← Глава 1. Полёт без крыльев Глава 3. Утраченная надежда →

Fallout: Equestria - Murky Number Seven

Глава 2. За каждой парой крыльев

Глава 2. За каждой парой крыльев

Пункт 1: Составить список всего, что мне нужно сделать до конца дня.

“Каково это чувствовать себя одиноким?”

Долгое время я не знал этого. Чтобы быть одиноким тебе нужно кого-то потерять. Для меня это была мать. Видя, как она медленно удаляется пока меня тащат по мокрой грязи в сарай на каменной ферме, я впервые почувствовал болезненный укол одиночества.

Но, говорят, что время лечит, хочешь ты того или нет, и рабская жизнь в конце концов залечила эту рану. Я скучал по ней, но больше не ощущал ту потерю так остро, как раньше. В конце концов, моё время рядом с ней всегда было ограничено собственным пределом. Как только я достиг бы совершеннолетия, я был бы сразу лишен этой материнской защиты и опеки. Так работало рабство. Нет, я никогда не чувствовал себя по настоящему одиноким потому что я всегда знал, что именно так пройдёт моя жизнь. Я подсознательно был готов к этому благодаря выработанной привычке.

Но этот день в Филлидельфии изменил всё.

Мать это необходимость. У каждого пони она была. Именно те пони, от которых ты не ждешь ничего, определяют твоё отношение к другим. Я думал, что от рождения и до самой смерти я не узнаю никого, кто подходил бы под это описание. Но приближалось самое тёмное время в моей жизни и я встретил не одного, а целых четырёх.

Шестой. Грозный пони, который пытался освободить меня и с ужасающим рвением боролся за свободу. Я следовал за ним словно безмолвная тень, но даже такое поведение для меня было в новинку, никто и никогда раньше не поднимал копыто в мою защиту. Он показал мне волю к борьбе; желание добиваться и достигать своих целей. Но из-за собственных внутренних инстинктов, я потерял его в руинах Филлидельфии, вероятно, навсегда.

Незнакомая кобыла. Она проявила ко мне доброту и заботу когда я был ранен. Она видела мои рисунки… сомнительного содержания, но только улыбалась, а не осуждала. Всего за пару минут, пока я был рядом с ней, она подарила мне надежду, что, возможно, не все пони судят о тебе по виду. Однако, она тоже растворилась в толпе рабов и теперь я был не уверен жива ли она и в принципе была ли она в Филлидельфии, или уже сбежала. Несмотря на это, я не мог выбросить её из головы.

Обитательница Стойла. Пони, победившая Хозяина. Пони, сражавшаяся в одиночку и победившая. Она вырвалась из его плена поднявшись на небеса и забрав с собой зебру, которая пыталась её убить. Милосердный поступок, который навсегда вдохновил моё сердце и душу. Зрелище того, как она восстала в Яме — ярко, бесстрашно и окутав себя магией — никогда не покинет меня. Я бы нарисовал это, если бы у меня остался дневник. Несмотря на все попытки Красного Глаза, она сбежала и доказала, что побег из Филлидельфии возможен. Доказала, что если кто-то проявит такое же мужество… то сможет добыть себе свободу и сможет жить по собственной, а не чужой, воле.

Но даже подарив надежду, то мимолетное мгновение, когда я знал “Обитательницу Стойла”, прошло. Филлидельфия снова вернулась под контроль словно ничего и не было. Её действия оставили след не в нашем окружении, а в наших сердцах.

Одного за другим, я потерял трёх пони, которые показали мне каково это иметь рядом с собой кого-то. Кто может защитить. Кто может помочь. Кто может вдохновить.

Теперь их нет. Теперь, впервые за очень долгое время, я чувствовал настоящее одиночество.

Это захлестнуло меня. Лёжа в грязной яме, я потерял самообладание и всякое понимание того, что делать дальше. Личные переживание это не то, с чем мне приходилось часто иметь дело и с чем я умел справляться, если не учитывать мои ежедневные слёзы. Но в самый тяжёлый момент, когда я был переполнен яростью из-за необъятного одиночества, судьба подарила мне четвертого пони. Голос, который меня не покинет. Который, как мне казалось, стал путевой звездой в непроглядной тьме Пустоши.

Пока радио в эфире, я не буду одинок.

“Видите ли, мои маленькие пони, сегодня мы принесли первую волну доброй воли ко всем несчастным пони в Филлидельфии. Да, именно так, все вы, рабы, в этом проклятом краю Пустоши можете немного порадоваться. На протяжении долгого времени вы были лишены возможности слушать мои прекраснейшие советы и музыку. Но отныне это не так! Диджей Пон3 снова в эфире! А эта Красноглазка не сможет заглушить сигнал! Благодаря усилиям единственной и неповторимой Обитательницы Стойла, эти эфиры теперь доступны для вас в любом уголке Филлидельфии и теперь вы сможете получить свой проблеск надежды в жизни. Как же тепло на душе от того, что я, наконец, могу сказать, что “нет, про тебя не забыли!””

Моего укрытия в свинарнике, как и его самого, больше не было. Но у меня всегда был талант находить укромные уголки, куда можно забраться и спрятаться ото всех. В этот раз, укрытием стал старый шкаф для кормов, провонявший сыростью и гнилью, рядом с контактным зоопарком. Обрушившиеся куски древесины образовали небольшую дыру, в которую я мог забраться.

И слушать.

“Сейчас информация с того направления только доходит до меня, но, насколько я знаю, кажется наша Обитательница Стойла проникла прямо в Филлидельфию. И если б только это! Она устроила целое шоу перед этим поехавшим маньяком, разрушила его планы и вырвалась оттуда выведя с собой одного раба на свободу! Вот что я вам скажу, пони. Я видел много удивительных вещей в своей жизни, но просто слыша об этом я понимаю, что она поистине особенная, эта маленькая кобылка”.

Ну разве не так?

Я почувствовал, как уголки моего рта вновь расползаются в ухмылке. Мне пришлось спрятать прибор под жилетку когда я возвращался в зоопарк. Хлыст вернулся и стал для этих разбойников препятствием, чтобы попытаться убить меня снова. Не то чтоб это убедило их не издеваться надо мной более привычными способами. Мой зад всё ещё болел от неприятного пинка, который я заработал когда протискивался в дыру в шкафу с кормом. Сидя внутри, я слышал как они, стоя неподалеку, обсуждали кобыл и я посчитал лучшим вариантом не погружаться в глубины собственного воображения в этот момент.

“Теперь я вместе с вами. Мятежный Диджей — отличная альтернатива всей той чепухе, что рассказывает вам Красный Глаз целыми сутками. Ещё и музыка получше, хоть и немного схожа с Пинки — через какое-то время от повторения может надоесть. Но это не всё, что может предоставить вам радио башни Тэнпони. У нас есть советы по выживанию на Пустошах, ценные жизненные уроки и подсказки, которые помогут выжить в любой нелёгкой ситуации, мои несчастные пони. Но прежде всего, вы можете слушать меня для облегчения. Побега от реальности. Только осторожнее, не думаю что Красный Глаз ценит хорошее радио. Так что найдите укромное место, расслабьтесь и приготовьтесь услышать реальную музыку. Забудьте о тяжелой и смертельно опасной работе на пару часов и насладитесь голосами Свити Белль, Сапфир Шорс или нашей новенькой Вельвет Ремеди. Кстати говоря об этой горячей кобыле с не менее горячим голосом — да ладно, надо отдать должное, это всё про неё — сейчас мы будем слушать именно её!”

Я крепко прижал прибор к себе, убавив громкость настолько, что только мой необычный слух мог уловить звук. Последнее, чего мне хотелось, это чтобы задиры узнали об этом драгоценном устройстве. Я никогда не буду оставлять его где либо, будет гораздо безопаснее держать его примотанным к телу под одеждой. В конце концов, моя жилетка прекрасно справлялась с задачей прятать всякое; она справлялась с этим на протяжении долгого времени и теперь будет делать то же самое, но уже с этим прибором. Громкость можно было сделать настолько тихой, что только я мог слышать эфир и никто вокруг даже не догадался бы об этом. И только здесь, в укромном безопасном месте, я мог достать прибор и прижать его к себе, практически уткнувшись носом, ища утешение в той адской жизни, которую теперь я считал своей собственной. Со вчерашнего дня, я заметил уже несколько рабов с такими же радио, которые они прятали от надизаретей и работорговцев, чтобы послушать тот же эфир. Диджей подарил им тихую, почти незаметную, но революцию в их сердцах благодаря надежде. Я был свидетелем, как нескольких рабов поймали: у стражи был приказ постоянно искоренять новую проблему в лице радио и непокорных рабов.

Когда заиграла музыка, внимание сразу же привлекла воодушевляющая мелодия и идеально взятая первая нота. Я слышал как эта “Вельвет” поёт о надежде и лучших временах, зажигая в моей душе желание следовать тому же. Свернувшись в клубок и зажмурив глаза, я прижал прибор так сильно как только мог, прижавшись ухом к небольшому динамику. Музыка и голос в восхитительной гармонии вместе с волнующим темпом и словами, которые обращались к моей душе. Песня перешла к практически торжественному пику, а затем завершилась тихо и нежно. И прямо перед моментом, когда мертвая тишина между песнями стала практически невыносимой, началась следующая. Диджей демонстрировал нам её рожденный Пустошью талант.

Я почувствовал влагу на своих копытах от того как крепко я прижимал прибор к лицу. Даже от воображения о тех прекрасных вещах, о которых она пела, всё моё тело трясло от эмоций. Первые реальные песни, которые ощущались так, словно они созданы только для того, чтобы помочь мне пережить ещё одну ночь. Я хотел услышать больше, увидеть её, нарисовать её несмотря на то, что я не знал о ней абсолютно ничего. Я хотел раствориться в этой мелодии и остаться в мире воображения навечно.

Переполненный эмоциями от музыки и голоса Вельвет, я заснул, представляя те прекрасные вещи о которых она пела. Я слышал её нежный голос, который успокаивал меня и призывал не волноваться, несмотря на то что снаружи уже усиливался ветер.

Я уснул вместе с Вельвет Ремеди. Мои сны были полны цвета, яркости и оптимизма, и впервые за долгое время они были не похожи на те ночные кошмары о том, как я надоел своим хозяевам и как они решили от избавиться.

Всё, чего я желал, это чтобы сон длился дольше.

С успокаивающими речами Диджея и музыкой в ушах, я просто хотел спать вечно.

Просто не просыпаться и не встречаться лицом к лицу с новым днём.

Филлидельфия редко была такой.

Вчера я проснулся от того, что Хлыст стучит по свинарнику. Сегодня отличие было только в том, что теперь это был не свинарник, а шкаф. Громкие удары вырвали меня из сна точно так же. Бормоча и тихо охая, я спешно спрятал устройство под жилеткой, побоявшись оставить его там, где его могут украсть. Снаружи я всё ещё слышал вой ветра, гулявшего между стендами Фермы Развлечений.

– Мёрки Седьмой! Рабы сказали мне, что ты прячешься здесь! Вытаскивай свой тощий зад!

Хлыст.

В Филлидельфию вернулась нормальность. День вот-вот должен был начаться.

С затуманенным взором, я высунул сначала голову, а затем постепенно начал вылезать. Копыто за копытом, выходя наружу, я изо всех сил боролся с желанием тут же залезть обратно в свою нору и заснуть снова. Судя по свету, это была всё ещё та ночь, когда я вернулся на Ферму Развлечений из мусорной канавы. И всё же, на свежем воздухе, снаружи двухсотлетнего гнилого и сырого шкафа, дышать было легче. До тех пор, пока я не вспомнил, что этот свежий воздух был ядовитым и радиоактивным. Моё горло тут же пересохло и сжалось, а желудок скрутило от пустоты в нём. Я осознал, что ничего не ел и не пил уже более суток и теперь недомогание начало брать верх. Однажды в Филли, мне пришлось пить из раковины на рабочем месте просто чтобы дожить до следующей выдачи пайков. Это нисколько не облегчило моё радиационное заражение. Я уже чувствовал, как ко мне возвращается лихорадка от лёгкой лучевой болезни.

Оттолкнувшись от деревянной двери, которая тут же обвалилась и рухнула за моей спиной, каждый мускул моего тела напрягся. О Селестия, как же холодно! Куда исчезла вся эта удушающая жара? Что не так с этим ветром? Он с воем и вихрями носился по зоопарку, пробирая меня до самых костей. Оглянувшись по сторонам, я заметил за Стеной вдалеке что-то, похожее на нарастающую бурю. Облака потемнели и угрожающе рокотали. Гром. Вероятно буря приближалась к городу. Я вздрогнул. Никто мне не рассказывал о дожде в Филлидельфии в мой первый день. Пройдя через отравленное и радиоактивное облако над индустриальным центром, он был немного обжигающим.

Филлидельфия была известна своей обжигающей и удушающей жарой, но Пустошь, которой принадлежала вся Эквестрия, могла делать что угодно и где угодно. И, видимо, заморозить меня вместе с Филлидельфией она тоже могла.

Но любое ощущение холода или далекого грома быстро покинуло мою голову едва я получил удар хлыстом по уху за то, что не сразу обратил внимание на Хлыста. Потеряв равновесие и всё ещё переутомлённый после вчерашнего, я споткнулся и упал от обжигающего удара, и только в последний момент смог свернуться и не удариться головой о камень на земле.

– Соберись, мелкий ублюдок! Поднимайся! – голос Хлыста был его визитной карточкой. Хриплый и резкий, акцентирующий внимание на самом важном, он кричал на меня, пиная по рёбрам каждую секунду пока я медлил и пытался подняться на ослабшие ноги.

Уже морщась от боли, я подумал, что, вероятно, сегодня будет не самый хороший день. Ну, ещё один в кучу точно таких же, которые я пережил с моменты моей покупки хозяином Красным Глазом. Повернувшись, я склонил голову и поднял взгляд на Хлыста. Как раз вовремя, учитывая что его хлыст уже был занесён в воздух для очередного удара на случай если бы я промедлил ещё мгновение. Он, должно быть, заметил мои дрожащие от страха глаза и двигал своим орудием только чтобы слегка щелкать меня по лицу, акцентируя внимание на каждом важном слове в своей речи.

– Ты будешь приходить по первому! Без задержек, Мёрк! Я устал вытаскивать тебя из разных дыр. Думаешь у меня, блять, есть на тебя лишнее время?

Я замотал головой. Устный ответ, как я усвоил, часто приводит к недопониманию и избиению.

– Хорошо! Единственная причина по которой я тебя не вздёрну и превращу твою спину в кровавое месиво в том, что твоя смена изменилась, – сурово объявил он, двигаясь к главной зоне Зоопарка. – Как раз твой номер. Семёрка на счастье, да?

Он усмехнулся, а я всеми силами пытался не закатить глаза. Если бы мне давали по кусочку еды каждый раз, когда я слышал эту “шутку”, то я был бы лишь слегка недоедающим, а не похожим на гуля. Я попятился назад к деревянной стене кормушки контактного зоопарка когда он приблизился и полез в свою седельную сумку. Моё воображение разыгралось не на шутку. Хлыст не использует хлыст? Что тогда? Кусачки? Молоток?!

Он достал кусок старого пожелтевшего пергамента и перо. И бросил их к моим ногам.

– Записывай, Мёрк. Не хочу чтобы ты что-то забыл и передал неточно.

Я уставился на письменные принадлежности как на неразрешимую головоломку.

– Э-эм… господин? – начал я. – Я.. эм… я не умею писать…

Хлыст обернулся и, прищурившись, поднял магией пергамент, перо и хлыст, глядя на меня взглядом “Ты шутишь… ты же шутишь, верно?” После чего раздраженно хмыкнул и поднял пергамент перед собой прежде чем продолжить.

– Ну, тогда я сам запишу и ты…

– Я и читать не умею… – пробормотал я, закрыв глаза и опустив голову.

Его хлыст взметнулся в воздух и ударил меня по лицу.

Я закричал и инстинктивно отскочил назад, наполовину провалившись обратно в нору, когда на моём лбу появилась жгучая полоска. Я поднял копыта над головой чтобы защититься от новых ударов, чувствуя как тонкая струйка крови начинает стекать по моему лицу. Нерешительно открыв глаза, я обнаружил что хлыст снова занесён в воздух и готов к новому удару.

– Клянусь всемогущей королевской жопой Луны, Мёрк, ты самый бесполезный раб из всех, с кем мне довелось иметь дело в жизни! Теперь слушай меня хорошенько, парень! Я скажу только один раз и если ты проебёшься и запомнишь что-то неправильно, то обещаю, завтра ты будешь работать в Параспрайтовых Ямах!

Я открыл рот чтобы начать молить о пощаде. Параспрайтовые Ямы это смертный приговор! Радиация превратила этих маленьких монстров в плотоядных демонов. Мы все слышали историю о пони, которая случайно проглотила одного и была съедена изнутри постоянно растущим роем. Не знаю насколько правдива эта история, но я лично был свидетелем, как пони без защитного костюма был съеден голодными монстрами за пару секунд. Работа по выжиганию этих тварей была опаснее любой другой, даже опаснее изучения кратера или Стойла. Однако, я не успел начать просить пощады о том, чтобы меня не отправляли туда.

– Мне нужно чтобы ты передал сообщение, – продолжил он, тем не менее бросив мне пергамент и перо. – Я получил запрос на четырёх новых рабов от Викед Слит после вчерашней смены. Видимо трое из них упали в чан с расплавленным металлом или что-то такое. А четвертого отправили в Яму.

Он прищурился, глядя на меня, а затем пожал плечами.

– Думаю это значит, что ей нужно всего трое, учитывая что последний, вероятно, ты. Но этой поехавшей суке всё будет мало, так что нужен ещё один чтоб её успокоить. Отправляйся прямо в литейный цех, Мёрк. Хотя, наверное, в это время её всё ещё не будет в цеху, так что можешь идти сразу в хижины надсмотрщиков рядом с фабрикой и поискать её там.

Я громко застонал. Моя сонливость подсказывала мне что что-то не так, но теперь я получил этому подтверждение. Меня действительно разбудили рано. Рабочее время ещё не настало и это означало, что мне, вероятнее всего, придётся будить рабовладелицу и я сомневаюсь, что она будет рада меня видеть. Если Хлыста и волновало моя тревожность, то он явно не показал виду, просто зачитав мне инструкцию и подождав, пока я запомню, прежде чем продолжить.

– Скажи ей, что рабов сегодня она не получит. Группы всё ещё сильно перемешаны после вчерашнего… карнавала.

Ох, отлично. Это ещё и плохие новости. Всё становится только лучше и лучше…

– Однако, учитывая что ты каким-то чудом выжил, ты должен сказать ей, чтобы она забрала тебя обратно в свою литейную.

Я хотел просто начать биться головой о стену кормушки. Вернуться к этой пытке ещё на пару месяцев, до неизбежной смерти от ядовитого воздуха? Ради этого я прошел такой путь?

– Она не сильно обрадуется, поэтому я отправляю тебя.

Ох, да ладно! Ну почему? Я должен был что-то ответить, но мысленно я уже придумывал как лучше всего сказать Викед Слит не убивать меня на месте? Вероятно лучший вариант это неоновая надпись на проезжающем мимо поезде.

– Господин, я… я не думаю, что это хорошая идея. Она не очень любит меня как работника, – пропищал я в ответ, взглядом следя за его хлыстом. – На самом деле, я думаю, что я ей вообще не нужен.

– Значит хоть в этом мы с ней похожи, – жеребец фыркнул и развернулся. – Лично я считаю, что ты, Мёрк, расходный материал. Если мне придётся потерять раба из-за того, что у Слит по утрам плохое настроение, а посыльный принёс плохие новости, то лучше я потеряю тебя, чем любого другого раба, которого надсмотрщики хотят брать на работу из моего корпуса. Отправляйся через десять минут, охрану я предупредил. Всё понял?

– Да, господин… – склонив голову к земле, я вздохнул. Удача улыбнулась мне вчера, но сегодня она повернулась ко мне крупом.

Хлыст вскоре ушел. Я топнул копытом от разочарования от своей новой роли “посыльного-расходника”.

С другой стороны, у меня, по крайней мере, было ещё десять минут чтобы спрятаться. Извиваясь на земле, я пролез обратно в кормушку для зверей через дыру. Раньше её там не было, но я заметил прогнившие доски когда возвращался со свалки на Ферму Развлечений. Ловкий пинок и вот у меня нора как раз под мои размеры.

Внутри убежища у меня было не так много всего. Ну, на самом деле у меня не было вообще ничего, кроме жилетки, угольных палочек, пергамента с пером и, конечно же, прибора. Или радио… или накопытника… как бы не называли эту штуку образованные или опытные пони с Пустошей. Я положил его в древнюю коробку для корма и добавил немного громкости, надеясь снова услышать тёплый голос Диджея, который приободрил бы меня. Не повезло. Вместо этого я услышал голос незнакомой певицы (не Вельвет, её голос я теперь узнаю из тысяч других), но я всё равно слегка улыбнулся и, шмыгнув носом, лёг на пол.

И что теперь? Я просто вернусь к филлидельфийской рутине? Сомневаюсь, что это снова могло для меня стать такой же бездумной и машинальной работой, ведущей к неизбежному концу, как это было раньше. Несколько пони и музыка Пустоши показали мне, что жизнь может быть другой. Я показал сам себе, что жизнь может быть другой, когда вчера рисовал по собственной воле. Как я мог просто отвернуться от всего этого? Как я мог пройти путь через агонию, болезнь и лишения до самой смерти с постоянным страхом потерять то немногое, что мне удалось приобрести?

От резкого кашля грудную клетку пронзила боль. Лучевая болезнь решила напомнить о себе таким образом, раз из-за холода снаружи лихорадка была не так заметна. Закашлявшись, я закрыл рот копытом. Последнее, чего мне хотелось, это чтобы задиры узнали насколько плохи мои дела.

На копыте осталась кровь.

Оооо… это нехорошо.

Только сейчас ко мне пришло осознание, что мой вчерашний спаситель, жар-феникс, возможно был и моей погибелью. То зеленое пламя, что отпугнуло задир, облучило меня солидной дозой магической радиации в добавок к тому, что уже сделал со мной смог Филлидельфии.

Я покачал головой, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей. Смерть в любом случае придёт за мной. Это ничего не меняет. Я должен был сосредоточиться на том, что было более важно в тот момент, пока мне не стало слишком плохо чтобы что-то делать. Отбросив перо в сторону, я достал угольную палочку и пергамент.

Теперь всё было по-другому. У меня было десять минут личного времени. Задиры спят и не потревожат меня. Хлыст не придёт за мной так рано и теперь я мог контролировать что рисую. Вчера, перед тем как меня забрали в Яму… это было невероятно. Я должен был использовать всё время, что у меня осталось, чтобы почувствовать это вновь. За отсутствием дневника, уголь коснулся листа пергамента.

Была только одна вещь, которую я на самом деле мог заставить себя нарисовать.

Лист был большим и я хотел использовать его. Просто и особо не задумываясь, я набросал грубые линии на поверхность, пытаясь зацепиться за что-то. В конце концов, я увидел путь и принялся за работу.

Внизу листа я нарисовал небольшую фигуру. Она смотрел вверх с удивлением на лице и взглядом, полным осознания. Она держал в копытах небольшой прибор. Мне очень хотелось нарисовать часть рисунка прямо над ней, но это подождёт. Нужно закончить с другими элементами.

Справа была фигура побольше… нет, гораздо больше! Темный и странный, с резкими чертами и взглядом, полным холодной решимости. Я почувствовал страх от одного взгляда на собственный рисунок на бумаге. Он стоял с опущенной головой и был готов начать жестокую бойню. Но когда я затемнял его племенные татуировки, я начал замечать, что сам того не ведая, рисую его смотрящим на маленького пони в центре, словно он хотел защитить его.

Слева, я начал рисовать другую пони. Я быстро передумал и решил ограничиться только её лицом. Кобыла с развевающейся гривой располагалась на левой части пергамента, а её взгляд выражал доброту и заботу. Я вспомнил это лицо. Аккуратно смахнув черные крошки угля к центру картины, я создал иллюзию падающего света.

Я остановился. Я знал, что хочу видеть кроме этих трёх пони, но не был уверен, что моих навыков хватит для такого.

Медленно, я снова коснулся листа углём.

Осторожно, я начал двигать им, создавая изгибы и формы, как и всегда. Я чувствовал как на лбу выступил пот от напряжения. Мне нельзя было испортить рисунок. Пони обрела форму, невесомую и героическую, парящую в воздухе. Набираясь уверенности с каждым мгновением, я рисовал более толстые линии, изображая магические лучи и волны, исходящие из её рога и освещавшие всех тех, кто смотрел на её восхождение. Именно на неё с таким осознанием и удивлением смотрел центральный пони.

Отпрянув от листа, я взглянул на результат своих трудов. Когда я коснулся рисунка, улыбка озарила моё лицо, почти заставив меня забыть о моем затруднительном положении и болезни. Как будто мне каким-то образом удалось снова вернуть это зрелище из воспоминаний в реальность.

Я видел ошибки. Они всегда были, но это не важно. Я нарисовал то, что чувствовал. Мой дневник был полон таких рисунков и все они говорили о моём эмоциональном состоянии или тайных желаний, какими бы они не были.

Но в то же время понимал, что мне никто не поможет.

Я был не один. Диджей позаботился об этом.

Но я должен был сделать это самостоятельно. Сквозь болезнь, страх, рабскую повинность и туманные мечты, я знал, что просто обязан сделать это, обязан вернуть его.

Этот дневник снова будет моим прежде чем я умру. Я найду его, заберу и потом… и…

Я взглянул на пони на рисунке. Они окружали того, что был в центре, того, который выглядел таким испуганным и потерянным. И я видел Обитательницу Стойла, летящую к свободе.

И я тоже… буду…

Нет. По одному шагу за раз, Мёрки.

Перевернув пергамент, я быстро набросал свой дневник в углу. Так я смогу отслеживать свои дела в течении дня и постараюсь избежать попадания в ещё большие неприятности. Дневник был призывом найти и вернуть его. Рядом я нарисовал изогнутый нож, обозначая, что мне также нужно найти Викед Слит и разобраться со своей работой. Последнее, чего мне хотелось, это оказаться в изоляторе за неисполнение задания господина.

На пергаменте появилось два задания. Я свернул его и засунул под жилетку, рядом с прибором. Потуже затянув на себе одежду, я убедился что вещи не выпадут, а она не слетит с меня. Если бы я потерял свою жилетку…

Помотав головой, я сел и потратил оставшиеся минуты на размышления о том почему я, несмотря на чёткую задачу, всё ещё не чувствую ни уверенности, ни героической храбрости.

Десять минут прошли. Моя решимость действовать по своей воле и искать то, что я хочу, не пропала. Но едва я вылез из убежища в реальность Филлидельфии, ощущение безопасности от моих рисунков и желаний смылось холодным и суровым ветром, сменившим привычную невыносимую жару города. Нет, я не был храбрецом, определенно на моём пути будет нытье, слёзы и боль, но я держал в голове надежду, что всё это скоро закончится и, возможно, будет того стоить.

Я вздрогнул, пытаясь вернуть чувство к своим онемевшим от холода конечностям прежде чем двигаться дальше. Другие рабы прятались по разным углам, прижимаясь друг к другу чтобы спастись от холода. Некоторые из них, ранее разбуженные моими криками, теперь смотрели на меня полным ненависти взглядом и, в то же время, долей зависти тому, что я умею протискиваться во всякие недоступные места, где можно было согреться. Мои задиры выглядели особенно озлобленными. Они укрывались в руинах свинарника. От него осталась всего одна стена, которая теперь служила какой-никакой защитой от ветра. Увидев это, в голове всплыли воспоминания о том, как меня тащили в цепях прочь от моего дневника и рисунка матери.

Хлыста рядом больше не было, так что я не мог задерживаться надолго. Но пока я намеревался выполнить своё задание, меня осенила мысль. Эти задиры вернулись сюда после того, как гонялись за мной прошлой ночью и я знал, что ни один другой раб не тронул бы их “трофеи” добытые с меня, а иначе ему бы грозила участь стать их новой жертвой. Так что само собой они знали, что случилось с моим дневником.

Секунду спустя до меня дошло, что стоять и пялиться на них было не самой лучшей моей идеей. Жеребец с черной гривой смотрел на меня совершенно убийственным взглядом. Его нос всё ещё был опухшим после моего вчерашнего пинка. Однако, возможно, если я правильно это обыграю, то смогу раздобыть пару подсказок.

– На что ты пялишься, малявка?

– Ни на что! – ответил я, мгновенно отвернувшись. – Я… я просто хотел найти мой дневник…

– Чего? – второй жеребец оглянулся по сторонам и ухмыльнулся. – Так эта штука твоя? Не переживай, ей нашлось отличное применение. На рабском рынке она ушла по отличной цене.

На рабском чём? Никогда не слышал о подобном месте в Филлидельфии, хотя это не звучало как что-то нереальное. Везде, где я был, рабы всегда обменивались вещами за спинами рабовладельцев, а иногда даже на виду, если предметы обмена были не чем-то запрещённым. Но целый рынок? Не думал, что такое возможно? В конце концов, хозяин Красный Глаз не был глупым. Предоставляя рабам небольшое место, где они могут торговать своим скудным имуществом между собой, он получает хороший бонус в удержании их в узде.

– Хочешь проблем? Коротышка, ты какого хрена стоишь тут? Ждешь пока тебе настучат по голове?

Я быстро отступил и покачал головой. Ох прошу, только бы они подумали, что я застыл от страха… пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Ага, тебе лучше уходить. Просто дождись, малявка. В какой-то момент ты уже не сможешь спрятаться ночью, – пригрозила кобыла, сплюнув на землю. – В конце концов, ты теперь “расходный материал”, помнишь?

Я слышал её поехавший смех позади, когда я повернулся и побежал прочь из Фермы Развлечений изо всех сил стараясь не показывать ужас на лице пока они не потеряли меня из виду.

Мне понадобилось ещё минут десять чтобы собраться с силами и вернуться назад. Я ещё не закончил на Ферме Развлечений. Я хотел дневник так же сильно, как они меня пугали. Он был нужен мне. То, что показало мне, что я могу сломать собственные цепи в уме, было утеряно.

И я должен был вернуть это.

Я должен был увидеть её снова.

Свинарник находился рядом с краем невысокого металлического забора, который окружал контактный зоопарк и обозначал наш корпус. Моя идея заключалась в том, чтобы подкрасться и спрятаться прямо по другой стороны забора от задир. Если бы я пригнулся и подполз, то меня бы наверняка не заметили и я смог бы подслушать их. Я часто пользовался своим размером чтобы оставаться незамеченным даже за небольшими укрытиями. Однажды мне даже удалось украсть еду у хозяина на каменной ферме.

Часть меня — та что пыталась заставить меня забыть об этой задаче и вернуться к выполнению поручения прежде чем меня заметили – казалось, только обрадовалась тому, что я вспомнил об этом. Да, украсть то смог. А потом тебя поймали. Однако, это даст мне больше времени. Опоздание с доставкой сообщения Викед Слит вероятнее всего означало опоздание обратно в корпус из-за хромоты и побоев.

Наматывая круги возле контактного зоопарка и пытаясь успокоить колотящееся сердце, я спрятался за небольшим торговым стендом. Было невозможно определить что раньше продавалось в нём из-за того, что вывеска выцвела и была нечитаемой. Или это из-за того, что я просто не понимал что там написано. Вероятно и то, и другое. Я весь вспотел от напряжения и попыток побороть страх… но они были единственными, кто знал куда делся мой дневник. Мне нужно было подслушать их в поисках любых подсказок. Имена, места, смены; что угодно, что могло мне помочь в поисках.

Забор контактного зоопарка был примерно в десяти метрах от перерытых остатков того, что, как я полагаю, было полем, где содержали более крупных животных во времена работы Фермы Развлечений. С другой стороны забора не было слышно ни звука и я видел только как мелькают их гривы из-за края стены. Сделанная из прогнившего дерева и кусков металла, она была только мнимой границей. Если они заметят меня, то она не станет для них препятствием и вряд ли в этот раз меня прилетит спасать жар-феникс (это если не учитывать факт, что от второго его явления я бы просто не пережил дозу радиации). Подавив страх, я начал переставлять дрожащие копыта и двигаться вперёд.

Каждый маленький шаг всё больше подогревал во мне мысль о том, чтобы отступить. Кровоточащая рана на лбу от удара Хлыста пульсировала и напоминала мне что меня ждёт, если я не успею. Я сморгнул капли крови, что стекли на глаза и прижался в земле, продолжая двигаться вперёд. Великие Богини… если они обернутся, то смогут заметить меня, а значит мне придётся прятаться прямо за забором. Меньше чем в метре от пони по другую сторону.

Мне понадобилось собрать все силы чтобы не визжать от ужаса, пока я сантиметр за сантиметром тащил своё усталое тело вперед, осторожно приближаясь. Крупная щебёнка зацепилась за жилетку из-за чего мне понадобилось потратить несколько очень напряженных секунд чтобы поправить её и убедиться, что прибор всё ещё надёжно спрятан под ней. Мне ни в коем случае нельзя было потерять мою жилетку.

Осталась всего пара шагов. Я уже слышал их голоса, несмотря на приглушенный тон разговора. Они обсуждали меня и то как им нравилось меня запугивать. Я задрожал от мысли, что их угрозы были не просто словами и мне точно нельзя было оставаться с ними наедине. Однако, я не остановился. Я должен был подобраться ближе, а иначе они могли просто обернуться и увидеть-

Кобыла обернулась.

У меня не было времени думать. Быстрым рывком я пересёк последние пару шагов и прижался боком к забору вне её поля зрения.

– Что там за херня?

Я слышал как она поднялась и подошла к забору. В панике я начал ползти вперёд вдоль края так тихо как только мог и прикрывая рот копытом, чтобы заглушить испуганные всхлипы. Каждое малейшее движение казалось мне оглушительным. Да они бы могли услышать даже биение моего сердца!

Голова кобылы высунулась из-за забора позади меня. Мысленно я молился. Прошу, не смотри налево, не смотри налево…

– Что там?

– Да забей, радтаракан или какая-то другая срань.

Она отошла от забора и я наконец смог сделать первый за минуту вдох. Опустив голову на землю, я убедился что моё прерывистое дыхание было не слишком громким и, закрыв глаза, вздрогнул. Я был на нужном месте. Я прекрасно слышал их разговоры прямо за забором.

– Клянусь, если я узнаю что мне пора подыхать, то заберу с собой одного из этих ублюдских надсмотрщиков с собой.

Это был жеребец с черной гривой. Я узнал его тихий голос.

– Не пизди, Лимон, уж если кто и пройдётся копытами по его башке, так это я.

Это уже голос кобылы. Но жеребца с коричневого жеребца с черной гривой звали Лимон? Я… да в этом же вообще никакого смысла! Если только он не покрасил гриву. Иногда мне было интересно как бы выглядел я, если бы избавился от этого мрачного (да, да…) цвета и организовал что-то более яркое, вроде светлого блонда. Я слушал как они жаловались друг другу на кого-то, кто, как я полагаю, был начальником их смены на их ежедневной работе. Вероятно этот жеребец был довольно неприятным типом, который постоянно доставлял им неудобства.

Мысленно я поблагодарил его и пожелал, чтобы он продолжал в том же духе.

– Эх, да похер, – продолжила кобыла. – Сможете отыграться на малявке когда он вернётся. Эй, Лимон, как насчёт после еды? Разнеси его кормушку где он прячется. Сомневаюсь, что Хлыст будет возражать, а слизняк потеряет единственное укрытие. Хотелось бы мне глянуть как он промёрзнет на холоде от того, что ему не с кем согреться ночью. Даже другие рабы его избегают. Знают, что тогда мы и за них возьмёмся!

Мне пришлось прикусить губу чтобы не захныкать от проступивших от ужаса слёз. Так или иначе, в конце дня мне будет плохо и не важно, кто будет причиной этого: Хлыст, Викед Слит или эта банда. Уткнувшись головой в копыта, я напряг голову пытаясь придумать как выкрутиться из положения. Как я могу избежать побоев? Мысли приходили медленно, словно в голове не хватало каких-то шестерёнок. Меня не воспитывали так, чтобы я принимал решения или был решительным! Я просто… следовал.

Обитательница Стойла знала бы что делать в подобной ситуации. Я — нет.

Обидно. Обидно от того, что мой день опять обретал неизбежный исход. Не важно что и как, в конце меня ждало возвращение сюда и наказание в том или ином виде. Единственное, что мне оставалось это собраться и не быть тряпкой.

Ага. Мне. Не быть тряпкой. Хорошая шутка. Вероятнее всего я буду просто рыдать и молить о пощаде, как и всегда.

– Хэй, Нус, у тебя же тот журнал “Крылостояк” с собой?

– А то! – ответила кобыла, которую, оказалось, зовут Нус. Её голос звучал яростно и злобно. – Но я ещё с ним не закончила!

– Да ты держишь его у себя с тех пор, как мы вернулись с гребаного рынка! – рыкнул в ответ Лимон. – Харэ! Я ещё никогда не видел пегасов в таких позах!

– Ну значит тебе придётся дождаться своей очереди, – ответила Нус. – В наше время они хороши только в том, чтоб сидеть жопой на своих облаках и красоваться в старых журналах для нас, так что я собираюсь насладиться по полной и сколько захочу!

– Как будто бы тебя хватает надолго, Нус.

Прозвучали взаимные оскорбления за которыми последовало что-то, вроде потасовки между двумя пони. Звуки их возни на земле, яркая ругань и удары напомнили мне о том, что я слышал в Яме. Ну, по крайней мере по началу. Я разочарованно вздохнул из-за ненависти к пегасам. Ни один из них больше не сможет ходить по Пустошам так, чтоб ему не плевали в спину. Моя рабская натура прекрасно понимала их горе.

Я слышал как оставшийся жеребец, имя которого всё ещё не было озвучено, потянулся и, пока другие были заняты дракой, поднял что-то, что по звуку напоминающее бумажный журнал и пробурчал что-то про “двух придурков” прежде чем вернуться обратно.

– Ну пока вы двое заняты, я это заберу.

Я услышал, как он открыл журнал.

– Всё равно рисунки кобыл коротышки были херовыми.

А вот это обидно! Я всегда считал, что они выходят довольно хорошо!

Решив довериться вкусу вчерашней незнакомки больше, чем вкусу этих задир, я продолжил слушать.

– Ну хотя бы Сути подогнал нам взамен этот журнал и немного крышек… хех, – пробубнил он, а затем замолчал. – Хотя, вы, гандоны, всё равно не слушаете…

Отлично! Меня накрыл настоящий восторг. Теперь у меня было имя того, кому достался мой дневник! Раб в моей голове снова вернулся и, мысленно напомнив мне про время, попытался оттащить меня от стены. Наконец, я мог подчиниться и вернуться к работе. Пора уходить и найти Викед…

Дерущаяся пара врезалась в забор прямо позади меня.

Это было неожиданно. Я громко пискнул.

– Эй! Опять этот шум!

– Что? Я думал это была ты.

– Да пошёл ты! Я не пищу как мелкая пиздёнка!

Я услышал как они втроем поднялись на ноги. Выбора не было. Поднявшись, я побежал вдоль забора прижимаясь к нему. Позади уже слышались крики и ругань когда они услышали как я убегаю. Забор затрясло когда они начали перелезать через него. Не оборачиваясь, я завернул за угол и побежал изо всех сил, стараясь при этом найти укрытие чтобы спрятаться от них пока они не догнали меня. Мне оставалось только молиться, что они не узнали меня.

Впереди не было ничего кроме дороги. Я пытался не ругаться вслух (послушав их речь, мне хотелось не иметь с ними ничего общего) так как это ничем бы мне не помогло. Позади уже слышался топот копыт по гравию когда задиры начали обходить забор. В очередной раз я поблагодарил жизнь за свой небольшой рост. Если бы я был нормального размера, то забор не скрывал бы меня от их глаз в тот момент. Я продолжал бежать по дороге, что мне оставалось? Стук копыт во время галопа по твёрдой поверхности не давал мне шансов на скрытность, что выбора не было. До тех пор, пока я буду скрыт от них забором и они меня не догонят…

Вот только моя вывихнутая нога имела совершенно другие планы.

Боль пронзила её. Вчерашняя давка в толпе рабов вновь напомнила о себе во время усердного бега по твёрдому асфальту. Я вскрикнул, споткнулся и кувырком рухнул на обочину дороги, продолжив катиться с насыпи с пульсирующей от боли ногой. Больше я не мог бежать. Вчерашняя перегрузка догнала меня сегодня и раны сковали меня.

– Я слышал как кто-то упал вон там! Возле дороги!

Злобный голос Нус раздался эхом между зданиями пока я валялся на почерневшем гравии у обочины дороги. Меня окружала невыносимая вонь из-за которой меня едва не стошнило и я мог только лежать и ждать когда они подойдут и сделают то, что хотят. Никакой феникс уже не придёт мне на помощь и я сильно сомневаюсь, что Шестой бросит все свои дела и вернётся чтобы спасти меня. О Селестия, какой же мерзкий запа-

Под дорогой был выход сточных труб.

Я моргнул и уставился на небольшую дыру из которой вытекала слизь вперемешку с плесенью. Я сразу же понял что придётся сделать чтобы выжить.

И мне это совсем не понравилось.

Звук приближающихся шагов Нус напомнил мне о том, что умирать мне нравилось ещё меньше.

Перебирая тремя ногами, я полз по земле покрытой зловонными отходами, что вытекли из трубы. Не было ни единого шанса, что они не были радиоактивными и токсичными. Но в тот момент я сомневался, что моя потенциальная продолжительность жизни сильно важна в сравнении с текущей угрозой. Стараясь не дышать, я залез в небольшой сток и свернулся в клубок, чувствуя как подо мной хлюпает влажная кашеобразная гуща.

Задиры бежали по дороге и топот их копыт отдавался эхом в трубе когда они пробежали над входом. Я видел со спины как они остановились и начали осматриваться по сторонам. Никогда не замечал этой трубы пока не упал на обочину. Уверен, что они никогда не заметят-

– Что за вонь?

Ох, да ладно!

Они остановились, осмотрелись и несколько раз прошли мимо трубы, бубня о том как она воняет. Они не могли не заметить выход трубы и если бы они решили заглянуть внутрь…

– Уф… забей ты. Кто бы это ни был, он сбежал.

– А что если он спрятался в стоках?

Я застыл и каждый мускул в моём теле напрягся из-за чего раненая нога разболелась ещё сильнее. Моя тошнота от зловония становилась сильнее из-за чего я снова мог закашляться в любой момент.

– Ты ебанулся? Да туда бы пролез только этот коротышка, а он нас слишком боится чтобы подслушивать. Давай, пошли, не хочу чтобы этот ублюдок Хлыст снова докопался до нас.

Я услышал как они удаляются, а жеребец, предложивший проверить стоки, неохотно последовал за ними. С облегчением, я начал выбираться из трубы. Мои ноги с отвратительным влажным звуком колотили вонючую слизь на дне трубы, позволив мне вылезти через окруженный плесенью вход. Я едва сдерживал рвоту, наконец получив возможность прокашляться после такого долгого ожидания. Осмотрев себя, я заметил как язвы на задней левой ноге воспалились и теперь пекли от того, что пришлось шкрябать ими по земле. Я весь был покрыт отходами, моя жилетка пропиталась ими насквозь и я даже не хотел представлять что это налипло на мою кьютимарку.

Я хотел просто остановиться. Зайти в какое-нибудь здание, проблеваться, лечь и дать себе… выходной на целый день. Или на вечность. Но моё рабское сознание, несмотря на всё вдохновение Обитательницы Стойла, всё ещё владело мной. Натянув жилетку потуже и убедившись что радио всё ещё со мной, я приготовился дальше выполнять свою рабскую работу.

Как же жалко я выглядел после этого. Маленький пони медленно хромающий по дороге на холодном ветру, охающий при каждом шаге на вывихнутую ногу. Пони, покрытый сточными отходами. Пони, останавливающийся только чтобы перенести очередной приступ кашля от лучевой болезни. Пони… раб… продолжавший выполнять свой вечный долг чтобы продолжать страдать и, без сомнения, испытать ещё больше мучений в конце смены.

Я больше не мог это выносить…

Только не теперь…

Мне нужно было что-то, что даст мне больше надежды чем каракули на куске пергамента. Мой дневник снова должен стать моим чтобы я снова увидел мать. Он был в каком-то смысле моим путём к свободе.

Я молча молился Богиням, умолял их чтобы я оказался прав. Что делая что-то для себя, я наконец смогу сломить свои цепи и вдохновлюсь на что-то большее.

Что-то великое.

Что последую за ней.

Терпя боль, я продолжил путь.

Пробуждение Викед Слит прошло ровно так, как и ожидалось.

Даже такой измученный, уставший и больной пони как я нашел в себе достаточно сил чтобы пулей выскочить из её лачуги из металлолома. Особенно когда я увидел огромный кинжал, который поднялся с комода рядом с кроватью в телекинетической хватке.

Её охрана решила не помогать мне будить свою начальницу и мне пришлось просто потыкать в неё копытом. С как можно большего расстояния. Сразу готовясь бежать.

Я успел выпалить “Рабы опоздают, на одного больше, я вернулся” прежде чем увидел огонь ярости в её только открывшихся глазах и мгновенно бросился к двери. Мой разум осенило осознание, что когда я будил её, рядом с ней под грязным одеялом был ещё один пони. Теперь это точно хорошо не закончится. Я не просто разбудил Слит, я разбудил её когда она отсыпалась после…

На самом деле, я не хотел задумываться об этом слишком долго.

Вынырнув из дверного проёма, я проскочил металлическую лестницу ведущую на второй этаж, к общежитию рабочих где она жила, и упал на потрескавшуюся бетонную дорогу снаружи. Я видел как Викед Слит, оскалившись, выбежала из дверей с растрёпанной гривой.

– Мёрки Седьмой! Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще родился!

Я боролся с искушением закричать в ответ “Согласен!” и, поднявшись на ноги, побежал к воротам фабрики. Повсюду вокруг были пони, работавшие магическими авто-топорами, разрубая металл на более мелкие куски чтобы затем переплавить его в котлах. Они с удивлением и любопытством смотрели на мой безумный побег из хижины их надсмотрщицы.

– Я тебя сейчас так взъебу, Мёрк! Вернись сюда сейчас же! Закройте ворота!

К моему ужасу, охранники снаружи среагировали достаточно быстро чтобы захлопнуть двери прямо перед моим лицом. Я врезался в толстый металл с достаточной силой, чтобы отскочить и со стоном упасть на пол. Обернувшись назад, я могу поклясться, что видел как рабы пытаются не смеяться, упуская контекст того, что прокричала кобыла. Викед Слит приближалась, без одежды, но всё ещё держа кинжал в магической хватке рядом с собой. Закрыв глаза, я уже представил как лезвие впивается в мою плоть. Вместо этого, я услышал магический гул когда она схватила меня за хвост и потащила обратно к своей хижине телекинезом.

– Клянусь, однажды я тебя привяжу чтобы ты больше не убегал, бесхребетная мразь.

Некоторые рабы фыркали от смеха… и некоторые охранники вместе с ними. Несмотря на весь испытываемый мною страх, я фэйсхуфнул. Я буквально мог слышать, как слухи о произошедшем начинают расходиться.

– А теперь иди сюда, я с тобой ещё не закончила.

Она забросила меня телекинезом внутрь, выбросила жеребца из кровати наружу и захлопнула дверь. Снаружи послышался оглушительный смех всего цеха.

Я смиренно сидел посередине комнаты когда Викед Слит подошла к своему небольшому столу. Она села на подушку за ним и взглянула на меня прежде чем воткнуть кинжал в пол всего в паре сантиметров от меня. Поморщив нос, Слит убедилась, что я не сдвинусь ни на йоту дальше от её стола.

– Я даже не собираюсь спрашивать почему ты весь в дерьме, Мёрк. Ладно, у тебя есть пять секунд чтобы объяснить зачем ты разбудил меня… и почему тебе пришлось делать это копытом, которое ты вымазал в каком-то говнище.

Я не собирался упускать ни секунды.

– Ээ… эм… Хлыст! Он сказал, что рабы опоздают потому что они все перемешались и всё такое, но… ну… вы получите ещё одного к тем, что вы просили! – я попытался улыбнуться. – И этот один — я, мэм!

Однажды я выучу, что улыбка не поможет когда имеешь дело с Викед Слит. Почему, ну почему, я не мог просто кивать и трясти головой как раньше? Слом моей рабской воли, которая удерживала меня все эти годы, не обошелся без негативных последствий…

Если Викед Слит и была “рада” новости, что я вернулся, то виду она совсем не показала.

– Так… – начала она, вытащив кинжал из досок и начав чертить вокруг меня круг на полу постоянно постукивая. – По сути… Ты хочешь сказать, что эффективности моей работы хана?

Тук. Тук. Тук.

– Ну, может не хана, мэм.

– Значит у тебя есть идея как восполнить недостачу трёх рабов когда моей заменой стал самый жалкий раб во всей Филли? Или, может, у тебя есть другие таланты кроме как быть самым вонючим рабом? Серьёзно, откуда ты блядь вылез?

Если бы у меня была хоть какая-то рабская гордость, то это бы её задело. Родиться рабом и получить рабскую кьютимарку, сковавшую меня навсегда… И при этом считаться плохим в этом деле. Ауч.

– Ну…

Тук. Тук. Тук.

– Может есть какие-нибудь варианты…

Ох, ну зачем я вообще начал это…

– Ну так поведай о них, Мёрк.

По её голосу было понятно, что она не слушает на самом деле. А учитывая что её нож вонзился совсем рядом с моим хвостом, она просто растягивала это удовольствие от гнева.

– Может… может… – я пытался придумать хоть что-нибудь. – Может быть можно настроить одну из машин так, чтобы она выполняла работу за трёх пони? Типа… достать части и заменить их так, что она будет работать ещё лучше? То есть.. эм… мэм.

Я был горд такой идеей. Техника в Филлидельфии была в процессе постоянного ремонта, многие механизмы работали плохо и именно поэтому нужно было такое огромное количество рабов, выполняющих простейшие процедуры вроде бега на специальных дорожках и вращающихся колёсах. Война не пощадила сложную технику, которую пони использовали в старой Эквестрии.

Выражение лица Викед Слит сменилось с ярости, до крайнего раздражения.

– И почему ты, Мёрк, решил, что мы всё ещё не сделали этого? Ты нас за идиотов держишь, Мёрк? Ты думаешь Великий Красный Глаз придурок, который не знает, что технику можно починить?

Я видел эти ловушки, расставленные в разговоре. Годы общения с рабовладельцами научили меня этому. Не спорь, плыви по течению и всё равно говори о своей позиции.

– Нет! – выкрикнул я в ответ. – Господин Красный Глаз очень мудрый… но я думаю, что может я знаю… знаю…

Знаю что? Кинжал стал ещё ближе ко мне.

Тук. Тук. Тук.

Я умолял себя думать усерднее, пытаясь выцепить любую случайную идею которая только могла прийти мне в голову.

Тук. Тук. Тук.

Ну да, ничего. Кинжал поднялся в воздух, а я склонил голову…

– Так я и думала, – пробубнила она, наклонив голову пока её рог искрился от излучаемой магии. – Значит ты побеспокоил меня… из-за плохих новостей, разбудил меня и не принёс ничего кроме дерьма мне на стол. Буквально.

Я изо всех сил старался не завыть от страха когда её кинжал парил прямо передо мной с направленным в мою сторону лезвием.

– Вытяни копыто, Мёрк.

Я откусил больше, чем мог проглотить. Нужно было просто молчать, смириться с побоями и двигаться к следующим побоям по возвращению на Ферму Развлечений. Я вздрогнул и замер.

– Вытяни копыто!

Меня охватил страх и я вскрикнул, чувствуя как на глаза наворачиваются слёзы. Викед Слит посмотрела на хныкающего меня, выругалась про себя и, подойдя, крикнула мне прямо в ухо с такой громкостью, что мне стало физически больно.

– ВЫТЯНИ КОПЫТО, РАБ!

Инстинкт взял верх. Мой господин приказал — я подчинился. Я поднял дрожащее копыто и, увидев кинжал занесённый в воздух для удара, закрыл глаза.

Но затем я услышал голос. Очень тихий, он звучал из-под моей жилетки и только я мог его услышать.

И снова здравствуйте, жители пустошей! Диджей Пон3 снова тут чтобы дать вам ваш ежедневный совет! Помните как я рассказывал вам о сборе мусора? Нет? Ну, как я всегда говорил, безопаснее купить чем найти, мои пони. Да, да, я знаю, что иногда приходится отдать кругленькую сумму за то, что вам надо…

Я зажмурился и услышал как кинжал, который она держала магией, двинулся.

…но это всё ещё лучше, чем отдать свою жизнь! Помните, детишки, торговля это то, что поможет нам всем в конце концов. Просто будьте готовы к сделкам, окей? Посещайте рынки, никогда не знаешь что смогут откопать другие, более опытные, пони!

– Рабский рынок! – прокричал я. – РАБСКИЙ РЫНОК!

Кинжал остановился. Переведя дыхание, я открыл глаза и увидел, что лезвие было практически у моей вытянутой ноги. Я не смел и шевельнуться…

– Что, Мёрк?

– Р-рабский рынок, мэм! Может у них есть что-то… что-то, чего они нашли и прячут!

Викед Слит остановилась, её нож вращался в воздухе(она вообще когда-нибудь прекращала им двигать?) пока она, очевидно, думала о чём-то, а затем взглянула на меня и кончиком лезвия подняла мой подбородок.

– Слушай сюда, Мёрки Седьмой.

Слушаю! Внимательно слушаю!

– Ты знаешь где этот рынок?

Я не мог покачать головой в ответ.

– Эм… нет?

Она вздохнула и убрала нож от моего горла, вместо этого воткнув его в стол несколько раз. При каждом ударе в копытояти ножа мерцал маленький кристалл на его навершии.

– Старый терминал небесного порта. Там, в залах ожидания и секции осмотра багажа ещё один рабский жилой корпус для тех, кто заслужил полноценную крышу над головой. Они думают, что они достаточно скрытные, но мы всё о них знаем, Мёрк. Красный Глаз не слепой. Мы просто позволяем им заниматься этим потому что там нет ничего кроме фотографий кобыл, бесполезной для нас перегнившей еды и рваной одежды. Иногда они достают что-то по-настоящему ценное, но на самом деле… Они нужны только для того, чтобы другие рабы могли отвлекаться на что-то. Хотя, ты можешь пригодиться…

Мне не нравилось куда идёт этот разговор.

– Иди туда, Мёрк. Прямо сейчас. Ты найдёшь запчасти чтобы починить панель управления пресса или ремень на двигатель конвейера, а взамен я позволю тебе сохранить копыто. Делай что угодно чтобы достать их. Выпрашивай, торгуйся, воруй… но даже не смей показываться здесь опять пока не достанешь детали, понял?

Не совсем. Как я должен был убедить кого угодно дать мне ценные детали просто так? Но это всё ещё было лучше, чем почти полуметровый кинжал в моей ноге. Я кивнул, поняв этот тонкий намёк на то, чтобы я убирался. Поднявшись на ноги, я похромал к двери.

– О, ещё кое-что, Мёрк.

Ох, опять… Дрожа, я повернулся к ней.

– Д-да, мэм?

– Ты прервал мой сон из-за дерьмовых новостей. Не хочешь сказать мне что-нибудь приятное пока ты не ушёл?

Она пыталась создать причину навредить мне. Я чувствовал это. Я огляделся по сторонам в поисках вдохновения, но не смог ничего придумать. Мой взгляд упал на Викед Слит, стоящую возле своей кровати, и на её взъерошенную после пробуждения гриву.

– Мне… мне нравится ваша… грива? –пропищал я.

Я едва успел выскочить за дверь и скатиться по лестнице когда нож вонзился в дверную раму прямо за моей спиной с достаточной силой, чтобы пробить её насквозь.

Войти в корпус другого рабовладельца не составляло труда для обычного раба. В конце концов, если вы и были в бегах, то на следующей утренней перекличке об этом бы уже узнали, так что у них не было причин цепляться к незнакомым рабам на их территории в рабочее время. И тот факт, что большая часть рабов Филлидельфии всё ещё была перемешана и сортировалась обратно после восстания, только сильнее подрывало попытки Красного Глаза контролировать перемещение всех и каждого по эту сторону Стены.

Кроме того, у меня было одобрение на нахождение там от Викед Слит. В случае если меня всё таки остановят, то мне нужно было надеяться, что её имя имеет достаточный вес чтобы мне дали пройти и стражники просто не вышвырнули меня за ворота. Если это произойдёт, то эта задача станет гораздо более требовательной к моим навыкам скрытности чем раньше. Вариант вернуться к Викед Слит с пустыми копытами просто не рассматривался. Мне нравится моё нынешнее количество рабочих ног.

Труся по бетонной взлётной полосе я вздрогнул от боли когда моя вывихнутая нога попала в одну из многочисленных трещин. Споткнувшись, я упал на круп и потёр больную конечность.

Ладно, пускай их всего три с половиной, но это лучше чем просто три.

Передо мной лежали просторы небесного порта пегасов. Они, конечно, не нуждались во взлётной полосе, но некоторые крупные воздушные повозки должны были хорошо разогнаться чтобы взлететь. По полю были разбросано множество почерневших обломков разнообразных повозок, от маленьких, которые использовались в качестве личного транспорта, до огромных летающих танков и всё, что было по размерам в промежутке между ними. Многие из них были свалены в одну колоссальную кучу покорёженного металла на восточном краю взлётной площадки, в противоположной стороне от кратера. Из-за малого веса их отбросило туда взрывом мегазаклинания зебр и теперь они представляли из себя протяжённую металлическую стену на востоке. На момент я представил каково было летать с такой штукой, привязанной у тебя за спиной. Зацепившись взглядом за повозки, я поправил свою жилетку. И пока я смотрел на них, рабы разбирали их на части. Они искали мелкие детали, неповрежденные кристаллы магических матриц или разрезали фюзеляжи на куски своими авто-топорами. Куда бы я не пошёл в Филлидельфии, везде можно было заметить или хотя бы услышать этот инструмент.

Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то тихая ночь будет первым, чего я пожелаю.

Красный Глаз не оставил взлётную площадку без дела. Большая часть его армии в Филлидельфии использовала это место как военную базу. Между горами обломков, его солдаты тренировались с оружием или ожидали следующих приказов. Полагаю большинство из них жило в ближайших домах, которые раньше принадлежали жителям Филли. Мне всегда было интересно как они справляются с мыслями о том, что на гнилой кровати где они спят сейчас, когда-то спали совершенно другие пони, ещё не знавшие ужаса мегазаклинаний. Как кто-то может оставаться в здравом уме, вторгаясь в место с такой жуткой историей? Ферма Развлечений была неуютным местом, но чей-то чужой дом?

На меня нахлынули воспоминания о том, как в первый раз один из моих хозяев отправил меня обыскать заброшенный фермерский дом. Внутри были два скелета, которые лежали и, обнявшись, прижимались друг к другу на кровати. Стена закрывала их от кратера. Я представил как они лежали там и в последние мгновения прощались друг с другом в то время как снаружи выла сирена и случился конец света, а ужасающая мощь мегазаклинания пронеслась сквозь их дом…

В соседней комнате я нашёл ещё один скелет, ещё меньше чем я, окруженный детскими игрушками.

Я много плакал в своей жизни. Но в тот день больше и сильнее, чем обычно. Стоять там, жить в кошмарном будущем и видеть застывший фрагмент того ужаса в котором умерла Эквестрия. Это просто сломало меня. Моему хозяину пришлось самостоятельно зайти в дом чтобы найти меня в углу комнаты, сжавшегося и обнимающего мягкую игрушку, которая каким-то образом уцелела и которую я прижимал так, словно она хоть как-то могла облегчить мою боль.

Я немного скучаю по этой кукле. Кроме матери, это единственная вещь которую я обнимал в своей жизни.

Встряхнув головой, я отвёл взгляд от домов Филлидельфии и взглянул на главный терминал. Одной фермы было достаточно. Мысли о сотнях домов которые содержали сотни историй и воспоминаний могли просто свести меня с ума. Поднявшись на ноги, я двинулся ко входу со стороны взлётной полосы.

Терминал был странным. Большинство огромных общественных зданий, которые мне довелось увидеть, выглядели как можно более изощрённо и причудливо. Однажды мне удалось мельком взглянуть на Башню Тенпони пока меня вели через Мэйнхеттен от одного владельца к другому. Колоссальное здание выглядело великолепно, словно оно сохранило свою элегантность даже не смотря на бомбы. Терминал, однако, выглядел более закалённым.

Колонны поддерживали купол с плоской вершиной, ссылаясь на архитектуру древних пегасьих городов. Это было в книге, которую моя мать называла энцико… энцокло…

А, не важно, всё равно не вспомню. Какая-то большая книга с кучей картинок и информацией о древнем мире. Она показала мне облачные города и сказала, что хотела, чтобы я родился там, в безопасности, а не посреди грязной разрушенной Пустоши, как все остальные.

Но в терминале не было ни лёгкости, ни мягкости присущей облачным зданиям. Он был построен из мрачного бетона и украшен тяжёлыми стальными плитами или угловатыми декорациями, как и большинство зданий нового времени в Филлидельфии. Я видел, что в нём было больше погрузочно-разгрузочных станций, чем станций для пассажиров. Это соответствовало индустриальному тону города даже сейчас и явно был построен из функциональных соображений для места, ставшего технологическим центром Эквестрии. Пустые оконные рамы выстроились огромными рядами прямо над служебными воротами и входами. От пегасьей архитектуры в нём остались только некоторые фрагменты, вроде тех же колонн и единственной фрески с изображением шестёрки пони над главным входом со стороны взлётно-посадочной полосы.

И в этой шестёрке была та, розовая.

Когда-нибудь я сбегу от её взгляда. Она наблюдала за мной даже с рисунка!

Размер был обманчив и то, что я изначально принял за небольшую фреску над дверью, росло по мере моего приближения через наполненное обломками поле. К моменту когда я достиг терминала, я понял почему он выдержал жар-бомбу. Кто бы не построил это, он строил на века. Колонны имели в толщину около двух метров, а всё здание было построено из огромных бетонных блоков ныне покрытых граффити двухсотлетнего вандализма. Неудивительно, что на нём практически не было заметных повреждений.

Подойдя ко входу — отметив при этом количество стражников, которое росло по мере приближения к зданию — я понял, что у меня нет идей как выбираться отсюда в случае, если всё пойдёт не по плану и мне придётся бежать. В монолитном бетоне не так уж много щелей через которые я смог бы протиснуться.

– Опа! Ты чё здесь делаешь?

Жеребец обратился ко мне когда я оказался в нескольких метрах от входа в корпус рабов. Он занимал целое крыло терминала и внутри был огражден стеной из металлолома и мусора. Я мог только предположить, что рабский рынок находится где-то за ней, где-то, где Красный Глаз мог бы держать его под контролем и наблюдать.

Мою робкую походку прервал, голос что заставил меня остановиться. Я оглянулся по сторонам, но вокруг не было пони.

– Ну ты чего… я здесь, наверху!

Я попятился назад и, подняв голову, заметил на вершине баррикады из мусора раба со сломанными кандалами на каждом копыте. Высокий и тощий, он смотрел на меня сверху вниз и, пытаясь выразить возмущение, топнул копытом.

– Я знаю здесь каждого раба, знаю! – крикнул он. Полагаю всё это представление было только для того, чтобы он казался более угрожающим. Ну, вчера я видел как один пони забил насмерть десяток других голыми копытами, а сегодня безумная кобыла хотела проткнуть мне ногу кинжалом. Этот раб занимал далеко не самую высокую строчку в “шкале ужаса Мёрки”.

– И раз ты не здешний, то наверняка пришёл на рынок, верно?

Не нужно знать магические науки чтобы понять это.

Жеребец поморщился от моей реакции замешательства и непонимания, явно ожидая от меня совершенно другого. В этот момент жизни у меня были гораздо более важные дела от которых зависела моя жизнь и вряд ли этот жалкий на вид раб был связан с ними. Тем не менее, я одарил его немного обеспокоенным взглядом… у него определенно была какая-то, хоть и небольшая, власть, раз он мог стоять там наверху. Лучше подстраховаться как всегда.

Он топнул копытом ещё сильнее и зарычал, ожидая моей реакции… а затем закричал. Его копыто пробило дыру в нагромождении мусора под ним. С ужасным грохотом, весь верхний слой баррикады покатился вниз, неся на себе жеребца. Пискнув от страха когда куча острых железяк полетела в мою сторону, я прыгнул в сторону и жеребец упал прямо на меня. Я вскрикнул от боли когда мои поврежденные рёбра и пострадавшее от побоев тело снова испытало сильный удар. Мы вдвоем откатились в сторону и я почувствовал резкий рывок за жилетку, который отбросил меня в бок.

В глазах потемнело от боли, но я попытался подняться. Из-за болезни, недоедания и недостатка сна я просто выбился из сил. Возможно мне стоит просто полежать пару минут и набраться сил или, по крайней мере, дождаться когда пройдёт боль. А радио я подберу чуть позже…

Стоп!

Крик перешёл в хриплый кашель когда я, тратя последние силы, пополз к прибору сантиметр за сантиметром. Мне нужно было спрятать его! Паника охватила меня когда жеребец с другой стороны начал подниматься, тряся головой после падения. Я просто… не мог… двигаться…

Моё копыто бессильно упало на пол рядом с тем местом, откуда жеребец только что поднял радио. Лежа там, я чувствовал как моё тело начинает отказывать. Возможно месяц это слишком оптимистичный прогноз. Сомневаюсь, что я продержусь… ну… достаточно долго. Я не мог даже подняться, просто ожидая когда пройдёт боль.

– А эфо фто, а? – спросил жеребец, держа прибор зубами и наклонившись ко мне. Земнопони, он выглядел почти таким же грязным как и я, с тускло-оранжевой гривой и шерстью, цвет которой можно было описать только как цвет блевотины. Тело было покрыто язвами и пятнами от многочисленных болезней, гуляющих по Филлидельфии.

– Н-ничего! – прокричал я так уверенно как только мог и потянувшись к нему копытом. – Пустышка! Просто старый мусор, я… я хотел его продать!

Жеребец выплюнул прибор на пол и наступил на него копытом для уверенности.

– Так ты хочешь попасть на рабский рынок, а? – наклонив голову лукаво спросил он.

– Да… пожалуйста?

Он закатил глаза и подтолкнул меня копытом, намекая что мне стоит подняться. С хрипом от напряжения, я подчинился и едва не упал снова когда закашлялся. Жеребец отпрянул назад увидев капли крови, которыми я забрызгал пол пока кашлял.

– Ааа… так ты ищешь лекарства, понимаю. – пробубнил он и, заржав, пнул радио. – Ну, думаю тебе придётся пройти досмотр на входе и выходе.

– А, ещё тебе, конечно же, придётся заплатить за вход. – добавил он. – Это ведь не твой корпус.

Вытерев копытом кровь со рта, я вздрогнул от воспоминаний о помойной трубе и покачал головой.

– Мне нечем платить…

Жеребец легко постучал по прибору задней ногой.

– Кое-что у тебя есть.

О нет… ни за что! Это устройство было единственным, что поддерживало меня на моём пути! Болезнь и незалеченные раны быстро убивали меня. Засохшая рана на моей голове всё ещё жгла так же сильно, как и почти сломанная нога. В любой момент я мог окончательно выкашлять все свои лёгкие. Без этого радио, которое вещало почти постоянно, я… я не думаю, что я смогу пройти это без надежды, которую оно мне дарило.

Надежды на то, что я сделаю что-то стоящее пока не погиб здесь.

– Нет!

Я закричал, подавшись вперёд чтобы попытаться схватить прибор, но жеребец просто пнул его дальше. Это было похоже на то, как жеребёнок пытается забрать что-то у старшего брата. Если бы не моё самочувствие, то мне, вероятно, хватило бы ловкости чтобы забрать его обратно. Но в таком состоянии я был просто слабаком, который был не в состоянии побороть такого же мелкого пони как и я.

– О нет, нет, не-е-ет… – протянул он, – тебе нужно заплатить за вход или не видать тебе никакой торговли!

– Оно мне… оно мне нужно! – снова закричал я, пытаясь обогнуть его снова и снова и поскальзываясь и падая каждый раз. Я изо всех сил пытался не расплакаться… только не перед этим пони. В меня стреляли, засунули в Яму (ну… вроде того), и я пережил восстание. Я не собирался плакать перед этим мелким жалким рабом! Я не буду! Я… Я…

Я не мог вернуть его…

Я отступил назад, когда моя последняя неудачная попытка вернуть прибор обернулась неудачей и остатки силы покинули меня.

– Вот так вот, смирись с тем, что эт теперь моё и можешь идти куда шёл, – жеребец усмехнулся, – и не забудь прихватить что-то для меня на обратном пути, чтоб я тебя выпустил. Красного Глаза не волнует чем мы занимаемся пока у нас в корпусе нет чего-то, что нужно ему или чего-то, что может помешать нам на смене. Так что это наша работа и мы имеем право требовать чего хотим!

Я топнул копытом и помотал головой от негодования. Жеребец был прав. Но я был так чертовски близок. Мне не только пришлось рисковать всем из-за задания Слит, но в процессе я ещё и лишился моего накопытного радиоприбора. Когда я расстроено повернулся чтобы уйти, прозвучал голос другого жеребца, менее гнусавый, но наполненный любопытством.

– Эй… ну что там с этим карликом? – произнёс второй, подбегая к нам. Он был почти таким же низким, как и я, но гораздо толще.

Оказалось, что высокий и тощий был заодно с низким и толстым. Кажется, что на каждой рабской ферме, где я был за свою жизнь, была хотя бы одна такая пара. Наверное у каждого поколения в Эквестрии были точно такие же. На мгновение мне в голову пришла мысль о том, что на какое-то время я и Шестой были почти такой же парой.

– Малыш хочет на рынок, я просто взял с него плату.

Они продолжили болтать, хвастаясь друг другу и хихикая. Но, отойдя в сторону и пытаясь оторвать взгляд от радио, мне в голову пришла мысль. У меня всё ещё был туз в рукаве моей жилетки. Я достал перо и пергамент и сделал вид, что начал записывать что-то. Несносная пара рабов наконец заметила меня.

– Эй! Ты что делаешь?

Я поднял взгляд и выплюнул перо.

– Оу, я? Я… Я просто записываю ваши имена. Викед Слит захочет узнать кто задержал её посыльного.

К их чести, им неплохо удавалось скрывать свой ужас первые пару секунд. Затем тощий ухмыльнулся.

– Хах! Ты не знаешь наших имён!

– Да! – поддержал низкий жеребец. – У тя на нас ничё нет! Мы не скажем наши имена… да?

Он подозрительно взглянул на своего высокого товарища за что получил подзатыльник. Богини, они просто безнадёжны. Тем не менее, впервые в жизни я чувствовал, что у меня было преимущество. Я мог справиться с этим не рискуя получить наказание от Викед Слит и не нарушая никаких правил. Назовите меня безумцем, но пение Вельвет на радио очистило мой разум от страха и я смог мыслить достаточно ясно, чтобы разобраться с ними.

– Боюсь, что вам придётся сказать. – продолжил я, снова взяв перо зубами и взглянув на тощего. – Как тебя зовут? Я запишу чтобы Викед Слит смогла тебя найти и выпротрошить.

Толстый жеребец заметно запаниковал при упоминании потрошения. Он переступал с ноги на ногу, поглядывая на своего приятеля прежде чем выпалить:

– Н-не говори ему ничего, Пайк! Я не хочу чтобы меня выпотрошили!

Ага! Успех!

– Идиот! – прокричал высокий и ударил своего товарища копытом по голове. – Зачем ты сказал ему имя!?

– Я… – он замолчал когда второй жеребец несколько раз ударил его по лицу. – Я не хотел, Пайк…

– Да перестань!

– Пайк, прости.

– ПРЕКРАТИ, КОШ, БОЛТЛИВЫЙ ТЫ ПРИДУРОК!

Я не мог удержаться.

– Пайк и Кош… – Пробубнил я. – хорошо, я сообщу, что вы не пропустили меня…

Жеребцы отвлеклись от споров между собой и взглянули на меня. На секунду я испугался, что они просто нападут на меня… Но, кажется, они решили, что Слит будет интересно узнать куда пропал её “подчинённый”. Они просто передали мне прибор и отошли в сторону, не сказав больше ни слова. Я сделал это. Ладно, они были не самыми умными противниками, но мне удалось разобраться с этим без побоев или травм!

Вернув радио, я услышал тонкую счастливую ноту, которую тянула Вельвет из маленького динамика и улыбнулся. Я порысил дальше в корпус, настроив громкость так, что никто кроме меня не мог услышать ни звука и с чувством выполненного долга засунул прибор обратно под жилетку, поправив её после этого.

Этот прибор должен был направлять меня и дальше. Я знал это.

Я представлял себе шумный рынок с рабами прямо в жилом корпусе под надзором стражи и рабовладельцев. Реальность оказалась совершенно другой.

Расположенный в зале ожидания, где когда-то пассажиры должны были сидеть и… ждать свою пегасью повозку, жилой корпус практически не имел внутренних границ и рабы были вынуждены лежать на полу. Моя изначальная зависть к тем, кто живёт под крышей и окруженный стенами почти испарилась, когда я увидел голый камень на котором им приходилось спать. На Ферме Развлечений хотя бы была мягкая грязь…

Пони выглядели так, словно у каждого искривление спины в одну сторону, вероятно от того, что им приходится спать на твёрдом полу. Старые ряды с креслами для ожидания давно потеряли свои кресла и теперь от них остались лишь металлические остовы. Эти ряды окружали несколько подвешенных под потолком железных рам на которых, вероятно, когда-то были экраны с расписанием полётов, но теперь этих экранов не было; зато я видел, как один подобный стоит в цеху и показывает время до конца рабочей смены. Тем не менее, часть экранов осталась и здесь — разбитая в дребезги на раме, упавшей с потолка прямо в центре огромного зала.

Вдоль стены виднелись витрины магазинов, половина из которых сгорела, а вторую половину обчистили для производств Красного Глаза. Сувенирные лавки, магические технологии и кафе можно было отличить по вывескам, но в наши дни их содержание было совершенно иным. Трое из них были с моей стороны зала ожидания. Пройдя через какое-то подобие арок, я увидел ещё несколько; вход в одну лавку был заколочен, а в двух других были продавцы. В дальнем конце зала был ряд эскалаторов, которые вели в посадочную зону. Вероятно это та часть с множеством окон, которую я видел ещё на подходе и она вела дальше вглубь терминала.

Рабский рынок был определённо не таким, каким я его себе представлял. Царила тишина. Мне пришло осознание, что та толпа, которую я ожидал увидеть, рождена слухами о том, как рынок выглядит в Башне Тенпони. Здесь, рабам было просто нечем торговать за исключением редчайших случаев. Я видел как “торговцы” лежат на полу рядом со своим товаром, как и все остальные рабы в зале. Интересно как это всё не воровали в те моменты, когда им приходилось выходить на рабочую смену. Вероятно они все были просто чертовски опасными и били любого, кто посмел бы тронуть их товары.

Их было шестеро. Кажется у большинства не было какой-то специализации и они просто торговали всем, что могли собрать. Я и представить себе не мог, что какие-то по-настоящему ценные товары будут выставлены на всеобщее обозрение там, где их легко могут увидеть и конфисковать надзиратели. Пятеро из них подумали так же. Они были одеты в большое количество одежды и тряпья, что помогало сохранить больше тепла.

И выглядели они гораздо здоровее. Три кобылы и два жеребца соответственно и, кажется, у каждого был как минимум один “стражник” рядом с лавкой, который тоже был рабом. Надзиратели Красного Глаза стояли у входа рядом со мной и, скорее всего, были здесь больше для вида. Однако шестой торговец привлёк моё внимание… единорог со старой седельной сумкой с изображением трёх желто-розовых бабочек. Я знал это изображение. Я видел точно такое же в ванной комнате дома, который меня заставили обыскать в прошлом.

Лекарства!

Даже мой дневник мог подождать, если взамен я смогу добыть у этого единорога что-то полезное. Или даже лучше, то что сможет меня вылечить!

На своих дрожащих ногах я потрусил через зал ожидания так быстро, как только мог. Пока я двигался к врачу, вокруг меня на полу лежали рабы, смотрящие на меня безнадежным и потерянным взглядом. Многие из них отходили с моего пути. Сначала я решил, что это из-за моего болезненного вида, но сделав вдох… вероятно это было связано с тем, что я всё ещё был испачкан в нечистотах. Ну, полагаю торговаться пахнув при этом словно туалет будет весело.

Тем не менее, отступавшие в стороны рабы служили мне напоминанием, что я был на опасной территории. Рабы были беспринципными. Если бы кто-то из них решил по какой-то причине разобраться со мной, то он мог это сделать. Здесь я был один. Никто в случае чего меня не выручит. Страх сковывал мой разум и подрывал решимость достичь своей цели и вернуть свой дневник. Стоили ли несколько клочков бумаги, на которые я практически никогда не смотрел, того, чтобы умереть за них?

Единорог-целитель смотрел на меня с некоторым отвращением, пока я приближался к нему. Его взгляд явно зацепился за мой больной вид и теперь он смотрел на меня свысока через небольшие линзы очков. Его кьютимарка, в то же время, не внушала доверия… пила для костей.

– Я… э-э… я слышал, что здесь можно достать лекарства. – я даже не знал что именно мне нужно просить. – Меня можно вылечить?

Не очень конкретно, но что ещё мне оставалось? Я совсем не знал что со мной не так и если бы я перечислял всё, что меня беспокоило, то это заняло бы целую вечность. Жеребец фыркнул, сплюнул в сторону и начал обходить меня вокруг с светящимся от магии рогом.

– Обследование бесплатное, креветка, – бубнил он пока по мне прокатывались волны его магии. – Но лечение — нет. Чем собираешься платить?

Я вздохнул опустив голову. Обычное… медицинское оборудование вдали от медицинских учреждений было редкостью и пользование таким было недоступным для рабов, но его лечащая магия была восполнимым ресурсом, учитывая что он единорог. И он всё равно хочет платы? Это несправедливо. Обойдя меня по кругу, он остановился передо мной и взглянул в глаза, ожидая моего предложения, но в ответ я лишь покачал головой.

– Так значит ты просто ещё один больной раб, который думает что я делаю всё бесплатно просто потому, что у меня есть медицинские навыки? Ты этого ожидал? Это очень востребованная услуга среди рабов в наше время. Единственная причина почему меня не забрали лечить солдат это потому, что мне не хватает выносливости. Моей магии хватит только на одного пони в день и после этого мне едва хватает сил на рабочую смену.

Насупив брови, он снова взглянул на меня.

– И ты думаешь, что я собираюсь потратить эти силы на тебя?

– Прошу… может есть какие-то варианты? – я не мог скрыть страх в своем дрожащем голосе от понимания того, что он прав. – Я… мне кажется я умираю, сэр… прошу…

– Да, всё так.

Моё сердце пропустило удар в тот момент. У меня были предположения, но услышать это напрямую от него было жутко. Я почувствовал как мои глаза намокают когда я взглянул на целителя. Он взмахнул гривой и, вздохнув, заглянул в свои сумки. Внутри я заметил пакеты с оранжевой жидкостью, небольшие бутыльки и новые шприцы. Как надзиратели могли не заметить это? На секунду меня охватила надежда, но вместо того, чтобы что-то достать, он закрыл сумку, сел и, скрестив копыта, взглянул на меня через свои очки.

– У тебя лёгочная инфекция усугублённая общей лучевой болезнью, малыш. Вдобавок идут небольшие мутации из-за порчи — например эти уши — и высокое содержание токсинов в дыхательной системе от всеми любимого смога Филли. Ничего необычного, ко мне приходит дюжина таких же как ты, кто хочет лечения бесплатно. Что можно сказать про тебя? Ну, изменения от порчи неисправимы, с этим тебе жить всю оставшуюся жизнь. Но радиационное отравление и всё остальное? Думаю пять антирадов, пара лечащих зелий и магия могут спасти твою жизнь. Но, как ты понимаешь, я не собираюсь давать всё это за бесплатно. Так что можешь свалить и спокойно умереть где-то во сне, как и все остальные, кто хочет от меня подачек.

Я почувствовал слабость в ногах и мне пришлось лечь чтобы не упасть.

– Пони с крепким здоровьем протянул бы с таким списком неделю. Но ты? Множественные незалеченные рваные раны, ссадины, язвы на ноге и лице, растяжение и сломанные рёбра. Не смог посчитать сколько из-за этой жилетки. В таких условиях я бы сказал, что у тебя есть всего пара дней пока смог не добьет тебя. Черт, да в таком состоянии ты можешь отъехать уже этой ночью.

Я задрожал, а на полу передо мной появились мокрые пятна от слёз. Мои всхлипы вызвали очередной приступ кашля. Я… я умирал. Вот так просто, прямо там. Подтверждение того, что моё время истекло.

Я просто не мог поверить в это. Вчера утром я был принять подобную судьбу в любой момент… но после того, как мне показали какой может быть жизнь, я не хотел чтобы это случилось. В какой-то мере это было даже хуже Ямы. Там я хотя бы мог убежать или попытаться сражаться! Это бы не спасло меня, но чувство борьбы было хоть каким-то утешением.

Но… от болезни невозможно было убежать.

– Прошу! – захныкал я, но едва ли это возымело эффект. – Может вы хотите чего-то! Я… Я сделаю что угодно!

Я потянулся к нему копытами, но в ответ он только с отвращением оттолкнул их и поморщился.

– Отвали от меня, мелкий облученный говнюк! – прокричал жеребец и закрыл свою сумку, отойдя от меня. Он повернулся и уже собрался уйти, но затем обернулся с совершенно другим взглядом.

– Хотя… говоришь сделаешь что угодно?

Мне не нравился его тон. Совсем не нравился. Но я всё равно кивнул.

Ну, как насчёт того, чтобы заработать своё исцеление?

Едва ли у меня был выбор. Я снова кивнул.

Я отошел от его прилавка в ужасном настроении.

Мне приходилось воровать раньше, но я не был уверен, что справлюсь с этим. Раньше, я воровал чтобы выжить, но в этот раз мне нужно было забрать чью-то собственность ради чужой выгоды.

Но с другой стороны… разве конечная цель этой кражи не выживание?

Жеребец попросил обокрасть его конкурента на противоположной стороне зала. Земнопони продал несколько медикаментов рабам по заниженной цене… тем самым лишив целителя клиентов. Сам целитель (мне пора бы научиться узнавать имена у тех пони, с которыми мне приходилось иметь дело) сказал, что даст мне по одной порции необходимых мне лекарств за каждые две порции, что я украду у его конкурента. У меня не было никаких идей о том как это устроить. Земнопони выглядел серьёзно: высокий и сильный с точно таким же рабом-стражником, который сидел рядом. И он явно был уверен в своих силах… Все его товары были разложены на столе. Куски тряпок, бинты, бутылки с грязной водой, овсяные хлопья, оставшиеся с довоенных времён. У него был даже какой-то толстый коричневый журнал, который выглядел в точности как…

О Селестия!

Игнорируя боль моего протестующего тела, я галопом бросился к его лавке так быстро, что его стражник уже приготовился защищать владельца лавки. Но мне было всё равно. Я проскочил мимо него и схватил дневник обоими копытами, крепко прижав его к себе. Это моё! Я узнал его форму, его запах, его текстуру. И так же быстро, как дневник попал мне в копыта, его грубо вырвал магией охранник-единорог и поднял надо мной. Торговец, казалось, ничуть не рассердился и лишь подошёл к стойке с хитрой ухмылкой. Поправив свою серую гриву, он облокотился на прилавок и взглянул на меня сверху вниз. Его голос был высоким, а акцент был похож на такой же у Шестого, только более высокий.

– Так-так-так… не терпится поторговать, приятель?

– Это моё! У меня его украли! Я просто хочу вернуть его, пожалуйста…

Почему-то я сомневался, что подобный торг сработает, но почему бы не попытаться?.

Одного взгляда от охранника хватило, чтобы понять, что это была плохая идея.

Торговец забрал дневник из телекинетической хватки своего охранника и, держа его одним копытом, стал перелистывать передо мной. Он рассматривал его, но, тем не менее, не разрывал со мной зрительный контакт. Мгновенно я осознал насколько проницательным был этот пони, раз ему удалось собрать такие товары и при этом каким-то образом подкупить такое количество охранников чтобы они смотрели в другую сторону. И, несмотря на это, шрамы и раны на его теле указывали на то, что ему тоже не удавалось избежать наказания за работу.

– Значит ты говоришь, что эта штука твоя, приятель. – пробормотал он, после чего усмехнулся и продолжил. – Ну, боюсь я не вижу на ней твоего имени. Мне она досталась от порядочных пони. Они получили качественные товары, а я этот прекрасный предмет и немного крышек для моих невероятно верных охранников на входе.

Порядочные пони. Ага, верно.

Я взглянул на стражников Красного Глаза. К моему удивлению, они неуверенно переглядывались друг с другом пока торговец не кивнул им и они расслабились. Святые Богини… Да сколько авторитета было у этого раба? Стража не просто не смотрела в его сторону, она всячески помогала ему процветать. Интересно, какая у них была доля…

– Так ты хочешь вернуть эту… хмм… штуку, верно, малыш?

Я уже начал ненавидеть его акцент. Буквально каждое его слово звучало снисходительно.

– Да, да, прошу! – не было смысла скрывать это, он явно прочитал меня насквозь ещё до того как я сказал хоть слово.

– Тогда давай займёмся делом, парень. Моё имя Сути Морасс, а как зовут тебя? Оковы?

Ему удалось одновременно ухмыльнуться и рассмеяться когда он похлопал меня по голове копытом. Угх.. даже рабы смотрели на меня свысока. Иногда мне правда хотелось скрыть эту чёртову кьютимарку. Но это был как раз тот пони, про которого говорили задиры! Значит это определённо было правильно место и мой дневник не достался никому другому. Его телохранитель усмехнулся шутке своего начальника, но в то же время оставался бдительным и следил за товаром, пока Сути Морасс разбирался со мной.

– Мёрки Седьмой… – пробубнил я, отведя взгляд в сторону.

– Ну, малыш Мёрки. – начал жеребец, перебрасывая мой дневник из копыта в копыто практически гипнотизируя меня. – За такой прекрасный журнал в переплёте со страницами из плотной бумаги и… заполненный рисунками разных кобыл, которые приглянулись бы любому жеребцу…

Ох, да ладно! Это рисунки не для этого!

– ...пожалуй я скажу, что хотелось бы получить что-то, что приносит ещё больше удовольствия. Любые наркотики или даже препараты вроде мед-Х. В обычной ситуации я бы попросил три дозы или около того. В твоём случае? Десять.

Что?!

– Десять?! – я практически прокричал это прежде чем подавился собственными словами. Он снисходительно похлопал меня по спине, помогая откашляться. Мне казалось, что ещё немного и я выкашляю окровавленные остатки своих лёгких.

– Ну, видишь ли, сынок, – начал жеребец пригнувшись под мой рост. – Я поведаю тебе немного правды об этом мире. Видишь ли, ничего бесплатного нет. Мы, парень, рабы и стоим своих денег. В торговле всё решает рынок и, естественно, всё тоже стоит денег. И последнее… информация тоже имеет свою цену. Я так мил с тобой и рассказываю тебе об этом потому что тебе недолго осталось топтать эту землю, понимаешь?

Он злобно усмехнулся когда увидел моё шокированное лицо. Его голос снова стал вкрадчивым.

– Всё так… думаешь я не заметил тебя у ларька нашего старины Артери? Не обязательно разбираться в медицине чтобы заметить облученного маленького пони, который едва стоит на ногах. Так что я знаю, что тебе эти медикаменты нужны больше чем кому-либо другому. И именно поэтому, я могу позволить себе поднять цену. Потому что знаю, что чтобы не случилось… ты попытаешься сделать это ради меня, ведь так?

Я сглотнул. Он был прав. Любой, кто знал в каком я положении, легко лишал меня любых аргументов в обсуждении цены.

– О, и ещё… – продолжил он, поднявшись и развернувшись чтобы подобрать что-то, что выглядело как электромагическая плата с кристаллами. – Я знаю, что ты здесь не только из-за своей тетрадки, так ведь?

Он знал и о Викед Слит? Как?

Тогда осознание настигло меня. Эти два идиота на входе в корпус были его идиотами и узнавали всю необходимую информацию… ох, ну и хитрая крыса!

– Пятнадцать, Мёрки, – закончил он. – Пятнадцать за запчасти и книгу. Лиши этого единорога запасов и тогда ты узнаешь, что я ответственный торговец. И мы сможем обсудить твою следующую работу для меня… и тогда, возможно, ты будешь и дальше выживать день за днём, что скажешь?

Если я соглашусь на эту сделку, то одним решением моей проблемы дело не ограничится. Я поставлю себя на совершенно новый уровень контроля, который не шёл в сравнение даже с подчинением хозяину Красному Глазу. Он буквально бы держал мою жизнь в копытах, выдавая мне дозу лекарств ровно настолько, сколько будет нужно ему.

– Я… подумаю над этим…

– Не думай слишком долго, – фыркнул жеребец. – Мы же не хотим чтобы ты… не успел… так?

Отходя от его прилавка в полностью ошарашенном состоянии, за своей спиной я слышал его хохот.

Я лежал между двумя рабами в жилом корпусе терминала. Они спали, но их сон едва ли можно было назвать спокойным, учитывая что они постоянно вздрагивали от кошмаров. Они оба вернулись с рабочей смены со свежими следами кнута на спинах и постоянно кашляли от, как я полагаю, либо красного филлидельфиского смога либо шахтной пыли. И они были слишком уставшими, чтобы обратить внимание на мой запах или болезнь прежде чем завалиться спать прямо рядом со мной.

В то же время, я был в глубоких раздумьях.

Передо мной лежал развёрнутый пергамент где я углём зарисовал список дел.

Дневник был в самом верху. Моя главная цель, при условии что я останусь в живых, всё ещё состояла в том, чтобы вернуть его. На душе становилось отвратительно от мысли, что он был совсем рядом, на прилавке у Морасса. Прямо сейчас он был недоступен для меня. Мне нужно было думать нестандартно.

Я вычеркнул кинжал Викед Слит. Необходимое послание я уже передал. Вместо него, я нарисовал магический кристалл, обозначающий запчасти, которые мне нужно было достать для неё. Без них, я бы стал очередным жестоким и кровавым примером для других рабов.

Я нарисовал шприц. Он был связан с Сути Морассом и его требованием достать препараты у целителя. На какой-то момент я задумался почему он не мог сделать это сам. Не похоже, что охрана стала бы останавливать его. Более того, они, скорее всего, защитили бы его. Вероятно, это было частью каких-то негласных правил от Красного Глаза благодаря которым рынок мог продолжать существовать и при этом не мешать ему.

Под ним я нарисовал небольшое целебное зелье… нужно украсть у Морасса его запасы медикаментов для единорога чтобы монополизировать его услуги целителя. Сомневаюсь, что это вывело бы Сути из дела, но это явно помогло бы единорогу подняться в иерархии рабов и получить больше заказов.

Также я добавил лицо задиры. Что бы не случилось, мне всё ещё нужно было придумать как избежать их внимания этой ночью. Возможно, стоит поискать другого рабовладельца или попытаться перевестись в этот терминал?

Наконец, я добавил символ магической радиации. Отравление медленно забирало мою жизнь. Мне нужно было выжить.

Взглянув на растущий список дел, у меня появилось ощущение что это просто невыполнимо. Некоторые задачи противоречили другим. Без Морасса меня убьет Слит. Но без помощи Артери я в любом случае умру!

Мне хотелось сбежать. Спрятаться. Но больше это ничем бы мне не помогло. Никто не хотел мне помогать, а у меня на обмен не было ничего кроме моего радио, которое даже не покрывало бартер.

Я… не знал что мне делать. Приложив копыто к радио под жилеткой, я прижал его к себе… но в ответ донёсся лишь томный голос Сапфир Шорс. Будто по сигналу, я почувствовал как мои глаза тотчас начали слезиться. Я зажмурился и свернулся в клубок, пытаясь скрыться от всего этого. Может мне стоит придумать какой-то… безболезненный вариант решения всех моих проблем…

– Хах! Кто бы мог подумать, что они забудут про нашу смену, а, Нус?

– Лимон, они не “забыли” про нашу смену, идиот. – ответила ему кобыла. – Нас перевели к другому господину на завтра, а сегодня он в нас не нуждается. Ты реально думаешь, что в Филли бывают нормальные передышки? Мы всё равно будем работать пока не откинемся.

– Похер, – огрызнулся жеребец. – Всё это значит, что мы можем вернуться сюда и пару часов посмотреть что ещё можно выторговать.

Подняв голову, я увидел последний гвоздь для крышки моего гроба. Задиры вошли в корпус громко и гордо. Позади них Пайк и Кош съежились от страха.

Ну… значит вот как. Оставалось только чтоб в корпус явилась лично Викед Слит и тогда уже полный аншлаг против Мёрки Седьмого. Эти рабы не любили даже друг друга, а что говорить про маленького, одинокого…

Стоп.

Внезапно все детали пазла сложились в моей голове в единую картину. Она была не идеальна, но… но она хотя бы была!

Я поднялся на ноги и аккуратно засунул пергамент под жилетку. Если кто и может помочь мне, так это я сам!

– О-о-о, посмотрите-ка кто тут у нас!

Задиры остановились на пути от запуганного торговца у которого выменяли какие-то древние хлопья на пару кусков металлолома и двинулись мне навстречу. На мгновение я понял, что если они почуют запах нечистот, разящий от меня, то сразу догадаются о том, что именно я за ними подслушивал.

Ну, лучше всего просто не дать им возможности начать ко мне приставать.

– У меня для вас предложение.

Последовавшая тишина по ощущениям длилась вечность. Я не был уверен что шокировало их больше: то, что кто-то осмелился к ним подойти… или то, что этим кем-то бы я. Мои сомнения были развеяны в миг когда трио рухнуло на пол заливаясь смехом настолько громким, что они могли разбудить всех в зале ожидания.

– Да я серьезно!

– Ох, парни, он серьёзно!

– Чего он хочет? Поторговаться за свою тайное убежище? Так уже поздно!

Дело никуда не двигалось и я решил разыграть свой козырь.

– Я могу достать вам химию.

Их поведение моментально изменилось и оба жеребца сразу навострили уши. Мысленно я просто прыгал от радости что мой выстрел вслепую попал прямо в цель. Ладно, Мёрки, первый барьер пройден, время переходить к главному.

– Я знаю где достать… помогите мне и я вам скажу.

А вот это уже не хорошо. Кобыла практически не реагировала на мою приманку. Плохо, если она не заинтересована, ведь по сути она являлась лидером их небольшой банды.

– Ты играешь в опасную игру, мелкий…

Она говорила низким тоном игнорируя взгляды двух жеребцов… если бы я только смог заставить говорить их вместо неё.

Я едва мог заставить говорить себя… я чувствовал себя так, словно могу упасть в обморок в любое мгновение. В конце концов, именно эти пони угрожали меня убить! Нус была права, я играл с огнём даже в момент когда просто подошел к ним поговорить. И она, кажется, намеревалась подтвердить этот факт, подойдя ко мне настолько близко, что мне пришлось согнуть задние ноги чтобы продолжать смотреть ей в лицо. Я дрожал… но ведь они уже к этому привыкли, верно?

– Так чего ты хочешь, слизняк?

Хорошо… поехали. Я не мог полностью раскрыть им свой план, а иначе всё развалится. Если бы они знали его детали, то смогли бы обернуть всё выгодой только для себя.

– Х-хочу и себе н-немного… я не достану препараты сам.

– И что нам помешает просто забрать всё себе?

Я надеялся, что они не заметят эту маленькую деталь, но, видимо, я был слишком оптимистичен. Мне правда не хотелось, чтобы они разобрались со всем именно так… особенно учитывая, что изначально моя выгода была больше, чем у них.

– Потому что я… эм… я работаю на кое-кого, – запинаясь начал говорить я, мысленно проклиная себя в голове за то, что из меня такой плохой лжец. – И если я их достану, то смогу… смогу договориться о более выгодных сделках для вас с Сути!

Ладно… технически это правда, может быть. По крайней мере, когда у него не будет конкуренции, то он понизит свои цены, ведь так?

А ещё вполне возможно, что принцесса Селестия спустится с небес и унесёт меня на свадьбу с Обитательницей Стойла прямо в Кантерлотский замок.

Нус прищурилась, поправила гриву и взглянула на своих компаньонов. В их глазах читалось страстное желание добраться до этих препаратов и скрасить свою адскую жизнь в Филлидельфии. В конце концов, она вздохнула и кивнула.

– Ладно, – наконец согласилась она, – Но это не “сделка”, мелкий. Мы видим то, что хотим — мы берём это… у тебя.

Моё сердце ёкнуло. Возможно у этого дела был шанс на успех!

– О, и ещё кое что, мелкий.

Я застыл на месте.

– Не думай, что ты соскочил с крючка.

Она наклонилась ко мне. Я прикусил губу, сердце забилось с такой силой, что казалось вот-вот остановится.

– Твоего маленького убежища больше нет. Пнимаеш… мы устали, что ты постоянно прячешься там пока мы морозим сраки на улице. Более того, мы всё ещё помним, что ты пнул одного из нас прямо в лицо… мы такое дерьмо не прощаем. Понимаешь?

Я кивнул.

Её копыто ударило меня по лицу с достаточной силой чтобы зуб, который шатался со вчерашнего дня, почти вышел из десны. Я взвизгнул от боли достаточно громко чтобы все вокруг обернулись на нас.

– Я спросила… ты понимаешь?!

– ДА!

– Кому подчиняется такой мелкий говнюк как ты?

– Т-тебе…

Снова удар копытом, но уже по другой щеке и теперь зуб сдвинулся ещё чуть дальше когда я упал на пол.

– Не забывай об этом. Пока обойдёмся пощёчинами. Но когда мы закончим с тобой… ты будешь мечтать о том, чтобы мы издевались над тобой как раньше. Ёбаная малявка…

Она ушла и присоединилась к своим напарникам. Со слезами на глазах, я неуверенно поднялся на ноги, пытаясь снова не закашлять кровью и приложил копыто к больному зубу. Конечно я не мог возглавить дело… я был подчинённым. Они поведут… я последую.

Как и всегда.

Я объяснил им свой план. Они были не особо внимательными слушателями и у меня было ощущение, что они просто ищут в нём пробелы чтобы впоследствии воспользоваться ими. Мы сидели в комнате досмотра багажа в терминале, в нескольких десятках метров от рабского рынка. Я знал, что у Сути повсюду есть уши и не мог рисковать.

Почесав голову, я сел спиной к выходу из комнаты. Если бы они хотя бы двинулись в мою сторону… я бы моментально сбежал. Мне не нравилось быть наедине с этой троицей, но прямо сейчас они были моей единственной надеждой.

Эта мысль пугала меня до глубины души. Пойти на сделку не только с одним дьяволом, Сути… но ещё и с этими тремя.

– Единорог-медик, Артери. У него есть препараты.

Два жеребца, казалось, бодрились при одном упоминании этого слова. Я искренне надеялся, что они не решат принять их здесь и сразу. Лимон, казалось, немного трясся от напряжения… возможно он боролся со своей зависимостью или вроде того.

– Мне… мне нужно забрать у него препараты чтобы устроить обмен с Сути. Если вы трое отвлечёте его… устроите беспорядок, думаю я смогу подкрасться, украсть его сумку и забрать то, что нам надо.

Нус уставилась на меня. Ей не нравился план, это очевидно. Уверен, что она в тот момент думала “почему бы просто не забрать их?”.

– Мы не можем просто открыто их отобрать, – осторожно добавил я. – Потому что Сути Морасс будет наблюдать и он хочет, чтобы всё прошло тихо… и тем более стража рядом.

Её это нисколько не успокоило. Этот взгляд начинал вызывать у меня беспокойство.

– Так… что… если нас заметят, то всех бросят в Ямы Параспрайтов или… что-то подобное.

– Мелкий, я позабочусь о том, что если ты всё испортишь, то рой параспрайтов будет меньшей из твоих проблем.

Её голос был холодным и суровым. Впервые я начал чувствовать всю серьёзность ситуации… они больше не запугивали меня и не видели мишень для издевательств. Она дала обещание.

– Не испорчу! – пропищал я от того, что страх поглотил всю уверенность.

Я не мог провалиться… Мне нужен был мой дневник и лекарства!

– Так вот… когда я стащу сумку, то мы заберём то, что хочет сути и тайно передадим ему. И тогда он… он даст нам кое-что.

– Что?

Ох да ладно! Хватит уже вопросов! Я правда не хотел, чтобы они знали слишком много… учитывая последнюю часть моего плана.

Ту часть, которая заключалась в том, чтобы предать их.

По моим меркам, план был довольно изобретательным. Я заберу всё, что нужно Сути, но так же оставлю себе пять антирадов и столько целебных зелий, сколько смогу. Артери говорил, что мне понадобится лечебная магия чтобы восстановиться, но, думаю, если я приму достаточно много целебных зелий, то в конечном итоге хотя бы останусь в живых… верно?

Это ведь так работает, да? Больше лечения — лучше… должно быть. Я не хотел думать о других вариантах развития событий. По крайней мере это должно хотя бы выиграть мне немного времени.

Но с бандой была связана следующая часть плана. После того, как Сути отдаст мне всё, что нужно, я отдам часть украденных препаратов задирам в качестве оплаты, работу и тут же вернусь на Ферму Развлечений, после того как доставлю детали для Викед Слит. Как только я буду в своём корпусе, то просто сообщу Хлысту что у задир есть контрабандные препараты и больше их не будет на Ферме и они не смогут навредить мне!

Сути получит что хочет. Я получу дневник и смогу выжить. Викед Слит получит детали.

Конечно, это фактически означало, что я собираюсь убить трёх пони подставив их. Эта мысль осела у меня в голове и в будущем определённо обернётся для меня невыносимым чувством вины. Но в тот момент, окруженный со всех сторон потенциальными убийцами, я понял что это выбор между моей и их жизнью. Артери потеряет свой бизнес, но, возможно, это заставит его переосмыслить использование своей магии?

– Что мы получим?

Меня вырвали из раздумий в реальность.

– Препараты! – крикнул я. – Я сказал, что достану вам препараты и я их достану!

Очевидно что в моём голосе звучала паника. Было столько разных вариантов того, как всё может обернуться фатальным провалом для меня, особенно учитывая участие этих троих бандитов. Я не мог указать им как надо отвлечь Артери. Я не знал как они будут действовать когда увидят добычу. Для них эта сумка с химией может значить гораздо больше, чем туманные обещания выгоды от Сути. Мой план не продержится долго. До меня дошло, что надо будет как можно быстрее доставить эту сумку к Сути и получить то, что надо мне прежде чем задиры закончат и пойдут за своей долей.

Я видел опасность во взгляде Нус. Было очевидно, что по её собственному плану мне в конечном итоге не было положено ничего.

Они использовали меня. Как это делал Хлыст, как это делала Викед Слит, как это делали Артери и Сути Морасс.

Но я был рождён рабом и разве моя участь по определению не должна быть такой? Разве моя кьютимарка не означала, что все могут использовать меня как им захочется? Даже если это другие рабы.

Нус молча отвернулась и двинулась вперёд. Полагаю переговоры окончены.

– Будь готов, мелкий. Мы сделаем это по-своему. Если провалимся, то все вместе пойдём на дно.

По-своему оказалось именно таким, каким я и ожидал.

Я наблюдал за тем как Нус шла навстречу группе потрёпанных рабов. Учитывая обноски, надетые на них, полагаю они когда-то были охранниками каравана. Стража терминала тоже следила за ней, но во всём её поведении не было ничего подозрительного. Бандиты и караванщики плохо уживаются на Пустошах. И я не раз был свидетелем, как на караваны с рабами, в которых шел я, нападали подобные группы.

– Эй, народ, а чё эт вы без каравана? Потеряли? – она была веселой, а её голос звучал насмешливо и презрительно, ровно так же, как когда она говорила со мной. Я видел как Лимон и второй жеребец по широкой дуге обходят группу чтобы подкрасться сзади.

– Ты хочешь чтобы твою голову расхерачили об бетон, кобыла?

Главный караванщик поднялся. Он был практически на голову выше Нус, а на его крупе была марка в виде дробовика. Ох… ничем хорошим это не закончится.

Если он и смог напугать Нус, то она явно не подала виду. Сделав вид, что она уходит, кобыла развернулась и без предупреждения лягнула караванщика прямо в горло. Её ноги двигались со скоростью выстрелившей пружины во время этого подлого удара после которого её противник рухнул на землю задыхаясь из-за раздавленной гортани.

Очень быстро я стал бояться Нус гораздо больше, чем раньше. Двое жеребцов обошли сзади охранников каравана, которые едва успели подняться на ноги. Звуки ударов, крики, хруст костей и кровь на бетоне. Я стал свидетелем того, как потасовка три на три быстро перерастала во что-то больше, когда из разных частей терминала к ней присоединялись рабы, в прошлом бывшие бандиты или караванщики. Я увидел как Лимона сбил с ног огромный кусок бетона, который швырнул единорог и на него тут же прыгнул другой жеребец с намерением задушить противника. Жестокая и бессмысленная драка между двумя лагерями быстро перетекла в абсолютно несдерживаемое проявление чистой ненависти и бездумной агрессии.

После непродолжительного совместного приключения с Шестым, я думал что привык к подобному, но наблюдая как в ход пошли обломки досок для закалывания друг друга и ненормальный взгляд Нус, которая втаптывала голову раненой кобылы, лежащей на земле, я в отвращении отвернулся.

Я спрятался в углу зала, в одном из заколоченных магазинов. Если пролезть между досок, то я окажусь совсем рядом с прилавком Артери, но пока он не отвернулся или не отошел, я не мог сделать ничего.

А он, в свою очередь, действительно наблюдал за дракой, но не отходил от своих запасов. Определенно его нервы были крепче чем у меня. Из-за происходящего, всё, что мне хотелось сделать это залезть куда-нибудь подальше и спрятаться от всего этого насилия. Даже не смотря на потасовку, я слышал крики, удары, хруст костей и прочее. Весь центр огромного зала ожидания превратился в одно большое поле битвы. Рабы, которые не участвовали в происходящем, разбегались в разные стороны, боясь попасть под раздачу. Я слышал как стража уже выкрикивала требования прекратить беспорядки и послышались первые предупредительные выстрелы в потолок. У меня оставалось мало времени, мне нужно было действовать сейчас и надеяться, что Артери не посмотрит в мою сторону.

Я вылез из магазина и, прижавшись к стене, осторожно двинулся к прилавку жеребца сбоку. Сам прилавок выдавался вперёд и его можно было обойти с двух сторон, а Артери стоял у дальнего от меня конца. Я мог незаметно зайти внутрь, но если бы он хоть на мгновение повернулся, то точно бы меня заметил.

Я застыл на месте подойдя к нему. В тот момент я всё ещё был ни в чём не виновен: обычный жеребец, который прячется у стены подальше от драки. Но ещё шаг, и вина будет очевидна. Я боролся с внутренним страхом перед попыткой спасти собственную жизнь!

Осмелишься или сдашься, Мёрк… Осмелишься или…

Артери шагнул вперёд. Он пошёл к раненому пони, который просил о помощи в обмен на крышки!

Осмелюсь!

Я бросился вперёд. Мои маленькие копыта двигались практически бесшумно когда я нырнул за стол его торговой лавки. Большая седельная сумка была на том же месте! Я открыл её ртом и из неё сразу посыпались антирады, зелья и коробочки с препаратами. Я не имел ни малейшего понятия для чего нужна большая их часть и я не мог прочитать их названия, чтобы узнать.

Но я умел считать.

Ох… это…

В его сумке было всего пятнадцать разных препаратов. Пять антирадов, пять целебных зелий и пять коробочек с несколькими дозами чего-то в каждой.

Он знал. Чёрт возьми, он знал об этом всё время. Сути никогда и не собирался спасать мою жизнь.

Сквозь шум драки и крики стражников, пытающихся навести порядок, я услышал шаркающие шаги. Я выглянул и тут же нырнул обратно за стойку. Артери уже возвращался с пациентом на спине!

У меня больше не осталось времени на раздумья. Я схватил сумку, закинув всё что было обратно внутрь, и выбежал тем же путём, что зашел. Удача была на моей стороне и Артери был сфокусирован на том, чтобы телекинезом перенести пациента за свой прилавок. Я перебежал сначала обратно к заколоченному магазину, а затем, используя остатки кресел для ожидания, переместился ещё дальше от драки.

Позади, я услышал крик Артери. Всё прошло чисто. Впервые, я не был замечен. Никакой погони. Никаких подозрений. Меня накрыл восторг. Я только что смог украсть целую кучу медикаментов! Так держать эм-м… я?

Выйдя из зала ожидания, я пинком открыл один из торговых шкафов и спрятался внутри.

Антирад и целебные зелья! Две вещи, которые спасут мою жизнь были у меня в копытах! Никакой больше болезни, никакой лучевой лихорадки и вывихнутых ног.

Но… всё не так просто. Если я не достану запчасти, то Викед Слит быстро разберётся с моим новообретённым здоровьем. Не говоря уже о моём дневнике. После вчерашнего, он значил для меня гораздо больше, чем раньше. Именно с ним я впервые открыл для себя силу воображения, впервые смог проявить непокорность своим хозяевам!

Я не мог оставить его. Либо дневник, либо запчасти.

Мне нужен был план, а ресурсы, внезапно, стали гораздо более ограниченными и мне нужно было делать что-то уже сейчас, пока задиры не пришли за своей долей и лекарствами чтобы вылечиться от свежеполученных травм.

Обернув седельную сумку куском старой ткани из шкафа, я понадеялся, что Артери не узнает её, и двинулся дальше. Моя хромота вернулась, из-за быстрого бега сустав снова напомнил о себе. Терпя боль, я тешил себя мыслями о том, что если всё сработает, то совсем скоро она не будет меня беспокоить.

Как только уровень адреналина в кровь упал, лучевая болезнь накрыла меня сокрушительной волной. В глазах помутнело и я, потеряв равновесие, прижался к ближайшей стене в коридоре терминала. Я тяжело дышал и хрипел, я еле мог передвигать ноги, потел и дрожал.

Ещё немного… ещё немного и мне станет лучше…

Мои лёгкие буквально горели.

Ещё совсем немного… совсем.

К моменту когда я добрался до Сути Морасса, я едва мог нести седельную сумку. Я постоянно чувствовал как она оттягивает жилетку. Короткие перебежки от укрытия к укрытию чтобы не привлекать внимание показались мне одной из самых долгих прогулок в жизни и мне всё время приходилось затягивать жилетку плотнее. Страх держал меня в постоянном напряжении… если я был настолько болен, то доживу ли я вообще до утра, чтобы порадоваться возвращенному дневнику? Что если было уже слишком поздно, чтобы лечиться? Сможет ли антирад вывести всю ту магическую радиацию, что копилась в моём организме в течении такого долгого срока?

Бросив седельную сумку перед ушлым торговцем, я упал на колени просто чтобы отдышаться и только после этого мне хватило сил, чтобы перекинуть её за прилавок и спрятать от лишних взглядов. Единорог-медик спорил со стражниками, но, полагаю, Сути уже успел заплатить им.

– Ну, приятель, – начал говорить жеребец. – Кажется ты выполнил свою часть сделки. Я могу казаться хитрым и ушлым дьяволом, но я всегда держу слово. А иначе я не смог бы оставаться торговцем так долго.

Я умоляюще взглянул на него и поправил жилетку, которая из-за сумки опять сползла вверх.

– Прошу… мне нужно лекарство, – я говорил почти шепотом, стараясь не вызвать очередной приступ боли в горле или кашля. – Я… я чувствую что мне стало хуже.

– Ну конечно хуже, такие нагрузки только усугубляют твою болезнь, – он ухмыльнулся пересчитывая медикаменты. – И я полагаю, что ты изрядно перенапрягся во время всей этой работы. А теперь…

Он кивнул, одобряя мои усилия и постучал по прилавку.

– Как насчёт того, чтобы мы с тобой обсудили твоё трудоустройство, приятель?

Эта ухмылка вызывала у меня желание взорвать его десятком жар-бомб. Вот он, стоит и смотрит на умирающего пони, и всё о чем он думает это как он может лучше использовать его в будущем. Я встречал ужасных пони и видел как действуют настоящие тираны, такие как Красный Глаз, но это был совершенно иной уровень.

– Я… если я соглашусь, то я получу лекарства прямо сейчас? Прошу, мне кажется, что я не доживу до утра.

Это были мольбы, но я больше ничего не мог ему предложить. Старая испорченная накопытная штуковина ведь ничего не стоит, верно?

– Ох, Мёрк, приятель. Не торопись. Нам ещё нужно выяснить что ты можешь сделать для меня прежде чем я дам тебе что-то. Я считаю, что ты должен заработать своё лекарство, а не просто взять его и больше никогда не вернуться, понимаешь?

Он поймал меня в ловушку.

Я согласился.

Он объяснил мне работу. Всё звучало просто, и на самом деле довольно важно. Мне нужно было бы передавать взятки разным пони, как рабовладельцам, так и простым рабочим. Мусорщикам чтобы передавали ему хороший товар, стражникам чтобы смотрели в другую сторону и, конечно же, мне пришлось бы доставлять товары. Он бы платил по одной дозе лекарства за работу, ровно столько, чтобы я смог прожить до следующего дня. И это было бы моей единственной платой за работу курьером.

Моя жизнь полностью была в копытах Сути Морасса. Раб другого раба.

– А теперь разберёмся к нашей текущей сделке, я отдам тебе то, что ты заработал сейчас, избавив меня от конкурента, приятель.

Он продолжал говорить пока я сидел в задней части его магазина и слушал как стражники наводят порядок. Совсем скоро трио бандитов должно было вернуться за своей долей. Мне было всё равно. Я молча сидел на крупе, хороший послушный раб, ожидающий очередного задания Морасса или возвращения на Ферму Развлечений для работы. Мне стало интересно, позволит ли мне он остаться у него, чтобы не возвращаться в свой корпус и не пересекаться с задирами…

Стоп… то, что я заработал!

Оторвав взгляд от пола, я увидел как он отдает мне мой дневник и запчасть для машин. Я не сдержался и обнял свой дневник, крепко прижав его к себе. На глазах выступили слёзы.

Сути оставил меня одного, вернувшись к своему прилавку и приготовившись спорить с Артери, который уже заметил прибавку товаров у своего конкурента. Он сказал мне, что ночью я пойду к стражнику возле ворот чтобы передать ему взятку, поскольку тот в состоянии достать небольшой запас сахарный яблочных бомбочек из рабской кухни. А до тех пор мне нужно было сидеть тихо в дальней части его магазина и быть настолько незаметным, насколько это возможно, пока он меня не вызовет.

По-крайней мере пока, но я был не против. У меня было чем заняться.

Я отставил магическую микросхему в сторону, к старой керамической плите возле которой я сидел. Должно быть довоенная Эквестрия была отличным местом, раз у них даже в небесном порту была настоящая печь для домашних блюд.

Где-то вдалеке слышались крики боли рабов, которых Артери лечил своей магией… он даже не знал обезболивающие заклинания.

Я осторожно положил дневник перед собой и медленно… очень… очень медленно открыл ту самую страницу.

– Привет, мам.

Отвлекшись всего на секунду, я достал пергамент и вычеркнул изображение дневника из списка дел. У меня не было настоящего дома, но глядя на рисунок матери, нарисованный моим собственным воображением и памятью, я чувствовал себя так, будто вернулся домой. Даже капающие на страницу слёзы не помешали мне улыбнуться пока она смотрела на меня успокаивающим взглядом.

Я застыл.

Она была просто рисунком… но когда я смотрел на неё, я вспомнил.

Вспомнил те чувства. Когда я ослушался своего господина, проигнорировал приказы Красного Глаза и попытался задержаться ещё ненадолго и нарисовать её пока они говорили мне выйти и подчиниться.

Я избрал свой собственный путь.

Переведя взгляд с прекрасного и успокаивающего лица своей матери на спину Сути Морасса, я знал, что ни при каких обстоятельствах он не сможет удержать меня под контролем.

Я выберусь отсюда. Я буду жить по своим правилам.

– Спасибо… мам. Рад, что ты вернулась.

Мой план нельзя назвать изощренным. Я мало что мог сделать кроме как просто украсть медикаменты за спиной у Морасса и добраться до выхода из корпуса, а потом смешаться с другими рабами. Морасс не будет преследовать меня через всю Филлидельфую до Фермы Развлечений. Даже у него не было столько власти.

Неа. Это был простой план, но даже он был очень опасным. Морасс и его телохранитель, стражники на выходе. Если пони попытаются поймать меня, то у них это, скорее всего, получится. Или ещё хуже, они порвут мою жилетку. Радио и всё остальное окажется на всеобщем обозрении, не говоря уже о других последствиях. Я затянул её так туго, как позволял шнурок, проверил как держится радио, пергамент, дневник и запчасти под ней. Я хотел взять седельную сумку, чтобы забрать медикаменты у Морасса, но даже так, от количества вещей под жилеткой она едва держалась. Я не собирался рисковать чем-то из этого, перенося вещи в сумке, учитывая что все они были очень важны.

Даже пока я тихо и осторожно готовился к побегу, я почувствовал как очередная волна тошноты накрывает меня. Громко закашлявшись, я закрыл рот копытом, пытаясь не привлекать слишком много внимания. Мой желудок был иного мнения и меня вырвало на пол, а в глазах потемнело от боли. Я прилёг на какое-то время, пытаясь набраться ещё немного сил. Я не мог сделать это, чисто физически. Мои ноги были слишком слабы, а поврежденная ощущалась ещё хуже. Я просто не мог убежать учитывая что одна из моих ног вывернута из сустава! Если бы я только мог заглушить боль…

Мой взгляд упал на шприцы возле сумки, оставленной Морассом.

В каком-то из них была… как называется эта штука? Мед-Х? Все шприцы были разными. Один с двумя капсулами чтобы доза была в два раза больше, один обычный и тонкий, один с большой капсулой и серой жидкостью внутри.

В моём состоянии… Если я выберу неправильный, то вероятнее всего просто умру из-за перенапряжения организма.

С двумя капсулами больше всего привлекал моё внимание… он выглядел прикольным. Обезболивание это же прикольно, да? Тонкий, наверняка, был просто каким-то наркотиком. Я перевернул третий, с большой капсулой. На нём был рисунок сломанной ноги… а затем целой. Ага! Это точно то, что мне надо… наверное.

Я огляделся по сторонам и аккуратно поднёс шприц к раненой ноге, прикоснувшись иглой к коже.

Сто-о-оп… Я вспомнил, что прошлой ночью диджей предупреждал о лекарстве, сделанном из крови гидры. Взглянув на серую жидкость в капсуле, я в ужасе отбросил его в сторону. Моё лицо исказилось от страха когда я понял что я едва не совершил фатальную ошибку.

Ни за что.

Я взял самый обычный на вид шприц. Чем проще, тем лучше… и, я предположил, от обычного умереть будет сложнее. Может мне повезёт. С тихим писком, я воткнул иглу под кожу и нажал на поршень шприца. И стал ждать…

Ладно, что-то никаких изменений я не почувствовал. Прямо вообще никаки…

– Во-о-о-о-оу бли-и-ин… ну пое-е-ехали…

Мир вокруг меня расплылся и я упал на пол, чувствуя как всё моё тело онемело. Каким же было облегчением когда моя нога перестала болеть, а лёгкие жечь огнем. Сон показался мне очень заманчивым решением в момент когда вся боль исчезла. Через какое-то время, я снова начал ощущать контроль над телом, но моё сознание ощущалось совсем… иначе. Будто бы вся боль в мире просто исчезла. Может принять ещё…

В ожидании пока конечности вновь перейдут под контроль (и, если честно, пока мой мозг перестанет восхищаться красивенькими огоньках на потолке), я начал думать о плане. Возможно, вся затея с тем, чтобы тянуть кучу медикаментов на себе, была не совсем правильной. И если я собирался ждать пока организм придёт в норму после обезболивающего, то стоило сразу принять антирад и целебное зелье, чтобы вступить в игру ещё до её начала… на случай если всё пойдёт не так, как надо.

Ну, попытка не пытка. Не то чтоб я мог почувствовать пытку! Ха!

Я осознал что улыбаюсь когда увидел своё отражение в металлической двери духовки напротив меня. Вау… да эта штука заставила улыбаться даже меня! Мед-Х! Лучший. Наркотик. В мире!

Наслаждаясь эффектом обезболивающего, я откинулся назад, спрятавшись за духовкой Морасса, и потянулся за антирадом, разглядывая рисунок матери. Он заставлял меня улыбаться по-настоящему, даже несмотря на затуманенное сознание.

Это то чувство, которое я всегда мог…

– БУЭ!

Я чуть не выплюнул весь антирад прямо на свой дневник, когда проглотил первую пару капель отвратительной жидкости. Да она на вкус как апельсиновая краска! На этикетке был изображен жеребенок, довольно сосущий эту штуку через соломинку. Я серьёзно сомневался во вкусе и здравом уме любого пони, которому вкус мог бы понравится. Нужно иметь справку от психиатра чтобы воспринимать этот вкус как угодно кроме отвратительного.

Вздохнув, я продолжил пить. Учитывая все обстоятельства, у меня не было возможности жаловаться. Я взглянул на Морасса у прилавка. Определенно, он был уверен, что я полностью сломлен, учитывая что он вообще не обращал на меня внимания.

Я ему покажу. Я покажу им всем. Я выберусь отсюда!

Просто… дождусь сначала пока стены перестанут шататься.

Когда время пришло, я не колебался.

Впервые в жизни. Я даже не пытался сдерживаться. Я перестал чувствовать боль. Я не чувствовал себя больным после порции антирада и целебного зелья. Ушли только симптомы, я знал, что мне нужно гораздо больше чтобы по-настоящему исцелиться. Но мне пришлось уходить внезапно. Я услышал как Морасс возвращается, чтобы посмотреть что я делаю, а значит время пришло.

Я промчался мимо него, нырнул в сторону и, схватив седельную сумку зубами, выскочил в зал ожидания. Рабы отвлеклись на суматоху и я обнаружил, что стража готова подавить любое новое восстание ещё в зачатке. Все были настороже и вокруг лежало множество раненых в драке пони. Я чувствовал как моя жилетка болтается от веса всех предметов, что я засунул под неё, включая одно целебное зелье, что я оставил поближе на всякий случай.

– А ну вернись, мелкий воришка! Чизель Хуф! Лови его!

Морасс отправил за мной своего телохранителя. Наконец получив возможность скакать галопом, я опустил голову и оттолкнулся всеми копытами, ныряя под ряды кресел чтобы обогнать более крупного пони с широкими шагами. Я почувствовал как он несколько раз цеплялся зубами за мой хвост пока я метался между и под рядами и, в какой-то момент, ему даже удалось вырвать у меня несколько волосинок, но благодаря притуплённым из-за мед-Х чувствам, никакой боли я не чувствовал.

Охранник зарычал от раздражения и начал разбрасывать кресла в разные стороны, пытаясь как-то догнать меня. Мои копыта скользили и царапали пол, я прыгал в разные стороны и в конце концов, я нырнул за колонну и спешно поскакал прямо к выходу, услышав за своей спиной как жеребец споткнулся и с грохотом упал.

– Блять! Стража, остановите его!

Впереди стояли два ряда кресел по бокам от колонн, которые вели к выходу. И навстречу мне уже бросились двое стражников. Я не ожидал, что они так открыто будут помогать Морассу!

Перепрыгивая через ряды кресел быстрыми и ловкими прыжками, я смог избавиться от преследования телохранителя, но стражники были умнее. Они отступили назад и рассредоточились чтобы преградить мне несколько путей сразу.

– Стой! Стой, не двигайся!

У меня был только один вариант обойти их. Я взглянул на огромную гору кресел, сложенных у заколоченного окна. Вероятно их сорвало взрывом мегазаклинания и их оттащили в одно место. Два варианта… прыгнуть в окно и упасть или спрятаться в самой горе.

Как бы не был хорош мед-Х, я знал, что прыжок с высоты в два этажа на травмированную ногу будет перебором и для ноги, и для моего рассудка. Я нырнул в груду стульев, извиваясь между покореженного острого металла так, как мог только я. Двое стражников и телохранитель, преследовавшие меня, сначала тупо уставились мне вслед, а затем начали разгребать обломки в стороны. Я слышал как другие рабы в страхе и замешательстве мечутся вокруг, а Морасс спорит с Артери о том, что я на самом деле украл. Почему-то я не сомневался в том, что после всего у меня здесь будет не очень много друзей.

Я забрался вглубь горы, скрывшись от преследователей. Они кричали мне чтобы я вылез и получил по заслугам. Несмотря на испуг, я не смог не согласиться с язвительным замечанием моего внутреннего Я, которое считало, что это не лучший аргумент чтобы убедить меня сдаться. Борясь с невероятно сильным желанием свернуться в клубок и дрожать от ужаса, я продолжал ползти вперёд. Я должен был выбраться, должен был забрать свою мать с собой, даже если она была просто моим рисунком!

По пути сквозь обломки, я заметил ошибку в их действиях. Они все были с одной стороны кучи, думая что я просто прячусь.

Я тихо выбрался с другой стороны, молясь про себя чтобы никто из наблюдающих рабов не выдал меня. С осторожностью пошел дальше. Стража была по другую сторону! Они даже не обратили внимания, когда вновь перешел на галоп, обернувшись и глядя на них. Ха! Я почувствовал настоящий восторг когда осознал, что всё больше удаляюсь от них, а они даже не замечают этого! Каким вообще нужно быть идиотом, чтобы не смотреть по сторонам?

Я тут же почувствовал, как врезаюсь во что-то.

Ну, вот и ответ на мой вопрос.

Было не больно, но от столкновения я упал и медикаменты рассыпались по полу вокруг меня. В панике я потянулся за ними и в этот момент увидел во что я врезался. Моё настроение упало словно камень сброшенный с крыши диспетчерской вышки в небесном порту.

– Привет, – Нус усмехнулась, а двое её компаньонов окружили меня с двух сторон. – Пришёл отдать нам нашу долю или решил не тянуть с наказанием за предательство?

Мороз пошёл по коже. Нет! Всё должно было быть иначе! Я был так близок к выходу!

Она не сдерживалась. Нус крепко отхватила по голове во время драки и часть её гривы слиплась от крови. Она хотела свою долю и мести. Её переднее копыто влетело мне в морду с достаточной силой, чтобы отбросить меня на метр в сторону. Даже сквозь эффект мед-Х, я почувствовал как острая боль пронзила челюсть. Хныкая и пытаясь подняться, я увидел её тень. Кобыла поднялась на задних ногах и всем своим весом ударила передними мне прямо в грудь. Такого моё тело не выдержало. Я закричал от боли, почувствовав как рёбра гнутся от удара, а изо рта брызжет кровь. Я хрипел и выл пока она избивала меня. Удары снова, снова и снова. Один глаз заплыл и перестал видеть. Она подняла меня и лягнула задними ногами прямо в стену. Твёрдый бетон напомнил мне о моей болезни когда удар выбил из моих лёгких весь воздух, а следующий удар вновь вывернул мою ногу из сустава.

– Не надо, Нус! – умолял я, пытаясь подняться, но это было бесполезно. – Не убивай меня! Прошу!

Я упал на стену и сполз по ней на пол. Меня избивали и раньше, но в этот раз всё было по другому. Она не пыталась вырубить меня. Она безжалостно била меня чтобы причинить как можно больше вреда. Я… я не могу выдержать такое!

– Прошу… Нус, я сдела…

Внезапно, меня подбросили в воздух и кинули в центр коридора возле входа. Я приземлился на грудь, точно на свеже-сломанные рёбра и вскрикнул. Я не мог пошевелить ногами чтобы хоть как-то смягчить удар. Без мед-Х, я наверняка бы уже вырубился.

Я попытался встать. Если бы я только мог достать другое целебное зелье, то выпил бы его. Или ещё мед-Х! Да что угодно! Лишь бы у меня было ещё хоть немного сил, чтобы сбежать! Если… если бы я только мог уйти! Мои попытки привели лишь к тому, что мои дрожащие ноги подкосились подо мной и я упал. Стиснув зубы, я продолжил ползти, чувствуя как пульсирует опухающий глаз. Я ничего им не видел… о Богини, это навсегда?!

Мой побег в их планы не входил. Копыто кобылы опустилось на мою травмированную ногу с достаточной силой, чтобы заставить меня взвыть от боли и вызвать у неё безумную ухмылку. Я видел как Морасс и стража приближаются. Он смотрел на меня и по его взгляду было понятно, что он считает произошедшее абсолютно справедливым исходом. Я дрожал, моё тело трясло от кашля и боли в ногах, груди и разбитой морды по которой тонкой струйкой бежала кровь откуда-то с головы.

Друзья Нус приближались чтобы тоже принять участие в игре. В ответ она только сердито взглянула на них, прежде чем снова посмотреть на свою избитую добычу. Глядя на неё снизу вверх, сквозь слёзы смешанные с кровью из множества ран на разбитой морде, я видел полное отсутствие какого-либо милосердия и чистый холодный садизм. Моя грудь время от времени вздрагивала, дыхание было неровным и каждый вдох вызывал у меня боль.

– Эй, Нус! Он как-то мало лекарств обронил, где остальное? – поинтересовался Лимон.

– А я ебу? Пока забей, найдём их позже.

Третий жеребец подошел ближе и взглянул на меня.

– Может и не потом… – он усмехнулся глядя на мою жилетку. – Мелкий под жилеткой что-то прячет, вон, торчит.

Нет! Я мучительно боролся, с болью вытягивая свою ногу из-под ноги кобылы и пытаясь встать. В ответ я получил лишь слабый удар, который, тем не менее, отправил меня обратно на пол. Они заберут мой дневник! И… и…

– А ну давай! Ты прячешь мою дозу!

Они набросились на меня, хватали и тянули с разных сторон, пытаясь достать то, что я так долго прятал под своей жилеткой!

– ОТДАЙ!

– Нет! – закричал я в ответ и попытался отбиться своими маленькими копытами, но их отбили в сторону.

– ДЕРЖИТЕ ЕГО!

Я почувствовал как мою жилетку схватили зубами и потянули, я пытался вырваться, но они давили только сильнее!

Ужасный звук рвущейся ткани раздался за моей спиной и я упал вперёд когда натяжение исчезло. На холодном бетонном полу я оказался уже без жилетки. Уровень адреналина в крови подскочил ещё выше и заглушил боль, позволив мне потратить остаток сил чтобы обернуться. Мой дневник… моё радио… пергамент со списком дел, магическая микросхема и медикаменты: всё разлетелось по полу с остатками моей жилетки.

Но никто из них не смотрел на вещи. Все пони во всём терминале просто глазели на маленького избитого пони, который едва мог стоять на ногах и плакал от боли. Они даже не смотрели на его кровоточащие раны или заплывший и ослепший глаз.

Они смотрели только на одно место на его теле.

– Что?

– Э-это…

Лимон нарушил всеобщее молчание.

– Что!? Он… он ебаный пегас!

– Погодь секунду, ты всё это время прятал их?

Я… был не совсем честен с окружающими.

Как вы видите, я не земнопони. Я действительно пегас.

Но поверьте мне… как я мог просто рассказать об этом? Столько рабов в Филлидельфии ненавидели пегасов. Для пони на Пустошах мы были просто злодеями, которых можно было легко обвинить в закрытии неба, но в Филлидельфии, это делало тебя лёгкой мишенью. Кем-то на ком можно выместить всю злость. Мне повезло, что мои предыдущие хозяева были довольны любым рабам, независимо от их расы.

Я не знаю как так вышло. Возможно моя мать была потомком какого-то пегаса, потерявшегося на Пустошах. Возможно пегасом был мой отец и мать просто никогда не рассказывала об этом. Возможно это просто стечение обстоятельств и наследие, доставшееся мне от предков которые жили ещё до войны. Так или иначе, я родился с крыльями за спиной. Мои габариты и робость были не единственной и, зачастую, даже не основной причиной по которой ко мне относились как к грязи на любом рабском труде, где я оказывался. Меня винили в преступлениях пегасов, живших ещё до падения жар-бомб или в том, что, по слухам, пегасы счастливо и припеваючи живут себе на облаках. Я получал меньше еды, меня дёргали или били по крыльям другие рабы. Они оскорбляли меня. Многие издевались и говорили, что меня сбросили с облаков потому что я был не нужен своим настоящим родителям. Но я клянусь, это чистая правда. Я рождён на Пустошах, рождён рабом.

Когда я был маленьким, то моя мать говорила мне:

– Мёрки, малыш, за каждой парой крыльев на Пустошах есть своя история.

Пегасы были такой редкостью, что каждый из них рассказывал истории о том где он побывал и как выглядит мир над облаками. О том как они выживают в мире, что ненавидит их или о том, что им пришлось потерять из-за своей особенности. Пегасы были невероятными, уникальными и каждый из них имел за спиной целую историю.

Когда я работал на каменной ферме, то был ещё совсем маленьким. Я ещё не вырос достаточно чтобы полететь, но взрослея, я мог двигать крыльями всё лучше и лучше. Они дёргались и хлопали когда хотели и я представлял, что однажды научусь махать ими так сильно, что смогу забрать мать и отправиться куда-нибудь в безопасное место. Мой хозяин заметил, что крылья зашевелились и… сделал свой ход. Решил подстраховаться.

Он взял молоток в зубы и приказал двум другим рабам оттащить меня в амбар, где меня уже ждала наковальня. Он… он не хотел, чтобы я летал. Никогда.

Я так и не восстановился. Травма в слишком юном возрасте, отсутствие лечения; крылья в конечном итоге ослабли, а мышцы атрофировались и уже были неспособны ни поднять мой собственный вес, ни двигаться в принципе. Кости в крыльях были раздроблены на куски и плохо срослись и в них не было достаточно силы чтобы выдерживать хоть какие-то нагрузки.

Пегас не умеющий летать. Другими словами, просто очень слабый пони с двумя огромными мишенями по бокам, которые привлекали только злобу. Которые вызывали у пони ненависть при первом взгляде. Я страдал от них в каждом лагере до Филлидельфии. И я знал, что там будет хуже всего.

И теперь они узнали о них.

Времени у меня было немного. Растерянные взгляды и бормотание толпы лишь ненадолго отвлекли Нус и Сути. Вскоре начали слышаться гневные выкрики и роптания о том, что меня нужно наказать. Я знал, что не все в Эквестрии ненавидят пегасов, но рабы были склонны к эмоциональной простоте и легко находили себе козла отпущения. Для них я был естественным врагом.

Я наклонился, схватил зубами целебное зелье и позволил ему просто затечь мне в горло, даже не глотая. Меня едва не вырвало им же обратно, но ободряющее ощущение того, как исцеляются мои раны, дало мне достаточно сил чтобы закинуть все мои вещи в седельную сумку. Толпа превратилась в единый организм и начала двигаться, а выкриков о требовании мести представителю той расы, которая по их мнению, бросила их на земле, становилось всё больше

Я видел как Нус пытается не потерять добычу. Телохранитель Сути Морасса был рядом с ней. У меня оставалось всего пару секунд. Лимон, стоявший рядом со мной, нахмурился и попытался схватить меня. Я услышал как фанатичные рабы бросились в мою сторону алкая крови и в панике бросился бежать. Моя передняя нога… с хрустом вернулась в нужное положение. Лимон вскрикнул и, не сумев схватить меня, упал на пол.

Я забросил седельную сумку на спину и бросился галопом. Впереди послышались свистки и предупредительные выстрелы и совсем скоро я увидел как передо мной в здание вбежала шеренга солдат, выстроившись возле стены из металлолома. Пайк и Кош видимо спрятались подальше от беспорядков. Оказавшись между молотом и наковальней в виде безумной разъяренной толпы и стражников, готовых подавлять новое восстание, я решил продолжать двигаться вперёд, положившись на свои небольшие габариты в сравнении с толпой позади.

Молясь о том, чтобы уцелеть, я уворачивался и прыгал вокруг них как только мог, в какой-то момент даже нырнув под одного из стражников в момент выстрела из боевого седла, звук которого буквально оглушил меня. Я смог прорваться через линию обороны как раз в тот момент, когда толпа рабов врезалась в них позади меня.

Один из стражников даже обернулся и взглянул на меня на секунду, но затем его внимание переключилось на более важную задачу по предотвращению новых беспорядков. Предполагая, что рабы вновь бунтуют, стража не обращала на меня внимания. Я остановился и оглянулся чтобы увидеть, как они едва удерживают безумную толпу, которая пыталась добраться до меня. Все их взгляды были прикованы ко мне, а если точнее, то к моим бокам. Я слышал выкрики в духе “Оторвите ему крылья!” или “Месть за Пустошь!”. Сотни пони, мечтающих о моей смерти…

Радио успокаивало меня на какое-то время, но слыша такое, я вновь чувствовал себя невероятно одиноко.

Я бросился прочь, пытаясь не слишком сильно плакать, чтобы слёзы не мешали мне следить за дорогой. Я хотел просто спрятаться. Где-нибудь. Где угодно.

Мне не пришлось идти далеко. Когда уровень адреналина упал, я и не мог уйти далеко. Инстинктивно, я искал место, куда никто другой бы не пошел.

Диспетчерская вышка Филлидельфийского небесного порта.

Старые строительные леса вокруг вышки снесло взрывом жар-бомбы, но для пони которому было терять было нечего, восхождение наверх было приемлемым риском. Я сел на крыше, на самой вершине вышки и смотрел на промышленные просторы и красную дымку Филлидельфии, которая тянулась во все стороны. На горизонте горел закат, который невозможно было хорошо рассмотреть из-за плотной облачной завесы. Сегодня он выглядел как обычное оранжевое пятно, но что-то внутри меня, какое-то внутреннее чутье пегаса, просто… просто знало что это многое значит. Солнце каждый день скрывалось от ночи в закате… но что лежало за горизонтом? Смогу ли я когда-нибудь последовать за ним в неизвестность?

Иногда мне казалось, будто он зовёт меня за собой и если бы я только мог последовать за зовом…

Забавно. Если бы я был настоящим пегасом, то мог бы просто улететь отсюда. В конце концов даже такая высокая стена не стала бы преградой для крыльев. Закат стал бы для меня маяком, ведущим к свободе. Но в тот момент он всего лишь был частью несбыточных желаний.

Сидя под небольшим брезентовым навесом, который, вероятно, когда-то точно так же использовали в качестве наблюдательного пункта, я прятался от патрулей грифонов. Сомневаюсь, что они вообще искали меня. Их работа была более специфической и никогда не включала в себя выслеживание беглецов на диспетчерских вышках или других высоких местах. В действительности, большинство из них летали на более низких высотах.

Я плакал. Ну конечно же, разве могло быть иначе? Зрение травмированного глаза понемногу восстанавливалось, но большая часть этой половины морды всё ещё была опухшей.

Открытый дневник лежал рядом. Пергамент с рисунком Обитательницы Стойла, Шестого и неизвестной кобылы был рядом с ним. По радио энергичный ведущий в очередной раз рассказывал о подвигах героев из разных частей Эквестрии, но в действительности, ничего из этого более не казалось важным.

Слухи разойдутся быстро. Пегас в Филли. Сезон охоты объявляется открытым.

Не то чтоб это тоже имело значение. У меня были запчасти для Викед Слит, но в тот момент я понял что упустил один очень важный момент. Как и Морасс, она меня обманула. Для работы на станке нужно было трое пони. Она никогда не планировала отпускать меня с крючка, учитывая что я был её четвёртой дополнительной заменой. Казалось, что буквально любой пони может воспользоваться мной. Даже когда я думал, что решаю собственные проблемы.

Я лёг и закрыл голову копытами, пытаясь придумать как избавиться от всего этого. Чтобы не было больше никаких торговцев, которые меня обманывают и оставляют без лекарств пока я работаю на них. Никакой болезни, разъедающей мои лёгкие и кровь. Никаких бандитов, пытающихся убить меня. Никаких рабовладельцев, для которых я был обычным инструментом. Чтобы больше никто не осуждал меня из-за каких-то придурков, которые умерли двести лет назад!

Я, вероятно, выиграл себе пару дней, но болезнь никуда не делась, а лишь слегка ослабла от тех лекарств, что я успел принять. И даже так, большая часть эффекта целебных зелий ушла на исправление того, что сделала со мной Нус.

И они не вылечили мой зуб.

Всё внутри болело от напряжения, как тогда, в Яме. Раздраженно почесав голову, я поднялся и стал расхаживать туда-сюда, пытаясь заставить себя… просто думать! Давай, думай, думай! Я ударил себя копытом по лбу и взглянул на город. С диспетчерской вышки было видно Ферму Развлечений, её знаменитые горки и гигантские воздушные шары в виде головы розовой пони над ними.

Могу поклясться что каждая из них смотрела на меня и смеялась. Этот безумный смех розовой кобылы… Как бы я хотел больше не видеть её снова. Вообще, никогда! Просто уйти в какое-то место, где буду только Я, мои рисунки, и никого больше! Зачем вообще нужны другие пони?!

Я вздохнул и успокоился. У меня не хватало сил даже на то, чтобы позлиться нормально. Я полностью вымотался за два дня беготни, избиений и медленной смерти от лучевой болезни. Я не мог нормально двигаться. Я даже не мог придумать достаточно грубое ругательство, чтобы описать такую жизнь. Но отвернувшись от Фермы Развлечений… ко мне пришла одна идея. Маленькая мысль, которая, как оказалось, всегда была в моей голове. Вариант, который всю жизнь был со мной и который мог избавить от всей боли, и о котором я никогда не задумывался до этого момента.

Был… один способ.

Я подбежал к краю, двигаясь абсолютно неосознанно. Я взглянул вниз с десятиметровой высоты.

Вот он, путь, который избавит меня от новой боли. Единственный выход, который я видел.

Дрожа всем телом, я взобрался на парапет. Я чувствовал как моё дыхание участилось. Подняв копыто, я почувствовал как поток ветра пытается сбить меня с ног.

Было тяжело удержать равновесие. Мир вокруг затих, словно ожидая меня. Один только ветер шумел в ушах. Я боролся с головокружением. Ещё немного боли и всё это…

Ветер трепал гриву и перья на крыльях, пытаясь напомнить мне каким я был пони. Я не обращал на него внимания. В этом ветре и в этом небе нет места для меня.

И в этот момент, всё вокруг погрузилось в полную тишину. Мысли уходили из головы и мне становилось всё спокойнее. Это же так просто… так просто, что я задался вопросом. А это правильно? Всё ли получится?

Будет ли… больно?

Но, я так боялся двигаться дальше…

Я наклонился вперёд.

БИП

Я качнулся, копыта заскользили по парапету и я упал назад взвизгнув от боли. В момент падения я не до конца понимал в какую именно сторону я падаю и бешено махал копытами, пока подо мной не оказалась твёрдая бетонная крыша башни.

Живой.

Тяжело дыша и безумно глядя на край крыши через который я наклонялся до этого, я снова услышал звук.

БИП!

Моё радио… музыка остановилась.

Я потянулся за ним, поднял и едва не уронил когда ко мне пришло осознание.

В голове прокручивались мои действия. Я понял, что был готов прыгнуть. О… о богини…

Разум прояснился, одержимость прошла. Её смыло волной чистого ужаса. Я чувствовал себя таким… чужим. Все заботы и проблемы забылись, а мысли проносились так быстро, что в них не было никакого смысла.

Это было гораздо страшнее любого избиения.

Дрожа, я крепче обнял радио. Во имя Эквестрии, что я вообще делал? Собирался спрыгнуть с диспетчерской вышки! Я зажмурился и дрожь перешла в панику когда я осознал как именно события могут влиять на ясность моего ума. Как чувства могут двигать тебя в каком-то направлении. Обладая возможностью выбирать, тебе так же открываются неправильные варианты.

Нутро сжалось от понимания что я почти натворил, больше чем сжалось.

Отойдя подальше от края и опорожнив желудок, я, тяжело дыша, взглянул на радио. Сконцентрируйся на нём, сказал я сам себе. Оно спасло меня раньше, может сделать это снова! Может будут ещё новости про Обитательницу Стойла? О ком угодно, мне просто нужно было что-то, чтобы отвлечься от мыслей о произошедшем.

После сигнала из динамика донёсся звук.

Пш-ш-ш-ш

“...эм… привет? Ох, стоп, зачем я это говорю? Это же что-то вроде дневника, верно?”

Я моргнул. Это был голос молодого жеребца. Он звучал почти как мой в лучшие дни. Возможно мы даже были одного возраста.

“Ну, что мне сказать для первой записи? Папа сказал, что мне стоит сохранить это. Для протокола, как он сказал. Не совсем понимаю что значит, но, кажется, в этом нет ничего плохого, да? Ну точно не повредит. Плюс, я вроде как должен ему… всё таки, он достал для меня билет в Стойло. Если дела будут плохи, я по-крайней мере буду в безопасности под землёй, пока папа будет эвакуироваться вместе с пегасами. Мы все будем в безопасности…”

Это сообщение, было записано ещё до войны! Я был поражен и не понимал почему прибор включил эту запись или откуда она вообще там взялась, но в то же время, я осознал, что я завороженно смотрю на маленький динамик, аккуратно держа прибор в копытах.

“Ну, прислали мне значит эту штуку. Она идёт в комплекте с билетом, как они сказали. Пипбак. Компактная, но до жути прикольная штука. У неё есть радио, возможность записывать звук, небольшой фонарик чтоб скрасить самые тёмные ночи и я даже могу подключать его к терминалу, который папа подарил мне на день рождения! Большинство получит такие только на входе, но раз их делают здесь, в Филлидельфии, думаю они просто сразу высылают их местным. Ну, я уже доволен, эта штука даже спасла мне жизнь!”

Не тебе одному…

“Короче я возвращался после того, как получил её. И, ну, Эквестрия уже не та, что была раньше. Нет больше счастья, радости и понимания, типа. И в наше время всё, ну, типа, по-другому. Какие-то земнопони пытались отобрать мой билет пока я шел домой. Вышли прямо из переулка на Олд Вудтри! Я… блин, эта штука, она мне жизнь спасла. Л.У.М спас, то есть. Ох блин, меня снова трясёт. Пони не созданы для драк, так зачем все дерутся?”

Последовала пауза как будто он обдумывал что-то. Кажется я расслышал всхлип.

“Я просто… просто хочу чтоб всё это закончилось. Я не хочу идти в Стойло, зная что всё здесь погибнет. Но этому не бывать. Папа сказал, что это всего лишь понты и не найдётся таких придурков, которые сделают что-то, что навредит нам всем. Но если это так, то нахрена он потратил почти всё что накопил чтобы достать мне этот билет? Не хочу знать каково это быть последним поколением. Если случится худшее, то что нам останется? Может в будущем бедные пони будут жить и даже никогда не увидят всего того, что есть в этом чудном городе? Типа, травы, деревьев, чистой воды..?”

Я взглянул на Филлидельфию и увидел адские заводы с множеством рабов и отравленный радиацией воздух.

У меня не было слов чтобы описать как мне стало тяжело.

“Мне… мне кажется пора закругляться. Пора искать работу, раз я переехал сюда, чтобы получить билет. Ну, эм, пока, наверное. Тому кто это слушает. Скорее всего мне из будущего. Сейчас думаю о том, что сказал до этого и понимаю какая же это всё чепуха. Короче, меня зовут Сандиал, я единорог, думаю об этом надо сказать. Может я потом сделаю запись о том как я получил кьютимарку или о чём-то ещё. А до тех пор… ну, пока, наверное?”

– Пока… – пробормотал я, прежде чем задумался зачем вообще говорить с записью. Она закончилась и из динамика снова заиграла песня Свити Белль. Значит пипбак. Так называется эта штука. Пипбак Сандиала.

Внезапно меня накрыло ужасное осознание.

Тот скелет… это… это был…

Я свернулся в клубок, крепко обнял пипбак, и заплакал, пытаясь избавиться от тяжелого ощущения пустоты внутри.

Сандиал…

Моё возвращение на Ферму столь же нежеланным, сколь неизбежным.

Я отнёс запчасти для Викед Слит. В награду получил неделю рабочих смен на плавильных чанах.

В седельных сумках оставалось ещё немного лекарств. Может этого хватит, чтобы уговорить задир не убивать меня… эх, кого я обманываю? Они убьют меня сразу как только увидят.

Поработав зубами, я порвал край розово-желтой седельной сумки так, чтобы её часть скрывала мои крылья. На Ферме об этом знали только мои задиры, если, конечно, слухи об этом не успели разойтись по всей Филлидельфии. То, что об этом узнает Хлыст, было вопросом времени. И когда он узнает — мне конец.

Проходя мимо зеркала, я едва ли взглянул в него. Мне не хотелось видеть своё отражение. Тем не менее, взгляд всё равно скользнул к нему и по большей части это было заслугой картонного стенда розовой пони, которая указывала на него копытом, словно приглашая посмотреть.

Сначала я не заметил особой разницы, но присмотревшись застыл от удивления. Моя болезнь уже не выглядела такой страшной. Она не прошла, но, на тот момент уже это казалось победой. Я выжил. Я жил дальше. Я не чувствовал особой радости, но я был жив.

И что более важно, случилось это не благодаря чьему-то вмешательству извне, но благодаря решениям того пони, что отражался в зеркале. Этот маленький пегас с грустным взглядом и… рабовладелец, приближающийся к нему со спины.

Мои глаза широко распахнулись.

– Если бы я отправил тебя не к Викед Слит, то, наверное, наказал бы за то что так долго возвращался. Тебе повезло, что я знаю что она поехавшая.

Я пискнул и подпрыгнул от страха, влетев в холодное стекло зеркала. Хлыст двигался с нехарактерной для него тишиной и подошёл со стороны, где его отражение не было видно до последнего момента. По ухмылке на его лице я понял, что он специально хотел напугать меня.

– Д-да… хозяин, – прошептал я. – Она… она задержала меня…

– Да пофигу. Возвращайся в корпус, у меня сейчас встреча со связным Протеже.

– Эм… господин? – я хотел хотя бы попытаться спросить. – А… та банда уже вернулась? К-кажется они хотят убить меня…

– Мёрк, двигай крупом.

– Да, господин…

Ну, попробовать стоило. Я сгорбился и пошёл вместе с Хлыстом ко входу в контактный зоопарк, в его владения. Рядом со старым офисом для персонала, который жеребец использовал в качестве жилья, я увидел одну из грифонов Стерн. Гораздо крупнее большинства пони, с огромными острыми когтями, наёмница носила плотный бронежилет поверх черных как смоль перьев. Даже в тех местах, где у большинства грифонов перья были светлыми, у неё они меняли цвет с чёрного на тёмно-серый. За спиной у грифины были две длинноствольные винтовки, одна магическая и одна снайперская. Когда Хлыст подошел к ней, она коротко кивнула ему.

Она проводила меня взглядом, а я озирался по сторонам в поисках троицы бандитов. Мне нужно было избежать встречи с ними и найти безопасное место, хотя внутреннее чутье подсказывало мне, что таких мест не осталось. Позади, я услышал как Хлыст заговорил с наёмницей и их разговор быстро перешел в громкий спор; оказалось, ей нужны были рабы из корпуса Хлыста для этого “Протеже”. И жеребец явно не был рад этому.

Не были рады и бандиты. Они стояли на центральном проходе корпуса.

Ожидая меня.

У Нус был убийственный взгляд. На её спине виднелись свежие следы от ударов плетью.

Лимон нетерпеливо топал копытом. Сомневаюсь, что таким образом он выражал желание проявить ко мне милосердие.

Третий жеребец, имя которого я так и не узнал, просто фыркнул.

Ну вот и настал тот момент.

– Забудь о хотелках, Хлыст! Ты ничего здесь не контролируешь, я забираю кого хочу. У тебя нет права голоса в этом вопросе, уяснил?

Это был голос не грифины, а кого-то другого.

Грубый, насмешливый и властный голос достиг ушей каждого в контактном зоопарке. Он был таким уверенным и громким, что буквально пронзал голову. От такого командного голоса у меня по спине побежали мурашки, а копыта буквально приклеились к земле.

Даже задиры оживились и они повернули головы на спор Хлыста и грифины. Теперь в их разговоре появился третий участник.

Ещё вчера, я думал что встретил самого большого пони в Эквестрии и им был Шестой. Этот земнопони казался ещё больше, как минимум в обхвате. Он вмешался в их разговор и наёмница явно была недовольна тем, что их прервали.

Шестой был тем пони, который вызывал у меня чистый ужас. Этот вызывал отвращение, но при этом чувствовалась его власть. У него была облезлая темно-коричневая шерсть с пятнами грязно-серого цвета, каковой была и его грива. Тело было просто огромным как и ноги, хотя он был не таким высоким и мускулистым как Шестой, он всё равно выглядел до безумия сильным из-за такого плотного телосложения. Толстым его нельзя было назвать, скорее просто коренастым и крепким. Жеребец носил качественную кожаную броню с металлическими вставками и множеством небольших подсумков. В пределах досягаемости его рта, были закреплены хлысты, дубинки и что-то, выглядящее как энергомагическая погонялка для скота.

Я старался не смотреть на его рот, с гнилыми или вообще отсутствующими зубами. Я практически чувствовал какой от него исходил запах. Взглянув на его кьютимарку, мне пришлось в панике смотреть на свою, ведь на его фланках было изображение целой цепи, которая выглядела в точности как та, что была на моём рисунке кандалов!

На его фоне Хлыст смотрелся небольшим жеребцом и даже грифина, которая была больше практически любого пони, была меньше. Он общался с ними двумя так, словно он был существенно выше по иерархии в рабовладельческом обществе Красного глаза. В действительности, к моему шоку, Хлыст, ужас всей моей жизни, казалось был готов пресмыкаться перед ним. Да кто такой этот пони?

– Этот выскочка, Протеже, даже близко не подпускает меня к своим рабам, так что я пришёл к тебе, понятно? И я спрашиваю у тебя, кого из них тебе, кхм, не жалко потерять. Мне нужно больше для собственных нужд.

Он ухмыльнулся Хлысту, оскалив свои гнилые зубы, а затем взглянул на грифину.

– Если ты, конечно, не хочешь устроить сцену, Раджини. Ты же всё ещё верна кодексу, да?

Грифина коротко кивнула в ответ не сказав ни слова. Я видел как её коготь сильнее сжался на оружии в кобуре. Хлыст нервно смотрел на них двоих. Это явно была игра не его уровня.

– Слушайте… я дам вам одно раба, хорошо? И вы можете спросить у ребят в терминале, я слышал они хотят избавиться от нескольких нарушителей порядка.

Ох Богини, кажется я понял к чему это идёт. Я прирос копытами к земле, мечтая о том чтобы просто раствориться в воздухе и исчезнуть.

– Одного, да? И всё? С чего решил, что можешь дать мне только одного? Лучше удиви меня, Хлыст. Кто он?

– Мёрк! Сюда! – жеребец подозвал меня не отрывая взгляда от своих гостей.

Я не шевелился. Я не хотел и близко приближаться к этому монстру в теле пони.

– Мёрк! Двигай сюда сейчас же! – голос Хлыста звучал одновременно злым и испуганными когда он наконец набрался решимости и посмотрел в мою сторону. У меня возникло ощущение, что это они хотят сохранить это в тайне от Красного Глаза, учитывая как грифина постоянно оглядывалась по сторонам.

Я всё ещё не двигался. Я просто не мог. С ужасом я наблюдал как мой новый рабовладелец проследил за взглядом Хлыста и подошел ко мне. Он остановился передо мной и я почувствовал жуткую вонь исходящую от него. Я дрожал и тяжело дышал пока он оценивающе осматривал меня.

– Интересно… не часто увидишь таких маленьких пони в наше время. Жалко я не смог поймать ту, пока она ещё была тут.

Он облизнул губы. Мне пришлось закрыть глаза чтобы не задрожать от ужаса. Мысль о том, что этот отвратительный рабовладелец мог оказаться где-то рядом с Обитательницей Стойла задевала меня до глубины души. Мысль о том, что он оказался рядом со мной просто сводила меня с ума. Я почувствовал как он взял меня копытом за подбородок и крутит моей головой как ему вздумается чтобы рассмотреть меня под разными углами. Уставшие мышцы ныли от боли когда их растягивали. Жеребец, по всей видимости, не делал скидки на мой размер и не пытался сдерживать силу. Он снял мою седельную сумку и потянулся к самодельной накидке на спине…

Нет!

Когда он развернул меня, я почти инстинктивно взбрыкнул, целясь в единственное место, где я мог хоть как-то навредить ему.

Рёв ярости пронзил мой чувствительный слух когда он ударил меня копытом в бок с достаточной силой чтобы отправить в полёт до ближайшего забора. Врезавшись в него и оставив на сетке вмятину, я свалился на землю и свернулся в агонии. Едва не потеряв сознание, я пытался хоть как-то отдышаться.

Меня никогда не били так сильно. Никогда.

Жеребец смотрел на меня убийственным взглядом дрожа от злости и моей дерзкой попытки ударить его.

– Ах ты мелкий… слизняк…

Он медленно двинулся ко мне, делая шаг за шагом.

– Ты думаешь… ты можешь просто попытаться пнуть меня… по яйцам... без последствий?!

Я завизжал от ужаса когда заметил, что Хлыст стоит и не собирается вмешиваться, а грифина куда-то исчезла.

– Ты знаешь кто я? Я твой новый хозяин! Что ты на это скажешь?!

Он поднял меня за накидку и дал пощечину.

– Моё имя — Чейнлинк Шейклс, червь! Но ты не будешь называть меня так. Для тебя я — Хозяин! Понятно?

Он дал мне ещё одну пощечину.

– Как меня зовут?

– Хозяин Че…

И ещё одну. Я закричал. Я завизжал. Я пытался сопротивляться, но он поднял меня над землёй.

– Ты не слушал! Как меня зовут?

Тяжело дыша и хныкая, я пропустил всё что он сказал. Из-за паники я всё неправильно понял. Мои инстинкты раба заработали. Это был не просто рабовладелец. Я был рождён рабом, назван как раб и получил соответствующую кьютимарку. Каким-то образом я просто чувствовал, что он был полной противоположностью. Да даже по его кьютимарке это можно было понять! Он был обратной стороной той же медали; рождён, чтобы командовать мной. Я не мог не подчиниться. За считанные секунды он отпечатался в моем сознании больше, чем кто либо другой до него.

– Хозяин! – закричал я. – Да, Хозяин!

Казалось он был создан моей противоположностью во всём. Сильный в том, в чём я слаб, значительнее там, где я был никем. Шестой пугал меня. Хозяин вызывал более глубокие эмоции. В его глазах читалось желание владеть, которое оскорбляло меня, но в то же время я был неспособен сопротивляться.

Он бросил меня в грязь.

– Снимай накидку, хочу посмотреть чего мне досталось.

Нет… я не мог допустить этого. Но я чувствовал как каждый мускул стремится подчиниться. Диджей и другие освободили меня, но я чувствовал как замкнутая цепь Хозяина возвращает меня на моё место.

– Хах! А я скажу вам почему он не хочет её снимать!

Я обернулся и увидел как безымянный жеребец из троицы задир бежит к Хозяину. Он остановился прямо перед ним и указал на меня копытом. Хозяин суровым взглядом посмотрел на него сверху вниз и нахмурился. Я был испуган. Если бы он раскрыл тот факт, что я пегас, то меня прикончат прямо на месте! Или Хозяин лично притащит меня… к хозяину Красному Глазу! Моё воображение рисовало мне жестокие картины и я почти пропустил момент когда за одно мгновение Хозяин безжалостно повалил жеребца на землю.

– Я!

Копыто хозяина сломало ему челюсть.

– Не Просил Тебя!

Он достал нож настолько огромный, что его можно было назвать мечом.

– ОТКРЫВАТЬ РОТ, РАБ!

Нож насквозь проткнул его шею и вонзился глубоко в землю. Дёргаясь и захлёбываясь собственной кровью, жеребец умер за несколько секунд, а вокруг него земля и мёртвая трава покрылась лужей крови. Его копыта какое-то время продолжали дёргаться пока окончательно не обмякли. Кровь попала на меня, но я застыл от страха и не мог пошевелиться, чувствуя как тёплая жидкость покрывает мои ноги. Хлыст замер в ужасе, а оставшиеся задиры просто убежали в контактный зоопарк.

– Достаточно!

Грифина приземлилась рядом с Хозяином. Он повернул к ней морду с которой стекала кровь. В ответ, глядя на него суровым, но осторожным взглядом, наёмница нацелила на него винтовку.

– Рабов нельзя перемещать до завтра Шейкл. – сказала она. – Ты знаешь об этом. Тогда и получишь то, чего хочешь. Я попрошу Протеже найти на сегодня замену чтобы заполнить пробелы.

Она пыталась успокоить его, обещая дать то, чего он хочет, чтобы избежать нового кровопролития сегодня. Грифоны Красного Глаза нередко вели себя так, их преданность была абсолютной. Они часто защищали рабов от слишком рьяных рабовладельцев чтобы защитить собственность хозяина Красного Глаза и не допустить снижения эффективности его промышленности, если такая угроза была. Хозяин прищурился на неё, а затем расхохотался и наклонился ко мне.

– Ты как раз то, что нужно, Мёрк! – хриплым, похожим на мой, голосом сказал жеребец и фыркнул. – Я вернусь завтра и заберу тебя в свою… хм… особую группу. Мы точно повеселимся, малыш Мёрки… найдём тебе реальную работу в Филли, которая будет гораздо полезнее тягания этих дурацких тележек!

Эта гнилая ухмылка послала по моей спине дрожь. Ходили слухи, что есть рабовладельцы, которые держали “особые” группы неучтённых рабов для экстремальных работ чтобы заработать больше уважения у Красного Глаза. И некоторые даже говорили, что порой это просто смертельные игры, где рабовладельцы делали ставки на выживших или проигравших.

Идти с ним было смертным приговором. Вторым за два дня. Хозяин был влиятельным лицом в Филлидельфии, частью той прослойки, что могла не считаться с потерями среди рабов. Мысленно, я проклинал свою жизнь. Всё что я делал, казалось, вело только к большему статусу раба. Неужели это и правда мой талант? Становиться инструментом или слугой для кого-то всё время? За сегодня я выполнил почти десяток поручений от разных пони, как от рабов, так и от господ, и всё что я получил в награду это несколько дней жизни пока болезнь не вернётся или мой новый Хозяин не прикончит меня ради собственной выгоды или удовольствия.

Даже когда Хозяин ушел и Хлыст бросил меня в сарайчик рядом с его офисом, я чувствовал оцепенение.

– Останешься здесь на ночь. Если с тобой что-то случится ночью, то Шейклс будет недоволен. Мне ещё хочется пожить. Завтра у тебя рабочая смена, так что спи.

Ну конечно же рабочая смена. Разве её не могло быть у хорошего раба?

Я не спал всю ночь.

Моё воображение не давало мне заснуть, подкидывая всё новые жуткие варианты развития событий. Возможно я был прав в своём убеждении о том, что жизнь раба заканчивается только двумя способами: медленным от болезни или быстрым от убийства.

Я продолжал обнимать пипбак, желая чтобы он снова сказал мне то, что нужно. Он уже освобождал меня раньше. Он помешал мне сделать последний шаг. Почему он снова не мог мне помочь? Он всего лишь играл очередную песню Сапфир Шорс. Она мне даже не нравилась. Почему не Вельвет Ремеди? В тот момент я бы лучше послушал даже Сандиала. Но без понимания как пользоваться пипбаком и его настройками, я мог предполагать что запись включилась от какого-то сбоя, или чего-то такого.

Помощи ждать не откуда.

Я совсем один.

В темноте ночи я не мог рассмотреть ни одного своего рисунка в дневнике прямо передо мной. Я пытался рисовать, но когда Хлыст закрыл дверь и лишил меня каких-либо источников света, эта затея перешла в разряд невозможных. Я мог только ждать пока начнётся моя смена, отработать на износ ещё один день и затем меня передадут… передадут…

Я сглотнул и тяжело задышал.

Передадут Хозяину. Мысли о нём не покидали мой разум с тех пор как он ушел. Гигантский пони, рождённый чтобы мои оковы никогда не сломались. Ему было предписано судьбой стать моим владельцем, а мне — его рабом. Но я не хотел этого! Я не хотел умирать! Разве я перед этим не потратил целых два дня просто чтобы доказать себе это?

Я ударил стену копытом, покрутился на месте и только после этого успокоился, опустив голову на дневник и положив одну ногу на пипбак.

Клик

Загорелся свет.

Я подпрыгнул, когда внезапно появившийся свет ослепил мои уже привыкшие к темноте глаза. Прикрыв их копытом, я осторожно взглянул на источник света. Разбитый экран пипбака, лежащего передо мной, источал слабый свет, который мерцал и периодически пропадал из-за обширных повреждений всего устройства. Внезапно слова Сандиала прозвучали эхом в моей голове

Фонарик, чтобы скрасить самые тёмные ночи…

Спасибо, Сандиал. Со светом, который давало мне это наследие прошлого, всё изменилось. Медленно, но со временем мой разум нашёл утешение, которое так усердно искал. То, что поможет мне избавиться от рабского мышления.

Я мог видеть. Если я могу видеть, то это значит, что я не один.

Передо мной лежали мои рисунки. Портрет меня, притаившийся в углу пустого листа. Моя улыбка на нём была такой радостной, тело не покрывало множество ран, а крылья были широко раскрыты. Моя мать, красивая и одно лишь её изображение успокаивало, смотрела на меня с другой страницы. Она была так горда и не теряла веры в своего маленького потерянного жеребёнка. Шестой, сильный и безжалостный, но в то же время стремящийся защитить такого беззащитного пони как я. Загадочная кобыла, отрешённая и интригующая, но со взглядом который буквально сиял добротой. И над всеми ними — Обитательница Стойла, дарящая свет не только одному израненному жеребцу, но всем пони, кто когда-либо видел её.

Я схватил уголёк и снова начал рисовать. Я хотел большего. Если этой ночи суждено стать моей последней ночью в Эквестрии, то я умру окруженный теми, кто что-то для меня значил. Уголь коснулся листа пергамента и наполнил его рисунками меня, стоящего вместе с остальными. С кобылой, которая помогла мне и хихикала, глядя на мои э-э.. эм-м… личные рисунки. С Шестым, который с хмурым взглядом не смотря ни на что защищал меня.

Пергамент заполнялся. Я раскрыл дневник и, игнорируя мерцающий свет, просто не мог остановиться. Мои глаза болели, но страница за страницей наполнялись изображениями всего, что я когда-либо видел, от пипбака до башни Тенпони. Моя мать, обнимающая меня и прогоняющая прочь страхи маленького жеребёнка. Я представил как могли выглядеть шесть других моих братьев и сестёр. И нарисовал их тоже. Вельвет Ремеди, Диджея и всех, кого только мог вспомнить. Уголь чертил всё новые и новые линии, заполняя страницу за страницей.

Этого мало!

Дневник в сторону, теперь сами стены станут моим холстом. С каждым мерцанием пипбака всё больше изображений появлялось на них. Кадр за кадром, лоскутное одеяло собиралось в единую картину когда я мог видеть его и едва свет снова пропадал, я продолжал рисовать, поворачивая голову в разные стороны. Глаза высохли, но движения стали только увереннее, а сердце, ранее скованное болезнью и страхом, теперь билось быстрее из-за вновь обретённого смысла.

Я двигался о стены к стене, мои движения скрывались во тьме каждый раз когда свет пипбака гас, но каждый раз появлялись всё новые и новые рисунки. В конце концов… истощенный… я лег на спину, взяв пипбак в копыта. Слово по велению судьбы, на это время он перестал мерцать, наконец подарив мне возможность оценить свою работу.

Со всех сторон меня окружал внешний мир. Гигантское панно из всего того, что дарило надежду на Пустошах. Я видел Башню Тенпони и множество маленьких поселений, через которые проходил когда-то, как та же Нью-Эпплуза. Я видел как пони бегут на помощь своим друзьям. Видел как Обитательница Стойла мчалась за горизонт в лучах великолепного заката, паря в воздухе пока вокруг неё собрались растерянные пони, но она знала что её ждёт за горизонтом. Воображение помогло мне нарисовать Диджея и его вещательную станцию с микрофоном в башне в Мэйнхеттене. Вельвет Ремеди в самом красивом наряде, который я только смог придумать, изливала душу в песне, а вокруг неё парили музыкальные ноты.

Я увидел мир, который остался позади когда меня заперли здесь. Мир, полный пони, которые не ненавидят меня и не хотят использовать. Да, конечно, там тоже наверняка были плохие пони и даже похуже, чем здесь, но там было столько хороших! Пони, которые могли бы назвать меня другом… или вылечить меня, спасти жизнь…

Я выпрямился.

Которые могли бы спасти мою жизнь…

Был один способ. Если бы я только мог… если бы…

В порыве страсти, я вытащил дневник и схватил новый кусок угля. У меня были новые планы. Мне нужны припасы, оружие, броня, разведка маршрутов и самое главное… мне нужен способ, который позволит мне воплотить эту ужасающую концепцию свободной жизни и этот рисунок в реальность. План, который позволит мне пойти вслед за солнцем за горизонт и узнать где же оно прячется от тьмы.

Я сбегу. Теперь моя жизнь зависела от этого.

Завтра у меня будет целый день чтобы подготовить и воплотить план в реальность. Сбежать из Филлидельфии. Чтобы выйти за стены и сбежать от этого рабства, которое столько времени позволяло мне мечтать только о том, чтобы найти кого-то, кто вылечит меня от смертельной радиации. Затаив дыхание, я коснулся копытом груди, слушая стук своего сердца. Спустя столько времени в неведении, не зная чего я желаю, наконец осознание пришло ко мне.

Пришло время перестать плакать.

Говорят, что за каждой парой крыльев в Пустоши есть своя история.

Завтра я начну свою.

Заметка: Новая способность!

Подлый удар! (Первый уровень) — У вас есть дар наносить удары по самым чувствительным местам. Другими словами, вы дерётесь подло! Ваша первая безоружная атака в даёт вам небольшой шанс мгновенно оглушить противника!

Рождение богов: тени создателей

Иллюзия разума

Fallout Equestria: Обыденная нежизнь

Потерянный рой

Хрустальный змей

Самый лучший день

Поменяться...

Одно из воссоединений семьи

Fallout: Equestria - Frozen Skies

Я Цеппелин

Fallout: Equestria - Murky Number Seven

Глава 2. За каждой парой крыльев

Глава 2. За каждой парой крыльев

Осторожно, экстремальные фетиши!