Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят
Глава 30
Прошло несколько дней, и завтра, в понедельник, или День Луны, Сумак надеялся пойти в школу. Ему все еще было трудно ходить, но он все же передвигался, хотя и немного медленно. Ему было до жути скучно — настолько, что он хотел вернуться в школу.
Циннамон обживался с тетей, и они были частыми гостями, поскольку Кассия не умела готовить, да и вообще ничего не умела делать. Лемон Хартс и Трикси с удовольствием помогали, а Кассия была внимательной слушательницей и хорошо выполняла указания.
За последние несколько дней Сумак разобрал печь и собрал ее обратно устранив скрипы и грохот. Новые резиновые шайбы, уплотнители, тугие винты и хорошо закрученные гайки и болты дали новую жизнь древней конструкции. Но теперь, когда работа была закончена, Сумаку нечем было заняться, нечем отвлечься, нечем занять себя.
Поэтому стук в дверь был весьма приятным событием…
— У нас тут небольшая встреча, — сказал Биг Мак, стоя в дверях и глядя на Трикси. — И вы все приглашены. Я понесу Сумака.
— О. — Трикси несколько раз моргнула, посмотрела на Лемон Хартс, а затем снова на Биг Мака. — Вы уверены, что я не буду мешать? Это что, семейная встреча?
— Ты — мать Сумака, значит, ты — семья. — Биг Мак некоторое время жевал стебелек, торчащий из угла его рта. — И нет, ты не будешь мешать. Мы просто собираемся с друзьями, чтобы немного передохнуть перед тем, как сезон сидра захватит наши жизни.
Прежде чем Трикси успела что-то сказать, Лемон Хартс обратилась к Биг Маку:
— Мы с удовольствием придем. Я думаю, что Сумаку нужно ненадолго выйти из дома. Он сходит с ума.
Ничего не сказав, Биг Мак кивнул.
— Ну, я думаю, мы можем пойти…
— Отлично, Трикси, пойдем, — сказала Лемон Хартс, косо поглядывая на Трикси. — Бери Сумака, и мы сразу же отправимся в путь. Мне нужно быть на улице и что-то делать. Интересно, достаточно ли еще тепло, чтобы купаться…
— Агась.
— Отлично! — Лемон Хартс ударила хвостом по ноге Трикси, чтобы привлечь ее внимание, так как казалось, что Трикси отключилась. Когда это не помогло, и Трикси продолжала стоять и смотреть на нее широко раскрытыми глазами, Лемон Хартс перешла к более прямолинейному подходу и подтолкнула ее. — Давайте пошевеливайтесь, мисс Луламун, хватит мешать делу!
Свит Эппл Эйкрс был идеальным местом для небольшой встречи друзей, как назвал его Биг Мак. Там была Твайлайт, у которой был заслуженный отдых, и она привела с собой Флаттершай. Пришла и Рейнбоу Дэш, надеясь, что сезон сидра наступил пораньше. И, к удивлению и облегчению Сумака, Пеббл была там вместе с Пинки Пай.
Рэрити отсутствовала, потому что, как заметила Эпплджек, "Рэрити была замужем за своей карьерой". Эти слова вызвали некоторое замешательство у Сумака, который ничего не сказал по этому поводу, но продолжал думать и гадать, как и почему кто-то может быть женат на своей работе.
Хидден Роуз и Амброзия Эппл играли со Спайком, пиная мяч туда-сюда, а Пеббл сидела с Сумаком под красно-белым полосатым навесом. Флаттершай ушла проверить летучих мышей во фруктовом саду. Грэнни Смит вместе с Пинки Пай готовила в помещении. Рейнбоу Дэш и Эпплджек увлеченно играли в подкову. Твайлайт пришлось стать судьей для Рейнбоу Дэш и Эпплджек. Лемон Хартс и Трикси сидели под деревом и о чем-то разговаривали, но Сумак не мог разобрать, о чем именно. Бумер рыскала в траве и охотилась за жуками.
В общем, приятно было провести время.
Наслаждаясь дуновением ветерка, Сумак начал чувствовать легкую сонливость. Он зевнул, что вызвало зевоту Пеббл, а затем, пока Пеббл зевала, к ней подошел Биг Мак и сел рядом. Повернув голову, Сумак посмотрел на большого пони, и тут его охватило любопытство.
— Биг Мак, как ты пережил потерю отца?
Большой рыжий жеребец на мгновение выглядел ошеломленным. Он сидел, моргая, выглядел растерянным, не в себе и немного страдающим. Пеббл, почувствовав, что что-то не так, наклонилась, обхватила передними ногами одну из передних ног Биг Мака и прислонилась к нему головой.
— В каком-то смысле я тоже потерял отца, — негромко сказал Сумак, глядя на сидящую Трикси. — Иногда я не знаю, каким я должен быть. Или что я должен делать. Иногда это пугает… Как ты справился с этим?
— Я… — Голос Биг Мака дрогнул, надломился, и он замолчал. Он посмотрел на Пебл, которая цеплялась за его ногу. Он попытался снова. — Я… ну, я… — После очередной неудачи Биг Мак моргнул, покачал головой, и его уши прижались к морде.
— Все в порядке, — сказала Пеббл, поднимая голову. — Плакать — это нормально. Однажды я наступила на папу в деликатном месте, когда он лежал в кровати, и он заплакал.
Биг Мак несколько раз моргнул и удивленно посмотрел на Пеббл, а потом сказал Сумаку:
— Я… я стоял перед зеркалом и пытался повторить все, что говорил мне папа, чтобы запомнить и не забыть. — Большой жеребец замолчал и стал задумчивым. — Все его советы, все его мудрости, все вещи, которые он говорил, правильные и неправильные, я старался запомнить. Я старался, чтобы они запомнились. Я не мог запомнить все… — Голос крупного жеребца прервался и стал дрожать.
— Я действительно мало что помню о своем отце. — Полузакрытые глаза Сумака на мгновение блеснули какими-то внутренними эмоциями, прежде чем он продолжил: — Я только знаю, что он был плохим. Очень плохим. У меня нет даже его слов, а если бы и были, то я сомневаюсь, что он сказал что-то, что стоило бы запоминать. — Сумак наблюдал за приближением Бумер, похоже, она уже закончила охотиться на жуков, и он зажмурился, почувствовав, как она вцепилась когтями в его ногу. Она вскарабкалась по его шее, потрепала гриву и вернулась на свое обычное место, усевшись на его рог. Она ощущалась немного тяжелее, чем обычно, возможно, из-за удачной охоты.
— Сумак… У меня есть кое-что, что ты, возможно, захочешь увидеть, — сказал Биг Мак голосом, который был не более чем скрежещущий шепот. — Кое-что от твоего отца. Это поможет тебе вспомнить его, и, возможно, даст тебе повод для радости.
— Я помогу тебе встать, Сумак, — предложила Пеббл, когда Биг Мак поднялся.
— Иди за мной… Сумак, если тебя нужно нести… — Биг Мак подождал.
Когда Сумак не ответил, Пеббл сделала это за него, кивнув головой. Она смотрела, как Биг Мак спускается вниз, а затем, используя свою силу, взгромоздила Сумака на спину Биг Мака, чтобы его можно было нести туда, куда они направлялись.
Дверь открылась со слабым скрипом. Лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь щели в досках, высветили пылинки. От запаха старого сена Сумаку захотелось чихнуть. Он подождал, пока его очки немного посветлеют, чтобы можно было видеть. Внутри старого сарая было темно, и над ним, Биг Маком и Пеббл возвышалась какая-то огромная громада.
Там были трубы… и это была дымовая труба? Это было похоже на локомотив. Часть его была накрыта брезентом. Моргнув, Сумак пожелал, чтобы его глаза поскорее адаптировались. Биг Мак опустился на землю, и Пеббл помогла Сумаку встать. Сумак немного покачивался, но смог сделать несколько шагов вперед, не обращая внимания на боль в подплечьях. Биг Мак встал на ноги и несколько раз размял колени.
— Суперскоростная сидоровыжималка Шесть Тысяч, — негромко сказал Биг Мак. — Ее нашли брошенной в сарае неподалеку от Эппллузы. Многое в ней было разобрано и сдано на металлолом. Ее нашли в ходе расследования. Ее отдали нам, потому что никто больше не знал, что с ней делать.
Широко раскрыв глаза и уже не чувствуя сонливости, Сумак уставился на нее.
— Твой отец был гением. — Биг Мак стоял рядом с устройством и смотрел на него, его глаза перебегали с детали на деталь, а затем он посмотрел на Сумака. — Твой отец был одним из тех пони, которые могли бы изменить мир к лучшему, но вместо этого предпочли поступать плохо и быть плохими. — Подняв голову, он снова посмотрел на старую, потрепанную машину. — Полагаю, она твоя, если хочешь. Разбирая ее на части, ты, возможно, научишься кое-чему. Я не могу разобраться в этом.
— Ты все же мог бы кое-чему научиться у своего отца, — предложила Пеббл в своей собственной полезной манере. — Помимо того, что ты узнаешь, чего не надо делать. — Она посмотрела на причудливую конструкцию и обняла Сумака, когда он прислонился к ней.
Ошеломленный, Сумак не знал, что ответить, что сказать, что сделать, и просто стоял, почти не шевелясь, глядя на обветшалую, ржавеющую старую громадину. Увиденное разожгло его воображение, натолкнуло на идеи, наполнило чувством удивления и любопытства. На фоне полусгнившего дерева и ржавых кусков металла резко выделялись кусочки латуни. Колеса прогнулись и, казалось, грозили развалиться.
Даже Бумер смотрела на старую развалину и издавала недоверчивые щебечущие звуки.
— Сумак, мы с Эпплджек разговаривали. — Биг Мак легонько подтолкнул Сумака, чтобы привлечь его внимание. — Мы хотим, чтобы ты делал добро ради самого добра, а не из-за страха быть наказанным. Если ты будешь хорошо себя вести, если ты не будешь лезть со своим умным языком, я помогу тебе раздобыть инструменты, и мы устроим тебе мастерскую. Ты хорошо помог мне с повозкой Трикси. У тебя есть талант.
Повернув голову, Сумак посмотрел на Биг Мака.
— Ты не должен быть идеальным, ты просто должен делать все, что в твоих силах. Ты ведь будешь достаточно честен, чтобы предупредить меня и Эпплджек, что сделал все, что мог, не так ли? — Лицо Биг Мака было строгим, но добрым.
После некоторого раздумья Сумак кивнул.
— Хорошо. — Биг Мак посмотрел на старую машину с паровым двигателем, покачал головой и фыркнул, отчего пылинки в безумном танце разлетелись по рассеянным лучам солнечного света. — Давайте уйдем отсюда. Обед, наверное, уже готов, а я хочу есть.
Обед был обедом в самом широком смысле этого слова. Были пироги, яблочные брауни, яблочные пирожки, яблочные тарталетки, другие яблочные лакомства, а Пинки Пай приготовила мороженое с конфетти, которое поражало буйством красок и вкусов. Сумак мало что говорил во время еды, он был слишком занят, набивая рот, но Пеббл и Спайк оживленно беседовали о том, правильно ли есть камни, потому что Пеббл может заставить их говорить. Для Сумака это было слишком сложно.
Возможно, потому, что Сумак был таким тихим, Твайлайт, сидевшая рядом с ним, обратила на него свое внимание. Она вытерла мордочку, повернулась, наклонилась и спросила:
— Как дела, Сумак? Как ты держишься? Чувствуешь себя немного лучше?
Наступил момент, когда разговоры за большим столом затихли или совсем стихли. Сумак почувствовал, что остальные смотрят на него, ожидая какого-то ответа, надеясь на какую-то реакцию. Он сглотнул и почувствовал нарастающее чувство нервозности, не желая быть в центре внимания в данный момент.
— У меня все в порядке, — ответил Сумак, надеясь, что его слов будет достаточно, чтобы успокоить Твайлайт. Чтобы избавить себя от дальнейших ответов, он запихнул в рот большую часть яблочно-коричного печенья и принялся жевать. Он надеялся, что Твайлайт не начнет говорить о школе и Олив. Он чувствовал нарастающее беспокойство. Со школой все было в порядке, Сумак мог с этим справиться, но говорить о школе и Олив вместе… ох.
— Кажется, Биг Мак показал тебе кое-что. — Голос Твайлайт был нерешительным, и в нем слышалось легкое беспокойство, которое мог услышать любой внимательный пони. Она повернулась и посмотрела на Биг Мака. — Мы обсуждали, когда лучше показать тебе, но, похоже, Биг Мак сделал это. — На мордочке Твайлайт расплылась теплая улыбка, и она вернула свое внимание к Сумаку. — Сумак, всем пони интересно узнать, унаследовал ли ты талант своего отца. Есть такое понятие, как память предков… У некоторых семей пони есть навыки и знания, которые, кажется, передаются по наследству. Мне, например, очень хотелось бы знать, унаследовал ли ты природные способности твоего отца к механике.
— Потому что природные способности к механике и желание творить добро могут принести пользу обществу, — сказала Лемон Хартс, вклиниваясь в разговор. — Ты починил печь, и это было замечательно, а Биг Мак говорит, что ты очень помог с фургоном.
— И в этом, в общем-то, смысл моей школы. — Улыбка Твайлайт исчезла, и она стала очень серьезной и сосредоточенной. — Как исключительные пони с выдающимися способностями могут принести пользу обществу в целом? Именно поэтому мы делаем упор на интеграцию и дружбу. Если мы все будем ладить, если мы сможем работать вместе, если мы будем сотрудничать, то сможем добиться большего. Если же мы ссоримся, препираемся, боремся, то это создает трения, препятствующие прогрессу. Мы делаем многое, что сдерживает нас всех.
Сумак, продолжая жевать, смотрел на Твайлайт пустым взглядом, не понимая, о чем она говорит. В общих чертах он понимал эту идею, но был уверен, что в ней гораздо больше, чем он понимает.
— Путь вперед и прогресс зависят от того, как заставить исключительных индивидов работать вместе как единое целое, не отнимая и не ограничивая то, что делает их особенными. Особые пони, как правило, немного эксцентричны, и иногда это нарушает динамику стада. Пони, естественно, становятся пугливыми по отношению к тем, кто отличается от них. Мы ничего не можем с этим поделать, это часть нашей психологической основы, но мы можем научиться относиться к этому лучше. По крайней мере, я в это верю, и принцесса Кейденс тоже. — Твайлайт ткнула ложкой в полурастаявшее мороженое и оглядела стол, встречаясь взглядом с каждой пони, которая смотрела на неё.
— Именно поэтому ты пытаешься исправить то, что не так с Олив, не так ли? — Пеббл говорила монотонным голосом своей матери, не выказывая никаких эмоций или чувств. — Не спорю, она необыкновенная и, возможно, может многое предложить обществу, но в своем нынешнем состоянии она вредит всем окружающим ее пони. Найти способ дать ей возможность выразить то, что делает ее особенной, и при этом, чтобы другие чувствовали себя рядом с ней спокойно и уверенно, вероятно, практически невозможно.
— Спасибо за столь проницательное наблюдение, Пеббл, — ответила Твайлайт. — Да… это проблема, я признаю. Она — крайний случай, но крайние случаи не означают, что мы не правы, они лишь означают, что мы имеем дело с исключением, а не со стандартом.
Сумак не мог не заметить, что остальные пони за столом выглядели почти так же растерянно, как и он. Казалось, что Пеббл и Твайлайт говорят на другом языке.
— Мне скучно, — объявила Амброзия с наигранной серьезностью в голосе. — Я лучше пойду на улицу и поиграю, чем буду продолжать есть и слушать это. Скуууууууучно.
— Амброзия Эппл, да помогут мне… Я… — Эпплджек нахмурила брови, глядя на свою дочь. — Ты ужасно испытываешь материнское терпение, маленькая негодница.
— Я знаю, мне все равно, — Амброзия хихикнула и тут же поняла, что никто не смеется. Она зашла слишком далеко, и выражение, появившееся на ее лице, показало это. Она опустилась на стул, смех и улыбка исчезли. — Прости.
— Мне жаль, Твай, — сказала Эпплджек, принося искренние извинения. — Я не знаю, что на нее иногда находит… Просто не знаю.
Твайлайт, сосредоточившись на подруге, улыбнулась и ответила:
— Мне кажется, что у нее честная жилка в километр шириной, и ей нужно научиться лучше ее выражать. Интересно, откуда она это берет?
Закатив глаза, Эпплджек издала мучительный вздох поражения, а затем рассмеялась.