Солнечный Бим Лунное Ухо
1. Домой и в неизвестность
Санбим в слезах бежал по мощёному тротуару Мэйнхэттена.
Прохожие на мгновение оборачивались, чтобы бросить на мчащегося жеребёнка безразличный взгляд, но сразу же теряли к нему интерес. Подумаешь, эка невидаль.
Но некоторые нет-нет да задерживали на нём внимание, следя за тем, как маленький жёлтый пони летит по улице, будто солнечный лучик, отрезанный от неба сегодняшней пеленой облаков. Да ещё и с целой шапкой огненно-рыжих волос, которым могла позавидовать сама Дэйбрейкер.
Однако самым необычным во внешности жеребёнка было левое ухо. Сине-фиолетовое, словно ночное небо, и в белых крапинках, так похожих на звёзды, оно резко выделялось на фоне ярко-жёлтой шкурки, заставляя гадать, как же, во имя Луны, так вообще вышло.
Сейчас же это самое ухо выглядело покусанным и потрёпанным. Впрочем, как и всегда, когда Санбиму не удавалось улизнуть после уроков незамеченным.
Маленькое копытце наступило на болтавшийся кончик зелёного полосатого шарфика, и жеребёнок с коротким вскриком повалился на тротуар. Подбородок обожгло болью от сильного удара о камень. Всхлипывая, Санбим кое-как поднялся и медленно побрёл дальше, в сторону дома.
«Почему они все меня так ненавидят?! – думал он, стоя на светофоре, который, казалось, решил навечно застыть с красным сигналом. – Что я им сделал?! Неужели это из-за того, что я просто не такой, как они?!»
Перед глазами сразу же всплыли ухмыляющиеся рожи задир из класса. Рэнди, Барт, Дживс… С каким наслаждением они каждый раз окружали Санбима, чтобы сделать очередную гадость: обмазать, к примеру, лицо синей краской или подкинуть в рюкзак дохлого параспрайта. Либо – чаще всего – просто повалить на землю и вдоволь поизмываться над его ухом.
«Если б я только был сильным… – вздохнул про себя Санбим. Светофор наконец загорелся зелёным, и жеребёнок, окружённый толпой, начал переходить на другую сторону улицы. – И если бы только мама с папой были рядом…»
Он снова всхлипнул, но слёзы уже не бежали, да и на душе стало не так тяжело и обидно. Мимолётное воспоминание о двух самых близких пони, хоть и приправленное толикой грусти, согрело его изнутри, и Санбим, поправив сбившийся шарфик, поскакал дальше.
«Сейчас приду домой, деда примет лекарство, потом мы вместе приготовим обед, а вечером, когда сделаю уроки, мы будем играть, а деда будет рассказывать истории…»
Санбим улыбнулся и тут же вздохнул. Как же он любил такие вечера, когда дед чувствовал себя довольно сносно и с ним можно было душевно провести время...
Жаль только, что это удавалось всё реже и реже.
Эпидемия пони-вируса тысяча десятого года прокатилась по Эквестрии безжалостным катком, поставив практически всё население на грань выживания. Многие потеряли работу из-за всеобщего карантина; немало было и заболевших, а также и тех, кто из больницы отправился не домой, а на кладбище.
Однако мудрые и своевременные действия принцессы Твайлайт и её подруг смогли переломить ситуацию. Необходимая помощь оказывалась бесплатно всем, кто в ней нуждался (хотя в Мэйнхэттене, Лас-Пегасе и некоторых других городах местные власти и пытались на этом подзаработать); оказавшиеся без средств к существованию получали пособия, выбитые за счёт временного увеличения налогов для богатых. Санбим с дедом тоже получили такую выплату – хотя её и хватило всего на неделю.
Вирус поражал лёгкие и иммунную систему, поэтому другие болезни с ним только усиливались. Не избежал такой участи и дед Санбима, Грампи Рокс, у которого с возрастом начались проблемы с сердцем. Переболев «понивидом», он теперь жил только на таблетках, на которые уходила чуть ли не половина его и без того маленькой пенсии. В то время как другая половина – на оплату налогов и коммуналки.
«Ничего, на сегодня и на завтра покушать у нас денег хватит, а там мы что-нибудь придумаем… Главное, что с дедушкой всё в порядке пока что, и…»
Санбим внезапно остановился. Глаза его распахнулись, став по размеру как блюдца, а нижняя губа вновь задрожала.
«Нет, нет… Солнышки-облачки, нет-нет-нет!»
Около многоэтажки, в которой он жил, стояла карета неотложной помощи.
Задрожав то ли от страха, то ли от налетевшего порыва холодного ноябрьского ветра, Санбим бросился в сторону подъезда.
«Нет, так не может… так не должно быть!..»
Влетев в открытую дверь дома, жеребёнок заспешил вверх по лестнице. В голове у него судорожно билась мысль: «Только бы не к нам, только бы не к нам!..»
Но когда он, запыхавшись, взбежал на пятый этаж, сердце его упало куда-то в область задних копыт.
Дверь квартиры была открыта, а двое единорогов левитировали оттуда носилки, на которых лежал Грампи Рокс.
Рядом стояла светло-малиновая кобыла, выглядевшая так, словно проглотила целый лимон. Санбим её знал – это была тётя Физзи Твист, приходившаяся его деду племянницей или что-то в этом роде. Приходила она редко, и нельзя сказать, что эти воспоминания были у жеребёнка лучшими. Каждый раз они с дедом о чём-то спорили, после чего тётя уходила недовольной, да ещё и глядела на попадавшегося на глаза племянника словно на пустое место. Или на что похуже.
– Дедушка! Что с тобой?! – завопил Санбим, бросившись к носилкам, но один из санитаров аккуратно оттеснил его ногой.
– Не суйся, малой. А то ещё уроним.
Оба санитара заржали.
– Санбим… – приоткрыв глаза, прохрипел старый жеребец на носилках.
– Да, дедушка, что? – Маленький пони всё-таки проскочил мимо санитара и встал на задние ножки, опираясь на край носилок.
– Не волнуйся, я… скоро вернусь… – прошептал Грампи Рокс. – Вот увидишь, всё… будет хорошо…
– Да, конечно… будет…
Санбим всхлипнул и опустил голову.
Единорог оттолкнул его от носилок.
– Давай не мешайся под ногами. Ну что, понесли? – Санитары направились к лестнице. – Да не вперёд ногами! – Раздался новый взрыв смеха.
Вслед за ними из квартиры вышел врач, и тётя Физзи сразу же обратилась к нему:
– Ну, сильно с ним всё серьёзно?
– Пока сложно сказать, – ответил худой земнопони, протирая очки. – В целом, ситуация под контролем, однако осложнения после понивида дают о себе знать. Скажите, у мистера Рокса есть страховка?
– Откуда?! – пренебрежительно фыркнула Физзи. – Мы, знаете, не эти зажравшиеся богачи с Брайдлвея, которые могут себе такое позволить…
– Тогда в ближайшие дни вам пришлют счёт. Также надо будет внести залог за первые три дня содержания в больнице…
– Вы понимаете, что это грабёж? – сморщила нос кобыла – хотя казалось, куда уж сильнее-то. – Платить за ещё не предоставленную услугу…
– К сожалению, правила устанавливаю не я, – вздохнул доктор. – Все вопросы к городскому департаменту здравоохранения… Извините, у нас не так много времени. Вы поедете с нами?
– Нет, спасибо, – процедила Физзи. – У меня и без того много дел, чтобы ещё с этим старым пнём возиться. С работы пришлось уйти в середине дня… Знаете, сколько это битсов от зарплаты?!
– А… куда вы дедушку повезёте? – вырвалось у Санбима. – В какую больницу?
– Ты вообще молчи… – выплюнула тётя, но врач ответил:
– В ближайшую, на Хуфтон-стрит. По поводу посещений обращайтесь в регистратуру. Простите, нам пора ехать.
И он вслед за санитарами стал спускаться по лестнице, напоследок украдкой подмигнув Санбиму.
Жеребёнок обернулся и встретил презрительный взгляд тёти Физзи.
– Собирайся, – сказала она. – Пока будешь жить у меня, а там посмотрим.
Понурившись, Санбим просеменил в квартиру.
Вот и его комнатка. Четыре стены, увешанные плакатами с Шестёркой грив и Столпами Эквестрии, кровать, тумбочка с лежащими в ящике битсами на обеды в школе и любимыми книжками, маленький столик с разбросанными тетрадями и учебниками и, наконец, корзина с игрушками.
Всё это с собой не унести. Что-то непременно придётся оставить.
Только вот… так жалко расставаться с любой из вещей, с которой прожил несколько лет своей жизни…
Санбим даже застыл на месте, впав в ступор от необходимости выбирать: какие из его сокровищ важнее.
– Ты скоро там?! – долетел из коридора голос тёти Физзи. – Давай быстрее, долго я ждать не буду!
Жеребёнок оглянулся, вздохнул и всё-таки начал собираться.
Первым делом сгрёб в школьный ранец все остальные учебники – и уже застонал от тяжести, когда взвалил его на спину.
Но он не мог просто оставить здесь другие свои вещи. Значит, нужно взять из них самые ценные, самые дорогие.
Найдя свой походный рюкзачок, который надевал, когда они с дедом раньше выбирались на природу, Санбим закинул туда пару книжек, мешочек с деньгами и любимую игрушку – плюшевого дракончика Спайка. После чего схватил лямку зубами и медленно направился к выходу, волоча за собой свои пожитки.
– Ты чего как улитка возишься?! – накинулась на него тётя, когда он вышел из квартиры. – Сколько можно тебя ждать!..
Тут она заметила второй рюкзак, который он за собой тащил.
– Ты там что, половину квартиры решил вынести?
Она вырвала ногой лямку из зубов Санбима и бесцеремонно залезла в его вещи.
– Так и знала, что всякий мусор с собой потащишь… Это побудет у меня. – Она вытащила из рюкзачка мешочек с битсами и убрала к себе в сумку. – А то ещё потеряешь.
– Но… но…
На глаза Санбима вновь навернулись слёзы.
– И чтоб не смел мне тут ныть! – Физзи наставила на него копыто. – Иначе в приют сдам. Посмотрим, как ты там запоёшь… Всё, пошли.
Опустив голову, Санбим побрёл вслед за тётей.
В новый дом. В новую, неизвестную, а оттого пугающую часть жизни.
В сердце у него было только опустошение. Как будто у него почти совсем ничего не осталось.
Лишь теплилась на краю этой внутренней пустыни надежда, что дедушка скоро выздоровеет. И заберёт его обратно.
Потому что всегда всё должно заканчиваться хорошо.
Ведь правда же? Правда?!