Закрывая книгу

Главка 5. Закрывая книгу

Омлет из десятка яиц с луком и последним помидором, вечно-неизменная овсяная каша, по яблоку каждому и крепкий сладкий чай. Макс оглядел дело рук своих и растолкал спящих тяжёлым сном поней, присев между коек на корточки. Пони очень пугались, если просыпались, а над ними кто-нибудь нависал. Даже и так Кина дёрнулась, ударившись головой о стенку фургона, и диковато скосила глаза.

— С добрым утром, друзья, — пафосно изрёк Макс, вставая на ноги. – Завтрак готов. Идите жрать, пожалуйста!

Последние двое суток тряской езды, отсутствия привычного комфорта, нервного напряжения и рваного сна плохо сказались на подругах. Настроение упало ниже отметки «Норма», головы были тяжёлыми, любопытство иссякло. Теперь Монис в полной мере понимала, что комиксы про Дэринг Ду – выдумка от начала и до конца. Невозможно «приключаться» и выглядеть при этом на все сто процентов, будто ты только что выспалась на мягкой постели и посетила салон красоты. Пегаска даже закинула в рот большую таблетку аспирина, чтобы побыстрее избавиться от головной боли. И как раньше магически неграмотные или обделённые магией пони жили без аспирина? Заваривали цветы таволги. Нужно было выпить чуть ли не ведро, чтобы достичь того же эффекта, что и трёхграммовая таблетка.

Макс, посмотрев на упаковку таблеток, только хмыкнул, унося пустую посуду в мойку.

— Прогресс не остановить, — сказал он, вернувшись. – Даже в Эквестрии.
— Что ты имеешь в виду? – вяло спросила Кина.
— Вы знаете, что ваши диархи являются монополистами на все знания, полученные от ludey? И бóльшая часть прибыли от внедрения новых технологий поступает непосредственно им. Паровая машина, подшипник качения, газогенератор, электрогенератор постоянного тока, радио, телефон, комиксы, тяжёлая музыка, перьевая авторучка… А технология синтеза ацетилсалициловой кислоты – это мой дар поням.
— Хм-м… здóрово, конечно, — сказала Кина. – Скажи-ка лучше, что ты будешь делать дальше? Тут рядом откроется портал в твой мир? Или за тобой приплывёт корабль педобиров, чтобы увезти на Дикий север? Или третий вариант?..

Попаданец замер, оперевшись руками на стену. Потом, словно приняв какое-то решение, повернулся к подругам:

— Мне некуда возвращаться. Все ludy, попавшие в Эквестрию, на Земле умерли. Я же говорил, что в меня попала молния?

Пони молчали.

— Не знаю точно, что у вас говорят о посмертии, эта информация от меня почему-то утаивалась… Но у меня был знатный приход. Яркий извивающийся и искрящийся туннель, необычные ароматы, которые имели цвет, цветные полосы, звучащие как струны, какие-то жуткие рожи, тянущие ко мне щупальца… И вот я уже задыхаюсь от боли в незнакомом лесу посреди круга выжженной земли. Всё, что я узнал о посмертии за 39 лет жизни на Земле, говорило мне, что я умер. Потом Зул, когда мы стали друзьями, рассказал по секрету, что другие ludy, среди которых было двое самоубийц, рассказывали своим кураторам то же самое. Один в один. Это не может быть совпадением. Мы все умерли. – Макс помолчал и продолжил. – Следующие 18 лет я жил как бы в долг, получается… а теперь просто пришло время умереть по-настоящему. Или продолжить trip… Кто знает?
— Погоди… Так ты приехал к морю, чтобы… — Монис вскочила на ноги на своей койке. – Чтобы совершить самоубийство?!.

Человек чуть развёл руками:

— Лунозадая принцесса не оставила мне выбора. Единственное, что я смог – выбрать место и способ.
— И ты так спокойно об этом говоришь! – воскликнула Кина. – Но… так нельзя! Можно как-то по-другому…
— Нельзя по-другому, — мягко сказал Макс. – Да вы не парьтесь! Я всё предусмотрел. Полюбуюсь на море, а потом выкурю забойный косяк с ядошуткой и – фьють. Кстати, вам со мной идти не надо. Я и так вас расстроил.

Губы Кины задрожали.

— Н-нет… не надо, Ма-акс… Монис, ну скажи ему…

Пегаска хлюпнула носом, но отрицательно покачала головой, глядя в пол:

— Он старше нас обеих вместе взятых. И принял это решение не с бухты-барахты. Я… верно говорю, Макс?

Человек, доставший из кармана штанов тонкую коробочку, сделанную, судя по цвету и текстуре из обсидианового дерева, подтвердил:

— Всё верно. В общем… долгие проводы – лишние слёзы. Прощайте, кобылки. Приятно было с вами познакомиться! Извините, если что не так… И подождите пол часика, прежде чем трогаться. Кстати, можете по этой дороге ехать дальше. До Залива Подковы доберётесь часа через два. Там рыбацких посёлков полно…

Миг – и Человек исчез из поля зрения, выбравшись наружу. А Кина плюхнулась на живот, закрыла глаза хуфами и в голос зарыдала. Монис, у которой тоже слёзы подступали, кинулась утешать подругу.

   Продираясь через густой подлесок по пути к берегу моря, Макс поначалу был сосредоточен и сильно потел. Особенно жарко было голове под плотным платком, скрывающим его от всевидящей магии диархов. Потом вошёл в ритм и поймал себя на том, что в мозгу по кругу звучит мелодия и слова одной из любимых англоязычных песен: «Mamasaid» группы Metallica. Видимо, подсознание тоже смирилось с решением человека и вытолкнуло на поверхность наиболее эмоционально подходящий текст, который он начал напевать себе под нос:

Mama, she has taught me well
Told me when I was young:
«Son, your life's an open book
Don't close it before it's done.
The brightest flame burns quickest»
Is what I heard her say.
A son's heart's owned to Mother
But I must find my way[1].

Максим когда-то, целую жизнь назад, занимался с самоучителем игры на гитаре. Освоил дворовые три аккорда, исполнял простенькие чужие хиты под настроение, а потом перегорел. Да и голоса не было. Однако сейчас подушечки пальцев словно наяву ощущали бронзовые завитки струн дорогой гитары, на которой ему довелось как-то сыграть в гостях.

Морская ширь распахнулась перед попаданцем неожиданно, хотя при планировании побега Зул показывал ему несколько фотопроекций восточного побережья моря Селестии, да и крики чаек было слышно издалека. Очень похоже на побережье Крыма. Немного другая растительность, но впечатляющий сорокаметровый обрыв оказался на месте. Здесь море и оглушало, и освежало, и ошеломляло. Закружилась голова, и Макс машинально отступил от края. Проклятое, подсевшее с возрастом зрение, с которым тесно связана работа мозжечка! А ведь раньше высоты не боялся. Переборов себя, попаданец сел на краю обрыва, где не было травы, а суховатый грунт был сдут со скалы постоянно дующими ветрами.

Первоначально Макс очень хотел искупаться в море, чего был лишён уже пару десятков лет. Но – увы! – здесь безболезненно добраться до воды не представлялось возможным. А искушать судьбу, бродя часами при свете дня и выискивая спуск и подходящий пляж, он не хотел. Очередной компромисс с судьбой, ага…

Он минут пять наслаждался прохладным ветром, пахнущим солью, затем достал из кармана штанов портсигар – подарок Зула, в котором было две самокрутки. Основа – листья мать-и-мачехи, но примерно половина – сушёные листья ядовитого для поней плюща из Вечнодикого Леса. Крышесносная вещь. Зул иногда подкидывал Максу самокрутку, когда тот начинал впадать в депрессию и «Ом саи рам» не помогала. В малых концентрациях ядошутка вызывает у людей эйфорию на 2-3 минуты, а затем очень быстрое засыпание. Ну, а в такой… Макс очень надеялся, что ничего не почувствует, когда упадёт с обрыва вниз.

Фосфорная спичка поней могла гореть и под дождём, не то, что на ветру. Максим с удовольствием затянулся, вдыхая пряный и ощутимо плотный дым. Подержал в лёгких, сколько мог. Хотел выдохнуть плавно, но внезапно ощутил внутри разгорающийся пожар. Выдохнул быстро и закашлялся.

— Ох, ты ж, бля! – весело сказал он по-русски, чувствуя, как его забирает, а огонь внутри делает сильнее и увереннее. Горизонт слабо качнулся, а зрение обрело утерянную остроту. Попаданец с несчастливым номером тут же затянулся снова и встал, ощущая зов пустоты под ногами. Ещё одна затяжка – и горизонт призывно качнулся навстречу. Пора было закрывать книгу своей жизни.

Когда богиня ночи выскочила из магического телепорта, Зул даже не вздрогнул. Рано или поздно это должно было произойти. Пока всё шло по плану.

Принцесса Луна только под утро смогла сбежать с Гранд Галопинг, от сестры и бесконечных разговоров с дворянами, поэтому перед подчинённым предстала действительно разнаряженная, как ель на День согревающего очага: серебряные накопытники с бриллиантами; шёлковые кружевные чулки и попонка, превращающаяся в непрозрачную длинную юбку ниже Метки; ожерелье, серебряная корона и две заколки в гриве с рубинами, сапфирами и гранатами; грива и хвост словно присыпаны крошечными звёздочками. Всё сверкало, переливалось, ошеломляло великолепием и богатством. Вместе с Луной надвинулось облако прохладных ароматов ночных цветов, щекочущих ноздри и бодрящих.

Фестрал тут же низко припал на оба передних копыта:

— Моя принцесса!
— Зул, докладывай. Почему монстр ещё не пойман?

Агент «Лямбды» выпрямился. Теперь они с принцессой смотрели друг другу прямо в глаза – она была крупнее большинства кобыл.

— Он не проезжал и не проходил здесь. Из штаба новых ориентировок не поступало.
— Ты же уверял меня, что здесь его единственный путь, — раздула ноздри Луна. – Так, где же он? Где фургон этих туристок?
— Ваше высочество, рано или поздно мы его поймаем. Погодные пегасы повсюду. Даже если он затаился где-то в лесу…
— Объясни ещё раз, почему монстр едет к морю? – нетерпеливо перебила Луна, пристукнув передним хуфом.
— Из доверительных разговоров с ним я сделал вывод, что ему надоело жить так, как он живёт. Он состарился, начал страдать от возрастных болячек. И просто хотел оказаться на воле, увидеть тёплое море… Такое же, как на его родине.
— Это я уже слышала! Но что потом?
— В одном я убеждён точно – Макс не причинит вред пони. Но не знаю, как он поступит дальше. Психологи уверяли меня, что ухудшение его эмоционального состояния, коммуникабельности и стрессоустойчивости связано с возрастными изменениями и долгим нахождением на одном месте. В докладной записке за прошлый месяц на Ваше имя я указывал на это и рекомендовал свозить его на пляж в район Балтимара на пару суток. Если бы меня послушали, то с большой вероятностью побега удалось бы избежать.
— Ты прикрываешь собственный круп, — констатировала Луна, недовольно сверкнув своими глазами цвета хризопраза. – И ты разочаровываешь меня, Зул. Я хотела дать тебе высшую форму допуска, поскольку в тактической обстановке ты разбираешься лучше меня. Но теперь этому не бывать! Мы ещё устроим разбор полётов после завершения этой безобразной операции.

Принцесса помолчала, собираясь с мыслями:

— Оставайся здесь, будь на связи. Я полечу к морю.
— Слушаюсь, моя принцесса! – всё так же спокойно кивнул фестрал.

Выплакав слёзы разочарования и обиды на не радужное устройство мира, Монис и Кина начали собираться в дорогу. Умылись, раскочегарили потухшую топку газогенератора, за руль села пегаска. Кина так и оставалась немного не в себе, бросая украдкой взгляды на стену леса, словно хотела сорваться и побежать туда вслед за ушедшим попаданцем. Обычно такое состояние подруги лечилось чем-нибудь сладким. Вздохнув, Монис сходила к кухонному шкафчику и принесла земнопоне литровую банку с остатками джема и ложку. Сунула в копыта, погладила по голове и ненадолго прижалась щекой к её щеке. Открыла рот, но тут же и закрыла. Что ни скажи, а любая фраза сейчас может вызвать новый поток слёз и новую задержку.

Потрёпанный и поцарапанный фургон с трудом выбрался на дорогу. Монис включила переднюю передачу и тронулась на север, в сторону Залива Подковы. Не успели подруги проехать и двух переходов, как перед фургоном пронеслась тёмная фигура с развевающейся гривой, напоминающей лоскут ночного неба. Монис со всей дури вдавила педаль тормоза в пол, а Кина выронила банку и больно ударилась правой ногой о переднюю панель.

Когда пони выпрямились, то увидели стоящую перед автофургоном принцессу Луну.

— Выходите, кобылки! – раздался громкий голос аликорна, явно усиленный с помощью магии. – И ничего не бойтесь.
— Пошли-пошли!.. – затолкались подруги в узком проходе, стараясь побыстрее выполнить приказ одной из своих живых божеств.

Они вывалились из двери фургона под яркое солнце и замерли перед принцессой, от которой исходила мощная властная энергетика. Ей искренне хотелось услужить, даже если это служение потребует всего лишь стать конским яблоком под её божественным копытом. Разумеется, у Кины из головы сразу же вылетели все язвительные вопросы к царствующей особе, касающиеся Человека.

— Монстра с вами нет? Вы в порядке?
— Монстра? – глупо переспросила земнопоня, озабоченная лишь стискиванием задних ног, чтобы не описаться от волнения, а Монис пихнула подругу и припала на передние ноги в глубоком поклоне:
— С нами всё в порядке, Ваше высочество. Человека с нами нет.

Кина опомнилась и тоже сделала глубокий поклон.

— Встаньте! – величественно произнесла аликорн. – А теперь говорите мне правду и ничего не утаивайте. Человек был с вами? Может, ещё пони-будь?
— Да, ваше высочество, — с готовностью подтвердила Монис. – Был только Человек, попаданец, как он сам сказал. Но он ушёл в лес. Туда, к морю.

Пегаска махнула хуфом и вновь раболепно уставилась на Луну.

— Как давно это было?

Подруги переглянулись.

— Мы не смотрели на часы… — начала Монис, но Кина перебила подругу:
— Почти час назад, ваше высочество.
— С-сено!.. – с чувством выдохнула принцесса и взвилась в воздух. – Ни с места отсюда! Я с вами ещё не закончила.

Поднявшись почти вертикально на высоту около пятидесяти скачков, Луна оценила расстояние до моря и телепортировалась, только чтобы увидеть, как в трёхстах скачках от неё крошечная с такого расстояния фигурка человека касается бурных волн с клочьями грязной пены на гребнях. Аликорн кинулась туда, едва не сбив двух большущих белоснежных чаек, но напрасно вглядывалась в волны. Ни крови, ни клочка одежды. Тело наверняка всплывёт, но это будет потом, а сейчас… Луна закричала. Громко, яростно, как может кричать богиня, не привыкшая проигрывать даже в мелочах. С рога сорвалась молния и вонзилась в волны, выбросив высоченный гейзер пара. Принцесса выругалась грязно и взвилась в небо. Хотелось пони-будь убить, втоптать в землю и при этом видеть покорность и обожание в глазах. Зулу не выкрутиться! Даже если он напрямую не виноват.

Приземлившись перед автофургоном, принцесса ночи увидела в глазах двух молоденьких дурочек из провинции то самое обожание, трепет и страх, о котором только что думала. Это отрезвило Луну.

— Смотрите на кончик моего рога, — приказала она персиковой и серой поням, одновременно произнося про себя запрещённую для всех, кроме диархов, формулу магии разума. Коротко полыхнула вспышка метаматерии, коснувшись глаз Монис и Кины. Пони расслабились, веки их глаз закрылись. Они синхронно плюхнулись на крупы, раскинув задние ноги и так замерев, сразу став похожими на ростовые плюшевые игрушки. Когда они очнутся спустя непродолжительное время, в их памяти не останется событий, связанных с ночным ДТП, попаданцем и принцессой Луной. Подсознание потом достроит связи между лакунами в воспоминаниях, и они будут искренне считать, что сбились с пути в Бесплодных Землях и на старую дорогу Оборотней выехали случайно.

Луна помедлила. Эх, всё приходится делать самой! Она вошла внутрь фургона, брезгливо принюхиваясь. Проклятой старой обезьяной провоняло тут всё! Она быстро осмотрела все шкафчики, заглянула в седельные сумки туристок, в отделение для документов на передней панели. Растёрла в порошок все фотокристаллы, не утруждаясь проверкой содержимого. Наконец, с помощью телекинеза нашла под пассажирским сиденьем единственную, кроме запаха, улику. Какая-то из поней не без таланта простым карандашом изобразила в профиль Максима, сидящего на месте водителя, держащего мощными руками руль и сосредоточенно смотрящего перед собой. По нижнему краю листа шла размашистая надпись: «Порой надо идти ва-банк».

Принцесса ночи фыркнула, и лист бумаги в мгновенной вспышке превратился в невесомый пепел.

К О Н Е Ц

[1] Объясняла мне мама,
Когда был молод я:
Сынок, жизнь ведь как книга,
Дочитай до конца.
Чем ярче будет пламя,
Тем прогорит быстрей.
Сердце хочет быть ближе к маме,
Но я пойду к судьбе своей.