Маска преображает пони

Глава 17

Самое ужасное во всем этом было то, что Вик Чандлер был так спокоен. Злой, да, но спокойный. Фликер сидел в кресле рядом с доктором Стерлингом и удивлялся тому, как спокойно ведет себя мистер Чандлер. Его акцент был даже несколько нейтральным, что всегда было хорошим знаком. Удивленный и немного испуганный, жеребенок наблюдал, как мистер Чандлер потирает висок.

— Итак, ты подумал, что будет разумно вступить в схватку с медведем… не зная, что доктор Стерлинг не собирается убегать далеко, а только достаточно далеко, чтобы дать себе пространство для борьбы. По какой-то причине ты решил, что отдашь свою жизнь, чтобы доктор и твои новые друзья остались живы.

Фликер кивнул.

— Ты просто идиот, и да благословят тебя аликорны, ты, тупоголовый маленький засранец…

— Злыдень? — Доктор Стерлинг наклонился вперед в своем кресле и озадаченно посмотрел на своего друга.

— О, заткнись, Стерлинг! Это все твоя вина, ты знаешь!

— Я виноват! — Стерлинг выглядел уязвленным.

— Ага, ты виноват! Не обижайся, Стерлинг, но ты позволил всем этим романтическим представлениям о том, что значит быть дворянином, дойти до твоей глупой головы! Ты и твои благородные идеи! Не пойми меня превратно, Стерлинг, все дворяне должны быть такими, как ты, но ты, черт возьми, погибнешь из-за своих фантастических, романтических представлений и чувства собственного достоинства. А теперь ты еще и заразил этим Фликера! Вы оба заслуживаете друг друга! Вам некого винить в этом, кроме себя, ваша светлость!

— Значит, это все? — Доктор Стерлинг сидел, моргая, растерянный и неуверенный.

— Мы будем наказаны? — спросил Фликер, осмелившись заговорить, не дождавшись ответа.

— Не сомневайтесь, вы будете наказаны! — Уголок рта Злыдня дернулся, когда он попытался не рассмеяться. — Из-за твоей неосторожности сломался меч, отданный тебе на попечение. Ты заплатишь за это, парень, и гильдия больше никогда не даст тебе другого меча. Так что впредь ты будешь покупать себе сам. Кроме того, вы двое пойдете и совершите групповую жертву, и я ожидаю, что вы будете плакать кровавыми мученическими слезами! — Злыдень замолчал и, прищурившись, посмотрел на Фликера и доктора Стерлинга.

— Злыдень? — Доктор Стерлинг выглядел озадаченным.

— Да, вы оба должны пострадать… вам нужна кровавая жертва… кровоточащее, кровавое самобичевание… вы оба отдадите так много, что это будет больно! — Злыдень поднял свою деревянную ногу и указал на доктора Стерлинга и Фликера.

Доктор Стерлинг с покаянием опустился в кресло, а Фликер опустил взгляд в пол.

— Штраф, вы оба! Большой чертов штраф! Пятьсот золотых бит… каждому! И вы оба отправитесь в любую благотворительную организацию, которая вам приглянется, и будете вместе истекать кровью, как два великих ублюдка, которыми вы и являетесь! Вы отдадите свой штраф в благотворительный фонд, и на этом все закончится! Я правильно понимаю?

— Да, Злыдень, я тебя понял. — Слова доктора Стерлинга были не более чем шепотом ругаемого жеребенка.

Кивнув, Фликер ничего не ответил. Он понимал, что здесь кроется какой-то урок, и ему нужно было время, чтобы обдумать его, прежде чем он сможет сказать что-то стоящее. Наказание соответствовало преступлению, ну, может быть, соответствовало, и это было достаточно справедливо. Фликеру казалось, что он отделался легким наказанием, но это было и его первое серьезное нарушение.

— Зарядить огромного бешеного медведя двумя крысиными шашками… — Глаза Злыдня выпучились, а уши развернулись. Он несколько раз ткнул деревянной ногой в сторону Фликера, пронзая воздух, и фыркнул, пытаясь подобрать нужные слова. — Убирайся из моего кабинета, ты, слабоумный, тупоголовый дебил!

— Так точно, сэр! — Фликер не терял времени даром и убрался восвояси.

— И не называй меня "сэр", а то я тебя высеку! — Глубоко вздохнув, Злыдень тоже повернулся к доктору. — Убирайся! Убирайся! Я даже смотреть на тебя сейчас не могу, ты, копытная тряпка!

Когда Фликер скрылся за дверью и пошел по коридору, он слышал только раскатистый, буйный смех Злыдня. Это смущало его, тревожило, но он не осмеливался задавать вопросы. Лучшее, что можно было сделать в этой ситуации, считал Фликер, — это быть благодарным за столь доброе и милосердное решение.

Чувствуя себя немного удрученным, потому что в ушах все еще звенело, Фликер спрятался в шерстяном пальто. Оглядываясь назад, он понимал, что доктор мог бы справиться с медведем с помощью магии на расстоянии. Конечно, Фликер совсем не думал об этом, когда рассчитывал варианты выживания.

Вздохнув, он решил смириться с финансовыми потерями. Заплатить за один тренировочный меч — не такая уж большая проблема, купить новый меч — дороговато, а еще нужно заплатить штраф. Это было неприятно. Наказание должно быть немного болезненным, чтобы можно было извлечь из него урок. Пытаясь немного приободриться, он напомнил себе, что выйдет из этого лучшим пони.

Отойдя в сторону, он наблюдал, как некоторые из старших учеников переходят к тренировкам. Он не ладил с ними, они видели в нем жеребенка и разговаривали с ним свысока. Скоро они закончат обучение и станут полноправными членами гильдии. Наблюдая за ними, Фликер задавался вопросом: убил ли кто-нибудь из них бешеного медведя?

Внутренности жеребенка согревало удивительное самодовольное чувство, но на его лице не было заметно никаких эмоций. Когда-нибудь он станет таким же, как они, но он решил быть немного добрее к младшим подмастерьям, когда они вступят в гильдию. Когда-нибудь он добьется их уважения, нужно только заслужить его.

Когда толпа разошлась, Фликер продолжил свой путь к гимнастическому залу. Действие морфия ослабевало, он чувствовал это, чувствовал все, но не собирался просить о большем. Страдать — это хорошо, страдания способствуют росту. Боль — это прогресс. Пайпер и Хеннесси предстояло это понять. Сейчас они были слабы, но однажды, в один прекрасный день, они познают силу.

Но сначала им придется страдать, как страдал он весь прошлый год.

Стоя у входа, Фликер наблюдал за происходящим. Пайпер лежала жалкой кучкой в дальнем углу, в стороне от остальных, а Хеннесси заставляли прыгать со столба на столб, что у Хеннесси не очень-то получалось. Пока Фликер наблюдал за происходящим, Хеннесси запутался в ногах и рухнул на пол, который находился в метре от него.

Ошибка Хеннесси заключалась в том, что он остановился. Перепрыгивая со столба на столб, он не успевал остановиться, все дело было в равновесии и импульсе. Верхушка каждого столба была достаточно большой, чтобы на ней помещалось полтора копыта. Остановка по любой причине, например, чтобы восстановить равновесие, перевести дыхание или понять, куда прыгать дальше, чаще всего означала падение. Фликер научился стоять на одной ноге на вершине столбов и сохранять равновесие.

Навострив уши, Фликер услышал, как Хеннесси рыдает, когда мистер Пеппер ругает его за никчемность и слабость. На самом деле Уайт Пеппер был одним из самых добрых и мягких пони, с которыми Фликер был знаком, и он знал, что Мистер Пеппер ненавидит грубость в любом ее проявлении. Фантастический Мистер Пеппер был очень мягким типом и нежно любил пушистых милых котят.

— Мяу. — Картофелина потерся о левую переднюю ногу Фликера, а затем подошел к распростертой на полу Пайпер. Сморщенный, морщинистый, неправильной формы кот, порожденный Тартаром, взобрался на спину Пайпер, трижды покружил на месте и улегся на кобылку.

— Как они справились, мистер Пеппер? — спросил Фликер.

— Мисс Пай продержалась добрых сорок пять минут, — ответил мистер Пеппер. Он посмотрел на Хеннесси, который лежал на полу, тяжело вздымая бока. — Мистеру Уокеру удалось продержаться чуть больше часа, но я думаю, что с ним покончено. Земные пони. — Белоснежный единорог фыркнул.

— Я в первый день не дотянул и до получаса, — Фликер оглядел огромный спортивный зал, и на него нахлынули приятные воспоминания о времени, проведенном здесь, о бесконечных часах, потраченных на то, чтобы сделать свое тело сильнее, лучше, избавиться от всех слабостей.

— Мисс Пай показывает многообещающие признаки того, что она будет проворной, как и ты, — сказал Фликеру мистер Пеппер. — Мистер Уокер, как и ожидалось, демонстрирует отличную выносливость, и я верю, что со временем он станет проворным и ловким. Сейчас он не такой ловкий.

Это была хорошая новость, и она порадовала Фликера.

— Я так понимаю, что ты взорвал бешеного медведя динамитом. — Мистер Пеппер вскинул бровь и рассеянно подтолкнул Хеннесси копытом.

Вздохнув, Фликер кивнул, не зная, как ему к этому относиться в данный момент.

— С чумой я могу справиться, — заметил мистер Пеппер, — но бешенство меня пугает. Я потерял из-за него своего друга. Он был моим товарищем по учебе. Мы с ним вместе тренировались. Это было довольно давно. Его, видите ли, укусила летучая мышь. Его ухо распухло, почернело и сгнило. Фэрлоу начал проявлять признаки… Мы попробовали экспериментальную зебровую методику, но она не помогла. Я был там, когда мистер Чандлер и доктор Стерлинг усыпили его. Я держал его за копыто, пока он отключался. Вкололи ему морфий, и он просто уплыл, как будто умиротворенный. Это было милосердие.

— Мне жаль это слышать, мистер Пеппер.

— Мы потеряли больше членов гильдии от бешенства, чем от чумы. — Мистер Пеппер издал печальный вздох, когда его рог засветился, и хмыкнул, поднимая Хеннесси с холодного, твердого пола. — Пойдемте, мистер Никер, будьте добры, принесите мисс Пай, я считаю, что они заслужили немного времени для отдыха.

Склонив голову, Фликер кивнул.

Пайпер была почти невесомой, или так казалось, и Фликер опустил ее на прохладный кафельный пол душевой. Пайпер была вся в поту, ее шерсть свалялась, и пока он стоял и смотрел, ее вырвало лужицей желтой желчи. Рядом с ней лежал и стонал Хеннесси. Мистер Пеппер уже откланялся и ушел. Зеленый плащ висел на латунном крючке на стене.

Взмахом магии он включил рычаги душа, и Фликер пустил воду. Поначалу холодная вода заставляла его спутников ерзать, но чем быстрее они привыкнут к дискомфорту, тем лучше. Им предстояло еще многому научиться и пройти долгий, нелегкий путь. Вода, все еще ледяная, заставила желчь на кафельном полу устремиться в сток, который находился между Пайпер и Хеннесси.

Взяв бутылку жидкого мыла с сосновым маслом и вооружившись щеткой, он задумался о том, кто станет его первой жертвой. Через некоторое время он выбрал Пайпер. Это ничем не отличалось от купания его сестры, Ник-Нак, которое он проделывал сотни раз, но все же он испытывал некоторое беспокойство. Он не был обязан это делать, это была просто доброта, но ему хотелось, чтобы кто-то сделал это для него. Воспоминания о том, как он был жалок и покрыт коркой пота, были неприятны.

Уставившись в стену, Фликер поднял с пола заднюю часть тела Пайпер, выдавил на щетку изрядную порцию мыла с сосновым маслом и принялся за работу. Она извивалась, брыкалась и сопротивлялась, но одолеть ее было достаточно легко, как и в случае с Ник-Нак. Это была такая же работа, как и любая другая, и он просто отключался, пока не заканчивал ее.

— Слишком грубо, — ныла Пайпер, бесполезно и неэффективно дрыгая ногами, — там так нежно! Слишком грубо!

Не обращая внимания на нытье Пайпер, он продолжал скрести ее. Хеннесси, который каким-то образом умудрился перевернуться и теперь лил горячую воду себе на живот, застонал. Пайпер барахталась, все еще пытаясь сопротивляться, но потом обмякла, когда последние силы покинули ее.

На лице Пайпер, обрамленном намокшей гривой, появилось угрюмое, измученное выражение. После нескольких мгновений мысленного сопротивления, а это было все, что у нее осталось, она закрыла глаза и просто попыталась вытерпеть не слишком нежные прикосновения Фликера, доверяя ему, что он все сделает правильно.

Когда, наконец, Пайпер была отмыта с ног до головы и все еще покрыта мыльной пеной, ее опустили на пол и оставили под струей душа ополаскиваться. Фликер, по-прежнему тупо уставившись в стену, схватил Хеннесси за задний край и, не обращая внимания на его плаксивые протесты, принялся натирать корчащегося жеребенка земного пони.

— Ой! — закричал Хеннесси. — Ой! Эй! Ой! Ооо! Стоп! Стоп, теперь я понимаю, о чем твердила Пайпер — эй! Ой! Нет, не дергай меня за хвост! Ой!

— Кажется, он содрал кожу, — ныла Пайпер, пытаясь смыть мыло со своей гривы и не дать ему попасть в глаза. — Если ты будешь извиваться, Хеннесси, он будет скрести сильнее… не шевелись!

— Ты не знаешь, что он оттирает! ОУ!

— О да, я знаю!

Фликер не обращал на них внимания и продолжал делать свое дело, бесстрастный, безразличный, с почти пустыми глазами — он делал то, что было лучше для них. Его мысли обратились к сестре, которую он любил. Фликер ужасно скучал по ней и жаждал увидеть ее. Он резко дернул Хеннесси за хвост, когда жеребенок попытался вырваться, и продолжил безжалостную, неустанную, гигиеническую атаку на своего спутника.

Может быть, пришло время снова посетить дом…