Rock Around the Clock?

Глава III. Путешествие к мечте

«Для того чтобы хоть что-то сделать,
нужно хотя бы начать что-то делать»
Боб Рок




— Итак, что будем делать? — спросил я, когда все собрались в гостиной.

— В каком смысле? Мы и так уже что-то делаем, — сказал Дэйс, указывая копытом на остальных участников группы.

И действительно, каждый из них что-то делал. Грэван играл на своем синтезаторе какую-то классическую мелодию, Джер сидел за столом и пытался написать слова для новой песни, но судя по количеству скомканных листочков, у него это не очень получалось. Гилт тем временем как обычно пытался уснуть, но музыка Грэвана ему мешала. Ну а Дэйс настраивал гитару, и, похоже, был единственным, кто меня слушал.

— Да, я заметил, — проговорил я, — но не это имел в виду!

— А что тогда? — спросил Дэйс.

— Кто-нибудь, киньте подушку в Грэвана! Я уснуть не могу! — крикнул Гилт.

— Подушку-то я могу кинуть, — сказал я, — но мне нужно, чтобы ты не спал, а послушал меня.

— Хорошо, хорошо, — ответил Гилт, — только пусть этот пони прекратит играть!

— Чем тебе не нравится моя игра, не понимаю, — сказал Грэван, — так о чем ты хотел поговорить Малькольм?

— Наконец-то меня слушают, — проговорил я, — что мы будем дальше делать? Группа у нас есть, а дальше что? Ваши предложения? И да, Гилт, предложения «пойти поспать» я не принимаю.

— Ну, раз не принимаешь, тогда я не знаю, — ответил Гилт.
— Можно было бы начать выступать в каких-нибудь барах с кавер-версиями знаменитых песен, — предложил Дэйс.

— И ждать, когда на нас обратит внимание именитый продюсер? Идея неплохая, но это будет слишком долго. Нет, конечно, мы за такое время успеем создать материал для дебютного альбома, но за то же время мы уже могли бы выступать где-нибудь в Мэйнхеттене. Еще идеи?

— Вообще, — сказал Грэван, — идея Дэйса очень даже хорошая и практичная. Ты ведь знаешь, как начинали Pontles?

— Да знаю, но...

— Раз знаешь, — перебил меня Грэван, — то должен понять, что другими способами мы можем идти к своей мечте годами. Ты говоришь, что за время, потраченное на публику в барах, мы могли бы выступать на сценах Мэйнхеттена. Но ведь еще не факт, что нам удастся так быстро пробиться наверх. Мы можем, конечно, записать демо нашей песни, а затем отправить ее в какую-нибудь студию, но где гарантия, что нам тут же предложат престижный контракт?

— Может быть ты и прав, но...

— К тому же, — Грэван, похоже, меня вообще не слышал, — выступая в барах, мы могли бы оттачивать свое мастерство, а про возможных фанатов, которые с радостью купят наши альбомы, когда они выйдут, я вообще молчу.

— Хоть мне и не очень нравится, как этот пони играет, — решил высказаться Гилт, — но с его ходом мыслей я согласен.

— Аналогично, — сказал Джер, — правда, только по поводу идеи. Мне нравится, как играет Грэван.

— Ох, то есть, все считают, что стоит начать выступать в барах и ждать, когда на нас обратит взор именитый продюсер? — спросил я, хотя и знал ответ.

— Да, — ответил в один голос все.

— Ну хорошо. Вот только меня немного беспокоит момент с кавер-версиями знаменитых песен.

— А что не так? — спросил Дэйс.

— Просто мне не хочется, чтобы нас считали какой-то кавер-группой, которая неспособна создать свои шедевры. Нам надо придумать несколько своих песен, а затем уже идти выступать.

— А я чем занят, как думаешь? — спросил Джер.

— Ну и? Получается хоть что-нибудь?

— Сложно сказать... на, сам посмотри, — сказал пегас, протягивая мне листок с текстом.

Бегло пробежав глазами по тексту, я тут же захотел его изменить. Точные слова в нем вспоминать сейчас бессмысленно, память уже не та. Помню, что там говорилось про желание уехать из дома и отправиться навстречу приключениям. Собственно, такая же мысль была и в той песне, которую я пел в первый день моего пребывания в группе. Нет, я ничего не имел против этого, даже напротив, просто вся эта идея с путешествиями была плохо подана в песне. Взяв со стола карандаш, я зачеркнул пару-тройку слов и добавил несколько своих. Так и появилась песня, которые многие сейчас знают под названием You’re Way. Не хит, как Journey, конечно, но для нас много значащая. Почему? Чуть-чуть попозже напишу.

Закончив исправлять текст, я прочитал получившееся. Идеально! Осталось только музыку написать и будет готова новая песня.

— Дэйс, — обратился я к единорогу, — сможешь написать к этому подобающую музыку?

Я дал ему в копыта листок для ознакомления с текстом. Прочитав пару раз, Дэйс вернул мне листик.

— Неплохие слова. С легкостью придумаем к ним музыку. Верно, парни? — спросил он у других участников группы.

— Дай-ка глянуть, — сказал Гилт, взяв у меня листок, и начал читать его вместе с другими пони.

Прочитав, все начали согласно кивать, подтверждая слова Дэйса. На этом закончилось наше первое совещание. К вечеру была написана музыка к песне. И должен сказать, это было прекрасно. Обычно Дэйс играл очень быстро и использовал сложные элементы, но эту песню он играл медленно, чуть ли не с любовью. Эта была наша первая баллада, с более-менее глубоким смыслом.

На следующий день мы отправились в Кантерлот, где устроились на работу в один бар, как выступающая группа. График был вполне удобным: четыре дня в неделю по 3 часа. Оставшиеся три дня мы могли тратить на написание новых песен.

Подробно описывать каждый день того времени было бы глупо. Это слишком долго, а времени осталось так мало... в общем можно обойтись кратким описанием всего того промежутка длинною в 4 месяца.

Устроившись, мы начали играть в том баре. Вначале на нас даже не обращали внимания, пони просто заходили в бар, ели, а затем уходили. Но прошло немного времени, и появились первые фанаты, которые оставались до конца нашего выступления. Постепенно, все больше пони стали посещать этот бар, только ради нас. Из-за чего? Сложный вопрос. В перерывах между выступлениями мы писали новую музыку. Именно тогда появились такие наши песни, как Run to the Hills и Silence Is Broken. Кроме своих песен, мы играли еще и каверы на такие хиты как Hush и Somepony. Но самой часто исполняемой песней была, конечно же, You’re Way. Она стала для нас чем-то большим, чем просто песня. Это был наш гимн того времени. Все наши песни тех годов были наполнены мыслями о путешествиях, но именно You’re Way стала олицетворением наших желаний поскорее закончить выступать в каком-то малоизвестном баре и отправиться, наконец, в тур по всей Эквестрии. Также стоит сказать, что в те времена я не мог определиться, каким голосом лучше петь, и поэтому старался подражать пению моего кумира — вокалиста Pontles Фитси Капритса. Может поэтому пони чуть ли не со всего Кантерлота заходили в этот бар только ради нашего выступления?

Как бы то ни было, но через четыре месяца мы не только создали материал для дебютного альбома, но также привлекли внимание одного единорога, который позже станет нашим продюсером. Звали его Риджет. Он неплохо разбирался в музыке и был известен как пони, работавший со многими именитыми группами. И вот в один прекрасный день, известия о нашей группе Kantar достигли его ушей. Риджет решил самолично убедиться в правдивости слухов о «зарождающейся легенде» и поэтому отправился на наше выступление. Что сказать, он был удивлен. Конечно в те годы хард-рок уже начал покорять умы молодых пони, но, по словам Риджета, мы играли как профессионалы с сорокалетним стажем. Было ощущение, что мы, а не Led Ponies, были отцами харда. Сразу после конца нашего выступления, Риджет остановил нас возле выхода.

— Парни, это было необычайно круто! — сказал он.

— Да, да, мы знаем. Нам это каждый третий пони лично пытается сказать, — ответил немного раздраженно Дэйс.

— Да, но я не просто какой-то там пони. Позвольте представиться: Риджет Гест, музыкальный продюсер.

— Вы... вы тот самый Риджет? — спросил Грэван, — тот самый который продюсировал альбом Thanks For All группы Shades of Rock?!

— А это что за группа? — тихо спросил у меня Гилт.

— Не знаю, — также тихо ответил я, — впервые слышу.

— Именно так, — сказал Риджет Грэвану, — правда я до сих пор считаю, что клавишные в некоторых песнях плохо слышно. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать распавшиеся коллективы. Я здесь ради создания новой легенды. Я хотел бы предложить вам сотрудничество. Кто у вас в группе главный на данный момент?

— Никто — ответил я, — мы все равны между собой.

— Вот как? Но мне нужен кто-то, кто подпишет контракт со мной от лица всей группы.
— Но мы пока ни на что не соглашались, — сказал Гилт.

— Ах да, и в правду. Просто я как наяву представил ваше блестящее будущее, и естественно подумал, что вы это тоже видели. А значит без колебаний захотите подписать со мной контракт.

— Нам нужно это хотя бы обдумать, — сказал я, — ведь кто знает, к чему может привести наше сотрудничество?
— Ну ладно, — ответил Риджет, — я дам вам день на раздумья. Давайте встретимся завтра в этом баре. Вы же завтра не выступаете?

— Нет, не выступаем. Мы подумаем над вашим предложением мистер Риджет, — сказал я.

— Вот и отлично! Встретимся завтра здесь. Надеюсь на положительный ответ, — ответил он и ушел.

Всю дорогу до дома мы не разговаривали про сегодняшний случай. Но когда пришли домой, начались нешуточные споры, соглашаться или нет. Почему? Я и Гилт считали, что это слишком... подозрительно. Чтобы на нас, малоопытную группу, так резко обратил внимание один из известнейших продюсеров Эквестрии? Это... как-то странно. Но остальные участники группы считали, что все нормально, так и должно быть. Мы ведь, все-таки, действительно талантливые пони.

— Да пойми же ты! — пытался убедить меня Дэйс, — это тот самый шанс, которого мы ждем уже четыре месяца! Быть может, другого шанса уже и не будет.

— Может быть ты и прав, — отвечал я, — но это действительно странно. Риджет очень известный продюсер. Зачем ему мы?

— Именно! — поддержал меня Гилт, — да и выглядел он не как именитый продюсер.

— Вы что, о нем вообще ничего не знаете? — спросил Грэван, — он всегда ищет начинающие амбициозные группы, а затем делает из них настоящих звезд. А по поводу внешности: он никогда не любил роскошь, да и сам родился в бедной семье.

— Малькольм, пойми, — сказал Джер, — он действительно увидел в нас что-то особенное. И это «что-то» — твой голос.

— Эй, а моя гитара?! — воскликнул Дэйс.

— Ну, и твоя гитара. Малькольм, Дэйс прав. Другого такого шанса может не быть. Мы должны согласиться на его предложение.

Уставший от этих споров, которые длились уже без малого 3 часа, я бессильно сел на пол.

— Я... я не знаю. Это... эх, ладно. Все равно мне вас не убедить. Посмотрим, что из этого получиться. А сейчас я хочу только одно: спать.

— Как же я тебя понимаю, — сказал Гилт, — у меня такое постоянно.

На этом мы закончили наши споры. Все были дико измотаны сегодняшним концертом, да и еще этими спорами, поэтому без колебаний отправились спать.

На следующий день мы уже сидели в баре и ждали Риджета.

— Почему-то я знал, что он не придет, — сказал я после 20 минутного ожидания.

— С чего ты взял? — спросил Дэйс, — он же все-таки продюсер, может немного задержаться.

— Если мы, по его мнению, действительно амбициозны, то зачем ему опаздывать?

— Да ладно тебе Малькольм, он скоро придет. О, стоило только вспомнить, как он уже тут, — сказал Дэйс указывая на вошедшего единорога, который оглядывался по сторонам, пытаясь найти нас, — Эй, Риджет! Сюда!

Услышав возглас Дэйса, единорог быстро направился к нашему столику.

— Добрый день, Kantar, — поприветствовал он всех, — как у вас сегодня настроение? Уже все обдумали?

— Настроение в порядке, спасибо, — ответил я, — да, решили.

— Ну, и? — нетерпеливо спросил Риджет. Было видно, что он сильно волновался.

— Мы согласны на твое предложение.

— Это прекрасно! — воскликнул он, — словами не описать как я счастлив! Но прежде чем мы приступим к совместной работе, вы должны письменно подтвердить свое согласие.

С помощью магии он достал из сумки документ.

— Вы должны расписаться вот здесь и вот здесь, — указал он.

— Секундочку, дайте я вначале прочитаю, — сказал я.

Договор был сроком на 5 лет. По истечении указанного времени его можно продлить. Собственно, ничего необычного или опасного я не заметил, поэтому, взяв предложенное перо, оставил свою подпись в указанных местах.

— Отлично! — сказал Риджет, убирая договор обратно в сумку, — теперь давайте обсудим ближайшее будущее. У вас есть материал для дебютного альбома?

— Да, — сказал Дэйс, — мы создали несколько песен, за время выступлений в этом баре.

— Это хорошо. Давайте встретимся в студии через два дня? Вам будет удобно?

— Да, — ответил я. — у нас как раз нет в этот день выступления.

— Вот и отлично. И да, можете забыть про этот никчемный бар. Я сделаю из вас настоящий звезд рока!

Написав нам адрес студии, Риджет попрощался со всеми и вышел из бара. Так началась наша НАСТОЯЩАЯ карьера. Через два дня мы записали в студии наши песни, и наконец, за последние четыре месяца, смогли отдохнуть. Риджет сказал, что он сам найдет для нас менеджера, а так же хороший лейбл для выпуска альбома. В общем так и случилось. Альбом с немудренным названием «Kantar» вышел в свет через пару недель.
Успех альбома был очень даже не плохим. Риджет посоветовал нам выпустить какую-нибудь песню в качестве сингла, для поддержки альбома. Этой песней стала Journey, которая не вошла в альбом. Сингл стал популярен, и альбом начали скупать с еще большей скоростью, чем раньше. Journey стала хитом и заняла первые позиции в различных чартах. Мы организовали свой первый тур по Эквестрии в поддержку альбома.
Благодаря Риджету, Эквестрия наконец услышала о нашей группе. Это конечно так, но... из-за этого единорога в будущем Kantar чуть не распалась. Но об этом позже.