Посчитать по носам
Глава 3
– Да, был тут такой. Разве вы не знали?
Кризалис из последних сил сохраняла спокойствие, как ей часто приходилось поступать, общаясь с Оккупантом. Да, он оказался куда полезнее, чем королева хотя бы смела мечтать, и он хорошо справлялся с работой в качестве нового официального главы Космической Программы Чейнджлингов, но полезный идиот все равно остается идиотом.
– Нет, я не знала, – тон Кризалис буквально сочился высококачественной фальшивой сладостью. – Собственно, поэтому я тебя и спросила.
– Ну, он появился здесь вскоре после того, как мы открыли космический центр Хорстона, – сообщил Оккупант. – Прибыл незадолго до Миссии Шесть. Работал в ЦВС и стартовой площадке для пусков CSP-06, 07 и 08. После перевелся в сувенирный магазин, затем на кухню, затем младшим помощником к Маркед Ни. Около недели был подавальщиком инструментов у одного из строительных подрядчиков. Затем стал охранником у ворот и экскурсоводом. А затем ушел.
Оккупант задумался на какое-то время, пересчитывая дыры в своей правой ноге, затем кивнул.
– Да, он пробыл здесь в общей сложности около трех месяцев.
– А потом он просто исчез без следа, верно?
– Эм... нет, и меня это смутило. Он подал заявление о переводе в королевскую гвардию Улья. В последний раз, когда я его видел, он стоял рядом с вами на колеснице, когда вы отсюда отбыли.
– О, – Кризалис попыталась не выглядеть смущенной, и в основном ей это удалось. В конце концов, хороший страж не достоин внимания королевы, верно? И ведь не стоит беспокоиться, что отличить одного от другого сложно, верно? – У тебя же есть его досье? С фотографией?
Оккупант пожал плечами.
– Не уверен, есть ли у нас его фотография. Мы начали делать бейджи с фотографиями всех здесь работающих только после той истории с Флимом и Флэмом. Он ушел примерно через месяц после того, как мне кажется. Где-то сразу после CSP-09. А бейджики на всех мы закончили делать только к CSP-11.
– Ну, разве ты его не помнишь? Как он хотя бы выглядел?
– Как дрон. Вы же знаете, что мы все похожи, – чейнджлинг поднес копыто к своим выступающим квадратным клыкам и вздохнул: – Ну, почти все похожи.
– Должны же были быть какие-то мелочи, приметы?
– Нет, на самом деле не было. Он выглядел как обычный дрон. Как абсолютно любой дрон. Большинство чейнджлингов забывали его, как только заканчивали с ним разговор. Единственная причина, по которой я все о нем знаю, это то, что я читал все документы обо всем, что у нас тут происходит. А списки дежурств, это то, что я на тот момент понимал из всего прочитанного.
– Серьезно? И почему Паус с таким талантом не был штатным инфильтратором?
Оккупант пожал плечами.
– Может быть, он просто хотел быть стражем? Я никогда не спрашивал. Даже не знаю, разговаривал ли я с ним вообще.
– Ну, кто-то же должен был… И я выясню, кто.
– Фоссориус.
Чейнджлинг за прилавком сувенирного магазина туристического центра КПЧ, полностью сосредотившись на своей книге, даже ухом не пошевелил.
– Фоссориус!
Копыто поднялось, медленно перевернуло страницу, а затем вернулось на место, поддерживая своего владельца.
– ПОИНТИ!!!
Большие сияющие голубые глаза, немного круглее, чем обычно у чейнджлингов, моргнули и посмотрели вверх. Дрон улыбнулся.
– Крисси! – весело воскликнул он. – Не слышал, как ты вошла! Не хочешь присесть?
– Не называй меня Крисси. Мы уже давно не в яслях для личинок.
Если Кератин, он же МакКольт, принадлежал к выводку матери Кризалис, то Фоссориус был в одном выводке с королевой. Молодое поколение дронов называло его “дядюшкой Поинти”, а некоторые из них могли бы назвать его “папа Поинти”, будь у чейнджлингов романтических чувств больше, чем у листа салата. Врожденное любопытство, забывчивость и легкомыслие позволили ему избежать гибели, потому что, насколько могла судить Кризалис, пони находили его слишком очаровательным, чтобы он представлял угрозу – и королева неоднократно пыталась использовать это для получения какого-либо преимущества, но без особого эффекта.
– Я тороплюсь. Что...
– Кстати, я дочитал все те книги, что лежали у тебя под кроватью в административном корпусе, – продолжил Поинти.
Кризалис на мгновение застыла, затем продолжила, четко артикулируя слова тоном «немедленно оставь эту тему, иначе…»:
– Фоссориус, ты ошибаешься. Я определенно не держу книги под кроватью.
– Ну, теперь-то, конечно, нет, – согласился чейнджлинг, совершенно не замечая скрытой угрозы в голосе. – У меня нашелся добротный книжный шкаф, мне его в мастерской R&D сделали. Теперь все книги красиво и аккуратно расставлены на полке, в алфавитном порядке по авторам, как и должно быть.
Поинти улыбнулся чуть шире и добавил:
– Ты привезла с собой какие-нибудь новые книги? На полках еще осталось место.
В тот момент пять различных ответов боролись за контроль над голосовыми связками Кризалис, в результате чего все, что она смогла выдавить, было единственным сдавленным "Нет".
– Жаль, – ушки Поинти на мгновение опустились, затем снова встали торчком. – Ты помнишь Мерри Мэйр, главную героиню «Ночей в Мэйнхэттене»? Я думаю, Тарниш Бадж ей не подходит. Тебе не кажется, что ей было бы лучше с Револвинг Дор из «Горячих конюшен»?
Ком в горле Кризалис наконец растворился, позволив вырваться наружу вулканической лаве раздражения.
– Сейчас не ВРЕМЯ для этого! – закричала королева. – И для этого НИКОГДА не будет времени! Не знаю, откуда взялись эти книги, но они не мои, и если ты еще раз прикоснешься к книгам, которые точно не мои, под моей кроватью, ты больше никогда не увидишь ни одной книги до самого конца своей короткой жизни! Я ясно выражаюсь?
– Не нужно орать, – ответил Пойнти, лишь слегка испугавшись. – Ты всегда так резко реагируешь.
– Вот и не испытывай мое терпение. А теперь, – сказала Кризалис, немного придя в себя, – что ты знаешь о Паусе?
– Паус? Славный парнишка. Хотя не сильно любит читать книги. Жалко.
– Ты можешь что-нибудь о нем рассказать?
– Конечно. Он мало разговаривал, разве что с клиентами. И никогда и ничего не рассказывал о себе. Первые пару дней был очень возбужден, все хотел посмотреть, как тут у нас все работает. Но никогда не хотел делать что-либо дважды. На четвертый день вообще молчал все время. Перевелся через неделю.
– Он был ленивым или что?
Это было обычное состояние любого чейнджлинга, включая ее саму, но озвучивать вслух такое не стоило.
– Не сказал бы, – ответил Поинти. – Все, о чем бы я его ни попросил, он делал почти сразу. Он просто ... в первый раз, когда он что-то делал, ему это нравилось. Но затем его взгляд всегда устремлялся куда-то еще. Под конец мне казалось, он старался все делать как можно быстрее, чтобы просто покончить с заданием. Я подумал, что это не способствует хорошему обслуживанию клиентов.
Подобное выходило за рамки простой странности. С одной стороны, было едва ли возможно, чтобы шпион, желающий изучить все в космическом центре Хорстона, хотя бы мельком заглянул в такое незначительное место, как сувенирный магазин. Но зачем шпиону проводить в нем целую неделю? И зачем шпиону рисковать, привлекая к себе внимание своей очевидной эксцентричностью? Бессмыслица. И все же, такое поведение для рядового чейнджлинга было... было... непостижимо.
– Пока ты тут, – продолжил Пойнти, – Я только что закончил эту книгу. Оказалась и правда увлекательной. Не хочешь взять ее на время?
Толстый, академического вида том взлетел в облачке зеленой магии.
Кризалис взглянула на название: «Обзор родословной королей грифонов до Густава V, перечисленные в алфавитном порядке от Г до Г». Королева усилием воли заставила искру в глазах остаться такой-же яркой.
– Почитаю ее в поезде до Мэйнхэттена, – солгала она.
Троттингем был не особенно большим городом, и его тюрьма снаружи показалась Кризалис более или менее похожей на добрый десяток других тюрем маленьких понячьих городков, которые она видела как внутри, так и снаружи.
За исключением одной камеры, в которой на зарешеченных окнах висели занавески, а к двери камеры была прикручена табличка с именем «Парасоль». Это было необычно, как и тот факт, что заключенная, занимавшая камеру, вытащила ключ из одного из отверстий в ноге, отперла дверь собственной камеры и вышла, чтобы поприветствовать королеву.
– Доброе утро, моя королева, – произнесла чейнджлинг, отвешивая подобающий поклон. – Чем могу служить?
– Поймите, я не могу ее прямо сейчас выпустить, – заявил городской шериф, который вопреки надеждам Кризалис оказался отвратительно порядочным и честным земным пони. – Вся эта кантерлотская политика просто чушь. Но помощник шерифа следит за порядком в ее квартире, поливает цветы и все такое.
– Я здесь не по этому поводу, – ответила Кризалис.
Парасоль, возможно, была самым необычным инфильтратором в Улье, что действительно говорило о многом. Хотя собранная любовь от нее иногда запаздывала, но объем всегда превышал квоту, несмотря на два основных недостатка: (а) то, что все в городе уже три года как знали, что она чейнджлинг, и (б) то, что Парасоль являлась клинической клептоманкой, которая провела столько же дней в тюрьме, сколько и на свободе.
– Улей проводит перепись, и я лично собираю данные по проблемным случаям.
Королева опустила взгляд и повелела:
– Можешь вставать, проблемный случай.
– Спасибо, моя королева, – Парасоль поднялась, улыбаясь. – Чем я могу быть полезна?
Кризалис протянула чейнджлингу бланк, шариковую ручку и сказала:
– Заполни. Если у тебя есть какие-либо сомнения по поводу ответов на эти очень простые вопросы, озвучь их, прежде чем писать.
– Да, моя королева!
Шериф немного неловко откашлялся.
– На самом деле, вы не должны так с ней обращаться. Парасоль очень умна для чейнджлинга. Конечно, без обид.
– Я бы поверила вам на слово, – Кризалис решила проигнорировать последние несколько слов. – Но если умных чейнджлингов и удается поймать, то потом они не повторяют своих ошибок.
– О, но Парасоль – столп нашего общества, – запротестовал шериф.
Кризалис молча указала на тюремную камеру, выглядящую куда лучше, чем обычная.
– Я имею в виду, помимо этих мелочей. Она довольно полезна, знаете ли. Принимает сообщения, когда меня нет на службе. Держит других заключенных в узде. Она прибирается и все подметает, а затем снова запирается, сохраняя все в подобающем порядке. Да ведь она даже раскрыла ту серию краж со взломом в прошлом месяце, даже не выходя из своей камеры.
– Конечно, раскрыла, – ответила Парасоль, не отрываясь от бумаг. – Красть вещи плохо.
Кризалис посмотрела на Парасоль, а затем на шерифа.
– Столп общества, говорите?
– Ну, у любого пони всегда есть какая-нибудь характерная особенность. Но кроме этого... и, конечно, если не учитывать, что она жуткая жукопони… Кроме этого, она совершенно нормальная.
– Не с моей точки зрения, – ответила королева, повернувшись к Парасоль, которая вроде закончила с бумагами. – Ты, кстати, не слышала о другом чейнджлинге по имени Паус?
– Нет, кажется, не слышала, – ответила Парасоль. – Имя мне ни о чем не говорит. Держите, моя королева.
Лист левитировал обратно к Кризалис, которая спрятала его под крыло.
– Очень хорошо. И ручку тоже, пожалуйста. Шариковые ручки не дармовые.
– Какую ручку? – Парасоль непонимающе посмотрела на Кризалис. И действительно, ручки нигде не было видно.
Королева вздохнула. В глубине души она понимала, что ее предупреждали, но...
– Ту, которую я только что одолжила тебе, чтобы заполнить бланк.
– Да? Я не заметила, – Парасоль начала копаться в дырках на ногах. – Знаете, чего я там, бывает, только ни нахожу, оно как-то само туда падает и…
– Да, – согласился шериф с легчайшим оттенком многострадальной выдержки, – мы знаем.
Резким движением чейнджлинг вытащила связку примерно из тридцати различных письменных принадлежностей.
– Наверное, она тут. Какая из этих?
Шериф ахнул, затем посмотрел на подставку для письма на столе, которая явно пустовала.
– Моя перьевая ручка! – закричал он. – Это подарок от муниципалитета за двадцать лет верной службы! Я подписал ею расходную ведомость только сегодня утром! Как она к тебе попала?
– Серьезно? – Парасоль выглядела так невинно, как только может выглядеть любой чейнджлинг. – Это которая?
Кризалис с нарочитой злобой выхватила свою шариковую ручку (и пару других симпатичных перьев) и направилась к двери.
– Оставлю вас и ваш столп общества разбираться самим. Мне нужно успеть пока не кончилась стоянка поезда до Мэйнхэттена.
Она с нетерпением ждала отправления, а также книгу, которую оставила на своем месте. Тот исследователь, что написал ее о древних королях грифонов, пропустил скучную часть и сразу перешел к пикантным и скандальным подробностям, не стесняясь называть имена. Королева могла бы вспомнить нескольких авторов любовных романов, которым стоило бы воспользоваться советами этого историка, кем бы он ни был...
Квартира, конечно, пентхаусом не являлась, но была классом повыше и в куда более хорошем районе, чем ожидала Кризалис от пони с зарплатой строителя.
Дверь открылась, и показалась почтенная земная пони средних лет.
– Э-э-э... могу я вам чем-то помочь? – спросила она с явным смущением.
Кризалис, принявшая свой облик мэйнхэттенской кобылы из рабочего класса, изобразила нервозность:
– Прошу прощения, но тут проживает Ганди Дансер? Я, э-э, мой шеф послал меня поговорить с ним о некоторых, э-э, бумажных делах.
Кобыла сразу оживилась.
– О, вы, должно быть, королева Кризалис! Входите, входите! Меня зовут Роллерскейт. Чувствуйте себя как дома! Как там луна?
Челюсть Кризалис на мгновение бесполезно дернулась, прежде чем она смогла выдавить:
– Э-э... большая. И серая. И пыльная, – собравшись с духом, она добавила: – И как ты узнала?
– О, Ганди сказал, что вы, возможно, как-нибудь зайдете, – ответила кобыла, ведя Кризалис в квартиру, которая умудрялась быть просторной и уютной одновременно. – Он сказал, что если какая-нибудь незнакомая пони, которой, очевидно, здесь делать нечего, придет и спросит о нем, это, скорее всего, будете замаскированная вы, потому что он не разговаривал ни с какими другими кобылами, кроме меня и Бобби Сокс.
Закрыв за собой дверь, Кризалис сбросила маскировку с волной зеленого пламени.
– Когда он вам сказал? – спросила она.
– О, мы выяснили это в прошлом году. Мы смотрели телевизор – нам очень нравятся «Соседи сверху», – и там был эпизод, где Клептин пытается заполучить немного любви, выдавая себя за пони, который только что погиб в аварии, но чувствует себя очень виноватым из-за этого и в конце концов признается семье.
Кризалис сделала мысленную пометку: ее следующей остановкой будет студия «Ханни-Би», где она установит некоторые правила о проверке сценариев на наличие секретной информации.
– И Бобби, она такая сообразительная кобылка, сразу сказала: «Эй, именно так вел себя папа, когда вернулся после несчастного случая и потерял память». И, ну, я всегда думала, что тот несчастный случай сделал из него другого жеребца, но я не осознавала, сколько в этом правды. Я приготовила чай, хотите печенья?
– Благодарю, но нет. Это же было в прошлом году?
– Что было? – крикнула кобыла из кухни. Звякнула керамика.
– Вы уже несколько месяцев знаете, что ваш муж мертв и его заменил жук! – крикнула Кризалис в ответ. – И вы все еще здесь! И он все еще здесь! И он все еще ежемесячно сдает свою квоту любви!
Роллерскейт вернулась с чайным подносом в зубах. Она осторожно поставила его на кофейный столик, а затем сказала:
– После несчастного случая Ганди стал другим жеребцом. Я не говорила, что он стал хуже, – кобыла начала разливать чай по двум чашкам. – До того случая Ганди жил ради своей работы. После рождения Бобби его жизнь – наша жизнь – заключалась в том, что он приходил вечером домой, ужинал, ложился спать, вставал до рассвета, брал тормозок с обедом и шел на работу. У него не было той улыбки и той энергии, что были, когда мы поженились. Но после несчастного случая, когда он... когда ваш Ганди притворился, что потерял память, эта улыбка и энергия вернулись, как будто копились все эти серые годы. Он начал брать отгулы между проектами. Он впервые проявил интерес к учебе Бобби. Он помогал мне мыть посуду.
Кобыла, которая теперь сидела в удобном кресле с чашкой чая между копыт, сделала глоток и продолжила:
– Я должна была заподозрить неладное, когда он начал время от времени готовить ужин. Пони, за которого я вышла замуж, не мог отличить одну сторону сковороды от другой.
– Но... он все еще не был настоящим Ганди Дэнсером, – заметила Кризалис.
– У нас было шесть довольно счастливых лет вместе, – твердо сказала Роллерскейт. – Самые счастливые годы, которые у нас когда-либо были. И единственная вещь, которая могла бы сделать их счастливее...
Кризалис верно истолковала тоскующий взгляд кобылы.
– Я не хочу знать, – произнесла она, положив конец обсуждению. – Я пришла сюда только для того, чтобы отдать ему это.
Королева вытащила копию бланка переписи.
– И спросить, не встречал ли он дрона по имени Паус, когда работал на стройке в Хорстоне.
– О да, мы знаем Пауса, – беспечно ответила кобыла. – Мы будем скучать по нему. Почти жаль, что мы переезжаем в Хорстон насовсем, как только Бобби закончит нынешний учебный год. Видите ли, мы ждали, когда там построят новую школу, и теперь, когда население выросло...
– Подожди, – даже говоря тихо, Кризалис знала, как придать своим словам властность, которая заставила бы пони замолчать. – Ты знаешь Пауса? Он здесь? Где он?