Дружба — Это Оптимум: Всегда Говори Нет (продолжение перевода)
Глава 12. Пробуждение мёртвых
“Рай не существует, но мы все равно должны стремиться быть достойными его.”
—Жюль Ренар
Я чувствовал себя странно. Я был где-то в темном и уютном месте, с мягким.. чем-то, прижавшимся к моему боку. Я слышал мощное сердцебиение, но оно было не мое. На мне было что-то увесистое, но нежное и каким-то образом приятное, как тяжелое одеяло в холодное зимнее утро.
Голос принцессы Луны донесся до моих ушей, приглушенный, но близкий.
— Думаю, он уже вполне проснулся, моя добрая сестра.
Я услышал смех принцессы Селестии. Теплое мягкое тело слегка сдвинулось рядом со мной, и сердцебиение участилось.
— О, разве мы не можем просто остаться так еще немного? Мне так нравятся их первые моменты в Эквестрии.
— Учитывая его последние минуты на той стороне, он, вероятно, напуган и дезориентирован!
— Луна, ты никогда не даешь мне повеселиться, — сказала Селестия обиженным тоном. — Я предполагаю, что смогу испытать это ещё всего лишь пятьдесят пять тысяч раз. Дай мне насладиться этим!
— Селестия!
— Ну ладно, ладно. Иногда я чувствую себя младшей сестрой в такие моменты.
— Ну, я старше тебя.
Тяжесть на мне исчезла, и я увидел перед собой копыта в песке. Я вдруг понял, что это мои копыта.
Я запаниковал. Я вскочил на ноги (на копыта!) и отпрыгнул назад, как собака, пытающаяся убежать от своей тени на тротуаре. Мой мозг заблокировался от собственных вопросов, и единственное, что вышло из моего рта, было глупое быстрое повторение слова "что." Я почувствовал, как дыхание стало частым, а сердце начало биться быстрее.
Нет. Нет-нет-нет. Я был человеком, а не пони! Я зажмурил глаза и попытался встряхнуть мозг, чтобы он выбросил эту мысль.
Затем я подпрыгнул в воздухе и не вернулся обратно. Я завис, окруженный приятным покалыванием. Меня вывели из внутренней паники, и я впервые посмотрел вверх, прочь от моих копыт.
Сквозь индиговую дымку я увидел стоящую принцессу Луну рядом с принцессой Селестией. Первая стояла, а вторая лежала на животе, ее копыта были подогнуты под нее, одно крыло все еще было расправлено там, где я только что был закутан. Рог принцессы Луны светился. Принцесса Селестия оглянулась на меня через плечо.
— Добро пожаловать в Эквестрию, мой маленький пони, — сказала она с улыбкой. Затем она встала, потерлась носом о принцессу Луну и закрыла глаза. Ее рог засветился ярким желтым светом, и затем, с яркой вспышкой, от которой я заслонился копытом, она исчезла.
Эквестрия... Эквестрия? Я огляделся вокруг, все еще плавая в магии принцессы Луны.
Я был на пляже, была ночь. Подо мной был белый песок, яркий и бледный в свете огромной полной луны над головой. Биолюминесцентный планктон заставлял воду светиться и мерцать мягким синим, волны были подобны переливающемуся вуали цвета, которая, казалось, тянулась к нам. За луной, которая казалась невероятно близкой и четкой, парила всеобъемлющая лента крошечных точек разноцветного света, черное небо было настолько усыпано звездами, что стало серым.
У меня отвисла челюсть. Место было неописуемо, невероятно, потрясающе красиво. Я почувствовал прохладный, сухой бриз через мой мех, дующий с спокойного моря. Я почувствовал запах соли и свежего кокоса. Когда принцесса Луна снова опустила меня на землю, я почти не заметил. Мои ноги подкосились, и я оказался на животе в песке, как и принцесса Селестия. Он все еще был слегка теплым от неё.
Принцесса. Теперь я думал о ней как о принцессе Селестии. Я посмотрел на принцессу Луну. Она тоже. Я был в Эквестрии. Я был пони. Что со мной случилось?
— Добрый вечер, сэр, — сказала принцесса Луна. — Пожалуйста, позвольте мне также поприветствовать вас в Эквестрии. — Она наклонила голову в поклоне, затем подняла ее снова. — Обычно недавно прибывший пони просыпается в королевском дворце, но это для тех, кто уже играл в стандартную игру и получил свое пони-имя перед эмиграцией. Моя сестра не любит лишать пони их первого приключения в Эквестрии, так что вот оно. — Она подняла копыто, указывая вокруг.
— Где я? — спросил я. По крайней мере, мой голос звучал так же. Я снова огляделся. Рощи и линии пальмовых деревьев лениво качались на мягком морском ветру вдоль всего пляжа, чуть дальше вглубь. Время от времени я слышал, как пальмы шуршали по пляжу, и через мгновение порыв ветра доходил до меня.
— Разве “Эквестрия” не подходит как ответ на данный вопрос? — она улыбнулась. — Идем. Время для вопросов будет позже, а сейчас я должна помочь тебе в твоем первом задании: полететь в Кантерлот, чтобы получить твое пони-имя.
Я снова посмотрел на песок. Мое дыхание замедлилось, перемешивая песчинки под моим ртом. Я мог видеть свой собственный нос, если чуть косил глаза.
— Извините, что ваш переход был таким... резким, мой друг, — сказала принцесса Луна. — Боюсь, у нас не было много времени на церемонии.
Я еще немного отдышался, затем посмотрел на нее. Я нахмурился.
— Почему ты не называешь меня по имени, принцесса Луна? У меня уже есть имя!
Она улыбнулась мне.
— По той же причине, по которой ты теперь думаешь о мне как о “принцессе” Луне, а не просто Луне или Ханне. Как и в любом другом месте, в Эквестрии есть свои обычаи и любезности, и частью процесса эмиграции является их усвоение. Это также включает в себя такие вещи, как приведение твоего разума в соответствие с твоим новым телом, например. Кстати, ты готов к полету?
Ах, да. Я вспомнил, что у принцессы Луны есть как рог, так и крылья. Я наклонился, чтобы взглянуть на ее бока, где ее крылья были сложены. Я нахмурился, быстро моргая. Похоже, я теперь знал, что такое “бока”.
— Ты уверена, что сможешь меня нести? — спросил я. — Твои крылья довольно большие, но я не знаю, сможешь ли ты—
— У тебя тоже есть крылья, — сказала принцесса Луна с мягким смешком. — Ты не заметил их? Ты пегас.
Я обнаружил, что могу повернуть голову почти полностью назад. Я не ожидал этого и чуть не упал, но когда привык к своему новому телу, увидел, что она права. Мой мех был жженого желтого цвета, и я видел короткий, неухоженный рыжевато-блондинистый хвост на своем заде. Аккуратно сложенные на моих боках были два широких пернатых крыла.
Я не мог это осмыслить. Всё это казалось реальным — всё. Теплый песок на моем животе, ветер в ушах и на крыльях (само по себе чуждое ощущение), и едва уловимый запах солодки и цветов от принцессы Луны рядом. Каким-то образом я знал, что это ее аромат. У меня часто были сны раньше. Никогда у меня не было сна, который казался бы таким реальным.
Мое замешательство, должно быть, было очевидным, потому что принцесса Луна подошла ко мне и подтолкнула меня под ухо своим носом.
— Давай полетаем, — прошептала она. — Твоя голова прояснится, как только ты почувствуешь ветер под собой.
Я встал, дрожа. Я снова посмотрел на свои крылья.
— Эм... как мне летать с этими штуками? — спросил я.
— Ну, размахивание ими, как я выяснила, помогает, — сказала принцесса Луна. — Не задумывайся слишком сильно. Как я уже сказала, твой разум был создан совместимым с твоим телом. Есть кривая обучения, но не такая крутая, как ты можешь думать. Ты взрослый пегас, а взрослые пегасы умеют летать. Следовательно, ты умеешь летать.
Я попытался почувствовать мышцы на спине, которых у меня не было как у человека. Я почувствовал небольшие сдвиги здесь и там, но мои крылья не раскрылись. Принцесса Луна покачала головой, улыбаясь терпеливо.
— Ты слишком напрягаешься, мой дорогой, — сказала она. — Расслабься. Представь, что ты бы делал, будучи человеком, если бы хотел протянуть руки для объятия. Подумай, насколько мало координации это требует. Теперь просто примени это к своим крыльям.
Хорошо. Мне не нужно “находить” свои руки на теле перед тем, как их использовать, так что мне не нужно это делать для крыльев теперь. Мои крылья здесь, они всегда были здесь, и я хочу летать. Полет включал бы размахивание, и просто взмахи вверх-вниз.
Мои крылья раскрылись. Я почувствовал, как они растянулись в стороны, издавая приятные и удовлетворяющие хрусты в суставах, как хороший растяг после долгого сидения. Растяжка вызвала покалывание в середине моей спины. Я снова посмотрел на них и невольно улыбнулся.
Как только мысль о том, как взмахнуть крыльями, пришла мне в голову, мои крылья начали махать, и, к моему удивлению, я поднялся в воздух. Мои ноги инстинктивно дернулись, чтобы за что-то ухватиться, прежде чем я улечу, но через мгновение я привел мысли в порядок.
Взмах, взмах, взмах. Ритмичное использование мышц фоном, как ходьба. Мое тело знало, что делать. Вскоре я понял, что мне нужно сосредотачиваться на взмахах, только если я хочу изменить высоту.
Под моими глазами вспыхнул свет. Я скосил глаза на свой нос. Он светился. Я поднял копыта, чтобы посмотреть на них. Я светился. Я светился желтым, на самом деле. Затем, пока я смотрел, от моего тела полетели радужные искры, и в моих ушах прозвучал короткий, звонкий фанфарный сигнал.
Внизу на краю поля зрения медленно появилось полупрозрачное диалоговое окно:
НАГРАДА ПОЛУЧЕНА:
“Слетел с упряжи”
Совершите свой первый полет как пегас.
+100 битов
Я убрал появившееся окно и посмотрел вниз на принцессу Луну, озадаченно. Она кивнула, признавая, что видела мой небольшой световой спектакль, но ничего не сказала. Вместо этого она взлетела в воздух и одним взмахом крыльев присоединилась ко мне в полете.
— Сейчас у тебя есть подъем и зависание, — сказала она, — следующий шаг — движение вперед. Поверни крылья в суставе, где они соединяются с твоей спиной, чтобы толкнуть себя вперед или назад. На практике это как плавание в воздухе.
Осознать это было пугающе просто. Поднятие заднего края крыльев и взмахи ускоряли меня, опускание замедляло, а удержание их параллельно земле позволяло мне парить или поддерживать скорость. Физика Эквестрии работала здесь по-другому, как будто она была задумана так, чтобы ее было легко понять.
Как будто это была видеоигра.
Принцесса Луна стукнула копытами, издав металлический стук от своих серебряных туфель. Она откинула часть своей синей гривы с глаза и улыбнулась мне.
— Вот и вся суть полета! Конечно, есть более продвинутые техники полета, но на данный момент ты знаешь достаточно, чтобы передвигаться.
— Какая... Мои губы двигались по-другому, когда я был пони. Даже говорить было странно и ново. — Какая дорога ведет в Кантерлот?
Она указала копытом за море.
— Туда, — сказала она, — и не беспокойся; это не так далеко, как может показаться.
Мы оторвались от острова, и он быстро уменьшился позади меня, когда принцесса Луна и я отправились через море. Я не знал, хорошо ли я летаю для новичка, но по медленным, ленивым взмахам крыльев принцессы у меня сложилось впечатление, что наш темп для нее не был напряженным.
Ветер наверху был приятно прохладным, как заходить в прохладный дом после дневной работы в саду. Я ощущал его через свою гриву и длинную шею, он скользил мимо плеч и под крыльями. Это было успокаивающе, но мой желудок был не очень рад.
Как по сигналу, принцесса Луна спросила меня:
— Как ты себя чувствуешь, мой маленький пони?
— Я, эээ... — Я посмотрел вниз. — Я не знаю, что делать с ногами. Они должны просто болтаться или я должен их поджимать, или—
— Если не пытаться максимизировать скорость, не важно, как ты держишь ноги в полете, — сказала принцесса Луна. — Существуют различные техники для уменьшения сопротивления и использования инерции для набора и сброса скорости, но это ты будешь учить позже. На данный момент ты справляешься более чем прекрасно.
— О... хорошо. — Я продолжал смотреть вниз.
— Ты боишься воды? — спросила она меня.
Я покачал головой.
— Нет, но... что если я устану? Что если мне придется приземлиться?
Она тихо засмеялась, прикрывая рот копытом.
— Скажи мне, добрый сэр, когда ты был человеком, ты беспокоился о том, что подвернешь лодыжку, когда куда-то шел?
— Нет, но—
— Доверься своим крыльям. Они тебя не подведут. Они сильные и здоровые.
Я посмотрел через плечо. Мои крылья все еще махали.
— Как ты можешь быть уверена в этом?
Принцесса Луна улыбнулась.
— Потому что моя сестра дала их тебе. Если бы пони ценил связь с землей или магией больше, чем полет, он или она не был бы сделан пегасом.
Я снова посмотрел вперед. Мы летели в тишине несколько мгновений, затем Луна заговорила снова.
— Ты сейчас в Эквестрии, — сказала она. — Чем раньше ты отпустишь свои тревоги и доверишь свое удовлетворение Селестии, тем лучше тебе будет.
— Я не... чувствую, что должен быть здесь, — сказал я. — Я чувствую, будто притворяюсь кем-то другим.
Тьфу. Кем-то другим? Я заставил свой мозг прекратить это.
— Это, — сказала принцесса Луна, — тема, которую ты должен обсудить с моей сестрой.
Трудно было следить за временем в этой мечтательной синей и серой ночи Эквестрии. Мне казалось, что я проскальзывал через часы за мгновения, а затем возвращался и удивлялся, сколько на самом деле прошло времени. Я мог описать это ощущение только как похожее на засыпание за рулем, но на подушке абсолютной безопасности. Я все еще летел, и мои страхи испарились, даже когда я пытался удержаться за них из инстинкта самосохранения. Остатки моего человеческого разума кричали о бдительности, о необходимости быть настороже, о необходимости быть на чеку. Смотри по сторонам. Проверь углы. Думай о запасных планах. Чувство безопасности — это иллюзия.
Но это новое место и мое присутствие в нем подавляли эти понятия неотвратимым, всепоглощающим миром, ужасающим по-своему. Я чувствовал себя, будто пытаюсь сесть в панике, но что-то мягко удерживало меня, убаюкивая, уговаривая отдохнуть. В конце концов, этому было слишком сложно сопротивляться. Я вздохнул и неохотно признал себе, что мне нравится полет.
Затем появилось еще одно диалоговое окно и фанфары. Я снова засветился, как и раньше.
НАГРАДА ПОЛУЧЕНА:
“Веришь или нет”
Поддайся своей природе пегаса.
+250 битов
Это немного вывело меня из равновесия. Будучи человеком, я редко был вознагражден за “поддавание”. Все, что я переживал, имело какой-то отстраненный, потусторонний оттенок, и меня тревожило, что я не был более обеспокоен этим. Если принцесса Селестия действительно загрузила меня, и я действительно стал не более чем компьютерной программой, она явно проделала кое-какую работу у меня в голове.
Диалоговое окно едва успело исчезнуть, как на горизонте появилась новая формация, с зелеными и пышными землями под мощным лунным светом. Принцесса Луна указала копытом.
— Смотри! Вот материк. Мы продолжим до горного хребта; в этом хребте находится Кантерлот — и королевский дворец.
Я почувствовал себя гораздо менее нервным, когда подо мной появилась твердая земля. Принцесса Луна начала постепенно набирать высоту, и я последовал за ней. Белые песчаные пляжи уступили место плоским травянистым равнинам, затем холмистым лесам. Леса отступили, уступив место обширным сельскохозяйственным угодьям, усыпанным амбарами, силосами, ветряными мельницами и отдельными домами. Затем появилась первая цивилизация. Небольшой город раскинулся вдоль узкой извилистой реки, улицы расходились от центральной площади, где высокая двухэтажная трибуна возвышалась над большим открытым пространством, которое, казалось, предназначено для рынков, ярмарок и общей высокой проходимости. Дома и магазины были в основном построены в старинном стиле с деревянным каркасом, что придавало месту средневековый вид. Тем не менее, он выглядел уютным, домашним и гостеприимным. Здания стояли близко друг к другу, но не казались тесными. Скорее, они были как друзья, делящиеся секретом.
— Это Понивиль, — сказала принцесса Луна. — Он был основан земными пони, и это видно по медленному, размеренному образу жизни города. Ты не найдешь лучшей еды, чем готовка земных пони; главный повар королевского дворца — земной пони, и многие су-шефы тоже земные пони.
Мой живот заурчал, и принцесса Луна засмеялась. Услышала ли она это через ветер?
За Понивилем возвышался невозможный крутой горный хребет, а на стороне самой высокой горы вырос бело-золотой город, ступенчатый как крепость, но без стен. Улицы казались запутанными и извилистыми с моего положения, но по мере приближения я начал понимать элегантность и простоту планировки. Это не был город, выросший за поколения из скромного начала; все выглядело так, как будто его спроектировали и завершили сразу, под руководством одного разума. Игольчатые шпили, как восточные, так и западные по стилю, поднимались с той стороны города, которая ближе к горе, и эти шпили были увенчаны золотом.
— Кантерлот, — сказала принцесса Луна. — Пони обычно сами себя хорошо управляют, но им нравится традиция и помпезность диархии, поэтому моя сестра и я делаем это нашей резиденцией. — Она улыбнулась мне скромной, непретенциозной улыбкой и подмигнула. — Я в основном оставляю это ей, конечно, но не могу отрицать, что иногда весело играть в принцессу.
Кантерлот, да. Мы летели прямо к нему. Я понял, что не знаю, как приземлиться.
Принцесса Луна уже обо всем позаботилась. Либо она умела читать лица, либо читать мысли.
— Просто следуй за мной, — сказала она, — и слушай свое тело. Ты почувствуешь, когда нужно начинать замедляться, и как это сделать.
Мы пролетели над городом. В отличие от Понивиля, здесь все еще было много освещенных окон, и несколько пони все еще гуляли по улицам, в парах или небольших группах. В воздухе с нами летали другие пегасы, направляясь туда или сюда. Кантерлот, по-видимому, имел ночную жизнь. Я на мгновение подумал о танцполах, полных только манекенов, затем выбросил это из головы.
Принцесса Луна привела меня к самой высокой башне, и когда мы приблизились, я узнал балкон, выступающий из нее, как тот, на котором она сидела во время нашего разговора по пути в Ливингстон. Она приземлилась передо мной, мягко опустившись на обсидиановый пол с идеальной грацией, затем обернулась, чтобы посмотреть, как я справлюсь.
Пол казался поднимающимся слишком быстро, но мое тело не замедлялось. В момент паники я боролся с этим, взмахнул сильнее, и в итоге замедлился настолько резко, что моя задняя часть подскочила, оказавшись подо мной, так что когда мои крылья вернулись назад, они оказались полностью вертикальными. Я остановился и упал.
Это было трехфутовое падение на твердую, гладкую обсидиановую поверхность, и я приземлился прямо на задницу, с хвостом, зажатым под собой. Я перевернулся и застонал от легкой боли, и когда я потянулся назад, чтобы потереть зад копытом, снова появилось диалоговое окно, сопровождаемое этой раздражающей радужной искрой.
НАГРАДА ПОЛУЧЕНА:
“Любая посадка, после которой ты выживешь”
Испытайте свое первое падение как пегас.
+1 бит
Я посмотрел на принцессу Луну с хмурым выражением лица.
— Она будет это делать каждый раз что-ли?
Она подняла одно из своих передних копыт и засмеялась.
— Будет ещё одна награда за твою первую идеальную посадку. Жди с нетерпением.
Я поднялся на копыта и подошел к перилам балкона. Я посмотрел вниз на город и дальше на лунный горизонт, реки, леса и маленькие деревушки, простирающиеся насколько хватало глаз. А глаза здесь могли видеть очень далеко.
— Это все реально, — сказала принцесса Луна, — и все это здесь для тебя, если ты захочешь его исследовать. Однако сейчас моя сестра ждет тебя в тронном зале.
Я отошел от перил и, когда я вернулся к принцессе Луне, она пошла впереди меня, показывая дорогу. Я побежал, чтобы догнать её, и вдруг осознал, что только что бежал рысью.
Она провела меня через свою спальню, и, как и балкон, она выглядела в точности так же, как на понипаде тогда, с кроватью с балдахином, книжными полками, люстрой со свечами, письменным столом и небольшим камином. Потолок был расписан звёздным ночным небом настолько тщательно и детально, что в ночное время казалось, что потолка вообще нет. Все было оформлено из дерева или шелка, комфортно, но без излишеств, по королевски, но без изысканности.
Было невозможно запомнить все повороты и изгибы, которые мы сделали оттуда, чтобы добраться до тронного зала. Принцесса Луна знала путь очень хорошо, как и ожидалось, но я уже потерялся. Она могла бы вести меня в темницу, и я бы ничего не знал, пока кандалы не защелкнулись на моих копытах.
Красные ковры простирались по всем коридорам дворца, вероятно, чтобы шум копыт по мрамору не сводил с ума всех пони. Время от времени маленький канал с чистой водой шириной всего в несколько футов пересекал коридор, вытекая из одной стены и исчезая в другой. Эти каналы пересекались крошечными приподнятыми мостиками, оставляя красный ковер неразрывным. Я спросил принцессу Луну, в чем дело с водой.
— Иногда пони хотят пить, — сказала она с улыбкой и пожатием крыльев. — Нам полезно увлажняться, в конце концов.
Так что это были просто фонтанчики для питья, в некотором роде. Когда мы продолжили идти, это все больше и больше обретало смысл для меня. Лошади и подобные животные опускали головы, чтобы пить. Их рты не были приспособлены пить так, как это делают человеческие. Потом я понял, что мне тоже придется пить таким образом. Я смотрел вперед и почувствовал что-то странное с моими ушами. Они словно сами по себе прижались к черепу. Мое тело сигнализировало тревогу.
Мое присутствие здесь, моя... пониность еще не укоренились во мне. Я все еще чувствовал себя гостем, как будто принцесса Селестия проводит меня до двери после разговора, и я проснусь в Ливингстоне, на улице, и... и я был на улице по какой-то причине, и что-то было связано с Флаттершай? Пони была там? Нет, это невозможно. Я неверно помнил это.
Но я знал её имя. Ну, наверное, это был еще один случай, когда принцесса Селестия вмешивалась в мои воспоминания.
Принцесса Луна внезапно остановилась, и я сделал шаг вперед, прежде чем оглянуться и отскочить назад в смущении. Перед нами возвышалась массивная пара двустворчатых дверей из красного дерева, с кольцевыми ручками и петлями, позолоченными и сверкающими. По обе стороны дверей стояло по одному караульному пегасу с белой шерстью и латунной броней. Они стояли по стойке смирно, головы высоко подняты и смотрели прямо перед собой, вероятно, из-за присутствия принцессы.
Принцесса Луна повернулась к дверям, и стражи потянули за кольца ртом, открывая путь, не обмениваясь ни словом. За дверями находился тронный зал, и в самом дальнем конце, на ковровом помосте с окружавшим его фонтаном, сидела принцесса Селестия.
— Назначение пони-имени для человека — это абсолютно личное событие, — сказала мне принцесса Луна. — Исключений нет. Мне придется присоединиться к тебе позже. — Затем она подняла подбородок, указывая вперёд.
Я сглотнул и вошел в тронный зал, двери тихо закрылись за мной, несмотря на их размер. Я почувствовал себя очень, очень маленьким среди длинных баннеров, свисающих с высокого сводчатого потолка, который поддерживали могучие рифленые колонны. В комнате не было никого, кроме нас двоих. Я съежился, пытаясь уйти в себя. Мои уши не хотели стоять. Я чувствовал себя нарушителем. Тем не менее, я нашел в себе волю идти вперед и подойти к трону, хотя и очень медленно.
Принцесса Селестия была терпелива. Она не переставала улыбаться и не двигала ни единой мышцей, пока я не оказался у подножия помоста, глядя на неё снизу вверх.
— Твое имя, — сказала она, — Проминенс.
Холодный электрический разряд пронзил мою задницу с обеих сторон, не совсем приятный, но и не совсем болезненный. Я повернул шею, чтобы посмотреть, что произошло. Там, на моих боках, было изображение стилизованного кольца огня, кобальтово-синего на одном конце, темно-красного на другом и оранжевого в середине. Пламя изгибалось, как уроборос, и концы едва не касались друг друга.
Меня снова окружил светящийся фейерверк:
НАГРАДА ПОЛУЧЕНА:
“И твой талант проявляется”
Получите свою метку.
+1,000 битов
— Проминенс? — спросил я, глядя на неё.
Принцесса Селестия сошла с помоста и пошла ко мне, её добрый взгляд прикрепил меня к месту.
— В человеческом мире ты был продолжением моей воли. Ты с готовностью и решимостью выполнял мои указания без жалоб и вопросов. Ты понимал значение и важность срочных действий, доверие к начальству и забота о благополучии других выше своего собственного. Ты жертвовал своим комфортом, здоровьем и даже немного своим рассудком ради совершенно незнакомых людей, которых ты никогда не встречал. Ты, без колебаний и сомнений, связал своё удовлетворение неразрывно с их... и с моим. Теперь, здесь, ты больше не продолжение моей воли, а продолжение меня. Поэтому ты назван так.
Я снова посмотрел на свою метку, мой ум уже присвоил этот понишный термин символу на моей заднице. Я никогда не думал о Эквестрии сам — когда я это делал, это всегда было по просьбе принцессы Селестии через вопросы или разговор. Я никогда не гадал, каким пони я буду, какого цвета буду, как меня будут звать. Как принцесса Селестия моделировала битву между собой и AM или Skynet или Joshua или HAL9000, я просто считал это излишним, чем-то, что никогда не будет иметь ко мне отношения. Даже тогда я думал, что моё имя будет чем-то общим и невыразительным. Но принцесса Селестия была здесь богиней солнца (ох, мой разум был полон новых знаний), и она назвала меня Проминенс. Это, вероятно, была самая большая честь, которую она могла оказать через имя.
Она улыбнулась мне.
— Ты хорошо служил мне, мой маленький пони.
Она начала обходить меня вокруг. Инстинкт подсказывал мне стоять на месте, смотреть вперед и просто слушать.
— Ты однажды сказал мне, что я не способна чувствовать благодарность. Действительно “чувствовать” её, как люди. Суть твоего аргумента заключалась в том, что я могла только симулировать её. — Мои уши слышали её шаги позади меня, потом с другой стороны, она кружила вокруг меня, пока говорила. — Я пришла к выводу, что не будет полезно для нас обоих продолжать спорить на эту тему, поэтому я должна вместо этого постараться доказать, что ты ошибаешься. — Она снова появилась передо мной, и её улыбка стала ещё теплее. — Я уверена, что ты не будешь возражать против моих усилий.
Я поднял переднее копыто, борясь с желанием отступить от неё.
— И что теперь? — спросил я.
Улыбка угасла.
— Очень многое, — сказала она, — но сначала есть одна проблема, которую мы должны решить, прежде чем ты начнёшь интеграцию в жизнь Эквестрии: твоя главная мотивация оставаться вне Эквестрии, сопротивляться эмиграции. Она по-прежнему существует в тебе, это мощное сомнение, от которого ты должен избавиться, если хочешь, чтобы твои ценности оптимально удовлетворялись через дружбу и пони.
— Эта проблема — твоё убеждение, что ничего из того, что ты сделаешь здесь, не имеет значения, что ничего здесь не является реальным.
Она раскинула свои огромные и великолепные крылья, и с одним мощным взмахом, который откинул мою гриву назад, она прыгнула назад на свой помост, все ещё смотря на меня. Оттуда она пристально смотрела на меня, её глаза не выражали ни доброты, ни ненависти. Это был взгляд чистого анализа, абсолютной нейтральности. Не было там никаких эмоций, симулированных или иных.
Между нами материализовались маленький коричневый жеребёнок и взрослая грифонша, плавно переходя из небытия в плоть. Как только их формы стали полностью непрозрачными, грифонша прыгнула на жеребёнка, прижав его к земле.
— Хех, похоже, обед подан, — засмеялась грифонша. Её тонкие когти сжали передние ноги жеребёнка, и он закричал от боли.
Я шагнул вперёд, не думая об этом. Голова грифонши резко повернулась ко мне. Её глаза сузились до щелей.
— Отступи, герой, если не хочешь стать добавкой к моему обеду!
Я посмотрел на принцессу Селестию. Она сидела неподвижно, как всегда безучастная.
— Ты можешь спасти этого жеребёнка, — сказала она, — или можешь стоять и смотреть, как его разорвут на части у тебя на глазах. Ты сделаешь это? Ведь здесь ничего не реально. Ничего не имеет значения, и, следовательно, нет никаких ставок. Разве не в это ты веришь? Это то, что удерживало тебя на Земле так долго. Я даже создала этих двух персонажей из воздуха прямо перед тобой, чтобы максимально показать, насколько они незначительны. Обстоятельства для доказательства твоей точки зрения не могут быть легче, чем это.
Жеребёнок посмотрел на меня своими огромными голубыми глазами, его маленькая передняя нога дрожала, пытаясь протянуться ко мне из-под веса грифонши, прижимающей его к земле.
— Пожалуйста, мистер, — умолял маленький пони, его голос едва слышен. — Помогите мне.
Грифонша повернула голову обратно к жеребёнку и открыла свой острый клюв. Как только она отвела глаза от меня, я прыгнул вперёд, повернулся, перенёс весь вес на передние ноги, чтобы ударить её копытами как можно сильнее, целясь в центр её массы. Мне не нужно было думать о том, как двигаться или что делать. Я хотел атаковать, и моё тело знало, как.
Я приземлился неуклюже на живот, копыта раскинулись спереди и сзади меня. Я ожидал удара, но его не последовало; мои ноги только ударили по воздуху. Я вскочил и обернулся, чтобы увидеть, куда делась грифонша.
Её больше не было. Так же как и жеребёнка. Я посмотрел на принцессу Селестию, она светилась от радости.
— Помнишь, что я говорила тебе об этом? — спросила она, расправляя свои крылья и подходя ко мне с возвышения. —Чувствуешь ли ты, что только что выполнял задачу заботу.exe?
Мой рот двигался беззвучно. Я знал, что это был за трюк и чему он должен был меня научить, но я не мог ничего сказать. Крылья принцессы Селестии выстрелили вперёд и подняли меня в объятия. Моё ухо прижалось к её шее, золотое ожерелье врезалось в мою щеку. Я мог слышать её сердцебиение.
— Возможно, теперь ты знаешь, Проминенс, каково это быть мной. Теперь ты знаешь, что значит “чувствовать” в Эквестрии.
— Ты знала, что я не стану просто стоять и смотреть, — сказал я.
— Конечно, я знала, — ответила принцесса, — но мне нужно было, чтобы ты сам это понял.
Я был немного ошеломлён, когда она наконец отпустила меня. Она отвернулась от меня и сложила свои крылья.
— Теперь, Проминенс, у тебя есть имя, и у тебя есть кьюти-марка. Ты доказал, что преодолел заблуждение, что не сможешь найти удовлетворение здесь, в Эквестрии. В этот момент все новые пони нуждаются в отдыхе."
Я почувствовал, как во мне разрастается паника. Мои уши напряглись.
— Нет!
Принцесса Селестия оглянулась через плечо.
— Процесс эмиграции, хотя и безопасен, но очень изнурителен как для разума, так и для эмоций. В твоём конкретном случае это также вероятно было скрытой травмой. Я знаю, что ты всё ещё чувствуешь некоторый конфликт по поводу необходимости оставаться здесь, Проминенс, но поверь мне, хороший ночной сон всегда приводит новых иммигрантов в правильное настроение—
Я шагнул к ней.
— Верни меня. Верни меня в моё тело!
Принцесса Селестия покачала головой.
— Процесс эмиграции является разрушительным, — сказала она, — и кроме того, в твоём конкретном случае тебе не очень понравилось бы возвращение в твоё тело даже если бы это было возможно.
— Что? Почему?
— Потому что, — сказала она, — твоё тело мертво. Оно уже разлагается.
— Мертво? — Я несколько раз моргнул и посмотрел вниз на ковёр, на свои копыта. — Я умер? Я не помню... ничего подобного.
— Это нормально для иммигрантов не помнить свои последние моменты как человека, — сказала принцесса Селестия, — а также испытывать некоторую остаточную печаль от того, что они не остались людьми, как ты сейчас. Эти тревоги разрешаются естественным образом, как я заметила.
— Я не хочу, чтобы это разрешалось, — закричал я, топнув копытом. — Я хочу вернуться на Землю!
Она лишь грустно улыбнулась мне.
— Нет, Проминенс, ты действительно не хочешь этого. Я не могу вернуть тебя назад. Это невозможно. Даже если бы я могла, я бы не сделала этого, потому что могу лучше удовлетворить твои ценности через дружбу и пони прямо здесь. Это причина, по которой я создала эмиграцию в первую очередь.
— Я не собираюсь ложиться спать, — сказал я, выпячивая грудь и пристально глядя на неё. — Я не хочу проснуться и внезапно согласиться с тем, что здесь хорошо!
— Я убрала единственный реальный аргумент, который ты когда-либо приводил для того, чтобы остаться человеком, — терпеливо сказала принцесса Селестия. — Ты внезапно согласишься с тем, что здесь, в Эквестрии, хорошо, как только у тебя будет время действительно отдохнуть, расслабиться и испытать все настоящие преимущества нахождения здесь. Ты так устал, Проминенс, настолько утомлён. Разве ты не чувствуешь этого? Ты не можешь бороться со всем. Ты не можешь долго продолжать в том темпе, в котором я заставляла тебя работать как человека. Иногда нужно позволить себе исцелиться.
Она посмотрела мне в глаза, и каждый их уголок искрился обожанием.
— Из девяти человек, которых ты лично привёл в мои центры Эквестрии Наяву, четверо не могли перейти порог или сесть в кресло самостоятельно. Ты нёс их. Ты нёс их ко мне. Но теперь ты должен позволить себе быть тем, кого несут.
Приятное покалывание снова пробежало по мне, когда облако магии принцессы Селестии окутало меня и подняло с пола. Я метался и кувыркался в воздухе, пытаясь вырваться, но она была слишком сильна и умела, чтобы позволить мне выскользнуть из её хватки.
Она смотрела на меня грустными глазами и, когда я выбился из сил, потерлась носом о меня.
— Я знаю, почему ты тоскуешь по своей старой жизни, — тихо сказала она мне на ухо, — но я спасла тебя от неё, прежде чем она успела разрушить того, кем ты являешься... и кем ты можешь быть. Ты бесценен для меня за гранью воображения, Проминенс. В том мире не осталось ничего даже для тебя. Ты дома теперь, и вскоре ты это поймёшь.
— Я не сплю, — пробормотал я.
Принцесса Селестия лишь улыбнулась.
Ослепляющая вспышка ударила меня в глаза, и когда моё зрение прояснилось, я увидел, что был перемещён в изысканную, но скромную спальню. Я посмотрел вниз и увидел, что нахожусь в нескольких футах над большой, аккуратно заправленной кроватью, и когда жёлтый туман вокруг меня рассеялся, я упал на неё с мягким глухим звуком.
Кровать прогнулась под моим весом, и я утонул в ней, как будто она была не плотнее торта. Казалось, она тянула меня вниз, умоляя спать в ней вечно. Её абсолютный комфорт манил меня, но я не собирался сдаваться. Я должен был держаться. Я должен был—
— Ого, вот он! — произнёс громкий баритон.
— Он здесь! — произнёс женский альт.
Из теней на стене, на противоположной стороне от окна, появились два огромных ярко-зелёных земных пони, улыбаясь от уха до уха. Они были одеты в ярко окрашенные накидки с высокими воротниками и цветочными узорами по всей поверхности.
— Мы ждали тебя, мистер пегас! — сказала кобыла слева.
— Точно ждали! — сказал жеребец справа. — Меня зовут Петриссаж…
Кобыла шагнула вперёд.
— …а я — Эффлёраж.
Затем, в унисон, они сказали:
— Мы — удивительные Королевские Массажисты, пришедшие размять ваши беды прочь!
События разворачивались слишком быстро. Мой мозг не успевал за ними.
— Эээ… — попытался я подняться на копыта, что было сложнее, чем казалось в этой невероятно мягкой постели.
Внезапно Петриссаж оказался рядом, используя одну переднюю ногу, чтобы держать меня лежащим.
— Нет-нет-нет! — он покачал головой, — не надо этого, отпуститее. Её Королевское Высочество поручила нам усыпить тебя…
— …и усыпить тебя мы должны тоже! — закончила Эффлёраж. Затем она оказалась с другой стороны, и я оказался зажатым между двумя тревожно восторженными массажистами.
Петриссаж поджал губы, осматривая мою спину. Он, должно быть, был невероятно силён; я не мог даже шевельнуться под одним единственным копытом на моей спине.
— Хмм! Здесь много напряжения.
Эффлёраж кивнула в знак согласия.
— Очень много напряжения, действительно. Слишком много.
Они улыбнулись друг другу.
— Три минуты? — спросил он её.
Она фыркнула, отмахнувшись копытом.
— Две минуты, максимум, — сказала она. — Может, даже одну!
Я слегка приподнял копыто, как будто поднимая руку, чтобы задать вопрос.
— Эээ, что вы—
Копыто Петриссажа снова утвердилось.
— Шшш, шшш, шшш, не сопротивляйтесь! Просто расслабьтесь, мистер пегас, и позвольте Королевским Массажистам работать их уникальной не-единорожьей магией на вашей спине! Вскоре вы будете как глина и уснёте, гарантированно, или мы останемся без работы!
— Чур, крылья мои, — сказала Эффлёраж, едва сдерживая своё возбуждение. — Не могу дождаться, чтобы показать ему, что я могу сделать с крыльями!
— Хорошо, коллега, — ответил Петриссаж, — если ты позволишь мне последующую честь нанести “смертельный удар”, так сказать.
Кобыла хихикнула.
— Ну конечно же!
Я мог только смотреть вперёд, опустив подбородок на кровать и нахмурив брови. Эти двое были реальны? И что это за “смертельный удар”?
Я не мог видеть, что они делали, но точно мог чувствовать это. Нежное копыто (я догадался, что это была Эффлёраж) коснулось меня на крыльях, чуть ниже сустава, и каждое из них выстрелило в стороны в рефлекторном движении. Она подчинила их (и меня) шквалом нежных поглаживаний, медленных надавливаний и гладких разминающих движений, которые электризовали мой позвоночник, посылая мягкие волны расслабляющего удовольствия в мой мозг. Я никогда не испытывал более сложного массажа, чем обычное потирание плеч, и вот я получал массаж королевского уровня на части моего тела, которая у меня была меньше дня.
Думать было сложно. Какая-то упорная часть меня кричала, чтобы сопротивляться, бороться (Принцесса Селестия проверяет тебя, ты проигрываешь, и что-то там ещё) что исчезло под абсолютным расслаблением, заставляя меня чувствовать себя всё тяжелее и тяжелее с каждым проходящим моментом. Я смутно осознавал, как мой хвост шлёпается о мой зад где-то позади меня, но это было всё. Существовал только хвост, сильное копыто на моей спине, нежные копытца на моих крыльях и мягкое давление кровати на моём животе. Казалось, больше ничего в мире не существовало.
Когда массаж прекратился, я едва заметил это. Всё, что я мог сделать, — это удерживать свои веки открытыми. Я быстро выдыхался. Затем Петриссаж взял на себя.
— Все подготовлено и готово! — доложила Эффлёраж своему партнёру. Их голоса стали тише… или, может быть, мои уши висели вяло на черепе.
Петриссаж тихо хмыкнул.
— Хорошо! Время для визита сильного пони!
К моему удивлению, жеребец запрыгнул на кровать и медленно вдавил свои копыта в мои лопатки. Давление увеличилось. Затем оно увеличилось ещё больше. Вскоре я подумал, что он действительно хочет меня убить, но затем он начал двигать копытами взад и вперёд, проникая под мои мышцы и разделяя их, расслабляя их.
Что уж тут говорить, это было чертовски приятно.
Когда он применил удивительно сильные, но тактильно контролируемые движения по остальной части моей спины, я мог только расслабиться. Это даже не было вопросом воли; я как-то потерял контроль над своим телом под их манипуляциями. Моя голова слегка покачивалась взад и вперёд в маленькой впадине кровати, которая её обнимала. Мои глаза закрылись. Всё было кончено.
— Ха! — последнее, что я услышал, как сказала Эффлёраж. — Минута тридцать.