Искусство убивать

Рарити понимает, что она все же не Джон Уик

Получить приглашение на чай с принцессой Селестией было высокой честью для любого пони, и сколько бы раз ни была благословлена ими, обыденностью они для Рарити не становились. Наверное, и к лучшему — то, что после многих лет общения с королевской семьей она еще способна принцессами восхищаться, указывало, что она все еще ценит свое счастье. По крайней мере, Рарити надеялась именно на это.

Тем не менее — чай с принцессой. (Как бы она ни ценила Луну и Кейденс, не говоря уже о Твайлайт, ей было трудно не думать о Селестии как о Принцессе). Рарити, конечно же, согласилась и прибыла на пятнадцать минут ранее. Ее не только сопроводили в восточный зимний сад, но и оставили там ждать без присмотра Гвардейцев — что тоже указывало, насколько ее уважали и доверяли.

Итак, Рарити уже была за столом, когда в комнату вошла принцесса Селестия — величественная, прекрасная, блистательная и великолепная во всех отношениях. Лицо при виде модельерши сразу озарилось улыбкой и изящные, длинные ноги поднесли ее к кобыле.

— Рарити. Я всегда рада тебя видеть, и рада вдвойне, что ты приняла сегодня мое приглашение.

Рарити поклонилась — а затем была обнята крыльями древнего аликорна.

— Как я могла отказаться от королевского приглашения, Ваше Высочество?

С легкой улыбкой после объятий Селестия коснулась Рарити своим крылом.

— Не стоит. Меня очень часто называют Вашим Высочеством. Разве я не заслужила от тебя «дорогая»?

Нерегулярные, конечно, годы общения (и, по крайней мере, некоторая привычность) указали Рарити, что она может обойтись без формальностей.

— С радостью, дорогая. Я не была уверена, в каком ключе было ваше приглашение.

— В ключе «не для протокола», — пояснила Селестия, отчего брови Рарити тут же удивленно приподнялись. — Официально мы встречаемся за чаем, чтобы я могла обсудить с тобой предстоящий день рождения Твайлайт.

— Через две недели, считая с завтрашнего дня, — ответила Рарити с быстротой пони, уже некоторое время ведущей обратный отсчет.

— На самом деле, — кивнула и продолжила Селестия. — Я хотела бы поручить тебе проект высочайшей секретности. Который никогда не может и не должен быть раскрыт ни одному иному пони.

Рарити вытащила из сумки блокнот и карандаш.

— Это честь для меня! — Образы и идеи танцевали перед ее глазами.

— Мне нужно, чтобы ты устранила моего племянника.

Повисла тишина.

Селестия прервалась, чтобы налить две чашки чая.

Рот Рарити открылся. И закрылся. И открылся. И закрылся. И открылся. И закрылся. И тут она наконец смогла подобрать слова.

— Что? — точнее, слово.

— Полагаю, — беспечно уточнила Селестия. — Больше подойдет слово «убила». Но семантика всегда больше волновала Твайлайт, чем меня.

— Что?

Принцесса посмотрела единорожке в глаза и улыбнулась загадочной улыбкой.

— Полагаю, Рарити, моя просьба была достаточно проста. Хоть метод и оставлен на усмотрение исполнителя, сама цель достаточно очевидна.

— Я… я… извините, я просто… Вы хотите, чтобы устранила вашего племянника, принца Блублада, — Рарити сделала неопределённый указующий жест копытом. — То есть избавилась. То есть, лишила жизни.

— Убила, — мягко указала Селестия. — Но да.

Рарити попыталась задать следующий вопрос, но ее прервало поднятое копыто принцессы.

— И ты как раз собираешься спросить, почему — ведь ты достаточно хорошая пони, чтобы задаваться подобными вопросами. Эти колебания говорят о твоем характере. Не поверишь, сколько пони, которых я просила о том же в прошлом, с радостью хватались за эту возможность, — она добавила в чай немного лимона. — Честно говоря, временами меня немного беспокоит, как быстро пони соглашаются на подобное.

Единорожка молчала, все еще с недоверчивым недоумением глядя на принцессу.

Селестия отпила чай, а затем добавила еще немного лимона.

— ...И почему? — Рарити больше не могла сдерживаться.

— Пожалуйста, твой чай, — принцесса Солнца слегка указала на чашку модельерши. — А что касается… тебе интересно, почему я хочу его смерти, или почему я выбрала именно тебя?

Рарити открыла рот, а затем закрыла. Затем попробовала еще раз и наконец взяла чашку.

— И то и другое, если позволите.

— Ответы на оба этих вопроса состоят из двух частей. Причины, по которым я выбрала тебя, довольно просты, — Селестия снова глотнула чай, на этот раз одобрительно кивнув. — С одной стороны, это отличная возможность передать тебе немного дополнительных средств. Эквестрия в большом долгу перед тобой и другими Носительницами, и я всегда ищу возможность сделать благодарность достаточно материальной.

— О! Мне за это заплатят? — насторожились уши модельерши.

Селестия кивнула.

— Конечно. Я бы никогда не подумала попросить тебя сделать бесплатно то, за что обычному убийце заплатили бы. Это работа, а не одолжение, и с моей стороны было бы не очень благородно, если бы услуги профессионала не оплачивались столь же профессионально, — она прервалась, чтобы сделать еще один глоток. — С другой стороны, я знаю, что ты уже пересекалась с Блубладом. Самые хитроумные из других убийц, которых я нанимала против него, обладали схожим прошлым — брошенные любовницы, недовольные деловые партнеры, оскорбленные аристократы. Уверена, тебе это знакомо.

Рарити прервала ее, подняв копыто.

— Есть вопрос. Другие убийцы?

Наступила еще одна долгая пауза.

— О, — поджала губы аликорн. — Возможно, мне следовало начать с другого твоего вопроса.

Она поставила чай и собралась.

— У нас с принцем Блубладом давняя традиция подсылать друг к другу убийц. Ты будешь семнадцатой, кого я наняла против него.

История повторилась.

— ...Почему?

Улыбку, которая украсила лицо принцессы Селестии, редко видел кто-то, кроме ее ближайших доверенных лиц — в высшей степени уверенная и самодовольная улыбка, ясно дававшая понять, что у нее есть продуманный до совершенства коварный план, а все другие пони не более, чем марионетки.

— Прежде всего, благодаря этому он еще жив. Те, кто действительно хотят устранить его, желают лишь увидеть его мертвым, и их не волнует, каким образом это осуществится. Зная, что по его голову уже отправлены мои убийцы, они не посылают своих — зачем платить кому-то за то, что сделают и так? Я не могу помешать многочисленным врагам принца пытаться убить его, но способна выбрать тех, кто одновременно достоин и осторожен.

— Осторожен, — ровным голосом повторила Рарити.

Принцесса Селестия кивнула.

— Те, кого я нанимаю, принимают ограничивающие их правила. Прежде всего, никаким образом не должен пострадать ни один другой пони. Дело затрагивает исключительно Блублада и меня. Никакого вреда не должно быть причинено прохожим, охранникам, прислуге и кому быто ни было еще. Блублад и только Блублад.

В мыслях модельерши промелькнули образы того, насколько разрушительным может быть «убийство». Она немного позеленела и кивнула.

— Да, дорогая, я понимаю, почему лучше избегать подобного.

— Действительно. У убийцы, которого найму не я, такого ограничения может и не быть, — Селестия слегка вздохнула. — Есть, конечно, другие правила. По тем же причинам ты должна действовать в одиночку — подкупить охранника, чтобы тот оставил дверь незапертой нормально, но я нанимаю тебя, а не команду. Чем больше фигур на доске, тем больше вероятность, что кто-то пострадает. Также, тебя не должны поймать. Недопустимо, чтобы одного из Элементов Гармонии арестовали за убийство. Имеется и строгое ограничение по времени — неделя, не больше.

Игривая улыбка скользнула по ее губам.

— В конце концов, должен же тут быть небольшой вызов.

Смех Рарити был в равной степени веселым и встревоженным, и утих он несколько скомкано. Она кашлянула, пытаясь собраться с духом.

— Дорогая, я должна спросить — что произойдет, если кто-то действительно добьется успеха? Я имею в виду, убьет его.

Веселая улыбка превратилась в нечто гораздо более зловещее.

— Ну, если его убьют — он умрет. Блублад гораздо более живуч, чем ты, вероятно, ожидаешь, но для него существует определенный риск. Кроме того, — спокойно добавила принцесса. — Если он не хочет, чтобы его убили, ему следовало задуматься об этом раньше. Он первый подослал мне убийцу, так что все справедливо.

Потребовалось несколько минут размышлений, прежде чем Рарити кивнула.

— Согласна. Уверена, если я откажусь, то вы просто наймете другого пони — а средства мне не помешают — и отказавшись от предложения, я сделаю хуже только себе, — белая пони тихо хихикнула. — К тому же, было бы неплохо отомстить этому тупорогому хлыщу.

— Отлично! — Селестия отсалютовала чашкой чая, и Рарити ответила тем же. Они выпили за успех предприятия.

— Хотя, — чуть запоздало добавила принцесса. — Я многого ожидаю от тебя, Рарити. А нож в грудь, пока он спит, — это скучно. Я разочаруюсь, если один из самых творческих умов Эквестрии окажется неспособен найти нестандартный подход.

Последние слова были вызовом, и Рарити не собиралась обманывать ожидания.

Подготовка потребовала всего около дня — гораздо больше заняло исследование прошлых покушений. Шестнадцать предшественников Рарити весьма по-разному пытались совершить убийство, и она хотела использовать это в своих интересах. Повторение способа, который уже потерпел неудачу — пустая для нее трата времени и нетворческий подход. То есть, совершенно недопустимо.

Яд был тем, от чего она сразу отказалась как от основного метода. Его уже пробовали четырнадцать из шестнадцати, и никто не добился большего, чем легкого несварения. Фактически, одна отрава — с красочным названием «Нежность Злоумышленника» — стала его новой любимой приправой после того, как Блублад съел тарелку отравленного томатного супа.

Так же исключались ядовитые твари — и объяснялось это тем, что теперь Блублад держал зебриканскую гребенчатую кукарекающую кобру в качестве домашнего питомца. Ядовитая змея и принц полюбили друг друга с первого взгляда, и теперь он души не чаял в смертельно опасном чудовище, словно это была чешуйчатая и чуть более опасная кошка.

Взрывчатку пытались использовать дважды — после первого покушения принцесса Селестия ввела правило не причинять вреда другим пони, а второе провалилось, когда он в последнюю минуту поменял забронированный номер в отеле. Третий раз использовали ее не прямо, применив бомбу, чтобы обрушить на голову Блублада декоративную каменную колонну. Подрывник промахнулся всего на пятнадцать сантиметров.

Это, конечно, была не единственная попытка его раздавить. Но все семь раз, когда что-то на Блублада роняли, убийцы промахивались. Было слишком сложно точно прицелиться, и эта проблема повторилась в некоторых вариантах с клинками. Одним из них, в частности, была работа очень талантливого часовщика по имени Голден Айсберг — тщательно продуманный механизм, состоящий почти из сотни взаимосвязанных частей и заканчивающийся маятником с лезвием, способным снести Блубладу голову. Это не сработало, когда удачливый принц заметил монету, лежащую на земле, и наклонился ее поднять. В результате маятник пролетел над ним и врезался в стену. (Что еще более нелогично, нашел принц фальшивые три бита).

Большинство других применений клинков были тривиальными, как и их неудачи. Пустую кровать Блублада трижды изрубили, бумажник дважды проткнули, а одна нападавшая застыла на месте — с занесенным для удара кинжалом — когда Блублад внезапно обернулся и спросил время. Он настолько выбил ее из колеи, что кобыла назвала время неправильно, в результате чего Блублад грубо прошелся по ее умственным способностям. Это так ее разозлило, что убийца попыталась нанести ему удар открыто, но была остановлена его телохранителем.

Имелась довольно находчивая почти сработавшая попытка заколоть его — один из убийц оказался оскорблённым дворянином и просто вызвал Блублада на поединок с недостаточно затупленным мечом. И она, безусловно, стала бы успешной, если бы не тот факт, что Блублад оказался мастером-фехтовальщиком и победил своего потенциального убийцу пятнадцать раз подряд.

Попытка применения огня и жара была предпринята только один раз, поскольку это неприемлемо непредсказуемо. Пламя, в конце концов, распространяется как пожелает, и нельзя быть уверенным, что оно повредит исключительно цели. Один раз покушение предприняли в сауне — принца попытались сварить заживо. К сожалению, сама сауна оказалась старой и из-за превышения температуры и давления трубы лопнули задолго до того, как пар достиг критического объема. Блублад это покушение просто проспал.

Вероятно, самую отчаянную попытку предприняла крайне решительная молодая леди, специально заразившая себя почти дюжиной венерических заболеваний чтобы передать их Блубладу — но в тот вечер он перебрал виски и ничего не смог. Она пролежала в больнице полтора месяца, а принц больше пострадал от похмелья, чем от покушения.

В конце концов Рарити избрала тройной подход — у леди всегда должны иметься запасные планы.

Первым вариантом стало удушение — с помощью инструмента, который, по мнению Рарити, был очень изящен. Благодаря небольшой помощи уже упомянутого часовщика ей удалось создать красивое ожерелье. Сделанное из золота и с изумрудами вместо глаз, оно внешним видом повторяло домашнюю кобру Блублада, кусающую собственный хвост. Хитрость заключалась в потайных внутренних механизмах — стоило оказаться на шее, как змея начинала пожирать сама себя и затягивала ожерелье все туже. Через тридцать секунд термин «чокер» («удавка») окажется вполне буквальным — после того, как трахея жертвы будет раздавлена.

Но это основывалось на предположении, что Блублад наденет подарок — и поэтому должен иметься второй план.

Этот вариант действовал по принципу «два в одном» и использовал несколько уникальные подходы. Были попытки принца зарезать, но до сих пор никто не пытался использовать оружие дальнего боя. Швейные иглы были тем, что Рарити хорошо знала, а небольшой магический толчок мог легко ускорить их до пугающей скорости. (Этот урок Рарити извлекла из эпизода с Рейнбоу Дэш — хотя скорости Радужного Взрыва достичь невозможно, она обнаружила, что вполне способна заставить иглу двигаться достаточно быстро, чтобы повредить маховые перья пегаски и сбить ее на землю. После этого примерки платьев шли с куда большей охотой).

На тот случай, если высокоскоростная игла в мозг не сработает, ее покрывал яд. Все прошлые разы отрава вводилась с пищей, поэтому если покрыть иглу чем-то опасным, чтобы доставить яд сразу в кровоток, можно суметь обойти поразительную стойкость Блублада. Она раздобыла загадочную смесь, разработанную в Кристальной Империи времен правления Сомбры — с зубодробительным названием, полным грубых согласных и проглатываемых гласных. Поставщик Рарити (Санберст, привлеченный благодаря помощи Старлайт) сказал, что в сопротивлении яд называли просто «Ледяной Кровью», так как он делал кожу жертвы темно-синей. Насколько Санберсту было известно, противоядия не существует, но он скрыл это под четырнадцатью слоями предостережений, что древняя Кристальная Империя мало контактировала с остальным миром и потому не была знакома с многими продуктами и удобствами, а значит о противоядии могли попросту не знать. Рарити посчитала это приемлемым. Все же это был запасной план запасного плана.

В качестве последней меры она решила использовать заклинание ультразвукового маяка. Непроверенное и сомнительное, теоретически оно способно привлечь к источнику звука каждое существо в радиусе мили, использующее эхолокацию. Это было одно из заклинаний, которые Твайлайт создала во время нашествия фруктовых летучих мышей на ферму Сладкое Яблочко, но так и не использовалось. Но в данном случае у него имелся потенциал, так как сотни летучих мышей, кишащих вокруг Блублада, по крайней мере могли ввергнуть его в панику. Вполне возможно, он свалится со скалы или у него случился сердечный приступ. Имелся и невеликий шанс на заражение бешенством через укус. Настоящая смертельность была маловероятна, но, по крайней мере, подход был уникален. Да и, откровенно говоря, у Рарити не оставалось достаточно времени продумывать третий план.

Оставалось лишь заложить основы и выйти на позицию.

Первая попытка была простой — Рарити воспользовалась почтой. По ее мнению, Дитзи лучше всего подходила, чтобы доставить золотое ожерелье. Пегаска надежна — хотя и… не без странностей, она также была пони, которая, как твердо знала Рарити, доставит посылку Блубладу. Будь это кто-то иной — модельерша опасалась бы кражи. В конце концов, украшение достаточно ценно, и среднестатистический почтальон мог поддаться искушению. Но Дитзи обладала безупречными моральными качествами и даже не рассматривала такую возможность. (Она была настолько простодушна, что никто не заподозрил бы ее участие в каких-то интригах, а рассеянность означала, что в возможном расследовании на Рарити не выйдут).

Но простого ожидания было недостаточно. Каким бы ужасным поступок ни был, единорожка над ним тяжело трудилась и чувствовала себя обязанной сразу же оценить свое ужасное мастерство. К счастью, Рарити также прочитала достаточно романов о Шэдоу Спейд, чтобы знать силу хорошей маскировки.

Так что не-Рарити шагала по коридорам особняка Блублада — совершенно неузнаваемая благодаря тому, что на ней была бейсболка козырьком назад. Рарити ни за что не увидели бы в таком виде, поэтому она, очевидно, не могла быть Рарити. (Слуги на нее несколько раз странно посмотрели, но интересоваться не подходили, так что все должно было быть в порядке.) Единорожке просто приходилось время от времени останавливаться и делать вид, будто выполняет какую-то работу — в данный момент, она протирала поверхность стола случайно подхваченной тряпкой.

Этого оказалось достаточно, чтобы обмануть принца Блублада, поскольку он вообще не обращал на нее внимания.

На входе прозвенел колокольчик, и Рарити оказалась поблизости примерно в то же время, когда дворецкий привел Блублада расписаться в получении посылки. И хотя принц мельком покосился на косоглазую пегаску, его едва слышное ворчание было связано с унизительной необходимостью расписываться за посылки, а не по поводу ее очевидной инвалидности. (Это, на случай если придется выступать на похоронах принца-грубияна, Рарити решила записать в положительные стороны).

Дитзи улетела через мгновенье с чаевыми от дворецкого. После ее исчезновения в небе, Блублад стал вертеть шкатулку своей магией. Он очень внимательно осмотрел ее, изучая детали — прекрасный вишневый лак, замысловатая резьба на углах, выложенная сусальным золотом, и родовой герб Блублада в качестве запирающей печати, выполненный из воска. Затем он с тихим кряхтением ее открыл и ахнул при виде содержимого.

Шкатулку — саму по себе являющуюся произведением искусства — отбросили как мусор.

Потребовалось немного повертеть колье перед собой, прежде чем Блублад понял, на что смотрит — и что же произошло в тот момент? Он тут же разразился радостным смехом.

— О! О, как чудесно! Пош, посмотри на это! — Принц протянул драгоценность своему дворецкому. — Какое сходство!

Пош посмотрел на парящее ожерелье с отстраненным профессионализмом пони, привыкшего ублажать богатых аристократов — то есть как дворецкий.

— Действительно, сэр.

Пробежав по коридору, Блублад направилась к одной из боковых комнат.

— ВЛАДИМИР! Владимир, иди сюда! — Прокричав это, принц несколько раз громко и неумело прокудахтал, и исчез за углом.

Рарити изо всех сил старалась не отставать, забыв о маскировке. Она появилась в комнате как раз в тот момент, когда Блублад наклонился, чтобы погладить по голове Владимира — его гребенчатую кукарекающую кобру. Змея оказалась довольно большой — длиной почти в два пони — но все же тонкой, как хлыст. Однако самой примечательной особенностью рептилии был не размер, а мясистый гребень на макушке. Такой же бледно-сине-серый, как и остальная чешуя, он очень напоминал гребешок петуха. Это сходство еще более усилилось, когда змей коснулся языком ожерелья в магической хватке Блублада и издал странное тихое кудахтанье.

Ожерелье немного покрутилось в воздухе, повернувшись изумрудными глазами к змее. Язык Владимира снова метнулся к нему.

— Смотри, Владимир! Это ты! Он такой же, как ты! — Еще одно движение языком. — В точности!

Блублад покачал золотой «змеей» перед настоящей. Голова Владимира плавно двигалась в такт покачиванию, крошечные черные глаза смотрели на драгоценные камни.

Затем кобра метнулась, как молния. Быстрее, чем Рарити успела заметить, змей из любопытствующего стал охотящимся. Острые клыки впились в золото, выхватив колье из магической хватки Блублада, и ударили о пол. Сложный механизм, заключенный в искусно изготовленном ожерелье, разбился, когда змея постаралась оглушить и дезориентировать свою жертву. Почти через минуту боя Владимир решил, что победил, и сжал остатки ожерелья своими кольцами, прежде чем победно закукарекать.

И все это время Блублад наблюдал за происходящим с довольной отеческой улыбкой.

Рарити, в свою очередь, изо всех сил старалась не закричать.

После того, как план А полностью провалился, Рарити выскользнула из особняка и сбросила свою маскировку. (Она подумывала сжечь мерзкую бейсболку, но решила не привлекать к себе лишнего внимания). Леди не может расстраиваться из-за небольших неудобств, сказала она себе, и поэтому перейдет к плану Б с изяществом и достоинством. Рарити также хотела, как выразилась бы Эпплджек «сцену учинить», но решила с этим повременить.

Быстрой рысью она помчалась по поздневесеннему Кантерлоту, все еще высыхающему после ночного ливня. Сегодня у Блублада имелись дела — он должен присутствовать на открытии отремонтированного жеребяческого крыла Института Лорда Скуперфильда для Неизлечимо Уродливых.

(Институт представлял собой неуклюжий компромисс. Тремя поколениями ранее лорд Скуперфильд пытался ввести строгий дресс-код для жителей Кантерлота, настаивая на том, что столица Эквестрии и центр мира требуют от населения быть не менее красивыми и стильными. Принцесса Селестия воспротивилась, и Институт стал, своего рода, золотой серединой — местом, где малоимущие кантерлотцы могли получить помощь с одеждой, уходом за собой и лечением. Ее вмешательство превратило Институт из репрессивной силы, которая подавила бы личное самовыражение, в одну из самых важных благотворительных организаций Кантерлота. Конечно, в более темной временной линии, где принцесса не оказалась достаточно хитроумной, Рарити стояла во главе Полиции Моды Института с прекрасным стеком, и была известна как одна из самых устрашающих пони в Эквестрии).

Через дорогу от Института стояло чудесное маленькое уличное кафе с великолепнейшими булочками — Рарити обнаружила его, когда помогала Эпплджек с доставкой варенья. А еще это идеальное место, чтобы подготовиться и постараться добраться до Блублада с помощью плана Б.

Когда Рарити приблизилась, то заметила на краю патио нужный столик. Флаттершай — уже сидящая там — помахала копытом, и Рарити помахала в ответ. Пегаска была очень тщательно выбрана как спутница как раз на такой случай — достаточно бесхитростна, чтобы оказаться хорошим алиби, достаточно робка, чтобы не броситься на помощь Блубладу, когда тот будет ранен, и хорошая компания, в которой можно приятно пообедать. (Она ошиблась в двух из этих трех пунктов, но значения это, в целом, иметь не будет).

— Дорогая, как приятно снова тебя видеть! — Подруги обнялись, как только оказались достаточно близко. — Знаю, что прошло всего несколько дней, но очень скучаю по друзьям.

Флаттершай разорвала объятия, когда они сели за стол — от которого было четко видно место церемонии.

— И я скучала по тебе, Рарити. Опал тоже!

При мысли о любимой кошке Рарити тут же позабыла об убийствах.

— Расскажи, как она себя чувствует и ведет, дорогая. Уверена, тебе есть, что поведать.

Так завязалась и продолжалась примерно полчаса их беседа. Она была приятна. Она расслабляла. Она была нормальна. После недели подготовки к жестокому убийству Рарити нуждалась в этой нормальности, чтобы сосредоточиться.

Нормальности этой, однако, оказалось слишком много, так как единорожка едва не пропустила прибытие Блублада. Церемония начиналась всего через несколько минут, так что принц едва не опоздал. Но для Рарити это не имело значения. Он на месте, она на месте — все шло по (этому) плану.

Беседа с Флаттершай продолжалась — хотя Рарити время от времени поглядывала на сцену — пока церемония не началась. Момент оказался идеален. Лорд Транжирро (внук лорда Скуперфильда) стоял на центральной трибуне перед группой репортеров и зрителей. Слева от него находилась Рейвен Инквелл, заменяющая принцессу Селестию. Справа — несколько аристократов и бизнеспони, проспонсировавших ремонт, включая принца Блублада.

Когда Транжирро начал свою речь, Рарити прервала рассказ Флаттершай о брачных играх грифонского розового долгоносика.

— О! Что это там? — показала она подруге, привлекая ее внимание к церемонии.

Пегаска обернулась.

Магия Рарити выхватила из сумки крошечный стеклянный флакон. Чтобы надежно хранить яд нужно было стекло. В этой полупрозрачной синей жидкости плавала единственная игла — тонкая, до боли острая и полностью покрытая Ледяной Кровью. Рарити свернула крышечку, извлекла иглу и поднесла ее к уху.

Расстояние — пятьдесят пять метров. Ветер — незначительный. Препятствия — нет.

Единорожка прищурилась, прицеливаясь.

Воздух зашипел, когда игла сорвалась с места и пронеслась над улицей и головами зрителей, как Рейнбоу Дэш в первый день сезона сидра. Условия были идеальными, и бросок Рарити был точным.

Конечно, Блублад вовремя/в самый неподходящий момент зевнул и слегка наклонил голову влево. Игла пронеслась мимо него, едва задев щеку, вместо того, чтобы проникнуть в мозг.

И снова Рарити захотелось закричать.

Но она этого не сделала, потому что заметила легкую царапину на щеке принца. Игла не попала в цель, но пролила кровь — а это означало, что яд попал в организм.

По крайней мере, она на это надеялась.

Чтобы успокоить нервы, модельерша заказала еще один изысканный кофе.

И по мере продолжения речи лорда Транжирро эта надежда росла. Блублад слегка поежился, словно от прохладной погоды. Через несколько минут мурашки превратились в озноб, охвативший его спину и заставляющий шевелить плечами и молча гримасничать. К тому времени, когда почти через полчаса речь закончилась, Блублад заметно дрожал от холода, а его губы стали ледяно-синими. Вежливые аплодисменты, завершившие мероприятие, позволили страдающему принцу покачиваясь уйти.

Когда он подошел к кафе, то в Рарити вспыхнула мстительная радость — она могла посмотреть умирающему принцу в глаза. Удивительно, но даже отравленный и дрожащий, Блублад умудрялся обходить лужи.

Добравшись до патио кафе. Блублад посмотрел прямо на Рарити — на его лице была смесь ледяного холода и недоумения. Рарити посмотрела в ответ, едва скрывая свою нервозность под маской любопытствующей пассивности.

Флаттершай же просто растерялась.

— Принц Блублад? С вами все в порядке?

Принц медленно повернул голову и посмотрел на пегаску.

— Холодно, — пробормотал он. А затем зажег рог, схватил кофе Рарити (двойной ванильный бреве с миндальным молоком) и проглотил весь горячий напиток залпом.

Возмущение Рарити из-за того, что ее напиток украли, сменилось шоком и яростью, когда ледяной оттенок на лице Блублада оказался смыт горячим кофе.

Напиток этот, лениво напомнила часть ее разума, не был известен древней Кристальной Империи, поскольку до ближайшего места, где можно выращивать кофейные зерна — больше месяца пути.

Однако эта информация не достигла остальной части разума Рарити, так как единорожка яростно фыркнула после того, как украденный напиток за пятнадцать бит спас ее жертву.

— Прохладно сегодня, да, — заключил Блублад, бросив им на стол монетку в один бит.

Флаттершай едва удержала Рарити от того, чтобы вцепиться принцу в шею.

Самодовольный, согревшийся и быстро приходящий в себя, он повернулся и ушел лишь с легкой царапиной на щеке.

Часть разума Рарити кричала остальной, что ей срочно нужно привести в действие план В. На этот раз ее слушали. Магия приняла форму маленького василькового пузырька, колеблющегося, как шелк на сильном ветру, и сорвавшегося с горящего рога Рарити в середину спины Блублада.

Он не заметил. Флаттершай, в свою очередь, мгновенно отпустила Рарити, зажала копытами уши и осела.

Весь гнев и разочарование Рарити испарились, и она успела подхватить подругу.

— Флаттершай? Флаттершай, ты в порядке?

Пегаска яростно трясла головой, съежившись от боли. В этот момент Рарити вспомнила, что заклинание ультразвукового маяка было разработано как одно из средств борьбы с фруктовыми летучими мышами — и именно тогда Флаттершай ненадолго превратилась в летучую мышепони.

Хуже того, он оказался сильнее, чем планировала Твайлайт, так как несколько других пегасов в кафе и на улице содрогнулись и зажали уши.

Рарити немедленно отключила заклинание, но ущерб уже был нанесен. Флаттершай постанывала и дрожала, а остальные пострадавшие оказались явно дезориентированными. И словно подчеркивая неудачу, с неба упала несчастная Дитзи. Она шлепнулась в одну из многих грязных луж, забрызгав принца Блублада, но не причинив реального вреда. Он с этим оказался не согласен, судя по проклятиям, которыми разразился, когда его облили, но сверх того с ним не произошло ничего фатального. Последний план провалился, и все, чего добилась Рарити — пострадавшая подруга.

Тем вечером она вернулась в свой отель опозоренная и побежденная.

На этот раз на чай с принцессой Селестией Рарити пришла куда менее быстро. Иметь такие отношения с Принцессой по-прежнему было привилегией, но неудача омрачала все мысли Рарити.

Ее еще раз отвели в зимний сад. Ее снова оставили одну, как доверенную подругу. И снова с царственной улыбкой вошла принцесса.

— Поздравляю, — произнесла она, к большому замешательству Рарити.

— Что?

Это был не самый учтивый ответ, но Селестия, похоже, не возражала. Она потягивала чай, левитируя утренний выпуск Canterlot Sun. Центральный заголовок? ПРИНЦ БЛУБЛАД НАЙДЕН МЕРТВЫМ.

— ...Что?

Селестия слегка улыбнулась за чашкой чая.

— Продолжай в том же духе, и слово «что» у меня будет ассоциироваться с тобой больше, чем «дорогая».

Небольшой колкости оказалось достаточно, чтобы привести Рарити в чувства.

— Извините, я просто не понимаю. Он был совершенно здоров, когда я видела его в последний раз, — единорожка сделала паузу. — Неужели яд Ледяная Кровь все же сработал?

Принцесса Селестия покачала головой и немедленно разочаровала модельершу.

— Нет, кофе его полностью обезвредил. Отмечу, что это весьма полезная информация, Рарити, так что спасибо за случайное открытие.

— Не за что, — задумалась единорожка. — Но это все равно не объясняет его смерть.

Чашка слегка опустилась на блюдце, и Селестия развернула газету, чтобы прочесть статью дальше. К счастью, она сразу перешла к итогам.

— Блублад помчался домой после того, как его забрызгали грязью. В спешке он не заметил, что ты смазала его ванну маслом, из-за чего поскользнулся, упал и свернул себе шею. Дворецкий нашел его три часа спустя мертвым.

Несколько секунд стояла гробовая тишина, прежде чем Рарити кашлянула.

— Ах, ну, если честно, дорогая, я ничего не смазывала. Боюсь, Блублад поскользнулся и упал сам, даже если я непрямо испачкала его шерсть.

Теперь настала очередь замолчать принцессы Селестии.

— Ах, — наконец заговорила она. — Понимаю.

Еще одна пауза.

— Ладно тогда! — Она отбросила газету, и та улетела через плечо. — Полагаю, это лишний раз подтверждает, что лучше быть удачливым, чем умелым!

Рарити на мгновение мрачно на нее посмотрела.

— Такой урок вы извлекли из этой истории?

Селестия пожала плечами.

— Можешь ли ты предложить иной?

Тишина. Задумчивость. Нахмуренные брови.

— ...нет.

— Тогда я использую этот, — принцесса уверенно кивнула, завершая спор.

Повисло неловкое молчание, когда обе белых пони принялись за чай. Прошло несколько минут, в течение которых они не смотрели друг на друга, прежде чем принцесса Селестия наконец снова сломала лед.

— Тебя что-то беспокоит, Рарити?

Модельерша поколебалась, а потом кивнула.

— Раньше, — призналась единорожка, глядя в свою чашку. — Весь этот процесс был для меня чем-то вроде зарядки для ума. Учитывая неистребимость Блублада, в глубине души я действительно не ожидала успеха. Теперь я обнаружила, что пытаюсь совместить мысль, что убила пони, с собственным представлением о себе. Это… менее чем приятно.

Эти слова заставили принцессу тяжело задуматься.

— Если это поможет, — предложила она. — Рано или поздно тебе пришлось бы столкнуться с этим. Даже если бы ни один из убийц Блублада не добрался до меня, в конце концов трон займет Твайлайт. Тогда его целью стала бы она.

Рарити оживилась.

— О! Что же, это все меняет!

— Да? — моргнула Селестия.

— О, вполне. Если ради Твайлайт, то это нужно сделать, — Рарити глотнула чай, прежде чем продолжить. — Дорогая, вспомните — мы понятия не имели, что Элементы очистят Найтмер Мун и обратят ее в принцессу Луну. В конце концов, обычно могучие древние артефакты, стреляющие магическими лазерами, не ассоциируются с хорошим самочувствием, — единорожка сделала глоток еще раз. — Нет, все мы давно уже охотно поставили галочку «убьем ради Твайлайт Спаркл». Она очаровательно мила и, по иронии судьбы, никогда не попросит нас о подобном — мы еще более готовы исполнить это ради нее.

Древнему аликорну потребовалось несколько мгновений, чтобы переварить новость — и она скрыла это, потягивая собственный чай.

— Понятно, — ответила она наконец. — Полагаю, мне стоит радоваться, что я не единственная так считаю.

Последовала еще минута молчания и чая.

— Знаешь, у меня есть список других возможных угроз правлению Твайлайт, которым я могла бы поделиться, — внезапно предложила Селестия, намазывая маслом булочку.

Улыбка Рарити стала втрое шире.

— Дорогая, это было бы замечательно. Я бы хотела сопоставить его с тем, который мы с девочками уже составили заранее. Нам бы не хотелось понибудь упустить, когда настанет время правления Твайлайт.

И поэтому остаток дня они обсуждали, кого нужно убить ради Твайлайт Спаркл, а также дорабатывали планы на ее день рождения в четверг.