Что за странный маленький жеребёнок?

I - В небе

Рубрика "Ежеглавные заметки от редактора"
Оригинальное название главы — "Overhead", что в основном переводится как "издержки". Однако есть малораспространенный вариант использования в контексте "над головой", как например "overhead lighting", что является потолочным светильником. Мы, собственно, так и не поняли, что именно хотел сказать автор этим названием, поэтому перевели именно как "В небе".
А еще в оригинале поньки постоянно э-кают, большая часть чего была наглым образом вырезана мной и переводчиком для придания тексту адекватности.

Утро среды

Поток размышлений Рэйнбоу Дэш остановился при виде красного пятна на луге внизу. Все мысли об ужасном начале дня были забыты. Гнев, запертый в её груди и ждавший момента выплеснуться на невинную тучу во время первой из двух долгих смен, улетучился. Всякое беспокойство о своей нелёгкой доле испарилось в тот момент, когда она увидела скрюченную маленькую фигурку, неподвижно лежавшую на краю поля.

Сознание успело догнать тело и Рэйнбоу вовремя вспомнила, что нужно притормозить, но, несмотря на это, она столкнулась с землёй в едва контролируемом падении, машинально согнув ноги, чтобы смягчить удар, и, спотыкаясь, направилась туда, где лежал жеребёнок. Все ещё влажная от росы трава, доходившая ей почти до живота, намочила шерсть.

«Нет, нет, нет-нет-нет...» У неё перехватило дыхание, когда она увидела его вблизи. Шерсть слиплась от пыли, лапы и крылья согнуты под неправильными углами, и слишком, слишком много крови для такого крошечного существа. Настолько много, что под ним натекла целая лужа. Она превратила его гриву из светло-зелёной в грязно-коричневую, его более темная шерсть выглядела ничуть не лучше. Его дыхание было прерывистым и хриплым, что привлекло внимание Рэйнбоу к его слегка вздымающемуся боку, где, казалось, некоторые части его тела просто... отсутствовали. На вид жеребёнку было не больше двенадцати.

Желудок Рэйнбоу резко сократился, и ей потребовалось вся её сила, чтобы не расстаться со своим завтраком. Вместо этого она сглотнула и шагнула ближе. Её копыто отдернулось при первом прикосновении к пропитанной кровью траве, но, ещё раз взглянув на жеребёнка, пегаска с широко раскрытыми глазами отогнала свои чувства и опустила конечность. Он нуждался в её помощи.

— Эй, — Её голос звучал тихо, неуверенно. Она попробовала ещё раз. –Эй! Эй, ты меня слышишь? – Но он не издал ни звука. Сердце Рэйнбоу бешено колотилось в груди, угрожая выпрыгнуть прямо из горла. Шерсть на её копытах начала окрашиваться в неестественный красный цвет.

— Хорошо, если ты меня слышишь, просто... — Она переступала с копыта на копыто, готовясь, насколько могла. — Прости, если это будет больно, хорошо?

Рэйнбоу Дэш набрала полную грудь воздуха, и, используя крылья, чтобы не упасть, подхватила жеребёнка передними лапами. Она надеялась, что он заплачет, закричит или сделает хоть что-то, но он просто лежал у неё в передних лапах, как тряпичная кукла. Его тело весило слишком мало, даже для его возраста.

— Ладно, все в порядке, я поняла... — Дыхание Рэйнбоу участилось. Её взгляд метнулся вниз, к её груди. Она чувствовала, как кровь просачивается сквозь её шерсть, окрашивая кожу под ней. Когда она посмотрела на эту рваную, ужасную рану у него на боку, в её голове что-то щёлкнуло. Больница. Ей нужно было доставить его в Понивилльскую больницу, немедленно.

Сильнейший взмах крыльев подбросил её в воздух, и она понеслась, пролетая мимо полян, а затем и крыш с улицами, летя так низко и так быстро, как только могла, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Завывающий ветер заглушал дыхание жеребёнка, и это лишь сильнее давило на неё.

Рэйнбоу почувствовала, как вокруг неё начинает формироваться конус сжатого воздуха, когда она с криком взмахнула крыльями. Они вывернулись в суставах, посылая острую боль вверх по её спине. Она застонала, но перешла на беспорядочный галоп у входа в больницу, изо всех сил стараясь как можно меньше трясти жеребёнка, и плечом распахнула двери.

— Помогите! Пони-будь!

Кобыла за стойкой регистрации едва успела открыть рот, как увидела его. Не успела измотанная пегаска опомниться, как пони заполонили все помещение и мир вокруг неё превратился в размытое пятно. Кто-то переложил жеребёнка на невзрачную каталку, которая быстро окрасилась в красный. Раздражённый жеребец засыпал её быстрыми вопросами, но всё, что она смогла пробормотать, было "Я не знаю", что только заставляю его злиться ещё больше. Затем они увезли его через двери, располагавшиеся под большой табличкой с надписью "неотложная помощь", окруженного настоящим роем пони, которые кричали друг на друга словами, которые Рэйнбоу не понимала, но от которых у неё холодело в душе.

Всё закончилось так же быстро, как и началось. Рэйнбоу стояла посреди вестибюля, широко раскрыв глаза и моргала, окруженная кровавыми пятнами и отпечатками копыт. Ошеломлённая пегаска почти ничего не замечала, пока к ней не подошла кобыла-единорог со стойки регистрации. Её глаза были полны беспокойства. Она сказала что-то, чего Дэш не смогла расслышать.

— А? – Рэйнбоу моргнула.

— Я спросила, всё ли с тобой в порядке, милочка? — Теперь её взгляд стал ещё встревоженнее.

— Эм... Эм, я... — Рэйнбоу снова моргнула, не понимая причину вопроса. Она оглядела комнату, а затем опустила взгляд и посмотрела на себя. Перед ней предстало зрелище прямиком из фильмов ужасов — казалось, она в буквальном смысле приняла кровавую ванну. Борода Селестии, с неё даже капало на грязно-белый пол.

— Твоя шёрстка в полном беспорядке, дорогая. Тебе нужна помочь? – Коснулась её плеча санитарка.

Рэйнбоу подняла глаза, чтобы встретиться пустым взглядом с кобылой. Не без труда ей удалось кивнуть. Она положила переднее копыто на холку Рэйнбоу с материнской нежностью и повела её прочь от двери операционной, в уборную. Тишина позволяла Рэйнбоу явственно расслышать каждое мягкое постукивание копыт об пол. Почему вместо крови по её венам течёт свинец? Она не почувствовала ни как подошла к раковине, ни температуры воды, стекающей по её меху.

Добрая кобылка достала тряпку. Белый цвет ткани стал грязно-коричневым ещё до того, как она закончила оттирать свернувшуюся кровь с груди Рэйнбоу. Её объёмный пегасий пух там казался спутанным и тяжелым, и от этого Рэйнбоу захотелось уже просто лечь на пол в ванной.

Кобыла, казалось, не боялась испачкать свои кремовые копыта. Она отжимала теперь испачканную тряпку над раковиной своей нежно-розовой магической аурой. Вода в ней клубилась и танцевала красновато-коричневыми завитками, исчезая в непроглядно темном сливном отверстии.

— Неужели я..... Он выживет? — Прохрипела Рэйнбоу. Её голос прозвучал так тихо и хрипло, что казался чужим. Морда кобылы сморщилась.

— О, милочка. Здешние врачи отличные специалисты. Я уверена, они делают всё, что в их силах, — Она продолжала тереть, стараясь придать шерсти Рэйнбоу её обычный цвет.

— С ним всё будет в порядке? Я же не... — Она с трудом выговорила это. — Я опоздала?

— Бедняжка, — Кобыла наклонилась и крепко обняла Рэйнбоу, её мягкая зелёная грива пахла цветами. — Ты сделала всё, что могла, — сказала она, — и поверь мне, эти пони для меня как семья. Я знаю, что они не отдадут его без боя.

Это немного успокоило Рэйнбоу. Она глубоко вздохнула.

— ...Спасибо, — выдавила она.

Кобыла-единорог откинулась назад и ещё раз отжала тряпку, затем положила её на край раковины.

— Это всё, что я могу сделать прямо сейчас, — сказала она. — Тебе понадобится хороший душ, чтобы избавиться от всего остального.

Пегаска оглядела себя. Там, где несколько минут назад её мех был красным, теперь он был просто тускло-коричневым.

— Хорошо.

— Ты его знаешь, дорогуша?

Рэйнбоу моргнула.

— Жеребёнка? Нет, я просто... нашла его.

— О, дорогая, — Её лицо вытянулось, и она пробормотала что-то невнятное. — Нам придётся послать кого-нибудь в мэрию по этому поводу. – После чего она снова перешла на успокаивающий, материнский тон. — Все будет хорошо, не волнуйся.

Рэйнбоу хотела бы быть такой же уверенной, как санитарка.

— Сколько..... сколько времени это займет?

— Я не знаю, милочка. Некоторое время. – Прикусила губу кобыла

— О... — сказала Рэйнбоу. Что-то внутри неё подсказывало, что ей это должно не нравится, что она должна раздражаться, или даже злиться, но пегаска обнаружила, что не может собраться с силами. Вместо этого она посмотрела на пол в ванной, копытом рисуя круги в грязных лужицах на кафеле. — Ничего, если я останусь? Совсем ненадолго?

— Ты можешь оставаться в вестибюле столько, сколько пожелаешь. — Кобыла нежно улыбнулась Рэйнбоу.

Пока пегаска следовала за кобылой к стойке регистрации она наконец обратила внимание на её метку — медицинский крест в водовороте. Как только они добрались до вестибюля, Рэйнбоу нашла самое дальнее от всех остальных пони место, раздраженно упала на него и принялась ждать.

Вскоре в вестибюле показалась худощавая кобыла-пегас торопливого вида с набором компактных курьерских сумок. Она трусцой побежала к стойке регистрации и начала быстро и тихо разговаривать с недавно помогшей Рэйнбоу кобылой.

Она молча наблюдала, как курьер достала из сумки записку и передала её единорогу, которая зажгла свой рог и что-то на ней записала. Пока она писала, курьер сказала ей что-то, на что в ответ получила только молчание.

Затем они обе перевели свои взгляды на Рэйнбоу, чьи глаза резко распахнулись. Она быстро опустила взгляд на свои копыта, вопреки всему надеясь, что они не подойдут к ней. «Я уверена, что это не имеет к нему никакого отношения. Больницам нужно постоянно отправлять сообщения, это нормально.» — думала она. Её уши дернулись от приближающегося звука копыт. «Нет, нет, пожалуйста, не говорите этого...»

— Мисс Дэш? — Рэйнбоу оглянулась и увидела секретаршу, стоящую всего в нескольких шагах от неё с ободряющей улыбкой. — У меня есть кое-кто, у кого есть к вам несколько вопросов, — Она все ещё держала записку и ручку своей магией, парящие рядом с её головой.

Рэйнбоу почувствовала, как у неё внутри все перевернулось.

— Что случилось? с ним что-то... — Внезапно стало очень трудно говорить. — Он, эмм–?

— Нет, насколько я знаю, жеребёнок всё ещё в операционной, — Курьерская кобыла покачала головой. — Мы пытаемся связаться с мэрией, но мне нужна вся информация, просто чтобы проверить, что я ничего не упускаю. Важно убедиться, что мы знаем всё, что можно, для предотвращения потенциальных чрезвычайных ситуаций.

— Чрезвычайных ситуаций? — Рэйнбоу запнулась. — Что происходит?

— Вы сказали, что нашли его за городом? – Спросила она, — Он уже был ранен?

— Эм, да, — пробормотала Рэйнбоу, стараясь не зацикливаться на мысленном образе красного пятнышка на траве.

— Где именно? – После этой фразы у Дэш пересохло во рту.

— Эм, я точно не знаю, это было... Должно быть, это было на юго-западных полях, за парком, — Она потерла висок. — Извините, просто... Это произошло слишком быстро...

— Всё хорошо, спасибо, — Кивнула курьер. — Я уверена, мэр попросит кого-нибудь слетать туда и осмотреться, — Рядом с ней кобыла со стойки регистрации начала что-то писать.

— Что? Почему? – Нахмурила Рэйнбоу брови.

— Потому что мы понятия не имеем, что произошло, — Произнесла курьер. — Что, если то, что случилось с ним, случилось и с другими пони? Что, если причина, по которой его родителей здесь нет, в том, что они тоже на том поле? — Она кивнула кобыле в знак благодарности, забрала записку из её ауры и положила её в седельную сумку своим светло-голубым копытом.

— Н-но я больше никого не видела! — Снова расширились глаза Рэйнбоу.

— И я тебе верю, — сказала кобыла, поворачиваясь. — Как я уже говорила, главное — иметь всю информацию. Нам просто нужно убедиться, что больше никто не пострадал.

Рэйнбоу начала подниматься на копыта, но кобыла жестом остановила её.

— Всё в порядке, мисс Дэш. Вы выполнили свою часть работы, просто отдохните. Позвольте нам позаботиться об остальном, хорошо?

В любой другой день Рэйнбоу, возможно, восприняла бы это как вызов, но всё, что она смогла заставить себя сказать, было тихое "хорошо", после чего курьер вышла за дверь, и Рэйнбоу снова осталась сидеть в тишине, нарушаемой только тиканьем часов.

Когда она смотрела, как уборщица тащит швабру и ведро в центр вестибюля и начинает убирать беспорядок, её разум отказывался что-либо делать, кроме как проигрывать перед ней эту сцену снова и снова. Сколько времени ей потребовалось, чтобы заметить это маленькое красное пятнышко? Может быть, она слишком долго колебалась, прежде чем забрать его? Что, если она летела недостаточно быстро?

Она представила, как один из врачей выходит из дверей операционной с каменным лицом и красными глазами. Она узнает, что произошло, прежде чем он произнесёт хоть слово. И что потом? Ощущение жеребёнка, умирающего у неё в лапах, останется в её мозгу, проигрываясь снова и снова, показывая ей, как мало она сделала, как ей не удалось спасти его. Рэйнбоу даже не заметила, как схватила себя за хвост и прижала его к груди, пока кто-то не окликнул её по имени. Дэш моргнула и подняла морду от своего хвоста.

— Хм?

Это был Тандерлейн из погодной группы. Серый пегас немного смущённо замешкался в дверях. Он даже не успел забраться внутрь, а просто стоял там с вытянутым копытом, придерживая дверь открытой.

— Хей, йоу, ты в порядке?

Знакомое лицо сразу протрезвило пегаску. Рэйнбоу Дэш сразу же осознала тот факт, что в данный момент она гладит свой хвост, как маленькая кобылка. Она оттолкнула его и выпрямилась, вытирая глаза передним копытом. «Когда я начала плакать?» Она шмыгнула носом и мгновенно придала своему лицу невозмутимое выражение.

— Да, — сказала она быстрее, чем было нужно. — Да, я в порядке. А что случилось?

— О, эм, хорошо, — сказал Тандерлейн. Он позволил двери захлопнуться за собой и галопом направился к Рэйнбоу. — Что случилось? Дэш, мы весь день тебя искали!

Весь день? Она посмотрела на часы над стойкой регистрации. Семь минут первого. Как она могла не заметить? Добрая кобыла-единорог за стойкой заметила её пристальный взгляд и слегка улыбнулась.

— Я здесь только потому, что миссис Кейк сказала, что видела, как ты рвала здесь хвост, — сказал он. Его взгляд упал на пятна на её груди и передних лапах. — Милая Сел…, Рэйнбоу, это... это кровь?

— О, эм... — Рэйнбоу не знала, с чего даже начать. — Чей-то жеребёнок пострадал на окраине города, я полагаю. И я мигом доставила его прямо сюда.

— Всё было настолько плохо?

Она снова посмотрела на себя.

— Это... не моя.

— О... – Вытянулось лицо Тандерлейна

От тишины даже воздух стал тяжёлым. Рэйнбоу сглотнула.

— Прости, я пропустила свою первую смену, — сказала она, опустив глаза, — Я хотела остаться здесь и убедиться, что с ним всё в порядке, понимаешь? Поскольку мы даже не знаем, кто его родители.

Жеребец моргнул.

— Ой! О нет, ты... всё хорошо, — пробормотал он, — всё хорошо. Мы найдём кого-нибудь, кто подменит тебя, всё будет нормально. В любом случае, гроза закончится не раньше следующей недели.

— Я всё отработаю, клянусь.

— Да, конечно, — сказал он, — мы знаем, что ты держишь свое слово, Дэш. Просто, э-э, заскочи в офис, как только закончишь, хорошо? Дай всем знать, что с тобой все в порядке.

— Да... — сказала Дэш, — Конечно.

— Хорошо... — Тандерлейн с шипением выдохнул и взъерошил свою серебристую гриву. — Я расскажу остальным, что произошло, и, э-э... оставлю тебя наедине с этим.

— Да, — снова сказала Дэш. Тандерлейн бросил последний обеспокоенный взгляд через плечо и исчез за дверью. Рэйнбоу выдохнула, даже не осознавая, что всё это время задерживала дыхание, и откинулась назад.

В больнице сегодня было не очень оживленно. В общем-то, в Понивилле всегда было не очень много пациентов. Обычно они приходили с ожогами на кухне, ну или случайной неудачной посадкой, но даже таких случаев было неприлично мало. В воздухе висела та же гнетущая тишина.

Что-то перещёлкнуло в голове Рэйнбоу. А что насчет его родителей? Они ещё не объявились, но больница точно отправила бы кого-нибудь в мэрию. Может быть, они просто ещё не знают? Что, если Рэйнбоу пришлось бы рассказать им, что случилось с их сыном? Что, если бы они кричали, плакали и требовали от неё хоть какое-то оправдание её катастрофической проволочки?

Двери, скрывающие всё это время жеребёнка, раздвинулись, внутрь вошел уставший и слегка пожёванный врач и отпустил магическую ауру, позволив им закрыться за собой. Он убрал с глаз свою растрёпанную шоколадно-каштановую гриву и осмотрел комнату, прежде чем остановить свой взгляд на Рэйнбоу.

— Мисс Дэш?

Он на слегка ватных ногах подошёл к ней. О нет. Вот оно. Рэйнбоу захотелось свернуться калачиком, перевернуться на другой бок, и–

— Успокойтесь, всё хорошо, – Остановился доктор перед ней. — Жеребёнок, которого вы доставили, будет в порядке. Он выкарабкается.

Рэйнбоу вскинула голову. Стеснение в груди и тяжесть на шее разом исчезли, и её сердце воспарило.

— Что? Правда?

— Он потерял очень много крови, — Доктор устало улыбнулся ей. — Но несмотря на это его организм как-то держался. Если бы мы добрались до него чуть позже, он, возможно, не выжил бы. Вы, скорее всего, спасли ему жизнь, мисс Дэш.

Стеснение в груди Рэйнбоу исчезло, и на её лице появилась широкая улыбка облегчения. Она посмотрела на кобылу за стойкой регистрации, которая радостно помахала ей. Впервые с тех пор, как увидела жеребёнка, она смогла нормально дышать.

— Итак, как его зовут? — Спросил доктор.

Ход мыслей Рэйнбоу резко оборвался.

— О, эм... извините, я не знаю, я только нашла его.

Доктор нахмурился.

— Тогда ему особенно повезло. Я так понимаю, вы не знаете, как это произошло? — Рэйнбоу покачала головой. — Ну, жеребята не пропадают без того, чтобы пони не отправились их искать, и уж точно не в Понивилле. Как только мэрия уведомит родителей, я уверен, они будут здесь в считанные минуты, если уже не у входа. – Он подмигнул ей. — Я уверен, у вас появятся как минимум два новых поклонника, а, мисс Дэш?

— Да, держу пари, так и случится...- Усмехнулась Рэйнбоу, хотя и не смогла скрыть усталость в голосе. — К-как он?

— Он под анестезией, — заверил доктор. — И будет без сознания довольно долго.

— О, — сказала Рэйнбоу. — Ага. Логично.

— Если вы захотите навестить его, когда он проснется, не думаю, что это будет проблемой. — Широко улыбнулся он ей. — Я бы даже сказал, что жеребёнок заслуживает встречи с кобылой, которая спасла ему жизнь!

Они оба облегченно рассмеялись.

— Если хотите, — продолжил доктор, — Мы можем отправить нашего курьера, когда он проснется, так что вам не придётся ждать здесь. — Он указал на тёмные пятна на шерсти Рэйнбоу. — Я уверен, что вы хотели бы показаться ему во всей красе.

Как только доктор упомянул об этом, корка на её шерсти стала гораздо заметнее.

— Ой. Да, действительно хочу. Это было бы куда круче, — ответила Рэйнбоу.

— Конечно. Я дам знать мисс Флоуинг Филдс. — Он кивнул на кобылу за стойкой регистрации.

Рэйнбоу встала, чтобы уйти, но доктор остановил её.

— Эм, мисс Дэш, прежде чем вы уйдёте, позвольте мне поблагодарить вас. Правда. — Он одарил Рэйнбоу ещё одной широкой, искренней улыбкой. — То, что вы сегодня сделали, спасло ему жизнь. Я рад, что мне не пришлось заполнять карточку этого жеребёнка как в случае, если бы вы не успели доставить его сюда так быстро.

Рэйнбоу на мгновение остановилась, затем приняла свою самую впечатляющую позу.

— Я просто рада, что успела вовремя, док. – Кивнула она, а затем, помахав напоследок милой кобыле — нет, Флоуинг Филдс, полностью успокоившаяся и в равной степени опустошённая пегаска покинула Понивильский госпиталь. Она направилась прямиком в свой облачный дом. Пришло время принять долгий горячий душ.

Несколько часов спустя сестра Редхарт вошла в палату к новому пациенту, который лежал в плотных повязках и крепко спал на слишком большой для него больничной койке. Вечернее солнце Селестии светило сквозь щели между зашторенными окнами, погружая палату в полумрак. Она зевнула, сейчас она думала только о проверке всё ещё неопознанного жеребёнка. Планшет в изножье его кровати оказался быстро заполнен. Она тихо напевала себе под нос во время работы, стараясь не разбудить малыша и, когда повернулась, чтобы тихо удалиться, бросила последний взгляд на спящего больного. Его глаза пристально уставились на неё в ответ.

— Ип! — Кобыла подпрыгнула на месте, чудом удержав шапочку на голове. — Я не видела, что ты проснулся, дорогой!

Его молчание заставило медсестру поёжиться. В любую секунду жеребёнок мог начать звать своих маму и папу, и Редхарт предстояла большая и далеко не лёгкая работа по объяснению ему, что всё будет хорошо, хотя они даже понятия не имели, кто его родители. Честно говоря, она подозревала, что случай этого жеребёнка был... особенным, и эта мысль ещё больше беспокоила её.

Однако вместо того, чтобы завыть, жеребёнок продолжал смотреть. Его тёмно-карие глаза стали ещё шире. На его крошечном лице они казались комично огромными. Редхарт, моргнув, прекратила импровизированное состязание в гляделки и бросилась к жеребёнку.

— Ты в порядке, милый? Как ты себя чувствуешь?

Жеребёнок повернул голову и проследил за ней, пока она обходила его кровать, но, тем не менее, он не издал ни малейшего писка.

Улыбка медсестры стала более натянутой. Может жеребёнок был глухим?

— Ты можешь... ты слышишь меня, дорогуша?

Медленно, как будто ему пришлось сильно сосредоточиться на этом, жеребёнок кивнул, всё время не сводя с неё своего пристального взгляда.

— «Ну, это лучше, чем ничего…» Ты в порядке?

Снова кивок с черепашьей скоростью. Без сомнения, с этим жеребёнком было что-то не так. Редхарт стало не по себе.

— Ты знаешь, где находишься?

Жеребёнок, наконец, отвел от неё взгляд, оглядел комнату, затем опустил взгляд на себя. Он поднял передние лапы, одну слегка согнув, другую прямую, и осмотрел их так, словно пытался прожечь их своим взглядом. Его маленький ротик приоткрылся, когда он осматривал свои конечности, поворачивая их то так, то эдак. Это было бы мило, если бы не было так удивительно и странно.

— Эм, дорогой, — начала медсестра. Жеребёнок снова посмотрел на неё своими большими темными глазами. — Дорогой, ты можешь хотя бы сказать мне, как тебя зовут?

После минутного раздумья жеребёнок прошептал что-то хриплое и неразборчивое. Затем он моргнул, с трудом сглотнул и сказал снова.

— Габриэль.

Несмотря на то, что её натянутая улыбка осталась, уши Редхарт опустились. «О, это будет долгая ночь.»