Химера
Глава 24 – Вылазка
Магия разливалась в воздухе подобно невесомым нитям, что окрашивали непримечательное внутреннее убранство помещения в золотые и закатные тона. Переплетаясь и извиваясь вокруг освобожденного от свитков и пергамента рабочего стола, стоявших перед ним простых, но добротных табуретов, зажженных с наступлением вечера светильников и испещренной бесчисленным множеством обозначений огромной ростовой карты в половину стоявшей за столом стены, эти нити образовывали вязь невероятно причудливых узоров, и лишь немногие посвященные могли увидеть лежащий за ними смысл. Еще меньше – знали, что эти узоры, эти арканные символы не только служили воплощением потоков в реальном мире, но и могли усиливать друг друга, создавая новые, комплексные массивы и свойства.
Какое-то время эта гармония, эта незаметная большинству смертных музыка вселенной продолжала тихо переливаться янтарными оттенками, ведомая волей и умением заклинателя. Новые, еще более сложные формы начали возникать, окружая комнату полукругом магических символов, меж которыми проскакивали искры энергий Вуали… но в какой-то момент в их гармоничную мелодию закралась фальшивая нота. Хаотичный звук, что подобно чуме начал поражать одно сплетение за другим, перекидываясь по золотым нитям и оскверняя их в процессе. Всего несколько мгновений – и создаваемые чары начали безвозвратно распадаться, и даже панические попытки заклинателя обуздать их не могли предотвратить конца. Энергия устремилась обратно к своему источнику, к фокусирующему центру, который позволил ей принять свою форму изначально, и…
– Ай! – поморщилась Селестия, потирая покалывающий рог, и сидевший напротив нее седой единорог в остроконечной шляпе со вздохом покачал головой.
– Еще раз, к плетению чар нельзя подходить с точки зрения шаблонов и жестких, негнущихся конструкций. Потоки своевольны, и чем крепче ты пытаешься их контролировать – тем больше они будут сопротивляться твоей воле, пока заклинание не распадется на куски под собственным весом, – демонстративно посмотрев на теревшую рог ученицу, он добавил: – Что, смею заметить, ровно сейчас и произошло.
– Все знания могут быть каталогизированы и стандартизированы, – упрямо тряхнула головой огненногривая пони. – Если у меня не получается этого сделать, значит я просто не могу подобрать соответствующий алгоритм действий! Это – прописная истина любой науки. Как иначе я могу взаимодействовать с этими «потоками», если это единственное, как у меня с ними вообще получается работать?! – всплеснув копытами, она с тихим стуком уронила голову на обеденный стол, закрыв глаза ногами. Солнце за окном давно уже зашло за горизонт, но мерцающий свет масляных светильников, казалось, делал пульсирующую боль в роге еще сильнее.
– Забудь свои прежние истины, – раздался рядом ворчливый голос. – У тебя же получаются более простые заклинания! Действуй так же!
– Это другое! Зажечь огонек – это одно, но создать целый многослойный массив…
– Нет. Не другое. Разница существует только в твоей голове! – словно иллюстрируя свою позицию, копыто единорога мягко постучало ее по затылку. Боль в роге, наконец, начала утихать, и она подняла свои глаза на подошедшего чародея. – Селестия, в отличие от большинства заклинателей, ты обладаешь колоссальным магическим потенциалом. И для этого потенциала глубоко безразлично, пытаешься ты зажечь огонек или построить эту несчастную последовательность – что так, что так ты зачерпнешь лишь крошечную его часть. Чем скорее ты это поймешь – тем быстрее мы сможем продвинуться дальше.
– Хорошо. Я попытаюсь, – с толикой обреченности в голосе произнесла она и собралась вновь закрыть глаза, когда копыто на плече ее остановило.
– Действуй. Или не действуй. Никакого «попытаюсь» не существует, – твердо произнес жеребец, прежде чем вновь вздохнуть. – Я предлагаю на сегодня закончить. Час уже поздний, и Аликорн мне свидетель, ты и так слишком мало спишь. Подумай над тем, что я сказал; с одной стороны вы с Луной на удивление противоположны – у нее, наоборот, нет никаких проблем с импровизацией, но составление комплексных заклинаний требует определенной доли внутреннего самоконтроля, который ей никак не дается – но с другой, вы абсолютно одинаковы как минимум в одном: вы слышите мои слова, но никак не можете их услышать.
В голосе Селестии появилась самая крохотная толика ехидства, когда она произнесла в ответ:
– Теперь ты знаешь, как я себя чувствую, когда ты отказываешься мне верить в ходе наших с тобой бесед.
– Потому что половина твоих слов попросту противоречит здравому смыслу, – невозмутимо парировал седовласый единорог. – Четвертое состояние материи, которое наиболее распространено во Вселенной, но при этом практически отсутствует в нашем мире? Состоящие из него огромные раскаленные шары, которыми звезды являются на самом деле? Или питающие их изнутри реакции распада самой материи? Одно только последнее заявление полностью противоречит принципу магической постоянности! Я уж молчу про то, что столь огромные объекты должны попросту схлопнуться под действием сжимающих их потоков!
Бывший человек в ответ лишь шутливо закатила глаза. С тех самых пор, когда она рассказала Старсвирлу о своем прошлом, престарелый единорог регулярно забрасывал ее вопросами самой разной тематики, от устройства Вселенной до истории человечества. Сама Селестия против не была: в конце концов, именно Старсвирл являлся ее основным источником информации об этом странном мире, и в ее глазах отплатить ему сторицей было более чем справедливо. Не говоря уже о том, что сама возможность на равных поговорить с кем-то о своей прошлой жизни оказалось просто потрясающей разрядкой для ее перегруженных нервов. Хотя, конечно, должным образом у нее получалось ответить далеко не на все из его вопросов: порой из-за ограничений ее собственных знаний, порой – когда она сама пыталась обходить иные острые углы (в конце концов, Старсвирлу далеко не обязательно было знать о распространенной в былом Содружестве Людей практике трудовых лагерей для представителей ксено-цивилизаций). К счастью, чародей с пониманием относился к подобным моментам; тем не менее ее ответы он в любом случае пропускал через призму своего личного опыта, делая собственные выводы. Что иногда приводило к весьма забавным, с точки зрения самой Селестии, моментам. Например, его упрямое нежелание признать реальность термоядерных процессов.
Тем временем Старсвирл вновь похлопал ее по плечу:
– В любом случае, солнце уже давным-давно село, а поутру ты, небось, опять вскочишь ни свет, ни заря. Честное слово, даже студенты Академии так перед экзаменами столько не корпят над пергаментом, как ты, – по-доброму усмехнувшись, он добавил, прежде чем направиться к выходу из помещения и ведущему к лестнице вниз маленькому коридору: – Пошли домой, а завтра мы можем попытаться снова.
– Я посижу еще немного, – раздался голос сзади и, обернувшись, седовласый единорог увидел, что его ученица прошла к низкому шкафчику, извлекла из него кипу свитков, которые до этого предусмотрительно убрала со своего стола, и направилась вместе с ними обратно. Задумчиво огладив бороду, Старсвирл пару секунд наблюдал, как та аккуратно разместила свитки перед собой и, усевшись на табурет, погрузилась в чтение одного из них. Вздохнув, чародей направился обратно и, подхватив еще одно сидение для себя, сел рядом с крылатой единорожкой.
– Тия, что тебя беспокоит? – раздался его осторожный голос и, когда собеседница подняла на него глаза, он продолжил: – Ты работаешь на изнурение, мы это оба знаем. Чего я не понимаю, это лежащей за этим причины. Мародеры научились обходить нас стороной, и со времени последней стычки уже прошло более двух недель. Раненые в ходе боя с Черным отрядом встали на ноги, и после того, как слухи о произошедшем настигли остальные земли, поток переселенцев вырос почти вдвое, тем самым позволив ополчению не только восполнить, но и увеличить свои ряды.
– Именно поэтому я и работаю в таком темпе, Старсвирл. Все эти пони поверили в меня. Я не могу их подвести.
Пожилой чародей лишь усмехнулся и слегка приобнял свою ученицу за плечи.
– Похвально. Но ты ничем им не поможешь, если уморишь себя голодом или недостатком сна. Позволь себе немного отдохнуть, благо обстановка позволяет.
Отстранившись, крылатая единорожка упрямо покачала головой.
– Ты меня не понял. Мы привлекаем слишком много внимания, и с каждым новым обозом беженцев наш след становится все заметнее, – поднявшись на ноги, она задумчиво обернулась к висевшей на стене позади карте известного мира. Подарок одного из многих прибывших за последние две недели беженцев – как оказалось, бывшего во времена королевской власти учеником картографа в Хейкасле, пока толпа не сожгла дом его мастера за подозрения в симпатии к старому режиму – это пусть и во многом схематичное изображение мгновенно было облюбовано Селестией и повешено на стене в общинном доме, в одном из его многочисленных помещений, которое стало за прошедшие недели ее полуофициальной студией – или «офисом», как его называла сама огненногривая пони. Что бы это странное слово ни означало.
Тем временем проведя копытом по участку к югу от Черноводной с маленькой фигуркой в виде пары домиков, обозначавшей Пресколт, крылатая единорожка продолжила: – Как ты сам и сказал, слухи о наших деяниях уже стали повсеизвестны. Чем больше пони к нам прибывает, чем большую infrastructure мы развиваем – тем более лакомым кусочком становимся, особенно учитывая сеть налаженных нами теплиц в условиях «вечной зимы», как это глобальное похолодание все чаще называют остальные. Появление в регионе представителей Арвии или Юникорнии является лишь вопросом времени. И с каждым днем это время стремительно иссякает, – обернувшись к чародею, она мрачно продолжила: – Теперь ты понимаешь, Старсвирл? У меня есть лишь несколько недель, чтобы организовать общество, economy и военную структуру, способную отбить посягательства сопредельных государств. У меня – простого гражданского исследователя!
– Тише, – мягко произнес бывший ректор Геликонской Академии и, встав на ноги, заключил свою ученицу в мягкие, но крепкие объятия. – Кем бы ты ни была в своей прошлой жизни, «простой» я бы эту роль не называл. Достаточно посмотреть на то, какой колоссальный путь Пресколт проделал благодаря твоим усилиям всего за пару месяцев. И какой бы сложной ситуация ни казалась, помни: ты не одна. Вокруг тебя есть множество пони, готовых тебе помочь.
– Я знаю, – слабо прозвучал голосок зарывшейся в его плечо огненногривой кобылки. – Я знаю.
Несколько секунд они лишь продолжали так стоять – учитель и его ученица, и лишь прерывистое дыхание Селестии нарушало тишину. Но в конечном счете белошкурая пони все же отстранилась и уже более ровным голосом произнесла:
– Спасибо, Старсвирл, – оглядев рассеянным взглядом лежавшие на столе свитки, она тряхнула головой и все же направилась к выходу. – Наверное, ты прав. Утро вечера в любом случае мудренее.
Однако, не дойдя пары шагов до двери, она вновь обернулась:
– Только один вопрос. Если дело дойдет до столкновения с Юникорнией, насколько мы сможем использовать Аликорна?
Когда брови седовласого чародея скрылись под его остроконечной шляпой, она продолжила:
– Ты сказал, цитирую, «и Аликорн мне свидетель», что предоставило мне идею. Согласно твоим словам, поклонение ему является центральной религией в государстве единорогов. Ты также рассказывал, что на витражах юникорнийских храмов он выглядит как крылатый единорог, – демонстративно расправив собственные крылья, она пару раз ими слегка взмахнула, прежде чем вновь сложить. – Когда я только вернулась в Пресколт с Луной на спине, ты говорил, что нам еще повезло, и будь наш городок в Юникорнии – вместо толпы любопытных горожан нас могли бы либо сжечь за ересь, либо, наоборот, провозгласить вторым пришествием своего бога. Возможно, нам именно это и требуется? В случае, если подобный сценарий все же произойдет, насколько им можно будет управлять?
Несколько секунд Старсвирл лишь молча разглядывал свою ученицу, которая не менее твердо смотрела ему в глаза. Миг прежней слабости в ее взгляде бесследно пропал, уступив место решимости и упрямой целеустремленности. Белоснежная шкура, казалось, бросала отблики на деревянные стены, а в неровном свете масляных светильников ее огненная грива переливалась всеми оттенками пламени. Наконец, чародей огладил бороду, и его ответ разорвал тишину:
– Иногда ты меня немного пугаешь, Селестия, – и вздохнув, он собрался было что-то добавить, когда из-за двери раздался громкий перестук копыт, а затем в помещение ворвалась запыхавшаяся Луна.
– Тия! – Едва успев затормозить перед самой Селестией и хватая ртом воздух, она на одном дыхании выпалила: – У нас проблема!
Фургон ощутимо вздрогнул, забирая вниз и выбив Спиндрифт – или просто Спин, как называли ее все знакомые – из сна. Потянувшись, молодая кобылка размяла затекшие крылья и поднялась на ноги, когда пол под ногами едва не отправил ее обратно на ставший импровизированной постелью мешок, а фургон начал стремительно замедляться, пока полностью не замер.
«Наконец-то! – обрадовалась нежно-кремовая пегаска с копной непослушных волос цианового оттенка, однако отдернув полог, вместо бескрайних просторов вечернего неба и очередного облака, избранного для ночлега, она увидела лишь белоснежные сугробы и бесчисленное множество вздымавшихся к небесам голых деревьев, обступивших небольшую поляну. Спин невольно поежилась; у выросшей в небольшом облачном селе неподалеку от Клаудсдейла кобылки зрелище настоящего, всамделишного леса вызывало подсознательную тревогу. С каждым мигом казалось, что кольцо древесных стволов вокруг сжималось все плотнее, а воображение то и дело придавало каждой ветке и сучку зловещие формы, особенно в сгущающихся сумерках.
«Я – дочь легионера. Мне уже целых семь лет! Каким-то деревяшкам меня не напугать!» – упрямо топнув ногой о пол фургона, она тряхнула головой, отгоняя наваждение, и спрыгнула вниз. Копыта в тот же миг утонули в снегу, но к счастью он оказался достаточно плотным, чтобы выдержать вес кобылки. Поправив края своей теплой, меховой туники, она оглядела пятерку остальных крытых повозок, расположившихся полукругом у центра небольшой полянки, и собравшихся у дальней из них группы горячо о чем-то споривших взрослых. Прижав крылья к самой одежде, она склонилась почти до снега и постаралась как можно незаметнее подобраться поближе.
– …не можем продолжать дальше, Циррус. Детям нужен сон, кобылам – отдых. Даже жеребцы уже не выдерживают, и в небесах по-прежнему нет ни единого облака для привала, – горячо говорил мастер-кузнец из их маленькой деревни, и собравшиеся вокруг пегасы лишь молча кивали в такт его словам. Тем не менее, на собеседника, выделяющегося своим доспехом и красным гребнем на шлеме, они впечатления не произвели.
– Что ты предлагаешь, Хиндж? Привал на земле? Это крайне рисковая затея, и тебе это известно. Лично я создавать ритуал от упырей не умею. Можешь ли ты сказать иное о себе или о ком-то из твоих знакомых?
– Каких упырей? – прозвучал голос одной из кобыл, и Циррус обернулся к ней. – Ты настаиваешь на выставлении дозорных каждую ночь, и за все время пути они не увидели ни одной из этих тварей. Кто знает, упыри вполне могли мигрировать прочь из этих земель. Или перемереть, наконец, от холода, – взгляд белоснежного пегаса в утепленных доспехах был полон скепсиса, но прежде чем он успел бы ответить, еще одна пони, лазурная кобылка лишь немногим старше самой Спиндрифт, вставила:
– Не все из нас из Барьерных Легионов, Циррус! Какой смысл нам было бежать из дома, если ты уморишь нас в дороге?!
Последняя фраза заставила ее на миг задуматься. Предшествующие их отъезду недели действительно были довольно странными. Спин мало интересовалась скучными новостями взрослых, но даже она слышала повторяемые полушепотом слухи о произошедшем в Клаудсдейле перевороте. О прорывавшихся с севера тварях. И о странных, фиолетовых огнях, что мелькали в глазах стекающихся к столице пегасов. Долгое время она, как и многие другие, считала это лишь байками – слухами, распускаемыми любителями почесать языком в небольшом деревенском постоялом дворе – и то, что одним из основных их распространителей был Лонг Тейл, всегда обладавший склонностью к преувеличениям, лишь укрепляло ее в этом мнении. До тех пор, пока одним зимним вечером в тот дом, где она жила вместе с Альтис, внезапно не ввалился ее отец, служивший в Барьерных легионах. Взрослые считали, что она уже спала, и потому подслушать их разговор не составило труда.
«– Циррус! Что ты здесь делаешь? Ты же писал, что у вас отменили все отпус...
– Рад тебя видеть, сестренка, – перебил ее легионер, все еще тяжело дыша после явно долгого пути. Судя по звукам, кратко ее обняв, он продолжил: – Ларан мне свидетель, я не был уверен, что смогу добраться. Слишком много патрулей, слишком большие расстояния. Но покровитель воинов мне явно благоволил сегодня… – мрачно усмехнувшись, он все же на миг остановился, чтобы перевести дух. Сотканная из спрессованного облака дверь надежно перекрывала возможность подглядеть, что именно происходило, но к счастью для Спин, ее терпение все же было очень скоро вознаграждено.
– Циррус… я не понимаю. Что происходит? – если бы Альтис не перешла на шепот, ее голос явно срывался бы на крик. – Неужели ты стал дезертиром?!
Несколько секунд из-за двери раздавалась лишь томительная тишина, прежде чем прозвучал тяжелый, усталый голос жеребца:
– Ты знаешь меня, сестренка. Я никогда не предам Легионы. И ни твари из-за Барьерных Гор, ни холод и снега Бескрайнего Севера меня никогда не пугали. Но то, что начало происходить в последние недели… вызывает у меня лишь ужас, Альтис.
Прервавшись на миг и вздохнув, словно собираясь с мыслями, он продолжил:
– Барьерных Легионов больше нет, сестренка. Ничто не могло сломить их извне, но от заразы, медленного яда, что тихо распространился по их венам, они оказались беззащитны. И то, что заняло их место… это безумие, сестренка. Чистое, неподдельное безумие. Я видел пегасов, освежеванных заживо за несогласие с… новой доктриной. Я слышал крики центуриона из шатра нашего легата – отчаянные крики обреченного пони, после которых никто не остается живым. Вот только на следующее утро он спокойно выступал перед нашим строем, вещая о грядущей расплате для южан и крови, в которой они утонут, всего за сутки полностью изменив свою позицию на противоположную. Единственным, что отличало его от предыдущего облика, были потусторонние, фиолетовые огни в глазах. Огни, которые с каждым утром становились все более распространенными среди остальных легионеров, прошлая личность которых в одночасье заменялась чем-то гораздо более кровожадным и жестоким. Каждое утро я просыпался со страхом, ожидая увидеть такое же фиолетовое пламя во взгляде. Каждое утро трезвомыслящих пегасов вокруг становилось все меньше. До тех пор, пока однажды не было объявлено, что мы редислоцируемся на юг. Наш же пост взамен никто не займет, и Белый Перевал будет покинут. В тот день Барьерные Легионы окончательно погибли и были погребены, и у меня не имелось никакого желания дожидаться, какая нежить поднимется из этой могилы.
Долгая, тяжелая тишина вновь повисла по ту сторону двери, затянувшаяся почти на минуту, прежде чем раздался подрагивающий голос Альтис.
– Ч-что ты тогда предлагаешь?
– Я слышал об одном месте на юге, – прозвучал тихий ответ, сменившийся затем шуршанием пергамента. – За Черноводной. Слухи гласят, что там возник город, не боящийся ни упырей, ни голода, и в котором найдется место каждому беженцу. Если мы вылетим с первыми лучами солнца и налегке, то самое позднее к новой луне будем у старого брода в Светлогорье. Если верить карте, до «Пресколта» затем будет крылом подать.
– У нас нет припасов для подобного путешествия. Даже имеющаяся еда у нас со Спин была на исходе, правда я ей этого не говорила. Полторы же недели пути… я не думаю, что мы сможем добраться даже до середины Арвии, Циррус.
– Хм-м… – протянул отец, на несколько секунд задумавшись. – Что насчет собрания? Над остальной деревней нависла точно такая же угроза. Уверен, пони примут здравое решение, и в ближайшее время им в любом случае предстоит бросать старые дома и мигрировать на юг – если не с нами, то вслед за армией, если они не хотят остаться наедине с северными тварями. Наверняка у кого-нибудь найдутся лишние припасы взамен на путь к Пресколту, хотя коллективный обоз и будет двигаться медленнее.
– Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Не факт, что многие согласятся. Кто-то может даже донести обо всем патрулям!
– Нет, Альтис. Мне эта идея совершенно не нравится. Но иных у меня попросту нет».
Мягкий скрип снега под копытами был единственным предупреждением, прежде чем чье-то крыло крепко сжало ухо Спиндрифт и потянуло вверх.
– Ай-й-й! – возмущенно взвизгнула кобылка и, обернувшись, увидела перед собой знакомую ухмылку светло-серой пегаски с выбивающимися из-под шапки золотистыми кудрями.
– Сколько раз я тебе говорила, что подслушивать нехорошо? – несмотря на напускную серьезность, в ее голубых глазах то и дело мелькали искорки смеха.
– Прости, Альтис. Я больше не буду! – повторила Спин ставшую уже привычной фразу. Тем временем спор взрослых, наконец, подошел к концу, и сзади раздался звук новых шагов.
– Я так понимаю, о причине нашей остановки вы уже в курсе? – лицо белоснежного пегаса было нечитаемым, но в его голосе на удивление не было ожидаемого упрека. Тряхнув выбивающейся из-под гвардейского шлема циановой гривой – точно такой же, как и у самой Спин – он устало вздохнул и опустил голову: – Мы делаем привал на три часа. Советую воспользоваться этим временем по максимуму и хоть немного передохнуть.
– Они были правы. Ты и сам это знаешь, Циррус, – мягко произнесла пепельно-серая кобыла и, подойдя к легионеру, нежно приподняла крылом его подбородок.
– Знаю, – опустив плечи, признал пегас ее правоту и снова вздохнул. – Но до Пресколта осталось всего несколько часов полета. Неужели так тяжело сжать зубы и перетерпеть?
– Они – гражданские, Циррус. Не легионеры. Простые ремесленники и крестьяне, которые раньше хорошо если летали по несколько часов в день. Сейчас же мы в воздухе проводим все время от рассвета до заката, и при этом им приходится тащить с собой припасы и фургоны. Если они начнут сваливаться в штопор от усталости, лучше от этого не станет.
Несколько секунд белый пегас молчал, рассеянно оглядывая окружавшие полянку голые деревья, прежде чем все же кивнуть.
– Ты права. Но нахождение на земле в любом случае сделает нас уязвимыми; по крайней мере я попытаюсь минимизировать риски, – копнув слежавшийся снег копытом, он расправил крылья, собираясь взмыть вверх, прежде чем быть остановленным голоском стоявшей рядом нежно-кремовой кобылки:
– Постой! Я уже выспалась, возьми меня с собой!
– Нет, Спин, – покачал головой жеребец, – Выспалась или нет, тебе все еще нужен отдых и…
– Я уже не маленькая! – взвилась кобылка и добавила: – Ты сам сказал, что все устали! Дай мне помочь, я-то уже поспала!
Закованный в доспех легионер вновь открыл было рот, собираясь ответить отказом, когда заметил взгляд пепельно-серой пегаски. Вновь подойдя, она едва слышно, так, чтобы Спин точно не могла ее услышать, прошептала:
– Я понимаю, почему ты относишься к ней с излишней опекой. Но кобылке надо начинать вставать на крыло. Не гаси в ней это, особенно сейчас.
– Ты не понимаешь, Альтис. После смерти Бриз она – все что у меня осталось, – ответил тот, бросив краем глаза взгляд на нежно-кремовую кобылку с копной циановых волос, раздраженно дергавшую крыльями при виде перешептывающихся взрослых. – Как я могу…
– Именно поэтому ты и должен дать ей возможность проявлять хотя бы чуть-чуть самостоятельности! – возразила пегаска и, хитро прищурившись, добавила: – Кроме того, сейчас облаков нет, а значит все это время она будет в воздухе. Ты же сам говорил, что хочешь при возможности заняться ее летными навыками. Вот – та самая возможность.
Несколько секунд жеребец молча сверлил ее взглядом, прежде чем едва заметно кивнуть. Повернувшись к насупившейся кобылке, он уже громче произнес:
– Хорошо, Спин. Но…
– Йей! – радостно взвизгнула кобылка и, взмахнув крыльями, взвилась в небеса. Бросив осуждающий взгляд на едва сдерживающую смех сестру, легионер последовал за ней.
Разбитый на скорое копыто внизу лагерь постепенно затих, и мало-помалу луна начала прокладывать свой неспешный путь вдоль небосвода. Первые полчаса Спин увлеченно носилась вокруг, но затем ее маленькие, неокрепшие крылья начали заметно уставать, наливаясь свинцом. К счастью, отец был рядом и, воспользовавшись моментом, решил научить ее одному невероятно полезному трюку.
– …еще раз, ты должна не просто перемещаться вдоль термалов, но и создавать небольшой угол. Перенаправляй восходящие потоки теплого воздуха вдоль него, и они сами будут тебя поддерживать на нужной высоте, позволяя планировать без каких-либо усилий.
– Я пытаюсь! – раздраженно фыркнула кобылка в ответ, и, с усилием ударив крыльями по воздуху, вновь попыталась поймать пресловутый термал. Очередная попытка должна была закончиться неудачей… но в последнюю секунду она заметила едва заметное изменение в плотности воздуха перед собой. Инстинктивно перенаправив его прямо под себя, она почувствовала, как легкий ветерок сам проносится под ее крыльями, позволив расслабить натруженные конечности.
– У меня получилось! – радостно провозгласила кобылка, обернувшись к отцу, но тот на удивление практически не обратил на нее внимание, продолжая всматриваться в черную стену деревьев под ними. Слегка насупившись, Спин попыталась отследить направление его взгляда, неловко дернула крыльями… и сорвалась в штопор, когда резкое движение закрутило ее в воздушном потоке. Укутанная белым снегом земля внизу стремительно приближалась, деревья зловеще тянули к ней свои голые ветви, и до их макушек оставалось всего пара саженей… когда знакомые копыта крепко подхватили ее сверху. Рывок выбил воздух из легких кобылки, но, отдышавшись, она все же самостоятельно взмахнула крыльями и с благодарностью обернулась к отцу.
– Спасибо, – смущенно произнесла она, но тот лишь укоризненно посмотрел на нее.
– Контроль, контроль и еще раз контроль. Ты учишься, и ошибки ожидаемы. Но повторять одни и те же – плохая при… БЕРЕГИСЬ! – Спин едва успела уловить краем глаза движение снизу, когда отец резко оттолкнул ее в сторону. С трудом сумев стабилизировать полет, она набрала немного высоты, чтобы погасить скорость, и, обернувшись, увидела, как черная тень рассекла то самое место, где она только что находилась. Увы, сам Циррус увернуться от нее не успел и, сцепившись с неизвестным противником, камнем рухнул вниз, ломая ветки деревьев. Едва приземлившись, нападающий вновь вскочил на ноги и с громким рыком вновь бросился на пегаса, размахивая конечностями. Однако даже через этот рык можно было уловить шелест извлекаемых из ножен накрыльных клинков, и новое нападение было встречено сталью. Бой был столь же стремительным, как и беспощадным, и всего несколько секунд спустя все было уже кончено. Тяжело дыша, Циррус замер над неподвижной фигурой, распростершейся на снегу. Одно из его крыльев было согнуто под совершенно неправильным углом.
Где-то совсем рядом раздался вой, заставлявший волосы шевелиться на загривке. И у него был далеко не один источник. Со стороны лагеря начали раздаваться первые крики.
– Спиндрифт, слушай меня внимательно, – произнес ее отец, пошевелив поврежденным крылом и болезненно поморщившись. – Пресколт всего в нескольких часах полета. Напавляйся к реке и лети вдоль ее русла на запад, чтобы восходящая луна светила тебе в спину. Город крупный, ты его должна заранее заметить по огням и столбам дыма. Планируй вдоль потоков, если устанешь, как я тебе сегодня показал. Ни в коем случае не снижай высоты и тем более не садись на землю.
– Но пап… ты…
– Делай что я говорю! – резко оборвал ее возражения Циррус. – Я вытащу Альтис, и мы встретим тебя в Пресколте. Теперь – лети и не трать время!
Дождавшись, когда кобылка все же кивнула и помчалась прочь, легионер поправил пульсировавшее вспышками боли крыло, тихо зашипев сквозь стиснутые зубы, прежде чем со всех ног помчаться в сторону видневшегося за деревьями лагеря, среди которого уже мелькали фигуры упырей и бестолково мечущихся пегасов. Циррус понимал, что сам он уже не жилец: со сломанным крылом от упырей никому не уйти. Но если повезет, он хотя бы вытащит Альтис из этого пекла. И в процессе заберет с собой на тот свет столько проклятых тварей, сколько сможет.
Табачный дым медленно поднимался к потолку, переплетаясь и образовывая странные фигуры, прежде чем бесследно рассеяться в воздухе. Не обращая никакого внимания на неодобрительный взгляд Селестии, Старсвирл вновь невозмутимо затянулся, рассматривая огромную ростовую карту.
– Мы должны им помочь! – вновь произнесла Луна, отчаянно переводя взгляд с седого чародея на замершую рядом с ним названную сестру, задумчиво склонившую голову набок. – Если эта кобылка смогла до нас добраться, то значит, есть шанс и у остальных!
Прежде чем кто-то из них успел бы ей ответить, дверь с тихим скрипом распахнулась, и в небольшой кабинет зашла палевая кобыла в кожаном доспехе, в сопровождении закованного в доспех старой Королевской Гвардии единорога. Кратко кивнув присутствующим, Смарт Куки заметила удивленный взгляд младшей из крылатых единорожек, направленный на ее спутника и, едва слышно фыркнув, произнесла:
– Гонец застал нас обоих, – повернувшись к ее старшей подруге, она также добавила: – Я полагаю, что ты за мной послала не только из-за очередного разгромленного каравана беженцев?
«Что значит "только"? – пронеслось в голове у Луны, и от тихого возмущения у нее крылья встали торчком. – Как будто этого мало!»
Тем не менее, что-то ей подсказывало, что чем бы Смарт Куки до этого ни была занята, очередной уничтоженный караван не был бы в ее глазах достаточным поводом прерваться. Тем более что подобные новости, к сожалению, приходили с завидной регулярностью.
– Там могут быть выжившие! – не сдержавшись, выпалила юная кобылка. – Упыри же иногда берут пленных! Это совсем рядом, мы можем…
– Ты слишком переоцениваешь эффективность отпугивающих талисманов, – на удивление, ответила ей не палевая кобыла, а Старсвирл, и в его голосе обычная ворчливость сочеталась с какой-то странной задумчивостью, в то время как чародей, огладив бороду, продолжал рассматривать карту. – Пару упырей они отвадят без особых проблем. Но каждое дополнительное существо значительно увеличивает энергопотребление амулета. В самом их логове он не продержится и минуты.
Демонстративно откашлявшись, Селестия повернулась к новоприбывшим.
– Новой информации немного, но это действительно не та причина, по которой я послала за… вами, – бросив быстрый взгляд, в котором Луна лишь на самым мимолетный миг уловила толику ехидства, на невозмутимо продолжавшего стоять у входа Голден Спарка, огненногривая пони продолжила: – Некоторое время назад один из наших патрулей наткнулся на маленькую пегаску, которая летела в небе над Черноводной и, предварительно, является единственной выжившей из своего каравана. Бедная кобылка едва держалась в воздухе от изнеможения и летела уже по меньшей мере несколько часов, но если бы не Луна… – краткий кивок в ее сторону, – …скорее всего ее бы просто не заметили. Однако не это является главным поводом для тревоги. Если хочешь, утром ты можешь ее сама допросить, но вкратце: пегасы начали вторжение в Арвию, и при этом активно оставляют позади как предыдущие рубежи, так и целые поселения. Их столица перемещается на юг, и если отследить их траекторию… скоро у нас будут новые соседи.
На несколько секунд полнейшая тишина воцарилась в помещении, и лишь новые клубы табачного дыма медленно поднимались к потолку.
– Версию о том, что они желают закрепиться не рядом с нами, а посреди выжженной и разоренной вторжением Арвии, мы исключаем как самую маловероятную? – не столько спросила, сколько констатировала Смарт Куки, и Тия лишь молча кивнула ей в ответ. Палевая кобыла зажмурилась и, тряхнув головой, тихо усмехнулась. – Нам предстоит очень много работы, Голден Спарк, – произснесла она, не глядя на своего спутника, который в ответ на это лишь едва слышно фыркнул.
– Если у тебя есть идеи, как мы можем с ними справиться – то я само внимание, – мрачно произнесла Селестия, неодобрительно приподняв бровь.
Пройдя вперед и замерев на миг рядом с продолжавшим молча курить свою трубку Старсвирлом, Смарт Куки несколько секунд разглядывала висевшую на стене карту, прежде чем ответить:
– Думаю, мне не надо объяснять, что силы нашего ополчения попросту несравнимы с мощью всей Республики Пегасов? Что даже один-единственный полнокровный легион уже будет превосходить нас числом, и что сопротивление является столь же бессмысленным, сколь и безрассудным? – дождавшись молчаливого кивка, она вновь усмехнулась: – В таком случае хорошо, что нам не придется с этим иметь дела.
Демонстративно кивнув головой на карту, палевая земнопони продолжила:
– Вне зависимости от цели пегасов, им придется пересечь всю Арвию, прежде чем они доберутся до нас. Разоряя по пути амбары, громя гарнизоны и подавляя любое сопротивление, поскольку они ведут с собой не только войска, но и гражданское население. И нам не придется иметь дело со всей мощью Республики Пегасов, поскольку в результате этого похода от нее в лучшем случае останется лишь бледная тень. В отличие от северных летунов, мне с избытком доводилось сталкиваться с корпусами Гражданской Армии, и я гарантирую, что они умоются собственной кровью, прежде чем доберутся до нас.
– Но даже так на их стороне все еще будет значительное качественное и численное преимущество. Наш единственный шанс заключается в том, что пегасам все еще будет нужно охранять собственные тылы, и они не смогут выделить значительных сил для захвата новых поселений. Иными словами – мы должны стать настолько неприятной целью, насколько это возможно, – и, закончив, Смарт Куки обернулась к Селестии, сверля ее ее взглядом изумрудных глаз.
– Ты предполагаешь, что это предприятие не было согласовано с Пуддингхедом заранее. Что, если Арвия пропустит пегасов на юг без боя?
– Тогда нам всем конец, и повлиять мы ни на что не сможем, – на удивление равнодушно пожала земнопони плечами. – Но это крайне маловероятно. Если бы между Хуррикейном и Пуддингхедом существовал достаточный уровень взаимопонимания для подобной договоренности, то пегасам не было бы нужды бежать на юг изначально: все, что они ожидают здесь найти, им бы и так удалось получить в результате переговоров.
Белоснежная кобыла тихо выдохнула, и Луна только сейчас заметила, что та задерживала дыхание.
– Хорошо. Что тебе потребуется?
– О, потребуется мне многое, – в голос Смарт Куки вновь вернулась толика колючего юмора и, усмехнувшись, она продолжила: – Даже при таком раскладе наши шансы невелики, и нам придется приложить неимоверные усилия для сохранения этого маленького мирка. Во-первых, все способные держать оружие в копытах пони должны будут его взять. К счастью, оружейных мастеров у нас хватает, особенно если сосредоточиться на арбалетах и самострелах, которые не требуют длительного обучения. Во-вторых, мне нужно больше полевых отрядов, в том числе заходящих и вглубь «большой земли» по ту сторону Черноводной. Мы сидим как слепые котята, не ведая, что происходит дальше десятка лиг от Пресколта, и это положение будет стоить нам жизней, если мы его не исправим. И в-третьих… – кобыла на миг замолкла, что-то обдумывая, и покосилась на Старсвирла, который все так же молча курил свою трубку, погрузившись в какие-то собственные мысли напротив карты.
– И в-третьих? – не выдержала Луна, и Смарт Куки, обернувшись к ней, ехидно улыбнулась.
– И в-третьих, нам потребуется помощь нашего глубокоуважаемого чародея и его учениц. Легенды гласят, что единороги в ходе Небесной Войны заставляли сами небеса пылать, выжигая пегасов целыми ордами. Не знаю, насколько эти описания являются правдой, а насколько – домыслами бардов, но факт есть факт: Селестии придется взять пример со своей маленькой крылато-единорожной сестренки.
– Я не маленькая! – в тот же миг надулась темно-синяя кобылка, и ее крылья возмущенно встопорщились.
– Смарт Куки, я… – в голосе Селестии было слышно не столько негодование, сколько сомнение и неуверенность, однако свою мысль ей завершить так и не удалось.
– Вы обе ошибаетесь, – молчавший до этого чародей обернулся и, постучав трубкой о стоявшую на столе пепельницу, начал вновь ее набивать. – Вы считаете, что пегасы являются главной угрозой, но это совершенно не так. И самая важная деталь так и осталась недосказанной.
– Если ты о фиолетовых огнях и о зверствах командиров, то неужели ты будешь верить словам дезертира, помноженным на воображение маленькой кобылки? Которая, тем более, была не в себе от шока и едва стояла на ногах от усталости? – голос Селестии был буквально пропитан скепсисом, но Старсвирл лишь раздраженно дернул ухом. Однако, смерив ее неодобрительным взглядом, он все же пояснил:
– Это то, чему я полностью и безоговорочно верю в ее рассказе. Ибо найти иного объяснения, как эта кобылка смогла детально описать полную картину демонической одержимости, я не могу, – увидев непонимающие взгляды трех пар глаз, он внезапно обратился к продолжавшему стоять у входа единорогу в старом доспехе, из-под которого виднелась золотая шкура. – Голден Спарк, будь добр, просвяти остальных об этом явлении.
– Эм… – замялся жеребец, внезапно обнаружив себя в центре внимания, прежде чем собраться с мыслями. – Я не сведущ в тайных науках, господин чародей, и могу сказать лишь то, что говорили всем единорогам в Королевской Гвардии. Это крайне редкое явление, встречающееся исключительно среди магов, заключивших сделки с демонами. Несмотря на опасность этой затеи, некоторые из них идут на это в уверенности, что смогут переиграть своего нового покровителя и контролировать предоставленные им силы. Но в случае, если эти амбиции оказываются ошибочными, демон постепенно обретает контроль над их душами и сознанием, что можно определить по фиолетовым огням во взгляде, резким изменениям в характере и поведении, а также, на финальных стадиях, даже по самому их облику. Хотя маг до самого последнего момента продолжает осознавать себя, к моменту проявления физических признаков как правило спасти его уже невозможно, и единственным милосердием для него остается лишь быстрая смерть, прежде чем он успеет причинить непоправимый вред своим близким и всему, чем ранее дорожил.
– Несколько сумбурное, но в целом корректное объяснение, – удовлетворенно кивнул чародей, и его остроконечная шляпа описала плавную дугу. Закончив набивать трубку, он вернул коробочку с драгоценным табаком обратно в карман, прежде чем его рог озарила краткая вспышка. Глубоко затянувшись и выпустив к потолку новый поток дыма, он на миг задумался, прежде чем добавить: – Единственное, с чем я не соглашусь: теоретически вырваться из-под демонической одержимости возможно даже на самых поздних этапах, но для этого необходима как невероятно сильная воля ставшего жертвой демона заклинателя, так и колоссальное количество энергии для экзорцизма, поступающей извне.
Огладив седую бороду, он обвел остальных собравшихся в помещении мрачным взглядом.
– Кто мне скажет, что из этого в нашей ситуации выглядит наиболее странным?
«Что выглядит странным? Да все! – пронеслась в голове у Луны быстрая мысль. – Какие-то демоны, сделки, пегасы, не пойми каким боком становящиеся одержимыми… стоп».
– Голден Спарк говорил, что это явление встречается только среди чародеев. Но магами являются только единороги, не пегасы!
– И что это явление является крайне редким, однако это противоречит той картине, которую обрисовала Спиндрифт, – добавила Тия, однако если обычно Старсвирл бы их похвалил или хотя бы улыбнулся, сейчас он оставался мрачен как ночь.
– Правильно. Но вот как и почему это происходит – вот в чем кроется настоящий вопрос. Лично у меня на него ответа нет, и это… пугает. Появление пегасов за Черноводной может привести или не привести к захвату Пресколта, но если эта зараза придет вместе с ними и начнет распространяться среди нашего собственного населения, то войны смертных станут наименьшей из наших забот.
– Может, это связано с… Дискордом? – нерешительно произнесла Селестия, но чародей лишь тряхнул головой.
– Возможно да. Возможно – нет. Сейчас мы можем лишь теряться в догадках.
На несколько секунд тишина вновь воцарилась в небольшом кабинете, прерываемая лишь редким пыхтением трубки Старсвирла. Подняв глаза на карту, а затем переведя взгляд на задумчиво замершую рядом с ней палевую земнопони в кожаном доспехе, прежде посмотреть обрано на чародея, Луна едва заметно склонила голову набок.
«Все не может быть так просто… верно?»
– Смарт Куки, ты говорила, что тебе нужны отряды по ту сторону Черноводной для разведки, так? – дождавшись заинтересованного кивка, она продолжила: – И Старсвирл сказал, что ему нужно больше узнать об этих… одержимых пегасах? Почему бы нам не совместить обе идеи? Мы можем зайти глубоко в арвийский тыл, взять одного из них в плен и слинять обратно прежде, чем кто-то что-то успеет заметить!
– Это далеко не так просто, – покачал головой чародей и глубоко затянулся, прежде чем продолжить: – Любой наш отряд будет состоять исключительно из земнопони. Пегасы заметят нас гораздо раньше, чем мы сможем заметить их, что исключает вариант засады. А в прямом бою…
Луна демонстративно откашлялась.
Прошло несколько долгих секунд тишины, прежде чем Селестия раздраженно фыркнула.
– Нет, Луна. Не думай, что я забыла твою выходку в ходе сражения с Черным отрядом. Ты безрассудна, и если что-то пойдет не так – ближайшая помощь будет находиться в днях, а то и неделях пути.
– Я не безрассудна! И моя помощь в ходе того боя спасла жизни множества пони, ты это знаешь не хуже меня! – крылья молодой кобылки вновь встали торчком от возмущения, и, пройдя прямо к старшей подруге, она ткнула ее копытом в круп. – Старсвирл меня не просто так уже битый год обучает. Ты хороша в… теории и сложных заклинаниях, но это не мое! Там я принесу гораздо больше пользы чем здесь!
Селестия всплеснула копытами и обратилась уже к самому чародею:
– Старсвирл, хоть ты ей скажи, что она не готова! Луна, может, и делает успехи, но ей еще слишком рано принимать участие в столь опасных экспедициях!
Седовласый маг глубоко затянулся, и новое облачко дыма неспешно направилось вверх, прежде чем его рог озарился серебристым сиянием и, подняв трубку перед глазами, он задумчиво произнес:
– Сказать ей что, Селестия? Она права, – подняв глаза за оцепеневшую ученицу, он продолжил: – Луна хоть и перьемозглая…
– Я не перьемозглая! – мгновенно взвилась темно-синяя кобылка, но чародей не обратил на нее никакого внимания:
– …но в этот раз она абсолютно права. Нам нужна информация об одержимых. На текущий момент единственными жертвами этого странного недуга являются пегасы. Без ее участия предприятие никогда успеха не достигнет.
– Значит, я пойду сама, – решительно тряхнула головой Тия. – Она – не единственная пони с крыльями!
– Речь не только о крыльях, но и об умении хорошо ими пользоваться, – хладнокровно парировал Старсвирл, огладив бороду. – Кроме того, кто без тебя будет руководить Пресколтом? Нравится тебе или нет, но ты стала символом для этих пони. И не стоит так сильно беспокоиться о Луне: она далеко не так беззащитна, как может показаться. Три плаща с заштопанными подпалинами это гарантируют.
– Но что если эта «одержимость» заразна?! Что если она перекинется и на Луну? – в голосе белоснежной пони начали появляться нотки… отчаяния? Тем не менее, прежде чем молодая кобылка успела бы об этом задуматься, Старсвирл лишь усмехнулся, и, пожав плечами, вновь повернулся к карте:
– Экзорцизм существует и является далеко не новым явлением в магии, Селестия. На начальных стадиях изгнать такого демона будет довольно тривиальной задачей, и я не думаю, что экспедиция Луны займет дольше пары-тройки недель.
– Признай уже, что я права, сестренка! Ты и сама это понимаешь! – вновь насела крылатая единорожка, и спустя несколько долгих секунд, в течение которых Тия сверлила затылок Старсвирла тяжелым взглядом, та, наконец, опустила голову.
– Я не могу отпустить ее одну, – тихо произнесла она.
Смарт Куки тихо откашлялась:
– Так и не отпускай. С ней будет один из наших лучших отрядов, под командованием Блейза. Благо работать вместе им не впервой, и он также будет сдерживать ее наиболее безрассудные порывы.
Тучи сгущались над головой, и первые снежинки начинающегося снегопада закружились в воздухе , впиваясь в лицо рассекавшей небеса кобылки подобно ледяным иглам.
«Надо придумать какую-нибудь маску», – пронеслась в голове Луны рассеянная мысль, и, слегка повернув крылья, она резко взвилась вверх, разменивая скорость на высоту. Расчет оказался безупречным, и миг спустя темно-синяя кобылка замерла ровно над небольшим облачком, едва выделявшимся на фоне нависших выше свинцовых небес, но в то же время предоставляющим отличный вид на расстилавшуюся внизу равнину, периодически пересекающуюся полосками редкого леса и белоснежными змейками замерзших ручьев, которые в прежние времена несли свои воды к видневшейся на горизонте Черноводной. Притоптав упругую поверхность облака поплотнее, Луна пару минут устраивалась поудобнее, прежде поправить свою меховую тунику и, сложив крылья на спине, приготовиться к долгому ожиданию. Это был далеко не первый день, когда она залетала вперед, опережая остальной отряд и устраивая импровизированный дозор, а потому кобылка уже привыкла к ожидавшей ее впереди скуке, пока Блейз и остальные земнопони догоняли ее по земле. Назначенный Тией и Куки командир их небольшого отряда поначалу ворчал из-за ее импровизированных вылазок, но в конечном счете все же махнул копытом и был вынужден признать, что она гораздо лучше обычных наземных скаутов. И с высоты ей было видно гораздо дальше.
Но к чему она не могла привыкнуть, так это к необходимости очень рано вставать. Серьезно, когда она убеждала Тию отпустить ее в эту вылазку, ее никто не предупреждал о необходимости просыпаться с первыми лучами солнца. Это явно было неспроста: очевидно, Селестия ей таким образом мстила – возможно, она даже специально подговорила Саммер Блейза будить ее пораньше, зная, что Луна всегда предпочитала бодрствовать в ночные часы. Значит, по возвращению надо будет тайком наведаться в одну из теплиц и найти там новую партию жуков. Пусть этот раунд пока останется за Тией, рано или поздно Луна вернется, и ее месть будет страшна!
Облака на горизонте расступились, пропуская алые лучи восходящего солнца , и кобылка против воли зевнула. Тряхнув головой, Луна вновь оглядела окрестность и, не обнаружив никаких признаков других пони где-либо поблизости, решила сосредоточиться на последнем уроке Старсвирла, чтобы хоть немного отогнать сон. Ее рог едва заметно засветился, и воздух вокруг стал заметно холоднее.
«Молнии рассекали воздух в считанных дюймах от ее шкурки, заставляя шерстинки вставать дыбом и оставляя позади резкий, металлический запах. Отчаянно рванув влево, Луна на лету отправила телекинетический поток в сторону учителя, но в шаге от него тот лишь бессильно рассеялся, столкнувшись с невидимой преградой.
– Используй криогенез! – прокричал ее учитель. – У тебя уже получалось это в ходе занятий!
«Получалось в ходе занятий… там ты не швырялся в меня молниями!» – пронеслась в голове раздраженная мысль, и вновь лишь на долю секунды Луна успела опередить очередной электрический разряд. Она попыталась сосредоточиться, призвать природные стихии себе на помощь… но еще одна молния заставила ее нырнуть вниз, нарушая концентрацию. Снова и снова она пыталась сосредоточиться, снова и снова стоявший посреди расчищенной от снега площадки учитель сводил на нет все ее попытки, и с каждой секундой срывавшиеся с его рога заряды электричества становились все ближе. Было лишь вопросом времени, пока запыхавшаяся кобылка совершит ошибку, однако когда этот миг все же настал, роковая молния рассеялась в паре шагов от крылатой единорожки, так ее и не достигнув. Тяжело дыша, Луна приземлилась перед седовласым чародеем в остроконечной шляпе, закутанный в теплый синий плащ с меховой подкладкой.
– Это… это невозможно! – раздраженно произнесла она, ткнув в его сторону обвиняющим копытом. – Как я могу сосредоточиться на стихиях, если ты не даешь мне ни единой секунды на это?
К ее удивлению, обычно ворчливый Старсвирл лишь расхохотался.
– Ты думаешь, что твой противник в бою будет делать удобные паузы, специально для тебя? Это так не работает, и ты это знаешь, – смех в его голосе звучал вполне искренне, но в то же время за ним крылось что-то… неуловимое. Что-то более мрачное. – Ты сама рвешься в горячку боя, Луна. Значит, тебе надо научиться применять эти способности не задумываясь, инстинктивно. Или ты бы предпочла засесть за пыльными томами и изучать теорию сплетения заклинаний как Селестия? – Темно-синяя кобылка заметно вздрогнула. – Я так и думал. Продолжаем работать.
Это было единственным предупреждением, прежде чем новый электрический разряд сорвался с его рога. Кобылка едва успела раскрыть крылья и взмыть в небеса, разминувшись с молнией на долю секунды.
Снова и снова ситуация повторясь, и в какой-то момент черная злость начала застилать взор крылатой единорожки. На свою неспособность успеть сконцентрироваться между атаками чародея. На самого Старсвирла, придумавшего эту идиотскую методику обучения. На дурацкие молнии, на… на…
Раскаленное пламя словно вспыхнуло внутри нее, и воздух вокруг кобылки на миг стал холоднее, чем в самую черную из ночей. Очередная молния устремилась к ней, и, словно обретя свою собственную волю, крошечные частички кристаллизующегося прямо из воздуха льда сложились перед ней подобно щиту, надежно перекрыв атаку. Миг спустя электрический разряд испарил ледяную преграду, но и сам рассеялся. Однако внутреннее пламя требовало свободы, и когда ледяная защита спала, оно все же вырвалось наружу, сформировавшись перед кобылкой и устремившись потоком огня в том же направлении, что и кристаллы льда до этого. Прямо в сторону стоявшего внизу чародея.
– Импровизация – это отлично, – раздался пару секунд спустя ворчливый голос Старсвирла, когда пар рассеялся, а возникшая в последнюю секунду вокруг него сияющая сфера спала. – Однако плащ мне подпаливать было не обязательно.
Действительно , в паре мест над его одеянием поднимались струйки дыма. Приземлившись в паре шагов от старого мага, кобылка виновато копнула смерзшиеся землю.
– Прости, я… я просто так разозлилась, что ничего не получается, и я…
– Инстинктивно применила криогенез, переведя высвободившуюся энергию в пирогенез. Что нам и требовалось, – и, внезапно усмехнувшись, седой чародей добавил: – Молодец. Я уж боялся, мы здесь ночевать останемся. Теперь нам надо будет сосредоточиться на контроле: инстинкты инстинктами, но эмоции никогда не должны управлять тобой.
– Но… я же чуть не…
– Луна, – твердо произнес он, глядя ей в глаза. – Кем бы я был, если бы позволил твоей маленькой вспышке причинить мне вред? Все упражнение было под моим полным контролем, и хотя ты меня смогла немного удивить, отличительной чертой любого стоящего мага является умение адаптироваться к любой ситуации на лету. Это, к слову, я советую тебе запомнить.
На миг бросив взгляд на полы своего одеяния, он вздохнул:
– Плащ, правда, жалко…»
Подчиняясь ее магии, крошечные кристаллики льда начали появляться в воздухе, но тепловая отдача также привела к тому, что воздух непосредственно над шкурой кобылки стал почти летних температур, а по венам разлилось приятное тепло. Тихо вздохнув, Луна прикрыла глаза и не смогла сдержать улыбки. Что бы кто ни говорил об устойчивости крылатых пони к холоду, погреться все любили.
Однако толком понежиться ей так и не удалось, и всего через несколько секунд в паре лиг к северу раздался резкий крик воронья. Стайка черных птиц устремилась ввысь, и Луна с легкой тоской посмотрела на свой маленький облачный форт, прежде чем расправить крылья. Что бы ворон ни спугнуло, она была главным разведчиком в их маленьком отряде, а значит проверка этой странности была именно ее обязанностью. Блейз, конечно, опять будет ворчать, но как гласила старая поговорка, «легче просить прощения, чем разрешения».
Тем не менее, в голове против воли всплыли последние слова, которые Селестия сказала ей на прощание.
«Будь осторожна, Лулу».
Десяток единорогов в темных плащах тихо перемещался среди голых деревьев, и лишь скрип снега под копытами вторил дыханию жеребцов и кобыл. Их путешествие продолжалось уже не первую неделю , но в словах не было никакой нужды: каждый из них был связан единой целью, скован единой волей, и внимательный путник заметил бы фиолетовые искры в их глазах. Но подобному пони было неоткуда взяться в этой глуши, и потому отряд беспрепятственно продолжал свою путь на юг, в сторону столь далеких от гористой Юникорнии земель, где лжемессия создавала свое царство теней и вероломства.
«Идите, и вы узнаете ее по крыльям на спине и рогу на голове. Но не дитя Аликорна это, ибо схожесть с ним является лишь обманом, иллюзией, призванной усыпить бдительность правоверных, а сам Божественный уже давно отринул свой прежний облик, приняв атрибуты множества зверей и существ этого мира. В своем тщеславии она принимает всех пони в свой культ, и в этом кроется ваш шанс. Проникните внутрь и распространите Истинное Слово среди бедных заблудших душ, что уповают на нее. Разрушьте ее царства обмана изнутри, обратите ее конгрегацию к Великому Аликорну, единому богу, что спустя тысячелетия вернулся к своей пастве!»
Такова была воля Пророка, и хотя для стороннего пони ирония ситуации была бы очевидна, ни одного из них среди последователей Истинного Слова уже давно не оставалось.
Хрустнувшая ветка была единственным предупреждением, прежде чем арбалетные болты засвистели вокруг, и трое культистов рухнули на землю, обливаясь кровью, еще до того как вовсе успели понять, что происходит. Остальные торопливо метнулись в стороны, заняв укрытие за поваленными деревьями и стволами, а рога троих озарило сияние фиолетовой магии, сорвавшееся затем переливающимися сферами в сторону особенно густой рощи впереди. Вспышки лилового огня на миг озарили округу, и град арбалетных болтов прекратился, сменившись криками боли. Но даже сейчас ни одного слова между культистами произнесено так и не было.
Однако прежде, чем они успели бы перейти в контратаку и преподать последний урок глупцам, осмелившимся поднять копыто на правоверных, темно-синие всполохи озарили небеса, и лишь укрытия, да торопливо выставленные щиты позволили закутанным в плащи пони избежать новой атаки.
Тихо выругавшись, бледно-рыжий единорог, который вместо старого, уже давно забытого имени был известен среди своих товарищей как Сиджил, несколько секунд вглядывался в полузакрытые нагими ветвями деревьев небеса, прежде чем хищно ощериться. Именно ему Пророк доверила вести этот отряд, но похоже, их цель оказалась гораздо ближе, чем ожидалось. И вскоре он принесет ей голову лже-аликорна.
Быстрый жест копытом, краткий взгляд между семерыми оставшимися единорогами, и цепочка арканных символов на миг соединила их, прежде чем разойтись над ними плоским полукругом, из которого затем в сторону небес начали срываться десятки, сотни фиолетовых лучей. Старое заклинание, забытые чары, что не сплетались со времен Небесной Войны, но были прекрасно известны правоверным через их небесного покровителя. И пусть ни один из этих лучей не смог бы убить даже жеребенка, при попадании он блокировал работу крыльев у любого пегаса, мешая направлению воздушных потоков вдоль тела. Что сейчас и требовалось.
На удивление, прошло довольно много времени – почти десяток секунд – прежде чем наверху раздался вскрик, и, ломая сухие ветки, неподалеку от единорогов рухнуло маленькое тело. Не тратя времери, Сиджил поспешил к упавшему лжемессие и замер.
Не было никакого лжемессии. Не было коварного врага, обрекавшего и земнопони, и пегасов и самих единорогов на вечное небытие в мире льда, снега и голода. Лишь маленькая кобылка с болезненно прижатыми крыльями, в глазах которой против воли выступили злые слезы. Однако едва единорог успел погасить сияние заготовленного заклинания, как он услышал тихий внутренний голос. Знакомый голос, вкрадчивый голос, которому сама душа молила поверить, довериться, и который едва слышно нашептывал, что перед единорогом – лишь наваждение. Обман, призванный усыпить его бдительность и нанести удар, как только он позволит себе расслабиться.
Бедная кобылка коварная лжемессия подняла на него свой взгляд, и утерла выступившие слезы копытом презрительно посмотрела на единорога. Расправив крылья, она попыталась было снова подняться в воздух, однако те лишь болезненно дернулись, и кобылка рухнула обратно на снег , издав боевой клич, она сымитировала попытку взлета, прежде чем попытаться уйти в сторону от единорога перекатом . Ей нужна была помощь Времени на сомнения не оставалась, и рог Сиджила вновь озарил огонь фиолетовой магии… когда сбоку раздался чей-то рев, и культист едва успел дернуть ухом, прежде чем что-то сбило его с ног. Воздух с шумом вышел из его легких, когда неизвестный противник пробил широкую колею в снегу и впечатал бледно-рыжего единорога в древесный ствол, и хотя в огненно-красной гриве закованного в сталь оппонента была видна появившаяся седина, его хватка была под стать металлу его доспеха. Рог Сиджила сверкнул, когда он попытался отправить предназначавшееся лжемессие заклинание в лицо нового противника, но тот лишь метко ударил ему прямо по выступавшей изо лба кости. Оглушительная боль взорвалась в голове единорога, и в его глазах потемнело – не то от силы удара, не то от обратной вспышки накопленной для чар энергии – и он готов был поклясться, что услышал неприятный хруст. Жеребец-земнопони занес копыто для нового удара, и Сиджил был уверен, что этот станет для него последним, однако затем тот… замер. Заметив тонкую фиолетовую ауру, окружившую доспех огненно-златогривого жеребца, единорог бросил взгляд вбок и увидел, как сразу двое его подчиненных сплетали связывающие чары, призванные усмирить даже самых сильных из земнопони. Почувствовав свой шанс, единорог поморщился от новой вспышки боли, когда магия окружила его собственный рог, но все же миг спустя угодившее прямо в лицо противнику заклинание отбросило того к противоположному дереву, словно пинок невидимого великана. С влажным хрустом ударившись о ствол, земнопони словно марионетка с обрубленными нитями рухнул вниз, и Сиджил едва успел перевести дух, прежде чем раздавшийся рядом вскрик напомнил ему о прежнем, истинном противнике.
– Нет! БЛЕЙЗ! – развернувшись, единорог увидел, что кобылка лжемессия успела подняться на ноги, и в ее глазах стояла неподдельная боль. Однако затем она повернула свою голову к бледно-рыжему единорогу, и единственной эмоцией, которая осталась в ее взгляде, была неподдельная, черная ярость. Синяя магия озарила ее рог, температура воздуха заметно упала, и сразу два фиолетовых заклинания устремились к ней от остальных правоверных… лишь для того, чтобы бессильно разбиться о слой льда, окруживший лжемессию. Осколки брызнули во все стороны подобно косяку перепуганных рыб, однако затем резко изменили свою траекторию и направились к двоим атаковавшим самозванку единорогам. Понимая, что времени на сплетение новых чар не было, те попытались было отскочить в стороны, но каждый осколок словно направляла единая воля, и каждый из них нашел свою цель. Пользуясь заминкой, четверо оставшихся правоверных закончили сплетать свое единое заклинание и, когда арканные руны соединили их, направили толстый луч фиолетового пламени в сторону лжемессии, который был встречен серебристо-белым огнем цвета полуночной луны. Потребовалась всего доля секунды, чтобы чары крылатой противницы их перебороли, и миг спустя еще четверо единорогов встретили свою судьбу, вспыхнув словно просмоленные головешки. Однако это также означало, что лжемессия позволила себе остаться без защиты. Не имея возможности разорвать дистанцию благодаря крыльям, она также израсходовала весь свой магический запас, ибо ни у кого не останется резервов после сплетения столь сильных чар в столь короткий промежуток времени. Ее магическому полю требовалось хотя бы несколько секунд для восстановления, а значит, она была уязвима. Рог Сиджила озарило фиолетовое сияние, потусторонний огонь потоком хлынул из его глаз, и он вложил всю свою душу в это последнее, финальное заклинание. Лжемессия едва успела обернуться, прежде чем поток смертоносного огня сорвался с рога бледно-рыжего пони в плотном, темном плаще, а ее рог осветило сияние магии, но даже это ее не спасет. Благословение Вернувшегося Аликорна было с Сиджилом, и какие бы искорки та не сумела призвать, они будут бы лишь плотиной из пергамента перед потоком объединенной магии адепта Истинного Слова и его небесного покровителя. Фиолетовый поток неумолимо приближался к своей цели… и затем лжемессия бесследно исчезла во вспышке ослепительного света. Проморгавшись, Сиджил успел заметить, как его магия прожгла насквозь несколько деревьев, прежде чем острая боль в шее захлестнула его сознание, сбивая концентрацию, а во рту появился металлический привкус. Новый вздох заставил его внезапно закашляться, чем-то захлебнувшись, и, скосив глаза, он увидел торчавший из горла наконечник арбалетного болта, прежде чем ноги подогнулись перед единорогом, а сознание начала заволакивать тьма.
Пятнадцать земнопони – вот и все, что осталось от их изначального отряда. Большинство из них отделалось лишь царапинами – но лишь потому, что те, кого фиолетовые заклинания смогли поразить напрямую, сгорели заживо в потустороннем огне. Стилсмит до недавних времен был простым кузнецом, но даже ему было очевидно, что их экспедиция подошла к концу. В конце концов, командир был мертв, каждый второй земнопони – тоже, и противник оказался далеко не крылатыми пегасами, к которым они готовились изначально. Не говоря уже о том, как этот бой дался маленькой кобылке, ставшей за последние полтора месяца неофициальным талисманом отряда.
– Мы не можем продолжать. Нас слишком мало осталось, и инструкции от Cмарт Куки двойного толкования не предполагали, – вторил его мыслям Софт Ремеди, молодой земнопони, знающий, казалось, несколько сотен целебных трав. Он также знал сразу три различных способа вправить вывихнутое плечо, и на расспросы товарищей лишь неопределенно улыбался, ссылаясь на бурную жизнь студентов в Сильваноре. Что и определило его назначение в роли полевого знахаря. Бросив взгляд в сторону склонившейся над изломанным трупом Саммер Блейза кобылки, Стилсмит смог лишь кратко кивнуть и, хлопнув молодого знахаря по плечу, направился к крылатой единорожке.
Шмыгнув носом, Луна едва заметно вздрогнула, услышав шаги позади, однако когда она обернулась, в ее покрасневших глазах не было ни ожидаемой растерянности, ни даже боли. Лишь упрямая целеустремленность.
– Мы должны изменить курс в сторону Юникорнии. Что бы там не происходило, культистов там явно не меньше, и до земель единорогов гораздо ближе, чем до фронта с пегасами.
– Луна, – Стилсмит постарался произнести настолько мягко, несколько смог. – Нам надо вернуться. Половина из нас мертва, командир тоже, и Смарт Куки дала четкие инс…
– Смарт Куки здесь нет! – вскрикнула кобылка и ударила копытом о спрессованный снег под ногами. – Мы уже отошли от Пресколта на четверо суток. Поверни мы обратно, и в лучшем случае потеряем полторы недели, за которые звезды знают, что может успеть произойти! Может, эти культисты вновь дойдут до нас. Или пегасы сделают прорыв к югу. Или… или еще что-нибудь! – увидев, что серо-стальной жеребец с черной как уголь гривой вновь собрался что-то возразить, она демонстративно расправила свои крылья. – Я в любом случае направляюсь на восток. Если хочешь – можешь вместе с остальными земнопони вернуться обратно без меня.
– И тогда если не Смарт Куки, то твоя сестра живьем придушит каждого из нас, – фыркнул Стилсмит и, прикрыв глаза на пару секунд, все же обреченно выдохнул. – Я поговорю с остальными. Но когда мы вернемся, объясняться с Селестией ты будешь сама, – развернувшись, он собрался было направиться прочь, прежде чем бросить через плечо: – Хотя бы не забудь показать свои крылья знахарю. Кто знает, какой эффект могло это ведьмовство оставить.
Луна благодарно улыбнулась и, задержав на прощание взгляд на жеребце с огненно-золотой гривой, который погиб, спасая ее, вновь поднялась на ноги.
«Будь осторожна, Лулу» – против воли пронеслись в голове слова Селестии, и темно-синяя кобылка с гривой цвета вечернего неба тихо вздохнула. «Лулу»… мягкое, «домашнее» прозвище, которое названая сестра использовала только в самые редкие из моментов. Это была искренняя просьба от самой души, чистосердечная мольба… но даже тогда Луна сомневалась, что сможет ее исполнить.
– Прости, Тия. Я не могу, – тихо прошептала она, прежде чем бросить взгляд в сторону дюжины пони, собравшихся неподалеку вокруг Стилсмита и, обнаружив чуть в стороне от них молодого знахаря, который был лишь на пару лет старше ее самой, направилась к нему.
«Будь осторожна, Лулу» – укоризненно ответила Селестия из ее воспоминаний.