Самое Заветное Желание
Глава 7. По другую сторону портала
В главе используется стихи песни The Offspring – Living in Chaos
«Высший мутант, не рассчитанный на массовое производство. Слишком дикий, чтобы жить, слишком редкий, чтобы сдохнуть»
Хантер С. Томпсон «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»
Эквестрия, 657 год эпохи Монархии.
Я мерил шагами тронный зал дворца, а Селестия поглядывала на меня с неодобрением. Настроение у меня было отвратительное. И так почти каждое утро и каждый вечер.
– Ну хватит уже! – сказала она наконец. – Ты мог бы привыкнуть за эти восемь лет.
– Десять! – чуть не крича ответил я. – И к этому просто невозможно привыкнуть! Невозможно!
– Ты уверен, что это не иллюзия? – в голосе принцессы не было ни намёка на шутку.
– Да! Вот уже десять лет я чувствую, что существо из нашего мира страдает где-то там, – я показал копытом себе за спину, – в одном из миров. И это пони, точно тебе говорю, – я снова начал мерить шагами зал. – У меня сердце разрывается, стоит мне представить.
– Эквестрия запечатана уже много лет, никто отсюда не мог выбраться, – на лице Тии читалось чётко выраженное сомнение.
– Тем не менее, это так, – я передней ногой откинул чёлку и поправил золотой, инкрустированный изумрудами обруч – символ моей власти. – Если тот аликорн при телепортации в наш мир увязла в кристалле, не может ли так быть, что кто-то из пони выбрался из Эквестрии намного раньше, чем она была запечатана, а теперь чары спали и… – я замолчал, пытаясь подобрать такое выражение, чтобы оно не выглядело как паника.
– Но что ты можешь сделать? – Селестия развела копытами. – Эквестрия запечатана, и сейчас никто не способен покинуть её пределов. А даже если бы не была, ты сам прекрасно знаешь, кто такие люди и на что они способны.
– Проклятье, лучше, чем ты думаешь! – я топнул передней ногой.
– Ну, тогда возьми себя в копыта! – прикрикнула она на меня. – Ты ничего не можешь изменить.
– Ах, если бы только я помнил, как открывать портал с помощью магии Жизни, – я нахмурил брови, размышляя. – Это от классической магии наш мир защищён. А магия Жизни – совсем другое дело. Ах, если бы я только… – внезапно мне на ум пришла идея, и я с довольным видом улыбнулся.
– Вспомнил? – неожиданно испуганным голосом спросила у меня принцесса.
– Нет, но вспомнил, как узнать, – моя улыбка стала ещё шире.
После того, как Селестия двести лет назад надела на меня обруч соправителя Эквестрии, я в полной мере ощутил тяжесть управления нашей страной. Жизнь государства замирала только ночью, да и то не всегда, поэтому работы было много: каждый день с утра и до самого вечера, без выходных и праздничных дней. Годы пролетали по одинаковому дневному расписанию: завтрак с Селестией, дела, обед, как проголодаюсь, снова дела, обсуждение прошедшего дня за ужином с Тией и пара часов свободного времени перед тем, как я засыпал, зачастую в обнимку с очередной кобылкой. Всё больше и больше я стал напоминать этакую жеребцовую версию Селестии, и это настораживало. В такую жизнь разнообразие вносили лишь несколько событий. Первым из них был отпуск, когда один аликорн беззаботно плескался в тёплом море и танцевал на вечеринках, а другой валился с ног от усталости. Вторым – Дни Рождения. Ну а третьим – происходящие примерно раз в полсотни лет ссоры между мной и Селестией, которые пугали всех живущих во дворце пони. Причина криков, угроз и испорченного настроения была всегда одна – я заявлял, что нашёл любовь всей своей жизни, а Тия была категорически против брака, который она называла мезальянсом. Самое обидное, что через несколько лет я понимал, что она была права. Права, как всегда.
Вся эта стабильная жизнь изменилась десять лет назад с появлением у меня легкого беспокойства перед сном. Ближе к полуночи это ощущение проходило, но, тем не менее, каждый вечер появлялось заново. Оно было чем-то знакомо мне, напоминало о чём-то, но я никак не мог вспомнить, о чём именно. Примерно через год-полтора оно почти исчезло и давало знать о себе не чаще раза в месяц. А три года назад вернулось, многократно усилившись. В попытке выяснить, что представляет собой это чувство, и понять природу его возникновения, я провёл глубокий самоанализ. Безрезультатно. Следующей моей мыслью было наличие какой-либо угрозы природе Эквестрии, подобно той, что угрожала когда-то моему родному миру. Используя доверенных пони Селестии, я стал искать хоть один намёк на культ смертепоклонников, но и здесь не удалось ничего обнаружить. Пони вообще не религиозны, и никаких культов никогда у нас не было. Понять, что же напоминает это чувство, у меня получилось случайно – я просто решил заснуть до того, как возникнет неприятное ощущение. Проснулся я, когда солнце ещё не полностью опустилось за горизонт, весь в горячем поту и с твёрдой уверенностью – точно такую же тревогу и чужеродность миру я испытывал, когда стал аликорном, но ещё не успел попасть в Эквестрию. Однако это были явно не мои ощущения, а некое подобие эмпатической связи. И поскольку только я один в Эквестрии не был уроженцем этого мира, только я и мог почувствовать подобное. Во всяком случае, других объяснений мне на ум не приходило.
Тия, как я теперь понимал, всегда заботившаяся о моём здоровье, и в этот раз делала всё возможное, чтобы помочь. Однако, как она не старалась, от подобных чужих переживаний избавить меня не могло ничто: ни работа, ни отдых, ни путешествия, ни даже вино, которое только усиливало тоску. В начале 656-ого я не выдержал и заявил, что нужно распечатать Эквестрию. Селестия лишь развела копытами: никто в нашем мире не знал Истинной Речи. Никто, кроме той, заключённой в глыбу розового турмалина, о которой мы старались молчать. Я уже пытался убедить Тию, что стоит рискнуть и попробовать снять заклинание сейчас, но она моментально осадила меня, заявив, что рисковать ей нельзя, ведь путешественница – единственная, на ком я могу жениться. Кроме Кризалис, конечно. Шутку Селестии, а это была именно шутка, я тогда не оценил, и мы с ней сильно поссорились. Путём невероятных усилий Тии только к весне удалось со мной помириться. Я понимал, что она всего лишь хотела подбодрить меня, и не стал бы злиться на неё вообще, если бы шутка не задела за живое – вечная жизнь накладывала свои жестокие условия, и нам, чтобы избежать боли, приходилось избегать прочных связей со смертными.
Идея, пришедшая ко мне в то весеннее утро, была проста до гениальности: если я не знал, как сделать что-то с помощью магии Жизни, то я мог спросить у Силы. В прошлом Сила пару раз помогала мне, и я надеялся на её помощь и сейчас. Лучше всего для этого подходил один из способов вхождения в транс, использовавшийся шаманками зебр, для этого мне нужно было найти на окраине Вечнодикого леса кое-какое растение. Я отложил все свои дела на послезавтра, и на следующий день с утра, взяв с собой нескольких гвардейцев, их лейтенанта и воздушный экипаж, вылетел к месту назначения.
Лес, как, впрочем, и всегда, производил неизгладимое впечатление своей величественностью и неприступностью и вызывал чувство тревоги у пони. Приземлившись на его северной опушке, мы отправились вдоль кромки, ища подходящее место и обходя стороной полянки мерзкого растения, чьи синие колокольчики легонько покачивались на ветру. Уже на границе Вечнодикого леса чувствовалось его гнетущая атмосфера тишины и мрака, заставляющая даже стражу резко оглядываться и с неодобрением коситься в сторону чащи. Наконец я заметил холм, стоящий в двадцати метрах от первых деревьев, который весь был покрыт тонкими стеблями, утыканными алыми трубочками цветков.
– Мы почти на месте, где-то недалеко в лесу должен быть ближайший родственник этих красных цветов, – сказал я гвардейцам.
– Ваше Высочество, вы уверены, что входить в лес безопасно? – спросил меня лейтенант.
– Конечно! – заверил его я, бодрым шагом направляясь вглубь. – Я чувствую тут себя как дома. Почти. Да и вам нечего опасаться, пока вы находитесь рядом со мной.
Мы некоторое время ходили вдоль опушки, изредка заглядывая чуть вглубь леса, осматривали небольшие кустики трав. И вот я увидел то, что искал: недлинные зелёные стебли с листьями характерной формы и маленькими белыми цветами. Передо мной рос шалфей предсказателей.
Главной проблемой было то, что я имел лишь смутные представления о необходимой дозировке для аликорна моего веса, и поэтому стоило соблюдать предельную осторожность. Я вырастил себе некое подобие сидения из мягкого вьюна, отломил большой стебель с листьями шалфея, уселся поудобнее и попросил лейтенанта принести мне кувшин с водой. Разжевав растение, я не стал его глотать, а просто положил перемолотую кашицу из листьев под язык. Так можно было в любой момент выплюнуть шалфей, а пока что приходилось только ждать эффекта.
– Ваше Высочество, – встревожено спросил стражник.
– Что? – я уже начал беспокоиться, что разжевал слишком мало и не достигну желаемого результата.
– Что делать, если вы будете… – тут он нерешительно переступил с ноги на ногу, – сопротивляться?
– Держать меня и не слушать, что я говорю. Это же только тело, я сам отправлюсь путешествовать в мир духов.
– Понятно, – ответил стражник, хотя, судя по всему, уверенности мои слова ему не добавили.
Да я и сам не был уверен в том, что делаю, но тут голова закружилась, а стоящие невдалеке четыре ясеня превратились в целый лес. Я моментально выплюнул траву и попытался прополоскать рот водой, потерял концентрацию, и кувшин, удерживаемый до этого магией, упал. Лейтенант должен был подхватить его, но я уже не видел этого – мир вокруг потемнел.
Я открыл глаза, но мрак никуда не делся – вокруг действительно было темно: тёмная ночь с тёмными облаками, холодная на ощупь тёмная крыша тёмного здания, тёмно-фиолетовый туман вокруг. Стоять голыми ногами на прохладном и неровном бетоне было неприятно, однако я не успел даже додумать эту мысль, как ступни превратились в копыта. Снова быть человеком оказалось приятно, я прищёлкнул пальцами и посмотрел на них. Буквально через секунду ладонь растворилась в белёсом тумане и превратилась в коричневое копыто, зато ноги вновь ощутили холод поверхности, на которой я стоял. Я решил, что оставаться здесь – это не лучшая идея, и направился на другую крышу, благо, что между ними были перекинуты доски. Подул тёмно-зелёный ветер, я не знал, почему, но был уверен, что он был именно такого цвета, из-за него мне пришлось поправлять свою чёлку. На середине пути ладонь наткнулась на витой рог. Я решил не поднимать глаза и хорошенько ощупать его, ведь я мог сделать что-то подобное только в этом месте, но рог буквально через пару секунд исчез.
Я переходил с крыши на крышу, вглядываясь в туман, в котором порой можно было увидеть что-то интересное. Однако любая попытка приглядеться наталкивалась на сопротивление – туман надёжно хранил свои тайны, меняя очертания предметов и дурача разум. Порой доски переходов были совсем не отшлифованными, и я, боясь получить занозы, смотрел на свои ступни, превращающиеся от этого в твёрдые копыта. Дна между домами я не видел, там была лишь густая тёмно-фиолетовая дымка, порой становящийся чёрно-синей. Зато в промежутках между зданиями были по-настоящему необычные и притягивающие взгляд вещи. Например, гниющее дерево, корнями вцепившееся в свои же перегнившие части, превратившиеся в удобрение. Или же человек, к рукам, ногам и голове которого были привязаны верёвки на манер марионетки. Сам человек каким-то образом перерезал их и теперь дёргал за концы, вынуждая двигаться пальцы гигантской руки.
– Думаешь, можешь всё контролировать? Оно тоже так думало! Ха-ха-ха! – сказал он мне писклявым голоском и мерзко засмеялся.
Хозяин руки, которого скрывал туман, при этом взвыл, перехватил свою кисть другой рукой и басом загудел:
– ПОМОГИ МНЕ! ОТСЕКИ ЕЁ! ОТСЕКИ РУКУ! – голос при этом был скорее женским, чем мужским.
На переходе к последней крыше меня встретил маленький летающий жук, панцирь которого отливал зеленью. Он страшно обиделся на меня, поэтому отлетел подальше и стал махать крыльями и лапками. Жук был настоящий маг и заклинатель тумана, за полминуты он соорудил туманную фигуру Селестии, которая неодобрительно покачала головой, показала копытом на спутник и растворилась. Я взглянул на небо и обомлел: спутник тут был невероятно громадным, занимающим треть небосклона и таким жёлтым, что, казалось, был сделан из кристаллов серы. Половину его поверхности занимал огромный завод с гигантскими шестерёнками, ремёнными передачами и трубами, из которых куда-то вверх тянулись струйки чёрного дыма. Со стороны спутника раздался громкий, пугающий смех Найтмэйр Мун, прятавшейся от моего взгляда на обратной стороне.
– Б-р-р-р, – поёжился я.
Последняя крыша была покрыта тонкой металлической стружкой и мне приходилось постоянно смотреть на ноги, поэтому, когда я подошёл к парапету, то чуть не вскрикнул от неожиданности, услышав знакомый голос.
– Привет! – передо мной в воздухе летало облачко крошечных изумрудных искорок, наиболее плотное скопление которых в середине больше походило на светящийся зелёным шарик.
– Сила, это ты? – тут же спросил я.
– Сколько раз тебе повторять, у твоей Силы нет личности, неправильно говорить «ты».
– Извини. О, а это что? – я увидел, что из форточки последнего этажа вырывается тонкий красный луч и уходит прямо в окно стоящего невдалеке здания.
– Это твой путь, – ответила Сила.
Я сразу же спустился и встал на луч, оказавшийся твёрдым и совсем не холодным. Нащупав равновесие, я продолжил:
– Слушай, я тут к тебе в гости пришёл задать один вопрос.
– Сила живёт не тут, а в тебе.
– Но этот сон, это же и есть я?
– Хм-м-м. Тоже верно, – хмыкнула она.
Я начал переставлять ноги и двигаться по лучу, а Сила плыла рядом со мной.
– Мне очень нужно научиться открывать порталы с помощью магии Жизни. Ты же научишь меня?
– С чего это ты так решил?
– Ты же моя Сила, – ухмыльнулся я.
– Опять ты говоришь «ты»? Ты ничего не понимаешь, – искорки обиженно зашевелились, и всё облако отплыло от меня.
– Вот и объясни.
– Не могу. Видишь ли, Сила – это часть тебя, которая не всегда может говорить за тебя целиком, поэтому не может употреблять слово «я».
– Допустим, и что?
– А то! – Сила резко приблизилась ко мне. – Я знаю только то, что знаешь ты. Вот тут уже можно употребить «я».
– И что с того? В смысле, ты не знаешь, как открыть портал? Но как же ты мне подсказывала все те разы?
– Ты сам это всё знал. Если ты что-то знаешь, но боишься признаться сам себе, или не можешь посмотреть на ситуацию под другим углом, Сила поможет. А если нет – то увы.
Непонятным образом мои ступни обхватывали луч, подобно щупальцам осьминога, но я боялся посмотреть на них. Они могли немедленно превратиться в копыта, и я бы неминуемо упал.
– Слушай, я уже не помню, как друиды открывали портал, – у меня появилась забавная мысль.
– Это плохо, – едко ответила Сила.
– Но ты-то помнишь! Точнее, можешь вспомнить то, что не могу я. Так?
– Так. Слушай, а это идея! – радостно воскликнула она. – Твоя Сила – глупее тебя.
– Хах, просто вспомни для меня, хорошо?
– Хорошо, теперь спрыгивай.
Я хотел ей возразить, но узнал, что в оконном проёме меня уже поджидал монстр. Только в полёте до меня дошло, что узнать – это не то же самое, что увидеть.
– ...не то же самое, что увидеть!
– Ваше Высочество?
Я сфокусировал взгляд, это оказалось тяжело, голова болела, во рту скопилась горькая слюна, задние ноги затекли. Я сплюнул.
– Дай воды, – прохрипел я.
Стражник моментально с помощью магии поднял стоящий рядом кувшин и поднёс ко мне. Я жадно выпил примерно половину содержимого.
– Я что-то говорил?
– Только под конец, сэр, одну фразу, про что-то увиденное, – от этих его слов я облегченно вздохнул.
– Я пытался куда-то идти?
– Нет, вы только сидели на месте, слегка покачиваясь, – единорог всё ещё нервничал.
Я попытался вспомнить свой разговор с Силой, но мне мешали невесть откуда взявшиеся детально точные воспоминания о друидах. Хорошо, что Сила сдержала своё слово, теперь я мог открыть портал. Не сразу. Как только отдохну.
– Мы же взяли с собой воздушный экипаж?
– Да, Ваше Высочество, но вы прилетели сюда сами.
– Угу. Это сюда, лейтенант, это сюда, – я помассировал копытами виски, боль немного стихла. – Отсюда уже вам придётся везти меня.
Прибыв во дворец, я сразу заявил Селестии, что послезавтра отправлюсь в путь. Она же ответила, что никуда меня не отпустит, пока я не отдохну и вновь не приду в форму. Зная, что в этом вопросе спорить с ней бесполезно, я сказал, что двух недель вполне будет достаточно. В итоге две недели растянулись на полтора года. Сначала появились неотложные дела, потом сезон сбора урожая, потом зима, наконец, весной Тия уехала в отпуск, оставив меня на троне, как это неоднократно случалось. И каждый раз я откладывал путешествие в другие миры. И дело тут было не столько в том, что мне нравилось править Эквестрией, или в том, что я носил обруч соправителя. Я не мог отказать Тии потому, что знал, как сильно она уставала от управления нашим разросшимся государством. Я переживал за Селестию, и она это знала. Таким образом, она всеми правдами и неправдами удерживала меня. Теперь я убедился, что Тия просто боялась за мою жизнь. Ничем иным, кроме как страхом, её поведение объяснить было нельзя.
Эквестрия, 659 год эпохи Монархии.
– Я отправляюсь к друидам, и точка! – я уже собрался в дорогу: походная сумка, амулет, меч. – Это безопасно и не займёт много времени. Так что не стоит сильно переживать, ничего со мной не случится.
– Я не переживаю, Индре, я просто не могу тебя отпустить, – Селестия потупила взгляд. – Понимаешь, даже если мы расколдуем Луну, она недолго пробудет Луной. Одиночество снова отнимет у меня сестру. Ей нужен кто-то, кого она могла бы любить, не боясь потерять.
– О, Доброта! Полагаю, что тут даже угадывать не нужно, кто это, – похоже, Селестия считала, что правитель Эквестрии не имеет права показывать, что просто-напросто боится, и теперь она отчаянно пыталась придумать хоть какую-нибудь причину, по которой я должен был остаться, нажимая на самые больные мои места. – Но ведь ты сама знаешь, что это невозможно! Невозможно заставить, заколдовать или убедить кого-то любить. Это чувство либо есть, либо его нет.
– Тут ты прав, – не поднимая головы, тихо отвечала Тия. – Но когда у нас получится вернуть сестрёнку, ты попробуешь?
– О-хо-хо… – тяжело вздохнув, я продолжил, стараясь не обидеть её. – Ну почему всё никогда не бывает просто?! Давай отложим этот вопрос до лучших времён. Сейчас я намерен разобраться с насущными проблемами, не отвлекаясь на всё остальное. Поэтому, отпускаешь ты меня или нет, я отправляюсь к друидам.
– Если чувствуешь, что это так важно – делай! – внезапно воскликнула она. – Только ты один слышишь этот зов, поэтому решай сам и не слушай совета глухих.
– Спасибо за понимание, – я протянул правительнице Эквестрии копыто, она приставила к нему своё.
– Обещай вернуться, солнышко.
– Обещаю, – сказал я, улыбнувшись, и она потрясла копыто. – Рад, что ты поддерживаешь меня, Тия.
Самих друидов я не боялся, и на то были причины. Во-первых, никто из них за эти шесть сотен лет так и не попытался разыскать меня, несмотря на то, что произошло тогда. Значит, подобный инцидент не являлся чем-то критически важным, и сейчас обо мне, скорее всего, уже не помнят. Во-вторых, желудь дерева Жизни всё же оказал влияние, пусть и небольшое. Никакой преданности к организации друидов я не испытывал, но само появление Силы как части меня уже говорило о воздействии на разум. В-третьих, я по мере своих сил и возможностей охранял наш мир-заповедник изнутри, поэтому друиды в какой-то степени должны мне быть благодарны. И хотя я носил на себе знак Круга, у меня были всего лишь смутные и обрывочные сведения об их деятельности. Себя же я считал всё-таки магом Жизни, а не друидом, но готов был назваться кем угодно, лишь бы получить так необходимую мне помощь.
Найдя в Вечнодиком лесу два рядом стоящих дерева, я постучал рогом по каждому из них и представил себе лагерь друидов, насколько его помнил. Между деревьев воздух заклубился тёмно-зелёным туманом, а когда он развеялся, стал виден совершенно другой лес. С тяжестью на сердце я прошёл сквозь портал и очутился в том месте, где уже был когда-то очень и очень давно. Похоже, что тут ничего не изменилось: такие же домики-деревья, друиды в таких же одеждах, разве что дуб в центре поселения стал более широким. Но, несмотря на это, я всё же чувствовал себя неуютно в другом мире, здесь даже воздух был другим, более сухим и да, в нём не было жидкой радуги. Друиды увидели меня, перекинулись парой фраз на неизвестном языке, и один из них подошёл ко мне. И вот тут стало особенно заметно, что мои стошестьдесят сантиметров роста в холке, делающие меня самым высоким после Селестии пони в Эквестрии, здесь смотрятся довольно жалко. Казалось, что адепт природы, у которого был столь решительный вид, сейчас скажет: «Ты кто такой? И что тут делаешь?». Однако подойдя ближе, он разглядел, что было изображено на моём амулете, его лицо тут же разгладилось, а сам он произнёс:
– Приветствую, собрат. Что привело тебя в наши леса? Я никогда не видел подобных тебе.
– И тебе привет, – я расслабился, они явно забыли меня за эти столетия. – Я – Индре, верховный друид одного далёкого мира-заповедника, редко когда покидаю свой дом. Мне бы с вашим главным пообщаться.
– Пойдём за мной, – с этими словами друид развернулся и зашагал к домикам. – Я уверен, верховный друид Керт будет рад беседе.
Верховный друид и вправду не заставил себя ждать и вышел навстречу вместе с девочкой лет восьми-девяти со светлыми недлинными волосами, одетой в бесформенные штаны защитного цвета и зелёную, явно мужскую, футболку, висевшую на ней мешком. Она, обогнав друида, резво подбежала ко мне, и стало видно, что у неё длинные, загнутые в стороны уши эльфа. Эльфийка тем временем, сказав: «Какой лапочка», обхватила меня за шею и, поймав взгляд, стала заворожено смотреть мне в глаза.
– Эй! – я тут же отпрянул, вырвавшись из её хватки. – Я не животное тебе!
Девочка совершенно не обратила внимания на мою фразу, повернулась к верховному друиду и сказала:
– Дядя Керт, смотри, какие у него огромные глаза!
– Да, Диана, вижу, дай нам поговорить, пожалуйста, – друид обратился ко мне. – Я, как ты уже слышал, верховный друид Керт, и я рад приветствовать тебя в нашей обители. Но, видишь ли, я ни разу не слышал, чтобы верховным друидом было такое странное существо, как ты, – однако, не успел Керт договорить, как эльфийка, которую я буквально на секунду упустил из вида, очутилась позади меня.
– Смотри, у него Круг нарисован, – с этими словами она дотронулась пальцем до моего крупа; меня это порядком разозлило, я резко развернулся и чуть более громким голосом сказал:
– Кто я тебе по-твоему, чтобы в меня пальцем тыкали?
Диана тут же потупила глаза, но, стоило мне повернуться к друиду, как она одним ловким прыжком попыталась усесться на меня. Это уже перешло всякие границы. Я резко отпрянул в сторону, и эльфийка, потеряв равновесие, шлёпнулась на траву.
– Я что тебе сказал!? – почти выкрикнул я.
– Я нечаянно! – отвечала она голосом, за которым обычно идут слёзы. – Я просто хотела покататься.
– Ты не ушиблась? – Керт был уже рядом с ней и помогал вставать. – Не сердись на неё, пожалуйста, – верховный друид посмотрел на меня. – Её отец с матерью вот уже второй год возрождают жизнь в мёртвом мире, и ей сильно не хватает родительской заботы.
– Печальная история, – устыдившись, я посмотрел на Диану. – Если хочешь, могу тебя покатать, только обещай не тискать меня, – я расправил крылья. – Садись позади крыльев, и не задень их коленками. Летать с тобой на спине я не смогу, но покатать не составит труда.
Она запрыгнула мне на спину, а я сложил крылья, прижав к себе её ноги, чтобы не свалилась. Но это оказалось излишним – девочка отлично умела сохранять равновесие.
– Меня зовут Индре Сильварум, – я протянул друиду копыто, он посмотрел на него, потом аккуратно обхватил рукой и потряс. – Я живу в мире-заповеднике Эквестрия.
– Ты! – Керт резко одёрнул свою руку и крепко ухватился за посох, – Раскольник!
Я немного отпрянул от него, приготовился выхватить свой меч, и сильнее прижал ноги Дианы к бокам, – сейчас она могла послужить мне гарантом безопасности. Мне стало стыдно за себя: житель Эквестрии, а не успел и пяти минут пробыть в другом мире, как чуть не довёл кого-то до слёз и взял ребёнка в заложники. Если бы не моя рыже-коричневая масть, было бы видно, как я покраснел.
– Ой, подумаешь, ну, украл шесть сотен лет назад какое-то перо! – я осторожно сделал полшага назад, отступая от Керта.
– Перо? Из-за тебя произошёл Великий Раскол! – при этих словах друида я зябко поёжился. – Предатель Вик вместо того, чтобы принять наказание за то, что выпустил тебя в Эквестрию, решил, видишь ли, что он некромант и ему с нами не по пути. Взял с собой троих единомышленников и, хлопнув дверью, ушёл.
– А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – я не смог сдержать смех, показавшийся мне немного истерическим. – Четверо подростков решили поиграть в повстанцев. Какой ужас! – не стал я сдерживать себя и от язвительных комментариев. – Да, это воистину Великий Раскол! Неизлечимая рана и утрата Вселенских масштабов.
– Я не поняла шутки, – высунулась из-за моих расправившихся крыльев Диана.
– А вот у учителя Вика случился сердечный удар, и старейшина вернулся в Круг, – всё ещё грозным голосом ответил мне Керт, не замечая эльфийку. – Он был ответственен за порталы в миры-заповедники, и мы не сразу нашли кого-то ещё, способного провести нас в Эквестрию. Поэтому решили не искать тебя, а так точно призвали бы к ответственности.
– Жаль старика, – я сменил тон на серьёзный. – Но Селестия всё равно бы вам меня не отдала. Проще у медведицы забрать медвежонка. Впрочем, я до сих пор не понимаю, а я-то что такого сделал, что стал раскольником?
Друид растеряно посмотрел на меня, похоже, он сам никогда не задумывался над этим вопросом.
– Дал повод Вику? Рано или поздно повод бы всё равно нашёлся.
– За тысячи лет не было такого, чтобы маги Жизни в открытую уходили из друидов, – по-видимому, Керту нечем было больше крыть.
– Это понятно, – язвительно ответил я. – Особенно если учесть, что делает с человеком жёлудь дерева Жизни, – верховный друид стыдливо опустил глаза. – Даже меня он изменил, пусть и несильно, я даже не сразу понял, почему на протяжении нескольких столетий называл себя друидом. Так или иначе, я вот уже более шести веков сохраняю лояльность вашей организации и приглядываю за Эквестрией.
– Тогда прошу простить меня за поспешные выводы, – было видно, что ему тяжело преступать через сложившееся мнение обо мне.
– Каждый может ошибаться, – я снова протянул ему переднюю ногу и он пожал её. – Рад, что ты разумный человек и способен пересмотреть своё мнение.
Только теперь я заметил, что Диана, ловко забравшись с ногами на мою спину, уселась на корточки и положила руки мне на голову.
– Я ничего не поняла. Почему вы спорили? Это из-за шутки?
– Всё в порядке, Диана, мы уже всё уладили, – заверил её верховный друид.
– Да, всё в порядке, – добавил я. – Только не хватай меня за уши, лучше сядь, как раньше.
Она, конечно же, не послушалась, ловко балансируя, уселась на спине, поджав ноги, и стала заплетать мою гриву в косу. Я решил не обращать внимания на такие мелочи и вместе с Кертом неспешным шагом пошёл по лагерю друидов, чувствуя приятную тяжесть у себя на спине.
– Я думал, ты стал некромантом, – сказал верховный друид.
– Насколько я помню, такого понятия, как некромантия, не существует, это просто сказки. Есть вудуизм – растрата энергии Жизни на свежего мертвеца.
– Вик стал первым настоящим некромантом, – вздохнул он. – Ему, видишь ли, каким-то образом удаётся поднимать вполне самостоятельных зомби.
– «Удаётся»? Ты не оговорился? Он что, до сих пор жив? – я остановился и уставился на Керта вопрошающим взглядом.
– Да, он всё ещё поддерживает своё существование с помощью магии Жизни, – друид неодобрительно покачал головой, и мы вновь зашагали по лагерю.
Меня охватило какое-то непонятное волнение, я уже давно привык, что не осталось ни одного разумного существа, помнящего меня до того, как я попал в Эквестрию. А тут внезапно оказывается, что кто-то жив. И не просто кто-то, а тот, кому я был сейчас благодарен, тот, кого судьба буквально подсунула мне под нос.
– Я думал, что он не раз и не два прятался у тебя в гостях, – продолжил друид, почесав свой затылок посохом.
– Нет, – ответил я, потом, подумав, добавил. – Возможно, он действительно прятался в Эквестрии, но ни разу не попытался установить контакт со мной.
– Видишь ли, такой беспринципный человек, как Вик, опасен для мира-заповедника, особенно если кроме тебя там никого нет из наших.
– Я никогда не знал его, но с виду он казался обычным подростком, – мы ненадолго замолчали. – И вы всё ещё хотите поймать его?
– Формально у нас с ним перемирие, но, видишь ли, он ставит палки в колёса при каждом удобном случае.
– А связаться с ним можно? – у меня появились кое-какие мысли на этот счёт.
– Видишь ли, это не ко мне. Но я думаю, в Великом Лесу кто-то должен суметь.
– Ясно, – я остановился и внимательно посмотрел Керту в глаза. – Но ты же и сам понял, что я вернулся не из праздного любопытства. Могу я попросить об услуге?
– Я рад, что блудный сын вернулся к нам, – спокойно ответил он. – Но это не значит, что мы будем помогать тебе сразу же. Впрочем, я выслушаю тебя.
Мы продолжили прогулку, и я рассказал всё, что знал о преследующих меня предчувствиях и ощущениях.
– Да, нехорошо получается, – верховный друид задумчиво почесал гладкий подбородок. – Видишь ли, я не могу пообещать сделать, как ты просишь, и доставить это существо в Эквестрию, хотя по правилам существ из мира-заповедника нужно возвращать домой при первой же возможности. Но обещаю сделать всё, что смогу.
– Большое спасибо, что не бросаете нас в беде, – я задумался, а потом вспомнил, что хотел спросить. – И ничего не просите взамен?
– Считай это благодарностью за то, что не пошёл с Виком, – он улыбнулся. – Ну и, разве что, перо.
– Спасибо, но перьев дать не могу. Как, впрочем, и волос, – я увидел, что Керт удивлённо смотрит на меня, видимо, он шутил насчёт пера. – Понимаешь, тогда меня вела судьба, а вообще появление ещё одного аликорна в нашем мире-заповеднике равносильно катастрофе.
– Не знал этого, но теперь буду учитывать.
– Ещё раз спасибо, но сейчас я, пожалуй, вернусь домой, а то Селестия с ума сойдёт, переживая за меня.
– До встречи! Кстати, – добавил он, когда я присел, чтобы Диане было проще слезть с моей спины. – А кто такая Селестия?
Вопрос поставил меня в тупик. Я никогда не задумывался над этим и теперь не знал, что ответить. Действительно, кем приходилась мне Тия? Приёмной матерью и всё?
– Она тоже аликорн, она меня вырастила, то есть, не совсем. Я уже был взрослым, когда стал аликорном, но не моё тело. Она обо мне заботилась, растила и учила. В общем, она – скорее мой наставник, чем родитель, но и это тоже. И друг, наверное.
«Просто смотря как именно понимать слово “друг”» – подумал я.
– Как всё сложно, – сказал Керт и улыбнулся. – Но хотя бы ты не одинок. Диана, попрощайся и не забудь сказать спасибо.
Эльфийка, держась за мою шею, ловко спрыгнула на землю, посмотрела мне в глаза, вытянулась и легонько погладила по голове.
– Спасибо, – а потом спросила, явно расстроившись. – Ты уже уходишь? А ещё придёшь?
– Не за что. Думаю… – я замолчал, когда Диана стала почёсывать меня за ухом, от удовольствия закрыл глаза и опустил голову.
– Ты как кошка, – засмеялась она и начала чесать за обоими ушами сразу.
– Нет, это всё пальцы. Меня уже более шести столетий никто не чесал мягкими тёплыми пальцами, – я приоткрыл один глаз и увидел, что Керт с умилением смотрит на нас.
– Заглядывай к нам, – добавил он. – Мы будем рады тебя видеть.
А в Эквестрии уже стемнело, и когда я прошёл через портал, то на секунду испугался, что попал в какой-то другой мир. Я не сразу сообразил, что в разных мирах время суток, скорее всего, будет разным. Вернулся в Кантерлот я уже глубокой ночью, почти под утро, но Селестия ещё не спала. Мы тут же обняли друг друга, прижавшись щеками. Я почувствовал, как Тия успокаивается, радуясь моему возвращению, и мне самому от этого стало легче.
– Я так рада, что ты не остался ночевать в другом мире, – произнесла она.
– Там был всё ещё полдень, – ответил я, разжимая объятья. – Я же тебе говорил, что со мной ничего не случится, а ты переживала.
– О, Доброта, а что с твоей гривой?! – воскликнула Тия, на секунду напугав меня.
– А, это, – я уже и забыл про Диану. – Да так, попался в руки маленькой девочке-эльфийке, пришлось терпеть.
Селестия испугано уставилась на меня.
– Да ладно тебе, это же дети, а дети везде одинаковые, – успокоил я её.
– Ты хоть себя видел? – она вопросительно подняла бровь.
– Нет, а что? – я встал и вышел из тронного зала, где мы сидели, через вторую дверь и направился к ближайшему зеркалу.
В нём я увидел своё уставшее лицо, по обоим бокам которого свисали две неровные косички разной длины. Ещё восемь таких же находились позади ушей, на конце каждой из них находился узелок, не дающий им распуститься. Усмехнувшись, я произнёс:
– Забавно, правда, правителю не подобает находиться в таком виде.
– Соправителю, – тут же поправила меня принцесса, но я не обиделся на её замечание.
– Поможешь мне расплести? А то косы заплетались пальцами и держатся теперь очень крепко.
– Конечно, – Тия использовала магию и распустила мою гриву. – Ты добился своего?
– Да, но сейчас я не знаю, чего хочу больше: есть или спать, так что всё расскажу утром.
Эквестрия, 692 год эпохи Монархии
Стоял замечательно тёплый, но уже не душный летний вечер. Оранжевый свет заходящего за горизонт светила, свободно проникающий сквозь незашторенные окна, приятно грел мне спину и отражался в глазах Селестии, наполняя их волшебным огнём. Откинувшись на спинку резного стула, я отдыхал от дневных забот и государственных дел, наслаждался вкусным ужином и пребывал в замечательном настроении, которое ничто не могло испортить.
– Индре, радость моя, – обратилась ко мне Тия. – Я хотела бы у тебя спросить, не тяготишься ли ты своей жизньб?
– Нет, мне вполне себе нормально. Хотя наша жизнь каждый день проверяет нас на прочность, мне она нра… – внезапная мысль прервала меня на полуслове. – Тия, у тебя что-то не так?
– Со мной всё в порядке, – заверила она. – Просто за тебя беспокоилась.
– Рад это слышать, – я облегчённо выдохнул. – Я тут думал, насчёт нашей вечной жизни… В общем, хотя мы сейчас пьём вишнёвый сок, а не вино, это даже к лучшему, – продолжил я. – Предлагаю тост.
Селестия вытерла рот салфеткой и тепло улыбнулась мне.
– Несмотря ни на какие лишения, у нас замечательный мир, любимое занятие, отсутствие больших проблем и бед, стоит отличная погода, мы едим вкусный ужин, а потом отправимся к тем, кто нам нравится, – от этих слов Тия ещё раз улыбнулась, но теперь несколько неловко. – За то, чтобы и дальше наша жизнь была счастливой!
– Да, за наши маленькие радости! Островки света и тепла в холодном и тёмном океане!
С помощью магии мы подняли бокалы и несильно стукнулись ими. Я допил сок и налил себе ещё из стоящего рядом хрустального кувшина, стараясь не думать о том, что неприятное ощущение, мучившее меня около тридцати лет назад, бесследно исчезло к весне того года. Бесследно потому, что никто из друидов никого не возвращал.
– У меня встречный тост, – сказала Тия. – Я рада, что ты у меня вырос красивым, умным и, что важнее всего, добрым. Сумел принять свою память и себя таким, какой ты есть. К тому же стал отличным политиком и генералом, талантливым магом Жизни и просто замечательным пони. За тебя!
– Ой, – от её слов я засмущался и покраснел. – Ничего бы из этого не случилось, не будь у меня такого замечательного наставника, как ты. Это и твоя заслуга тоже. Так что за нас!
– Да, за нас!
Раздался легкий звон хрусталя, и мы не спеша осушили свои бокалы.
– Опять задумался о чём-то плохом, солнышко? – Селестия оторвала меня от размышлений.
– Не совсем, – я покачал головой. – О той, которая влипла в кристалл.
– Понимаю. Ты хочешь обычной жизни и надеешься, что она сможет...
– Тия, – я прервал её. – А вот предположим, что там был бы жеребец, а не кобылка, – я замолчал, слушая участившийся стук моего сердца.
– Хочешь узнать, устроила бы я свадьбу, если бы он мне понравился? – она посмотрела мне в глаза, от волнения у меня на лбу выступил пот. – Нет. Я, в отличие от Луны, видела, как непросто было моим родителям. Семья – это всегда тяжело. Семья – это сплошная череда компромиссов, которые не нравятся ни одному из супругов. Это проверка на прочность. А я слишком эгоистична, чтобы жить так.
– Ты? – от удивления я захлопал глазами. – Ты куда более заботливая, чем я.
– Вот поэтому и тебе не советую. К тому же забота – это нечто другое. Нет, семья – это определённо не для меня. И это даже хорошо, иначе моя жизнь превратилась бы в один сплошной кошмар. У меня есть, кого любить, я вырастила тебя как своего сына, у меня всё просто замечательно, – она тепло улыбнулась, и я ответил ей тем же.
– Здорово! – я улыбнулся. – А то я тоже волновался за тебя.
– Спасибо. А у тебя так ещё всё впереди, солнышко, не спеши предлагать копыто и сердце первой, кто живёт дольше обычных пони. Конечно, королева Кризалис без единой тени сомнения ответит «да», и для государства это будет очень выгодный брак, но, боюсь, вы не сойдётесь характерами.
Мы дружно прыснули от смеха.
– Не напоминай мне о ней так часто, а то шутка перестанет быть смешной.
– Хорошо.
– Раз уж речь зашла о Кризалис и том происшествии, то почему ты не ищешь будущих хранителей Элементов Гармонии? – я отодвинул в сторону тарелку и принялся за десерт.
– Почему это не ищу? – удивилась Тия. – Просто это очень и очень большая редкость, ведь нужно найти именно шестерых смертных пони, которые подружатся. Мы явно не сможем составить им компанию. А ещё хранители должны соответствовать Элементам как можно точнее, а это большая редкость.
– У тебя есть кто-то на примете?
– Пока нет, – нахмурилась она. – Но у нас достаточно времени, чтобы найти шесть подходящих кандидаток.
– А ты не думаешь, что с каждым годом Найтмэйр Мун становится всё сильнее? – задал я вопрос, к которому вёл всё это время.
– Возможно, – Тия отпила из бокала. – Однако лучше встретить её в девятисотом году, но подготовленными, чем сейчас, не зная, что делать.
– Рискованно, конечно, но другого выхода у нас нет.
Повисла тишина, каждый из нас думал о чём-то своём. Селестия, скорее всего, о Луне, а я о своём прошлом. Наконец, я не выдержал и спросил:
– Тия, а ты веришь в судьбу? Или хотя бы в её существование?
– В судьбу? – переспросила меня она. – Смотря что ты подразумеваешь под этим словом.
– Ну, судьба, что-то если не заранее предопределённое, то хотя бы то, что тебе навязывают. Например, перед тем, как я попал в Эквестрию, я чувствовал дыхание судьбы и её руку на своём плече, образно говоря.
– А потом нет? – Тия вопросительно подняла одну бровь.
– В том то и дело, что нет. Мне есть с чем сравнивать! – от волнения я стал говорить чуть громче обычного.
– Нет, не думаю, что существует нечто, предопределенное заранее, – она скептически скривилась. – Можно создать кому-то безвыходную ситуацию, но не более того. А почему ты вспомнил?
– Этот случай с друидами и прочим, – я замолчал, думая, как бы мне получше выразить свои мысли. – Это как бы вид из-за кулис. Если раньше обстоятельства направляли меня, то теперь я сам направил кого-то.
– Индре, а ты... – принцесса замерла на некоторое время, как бы набираясь решимости. – А ты желал чего-нибудь?
– Прости, что?
«Похоже, сегодня вечер обескураживающих вопросов» – подумал я.
– Хотел чего-то по-настоящему? Желал чего-нибудь всем своим сердцем? – Селестия смотрела на меня вопрошающим взглядом и явно не шутила. – Как я желаю вернуть Луну, изо всех сил желаю.
– Н-нет. Но я по-прежнему не улавливаю связи.
– Забудь, это я о своём думаю, – она опустила взгляд, потом посмотрела в сторону и негромко произнесла. – Когда я была маленькой, мама рассказывала мне, а потом и Луне, сказки, общий смысл которых сводился к тому, что если я буду желать чего-то всем сердцем, буду готова заплатить любую цену, то это самое заветное желание сбудется, – она ненадолго замолчала. – Луна в них верила, глупо, правда? Но ведь мы живём в волшебной стране.
– Мы действительно живём в волшебной стране, здесь существуют такие вещи, как вечная любовь, нерушимая дружба, семейное счастье, – я сделал паузу. – И всё это нам недоступно. Было бы нечестно, если бы ещё и наши желания не сбывались.
– Это намёк на то, что мир несправедлив?
– Это намёк, что не стоит рассчитывать на чудо, – я допил сок. – Кстати, чудес в Эквестрии не бывает, во всяком случае, по эквестрианским меркам. Но есть и хорошие новости, нам вполне по силам самим претворить твоё желание в жизнь.
– И это главное! – Селестия улыбнулась мне в ответ.
Эквестрия, 723 год эпохи Монархии
– Тия!
– Пей!
Я посмотрел на бокал с небольшим количеством мутной бурой жидкости, потом поднял его и осушил до дна. Жидкость горчила и обладала сильнейшим ароматом.
– Это настой кошачьего корня?
– Да, лёгкое успокоительное, – ответила она. – Ты чересчур взбудоражен.
– Успокоительное не решит проблемы, только снимет симптомы, а наши дела не сдвигаются с места! – пока кошачий корень не подействовал, я решил высказать Селестии всё, что думаю. – Прошло уже три сотни лет, а ты и хвостом не пошевелила, чтобы собрать команду носителей Элементов Гармонии! В прошлый раз за четыреста лет ты попыталась трижды.
– И с каким результатом? – осадила меня она. – Лучше действовать наверняка, чем потом кусать локти от досады.
– Ты права. Ты всегда права на словах, – не унимался я. – Но слова не всегда могут помочь.
– Давай начистоту, – внезапно Тия сменила тон. – Ты не стал бы устраивать представление просто так, значит, у тебя есть план. Ты не стал бы ничего предпринимать, не будь ты уверен, значит, ты всё обдумал и принял решение, а ко мне пришёл за одобрением. И раз ты закатил истерику, значит, мне нужно одобрить что-то ужасное, так?
– Да, ты права, – я сердито поджал губы и опустил голову. – Правда, плана действий у меня пока нет. Я просто хочу отправиться и поговорить с Виком, он может стать союзником.
– Не буду ничего говорить, ты и так знаешь моё мнение по поводу всех твоих афер с путешествиями между мирами, только спрошу, – Тия уставилась на меня строгим взглядом, – Индре, ты уверен, что есть хоть малейший шанс на то, что Вик согласится?
– Возможно, – я развёл в стороны передние ноги и пожал плечами. – Я так не думаю, но он может посоветовать что-то дельное.
– Тебе лучше знать, – по её голосу сразу становилось ясно, что ей крайне неприятно отпускать меня. – Только... будь осторожен, хорошо?
– Обещаю.
Как оказалось, в Великом Лесу далеко не все были рады наглому аликорну, вылезшему из своего уютного мира и называющему себя друидом. Хотя большинство друидов приняли меня благосклонно и радовались моему «возвращению в лоно Природы», кое-кто по-прежнему считал меня виновником Великого Раскола. Верховные друиды и старейшины оповестили меня, что вечером состоится совет, на котором они будут принимать решение, считать ли меня друидом вообще и верховным друидом Эквестрии в частности. Моё присутствие, естественно, было обязательным, и я сильно нервничал по этому поводу, пока кто-то из них не заверил, что всё пройдёт как нельзя лучше. Эквестрия всегда была головной болью для друидов из-за своей агрессивной атмосферы, от которой люди и эльфы начинали кашлять после пары декад пребывания в мире-заповеднике.
Верховным друидом меня признали единогласно, поздравляли, улыбались. Это было, конечно, здорово, но то, как проходил совет, мне очень не понравилось: все участники только и делали, что пытались урвать себе побольше прав и спихнуть на других побольше обязанностей. Ими нагрузили и меня, но я не собирался даже хвостом шевелить, ведь управление государством отнимало всё моё время. Просить о помощи самих друидов я не мог, моё положение зависело только от того, насколько хорошо я забочусь о своём заповеднике, и подобная просьба была бы показателем некомпетентности. Ещё меньше понравились намёки на взаимопомощь во внутриполитической жизни организации друидов на стороне разнообразных намекающих: интриг мне с головой хватало и в замке Кантерлота.
Через несколько дней, всё-таки добившись того, чтобы мне открыли портал в мир, где сейчас жил Вик, и пообещав попытаться «наставить его на путь истинный», я прошёл между деревьями в то место, где сейчас жил самый старый из моих оставшихся в живых знакомых. Местный лиственный лес был довольно редким и, как мне показалось, сухим. Аккуратно ступая по начавшей опадать листве, я прошёл с пару сотен метров и заметил небольшую землянку из веток, возле которой на чадящем костерке располагался на подпорках котёл. Рядом с ним стоял неопределённого возраста суховатый мужчина, в котором я с трудом узнал Вика, и помешивал палкой варящийся в котле не то скипидар, не то смолу.
– Вик! – окликнул я его, выходя из-за деревьев.
– Я давно чувствую тебя, друид, ты вносишь сильные колебания в течение потоков энергии Жизни, – ответил он, не отрывая взгляда от варева. – Что вам вновь от меня понадобилось?
– И часто они тебя просят? Сам-то я по личному вопросу.
Вик обернулся, на долю секунды в его взгляде виднелось удивление, потом он криво усмехнулся:
– А, это ты, – он отвернулся и вновь начал помешивать палкой содержимое котла. – Я всё ждал, когда придёшь, а уж с тех пор, как ты объявился у друидов – особенно.
– Я тоже рад тебя видеть. Я, это… – я замялся, мне было неудобно говорить. – Собственно, по такому вопросу. Ты же не сердишься на меня? Ну, за тот случай.
– Когда меня выперли из друидов? Нет, что ты! – его тон был едким, как щёлок.
– Ты, это, извини меня, а?
– Конечно, какой может быть разговор! – бывший друид достал из землянки несколько стеклянных бутылок, воронку и принялся наполнять емкости густой вязкой жидкостью из котла.
Хотя тон его разговора выдавал плохо скрытую обиду, ничего угрожающего в нём не было. У меня словно камень свалился с души.
– Э-э-э… спасибо, – промямлил я. – А то я волновался.
– Знаешь, кто ты, Джейк? – внезапно спросил меня Вик.
– Прости, что? – мне показалось, что я ослышался.
– Уже забыл, как называл себя в прошлый раз? Ну, с кем не бывает, – язвительным тоном произнёс он. – Так знаешь, кто ты такой, Индре? Ты – орхидея.
– Я, кажется, тебя плохо понимаю, – я почесал голову у основания рога.
– А я тебе всё объясню, – ответил он, закрывая бутылку пробкой и вставляя воронку в следующую. – Ты – прихотливая орхидея, растёшь в своём уютненьком, тёплом и влажном оранжерейном мире. Вон каким вырос красавцем – прям не узнать, – он оторвался от своего занятия и посмотрел на меня. – Насчёт красавца я серьёзно, многие отдали бы целое состояние за такого коня.
– Вик, я разумное существо, а не животное! – тотчас возмутил я.
– Скажи это рабовладельцам из варварских миров, – усмехнулся он.
– Надеюсь, не придётся. И к тому же, – я вновь застеснялся и опустил взгляд. – Я не конь, а пони.
– Точно! Пони, – криво усмехнулся бывший друид. – Как я мог не увидеть сразу? Лошади неприхотливы и кусаются, не то, что пони, – на пятую бутылку варева не хватило, поэтому Вик вместо пробки заткнул её кусочком ткани. – Пони, они как орхидеи, даже если такой выбирается из своей оранжереи погулять, то добрые садовники-друиды всё равно заботятся и окучивают его. Заповедное существо решило назвать себя верховным друидом? Ну, а почему бы и нет? Ему можно, он такой милый, такой лапочка, такой заповедный, – он на секунду замолчал. – НО НАСТОЯЩАЯ ЖИЗНЬ, МАТЬ ТВОЮ, ЖЕСТОКАЯ!
От его крика, полного ярости, я вздрогнул, отпрянул и расправил крылья, готовый взлететь в любую секунду.
– Пока ты в Эквестрии нежился и травку щипал, занимаясь магией Жизни от безделья, я двигал прогресс вперёд! – он с силой ударил бутылку о мягкую землю, но толстое стекло не разбилось, а лишь издало глухой стук. – Консерваторы меня чуть живьём не сожгли, пока ты сказки про волков слушал! И теперь ты имеешь наглость приходить ко мне с извинениями?! Ты настолько привык к безмятежности, что даже не подумал своей головой, что я могу убить тебя из мести!
Меня взяла оторопь, я стоял и хлопал глазами, не зная, то ли убегать от него, то ли доставать меч из ножен. Но раз он решил со мной поговорить, то, значит, не собирался мстить. Или собирался?
– Я...
– Ты, ты! Тебе ещё повезло, ведь на самом деле я благодарен тебе за то, что раскрыл мне глаза тогда, – он замолчал, всё ещё гневно сопя, подобрал бутылку и сел на стоящий рядом с землянкой пень.
– Э-э-э… не за что. Извини, что всё вышло именно так. Я вообще к тебе за советом пришёл, – я переступил с ноги на ногу, по-прежнему чувствуя себя неуютно.
– Ещё бы, такие, как ты, просто так не приходят, – Вик вздохнул, взял четыре полные бутылки, встал и вошёл внутрь землянки. – Проходи, не выгонять же тебя.
В маленькой хижине не оказалось ничего, кроме прохода в подземелья, где располагалось настоящее место обитания некроманта. Широкие, сухие и чистые коридоры, освещённые керосиновыми лампами и масляными фонариками, были просторными и высокими, во всяком случае, для меня. Проходы разветвлялись и уходили вглубь, кое-где стояли скамейки и располагались комнаты со шкафами и стеллажами внутри. Я не сразу понял главную особенность жилища – вдоль всех стен пролегали корни, они, подобно трубам, доставляли энергию Жизни в любое нужное Вику место. Маг Жизни не был беспомощен в этих катакомбах.
– Это, – я вновь начал разговор. – Я, конечно, понимаю, извинениями ничего не исправить...
– Тебе и не нужно, – ответил он, не оборачиваясь. – Тогда ты ловко провернул дело и получил заслуженную награду. Сейчас, правда, размяк от хорошей жизни, но это уже только твои проблемы.
– Размяк? – переспросил я.
– Да, – кивнул бывший друид. – Забыл, насколько жестока Вселенная, как она относится к своим жителям, – Вик нараспев произнёс:
Somewhere the time was right, could have been gone in ten
This world is hard to fight, hitting you once, hit it again
To know the way it feels, everyone gets knocked down
When you get up it's real, taking it back, turn it around
Мы вошли в лабораторию – помещение с тремя операционными столами посередине и высокими, упирающимися в четырёхметровые потолки шкафами у стены, заставленными толстыми, иногда без обложки фолиантами и склянками с жидкостями, порошками и сушёными травами.
– Познакомься, это мой слуга, – сказал Вик, ставя бутылки на стол и указывая на мумию, стоящую у двери в конце помещения; мумия слегка покачивалась. – Можешь ничего не говорить ему, это просто мертвец.
– Ты поднял настоящего зомби? – спросил я, подходя ближе и рассматривая творение некроманта.
Мумия была очень сухая и полностью замотанная в пожелтевшие полосы ткани, заляпанной какими-то жидкостями. Кое-где выступили кристаллики соли. Но самым интересным было то, что мертвец постоянно поглощал энергию Жизни из близлежащего корня и делал это сам, без участия Вика. Я повернул голову в сторону некроманта, тот усмехнулся и сказал:
– Ты и сам можешь поднять таких же, только они быстро приходят в негодность.
– Я перестал пользоваться этой ветвью магии Жизни с тех пор, как перебрался в Эквестрию, – под его взглядом я понял, что не стоило упоминать о моём мире, но меня мучил один вопрос. – Кстати, почему ты не приходил в гости?
– А зачем? – по воле Вика мумия открыла нам дверь в просторный кабинет, освещаемый керосиновыми лампами; тут стояли уже книжные полки и несколько столов, заваленных бумагами. – Эквестрия – мой последний козырной туз, я убегал туда, когда другого выхода не было. Пару раз такое случалось, – он поймал мой взгляд. – Тепло, очень влажно, глаза быстро устают, а через некоторое время начинаешь кашлять. Присаживайся, – он указал на единственное низкое кресло красного цвета, не заваленное свитками.
– Твоё долголетие – это тоже заслуга некромантии?
– Вовсе нет, – бывший друид ухмыльнулся, садясь на край стола, предварительно отодвинув свитки. – На самом деле, жалкие триста лет жизни друидов – это их заслуга. Маг Жизни живёт куда дольше, бесконечно долго, точнее, пока не надоест. Друидам с их однообразной жизнью надоедает за триста-триста пятьдесят лет. У меня же есть цель в жизни, и она не даёт мне умереть.
– Некромантия, – понял я, вспомнив свою жизнь человеком; тогда я был настоящим дилетантом, но непознанное манило меня.
– Именно! – воскликнул Вик, подняв вверх указательный палец. – И ты можешь мне в этом помочь.
– Я? – тут страх скрутил живот; «а что, если мумия поглощает энергию сама потому, что раньше была магом Жизни?» – подумалось мне, значит, теперь и я вполне мог очутиться на столе в качестве объекта исследования. – Вик, так нельзя!
Я отпрянул, подскочил к двери и попытался открыть её толчком, но дверь даже не пошевелилась. Магией я дёрнул её на себя с тем же результатом, тогда, резко развернувшись, я изо всех сил стукнул её задними ногами. Дверь затрещала, но не поддалась. Вик поднялся на ноги. В панике я забился в угол, вынул меч из ножен и направил его на бывшего друида.
– Испугался, что ли? – насмешливо сказал тот. – А не поздновато? – он мерзко рассмеялся. – Впрочем, ты сам пугаешь себя больше, чем я. Просто поверни ручку вниз и толкни дверь.
Я, не спуская с него взгляда и всё ещё держа магией меч, сделал, как он сказал. Дверь легко открылась.
– Хаос тебя поглоти, Вик, я и вправду испугался! – воскликнул я, возвращая меч в ножны.
– И был готов сражаться до последнего за свою шкуру, так? – ответил он, проходя мимо меня в лабораторию. – Вот и ответ на твою просьбу.
– Но я же ещё ничего не попросил у тебя! – я последовал за ним.
– Ты хотел совета, как решить какую-то проблему? Вот он – загнанный в угол, ты способен куда на большее, чем думаешь. И либо справишься сам, либо не справишься уже никакими методами.
– Но это же опасно, специально запускать ситуацию до такого положения! И такой поступок – совершенно не оптимальное решение!
– Не знаю. Ты просил совета, а совет – штука субъективная, мне помогало, вот и советую, – некромант подошел к столам, на которых стояли бутылки. – Ты вроде как летаешь, достань мне во-о-он те склянки, – Вик указал мне пальцем на верхнюю полку.
Я, оттолкнувшись, взлетел. Летать тут было куда тяжелее, чем в Эквестрии, но всё ещё возможно. Аккуратно сгрёб все три колбы с оранжевой маслянистой жидкостью, опустился на пол и поставил склянки рядом с бутылками.
– Спасибо за совет, но я бы хотел узнать, существуют ли ещё борцы с нечистью, и могут ли они помочь нам?
– О, и ещё как! Это я тебе как нечисть говорю, охота на меня не прекращается никогда. В последний раз они собирались зайти ко мне сегодня после обеда, – с этими словами он взял одну из бутылок и кинул её в шкаф, бутылка разбилась, скипидар стал капать с краёв полки. – Мы его, кстати, с тобой пропустили.
Не успел я спросить Вика, что это значит и что он имел в виду, как стены сотряс взрыв. Я прижал к голове уши и попытался втянуть шею, а бывший друид на удивление никак не отреагировал. Он деловито разбил бутылки и склянки об столы и кресла с бумагами. Тут показался его слуга с двумя топорами, небольшим заряженным арбалетом и мечом из серого металла.
– Тебя что, выследили охотники за головами, а ты мне даже ничего не сказал?! – я чуть ли не кричал на него.
– Угу, они и тебя могут убить, посчитав моим экспериментом, так что доставай меч и жди меня у двери, – с этими словами он снял со стены две керосиновые лампы и кинул их: одну в кабинет, одну в шкаф. Разлитая жидкость моментально вспыхнула. – Уходим.
Меня не нужно было просить дважды, и я последовал за бодро шагающим Виком. Он вёл меня извилистыми коридорами, а его слуга, хоть и неуклюже, но всё же шагал, поспевая за нами. Когда мы вышли на перекрёсток, некромант поднял руку, останавливая меня, и пробормотал:
– Что-то их много сегодня, куда бы нам лучше пойти?
– Никуда! – в ближайшем к нам коридоре из темноты появились три фигуры. – Вы умрёте тут! – из других коридоров выбежали ещё люди.
– Сколько бравады, – Вик осуждающе покачал головой и направил арбалет на говорившего.
Тот выставил вперёд руку, и перед ним возникла синеватая полусфера – я сразу же понял, что это была защитная магия. Однако некромант не стрелял, зато я ощутил, как он использует магию Жизни. Толстый корень высунулся из стены земляного коридора, обвил руку мага и резко дёрнул её. Волшебный щит исчез, тренькнула тетива арбалета, и в шею чародея вонзилась стрела, тот, хрипя, повалился на пол. Кажется, только я один не знал, что же делать: охотники бросились на Вика, а он со слугой кинулся на них. На меня уже бежал человек в кожаных куртке, штанах и ботинках, с гладко выбритой головой, в руке он держал палаш. Не представляя, с чего начать, я атаковал его несколькими простыми ударами, которые он ловко заблокировал. До охотника, видимо, дошло, что я не держу клинок физически, поэтому, нырнув под него, он хотел было броситься на меня. Эта была ошибка, эфес моего оружия сразу же заехал ему по затылку. Мечник покачнулся, потряс головой, приходя в себя, видимо, я ударил слабо, пришлось добавить ещё раз. Вик и его мумия в это время схватились сразу с шестью противниками, лязгала сталь, из стен, пола и потолка змеились корни, кто-то кричал от боли.
Следующий охотник, решивший убить меня, был юн и фехтовал из рук вон плохо, мне не составило труда зажать гардой его рапиру и выдернуть её из рук. Парнишка, сбитый с толку тем, что перед ним нет непосредственного противника, попытался поднять оружие, которое валялось рядом со мной. Я, не теряя времени, развернулся и заехал копытом ему по голове. Вик в это время добивал последних троих охотников. Один из них ловким движением отсёк мечом руку мертвецу и, подхватив его топор другой рукой, перерубил мумии позвоночник. Безуспешно попытавшись вытащить топор, боец внезапно бросился на меня. Я был готов к бою и принял стойку, наши клинки сошлись и заплясали в стремительном танце. Мой противник был хорошим фехтовальщиком, очень хорошим, он умело теснил меня, норовя зайти сбоку, поэтому мне приходилось держаться позади клинка и медленно пятиться к стене. На его стороне были годы реальных сражений, на моей – столетия учебной практики. Но одна вещь немного озадачивала меня, охотник ни разу не поддался на мои ложные выпады, он ни разу не воспользовался тем, что я специально открывался в бою. И тут я понял, мой противник просто не видел возможности поразить меня, дальность его удара зависела от длины руки и меча, но стоило мне лишь немного повернуть свой клинок, как будто я открывал свою кисть, как мечник тут же полоснул воздух. Я не стал ждать, а резко развернул лезвие и воткнул его противнику под рёбра. Тот дёрнулся, выпустил оружие и нелепо сел на земляной пол. Его руки попытались обхватить гарду моего клинка.
– Никогдак-х-х… – закашлялся он, а потом глянул на меня. – Не думал, что меня… кха-кха… убьёт такое сущест-х-х-х…
Он безвольно повалился на спину, его губы так и застыли в пугающей улыбке. Подошёл Вик, на весу перезаряжая арбалет.
– Вот и всё, – произнёс я, оглядывая поле боя, на котором слуга с поломанным позвоночником безуспешно пытался встать.
– Шутишь, что ли? – маг Жизни сплюнул. – Эти дилетанты не составляют даже пятой части тех, кто спустился в катакомбы. Уматываем отсюда быстрее, – он развернулся и побежал в один из проходов.
– Это правда? – сказал я, догоняя его.
– Хочешь проверить? – я энергично замотал головой. – Тогда шевелись!
И вновь коридоры, изредка освещённые керосиновыми фонариками, торчащие из стен корешки растений, комнаты с припасами. Мы выскочили из-за поворота в просторную пещеру, где нас уже ждали. Двое охотников вскинули примитивные кремнёвые ружья, целясь прямо в меня. Я понял, что это конец, коротко вскрикнул и одновременно ощутил надежду, что они не убьют меня сразу, и я, возможно, выживу. «Только бы смертоносные комочки свинца не попали в голову, только не в мои огромные глаза или тонкие косточки крыльев! – пронеслось у меня в голове. – О Доброта! Я не смогу жить без одного глаза или крыла! Только не…»
Я попытался закрыть глаза ногой, а Вик крикнул что-то на неизвестном мне языке, и перед моим взором мелькнуло голубое сияние. Я зажмурился, но услышал, как охотники выстрелили, а потом ещё один странный низкий звук. Боли не было, значит, они промахнулись, и мне надо было не дать им выстрелить во второй раз. Я открыл глаза и увидел полупрозрачный магический барьер, появившийся между мной и стрелками. Некромант стоял рядом, вытянув вперёд руку, как только он опустил её, барьер исчез. Не давая стрелявшим перезарядить оружие, я кинулся на них, вынимая клинок, Вик бежал следом. Охотники пытались отбиться от нас штыками на конце своих ружей, но это был скорее акт отчаяния. Я воткнул клинок в плечо одному из них, второго сразу же убил бывший друид.
– Опять мне приходится закрывать орхидею плёнкой от мороза, – укоризненно произнёс он, перерезая горло первому.
Я вытер пот со лба, сердце стучало, дышалось тяжело, меня подташнивало. Оказавшись на волосок от смерти, я чувствовал всю прелесть жизни, любой, даже такой, как жизнь аликорна. Я пару раз глубоко вдохнул, успокаивая дрожь в ногах, и негромко произнёс:
– Спасибо, что спас меня. Во второй раз уже.
– Мелочи. Но даже тут ты пытаешься оставить их в живых, – сказал некромант.
– У меня уже есть опыт убийств, и я не хочу обзаводиться новым, – ответил я, отворачиваясь. – Каждый раз после такого мне плохо и мерзко.
– Видимо, пока недостаточный опыт, чтобы перестать что-то ощущать, когда убиваешь.
Я бросил на него взгляд. Вик смотрел на меня с совершенно спокойным и обыденным выражением лица. Похоже, он и вправду больше ничего не чувствовал, убивая.
– Может быть, поэтому они и преследуют тебя, – нахмурился я.
– Какой же ты всё-таки наивный пони. Вне Эквестрии убивают просто за то, что ты не такой, как все, и не особо переживают по этому поводу.
– Тогда я не хочу покидать пределов моего мира, – заявил я и зашагал к выходу из пещеры; Вик догнал меня уже на поверхности.
– Далеко не самое худшее решение.
– Это ведь была Истинная Речь? – я остановился, меня всё ещё мутило от пережитого. – Язык Древних или как вы их там называете. Предтечи? Мы в Эквестрии зовём их Древними.
– Вы ошибаетесь. Древние и Предтечи – это две разные цивилизации. Предтечи существовали позже, от них произошли люди и эльфы. Доподлинно не известно, существовала ли Истинная Речь до них, но при них она получила широчайшее распространение, были построены все эти храмы, от которых остались одни руины, когда их цивилизацию постиг крах и упадок. Древние существовали раньше.
– Это они построили Барьер и ещё что-то?
– Да, многие считают, что два оставшихся следа Древних – это Барьер и Транслокатор, но это не так. Они построили Барьер и Столп Восприятия, а Транслокатор был построен Предтечами и просто по счастливой случайности остался цел.
– А что такое Транслокатор и Столп?
– Это проще увидеть, но ты вроде как не собирался покидать Эквестрию?
– Да, – я нахмурился, никакое любопытство не стоило моей жизни. – Вик, спасибо тебе огромное за то, что спас меня. Я даже выразить не могу, как благодарен тебе.
Я расправил крылья, взмахнув ими, встал на задние ноги и крепко обнял бывшего друида. Тот явно не ожидал такого проявления благодарности.
– Хорошо, хорошо, – он похлопал меня по спине. – Я понял. Не за что. А теперь отцепись, пока я не задохнулся, а то от тебя отвратительно пахнет потом. И вообще, мы пришли, отсюда можно открывать портал. Давай, ты первый, а я прикрою тебя.
Я постучал рогом по деревьям, открывая разрыв между мирами, и тяжело вздохнул. Перед тем, как войти, обернулся и сказал:
– До встречи! Заглядывай к нам, за спасение аликорна тебе положена огромная награда. Так что, надеюсь, мы ещё увидимся!
– Если мои дела пойдут в гору, то нет, – ответил Вик. – Впрочем, может быть, и зайду в гости.
В Эквестрии было раннее утро, ярко светило солнце, слышалось пение множества птиц, и даже Вечнодикий лес казался не таким уж отталкивающим местом. Но сейчас мне хотелось лишь одного – вернуться во дворец, обнять Тию и почувствовать себя в безопасности от всех угроз Вселенной. Я оттолкнулся от земли и полетел по направлению к Кантерлоту, наслаждаясь жизнью, полётом, воздухом и видами волшебного королевства. Прибыв во дворец, первым делом я отправился к Селестии в тронный зал. К счастью, сегодня срочных дел не было, и она сидела на троне, задумчиво глядя в окно, из которого были видны играющие в облаках пегасы. Я попросил стражников оставить нас одних и никого не пускать, подбежал к принцессе и обнял её. Она обхватила меня крыльями и прижала к себе, я закрыл глаза, радуясь, что теперь я дома, и всё в порядке.
– Как я рад тебя видеть, Тия.
– Что-то случилось, Индре? – её вопрос скорее успокаивал, чем действительно требовал ответа.
– Всё в порядке, просто я никогда больше не отправлюсь путешествовать дальше Великого Леса. Делать мне во всех этих мирах людей нечего, друиды там без меня справятся, а у Вика полно своих забот, он посоветовал мне разбираться самостоятельно.
– Это же не та причина, по которой ты не хочешь путешествовать, солнышко, – мы разжали объятия, и она посмотрела на меня своим добрым и доверительным взглядом, которым я так дорожил.
– Ну, ты только не пугайся, всё в порядке, – я потупил взгляд. – Меня там пытались убить.
– ЧТО?! – возглас Селестии громом пронёсся по всему тронному залу; я прижал уши к голове и виновато опустил взгляд.
– Ну, по ошибке, и мы всё уладили, – вновь посмотрев в её глаза, я увидел горящую ярость, с которой медведица смотрит на чужаков.
– Индре! – она замолчала, сделала несколько вдохов, успокаиваясь. – Тебя стоило бы в наказание не выпускать из дворца месяцев шесть, но ты уже взрослый. Рада, что смог постоять за себя, – Тия вновь обняла меня. – Надеюсь, ты извлёк из этого урок.
– Более чем, – я разжал объятия и отступил от неё на шаг. – Теперь мне нужно некоторое время, чтобы прийти в себя после этого кошмара.
– Конечно, только вином не злоупотребляй, хорошо?
– Хорошо.
Эквестрия, 735 год эпохи Монархии.
Конец лета 735-го ознаменовался появлением взрослого дракона в пределах Эквестрии. Время от времени такое случалось, и мы не предпринимали никаких действий, если дракон поселялся в необжитой местности вроде Вечнодикого леса или южных пустошей и не представлял угрозы для пони. Но именно этот дракон вёл себя безобразно и неуважительно по отношению к нам и никак не прореагировал на просьбу покинуть пределы государства. Тогда Селестия попросила меня лично разобраться в этом вопросе. Я взял с собой часть стражи и умелых магов, способных защитить нас от огня дракона, а потом отправился к восточным горам.
Когда к дракону прибыла делегация вооружённых пони, защищённых магией, с принцем во главе, тот сразу же пошёл на попятную, пробормотал что-то неразборчивое и согласился улететь из Эквестрии. Мы проследили, чтобы он собрал все свои сокровища и покинул пределы обжитой местности, и уже хотели возвращаться назад, как нас, а точнее, меня, задержало одно событие. От стражников, ходивших за свежими овощами в близлежащий городок Маунтин Нест, я узнал о некоем тайном празднике, который состоится на следующий день. Сказать, что я был заинтригован – значит не сказать ничего, тайный праздник, неизвестный даже мне, хотя я всего столетие назад искал здесь тайные культы, виделся чем-то таинственным и мистическим, чем-то, напоминавшим о моём далёком прошлом.
Я отправил стражников назад в Кантерлот, а сам решил замаскироваться. Нацепив одеяния королевского мага и закрыв ими крылья и кьютимарку, я, как мне казалось, стал похож на очень рослого единорога и мог пойти на праздник инкогнито. Всё же это был далёкий провинциальный городок, и там не должны были знать о том, как я выгляжу. Придя в Маунтин Нест ближе к полудню, я понял, что не ошибся: жители приветливо улыбались мне и прочим гостям, здоровались, но никто из них даже не высказал предположения, кто я на самом деле. Однако сильнее удивило меня совсем другое: в городок начали стекаться пони, а особенно пегасы, многие из них носили очки с затемнёнными линзами, они бурно обсуждали предстоящее празднество и изредка поглядывали на меня.
Я прибился к группе странствующих торговцев, которые, как и я, оказались в Маунтин Несте случайно. И сильно обрадовался, когда один из них обратился к трём пегасам в очках с вопросом, о том, что же тут такое будет происходить.
– Ночь Чёрных Крыльев! – ответил один из них.
– Это праздник, посвящённый нашим надеждам. Музыка, танцы, карнавал! – добавил второй.
– Мы надеваем на крылья кожаные чехлы и становимся похожи на огромных летучих мышей – существ ночи, – рассказал третий. – Прочие же пони тоже наряжаются. Кстати, – он внезапно посмотрел на меня. – Отличный карнавальный костюм, принц Сильварум! Рады, что вы к нам прибыли.
Все трое пегасов учтиво поклонились мне, а торговцы удивлённо повернули головы в мою сторону. Я был немного ошарашен, похоже, все местные прекрасно знали, кто я, но решили сделать комплимент моему наряду – притвориться, будто бы не узнали меня. Сейчас мне нельзя было потерять лицо, поэтому я улыбнулся и сказал:
– Спасибо, я тоже рад. Правда, что меня в этом наряде так сразу и не узнаешь?
– Ну… – пегасы неловко улыбнулись; я понял, что раскрыть меня не составляло большого труда. – Не то чтобы очень, но всё же.
Ближе к вечеру пони расчистили площадь, поставили столы с угощениями и разожгли костры, музыканты начали играть что-то бодрое и задорное. Пегасы, обрядившись в костюмы летучих мышей, летали повсюду и пытались создать зловещую атмосферу. Наконец, все собрались, и руководитель праздника – пегаска Скайбим – обратилась к нам с речью:
– Сегодня особенная ночь, мы собрались в достопочтенном городе Маунтин Нест, чтобы доказать себе, что мы не потеряли надежду на её возвращение, что мы всё ещё верим, любим и надеемся! Сегодня мы будет веселиться, петь и плясать во имя нашей любимой принцессы Луны!
У меня сердце ушло в копыта от последней фразы пегаски, во рту пересохло, а грива встала дыбом. Я оглядел всех собравшихся пони, они радостно подняли копыта вверх, вскакивая со своих мест и крича: «Мы любим тебя, принцесса Луна!». Похоже, даже приезжие торговцы не были так удивлены, услышав имя изгнанной семь веков назад на спутник сестры Селестии. Мне захотелось как-нибудь незаметно покинуть весь этот праздник, но Скайбим опередила меня.
– Вот вы где, принц Сильварум! – обладательница тёмно-серой с синевой шёрстки и длинной серебристо-синей гривы оказалось прямо передо мной, вытянув переднюю ногу. – Вы же не откажете леди и потанцуете со мной? А заодно я вам всё расскажу.
– Но… – попытался возразить я, увидев, что её янтарная радужка окружает не круглые, а больше напоминающие змеиные или кошачьи зрачки.
– Пойдёмте! И снимите свой наряд, этот танец принято танцевать, расправив крылья! – она буквально стащила с меня одеяние придворного мага, едва не сорвав амулет.
Как назло, танец оказался таким быстрым, что мы молчали, боясь получить одышку и сбиться с ритма. Кружась вместе с остальными парами, мы резко выделялись на их фоне, и не только моим ростом, но и грацией Скайбим. Мы стучали копытами в такт, расправляли крылья, в её глазах сияла радость, и я глупо улыбался, глядя в них. Наконец музыка утихла, и мы, тяжело дыша, уселись за стол, я тут же магией налил нам сидра из стоящего рядом бочонка.
– Конечно же, мы были удивлены, что вы решились на посещение нашего праздника, принц Сильварум, – начала она.
– Индре, – поправил её я. – Сегодня ведь необычный день, давай без этих формальностей, Скайбим.
– С радостью! – ответила она, мы стукнулись кружками и отпили приличное количество вкуснейшего сидра. – Я рада, что ты пришёл к нам на праздник, Индре.
– Я уже не пожалел, – честно ответил я. – Но тут всё так необычно.
– Ещё бы! – усмехнулась она. – Тайный праздник, посвященной любимой принцессе ночи Луне, пегасы с янтарными глазами и странными зрачками.
– Ага, пугает немного.
– Принцесса Селестия не рассказывала тебе о нас потому, что сама не знает, куда мы исчезли. А мы всегда были рядом, с тех самых пор, как наша любимая принцесса покинула нас, – Скайбим грустно опустила голову, а потом резко подняла, с вызовом посмотрев прямо мне в глаза. – Но мы верим, что она преодолеет своё проклятье и вернётся! Ведь мы не забыли её, не забудем, любили и будем любить!
– Это… это здорово! – я не находил нужных слов.
– Скажи мне, Индре, – пегаска положила копыто на плечо. – А принцесса Селестия, изгнавшая принцессу Луну… она любит свою сестру, как любим мы?
– Она… – замялся я, боясь обидеть собеседницу. – Да. Порой Селестия горько плачет, глядя на ночное небо.
Веки Скайбим дрогнули, из уголка правого глаза выкатилась слезинка, и пегаска тут же крепко обняла меня. Я думал, что она заплачет, но моя собеседница взяла себя в копыта.
– Не говори ей о нас, хорошо? Принцесса Селестия может неправильно нас понять.
– Хорошо, – кивнул я, хотя уже решил рассказать всё; Скайбим могла не поверить мне, но я знал, что Тия никогда не станет обижать этих пегасов. – А что это у вас со зрачками?
– Мы – особенные, избранные, – улыбнулась мне кобылка. – Это наследственное и идёт ещё с древнейших времён, – она оглянулась на музыкантов, когда темп исполнения замедлился; Скайбим встала из-за стола, обошла меня и обняла сзади. – Полетели, это воздушный танец пегасов! – сказала она мне на ухо, а потом несильно укусила его.
– М-м-м, – протянул я, наслаждаясь моментом, мои крылья начали медленно расправляться.
– Ой-ой! – рассмеялась она. – Какая я нехорошая кобылка, теперь вы не сможете летать, сэр!
– Ну что вы, леди! – улыбаясь, ответил я. – Ради вас ещё и не такое смогу!
Я развернулся и подхватил её, взмывая в воздух, куда направлялись и другие пары. Пегаска охнула от неожиданности, а потом весело засмеялась, обнимая меня. Я не стал никак реагировать на то, что именно Скайбим вела меня в танце, а не наоборот, в конце концов, это был её праздник. Она рассказывала о себе и об остальных пегасах со странными зрачками, позволяющими им очень хорошо видеть в темноте. О том, как все они собираются в первое новолуние осени, чтобы показать – они любят и ждут принцессу Луну.
Я зажёг небольшой огонёк на конце своего рога, Скайбим радостно улыбнулась и прижалась своим носом к моему. Я не выдержал и поцеловал её. После танца мы смогли задержать дыхание всего на несколько секунд поцелуя, после чего нескоро сумели отдышаться и повторить. Танец сменялся танцем, мы летали, сидели за столом, кружились под музыку. Сначала разговаривали, потом просто молчали, глядя друг на друга. Пегаска сама поцеловала меня. Я ответил ей тем же. И скоро у нас уже не хватало дыхания, чтобы танцевать.
– Это действительно особенная ночь! – наконец сказал я ей.
– Ещё бы! – звонко засмеялась пегаска. – Полетели со мной, и эта ночь будет принадлежать лишь нам!
Я согласно кивнул головой и вновь поцеловал её, расправляя крылья для полёта.
– Заметил, насколько более добрыми стали нравы в нашем мире? – спросила у меня Селестия. – Хотя бы на их примере.
– Да. Результат твоей работы, – я рассматривал свою золотую туфлю; она жала, и её следовало немного расточить.
– Нашей работы, солнышко. И, конечно же, ты правильно сделал, что рассказал мне о них, – сказала мне она, довольно улыбаясь.
– Я был уверен, что ты правильно всё поймёшь, – я сидел за столом, в то время как Тия во время всего рассказа меряла шагами зал для совещаний.
– Конечно, – кивнула она. – Скайбим считает, что заполучила тебя и теперь доверяет, а мы этим воспользуемся.
– Ты что-то затеваешь против них? – я удивлённо поднял вверх одну бровь. – Они же безобидны.
– Нет-нет, они нам ещё понадобятся. Поэтому мы ничего не должны предпринимать и ничего никому не будем говорить, – Селестия села и довольно потёрла копыта. – Будем делать вид, что ты не рассказал мне ничего, – поймав мой удивлённый взгляд, она пояснила: – Видишь ли, солнышко, нам мало вернуть Луну. Её одиночество вновь отнимет у меня сестру.
– Где-то я это уже слышал, – я тяжело вздохнул.
– Индре, только не сейчас, давай отложим шутки до лучших времён, – она покачала головой. – Ты и сам знаешь, что я тогда просто боялась за тебя и придумала глупую причину. Но это сейчас не важно. Если есть пони, которые всё ещё верны Луне, верят ей и любят её, это значит, что она будет не одинока, не брошена и не забыта.
– Рад это слышать, Тия, – я натянуто улыбнулся ей.
– Знаю, о чём ты, – она кивнула мне. – Потерпи ещё немного, скоро мы снимем заклятье и освободим ту путешественницу.
– Да уж, пора бы, – я поднялся со стула и подошёл к окну. – Байка о третьем аликорне вот уже лет двести ходит по замку. А недавно я поймал двух стражников, спустившихся в подземелья дворца поглазеть на кристалл турмалина.
– И что ты сделал?
– Сказал, что сам не знаю, что с ней, – я повернулся к Тии. – И посоветовал не болтать о вещах, непонятных даже аликорнам.
– Правильно сделал, – она приподняла корону и поправила гриву, лезущую в глаза. – Осталось не так много, а потом мы сыграем вашу свадьбу.
– А… – я совершенно не ожидал такой фразы от принцессы и теперь растеряно уставился на неё. – А если мы не полюбим друг друга?
– Это уже не важно, – отмахнулась она. – Потому что, во-первых, брак правителей – это политический акт и государственное дело, тут не место личным предпочтениям. И во-вторых, в семье главное не любовь, а взаимопонимание. Вы оба были людьми и оба будете прекрасно понимать друг друга. Вам будет приятно и по-семейному уютно находиться вместе, а значит, и брак ваш будет счастливым.
– Ну вот, – я скривился и язвительно прокомментировал: – Ты так всё здорово расписала, что я уже мечтаю об этом дне.