Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 7

К удивлению Сумака, в мороженом не было ничего, связанного с яблоками. Оно было со вкусом арбуза — простое, сладкое и сливочное лакомство с большими сочными кусочками замороженного арбуза. Он сидел на кухне, изо всех сил стараясь избежать "заморозки мозгов", которая заставила бы выронить ложку из хватки телекинеза и опозориться. Если вы единорог, то ложку ронять нельзя. Плохое владение телекинезом было дурным тоном.

На кухне были задернуты жалюзи, отчего было прохладно и темно. Эпплджек ела почти молча, она выглядела немного уставшей, но улыбалась. Хидден Роуз и Амброзия съели своё мороженое ещё до прихода Сумака и Пеббл и теперь, как и  Гренни Смит, наслаждались сиестой. Эппл Блум работала над ветряком, который должен был вырабатывать электричество и питать пресс для сидра, над которым она трудилась.

Это был, без сомнения, идеальный полдень, или был, пока Пеббл не открыла рот.

— Сумаку нужны очки, — сказала она безразличным голосом. — Мне кажется, у него миопия.

— Не надо! — Сумак чуть не уронил ложку, и ему потребовались все его усилия, чтобы удержать ее в левитации. — Неправда! — Он в недоумении уставился на Пеббл, недоумевая, почему она его предала. Ему было стыдно, неловко и, может быть, он даже немного рассердился оттого, что она заговорила об этом. То, что он был яйцеголовым, было и так плохо, но то, что ему нужны были очки, — он не был уверен, что его двоюродные сестры Эппл поймут. У него был странный страх, что его будут сторониться, считая слабым, неполноценным, с неидеальными глазами. Он уже чувствовал себя неполноценным. Он не мог обивать яблони, даже спасая свою жизнь, и вся его неуверенность в себе бурлила внутри него.

Ложка со звоном упала на стол, и Сумак издал болезненный стон, осознав, что теперь он еще и единорог-неудачник. Он опустился на стул, сложил передние ноги на груди и стал дуться. Уронить ложку было почти невыносимо. Он был рад, что Трикси здесь нет. По крайней мере, земные пони не понимали и не осознавали того, что он только что сделал.

— Что это на тебя нашло, Сахарок? — спросила Эпплджек, приподняв одну бровь в изящную дугу. Потянувшись, она ткнула Сумака копытом. — У тебя такой вид, будто ты укусил кислое яблоко. Не будь таким.

Сумак надул нижнюю губу. Теперь ему читали нотации. А ведь до этого момента день был прекрасным. Его уши раздвинулись в стороны, и он избегал смотреть на Эпплджек, не сводя своих зеленых глаз с наполовину съеденной миски арбузного мороженого перед ним. Однако ему удалось бросить короткий взгляд на свою предательницу, которая все еще ела мороженое и не проявляла никаких признаков раскаяния.

Бумер выпустила дымную отрыжку и продолжила дремать на роге Сумака.

— Во сено… очки… почему ты так расстроен, Сумак Эппл? — спросила Эпплджек.

— Потому что он бедный и не хочет просить о помощи. Трикси экономит и копит на дом. Сумак не хочет создавать проблемы. — Пеббл быстро откусила кусочек, проглотила, а затем посмотрела Эпплджек в глаза. — Я собиралась поговорить с Пинки, но подумала, что тебе тоже следует знать. Он не сможет хорошо учиться в школе, если не будет видеть.

— Я прекрасно вижу, — проворчал Сумак, глядя на Пеббл.

— Орехи и жвачка. — Эпплджек смахнула гриву с глаз, моргнула один раз и посмотрела на брата. — Мак?

— Агась?

— Мы ведь сможем это уладить? — спросила Эпплджек, выглядя немного обеспокоенной.

— Агась. — Биг Мак сделал паузу и опустил взгляд на свою миску с мороженым. — Это не будет проблемой.

— Ну, тогда хорошо. Только надо записаться на прием к окулисту и сделать это до начала занятий. — Эпплджек потерла подбородок и задумалась. — Наверняка я смогу прогуляться сегодня. Может быть, нам придется подождать немного, но я думаю, что мы могли бы пойти на прогулку. Первый день в школе должен быть идеальным.

Сумак вздохнул, понимая, что он обречен. Он подумывал о побеге, но понял, что Эпплджек просто заарканит его своим лассо, свяжет и потащит к глазному врачу. Сбежать не представлялось возможным. Он чувствовал, как слезы жгут глаза, и знал, что Олив будет смеяться над ним, что он четырехглазый болван. Очки, скорее всего, будут такими, какие сможет позволить себе Эпплджек, а Сумак опасался, что это будет что-то дешевое, отчего он будет выглядеть еще хуже. Но он не мог просто отказаться от ее помощи или пожаловаться на то, что ему дали очки, — это выставило бы его неблагодарным прохвостом. А неблагодарность — это самое худшее, что может быть на свете. Эпплджек говорила ужасные вещи о неблагодарных паршивцах.

Доведя себя до исступления, Сумак дошел до того, что ему даже не хотелось идти в школу. Он хотел заползти под стол и умереть. Плохо быть бедным, плохо быть униженным Олив, но то, что на нем нарисовано громадное клеймо, прямо на лице, было почти невыносимо.

— Сумак, ты выглядишь расстроенным, — прокомментировала Пеббл.

Сумак был настолько расстроен, что даже не смог ничего ответить. Он просто уставился на Пеббл, в его глазах блестели слезы, которые он с трудом сдерживал, представляя, как его будут преследовать. Он уже почти слышал голос Олив. Он почувствовал, что его шея стала горячей, и ему стало трудно дышать. Он вспомнил, как бросился на Олив, намереваясь устроить ей хорошую взбучку, и теперь, вдобавок ко всему, ему стало стыдно. В данный момент он вел себя как жеребенок, и он знал это.

Но по какой-то причине он не мог заставить себя остановиться. Он уже давно прошел эмоциональную точку невозврата. Это была еще не истерика, но уже срыв, и он был бессилен его предотвратить. Когда потекли первые горячие соленые слезы, Сумак, злясь на себя за то, что не смог удержать все в себе, разрыдался и прикусил губу до крови.

— О, яблочки, — сказала Эпплджек, поднимая Сумака со стула.

Он брыкался и сопротивлялся, не желая утешаться, не желая, чтобы его держали, но Эпплджек была намного, намного сильнее его и к тому же крупнее. Она с легкостью одолела его, притянула к себе и уселась в кресло, обхватив его передними ногами, пока все, что скопилось у него внутри, выплескивалось наружу.

— Просто выпусти все это наружу, Сахарок… Я знаю, что это тяжело, и нет ничего постыдного в том, чтобы просто выпустить все это наружу. Вот так. — Сказав это, Эпплджек погладила Сумака по шее и прижала его лицо к своей шее.

Бумер, проснувшаяся с дымным фырканьем, издала обеспокоенный гудок, затем пронзительную трель, а потом забралась на голову Эпплджек, чтобы устроиться повыше. Она вцепилась в одно из пушистых ушей кобылы, а её маленькие пальчики вцепились в ее гриву, чтобы удержаться.

— О, Мак, он такой же, как ты, когда был жеребенком, — сказала Эпплджек своему брату.

Вздохнув и слегка покраснев, Биг Мак кивнул и отодвинул от себя миску с мороженым:

— Агась. — Большой жеребец снова вздохнул и покачал головой. — Я держал все внутри, пока не осталось места, а потом все выплескивалось наружу в самый неподходящий момент.

— А как ты это делал? — спросила Пеббл, отталкивая от себя пустую тарелку из-под мороженого.

— Я приходил к сестре, и она мне помогала, — ответил Биг-Мак тихим голосом, немного смущаясь. — Она обнимала меня, говорила со мной, шептала мне на ухо, и все становилось лучше. — Моргнув, Биг-Мак посмотрел на свою сестру Эпплджек и увидел, что она шепчет Сумаку на ухо, обнимает его и делает все возможное, чтобы Сумак почувствовал себя лучше.

Биг-Мак почувствовал, что у него начинается очередной приступ насморка. Единственное, что его сдерживало, — это то, как глупо выглядит Эпплджек с драконом, сидящим у нее на голове. Тем не менее, внутри Биг Мака зародилось сильное желание.

Не в силах совладать с нахлынувшими эмоциями, он потянулся и с ошеломляющей быстротой схватил Пеббл, стащил ее со стула, подхватил на ноги и прижал к себе, словно маленькую куклу.

На лице Пеббл появилось безучастное выражение, когда Биг Мак ласково погладил ее. Она моргнула, вздохнула и смирилась со своей участью. Маленькая кобылка подумала о том, что у нее есть брат или сестра, и после минутного раздумья поняла, что эта идея ей совсем не нравится. Она не хотела идти к брату или сестре, чтобы почувствовать себя лучше, она хотела к маме или к папе. Особенно к отцу. Он всегда знал, что нужно сделать, куда ее поцеловать, когда обнять, он знал все, что нужно сделать и когда это нужно сделать, так же как он знал, что нужно сделать, чтобы помочь ее матери. Обессиленная, Пеббл обмякла в объятиях Биг Мака.

— После того, как ты выплачешься, мы с тобой прогуляемся до города, прогулка поможет тебе почувствовать себя лучше, и посмотрим, что можно сделать, чтобы достать тебе очки. Все будет хорошо, Сумак, я обещаю. Мы, Эппл, заботимся о своих. — Эпплджек крепко сжала Сумака, а затем устроилась поудобнее и стала ждать, пока буря утихнет.

Чувствуя себя более чем пристыженным, Сумак Эппл последовал за доброй оранжевой кобылой, почти не отрываясь от ее ног, когда она рысила впереди. Бумер сидела на шляпе Эпплджек, теперь она была бодра, внимательна и весела. Позади него следовала Пеббл, настроение которой было неизвестно, так как он не мог понять, что она чувствует, судя по ее пустому выражению лица.

Он все еще чувствовал себя угрюмым и неустроенным, но ничего не предпринимал, чтобы протестовать против своей судьбы, смирившись с тем, что ему купят очки, и на этом все закончится. Он смирился с тем, что Олив сделает его жизнь несчастной. Он смирился с тем, что Трикси будет грустить из-за того, что она не может сделать это для него. Он знал, что Трикси тяжело это воспримет. Он надеялся, что она больше не будет плакать во сне, потому что в тесном пространстве вагона ему было невыносимо это слушать.

Но он понимал, что это необходимо. В школе ему нужны были все преимущества. Хорошее зрение было преимуществом. Ему нужно было только выглядеть болваном и усердно заниматься, чтобы все пони могли им гордиться. Если бы его похвалили за хорошие оценки, то все это стоило бы того.

Вздохнув, Сумак увидел огромные очки, торчащие с крыши здания впереди и справа. Здание было небольшим, с большим окном на фасаде, и хотя почти все остальное он видел прекрасно, он понял, что ему трудно разглядеть текст на окне. Он думал, что это нормально, что текст просто трудно прочитать на расстоянии, но, видимо, он ошибался.

Следуя за Эпплджек, Сумак собрал всю свою храбрость, на которую только был способен.

— Ты выглядишь испуганным.

Сумак посмотрел на разговаривающую с ним юную пони. Она сидела в кресле рядом с ним. Она была почти взрослой, серебристо-серого цвета, в очках, и казалась довольно милой. Он взглянул на Эпплджек, которая разговаривала с администратором, а Бумер все еще сидела на ее шляпе.

— Это просто осмотр глаз. Нет причин бояться. Все не так страшно. — Голос кобылки был спокойным, добрым и нежным.

— У него есть и другие причины для беспокойства, — ровным голосом сказала Пеббл.

— О. — Серебристо-серая кобылка понимающе кивнула. — Беспокоишься, что тебя будут дразнить?

Сумак, нахмурившись, кивнул.

— Постарайся не волноваться. Когда кто-то дразнит тебя, это обычно потому, что он не уверен в себе. — Серебристо-серая кобылка вздохнула, моргнула, а затем дружески похлопала Сумака. — Раньше я была очень неуверенной в себе кобылкой… Я слишком много беспокоилась о том, что думают обо мне другие.

Сумак посмотрел на кобылку и увидел, что она выглядит немного грустной.

— Я совершила несколько ошибок. Но я научилась кое-чему важному.

— Чему именно? — спросила Пеббл.

— Никогда не поздно вернуться и все исправить, — ответила взрослая кобылка, улыбаясь. — Не унывай… Я думаю, что очки сделают тебя красивым. Ну, когда-нибудь…

— А почему не сейчас? — спросил Сумак. Он почувствовал, как взрослая кобылка коснулась его щеки, подняла его голову, и он посмотрел ей в глаза.

— Ну, пока что ты слишком милый, чтобы быть красивым. — Кобылка захихикала, и уголки ее глаз весело сморщились, наполнив комнату ожидания радостным смехом.

Уф. Сумак ненавидел быть милым.

— Если маленькая кобылка дразнит тебя, то это, скорее всего, потому, что ты ей нравишься. Мы так делаем, даже если это бессмысленно. Мы такие глупые. — Кобылка, продолжая улыбаться, очень старалась, чтобы Сумак улыбнулся и почувствовал себя лучше.

И правда, Сумаку стало легче.

Дверь открылась, и в приемную просунулась кобыла в розовых очках. Она кашлянула, прочистила горло, а затем сказала:

— Сильвер Спун, тебя сейчас примет доктор. Пожалуйста, пройди со мной.

— Мне пора, Крошка, — сказала кобылка, вставая. — Постарайся не волноваться так сильно. Все будет хорошо, я обещаю.

Не удержавшись, Сумак улыбнулся, чувствуя себя уже немного лучше.