Маска преображает пони

Глава 10

— Оооооооооооооооо! — хныкала Пайпер. — Немного тесновато, мистер Никер, будьте осторожны! Не забывайте, что я кобылка!

— Только тесновато? — Фликер безжалостно потянул за ремешок посередине Пайпер, и она издала жалкий скулеж от боли. — Скажите, мисс Пай, вы хотите, чтобы в ваш костюм забралась крыса и устроилась там, чтобы полакомиться вашим пирожком?

— Затяните потуже, мистер Никер, затяните потуже! — в тревоге воскликнула Пайпер. — Кроме того, я рада видеть, что у вас есть чувство юмора!

— Я не шутил, — безэмоционально сказал Фликер, продолжая затягивать костюм Пайпер. — Если крысы заберутся внутрь твоего костюма, они тебя съедят. Я это видел. Нельзя расслабляться при снаряжении. — Резко дернув, он подтянул задние штанины и закрепил их на крупе Пайпер. Он не обращал внимания на ее вопли, хныканье и пронзительный писк. Все это делалось для ее же блага.

— Как-вы-это-делаете, мистер Никер? Как вы чувствуете себя комфортно в этом костюме?

Не задумываясь, Фликер ответил:

— Это моя кожа. Моя настоящая кожа. Костюм и маска делают меня цельным. Я чувствую себя полноценным пони, только когда ношу их. Они и есть я. — Он протянул тяжелый защитный плащ из прорезиненного холста. — Наденьте маску, мисс Пай. Сделайте глубокий вдох и не бойтесь.

— Хорошо. — Подняв маску, Пайпер втянула в себя как можно больше воздуха, пока Фликер ждал рядом с ней. Дышать было трудно, костюм плотно облегал ее, и она старалась не думать о том, что часть его была сделана из толстой кожи, которую, как она знала, выварили в воске, чтобы придать ей прочность. Пайпер поняла, что для кобылки ее возраста она прочла слишком много книг о жутких и отвратительных предметах. Мать ее не одобряла, но теперь это стало ее преимуществом.

Бесстрастный и неподвижный, Фликер наблюдал за тем, как Пайпер ждет воздуха. Через несколько долгих секунд он услышал слабые механические звуки ее дыхания. Перекинув плащ через спину, он закрепил его на шее, затянул ремни и пряжки, а затем кивнул. Широкополая шляпа опустилась на ее покрытую капюшоном голову, и он несколько раз хлопнул по ней, пока она не встала под прямым углом. Оставалось последнее.

Откинув плащ, он надел на нее пояс с мечом, задвинул его за ребра, затянул, пока она не пискнула достаточно громко, чтобы быть услышанной сквозь маску, а затем вложил в ножны немного поношенный, но ухоженный меч.

Пайпер была прекрасна, так прекрасна, и Фликер почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Он смахнул их — им здесь не место, — и напомнил себе, что нужно быть профессионалом. И все же это чувство не покидало его. Пайпер, отныне и навсегда его сестра, теперь, одетая в свой костюм, была фигурой великой красоты. Он держал свое обожание при себе и переключил его, перепрофилировал, чтобы использовать его для мотивации и обеспечения ее безопасности.

Все может пойти не так.

В тишине Фликер начал надевать свою кожу, и скоро он сможет носить свое лицо. Сегодня он мог быть самим собой, тем пони, которым он был на самом деле, тем пони, которого выбрала судьба. Этот день должен был стать идеальным, и Фликер собирался использовать его по максимуму. Он хотел, чтобы этот день стал особенным и для Пайпер. Ему было что показать ей, такие замечательные вещи, и он хотел, чтобы она была впечатлена им.

— Я вижу так много красного!

Фликер не стал задумываться о том, насколько это может быть страшно для Пайпер. Он стоял рядом с ней, оценивая ситуацию. Красного действительно было много. Эта деревня была заражена. Особенно его беспокоили зернохранилища, но и дома, и складские помещения, и склад на набережной были настоящими горячими зонами.

— Фликер, я должна кое-что признать, — сказала Пайпер тихим шепотом, который было трудно расслышать сквозь маску.

— Да? — Чувствуя беспокойство, Фликер не стал поправлять Пайпер.

— Я только что описалась… Мне так стыдно… Прости меня.

— Я помогу тебе потом привести себя в порядок, — ровным голосом ответил Фликер. — Не думай ни о чем. Не отвлекайся, просто будь. — Он продолжал оценивать ситуацию и понимал, что с этой проблемой давно пора было разобраться. В нем зародилось острое чувство гнева: филиал Лас-Пегасуса должен был что-то предпринять или позвать на помощь раньше. Это было позорно и не имело никакого оправдания. Он собирался поговорить со Злыднем и знал, что Злыдень его выслушает.

Злыдень всегда слушал.

— С чего бы нам начать? — спросила Пайпер.

Внимательно осмотревшись, Фликер ответил:

— Вон с того гнезда на складе. Как думаешь, ты сможешь вызвать их с помощью всего того, что умеешь?

— Да. — Кивнув, Пайпер покачала шляпой вверх-вниз. — Так много красного и оранжевого. Эти пони, должно быть, заживо съедены блохами.

— Мы здесь, чтобы излечить. — Голос Фликера был холодно-спокоен. — Это болезнь, и мы здесь, чтобы лечить. Мисс Пай, думайте о деревне как о пациенте. Мы здесь, чтобы отсечь больную плоть, инфекцию и гниль. Деревня, наш пациент, демонстрирует признаки болезни. Крысы — это микробы… загрязнения… нечистоты в организме. Мы с вами… мы как белые кровяные тельца. Мы поддерживаем тело, деревню, в здоровом состоянии. Мы здесь только для того, чтобы делать свою работу, а наша работа — лечить.

— Спасибо, мистер Никер, это как-то очень обнадеживает, а еще это очень похоже на вас.

Стоя на месте, Фликер ждал, что Пайпер сделает то, что она собиралась сделать. Через несколько секунд перед Пайпер появилась светящаяся флейта, светящаяся таким же желто-зеленым светом, как и ее глаза. Флейта мерцала, искрилась, а затем начала менять форму. Флейта превратилась в крысу с длинным хвостом, она стала крысиной флейтой с отверстиями.

Дудка Пайпер превратилась в крысиную свирель.

Фликер, впечатленный, начал слышать музыку, странную музыку, которая тревожила его, заставляла дергаться и пробуждала в нем какую-то потребность в насилии. Ему нравилось это ощущение, очень нравилось. Оно пробудило его первобытные инстинкты, и он ослабил меч в ножнах. Музыка была призрачной, диссонирующей, и от нее у Фликера по коже побежали мурашки.

Одна за другой красные точки, некоторые из которых имели мерцающие контуры, указывающие на то, что они заражены чумой, начали покачиваться, как будто танцевали. Они выстроились в небольшую линию, этакую крысиную колонну, и Фликер наблюдал, как они выходят на открытое пространство через заброшенную трещину в фундаменте. Они двигались в такт музыке, исполняя отвратительный крысиный танец, когда подходили к Пайпер, понуждаемые ее музыкой, влекомые к ней непреодолимым побуждением.

Фликер, который однажды слышал песню о каком-то пожаре на дискотеке, черпал вдохновение в своей памяти. Вытащив свою палочку, он решил, что если он смог поджечь пару крыс с помощью своего заклинания поджигания крыс, то должен быть в состоянии поджечь целую шеренгу крыс, если воспользуется своей палочкой.

Он создал заряд и взмахнул палочкой, направив всю свою ненависть и отвращение на крыс, которые в его представлении были не более чем красными пятнами. Вся их шеренга вспыхнула, и, к его удивлению, огонь был недолгим. Они почти сразу же превратились в кучки пепла — так велика была сила и жар пламени.

Как раз в тот момент, когда он собирался отдать Пайпер приказ вызвать еще крыс, он обнаружил, что их становится все больше. Они выходили из склада, из эллинга, из сараев для инструментов, которыми была усеяна набережная. Крысы поднимались из реки. Фликер начал просчитывать ситуацию — он решил, что крыс много и что, возможно, Пайпер откусила больше, чем они вдвоем могли прожевать.

Что ж, тогда им нужны зубы побольше.

Его медленный, но методичный ум взялся за дело, и он огляделся вокруг, чтобы посмотреть, с чем ему придется работать. Он заметил лопаты, грабли, несколько кос, которые были потенциально пригодны, а затем его взгляд упал на хорошо знакомое ему сельскохозяйственное оборудование — аэратор почвы. Он был большим, около трех метров в ширину, и представлял собой грубый железный цилиндр с железными шипами по всему периметру. Его тянули по почве, как плуг, и он проделывал в грязи множество маленьких отверстий.

Жеребенок обратил свой холодный, убийственный взгляд на приближающуюся стаю крыс. Ему не потребовалось много времени, чтобы принять решение. Он убрал палочку в карман и стиснул зубы. С помощью телекинеза он напрягся и потянул за аэратор, обнаружил, что тормоза заблокированы и не дают сдвинуться с места, и проклял собственную тупость. Телекинезом он ударил по рычагу тормоза, опорные колеса на каждом конце аэратора заскрипели, когда он начал двигаться, и Фликер направил его в сторону крыс.

— О, МЕНЯ СЕЙЧАС СТОШНИТ!

Оскалив зубы под маской, Фликер направил почвенный аэратор в сторону надвигающейся стаи крыс. Он чувствовал сопротивление аэратора, когда тот перекатывался через первые ряды, — на пути было много маленьких тел, поэтому он надавил еще сильнее. Крысы выскакивали, как прыщи, насаживались на шипы, и аэратор быстро расправлялся с ними. Послышался ужасный звук, тошнотворный хлюпающий звук, и крысы завизжали, когда Фликер раздавил их насмерть холодным, бесчувственным сельскохозяйственным оборудованием, приведенным в движение силой его воли.

Измельченные под аэратором, крысы превратились в настоящий фарш. Фликер пожалел о своем выборе орудия почти сразу же, как только увидел лужу крысиного желе. Он будет часами возиться здесь с лопатой, убирая все это. Хорошо, что у него есть Пайпер, которая поможет ему убрать этот беспорядок. Сегодня она получит истинное представление о работе.

— Еще крысы! — крикнула Пайпер.

Повернув голову, Фликер заметил их: их было довольно много, они выбегали из домов, из амбаров и из норок в земле. Он не был уверен, но подозревал, что Пайпер призывает всех крыс в округе, и это было прекрасно, Фликер был совершенно не против. С помощью телекинеза он подтянул аэратор, прокатив его по ковру из крысиного мяса на земле, и раздалось еще больше тошнотворных звуков.

Со стоической покорностью он принялся за свое мрачное дело, снова ощущая себя фермером. Все было как дома с родителями, только на этот раз урожай немного попискивал, но он не возражал. Он был Жнецом Крыс, и сейчас наступила осень их существования. Он толкнул тяжелый аэратор вперед, и его маска скрыла ужасную ухмылку, которая могла бы заморозить кровь самой Найтмер Мун.

— О АЛИКОРНОВЫ ПОНИ, Я НЕ МОГУ СМОТРЕТЬ!

Какое необычное выражение, подумал про себя Фликер. На этот раз толпа крыс была гораздо больше, и ему пришлось приложить всю свою силу воли к телекинезу, чтобы продолжить движение аэратора вперед. Потом он устанет, но это не оправдание для плохой работы.

— О, ЗВЕЗДЫ, ЭТО ПОХОЖЕ НА ТО, КАК БУДТО КТО-ТО ИЗ ПОНИ ЖУЕТ С ОТКРЫТЫМ РТОМ!

Фликер испытывал мрачное чувство удовлетворения от своей работы и был уверен, что доктор похвалит его, но не то чтобы он нуждался в этом или ожидал этого. Он справлялся с работой, причем в рекордно короткие сроки. Магия Пайпер была прекрасна, это была самая прекрасная магия на свете, возможно, даже лучше, чем магия принцессы Селестии и принцессы Луны. И музыка тоже была неплохой, но ему было трудно расслышать ее за звуками множества маленьких тел, извергающихся, как переполненные гноем нарывы. Поп-поп-ПОП!

Маленькие хвостики, все еще прикрепленные к маленьким извивающимся спинкам, извивались и корчились, как черви, коротая последние мгновения своего мучительного существования.

Красные точки исчезали, очень быстро исчезали, и с каждой секундой их становилось все меньше и меньше. Чувствуя гордость за свою эффективность, Фликер продолжал измельчать крыс в мелкую красную пасту с помощью аэратора. Это был лучший день в его жизни, даже лучше, чем тот, когда его мама попросила Пинки Пай устроить ему вечеринку по случаю дня рождения.

— Я НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАНУ СЛЫШАТЬ ЭТОТ ЗВУК! НИКОГДА!

Не обращая внимания на девчачьи выходки Пайпер, Фликер обнаружил, что ему нравится этот звук — захватывающий, почти промышленный. Он добавлял что-то к музыке. Звук раздавливаемых и мульчируемых крыс был звуком эффективности, прогресса, звуком сохраняемой цивилизации.

Там, где раньше в его поле зрения были сотни красных пятен, теперь их было совсем немного, и Пайпер продолжала их вызывать. Фликер ожидал, что эта работа займет несколько часов, когда крыс придется уничтожать пачками без газа, но это оказалось почти слишком просто. Он пожалел, что ему придется работать лопатой. Выгребать крысиную пасту в бочку — это будет отстой.

Сможет ли крысиная паста превратиться в пригодный для использования крысиный жир для изготовления свечей? Фликер сделал паузу и задумался о своей работе. Должна, а если нет, то у него будут неприятности, большие неприятности, а он не любил, когда у него были большие неприятности. Большие неприятности — это плохо. Очень плохо. Зато было много крысиной пасты, крысиной слизи, крысиного желе… разжиженных крысиных останков.

Это была хорошо выполненная работа, и Фликер был горд.