Подсолнух

Глава 3

Бессонная ночь сильно сказалась на Сансет — она то и дело проваливалась в сон под монотонный бубнёж профессора Дискорда. Когда она в очередной раз прикрыла сонные глаза, в классе раздался резкий хлопок. От неожиданности девушка вздрогнула и открыла глаза.

— Доброе утро, мисс Шиммер, — ехидно поприветствовал её профессор, опираясь рукой прямо о её парту. — Вы выбрали мой предмет не для того, чтобы отсыпаться на моих уроках, — сурово произнёс он.

Сансет хмуро посмотрела в ответ.

Дискорд был из тех учителей, с которыми невозможно было договориться — несмотря ни на что, он никогда не вёлся на её манипуляции, а она на нём испробовала многое. Его ассиметричное лицо почти никогда не покидала ухмылка, что совершенно не вязалось с его довольно зрелым возрастом. Вряд ли седые сорокалетние мужчины получали искреннее удовольствие от того, что совершенно искренне потешались над подростками, словно сами ещё не вышли из их возраста. По крайней мере, профессор казался Сансет очень недалёким, судя по его постоянной привычке надевать разные носки, а иногда даже и ботинки. Однако, к своим урокам он относился довольно трепетно, несмотря на то, что правила сдачи экзаменов у него постоянно менялись.

— Ещё бы они не начинались так рано, — буркнула она в ответ.

— Не моя вина, что наше закатное солнышко любит погулять допоздна, — насмешливо заметил Дискорд.

Девушка почувствовала, как у неё дёрнулся глаз, но она тут же успокоилась, вспомнив, что профессор никак не мог её вчера видеть, ведь она его не встречала ни в кафетерии, ни в парке, ни в общежитии.

— Очень смешно, — саркастично фыркнула Сансет, устало опустив подбородок в ладони.

— Да, я очень повеселюсь, если на следующем тесте вы снова получите оценку С с минусом. Интересно, куда вы хотите поступить с такой успеваемостью?

Девушка никак не отреагировала на его колкость. Меньше всего ей хотелось препираться с назойливым старикашкой, которого явно забавляло обсуждение её не особо радужных перспектив.

— Насколько мне известно, вы всё ещё не определились с выбором, — продолжил он, не дождавшись её ответа, и двинулся в сторону своего стола. — Советую подтянуть свои оценки, пока ещё есть время. Это также относится ко всем вам, — обратился он ко всему классу, обведя взглядом учеников. — На большинство ваших табелей без слёз не взглянешь. Кроме вас, Флаттершай. У вас, как обычно, наивысший балл, — улыбнулся он девушке, сидящей за первой партой, которая тут же скромно опустила голову.

Однако, профессор немедленно скривился, услышав звонок с урока.

— Ну вот, опять столько времени впустую, — проворчал он и, сквозь шум торопящихся к выходу учеников, громко произнёс: — Жду от вас к следующему уроку подробнейший конспект того, о чём мы сегодня говорили.

Сансет услышала несколько разочарованных стонов, но поспешила покинуть класс прежде чем разглядеть, кому же так не понравилось домашнее задание. Наспех написав Снейлсу сообщение, она спрятала телефон в карман и направилась в музыкальный класс.

Последние несколько лет музыкальный класс, расположенный в самом дальнем коридоре школьного корпуса, пустовал и служил неплохим пунктом сбора для неё, Снипса и Снейлса. Предыдущий учитель музыки давно уволился, а нового до сих не нашли, поэтому там им никто не мешал, если нужно было переговорить или подготовить очередную подлянку.

Внутри было, как обычно, очень тихо. Уборщица здесь бывала нечасто, поэтому многие инструменты, стулья, скамейки и пюпитры были покрыты тонким слоем пыли. Однако, несмотря на общий беспорядок, это был один из самых светлых классов в школе. Вопреки пасмурной слякотной погоде, он был залит холодным ярким светом, достаточным для занятий, но не раздражающим глаза.

В углу стояло старое пианино с облупившимся коричневым лаком, совершенно заброшенное и немного расстроенное. Сансет знала о дефектах в его звучании, так как не раз на нём играла втайне ото всех. Даже сейчас её руки вновь потянулись к инструменту, чтобы в очередной раз смахнуть пыль с крышки и коснуться заскучавших клавиш.

Она много раз вспоминала мелодии, что играла когда-то в Эквестрии на своих уроках музыки. Иногда Сансет выстукивала такт пальцами, если не было возможности подойти к инструменту, но чаще всего девушка приходила в музыкальный класс и просто пускала себя по волнам размышлений, задумчиво перебирая клавиши с какой-нибудь застрявшей в голове мелодией. Только в такие минуты она чувствовала, что всё, что она пережила, было не зря.

Мелодия, которую она исполняла прямо сейчас, предназначалась для игры в четыре руки, и она испуганно вздрогнула, когда услышала в ней звуки соседних октав. Провалившись в собственные мысли, Сансет совершенно не заметила, как рядом с ней за инструмент присела директор Селестия. После секундной заминки она продолжила играть, поддерживая темп учительницы, но теперь девушка не могла больше думать ни о чём, кроме неё. Атмосфера ни к чему не обязывающая, но в то же время напряжённая. Лишь когда мелодия подошла к концу, Сансет глубоко вздохнула, успокаиваясь.

— Здесь довольно спокойно, не правда ли? — тихо произнесла Селестия.

По её непроницаемому лицу невозможно было понять, к чему она клонит, однако, женщина излучала спокойствие и мягкость, отчего Сансет показалось, что волноваться не о чем.

— Да, — ответила она, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке.

Селестия из этого мира вела себя не менее отстранённо, чем Селестия из Эквестрии, с той лишь разницей, что директриса не так сильно раздражала и имела совершенно иной статус по отношению к ней.

— Совсем скоро у нас появится новый учитель музыки. Думаю, она тебе понравится, — сказала учительница.

Значит, больше никаких сборов в музыкальном классе? Никаких одиночных концертов лишь для себя одной?

Девушка вновь тяжело вздохнула, печально глядя на клавиши расстроенного пианино, так полюбившегося ей за последнее время.

— Сансет. — Она почувствовала, как рука директрисы опустилась на её плечо. — Всё ли у тебя хорошо? — осторожно спросила Селестия.

Нехотя Сансет подняла на неё глаза.

Стоило ли делиться с ней тем, что вчера произошло? Стоило ли рассказывать о том, что она наконец повидалась со своей мамой? Что снова всё испортила из нежелания сближаться с девочками?

Определённо, нет.

— Да, вполне, — спокойно ответила Сансет, настолько привыкшая врать, что на её лице не дрогнул ни единый мускул.

— Я слышала, что ты поссорилась со своими друзьями.

Слова Селестии холодным душем обрушились на её плечи, но девушка быстро взяла себя в руки.

— Всё хорошо, мы уже помирились, — торопливо ответила она.

Вероятно, она слегка перестаралась, так как директриса достаточно долго молча смотрела на неё, прежде чем мягко улыбнуться.

— Я рада. — Не было похоже, что она поверила, но, к счастью, развивать эту тему не стала. — Если тебе захочется поговорить или нужна будет помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, — сказала директриса, вставая со скамейки. — В любое время.

— Спасибо, директор, — произнесла Сансет, глядя вслед выходящей из класса Селестии.

Но эта благодарность была совершенно искренней. Хотя бы за то, что в отличие от эквестрийской принцессы, она не стала лезть ей в душу и давать непрошенные советы.

Снова повернувшись к инструменту, девушка опустила взгляд на клавиши. Сыграть что-либо ещё она явно не успеет, а следующая возможность выпадет не скоро.

Её руки замерли над крышкой, когда двери класса вновь распахнулись. Сансет обернулась и сперва хотела крикнуть вошедшему, чтобы он валил отсюда прочь, но потом узнала в нём Снейлса, и её слова так и остались невысказанными. За весь день она успела позабыть, что минувшей ночью тщательно поработала над его внешностью, и теперь в нём едва ли угадывался прежний паренёк с небрежной причёской.

Снейлс закрыл за собой дверь и поднял на лоб солнечные очки. Теперь, когда они остались одни в пустом классе, конспирация была ни к чему. Припухлость на веке почти спала, но тёмное пятно синяка всё ещё ярко выделялось на его лице.

Увидев девушку за инструментом, что случалось не так уж и часто, Снейлс с любопытством подошёл к ней.

— Не знал, что ты умеешь играть на пианино. Сыграешь что-нибудь?

Озвучить одну из своих любимых мелодий было для Сансет сравнимо с озвучиванием своих самых сокровенных мыслей и желаний — того, что обычно не предназначено ни для одной живой души, а на подобное выворачивание своих чувств наизнанку не решится ни один разумный человек. Сам факт того, что за этим делом её застала Селестия, заставил её немало поволноваться, а тут этот Снейлс…

— Ни за что, — отрезала Сансет, резко захлопнув крышку пианино, и пересела спиной к инструменту. — Попить принёс? — спросила она, и паренёк тут же выудил из своей сумки пакетик апельсинового сока и передал ей.

Торопясь поскорее попить, девушка едва не продырявила соломинкой этот несчастный пакет насквозь.

— Твоя стрижка — это просто магия, — сказал наконец Снейлс, и Сансет едва не поперхнулась соком на слове “магия”.

— Что, прости? — переспросила она, всё ещё витая слишком далеко в своих мыслях.

— Я про причёску. — Он указал на свои волосы. — Не знаю почему, но ко мне было столько внимания, будто у меня сегодня день рождения.

Девушка задумчиво посмотрела на паренька. Он выглядел действительно по-праздничному привлекательным, словно распустившийся подсолнух. И был до неприличия счастливым. Настолько, что ей стало тошно.

— Возможно, это из-за того, что ты впервые не выглядишь как придурок? — мрачно хмыкнула она, выкидывая пустой пакет из-под сока в мусорное ведро.

Снейлс покраснел. По сравнению с другими её колкими высказывании в его адрес, эти слова прозвучали для него почти как комплимент.

— Ну… Я действительно ничего в этом не смыслю. — Он смущённо отвёл взгляд, присаживаясь рядом с ней на скамейку. — Кстати, я успел немного поговорить с Пинки Пай.

— И как? — холодно отозвалась Сансет, не ожидая ничего хорошего.

— Она сказала, что освободится после этого урока, а ещё посоветовала сходить в медпункт за мазью от синяков.

Смысл сказанного дошёл до девушки не сразу. Пинки знает про синяк? Но Снейлс не снимал очки. Получается, он рассказал ей, как получил его? В том числе все обстоятельства, при которых это случилось, и все их ночные планы по завоеванию доверия…

Сансет показалось, будто её с головой окунули в ледяную воду.

Нельзя было доверять ему настолько деликатный план.

Вообще никому нельзя доверять.

— Идиот! Ты что, всё ей рассказал?! — вспылила она.

В порыве гнева она вскочила со скамейки и схватила паренька за руку с такой силой, что он испуганно охнул.

— Нет, я ей ничего не говорил… — торопливо выдавил Снейлс, сжавшись под её взглядом.

— Откуда тогда она знает про синяк? — почти прорычала Сансет и, вновь как следует дёрнув на себя Снейлса, пытливо заглянула ему в лицо.

Но не увидела в нём ничего, кроме боли, так сильно напомнившей ей о вчерашнем дне.

Девушка резко отпустила паренька, отшатнувшись от него так, будто только что держала раскалённый утюг, а вовсе не его руку. Гнев сам собой куда-то испарился, сменившись страхом.

Как давно она так поступает со Снейлсом? Почему это кажется настолько обыденной вещью, будто она делала это буквально каждый день, не особо задумываясь?

Сансет только сейчас осознала, насколько отвратительно себя вела, совершенно этого не замечая. Интересно, сколько ещё подобных поступков она спускала на тормозах?

— Прости. — Девушка почти не узнала свой внезапно севший голос.

Снейлс отодвинулся на край скамейки, опуская край рукава рубашки, где его только что держала Сансет. На какой-то миг его лицо заставило её подумать, что на этот раз она сделала нечто непоправимое, но взгляд паренька вновь смягчился, будто ничего и не произошло.

— Всё нормально, — ответил он ставшей почти привычной фразой.

Девушка нервно опустилась на скамейку.

Всё самое важное, как обычно, осталось невысказанным, и это безумно раздражало.

— Снейлс, — твёрдо произнесла Сансет, и он вопросительно посмотрел на неё. — Если я делаю что-то не так, пожалуйста, не молчи.

Паренёк выглядел почти испуганным, по выражению его лица было понятно, что он не знает, как отреагировать на её просьбу. Вероятно, он боялся сказать что-то не то и снова за это получить.

— Не молчи, слышишь? — Чувствуя, что начинает терять терпение, Сансет глубоко вздохнула, перебирая в уме, чем ещё можно убедить его. — Без тебя я не справлюсь, — произнесла она наконец свой последний аргумент, который, тем не менее, был чистой правдой.

— Хорошо, — ответил Снейлс с уже более спокойным выражением лица, но всё ещё озадаченным.

— Я знаю, что ты часто боишься сказать мне хоть что-то поперёк, но я хочу, чтобы ты спорил со мной. Как вчера. — Сансет придвинулась к нему как можно ближе, но сдержалась, чтобы не ткнуть его пальцем в грудь. — Пообещай мне, что будешь стоять на своём!

Удивлённый паренёк отпрянул от неё.

— Я буду стоять на своём, — произнёс он и сделал какой-то странный жест руками. — Через солнце на луну, кексик в глаз себе воткну!

Девушка поймала его руку буквально в дюйме от его покалеченного глаза.

— Давай в этот раз обойдёмся без травм, — попросила она, не особо понимая, что это только что было.

— Это всего лишь Пинки-клятва, — объяснил Снейлс, но Сансет лишь непонимающе моргнула. — Ты ведь совсем не знаешь Пинки?

Девушка задумчиво скрестила руки на груди, перебирая в уме всё, что она могла знать о Пинки Пай. И хотя это были самые банальные и очевидные факты, они были самыми правдивыми — кондитерша не особо беспокоилась о своей излишней открытости и вряд ли имела какие-то серьёзные секреты. Однако существование этой “Пинки-клятвы” ставило данный факт под сомнение.

— Я знаю о ней всё, что мне требуется, — уверенно заявила Сансет. — Она приехала сюда с окраины города и живёт на съёмной квартире со старшей сестрой. Ещё она подрабатывает кондитером в кафетерии.

— У тебя довольно поверхностные знания о ней, — неловко улыбнулся паренёк. — Или, может быть, ты знаешь что-то ещё?

— Пинки любит организовывать мероприятия в школе, — после некоторых раздумий добавила девушка. — Вероятно, этот глупый день Святого Валентина был именно её идеей.

— Верно, —кивнул Снейлс. — Но помимо этого, у неё есть ещё одна важная черта. — Он оглянулся на дверь и понизив голос произнёс: — Возможно, Пинки Пай сама это не до конца осознаёт, но она умеет видеть суть вещей.

Это прозвучало бы вполне обыденно где-нибудь в Эквестрии, но по ту сторону зеркала это казалось какой-то глупой шуткой. Однако паренёк был абсолютно серьёзен.

— Что это значит? — спросила Сансет, чувствуя, что не совсем понимает, к чему он клонит.

— Это значит, что ей не обязательно заглядывать мне под очки, чтобы узнать, что у меня спрятан синяк, — объяснил Снейлс. — Другими словами, она поверит тебе, если ты будешь говорить с ней искренне, так как Пинки это очень хорошо чувствует.

— Пинки может распознать поддельные эмоции? — Сансет недоверчиво приподняла бровь.

— Ещё как, — вздохнул паренёк. Видимо, он сам когда-то пытался обмануть Пинки, но врать он, откровенно говоря, не умел от слова совсем.

Сансет не встречала ещё ни одного человека, который был бы настолько проницателен похлеще, чем Снейлс. Но если так подумать, то ей ни разу не удалось одурачить Пинки с глазу на глаз. В переписках или по почте — вполне, но не в разговоре один на один. Если это Пинки-чутьё — действительно правда, то могут возникнуть проблемы.

— Тогда почему ты решил, что с неё начинать будет легче?

— Из всех пяти она наиболее открыта к примирению. Сама посуди, — ответил паренёк и стал загибать пальцы. — Рэрити тебя недолюбливает за тот случай в прошлом году. Рэйнбоу Дэш считает тебя заносчивой. Эпплджек обижена на то, что ты считаешь её деревенщиной. С доверием Флаттершай… — Он попытался подобрать слова помягче, но ничего так и не смог придумать. — Ну… Всё очень плохо. Остаётся только Пинки Пай, как самый подходящий вариант.

Сансет тяжело вздохнула. В свете открывшихся фактов она больше не была уверена, как можно убедить кого-то вроде Пинки дать ей шанс. А если она будет недостаточно искренней, с чем у неё всегда были проблемы? Или вмешаются ненужные эмоции? Что если Пинки всё-таки не поверит ей?

— Не знаю, получится ли, — честно призналась девушка, опустив локти на колени и положила на руки подбородок.

Снейлс встал со скамейки и присел прямо перед ней, заглянув в её хмурое лицо.

— Ты же хочешь всё исправить? — спросил он.

— Да, — не задумываясь, ответила Сансет.

— Просто скажи ей об этом. Она поймёт.

Паренёк ободряюще улыбнулся, но что-либо сказать ему девушка не успела. Прозвенел звонок, и она вновь ощутила, как по коже прошёл лёгкий холодок беспокойства. Пришло время встретиться со своими страхами. Ну или с Пинки.

Выйдя из музыкального класса, Сансет двинулась в сторону шкафчиков. Снейлс, снова водрузивший на переносицу солнечные очки, торопливо потрусил за ней.

Пинки вынырнула буквально из ниоткуда примерно на полпути. Её странная привычка появляться сразу, как только о ней зашла речь, вызывала много вопросов, но на этот раз это было даже на руку.

— И снова привет, Снейлс, — радостно поздоровалась кондитерша и потрепала паренька по голове. Затем она перевела взгляд на девушку и более сдержанно добавила: — И Сансет. — Энтузиазма у неё заметно поубавилось, но она всё же полюбопытствовала у Снейлса: — Ты о чём-то хотел поговорить?

— Да, — ответил он, пытаясь подражать весёлому тону Пинки, но тут же осёкся, увидев, как напряглась Сансет: — И не только я, на самом деле.

Пинки Пай с подозрением взглянула на девушку.

— Интересненько. — Улыбка пропала с её лица, но какой-либо враждебности она пока не выказывала.

Кто бы мог подумать, что в разговоре с Пинки может возникнуть неловкая пауза. Сансет пыталась подобрать нужные слова, но в голове была такая каша, что она даже не знала, с чего лучше начать. Быть честной — легко сказать, но как же выразить это так, чтобы не оттолкнуть её?

— Мы помирились, если что, — объяснил Снейлс и выразительно глянул на Сансет, предлагая той что-нибудь сказать.

— Да, я вижу, — ответила кондитерша. — Она не унижает тебя уже почти минуту. Наверное, это уже о чём-то говорит.

Сансет нервно сжала кулаки, но сдержалась. Это колкое замечание было вполне заслуженным.

— Ты говорила, что тебе нужна помощь с выпечкой… — начал Снейлс, видя, как она колеблется, но Сансет его перебила.

— Я хочу помочь, — твёрдо произнесла она.

От изумления Пинки выронила свою сумку. Под её удивлённым взглядом девушке только больше стало не по себе. Сердце стучало так сильно, что ей казалось, что ещё немного, и у неё просто лопнут виски.

— Вы предлагали поучаствовать в подготовке праздника. Я подумала и решила, что это… — Сансет почувствовала, как неминуемо краснеет, и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. — Поможет загладить мою вину, — сказала она наконец.

Ей безумно повезло, что кроме Пинки и Снейлса никого не оказалось рядом, иначе она наверняка не смогла бы признаться в этом.

— Если что-то пойдёт не так, я готов понести за это ответственность! — подал голос паренёк, чтобы хоть как-то спасти ситуацию.

И, кажется, это сработало, судя по тому, что к кондитерше вернулась её прежняя радостная улыбка.

— О, какая милота. Не парься об этом, Снейлс. — Она снова похлопала по его ухоженной зелёной шевелюре, затем повернулась к Сансет. — Я буду ждать вас обоих в кафетерии после уроков. — Подхватив с пола сумку, Пинки строго подняла указательный палец: — Будьте готовы, что это надолго — выпечка требует много времени! — После чего вприпрыжку двинулась к выходу.

— Да, я приду, — сказала ей вслед Сансет.

Какое-то время она смотрела на удаляющуюся по коридору розовую фигуру, не в силах поверить, что всё прошло настолько отлично, пока перед ней не возник обеспокоенный паренёк.

— Всё получилось… так просто? — озадаченно спросила она у него.

— А чего ты ожидала? — удивился Снейлс.

— Что она будет отнекиваться, напоминать про вчерашнее…

Паренёк хихикнул.

— Пожалуй, тебе действительно следует получше узнать Пинки.

Вдали послышался топот, и Сансет машинально отошла к стене, чтобы проносящиеся мимо младшеклассники её не задели, но Снейлс этого сделать не успел, и в него влетела какая-то вихрастая девчонка. Он покачнулся, но всё-таки устоял на ногах.

— Сорян, я случайно, — попыталась извиниться она, потирая ушибленный лоб, но потом увидела, кто перед ней, и расплылась в улыбке. — О, Снейлс! Не хочешь сегодня сходить в скейт-парк?

— Прости, Скуталу, но я уже пообещал сегодня помочь Пинки, — пожал плечами паренёк, повернувшись в сторону Сансет.

Скуталу наконец заметила её и испуганно попятилась.

— Окей, тогда как-нибудь в другой раз, — жалобно пискнула она и побежала дальше.

Стоп, она что, только что попыталась пригласить Снейлса на свидание?

Скуталу скрылась из вида, прежде чем Сансет успела как-либо отреагировать. Насколько она помнила, эта девчонка была младше паренька года на два. С чего бы ему дружить с такой мелюзгой? Но потом Сансет вспомнила, что у них со Снейлсом разница тоже около двух лет, и вопрос отпал сам собой. Однако на душе всё же остался неприятный осадок в виде ничем не мотивированной ревности.

За всё то время, что они знакомы, она ни разу не видела, чтобы Снейлс с кем-либо флиртовал. По крайней мере, при ней. Сансет даже не особо помнила, в какой момент догадалась о его чувствах, будто это было всегда, но где-то на фоне — как не особо красивая декорация для её эго. Чем же она его так привлекла?

Чем больше девушка об этом думала, тем больше ей казалось, что ей всё ещё слишком мало известно о нём. Почему Снейлс именно такой? И почему он выбрал именно её своим объектом для обожания? И самое главное, как найти ответы на эти вопросы, не вовлекая его в этот разговор?

Вдруг её осенила внезапная идея заглянуть в его личное дело. Возможно, ей удастся найти там что-нибудь интересное, не расспрашивая его напрямую. Это не раз срабатывало с другими учениками, так почему бы и не попробовать провернуть со Снейлсом то же самое?

— Уроки кончатся через час, — как ни в чём ни бывало сказал паренёк. — Пойдём в кафетерий прямо сейчас?

— Иди, а мне нужно кое-что сделать, — ответила Сансет, направляясь в сторону архива, но внезапный вопрос заставил её притормозить.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Остановившись, девушка взглянула на паренька. Она не могла рассмотреть его глаза за солнечными очками, но отчего-то почувствовала, что делает что-то неправильное, как будто нарушает какое-то негласное правило.

“Я, в отличие от него, не обещала быть честной,” — успокоила себя Сансет.

— С туалетом я уж как-нибудь сама справлюсь, — холодно отозвалась она, подобрав самую банальную отговорку.

На такие слова он наверняка смутился бы, но на этот раз в его голосе сквозила плохо скрываемая печаль:

— Понял, извини.

Снейлс поспешил ретироваться, и Сансет не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно смотреть ему вслед. Наверняка он догадался, что ему нагло соврали, чтобы поскорее отделаться от его компании.

Подходя к архиву, Сансет с тяжёлым сердцем думала о том, как же теперь исправить ситуацию. Она несколько раз буквально на ровном месте обидела паренька, и поиск информации явно не мог быть достойной причиной так поступать.

К счастью, внутри кабинета никого не оказалось, и девушка смело заглянула в необходимый ящик, выудив нужную папку. Она ожидала найти любые тайные откровения, но вовсе не то, на что наткнулась. В личном деле Снейлса всё было настолько обыденно, насколько это вообще было возможно: полупустое свидетельство о рождении — не было указано ничего, кроме его имени и города; табели со средней и начальной школы — Снейлс оказался круглым отличником по всем предметам; несколько наград за олимпиады по различным учебным дисциплинам; характеристика из сиротского приюта, где его оценивали с сугубо положительной стороны. Не было ничего, что как-то выделяло бы его на фоне других учеников школы или намекало бы на тяжёлое прошлое.

“Кто же ты такой, Подсолнух? И почему так себя ведёшь?”

Все эти вопросы придётся задать ему лично, если Сансет действительно хочет получше его узнать.

Вернув папку обратно в ящик, девушка устало вздохнула, но тут её взгляд упал на документ, лежащий на столе. На первый взгляд, это было совершенно обычное резюме, но имя на нём показалось ей смутно знакомым. Она никак не могла вспомнить, где же его видела, и на всякий случай сфотографировала резюме на телефон, чтобы позднее рассмотреть его более подробно.

Превосходная задумка потерпела фиаско, и теперь нужно искать другие пути. Поразительно, как раньше Сансет не обращала внимания на то, сколько боли она причиняет окружающим, и как сильно это осознание давит на неё теперь.

Выйдя из архива, девушка устало прислонилась спиной к стене. Вариантов дальнейших действий было не так уж и много, но она значительно оживилась, вспомнив одну немаловажную деталь, которую упоминал Снейлс.

“Надо будет сказать спасибо Пинки”, — подумала она, направляясь в медпункт.