Сорняк

44. Жизненно необходимая часть природы

Одиночество. Никогда не знаешь, насколько сильно нуждаешься в ком-то, пока не останешься один. Для Тарниша осознание того, что он нуждается в Мод, изменило мир. Без нее мир казался мрачным местом. Как бы плохо ему ни было, по крайней мере, у него были другие, в ком он мог найти утешение.

Мод уехала на четыре дня; три дня, которые, казалось, тянулись бесконечно долго, уже прошли. Сегодня был четвертый день. Тарниш пытался связаться с Твайлайт Спаркл через свое зеркало, но ответа не было. Он подозревал, что Твайлайт Спаркл занята другими делами и что его не игнорируют; что-то было сделано, что отвлекло внимание Твайлайт Спаркл.

Это не меняло того факта, что Тарниш надеялся, что если он поговорит с Твайлайт, то Мод может оказаться рядом и он сможет увидеть ее в зеркале. Тарниш обнаружил драматическую обратную сторону влюбленности — разлуку. Все мысли Тарниша были заняты Мод. Ее спокойная манера поведения. Ее тонкий юмор, на который нужно было обращать внимание. Ее хныканье, повизгивание и фырканье, когда Тарниш прижимал ее к себе и тщательно прорабатывал кнопочки Мод.

Как ни больно это было, но разлука пошла на пользу. Теперь Тарнишед Типот знал без всяких сомнений, как сильно он любит Мод.

— Ты там... маленький хандрящий жеребенок, помоги мне нарезать картошку, — сказала Клауди Кварц, подталкивая Тарниша копытом. — Прекрати грустить, на это ужасно смотреть.

— Простите. — Тарниш посмотрел на корзину с вымытым картофелем, острый нож, разделочную доску и Клауди. Опустившись на стул, он поднял нож телекинезом, взял картофелину и начал отрезать куски толщиной в полдюйма.

— Она вернется. — Глаза Клауди сузились. — Тебе плохо. Бедняжка... Как матери Мод, мне отчасти льстит, что моя дочь имеет над тобой такую власть, но как та пони, которая заботится о тебе, я отчасти обеспокоена тем, что моя дочь имеет над тобой такую власть.

Стук. Стук. Стук. Стук. Несколько ломтиков картофеля упали на разделочную доску. Тарниш вошел в ритм, его магия действовала почти автономно. Стук. Стук. Стук. Стук. Он взял нарезанный картофель и положил его в миску. Стук. Стук. Стук. Стук. Под нож попало еще больше картофелин. Он посмотрел на Клауди. Стук. Стук. Стук. Стук.:

— Что мы готовим на обед?

— Картофель и капуста в панировке, кукуруза со сливками и горячие жареные оладьи, — ответила Клауди.

— Мод любит капусту.

— Тарнишед Типот... перестань! Пожалуйста, ты разбиваешь мне сердце... Я не могу видеть тебя в таком состоянии! — Клауди смотрела, как нарезают картофель. Стук. Стук. Стук. Стук. Когда Клауди смотрела, как нож пронзает все больше картофелин, ее посетила ужасная мысль. Что, если Мод так же сильно страдала без Тарниша, но внешне это никак не проявлялось? Клауди покачала головой. Пинки Пай знала бы, если бы Мод тосковала в любви, и Пинки Пай сделала бы все возможное, чтобы подбодрить сестру. К тому же, Клауди Кварц хотелось верить, что Мод — хорошая, сильная, разумная, а не та, которая тоскует.

Она нахмурилась. С другой стороны, Тарнишед Типот был как раз романтиком. Он был склонен к тоске, хандре, тяжелым вздохам и бессонным ночам. Он был предан, он был влюблен, и с ним было невыносимо находиться рядом. Стук. Стук. Стук. Стук.

Сидя на стуле на кухне рядом с жеребенком, который, как она знала, делал что-то с ее дочерью, Клауди Кварц утешалась только тем, чем могла утешиться мать в ее положении. Она думала о звуках маленьких копыт, бегающих по ее дому, наводящих беспорядок, опрокидывающих вещи, и смотрела на Тарниш. Стук. Стук. Стук. Стук. Он еще не был готов, по крайней мере, пока. Тарнишу еще нужно было время, чтобы немного повзрослеть и возмужать. Тем не менее, жизнь не всегда ждет возраста или зрелости, и все обычно происходит по собственному расписанию.

— Вы смотрите на меня. — Стук. Стук. Стук. Стук.

Клауди Кварц моргнула. — Я восхищалась тем, как идеально ты нарезаешь картошку. Ты даже не глядишь на нее.

— Я могу чувствовать все с помощью телекинеза. Я учусь чувствовать все вокруг, чтобы не искать. Я могу просто чувствовать форму картофеля и знать, где резать. — Стук. Стук. Стук. Стук. Тарниш понял, что картошка в корзине почти закончилась; скоро надо будет приступать к капусте. Стук. Стук. Стук. Стук.

— Значит, те учебники по магии, которые ты читал, оказались полезными? — спросила Клауди.

Тарниш кивнул:

— Очень даже. — Стук. Стук. Стук. Стук.

Дверь кухни хлопнула, и в кухню ввалилась Лаймстоун с расстроенным видом. Она была грязная, злая, и ее ноздри раздувались:

— Он опять это делает!

— Что опять? — Тарниш поднял глаза от своей картошки.

— Водяной насос! Вода течет не в том направлении!

— Лаймстоун Пай! Убирайся из моей кухни, грязная кобылка! Убирайся! Убирайся! — Клауди слетела со стула и начала махать копытом на Лаймстоун. — Давай! Убирайся! Что я тебе говорила о том, что нельзя приходить ко мне на кухню грязной?

— Но мама, нет воды, чтобы помыться!

— УБИРАЙСЯ!

Наклонив голову, Тарниш наблюдал, как вода капает вверх. Это было странно. В резервуаре все еще была вода, но вся она скопилась в верхней части резервуара. Он потянул за рычаг, открывающий затвор. Вода хлынула наружу, а затем потоком устремилась вверх, заливая небо.

Тарниш смотрел, как вода льется вверх, не отрывая глаз.

Не зная, что делать, Тарниш подумал о том, что знал. Вода на ферме семьи Пай поступала из-под земли. Земля была пропитана нестабильной магией. Это означало, что и вода была пропитана нестабильной магией. Это означало, что вся семья пила воду, пропитанную нестабильной магией. И теперь вода вела себя неправильно. Тарниш подумал о влиянии воды на пони: если она может течь вверх, в небо, то неизвестно, что она делает с пони, которые ее пьют. Неудивительно, что у Трикси возникли проблемы, когда она осталась здесь, на ферме камней.

Глядя, как вода не поддается гравитации, Тарниш вспомнил первую встречу с Лаймстоун. Лаймстоун рассказывала о воде здесь, на ферме. Эй! Похоже, ты хочешь пить. Не хочешь ли воды? У нас здесь хорошая вода, с приятным минеральным вкусом, вроде как приятная, не горькая, потому что мы выкопали колодец очень-очень глубоко. Вкус немного медный, но это не так плохо, как можно подумать...

Что-то еще беспокоило Тарниша в глубине его сознания. Что-то большое. Что-то важное. Вода глубоко в земле. Нестабильная магия. Лей-линии. Ядовитая шутка. В этой почве мало что росло. Что-то таилось, какая-то идея, о которой не хотелось пока думать, но которая все же как-то давала о себе знать. Тарниш выкинул из головы отвлекающие мысли, и его рог засверкал яростным светом. Он дал хороший залп по водяному насосу и резервуару, даже не понимая, зачем он это делает, но руководствуясь инстинктом.

Текущая вода изменилась и начала литься на землю. Вода в резервуаре выплеснулась на дно большого бака и забурлила.

— Ты все исправил!

Секундой позже Тарниш едва не упал, когда Лаймстоун навалилась на него и обхватила ногами его шею. Ему с трудом удалось устоять на трех ногах, а потом жеребенок с трудом пытался даже дышать. Лаймстоун была сильной, и, несомненно, это было мягкое сжатие.

— Что ты сделал, Тарниш? — спросила Клауди.

— Я не знаю, — задыхаясь, ответил Тарниш, пока Лаймстоун продолжала сжимать его. — Моя магия стабилизирует нестабильные вещи... это цель ядовитой шутки... так природа восстанавливает баланс... Я — жизненно важная часть природы.

Хлынувшая вода начала образовывать лужу. Лаймстоун отпустила Тарниша и начала топать по луже. Она разбрызгивала грязь повсюду, даже попала немного на свою мать, отчего Клауди закатила глаза и покачала головой. Тарниш потянулся телекинезом и потянул за рычаг, выключая воду.

— Я — жизненно важная часть природы, — повторял про себя Тарниш.