Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 9

Плохо видя, Сумак последовал за своей подругой и верной спутницей Пеббл. К его удивлению, очки стали намного темнее, когда он оказался на улице, и это было хорошо, потому что свет сейчас был немного болезненным.

Эпплджек вела их в Сахарный уголок, где они должны были остаться, пока Трикси не закончит работу, а потом Пеббл проводит его до дома. Эпплджек должна была вернуться в Свит Эппл Эйкрс. Скоро наступит сезон сидра, и все вокруг станет очень оживленным.

Понивилль, похоже, был оживлен, но Сумак не мог видеть, что там происходит. Зато он чувствовал запах, и все пахло хорошо. Сахарный уголок был совсем недалеко, он чувствовал запах попкорна, пьянящий аромат кофе, тонкий запах чая и запах свежеиспеченного хлеба, пронизывающий воздух. У пони была богатая зерном диета; хлеб, булочки и выпечка составляли большую часть их рациона.

Сумак почувствовал, как у него заурчало в животе: день был долгим. Он не все успел сделать из своего списка дел, но ничего страшного. Всегда есть завтрашний день. Он стал думать, не перекусить ли ему, когда он придет в Сахарный Уголок. Ему не нравилось просить о чем-либо, но он не собирался жаловаться, если бы ему досталась бесплатная еда.

Бумер снова свернулась калачиком вокруг его рога, и в данный момент она не спала. Он слышал звуки ее дыхания, чувствовал слабый запах дыма, и иногда она издавала возбужденные трели. В какой-то момент, когда он был у глазного врача, Эпплджек или Пеббл покормили Бумер драгоценным камнем, который ей подарила Пинки Пай.

Сумак рысил вслед за Пеббл и думал о школе. Он думал о Лемон Хартс и радовался, что она будет его учителем. Он думал о том, что будет жить в одном месте, здесь, в Понивилле, — идея, которая все еще казалась ему странной и более чем немного непривычной. Он привык передвигаться, переезжать с места на место, и за свою короткую жизнь он прошел тысячи километров, путешествуя от побережья до побережья, и, вполне вероятно, видел больше Эквестрии, чем большинство взрослых. Сумак беспокоился, что жить здесь и видеть одно и то же изо дня в день будет скучно. Жизнь в дороге позволяла каждый день видеть что-то новое. Новый климат, новая местность, новые города, новые поселки, всегда что-то новое за горизонтом.

Трикси посоветовала ему сосредоточиться на других вещах, таких как поиск друзей, общение с ними, учеба в школе, знакомство с Эпплами и изучение магии. Она заверила его, что он привыкнет, и каждый день будет что-то новое, но искать это должен он сам.

— Сумак…

Жеребенок отвлекся от своих мыслей и чуть не столкнулся с остановившейся Пеббл. Он моргнул, глядя на нее сквозь новые очки, и попытался сфокусировать ее нечеткие, расплывчатые очертания. Он моргал снова и снова, но зрение не прояснялось. Еще нет.

— Сумак, я должна кое-что сделать, но мне нужна твоя помощь, — сказала Пеббл.

— О? — Сумак, продолжая моргать, не понимал, что в своих круглых очках он очень похож на сову, и если бы сейчас он находился в компании любого другого жеребенка, они бы, скорее всего, смеялись над его морганием.

— Это очень личное, частное, и мне будет неловко, но мне очень нужно, чтобы ты был со мной, потому что я слишком боюсь идти и делать это в одиночку. — Голос Пеббл был тихим и ровным, и она взглянула на Эпплджек, которая теперь стояла у двери в Сахарный уголок.

— Знаешь, Пеббл, ты уже большая кобылка и можешь ходить на горшок сама, — сказал Сумак тихим шепотом, без тени смеха в голосе.

Пеббл, чьи коричневые щеки почему-то потемнели и приобрели странный фиолетовый оттенок, уставилась на Сумака широко раскрытыми глазами:

— Нет… — Она покачала головой, почти незаметно скривилась, снова покачала головой, и ее хвост задергался. — Сумак… нет… что не так с маленькими жеребятами? Ничего такого. Мне нужно извиниться перед Пинки Пай, и мне нужно, чтобы ты был со мной.

— Ну, почему ты не сказала этого с самого начала? — спросил Сумак, когда Пеббл начала пятиться к двери. Он последовал за ней, чуть не споткнувшись, и Бумер издала обеспокоенный крик, похожий на лебединый. — Это прозвучало так, как будто ты захотела в туалет или что-то в этом роде.

— Жеребята, — проворчала Пеббл.

— Ну, ты говорила о том, что тебе неловко…

— Эмоциональное смущение… Я даже не знаю, как ты… ух, маленькие жеребята… как ты… почему ты… ух, у тебя, должно быть, яблочное пюре в мозгах. — Пеббл закатила глаза, подходя к двери, за которой стояла Эпплджек. Она разочарованно вздохнула, и ее глаза сузились.

— Может быть. — Сумак предположил, что Пеббл просто подтрунивает над ним. Трудно было сказать, потому что в голосе Пеббл не было ни злости, ни веселья, она просто звучала как… ну, как всегда, как Пеббл. Но она была его другом, так что он просто предположил, что она была забавной, а не злой или антагонистической, когда сказала, что у него яблочное пюре вместо мозгов.

— Вы такие милые вместе, — сказала Эпплджек, притягивая Пеббл к себе для поцелуя. Она прижалась губами к щеке Пеббл, поцеловала кобылку и ласково погладила ее. Потянувшись, она схватила Сумака и притянула его к себе.

Сумак почувствовал, как Эпплджек обняла его, а потом поцеловала в мордочку. Губы почти соприкасались! Он заерзал, предпринимая экстренные маневры уклонения. Он извивался, но Эпплджек была больше и сильнее. Последовал еще один поцелуй, еще более опасно близкий, чем предыдущий, и он услышал хихиканье Эпплджек.

Вспомнив о своих манерах, Сумак сказал то, что должно было быть сказано:

— Спасибо за помощь, Эпплджек. Спасибо за очки.

— О, яблочки, ничего страшного. Это нужно было сделать. Я просто надеюсь, что тебе понравится, как они выглядят. Мне кажется, они тебе идут, и я очень рада, что нашла то, что делает тебя красивым. — Эпплджек еще раз сжала Сумака. — Знаешь, нам нужно купить тебе шляпу или что-нибудь в этом роде. Или, может быть, красивый бант, чтобы украсить твою гриву…

— Эпплджек… — Сумаку захотелось растечься смущенной лужицей. Он взглянул на Пеббл, которую было плохо видно, и подумал, не кажется ли ей это смешным. По крайней мере, когда Эпплджек дразнила его, это не было обидным или злым подтруниванием.

— Шляпы делают пони ответственными, — негромко сказала Эпплджек. — Так говорил мой папа. Шляпа — это то, за чем ты должен следить. Ты должен заботиться о ней. Пони в шляпе можно доверять, потому что шляпа показывает, что они могут за всем следить.

— Но у меня есть Бумер, и ей нравится быть на моем роге. — Сумак посмотрел на Эпплджек, и если бы он хорошенько прищурился, то смог бы разглядеть ее зеленые глаза, смотрящие на него сверху вниз.

— Верно. — Эпплджек вздохнула и покачала головой. — Что ж, нам с Биг Маком придется найти другой способ сделать из тебя ответственного пони, Сумак Эппл. — Эпплджек сделала паузу и причмокнула губами. — Я тут кое-что вспомнила. Ты не первый пони с именем Сумак в нашей семье.

— Не первый? — спросил Сумак, чувствуя себя заинтригованным.

— Неа. — Эпплджек улыбнулась. — Я немного поискала. Был такой Сумак Хертвуд, и он был женат на Кара Кара Оранж. У нас есть двоюродная сестра по имени Холли Хертвуд, которая живет в Мэйнхэттене. Она пожарная и большой герой. Мы пишем друг другу письма. Я пытаюсь связаться со всеми дальними родственниками и кузенами, потому что пытаюсь составить семейное древо Эппл.

— Хм… — Сумак прислонился к Эпплджек, уже не обращая внимания на то, что она пыталась поцеловать его в губы. По какой-то причине, услышав это, Сумак стал лучше относиться к своему имени. Он не чувствовал себя таким уж неуместным. Странно было носить такое имя, как Сумак Эппл.

— Сумак, от того, как ты пойдешь в школу и будешь хорошо учиться, зависит очень многое. Ты очень взрослый жеребенок, поэтому я скажу прямо. Для нас, Эпплов, это очень важно. — Эппл Блум готовится начать посещать университетские занятия в какой-то дистанционной школе здесь, в Понивилле, которая получает материалы из Кантерлота. Мы, Эпплы, уже давно сделали себе имя, но то, что кто-то из пони учится в университете… или то, что у кого-то есть потенциал стать когда-нибудь суперумным волшебником… это действительно большое дело для всех нас. Мы все поддерживаем тебя. Мы хотим, чтобы ты добился успеха, и мы сделаем все, чтобы помочь тебе в этом.

— Спасибо, Эпплджек, — сказал Сумак, чувствуя себя очень маленьким, но в то же время очень любимым. Он не был особо силен в магии, или ему так казалось, но было приятно, что кто-то из пони верил в него.

— Сумак умный, но ему не хватает трудолюбия земного пони, когда он учится. — Пеббл, стоявшая рядом с Сумаком, посмотрела на Эпплджек. — Я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.

— Я ценю это, Пеббл, — ответила Эпплджек. — Но ты не будь с ним помягче, слышишь?

— Хорошо. — Пеббл кивнула в знак согласия.

— Мне пора идти, — сказала Эпплджек голосом, полным сожаления. — Я бы хотела зайти поздороваться со всеми пони, но если я это сделаю, то задержусь здесь еще на час. Так что мне лучше уйти. Я люблю тебя, Сумак Эппл. Береги себя и не забывай о своей маме.

— Обязательно, — ответил Сумак, — и еще раз спасибо за очки.

На этот раз, когда Эпплджек поцеловала Сумака, она попала ему прямо в губы.

В Сахарном Уголке не было видно ни Пампкин, ни Паунда. После обеда наступило затишье, и в холле было не так много покупателей. Из-за множества печей внутри было немного тепло, но это было не страшно. Сумак принюхался, когда Пеббл повела его за собой, и последовал за ней через двери из зала для посетителей в жилую зону.

Сумак почувствовал, как на него дует вентилятор, пока он шел по гостиной. Он услышал стук копыт и глубокий вздох Пеббл. Он напрягся, увидев вспышку розового цвета. Наступило страшное мгновение абсолютной тишины, а затем…

— Пеббл… Мне так жаль…

— Нет, тетя Пинки, мне очень жаль…

— Нет, Пебби Какашка, мне еще жальче… Твоя мама хотела, чтобы у нас с тобой были особые отношения, как у нас с ней… Я одна из немногих пони, кто понимает Мод, кто понимает ее, и я очень люблю ее, и я очень люблю тебя, потому что ты — маленькая часть ее, но ты также и не такая, как она, в тебе тоже много Тарниша, и я не приняла это во внимание, — Пинки сделала огромный глубокий вдох, — и я все испортила, потому что просто решила, что мы с тобой поладим, потому что мы с Мод ладим, а Тарниш мне как брат, и мы отлично ладим, и я была такой глупой, потому что сделала эти предположения, но я не подумала о том, что ты — самостоятельная пони и, оглядываясь назад, я вижу все ошибки, которые я совершила, и мне так плохо, и я не знаю, как все исправить, и сейчас я болтаю, потому что я так боюсь и нервничаю, и я полностью пойму, если ты не захочешь остаться со мной, потому что я так все испортила…

— Тетя Пинки, — твердым голосом сказала Пеббл, прервав болтовню тети, — я тоже совершала ошибки. Я очень усложнила тебе жизнь. Я говорила плохие вещи. Я назвала тебя глупой, а этого не следовало делать, потом я говорила с тобой свысока, чтобы принизить тебя, и тоже все испортила.

Сумак, все еще напряженный, думал, что же будет дальше. Он стоял, чувствуя себя неловко, но твердо решив выдержать это. Пеббл нуждалась в нем. Он был ее эмоциональной поддержкой. Он не знал, как именно он ей помогает, но он был нужен здесь, рядом с ней.

— Иногда я бываю глупой. Я бросила школу и стала вечериночной пони. Иногда я так увлекаюсь тем, что считаю правильным, что задеваю чувства других. Я делаю неверные предположения, так же, как я предположила, что мы с тобой поладим, потому что ты похожа на Мод. — Пинки Пай опустилась на пол и опустила уши.

— Иногда я бываю властной, грубой и плохо отношусь к другим, — сказала Пеббл, изливая свое сердце. — Я хочу еще много чего сказать, но не могу, чтобы не показалось, что я хвастаюсь своим умом. — Маленькая кобылка опустилась на землю и села, выглядя побежденной.

— Думаю, мы оба сожалеем, — сказала Пинки Пай.

— Ты назвала меня "Пебби Какашка". Мой папа называет меня так. — Пеббл посмотрела на Пинки широкими, немигающими глазами.

— Ты сердишься? Я не могу понять… — Пинки бросила на Пеббл полный надежды взгляд.

— Нет. — Пеббл придвинулась поближе к тете. — Я не сержусь.

— Ну, это уже начало. Мы натворили дел, Пебби Какашка. — Пинки Пай вздохнула, а затем издала полусерьезное хихиканье, которое прозвучало почти как икота. — Ты знаешь, почему Тарниш так тебя называет?

Сумак услышал, как Пеббл вздохнула.

— Нет.

— Это забавная история. Ты была еще совсем маленькой. Тарниш впервые остался с тобой один на один, без помощи, без других членов семьи, которые могли бы ему подсказать. Он был так горд. Он был уверен, что сделает все просто идеально. — Пинки Пай улыбнулась, вытерла глаза, а затем притянула Пеббл ближе. — Но ты была похожа на свою маму. Ты не плакала, когда была жеребенком. Ты просто сидела себе, тихая, как камень, и из-за этого Тарниш решил, что все в порядке. И он оставил тебя в кроватке, пока занимался своими делами.

— Папа легко отвлекается. Ему не хватает сосредоточенности. — Пеббл прислонилась к тете, радуясь, что находится рядом с Пинки.

— Тарниш потерял счет времени, а ты не издала ни звука. Вернувшись, он застал тебя в довольно серьезном положении. Он все еще пытался привести тебя в порядок, когда Мод, Марбл и Лаймстоун вернулись домой. Он был так смущен. Когда все было убрано и тебя искупали, он назвал тебя своей милой маленькой Пебби Какашкой, и все пони посмеялись над этим.

Не в силах остановиться, Сумак начал хихикать.

— Конечно, смейтесь над моим унижением, — отмахнулась Пеббл.

— Он был так влюблен в тебя… он таскал тебя с собой повсюду, хвастался тобой, показывал тебя, он сводил всех пони с ума. Он хотел показать всем пони, что он создал. Он хвастался, что приготовил идеальный пирог из самых лучших ингредиентов. Доходило до того, что пони, увидев приближающегося Тарниша, вдруг обнаруживали, что у них есть какое-то важное дело или им нужно куда-то идти. В конце концов он успокоился, но на это ушло немало времени.

— Мама говорит, что папа у нас мягкотелый. — Пеббл произнесла эти слова с идеальной ровностью, и можно было не сомневаться, что она унаследовала чувство юмора своей матери.

— Если мы собираемся продолжать разговор, — сказала Пинки Пай, вытирая нос передней ногой, — то нам стоит сделать это за молоком и печеньем. Пошли за мной, печенье должно быть еще теплым…