Вместе они борются с преступностью

Глава 4

После короткой сиесты и душа Ям чувствовал себя вполне отдохнувшим. В подвале было прохладно и приятно, и он, по возможности, не собирался сегодня выходить на улицу. Маленькие жеребята-бурро играли друг с другом на полу, и в комнате царила удивительная тишина. Многие из тех, кто оставался здесь, работали в ночную смену на кладбище и отсыпались во время палящего дневного зноя.

Справившись с первоначальной нерешительностью, Ям обнаружил, что ему рады, и он действительно был одним из них. Здесь, внизу, в тусклом подвале, среди стопок сушеной кукурузы и бобов, кипела жизнь. Некоторые из пожилых кобыл работали над измельчением маиса, другие — над его подготовкой, и в результате непонятного для Яма процесса получалась маса харина^[1], из которой делали тортильи. Эти пожилые, даже престарелые кобылы были намного, намного сильнее Яма — они с легкостью таскали огромные мешки с сушеным маисом, и его это устраивало.

Немного света давали электрические лампы с яркими бумажными абажурами, на которых были нарисованы маленькие скелеты. Некоторые пони считали это ненормальным, но Ям знал правду: у бурро были приятные воспоминания и большое уважение к своим мертвым. Бумажные абажуры остались от празднования Дня мертвых и придавали подвалу столь необходимые краски.

Азура вышла из двери, где находился душ, ее грива была влажной, а шкура — пушистой от свежего расчесывания. Сердце Яма слегка забилось, а пульс участился, потому что она производила на него такой эффект, но вдвойне, когда она только что вышла из душа. Или была в душе. Или просто мокрая. Он не был разборчив.

— Ты — следопыт, — с сильным акцентом сказала Яму древняя кобыла-бурро. Одним дрожащим копытом она жестом указала на подошедшую Азуру. — Искатель. Ты находишь ее, ту, что любишь, следуешь старой магии.

— Сеньора, простите меня, моя абуэла^[2], она стара и тронулась умом. — Молодой жеребенок бурро попытался оттащить старую, исхудавшую кобылу, но она не сдвинулась с места. — Пойдем!

Старая кобыла отказалась отступать, и она потащила за собой внука:

— Чтобы найти что-то, смотри мимо стен, полов и вещей, которыми мир заслоняет их от тебя… Дух нельзя остановить. Ты пришел искать то, что было потеряно, да?

— Что ты имеешь в виду, добрая старая кобыла? — спросил Ям, заинтригованный, и его слова заставили морщинистую старую кобылу покраснеть. Он на мгновение взглянул на молодого жеребенка, который все еще цеплялся за ногу своей бабушки, а затем посмотрел старой кобыле прямо в ее глаза, один из которых был белесым и выцветшим.

— За пределами этих тел есть свет, — сказала Яму старая кобыла. — Место духа. Ищи там, вне тела, чтобы увидеть то, что не видят глаза.

— Как мне это сделать? — Ям немного наклонился вперед, и жеребенок отпустил ногу своей бабушки. Он слышал хриплое дыхание старой кобылы — о, как она старалась наполнить легкие воздухом — и подозревал, что ей недолго осталось жить в этом мире. Или он мог ошибаться, но на его взгляд она казалась совсем старой и хрупкой. — Есть ведь и другие реальности, не так ли, старая кобыла? Я знаю о парочке… царство снов, астральное пространство, даже другие миры… ты предполагаешь, что я могу искать в этих местах? —  Заинтригованный, он серьезно обдумал эту идею и задался вопросом, возможно ли такое вообще. В своих путешествиях он повидал немало странных вещей.

— Чтобы увидеть тайну, убери стены. — Старая кобыла на мгновение вздрогнула, словно у нее был паралич, но затем дрожь прекратилась. Ее хвост, на кончике которого осталось всего несколько щетинистых волосков, шлепнулся на пол, когда она села, и она раздвинула увядшие, бугристые задние ноги, чтобы устроиться поудобнее. Наклонившись, она что-то пробормотала внуку, и жеребенок убежал выполнять поручение бабушки.

Ям решил, что старой кобыле будет проще показать ему, чем рассказать.

Какой странной магией обладала старая кобыла? Ям с интересом наблюдал, как она работает, и в воздухе витал вызывающий чихание запах озона. В воздухе витали и другие запахи, некоторые из них были далеко не такими приятными. Здесь занимались алхимией, но казалось, что это нечто большее, хотя Ям не мог сказать, что именно. За свою относительно короткую жизнь он многое повидал, объездил весь мир и пережил немало странностей.

Все, что Ям наблюдал сейчас, было странным, таким странным, что заставило бы бежать большинство здравомыслящих земных пони. Его род, в целом, не очень хорошо относился к странному или неизвестному, и его принятие таких вещей сделало его кем-то вроде изгоя. Вот так, сидя в каком-то тусклом подвале в окружении бурро, пока какая-то сумасшедшая старая кобыла занималась чем-то алхимическим и вонючим.

Свет вокруг него казался тонким, и он задавался вопросом, что могут делать с ним эти испарения. Как свет может быть тонким? И все же он казался тонким. Если раньше свет имел определенную плотность, то теперь он казался блеклым, хрупким, слабым, его можно было назвать туманным. Все яркие, веселые цвета бумажных абажуров вокруг лампочек теперь казались блеклыми. Ям подумал о дурацкой замазке, которая сначала была твердой, но когда ее растягивали почти до предела, она становилась прозрачной.

Потянувшись к своей спутнице, Ям с дерзкой нежностью ощупал ее; ему было все равно, кто его увидит — пони или бурро, — но он был полностью одержим потребностью почувствовать ее. Прикоснуться к ней, соединиться с ней, прижать ее к себе; она была самым лучшим, что когда-либо случалось с ним. Ее шкура отличалась от его собственной, она была немного толще, немного грубее, она существовала, чтобы защитить ее от сурового климата прерий и пустыни. Она была еще немного влажной и пахла мылом — не хорошим мылом, как те, что выставлены в кантерлотских универмагах, а дешевым мылом без особого запаха, просто запахом чистоты, что бы это ни было.

У Азуры были уши, как у кролика, огромные, впечатляющие уши, и он достаточно знал о культуре бурро, чтобы понять, что она ими гордится. Уши были статусом для бурро, как сила для земных пони, магия для единорогов и скорость для пегасов. Она немного сопротивлялась, когда он притянул ее ближе, потому что хотела посмотреть, как работает старая кобыла, но он упорствовал в своих ласках. Другие бурро наблюдали за ним, и молодые, и старые присутствующие следили за каждым его движением и за тем, как Азура реагировала на него.

Использовать свою магию, чтобы найти ее, было самым гениальным поступком в его жизни.
К старой кобыле подошла и села рядом с ней кобылка на пороге кобыльего возраста, и на ее лице было выражение нежной заботы. Она была покрыта желтой пылью от помола кукурузной муки, и даже в ее юном и нежном возрасте у нее уже были мускулы труженицы. В самом деле, ей следовало бы учиться в какой-нибудь средней школе, но вот она здесь, готовится к унылой жизни бурро, живущей в Эквестрии.

— Моя бабушка, она брухо, — сказала кобылка, заключая жеребенка в свои защитные объятия. — Когда-то она была хранительницей магии, много магии, но теперь у нее от нее случаются припадки и она все забывает.

— Как тебя зовут, кобылка? — спросил Ям.

— Я Розэ Сальвахе, — ответила она. — Ее зовут Розэ Азул. Когда-то у нее была голубоватая мордочка, как у твоей жены, но теперь она серая. — Длинные уши кобылки стояли прямо, и она наклонила голову на одну сторону. — Ты, ты не такой, как остальные.

— Нет, Ямми не такой, как все, — сказала Азур кобылке, отбиваясь от блуждающих копыт Яма. — Слишком много от нашего рода перешло к нему, и его собственный род теперь смотрит на него с подозрением, недоверием и неприязнью.

При этих словах уголки рта юной Розэ опустились, а уши прижались к морде. — Я не понимаю это место. Мы пришли сюда, чтобы найти лучшую жизнь, но лучшей жизни здесь нет. Нас ненавидят, и я не знаю почему. В газетах о нас пишут такие ужасные вещи. Неправду. Говорят, что мы крадем рабочие места, а пони твердят, что мы должны вернуться на юг, в пустыню. Я не знаю, зачем мы сюда приехали.

— Потому что даже с несколькими плохими пони, Эквестрия — прекрасное место. — Ям притянул жену поближе и ободряюще обнял ее. Для нее или для него? — Иммигранты приезжают в эту страну… наши предки были иммигрантами, и я думаю, что пони забывают об этом… но иммигранты приезжают в страну за лучшей жизнью. Я видел достаточно этого мира, чтобы знать, что там есть, и я знаю, что это то место, где нужно быть. — Когда молодая кобыла, казалось, не восприняла его слов, Ям сменил тему. — Что же она все-таки смешивает?

— Я не знаю, — ответила юная Розэ. — Я вижу волшебный гитлакоче^[3]… труфа де бурро^[4], как мы его иногда называем. Есть чилисы^[5] с… с… хонго де сегунда виста^[6]. Взгляд номер два? На этих чилисах растет черный гриб, как иногда на кукурузе. Там есть сушеные бутоны пейота и другие вещи, которых я не знаю.

Вздохнув, Ям смирился с тем, что ему предстоит долгое, странное путешествие, потому что в данный момент оно казалось неизбежным.

— Fuerte, estáte quieto!^[7] — Юная Розэ изо всех сил пыталась удержать меньшего жеребенка, который брыкался и извивался, пытаясь освободиться.

— Он хочет наружу, чтобы поиграть, — сказала Азур, и ее слова показались Яму забавными.

— Это небезопасно. — Ям увидел испуганное выражение на лице юной Розэ, и в ее голосе прозвучала страшная дрожь. — Молодых бурро забирают. Это происходит по всему городу. Если они играют на улице без присмотра, они просто исчезают.

— Странно. — У Яма зачесалась шея, и ему, как пони, нужно было узнать больше. Об этом следовало сообщить, но Ям уже знал, почему этого не произошло. Его любопытство обычно брало верх, и сейчас оно взяло верх. Он уже занимался одним делом, но тут было еще одно, которое так и просилось, чтобы за него взялись.

— Два полудракона пришли сюда…

— Надзиратели? — спросила Азур.

— Так они называются? — Юная Розэ выглядела испуганной. — Caballo del palo^[8]… они пришли сюда и расспросили всех нас. Спросили, не видели ли мы чего-нибудь странного. Мы бурро, живущие в волшебной стране, и они хотели узнать, не видели ли мы чего-нибудь странного.

— Хм, возможно, они могли бы помочь мне в моем деле. — Ям наклонился вперед и посмотрел молодой Розэ в глаза. — Ты помнишь их имена?

— Дрэд Дроп и Оули, — ответила молодая кобыла. — Они много спорили и препирались.

— Да, похоже на них. — Ям вздохнул и потискал жену, не заботясь о том, кто это видит. — Этих двоих нужно поместить в программу разведения…

— Ямми! — Азура вскрикнула от шока.

— Что? — Ям избежал укоризненного взгляда жены и откинул голову назад. — Все пони это знают! Все эти препирательства… это сексуальное напряжение. Этим двоим нужна старая добрая любовная разрядка…

— Ямми Спейд! — Азур вырвалась на свободу, и Ям оценил тиски жены на своей шее. Разъяренная кобыла-бурро теперь орудовала своим мужем на виду у всех, и это вызвало немало взглядов со стороны кобыл, воспитанных более "уважительно" относиться к своим партнерам.

— Почти готово, — сказала Розэ-старшая голосом таким же шершавым, как скомканная бумага. Она сказала что-то еще, но Ям не смог разобрать скороговорку. Когда старая кобыла закончила, молодая Розэ кивнула и повернулась к Яму.

— Она говорит, что нужно сосредоточиться на том, что ты хочешь найти сейчас, и быть готовым к тому, когда ты выйдешь за стены. Она говорит, что нужно сосредоточиться и не позволять своему разуму блуждать, иначе ты потеряешься. Она также говорит, что некоторые секреты слишком страшны, чтобы их узнать, так что убедись, что ты действительно хочешь это сделать.

Прищурившись, Ям посмотрел на черную кашицу в ступке старой кобылы, на мгновение задумался, а затем мужественно кивнул. Он был готов заглянуть в мистическое, волшебное подбрюшье Лас-Пегасуса.