Маски, которые мы носим

Первые шаги всегда самые трудные

Поезд до Кантерлота был переполнен, множество пони набились в пригородный вагон с деревянными скамейками для сидения. На одной из таких скамеек пристроились вместе мать, бледная сине-зеленая пегаска, и ее сын, единорог с ничем не примечательной серо-голубой шерстью. Перегруженный поезд, пыхтя и отдуваясь, поднимался по Кантерхорну в великий город Кантерлот.

— Мама, мне страшно. — Жеребенок-единорог, приближавшийся к своему первому десятилетию, смотрел на мать широкими бледно-голубыми глазами, выглядывавшими из-под темно-синей гривы. Он был крупным для своего возраста и еще совсем недолго будет меньше своей матери, возможно, еще через год или два он превзойдет ее в размерах.

— Фликер Никер, не бойся, — сказала кобыла своему сыну. — Тебе нечего бояться. Теперь, когда у тебя есть кьютимарка, у тебя светлое и многообещающее будущее. Я очень, очень горжусь тобой, и твой отец тоже.

— А что, если я ему не понравлюсь? — Жеребенок выглядел расстроенным. Его голос был почти хныкающим, а уши поднимались и опускались при каждом вдохе. — Что, если я затоскую по дому? Что если я все испорчу?

— Мне сказали, что мистер Чендлер — приятный пони, и меня заверили, что он добр к своим ученикам. — Кобыла-пегас улыбнулась своему сыну, протянула крыло и потрепала его гриву. — Мы с твоим отцом будем навещать тебя в Кантерлоте, и ты сможешь приезжать домой на время.

— Но он же свечной мастер…

Вскрикнув, она не дала сыну закончить:

— И глава Гильдии Крысоловов Кантерлота.

Повернув голову, Фликер Никер посмотрел на свою метку, которая появилась около недели назад после эпической битвы с крысой, застуканной в погребе для овощей. Это была странная метка для пони, очень нехарактерная. Огненная крыса на его боку сразу бросалась в глаза. У каждого пони было свое место, и для каждого пони было свое место. Мисс Черили говорила ему об этом, а она была честной земной пони.

— У тебя есть возможность научиться ремеслу. Я знаю, что это трудно, но это твое будущее. Твой отец — фермер, а я работаю в погодной команде. Мы бедные. У тебя есть шанс стать членом гильдии — у тебя будет хорошая жизнь со стабильным доходом. Это благородная профессия… крысоловы защищают нас от чумы.

Чума была очень реальной угрозой. Фликер Никер узнал об этом еще в школе. Крысы переносили блох и вшей, которые могли заразить и заражали пони. Блохи и вши переносили то, что вызывало бубонную чуму, септицемическую чуму и легочную чуму — болезни, поражающие лимфатические узлы, кровь и дыхательную систему. Мисс Черили подчеркивала необходимость быть бдительными, и класс часто проверял друг друга на наличие блох, вшей и клещей. Как он ни старался, он не мог вспомнить бактерии, ответственные за столько страданий племен пони.

— А как же мое обучение, мама?

— Мистер Чендлер предоставит тебе наставника. Гильдия требует, чтобы все ее члены, от самых верхов до самых низов, были образованными.

Жеребенок размышлял над словами матери, пока поезд продолжал свое восходящее движение к Кантерлоту. Это произошло благодаря кьютимарке. Он покидал дом, чтобы жить с чужими пони, расти и учиться ремеслу. Профессии. Его кьютимарка была как ключ, открывший дверь, и теперь у него была возможность. И все из-за того, что он убил крысу в погребе.

Он был в ужасе. Придвинувшись чуть ближе к матери, он подумал о том, что когда поездка на поезде закончится, он останется в компании незнакомых пони, а мать уедет домой. Без него. В его памяти всплыли все те времена, когда мама держала его под своим крылом. Ее поцелуи, особенно поцелуи за ухом, от которых его бросало в дрожь. Как она обнимала его. Пришло время оставить все это позади, повзрослеть, принять пони, которым он должен был стать.

Неделю назад он даже не знал о существовании Гильдии Крысоловов. Они были тихими героями, неизвестными героями, пони, которые работали в тени, в канализации, во всех темных местах больших городов, пытаясь уберечь Эквестрию от чумы. По мере того, как он думал об этом, ему становилось легче. Может быть, это было бы не так уж плохо. Ему нравилось чувство выполненного долга, которое он испытал, когда убил крысу в том погребе. Это чувство триумфа, победы.

Скоро они будут в Кантерлоте, в месте, где он, жеребенок, станет жеребцом.

Кантерлот был совсем не похож на Понивилль, и Фликер Никер не был готов к перемене от сельской простоты к городской изысканности. Здания были высокими, улицы узкими, и во всем чувствовалась клаустрофобия. Здесь было не так много места для работы — действительно, пространство здесь было в дефиците, — и такое количество пони, теснящихся в таком тесном пространстве, было лакомым кусочком для болезней.

Фликер Никер чувствовал это вокруг себя. Под ним. Впервые его талант по-настоящему пробудился, и он кричал ему об опасности для него — для других пони — вокруг него. Под улицами. В стенах. Чувство опасности было почти непреодолимым, и Фликер Никер только и мог, что пытаться смириться с ним.

Город казался таким чистым, идеальным, но жеребенок знал другое. Что-то ужасное таилось в каждом незаметном проходе, что-то пряталось в каждой затененной канаве, за живописной красотой Кантерлота скрывалась грязь. Это пугало Фликера Никера, но он чувствовал зов. Он чувствовал зов, и он откликнется.

Больше не было сомнений, он знал, что правильно, что должно быть сделано. Пришло время отбросить жеребячьи забавы и подчиниться зову своей метки. Ошеломленный, он прильнул к матери, дрожа от волнения, и от нее пахло приправами, которые росли в плантации на кухонном окне.

— Пойдем, Фликер, нам надо торопиться, нам нужно успеть, — сказала мама, ободряюще подталкивая его. Это было как раз то, что ему нужно, чтобы двигаться, чтобы получить мотивацию, и он решил заставить ее гордиться собой. Нет, не только ее, но и весь Понивилль. Может быть, он и единорог, но он гордился своей трудовой этикой, которую унаследовал от своего отца, земного пони.

Гильдия Крысоловов представляла собой неприметное здание с вывеской, на которой была изображена золотая корона над дохлой крысой, лежащей пузом кверху. Оно было высоким, построенным из серого камня цвета грозовых туч, а на крыше, похоже, была посадочная полоса для пегасов. Когда Фликер Никер посмотрел на здание, у него возникло странное чувство, от которого он не мог избавиться.

Над дверью висела латунная табличка с надписью: "Лучше зажечь свечу, чем проклинать тьму".

Он возвращался домой. Это было место, где он должен был быть. За этой дверью было его будущее, и он почувствовал любопытное ощущение на своих бедрах, с обеих сторон, там, где были его кьютимарки. Именно здесь, в этом месте, он найдет себя. Здесь он станет тем пони, которым должен был стать. Не зная, как и почему, но он знал, что все ответы, которые когда-либо будут важны в его жизни, он найдет за этой тяжелой дубовой дверью, отделанной латунью.

Не дожидаясь матери, он встал на крыльцо и, используя свою магию, постучал в тяжелую дубовую дверь с богато украшенным латунным молотком. В ожидании, дрожа, он сглотнул и глубоко вздохнул. Его жизнь, его цель существования — все это можно найти за этой дверью. Глаза жеребенка стали широкими, как блюдца, когда дверь открылась и оттуда высунул голову жеребец с добрым взглядом.

Фликер Никер был готов.

Мистер Чендлер был высоким, покрытым шрамами и изможденным жеребцом-единорогом с добрыми глазами. У него не хватало ноги, которую заменили протезом, сделанным из дерева и латуни. На других ногах у него были шрамы, некоторые глубокие, заросшие и скрученные, напоминавшие Фликеру Никеру корни деревьев.

Кабинет, в котором они встретились, был местом удивительным, и Фликер Никер не мог не оглядеть все диковинные вещи на полках, на стендах и на немного обшарпанном столе, который видал лучшие времена. На столе было еще кое-что, что привлекло внимание жеребенка: маска, плотные резиновые гетры и короткий обоюдоострый меч, засунутый в побитые деревянные ножны.

— Эй, парень. — Мистер Чендлер прищурился и посмотрел на жеребенка. — Да, я вижу, ты присматриваешься к своему убранству. У тебя такой взгляд, парень. Нетерпение. Мне приятно это видеть.

Ошеломленный, жеребенок уставился на своего нового хозяина с благоговейным трепетом, а его мать обернула одно из своих крыльев вокруг его шеи. Ощущение дома, принадлежности, правильного поведения — теперь оно было осязаемо, оно текло через него, как кровь или ток. Не в силах говорить, он кивнул мистеру Чендлеру.

— Да, это маски, которые мы носим, — сказал мистер Чендлер, поднимая тяжелую на вид маску. Она была похожа на птичью, с длинным выступающим носом. Глаза были из толстого стекла. Все в ней было защитным, чтобы крысы не погрызли лицо пони. — Это маска, которую ты будешь носить. Сегодня, вообще-то. Ты присоединишься ко мне на первом поединке, парень.

— Меч? — Бровь матери Фликера Никера выгнулась в беспокойстве.

— Да, меч — обычный инструмент в нашем ремесле. Он экономит магию. Мечом можно целый день нанизывать крыс на шампур. — Мистер Чендлер улыбнулся и кивнул молодому Фликеру Никеру. — Не буду врать, работа у нас чертовски опасная. Мне было примерно столько же лет, когда я потерял ногу. Я был отпетым сорванцом и не слушал. Я бросился туда со всей злобой молодости.

Обеспокоенная кобыла издала приглушенный вздох.

— Да, парень, ты ведь не повторишь моей ошибки? Ты будешь слушать меня и делать то, что я скажу, верно? — Лицо мистера Чендлера исказилось в суровом, резком оскале, а его нижняя губа выпятилась. Она была покрыта шрамами и выглядела так, будто ее жевали. — Похоже, тебе не терпится сразиться с маленькими негодяями, парень. Мы пойдем и устроим им хорошую трепку.

Жеребенок понятия не имел, что это значит, но звучало это правильно, и он кивнул.

— Да, парень, я не любитель вычурных церемоний и речей. — Тяжелые брови мистера Чендлера нахмурились, как свежевспаханное поле. — Мои подмастерья — это как мои сыновья и дочери. Они — моя семья, и к ним относятся как к членам семьи. Я готов отдать жизнь за любого из них, если понадобится. Все, что мне нужно от тебя, это твое слово, парень, твое слово, что ты сделаешь все, что в твоих силах.

Фликер Никер вырвался из крепких объятий матери. Пора было повзрослеть и перестать быть таким жеребенком. У него пересохло во рту, он посмотрел в глаза мистеру Чендлеру и задумался над тем, что он может сказать. Он чувствовал на себе взгляд матери и думал о том, сколько работы она проделала, чтобы найти ему достойного хозяина, выход для его таланта, его особого дара. После всей ее работы, всех ее усилий, после всего, что она сделала для него, он собирался заставить ее гордиться им.

— Я обещаю сделать все, что в моих силах, и дать тебе все, что я могу дать, — сказал Фликер Никер, и его голос дал петуха. Смутившись, жеребенок прочистил горло и постарался, чтобы его голос не дрогнул. — Мисс Черили говорит, что я хорошо учусь, а мой отец говорит, что я хороший слушатель.

Рядом с ним его мать кивнула, ее голова покачивалась вверх-вниз, пока он говорил.

— Да, но убийца ли ты? — спросил мистер Чендлер.

Фликер Никер подумал о крысе, которую он убил. Он думал о своей сестренке, о том, какой хрупкой она была, какой беспомощной, какой крошечной и драгоценной. Когда его взгляд остановился на мече, лежащем на столе, он подумал о крысе, которую убил в подвале, которая могла бы забраться в ее комнату, пока она спала. Сама эта мысль нервировала его, заставляла желудок сжиматься, а колени трястись, что ему совсем не нравилось.

— Если придется. Меня не слишком беспокоит крыса, которую я поджег. Я не чувствую себя плохо из-за этого, если вы об этом спрашиваете. Я не чувствую себя виноватым. Ни в малейшей степени. — Жеребенок посмотрел на старшего жеребца, который станет его мастером, и увидел, что его изучают.

— Да, похоже, ты не из брезгливых, — сказал мистер Чендлер низким голосом. — Добро пожаловать в мою команду, парень. Я не люблю, когда меня называют мастером, так что не вздумай этого делать, а то я с тобой поговорю, и ты пожалеешь. Меня зовут Уик, но большинство зовут меня просто Злой, потому что так я выгляжу в маске. Я думаю, ты сам будешь страшненьким малышом. Попрощайся с мамой, парень.

Обернувшись, он увидел слезы в глазах матери, а выражение гордости на ее лице заставило его сердце остановиться. Пришло время внять зову, покинуть дом, стать тем пони, которым он должен был стать. А это означало прощание с матерью, которую он очень любил. Когда он снова увидит ее, наверное, между ними все будет по-другому.

— До свидания, мама. — Фликер Никер попытался проглотить комок в горле. — Мама. — Он поправил себя, чувствуя необходимость быть взрослым в этом вопросе. Он делал первые шаги к тому, чтобы стать жеребцом, и пора было отложить жеребячьи глупости. — Мама, я сделаю все возможное, чтобы вы с отцом гордились мной. Я не подведу вас. Я буду отсылать домой часть своей зарплаты, чтобы ты могла покупать Ник-Нак симпатичные вещи.

Его мать придвинулась ближе, она заполнила все его зрение, и тут он почувствовал, как она целует его в верхнюю часть морды. Затем она сделала шаг назад, и он посмотрел в ее глаза, наслаждаясь ее величественным выражением. Он черпал силу в том, как она смотрела на него, и глубоко внутри что-то изменилось, но он не знал, что именно.

— Я хочу видеть тебя таким, каков ты есть, — сказала она приглушенным голосом, хриплым от эмоций.

— Да, это в наших силах, — сказал мистер Чендлер. — Вот, парень, надень это.

Маска оказалась на удивление тяжелой. Сделанная из дерева, латуни и стекла, она имела весьма увесистый вид. Она была мрачной, некоторые могли бы даже назвать ее пугающей или зловещей, но для Фликера Никера она была символом его призвания. Маска казалась правильной, и он держал ее в своей магии. Она преобразит его, изменит его, надев ее, он превратится в пони, которым должен был стать, почти как если бы это было магическое заклинание трансмутации.

— Он получит образование? — спросила обеспокоенная кобыла. — И он научится магии?

— Да, мэм, — ответил мистер Чендлер, — ваш жеребенок выучит буквы и цифры, а магия — основа нашего ремесла. Но мы не волшебники, нет… мы чумные доктора. Мы лечим болезнь.

Маска встала на место, и Фликер Никер почувствовал, как его морда вдвигается в птицеподобный клюв, выступающий из нее. Магические печати сжались вокруг его лица, но он не запаниковал. Он был спокоен, спокоен настолько, насколько это возможно. Подождав мгновение, магия маски начала действовать, и он снова смог дышать, дышать очищенным воздухом, защищенным от болезней, порожденных паразитами. Звуки собственного дыхания наполнили его уши: слабое шипение при каждом вдохе и мягкий шелест при каждом выдохе. Маска подошла ему, как он и думал.

Больше не было ни сомнений, ни колебаний — Фликер Никер стал тем пони, которым должен был стать.

От переводчика:

Продолжение истории Фликера Никера можно прочитать в рассказе "Маска преображает пони".