Во тьме ночных кошмаров

Глава 32

– Знаешь, в чем твоя ошибка?

«Это просто сон», – Кейденс проигнорировала насмешливый голос, ворчащий, чуть порыкивающий. «Игнорируй ее»

– Ты не понимаешь своей сути.

На периферии зрения мелькнул черный лисий хвост, усеянный серебристыми шерстинками, словно звездами. Белый кончик зазывающе вильнул и исчез во тьме, окружающей темно-розовую пони.

– Ты всего лишь заготовка. Хотя, тебе и до заготовки далеко.

Пара янтарных глаз вспыхнула прямо прямо напротив Кейденс. Вытянутые лисьи зрачки впились в нее, в самую ее душу, рассматривая, словно насекомое под лупой.

– Такой потенциал... И столь бездарно загублен. Воистину все, чего касалась Селестия, обречено на стагнацию.

«Игнорируй ее»

Ненависть, столь досаждающая наяву, испарилась, задавленная куда большей силой. Бесконечная тьма сжималась вокруг аликорна, сквозь нее мелькали образы войн, масштабы которых казались просто невообразимыми. И чем дольше Кейденс всматривалась в пелену тьмы, тем страшнее ей становилось.

Она посмела бросить вызов силе, которую не понимала. Силе, которая сметает все на своем пути.

– Твоя ненависть, она такая... Мелочная. Ведь ты не дала ей разгореться. Не сделала ее своей жизнью, своей сутью. Ты... Испугалась себя. Своей силы, своего потенциала.

Пони замерла, чувствуя чужое, пахнущее кровью, дикостью и яростью войны дыхание. Ухо дернулось, когда его коснулся прохладный лисий нос, вокруг шеи обернулись руки, покрытые черной в серебристых звездах шерстью.

– Знаешь, почему я рассказываю тебе все это? – вкрадчиво спросила Найтмер, прижимаясь к мелко подрагивающей Кейденс грудью. – Потому что я ничем не рискую. Потому что ты – трусиха. Потому что в тебе нет, на самом-то деле, ни капли желания бороться.

«Игнорируй...»

В шкуру впились тупые когти, болезненно проминая ее, оставляя многочисленные синяки под темно-розовой шерстью.

– Потому что ты лишь безвольная пешка. Бесполезная пони, под стать своей названной тетушке. Тебя попользовала Селестия... А теперь за тебя взялась Рэдиэнт Хоуп.

Кейденс дернулась и замерла, ощутив касание когтей на своей глотке. Мокрый язык прошелся по ее щеке, оставив влажный след и ощущение ледяного ужаса в груди.

Она... Она для нее всего лишь добыча...

– А когда она наиграется с тобой... – толпы мурашек промчались по шкуре, поднимая дыбом шерсть. – Когда ты снова окажешься всеми брошенной... Преданной... За тобой приду я. И... Может быть... Сделаю из тебя что-то... Стоящее...

Крик, ужаса, ненависти, страха, ярости, захлебнулся – тупые когти с отчетливо ощущаемым треском вспороли шкуру, пронзили вены. Судорожный вдох забулькал алой жидкостью в разорванной трахее...

И Кейденс проснулась.

Несколько секунд императрица смотрела на ткань балдахина, отрезающую ее кровать от остальной комнаты, медленно, сипло дыша, пытаясь успокоить бешено молотящее сердце. Страх, тихий ужас медленно отступал под давлением гнева, ненависти к твари, в очередной раз осквернившей ее сон.

Но эта ненависть уже не могла поглотить подозрения. Она была не в силах подавить шепот паранойи, избавить от ощущения взгляда в загривок.

Ненависть не могла стереть липкое, влажное ощущение, оставленное Найтмер на ее щеке.

Потерев шерстку сгибом ноги, брезгливо сморщив нос, Кейденс решительно сползла с кровати, окутываясь дымом, тут же обратившимся металлом и кристаллами тяжелых доспехов. Пол с лязгом ударил в накопытники, с шелестом-звоном расправились окованные броней крылья. Долгие секунды аликорн смотрела на свое отражение в зеркале, нечесанную, неухоженную гриву, красные глаза со столь знакомым вертикальным зрачном.

«Ты не понимаешь своей сути»

Она действительно не понимала себя, химеру, сплав двух слишком разных пони. И она, и Сомбра страдали от болезни разума, но если Кейденс еще как-то могла держать себя в узде, то вот король... Он окончательно и бесповоротно сошел с ума. Настолько, что ей были почти недоступны его воспоминания, навыки, знания.

Зато на сознание осколки его личности давили, куда там Найтмер...

– Моя Императрица, завтрак подан, – склонился в глубоком поклоне кристальный пони в устаревших, но все еще вполне крепких доспехах.

– Где Хоуп? – прохрипела Кейденс, откашлялась – ее голос вечно скакал от свистящего шипения до хриплого рыка. Ни следа прежней мелодичности.

– Ожидает Вас в трапезной, Моя Императрица.

– Не беспокоить, – рыкнула аликорн, грохоча сталью на весь коридор.

Война... Столь любимая Найтмер война уже началась. Ее – ЕЕ – пони уже столкнулись в бою с летающим чудовищем, безумным гибридом дирижабля и облачного острова, и понесли немалые потери от его... орудий, вроде, так это называется. Каждая вспышка на борту этого исполина означала взрыв, уносящий жизни множества кристаллийцев, а ведь их были десятки. Всего одно короткое столкновение стоило ее армии почти тысячи пони. Хуже всего то, что барьеры этой летающей крепости могла пробить только сама императрица, да и то, не сразу – дирижабль-переросток успевал телепортироваться.

Телепортироваться. Твайлайт Спаркл не шутила, когда говорила, что его реактора хватит для поддержания погодной магии Кристального Города.

Ненависть вспыхнула пожаром и тут же утихла, скованная волей Кейденс – у нее уже получалось себя контролировать. Немного... Вспышки гнева, неконтролируемой ярости и жестокости никуда не делись, и вряд ли она уже от них сможет избавиться. Принцесса Любви умерла, была жестоко убита, и теперь вместо нее мир топтала... Кто? Воплощение Ненависти? Слишком громко. Разве что все та же принцесса, даром, что императрица.

Пони вошла в трапезную, с грохотом, обласкавшим уши, распахнув двери. Здесь уже и правда был накрыт стол на две персоны, и рядом в смиренном ожидании стояла Рэдиэнт Хоуп. Она мягко улыбнулась вошедшей Кейденс.

Слова Найтмер вспыхнули в голове беззвучным эхом и тут же были задвинуты в сторону. Она не будет слушать эту безумную лисицу, не поддастся ее наговорам. Хоуп смогла хоть и частично, но стабилизировать ее разум, сознание, каким-то неведомым образом совместить осколки личности, ослабив тем самым безумие. Это уже было много по мнению той, кто не могла самостоятельно разобраться в бардаке в собственной голове.

– Доброе утро, моя императрица, – единорожка склонилась в поклоне. – Она вновь приходила?

– Да, – с трудом сдержав рык, прохрипела аликорн, садясь за стол. – Проклятая тварь...

– К сожалению, у нас нет ни сноходцев, ни артефактов, способных их заменить, – Рэдиэнт села напротив, дождалась, пока Кейденс первая примется за еду.

Ела она парадоксально аккуратно, но грубо, скрежеча ножом по тарелке и чуть ли не откусывая зубцы вилки. Во всем ее поведении была эта двойственность, нестабильность, и постепенно она закреплялась. Хоуп не знала, хорошо это или плохо.

– Императрица, трибуны сообщают, что летающий остров эквестрийцев маневрирует недалеко от границы...

– Дирижабль, – Кейденс чуть поморщилась, скалясь – ее народ отстал от остального Эквуса на добрую тысячу лет. – Это дирижабль. Хоть и размером с остров.

– Дирижабль?..

– Ответь якам, что мы согласны на союз, но только при условии обеспечения Империи учеными и инженерами, – аликорн ощерилась, ее телекинез скрутил вилку в узел, словно кусок ткани. – Довольно кристальному народу прозябать в невежестве!

– Я передам, моя императрица, – торопливо склонила голову Рэдиэнт, прикрыв глаза. Она знала – покорность и кроткость, послушность, все это успокаивает аликорна, позволяет ей лучше себя контролировать.

Вот и сейчас Кейденс с шумным вздохом отшвырнула испорченный столовый прибор и взяла новый, продолжая трапезу, как ни в чем не бывало.

– Мы не можем ждать, – прошипела сквозь сжатые зубы императрица. – У Найтмер, а значит, у ее армии бесконечно больше опыта и знаний о войне. Стоит ей собрать свои силы, нам не поможет ни численное преимущество, ни кристальная магия.

– Мы превосходим их числом пять к одному, – тихо заметила Рэдиэнт Хоуп.

– А толку? – доев, Кейденс швырнула на стол вилку с такой силой, что та вонзилась в столешницу. – Они будут маневрировать. Много маневрировать... Я видела, как привыкла действовать эта сумасшедшая, я знаю, что не будет более боев, как привыкли воины Империи. У нас нет никого, кто знал бы, что такое тактика малых групп, а строй... Тысяча – невысокая цена невежества и бездумной веры в числа.

– Я понимаю...

– Ничего ты не понимаешь, – зло фыркнула пони, рывком головы отбросила в сторону лезущую в глаза гриву. – Дирижабль – лишь одна из наших бед. Помнишь пегасов? Которые несли на седлах оружие?

– Коробки с палками?

– Это пулеметы. Они стреляют... Кусочками металла, зовущимися пулями, и скорость их в десять раз превышает скорость пегасов. Пулеметы способны выпускать по одному-два десятка пуль в секунду.

Хоуп неуверенно покачала головой – она не могла себе представить подобное оружие, это было за гранью ее понимания.

– Один такой пегас способен заменить три десятка наших кристальных метателя по уровню смертоносности, – Кейденс с грохотом спрыгнула с кресла на пол, проскрежетав металлом накопытников по кристальной поверхности.

– Вы не верите в победу Империи?

– Найтмер не даст нам победить... – аликорн запнулась, осознав мельтешащую ранее на границе сознания мысль. – Но и проиграть тоже... Ей нужна война. Постоянная война.

– Но зачем?

– Зачем Дискорду его хаос? Затем же, зачем Найтмер – война, – темно-розовая пони скрипнула зубами, прищурившись.

Для этого она раз за разом оскверняет ее сны? Провоцирует, заставляет злиться, бояться, ненавидеть, ужасаться... Но никогда не додавливает до конца? Она что... Правда хочет, чтобы Кейденс стала сильнее?!

– Вот ведь безумная тварь...

***

Фестрал долгую минуту рассматривал стандартный бланк добровольца, заполненный нарочито аккуратной ротописью. Лишь в пятый раз убедившись, что придраться просто не к чему, он перевел взгляд на кобылку, ростом еле-еле достигающую столешницы.

– А ты не должна быть сейчас в школе?

– Я читала правила, там никто не писал про возраст, – нахмурилась Скуталу.

Она не для того уехала аж в другой город, подальше от Понивилля, чтобы ее завернули из-за возраста.

Сама идея записаться в вооруженные силы была... Не спонтанной. Маленькая пони долго, очень долго пыталась понять, как так вышло, что ее кумир, ориентир, самая крутая пони Эквестрии просто взяла и предала все свои прошлые идеалы. Но сколько бы она не думала, как бы не докучала Биг Маку своими вопросами, ответа найти так и не удалось. Не помогали и другие пони, воодушевленно обсуждающие грядущую наверняка победоносную войну с драконами и Кристальной Империей. Поэтому она решила сама посмотреть на эту армию, изнутри.

– Так-то оно так, конечно... – жеребец озадаченно почесал загривок сгибом крыла.

Он не мог в лоб сказать, что эта лазейка была оставлена по требованию Владычицы Ночной, специально для беспризорников, сирот, ну или просто жеребят из неблагополучных семей. Пусть таких были жалкие единицы, но они были, и для них армия могла стать социальным лифтом, а так же тем самым в меру строгим родителем, который даст им шанс устроиться в жизни. А Скуталу не производила впечатление проблемного жеребенка, ну или просто сироты.

Да и в бланке она честно написала, что семья у нее есть.

– Где твои родители?

– Не знаю.

Фестрал чуть не поперхнулся – настолько спокойным, равнодушным был ответ. Для него, выросшего в откровенно маленьком по меркам дневных пони городе, сама идея беспризорников была безумной.

– Почему?

– Они путешественники и исследователи, – кобылка пожала плечами. – Они все время где-то путешествуют и что-то ищут.

– Вот как, – перепончатокрылый пони задумчиво потер подбородок.

Вообще, отказать он не мог, но в его силах было отправить запрос наверх с целью либо найти родителей Скуталу, либо получить прямой приказ «не заниматься ерундой». Жеребята шли в армию либо не от хорошей жизни, либо поддавшись пропаганде, но во втором случае их просто зачисляли в так называемое кадетское училище – та же школа, только с другими акцентами и большим упором на физическую и строевую подготовку. Родители, впрочем, своих детей оттуда довольно быстро забирали.

Фестрал колебался не просто так – имя «Скуталу» казалось ему знакомым, вроде как оно фигурировало в каких-то слухах.

– Хорошо, ты зачислена в рекрутскую очередь, – пони шлепнул на заявление соответствующую печать. – Нам нужно время, чтобы все проверить и решить, куда тебя отправить. Так как у тебя есть родители, я обязан уведомить тебя о том, что их решение приоритетно за исключением ряда случаев, и если они решат тебя забрать – ты не сможешь отказаться. И да, мы уведомим их о твоем решении.

– Совсем-совсем не смогу?

– До тех пор, пока ты несовершеннолетняя, за тебя несут ответственность твои родители, – спокойно пояснил пони.

«Хороши родители, конечно. Надеюсь, они ее хотя бы не одну в доме бросают»

– Хорошо, – уверенно кивнула Скуталу.

– Обычно проверка занимает до трех дней. Тебе придется подождать, у тебя есть, где остановиться?

Несколько секунд фестрал смотрел на все более и более круглые глаза жеребенка, после чего вздохнул.

– Эдука, отведи Скуталу в гостевую комнату, будь добра.

– Да ты зат... – выглянувшая из боковой двери фестралка запнулась, увидев, кого ей предстоит сопровождать. – Затюкал уже, если честно.

– Ну извини, что у Лис рана открылась и он не смог нам помочь.

– Ой, да заткнись, – кобылка закатила светло-зеленые глаза. – Ты, значит, Скуталу? А ты не должна быть в школе?

– Тетенька, вы уже пятая, кто этот вопрос задает...

– Тетенька Эдука... – фестрал с трудом задавил рвущийся наружу ржач до сиплого хрипа, но ему все равно прилетело подушкой по носу. Проследив за полным матов падением жеребца, фестралка крылом мягко подтолкнула подошедшую к ней Скуталу в коридор.

Для жеребенка эта сцена была... откровением, возможно? Увидеть, что ночные пони, в общем-то, точно такие же, как и дневные. Может, более строгие, лучше себя контролирующие, но в общем и целом, обычные пони, тоже шутят, тоже смеются, тоже дружат.

Может ли это быть ответом на вопрос, почему Рэйнбоу Дэш предала их и принцессу Селестию?

– Так, ты у нас надолго?

– Ну... – пегаска потерла затылок копытом. – Наверное, до трех дней?

– А, уточнение данных, ясно с тобой все.

– Мисс Эдука, а можно один... Нет, два вопроса?

– Давай, – фестралка толкнула одну из дверей, открывая максимально обычную спальную комнату. Окно, кровать, стол, стул, шкаф, тумбочка, кристаллический светильник на потолке.

– Почему у фестралов такие странные имена? – Скуталу, следуя жесту проводницы, вошла в комнату.

– Потому что имена у нас в старой традиции, она еще тысячу лет назад в ходу была, – Эдука открыла шкаф, достала оттуда подушку и одеяло. – Поговаривают, что когда-то давным давно на Эквусе все на разных языках говорили... Так, душевые в конце коридора, там же туалет, уборкой занимаются наемные пони, но будешь прямо мусорить – сама примеришь тряпку и совок, понятно?

– Да, мисс Эдука.

– У тебя деньги на еду есть?

– Я... Я думала, меня сразу заберут, вот.

– С планированием у тебя прямо беда, – вздохнула фестралка, взбивая подушку и кидая ее на кровать. Скуталу промолчала – а что ей ответить? – Поставим тебя на довольствие временно. Ты хотела второй вопрос задать.

– Почему... Почему королева так хочет войны?

Жеребонок изначально хотела спросить про Рэйнбоу Дэш, но каким-то шестым чувством поняла, что это будет очень, очень глупо.

– А ты не из робких, такое спрашивать у фестрала, – Эдука хмыкнула, аккуратно прикрыла дверь, отчего у пегаски начала вставать дыбом шерсть. – Давай я задам тебе встречный вопрос. Почему ты пришла сюда? Не из-за пропаганды ведь, верно?

– Я... Я... Я просто хотела понять... Вот...

– Понять, значит... – фестралка покачала головой, поджала губы. – Знаешь что... Иди домой, Скуталу. Тебе здесь не место, ни в этом здании, ни тем более в армии.

– Но я!..

– Ты ведь за полковником Дэш сюда пришла, верно? Она рассказывала о тебе, – перепончатокрылая пони посмотрела прямо в глаза испуганно сжавшейся пегаске. – Зачем ты пришла в вербовочный пункт, Скуталу? Здесь ты не найдешь ответов на свои вопросы. Только потеряешь себя.

– Тогда зачем вы забираете пони?!

– Забираем? Они теперь сами к нам приходят, Скуталу. Приходят, потому что хотят почувствовать себя защитниками, героями. Разве это не очевидно? – Эдука оскалилась, ее зеленые глаза хищно заблестели. – Это все потому что вы, дневные, впервые почувствовали вкус борьбы. Сбросили с себя хомут гармонии, осознали свободу выбора и жизни. А знаешь, где любой пони свободнее всего?

Скуталу вжалась крупом к закрытую дверь, в ужасе смотря на облизывающуюся фестралку. Она внезапно, вдруг, осознала, что перед ней не просто темная пони с перепончатыми крыльями, но представительница совершенно иного народа, та, кто ела и ест мясо, умеет сражаться... Умеет убивать.

– Свободнее всего пони на волоске от гибели, Скуталу. Когда слетает весь налет цивилизации, доброта гибнет, и наружу лезут инстинкты. Когда из всех правил, всех законов остается только один – закон выжившего. В смертельной опасности, в борьбе за жизнь раскрывается истинный характер, Скуталу. Будешь ли ты спасать товарища, друга, или убежишь, сверкая копытами? Отберешь ли у умирающего брата или сестры по оружию аптечку, или забинтуешь его, игнорируя собственные раны? Как ты думаешь, Скуталу, какой будешь ты? И хочешь ли ты узнать себя настоящую?

Пегаска зажмурилась, хныча от страха, сжалась, словно пытаясь стать меньше, исчезнуть из этой комнаты, этого мира. Умчаться как можно дальше, лишь бы не слышать пугающих слов жуткой пони с зелеными глазами.

– Возвращайся в Понивилль, Скуталу, – уже спокойно, с нейтральным выражением лица, приказала Эдука. – И забудь о войне, об армии, о Рэйнбоу Дэш. Она не просто так тебя оттолкнула, но ты с истинно дневным упрямством решила, что только тебе известно лучше. Документы я зама заберу. Ну, чего сидишь?

Скуталу безмолвно, роняя слезы, выбежала из комнаты пулей промчалась по коридору. Вскоре хлопнула входная дверь, даже прогрохотала, а Эдука, задумалась, осознав, что упускает что-то важное.

– Да ептвоюблять! – фестралка метнулась следом.

«У нее ж денег на обратный поезд вот точно нет!..»

***

Аморэ-Долор с неподдельным интересом листала руководство по эксплуатации «общевойского пулемета Риппер». Хотелось бы сказать «читала» или даже «изучала», но, во-первых, она не знала современного эквестрийского – Долор читать не умела в принципе, а Аморэ знала только древний – а во-вторых, абсолютно не разбиралась в технике. А Риппер был, по большей части, именно механическим конструктом, магии в нем было не так уж и много, особенно по сравнению с метателями Кристальной Империи.

Строго говоря, это единственное, что она могла сделать сейчас.

Рэйнбоу Дэш командовала, как это называли современные пони, войсковой операцией, пытаясь многочисленными ударами по всей линии фронта сдержать наступление армии Империи. Этому способствовала «стратегическая мобильность» дирижабля, его способность телепортироваться в считанные минуты. Мощь, излучаемая «реактором», поражала воображение, воистину изобретение, достойное Владычицы.

Старлайт Глиммер отвечала за управление магическими технологиями – руководила барьерной командой, занималась обслуживанием магической части «орудий», и в целом все, что касалось магии, касалось и ее. Очень могущественная и умелая волшебница, в былые времена она могла бы зваться архимагом.

Ноксала... Кошмар, элитный гвардеец Владычицы, фестрал, одаренный Ее волей, она командовала «эскадрильями» пегасов, вооруженных Рипперами, так как «полковник» Рэйнбоу Дэш была занята другим. Было видно, что ей тяжело, она плохо справлялась, но у нее был Магнус, «адъютант» радужногривой пони. Вместе они вполне успешно прореживали ряды кристаллийцев в редких вылазках пегасьего «полка».

А Аморэ-Долор... Она... Она оказалась практически бесполезна.

Все, на что ее хватало, это разведка из теней, да редкие диверсии с использованием умбр. Ее магические знания были крайне ограничены, понимания тактики и стратегии эквестрийской армии не было вовсе. Для нее все было в новинку, непонятным, слишком быстрым, а еще она была на три четверти кошмаром, а значит, крайне зависима от магии. Четверть души единорога позволяла ей комфортно существовать, даже жить, но ее было недостаточно, чтобы позволять гибриду активно использовать магию.

Ее возможности, вернее, огрызки возможностей, заметно разочаровали Рэйнбоу Дэш. Возможно, радужногривая пони ожидала от нее способностей на уровне Тантабуса, но этот хитрец не был заперт на долгие столетия в агрессивной среде... Да и получал силу напрямую от Владычицы Ночи. Аморэ-Долор могла быть весьма опасна, но не в столь масштабных сражениях могучих армий. Ее знания как императрицы тоже оказались бесполезны, ведь Аморэ всегда желала мира, а не войны, а Долор вообще не понимала концепции боевых действий.

Ее это не сильно беспокоило, но ощущать досаду и разочарование окружающих пони было просто-напросто обидно. Поэтому Аморэ-Долор и начала изучать «современные средства ведения боя», и, в частности, пулеметы. Как единорог, она могла носить с собой их и без седла, главное только разобраться, как ими пользоваться, как заряжать, и как обслуживать. Возможно даже, удастся адаптировать оружие для умбр, и тогда у Владычицы появится теневая армия с Рипперами, которую можно будет выпустить прямо в тылу врага.

Еще бы она понимала, что означают все эти занятные картинки...

– Ты ведь не понимаешь, что тут написано.

Аморэ обернулась, с некоторым удивлением обнаружив рядом с собой Старлайт Глиммер. Она даже не услышала, как та подошла.

– К моему сожалению, ты права, – Долор вернулась к инструкции, перелистнула страницу. – Но это любопытное изобретение, куда интереснее, нежели умбры.

– Ты изучала умбр? – приподняла бровь серебряная пони. – Почему?

– Одно стоит знать тебе, кошмары, как создания эфирные, ограничены в своем разуме, эмоциях, порывах, – бывшая императрица на секунду прервалась, любуясь изяществом и грубостью, совмещенными в изображении одной из деталей пулемета. – Моим чувством, моим движением всегда было любопытство.

– Любопытство? У кошмара?

– Ужель ты думала, что мы лишь негативное воплощаем? – Аморэ улыбнулась. – Впрочем, и то правда, редкое эфирное творение способно развиться с таким порывом. Потому меня и приметила Владычица Найтмер Мун, наряду с хитрецом Тантабусом и грубым Фобосом.

– Вот значит как, – Старлайт окинула высокую пони взглядом. – И что, тебя устраивает твое положение?

– Довеска? – улыбка Аморэ-Долор потускнела, уголки губ дернулись вниз. – Таково решение Владычицы. Не нам его оспаривать. И, к сожалению, некому меня учить, а мои силы магические весьма ограничены. Сущность кошмара – поглощение, мы песок, что жадко впитывает воду магии и чувств. Своих мало, вот и паразитируем понемногу.

– Поэтому Долор слилась с Аморэ, – кивнула кобылка. – Остатка души сверженной императрицы, как я вижу, вполне хватает для твоего питания, и даже немного излишков остается.

– Лишь самую малость, – вздохнула Долор. – К чему сей разговор, Старлайт Глиммер? Мне бесконечно приятно, что ты нашла время на него, но я не понимаю твоего интереса к бесполезному гибриду.

– Я бы не назвала тебя бесполезной, – пони хмыкнула. – Не раскрывшей свой потенциал – да.

– И все же, в чем же твой интерес, пони с волей Найтмер Мун?

– Ты не веришь в дружбу без цены?

– Милая Старлайт, дружба редко зарождается из альтруизма, – Аморэ-Долор с улыбкой покачала головой. – Я чувствую твой интерес, тусклый, заглушенный. Удивительно, что Владычица дозволила тебе существовать.

– Но и тебя она не уничтожила. Ведь твоя верность ей уже не столь абсолютна, я права?

– Твое своеволие может стоить тебе куда больше жизни, Старлайт, – с лица гибрида сполз любой намек на доброту и тепло, оставив лишь холодное выражение, словно бы говоря, что тема выбрана опасная, запретная. – Воля Владычицы – это не просто ее идеи, ее мысли, ее желания.

– Я знаю, – Старлайт Глиммер аккуратно забрала у Аморэ книжку с инструкцией. – Но и твоя, и моя связь с Ее Величеством не столь уж и крепка, разве нет?

– Ты ведешь опасную игру, пони, – Аморэ встала, возвышаясь над Старлайт, подобно аликорну. – Тщательно обдумай свой следующий ход, ибо он может быть для тебя последним. Бесконечно глупо верить, что Найтмер Мун неведомы твои мысли.

– Это не отказ, Аморэ.

– И не согласие. А нынче же, прошу меня простить, я ощущаю надобность во мне со стороны мостика.

Аморэ-Долор медленно погрузилась в собственную тень, не сводя взгляда с холодных серых глаз Старлайт Глиммер.

Глаз, на дне которых бушевало пламя.