Тлеющие

«Стоя на пепелище»

Сердце бьётся в унисон, отбивая секунду за секундой, словно старые громоздкие часы. Мир, как и кружащее вокруг него горящие светило выцвел в её глазах, стал казаться куда менее ярким, более серым, блёклым и от того непримиримо жестоким. Всё и все стали для неё чужими и угрюмыми, ненавидящими само её существование также сильно, как она ненавидела всех и всё.

Город, стоящий в тени величественных гор, как и всё, что она так долго строила вместе с теми, кто когда-то был для неё чем-то значимым горел обжигающим пламенем – единственной вещью, которая не выцвела, а лишь налилась новыми оттенками красных, жёлтых и оранжевых красок. Она стоит на холме, под чёрным небом, не позволяющим отличить день от ночи, с высока наблюдая за происходящим кошмаром.

Точно, это ведь просто кошмар! Неприятный дурной сон, который мигом уйдёт, стоит только открыть свои глаза. Но хочет ли она этого? Худший кошмар уже давно стал для неё роднее всего остального, так что нет. Здесь она одна, если не считать тех, кто обречён вечно гореть в руинах небольшого городка. Здесь она может полностью погрузиться в свои мысли, не отвлекаясь на всякие мелочи. Здесь, в той части мира грёз, куда больше никогда не заходит Принцесса ночи, ей намного легче.

Из тонущего в огне города доносятся мольбы о помощи и пощаде, мужские, женские и детские крики. Она старается как можно сильнее напрячь свой слух, пытаясь услышать их все. Ей приятно слушать звуки чужих мучений, то, как они сливаются в один единый поток, ласкающий её уши. А ведь когда-то она была готова отдать свою жизнь ради каждого из них… Она глубоко вздыхает, и нижняя часть её мордочки расплывается в небольшой улыбке. Даже после всего случившегося она не перестала улыбаться. Только теперь улыбка совершенно другая… более скромная и исключительно пугающе злая.

Она изменилась во многих отношениях. Шёрстка и пёрышки выцвели и потеряли гладкость, но приобрели взамен островатые уголки. Глаза стали больше, а зрачки в них – меньше, что позволяло их хозяйке, смотря сквозь любые препятствия вглядываться далеко в пустоту, пытаясь углядеть в ней хоть что-то. В гриве появилось несколько седых пучков, а ведь она всё ещё так молода даже по меркам простых пони. Так молода, а уже потеряла какую-либо цель и оказалась вынуждена ежедневно придумывать для себя различные отговорки дабы не закончить весь этот спектакль с названием «Жизнь» прямо здесь и сейчас.

Уж лучше бы она умерла ещё в тот злополучный день. Так бы ей по крайней мере не пришлось испытывать призрение в отношении тех, кто когда-то был для неё всем и получать от них, пусть и разбавленный остатками привязанности, но такой же ответ. Раньше это было невыносимо, но ныне ей всё равно.

Всё вокруг начинает плыть и кружиться, крики утихают, огонь угасает. Сердце бьётся всё быстрее, а часы сходят с ума. Она вновь глубоко вздыхает и закрывает свои пустые глаза. Граница между грёзами и реальностью постепенно стирается, что грозит для кобылки вот-вот перерасти в полноценное пробуждение. Сон уходит – реальность приближается, и всё это лишь для того, чтобы обратно закинуть её в мир, давно ставший для неё чужим.

Шерсть и перья окончательно выцвели, глаза опустели, цель пропала, а обуглившиеся тела покрылись пеплом…

Родной, но чужой мир.

– Твайлайт, — фиолетовый дракончик с зелёными зубцами вдоль спины неуверенно толкал аликорна в бок, пытаясь разбудить. В голосе читались немного сладковатые нотки волнения и страха, – ты меня слышишь?

Лежащая у окна в одной из комнат своего замка Твайлайт начала медленно открывать глаза, избавляясь от пелены сонливости. Она повернула свою голову в сторону дракончика, но даже не посмотрела на него. Её взгляд устремился в сторону дверного проёма, в котором, немного сторонясь, стояла Старлайт. В глазах единорожки читался всё такой же приятный для Твайлайт страх, который многократно возрос, стоило ей ощутить на себе пронзающий, словно свинцовый взор бывшей подруги. Она поспешила отойти в сторону, вернувшись обратно в коридор, лишь бы не чувствовать на себе его тяжесть, а Спаркл всё продолжала вглядываться в то место, словно пытаясь заглянуть через стену.

– Твайлайт, – вновь заговорил Спайк, на этот раз чуть отойдя от своей собеседницы в сторону и отведя свой взгляд куда-то в угол комнаты. Ему было очень больно даже смотреть на неё, ни то, что говорить, слыша в ответ холодный бесчувственный голос расчётливого маньяка, – ты меня слушаешь? – немного видоизменил он свой вопрос.

– Нет, – короткий, чёткий и от того очень жестокий ответ. Ей было абсолютно плевать на него, на его чувства, мысли и мнение. Она всё также лёжа на холодном полу возле окна, слегка покачиваясь из стороны в сторону, затаив небольшую обиду на дракончика за прерванный им сон.

– Твайлайт, я-я… – заикался дракончик, пытаясь сдержать подкатившие к глазам слёзы. Ему хотелось плакать, рыдать от того, что он вынужден был лицезреть. Это бледное, исхудавшее тело, чётко различимые рёбра на груди, впавшие щёки – то, что он только что разбудил, было лишь тенью былого величия Принцессы Твайлайт Спаркл, лучшей ученицей Селестии, покровительницы Дружбы и, по совместительству, заботливой подруги и матери. Формально сводная сестра фактически являлась дракончику мамой, что делало ситуацию для него ещё более безвыходной. Чувствовать такое безразличие со стороны самого дорогого, кто у тебя есть (хотя, уместнее будет сказать «был») – невыносимая мука, которую никто не заслуживает. «Нет» – одно единственное слово, а сколько боли способно причинить. – я… мы волнуемся за тебя.

В какой раз он уже говорит эту фразу? В десятый? В двадцатый? В тридцатый? И всё время бестолку. В этот раз, однако, сказанные слова смогли возыметь определённый успех. Гримаса безразличия и холоднокровия спала с мордочки Твайлайт и сменилась небольшой зловещей улыбкой, за которой последовал плохо различимый смешок.

– Хах… – на выдохе вырвалось из её рта, – как забавно… – тихо, почти шёпотом промолвила она, прекрасно осознавая какую боль может принести своими словами, но ей было… даже не всё равно, а приятно. Приятно смотреть на то, как маленькие и слабые испытывают невыносимые мучения, чтобы когда-нибудь потом стать большими и сильными. Отрастить когти, клыки, превратиться во что-то большее и куда более жестокое. Или же это просто-навсего чистый садизм?

Сказанные слова окончательно выбили из колеи и без того находившегося на грани Спайка. Он закрыл большие глаза руками и тихо заплакал, не в силах больше хоть как-нибудь сдерживать свои эмоции. Твайлайт некоторое время подумывала над тем, чтобы окончательно добить своего ручного дракончика, сказав что-нибудь из разряда: «Такой взрослый дракон, а плачет как маленькая девочка» или «Я всегда знала, что ты слаб, но чтобы настолько…», но, в конце концов, отказалась от этой идеи, надеясь использовать её в более подходящий момент.

Набравшись сил, стоящая в коридоре дворца, Старлайт вошла в комнату и, минуя свинцовый напор, быстрым шагом подошла к Спайку. Одновременно пытаясь успокоить дракончика, положив копыто ему на правое плечо, она укоризненно посмотрела на Твайлайт. А той было просто плевать.

Старлайт, закрывая своим телом Спайка, поспешила поскорее вывести его из комнаты, подальше от… этого.

– Тише, Спайк, – продолжала она пытаться успокоить всхлипывающего дракончика, – всё будет хорошо, – говорила Глиммер то, во что сама давно не верила. Её собственная надежда улетучилась уже давно и с каждой новой выходкой бывшей подруги продолжала лететь куда-то вниз, стремясь к отрицательным значениям. Что ни день то разочарование, что ни день то новый накат воспоминаний о произошедшем, тянущий её назад, поближе к Твайлайт. Она сопротивляется изо всех сил, но… делать это всё сложнее и сложнее.

Добро пожаловать домой в Ад.

Они спустились вниз и поспешили к тронному залу, откуда уже доносились крики, грохот и прочие звуки драки. Большие окна, уходящий в высь потолок, огромная подвешенная люстра, сделанная из корневой системы старого дуба, круглый стол-карта с шестью высокими и одним низеньким тронами. Чудесное место, с которым связанно множество приятных воспоминаний о былых приключениях, подвигах и дружбе… Ныне же, это просто комната, в которую очень редко (если сравнивать с тем, что было раньше) кто-либо заходит.

– Ради Селестии, кто-нибудь, расцепите их! – кричала белая единорожка с фиолетовой гривой, думая с какой бы стороны подойти к стоящей поблизости Эпл Джек и при этом не получить по своей заштукатуренной мордочке.

– Не лезьте! Это не ваше дело! – кричала в ответ фермерша, внимательно следя за своей парящей в трёх метрах над полом радужногривой оппоненткой, по всей видимости готовящегося пойти на новый залёт.

– Что здесь происходит?! – воскликнула Старлайт переходящим на крик голосом, оценивая обстановку в помещении. Маневрирующая под потолком Радуга, группирующаяся для принятия очередного удара взъерошенная Эпл Джек, стоявшая поблизости всё такая же элегантная Рарити и уже не улыбающаяся всему миру, не знающая, что делать Пинки Пай.

– Мы ждали пока вы вернётесь и решили поговорить… – начала пересказывать ход событий розовая земная пони, – разговор зашёл о произошедшем тогда и… о Флаттершай…

– Мы же вроде бы договаривались больше не поднимать эту тему? – перебила пояснения одной своей подруги Старлайт, попутно намериваясь при помощи магии расцепить двух других, но не успела.

Рэйнбоу Дэш с присущей для Чудо Молний скоростью спикировала вниз, прямо на свою противницу, та попыталась повернуться к пегаске крупом и хорошенько лягнуть, что у неё не вышло. Радужногривая с силой врезалась ей в бок, неприятно потревожив внутренние органы и оттеснив её на несколько метров. Хоть и с трудом, но Эпл Джек смогла вынести пропущенный удар и попыталась перейти в контратаку.

– Довольно! – громко крикнула Глиммер, окутывая рвущуюся в бой пегаску бирюзовым туманом, оттянувшим её поближе к земле и подальше от противницы. В это же время Пинки, Спайк и Рарити пытались собственными силами удержать не менее агрессивно настроенную Эпл Джек. Краем глаза Старлайт заметила стоящую в коридоре Твайлайт, с любопытством и нескрываемым удовольствием наблюдавшую за разразившимся конфликтом.

– Да иди ты, Старлайт, – в присущей для себя дерзкой манере общения отпиралась Рэйнбоу, пытаясь преодолеть магию бывшего диктатора. Тщетно. – Отпусти меня!

– Хвати! У нас с вами был уговор: не говорить и не вспоминать о тех событиях без особого повода! Мы договаривались! – апеллировала к, сказанным ещё много месяцев назад, словам Старлайт. – Вы – друзья! Что бы вы друг другу не сказали, это не повод для насилия! – объясняла она двум взрослым пони вещи, которые обычно рассказывают маленьким жеребятам, когда те только учатся коммуницировать с себе подобными. В случаи с Элементами гармонии эта картина выглядела ещё хуже.

– Но Старлайт, – продолжала биться Дэш, – я просто хотела немного подытожить те события и получше их понять. – Да уж, запутаться при попытке разобраться в произошедшем тогда было действительно несложно. Столько криков, крови и огня… даже вспоминать страшно, но точно понять те события, их причины и в особенности последствия очень важно. Кто-то, конечно, как например Эпл Джек, в порыве горя и нежелания возвращаться в прошлое старались как можно сильнее всё упростить, но такой ход мыслей был явно не для пегаски, потерявшей в том кошмаре лучшую подругу. – А она вместо того, чтобы поговорить напала на меня! – кинула обвинение пегаска, указывая на фермершу правым копытом.

– Потому что не стоило лезть в тему «Конвоя»! – оправдывалась противница, прекратив попытки вырваться из «объятий» своих друзей.

– Я к тому, что «жертвы конвоя» отчасти сами виноваты в том, что случилось… Если бы они…

Договорить она не успела. Глаза Чудо молнии успели зафиксировать лишь вспыхнувшую перед ней фиолетовую вспышку магии, после чего на них опустилась ослепляющая пелена. Ясный взор вернулся к элементу верности лишь спустя несколько секунд, когда та уже лежала у одной из кристальных колонн замка, находясь в не самом лучшем состоянии…

Раздались два громких крика, принадлежавших Рарити и уже успевшей расплакаться Пинки Пай. Эпл Джек, Спайк и Старлайт неподвижно застыли, в шоке от открывшейся перед ними картины.

Их радужногривая подруга лежала на полу, постанывая и постепенно приходя в себя лишь для того, чтобы после закричать, но уже от нестерпимой боли. Левая часть её нижней челюсти оказалась раздроблена, из-за чего вся кость повисла в неестественном положении, слегка покачиваясь из стороны в сторону, быстро наполняясь красной кровью. То, что эта пони не отправилась в нокаут от таких увечий поражал не меньше, чем пугали душераздирающие всхлипывающие звуки, издаваемые ею. Заслезившиеся глаза Рэйнбоу непонимающе уставились на своего обидчика, но через секунду опустились куда-то вниз в нежелании смотреть на него.

Слетевший с катушек фиолетово-серый монстр с пылающими ярким пламенем глазами стоял на том месте, где считанные секунды назад находилась пегаска. Глубоко вздыхая, он широко расправил свои большие крылья, обнажил клыки и будто пытался услышать быстрое сердцебиение своего противника. С его рога сходили растворяющиеся в воздухе магические искры – своеобразное последствие только что применённого заклинания. Вглядываясь глубоко в душу радужногривой пони, чудовище словно размышляло над тем, достаточный ли ущерб оно причинило своей жертве в качестве наказания и не следует ли ей нанести ещё один дополнительный удар, чтобы закончить начатое.

Окружающие, всё ещё будучи не в состоянии переварить произошедшее только что, продолжали стоять на месте, в то время как аликорн развернулась к своей следующей жертве.

– Твайлайт… я… – попыталась оправдаться Эпл Джек, но не успела, отлетев на метр в сторону и схватившись копытами за свой окровавленный сломанный нос. Факт того, что Спаркл разделяла её точку зрения в споре, помог яблочной пони отделаться крайне лёгкими, в сравнении с её подругой, травмами.

– Т-ты что творишь?! – найдя в себе силы заговорить, но всё ещё заикаясь от душераздирающих стонов Рэйнбоу, крикнула Старлайт. Где-то внутри неё уже вспыхнул костёр ненависти, который на самом деле загорелся ещё давно. Это была не Твайлайт… Чудовище, машина, заживо разлагающаяся пустая бездушная оболочка, но не как та старая добрая весёлая иногда нудная, но всегда понимающая и сострадательная Твайлайт.

– Вы больше не будите об этом говорить! Никогда! – рычала сквозь зубы Спаркл, не обращая никакого внимания на протесты своей бывшей ученицы. Эти острые крылья, это тощее тело, этот звериный оскал и этот убийственный, словно бушующий океан огня и лавы, взгляд… Не удивительно что пыл обеих участниц потасовки быстро улетучился, уступив своё место смиренному молчанию, в то время как сама Твайлайт начала постепенно остывать, приобретая уже привычный для неё вид.

Вид ходячего трупа.

– Прекрати это немедленно! – снова закричала окончательно взявшая себя в копыта Старлайт, встав прямо перед тем, что когда-то было её подругой, намериваясь в случаи нового буйства остановить его. Она старалась выглядеть как можно более уверенно, но в душе всё ещё была напугана не меньше остальных.

– Прекратить? – Спаркл вновь усмехнулась. – Как я вижу, ты и остальные хотите сделать вид, словно ничего не было. Просто взять и забыть о том кошмаре, который мы и тысячи других пони были вынуждены пережить!

– Мы хотим двигаться вперёд! Когда же ты поймёшь: нельзя жить прошлым! – Глиммер смотрит в глаза Спаркл, не видя в них ничего кроме ненависти и огня, а та вновь глядит куда-то вдаль, сквозь время и пространство, снова и снова оказываясь в горящем городе среди обуглившихся трупов. – Если ты не прекратишь, мне придётся…

— Придётся что? – перебила Твайлайт. – Ты мне угрожаешь? – звучало как провокация и на деле действительно являлось ею.

Старлайт немного отводит взгляд в сторону, видя как плачущая Пинки Пай в месте с забывшей о недавней стычке Эпл Джек пытаются вывести из комнаты полусознательную Дэш и хоть как-то помочь ей. К тройке спешит присоединиться Рарити, в то время как Спайк стоит за своей «мамой» всё ещё не понимая, что только что произошло.

«Ты мне угрожаешь?» – вновь и вновь повторяется в голове. Интересно, а если между ними прямо сейчас начнётся самый что ни на есть поединок, который быстро перерастёт в бой на смерть, то кто победит? Старлайт была сильным магом, способным на очень впечатляющие вещи, в то время как Спаркл уже долгое время пребывала в стагнации.  Всё это внушало единорожке определённую уверенность в победе… Хотя… Твайлайт аликорн, к тому же никак не сдерживающий себя в моральном плане, а значит она не будет чураться применением запретных заклинаний и использованием других пони в качестве живых щитов.

Глиммер понимает, что стоит на кону. Жизни её подруг и простых понивильцев, которые могут легко попасть под раздачу обезумившего аликорна, воспринимающего происходящие сквозь призму личной трагедии.

Глиммер понимает свою скованность, а Спаркл – то, что она понимает и от этого улыбка на лице Принцессы Дружбы становится ещё шире. На мордашке Глиммер виднеются еле заметные нотки страха. Она боится, до безумия боится уподобиться своей подруге, деградировать до уровня нынешней Твайлайт. У единорожки имелся свой собственный, основанный на правилах морали и старых заповедях Дружбы, свод принципов, которые она никогда не посмеет нарушить.

Найтмер Мун, увиденная как-то раз во сне злая версия Селестии, Кризалис, последователи Королевы, она прошлая и Твайлайт нынешняя – у неё столько ужасных примеров того, как никогда нельзя делать и кем, а вернее чем она может стать если допустит ошибку.

Единорожка ничего не отвечает и просто уходит, проклиная этот день и бывшую подругу, ставшую объектом отвращения. Твайлайт поворачивается в сторону единственного, кто ещё не покинул замок – всегда верного ей Спайка. Кажется, что она смотрит на него, но на деле опять вглядывается в пустоту.

Что ни день – то новый кошмар.