Сорняк

106. Открытые глаза

Тарнишед Типот коротал часы, наблюдая за спящей Мод. Теперь они находились в обычной больничной палате, но к ним по-прежнему не пускали посетителей, по какой-то причине, к большому огорчению Тарниша. Он не мог себе представить, как волнуется семья Пай, да и его собственная мать, если уж на то пошло. Причина так и не была объяснена.

Скоротать время было нелегко. Тарниш принялся рисовать Мод, что, по его мнению, у него не очень хорошо получалось, он умел делать грубые наброски с цветами, но эти наброски были простыми. Мод была сложна и прекрасна. Он пробовал писать стихи о камнях, но не был уверен, что знает, что сказать о камнях. Его стихам о камнях не хватало чего-то, что было у Мод. Он даже пытался скоротать время, разговаривая с Боулдером, но камень молчал.

В худшие минуты скуки он стал практиковать телекинез, почесывая в ванной свой зуд. У него получалось все лучше, и он решил попробовать что-то новое, а также поразвлечь Мод, когда она поправится.

Твайлайт Спаркл принесла ему книги, но он слишком беспокоился о Мод, чтобы заниматься. Он хотел поговорить с кем-то, ему нужно было услышать чей-то голос. Он сходил с ума. Он не знал, сколько еще сможет выдержать скуку.

Сидя на стуле рядом с кроватью Мод, Тарниш почувствовал, что его надежды воспрянули, когда ее веки затрепетали. Он наклонился вперед и отложил карандаш — он играл сам с собой в крестики-нолики и проиграл. Он услышал грудной кашель Мод.

Ее глаза открылись, обнажив блестящие бирюзовые зрачки. Тарниш вздохнул, почувствовав облегчение, а затем понял, что Мод смотрит на него. Потребовалось мгновение, чтобы ее глаза сфокусировались. Он отложил блокнот и соскользнул со стула. В два шага он оказался у кровати Мод, в одно мгновение он заполз к ней в постель, втиснулся рядом, не забывая об осторожности. Он налил стакан воды из кувшина и просунул соломинку.

Мод не успела даже попросить, как он уже налил ей воды. Она начала пить, не сводя с него глаз. Протянув ногу, Тарниш погладил Мод по груди, пока она пила. Ужасные влажные хрипы в ее легких на некоторое время исчезли.

Попив немного, Мод оторвала голову от соломинки, оставив после себя блестящую слюну. Ее голова упала обратно на бледно-зеленую наволочку, а прядь гривы сползла на ухо.

— Приветик, соня, — сказал Тарниш задыхающимся от эмоций голосом, — как ты себя чувствуешь?

— Не так уж плохо, — ответила Мод, ее голос был хриплым. — Нас спасли.

— Мы в Лас-Пегасусе, в университетском исследовательском госпитале. — Пока Тарниш говорил, он нажал кнопку вызова медсестры. Он наклонился ближе к Мод и погладил ее по морде. — Мы пережили вулкан… мне сказали, что он совсем маленький, иначе у нас могли бы быть серьезные проблемы.

К удивлению Тарниша, Мод слабо хихикнула, а затем он услышал ее слова:

— Я полагаюсь на твои навыки выживания и свою собственную стойкость. Думаю, мы с тобой выдержим все, что нам подкинет природа. Мне очень нужно в туалет.

Дверь в палату открылась, и вошла очень удивленная медсестра. Она закричала, зовя доктора, и тут же комната наполнилась пони. Тарниш вздохнул, тоскуя по времени, проведенному с женой, но, по крайней мере, теперь все было не так скучно.

Наконец-то Тарниш снова остался наедине с Мод. Врачи тыкали и прощупывали ее, заглядывали в горло, проверяли уши, исследовали глаза, наблюдали, как она глотает воду, и проводили все свои странные тесты.

Тарниш нежно поцеловал уголок рта Мод, а затем зарылся лицом в мягкий пух чуть ниже ее уха. По крайней мере, ей разрешили пописать, прежде чем врачи начали тыкать и прощупывать.

Когда он лежал рядом с Мод, Тарниш услышал звук открывающейся двери. Он ворчал, желая оставить Мод себе. Открыв глаза, он поднял голову, чтобы посмотреть, кто вошел. То, что он увидел, удивило его.

В дверях стояли Клауди Кварц и его родная мать, Пинни Лейн. Обе они выглядели ужасно, как будто не спали несколько месяцев. Обе плакали. Первой двинулась Клауди, сделав один нерешительный шаг, затем другой, а потом обе кобылы двинулись вместе.

— Они пускают только двух посетителей за раз, — сказала Пинни тихим голосом.

— Пинки Пай не в себе, — добавила Клауди, и ее нижняя губа задрожала.

— Ты спас моего ребенка, — в унисон сказали обе кобылы, и голоса их ломались по мере того, как они говорили, становились дребезжащими и хриплыми.

В одно мгновение Тарниш оказался раздавленным: и его мать, и его свекровь сжимали его и Мод вместе. Он услышал слабый кашель Мод и почувствовал, как мокрая щека прижалась к его собственной — это была щека Пинни.

— Мы хотели тебя увидеть, но они не пускали посетителей, пока Мод не очнется… а ты, Тарниш, отказался занять отдельную, одноместную комнату. Спасибо тебе огромное за то, что ты никогда не оставлял Мод, — сказала Клауди Кварц, обнимая Мод и Тарниша, стоя на задних копытах рядом с кроватью.

Пинни поцеловала сына в щеку, затем наклонилась и поцеловала Мод. Она подняла голову и посмотрела на Тарниша:

— О вас обоих писали в газетах. Фотографии из фильма, который вы сняли, были на всех первых полосах. Говорят много безумных вещей…

— Например? — спросил Тарниш.

— Не обращай сейчас на это внимания, — ответила Клауди, покачав головой, — ты скоро все узнаешь, я уверена.

— Мама, я очень рада видеть тебя… вас обеих… — Голос Мод прервался, и после минутного молчания она несколько раз кашлянула.

— Мод, ты в порядке? — Тарниш потер копытом бок Мод. Его уши напряглись, пытаясь прислушаться, и он почувствовал растущее беспокойство. На секунду он подумал о том, чтобы попросить Пинни и Клауди уйти, решив, что Мод нужен отдых. Он понимал, почему разрешено принимать только двух посетителей, — вся семья может оказаться непосильной ношей.

— Просто щекочет в горле, не о чем беспокоиться. Но я снова хочу пить. — Мод ответила немного скрежещущим монотоном. — Что ж, я могу вычеркнуть это из своего научного списка — быть свидетелем и пережить извержение вулкана.

— Это был отличный медовый месяц. — Тарниш опустил голову на подушку, положив ее рядом с головой Мод. — Мы увидели жизнь в дороге, познакомились с дикой природой вблизи, научились танцевать немного лучше и наблюдали за извержением вулкана. Мы потеряли повозку, но, по крайней мере, я захватил пленку и несколько маленьких сувениров.

— Повозку и все, что в ней, можно заменить… мы никогда не сможем вернуть тебя, — сказала Пинни, взглянув на Клауди и приподняв одну бровь.

— Бедняжка Марбл была вне себя… Пинни поддерживала ее… не может быть никаких сомнений, теперь мы семья, все мы. — Клауди Кварц отпустила Мод, опустилась на четвереньки, а затем села на стул рядом с кроватью.

— Как у Марбл дела с Соннером? — спросил Тарниш.

Клауди удалось улыбнуться, на секунду показались зубы:

— О, они уже встречаются. Они сидят и стесняются друг друга. Она разыгрывает его. Марбл будет польщена, если узнает, что ты думаешь о ней, даже посреди всего происходящего. Ты ей нравишься, ты знаешь.

Тарниш почувствовал, что краснеет. Ему нравилась Марбл, и он обнаружил, что скучает по ней. Он подумал о Лаймстоун, а потом вспомнил о каменной ферме семьи Пай. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что тоскует по дому. Больше всего на свете он хотел вернуться туда на некоторое время.

Словно прочитав мысли своего зятя, Клауди заметила:

— Как только врачи выпишут вас, мы все поедем домой на поезде. Я понимаю, что Мод скоро снова захочет уехать из дома, но вы оба вернетесь домой. Мы приготовили для вас сюрприз.

— Сюрприз? — спросил Тарниш.

— Тарниш, если бы она сказала нам, это не было бы сюрпризом, — сказала Мод монотонным голосом с видимой незаинтересованностью. — Я хочу вернуться домой. И мне не нужно оставаться здесь, чтобы отдохнуть в постели и восстановиться.

— Когда мы выйдем, мы поговорим с доктором, — сказала Пинни. — Мы обещали остальным, что дадим им шанс увидеть тебя.