Корзина, одеяло и пачка банкнот
Глава 14
Чувствуя неуверенность и беспокойство, Копперквик помог убрать посуду после завтрака. Утренняя еда представляла собой остатки фасоли и кукурузного хлеба, оставшиеся после позднего вечернего ужина перед учебой. Пока он убирал беспорядок, Эсмеральда ковыляла по гостиной на своих коротких щетинистых ножках, следя за ярко-красным резиновым мячиком, покрытым пятиконечными золотыми звездами, который она толкала носом.
Это было далеко не домашнее счастье, но Копперквик обнаружил, что ему это очень нравится. Возможно, увлечение притупляет чувства и делает все более терпимым, чем оно есть на самом деле. Когда он услышал вздох мисс Оддбоди, его уши навострились, и он напрягся, уже зная, в чем проблема. Что, если миссис Вельвет приложит копыто и запретит дальнейшее общение между ними? Маловероятно, что миссис Вельвет так поступит, но мисс Оддбоди опасалась этого.
— Как ты думаешь, что такое судьба и как она работает? — спросила мисс Оддбоди.
Немного поразмыслив над ее словами, Копперквик пожал плечами:
— Понятия не имею.
— У меня маслобойка на кьютимарке… Может быть, мне и правда место где-нибудь на ферме. Здесь я точно натворила дел. — Мисс Оддбоди на мгновение поправила очки, и при этом из ее свежего утреннего пучка выскользнул локон гривы. — Может быть, когда все выходит из-под контроля, это признак того, что судьба не слишком довольна вами, и вам пора задуматься о том, чтобы изменить свой путь.
Копперквик и сам хотел знать, как работает судьба. Может ли судьба свести вместе двух пони, которые не любят друг друга, только для того, чтобы родился жеребенок, который должен был родиться по какой-то причине? Была ли у Эсмеральды какая-то цель? Зачем она существовала? Зачем существовал он? Да и вообще, зачем все они существуют? Сьело дель Эсте была ужасной пони, но с потрясающим хвостом. Какую роль она сыграла в судьбе? Копперквик задумался о том, какой великий скрытый мотив мог быть у судьбы, чтобы свести его и ее вместе.
Копперквик, не склонный к созерцанию собственных копыт, впервые в жизни занялся настоящим, серьезным самоанализом. Неужели это взросление? Так вот что делает с пони влюбленность? Повернув голову, он посмотрел на свою дочь, которая бурчала и плевалась на пол.
— Я ненавижу это… Я ненавижу это! Я все время сомневаюсь в себе! Этот отвратительный мистер Бланманже подорвал мою уверенность в себе. Я не могу выносить это чувство сомнения! — Мисс Оддбоди захрипела, а затем закусила губу, пытаясь сдержать все свои чувства. Больше она ничего не сказала, а прошмыгнула к дивану и села.
— Мама? — Зад Эсмеральды опустился на пол, и она села. После неуверенного балансирования ей удалось сесть самой, шатаясь, держась на передних ногах, которыми она шевелила, и устремить свои яркие янтарные глаза на мисс Оддбоди. — Флиббиббибити! — Высунув язык, громко и отчетливо произнесла Эсмеральда и довольно хмыкнула.
— Не знаю, что я чувствую, когда она меня так называет, — призналась мисс Оддбоди, покачав головой. — Интересно, что скажет моя Муми. Я даже не могу представить, как на все это отреагирует моя мама. Будет ли она сердиться? Похвалит ли она меня? Поругает? Я даже не знаю. У меня такое чувство, что в моей жизни все рушится.
— Если уж на то пошло, то сегодня у меня нет занятий. — Копперквик посмотрел на свою дочь, которая смотрела на пегаса на диване. — Когда мы разберемся с сегодняшними делами, мы сможем решить, что будет дальше, и не беспокоиться о времени.
— Нам пора собираться в дорогу. — Голос мисс Оддбоди дрогнул, и она не казалась спокойной.
В очередной раз Копперквик задержался перед витриной булочной, разглядывая солнечное печенье. Печенье имело форму солнца, было украшено желтой и оранжевой глазурью, а вывеска обещала вкуснейшее имбирное лакомство. Пока он стоял и смотрел, его посетила необычная мысль. А где же лунное печенье и каково оно на вкус?
— Знаешь, некоторые жеребята не выносят, когда их таскают в переноске, но Эсмеральде, похоже, это нравится. Думаю, ей просто нравится быть рядом с папой, — с язвительной улыбкой произнесла мисс Оддбоди, понизив голос, и добавила: — Я знаю, что это так.
— Хочешь сказать, что это ненормально? — Копперквик повернулся к мисс Оддбоди с выражением озабоченности на лице. — Как же родители справляются?
Пегаска, только немного повеселевшая, пожала плечами и взмахнула крыльями:
— Не знаю. Но я бы присмотрела за этой. Мы уже знаем, что она ужасная манипуляторша. Вчера вечером на диване…
— Что за ужасные слова!
— Ну, это не делает их менее правдивыми…
— О, я никогда не говорил, что это неправда, просто это было ужасно сказано.
Оба пони на мгновение сохраняли самообладание, выглядели серьезными, а потом, глядя друг другу в глаза, начали дружно хихикать. Копперквик посмотрел вниз на свою дочь, затем снова на мисс Оддбоди, продолжая хихикать. Не говоря ни слова, оба пони поняли, что пора идти, и отошли от витрины пекарни.
Копперквик не мог не подумать, что что-то не так, поскольку миссис Вельвет ждала их. Она стояла, постукивая копытом, и на ее лице было нечитаемое выражение. Когда он остановился, то не мог не заметить, что мисс Оддбоди дрожит так сильно, что у нее сбились очки.
Пятна с каменного пола были удалены, но он оставался не отшлифованным и не отполированным. Часть полусгнившей обшивки была содрана, под ней виднелись плесень и грязь. В коридоре пахло чистящими средствами и химикатами.
— Миссис Вельвет, я должна вам признаться и прошу вас быть помягче, потому что мне сейчас очень тяжело. — Мисс Оддбоди шагнула вперед и стала пытаться привести свой кардиган в более презентабельный вид. — Я прошу вашего терпения, миссис Вельвет, и вашей доброты.
— Я уже знаю. — Твайлайт Вельвет сделала шаг к мисс Оддбоди.
— Что? Как? Вы шпионите за мной? — Мисс Оддбоди сделала шаг назад и столкнулась с Копперквиком, который просто стоял и ничего не делал.
— Не специально. — Твайлайт Вельвет прочистила горло, а затем улыбнулась мягкой, ободряющей улыбкой. — Ты так и не выключила свою заколку после вчерашней встречи. Я выслушала каждое сказанное слово, каждое слезное признание, каждый твой страх и сомнения. — Кобыла средних лет подняла взгляд и посмотрела на Копперквика. — Кстати, поздравляю вас с первым словом Эсмеральды. Заставить их говорить легко, а вот заставить их замолчать — это дело трудное и сложное.
Ошеломленный, Копперквик стоял и ничего не отвечал.
— Ну, я чувствую себя глупо. — Мисс Оддбоди несколько раз моргнула, пошатнулась на копытах, а потом покачала головой. — Я была так расстроена, что даже не подумала о своей заколке. Вот беда. — Вытянув одно крыло, она закрыла им лицо, а потом просто стояла и молча ругала себя.
— У меня есть вопрос о мистере Бланманже, — неуверенно произнес Копперквик. — Что с ним будет дальше? Мне кажется, что он перешел черту, и надо что-то делать.
— О, уверяю вас, что-то будет сделано. Позже сегодня господин Бланманже встретится с лордом-мэром, принцем Блюбладом и комитетом по внутренним делам. Боюсь, что господин Бланманже вернется в подвал, откуда он начал свою карьеру, если его не попросят прямо подать заявление об отставке. — Твайлайт Вельвет, выглядевшая обеспокоенной и немного рассерженной, покачала головой.
— Послушайте, я знаю, что поступил неправильно, и я готов принять свое наказание. Я только прошу о снисхождении и о том, чтобы вы не забирали меня у моей дочери. — Голос Копперквика был сухим и скрипучим, и Мисс Оддбоди прислонилась к его передней левой ноге.
— Я не могу сказать это в официальном качестве, но я восхищаюсь вами за то, что вы сказали. — Твайлайт Вельвет на мгновение причмокнула губами, а затем прищелкнула языком. — Но в официальном качестве… Вы были очень, очень непослушны, мистер Копперквик, и вам должно быть стыдно.
— Он будет наказан? — спросила мисс Оддбоди.
— В настоящее время лорд-мэр не желает наказывать Копперквика и, насколько мне известно, планирует оставить этот вопрос без внимания. Мистера Бланманже нужно было разоблачить, и вы с Копперквиком оказали городу Кантерлоту большую услугу. — Твайлайт Вельвет сделала еще один шаг вперед и сосредоточила свое внимание на Эсмеральде, которой она улыбнулась.
— А что насчет нас? — Голос мисс Оддбоди был почти писклявым от беспокойства.
— Ну, после того, как я услышала, что сказал мистер Бланманже, мне пришлось отчитываться перед своей начальницей, и она была весьма раздражена. — Пока Твайлайт Вельвет говорила, из дверного проёма вышла ещё одна пони. Она была высокой, стройной, царственной и розовой. — Она много чего рассказала о вас двоих, и мы слушали ваш разговор до самой ночи.
— Принцесса Кейденс, — сказала мисс Оддбоди, склонив голову, а затем пнула Копперквика по ноге, чтобы вывести его из оцепенения.
— Принцесса! — Копперквик выгнул шею и даже слегка подогнул передние ноги, но постарался сделать это так, чтобы не слишком мешать Эсмеральде. — Для меня большая честь и привилегия познакомиться с вами.
— Пожалуйста, зовите меня Кейденс. — В нежном голосе аликорна звучали слабые нотки веселья, а в глазах мелькнула искорка озорства. Она шла вперед, пока не оказалась рядом с Твайлайт Вельвет, затем остановилась и склонила голову. — Я сожалею о том, что тебе пришлось пережить.
— Полагаю, у меня серьезные проблемы. — Поникнув, мисс Оддбоди не смогла даже взглянуть на Твайлайт Вельвет или Кейденс. Маленькая худенькая пегаска один раз взмахнула крыльями, а затем снова прижалась к Копперквику, словно ища у него успокоения или утешения. Когда Кейденс перевела взгляд на нее, мисс Оддбоди спряталась под Копперквика, так как была достаточно мала, чтобы поместиться под ним. Как жеребенок, она выглядывала из-под его передних ног, но не могла установить зрительный контакт с Кейденс.
— Если говорить прямо, то мне нужно кое-что от вас обоих, — прямолинейно сказала Кейденс. — Я хочу провести небольшой социальный эксперимент. Я бы хотела, чтобы вы работали в одной команде. Мистер Копперквик, или лучше называть вас просто Мистер Квик, я бы очень хотела, чтобы вы были в числе моих сотрудников.
— Почему? — спросил Копперквик, когда Эсмеральда потянулась вниз и попыталась достать уши мисс Оддбоди, которые были почти в пределах ее досягаемости. Жеребенок издал восхищенный визг, и Копперквик перевел любопытный взгляд на Кейденс. — Я не понимаю, что я могу вам предложить.
Кейденс, отвернувшись, начала ходить взад-вперед, прежде чем ответить:
— Мистер Квик, нет ничего хуже, чем когда тебе покровительствуют.
— Я не понимаю. — Копперквик навострил уши, стараясь не отставать. — Если я покровительствовал вам, извините.
Улыбаясь, Кейденс продолжила:
— Пациент, испытывающий мучительную боль, приходит к своему врачу и говорит, что ему больно. Врач, который никогда не испытывал мучительной боли, говорит, что все понимает, и пытается успокоить пациента. Пациент чувствует, что ему покровительствуют.
Мисс Оддбоди вылезла из-под Копперквика и посмотрела на Кейденс.
— Социальный работник, у которого никогда не было жеребят, пытается сказать матери-одиночке, которая находится в тяжелом положении, что он понимает, что переживает мать. Несмотря на то, что социальный работник хочет сказать что-то хорошее, мать-одиночка чувствует, что ее опекают. Это больно и унизительно. Это унижает дух пони. Чувство покровительства — это симптом пустого сопереживания, и есть только одно лекарство. — Кейденс сделала паузу и на мгновение посмотрела на Твайлайт Вельвет, после чего продолжила: — Отцу-одиночке, ищущему помощи, социальный работник говорит: "Я знаю, через что вы проходите". Это откровенная ложь, и, несомненно, бедный отец-одиночка почувствует, что ему покровительствуют. И без того тяжелые переживания усугубляются благовидными, но неосторожными словами.
— Хм, ладно. — Копперквик не понимал, какое отношение все это имеет к нему.
— В мире очень много отцов-одиночек, мистер Квик, и почти ничего не делается для того, чтобы помочь им. Сейчас вы стоите на пороге величия, несмотря на то, что ваша жизнь опустилась на самое дно. У вас есть опыт, мистер Квик, как отец-одиночка вы начинаете испытывать унижение, деградацию и все испытания, выпадающие на долю пони в вашем положении. — Кейденс повернулась, сделала несколько шагов, а затем встала почти нос к носу с Копперквиком, когда мисс Оддбоди отпрыгнула с пути гораздо более крупной кобылы. — Мистер Квик, мне очень нужен этот ценный опыт. Я хочу, чтобы вы пришли работать ко мне. Вы можете легко перевестись в эквестрийские службы и получить общую квалификацию.
— Я не знаю, что сказать. — Копперквик просто стоял и смотрел на Кейденс.
— Ну, если честно, я не могу тебе много заплатить. Для начала, вообще ничего. Но я могу позаботиться о том, чтобы ты получал пособие на повседневные расходы. Я, конечно, буду заботиться о вас и следить за тем, чтобы ваши потребности были удовлетворены. Я не могу обещать вам хорошей жизни, мистер Квик… на самом деле, это будет ужасная жизнь, и многие дни будут такими же, как вчера. — Кейденс опустила голову, вытянула шею и уткнулась носом в Эсмеральду, которая захихикала от ее нежных прикосновений.
— А как же я? — спросила мисс Оддбоди.
Прищелкнув языком, Кейденс улыбнулась и переключила свое внимание на мисс Оддбоди. Некоторое время она стояла, изучая гораздо меньшую пегаску, и даже протянула крыло, чтобы коснуться щеки мисс Оддбоди:
— Насколько я понимаю, вы уже набрали тысячу часов, необходимых для прохождения практики. Скоро вы закончите обучение. Боюсь, что лучшее, что я могу вам заплатить, — это мизерная сумма, сущие гроши, недостойные пони вашего мастерства и преданности делу. Я верю, что вы с мистером Квиком будете хорошей командой. Но, боюсь, это означает, что вам придется столкнуться с большим количеством пони, таких, как мистер Бланманже.
Мисс Оддбоди отшатнулась, а затем переместилась поближе к Копперквику.
— Что касается ближайшего будущего, — сказала Твайлайт Вельвет ровным, спокойным голосом, — Кейденс уже собирает команду юристов, готовых вместе с нами бросить вызов в суде и войти в историю. Мы с ней будем продолжать поддерживать вас обоих и постараемся внести свой вклад в развитие системы. Мы обе хотим, чтобы вы продолжали пытаться получить помощь и подавать апелляции, пока мы готовимся к тому, чтобы взыскать с Сьело дель Эсте алименты на жеребенка.
— А как насчет счета за больницу? — спросил Копперквик.
— Ну, закон гласит, что если мать отказывается платить или не может заплатить по другим причинам, то отец несет юридическую ответственность за оплату счета. Это карательный закон, созданный для того, чтобы предотвратить сексуальную распущенность, и он призван наказать нерадивых отцов-бездельников. — Губы Кейденс сжались в плотную складку, и она покачала головой.
Шагнув вперед, Твайлайт Вельвет продолжила разговор с Кейденс:
— Не знаю, сможем ли мы помочь тебе в этом вопросе, но мы попытаемся. Сейчас вы являетесь основным опекуном Эсмеральды Верде, и такой законопроект будет вредить заботе о ней. Вы уже выполняете свою часть работы, так что карательный дух закона уже удовлетворен.
— Мистер Квик, это будет жестоко и неприятно. На вашу персону нападут и растерзают пони, гораздо более опытные, чем мистер Бланманже. Вы, несомненно, попадете в газеты. Мисс Сьело дель Эсте может даже попытаться оспорить у вас право опеки над Эсмеральдой Верде, как только ей вручат документы на содержание жеребенка, если мы сможем уговорить магистрат согласиться с нашим планом. — Маска Кейденс сползла, и она приняла страдальческий вид.
— Будьте уверены, мы будем бороться с вами на каждом шагу. — Твайлайт Вельвет шагнула вперед и встала рядом с Кейденс. — Как я уже говорила, я готова умереть на этом холме. Это та битва, которая, как я чувствую, сделает меня или сломает, когда я попытаюсь внести в систему столь необходимые изменения.
— Я знаю, что прошу от вас многого.
— Ну, мисс Оддбоди, что вы скажете? Это наш шанс быть вместе и сделать что-то хорошее. — Копперквик моргнул, и его глаза расширились. — Скажите, а нам дадут модные кодовые имена, раз мы работаем на принцессу?
Не колеблясь ни секунды, Кейденс ответила:
— Агент Булочка и агент Котелок.
— Я все время думаю о том, что вчера сказал мистер Бланманже. Это меня потрясло. Должна признаться, он подорвал мою уверенность. — Маленькая пегаска склонила голову и вздохнула. — Меня терзают сомнения в том, что я смогу выполнять свою работу, и я до сих пор чувствую себя виноватой за нарушение профессионального поведения.
— О, перестань! — Кейденс обратилась к мисс Оддбоди громким, рокочущим голосом. — Шайнинг Армор был приставлен ко мне как мой личный защитник и сопровождающий, когда я выходила на улицы Кантерлота. Он должен был защищать меня от недоброжелателей, желающих полапать и поглазеть на меня. По правде говоря, он лапал и ласкал меня при каждом удобном случае, и я отвечала ему тем же. Все получилось. Все наладилось.
— Что за крики? — раздался голос из другой комнаты. — Что-то пошло не так?
— Нет! — Кейденс крикнула в другую комнату, и ее голос отозвался эхом. Она оскалилась и огляделась по сторонам. Уже более спокойным голосом она объяснила: — Это мой босс. Мы все вместе планируем и замышляем, пытаясь понять, как исправить этот беспорядок.
Через секунду появилась высокая белая аликорн, которая держала чашку чая своей магией. Прежде чем кто-либо из пони успел ответить, она сказала:
— Даже не думай кланяться. Просто не надо. У меня была тяжелая неделя, и я просто не в настроении терпеть все эти надоедливые преклонения и поклоны.
— Мой босс, — смущенно сказала Кейденс. — О боже, какой хорошенький жеребенок. — Принцесса Селестия двинулась вперед, ее золотые копыта зацокали по каменному полу, и она встала прямо перед лицом Эсмеральды. — О, какая прелесть! Это ты! Да, ты такая!
Когда принцесса Селестия оказалась в нескольких сантиметрах от него, Копперквик застыл на месте и не двигался. Он даже почти не дышал. Застыв, он смотрел прямо перед собой, стараясь не моргать, пока Принцесса Селестия сюсюкалась с его дочерью. Одно из его ушей предательски дернулось, выдавая его нервную энергию.
Подняв голову, принцесса Селестия посмотрела Копперквику, который начал потеть, прямо в глаза. Некоторое время она изучала его, прищурившись, сузив глаза, а затем отстранилась, фыркнув и сдув с лица его гриву цвета крекерной крошки. Повернув голову, она посмотрела на Кейденс и спросила:
— Что с ним?
Не в силах сдержаться, Кейденс отвернулась и начала смеяться, то же самое сделала и Твайлайт Вельвет. Обе кобылы стояли, хихикая, а Копперквик оставался неподвижным. Вскинув бровь, принцесса Селестия обратила свой авторитетный взгляд на мисс Оддбоди, которая отпрянула от своего монарха.
— Я прослушала достаточно времени ваш разговор с Копперквиком, — призналась Селестия, и ее слова заставили мисс Оддбоди пискнуть. — Это был самый яркий момент моей несчастной недели. Мне нравится знать, что мои маленькие пони как-то умудряются находить счастье вместе даже в самых жалких обстоятельствах.
Ее лицо стало ярко-красным, и мисс Оддбоди кивнула.
— С вашего позволения, я должна поискать бискотти, которые я здесь спрятала. Могу поклясться, что я оставила стратегический запас бискотти на случай, если он понадобится мне по возвращении. — Повернувшись, принцесса Селестия пошла прочь, попивая чай и бормоча себе под нос что-то о хорошеньких жеребятах.
Когда белая аликорн скрылась за дверью, Кейденс вздохнула, а Твайлайт Вельвет, которая помогала поглощать часть стратегического запаса бискотти, выглядела немного обеспокоенной. Обе кобылы переглянулись между собой, затем посмотрели на мисс Оддбоди и Копперквика. Они обменялись взглядами в четыре стороны.
Посмотрев на свою дочь, Копперквик вздохнул, а затем поднял глаза на Кейденс:
— Я посмотрю, можно ли перевестись в эквестрийские службы. У моей дочери должно быть какое-то будущее, и я хочу, чтобы она жила в лучшем мире. Я посмотрю, что можно сделать, чтобы помочь вам добиться перемен. Вы дали мне шанс, возможность, и я был бы глупцом, если бы отказался от этого.
Мисс Оддбоди, которая дрожала от волнения, придвинулась ближе к Копперквику. Тихим, почти неслышным шепотом она сказала:
— Сердце хочет того, чего хочет. Я не знаю, что принесет будущее, но я знаю, что я делаю сейчас.
— Нам есть что обсудить, может быть, мы отправимся в какое-нибудь более приятное место? Может быть, в кафе или кофейню? — Кейденс с надеждой посмотрела на группу пони.
— Я знаю одно место! — крикнула Селестия из задней комнаты. — У них отличные бискотти!
— Ну, тогда решено. — Твайлайт Вельвет улыбнулась и немного расслабилась, больше не беспокоясь о бискотти. Кобыла средних лет сосредоточила свое внимание на мисс Оддбоди и ободряюще улыбнулась все еще встревоженной пегаске. — Я думаю, вы оба хорошо сработаетесь. Я с нетерпением жду, что из этого получится.
— Все великие дела начинаются с нескольких робких, но смелых шагов. — Кейденс протянула крыло и прикоснулась к Эсмеральде, которая заворковала от мягкого прикосновения принцессы. — Я с нетерпением жду возможности работать со всеми вами. — Кейденс повернулась и сосредоточила все свое внимание на Копперквике. Она улыбнулась, затем отвернулась и сделала шаг назад.
— Баттермилк Оддбоди… — Копперквик переместился на копытах и немного поерзал. — Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой.
Жужжа крыльями, пегаска издала визг, поднялась в воздух и закрыла морду передними копытами:
— Пожалуйста, зовите меня просто Баттермилк. — Переполненная эмоциями, она взлетела и исчезла через ту же дверь, через которую исчезла принцесса Селестия. — Мне нужна минутка!
Как раз когда Копперквик начала немного расслабляться, раздался голос принцессы Селестии:
— Знаешь, если бы я не знала лучше, я бы подумала, что кто-то залез в мои стратегические запасы бискотти!