Послание в бутылке. Том 2

Глава 19: Невольные партнеры

Саре не раз приходилось совершать неловкие поездки на лифте. Как-то она проникла на охраняемый объект, выдавая себя за различных сотрудников, а затем оказалась в лифте с человеком, чье удостоверение личности она использовала. Ее волокли обратно в том же лифте, прижав лицом к полу, пока по территории моталась охрана.

Или как-то она стояла рядом с человеком, который, к сожалению, очень громко и вонюче пукнул. Сара не была уверена, какой из случаев был хуже.

Очевидно, у секретного объекта под Кантерлотом было больше одного выхода на поверхность, но никому из их группы идея вылезти из кладовки посреди замка не понравилась. Даже теперь, когда Селестия мертва, приближаться к нему целым отрядом лазутчиков было слишком опасно.

В общем, они ехали на лифте, в который набились так плотно, что Сара едва могла видеть пол. Но как бы мало места там ни было, чейнджлинги рядом с ней никогда не позволяли себе коснуться ее и все время поглядывали на рог бывшего фестрала, как будто она собиралась повыкалывать им всем глаза.

За исключением Джеймса, который, как всегда, встал неуютно близко.

«Я не собираюсь встречаться с тобой. Даже при том, что ты оказался не таким неудачником, как я думала».

Сара, возможно, как раньше оттолкнула бы его к остальным, как бы горько ей ни было из-за того, как Оцеллус вела себя. Но Джеймс прошел с ней через ад, и они выбрались оттуда вместе. Она не могла так с ним поступить.

Наконец лифт остановился, и двери открылись в древнее каменное здание, заполненное запахом суглинка и плесени. И чем-то более глубоким и старым.

Пахло смертью, но смертью настолько древней, что запаха больше не было. Они стояли в склепе. Перед ними стояли три каменных постамента, и на каждом лежал труп пони. Их хоронили в доспехах, но теперь они покрылись ржавчиной, а ткань под ними истлела.

Сейчас тела состояли в основном из костей, хотя тут и там можно было заметить небольшие лоскутки кожи. Сара поймала себя на том, что благодарна судьбе, что не может разглядеть их лучше. Все могло быть намного хуже.

И, естественно, все стало хуже. Рог Фаринкса засветился, озарив все помещение болезненно-зеленым светом. Видеть скелеты пони казалось едва ли не хуже, чем человеческие тела, огромные пустые глазницы, слишком далеко расставленные друг от друга, словно следили за Сарой.

– Эти пони могли бы убить нас на месте, – произнес Фаринкс. – Но теперь они явно не возражают против наших визитов. Следуйте за мной и ничего не трогайте. Этот храм редко посещают, но не стоит оставлять после себя что-нибудь, что сможет вызвать подозрения у хранителей.

Они вошли в склеп, Сара и Джеймс пропустили чейнджлингов мимо себя. Они, казалось, не обращали внимания на мертвых, ни на трех заслуженных героев на постаментах, ни на черепа в каменных нишах в стенах. Пустые глазницы наблюдали, как они идут к углублению в стене, куда Фаринкс ткнул копытом. Стена провернулась, и в этот момент двери лифта со скрежетом закрылись. Хотя внутри они были из простого белого металла, снаружи двери выглядели как еще одна каменная стена.

«Если мне нужно будет найти дорогу обратно, я, вероятно, не смогу».

Затем они вышли во внутренний двор, с упавшей черепицей, развороченными могилами и сорняками. Тем не менее, это был самый прекрасный вид, который Сара когда-либо видела.

Она прикрыла глаза, когда подняла взгляд, в голове внезапно запульсировало от увиденного. Там, наверху, светило солнце, увиденное впервые за… казалось, годы. Кстати, а сколько времени на самом деле прошло?

Прошло много времени, и ее нормальный суточный цикл сбился. Чейнджлинги спали гораздо меньше, чем она, и даже не считая этого, отсутствие солнца сбивало с толку.

Но теперь Сара видела его – переливающееся радугами в осколках разбитого окна и озаряющее мягкий изумрудный ковер из мха и полевых цветов во дворе забытого храма.

«Я солгала Дискорду, когда сказала, что без проблем проживу под землей. Я больше не хочу туда возвращаться».

Неудобный украденный плащ, который она носила, чтобы спрятать крылья, больше не беспокоил ее, даже если это означало, что больше увидеть Иркаллу у нее не выйдет. Сара и не хотела этого.

Она стояла неподвижно, почти ошеломленная зрелищем. Но затем что-то пролетело над головой, что-то огромное, металлическое и ребристое. Чейнджлинги испуганно пискнули, и несколько из них бросились обратно внутрь храма. Сара не побежала, но застыла на месте, как будто опасное насекомое приземлилось ей на руку.

Тень на мгновение скользнула по храму, на секунду вернув его в ночь. Но потом пролетела дальше, хотя бывшая фестрал видела, как невероятно огромный корабль удаляется. Он был больше, чем самолет, даже больше, чем носитель имперского класса типа «Души Императора». Это был целый город, плавно скользящий по небу.

– Что это, черт возьми, такое? – Сара обнаружила, что спросила вслух, ее плащ шевелился, когда она пыталась использовать крылья. Но она не могла взлететь, не сделав очевидным свое присутствие.

– Подмодуль терраформирования, – произнес Фаринкс у нее за спиной с благоговейным трепетом в голосе. – Они для тех случаев, когда ты не хочешь ждать, пока эрозия и круговорот воды… но что они делают так близко от Эквестрии? Неужели Гармонию не волнует, что его увидят местные невежды?

– Возможно, это волновало ее больше, пока мы были под карантином? – предположила Оцеллус, останавливаясь рядом с Сарой и глядя прямо на нее. По крайней мере, она не была так напугана, как другие чейнджлинги. – Но это не объясняет… что он тут делает. Нельзя терраформировать место, где кто-то живет.

– Нельзя, – Фаринкс медленно повернулся, его взгляд стал жестче. – Ты говорила, что вы убили Селестию. Вы это вот так сделали? Я не… я не друг эквестрийцам. Но если ты думаешь, что мы собираемся сотрудничать с обществом, которое убивает мирных жителей...

– Нет! – Сара прервала его, приблизившись в упор. – Ни хрена подобного. У нас есть несколько довольно крутых летучих кораблей, но ничего и близко к этому. Я даже не знала, что это такое, идиот!

– Думаю, мы, возможно, были под этой штукой... – пробормотал Джеймс, прижав уши. – Когда мы покидали наш дом в Отаре, казалось, что весь мир разваливается на куски. Примерно так звучал бы работающий терраформер.

– Нам нужен обзор получше.

Фаринкс взлетел, и несколько других чейнджлингов сделали то же самое. Они все еще были замаскированы под пони, и у всех них, кроме Джеймса, были крылья.

– Не взлетайте над крышей, – бросил Фаринкс через плечо, вылетая со двора. Сара застонала, вцепившись зубами в воротник плаща. Но он был прочным, чтобы случайно не порваться, так что попытка не удалась.

Аликорн зашипела и галопом бросилась к открытому дверному проему. Она попала в пустой музей, факелы и фонари в которых масло давно сгорело дотла. Сара все это проигнорировала, галопом добежала до лестницы и бросилась наверх.

Она слышала, как Джеймс следует за ней, с меньшей координацией, хотя в теле пони он провел куда больше времени, чем она.

«Как бы еще не рухнуть на этих дурацких длинных ногах».

Сара услышала шум открывшейся двери и через минуту выбралась на крышу. Небольшая группа чейнджлингов уже была там. Они смотрели вверх и наружу.

Бывшая фестрал впервые увидела Кантерлот, подсвеченный утренним солнцем. Они стояли высоко, почти так же высоко, как этот невероятный дворец, и поэтому ей было хорошо видно большинство зданий и домов внизу.

Воздух был пронизан тонкими струйками дыма, поднимавшимися от мест ниже по склону вместе с запахом готовящегося мяса. Ее мозг хорошо запомнил его, он ассоциировался с вкусными барбекю и всевозможными ворованными продуктами. Но сейчас... сейчас ее чуть не стошнило.

«Что-то пошло не так, когда они превратили меня в лошадь. Я не вегетарианка».

Возможно, ей пришлось бы задуматься, откуда идет этот запах, если бы не обугленные трупы на стенах дворца. Примерно через каждые три-четыре метра в парапет были вбиты копья. К каждому из них было подвешено по телу, с гораздо меньшим достоинством и уважением, чем к пони в склепе. Не все из висящих были сожжены или хотя бы мертвы. Дворец обзавелся собственной стаей птиц-падальщиков, которые медленно кружили над головой, время от времени опускаясь на одно из тел, скрывая его под темными перьями.

Где-то внизу по улице маршировали солдаты – двуногие, покрытые белым мехом. Сара слышала их гортанные приказы, когда они управляли телегами или цепочками скованных пони, идущих вверх и вниз по улицам.

– Господь в небесах, – прошептал Джеймс, казалось, съежившись под плащом. В буквальном смысле – шок заставил его потерять концентрацию и он снова превратился в гораздо меньшего по размерам чейнджлинга. Даже Фаринкс не стал упрекать его. – Это Кантерлот, верно? Я уже видел фотографии раньше, я узнаю гору. Но почему…

– Вы забыли упомянуть одну маленькую деталь, – произнес Фаринкс, его голос практически превратился в рычание. – Когда вы говорили, что карантин снят… то не сказали, что поверхность уже завоевана монстрами.

На крыше воцарилась опасная тишина. Чейнджлинги окружили их, перекрывая путь к лестнице. Сара дернула свой плащ, но знала, что ей не удастся сбросить его достаточно быстро. Не раньше, чем чейнджлинги ее пристрелят. Оцеллус оружие не доставала, как это сделали другие, но она казалась напуганной всем происходящим. Она то и дело переводила взгляд с Сары на стены замка, как будто что-то из этого могло оказаться иллюзией, что должна растаять под пристальным вниманием.

– Потому что мы не знали об этом, – ответила Сара, очень тщательно подбирая каждое слово. Она встала перед Джеймсом, пытаясь заслонить его своим телом. Теперь, когда она стала намного крупнее, это было не особенно трудно. Не была уверенности, какой инстинкт побудил ее сделать это – возможно, это было что-то из-за того, что она стала аликорном. – Вспомните, как все было. Мы говорили вам, что на нас напали, когда мы уходили. Теперь можно догадаться, кто это был. Готова поспорить, если вы слетаете в Кантерлот, то обнаружите, что наш город был разрушен раньше Эквестрии. Мы рассказали вам все, что знали на тот момент.

Оцеллус кивнула, соглашаясь.

– Так и есть, – произнесла цветная чейнджлинг, и после этих слов половина солдат опустила оружие. – Они не лгали нам… Они пришли в разгар войны, а не перед ней, как мы думали.

– Это мы можем проверить, – согласился Фаринкс все еще мрачным тоном. – Оцеллус, ты знаешь, когда они прибыли, верно? Я мог бы послать кого-нибудь в город и посмотреть, что мы сможем выяснить. Не может быть, чтобы о подобном нападении не стало известно остальной Эквестрии.

Чейнджлинг указал винтовкой на Сару.

– Но я предполагаю, что она не захочет этого. Потому что все это ложь, и теперь ее разоблачили. Они, наверное, все это время работали на Освободившихся!

Прежде чем Фаринкс смог раззадорить чейнджлингов еще сильнее, Сара оборвала его.

– Нет, можете идти проверять, – она села, изо всех сил изображая уверенность и беззаботность. – Давай, отправляй кого-нибудь прямо сейчас! При условии, что будет отправлен представитель от каждой фракции. Я знаю, что мы говорим правду, а вот уверенности, что ты не станешь врать у меня нет.

– Это кажется приемлемым компромиссом, – заявил солдат из числа черных чейнджлингов. – Я мог бы пойти с одним из них, мой король. Вы могли бы держать их в заложниках до нашего возвращения.

– Значит тогда пойду я, – сказал Иллеум, один из цветных солдат, напротив черного. – Если это приемлемо для тебя, Оцеллус. Меня лично обучала наша последняя королева. Ты будешь мной гордиться.

Оружие начало опускаться, гнев немного поутих.

Сара могла практически чувствовать неудовольствие Фаринкса на вкус, когда с того совсем чуть-чуть сползла маска.

«Он не знал о произошедшем, но можно быть уверенной, что хотел использовать это, чтобы избавиться от нас».

Сара могла распознать аферу, когда видела – и теперь она видела, как вращаются эти колесики.

«Что он сделает, когда они остановятся…»

– У нас нет выбора, – проворчал Фаринкс. – Мы будем ждать дополнительной информации. Но вы двое будете задержаны до тех пор, пока мы не узнаем больше. И до тех пор вы считаетесь пленными вражескими бойцами. Если шевельнетесь, мы будем стрелять.

– Мы ничего не делали! – воскликнул Джеймс, его голос был переполнен страхом и разочарованием. – Мы всего лишь сказали вам правду, идиоты! Разве ты не видишь, что они тоже сражаются с нами?

«Все верно, он ничего из этого не понял. Он просто увидел оружие».

– Мы заложники, – прошептала ему Сара, но не настолько тихо, чтобы это выглядело так, будто она пытается сделать что-то тайно. – Он сказал не двигаться, иначе они будут стрелять. Они собираются отправиться в Кантерлот и проверить нашу историю.

– Проверить нашу историю? – переспросил Джеймс, прижав уши и робко понизив голос.

«Бедный идиот. Ты всего лишь переводчик».

– Какое, по их мнению, мы имеем к этому отношение?

– Говорите на эквестрийском, – скомандовал Фаринкс. – Что бы это ни был за язык, не используйте его снова, или мы будем стрелять. Никакого секретного общения между пленными.

Снизу из храма появился чейнджлинг с мотком веревки. Сара знала, к чему все идет.

– А может, это плохая идея? – услышала она шепот Оцеллус своему отцу. Очевидно, она стараясь говорить потише, но у нее это не очень хорошо получалось.

«Если только она не хочет, чтобы я подслушала. Хорошая девочка».

– Сара теперь аликорн. Даже если ты застрелишь ее, все, чего ты добьешься – это разозлишь ее. Может быть, нам не стоит злить единственного известного нам аликорна, который может оказаться нам другом?

– Другом, – повторил Фаринкс так же тихо.

Сара слушала, даже когда им начали приказывать вытягивать ноги по одной за раз. Один из ученых начал стреноживать их, вначале связав передние ноги, а затем спутав и задние. Он также обмотали веревку вокруг спины, замотав Сару в этом дурацком плаще.

«Я была так близка, чтобы избавиться от него».

– Пони слишком сильно повлияли на тебя, дочь. Ты не должна позволять убедить себя в том, что их взгляды – единственно правильный путь. Дружба не имеет значения. А вот что имеет, так это то, что она не сможет действовать против нас. Ты могла бы лучше это запомнить, если бы не слушала моего брата так много.

Оцеллус ничего на это не ответила, по крайней мере, Сара не услышала. Ходить в таком виде было нельзя, лишь слегка подпрыгивать, поэтому она попрыгала по ступенькам, когда ее повели вниз, всю дорогу слыша жалобные протестующие возгласы Джеймса.

---

Оливия прибыла одной из первых и подавила искушение сбежать из конференц-зала не оглядываясь.

Тут не было сильно опрятнее, чем в любом другом помещении на их новой подземной базе, хотя тут вместо каменного пола Предвестник предпочел использовать модульную плитку из специальной монтажной пены, которая производила куда меньше шума при перемещении по ней стульев. В центре комнаты стоял большой круглый голопроектор – не встроенный в стол, а просто стоящий на полу, с пучком кабелей, тянущихся от него к стене.

Их штаб-квартира выглядела не столько как как убежище развитого общества среди хаоса примитивного мира, а скорее, как земная стартап-компания, расположившаяся в подземелье. Пегаска встала у стандартной кофемашины и притворилась, что ей не безразлична светская болтовня с зашедшими сюда пони.

Лайтнинг Даст была одной из первых, кто пришел, она щеголяла в обтягивающем синем комбинезоне, которые носили все разведчики, патрулирующие небо над Мазерлодом.

– Сегодня не на дежурстве? – спросила Оливия.

– Неа, – Лайтнинг Даст налила немного горячей посредственной жижи, прикидывающейся кофе, в пенопластовый стаканчик и осушила его одним глотком. – Лаки хотела, чтобы я была сегодня именно тут. Не могу себе представить, зачем… Я знаю, кто тут будет.

– Честность, скорее всего, – Оливия не совсем понимала, почему Лайтнинг Даст так переживала из-за Элементов, зная лишь о какой-то размолвке между ними в прошлом. Но добровольно пегаска об этом не рассказывала, а Оливия специально не спрашивала. У нее самой было достаточно темных пятен в прошлом, чтобы не копаться слишком глубоко в чужом. – Она не хочет, чтобы у тебя была какая-нибудь неловкая ситуация, если ты столкнешься с ними в коридоре. Если они живут здесь, если они сражаются на нашей стороне… мы должны знать друг друга лучше. Тебе не обязательно должны нравиться те, кто сражается вместе с тобой, к ним просто надо относиться с уважением.

Лайтнинг Даст осушила еще один стаканчик и выкинула его в мусорку. Она справилась с этим с идеальной точностью, как и с любой другой физической задачей, которую Оливия видела в исполнении пегаски. Координация действий местных с использованием одних только копыт иногда была просто нереальной. Насколько ей было известно, только Лаки могла продемонстрировать хоть что-то похожее. Вероятно, это было связано с нейропластичностью мозга и личным обучением у местных.

– Не уверена, что у меня получится, – пробормотала Лайтнинг Даст. – Я хочу, чтобы Эквестрия выжила, но я не могу представить, что они сражаются за ту же Эквестрию, что и я. Они хотят страну, где пони наверху могут делать все, что им заблагорассудится, а как только кто-нибудь внизу скажет хоть слово поперек – ему конец.

Оливия кивнула.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Офицеры посылают пехотинцев умирать. Подсчитывают жертвы лишь, как цифры, потому что у них есть подчиненные, которые пишут письма родственникам погибших. Все, что им нужно сделать, это поставить подпись, – она понизила голос до шепота. Из коридора уже доносились голоса. – Но каким бы дерьмом это ни было, то, с чем мы боремся, еще хуже. Работорговцы вроде Короля Шторма вообще не позволяют обществу существовать. Они жрут все вокруг себя, все разрушают. Не думай об этом, как о попытке подружиться с ними. Скорее… отложи ваши разногласия до тех пор, пока мы не разберемся с кем, кто хочет тебя убить. Если только ты не считаешь, что они тоже хотят.

Лайтнинг Даст выглядела так, словно хотела ответить утвердительно, но тут вошла Лаки, и уши пегаски прижались к голове от чувства вины.

– Наверное нет, – она махнула крылом. – Привет, мелкая.

– Я почти такая же высокая, как ты, – пробормотала Лаки, но спорить не стала. – Спасибо, что пришла, мам.

– Я знаю, что должна быть тут, – ответила Даст, хотя по ее тону было не похоже, что она готова это признать. – Дэдлайт – чудик из прошлого, а Фларри Харт – пристрастна. Кто-то должен представлять перспективу обычных эквестрийцев.

– Ага, – согласилась Лаки.

Затем она поспешила к столу, рядом с которым сидел Предвестник, и вступила с ним в безмолвный разговор. Безмолвный, потому что аликорн использовала странные контактные линзы, которые носила, а также чувствительные к движению контроллеры, похожие на варежки для копыт. Вроде субвокализации, которой обучали Оливию на тренировках, но быстрее и изощреннее.

Эквестрийцы не отставали. Оливия слышала их, вот почему она осталась рядом с Лайтнинг Даст. Ей нужно быть в пределах досягаемости, чтобы остановить драку до того, как она начнется.

Большинство из них проходили гуськом мимо, даже не взглянув на них. Лишь Твайлайт бросила удивленный взгляд, но больше ничего делать не стала. В отличие от голубой пегаски в конце, грива которой выглядела так, словно ее только что вытащили из постели. Она замерла как вкопанная, внезапно полностью проснувшись.

– Подождите-ка минутку, – сказала она, или точнее Предвестник перевел для Оливии секундой позже. Все, что говорили пони, всегда запаздывало на несколько мгновений.

– Лайтнинг Даст?

– Ага, – пегаска слегка отступила в сторону. – Я тебе кофе перегородила? Звиняй, можешь проходить.

Она направилась к столу, прямиком к стулу рядом с Лаки. Но Рэйнбоу Дэш преградила ей путь крылом.

– Какого сена ты тут делаешь? Тут не место для пони, как ты. Мы все здесь герои. Самопожертвование, верность, дружба… ты ничего об этом не знаешь, – Дэш обернулась в сторону. – Почему она здесь, Твайлайт?

Вся комната замерла. Генерал Циньчжи остановился в дверях, держась достаточно далеко, чтобы не попасть в поле зрения пони. Лаки Брейк прекратила разговор с Предвестником и встала. Оливия могла видеть безмолвный разговор между ней и Лайтнинг Даст по серии быстрых переглядываний. В этом не было ничего сверхъестественного или хотя бы технологичного. Но через несколько коротких секунд Лаки снова села.

Твайлайт открыла рот, как будто собиралась ответить, но заговорила все же Лайтнинг Даст.

– Я отдала все ради Эквестрии, – произнесла она. – Я убила...

Голос пегаски надломился, и она закашлялась. Оливия с беспокойством протянула ей свой стаканчик с кофе, чтобы помочь товарищу. Лайтнинг Даст взяла его и выпила залпом, не сводя глаз с Твайлайт.

Будто раньше тишина была не достаточно напряженной… Друзья Твайлайт издали несколько звуков, снова сосредоточившись на Твайлайт. Но аликорн вовсе не злилась, она выглядела так, словно на нее только что напали.

– Принцессу, – закончила Твайлайт. – Вот что она не смогла сказать. Лайтнинг Даст была изгнана из Эквестрии навечно. Я смотрю, она вернулась.

– Мы услышали достаточно, – Рэйнбоу Дэш протиснулась мимо Оливии, остановившись так близко к Даст, что от ее дыхания зашевелились перья на крыльях. – Я давно ждала только повода. Ты так стремилась заставить других пони разбираться с последствиями своих ошибок. Логично, что ты бы перешла к причинению вреда как можно большему количеству пони.

– Ну давай, попробуй, – прошептала Лайтнинг Даст. – Я долгое время жила с людьми, Рэйнбоу Дэш. Я готовилась к этому моменту – училась драться. Попробуй. Посмотрим, что выйдет.

Оливия шагнула вперед, осторожно отодвигая Даст назад и в сторону. Та не сопротивлялась, что было хорошо, поскольку даже небольшое насилие, вероятно, спровоцировало бы драку.

– Мы все ненавидим друг друга, – произнесла Оливия без всякой ненависти в голосе. Она не испытывала ненависти к Твайлайт, хотя и не была уверена в обратном. В этой схватке они никого не потеряли, в отличие от Твайлайт. – Но это не имеет значения. Мы здесь не для того, чтобы стать друзьями. Мы здесь, чтобы убить монстра. Можем мы сосредоточиться именно на этом, пожалуйста?

– Согласна, – Твайлайт Спаркл стояла прямо за спиной своей подруги. – Не сейчас, Рэйнбоу. У нас будет время для всего такого после того, как мы победим Короля Шторма.

Пегаска сердито шоркнула копытом по полу, но затем отступила.

– Как скажешь.

Она направилась в дальний конец стола, как можно дальше от места Лайтнинг Даст.

– Спасибо, – Лаки снова встала. – Хочу поприветствовать наших новых участников – Элементы Гармонии. Рада вас здесь видеть. И я смотрю, генерал Циньчжи стоит прямо за вами. Предвестник, не мог бы ты закрыть двери? Думаю, мы готовы начинать.

Затем все расселись, и Оливия позволила всему идти своей чередой. Она не сильно участвовала в этой части и не планировала возглавлять атаку. Циньчжи и Предвестник по очереди рассказали все, что они на данный момент знали о Короле Шторме, а затем перешли к недостающим фрагментам.

– Итак, это наша главная забота, – объяснил Циньчжи, указывая на спутниковый снимок Эквестрии. По сравнению с голографическими проекциями внутри структур Эквуса, они, вероятно, выглядели грубыми и уродливыми. Но масштаба было более чем достаточно, чтобы видеть все города Эквестрии, заслуживающие внимания. – Замечены силы в Кантерлоте, Мэйнхэттене, Лас-Пегасусе, Троттингхеме, Эппллузе и Сиэддле. Вероятно, есть и больше, чем мы наблюдаем.

– Здесь есть... цифры, – произнесла Твайлайт, указывая на светящийся текст прямо над значком города. – Откуда вы знаете, что у него... пятьсот солдат в Сиэддле?

– Мы знаем, – ответил Циньчжи, глядя на Лаки Брейк через всю комнату. – Текст, написанный черным, абсолютно точен. Чем светлее шрифт используется, тем меньше мы уверены в достоверности информации. Как вы видите, мы уверены в итоговых показателях…

– Нет, я тоже не понимаю, – Рэйнбоу Дэш не столько сидела на своем месте, сколько порхала по конференц-залу. Он был выстроен в естественной пещере с огромными сталактитами и достаточным пространством для умелого летуна. Это означало, что ее голос то появлялся, то исчезал, по крайней мере, когда ей было скучно. Но теперь, когда ее вниманием завладели, пегаска вернулась и приземлилась на стол. – Мне плевать, что вы там делаете с Королем Штормом и его патрулями неудачников. Но… вы живете только тут, а чисел отовсюду довольно много. Вы что, шпионите?

Циньчжи хранил молчание. Он не казался смущенным или хотя бы взволнованным подобным вопросом. Он просто не мигая смотрел в глаза Рэйнбоу Дэш.

«И как ты собираешься на это ответить?» – подумала Оливия, глядя во главу стола, где сидела Лаки. Предвестник стоял рядом с ней в виде робота-пони. Стул Мелоди, стоявший по другую сторону от Лаки, пустовал. Дэдлайт должен был быть здесь, но ему так и не удалось оторваться от своего новорожденного.

Она знала, как бы сама ответила – соврала бы. Не думая. Но Циньчжи был слишком благороден для такого, поэтому он ничего не сказал, ничего не раскрыл.

Лаки кивнула.

– Мы начали шпионить, когда Селестия пыталась убить нас. Нам нужно было убедиться, что она нас не найдет. Мы запустили все обратно, как только Король Шторм... на самом деле убил нас.

– Вы, пони, просто отлично выглядите для мертвых, – заметила Пинки Пай так весело, как будто ей только что предложили торт. – В Понивилле есть несколько мертвых пони. Или которые... раньше были мертвыми? Я на самом деле не уверена, как это работает.

Эпплджек неловко поерзала на своем стуле с колесиками, немного отодвинувшись от подруги. Совсем чуть-чуть.

– Они больше не мертвы, – тихо пробормотала она. – И думаю, они знают об этом больше, чем мы, Пинки. Именно она их оживила.

– Правда? Это на самом деле круто. Думаю, что хотела бы тоже научиться, тогда никто не опаздывал бы на мои вечеринки.

Оливия подавила смешок. Не из-за ужасной шутки местной, а из-за того, как Цинчжи и его офицеры переминались с ноги на ногу в присутствии чего-то настолько абсурдного – это само по себе почти стоило того, чтобы прийти на эту встречу.

– Мы можем быть уверены в том, куда движется «Штормбрейкер», – продолжила Лаки, как будто ее и не прерывали. Она указала на его место на карте. – Мы также узнаем о выстреле из его основного орудия примерно через минуту, но, очевидно, с этим уже будет поздно что-то делать. Все цифры по пони достаточно неопределенны. Большинство из них принадлежат к различным фракциям сопротивления, с которыми мы поддерживали контакт.

– Они нам не доверяют, – сказал Циньчжи ровным и лишенным юмора голосом. – Найти их достаточно легко, и они примут нашу помощь. Но работать вместе...

– Ну и дела, интересно из-за чего? – раздраженно заметила Рэйнбоу Дэш. – Это почти как если бы вы шпионили за ними или что-то типа такого.

Она посмотрела через комнату на Лайтинг Даст, и Оливия напряглась, готовясь к еще какому-нибудь колкому замечанию. Но потом Твайлайт зыркнула, и пегаска промолчала.

– Мы готовимся к атаке на носитель, – продолжила Лаки. – Нам все еще нужно больше подготовки, если мы хотим получить шанс проникнуть внутрь и убить Короля Шторма. Но когда мы это сделаем... даже если мы добьемся успеха, его войска продолжат выполнять последние приказы.

Циньчжи указал на изображение. «Штормбрейкер» рухнул, поглощенный взрывом. Но потом эквестрийские города начали вспыхивать.

– Эквестрия должна быть готова к ответному ходу Короля Шторма. Ни один тиран не откажется от власти добровольно. Они, как и все животные, наиболее решительно настроены выжить, когда их загоняют в угол.

– Вот тут-то и вступаете вы, – произнесла Лаки. – У Эквестрии есть собственные силы для защиты, но они испытывают недостаток в ресурсах и разделены. Вы вшестером будете координировать действия пони в как можно большем количестве городов – вы достанете им оружие, привезете сюда их лидеров для обучения... так что, когда мы выступим против Короля Шторма, страна не будет уничтожена.

Тишина. Пони, казалось, переглядывались друг с другом, хотя в основном смотрели на Твайлайт. Только Фларри Харт кивала, как будто то, что говорили люди, было очевидным. Но она была заперта в оккупированном замке, произнося отрепетированные речи для Короля Шторма.

– Это не худший план, который я когда-либо слышала, – сказала белая единорожка – Рэрити, Оливия была уверена. – Король Шторм не оставил нам большого количества вариантов, верно? На его униформу смотреть не вздрагивая просто невозможно.

– Я не знаю, как остальные, но тут есть одна вещь, которая мне не нравится, – Эпплджек указала на обгоревшие обломки флагмана Короля Шторма. – Вы ни словом не обмолвились, что мы будем делать, когда придет время разбираться с ним. Или как вы собираетесь это сделать. Насколько я слышала, принцессы сделали все, что могли, пытаясь остановить его. Твайлайт – довольно умная пони, и даже она не смогла попасть внутрь. Что у вас есть такого, чего нет у нее?

– Я, – ответил Предвестник, вставая на ноги и подходя к краю стола. Все это время он оставался настолько неподвижным, что Оливия решила, что дрон спит. Не было ни эмулированого дыхания, ни сердцебиения, ни малейших движений, которые могли быть у живого тела. – Я знаю, что твоя подруга умна. Но я умнее.

– Сомневаюсь, – хотя в смехе Рэрити не было ничего, кроме добродушия. – Не думаю, что вы хорошо знаете нашу подругу. Она была в замке за несколько часов до нападения, рядом с принцессой Луной и Кейденс. Но у них... ничего не получилось.

– В этом нет ничего невозможного, Эпплджек, – ответила Твайлайт. При ее словах Оливия не могла не вспомнить о Фларри Харт. Это был такой же сдавленный, беспомощный тон, как и у нее. – Я так и не поняла, кем на самом деле были люди, даже когда в этом разобралась Старлайт. Я не смогла остановить их… Я не смогла остановить то, что произошло рядом с Понивиллем. Все принцессы Эквестрии не смогли убедить Селестию снять карантин.

– Ну, это не моя главная мысль, – вмешалась Эпплджек. – Дело скорее в том, что я хочу принять в этом участие. Король Шторм устроил на ферме больший беспорядок, чем даже Тирек. Я хочу быть там и убедиться, что он получит по заслугам.

– Вероятность подобного существует, – ответил Предвестник, перебивая готового высказаться генерала Циньчжи. – Это будет зависеть от характера миссии. Если я смогу доставить внутрь лишь одного агента, то это будешь не ты. Но если мы сможем привлечь несколько десятков пони, каждому из вас при необходимости будет предоставлено место. И также возможно, что я смогу создать какое-нибудь оружие и просто уничтожу носитель без десантной операции. Полагаю, ты могла бы его активировать.

– Не забывай... – произнес Перес с того места, где он сидел, закинув ноги на стул на колесиках и откинувшись на спинку до упора.

«Все в порядке, почему бы тебе не покрасоваться, а? Мы знаем, как ты счастлив снова стать двуногим».

– Как только мы начнем бой, его солдаты смогут вернуться. Я не знаю, как он это делает... может быть, так же, как и ты, принцесса. Но они помнят, что с ними случилось, вплоть до самого момента смерти. Даже самая лучшая команда не сможет работать, если им придется убивать по пути туда. Они знают, где все находятся на дежурстве – если кто-то умирает, это признак опасности. Если они умрут, но увидят наше невероятное новое оружие, это больше не будет секретом. Убедись, что это входит в твои планы.

– Естественно, – раздраженно ответил Предвестник. – Я прочел ваши отчеты, лейтенант Перес. И надеюсь, что скоро это сделают и остальные.

– Ладно-ладно, – дракон поднял лапы, защищаясь. – Поскольку мы делимся разведданными и все такое…

Лаки вздохнула.

– Смотри, принцесса. Я знаю, что план не идеален. И прямо сейчас в нем есть несколько больших дыр – нет смысла отвоевывать какие-то города, если он может просто превратить их в руины в любой момент. Мы знаем это лучше, чем кто-либо другой.

Последовало молчание, несколько торжественных кивков.

Затем Твайлайт вытянула копыто.

– Тогда, если мои друзья не против... – она замолчала на секунду. Возражений не последовало. – Мы поможем.

– Добро пожаловать в команду, – сказала Лаки, пожимая предложенное копыто.

– Ты имеешь в виду добро пожаловать в нашу команду, – добавила Рэйнбоу Дэш. – Команду победителей. Ну знаешь, потому что мы этим занимаемся.

---

Сара мечтала о камере предварительного заключения Альянса. Существовали законы об обращении с заключенными в цивилизованном пространстве, которые предписывали чистое помещение, одеяла, двухразовое полноценное питание и по крайней мере два часа времени для физических упражнений. В большинстве корпоративных тюрем не возражали против оплаты дополнительных удобств в камере, и, как правило, Сара не оставалась там достаточно долго, чтобы руководство тюрьмы узнало, что платежные реквизиты тоже были поддельными. Она сидела в корпоративных тюрьмах, которые были лучше, чем многие курорты.

Но чейнджлинги не следовали Декларации Цереры или Соглашению Энцелады, которые стандартизировали законодательство Солнечной системы. Хотя, следуй они им, то, возможно, они бы утащили их обратно в недра Санктуария, откуда Сара, может быть, никогда бы не вернулась. Так что, возможно, ей следует быть благодарной. По крайней мере, тут есть шанс сбежать.

«Но Оцеллус права, они нас не убьют. Они выросли в мире, где думают, что мы просто вернемся обратно, если это произойдет».

Это, вероятно, означало, что чейнджлинги задумали кое-что похуже.

Сара не верила «в судьбу хуже смерти», когда жила на Земле. Как только она умрет, это будет концом всего, так что даже боль будет предпочтительнее полного исчезновения. Она была готова пойти на все, чтобы отодвинуть этот день как можно дальше. Но теперь… что сделает с ними Фаринкс, когда убедит других чейнджлингов, что они их обманывали?

«Он планировал что-то подобное с того самого момента, как поймал меня копающейся в их файлах».

Бывшая фестрал легко распознавала таких же манипуляторов. Она должна была сделать что-то, чтобы смягчить удар до того, как он будет нанесен.

Как бы то ни было, Фаринкс связал их так туго, что можно было не сомневаться – от веревок останутся серьезные рубцы, а затем их бросили в склеп без окон, забитый незрячими черепами пони. Каменная дверь была одна, настолько тяжелая, что потребовались два чейнджлинга и их магия, чтобы сдвинуть ее. У них магия тоже была, но Джеймс в одиночку, вероятно, не смог бы справиться. Как оказалось, магия чейнджлингов была слабее, чем у пони, так же как и их физический размер был меньше.

– И если эта дверь хоть шевельнется, мы будем рассматривать это как признание вины, – объяснил Фаринкс. – Не пытайтесь сбежать. Если вы не сделали ничего плохого, вам нечего бояться.

Самая большая ложь во вселенной, и Сара это поняла по выражению его лица. Может, чейнджлинг был умен, но он и близко не был настолько хорошим лжецом, чтобы обманом заставить ее поверить.

– Ненавижу это долбанное кольцо, – пробормотал Джеймс, выводя Сару из задумчивости. Он был рядом – их передние ноги связали вместе, так что у нее не было выбора, слушать его или нет. – Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы окончательно прийти к этому выводу, но сейчас я в нем уверен. Все, чему мы пытаемся помочь, пытается убить нас. Каждый раз, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее, я словно наклоняюсь и раздвигаю булки всему, что хочет меня трахнуть.

Сара по привычке открыла рот, чтобы возразить, но обнаружила, что не может найти аргументов. В конце концов, у Джеймса дела обстояли еще хуже, чем у нее. Он упустил шанс стать гражданином из-за социального давления чейнджлингов.

«Вероятно, Фаринкс предвидел этот момент. Он не хотел давать нам еще больше власти, которую мы могли бы использовать против них. Два аликорна вместо одного».

Но тогда она не обратила на это внимания – ей застила глаза праведность миссии. Конечно, ничего плохого не случилось бы, потому что на их стороне были факты.

– Это моя вина, – Сара обнаружила, что говорит это вслух. – Я была той, кто подставилась с этим гражданством. Я должна была это предвидеть.

– Я тут ни при… – Джеймс замолчал. – Ох. Серьезно? В кои-то веки ты ни в чем меня не обвиняешь?

– Нет, – Сара понизила голос. Она не была уверена, что их могут подслушать через толстые стены, но они снова говорили по-английски.

«Но опять же, возможно, спровоцировать их, чтобы они пристрелили нас, было бы не самой плохой идеей. По крайней мере, это было бы быстро».

Прежняя Сара никогда бы даже не подумала о каком-либо плане, который включал бы смерть в качестве промежуточного шага вместо конца. Она и раньше подвергала себя смертельному риску, но никогда не пыталась умереть. Но, ненадолго войдя в Санктуарий, она увидела и почувствовала вещи, которые, вне всякого сомнения, доказывали, что физическая смерть больше не была угрозой. Здесь разум продолжал жить, в отличие от того псевдобессмертия, при помощи которого она сбежала от Жнеца в первый раз. Пуля была бы не так уж плоха.

– Почему? – продолжил говорить Джеймс. Если он и спрашивал ее о чем-то, Сара не слышала. – Почему ты думаешь что это твоя вина? Разве это не кольцо играет с нами? Все, с кем мы сталкиваемся, – просто еще одна часть этой системы. Еще одна шестеренка, что размолет нас в пыль. Эти чейнджлинги… Я думал, Оцеллус была нашим другом. Но она не спасла нас. Она ничем не отличается от остальных.

– Она сделала все, что могла, – Сара осознала, что пытается ее оправдать. – Из-за нее нас сюда кинули. По крайней мере, будет проведено расследование. Думаю, ты не понял, о чем…

– Что ж, лежать среди костей и сгнивших трупов инопланетян – не самое худшее, что случилось со мной в этом путешествии, – пробормотал Джеймс. – С пушками было еще хуже. Слишком темно, чтобы что-то разглядеть, так что... пока я не использую магию, мы можем притвориться, что находимся где-нибудь в другом месте.

– Это не сработает. Я имею в виду расследование. Они нас не отпустят.

– С хрена ли? – спросил Джеймс, немного повысив голос. – Мы невиновны. Может, мне и не нравится мой клон, но она не реинкарнация кровавого Влада Цепеша. Она не делала ничего из этого дерьма.

– Нет, – перебила Сара. – Не делала. Но это не имеет значения, правда не важна. Те два солдата... вероятно, тот, кто вызвался добровольцем с нашей стороны, был шпионом. Иллеум вызвался слишком быстро, и все это время он помогал черному солдату. Обычно они ненавидят друг друга. Они собираются просто уйти подальше, не искать ответы, а потом вернуться и сообщить, что мы врем. А потом нам пиздец.

Джеймс вздрогнул и изменился. Или пытался – он уже превратился обратно в чейнджлинга до того, как его связали, так выбраться не получилось. Зеленое пламя осветило каменный пол вокруг них, а также кусочки костей и сгнившей плоти, затем погасло. Джеймс заскулил от боли, рывком перекатываясь на бок и увлекая Сару за собой.

– Какого хрена ты ничего не сказала? Ты могла бы потребовать, чтобы они прислали кого-нибудь другого!

– Почему? Это было бы еще глупее. И не дергай веревки, – Сара подождала, пока Джеймс перестанет метаться, чтобы продолжить. – Подумай об этом хоть секунду – если бы я это сделала, единственным вариантом их действий было бы пристрелить нас. Обе стороны примерно равны по силам. Мы бы встали на сторону цветных, но если мы умрем, то они добьются своей цели прежде, чем цветные успеют среагировать. Простая теория игр.

– Ох, – гнев из голоса Джеймса исчез, осталась только горечь. – Разве ты не была солдатом? Откуда, черт возьми, ты так много об этом знаешь? Они не обучают солдат… Я даже не знаю, как бы я назвал то, что только что произошло с нами.

– Афера, – ответила Сара. Слова вырвались прежде, чем она осознала, что говорит. И как только она начала, было легко продолжать. – И я знаю это, потому что раньше постоянно таким занималась. Нет… я не убивала людей, никогда бы такого не сделала. Но жизнь несправедлива. Там были богатые козлы… такие люди, как ты… у которых было больше, чем им было нужно. Я одалживала у них, но не возвращала обратно. Забирала кое-что из того, что ты не заработал и не заслуживаешь.

– Не думаю, что ты знаешь, о чем говоришь, – Джеймс снова дернулся, и она увидела короткую вспышку магии вокруг его рога. – Я прожил в фургоне большую часть своей жизни. Я не мог позволить себе те учебные лагеря Общества первопроходцев, куда все записывались… Помнишь рекламу? Мы доставим тебя в космос через два года или меньше...

Он напевал мелодию в течении секунд, и замолк только после того, как Сара дернула за веревку.

– Ну, я не мог туда попасть. Все, что я мог сделать, – это получить больше степеней, чем буквально кто-либо еще в мире. Узнать все, что мог, о предмете, который больше никого не интересовал. Богатым я тоже не был. На Земле у меня был просто чудовищный долг за обучение… Должно быть, я умер с миллиардом кредов долгов, если не больше. Но они продолжали давать мне ссуды, так что...

Сара не удержалась от смеха. В нем больше не было горечи, весь ее гнев на жеребца растворился.

– Ну, может быть, тогда ты сможешь оценить, как трудно попасть в Общество первопроходцев. У меня не было удостоверения личности, поэтому я не могла брать кредиты. Я... возможно, на самом деле, я и не инженер по боеприпасам.

Свечение рога погасло, но ей не нужно было видеть выражение потрясения, она его слышала.

– Ты… ты обманом проникла в программу? Как, черт возьми, ты это сделала? Все эти тесты… нас запирали на базе МакМудро на шесть месяцев, без имплантатов, без интернета, без... ты никак не могла обмануть систему проверок.

– Ты прав, я этого и не делала. Я просто заняла чужое место в день сканирования. Мы планировали это в течение нескольких месяцев. У каждой системы есть слабое место, и у них оно было тут. Видишь ли, ты берешь с собой все свои данные, отправляясь на станцию. Между выпуском и отправкой корабля есть примерно часовое окно. Оказывается, этого времени как раз достаточно, чтобы заставить чертовски умелого хакера подделать данные медицинского чипа и… ну, остальное уже в прошлом.

«Разве я не должна беспокоиться о том, что рассказываю ему это? Даже если они будут пытать нас годами, мы все равно выживем. Все выживают».

Но нет… Саре не терпелось рассказать кому-нибудь об этом с того самого момента, как она впервые очнулась. Какой смысл в отличной афере, если она была единственной в мире, кто знал о ней? Ей хотелось похвастаться – и теперь она наконец была достаточно далеко от пределов досягаемости Предвестника, чтобы позволить себе это.

– Ебать меня коромыслом, – пробормотал Джеймс. – Это офигенно. Жаль, что я об этом не подумал. Может быть, меня бы просканировали до того, как мне стукнул полтинник. Я смог бы жить дальше гораздо раньше. Хотя, наверное, я никогда этого и не сделал. Надеюсь, я не умер, вырубившись, где-нибудь в канаве.

– Ну, я тебе рассказала. Это наш секрет. Люди, которые вместе прошли через ад, не выдают своих секретов другим.

– Согласен, – ответил Джеймс, и в его голосе звучала искренность. – Я никому не скажу. Но… возможно, ты захочешь поговорить об этом с Лаки, когда мы вернемся. Она мой клон. Она тоже росла в приемных семьях... Она проводила все свое время в том же фургоне. Я думаю, мы были одним и тем же человеком, когда это происходило? Или... честно говоря, я не хочу думать о непрерывности. Дело в том, что она тоже не станет злиться. Ты должна признаться во всем, пока еще есть кто-то у руля, кто может официально помиловать тебя. Лет через десять, когда у нас будет настоящее правительство, и тот, кого там выберут главным, может думать не так, как мы.

– Скорее всего, выборов не будет, – ответила Сара.

Несмотря на тугие веревки, несмотря на то, что ее заперли в склепе, она обнаружила, что чувствует себя более расслабленной, чем в тот момент, когда ее разморозили. Джеймс был прав, его клон помиловала бы ее. Ей не нужно было убегать и прятаться в чужой культуре. Если только она не захочет уехать туда жить.

«Чего я, вероятно, больше не хочу. У гребаного Саурона, вероятно, не очень мягкая иммиграционная политика».

«Эй, Сара, – голос был таким тихим, таким далеким, что она почти не слышала его. На самом деле это был вовсе не звук, а мысль. Мысль, которая появилась в голове с ощущением голоса Оцеллус. Она испытывала подобное ощущение, когда общалась с Дискордом. Но там, где это было полноценной сенсорной симуляцией, тут был всего лишь шепот. На порядки меньше мощности. – Ты слышишь меня, Сара? Ничего не говори, просто подумай обо мне».

Возможно, она не знала бы, что делать, если бы не ее прошлый опыт общения с Дискордом. Она понимала, что происходит.

«Да? В телепатию ты тоже можешь?»

«На короткое время», – последовал ответ. Потом что-то еще, но Сара не расслышала из-за того, что говорил Джеймс. Наверное, что-нибудь душевное и сердечное. Слабак.

– Эй, заткнись на минутку, Джеймс. Думаю, нас спасают или что-то типа того.

Жеребец ответил страдальческим голосом, но уже не таким плаксивым и детским, как раньше. Сара не расслышала, что он сказал.

«Повтори еще раз, Оцеллус. Последнюю часть я не расслышала».

«Экспедиция только что вернулась, – ответила Оцеллус без намека на раздражение. – Иллеум не вернулся. Тарсус говорит, что чуть дальше по дороге их ждали солдаты, и они попали в засаду. Мой отец собирается пойти и убить вас».