Заколдованное королевство
— Интерлюдия 2 — Те кто уже не с нами
Ему никогда не познать боль от того, что тебя позабыли.
Он никогда не стремился к славе, ему хватало теплоты в глазах тех, о ком он заботился. И неважно сколько лет пройдёт, неважно будут помнить о нём пони или нет.
Но его беспокоило болезненно и мучительно, что пони позабудут о ней.
Пони всех возрастов и слоёв общества неспешно трусили по улицам столицы, каждый был погружён в свой собственный маленький мирок, в своей собственной всеобъемлющей вселенной. Вон кобылка, беспокоится о том, когда в следующий раз сможет поиграть с друзьями, вон жеребец, в раздумьях, когда снова увидит возлюбленную, а вот пожилая кобыла, сидит за столом, мыслями обращённая в прошлое, вспоминает о своём почившем муже. Эти и многие другие обходили молодого дракона, который топал мимо них, не поднимая головы от пыльной гравийной дороги.
Он не хотел, чтобы кто-то видел его слёзы, но было трудно их не заметить, ведь двухметровая фигура сильно выделялась среди пони.
И вот дракон Спайк пробирался через Лунный квартал, сумка колотилась о бок, а в когтях был зажат скомканный свиток. Взгляда от дороги он поднимать не решался, боясь, что не сможет сдержать гнев.
Ярость.
Боль.
Негодование.
— Мистер дракон, не плачьте.
Спайк встал как вкопанный, дыхание было сбивчивым, он обернулся и увидел кобылку, которая смотрела на него снизу вверх. Несмотря на то, что пожилая кобыла позади едва могла скрыть свой страх, малышка же казалось слишком озабочена слезами дракона, чтобы обращать внимание на его клыки и острые когти.
— Я... что? — не ожидая, что к нему обратятся, Спайк не сразу смог подобрать слова.
— Не плачьте, — повторила храбрая кобылка. — По...
— Инквелл, дорогая, — прервала её пожилая кобыла, уводя малышку прочь. — Давай не будем беспокоить...
— Почему вы плачете? — не сдавалась кобылка, полная решимости помочь незнакомцу. Дракон по-настоящему оценил это. Приятно хоть раз в жизни почувствовать, что кому-то не всё равно.
— Я... я потерял свою лучшую подругу.
Непрошеные слова сами по себе сорвались с губ, и услышать их было гораздо больнее, чем Спайк предполагал. Больно. Всё ещё больно, после стольких лет.
— Мама говорит, что всё, что я теряю, всегда находится под моей кроватью, — произнесла кобылка с нежной теплотой во взгляде. — Вы уже там посмотрели?
— Я... нет, — ответил дракон. Он опустил взгляд на свои когти, грязные, потрескавшиеся после нескольких недель выкапывания деревьев. Слёзы снова наполнили глаза. Как же он их ненавидел. Шайнинг сказал ему быть сильным. — Я везде искал.
— Юный дракон, — произнесла пожилая кобыла и шагнула вперёд, её страх исчез. — Ты просил помощи у гвардейцев принцессы Ритм?
Спайк сжал кулаки.
— Её гвардейцы помочь мне не в силах, — ответил он чуть резче, чем намеревался, судя по тому, что пожилая кобыла слегка попятилась. Дракон чувствовал, как свиток сминается всё сильнее. — Я должен... найти её. Мою подругу.
— А где, вы думаете, она может быть? — спросила малышка. Она потянула бабушку за переднюю ногу. — Ба, мы же поможем её поискать?
Кобыла растерялась.
— Я... ну...
— Она под деревом, — продолжил Спайк. — В библиотеке.
Обе пони молча уставились на него, ожидаемая реакция на такое заявление. Это было естественно, но дракон разозлился ещё больше.
Кобылка ахнула.
— Правда?! Это же прямо как принцесса Пергамент!
Спайк вздрогнул, словно в сердце вонзился нож. Другого способа эту боль описать не было.
— Твайлайт, — немедленно поправил он, с трудом сдерживая раздражение. Принцесса Пергамент. Никогда дракон не ненавидел ни одно другое имя так же сильно. — Её имя Твайлайт. Твайлайт Спаркл.
Малышка серьёзно кивнула.
— Твайлайт... а может, может, она нашла принцессу Пергамент и сейчас с ней! — воскликнула она, и её полное непонимание ситуации лишь проворачивало нож в ране.
Но то, что сказала её бабушка после...
— Инквелл, милая, ты же знаешь, что это просто сказка, — произнесла бабушка, и её тихий смех показался Спайку издевательским. — Принцесса Пергамент и другие — ненастоящие.
— Да, я знаю, — хихикнула кобылка, и чего бы ещё она ни сказала, дракон этого уже не услышал, умчавшись прочь со слезами на глазах.
Принцесса Пергамент и остальные — не настоящие.
В конечном итоге Спайк остановился, открыл перемётную сумку и поспешно заменил свиток, зажатый в когтях, на другой, гораздо более потрёпанный. Он развернул его и постарался игнорировать душевную боль, при виде неряшливого рисунка единорожки за чтением книги.
Как же давно это было...
Когда-то, мучительно давно, ему казалось, что если он не будет регулярно смотреть на этот рисунок, то позабудет, как она выглядела.
“— Спайк! Ну зачем ты таскаешь повсюду с собой этот рисунок?! Я ужасно на нём выгляжу!
— Что? Неправда! Ты отлично получилась! И то, что тебе он не нравится, не значит, что он не нравится мне, Твай.
— Ну ладно-ладно, глупый дракон.
— Глупая пони”.
Спайк не осознал, что уже дошёл до замка. Ну, туда он и направлялся, но был слишком погружён в свои мысли, чтобы обращать внимание на дорогу. Он понял, что прибыл, только когда увидел, что пони, на которого он гневно смотрит, был одним из стражей замка, стоящих у входа.
— А... мастер Спайк, — неуверенно поприветствовал его гвардеец, отводя взгляд, явно чувствуя себя не в своей тарелке. И честно? Дракону этого и надо было. — Вы вернулись! Принцесса тревожилась. Как прошло ваше путешествие? Есть хорошие новости?
— Кто ты? Один из них, да? — прямо спросил Спайк.
Он ненавидел хитрость, обман и коварство. Ненавидел всеми фибрами души.
Жеребец запнулся, его взгляд метнулся к проходящим мимо пони.
— Я... я кажется не понимаю что вы имеете в виду, мастер Спайк, — страж помялся с ноги на ногу, явно с трудом выдерживая зрительный контакт с драконом.
Ноздри дракона раздулись.
Он едва-едва наклонился и осторожно переспросил:
— Кто ты?
Лишь когда обывателей рядом не оказалось, гвардеец опустил взгляд и заговорил.
— Т-Теспиан.
Спайк немного расслабился. На мгновение он почти почувствовал, что был с жеребцом слишком груб.
— Ты новенький? — спросил дракон, и, прежде чем гвардеец успел ответить, Спайк едва заметно улыбнулся. — Конечно, она привела ещё больше таких, как ты. Она всегда так делает, пока я отсутствую.
— Э-это честь для меня, мастер Спайк, — дрожащим голосом произнес Теспиан. — Мы м-многим обязаны принцессе. И... и мои товарищи высокого мнения о вас.
— Высокого мнения? И какие такие товарищи? Такие же, как ты?
Гвардеец молча кивнул, и дракон отклонился назад.
— Знаешь, только потому, что ты лжёшь всем своим внешним видом, это не значит, что ты должен лгать и тогда, когда говоришь.
— Я... я...
— Где она? — Спайк на миг замолчал. — Ну да, прости, глупый вопрос. Куда же она денется.
И, прежде чем Теспиан успел ответить, дракон вошёл в замок и, не оборачиваясь, выдал указание.
— Скажи страже, что я не хочу, чтобы меня беспокоили.
Если и были какие-то преимущества быть большим злым драконом, так это то, что никто не осмеливался остановить его и спросить, куда он направляется. Настоящие гвардейцы-пони знали его, а остальные избегали Спайка так же усердно, как он избегал их.
Первые минуты, пока дракон шёл в личные покои, его никто не трогал. И Спайку даже стало казаться, что сейчас он сможет рационально и спокойно обсудить принесённую им ужасную весть.
Но, как и многое с той проклятой ночи, когда он покинул библиотеку, всё пошло не так, как он надеялся.
И как раз в тот момент, когда он проходил мимо тронного зала, где гости заблуждались, думая, что разговаривают с принцессой-аликорном, огромные двойные двери зала распахнулись. Дракон поймал себя на мысли, что притормаживает, только чтобы получить чуть больше топлива для своего гнева.
Один из этих напыщенных дворян с моноклем вышел из дверей, держа голову столь же высоко, сколь было высоко его мнение о себе, а затем... затем вышла престарелая кобыла с королевской короной на голове.
— Принцесса Ритм, для меня честь служить вам, — произнес жеребец, поправляя монокль. — Так жаль, что принцесса Мелоди больна! Я с удовольствием бы увиделся с не... а-а-а!
Жеребец отскочил при виде сердитого дракона, и хотя пони выглядел донельзя перепуганным, существо, выдающее себя за принцессу, лишь удивилось.
"Принцесса" облизнула губы.
— Ах... Спайк... какой приятный сюрприз.
— Ваше высочество, — сухо поздоровался дракон.
Герцог был глубоко впечатлён, разглядывая Спайка через монокль.
— О! Небеса пресветлые, оно говорит! Ну и ну, принцесса! Как поразительно!
— Да, он живёт в замке, вместе с нами, — ответила чейнджлинг.
Жеребец повернулся к дракону.
— Молодой сэр, вам крупно повезло, что пони вас приютили! Пожалуйста, не сочтите за грубость, но ваш вид добротой обычно не отличается, — произнёс он, совершенно не замечая встревоженный взгляд аликорна. В её глазах читалось просьба, даже мольба, направленная определённому дракону не подпаливать шерсть грубого пони.
Ваш вид добротой обычно не отличается.
Драконы не из тех, кто охотно готов отдать перепуганного дракончика обезумевшему духу хаоса в обмен на мир.
Ваш вид.
— Повезло, — прошипел Спайк и добавил, прежде чем уйти, впечатывая каждый шаг. — И правда повезло. Счастливейший дракон на свете. Всё верно.
Вокруг него высились пирамиды из книг, и только здесь, в комнате Твайлайт, Спайк чувствовал умиротворение. Иногда он был готов поклясться, что в воздухе ощущался её запах. Или, по крайней мере, ему хотелось в это верить.
Несмотря на важность принесённых новостей, дракон не смог найти в себе силы встретиться с той пони, что искал. Вместо этого он удалился в своё место силы, единственное место, где, как он чувствовал, он мог просто посидеть и подумать.
И ещё больше скучать по ней.
Его пожитки были разбросаны на кровати: пара драгоценных камней, несколько свитков с изображением потерянных принцесс, изумруд в форме сердца, принадлежащий Твайлайт, который бросил в него Дискорд, и... и наполовину развёрнутый потрёпанный свиток.
Один только взгляд на него вызывал тошноту.
Спайк мрачно подумал, что хотя бы у принцессы Кантерлота есть отсрочка до того, как она узнает новости. Гнев дракона к ней, ко всему миру, мгновенно сменился яростью, замешательством, чувством предательства, вызванным...
Уф-ф-ф.
Он взял телескоп и посмотрел сквозь него, отчаянно пытаясь отвлечься от свитка. Дракон пытался сосредоточиться на далёких землях, но его мысли сами собой возвращались к свитку, и... и он понял, что боится встречи с принцессой.
То, что предстояло сказать, ну...
Простого способа поднести такую новость не было.
Но, как и многие другие неприятные вещи в жизни, которые настигают, если их долго игнорировать, эта исключением не стала. Была у времени такая особенность, что доказал тройной стук в дверь.
На мгновение Спайк захотел крикнуть, что ей не было смысла стучать, ведь она могла пройти сквозь дверь. Хотелось также просто не отвечать, подождать и посмотреть, просунет ли она голову внутрь. Ему хотелось сделать множество вещей, и лишь малое количество из них были добрыми.
Снова три стука.
Дракон подошёл к кровати, сел и положил телескоп на подушку.
— Открыто, — равнодушно произнёс он.
Завиток голубой магии обвился вокруг дверной ручки, и когда дверь открылась, внутрь вошла принцесса Кейденс с сияющей улыбкой на устах.
— Спайк! Наконец-то ты дома! Я и не думала увидеть тебя раньше чем через несколько недель, — произнесла она, закрывая за собой дверь. При виде дракона она выглядела счастливой, и Спайк не сомневался, что она не притворяется. Где-то глубоко внутри и он был рад видеть её, пока не вспомнил доброго герцога.
— Я видел её, — не вставая с кровати, сказал он. Дракон знал, что ничего хорошего его жалоба не принесёт, никакого откровения, но всё-таки решил довести мысль до конца. — Выходила из тронного зала с герцогом. Как же он удивился, что такая тварь как я способна говорить.
Улыбка принцессы погасла.
— Я слышала, — подавленно произнесла она, опустив ушки. — Он не хотел...
— Хотел, ещё как хотел, — перебил Спайк. — А ещё я видел пару новых чейнджлингов.
Принцесса запнулась, но взгляда не опустила.
— Мы же говорили об этом... прежде чем ты ушел, мы всё обсудили, — мягко напомнила она. — Я знаю, что они тебе не нравятся, и на какое-то время новых не будет.
Кейденс недолго помолчала.
— Почему бы тебе не попробовать с ними подружиться? Они не такие уж и плохие, Спайк. Больше не плохие.
Дракон сжал простыни в лапах. Ему хотелось что-нибудь возразить, что угодно, показать своё презрение к этим тварям, чуть не стоившим Эквестрии самого существования, лишившим их малейшего шанса найти остальных, но вместо этого его взгляд опустился на потрёпанный свиток.
Кейденс тоже его заметила, и дракон это увидел.
Спайк разжал лапы, чтобы не прорезать в простыне Твайлайт дыру. Когда она вернётся, говорил он себе, всё должно быть в идеальном состоянии, даже если свиток на кровати говорил об обратном.
— Неужели... — принцесса осеклась, потому что даже она боялась того, о чём они вдвоём всегда мечтали. — Неужели тетя Селестия ответила?
— Да, — прошептал Спайк, и слезы выступили у него на глазах. — Вчера. Я отправил ей письмо, и она выжгла ответ на одном из моих старых писем.
Спайку не нужно было ничего говорить, чтобы Кейденс поняла, что в письме нет ничего хорошего.
Более трёхсот лет у них не было никакой надежды. Более трёхсот лет он искал вслепую, тут ничего, там ничего, никаких принцесс под деревьями, под горами, под водопадами. Иногда дракон задавался вопросом, не глупо ли с его стороны вообще пытаться, зная, что проклятие обрекло его на тщетность поисков. Знал он, что и вины Кейденс в этом нет, винить можно было только Дискорда, и Спайк изо всех сил старался не злиться на принцессу, но...
Но иногда, по ночам, как бы плохо он себя после этого ни чувствовал, он ничего не мог с собой поделать.
Более трёхсот лет тишины, и в тот единственный раз, что она ответила...
Кейденс левитировала письмо к себе, медленно, осторожно, словно пони, оттягивающий время перед тем, как узнать свой смертельный диагноз. Она вдохнула и выдохнула несколько раз, метод успокоения, которому она когда-то обучила Твайлайт, и развернула письмо. Оно было опалено, слова были в прямом смысле выжжены на свитке.
Спайк мог видеть сообщение с обратной стороны.
— Для нас надежды нет, — прочитала вслух Кейденс, и в помещении сгустилась болезненная тишина. Лёгкое прикосновение магии свернуло свиток, открыв потрясённое выражение лица принцессы. — Ох.
Ох.
Слёзы заструились из глаз дракона, а лапы вновь вцепились в простыни. Как могла она написать такое? Это всё, что у неё было сказать после стольких лет молчания?
Больше Кейденс ничего не добавила, ибо добавить было нечего.
Спайк ненавидел принцессу Селестию. В этот момент он ненавидел её столь же сильно, как когда-либо ненавидел Дискорда, ненависть пылала жарче его собственного пламени, жарче обжигающих слёз, катящихся по его щекам. Как она могла?
— М-может, это неправда, — дрожащим голосом произнесла Кейденс, откладывая свиток на стол, цепляясь за надежду, потому что это всё, что она могла. Именно это делали и она, и Шайнинг, и все остальные — хранили надежду, несмотря ни на что, но теперь, надежда таяла. Надежда умерла, и убили её эти четыре проклятых слова.
— Правда, — ответил дракон, слово слетело с языка с такой силой и жаром, с каким бы слетело настоящее пламя. Надежда мертва, и её смерть пробудила ярость и печаль. — Правда.
Он вскочил, схватил телескоп, телескоп Твайлайт, и швырнул его в стену, потому что кому он теперь нужен? Твайлайт мертва, как и все остальные.
Правда.
— Спайк! — воскликнула Кейденс, но всё, что она хотела сказать дальше, оказалось заглушено криками дракона.
— Что?! — кричал он в отчаянии. — Это правда! Надежды нет! Мы ничего не можем сделать! Я ничего не могу сделать! Как бы сильно я ни хотел!
— Но это же неправда, — произнесла принцесса мягким, успокаивающим и добрым голосом, и чем добрее он был, тем больше распалялась ненависть дракона.
— Они их почти забыли! Они даже не знают, как они выглядят! Никто не знает, кроме меня! — Спайк взревел, обернулся и схватил рисунок Твайлайт. — Знаешь, кого они помнят?! Принцессу трижды проклятую Пергамент, а не Твайлайт! Не принцессу Селестию, а принцессу Лучик! Не принцессу Луну, а принцессу Звёздочку!
— Спайк, я знаю, но...
— Так сделай что-нибудь! — рявкнул дракон, топнув по полу.
— Я делаю всё, что в моих силах, и ты это знаешь, — ответила Кейденс, чуть повысив голос. — Я приказала изваять статуи, и...
— Ты делаешь недостаточно! Статуи?! И какой в них смысл?! Все думают, что они просто легенда, сказка! — перебил дракон срывающимся от гнева и безнадёжности голосом. — Все, вообще все! Ты думаешь кто-то ещё способен поверить, что они настоящие?! А я даже не могу попытаться убедить их из-за проклятия!
— Спайк, я правда стараюсь изо всех...
— Да что ты?! — кричал он, вытирая слёзы. — Тогда почему чейнджлинги правят Эквестрией?! А?! Принцесса Селестия назначила правителями тебя и Шайнинга, а не их! Почему они общаются с придворными?! Почему у них власть уже во всём королевстве?! Когда ты в последний раз разговаривала с пони?! Конечно, чейнджлингам плевать на смерть своей королевы, ведь ты своими копытами вручила им всю Эквестрию!
И вот на это Кейденс отреагировала.
— Спайк! — раздражённо рявкнула она. — Это неправда! Ты прекрасно знаешь, почему я не могу встречаться с пони!
— Да мне плевать! — прорычал дракон. — Плевать! Именно из-за них никто не помнит принцесс! Из-за них все пони считают, что всё в порядке! Из-за них, из-за тебя и из-за всей этой лжи! Пони должны узнать правду!
— Мы пытались сказать им! На приёме! Ты был там! Был там и видел, как они отреагировали! Вообрази себе такую же панику по всему королевству! — отрезала Кейденс, а затем приложила усилие, чтобы смягчить свой голос. — Спайк, ты же знаешь, что мы собирались сказать им. Знаешь, что Шайнинг Армор принял помощь чейнджлингов, потому что считал, что так мы быстрее разыщем принцесс.
— Ну, значит, он ошибался! Ошибался, а теперь и вовсе умер! — прокричал Спайк и только потом осознал, что именно он сказал. Дракон упал на колени, вонзил когти в пол и закрыл заплаканные глаза, потому что происходящее было несправедливо. — Он мёртв, а я не знаю, где Твайлайт, и не могу её найти! Я не могу найти её из-за твоего долбаного проклятия, а Твайлайт навсегда застряла под деревом и...
Он снова ударил кулаком по полу, и слова, порождённые страхом, гневом и болью слетели с его губ.
— А я застрял с тобой!
И не успел он договорить, как ужасное ощущение, усиленное внезапно опустившейся тишиной, накрыло его с головой. Он поднял взгляд и увидел, как безмолвная Кейденс смотрит на него блестящими от непролитых слёз глазами, и понял, что зашёл слишком далеко.
Слишком, слишком далеко.
— Я... — дракон в ужасе вскочил. — Прости, я не...
— Знаю, — тихо перебила принцесса, но слёзы так просто не остановить. Как его, так и её. Принцесса попятилась. — Я... оставлю тебя одного.
— По-подожди, прошу! — крикнул он, желая протянуть лапу, чтобы остановить её, зная, что не сможет, даже если попытается. — Я не... это имел ввиду, я...
— Знаю, — повторила принцесса, всё ещё пятясь. — Мне... мне надо побыть одной.
Она улыбнулась, и каким-то образом это ранило ещё сильнее.
— Хорошо?
— Я... ладно... — уступил Спайк, а что ещё он мог сказать?
Кейденс сделала ещё шаг, развернулась, завитком магии обхватила ручку и распахнула дверь. Дракон смотрел, как она шагнула наружу, но, прежде чем уйти, повернулась к нему и улыбнулась.
— Ты останешься на ужин?
— Я... — Спайк встал и вытер слёзы. — Не знаю.
— Тебе не обязательно решать прямо сейчас, — произнесла принцесса, прежде чем выйти, — но надеюсь увидеть тебя за столом, в семь.
С этими словами Кейденс закрыла дверь, оставив дракона наедине со своими мыслями, действиями и стыдом. Он подошёл к столу, подобрал письмо и пробежался по нему глазами ещё раз.
Для нас надежды нет.
Он подумал о Кейденс, о её неувядающей надежде, и сделал выбор.
Спайк тихо подошёл к останкам телескопа, сгрёб их лапой и отнёс на кровать. Там он покидал вещи в свою сумку: драгоценные камни, изумруд Твайлайт и разбитое устройство. Уложив всё это, он взял сумку в лапу, пересёк комнату, открыл дверь и обернулся.
Обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на комнату Твайлайт, после чего вышел и навсегда закрыл для себя дверь.
Дракон не заметил, как покинул замок и даже город. Он просто шёл, шёл и шёл, и с каждым шагом на его сердце росла тяжесть.
— Мастер Спайк! — поприветствовал дракона гвардеец-пони на воротах. — Уже уходишь? Ты же только что вернулся!
— Мне нужно кое-что найти, Лэнс, — ответил Спайк.
— Найти кое-что? Понимаю, — жеребец поправил шлем и искренне улыбнулся. — А вернёшься когда? У нас с ребятами праздник скоро, подумали, что будет здорово, если ты к нам присоединишься.
Дракон оглянулся на замок вдалеке, на огни, которые освещали теперь уже ночной город. Где-то внутри его ждал ужин вместе с принцессой Неувядающей Надежды.
— Не знаю, — ответил дракон, поворачиваясь обратно к жеребцу. — Если я и вернусь, то только с Твайлайт.
Гвардеец переспросил в непонимании.
— Твайлайт? — спросил жеребец. — Кто это?
Спайк уставился на жеребца. Дракон смотрел на него долго, после чего залез лапой в перемётную сумку, достал рисунок, отдал жеребцу, отвернулся и ушёл, не сказав больше ни слова. Он продолжал идти, не обращая внимания на оклики гвардейца, пока проходящий мимо пони к нему не обратился.
— Простите, сэр? — произнёс пони, и Спайк остановился, хотя бы из-за проявленного уважения. Молодой земнопони смотрел на него с широко раскрытыми глазами. — Сэр, вы из Кантерлота?
— Да, — ответил дракон. — А что?
Жеребец попятился, распахнув глаза ещё шире.
— Да будь я проклят, она говорила... — он прочистил горло. — Сэр, как вас зовут? Могу я узнать ваше имя?
Спайк оглянулся на замок и снова сделал выбор.
— Искатель, — ответил он. — Так меня зовут.
— О... — жеребец поклонился. — Простите. Я принял вас за кое-кого другого.
— Не в обиде, — кивнул дракон и, не сказав больше ни слова, пошёл своей дорогой, оставив принцессу ужинать в одиночестве.
— Принцесса?
Кейденс отвела взгляд от окна и обратила внимание на гвардейца у двери. Прошло уже четыре дня, как ушёл Спайк, и она знала, что он не вернётся.
— Да, Теспиан?
Жеребец прочистил горло.
— Принцесса, тут некий жеребец хочет увидеться с "принцессой Ритм", фермер, кажется. Говорит, что принёс срочные новости про урожай, но отказывается сообщать их кому-либо, кроме неё. Он приходит сюда каждый день, и мы сказали ему, что он может сообщить информацию нам, но он настаивает и... ну... Тотем предлагает... — чейнджлинг замолк, и повисла неловкая пауза. — Предлагает занять ваше место и послушать, чего хочет фермер, но нам как и обычно нужно ваше одобрение.
Кейденс ответила не сразу.
Почему они общаются с придворными?! Почему у них власть уже во всём королевстве?!
Когда ты в последний раз разговаривала с пони?!
Принцесса не знала точно, как действует и распространяется проклятие, но точно знала, что простого разговора с ней будет достаточно. Но Спайк был прав.
— Ты уверен, что он не пришёл по какой-нибудь другой причине?
— М-мы так не думаем, моя Короле...
— Теспиан.
— Ваше высочество. Нам кажется, что нет.
Кейденс глубоко вдохнула, хотя в этом и не было необходимости. Как же она скучала по дыханию. Скучала по успокоению, которое оно приносило.
Принцесса улыбнулась.
— Скажите нашему гостю, что принцесса Мелоди его примет. Пожалуйста, — добавила она, прежде чем гвардеец успел возразить или усомниться в мудрости этого решения. — И попросите Тотем подготовить тронный зал для меня. Занавеси должны быть плотно прикрыты. Оставьте пару щелей для света.
— Да, ваше высочество!
Десять минут спустя принцесса Кейденс ожидала в тронном зале, занавеси были прикрыты точно, как она и просила, и неподалёку горела лишь пара факелов, достаточно, чтобы посетители её видели, и недостаточно, чтобы они осознали, что видят сквозь неё.
Она стояла перед троном, терпеливо ожидая, пока двери вдалеке не открылись и в зал не вошёл молодой жеребец в сопровождении четырёх стражников. Улыбка тронула его губы, когда их взгляды встретились, и принцесса ответила ему тем же, радуясь, что принимает активное участие в управлении королевством.
— Ваше высочество, — поприветствовал он, низко кланяясь. — Это честь для меня!
— Не нужно формальностей. Моя мать, увы, занята другими обязанностями, — с тренированным спокойствием ответила принцесса. — Прошу прощения за темноту. Я немного больна, а яркий свет только ухудшает мою мигрень.
— Не извиняйтесь, принцесса! — пролепетал он. — Пожалуйста, не стоит! Хотя, есть одна мысль...
Жеребец засунул копыто в седельную сумку и вытащил яблоко.
— Может, это поможет? Думаю, одно из лучших, что мы собрали в этом сезоне.
Кейденс тепло улыбнулась и кивнула, после чего гвардеец взял яблоко с копыт.
— Стража сказала, что вас срочные новости? — принцесса решила немного помочь растерянному фермеру. — Что-то с урожаем?
Жеребец, поколебался.
— Ну-у-у... — он потёр шею копытом. — Не совсем. Это не про урожай, но это невероятно важно.
Тишина.
— Что вы имеете в виду? — осторожно спросила Кейденс.
— Я... — фермер прочистил горло. — Не хочу, чтобы вы сочли меня безумцем.
Снова тишина, и снова принцесса сделала очередной бесполезный вдох.
Надежда умирает последней.
— Могли бы вы объясниться, пожалуйста?
Жеребец ещё раз прочистил горло.
— Меня зовут Фриттер Коблер. Я... моя семья уже какое-то время занимается фермерством в Понивилле, понимаете? И, ну, несколько месяцев назад мы с братом заблудились в Вечнодиком лесу, и, ну... — он нервно улыбнулся. — Вам случайно имя Твайлайт Спаркл ни о чём не говорит?
Кейденс не знала, что сказать. Она просто смотрела на жеребца сквозь пелену слёз и улыбалась. А что ещё могла она сделать?
Только и дальше прятаться в замке, править из-за кулис и никогда больше не надеяться.