Опасное вынашивание лебедей
Глава 31
Не поднимая головы, Гослинг следовал за Луной и не мог понять, почему они крадутся с ней, как пронырливые воришки. Если раньше она была в ужасном настроении, то теперь ее переполняла почти маниакальная радость. Растущая и убывающая, подумал про себя Гослинг, не отставая от нее. По крайней мере, вопрос с ее сестрой, похоже, пока решен — хотя он был уверен, что позже появятся и другие.
Впереди виднелась дверь в личные покои Селестии; Гослинг по-прежнему считал их личными покоями Селестии, хотя и делил их с ней, и было очень тяжело вторгаться в них после того, как она прожила в них сотни лет. Они безошибочно принадлежали ей и будут принадлежать еще долго после того, как он рассыплется в пыль.
— Моя сестра не выносит проигрышей, — едва слышно прошептала Луна. — Ей обидно, что она проиграла Кризалис, но если бы она ударила в полную силу, Кантерлот как город перестал бы существовать. Она переживает этот момент.
— Угу. — Гослинг кивнул и последовал за Луной, недоумевая, почему они крадутся.
Остановившись у двери, Луна на мгновение сжала губы в озабоченную складку — Гослингу показалось, что в таком состоянии они вполне пригодны для поцелуев, — и ее уши опустились от беспокойства:
— Идемте, мой храбрый принц, и посмотрим, что Хлебный Ужас сделал с моей сестрой. Будь смелее, мой благородный товарищ.
С этими словами Луна толкнула дверь.
Огромный белый аликорн лежал на своей кровати в ужасно неудобной позе. Казалось, что она проглотила солнце или, возможно, находится на последнем сроке беременности. Она лежала, задыхаясь, с выражением сильного дискомфорта на лице. Когда она увидела Луну и Гослинга, в ее глазах загорелась надежда, и она закричала:
— Массаж животика! Сейчас же!
Луна, стоя на напряженных ногах, вызывающе покачала головой из стороны в сторону:
— Нет, дорогая сестра, ты сама виновата. Ты будешь страдать за свою гордыню, как мы терпели мучительный дискомфорт за свою.
— Вслушайся в мои мольбы, дорогая сестра, и смилуйся над моей участью…
— Нет! — Отказ Луны прозвучал несколько раздраженно.
— Он продолжает расширяться…
— Таковы законы физики! Неужели ты думала, что сможешь их нарушить? Думала ли ты, что эти законы поддадутся твоему великолепию, как поклонник, желающий добиться твоей благосклонности?
— Уйди, невоспитанная, нахальная сестрица! — крикнула Селестия, вставая с кровати. — Мой маленький муж, я нуждаюсь в поглаживании живота! Выйди, исполни свой долг и немедленно займись своей принцессой!
— Нет, мой муж! — Луна подняла крыло, чтобы помешать Гослингу отправиться к Селестии. — Идем, мой прекрасный муж, и позволь нам удалиться из этой палаты, которая скоро станет домом для вопящих и завывающих ветров. Моя сестра хочет создать второй Тартар, и ты не должен быть здесь, когда откроется этот портал, чтобы выпустить демонов, запертых внутри! Сейчас она бросит свои лепешки на твое супружеское ложе и запятнает его навеки!
Гослинг посмотрел на Селестию, потом на Луну, потом снова на Селестию, а потом на Луну:
— Я даже не знаю, что Луна только что сказала, но это меня пугает.
— Гослинг! — Селестия заплакала дрожащим голосом, который подчеркивал ее страдания.
— Что за ветер гуляет в этом проклятом портале? — Луна обняла Гослинга крыльями, выглядя при этом одновременно испуганной и свирепой. — Прощай, дорогая сестра, — сказала Луна, помахав одним копытом. Из рога Луны вырвалась вспышка, а затем она и Гослинг исчезли, просто исчезли, оставив Селестию в полном одиночестве.
Когда Гослинг неожиданно оказался в башне обсерватории, он очень удивился. Луна все еще обнимала его, и он прильнул к ней, ища успокоения. Внезапная смена обстановки привела его в замешательство и, возможно, немного напугала, хотя он никогда бы в этом не признался. Луна хихикала и, казалось, дрожала от счастья.
— Давненько мы… вдвоем… не смеялись и не играли вот так, — заметила Луна, отстраняясь от Гослинга, и ее глаза заблестели от счастья. — Она пришла к нам, и мы некоторое время разговаривали. Боль прошлого была смягчена. Спасибо тебе, Гослинг.
Она пошла прочь, ее длинные ноги двигались плавной походкой, а Гослинг смотрел ей вслед, почти улыбаясь, но в то же время переживая за Селестию и ее битву с Хлебным Ужасом. Очевидное отсутствие заботы со стороны Луны немного беспокоило его, но, возможно, она знала, что с ее сестрой все будет в порядке, поэтому он оставил этот вопрос без комментариев.
Луна распахнула двери, наполнив комнату холодом, от которого сводило зубы, и передвинула массивный телескоп по латунному полозьям в полу. Раздался грохот и скрип металла, от которого у Гослинга заложило уши. Принцесса Ночи принялась настраивать телескоп и, что было любопытно, направила его не на небо, а вниз.
— Гослинг, будь любезен, сходи за моей племянницей Кейденс. Скажи ей, что она должна немедленно прийти ко мне, чтобы мы могли поговорить.
— Подожди!
— Что? — Луна подняла глаза от того, что она делала.
— Если она твоя племянница, значит, я ее дядя? — спросил Гослинг.
Широкая, устрашающая ухмылка расползлась по морде Луны, как мармелад по тосту, — медленный процесс:
— Да, Гослинг, это так. Иди и приведи нашу любимую племянницу!
— Хорошо, — начал было отвечать Гослинг, но его прервали, когда магия вновь завладела им. В мгновение ока он оказался в другом месте по воле Луны.
Моргнув, Гослинг обнаружил, что снова находится среди своих друзей, близких, родных. Его мать, казалось, была поражена его внезапным появлением, но быстро пришла в себя. Шайнинг Армор поднял глаза от книги, которую читал Флурри, и на мгновение замолчал. Флурри, не желая отвлекаться, стукнула отца копытом.
Посмотрев на дочь, Шайнинг Армор сказал:
— Видишь, Флурри, вот почему у мамы такой большой и толстый животик. У тебя будет сестренка. — Это откровение взорвало мозг Флурри, и она уставилась на открытую книгу, которую держал ее отец, широко раскрытыми любопытными глазами. Тем временем Шайнинг Армор терпел яростный взгляд своей жены.
Гослинг знал, как спасти Шайнинга от самого себя:
— Эй, Кейденс… знаешь ли ты, что ты моя вторая любимая племянница? — При слове "племянница" в комнате воцарилась тишина, кроме вздоха Твайлайт Спаркл. Он наблюдал, как голова Кейденс медленно поворачивается на шее, а уголок правого глаза начинает подергиваться самым страшным образом. Шайнинг Армор пришел в себя, начал хихикать, и Гослинг обнаружил, что делает то же самое. — Флурри — моя первая любимая племянница, конечно же. Извини, Кейденс, но тебе придется довольствоваться вторым местом.
— Гослинг… — Голос Кейденс был холоден, как вакуум космоса, но закончить она не успела.
— Ты нужна тете Луне в башне обсерватории. Мне было велено передать, чтобы ты немедленно пришла к ней, и вы двое смогли поговорить. — Не обращая внимания на грозящую ему опасность, Гослинг улыбнулся Флурри, глубоко вздохнул и сказал следующее: — Дядя Гослинг любит тебя, малышка Флурри!
— Ура! — Флурри показала язык, а затем смущенно посмотрела на него. — Дядя?
— Да, Флурри. — Мышцы шеи Кейденс были похожи на натянутые тросы подвесного моста. — Дядя Гослинг. Твой дядя. Мой дядя. Потому что семья — это сложно. Милый дядя Птичьи Мозги.
Твайлайт Спаркл взорвалась от смеха и напугала Флурри, которая взлетела в воздух. Маленькая кобылка взмыла в воздух, а Слит и все еще смеющаяся Твайлайт устремились за ней, когда она вылетела за дверь. Шайнинг Армор закрыл книгу, слегка усмехнулся и постарался сохранить серьезное выражение лица, понимая, что поставлено на карту. Поджав губы, Шайнинг Армор последовал за сестрой и няней своей дочери и захихикал, выходя через дверь.
— Тетушка Луна хочет поговорить со мной? — спросила Кейденс совершенно спокойным голосом.
— Да. — Гослинг кивнул. — Может, это из-за Селестии? Не знаю. Кажется, они что-то уладили раньше, и она может захотеть поговорить об этом. Тебе стоит пойти…
Слишком поздно — они с Гослингом уже исчезли, растворившись во вспышке розового света.
— … и поговорить с ней… — Гослингу потребовалось время, чтобы сориентироваться после очередного короткого пути через эфир. На этот раз путешествие было тревожного розового оттенка и не имело такого плавного перехода, как телепортация Луны. В пути он испытал неприятное ощущение, будто его растягивают в длину и в ширину.
— Привет, тетя, — сказала Кейденс с розовой бесстрастностью. — Дядя Гослинг как раз говорил мне, что ты хотела со мной поговорить.
Луна не пыталась сдержать смех, и Кейденс выглядела очень взволнованной. Когда розовый аликорн возмущенно заворчал, хихиканье голубой превратилось в раскаты смеха, эхом прокатившиеся по обсерватории и заставившие Гослинга подергать ушами. Луна выглядела и звучала прямо-таки ликующе, радуясь огорчению Кейденс.
Не переставая хохотать, Луна посмотрела на Кейденс с озорством в глазах:
— Мы хотели показать вам прекрасный ночной город Понивилль. Мы очень дорожим этим зрелищем. Мы занялись хобби, как ты и предлагала.
Повинуясь тете, Кейденс пошла вперед, ее грива развевалась на зимнем ветру, дувшем через открытые двойные двери, ведущие на смотровой балкон. Гослинг стоял на том месте, где он появился вместе с Кейденс, и наблюдал за тем, как улыбка Луны становится все шире. Голубая жена была сегодня в прекрасном настроении после того, как была так несчастна раньше, и он жалел, что рано или поздно это счастье закончится, когда ее настроение изменится.
— Посмотрите, как украшен Понивилль к празднику Согревающего Очага… Они проделали впечатляющую работу! Он лежит в снегу, как украшенный, сверкающий драгоценный камень! — Луна отошла в сторону, чтобы Кейденс могла посмотреть в глазок, а затем бросила злобный взгляд в сторону Гослинга. — Посмотрите, как процветают подданные Твайлайт и каким богатством они владеют!
Когда Кейденс поднесла взгляд к глазку, она вздохнула раз, потом два, а после третьего раза сказала:
— Это действительно красиво… какой потрясающий вид! Посмотрите на все эти огни! Просто дух захватывает! Ночью здесь так красиво… Луна… спасибо, что показала мне!
Когда Кейденс вернулась в комнату, где собрались все пони, она встретили ее хихиканьем. Твайлайт взглянула на нее, прикрыла рот копытом и начала хихикать. Севилья захихикал, и к нему присоединилпсь Слит. Ее муж, Шайнинг Армор, даже не мог посмотреть ей в глаза. Вздохнув, она поняла, что ничего не может поделать, кроме как смеяться вместе с этой шуткой.
— Да, ха-ха, смешно, Гослинг — мой дядя. Ладно, хихикающие, выкиньте это из головы. — Раздраженно хлопая сложенными крыльями по бокам, она пересекла комнату, чтобы сесть рядом с мужем и погладить Флурри. — Праздничные огни Понивилля выглядят потрясающе, Твайлайт.
— О? — Твайлайт на мгновение попыталась сохранить спокойное лицо — и проиграла. Она упала с новым приступом хихиканья и не смогла посмотреть Кейденс в глаза.
— Неужели… неужели… неужели Луна заставила тебя посмотреть в ее телескоп? — Шайнинг Армор с трудом выдавливал из себя слова, его бока вздымались, пока Кейденс садилась рядом с ним. Зажмурив глаза, он старался сдержать смех, но он вырывался наружу в виде тяжелых, пухлых фырканий, от которых разлеталась грива Флурри.
Нахмурившись, Кейденс отстранила дочь от мужа и притянула ее к себе:
— Эй! Мамина кобылка весело полетала? Пришлось ли твоей няне гоняться за тобой? — При звуках маминого голоса Флурри захихикала и прижалась к ней.
Тсс фыркнул, покачал головой и продолжил чтение, а Хотспур пожевал губу.
Твайлайт снова сорвалась, разразившись хохотом, и схватилась за бока. Когда она вдруг закудахтала, как курица, то приостановилась, но лишь на мгновение, а затем еще больше разразилась хохотом, изредка переходящим в кудахтанье и улюлюканье. Покачав головой, Кейденс перенесла это со всем возможным изяществом.
— На самом деле это не смешно, просто немного странно, вот и все. Гослинг младше меня, и мне кажется странным называть его своим дядей. А теперь успокойся, я устала, и это был долгий день. — Она зевнула и обняла свою дочь теплыми, пушистыми объятиями.
Сверкнув магией, Твайлайт создала зеркало. Некоторое время она удерживала его, глядя на невестку, смеясь и кудахча. Тем временем ее брат подобрал подушку и прикрыл ею лицо, лая от смеха. Отвернувшись, Твайлайт передала зеркало Кейденс, а затем засунула копыто в рот в тщетной попытке сдержать свой теперь уже болезненный смех.
Кейденс взяла зеркало у золовки, поднесла его к глазам и заметила черные круги вокруг обоих глаз. Она моргнула, почувствовав ярость, и поняла, что ее дважды обманули. Ее провели. Одурачили. Подставили. Провели. Надули. Она бросила вызов Луне — они боролись за положение, — и теперь Кейденс поняла, что поплатилась за это. Бывший Элемент Смеха нанесла ответный удар, как и подобает ее идиоме, — сокрушительное комбо из двух ударов.
— Пусть это будет последнее, что я сделаю, но я достану этих двоих.