Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 90

На кухне было темно, но не пустынно. Сумак вгляделся в темноту, пытаясь разглядеть, кто там находится, и увидел высокую крылатую фигуру. Это сузило круг поиска. Он моргнул, испытывая жажду и легкую дезориентацию после ночного кошмара. Как выяснилось, плюшка принцессы Кейденс оказалась куда нужнее, чем он думал.

Он медленно подошел к Твайлайт, его глаза остановились на ней, и он увидел, что она наблюдает за ним. В его сознании затаилось ощущение собственной неловкости, но он не мог сказать, почему он так думает. Не было смысла спрашивать, не спит ли Твайлайт, ведь ответ был очевиден. А вот как и почему — это было то, что стоило выяснить, и Сумак был уверен, что сможет ее разговорить. И не для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, — нет, Твайлайт выглядела обеспокоенной, и он хотел ей помочь. Это был бескорыстный, альтруистический поступок с его стороны.

— Ты не выглядишь счастливой, — заметил Сумак, забираясь на стул с высокой спинкой и устраиваясь за столом. С помощью своей магии он достал стакан воды, который охладил и поставил перед собой.

— Ты не выглядишь сонным, — ответила Твайлайт, в ответ констатируя очевидное.

— Принцесса Твайлайт Саркаскл. — Сумак поднял свой стакан с водой и отпил, пока Твайлайт издавала неохотные смешки. Опустив стакан, он изучал Твайлайт так же, как и любую другую пони, и не скрывал этого, поскольку Твайлайт, казалось, тоже присматривалась к нему. По какой-то причине, когда он смотрел на Твайлайт, ему на ум приходило одно слово, и это слово было смятение. Дэринг Ду была вне себя от горя, когда обнаружила разграбленные руины, и она была в смятении. В книге довольно хорошо описано, что такое смятение. Затем Дэринг Ду, агент короны Крэш и агент короны Какао выследили виновных, и в тот день пострадало много-много подкопытных. Он отпил еще, и Твайлайт сделала то же самое.

— Ты выглядела очень счастливой, — прошептал Сумак, и его слова каким-то образом заполнили полумрак кухни и столовой. — Ты даже дразнила мою маму и смеялась. Ты была такой же нечестной, как и твои родители?

— А что еще мне оставалось делать? — спросила Твайлайт, бросив на Сумака несколько быстрых сердитых взглядов. Суровость на ее лице немного ослабла, и она добавила: — Я делала то, что делала, ради своих родителей. Я вела себя как принцесса… более или менее. Я приняла ситуацию с изяществом и апломбом, а все свои чувства держала в себе. В тот момент я не могла обвинить отца в измене матери, потому что все было не так, но эта мысль не выходила у меня из головы. Конечно, я могла бы взорваться прямо там и тогда, и все пони приняли бы это, но я знаю, что все присутствовавшие обиделись бы на меня за это позже. Я — принцесса Твайлайт Спаркл, и от меня требуется определенный уровень приличия. Звезды, я была счастлива, когда Луна наконец ушла и я снова смогла дышать.

— Я знаю, что ты чувствуешь. — Сумак, набравшись смелости, посмотрел Твайлайт прямо в глаза.

— Откуда ты можешь знать, что я чувствую? — потребовала Твайлайт.

Сузив глаза, Сумак сдержал гневный ответ, зная, что его колкости несут в себе магию. Твайлайт была расстроена, но не собой. Глубоко вздохнув, Сумак сдержал гнев:

— Потому что я знаю, каково это, когда все пони ждут от тебя чего-то. Я едва успел примириться с собственным талантом, с собственной кьютимаркой, едва успел узнать о ней и о том, что она делает, а все пони уже ждут от меня чего-то. Пони все время пытаются вмешаться в мою судьбу.

Уши Твайлайт опустились.

— Даже ты. — Сумак уперся обоими передними копытами в край стола. — Я впервые встречаю свою бабушку, и даже несмотря на все остальное, все обиды и неприятности, она рассказывает о том, как я мог бы сделать карьеру политика. Ты хочешь, чтобы я стал исследовательской батареей. Принцесса Селестия хочет, чтобы я стал военной машиной. Я не знаю, чего хочет принцесса Луна, но я знаю, что она чего-то хочет, и я уверен, что скоро узнаю об этом. Дискорд хочет, чтобы я вызывал хаос. Даже Эпплджек и Биг-Мак хотят от меня чего-то… Я должен поддерживать репутацию Эппл и бороться с позором моего отца… и всё это — ОТСТОЙ!

От силы слов Сумак Твайлайт откинула голову назад.

— Так что да, я понимаю, каково это — держать все в себе и не устраивать истерик, даже когда очень хочется, — закончил Сумак. Подняв свой бокал, он отпил. Глаза Сумака приобрели яростный, полусонный блеск, а уши прижались к черепу. — Думаю, у тебя все гораздо проще. Мне приходится беспокоиться о том, что меня накажут, если я расстрою не тех пони. Мне снятся кошмары о том, как я падаю и меня шлепают. У меня только что был один. Мне приходится держать все это в себе, сдерживать, и я даже не могу пожаловаться на свое положение без того, чтобы кто-нибудь из взрослых не прочитал мне нотацию и не сказал, что мне нужно вести себя хорошо. Я даже не могу выпустить пар! Тебе же позволено делать все, что ты хочешь, даже если ты вышла из себя, тебе не нужно беспокоиться о том, что тебя отшлепают или поставят в угол.

— Это будет нелегко. — Твайлайт, обводя глазами комнату, попыталась перевести разговор в сторону от гнева. — Я должна как-то примириться со всем этим, не ранив чувств Трикси. Я должна сделать так, чтобы она чувствовала себя любимой, желанной и принятой, потому что именно этого от меня ждут. К тому же, — коварные глаза Твайлайт теперь устремлены на Сумака — Трикси действительно дорогая, близкая подруга, и я никогда бы не захотела причинить ей боль намеренно. Я не могу просто оттолкнуть ее от себя, пока пытаюсь разобраться во всем этом. Теперь я чувствую себя обязанной держать ее ближе к себе, чем когда-либо. Я даже не могу представить, что это с ней делает.

— Она будет делать вид, что все в порядке, — ответил Сумак, — а потом плакать, думая, что никто не смотрит. Но… сейчас это сложнее, потому что мы не в дороге, и она не может оторваться от меня и всех остальных пони на достаточную дистанцию. Иногда я находил ее плачущей, когда она думала, что осталась одна. Меня это всегда смущало, потому что я не знал, что делать и как это исправить. Мне было неприятно это видеть.

— Никто не хочет видеть, как плачет их мать. — Твайлайт сгорбилась и опустила взгляд на стол.

— И поэтому ты обнимала мою маму и делала все мило, чтобы твоя мама не плакала и не чувствовала себя плохо.

— Ага. — Твайлайт испустила тяжкий вздох. — Твайлайт — послушная дочь, которая оправдывает ожидания своей матери. Твайлайт, послушная сестра, которой пришлось просто согласиться на свадьбу брата после того, как ей сообщили об этом в последнюю минуту. Твайлайт, на которую всегда сваливается какая-нибудь чрезвычайная ситуация, и от которой ждут, что она будет вести себя определенным образом, не жалуясь, и всегда вести себя изящно и с достоинством. Твайлайт, которая иногда чувствует, когда что-то не так, и даже с моим рекордом по предчувствию неприятностей, получает нотации за то, что раздувает из мухи слона, находит бурю в чашке чая и делает горы из кротовых холмиков.

Сумак, не понимавший всего сказанного, все же понял, что Твайлайт горько переживает из-за этого.

— Я не могу отделаться от ощущения, что об этой ситуации можно сказать гораздо больше, — пробормотала Твайлайт, сузив глаза, — Но я не думаю, что вся правда выйдет наружу. Поэтому я просто принимаю все как есть, независимо от того, нравится мне это или нет. Завтра, утром, я буду улыбаться за завтраком и притворяться, что все замечательно. Я буду Твайлайт, которую все ждут от меня. Это будет трудно только поначалу, но если я буду делать это достаточно долго, то это станет привычным делом. В этом весь фокус, Сумак. Именно так ты выживаешь, когда другие возлагают на тебя большие надежды.

— А что насчет твоих ожиданий от меня? — Сумак опустился в кресло. — Если я последую твоему совету, ты поймешь, что я специально веду тебя за собой и говорю тебе то, что ты хочешь услышать.

— Знаешь что, Сумак, чего ты хочешь? — вкрадчиво спросила Твайлайт. — В каком направлении ты хочешь направить свою жизнь?

У Сумака не нашлось ни язвительного ответа, ни юношеского сарказма, ни гневных реплик. Все, что было отброшено, осталась только честность:

— Думаю, я хотел бы узнать больше о том, как стать гробовщиком. Я бы хотел узнать о погребальных науках.

Закрыв глаза, Твайлайт испустила долгий вздох:

— Видишь ли, Сумак, — сказала она, открывая глаза, — когда ты говоришь что-то подобное, мне поручено отвлечь тебя от таких тривиальных вариантов. У меня есть длинный сложный список инструкций, касающихся тебя, и когда ты придешь к такому интересу, как погребальные науки, я должна вдохновенно рассказать тебе о высшем благе… о том, что ты обязан использовать свой собственный талант в максимально возможной степени. Я должна произнести длинную вдохновляющую речь о том, как ты ценен, как ты значим и как некоторые интересы просто выбрасывают твой замечательный талант на ветер. Я должна потакать твоему эго. Моя задача — сделать так, чтобы ты достиг вершины своих возможностей, а потом убедить тебя, что ты сам этого хотел.

Сумак молчал, но оценил честность Твайлайт.

— И все, о чем я могу думать каждый раз, когда смотрю на этот ужасный список того, как изменить твои приоритеты, — это о том, как я хотела вырасти и стать библиотекарем в Кантерлоте. — Твайлайт сидела, моргая, и выглядела подавленной. — Но ни одна ученица принцессы Селестии никогда не становится библиотекарем в Кантерлоте. Не-а. Но я была близка к этому. Одно время я была библиотекарем Понивилля, и я была счастлива.

Осознав, что он был посвящен в сожаления Твайлайт, Сумак вдруг почувствовал себя очень маленьким и неуверенным. У принцесс были сожаления размером с принцессу, и он не мог себе представить, как можно жить под таким бременем.

Глаза Твайлайт сузились, и теперь ее голос приобрел низкое рычание, когда она заговорила:

— Знаешь что, Сумак, если ты хочешь узнать больше о том, как стать гробовщиком и постичь погребальные науки, я собираюсь это сделать. К чертям последствия.

Потрясенный, обеспокоенный, даже испуганный внезапной переменой в поведении Твайлайт, Сумак заерзал на своем месте:

— Почему? Зачем тебе это делать? Разве это не приведет к тому, что ты поссоришься с другими принцессами?

— Ага. — Твайлайт сидела с оттопыренной нижней губой. — Но это неважно. Важно то, что ты настолько умен, что понимаешь, что тебя обижают, а у меня проблемы с совестью из-за этого предмета.

В глубине его сознания роились мысли, и Сумак понимал, что нужно как-то ответить. Твайлайт сама за него переживала. Она пыталась быть его другом, рискуя своим положением среди других друзей и единомышленников. Ему было трудно осознать все это, понять масштаб происходящего, но он знал, что у Твайлайт скоро будут неприятности. Большие неприятности.

— Твайлайт…

— Да, Сумак?

— Если тебе когда-нибудь понадобятся мои колдовские способности, я буду рад помочь. Будет справедливо, если мы поможем друг другу. Это очень много значит для меня. Я даже не знаю, стану ли я в итоге заниматься именно этим, но я хочу получить шанс научиться. Мне нравится, что у меня есть такая возможность. Кто знает, может, мне покажется, что это очень скучно, и я захочу когда-нибудь стать героем.

Снаружи завыли волки.

— Когда остальные проснутся, а они скоро проснутся, нам придется продолжать делать вид, что все нормально, Сумак. Мне придется притворяться, что все хорошо и что мне все нравится, а тебе придется притворяться, что тебя устраивает то, что все пони хотят воспользоваться тобой. Мне бы хотелось, чтобы у нас обоих все было лучше, но лучшее, что я могу сделать, — это подсунуть тебе несколько книг. Пока что лучше всего продолжать вести себя так, будто у тебя нет в жизни никаких серьезных интересов или целей. Если мы сможем дать другим понять, что ты все еще открыт для исполнения их желаний, нам обоим будет легче.

— Я понимаю, Твайлайт.

— И это меня беспокоит, — шепотом призналась Твайлайт. — Думаю, именно поэтому я чувствую себя такой виноватой. Ты все понимаешь, но тебе приходится жить с этим. Так же, как и мне.

— Твайлайт?

— Да?

— У меня есть вопрос. Сложный вопрос, который я давно хотел задать.

— Валяй. — Твайлайт начала думать, что сложный вопрос — это как раз то, что ей сейчас нужно.

— Старлайт Глиммер может забирать кьютимарки, оставляя пони невзрачными и ничем не примечательными. Ты наложила заклинание и заставила кьютимарки всех твоих друзей поменяться местами. — Сумак глубоко вздохнул и серьезно обдумал свои следующие слова, прежде чем произнести их. Он почувствовал, что его стрелки вспотели.

— Мы знаем, что кьютимарками можно манипулировать. — Сумак сидел, моргая, и размышлял о том, что пришло ему в голову, о своей следующей ужасающей гипотезе. — Доказательства манипуляций с кьютимарками сейчас довольно легко увидеть. Мы знаем, что это существует. Итак, Твайлайт, что произойдет, если появится пони, который сможет формировать судьбу, используя магию, чтобы дать пони кьютимарку и таким образом взять под контроль пони и их будущее?

У Твайлайт открылся рот.

— Если кьютимарки можно менять или отбирать, значит, судьбу можно менять, верно? — Сумак постучал копытами по краю стола и уставился на свой стакан с водой. — Что, если кто-то из пони догадается об этом и начнет манипулировать будущим? Сможем ли мы вообще понять, что происходит? После того как я расспросил кучу пони о судьбе, я начал думать обо всем этом, и это не дает мне покоя. Я думаю об этом, когда лежу в постели и не могу заснуть.

— Сумак, я даже не знаю, что сказать…