Оттенки красного

Возвращение

глава в которой мы знакомимся с Максом Сено и местом где он обитает

Утро поднималось над опустошёнными землями, солнечные лучи нового дня не только слепили глаз после брожения в кромешной тьме, но и обжигали лицо после долго пребывания в холодной норе. Однако эти слепящие лучи давали надежду на новый день, давали надежду на то, что ты доберёшься до лагеря, не проронив своей жизни по дороге

Макс Сено — жилистый темно синий единорог с такой же синей в жёлтую полоску гривой — любил выходить в ходки рано утром. Настолько рано, что ещё ночные твари не уходили в норы, что было чревато для пони, который был лакомым куском для них, но Макс не жаловался. Встреча рассвета была для него, что то вроде традиции… это был хотя бы какой-то порядок в этом чёртовом мире, где порядок давно был сметён взрывом природной бомбы.

Макс приходил сюда каждый месяц… он приходил к тому, что когда то перевернуло его жизнь. Вообще жизнь, по мнению Макса — забавная штука…она сама не знает что нужно ей и что нужно другим, и поэтому её весёлые эксперименты могут забавлять одних и убивать других,…почему в стране победившего социализма не научились вправлять жизнь, хотя научились вправлять мозги всем идейно неподкованным пони. Хотя, по сути, здесь нет ничего забавного, напротив даже грустно как то выходит.

Бомбардировщик лежал на пузе, разрубленный пополам как будто его как бумажный самолётик взял маленький жеребёнок и дёрнул в разные стороны. Будто это был вовсе не многотонный бомбардировщик, нёсший на своём борту ценный груз который был важен для всего научного мира, но в особенности важен для Столицы, которая и дала приказ на этот полет.

Время сильно потрепало то, что раньше называли «светилом всей советской авиации». От хвостовой части, где находилось багажное отделение с аппаратурой, теперь остался только хвост, а на месте багажного отделения остался только воздух… в том смысле, что раньше там были хотя бы скамейки, привинченные к полу или старые пыльные вещмешки которые не представляли особой ценности. Но как говорится на халяву и уксус сладок. Носовой части повезло больше. Самолёт разорвало аккурат перед дверью боевого отделения, где располагались пулемёты и основное сопровождение группы то бишь военные. Страшно даже думать о том, что могли чувствовать те пони, которые находились внутри во время падения. Возможно, их убило ещё до падения, чем ни будь тяжёлым или они вывалились за борт и разбились на смерть…все это уже не важно. Самой неповреждённой частью самолёта осталась кабина пилота, где собственно во время падения и был Макс…вообще странно, ведь самолёт падал и, следовательно, нос должен был упасть на землю первым…но, как известно в Пустоши все бывает…

Макс запрыгнул на камень, который принёс к самолёту, когда то давно чтобы не шуметь при запрыгивании на стальную конструкцию, а с камня подтянулся уже на саму конструкцию. Надавил на ручку двери — та тихо клацнула, и открылась внутрь кабины, что шло в разрез с установленными во времена этого полёта правилам. Двери должны были открываться наружу, дабы не задевать радиста ручкой…но, по мнению Макса это и спасло ему жизнь, когда он вывалился из своего кресла и полетел вниз,…то есть в кабине казалось, что он летит вверх, потому что кабина была быстрее Макса в плане падения. Но в данный момент Макса занимала отнюдь не ручка, и не дверь, и точно не законы физики. Его интересовало кресло…то самое кресло второго пилота, из которого он выпал при столкновении с гравитационным завихрением.

Кресло было обито кожей, точнее сказать, кожзаменителем. Его Макс принёс сюда уже после катастрофы из своих соображений. И Макс сел в это кресло…сел, чтобы вспомнить, как все было в тот день. День, когда Макс официально перестал существовать. Он сидел долго, где то около часа, сидел и вспоминал, наплевав на открытую дверь, наплевав на бандитов Пустоши, наплевав на ночных охотников, наплевав на весь мир, что был за пределами маленькой кабины большого бомбардировщика. Голова прямо, копыта на педали, штурвал — в рог,… неужели вся армейская выучка до сих пор не забылась в этом уже немолодом, пожжённым огнём и кислотой теле? Штурвал влево штурвал вправо, на себя и от себя чтобы проверить состояние закрылок, и вот уже он летит. Летит! Тяжёлый бомбардировщик с научным грузом на борту, с учёными, с военными, с первым пилотом Подковиным, который всегда любил критиковать одежду в светском обществе…

…но ничего этого не было, поворот штурвала не привёл ни к сдвигу закрылок, ни к изменению траектории полёта самолёта. Щёлканье тумблеров тоже не дало результата… машина была мертва…совсем…вот уже три года как Макс приходит каждый месяц к этим обломкам и пытается нажимая на тумблеры и дёргая штурвал вернуть машине хоть каплю того чем она была раньше…но все это бес толку.

Рассвет встретил Макса мирно спящим в кресле второго пилота. По армейской привычке он быстро вскочил с импровизированного спального места и тут же ударился головой о тумблеры верхней панели регулировки полёта. После того как голова отошла от небольшой встряски он вылез из кресла и накинув вещмешок на спину вышел из самолёта. Вышел, закрыл за собой дверь, спрыгнул с покорёженного остова самолёта и двинул на север, перебирая всеми четырьмя копытами. Но перебирал четырьмя копытами уже не второй пилот Максим Сено, а закалённый в условиях Пустоши ходок по кличке Синяк. А направлялся Синяк аккурат в новую ходку, за камнями, которые были заряжены энергией уже ставшего легендой взрыва…

Внезапно Синяк остановился, вслушиваясь в пустоту. На этот раз ничего особенного он не услышал…обычное утро для Пустоши: тишина, тишина и ещё раз тишина. Возможно, пони с особо острым слухом или с больной фантазией и могли услышать, как встаёт солнце, как крутится космический шарик, на котором живут все пони, как пульсирует сердце,…но придётся повториться, что такое случается редко и не со всеми… и ходока не интересовали никакие звуки… его интересовала только добыча, которую он собирался срубить за этот поход. Поэтому он двинул дальше вновь, не обращая внимание на тишину, в которой может прислышаться всякое

Сканер жизни пискнул на копыте Синяка, когда тот отошёл от самолёта примерно на километр. Взглянув на устройство и повертевшись на месте, он обнаружил, что какой- то живой объект находится позади него на расстоянии около километра

«Если это существо хоть частью своего копыта тронет самолёт, я не отвечаю за себя» неслось в голове ходока, когда его собственные копыта, опережая поток мыслей, несли его обратно к самолёту. Остановился Синяк лишь когда пропахав носом несколько метров он очутился в куче грязи от того, что споткнулся о кочку. Когда ходок поднял глаза, он увидел то, что не хотел бы видеть ни один ходок Пустоши.

Грязевые гидры отличались от обычных гидр всего тремя признаками: во-первых они были крупнее, во-вторых цветом, что следовало из названия, ив третьих эти гидры умели летать. Крылья эти гидры получили от драконов в результате скрещивания что неоднократно пытались доказать всяческие учёные с большими головами сидящие в своих душных кабинетах и пописывающие статейки за которые они получают деньги или трудодни… но что они знают о самих гидрах в естественной среде? Ровным счётом ничего, потому что никто не рискнёт подойти к грязевой гидре даже на пушечный выстрел. Особь, с который столкнулся Синяк, была в холке метров шесть, два из которых занимало приземистое тело, а остальные четыре — шея и собственно головы. У этой гидры насчиталось пять голов, что свидетельствовало о том, что монстр умел выбирать себе противников и не лез в драку без причины и поэтому выжил в Пустоши. Окраска этой гидры была не светло бурой как у других молодых грязевых гидр, а темной, как будто запёкшаяся кровь, что выделяло эту гидру на фоне, в котором обычно грязевые гидры прячутся и выжидают свою добычу. А насчёт крыльев…никто точно, не знает, способны ли гидры к полёту или эти крылья рудиментальны. Одно известно точно — ты не спасёшься, даже если тебя будет прикрывать целая армия, если она выбрала своей добычей тебя.

Гидра не замечала Синяка, а крутилась вокруг кабины бомбардировщика, высматривая место, куда можно засунуть когтистую лапу. Ходок вскинул автомат в приступе ярости, но в последний момент овладел собой. «ничего ничего. Это всего лишь самолёт… да там мои воспоминания, но нужно перестать жить прошлым и начать жить…»

Додумать ходок не успел. Предательски щёлкнул затвор автомата и все пять голов гидры уставились на маленького по сравнению с ней единорога. Что-что, а слух у гидр не уступал слуху ночных хищников, которые с помощью него охотятся. Оставалось стрелять наугад в надежде на то, что попадёшь в нужную голову

Первая электрическая пуля прошила череп гидры и разрядила в него весь заряд, который накопила в момент своего производства. Голова вначале сопротивлялась, но потом все же упала на землю, не имея в себе уже ни капли жизни. Электрические пули были лучшим средством против грязевых гидр, да и против всех обитателей Пустоши, за исключением кристаллических монстров которые служили мощным проводником электроэнергии и свободно отводили все заряды пуль. Для всех остальных, пули действовали по-особому: они уничтожали энергетические потоки проходящие через мозг и останавливали все процессы организма за которые отвечала голова… то есть смерть практически мгновенна если не считать того что сердце ещё некоторое время будет биться. Против гидры пули действовали на ура, не давая образовываться новой голове из той, что была уничтожена ранее, поскольку сигнал о том, что голова на плечах уже отсутствует, не поступил в центральный мозг. Гидра взглянула на валяющуюся, на земле голову, затем на ходока, затем снова на голову и только потом зарычала. Значит, пуля не попала в так называемый «главный мозг» — мозг, который помимо всех процессов организма отвечал ещё и за образование новых голов. Попадание пули в эту голову обеспечивало полную победу над гидрой

Второй раз выстрелить Синяк не успел. Тяжеленая когтистая лапа рухнула сверху, и если бы не реакция ходока он бы давно валялся расплющенным, или вбитым в глину, хотя одно другому не мешает.

Стрелять пришлось, не целясь и очередью. Пули прошли по шее и остановились на уровне рта. Вторая голова рухнула прямо на лапу гидре, но та будто не заметила и, впадая в ярость, ринулась на Макса. Следующая пуля попала гидре в плечо, и гидра рухнула, не в силах удержать тело вдруг онемевшими конечностями. Рухнула прямо в полуметре от Макса. На конечности электрические пули действовали по-другому: они лишь временно выводили из строя лапу или тело, но позже мозг восстанавливал способность контролировать их снова. Но теперь у ходока была фора, и он не стал медлить.

Подскочив к гидре, он выстрелил в одну из трёх оставшихся голов, стоя прямо под мощными челюстями монстра. Затем, отскочив, выстрелил ещё раз, снова попал. «Осталось выстрелить всего в одну голову и считай дело…»

Додумать Макс снова не успел. Боковым зрением он уловил движение слева. Обернулся и … в последнюю секунду успел поставить силовой блок от летящего в его сторону хвоста. «Как только я не заметил, что она разворачивается» неслось в голове у Синяка, когда он летел, хрустя рёбрами и прочими костями под многотонным хвостом гидры. Если бы не силовой блок, который Макса научили делать быстро и с минимальными затратами волшебных сил, то не было сейчас бы ходока Пустоши Максима Сено, а был бы труп единорога и гидра, которая оторвав себе мёртвые головы, заживила бы раны, и превратившись в простого одноголового дракона «Макс все же надеялся что отстрелил гидре «главный мозг»» улетела бы на своих крыльях искать новую добычу…или бы поползла дальше по Пустоши. Сути это не меняло

Валяясь где то метрах в десяти от тела гидры, которая, медленно перебирая задними лапами, двигалась в направлении добычи-единорога, Макс понял, что ему пришёл каюк. Однако автомат все ещё лежал рядом с ним и если поднапрячься то…

нависая над явно поверженным ходоком гидра, уже вновь овладевшая своими передними лапами, облизывалась и рычала. Она знала что Макс ещё жив, и чтобы растянуть удовольствие и отомстить ему за все лишённые головы, медленно опускала свою последнюю, полную ярости пасть и издавая гортанные звуки пытаясь напугать и до того практически мёртвого единорога.

«играется,… думает, что я боюсь смерти» думал жеребец, лёжа лицом к земле, и затылком чувствуя как пасть медленно снижается, пытался достать из подсумка гранаты. Но сил не хватало даже на то, чтобы вырвать чеку прямо в сумке. «Отбегался ты братец кролик. А все из-за чего? Из-за самолёта, который, ты думал, она заберёт. А ведь ей твой самолёт не нужен. Никому кроме тебя не нужен…»

Тварь склонилась прямо рядом с головой Макса. «Ну! Добей уже, хватит меня мучать»- зло свистел он сквозь боль и зубы — «надоели уже твои кошки-мышки».

И тут над его ушами, что то ухнуло. Ухнуло с такой силой, что заложило уши. Однако даже сквозь заложенные уши было слышно, как ревёт гидра уже не державшая голову у земли, а встав на задние лапы, задрала её кверху, к вечно безоблачному небу Пустоши, как будто взывая к своим идолам, если гидры были разумны и имели собственный фольклор или религию. Потом послышалось, как тяжёлое тело заваливается набок. Потом земля содрогнулась, когда тело завалилось и пустило по земле волну. А потом наступила тишина.

Макс лежал, по-прежнему не в силах пошевелиться. Однако он продолжал все слышать, а слышал он то, что к нему кто-то приближается, постукивая неподкованными копытами по засохшей глине.

«если бандит, то хотя бы смерть будет быстрой. Они хоть и грабят, но не оставляют, мучатся если клиент не из особых, например тех что насолили их паханам. Я с бандюгами в нейтралитете, так что ничего.… Добьёт и отвалит»

Однако незнакомец не спешил подходить к ходоку. Он прошёл, в каком-то метре от него и было понятно, что он направляется к гидре. Послышался звук взметнувшегося к небу ножа, а затем послышалось, как режется плоть. Затем снова наступила тишина. Макс ждал. А потом на него сверху упало, что то мягкое и тёплое.

По Пустоши ходило много разных слухов. Начиная от бродячего города и заканчивая робопони. Однако каждый ходок при отправке в ходку носил с собой печень, какого либо монстра подбитого им. Это не ритуал и не что-то в этом роде. Учёными по ту сторону заградбарьера было Доказано, что печень монстров по эту сторону заградбарьера обладает целительными свойствами. Даже гидры, смертельность крови которой была описана ещё в древних мифах, в Пустоши обеззараживалась печенью и становилась целебной. Это объясняло то, что монстры быстро заживляли свои раны. Поэтому наличие свежей печени в контейнере на боку спасала ходоку жизнь в трудную минуту. Макс носил с собой вырезку печени песчаного дракона, но достать её не смог ввиду сломанных конечностей и полного отсутствия сил. И вот теперь таинственный незнакомец помогает ему. Но зачем?

По всему телу пробежала волна тепла. Треснувшие и сломанные кости становились на места против воли носителя этих костей, однако боли не было. Чувствовалось как ткани и органы вновь превращаются в единый организм, как отступает головная боль от сотрясения мозга и как строятся в ряд позвонки позвоночного столба. Вскоре появились илы для того чтобы встать. И Макс встал, чтобы рассмотреть своего спасителя.

Спаситель, вернее спасительница, оказалась высокой, но не намного выше Макса пони темно мандаринового цвета, единорог с механическими крыльями за спиной и тяжелей противотанковой пушкой висящей в воздухе, что явно не соответствовало облику спасительницы. Макс знал, что даже он, напрягшись всем своим рогом не смог бы поднять такую пушку, а она вон! запросто держит её как будто это вовсе и не противотанковая винтовка которую закрепляют на боевых вертолётах!

-Здравствуй Диля.- сказал Макс уже полностью окрепший и стоявший на всех четверых копытах — спасибо. Если б не ты… в общем спасибо — Макс не хотел уж больно сильно извинятся перед ней. «А то подумает, что подлизываюсь».

-Не за что. Сочтёмся ещё ходок. — Сказала Диля — Тебя папа просил перехватить, чтобы ты далеко не уходил. Ты что забыл, что сегодня среда.

-Как среда? — Макс поднёс к морде копыто с датчиком живых организмов. На датчике отображалось два пони и труп крупного существа, а снизу и справа электронный календарь показывал число и день недели…среда — как я мог забыть!

-Ничего! главное что я нашла тебя до того как тебя схрумкала гидра…может, поможешь мне с этой пушкой! она ведь не из пуха сделана

Словно очнувшись от анабиоза Макс, помог перехватить пушку и вместе с Дилей они направились к трупу гидры.

-Однако тебе сегодня везёт — сказала Диля и в Доказательство достала из-под чешуи гидры огромный опал — Мне бы так.

Положив опал в контейнер двое пони двинулись на юг, туда, где жил отец Дили, двинули, стуча восьмью копытами по засохшему песку.

В Пустоши никто не жил имея постоянное место жительства. Лишь немногочисленные лагеря ходоков, в которых можно промочить горло и подготовится к новой ходке, были более-менее цивилизованы для жизни, но и их нельзя было назвать домом…так…пристанище и не более того. Однако жил в Пустоши один пони про дом, которого действительно можно сказать дом, причём с большой буквы. Имя этого пони не имел, и поэтому его звали по-разному. Кто звал его «пустынный дух» или «пустынный странник» а кто звал его «совесть» всерьёз полагая, что это лишь воплощение зачерствевшей совести ходока, воплощение, которое Пустошь показывает, чтобы намекнуть в кого превратился былой весёлый пони. Однако те, кто знал этого пони лично «а таких было не так много» называли его просто — Док. Связано это с тем, что этот «дух» и «призрак» если находил умирающего в Пустоши пони, на себе отволакивал его до своего дома и там спасал, когда травами, а когда и серьёзной операцией. Этот пони владел всеми видами медицины и это не преувеличение. Он одинаково хорошо мог сделать и настойку от боли в горле и настроить аппарат сканирования мозга. По своей профессии Док был лесником, бывшим колхозником, ушедшим с поля после смерти прошлого лесника, и узнать, откуда он овладел знаниями медицины, не представлялось возможным, поскольку он постоянно отмахивался и уходил от объяснения. Выглядел он вопреки слухам как обычный пони: темно мандариновый единорог с седыми волосами, как и положено старому леснику, с густыми усами и короткой гривой. Поскольку жил он в Пустоши, где леса нет, а звери превратились в жутких монстров, старику ничего не оставалось, кроме как выхаживать больных и раненых ходоков, которые пачками рвались в Пустошь и по неосторожности вредили своему телу всеми возможными способами. За спасённую жизнь ходоки щедро платили, а кто то даже и таскал старику то, что он просил. Таким образом, за многие годы спасения жизней дом старого лесника превратился из одноэтажной хибары в полноценную двухэтажную усадьбу с раздельным санузлом, восьмью комнатами и полноценным убежищем-бункером который служил общежитием для гостей и рабочим отделом Доктора-лесника. Старик любил гостей, однако не позволял никому у себя постоянно жить. Но, как говорится, в жизни всякое бывает, и старик был все же не один. С ним жили две его дочери: старшая Диля ставшая опытным ходоком за камнями по кличке Алька, и младшая Вика, которая почти всегда была дома, лишь изредка подрабатывая в баре официанткой, и помогала старику-отцу по хозяйству. И ещё у старика жил Макс, которого оставили из своих соображений но, тем не менее, ставший полноценным членом семьи, да к тому же ещё и приносящий ценные камни из своих ходок, за что старик был очень благодарен.

Док сидел в прихожей своего дома, где обычно проходили завтраки обеды, ужины, а так же внетрапезные мероприятия. Вид его был сосредоточенный, брови были сведены практически вплотную, лицо было напряжено до такой степени, что можно было подумать, что он умер, поскольку ни один мускул лица не шевелился. Глаза его смотрели в свежую утреннюю газету, которую он получал по своим каналам из-за заградбарьера.

Макс вошёл в дом, а Диля осталась снаружи, чтобы отнести найденный опал в хранилище, вход в которое знали только постоянные жители дома. Макс не знал, как сообщить Доку, что ему стыдно за то, что он забыл о дне планового осмотра, который выпал на день памяти павших товарищей.

Док… — начал было Макс — я тут…того…забыл…прости меня

Но старик абсолютно никак не отреагировал. Он по-прежнему смотрел в раскрытую газету и даже не моргал. Он даже не читал, а как будто впился своим взглядом в одно слово и не мог его прочитать, то ли смелости не хватало, то ли в газете писали о новых достижениях науки, название которых не могли выговорить даже сами учёные.

-Эй, Док-Макс начал медленно приближаться к старику откладывая автомат рядом с рюкзаком на пол — все в порядке

Когда Макс подошёл практически вплотную, голова старика медленно повернулась в его сторону, и Макс заметил, что по краям зелёных глаз наплыли слезы. Он поднёс к лицу Макса газету и тот, перехватив её своей магией, прочитал название статьи, название которой выделялось белыми буквами на чёрном фоне. На чёрном фоне было написано что сегодня, такого то числа, такого то года, после нескольких месяцев борьбы с тяжёлым заболеванием, перестало биться сердце президента республики юга западного континента.

Копыта Макса сами расползлись в стороны. « Не может быть! Команданте умер! Команданте, который был в авангарде борцов с империализмом, команданте, про которого знал каждый школьник Страны Советов и на которого равнялись все комсомольцы. Умер! В возрасте 59 лет!» — неслось в голове Макса нескончаемым потоком.

Они так и сидели вдвоём не в силах сдвинуться с места. Потом вошла Диля и, прочитав заголовок газеты, молча подошла к альбому с фотографиями лидеров-коммунистов, вытащила оттуда фотографию команданте, и, перетянув её чёрной ленточкой, которая лежала в комоде, поставила рядом с полной рюмкой, которую Док уже успел снять с верхней полки наряду с ещё тремя рюмками и графином настойки из кедровых шишек. Макс тем временем отрезал хлеба и поставил кусочек на рюмку. Пили, не чокаясь и стоя, в полной тишине. Было ощущение, что мир стал вакуумом и все затихло. Весь мир молчал в траурной скорби по вождю маленькой, но очень гордой и по-настоящему свободной республики. Так продолжалось несколько минут. Все трое сидели, не рискуя нарушить это гробовое молчание. Вскоре Док встал и сказал твёрдо и без акцента

-Comandante eterna memoria*

-Eterna memoria**- повторила Диля

Макс не знал этого языка но, тем не менее, сказал фразу, которой его учили ещё в школе:

-Viva comandante***

После чего все вновь немного помолчали. А после Док направился к лестнице в подвал и Макс с Дилей последовали за ним. Они спустились по лестнице и оказались в узком коридоре, обитом белым пластиком, отчего коридор казался залитый светом, хотя ламп было не так много. Вдоль всего коридора были двери, и напротив дверей стояли небольшие автоматы с водой. Это были комнаты для тех, то решил остаться здесь переночевать. В конце были две двери, на которых было написано «приёмная» и «операционная». Здесь Док проводил время, оперируя ходоков или проводя обследования «как и положено, в нормальной больнице операционная и приёмная были разными кабинетами». Троица проследовала в операционную и заперлась изнутри.

Операционная на самом деле содержала в себе большое количество различных приборов: от желудочного зонда до сложного биосканера. Док, Диля и Макс направились к аппарату внешне напоминающий МРТ. однако это был не совсем МРТ. Имя этому сложному аппарату заменили на более простое слово анабиозер. Его работа заключалась в том, чтобы вводить центральную нервную систему в анабиоз, чтобы отказаться от использования химического наркоза. Во время работы этого аппарат можно было проводить абсолютно любые операции не боясь каких либо непредвиденных ситуаций с пациентом. Макс аккуратно подтянулся и лёг на мягкую силиконовую подушку аппарата.

-Радуйся Митяй — сказал серьёзный и сосредоточенный Доктор — если все пройдёт успешно, то больше тебе не придётся ложиться под нож.

Непонятно почему, но старик имел привычку называть Макса Митяем. Хоть это и были два абсолютно разных имени, Макс не обижался и уже привык.

-Будем наедятся — сказал Макс, и закрыл глаза.

Послышался щелчок кнопки и Макс выпал из окружающего мира.

Когда Макс открыл глаза, он увидел себя сидящим за партой своей родной школы. Макс был снова жеребёнком — пионером своей страны, однако не самым прилежным учеником и хулиганом. Учитель истории — старый пегас, ветеран Великой Войны, и просто добрый дядя Жора сидел и рассказывал ученикам об истории.

-Так дети. Кто скажет мне, расскажет о нашей стране и её политическом строе. Так… — старик заглянул в журнал — Сено! К доске!

Макс вышел к доске. Хоть в школе он и был первый хулиган, но знал историю своей страны на пятёрку с плюсом, что и давало ему возможность держаться на плаву и в ряду пионеров

-Наша великая страна — начал Макс — СРП-Союз Республик Пони, насчитывает в себе 15 официальных республик, а так же огромное количество дружественных стран, так называемых неофициальных республик, какой например, является республика свободного острова. Командует в нашей стране единственная и несокрушимая коммунистическая партия, в данный момент не имеющая генерального секретаря, что обусловлено тем, что последний генеральный секретарь пытался развалить страну, проводя в ней политику демократизации. Позже в результате удачного переворота высшими военными чинами был расстрелян, что заткнуло за пояс все буржуазные страны, желавшие смерти СРП. Основным направлением нашей партии остаётся построение коммунизма, что бы ни говорили буржуи за океаном! Столицей нашего союза является город-герой Москва, а второстепенными по важности городами являются Владоград и Иосифоград.

-Максим — перебил его учитель — я учитель истории, а не географии — мне важно знать, как сформировалось наше государство.

-Хорошо Григорий Васильевич — сказал Макс — образовалось наше государство около семидесяти лет назад в результате свержения власти старого рода царей-буржуев, которые эксплуатировали пролетариат и тот находился в кабале капитала. Но пришёл великий вождь мирового пролетариата Владимир Ильич и сформировал великую коммунистическую партию. Вставшие под знамя великой революции пролетарские работники сбросили царя с его престола, и власть перешла к советам рабоче-крестьянских депутатов. Позже власть перешла полностью в руки партии под чьим чутким руководством мы провели коллективизацию, индустриализацию, свергли фашистский строй и вот теперь уверенно движемся к победе в холодной войне против западного континента!

-Молодец Максим-в образовавшийся после агитаторского ора Макса, голос Григория Васильевича звучал как комариный писк — а вот ответь-ка мне на один вопрос. Есть ли у СРП среди капиталистических стран союзники?

-СРП никогда не пойдёт на соглашение с капиталом! Однако СРП поддерживает нейтралитет с одной маленькой страной на западном континенте. Имя ей-Эквестрия и сформировалась она очень давно. Настолько давно что пони жили в ней более-менее цивилизованно ещё до того как сформировались первые капиталистические королевства. Из истории известно, что уже на протяжении тысячелетий там правит принцесса Селестия, что идёт в разрез со всеми монархическими нормами…

-Хорошо Максим. Садись-пять-сказал Григорий Васильевич.

Довольный и светящийся от радости Макс сел за свою парту. Когда он сел, мир перед глазами поплыл, и вот уже Макс молодым жеребцом-комсомольцем сидит в приёмной комиссии своего военкомата, а на него смотрит толстенной мордой «прямо как барабан» капитан, периодически поглядывая в его личное дело

-Так…Сено Максим Денисович — начал, каким то непринуждённым голосом капитан. Ему в сущности было плевать куда пойдёт Макс после того как вернётся из армии. А отсутствие вышестоящего командования в кабинете вообще заставило его морду-барабан расползтись в разные стороны, того и гляди затопит собой весь кабинет. Максу тоже было на него плевать. В разумных пределах, разумеется, ведь в СРП все братья, друзья и товарищи, но и в семье как говорится…

-Так точно я — ответил Макс. Отплясав полные пять лет на плацу в армии Макс твёрдо решил, что не пойдёт учиться на высшее образование, тем более что физическая форма «несмотря на постоянно выпячивающееся пузо» позволяла служить ему в элитных войсках СРП, а подастся в срочники, где будет служить великому союзу и защищать всю свою большую семью.

-Так…рост, вес…бла бла бла…ага…вот-с сильными паузами говорил капитан, и создавалось впечатление, что каждое его слово было ему противно — за срок службы выполнил два партийных задания и оба за границей и оба успешно. Впервые вижу, чтобы простых солдат-призывников пускали за границу, да ещё и выполнять партийные задания. Рекомендации, рекомендации, рекомендации, справка, справка, справка,… в общем, парень, определяю тебя на службу в лётную академию штурмовиков и бомбардировщиков имени Кирова.

«Ты, хомяк переросток совсем оборзел? Ты что слепой? Не видишь, что я единорог и в копытах не держал даже баранки грузовика» — думал Макс, но сказал только одно:

— Когда за мной приедут?

-Пройди в двадцать второй кабинет, там сегодня начальник той дивизии полковник Яблонев, с ним и договоришься.

Максим проследовал в двадцать второй кабинет. В кабинете сидели полковник Яблонев и полковник Травников — начальник военкомата по району, а так же командир дивизии. Ещё в кабинете сидели двое солдат: один с капитанскими погонами, стройный, статный, не то, что тот «барабан» что принимал его личное дело, и лейтенант. Оба в форме пилотов, что означало, что они только что с самолёта.

-Разрешите войти товарищ полковник — сказал Макс, отдавая честь офицерам

-Что срочное? — спросил полковник — у меня приём

-Я к полковнику Яблоневу-опуская копыто ото лба ответил Макс

-Ну,…в общем, засиделся я у тебя Петя — сказал полковник Яблонев — вон! гляди! уже посылают ко мне солдатиков! Ну ладно парень, показывай, чем горазд.

Макс молча протянул ему свои документы

-Такс… хорошо…хорошо… — сразу было видно полковник искал только нужную ему информацию — в общем, ладно, поступаешь ты Максимка в мою дивизию, будешь водить бомбардировщик. У Подковина как раз нет второго пилота. Будешь работать в паре с ним.

После этих слов поднялся капитан и направился к Максу. Подойдя к нему, он сказал:

-Беги Максимка с родителями прощайся. Прости что без проводов, сам понимаешь, что тебе повезло, так быстро без проверки поступить к нам…мы ждём тебя через два часа на аэродроме за городом. Вот возьми пропуск через КПП — капитан выудил из кармана пропуск и протянул его Максу — ну! чего встал. Бегом марш!

Картина мира вновь поплыла, и вот Макс видит перед собой своё первое обмундирование в дивизии: берет, протезы с когтями на копыта, полевой мундир и фляжка с ножом и пистолетом. А вот и Макс уже сидит за тестовым аппаратом, на которых тренируются молодые пилоты, а рядом сидит Подковин, и постоянно говорит с усмешкой: Вот Максимка, что ж ты так держишься за штурвал как будто это ваза, он не разобьётся, ну! крепче держи! ну! не так же крепко парень! Ты ведь не на параде знамя держишь, и не генералы на тебя смотрят. Кстати, ты замечал какие у них в высшем обществе одежды? Будто тряпку сначала в грязи изваляли, а потом в траве, и они ещё смеют себя маршалами называть. Мягче, мягче. Вот! Далеко пойдёшь Максимка

И вот Макс уже стоит напротив великого советского бомбардировщика — самолёта Васюкова 75 модели или, как его по-простому звали ВАС 75. В связи с этим возникла даже шутка: «кого вас?», которую вставляли по поводу и без, все пилоты дивизии.

-Вот Максимка — как-то нежно, по-отцовски сказал Подковин — теперь это наш самолёт, и мы будем летать на нем, выполняя великие задания партии

-Так точно товарищ капитан — с почти детской радостью сказал Макс — во славу партии!

-Кстати о заданиях — послышался сзади спокойный голос — мне велено вам кое-что передать.

Оба пилота обернулись и увидели комиссара партии-того, кто работал не на кого ни будь, а на центральный комитет партии и его наличие в любой компании наводило страх того, что кто то могущественный следит за тобой, тот, на кого ты работал всю жизнь, но признаться себе в этом боялся. Настолько велика эта сила.

И вновь мир поплыл. Макс оказался в небольшой комнате с одной единственной лампой под черным потолком, и столом, на котором лежали документы. Все документы были о Пустоши, и все Макс должен был прочитать, чтобы узнать, с чем ему придётся столкнуться на своём первом задании пилота бомбардировщика.

-Итак — бубнил он себе под нос — «Пустошь. Полное название-заражённая зона взрыва природной бомбы — территория, образованная в результате сброса в таком-то году на территорию СРП войсками западного континента бомбы подавления жизни-оружия массового поражения уничтожающего на территории взрыва все живые организмы включая растения, либо стирая границы генетического равновесия, что позволяет животным, выжившим при взрыве скрещиваться без всяких внешних воздействий, отчего на территории Пустоши нет постоянного числа видов животных…», так ну ладно… это пропустим…так…вот…« на территории Пустоши располагаются такие стратегические объекты как каменоломня, кристаллическая станция, разрушенный город и завод с институтом аграрных технологий…». Так… ну это тоже понятно…ага…вот… «на территории Пустоши различные драгоценные камни начали заряжаться непонятного вида энергией, отчего начали приобретать странные свойства, например выделение или поглощение тепла, смена направления гравитации вокруг камня, заморозка во времени или напротив ускорение во времени и проч., что в любом случае было смертельно опасно для так называемых ходоков-пони, ищущих эти самые заряженные камни и сбывающие их торговцам. На данный момент на входах в Пустошь выставлены заградительные барьеры, что в некоторой степени замедлило сбыт камней на большую землю, однако все же находятся лазейки…» такое ощущение что составляют этот отчёт какие то первоклассники…так ладно…отчёт, отчёт, отчёт, ух враги социализма, отчёт, снова отчёт, ага…вот…легенды Пустоши. Мне как то рассказывали об одном старце там в Пустоши. Что тут у нас. Записка «…поговаривают, что живёт, где то на месте старого леса один пони, и говорят, что живёт он тут с само начала Пустоши, а кто-то говорит, что и до её образования он тут жил. Выглядит он как старый страшный, весь в рубцах и собственной крови от гнойных ран пони с длинными, как ветки когтями которыми он разрезает своих жертв. Никто его не видел, а кто видел, уже ничего не расскажут. Говорят он раньше помогал военным в зачистке гнёзд оборотней чтобы они не уничтожали патрули, мне военный шепнул, что этот старый единорог столкнулся с королевой оборотней один на один, более того победил её и выжил, получив её способности. Однако с тех пор он изменился и больше его никто не видел…конец цитаты» так… ну и сказочки там,…так что ещё тут…

-Макс — в комнату вошёл Подковин — ты готов?

-Так точно товарищ капитан — Макс выскочил из-за стола и быстро набросил на себя берет. Все остальное было при нем надето

-Тогда выходим. Взлёт через пять минут — капитан развернулся и ушёл.

В очередной раз мир поплыл, но не так как обычно. Сначала мир пошёл кругами, а потом мир начал всплывать мелкими мелкими точками. И вот Макс уже за штурвалом в кресле второго пилота в бомбардировщике летит над Пустошью, а позади, в багажном и десантном отсеке, что то гудит.

-Товарищ капитан, а что мы везём? — спросил в рацию Максим

-Какое то научное оборудование снимает показания с территории Пустоши — ответил капитан — наше дело маленькое, везти их так, чтобы всем вернуться целыми.

И тут в ночном небе что то полыхнуло, после чего самолёт резко качнуло и повело в сторону. Макс, как только мог, старался выровнять самолёт, но было уже поздно, самолёт падал. Макс почувствовал, как кто-то срывает с него ремни безопасности и откидывает от кресла пилота. А затем самолёт тряхнуло так, будто он уже врезался об землю. Однако тяжёлая машина по-прежнему падала, но уже носовой частью вверх. Отлетевший к тому времени к двери Макс запутался в ремнях другого сиденья и не мог пошевелиться. А потом бы удар.

Дальше Макс слышал только голоса. Первым голосом он услышал, какой то хриплый прокуренный голос «Васян! ты это видел! Ты смотри, сколько тут всего может быть». Затем он услышал другой более мягкий голос «Эй вы двое! вам тут нечего делать, я понятно объясняю?»

-Да ладно дед, что тебе, что ли жалко. Мы же по честному поделим — отозвался третий голос

Послышались выстрелы. Затем было слышно, как кто-то тащит тело Макса по земле. Затем Макс слышал следующий диалог

-Быстро в операционную — говорил мягкий мужской голос

-Ты уверен, что его ещё можно спасти.- Отзывался ему женский голос с тихими, но твёрдыми тонами

-Есть один вариант. Мы заменим ему весь скелет.

-Ты совсем с ума сошёл? Ты представляешь насколько это сложно?

-Наша задача — сделать то, что в наших силах, чтобы спасти его, а способы не важны

— Ну ладно ладно, потащили его

А потом наступила полная тишина

Когда Макс проснулся, он лежал на кровати в своей комнате. На столике рядом с кроватью лежала записка, а на часах светилась надпись 7:08. В окно комнаты второго этажа уже светило солнце, однако вид Пустоши из окна портил картину хорошего утра, Ведь там нет ничего. Лишь ровная поверхность земли, где все в одночасье заменила смерть одним большим взрывом. Макс взял записку и прочитал «поздравляю Митяй, операция прошла успешно, теперь смена положения тела не является проблемой. И ещё… в тумбочке лежит твоя камера. Ты вроде бы хотел вести видео передачу по истории Пустоши. Док»

Макс скинул одеяло. Немного полежал, затем попробовал поднять корпус. В районе тазовых костей и плеч что то начало двигаться, но боли не было, просто новое, непонятно ощущение. Затем Синяк все-таки сел, причём не просто сел, а сел на созданную пятую точку опоры. От этого, что то начало двигаться в районе позвоночника и ходок почувствовал, как позвоночник принимает форму небольшой волны. Когда это движение, неподконтрольное Синяку, прекратилось, он развернулся и спустил задние копыта на пол. Затем немного привык к ощущениям и встал с кровати на задние копыта.

Мир с такой высоты показался Синяку непривычным, и он от неожиданности упал обратно на кровать. Полежал, приводя голову в порядок, затем вновь попытался встать. На этот раз вышло более удачно. Тут ходок заметил стоящие рядом с тумбочкой костыли. Подтянув их к себе, он оперся на них, благо новое положение тела позволяло вставить костыли под плечи, и неуверенно занёс правое копыто для шага. Получилось не очень, поскольку все тело немного дрожало, все ещё не привыкнув к новому положению. Наконец копыто смогло найти пол и уверенно на нем встать. Теперь нужно было занести костыли. А как занести? Ведь костыли нечем держать, пальцев то нету. Благо Синяк был единорогом и владел перемещением предметов в пространстве. Костыли немного поднялись в воздух, затем сместились вперёд, к копыту, и затем снова опустились на землю. Настала очередь следующего копыта.

Жил Синяк на втором этаже усадьбы старого лесника-Доктора, и комната его была намного просторнее, нежели те небольшие комнатушки, которые сдавались на ночлег ходокам бродягам. В комнате находилась большая двухместная кровать «комната была предназначена для двоих» большой книжный шкаф, кресло, которое ходок из своего интереса придвинул к окну, чтобы поглядывать в Пустошь и читать книги, две тумбочки с лампами на них, торшер у стены и большое зеркало с комодом для вещей. Хранить оружие и снаряжение в так называемых «жилых отсеках» Док не разрешал, ибо, если кто-то приблизится к этому зданию с дурными намереньями, не дойдут до двери. Почему так произойдёт, Док не рассказывал, поэтому оставалось верить на слово.

Медленно, мелкими шажками, перебирая копытами медленно, перепроверяя при каждом шаге новую опору, Синяк двигался к двери. Наконец он вышел в коридор. Вдоль стены с его комнатой находилась ещё одна дверь, но признаков бурной деятельности оттуда не доносилось, как собственно и из-за других двух дверей, в которых жили Док и Диля. Синяк оперся на стену, и заметил на автомате с водой два протеза с когтями, которые обычно надевают работники печатной промышлености для работы на печатных машинках.

В СРП всегда заботились о том, насколько качественно будет проводиться любая работа. Для облегчения труда всех пони были изобретены протезные конечности всех видов: от отдельных пальцев, до полноценных механических копыт для инвалидов и участников войн. Протезы подключались к телу разными способами: некоторые держались на хозяине присосками, другие напротив соединялись с телом иглами, впиваясь в тело и нервы. Однако результат никогда не подводил, и новые конечности всегда находили применение. Пони, потерявший копыто, вновь мог выходить из дома не боясь упасть на землю без возможности подняться своими силами, а рабочие вновь могли встать за станки. Так же существовали и специальные протезы. К ним относились механические крылья, позволяющие земному пони или единорогу подняться в воздух и летать наравне с пегасами, и рога, которые позволяли земным пони овладевать магией наряду с единорогами. Такое равенство нравилось всем и уже не вспыхивали конфликты между тремя расами пони.

Синяк поднёс протезы к себе и надел их себе на копыта. Конструкция зажужжала, и присоски встроенные в протез начали присасываться к телу, вызывая небольшой зуд, переправляя поток импульсов от мозга в новые конечности. Наконец четырёхпалая конечность зашевелилась, а вслед за ней зашевелилась и вторая.

Перехватив костыли уже лапами, а не копытами, ходок уже более уверенно перебирал конечностями, и уже подошёл к лестнице. У лестницы на стене была приклеена скотчем ещё одна записка «если ты собрался спускаться по лестнице на двух копытах, то вынужден тебя остановить. Когда я написал, что смена положения не является больше проблемой, я имел в виду, что ты теперь можешь сменить положение тела с двух копыт на четыре и обратно. Только не торопись, кости надо разработать. Док.».

Синяк медленно отставил костыли к стене и начал опускать корпус к полу. Кости опять начали двигаться, но уже в обратном направлении, и вскоре ходок уже стоял на четырёх копытах, хотя вернее будет сказать на двух копытах и двух лапах ведь когти он не снял. Непривычно чувствовать, как твой скелет меняет положение тела и кости двигаются против твоей воли.

Спустившись по лестнице, Синяк обнаружил в проходе в гостиную, сидящую на диване Дилю, чистящую разобранный автомат. Рядом стояла банка масла. Синяк прошёл мимо неё, подобрал автомат, затем вернулся, сел рядом с ней и начал разбирать свой автомат. Он не решался говорить первым, и она это знала, поэтому разбирали оружие молча. Лишь когда оба автомата были собраны «Синяк закончил практически одновременно с ней» Диля сказала:

-Ты я гляжу, совсем уже окреп. Как тебе новый скелет?

-Да пока ещё не уверен. Вроде бы и хорошо, что на двух копытах стоять могу, но как то непривычно

-Радоваться надо. Папа тебе жизнь спас, на себе через половину Пустоши нёс, да ещё и жить у себя оставил.

-Да я знаю. А благодаря тебе меня ещё больше совесть гложет. Не знаю даже как его благодарить.

-Такой случай уже представился. — Многозначно сказал она.

-Что ты имеешь ввиду?

-Когда мы отволокли тебя в твою комнату после операции к нам пришли комиссары…

Синяка как будто молния ударила, и на диване уже сидел не опытных ходок-убийца монстров, а снова сидел второй пилот Макс Сено который с некоторых пор боялся комиссаров больше всего.

-Что они хотели? — дрожащим голосом спросил он.

-Я не поняла сути беседы, тем более что папа отправил меня в свою комнату. Я услышала только, как ему передают конверт, благо я сделала отверстие в полу своей комнаты. После этого папа заперся у себя в комнате и до сих пор не выходил. Он с кем-то разговаривал во сне, дёргался, даже кричал, но не долго. Мне аж страшно стало. Даже не знаю, как теперь реагировать. Синя — она имела привычку сокращать погоняла и клички всех кого знала, и Макс не был исключением — ты ведь нас не бросишь?

Она смотрела на Синяка в упор, и было видно, как на большие зелёные как у отца глаза наплывают слезы. Даже жутко было, ведь она перегрызла горло не одному монстру и уничтожила не один отряд бандитов и прочих агрессивных к ней пони. Синяк лично видел, как она раскатала в блин громилу — вышибалу в баре, когда тот пытался утащить её в специальную комнату, куда обычно уводили приходивших туда пони лёгкого поведения. Затем Макс видел, как она, не тратя патронов, уничтожила стаю ночных хищников, которых не могли уничтожить даже самые сильные и подготовленные ходоки. Она была по колено в крови и вот теперь она…плачет от страха. Это действительно жутко особенно для того, кто знал её лично.

Ходок откинулся на спинку дивана, приняв вертикальное положение тела, и чтобы разрядить обстановку сказал как можно более бодро:

-Куда ж вы без меня денетесь.

Она лежала, положив голову ему на колени. Диля всегда была сильной и старалась не показывать своих слабостей, но, в конце концов, она не робот, да ещё и кобылка, а у кобылок все-таки менее устойчивая психика. И сейчас ей хотелось выплакаться. И она плакала. Плакала тихо, чтобы не разбудить все ещё спящего отца. Макс никогда не видел плачущую девушку и не знал, как поступить в такой ситуации, поэтому, он положил когтистую лапу ей на спину и стал поглаживать, говоря «не волнуйся, ты должна быть сильной, ты выдержишь все это, мы прорвёмся через это».

Вскоре это подействовало. Диля оторвала голову от намокшего колена Синяка и спросила:

-Ты голодный? Папа сказал, что после операции тебе понадобятся силы. Я сейчас что ни будь, приготовлю.

Она спрыгнула с дивана и направилась в сторону кухни. А ходок так и остался на диване, не догоняя сути происходящего. Поэтому он стал укладывать оружие и амуницию в рюкзаки. Когда он закончил сверху спустился Док. Он выглядел неважно: под глазами «мешки», походка спотыкающаяся, глаза красные, а лицо помято настолько сильно, что казалось, будто его только что избили. Он приблизился к ходоку, окинул взглядом его позу для сидения, уселся рядом и сказал:

-Конечно спасибо тебе, что не хочешь нас бросать — голос его был хриплым, будто это был вовсе не тот Док, который вытащил его с того света, а будто это был старый, пропитанный многолетним пьянством бездомный, которых было полно в странах капитализма. — Но ты уверен, что готов вернуться в большой мир, где тебя давно считают мёртвым и где тебя, возможно, расстреляют за невыполнение партийного задания?

Синяк знал, что старик все слышал. За те года, что лесник прожил тут, он научился чувствовать собственное жилье и все что в нем происходит. Так бывает, когда долго не сходишь с одного места жительства.

-Ты спас мне жизнь и оставил жить у себя. Я обязан тебе за все, что ты мне сделал, ты стал мне как брат, пусть и выглядишь как мой отец, я не брошу тебя даже под прицелом автомата.

-Спасибо Митяй. Значит слушай. Нас всех вызывают в Москву по приказу ЦК КПСРП лично к генеральному секретарю.

-Док, ты что то путаешь, в нашей стране вот уже двадцать пять лет правит верховный совет.

-Полгода назад прошли выборы, и генеральный секретарь был назначен. До нас эту информацию не донесли, однако, теперь поздно что то решать. И не перебивай меня больше, а то мне и так говорить тяжело. В общем, я не знаю, чего они от нас хотят, но нас завтра утром в столицу отвезёт транспортник. Нужно быть при параде. Раз ты с нами заодно тебе придётся подстричь гриву.

В Пустоши действительно не относили большого внимания гриве, и стриглись ходоки только тогда, когда сами считали необходимым, то есть тогда, когда грива уже спадала на прицел и загораживала обзор. Синяк относился к своей гриве с трепетом и не хотел с ней расставаться. Такой он был пони, очень сильно привязывался к мелочам.

-Док…ты, конечно, извини меня,… но я не могу состричь гриву. Она ведь мне близка, причём очень близка

-Митяй ты понимаешь, к кому нас везут?

-Я все прекрасно понимаю, но… я сам не могу объяснить почему, ну не могу я состричь гриву.

-Нет, Митяй ты видимо ничего не понимаешь! Это ведь не барыги скупщики это генеральный секретарь! — уже почти срывался на крик старик

-Я все прекрасно понимаю! Но я не могу!

-А если я попрошу — раздался вдруг нежный ангельский голос со стороны лестницы.

Все матные слова, который Синяк хотел выкрикнуть разом встали в горле большим комом, отчего ходок закашлялся и повернулся лицом к лестнице.

Младшая дочь Дока — Вика, стояла около лестницы, немного помятая после сна, но все такая же красивая. Красные волосы с чёрной прорезью закрывали большие, глубокие карие глаза, тело темно голубого цвета закрывал зелёный халат с цветочками, отчего не было видно её ангельских крыльев. Кьютимарки она не имела, но это не сильно её расстраивало. Она работала в баре официанткой, и не боялась того, что ходоки, озверевшие от отсутствия кобылок, начнут к ней приставать. Не приставали к ней потому, что знали, кто её сестра и поэтому боялись, хотя в тайне вожделели её тела. Немудрено, ведь выросшая вдали от городов и цивилизации Вика обладала природной красотой и грацией, как модели из журналов, только ей не нужна была косметика и операций, чтобы выглядеть так. Когда несколько баров решили провести конкурс красоты среди своих официанток, Вику всерьёз не взяли, поскольку она затмевала всех своих конкуренток. Макс любил этого пегаса, и этот пегас отвечала ему взаимностью, однако они договорились ничего не рассказывать отцу, ведь неизвестно как он к этому отнесётся, поскольку любил своих дочерей больше всего на свете. Однако когда ходок со всей силы обнял её и прошептал на ухо «Я соскучился», отец никак не отреагировал. Может, подумал, что ходок и вправду скучал по старому другу.

-Я тоже скучала Синя — как и своя старшая сестра, которая знала о романе Вики и Синяка, но пообещавшая не рассказывать ничего отцу, Вика сокращала кличку ходока — я купила вам пиджаки для завтрашней встречи, а нам с Дилей платья. Я их погладила и после завтрака мы пойдём их примерять.

-Кстати о завтраке — сказал вышедшая из кухни Диля. Заплаканное несколько минут назад лицо уже светилось как маленькое солнце — завтрак на столе. Идите питаться.

Завтрак был более чем вкусен. На тарелках лежали свежие и прожаренные овощи, которые были сметены и отправлены во рты голодных пони в считаные секунды. Поев, четвёрка разделилась: Док и Диля отправились мерить одежду, а Синяк и Вика отправились стричься.

-Вика я понимаю, что ты владеешь ножницами и хорошо стрижёшь…- начал было Макс, укладываясь на стол и поворачиваясь к Вике мордой, но она его перебила.

-Я постригу тебя так, чтобы в светском обществе ты показался своим. Ты же знаешь, я никогда слов на ветер не бросаю.

Синяк не ответил. Он спокойно лежал пока ножницы, взятые в протезированные копыта Вики, ходили по его гриве, состригая один пучок волос за другим. Поскольку времени для осмысления теперь было много, ходок решил заняться осмыслением сегодняшнего происшествия. «Итак» думал он « завтра меня отвезут в столицу, где я во всех архивах считаюсь погибшим. Даже не знаю, как ко мне отнесутся. Возможно, меня просто приставят к стенке и пустят пулю в затылок, чтобы соответствовать написанному в папках. Буду надеяться, что Док, как ни будь, поможет мне, ведь он бы не стал звать меня, если бы не был уверен в сохранности моей жизни, или стал бы… кто знает, кем он был раньше, раз теперь к нему приходят комиссары.».. ходок думал ещё много о чем, например, о том опале, который нашёл у гидры, о лесе, который он увидит при пересечении заградбарьера, о том, как выглядит новый генеральный секретарь и почему то о тюльпанах. Макс даже не заметил, как Вика закончила стричь гриву и хвост и отправила его смывать оставшееся волосы. Лишь когда её крыло легко легло на живот ходока и начало поглаживать его взад-вперёд, Синяк очнулся от своих размышлений, поднялся на два копыта, чем очень удивил Вику, и, попросив её проводить его до душа, направился в сторону ванной, опираясь на крепкое крыло теперь маленького по сравнению с ним пегаса.

Выйдя из душа, ходок никак не мог понять, что грива теперь не свисает со лба и не загораживает просмотр, однако привычка никуда не делась, и Синяк постоянно встряхивал головой, как будто уже отрезанная чёлка все ещё мешала ему. За дверьми стояла Вика и со словами «ну вот! теперь ты совсем как старший офицер. Только погон не хватает!» потащила его в свою комнату, где уже стояли Док и Диля, одетые в праздничную одежду. На Доке немного мешком смотрелся коричневый клетчатый пиджак на такую же клетчатую рубашку коричневого цвета. На Диле же красовалось фиолетовое платье с длинным шлейфом и в цветочек. Выглядело, мягко говоря, не очень и все четверо знали это, поэтому Вика стала объяснять:

-Простите, но ничего другого не было. Я сожалею — лицо её сменилось с радостного на хмурое и слегка расстроенное.- Я хотела как лучше…

-Не расстраивайся сестра — более весёлым голосом сказала Диля, уже снявшая с себя своё платье и кинувшая его на кровать.- Всякое бывает. Зато мы теперь знаем, что эти костюмы нам не идут.

Лицо расстроившейся Вики поднялось и посмотрело в глаза своей сестре. Та улыбалась, легко, как могут улыбаться только сестры и лучшие подруги.

-Тем более что в записке от комиссаров написано, что приходить нужно в свободной одежде.- Нарушил неловкое молчание Док.- Ладно. Раз завтра мы улетаем, за сегодня надо сделать так, чтобы дом остался целым до нашего возвращения.

В течение всего дня была проведена огромная работа: все окна были заколочены, причём изнутри и снаружи, по периметру были разложены противопехотные мины и камни, которые соприкоснувшись с землёй сразу начали создавать поля гравитационной или иной активности, как и было написано в «руководстве начинающего ходока», дверь в подвал-хранилище камней была заварена и засыпана землёй, был запитан и включён генератор преломления света, благодаря которому дом становился невидимым сверху и издалека для всех любопытных, все запасные выходы «коих было два» пришлось завалить изнутри или припереть шкафом. Ценные вещи были унесены в подвал, который тоже забили и приклеили обои под цвет стены так, что казалось, что лестница упирается в стену. В результате в доме осталось только четыре кровати и несколько книжных шкафов, которые не смогли отнести в подвал, несмотря на наличие двух жеребцов, пусть и одного старика, а второго — послеоперационного больного. Вечером, все грязные и уставшие направились в душ, который собирались перекрыть уже наутро. Первыми честь помыться удостоилась дамам, сначала Вике, а потом и Диле. После дам пошёл Док, который мылся недолго и последним в душ вошёл Синяк. Хоть и мылся он второй раз за день, это было необходимо. После душа все четверо пони, уже обсохшие и чистые, поужинали, причём очень плотно, ведь нужно было съесть все скоропортящиеся продукты. Были устроены настоящие проводы. Док достал из своего шкафа патефон и пластинки, поэтому музыка на вечер была обеспечена. После ужина все ещё раз сходили проверить свою одежду, уже ту, которая будет одета завтра. Одежда была на этот раз проще: Док одел свой белый в ромб свитер, который идеально подходил как для неформальных бесед, так и для полноценного приёма, Вика надела свою любимую салатовую накидку, которую можно было легко надевать как сзади, так и на плечи, а Диля не стала ничего одевать, так как не хотела расставаться с крыльями, которые носила, не снимая вот уже достаточно долгий срок, и Синяк думал, что она даже спит с ними, но проверять это не хотел. Одежду оставили в комнате Вики, чтобы она её погладила, дабы придать ей ещё более презентабельный вид. А потом все разошлись по своим комнатам. На часах было примерно одиннадцать вечера.

Макс не мог уснуть. Все время лезли какие то мысли, и было ощущение что его собственный мозг издевается над ним не давая ему подумать о том, что помогло бы ему заснуть. За стенкой сопела Диля, а через коридор храпел в открытую дверь Док, что ещё больше не давало заснуть. Наконец когда мозг уже начал впадать в каматоз, одеяло двуспальной кровати откинулось, и ходок почувствовал, как сзади кто то пристраивается. Обернувшись, он увидел Вику, которая не ожидала увидеть ещё бодрствующего знакомого и застыла не в силах ничего промолвить. Тогда Синяк начал первым:

-Тоже не спиться?

-Я…я… — лицо Вики понемногу переставало быть бледным и наконец, она прошептала — да. Можно я к тебе…. немного непривычно спать в такой пустой комнате, а у тебя кровать как раз двуспальная

-Хорошо. Устраивайся как тебе удобнее — прошептал в ответ единорог и снова отвернулся. Когда на кровать легла Вика, то странное ощущение, которое глодало ходока все это время, отпустило, а на его месте образовалась теплота, которая наполняла все тело, и сразу захотелось спать. Однако спустя несколько секунд ходок почувствовал, как крылатое тело неприлично близко прижалось к нему и закинуло на него свои копыта. Она обнимала его так нежно и аккуратно, что если бы в этот момент в комнате оказался бы посторонний, ну скажем, тот же Док, то было бы на одного единорога в этом доме меньше.

-Я чувствую, что тебя, что то волнует — шептала она ему на ухо, накинув на него ещё и своё крыло.- Я хочу, чтобы тебе стало легче, не хочу, чтобы тебе было плохо. Что случилось Синя? Расскажи.

-Мне просто не спиться — он не знал, что ответить ей, чтобы не расстраивать, тем более он действительно не знал что с ним не так. — Просто, наверное, нервы.

Она ничего не ответила, лишь сильнее прижалась к Синяку, и вскоре дыхание её стало ровным, и она уснула. Слушая тёплое и размеренное дыхание над самым ухом, ходок уснул практически сразу же.

Синяку снилось море. Простое синее море, с рыбой и прочей морской живностью. Он сидел на берегу и кидал камешки в воду. А рядом сидела Вика и заворожённо, с открытым ртом смотрела в морскую синь. Конечно, ведь она не видела ничего за пределами Пустоши, либо видела, но не помнит. Она сидела, не в силах даже шевельнутся, чтобы не нарушать гармонию этого мира. Сквозь сон Макс думал, « А ведь правда, надо будет свозить её на море, подальше от всего, чтобы она не думала ни о чем, чтобы не волновалась, чтобы радовалась жизни, чтобы не как я ползала по раскалённому песку и глине, убивать ради того чтобы продать, получить деньги и убивать снова, ангелы не должны жить такой жизнью…». А она все сидела и смотрела в голубую даль моря. А потом Синяк проснулся.

Сквозь заколоченные окна не было понятно который сейчас час, однако, будильник упорно напоминал, что пора вставать, своей вибрацией действуя прямо на мозг. На второй половине постели не было никого, а за дверью была слышна какая то возня. Синяк встал, сначала на четыре, а потом и на два копыта. После небольшого периода адаптации кости смещались в нужное положение без скрипов и намного быстрее, чем день назад, поэтому приняв вертикальное положение, ходок сделал шаг без костылей, за что и поплатился, свалившись на пол. Попробовал ещё раз, опираясь уже на стену. Получилось более удачно. Добрался до двери и вышел в коридор.

В коридоре была Вика, развешивающая поглаженную одежду на дверные ручки. Увидев Синяка, она немного опустила голову и тихо сказала слегка весёлым голосом:

-Ночью нас никто не заметил — ей явно нравилось скрывать от отца свои чувства к Синяку — а ты так смешно спал с открытым ртом, как будто на кого то засмотрелся.

-На кого же кроме тебя мне смотреть — шёпотом ответил Макс и приблизился к ней. Вика посмотрела на него, улыбнулось, захихикала, отдала ему его одежду, которой являлся пиджак, принесённый ей из глубин Пустоши от торговцев. Как не странно, в отличие от костюма, который она принесла отцу, пиджак Макса был черным смокингом без всяких заплаток, новенький как будто только что из ателье, и по размеру подходил идеально. Это была единственная одежда ходока для большого мира, ведь из остального у него был только бронежилет-разгрузка и камуфляжная плащ-палатка. Он отблагодарил её, а та в свою очередь снова захихикала и ускакала по лестнице, вниз оставив его один на один с одеждой. Синяк вернулся в комнату и стал одевать смокинг. Сначала пришлось повозиться с рубашкой, ведь из принципа не хотелось пользоваться магией. Одев протезы на копыта, Синяк все же застегнул рубашку. Настала очередь галстука-удавки, который был уже любезно завязан одним пегасом. Сам пиджак был одет, без каких либо препятствий, но незадачей оказалось то, что он не был пошит специально для Синяка, и попытка надеть его стоя на двух копытах не увенчалась успехом, так что пришлось одеть его и ходить на своих четверых.

Когда Синяк снова вышел в коридор, в нем стояла Диля и Док, который тоже был одет в свой свитер, отчего стал похож на учёного, который после рабочего дня сидит в своей комнатке в кресле-качалке попивает чаек и читает собственную статью, которую только что опубликовали в газете. Диля по своему обыкновению проверяла работоспособность крыльев, что удивительно без всякого шума. Увидев Синяка, она сказала:

-На ком жениться собрался? Мы вроде бы не в ЗАГС, а ты вырядился как жених. На тебе как на клоуне эта удавка.

-Очень смешно — отозвался на её ядовитое замечание ходок.- Док, когда прибудут комиссары?

-Мне пришло сообщение, что через пятнадцать минут. У нас есть время на завтрак.

Внизу хлопотала Вика. Остатки недоеденной еды были все-таки доедены безо всяких разговоров за столом. Потом трое поднялись на второй этаж собирать чемоданы, а Синяку было нечего с собой брать, тем более что деньги он уже распихал по карманам, поэтому пришлось одеть кобуру с пистолетом под пиджак, на рубашку. Немного давило на ребра, но ничего особенно дискомфортного не было. Ещё ходок нашёл в маленькой тумбочке новую пачку сигарет. На белой пачке красными буквами красовалась надпись «гвоздь гроба» а так же был нарисован череп поверх надписи. Пропаганду в СРП за здоровый образ жизни происходила на ура, но Макс все- таки вышел на крыльцо, сел на скамейку сгорбившись, чтобы не разводить сильно плечи, дабы не порвать пиджак, и закурил. Дым вошёл в лёгкие и Макс непроизвольно закашлялся, поскольку не курил уже несколько дней. Вкус у сигарет был вкусом чистого табака и запах был соответствующий, не то, что у зарубежных сигарет, где одна смола, для снижения стоимости закупки товара и продажи по двойной цене, с вонью и привкусом на зубах.

Док Диля и Вика вышли на улицу когда Синяк уже докурил сигарету. Ещё услышав, как двенадцать копыт цокают по полу, ходок выбросил окурок в то место, где днём размещал гравитационный изумруд. Окурок не долетел до земли, завис в воздухе и сжался до такой степени, что разглядеть было невозможно. У всех троих были маленькие чемоданы, в которые положили только самое необходимое и оружие на случай…на всякий случай. Аккуратно обходя поля различной физической активности, четвёрка пони вышла за периметр дома, и, пройдя двести метров, очутилась на старом уже уничтоженном шоссе.

Недостроенное шоссе, которое собирались проложить сквозь всю будущую Пустошь выглядело ужасно, как и положено всем мёртвым шоссе: по распрысканному асфальту давно уже не ходили ни автомобили, ни пони, краска разметки была смыта кислотными дождями, а нечастые фонарные столбы, которые собирались поставить около будущей заправки, котлован для которой был вырыт рядом, лежали, давно упав на дорогу и не освещающие больше пути странникам. И ведь все это когда то принадлежало величайшей стране на свете, но как говорил классик «самый страшный хищник…».

Они стояли недолго. Вскоре далеко в небе послышался рокот винтов, и через несколько минут со стороны заградбарьера прилетел, сверкая стальной чёрной краской с гербом СРП на боку военный вертолёт «чёрный дельфин», оснащённый комплексом неуправляемых ракет и двумя управляемыми тепло наводными пулемётами для зачистки больших местностей от живых существ. Вертолёт завис над четвёркой пони, а затем начал медленно спускаться, видимо, получив приказ от командования. После приземления, из вертолёта вывалились двое военных: единорог и земной пони. Первый держал оружие наготове и начал обходить местность на предмет других живых существ, а второй подошёл к компании и только скомандовал: живо в вертолёт. Мы слегка опоздали, поэтому полетим быстрее. Готовьтесь, будет трясти над Пустошью.

В вертолёте ничего кроме скамеек и пары ящиков с боеприпасами не обнаружилось. Синяк сел напротив Дока рядом с Викой, а Диля разместилась рядом с отцом. Когда второй военный вернулся, вертолёт начал набирать обороты винтов, которые сбросил во время посадки, и вскоре оторвался от земли.

За стеклом иллюминатора была Пустошь. Название этой территории как то само вошло в обиход, и не было до конца ясно, кто его придумал. Однако это слово описывало все вокруг как нельзя лучше: огромная песчано-глиняная плоскость, уходящая в горизонт, на которой изредка кружатся песчаные бурьки от гравитационных зон и всполохи молний от электрических. В Пустоши так же имелся город-призрак с энергостанцией, но до него было далеко и сейчас его не было видно. Только плоскость из песка и глины да всполохи молний и пыльные бурьки… тоска. А впереди был заградбарьер — полностью заминированная полоса, после которой шла колючая проволока, а затем ещё одно минное поле. На пути колючей проволоки попадались КПП, на которых размещались солдаты, для остановки всех прущих в большой мир тварей Пустоши, а так же для идущих в Пустошь или из неё ходоков. И вот, как только полоска КПП прошёл внизу, мир полностью преобразился: из ниоткуда появилась стена леса, начали летать птицы всех мастей, внизу бегали какие то лесные звери, которые выходили на полянки и смотрели не летящий вертолёт как на что то неизвестное и интересное. Начинался Большой мир.

Уже не Синяк — ходок за камнями, а снова гражданин СРП Макс Сено сидел в вертолёте и глаза его привыкали к неожиданному буйству красок. А Вика, не находя себе место от увиденного, дёргала его за копыто и тыкала за борт, постоянно спрашивая: «А это что?» «ой! А это кто?» « А что это за растения?» «Синя! Ты когда-нибудь, видел такую красоту?». Эмоции переполняли её, и если бы не закрытые двери вертолёта она бы спрыгнула вниз, в новый мир, который как будто ждал её. Диля вела себя более спокойно, но не заметить, как горит огонёк в её глазах, было невозможно. Макс и сам стал вспоминать, какой он, этот большой мир и он молча сидел, улыбаясь тому, что вновь видит, что то кроме глиняно-песчаной плоскости. Лишь Док был невозмутим. Старый лесник сидел, погруженный в свои мысли, и не произнёсший ни звука до конца полёта. Солдат — единорог рассматривал уже гражданина Макса Сено, даже не пытаясь скрыть своего любопытства. Конечно, не каждый же день он видит пони, который сидит на скамейке вертолёта не как пони, а как двуногое существо, скажем ленивец или обезьянка. А Макс все улыбался. За окном плыл лес, но вскоре рассматривать его надоело, и он решил найти себе какое-нибудь развлечение. Хотя бы поиграть в слова со своими попутчиками. И тут он вспомнил, что над ухом у него трещит Вика, не переставая задавать вопросы о мире за пределами вертолёта. Он повернулся к ней и начал рассказывать.

Он рассказал ей все, что знал об этом мире. Он рассказал о безграничных лесах, о горах, о берёзовых рощах, о морях и океанах, рассказал в какой стране какой режим. В подробностях расписал те города капитализма, в которые его забросила партия на задания, описал города их родного СРП, описал Москву с её высочайшими до неба зданиями, затем, когда она попросила рассказать о животных, начал рассказывать обо всех обитателях нашей планеты: начиная от простых зайцев и заканчивая гидрами и драконами. Она слушала его, не перебивая и не уводя разговора в другое русло. Ей было так интересно, что её крылья понемногу разошлись в стороны, но она не замечала.

А за окном уже были Великие Горы. У их подножья располагались стратегические города СРП такие как Чугунск в котором добывали метал и изготавливали большинство государственных заказов и Автоматовск в котором производили оружие. Вертолёт круто накренился и пошёл вверх, к вершинам этих гор. Когда они практически достигли вершины, Макс перестал разговаривать и попросил Вику посмотреть за борт.

За бортом была лощина меж двух больших скал и их гигантский вид завораживал. Пусть это были не самые крупные горы в мире, но и их размер впечатлял. Вика смотрела вверх, пытаясь увидеть макушки этих гор, которые скрывались за облаками, но безуспешно. Внизу была железная дорога стратегического назначения: в случае вторжения в СРП эта дорога соединила бы города с обеих сторон гор. Если хорошо приглядеться, можно было увидеть системы ПВО и несколько ракетных шахт, поскольку оборона этой железно дороги была очень важна. Вертолёт, пролетев лощину, оказался на небольшом плоскогорье, которое оказалось позади очень скоро. И вот начался плавный спуск вниз. Теперь за бортом плыла засыпанная снегом равнина. Зима ещё правила в этой части страны и увидев это, у Вики просто упала челюсть. Она вновь начала расспрашивать. И Макс вновь начал рассказывать ей, на этот раз о погоде. Про себя Макс подумал: «какая скорость у этого вертолёта? потому что мы пролетели практически пол страны за пару часов, а нас не трясёт в кабине. Неужели это тот самый специальный вертолёт способный лететь на скорости истребителя и не способный к тряске на таких скоростях». А вертолёт все летел, а Вика все спрашивала, а Макс все рассказывал, а все остальные молчали. Вскоре вопросы у Вики закончились, и Макс предложил всем поиграть в карты. Это заметно оживило всех присутствующих, даже военных. Земной пони, который сидел рядом с Максом, направился к ящикам и вскоре принёс от них две пары протезов: для себя и для Вики. Карты нашлись у военного-единорога. Док и Макс придвинулся ящик, в котором обнаружилась консервированная морковь, и все шестеро разделились на три команды: Док объединился с Дилей, Макс с Викой, а военные так и остались вдвоём. За остальной период полёта шестёрка пассажиров успела переиграть во все игры, которые знала. Игра шла на интерес и победа в основном досталась каждому поровну. Счета не вели, так как решили, что это будет лишним и помешает такой дружеской обстановке.

Наконец рация забубнила: товарищи, мы влетаем на территорию Московской области». Ящики были немедленно убраны на свои места вместе с протезами и все шестеро вновь уселись на свои места. Вика вновь прижалась к Максу, и чувствовалось, как она мелко дрожит. Ее отец этого не замечал, так как вновь уткнулся в собственные размышления. Вертолёт начал снижать свою скорость и вскоре вовсе завис в воздухе. Макс глянул за борт: внизу находилась военная часть, в которой то тут, то там бегали пони, а напротив вертолётной площадки, над которой и висел вертолёт, ожидая разрешения на посадку, стояли черные машины с группами охранников, и несколькими комиссарами. Наконец вертолёт начал снижаться и после приземления дверь из вертолёта открылась. Первыми вышли военные, чтобы отрапортовать комиссарам, затем вышли Док и Диля, а затем Макс. Вика замыкала эту процессию. Пилоты не собирались выходить, видимо вертолёт не принадлежал этой части и его придётся транспортировать на место.

На выходе все шестеро встали в шеренгу, причём военные были по краям. Макс встал на четыре копыта, как все стояли и почувствовал, как позади него сто то встал. Комиссары встали напротив каждого второго и только молча указали на машины, чтобы все садились в них. Выглядели комиссары одинаково: тёплые пальто, шапка со знаменем, и пистолетная кобура на спине. Все комиссары были единорогами, чтобы доставать оружие было легче. Те военные, что сопровождали их во время полёта, отдали честь и ушли. Комиссары вновь указали на машины молча, и на этот раз Макс сзади почувствовал небольшой тычок. Оборачиваться он не стал, тем более ощущение того что сзади на него направлено оружие придавало больше уверенности в том, что оборачиваться не стоит. Стоящая слева от Макса Вика пошла к машине первой. Тот комиссар, что стоял напротив Макса, на этот раз кивнул, намекая на то, что ехать ему придётся с Викой. И Макс тоже пошёл к машине. Здоровенный вышибала с квадратной челюстью и в шапке-ушанке открыл им дверь, и они сели в машину. Дверь закрылась, и Макс увидел в окошко как Диля и Док садятся в другую машину.

Машина была достаточно просторной. Макс не знал таких моделей и марок, наверное, потому что машина была сделана по госзаказу. Машина рассчитывалась на четверых сидящих пони или трёх пони, если один будет лежать на заднем сиденье-диване. В остальном машина ничем не отличалась от других, по крайней мере, внешне. Стекла были непрозрачными, чтобы не было видно персон, которых перевозят. Стекла были, скорее всего, бронированные, а в багажнике лежали пушки, хотя, скорее пушки там не лежали, поскольку куда-то надо было девать вещи, которые здоровенные громилы вытащили из вертолёта. Когда комиссар и водитель сели на передние сиденья, машина двинулась с места и вскоре была уже на выезде из части.

Шоссе, ведущее в столицу, было пусто, лишь изредка машина проезжала мимо бегущих в своём направлении пони. Поскольку автомобили для пони были абсолютно лишними, на них практически не передвигались, и использовали их, в крайнем случае. Макса и остальных везли на машине, потому что место, где должна была произойти встреча, находилась непосредственно в центре столицы, а до неё сначала надо было добраться, ведь в столице не оборудовано ни одной вертолётной площадки, да ещё и полёты над ней запрещены, чтобы не вводить жителей в панику. Вика припала к окну и молча смотрела на проплывающие мимо девятиэтажки и прочие дома в городе, который был построен вдоль дороги. Макс сделал тоже самое, но смотреть на город особо не хотелось и он закрыл глаза и решил подремать.

Он слушал проплывающий вокруг него мир. Он слышал, как работают лопаты, расчищая снег, как меняют объявления об открытии ворот дворники, как беседуют на выходе из институтов студенты, как по всему шумному городу цокают копыта. Максу это было непривычно, ведь он за несколько лет житься в Пустоши забыл, что такое большое общество и теперь серьёзно боялся нервного срыва.

Вдруг мир резко изменился. На место маленьких девятиэтажек пришли дымящие трубы, на место скучных и унылых дворов пришли заводские корпуса и проезжая по вдруг наполнившейся машинами и пони дороге Макс понял: они въехали в столицу.

Все куда-то спешили. Отовсюду слышалось цоканье копыт и прочее гуденье толпы. Пятичасовой рабочий день на заводах кончился и поэтому все рабочие пони спешили по своим делам, наполняя собой улицы и проспекты, занимая скверы и парки для отдыха. Несмотря на снежные заносы и сугробы, все были счастливы и довольны. То тут, то там носились на лыжах спортсмены, иногда постоянно путаясь в собственных копытах, чистили снег комсомольцы, кормили голубей и прочих пернатых пионеры. Машина пересекла реку и оказалась в совершенно другом мире. Заводские корпуса сменили высотки из стекла и бетона, мосты сменили на монорельсовые дороги местами подвесные, а местами уходящие под землю, а мелькающие то там то тут прохожие сменились на большую толпу пони различных профессий и рангов: были тут и студенты, и высшие военные чины, прогуливающиеся по бульварам, и приехавшие из других социалистических республик туристы и прочие, прочие, прочие. Машина круто повернула во двор невысокой пятиэтажки и остановилась. Комиссар сказал «приехали» и вышел из машины, чтобы открыть двери своим пассажирам. Макс и Вика вышли из машины и наткнулись на постоянно рыщущий в поисках сплетен взгляд старушек. Макс, было, хотел поздороваться, но комиссар заговорил с ним первый: «Сейчас вы выйдете обратно на проспект и дойдёте до его конца. Мы не хотим пугать жителей своим присутствием, потому что присутствие правительственной машины в центре столицы это всегда волнение». За его спинами, уже взяв свой багаж в зубы, шли Док и Диля. Макс достал багаж Вики, поскольку своего не имел, и предложил ей нести его. Она молча согласилась, тем более что её больше интересовал тот мир, в который она вышла из машины. Ее старшую сестру этот мир интересовал не меньше, но она старалась не показывать вида. Получалось плохо. Севшие в свои машины комиссары уехали со двора, а четвёрка пони, гружёная багажом, слегка уставшая и ошалевшая от перелёта вышла на проспект.

Проспект начинался, казалось одним концом горизонта и казалось, заканчивался другим. Он разделялся дорогой на две части: по одну сторону дороги стояли продуктовые и прочие магазины, а по другую стояли пельменные, столовые и прочий общепит. По проспекту шло не такое большое количество пони, как казалось из машины, поскольку заводы остались позади и рабочие расходились по домам чтобы, только отдохнув выйти на улицы и наслаждаться прогулками по родной столице. С неба падали снежные хлопья, которые были неожиданно холодными для первого месяца весны. Шли парами: Док шёл рядом с Дилей, которую вдруг прорвало на расспросы, но спрашивала она тихо, как будто боялась, что её глупые вопросы кто то услышит и ей будет неловко, а Макс шёл с Викой, которая от неожиданно нависших зданий чувствовала себя неловко и держала голову ближе к земле, занеся крыло за спину Макса для собственной уверенности. Док шёл спереди и поэтому увидеть идущую позади них пару не мог. А Макс, чтобы не ловить удивлённые взгляды и как то приободрить свою испуганную спутницу, старался поднять её голову, но всякий раз безрезультатно. Так они и дошли до конца проспекта. Вика убрала крыло со спины Макса, когда Док начал поворачивать голову и сказал:

-Ребята мы пришли. За углом располагается конечная точка нашего маршрута. Держите пропуска, а то не пропустят- с этими словами из его чемодана вылетели четыре билета-пропуска, которые слегка помялись, но сохранили презентабельный вид. Пропуска были выписаны на всех поимённо и разобрали их безо всяких происшествий и путаниц. Четвёрка пони выстроилась в ряд и одновременно сделала шаг за угол. То, что располагалось там, повергло всех в шок.

За углом располагалось высотка стиля эпохи давно почившего отца народов, которая уходила под самые облака благодаря пегасам которые эти облака и натаскали. Снизу перед высоткой была широкая площадь, с расположенным на ней парком, который летом был полон пони, однако этой морозной весной облетевшие деревья смотрелись уныло на фоне столь величественного здания. На протяжении всего фасада высотки стояли статуи, повествующие о восхождении к славе великой Страны Советов. Были на фасаде и герои революционеры, и солдаты гражданской войны, герои партизаны времён Великой войны, держащие знамёна солдаты, с двумя большими статуями солдат водрузивших знамя победы над логовом фашистского зверя в далёком сорок пятом, партизаны островной республики, восточные революционеры, вставшие под красное знамя ради судьбы своего народа и процветания всех социалистических держав, рабочие всех мастей: электрики, которые в послереволюционные годы осветили всю нашу страну светом электрических ламп, шахтёры, в своё время ради выполнения плана, добывшие более сотни тонн угля за смену, крестьяне-колхозники, поднимающие над своей головой колос которым кормиться вся страна, рабочие цехов, собиравшие и собирающие машины и все необходимые для своей родины вещи; учёные, открывшие простому труженику мирный атом и несущие суть познания для всех новых умов, учителя, врачи, пионеры, комсомольцы, военные, гражданские… верхушку здания украшали по кругу части знамён разных стран: серп, молот, соха, звезда. Вершину здания украшала статуя великого вождя мирового пролетариата указывающего на запад, куда ещё не дошли коммунистические завоевания, вперёд, к победе коммунизма. Если бы можно было достать бинокль, то можно было бы рассмотреть надпись под каждой статуей. Сомнений не было, на площади располагался дворец советов СРП, строительство которого началось ещё при отце народов, но было закончено лишь в последнее десятилетие. В этом здании теперь размещалось правительство, как и предполагалось изначально, переселившееся сюда из древней крепости, находившейся за рекой. Внутри здание разделялось на три части: нижняя состояла из большого зала, в котором проходили партийные съезды и в которых выступал генеральный секретарь, в средней находились министры, и прочее высшее управление страны, в верхней находился лично генеральный секретарь. С точки зрения обороны, нахождения главы правительства так далеко от убежища было безответственно и глупо, однако, действие происходит не где ни будь, а в СРП, и оборона столицы для красной армии — это честь, так что не один враг даже на ракетный выстрел не приблизится к столице Страны Советов.

Четвёрка пони подошла к главному входу, который успокаивающее и в то же время грозно окутал их дуговой своей частью занимавшей несколько высоких этажей. «Здесь должно быть располагаются музеи социалистической истории и банкетные залы»- думал про себя Макс, входя в огромные, как будто рассчитанные на великана двери из дерева и стекла. На входе состоящего из дверей и ещё одного проёма, который лишь придавал увеличения всему, что находилось внутри, находился большой холл с уходящими на второй этаж лестницами, двумя к залу собраний по центру и двух по бокам, которые вели на вторые этажи, с банкетными залами и смотровым площадкам дуговой части дворца. Между двумя лестницами располагался фонтан, который держал в своих копытах как источник жизни золотой пролетарий с таким же золотым знаменем позади него. Между лестницами по дуге располагались скамьи, а на стенах висели картины. Имелось так же два лифта, скорее всего тоже ведущих на верхние этажи дуговой части дворца. Все остальное пространство, «которое было немалым» занимал пустой холл, в котором, скорее всего, располагалась зона отдыха для партийных чиновников, собиравшимся здесь после обсуждения законов для страны, или для проведения балов о которых ходили такие слухи, что голова шла кругом. Четвёрка направилась в основную часть здания — туда, где проходили съезды партии. Охрана ими не интересовалась, тем более что по холлу бродило достаточно пони-туристов и простых жителей, решивших посетить это шикарное здание.

Лестница, казавшаяся снизу невысокой, вела к самой голове золотого пролетария. Позади него лестницы соединялись и вели к достаточно большому проёму, который, однако, был незаметен снизу. Проем вводил гостя в большое помещение, уходившее потолком, казалось в сам небосвод. Эта часть здания уставлялась столами и стульями, за которыми располагались партийные пони, а расположение крайних рядов далеко от места выступления генерального секретаря компенсировалось микрофонами и колонками, ввинченными в столы. Внизу, за трибуной, позади которой находился гигантский бюст вождя, кто-то стоял, но издалека понять, кто там стоит было невозможно. Зал был пуст, ведь в нем происходили лишь партийные съезды которые собирались лишь раз в пять лет, однако, то там то тут сновали комсомольцы и прочие партийные пони, проверяя аппаратуру, а неподалёку от основного входа стоял экскурсовод с группой зебр и рассказывал что-то на неведомом языке. По бокам, со стороны трибуны к основному залу выходили две винтовые лестницы и два лифта которые, скорее всего, вели наверх, к министрам и генеральному секретарю. Четвёрка направилась к лестнице, но на самом её входе их остановил высокий пони в военной форме и автоматом за плечами. Он потребовал предъявить пропуск, и когда увидел от, чьего имени они выписаны молча осел на стуле с выпученными глазами. Чтобы не тратить силы для подъёма на такую высоту решили воспользоваться лифтом. Лифт вместил всех четверых, но довёз только до этажа, на котором располагалось высшее командование партии. На выходе их снова попросили предъявить пропуска, но на этот раз не так сильно удивились, а просто вернули пропуск со слегка ошеломлённым видом. Оно и понятно, ведь один из проходящих, был похож на какого то лесного бомжа, один выглядел как бандит, весь в шрамах и порезах, а две остальных были похожи не то на деревенских колхозниц, не то на студенток, но бумажка есть бумажка и с ней охранник спорить не стал.

Эта часть дворца советов представляла собой длинный коридор с дверьми, надписи на которых указывали на наличие одного из министерств. Похоже, что сами министерства были намного больше, ведь уровень на котором они находились, был очень широк, а коридор не занимал и пяти метров поперёк. Все двери были закрыты, и все было тихо, лишь из-за двери министерства иностранных дел слышалось какое то копошение и шуршание бумаг. Вдоль коридора стояли скамьи и маленькие колонны, на которых размещались горшки с цветам. На стенах висели картины, а по приближении к лифту в конце коридора они были заменены на портреты вождей, всех кроме последнего, который предал свою родину. У лифта вновь пришлось показать документы, и охранник лишь измерил гостей взглядом, но не более того, и попросил Макса сдать оружие. Макс послушно повиновался, ибо понимал к кому его сейчас отведут.

Лифт на третий уровень дворца выглядел шикарно. Стены были обиты бархатом, в большое зеркало можно было осмотреть себя и привести в порядок, а музыка успокаивала и расслабляла, чтобы отвести мысли от будущей встречи. Когда двери лифта открылись, то четвёрке пони ослепил глаза коридор, потолок которого был из золота, колонны, напоминающие колонны античных храмов, были из мрамора и между ними находились ниши, в которых располагались бюсты тех, кто в своё время построил СРП. Между колоннами были натянуты красные полотнища, на которых красовались золотыми буквами надписи: «слава КПСРП», «Вся власть советам», «Вперёд к победе коммунизма», «Пролетарии всех стран соединяйтесь» и прочие. К каждой колонне был приставлен военный с автоматом и в парадной форме роты почётного караула, которые стояли у вечного огня у стен древней крепости, а в конце коридора была дверь, на которой красовалась надпись: «генеральный секретарь ЦК КПСРП, верховный главнокомандующий ВС СРП, председатель верховного совета СРП Кириченко Р.А». На входе всех четверых обыскали на предмет оружия и только затем открыли дверь, попросив сдать чемоданы. Четверо послушно повиновались

В комнате было темно, поскольку занавески плотно закрывали окна, и не было видно даже стен, лишь дорожка из зелёного ковра вела к дубовому столу, на котором располагалась лампа, тем не менее, освещающая лишь небольшое пятно на столе. Тишина, стоявшая в кабинете генерального секретаря, была мёртвая, и не было возможности ни услышать, ни тем более увидеть, кто кроме четвёрки пони только что вошедшей, находился в кабинете. Вика, испугавшись такой неожиданной тишины, прижалась к Максу, а Диля прижалась к отцу, стараясь отодвинуть младшую сестру назад к двери. И тут со стороны дубового стола донёсся мужской голос: «Не бойтесь. Я так понимаю, вы пришли по моему вызову?»- С этими словами в свете лампы на столе появились два копыта, которые были сведены друг к другу, туда, откуда и вышла морда с рогом на лбу и свисающей на этот лоб гривы чёрного с проседью цвета закрывшей карий глаз. Свет лампы не распространялся дальше, и увидеть генерального секретаря полностью было невозможно. — «Доктор, неужели вы не познакомите меня со своими спутниками и спутницами»

-Товарищ генеральный секретарь, — начал твёрдым и уверенным голосом Док делая шаг вперёд-я прибыл как только получил ваше сообщение, и по вашему приказу привёл с собой родственников и того кому могу доверять как себе. Позвольте мне задать встречный вопрос: почему повестка к вам носила такой неофициальный характер?

-Доктор. Неужели я не могу позвать вас как старого друга, ведь в своё время мы были довольно близки — голос из-за стола был мягким и не показывал себя ни напряжённым, ни сосредоточенным. Его разговор действительно носил характер неформальной беседы.

-Это было раньше товарищ Кириченко теперь я ваш подчинённый и обязан обращаться к вам так.

— Ну что же, да будет так. — Сказал генеральный секретарь и откинулся в своё кресло. Теперь свет лампы освещал его тело, и можно было заметить, что цвет его шерсти бардовый — Тогда я, пожалуй, перейду к делу. Я вызвал вас сюда, потому что у СРП вновь обострился конфликт с западным континентом. На этот раз, толчком для нового скандала послужили странные всплески энергии, где то в районе Эквестрии. Не мы, ни западный континент не имеют права вторгаться в идущую там политику и поэтому за все время проявления этих странных всплесков мы не смогли провести никакой разведки. В столице Соединённых Штатов Западного континента тоже подтвердили, что не смогли установить, что это были за всплески. Наши учёный выдвинули теорию, что в Эквестрию вернулись Элементы гармонии, которые были потеряны ещё при существовании вместо СРП империи пони. По предположению тех же учёных сила, заключённая в этих элементах способна переломить ход нашей «холодной войны» и привести СРП к победе. Однако любая попытка приблизиться к элементам может обернуться для нас открытым вооружённым столкновение со Штатами…

-Что конкретно мы должны будем сделать? — у старика явно подкашивались копыта от такой информации, но он старался держаться уверенно.

-Вы должны будите привести в боевое положение все опечатанные комплексы в СРП, чтобы на случай войны мы обладали всем своим потенциалом. Доктор вы — последний из живых пони, которые создавали эти комплексы ещё при отце народов. Под ваше командование поступят двое внуков тех, с кем вы, когда то работали. Они обладают достаточным знанием, которые им передали предки. Они будут ждать вас на выходе.

-Какие конкретно это специалисты?

-Внук главы безопасности при АТЧС и физик-ядерщик, внук Демидовича, знают своё дело на отлично. Добавлю от себя, что вы должны привести комплексы в работоспособность как можно быстрее, поскольку теперь все партийное руководство будет стараться снять с Эквестрии тот занавес, через который не может пробраться даже разведка. Ваши личные дела уже достали из архивов, на выходе вы получите ключи от временной квартиры, а так же дальнейшие распоряжения.- С этими словами свет лампы вновь перестал освещать генерального секретаря, и вновь наступило гробовое молчание. Док развернулся и, открыв дверь, вытолкал остальных из кабинета, а затем и вышел сам.

Новые знакомства

глава в которой Макс знакомиться со своим партийным заданием.

Утро пробивалось сквозь закрытые шторы тоненькой струйкой, и весёлые солнечные лучики скакали по подушке, слепя то глаз, то норовя залезть в ухо, взывая к бодрствованию и хорошему началу дня. Макс спал, широко открыв рот и пуская на подушку слюну, ведь впервые за те три года, что он провёл в Пустоши он ни разу не смог выспаться, поскольку его мучали кошмары. Теперь же, находясь в самом центре столицы, на пятом этаже новой девятиэтажки, в трёхкомнатной квартире он мог спать столько, сколько сочтёт нужным, ведь теперь он не претендует на долю драгоценных камней, которые смогут собрать ходоки. Лишь когда за окном пролетел, истошно матерясь, пегас, Макс вскочил, ища по привычке пистолет под подушкой. Откинув одеяло, он сел, приведя позвоночник в вертикальное положение, нащупал копытом протезы на тумбочке, и, держа в воздухе с помощью рога, одел их. Рискнул встать на два копыта, но вспомнив, что в прошлый раз это не вышло, поднялся по стене, и понемногу начал передвигать конечностями в сторону двери.

В коридоре, соединяющем три комнаты, выход на лестницу и кухню, было пусто. Двери в другие комнаты были закрыты, и оттуда не доносилось даже сопения, что означало бы, что там кто то спит. Макс проследовал на кухню, где на столе стояла прикрытая тарелкой салатница и записка, явно адресованная тому, кто первый войдёт в кухню…или последний…

Записка была от Дока. Он написал, что ушёл на весь день и что сегодня они встретят гостей. Макс отложил записку и перевернул тарелку на салатнице. Под ней обнаружились остатки салата оливье, но Макс решил оставить салат на потом и сначала выяснить, куда же делись Диля и Вика. Макс подошёл к холодильнику и обнаружил на них ещё две записки. В первой говорилось, что всех пегасов созвали для разгона снежных облаков, а во второй шла речь о делах, в которые Максу лучше не совать свой нос. Макс понял что в квартире он совсем один и вышел на лестничную клетку попутно прихватив пачку сигарет которую носил в пиджаке с того самого момента как прибыл из Пустоши. На лестничной клетке никого не было, и Макс занял место рядом с импровизированной пепельницей из банки, некогда наполненной консервированной морковью. Опершись на перила, он закурил, попутно придумывая, что он будет делать сегодня. И тут он вспомнил то, о чем никогда старался не думать. «Мои родители! Они же живут в столице! Я должен вернуться к ним или хотя бы сказать, что я жив», думал он, туша сигарету в пепельнице.

Пулей залетев обратно в квартиру, он взял в тумбочке в прихожей небольшую пачку денег и достал из неё необходимую ему сумму, накинул рубашку и пиджак, вернулся в свою комнату за кобурой, взял двое ключей, вышел из квартиры, положил одни ключи под резиновый чёрный коврик, закрыл дверь и вышел из подъезда.

На улице проходил всесоюзный субботник. Все рабочие заводов получили выходной, чтобы выполнить долг гражданина СРП. Вверху в небесной выси носились пегасы, толкая снежные облака к земле, где их принимали машины — конденсаторы, стоявшие около каждого двора и превращающие облака обратно в воду. По земле с лопатами носились единороги и земные пони, собирающие снег в большие горы, которые грузились в грузовики и увозились в неизвестном направлении. Распевая весёлые песни о приближении светлого времени, наравне со всеми работали пионеры, а из мегафонов радио столбов лилась такая же весёлая и жизнеутверждающая музыка. Рабочий шум способствовал тому, что на улицы из домов стекалось все больше пони. Макс вышел из двора своего дома, стараясь не мешать рабочим, и направился к ближайшему метро. Спуск в метро оказался в двух кварталах от той девятиэтажки, где остановились Макс и остальные.

Станция, на которую вошёл Макс, была практически пуста, лишь изредка то там, то тут двигались между колоннами, спешили на поверхность пони. Свод станции, который поддерживали мраморные колонны, был исписан всевозможными картинами с военной техникой времён Великой Войны, а на самих колоннах изображались пони в военном обмундировании и надписи, повествующие о том или ином роде войск. Вообще, вся станция представляла собой зал воинской славы СРП, но Макса это интересовало мало. Он запрыгнул в вагон, попутно вспоминая маршрут до своего дома. Поезд тронулся, и Макс просто повалился на пустой диван от непривычки того, что пол в метро едет под копытами.

Приехав на станцию «Кузнецкий мост» Макс вышел на улицу и сразу наткнулся на магазин одежды. Вспомнив, что кроме пиджака у него нет одежды, он вытащил из кармана те деньги, что смог вынести из дома, пересчитал их, и направился к магазину.

Магазин был двухэтажный, причём на первом этаже располагались стеллажи с одеждой, а на втором находилось ателье. Макс подошёл к прогуливающейся вдоль прилавка продавщице и вежливым голосом сказал: «Добрый день товарищ, мне бы одежду обновить. Что нынче в моде?»

-А вы товарищ не из спецслужб часом?- смерив его взглядом, спросила бурый пегас-продавщица, явно обратив внимание на чёрный смокинг и кобуру.

-Я-нет, но если надо могу кое с кем связаться. Так что там с одеждой?

-Пройдёмте — позвала его продавщица-пегас и порхнула на второй этаж, не вызвав даже небольшой пыльной бури, что явно указывало на то, что она работает здесь не первый год

Макс поднялся наверх и очутился в ателье: меж стеллажей с тканями и прочим пошивочным материалом стояли стенды, на которые обычно становились модели, чтобы с них снимали мерку для будущего наряда. Макс встал на тот стенд, около которого стояла продавщица, уже нацепившая на шею ленту-метр. Сняла мерку продавщица очень быстро, даже не прося Макса стоять смирно. Сняв мерку, она, куда-то удалилась, попросив Макса никуда не уходить. Когда она вернулась, с ней были двое единорогов, которые несли несколько стопок одежды. Одежда, надо заметить, была не самая плохая: свитера, спортивные костюмы, пиджаки, накидки, камуфляжные брезентовые плащ палатки, плащи и много всего прочего. Макс выбрал для себя клетчатую рубаху и камуфляжный плащ, потому что знал, что разгон туч пегасами обязательно закончиться осадками.

Выйдя на улицу, уже одетый в простую рубашку и закинув пиджак с плащом на спину, единорог двинулся дальше по улице. Со времён его последнего визита сюда все очень изменилось: на смену невысоким старым домикам пришли пятиэтажные дома — коробки, увенчанные росписями на стенах как и в любой другой точке столицы прославляющих диктатуру пролетариата, отчего улица, и без того неширокая, казалась совсем узкой. Небольшие магазинчики, располагавшиеся на первых этажах уже снесённых маленьких домов, теперь получали отдельные подъезды, и все торговые точки улицы стали помещаться в один дом-коробку, на котором красовалась золотыми буквами надпись «ГосТорг», асфальт был заменён на брусчатку, и чтобы удержать равновесие приходилось ставить копыта точно на камни. Лишь старая церковь, оставшаяся ещё с далёких времён эксплуатации пролетариата, напоминала Максу о том, что эта улица его детства, куда мама водила ещё маленького единорога по магазинам и прочим достопримечательностям улицы. А вот уже и конец улицы и вот уже показывается здание школы, в которой Макс провёл своё детство пусть и не самым прилежным, но все же отзывчивым и добрым учеником. А вот уже и родной двор Макса, где растёт липа, которую он посадил вместе с жилтовариществом, когда был ещё жеребёнком, где кормит голубей старая бабушка, знавшая, когда то много интересных историй, где постоянно играют в домино старики и стучат по железным подоконникам воробьиные коготки. В самом дворе не было никого, ибо двор был очищен, и все ушли на расчистку других улиц. Когда Макс подошёл к подъезду своего девятиэтажного дома на расстояние десяти метров, дверь открылась, и из неё вышел высокий единорог темно синего цвета с кьютимаркой в виде панели с кнопками. Он не заметил Макса, поскольку направлялся в другую, от него, сторону. Макс от того что увидел своего отца сел на холодный асфальт и не смог даже его окрикнуть, потому что голос сорвался на комариный писк. Когда отец Макса — Денис Михайлович — скрылся за домом, Макс понял, что не дышит, а лишь держит рот открытым. Подышав и приведя стучащие виски в норму, Макс решил не догонять отца, а зайти в подъезд и встретиться с матерью.

Войдя в недавно покрашенный подъезд, Макс не стал пользоваться лифтом, а пулей по лестнице влетел на четвёртый этаж, где располагалась его квартира. Позвонив в дверь своей квартиры Макс стоял на лестничной клетке и царапал когтями протезов мозаичный пол. Поскольку сегодня был объявлен всесоюзный субботник, Макс надеялся застать матушку дома отдыхающей от постоянной своей напряжённой работы, но вспомнив, что отсутствовал долгие три года, сделал пару шагов назад, чтобы не напугать столь дорогого ему пони.

Когда дверь в квартиру открылась, Макса поверг шок. Перед ним стоял…он сам: та же грива, то же телосложение, та же кьютимарка в виде пули, лишь тельняшка выдала самозванца перед Максом. Настоящий Макс был настолько ошарашен, что не успел среагировать, когда его собственный пистолет ударил его по лицу, и ловкая подножка подкосила и уронила на пол грузное тело. Ствол пистолета уперся в щеку и самозванец голосом Макса спросил: «Ты кто такой?»

-Я — Макс Сено, а вот кто ты такой?- прошипел ему Макс, сплёвывая кровь из разбитой челюсти.

-Врёшь паскуда. — Не среагировав на вопрос Макса, самозванец и приблизился к нему. — Настоящий Макс Сено умер три года назад над Пустошью и его тела не нашли, так что не притворяйся и говори кто ты?

Лёжа на спине и будучи прижатым пистолетом к полу, Макс думал, какое из знакомых ему существ было способно принять его обличие и, более того, прийти жить к его родителям. Он думал не долго, потому что сразу, как только самозванец выдал себя, сказав, что настоящий Макс погиб над Пустошью, понял, кто сейчас прижимал его дулом к полу. Набравшись воли, он сказал максимально непринуждённо и тихо:

-Федя, это я, Макс, я не погиб, опусти ствол и дай мне тебя обнять.

После этих слов, пистолет отлетел от лица Макса, а самозванец сел на холодный пол и его глаз задёргался.

-Макс. Это правда ты?- при этих словах его глаза налились слезами — Ты не погиб?- и он кинулся обнимать своего друга и товарища

-Да Федя, это я — Макс ничуть не обижался на разбитое лицо и тоже обнял своего товарища.

Когда объятия закончились, Федя отошёл назад, и его обдало зелёным пламенем. Когда пламя стихло, перед Максом уже не стояла его копия, а стояло маленькое, чёрное, с оранжевой гривой, все в дырках и с мушиными крыльями, зеленоглазое существо. Как оборотень — перевёртыш Федя прекрасно знал своё дело и превращался в кого угодно безо всяких осложнений или ошибок. Теперь тельняшка висела на нем мешком, поскольку роста Федя был маленького. Посмотрев на старого друга с улыбкой Макс спросил:

-Мама дома?

-Нет. Она ушла на субботник, а отца срочно вызвали на завод. Ты что ли проходи, давай в квартиру.- С этими словами Федя снял с себя тельняшку и, держа её в зубах, влетел в квартиру.

Проведя Макса на небольшую кухню, Федя, без всяких предисловий поставил на стол бутылку водки. Предстоял долгий и серьёзный разговор. Первую рюмку выпили за возвращение Макса. После того, как закусили маринованными огурцами, которые Федя достал из-под стола, Макс начал беседу:

-Федя, я безумно благодарен тебе за то, что ты сохранил нервы моим родителям.

-Не за что Макс — Федя улыбался, но торчащие из его пасти клыки превращали эту улыбку в оскал.

-И все же я думаю, тебе придётся съехать отсюда, так как я вернулся — Максу было неудобно говорить об этом.

-Я понимаю — сказал Федя и опустил голову — а что с торбой случилось тогда… в Пустоши?

Макс рассказал ему во всех подробностях всю его жизнь за эти три года, что он был ходоком. Макс рассказал и о ходоках, и о старом леснике-Докторе, и о том, как влюбился в его дочь, о мутантах, о физических завихрениях, рассказал обо всем, вплоть до боя с гидрой из которого его спасли. Федя слушал не перебивая, лишь изредка прося говорить помедленнее, когда Макс заболтавшись и позабыв все на свете начал рассказывать с такой скоростью что было трудно понять его речи. Когда Макс закончил рассказ на том, что вышел из кабинета генерального секретаря, Федя плеснул в рюмки водки и только вымолвил:

-Ну, ты Макс выдал, конечно. Хотя, если честно, не очень укладывается в голове что этот лесник смог забрать у королевы оборотней способность к перевоплощению. Хотя, всякое бывает. Давай ка выпьем за твоё здоровье, а то у тебя после всего этого чуть крыша, наверное, не поехала.

Выпили.

-Я вот тут подумал — вновь заговорил Федя.- Раз уж этого лесника и тебя вместе с ним вызвали аж к генеральному секретарю ЦК КПСРП, то думаю, нам не стоит раскрывать нашу тайну твоим родителям.

-Это ещё почему?

-Потому что, сам посуди, если тебя протащили через всю страну, значит, скоро тебя потащат, куда-нибудь ещё. Выдадут, какое то партийное задание, а ты разве можешь сопротивляться, и зашлют тебя, хотя бы в НоваБерлинск, а родители твои опять переживать будут. Ты бы слышал, как твоя мама плачет, когда вспоминает о том, что тебя считали погибшим. Я собственно тогда и решил под тебя замаскироваться, чтобы она не переживала…ты же знаешь что я не переношу женских слез. Если тебя, куда-то зашлют, то они не переживут.

Макс оперся на стол и склонил голову над налитой рюмкой. «Об этом я не подумал» — думал он — «меня ведь точно, куда-то зашлют, а мои родные будут переживать. Какой же я глупец, заявился к счастливой семье, чтобы разрушить такую идиллию, ведь все же было хорошо». Слеза скатилась по его лицу и упала в рюмку, выдав небольшие брызги на стол. Федя заметил это и снова заговорил:

-Ладно, Макс, оставь это дело. Ты ведь, в конце концов, солдат, и твоя задача защитить нашу страну и в первую очередь свою семью. Я позабочусь о них.

-Спасибо Федя. Если вдруг что-то понадобиться ты только скажи — я все доставлю.

После этих слов бутылка была опустошена, затем Федя достал из своего военного альбома фотографию, на которой были изображены двое: Макс и Федя на фоне пузатого дирижабля-бомбардировщика. После упорного сопротивления Макс взял фотографию, отблагодарил Федю, незаметно, пока тот отвернулся, чтобы убрать бутылку, положил под скатерть стола оставшиеся деньги и вышел на лестничную клетку. На его глазах бывший сослуживец вновь превратился в копию Макса и, попрощавшись, закрыл дверь. Чтобы случайно не встретить родителей Макс поднялся на крышу, перешёл в соседний подъезд, благо двери были не заперты, и, выйдя на улицу, пошёл обратно к метро.

Когда Макс подошёл к двери квартиры, в которой он расположился с Доком и остальными, ключа под ковриком не было. Войдя, Макс прислушался, вдруг дверь открыл квартирный вор и вдруг он до сих пор здесь. Но вора не было, лишь щекотал ноздри запах жареной моркови, и слышалось цоканье копыт по бетонному полу. Макс приоткрыл дверь на кухню и увидел, что Вика уже приготовила целый стол всевозможной еды, но по-прежнему стоит у плиты рядом с кастрюлей, в которой что то булькало, и сыпала в неё какие то приправы. Крылья были перевязаны, поскольку на ней был надет фартук, рисунок на котором не был виден Максу. Не оборачиваясь, Вика сказала «Ты проходи, но есть пока ничего нельзя, папа сказал, что скоро будет с гостями, поэтому терпи»

Макс зашёл на кухню, сел на стул, сменив положение тела и подумал «скоро уже совсем начну на двух копытах ходить» и начал расспрашивать Вику:

-Как прошёл день?

-Все было замечательно. — Начала она бодро — Наша часть потока отправилась разгонять тучи в центр, и я ещё успела пройтись по магазинам.

-И что же ты купила?

-Этот фартук и ещё духов. Я бы все равно много бы не унесла, да и работу сначала надо было закончить — она ненадолго замолчала — А ты сам куда ходил?

-Встретиться хотел со старым другом.

Макс не смотрел на неё, но вдруг понял, что она смотрит на него. Подняв голову, он увидел её у самого своего лица. Она улыбалась ему и смотрела, пытаясь получить какой то ответ.

-Что случилось?- в недоумении спросил Макс.

В ответ она лишь молча склонилась к Максу настолько близко, что Макс мог слышать её частое отрывистое дыхание. За небольшой промежуток времени это дыхание участилось и усилилось. Макс поневоле был загипнотизирован этим дыханием и мог лишь молча слушать, как она склоняется к его уху и лишь тяжело дышит. Вскоре Вика склонилась настолько сильно, что щекотала своим дыханием ему ухо, а Макс только сидел, не в силах пошевелиться. И вот она заговорила томным голосом:

-Тебе борщ наливать?

После этих слов она закатилась смехом, и казалось, что даже стены тряслись от него. В перерывах между смехом она пыталась говорить, что то типа «видел бы ты своё лицо» или «ну ты Макс просто смешон был», но получалось плохо. Отсмеявшись, она все-таки повторила вопрос:

-Тебе борщ наливать?

-Э…да — единственное что смог выдавить из себя Макс. Он до сих пор не мог понять, что Вика его жестоко разыграла.

Она налила ему в тарелку темно красной жидкости с плавающей в ней морковью и прочими овощами и села рядом. Сама есть она видимо не собиралась и лишь переводила взгляд с едящего Макса на окно и обратно. Поев, Макс поблагодарил её и направился в свою комнату. Там он снял протезы и положил их на тумбочку. А сам улёгся на кровать и заснул практически мгновенно.

Снилось Максу, что он вновь на службе, что рядом с ним в строю стоит Федя и что они вновь молоды и веселы и выполняют обычную для военных дневную работу. Потом Максу приснилось, что он перестал быть собой и стал Федей, и что он стоит напротив дверей Максовой квартиры и что-то объясняет его матери, а та рыдает и кидается на плечи отцу. Затем Макс увидел, но теперь со стороны, как его мать обнимает Федю, который перевоплотился в Макса и теперь претворялся им. Злости к старому боевому товарищу Макс не испытывал так как знал что сделал он это из самых благих намерений. Затем Макса перенесло обратно в Пустошь, и он как будто шёл по ней видя разрушенный город, заставы различных группировок ходоков, которые враждовали за места сбора камней, монстров и уходящую в даль горизонта пустыню. Макс шёл по Пустоши и неожиданно врезался в дом, в котором проживал Док. Войдя, Макс никого не обнаружил, несмотря на то, что на столе была еда, а из радио доносилась какая то музыка. Макс, было, хотел пройти в свою комнату, но тут его сзади схватили и развернули на сто восемьдесят градусов. При развороте Макс увидел лицо Вики, которая начала трясти его и говорить «Синя! Подъем! Папа пришёл!» и тут Макс проснулся.

Несмотря на то, что сон было достаточно короток, за окном уже было темно и безоблачно. Из радиоприёмника доносился дикторский голос, который рассказывал об окончании субботника и о выступлении генерального секретаря, поздравившего всех пони с окончанием работ. Макс повернул голову и обнаружил, что на него смотрит Вика, смотрит и улыбается. Когда Макс повернулся к ней, она сказала «Все тебя уже ждут» и вышла из комнаты. Макс поднялся, встал на два копыта, одел протезы и вышел в коридор, стараясь не опираться на стену и попытаться идти вообще без какой либо поддержки. Вышло довольно неплохо и Макс выйдя в коридор, вошёл в соседнюю комнату, в комнату в которой остановился Док.

В комнате было темно, лишь абажурная люстра под потолком освещала круглый стол, на котором лежала карта и фотографии. За столом сидели трое: Док, невысокий светло серый, коротко стриженый со светло коричневой гривой, в синей накидке, с повязкой на глазу пони, которого было трудно увидеть в таком тёмном освещении, и понять был ли он земным пони или пегасом, и жёлтый земной пони в камуфляжном бронежилете из которого точно палка торчал пистолет. Когда Макс вошёл, пятеро глаз устремились в его сторону. Удивительно, но вертикальное положение тела Макса не вызвало никакой реакции у присутствующих. Заговорил первым Док:

-Проходи Митяй. Мы как раз хотели начать- с этими словами он указал на стул.

Макс прошёл и сел на указанный стул. Таким образом, он оказался между одноглазым и Доком.

-Позволь мне представить наших гостей — продолжил Док и сразу указал на одноглазого — это Сергей Демидович, физик, его дед руководил проектом АТЧС, о котором я тебе расскажу немного позже. А это — он указал на жёлтого в камуфляже — Механ. Если помнишь, мы пересекались в мёртвом городе, когда ещё убегали от стаи мантикор.

Макс сразу вспомнил как они с Доком, украв из гнезда мантикор изумруд, просили этого пони помочь огнём и сопроводить до ближайшего бара. Стрелял он не плохо, разговоры тоже мог поддержать и даже пожертвовал своей добычей, чтобы купить в баре патроны и новое снаряжение Максу и Доку. После того как Док представил Максу Механа тот лишь улыбнулся и сказал «Для тебя — просто Саня» и они ударились копытами в знак приветствия. После этого Док представил всем присутствующим Макса и тогда уже с ним поздоровался серый и Макс заметил, что он все же пегас. После знакомств заговорил тот, кого называли Сергеем:

— Итак, товарищи — голос его был спокойным и размеренным и казалось, что глаз его охватывает все помещение и следит за каждым из присутствующих — насколько известно всем нам, партия заподозрила появление в Эквестрии элементов гармонии, и чтобы не допустить попадания этого мощного артефакта в копыта альянса и в частности СШЗК был разработан план, одобренный секретным военным советом ЦК и лично генеральным секретарём.

С этими словами на столе появилась папка документов, на которой красными буквами в красном прямоугольнике указывалось, что лишним глазам незачем видеть её. Папку раскрыли и из неё достали несколько бумажек, которые одноглазый попытался взять в копыта, но не смог и, положив бумаги на стол начал читать:

«В связи с обострением обстановки на западе, разрешаю немедленную мобилизацию войск и незаметное их смещение к границе Эквестрии. Так же приказываю к созыву группы «Сокол» и обновлению его состава. Первостепенная задача группы «Сокол» — восстановление работоспособности стратегических военных объектов: АТЧС, Демидовск, объект ИскИнт. Срок даётся до окончания лета. Дальнейшие действия группы «Сокол» будут контролироваться мной лично. Генеральный секретарь Кириченко Р.А. дата. Подпись».

Одноглазый замолчал, опустив морду на стол с лежащими на нем документами. Остальные тоже молчали. Нарушил молчание Макс:

-Насколько я понял, вы и есть группа «Сокол». Но я не могу понять, почему в этом документе так же сказано о мобилизации войск. Это же не имеет отношения к вам.

-Дело в том — столь же спокойным и невозмутимым голосом ответил одноглазый — что министерство обороны поступает под наше командование и формально, вся безопасность СРП лежит на наших плечах.

От этих слов у Макса по спине мурашки пробежали, но виду он не подал. Вместо одноглазого теперь заговорил Док:

-Раньше группа «Сокол» состояла из десяти пони, однако, в новый состав вошли лишь родственники тех, кто уже был в браке и имел детей на момент вступления в группу. Ты Митяй теперь с нами, потому что зарекомендовал себя передо мной по ту сторону заградбарьера.

-У меня есть выбор?- спросил Макс, стараясь не смотреть на одноглазого, поскольку и так ощущал его взгляд на себе

-Ты только что узнал государственную тайну о переброски войск на границу и по закону, если ты откажешься сотрудничать, уполномоченное лицо может применить к тебе высшую меру наказания коей является расстрел — Железным голосом проговорил Механ.

-Тогда я не думаю, что имеет смысл отпираться. Я в деле — опустив копыто с протезом на стол и улыбаясь, сказал Макс — есть какой-то конкретный план действий относительно объектов?

-Мы не имеем точных данных о состоянии объектов на текущий момент — заговорил Док.- Но по приказу, первым делом нужно привести в порядок АТЧС запустив реактор сингулярности. АТЧС Митяй, расшифровывается как Аномальный Телепорт Череповской Сингулярности, и находиться в степи около деревни Череповка.

-Запустив реактор, мы сможем контролировать перемещение любых существ от западной границы СРП до океана — подхватил его Механ.

-Прежде всего — перебил его Демидович — комплекс позволит нам открывать пространственные разрывы и даст возможность…

-Перебросить войска в Эквестрию или на западный континент — договорил за него Макс.- А что, разве это так сложно? Неужели для того, чтобы запустить реактор на правительственном объекте необходимо созывать группу особого назначения, да ещё и давать в управление министерство обороны?

-Во–первых — не сменив интонацию в голосе, заговорил Демидович — Никто на всей планете, кроме меня, не обладает достаточным знанием, чтобы запустить реактор сингулярности, а во вторых… — он замолчал.

— Объект закрыли непросто так — посмотрев на одноглазого, а потом на Макса заговорил Механ — На нем проводились испытания в области кибернетики и искусственного интеллекта. Объект законсервировали, когда разработки вышли из-под контроля и начали убивать персонал. К реактору на АТЧС нам придётся прорываться с боем через захваченный город.

— А остальные объекты…- тихо спросил Макс

-Все объекты нам придётся приводить в порядок по очереди, и информацию о них нам будут доставлять по мере выполнения задания.- Ответил Док.

— А какие там сроки нам назначила партия?

-С завтрашнего дня до конца лета. До первых дней осени мы должны вернуть в рабочее состояние все объекты. Все снаряжение нам будут перебрасывать вертолётами. Завтра за нами приедет машина и отвезёт на вертолётную площадку за город — одноглазый немного захрипел, когда начал говорить, и мысль в мозгу Макса о том, что одноглазый робот или просто с удалённой частью мозга отвечающей за эмоции, отпала сама собой. На смену ей пришла мысль о том, что его вновь куда-то забрасывают и ответственность, возложенная на него намного больше, чем в прошлый раз. Его передёрнуло, но трое остальных пони в комнате были погружены в свои размышления и не заметили этого. А может быть, и заметили, только виду не подали. Очередной всплеск молчания прервал Док:

-Раз мы закончили, думаю можно перекусить и попить чаю.

-Большое спасибо за гостеприимство — сказал, поднимаясь одноглазый — но мне нужно вернуться и перепроверить все данные в комитете.

-Я бы тоже с радостью — тоже начал вставать Механ — но мне на завод надо, там, говорят, что то неладное твориться, в милиции просили помочь.

Выходили из квартиры с промежутком времени в пять минут. Первым вышел Демидович, но никто не услышал за дверью цоканья копыт. Вторым пошёл Механ, при этом он попросил Макса выйти с ним покурить. Макс накинул плащ на спину и на двух копытах вышел на лестничную клетку. Механ осмотрелся и предложил покурить на улице. Макс был не против.

На улице было по-зимнему холодно. Убранный снег показал улице старые листья, которые не стали убирать. На голых деревьях чирикали воробьи, а если прислушаться, можно было услышать голубей на крышах домов. Птичьи звуки были единственными звуками нарушавшими тишину уставшей за день работы столицы. На небе светила луна и звезды и Максу не хотелось нарушать эту тишину разговором. Но пришлось:

-Позволь узнать, зачем ты вытащил меня на такой холод под предлогом покурить?- начал разговор Макс, доставая из кармана плаща две сигареты, которые он взял ещё в Пустоши.

-Я знаю, что Док доверяет тебе и что ты хороший боец.- Усевшись на скамейку, заговорил Саня — Но я как отвечающий за безопасность группы должен тебя проверить — он поймал зубами кинутую ему сигарету и выудил из кармана бронежилета зажигалку.

-И как же ты меня проверишь?- подняв на правом глазу бровь и закуривая свою сигарету, поинтересовался Макс.

-На западе города террористы смогли захватить завод. — С этими словами он прикурил от Максовой сигареты, убрав зажигалку обратно в карман, а лицо Макса исказилось при слове террористы.- Завод удалось изолировать, а персонал вывести, но террористы не сдаются. Если верить доносам, то им удалось захватить какую то технологию, возможно даже какое то оружие. Если поможешь мне, будем считать что ты готов к выполнению задания партии.

Макс задумался. Он знал, что выбора у него нет, просто хотел докурить сигарету. Видя, что его собеседник смотрит ему прямо в глаза, Макс одним вдохом докурил сигарету и отправил в воздух длинный столб дыма.

-Пойду, скажу Доку, что приду поздно.

-Если придёшь вообще — улыбаясь, сказал ему Механ и принялся курить свой «гвоздь»

Через несколько минут четверо копыт уже неслись на запад.

---

Полная луна стояла над западной частью столицы. Молчали птицы, молчала дорога, молчал весь район. Но если прислушаться, можно услышать, как где то в районе завода что-то пыхтит и булькает. Это стоит рядом с заводом грузовик гружёный солдатами.

Макс вышел из-за переулка вместе с Механом и обомлел. Весь завод сверху был накрыт огромным зеркальным куполом, от которого с боков отходили такие же зеркальные «тросы». «Тросы» эти уходили внутрь непонятных коробок, от которых в свою очередь отходили провода к будке трансформатора. В каждую коробку была засунута голова пони, некоторых из них с боков поддерживали солдаты и когда у очередного пони подкашивались копыта и его подхватывали солдаты, по куполу проходила рябь, и воздух наполнялся гудением.

Зрелых лет офицер, по погонам майор, пегас, сидел на стуле, подперев копытом морду и не сводя глаз с купола. Когда подошедший Механ потряс его за плечо, тот взлетел со своего стула, словно ракета и, снова упав на него, раздавил. Снова подскочив, он отдал честь и затараторил:

-Товарищ командующий, зачем же так пугать! У меня чуть приступ не случился!

-По делу говори майор — строго осадил его Механ.- По существу

-Ничего конкретного товарищ командующий — пожал он плечами — ребята на стимуляторах сидят, чтобы поддерживать купол. Ведь вторую неделю уже торчим тут, а приказа о нападении не поступает.

-Был доклад сверху, что у них секретные разработки. Не волнуйтесь, я привёл пони способного нам помочь-с этими словами, он сделал шаг в бок и представил майору Макса. Офицер осмотрел последнего и, повернув голову к Механу спросил:

-Вы уверены товарищ командующий? Мои ребята ведь покрупнее будут.

-Я более чем уверен товарищ майор. Выдайте ему снаряжение и оружие. Мы пойдём туда вдвоём

Майор отдал честь и побежал к коробке, из которой вылезал серебряный трос. Через пять минут рядом с разломанным стулом появился стол, на котором лежало два автомата, бронежилет с кучей карманов напичканных запасными обоймами, сами обоймы и одна пара протезов. Протезы предназначались для Механа, а бронежилет — для Макса. Так же майор принёс на себе четыре пистолета и кучу запасных обойм, но когда Механ похлопал копытом по своему пистолету, торчащему из бронежилета, два пистолета отнёс обратно, затем вернулся и начал инструктаж для Макса:

-Бронежилет «сталь М» помимо карманов для запасных обойм оснащён встроенным подсумком для гранат и вшитым в левый рукав пластидом на случай диверсионной вылазки. Предназначается для вооружения партизанских отрядов на случай войны и спецопераций.- С этими словами он поднял бронежилет и протянул Максу. В отличие от всех остальных, майор не скрывал своего любопытства относительно Макса, стоящего на двух копытах. Макс принял бронежилет, и при помощи подошедших солдат надел его. Бронежилет позволял Максу стоять на двух копытах, чему Макс был рад.

-Хорошо майор, продолжайте — ухмыльнувшись, сказал Механ.

-Так точно товарищ командующий — посмотрев на него, сказал майор и пододвинул к себе автомат — АК 12, прицел оснащён прибором ночного видения и системой захвата цели, закреплённый подствольный гранатомёт не имеет прицела, что позволяет вести огонь из него и из основного дула, в случае если стрелок – единорог. — После этого автомат лёг рядом с Максом, а рядом с майором появились пистолеты — ПБ с уменьшенной отдачей и увеличенной скорострельностью.

Максу дали кобуру с двумя местами для пистолетов и ремень к автомату. Макс послушно одел их, на этот раз без помощи кого-либо. А майор выложил на стол обоймы и рожки для автомата и снова начал говорить:

-Автоматные патроны калибра семь шестьдесят два пятьдесят один. Пули трёх типов: бронебойные, разрывные, электропули. Попадание всех трёх пуль в одну точку обеспечит наиболее глубокое проникновение в броню техники и ткани живой силы противника. Рожок заряжен так, чтобы пули следовали названому порядку. — Рожки сместились в сторону Макса, а около майора возникли пистолетные обоймы.- Стандартные патроны калибра девять на восемнадцать… ничего интересного и ничего необычного.

Его монолог продолжался ещё с пару минуту, ему даже пришлось сходить к «коробке» и принести с собой шесть ручных и трое подствольные гранат, Механ, почему то отказался заряжать гранатомёт, однако ручные гранаты взял. Наконец, майор замолчал и молча позвал за собой, в сторону купола. Следом за Максом и Механом, к тому времени уже распихавшем по карманам обоймы и гранаты, и надевшем протезы, пошли четверо экипированных солдат. Майор сказал, что не может отпустить их вдвоём-не положено. Когда все шестеро подошли к куполу, майор жестом попросил подойти поближе и заговорил практически шёпотом:

-Ваша основная задача — пробраться ко второму цеху. Там вы найдёте главу этой банды, если он не смог смыться за это время. Его необходимо взять живым любой ценой. Все разработки, украденные им, подлежат уничтожению любыми доступными средствами. Старайтесь не ввязываться в бой, пока не достигнете цеха. Все понятно?

-Товарищ майор не волнуйтесь, я верю в ваших ребят и в своего друга. Сделаем все по высшему разряду — улыбаясь, сказал ему Механ.

-Так точно товарищ командующий.- Майор отошёл и махнул куда то копытом. После этого купол мелко задрожал и беззвучно открыл маленький проход перед солдатами. Механ и Макс, как главы группы, вошли первыми, а за ними вошли солдаты. Купол за ними захлопнулся так же беззвучно, как и открылся.

Обстановка была весьма странной. Купол не пропускал снаружи никаких световых лучей и не светился сам, однако внутри светило ярко, как днём, даже как утром, потому что казалось, что источник света, который как будто освещал цеха завода, находится на востоке. Группу никто не заметил, потому что оказались они позади какого-то небольшого здания, в кустах. Немного яркий свет чуть не ослепил вошедших, однако те постояли несколько минут около стены, чтобы глаза успели привыкнуть и «прослушали» окрестности. Вопреки ожиданиям Макса, тишина стояла гробовая. Опершись на стену, все пони были практически одного роста, однако Макс все равно был выше всех ввиду того что мог сменять положение костей голени на девяносто градусов относительно таза. Механ жестами указал на то, что группе надо разделиться и обойти это здание. Двое солдат подошли к Максу, а двое других солдат подошли к Механу, развернулись и пошли в сторону ближайшего от них угла. Макс развернулся и кивнул своим временным подчинённым. Один из них был пегас, а второй — единорог, и второй указал в противоположную от группы Механа сторону, после чего повернул копытом влево. Макс кивнул и пошёл первым. «Прослушав» угол здания, группа вышла из-за своего временного укрытия.

За углом обнаружились кусты, из-за которых просматривался и соответственно простреливался большой двор, полный грузовых машин. В одну из машин, выставив круп наружу, кто то залез. Не было возможности понять земной это пони, пегас или единорог, но кьютимарка в виде ножа не давала возможности сомневаться: перед отрядом был противник. Тот из отряда Макса, что был единорогом, вскинул свой ПБ при помощи рога и начал целиться. Когда из грузовика показалась голова пони, который все-таки оказался земным, хлопнул выстрел, и уже мёртвое тело противника осело на асфальт с дыркой в виске. Тревоги никто не поднял, следовательно, можно было выходить.

Мелкими шажками, группа Макса перебежала к грузовику. Уже мёртвый террорист держал в копытах аккумулятор и какие-то мелкие детали из кабины. Террорист не был одет, видимо его послали выполнять приказ, когда он спал, или у этой банды нет своей униформы. У него даже не было никакого оружия, за исключением ножа-бабочки привязанному к копыту куском бечёвки. Тело запихнули обратно в кабину и по-тихому закрыли дверь. Позади послышались шаги и группе пришлось спрятаться с другой стороны грузовика. Обладатели шагов не стали останавливаться у грузовика и прошли мимо. Когда они попали в поле зрения Макса, тот увидел двух экипированных и хорошо вооружённых пегасов с накидкой, закрывающей кьютимарку. Пришлось медленно отходить к цеху, держа обоих на мушке автоматов. К счастью, террористы не услышали солдат и те беспрепятственно прошли вдоль двух цехов по узкому проходу, к служебным дверям.

На дверях были обозначения «цех №1» и «цех№2». Из-за двери с надписью «цех№2» отдалённо можно было услышать какую то возню. Дверь открылась бесшумно и за ней обнаружилась небольшая каптёрка сторожа, которая служила так же аварийным выходом, о чем свидетельствовала надпись на внутренней стороне двери. Вторая дверь, та, что вела в цех, была открыта, и за ней виднелся станок, за которым все трое и спрятались.

Цех был не очень огромный, но и не очень маленький. Стоящие обычно друг за другом станки кто-то свалил в кучу, оставив нетронутыми только те, что были по краям. Цех разделялся на два этажа: на первом располагались станки, а второй состоял из железных парапетов с пультовыми, рычагами и лестничными проёмами.

Выглянув из-за станка Макс, увидел причину тихой возни: это толкали большой ящик трое террористов, в той же форме что и был патруль. Ящик толкали к огромной трубе, опоясанной проводами, диодами, тумблерами и прочей электроникой. Труба была подвешена на уровень второго этажа цеха и уходила одним из своих концов в разбитое окно. Второй конец трубы был приварен к странной коробке, наподобие той, что Макс видел около купола. «Видимо это пультовая какой то пушки.» — Подумал Макс. За этой пультовой стоял бородатый грифон и смотрел, куда-то в сторону. Вдруг к нему подбежал пони в форме и что то отрапортовал. Морда грифона исказилась в жуткой гримасе, и тот закричал на весь цех: «Атас! Военные пришли! Всем за оружие!»

Толкавшие ящик в этот же момент оставили свою работу, выхватили из кобур пистолеты и помчались к выходу — туда, где сидел Макс и его солдаты.

Первым из группы среагировал пегас. Он рванулся в воздух, доставая из карманов гранаты, и выдёргивая чеку то у одной, то у второй, осыпал противников этим взрывающимся дождём. Все трое были убиты после разрыва второй гранаты. Достигнув противоположной части цеха, пегас спрятался за станком и, достав автомат, начал вести прицельный огонь по второму этажу. Над головами Макса и единорога застрекотали автоматы и заухали дробовики. Быстро перебирая копытами, они подошли к лестнице на второй этаж и Макс начал подниматься по ней, а единорог спрятался за груду автомобильных покрышек, которые видимо тоже принесли сюда для изоляции подвешенной трубы, и тоже открыл огонь по второму этажу.

Когда Макс поднимался по лестнице, он приготовил автомат к стрельбе при помощи рога. И не зря. Когда непонятная тень загородила собой свет лампы наверху, Макс не задумываясь, дал короткую очередь в эту тень и услышал в ответ хрип. Поднявшись по лестнице, Макс обнаружил, что подстрелил грифона, но не бородатого который стоял у «коробки» управления, а молодого. Осмотревшись и увидев, что на втором этаже только трупы, Макс развернулся в сторону пультовой и наткнулся животом на дуло дробовика, смотрящего ему в живот. Держал дробовик в воздухе единорог в головной накидке и смотрел прямо Максу в глаза. Пользуясь преимуществом в росте, Макс навалился на дробовик всем весом, и грохнувший выстрел ушёл в пол. Затем, Макс с замахом ударил единорога в ухо, вырвал дробовик, выкинул его, а затем скинул вниз и единорога-террориста. Внизу ухнул автомат, а Макс побежал к пультовой.

Естественно, у пультовой никого не было, а сама пультовая была выключена. Макс расстегнул карман, в котором находился пластид. Закрепив весь кусок пластилиноподобного вещества на пультовой, который, кстати, оказался не очень большим, Макс крикнул вниз солдатам: «Бегите на улицу, ищите Механа, я справлюсь!» и, отойдя к пролому в стене, достал из вшитого подсумка гранату с надписью «электро 2», сорвал с неё чеку и рванул на улицу в проем.

Взрыв был чудовищной силы, видимо в трубе было, что то взрывоопасное. Макс успел упасть с крыши под дерево, между двух больших ящиков и летящие во все стороны кирпичи и обломки не задели его, однако взрыв его контузил, и попытка встать хотя бы на четыре копыта успехом не увенчалась. Он так и лежал, тупо пялясь в одну точку — в проем между остатками второго цеха и первым целым цехом, стараясь не отключатся, или хотя бы просто не закрывать глаза. Звон в ушах не проходил очень долго и Макс уж подумал, что оглохнет насовсем. Вскоре он почувствовал, что кто-то сзади тыкает его в спину. Макс испугавшись, что это террорист не двигался и задержал дыхание. Тогда незнакомец обошёл Макса и склонился над его мордой. Макс громко выдохнул когда увидел перед собой того пегаса, что первым пошёл в атаку. Пегас тоже был рад, что командир, пусть и временный, жив. Перевернув Макса на спину, пегас достал из кармана ампулу, а из другого — шприц, и вскоре странная жидкость была вколота Максу в вену.

В эту же секунду мир просветлел, звон в ушах пропал, вернулась способность контролировать тело и речь, и Макс понял, что пегас ему, что то втолковывает. Способность слышать вернулась, а вот понимать чужую речь вернулась не сразу, а когда вернулась, Макс услышал:

-Вы прямо герой боевика товарищ командир. Всех террористов в подвале оглушили, и ещё двоих обломками пришибли.- Пегас говорил и говорил, а Макс, поднявшись на два копыта, перебил его

-Ты лучше скажи, что вколол мне, что я сразу отошёл от взрыва?

-Я не знаю, мне не докладывали, просто сказали так, мол, и так, пробное лекарство «Анти Контузин» испытать на контуженом. Вы лучше не заморачивайтесь, а пойдёмте террористов вязать.

Все террористы и в правду находились в подвале взорванного цеха, и при связывании не смогли оказать достойного сопротивления, лишь некоторые попытались подняться, но были успокоены прикладами. Был среди них и бородатый грифон. Когда все связанные были вытащены наверх, на стоянку грузовиков, подошла группа Механа. Оказалось, они зачищали местность вокруг завода, чтобы на крик сбежалось поменьше народу. После этого Механ сказал: «Я не сомневался, что ты умеешь двух зайцев одним выстрелом убивать» и принялся, что то бормотать в рацию, которая был больше похожа на уменьшенную таксофонную будку. Через несколько минут, купол задрожал и лопнул со свистом. Утренний свет неожиданно сменился на кромешную ночную тьму, однако появились звуки, среди которых были и радостные крики солдат, и сигналы грузовиков, и даже стрельба в воздух. К солдатам подошёл майор, весь светящийся и радостный, отдал честь и принялся сыпать благодарностями в сторону солдат, а когда узнал, что Макс сделал большую часть работы, даже поцеловал его, как в своё время делал один генеральный секретарь. Макс даже покраснел от такого неловкого момента. Майор скомандовал солдатам собираться и те начали погрузку всей аппаратуры. Вскоре, когда все военные уехали от завода, при этом жарко прощаясь с Максом и забирая у него все снаряжение, Механ предложил ещё покурить. Усевшись на кабину грузовика на стоянке, Макс достал два «гвоздя», протянул один Механу и закурил, держа сигарету между пальцами протезов.

-Ты очень способный пони.- Медленно затягиваясь, начал Механ.- Ты не служил раньше?

-Пять лет по призыву и три года в лётном, на бомбардировщике — Так же медленно затягиваясь, ответил Макс

-Да ещё и три года в Пустоши,…в общем, споёмся мы с тобой ходок, понравился ты мне Макс.

-Ты мне тоже Мех…- Макс осёкся.- Саня.

Они посидели ещё несколько минут, смотря, как догорает завод, а когда услышали пожарную сирену, убежали в разные стороны.

Цена науки

в этой главе Макс отправляется в первую точку, указанную в партийном задании

Вертолёт трясло и качало. Снаружи, в безоблачном и безграничном небе ещё виднелись звезды. Занесённая снегом степь горела своим неповторимым зимним огнём. В отличие от городов область и деревня все ещё были подвержены зимнему сну.

В вертолёте было шесть пони: Макс, Саня, Демидович, Док и два пилота. Вылетали, когда ещё было темно. Записки были оставлены, вещи собраны, оружие прочищено и заряжено, любимые остались в неведении о предстоящем вылете. Макс хотел попрощаться с Викой, но ему не дали, зато, по приезду на аэродром выдали такое же снаряжение, что и во время ночной вылазки на завод.

И вот теперь, чёрный вертолёт двигался на запад. Все молчали, просто потому, что хотелось спать, а тряска мешала этому. Багажно — десантный отсек вертолёта был пуст, поскольку был переоборудован в некое подобие научной базы: со стен свисали провода, уходящие к ввинченную в стены аппаратуру, к полу был прикреплён стол, располагавшийся вдоль скамеек, на которых сидели пассажиры, иллюминаторы были прикрыты шторами, а изнутри отсек освещался электрическими лампами.

Борясь со сном Макс, переводил взгляд с одного пони на другого, потом переключился на аппаратуру, разглядывая мигающие кнопки и тумблеры переключателей. Но и это не давало результата. Нужен был живой диалог. Макс посмотрел на Дока и понял, что тот спит, просто глаза у него открыты. «Возможно, он всегда так спит» — подумал Макс и перевёл взгляд на Демидовича. Одноглазый не спал, однако, он со вчерашнего дня пришёлся Максу не по душе, и диалог с ним заводить не хотелось. Пилотов отвлекать смысла не было, так что остался только Механ. Макс повернул голову влево, где сидел его экипированный напарник и сразу встретился с ним взглядом. Тот видимо тоже был не против поговорить, поэтому, немного помолчав, начал диалог:

-Видишь Макс, как получается, вроде и командиры всей страны, а засылают нас в самые глубины как последних призывников — говорил он не очень громко, однако, разобрать слова можно было. Он ухмыльнулся и уставился, куда-то в пол.

-Странно даже. – Не смотря на своего собеседника, сказал Макс — Почему нельзя послать нашу несокрушимую армию на освобождение города, а учёных позвать, когда весь шум стихнет?

-Потому — ответил он ему — что среди правительства есть капиталистические шпионы, и если они, хоть мельком, хоть полусловом узнают о разработках, за которые мы бьёмся, это может послужить поводом для устранения генерального секретаря. Мы не знаем кто из правительства шпион, а кто нет, возможно, это даже уборщица, поэтому об операции знаем только мы четверо и генеральный секретарь

— А как же министерство обороны, которым мы командуем?

-Они знают лишь то, что подчиняются ещё нескольким пони помимо генерального секретаря, а войска смещаются на запад под предлогом переподготовки кадров. Сейчас у армейских низов такая канитель, части перебрасывают с насиженных мест для приспособления к различным условиям. Военные базы по всей стране меняются местами. По логике это должно подготовить состав к военным действиям и закалить их, но я боюсь, что жеребцов полностью измотают.

-Ничуть ничуть – встрял в разговор Демидович — солдат готовят к полевой жизни, это позволит сэкономить время на их подготовку в боевых условиях.

Говорил он как всегда размеренно, спокойно, не высказывая никаких эмоций, рот при этом почти не открывался, отчего иногда казалось, что он молчал.

— Вместо того чтобы встревать в наш диалог, лучше бы рассказал нам, куда нам придётся идти и в кого стрелять.- Подняв голову от пола, сказал Механ

— Если ты считаешь необходимым делать это сейчас то, пожалуйста.- С этими словами одноглазый встал и направился к столу, после чего вернулся с картой и расстелил её на столе.

Это была карта какого-то города, однако названия улиц были не совсем обычные. В них отсутствовали какие либо имена, поэтому улицы назывались как «улица 1» и «улица 2» и далее по списку. Кроме того, на карте было пять широких проспектов, сходящихся в центре города, в большой букве «Ц». Карта была усеяна всевозможными жёлтыми квадратами, оранжевыми треугольниками и прочей геометрией, что выделялось. Одноглазый взял протезами указку и начал водить по карте, объясняя:

-Ваша задача — он ткнул указкой в один из проспектов на карте — по очереди включить трансляторы на рубежах обороны города, это заставит противника двигаться к вам, игнорируя все прочее.

-То есть, противник впадёт в ярость и ломанётся к нам со всех концов города? — склонившись над картой, спросил Механ.

-Не со всех, а только с радиуса действия транслятора.- Ответил Демидович.- Вы затронете достаточно большую территорию, что позволит мне и Доктору пройти по очищенному соседнему проспекту. После того, как вы включите первый транслятор, вам придётся продвигаться ко второму, чтобы очистить следующую часть города, и так до самого центра

-А ты уверен, что мы не пропустим центр и не уйдём в другой конец города? – прикидывая расстояние до центра, поинтересовался Макс.

Одноглазый исподлобья посмотрел на своих собеседников, затем сказал «Не волнуйся, не пропустишь», и сел на своё место. А Макс принялся изучать карту дальше. Оказалось, жёлтыми квадратами обозначал станции дозаправки, оранжевыми треугольниками – системы ПВО, а черные круги находившееся по периметру города — зенитные миномёты. Были на карте ещё какие то точки, но Макс не счёл нужным вникать в них, так как на пути следования их не было. Трансляторов на пути было ровно три. О том, сколько противников примерно придёт к одному транслятору одноглазый не сказал, значит сколько угодно, и это не внушало доверия Максу. Он посмотрел на Демидовича, но тот уткнулся в пол, явно не настроенный на дельнейшее продолжение беседы, Док по-прежнему спал, приоткрыв глаза, а Механ все изучал карту, стараясь запомнить её как можно лучше. Ничего не оставалось, кроме как ещё раз проверить снаряжение.

Пули в автомате были только одного типа — электрические, пластида в рукаве бронежилета не было, а гранаты были световые, типа «Вспышка». Отсутствие пластида огорчало не сильно, а вот гранаты, не направленные на подавление живой силы вызывали опасение, пистолет выдали другой, теперь вместо ПБ в копытах был древний как мир «браунинг» как ни странно, тоже с электропулями. Перед взлётом заставили снять старые протезы, и одеть новые, блестящие, лучше реагирующие, из непонятного лёгкого, но твёрдого сплава. Такое же снаряжение выдали остальным.

Запихнув пистолет в кобуру, Макс оглядел ещё раз всех сидящих. Саня по-прежнему пялился в карту, Демидович отвернулся ото всех и читал какую то, то ли брошюру то ли маленький блокнот, а Док проснулся и от нечего делать расчёсывал свои усы непонятно откуда взявшейся расчёской, держа её в воздухе магией. Встретившись с Максом взглядом, спрятал расчёску в кармашек бронежилета и кивком молча спросил «ну как?». Макс лишь пожал плечами и снова оглядел сидящих. Демидович вновь повернулся к сидящим и просто смотрел в потолок, явно не находя себе места от скуки, а Саня закончил изучать карту и тоже смотрел в потолок. Макс глянул на часы, горевшие на экране одного из мониторов.

Так летели ещё около получаса. Наконец вертолёт начал снижаться, а из динамиков послышался сонный голос пилота «Все, прилетели, Череповка в двух километрах». Гул начал стихать. Наконец, вертолёт сел, и ухнувшие в последний раз винты погрузили всех присутствующих в гробовую тишину, да такую, что уши заложило как от бомбёжки. Из кабины в отсек — лабораторию вышел пилот в военной форме с вырезкой для крыльев и принёс четыре шерстяных тулупа, положил их на скамейку и усталым голосом сказал «Одевайтесь ребята, там холодно» потёр мешки под глазами, потом добавил «Мы с Гиви тут останемся. Соляра не замёрзнет, а нам выспаться надо, уже копыта дрожат, штурвал не удержать»

Когда тулупы были одеты, из кабины вышел второй пилот — грифон по имени Гиви с такими же мешками под глазами, открыл люк, выпустил всех, а затем закрыл вертолёт изнутри.

Тулупы были, конечно, тёплые, но они не могли спасти от огромных сугробов, нанесённых на поля зимними метелями. Все четверо мигом провалились и наглотались снега. Даже поднявшись на два копыта, Макс не видел ни остальных членов группы, ни вообще чего либо, находящегося над сугробом, оставалось только позвать, и Макс крикнул: «Все живы? Никто не захлебнулся?»

-Не знаю как вы, а я жив!- отозвался сверху голос Механа.

— И я вроде бы тоже — баритоном прокричал Док.

-Раз все живы, думаю нужно теперь думать, как идти — как обычно тихо сказал Демидович.

-Советую всем вжаться в землю и как можно быстрее — вновь прокричал Док.

После этих слов начал нарастать какой-то непонятный гул, который с каждой секундой усиливался. Макс камнем рухнул на дно сугроба и закрыл морду копытами. Гул достиг определённой тональности и через несколько секунд Макс почувствовал, что земля под ним намокла, ещё секунда — и вода начала заливаться в нос, ещё через секунду вода куда то пропала, и знакомый стариковский голос скомандовал: «подъем!»

Поднявшись на два копыта Макс обнаружил, что стоит посреди выплавленного в сугробе пятачка, а рядом с ним стоят остальные члены группы, причём Доктор был весь обгоревший, без усов и практически без гривы. Вертолёт стоял на краю образовавшегося пятачка, однако падать не собирался

-Док, что случилось? — отходя от стенок и боясь обвала, спросил Механ.

-Заклинание…силу не рассчитал — ответил тот и выпустил изо рта длинную струю дыма

— Ничего, отрастёт, лучше скажи, куда теперь пойдём?

-Километр на запад. У кого ни будь есть компас?

-У меня есть — сказал Демидович и выудил из кармана бронежилета компас, который протянул Доку. Старик выровнялся в западном направлении и уверенно шагнул внутрь сугроба. При соприкосновении, снег просто растаял, образовав внутри сугроба тоннель, в который и вошла остальная группа.

В тоннеле было сильное эхо от шагов и капало с потолка, но это было лучше, чем проваливаться в жуткий сугроб при каждом шаге. Первым в группе шёл Док, расчищая сугроб своё магией, следом шёл Макс, за ним Демидович. Механ замыкал группу. Шли молча, боялись обрушения тоннеля. Когда километровое расстояние было практически преодолено, Док резко остановился и попросил всех отойти назад. После того как все отошли, воздух опять наполнило гудение, а вокруг старика закружилось небольшое огненное торнадо. Было красиво, но жар заставлял закрыть глаза, и Макс закрыл. Сквозь гудение до него долетели крики Механа: «Что-что, а колдовать дед умеет!».

Когда огненное торнадо пропало, вышедшим из тоннеля открылась интересная картина: новый пяточек земли упирался в стену тумана. Стена начиналась неожиданно резко, как будто у тумана были границы, за которые ему не надо заходить, и уходила далеко за облака вверх. В общем, странная была стена, и, похоже, группе нужно было войти внутрь. Стоявший у стены Док озвучил эту мысль первой.

— А мы там не затеряемся?- стоя к стене на самом дальнем расстоянии спросил Макс — Это ведь не простой туман как я понял.

-Ты все правильно понял. — Ответил ему Демидович — Видимость внутри туманности нулевая. Там не распространяются даже звуковые волны, а ощущения подавляются. Если хоть чуть чуть сбиться с пути-это будет верная смерть. Там даже не понять в каком времени ты находишься.

Холодок пробежал по спине Макса, да и Механа передёрнуло. Никто явно не желал входить в эту туманность. Демидович сел на землю и задумался, а Док тем временем отошёл от тумана и принялся что-то ковырять в снегу. Механ стоял, не двигаясь, всматриваясь в странную стену. Геройствовать Максу не хотелось, однако стоять на месте, да ещё и в зимний холод в сугробе, не хотелось ещё больше. Взяв из сугроба горсть снега, и слепив снежок, Макс сделал два шага назад и с разгону влетел в туман, минуя Демидовича, который никак не отреагировал на пролетающий мимо него объект.

Все было в точности так, как сказал одноглазый. Земля под ногами пропала, звуки исчезли и даже пропали собственные мысли. Макс не чувствовал своего тела, не испытывал никаких эмоций. Лишь седой туман, заливший собой всю вселенную, был вокруг него. Макс забыл, зачем он попал сюда, что нужно делать, кем он, в конце концов, был? Кто он?

Сколько времени прошло? Секунда? Минута? Столетие? Время остановилось для всего внутри странного тумана. Была ли жизнь до него? То, что осталось от Макса уже не могло ответить на этот вопрос. Да и есть ли смысл вопроса, когда его некому задавать?

И вот, все закончилось. Вернулись чувства, звуки, видимость мира. Макс рухнул и жадно в течение минуты глотал воздух. Когда стих отбойный молоток в голове, Макс перевернулся на спину и начал смотреть в небо. Но неба не было. Были зеркальные грани, такие же зеркальные, как и те, что покрывали завод ночью накануне, только те были другой формы – купольной, а не кубической, да и не было никаких граней, был купол, а тут грани. В не пришедший в себя мозг лезли примерно такие мысли. Посмотрев ещё с минуту на грани, Макс поднялся, но не на два копыта, а на четыре, так как все ещё боялся упасть. Снежка в руке не было, видимо импульсы до протезов в тумане не дошли и снежок выпал. Поднявшись, Макс понял, что лежал все это время на холодном асфальте, по которому ветер гоняет опавшие листья. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, от увиденного, Макс снова упал на асфальт.

Это был город, причём, очень старый город. Как и накрытый куполом завод, этот город сохранил то освещение, когда его покидали в спешке. Во дворе, куда попал Макс, между двухэтажными домами висели полотнища с надписями наподобие тех, что висели во дворце советов, перед кабинетом генерального секретаря. Были у подъездов домов и скамейки, на которых обычно сидят старушки, и детские площадки, на которых обычно резвятся жеребята, и палисадник, в котором обычно выращивают цветы. А там, вдалеке, на конце улицы было видно большой грузовик. Но все это было мертво. Из темных дыр окон домов уже, наверное, никогда не прозвучат звуки радио, в палисаднике не зацветут цветы, и не поедет по своим делам грузовик. Красные полотнища давно выцвели, фундаменты домов потрескались, стальные конструкции давно проржавели и обрушились и гулявший по полостям ветер наводил ещё большей жути. Но вершиной всего была огромная, стальная, зелёного цвета башня с выступающими то там, то тут частями прямоугольной или трапециевидной формы. Вершину башни украшала корона из пяти направленных вертикально вверх антенн в серединах опоясанными кольцами. Из центра башни выходили такие же антенны, но направленные на четыре стороны света. Измерив примерную высоту башни, Макс вспомнил карту и большую букву Ц. в центре. «Ци-Та-Дель» — произнёс он вслух, хоть и не громко, и эхо разнесло это слово по старому дворику. «Теперь понятно, почему Демидович так реагировал в вертолёте»- думал он, стягивая с плеч тулуп, который во влажной, но недостаточно холодной для тулупа среде, был слишком тёплым и отягощал тело. Сняв тулуп, и повесив его на ветку выросшего куста малины, Макс направился к открытой подъездной двери во дворе.

Перешагнув через невысокий заборчик, Макс оказался в тени невысокой яблони и привёл автомат в боевую готовность при помощи рога. Перехватив автомат копытами, медленно начал подходить к выбитому окну. Когда под копытами захрустело стекло, воздух разразился громом, от которого заложило уши. С перепугу, Макс заводил дулом по сторонам, и когда развернулся на сто восемьдесят градусов, обнаружил на том месте, где раньше лежал сам, Механа, всего бледного и еле дышащего. Тулупа при нем не было. Наплевав на открытую спину, Макс подлетел к боевому товарищу и, склонившись над его мордой, спросил: «Живой?», и увидев бледную, напуганную, но живую гримасу сам ответил «Живой», уселся на асфальт рядом и подождал, пока тот отдышится. Было время рассмотреть своего товарища по подробнее, возможно он мог повредить себе что то.

Короткая чёрная грива стояла дыбом, и в ней прибавилось седых волос, но это не было заметно из-за густоты гривы, бронежилет не имел повреждений, и смысла под него заглядывать не было. Больше всего Макса заинтересовало то, что на том месте, где должна быть кьютимарка, у Механа была жёлтая ткань, такой же толщины, как и шерсть. Макс заметил это лишь потому, что кусок ткани отклеился и загнулся. Когда Макс попытался дотронуться до края ткани, лежавший проговорил: «Куда тянешься?» и спихнул с себя нависшего Макса. Когда он поднялся, то пригладил отклеившейся кусочек копытом, помог подняться упавшему Максу, оглядел открывшейся вид на двор, хмыкнул, затем повернулся к Максу и сказал: «Больше так не делай. Тулуп теперь придётся оставить тут, а это расхищение социалистической собственности. Ладно, Док и Демидович войдут в город несколькими сотнями метров в стороне, так что у нас должна быть фора, чтобы подойти к транслятору, пока они не нашли себе неприятностей». После этого он снял автомат с плеча, и, держа его одним копытом, направился к дому. Макс последовал за ним

Подъездная дверь только на первый взгляд была целой. На самом же деле, её, что то вырвало с корнем и аккуратно поставило на место. Внутри дома с дверьми творилось то же самое, а квартиры были пустыми. Второй дом тоже не порадовал разнообразием. Прохладный осенний ветер раскачивал единственно целую раму на втором этаже, и пришлось подняться и закрыть её, чтобы не слышать скрипа. Выйдя со двора, Макс и Механ попали на широкую дорогу, которая уводила к центру города, и было видно более высокие дома, по сравнению с теми, от которых они отходили. Двигаясь по дороге и водя по сторонам автоматами, оба они медленно продвигались к первым пятиэтажкам, между которыми поперёк дороги стояла стена из чёрного метала и, не прерываясь шла в обе стороны насколько хватало глаз. Ворота, которые находились как раз между пятиэтажками были заперты, и перебраться через них своим ходом не представлялось возможным. Подойдя к воротам, Макс стал прикрывать Механа, а тот когтями протезов оторвал крышку, выступавшую из стены, и принялся ковыряться в проводках. Когда за спиной Макса что-то заскрежетало, зажужжало и заскрипело, он обернулся и увидел, что ворота слегка приоткрылись, достаточно чтобы в них можно было пройти, и теперь давно проржавевший и состарившейся механизм просто рычал и шипел, не имея возможности выполнить операцию до конца. Механ разъединил провода, которые держал копытами, и железный гигант снова замолк.

По ту сторону ворот была кошмарная картина: насколько хватало глаз, из центра шёл поток машин, который упирался в ворота и образовывал затор. Внутри машин находились скелеты пони различных возрастов. Некоторые машины были перевёрнуты, и скелеты водителей лежали на земле неподалёку. Довершала картину груда сваленных друг на друга машин и натянутых к ней проводов. В окнах пятиэтажек были выбиты все стекла, а двери, как и ранее, были вырваны с корнем, но теперь валялись на асфальте разбитые в щепу. Картина была пугающая.

-Так было со всеми? — Спросил Макс, не сводя взгляда со скелета, который лежал на капоте «победы»

-Да. — Тихо ответил Механ — Все пути из города были заблокированы, они перебили всех постовых и дежурных. Ворота было просто некому открыть.

Они стояли ещё с минуту, а затем решили двинуться, но, как только Макс сделал шаг вперёд, куча сваленных друг на друга машин зашевелилась и начала подниматься. Макс практически дал очередь от бедра, но в последний момент его столкнули за авто. Это был Механ, и глаза его были размером с бусины. Он слез с ничего не понимающего Макса и медленно выглянул из-за машины. Макс последовал его примеру.

Из кучи к тому моменту выходило что то странное. Три огромные многосуставчатые ноги больше похожие на щупальца, только ржавые, уперлись в асфальт и видимо поднимали вверх тело. Когда последний автомобиль свалился вниз, и тело поднялось, машина смерти предстала во всей красе. Она свободно заглядывал в окно четвёртого этажа, благодаря длинным ногам-щупальцам, которых было три. Тело представляло из себя два прижатых друг к другу панциря, между которыми помещались два больших глаза-камеры и пасть, с постоянно вращающимися и гудящими в ней зубьями и жерновами, отчего создавалось впечатление, что у машины есть драконья морда. На нижнем панцире был закреплён крупный станковый пулемёт на прокручивающейся платформе, лента которого уходила вновь внутрь машины. У данной машины не было нижней челюсти и было видно, как острые жернова внутри крутятся и, налетая друг на друга, выдают искры. Машина, так сильно казавшаяся живой, стояла на месте, выставив щупальца между автомобилями, рассматривая окрестности.

Опасности оказаться в пасти не было, а вот пулемёт представлял большую угрозу. Механ вновь спрятался за машину и, натолкнувшись на полный вопросов взгляд Макса, двумя пальцами протезов изобразил пистолет, затем направил этот пистолет куда то за машину. Макс кивнул и, положив на асфальт автомат, достал браунинг. Механ начал подниматься и жестом приказал Максу обходить и целится в суставы ближе к панцирю. Пантомима эта выглядела не очень, но суть Макс уловил и, выждав момент, когда гигант из стали отвернётся, вышел из-за укрытия и прицелился. Машина стояла к нему спиной и не могла видеть. Макс выжидал команды, не сводя пенька браунинга с пятого сустава гигантского щупальца. И вот был сигнал: по железному капоту одного из автомобилей стукнул камень, через секунду, над левым ухом Макса прозвучал выстрел. Ещё через секунду выстрелил и сам Макс. Обе пули нашли цель, и ржавая машина, подняв жуткий вой, рухнула, не в силах держать тело на одном щупальце. Затарахтел пулемёт, но вся очередь ушла в воздух. Прокрутка пулемёта так же не помогла: противник находился вне поля зрения машины. Тогда она стала размахивать последним щупальцем как хлыстом, но следующая пуля оборвала и эту попытку. Через несколько секунд последняя электропуля прошла ржавую оболочку, сожгла провода и, дойдя до главного процессора, оборвала последние команды в стальном монстре.

Приложив ухо к корпусу, Механ прислушался, а Макс вновь взял автомат и, прокрутившись на месте, убедился в отсутствии чего то подобного. Саня оторвал ухо от корпуса и заговорил: нам повезло, он весь проржавел и сгнил, а так бы лежали мы с тобой подстреленные, будь он поновее.

-Что это вообще такое?

-Треножники — сторожи, стражи города — ответил он сухо, тоже доставая автомат — способны существовать автономно, без подзарядок и пополнения боеприпасов, пастью пользуются, чтобы превращать органику в патрону, как-не спрашивай, не знаю.

-Это такие как он тут всех убили?

-Нет. Тут работа более осторожная и профессиональная. Скорее всего, это были такие же треножники, но более мелкие, для убийства в естественной среде. Ну? Что ты на меня так смотришь? Да были здесь и такие разработки. Лучше любых наёмников работали, и платить им не приходилось. На карте была сводка о них. Ладно, заболтались мы тут, транслятор у следующих ворот.

И он пошёл, на трёх копытах, держа автомат четвертым. Он перешагнул через щупальце и пошёл между машин, стараясь не задевать их. Макс двинул следом на двух копытах, но не задевать машины у него не получалось, и они стали идти ближе к дому, стараясь обходить выбитые двери на всякий случай.

Вскоре они подошли ко вторым воротам, которые в отличие от первых были уничтожены практически полностью, и принялись искать транслятор. На вопрос как он выглядит, Механ ответил, что не знает, но едва ли это что-то обычное и повседневное. С обратной стороны ворот была лестница, и Макс поднялся по ней на стену. На стене лежал скелет в бронежилете и сжимал маленькую коробочку в копытах, явно не желая отдавать её своему последнему противнику. Аккуратно достав коробочку, Макс стал искать на ней что ни будь важное, но коробка оказалась брусом из чёрного материала, абсолютно гладкого и приятного на ощупь. Макс уже собрался ударить этим брусом обо что-нибудь, но снизу его позвал Механ и сказал, что нашёл что то странное.

Странной оказалась дыра прямоугольной формы в стене, от которой не отходило никаких проводов и никаких видимых подключений. Очень странная дыра. И когда Макс показал брус, который нашёл на стене, было решено вставить этот брус в стену.

Брус вошёл в стену как литой и сразу пропал из виду, а сама стена зажужжала и мелко задрожала, только оторванные ворота не открывались, а лежали себе тихо поодаль. После того как дрожь закончилась, из того места куда был вставлен брус выехала маленькая антенна, и в этот же момент вся улица наполнилась высоким писком. Транслятор заработал.

Из домов послышался жуткий вой и скрежет, из окон нижних этажей начали вываливаться черные тела на трёх ногах и двигающиеся к антенне. Антенна тем временем въехала обратно в стену, не переставая издавать писк. Осознав то, что натворили, Макс и Механ побежали дальше, сломя голову.

Между домами был небольшой перекрёсток и из него с обеих сторон пошли большие треножники, но они не стреляли в пони находящихся у них на виду, а пёрли напролом в ту сторону, откуда бежали такие маленькие для них мишени. Макс не оборачивался. Высокий писк по-прежнему слышался позади, но теперь к нему добавился скрежет метала, и неестественно мёртвый рык. И с каждым шагом этот рык усиливался, а бегущая толпа машин уплотнялась. И вот уже по улице шёл нескончаемый поток стальных машин, которые своим весом сминали и давили автомобили и скелеты, расчищая себе путь. Напарник пропал из виду, поэтому оставалось только надеяться на его и Максов собственный профессионализм.

Маленькие треножники сильно отличались от своих больших собратьев, корпуса их были более округлыми, а не приплюснутыми, вместо пулемёта на них были автоматы, а ноги имели только два сустава, и состояли они из такого же чёрного металла, как и ворота. Один из таких, не разбирая дороги, чуть не налетел на Макса, но короткая очередь по ржавой морде остановила его. Сзади послышались пулемётные очереди по железной стене, а так же звуки падающих бетонных плит. Вакханалия за спиной Макса не могла не вызвать интерес, но он бежал не останавливаясь, прижимаясь к стене дома и стреляя в особо прыткие железки. Железки не замечали ни потерь, ни стрелка, вся их внутренняя начинка была занята только одной мыслью — уничтожением транслятора. Неизвестно, что передавал им транслятор, но им это явно не нравилось.

Поток прекратился так же неожиданно, как и начинался. Вместе с ним прекратился и писк. Позади из окон по-прежнему вываливались маленькие треножники, слышались пулемётные выстрелы и скрежет металла, но там, где переводили дыхание Макс и Механ, было спокойно. Макс спустился по стене на асфальт и протянул копыта, а Саня рухнул на капот стоящего автомобиля и обнял его. Так они не двигались где то с полминуты, а потом Механ заговорил: «Во-первых, теперь мы знаем, как выглядит транслятор, а во-вторых нужно бежать к следующему, иначе те, что сзади догонят нас».

В Доказательство его слов, сзади прекратились выстрелы и скрежет — первый транслятор был уничтожен. Саня повесил автомат на спину и вновь побежал, а Макс немного задержался, становясь на четыре копыта и беря автомат магией. Возможность стоять и перемещаться на двух копытах была замечательной, но двигаться быстро он мог только на четырёх.

Дома росли по приближению к цитадели. Теперь напарников окружали шестнадцатиэтажки, стиля отца народов, и в отличие от панельных пятиэтажек, окна в них были целы. Улица не расширялась, однако машин на ней стало меньше, да и незачем было расширяться улице, на которой помещалось четыре ряда машин?

Выросла и сама цитадель. Теперь облака закрывали её до половины, и не было видно пяти антенной короны. Немного были видны какие-то странные ангары у подножия башни, но увидеть их не давало какое-то здание за воротами в центр города

Ворота в центр города были заперты и превосходили своими размерами любого из увиденных ранее Максом треножника. Пришлось обойти ворота через здание, все двери в котором были выбиты, а в некоторых местах даже были сломаны стены. Именно этими проломами в стенах напарники и воспользовались.

Выйдя из здания, Макс увидел следующее: по широкому проспекту, явно превосходящему ту дорогу, по которому они шли, ходили друг за другом большие треножники, а по трамвайным путям, разделяющим проспект, ходили дрезины с маленькими треножниками на борту. Все треножники были новыми и блестели на свету, исходящему от фальшивого подкубового солнца. Но не новизна треножников заинтересовала Макса, а высотные здания, шедшие вдоль проспекта со стороны цитадели и опоясывавшие её. Именно эти здания и закрывали вид на подножие башни. Все высотки были одинаковыми и имели на своих шпилях красные звезды.

Медленно, стараясь не привлекать внимания треножников на проспекте, Макс и Механ пришли к внутренним сторонам ворот. Брус чёрного металла нашёлся на асфальте, а вот отверстие для него отсутствовало

— Поднимись наверх, посмотри что там.

-Ты не хочешь подняться со мной? Не боишься, что тебя увидят?

-Нет. Я лучше придумаю, что сделаю с Демидовичем за сокрытие стратегической информации.

Он был явно раздражён, что не был проинформирован о треножниках и трансляторах. Пока Макс полз наверх, то думал о том, что именно сможет придумать профессиональный ходок и охотник, чтобы отомстить.

Сверху открывался чудесный вид на улицу и проспект. Так же наверху стояли странные установки, напоминающие пулемёт, но несущие на себе двуствольный гранатомёт с лентой подающей гранаты. Около подвижной части ворот находилась пультовая, в которой и обнаружилось отверстие для транслятора. Макс обернулся и увидел, что оттуда, откуда они пришли, медленно, осматривая каждый подъезд и угол, шли все те треножники, которых они приманили первым транслятором. Макс быстро спустился и рассказал Механу о том, что видел. Тогда они оба поднялись наверх.

-Убежать нам отсюда не получится ни при каких обстоятельствах — говорил он, нажимая на кнопки пультовой. Ворота на нажатие никак не реагировали.

— Что будем делать?

-Попробуем ракетой из установки взорвать стену и пробраться в здание. Если успеем выбежать из него до того, как большинство мелких треножников войдут, спасёмся.

-Ну, вот видишь, а говорил, что не убежим.- Улыбаясь, сказал Макс.

-Мы не убежим. С парочкой на лестничных клетках нам все же придётся столкнуться. Создашь рогом защитный блок, чтобы не словить пулю?

-Конечно — ответил Макс, вставая на два копыта и перехватывая автомат в протезы.

-Тогда быстрее вставай за установку и стреляй в стену, эти падлы уже близко!

Спусковых крючков у установки было два и Макс, развернув одну из них к стене, нажал на второй. Что-то сухо щёлкнуло, и ракеты вылетела из одного дула, просвистела в воздухе и с грохотом разнесла стену дома. В этот же момент вновь поднялся высокий писк, а снизу по стене задолбили очереди пулемётов. Макс ломанулся в образовавшуюся дыру, из которой ещё шёл дымок и оказался, в чьей то квартире. На стене висел портрет, какого то генерала, а паркет был чистым и блестящим. Скорее всего, здесь жила военная семья. Следом завалился Механ и, не останавливаясь, побежал на лестничную клетку с криком: «Чего встал, бегом вниз!».

На лестнице Механ сказал: «Создавай блок и пошли». Макс поднапрягся и создал темно синий щит с отверстием для автоматных дул, и они начали спускаться вниз.

Как только пони спустились на один этаж ниже и снова наступили на лестницу, из двери ближайшей квартиры вывалился чёрный треножник, и, снеся их с ног и сломав щит, убежал вниз. Сверху послышалось цоканье по полу и напарники ломанулись вниз с удвоенной скоростью.

На первом этаже здания находился небольшой холл со сторожкой, из стены которой был вырван огромный кусок. Задерживаться внутри здания не имело смысла, выходить обратно к стене — тем более, поэтому пришлось искать аварийный выход. Выход был найден в ближайшее время и выводил он в переулок, который в свою очередь выводил на проспект. По проспекту уже вовсю двигалась толпа треножников, и вламываться в эту толпу было самоубийством. Механ остановился, переводя дыхание, и стал доставать гранаты. Макс последовал его примеру.

-Они видят не так как мы, кидай гранаты под ноги больших треножников и беги, только остерегайся, чтобы не раздавили. Кидаю сначала я, потом ты, если повезёт, дойдём до конца до того как кончаться гранаты.

Говорил он собранно, как будто всю жизнь готовился к этой речи. Макс достал гранату, в бронежилете было ещё две. После кивка, они оба медленно вышли из переулка и Механ кинул гранату под ноги большого треножника.

Яркая вспышка ослепила даже сквозь закрытые глаза, однако, приход в себя занял меньше времени. Макс увидел, как треножники разбегаются в стороны, врезаются друг в друга и стены, и побежал.

Большой треножник топтался на месте и давил своих нерасторопных маленьких собратьев. В его ногах носился Механ, укорачиваясь от здоровых щупалец и выкрикивая мат. Макс прыгнул под ноги гиганту, вырвал чеку из своей гранаты, швырнул её и отвернулся: закрывать глаза было слишком опасно.

Треножники позади поняли, что соваться под слепящие предметы не нужно, и вся толпа побежала в обход двух пони, не меняя направления. От второй гранаты рухнули несколько больших треножников, и, забравшись на один из них, Механ кинул следующую гранату. В голове стучал адреналин, и Макс не помня себя, бежал и бросал гранаты, встав на два копыта и выкрикивая ругательства в сторону треножников. А треножники падали как подкошенные, скрежеща металлом, падали ровно в ряд и вскоре из их тел образовалось препятствие, через которое треножникам позади приходилось перепрыгивать. Таким образом, образовывалась небольшая тропинка, по которой пришлось двигаться пластом. Уже осталась позади середина проспекта, и у каждого оставалось только по одной гранате. Механ прикрылся телом одного треножника и кинул свою последнюю гранату. Вспышка, и на асфальте лежат ещё треножники, создавая продолжение тропинки – окопа. Но вот тела опять закончились, и тогда уже свою последнюю гранату кинул Макс. Но вот трупы снова закончились, и тогда пони достав автоматы ломанулись вперёд стреляя вправо от себя.

Механ оказался у мраморной стены высотки, рядом со ступенями внутрь, первым, а Макс выстрелил свой последний патрон в паре метров от него. В этот же момент Макса протаранил треножник, и Макс упал, со звоном в ушах и болью в рёбрах. От боли непроизвольно закрылись глаза. Послышались пистолетные выстрелы, и Макс почувствовал, что кто-то тащит его в сторону стены. Затем Макс рухнул на асфальт и скрутился калачиком, чтобы унять боль, но это помогло не сильно. Через несколько секунд Макс почувствовал, что ему, что то суют в рот. Открыв глаза, он увидел Механа, и проглотил то, что он ему пихал. Постепенно боль ушла, и Макс поднялся. А Механ лишь указал, чтобы двигался вдоль стены. По-прежнему скрежетал металл и пищал транслятор. А Макс прижимался к стене и двигался к углу здания, из-за которого выходили большие треножники.

За углом находились открытые ворота, но за ними не было города, а был полигон, весь заросший зелёной травой, и со стороны этого полигона шагали большие треножники, поливая свинцовым дождём дорогу. Пришлось возвращаться к ступеням.

Чтобы не выходить обратно на проспект, Механ подсадил Макса и тот подтянулся на перила, а затем сам подпрыгнул и зацепился за копыта своего прямоходящего товарища.

На ступени треножники не заходили и не вываливались из-за целых дверей и окон. Поэтому, поднявшись повыше, Механ сказал, что можно отдохнуть и полюбоваться на это буйство.

Любоваться действительно было на что. Треножники застолбили собой весь проспект, но никак не могли завалить стену с ненавистным транслятором. Маленькие треножники спрыгивали на больших из окон, в результате чего, из стальных тел образовывалась куча, по которой выше и выше забирались более счастливые машины. Макс не чувствовал боли в рёбрах, которые, скорее всего сломал и решил спросить:

-Что это была за таблетка?

-Это лучшее обезболивающее, которое смогли изобрести наши учёные. Ты не будешь чувствовать боли пару дней, думаю, за это время мы выберемся отсюда. Ладно, пошли, а то нам ещё последний транслятор включать- с этими словами он открыл незапертую дверь внутрь высотки и вошёл.

Внутри высотки был большой холл и лестница наверх. На большом дубовом столе была табличка с надписью «Приёмная горсовета» и такие же столы с табличками стояли во всем холле. Писк снаружи досюда доходил плохо, и можно было спокойно подумать. Во всем холле выделялась только одна дверь из чёрного металла с надписью «Не входить». Первым делом заглянули за неё.

За дверью оказался коридор из того же металла что и дверь, освещённый электрическими светильниками. Удивительно, но весь город был обесточен, а здание городского совета было освещено, пусть и не все.

В конце коридора обнаружилась ещё одна дверь. Открыв её, Макс и Механ попали на то самое поле-полигон, которое было видно из-за угла. С такого расстояния цитадель казалась поистине огромной. Теперь не было даже видно антенн в середине башни. Ангары, которые закрывало здание горсовета, действительно соединялись с цитаделью и выходили на четыре сторону света. Так же на поле находились небольшие цеха, которые не было видно из-за высоток ранее. В этих цехах кипела работа и из них выходили треножники. Трава, заполонившая поле, была настолько высока, что Макс только встав на два копыта смог разглядеть всю картину. Поле было огромным и мысль о том, что придётся двигаться по высокой траве, где их могут сцапать маленькие треножники, наводила ужас. По совету Механа, Макс создал щит при помощи рога, и стал приминать этим щитом траву.

Пересечение поля заняло больше времени, чем пробежка между первым и вторым транслятором. Не найдя третий транслятор на своём пути, товарищи решили, что не станут возвращаться. Подойдя к цитадели, Макс с Саней решили зайти в ангар и посмотреть что там. Ангар оказался вовсе не ангаром, а входом в цитадель. Перед большими гермоворотами стояли станки и пультовые, и Механ заглянул в одну из них. Это оказалась пультовая слежки за живыми организмами и, запитав её с помощью рога Макса, Саня начал водить рычажками и менять просматриваемую территорию на карте города. Сканировали преимущественно соседний проспект, по которому должны были двигаться Док с Демидовичем, и вскоре два живых организма были найдены неподалёку от соседнего ангара. Что-то около них создавало помехи и не давало возможности рассмотреть их поближе. Видимо, они прорывались к цитадели с боем. Отключив питание установки, и выйдя из ангара, Макс прислушался: ветер заглушал скрежет метала по ту сторону поля, но не настолько, чтобы его не было слышно. Звуков выстрелов не было, и Макс вернулся обратно в ангар. Там его встретил Механ, который нашёл два крупнокалиберных пулемёта с патронами и кучу рожков для автомата. Перезарядившись, они вышли из ангара и направились вдоль цитадели к соседнему ангару, где их должны были ждать Док и Демидович.

Док стоял на улице у ангара и смотрел назад, в открытые ворота города и молчал, а Демидович блистая глазом, пытался наладить электронику, чтобы открыть гермоворота. При виде пришедших товарищей, Док улыбнулся и пригласил внутрь, помогать Демидовичу.

Изнутри второй ангар выглядел так, как и первый: под высоким потолком висели уже не работающие электрические лампы, вдоль стен стояли ящики и станки непонятного назначения, около больших гермоворот стояло две пультовые, и ещё две были завалены ящиками. Демидович стоял около одной из пультовых и возился с проводками.

-Почему вы не включили третий транслятор? — вместо приветствия начал ругаться он. Ругался он так же спокойно, как и разговаривал.

-А почему ты не сказал, что весь город заполнен треножниками, готовыми разорвать нас?! — в ответ начал срывать на него злость Механ.

-Вашей задачей было обеспечение нашей безопасности независимо от того, с чем вам пришлось бы столкнуться — раздражение появилось на лице пегаса.

-Ты — ненормальный!- сорвался на крик Механ, и глаза его налились кровью.

И начался град из оскорблений. Одно оскорбление было оскорбительнее другого. Эхо разносило оскорбления далеко за пределы ангара. Между этими пони явно промелькнула искра недоверия. Даже Демидович, который всегда отличался спокойным характером, сорвался на крик и оскалил зубы. Воспользовавшись таким моментом, Макс закурил, а Док пошёл в пультовую, и начал копаться в ней.

Когда оскорбления иссякли, Механ развернулся и вышел из ангара, а Демидович отправился помогать Доку. Макс продолжал курить, положив пулемёт на стоящие неподалёку ящики, прижавшись к стене. Когда сигарета была Докурена, Макса позвал Док. Оказалось, геромоворота были исправны, просто не было электричества, чтобы их открыть. Баки дизельных генераторов были открыты и бензин выдохся. Оставалось только подать энергию с помощью рогов.

Встав внутри пультовой, Макс стал искать то место, в которое надо было подать энергию. Сзади подошёл Демидович:

-Энергию нужно подать на провода гермоворт, тогда можно будет их открыть — сказал он спокойно.

-Буду не против, если ты мне их покажешь. — Так же спокойно ответил Макс.

Одноглазый втиснулся в пультовую и пальцем протеза указал на свисающие с потолка пультовой провода. Максу даже стало немного стыдно от того, что он не видел очевидных вещей.

-Провода гермоворот имеют разъем посередине — вновь заговорил одноглазый.

Макс присмотрелся и нашёл жёлтый провод, с какой-то странной железкой в середине. При нажатии на железку, провод разъединился на две части.

-Насколько мощным должно быть напряжение — спросил Макс, надевая на рог часть железки с разъёмом.

-Начнём с малого и будем повышать медленно, чтобы не сжечь электронику- с этими словами одноглазый пошёл к пультовой Дока. Через несколько минут оттуда послышалось: «Митяй! Подавай!».

Максу и раньше приходилось подавать электричество на приборы. Это было полезно, особенно если отключили электричество, да и в Пустоши зарядить фонарик в тёмном тоннеле или бункере бывает не лишним. И теперь подать энергию на провода Максу не составляло труда.

Вспыхнули лампы под потолком, загудели стены и гермоворота стали медленно подниматься. В этот же момент с улицы донеслись звуки стрельбы из пулемёта. Не переставая подавать энергию, Макс обернулся и увидел, что со стороны города, по полю идут большие треножники, а практически около ангара из высокой травы выходят маленькие треножники и несутся внутрь. Механ стоял посередине ангара и непрерывно поливает прущие железки из пулемёта. Макс, немного спустив подачу энергии на провод, переместил к себе автомат и пулемёт, но в полете пулемёт был схвачен Демидовичем и унесён к выходу из ангара. Из пультовой на другом конце ангара застрекотал автомат Дока, и Макс, прицелившись в ближайшего большого треножника, перевёл автомат в одиночную стрельбу и открыл огонь. Треножник пошатнулся, но продолжил движение. Следующая пуля заставила гиганта рухнуть, лишив одной ноги. Гермоворота ползли вверх слишком медленно, и Максу приходилось сильнее напрягаться, чтобы ускорить этот процесс.

Наконец гермоворота приподнялись достаточно, чтобы в них можно было пролезть. К этому моменту оба пулемёта перегрелись, и Демидовичу с Саней пришлось отходить крупом вперёд, непрерывно стреляя из автоматов в выпрыгивающих из травы треножников. Более крупные машины, приближались к ангару, но не открывали огонь, что было очень странно. Товарищи скрылись из поля зрения Макса, когда справа послышался голос Дока: «Митяй! Уходи! Я прикрою!».

Макс сорвал с себя провод, и дав длинную очередь на улицу, ломанулся к гермоворотам. Они к этому моменту открылись достаточно, чтобы не пришлось пригибаться, для прохода. Макс вошёл за ворота, лёг, снял автомат, и снова начал стрелять, чтобы прикрыть отходящего Дока. Старик показывал необычайную для своего возраста прыть, и оказался рядом в считаные секунды. Треножники уже входили в ангар. Найти пультовую по эту сторону гермоворот, в темноте, не представлялось возможным.

-Убегайте. — Закричал Демидович.- У меня есть идея.

С этими словами он стянул с себя бронежилет и расправил крылья. Патроны в автомате тоже закончились, и Макс рванул внутрь цитадели, немного задержавшись, чтобы подняться. Саня и Док к тому моменту скрылись в темноте. Когда Макс отбежал, сзади что-то звякнуло, через секунду что-то звякнуло повторно, и гермоворота рухнули, сотрясая пол и погрузив цитадель во тьму.

Рог Дока светился и давал достаточное освещение, чтобы не потеряться в неестественной темноте цитадели. Рядом с ним стоял Механ. Одноглазый отсутствовал. Макс засветил свой рог, однако темно синее свечение не особо помогло. Собравшись поближе, Механ заговорил первым: «кто ни будь, понял что случилось? Где Демидович?»

-Проверка, проверка — зарычал откуда то сверху репродуктор голосом одноглазого-прикройте глаза, сейчас загорится свет.

Все трое закрыли глаза. Сухо ухнули, загораясь, лампы. Макс открыл глаза, и перед ним предстала великолепная картина: под высоченным потолком, явно превосходящим потолок ангара, стояла статуя, вернее три статуи, в форме каждой из стрех рас, держащие на своих плечах планету, с которой стартуют ракеты и надписью: «дорога в будущее начинается с науки». У подножия этой архитектуры, стояли башни, похожие на энергетические катушки, но по форме больше напоминавшие цитадель, внутри которой находились. К статуе вели каждые из гермоворот, расположенных вне цитадели, и пространство между ними занимала гигантская винтовая лестница, стоящая на колоннах и странно упирающаяся в потолок. Под потолком висела странная кабина круглой формы, и к ней с лестницы вела труба. Из кабины вылетел Демидович и спустился вниз, к недоумевающим товарищам.

-Я и не думал, что нам так повезёт-молчащий и не выражающий эмоций Демидович теперь практически светился от счастья — цитадель поддерживалась в автономном состоянии все это время, и нам не придётся ходить окольными путями.

-Как ты закрыл гермоворота? — этот вопрос мучал Макса все это время и он его озвучил.

-Воткнул ножи в гидравлические подъёмники — вновь успокаивался одноглазый — Ладно. Поднимайтесь в кабину, я там буду ждать.

Лестница не имела ступенек, видимо по ней гоняли технику, когда цитадель была в рабочем состоянии, и подъем по ней не был простым делом. Наверху, из кабины доносились какие-то звуки, очень напоминавшие газовую сварку. Цитадель была поистине огромна, и чтобы сделать полный круг по винтовой лестнице пришлось выжать из себя побольше, чем перед этим, в городе. Белые лампы погасли и на их месте засветились красные, давящие на глаза. Каждый из идущей троицы спотыкался и падал, но был поднят товарищем и продолжал свой путь. Когда был сделан полный круг по цитадели, старик объявил привал. Наверху, в кабине по-прежнему, что то шипело, лязгало и хрипело. Потолок по-прежнему в недостижимой вышине. Немного отдохнув, снова двинулись в путь. Копыта были ватные, но не была преодолена отметка даже в половину пути. Вдруг сверху из кабины вылетел Демидович который нёс какой то груз. Он приземлился около троицы, и все увидели, что он принёс протезы-крылья. Протезов было всего два, и Макс, поскольку не боялся высоты как бывший пилот, предложил Механу и Демидовичу отнести его наверх. Так и поступили. Пыхтя и постоянно падая на пару метров, Макса донесли к трубе, Док при этом держался снизу и дал Максу, для помощи, наступить на свою голову.

Труба была стеклянная, с железными ободами и при проходе через неё создавалось сильное эхо. Кабина, к которой вела труба, была весьма странной: вдоль стен стояли приборы, а посередине был лестница, уходящая через потолок на следующий ярус цитадели. Странно, но снаружи не было видно лестницы, был лишь стальной канат, на который была подвешена кабина. Док видел недоумение Макса и невзначай сказал: вся цитадель наполнена оптическими иллюзиями, это даёт возможность сохранить в тайне некоторые её секреты».

-Это точно — сказал Демидович, залезая под странный стол с приборами — каждый из входов в цитадель показывает вошедшим разную картину. Например, там, куда пришли Макс и Александр, была танковая стоянка, а у нас — лестница к реактору.

Первым на лестницу полез Механ, за ним Макс, а затем Док. Демидович остался внизу, сказав, что догонит. Лестница проходила по такой же стеклянной трубе с железными ободами, но теперь она была тоньше. В конце трубы был люк с электронным замком, но благодаря оставшемуся внизу Демидовичу, люк был открыт из кабины снизу.

По ту сторону люка было ещё одно тёмное помещение с уходящим ввысь потолком. Свет от рогов не доставал до стен, а свет из люка растворялся во мгле, давая слишком слабое освещение. Одноглазый вылез из люка, закрыл его и сказал всем идти за ним, к стене.

У стены была какая то труба, шедшая, скорее всего, по периметру всего этажа. Группа начала идти вдоль этой трубы и вскоре нашла небольшую платформу с лестницей. На платформе была коробка с рычагом, но отсутствие на этом ярусе электричества не способствовало началу работы механизму, который этот рычаг запускал. Было решено взлетать с этой платформы вверх. Максу опять пришлось быть грузом.

Летели медленно, практически в темноте, и у Макса появилось свободное для осмысливания всего происходящего время. «Неужели, в принципе, при нашем современном развитии можно отстроить такую огромную цитадель, да ещё и с всякими иллюзиями, если старик не обманул. Странно даже, почему об этом комплексе не было слышно раньше? Что тут можно охранять? Ладно, поживём-увидим. Интересно, как там Диля с Викой? Вика, наверное, волнуется. Нет, она должна понимать, что я работаю не ради себя, а ради страны. Если эта цитадель была лишь началом, страшно представить, что будет дальше. Что-то мысли в кучу, не надо больше думать. Вот разберёмся с цитаделью, будет время подумать…с Викой…дома».

Трубы, наподобие тех, что были внизу, опоясывали цитадель изнутри через каждые пять метров. Что это были за трубы, Максу было неудобно спрашивать, да и вообще не стоит беспокоить того, кто несёт тебя вверх, на неизвестно какую ещё высоту.

Наконец все четверо влетели в странную сферу, состоящую из пятиугольных пластин, прикреплённых на кольца, держащиеся на торчащей из стены оси. Снизу сфера выходила на конусообразный прибор, закреплённый на четырёх дорожках, сделанных из прозрачного материала. Сверху сферы был точно такой же прибор. Ещё на подлётах к странной сфере, Демидович не выдержал и проболтался: «знакомьтесь, реактор сингулярности». Док пропал из виду, видимо оставшись у нижнего конуса. Опустив Макса на верхнюю площадку, Демидович начал объяснять:

-На тебя ложится ответственность за запуск реактора. Твоя задача — подать энергию на этот прибор, это запустит кольца ускорителей, что заставит реактор включиться. Когда пластины начнут двигаться, немедленно беги вон туда — он указал на одну из дорожек, на которой держался прибор — там будет дверь в отсек управления. Тут поднимется жуткий фон, когда реактор запуститься и если ты не успеешь…- он замолчал.

-Понятно — вздохнул Макс и встал на два копыта — Вы дадите команду к запуску?

-Да, мы будем в отсеке управления и подготовим все к запуску. Удачи тебе- с этими словами одноглазый пегас и протезированный земной пони скрылись в темноте, оставив Макса одного на огромной высоте.

-Митяй! — донёсся снизу голос Дока — как думаешь, цитадель выдержит нагрузку после стольких лет простоя!

-Не знаю Док!- Макс кричал, стараясь не приближаться к краю дорожки, ведь страх сорваться вниз возник и никуда не хотел уходить.

До стены было далеко, но металлический лязг и скрип расходились эхом по всей высоте реакторного отсека. Наконец, заработали какие-то механизмы, что вызывало радость — цитадель в рабочем состоянии. Загорелись две белые лампы на стене и открылись створки отсека управления. За большим стеклом, при свете красных ламп к микрофону склонилась морда Демидовича:

-Проверка, проверка, — последовала пауза — Внимание! Говорит глава отдела реактора цитадели АТЧС Сергей Демидович! Провести все необходимые мероприятия для запуска реактора. Провести изменение нижнего отсека цитадели!

-Чего разорался? Все равно никого кроме нас четверых в цитадели нет — послышался рядом голос Механа.

-К делу надо подойти со всей строгостью, как прописано в инструкции-вновь спокойно заговорил одноглазый.

-Ладно, делай что хочешь, но уже запусти этот чёртов реактор, и включи здесь свет.

-Спасибо что разрешаешь-ответил с издёвкой Демидович, а затем обратился в отсек реактора — Доктор, Максим, держитесь за что ни будь, сейчас будет немного трясти.

После этого щёлкнул тумблер, и платформа под копытами Макса задрожала. Было слышно, как снизу что-то движется, лязгая железом. Вскоре все это прекратилось, но эхо долго носило эти звуки по реактору. Вновь заговорил динамик:

-Отлично, к запуску реактора все готово, можете подавать напряжение!

Макс встал напротив конуса. Помимо различных кнопок и тумблеров в нем было отверстие с надписью «копытный запуск». Макс снял стеклянную крышку с отверстия, засунул в него рог и подал на конус напряжение. Конус наполнился гулом. Снизу треснула искра, а из динамика донёсся холодный и расчётливый голос: «продолжайте подавать напряжение, я включаю кольца ускорителей».

Весь отсек реактора начал заливаться светом. Загудели стены и затрещали искры, собирающиеся около конуса. Из отсека управления донеслись маты Механа, и по-прежнему ровный голос Демидовича: «отлично, доставайте рога, уходите оттуда».

Макс аккуратно вытащил рог из отверстия, огляделся, нашёл нужную дорожку и медленно, стараясь не наступать ближе к краю платформы, направился к небольшим воротам из чёрного материала. Гул около стен нарастал, по кольцам снизу и сверху бегали уже не искры, а настоящие молнии, которые отрывались в некоторых местах и тянулись к плоской стороне конусов. Ворота открылись, и Макс прыгнул в них. Ворота захлопнулись, поглощая гул, пусть и не полностью, но достаточно, чтобы вновь слышать собственные мысли. Пришлось спуститься вниз по небольшой лестнице, чтобы оказаться у вторых ворот. Вторые ворота открылись, и Макс вошёл в отсек управления реактором.

Широкие экраны стояли по всей кабине. Сама кабина была не очень большой, но имела много свободного места в центре. У большого окна, которое открывало обзор на реактор, уже все собрались. Макс подошёл к окну и увидел то, от чего уходил минуту назад.

Кольца, опоясывающие реактор скрылись за непрерывным потоком молний, часть из которых по-прежнему отлетала к конусам. Пятиугольные пластины не шевелились, несмотря на буйство вокруг них. Макс глянул на панель приборов: непонятные шкалы были заполнены практически наполовину.

-Стоит запустить реактор на малых мощностях — сказал Док — Неизвестно, сможем ли мы управлять процессом, если включим его на полную.

-Хорошо Доктор — ответил ему Демидович и повернул ключ зажигания на панели.

Реактор озарился нестерпимым светом — молнии из конуса с двух сторон ломанулись в центр сферы. Дрогнули пластины. Сошедшиеся в центре реактора молнии породили небольшой комочек энергии чёрного цвета и в этот же момент со стен к этому комочку полетели молнии, образовывая прозрачную оболочку вокруг него. Согнулись и лопнули кольца, державшие пятиугольные пластины и пропали из виду. Пластины повисли в воздухе и начали медленно вращаться вокруг получившегося сгустка энергии. Отскакивающие от сгустка молнии попадали в пластины и возвращались обратно в сгусток. Реактор работал.

Вспыхнули все панели и приборы, загорелись лампы стандартного освещения, открылся обзор на все этажи цитадели. Механ тут же припал к камерам и стал рассматривать поле вокруг цитадели, Доктор по-прежнему стоял с Демидовичем и смотрел на показания приборов. Максу ничего не оставалось, кроме как вместе с Механом рассматривать поле вокруг цитадели.

-Я не верил, что все получиться — заговорил Механ, когда Макс припал к соседнему экрану.

-Ну, кто то же должен был это сделать.- Макс старался отвечать равнодушно

-Ага,… видишь? Там в поле? Они окружили цитадель

И правда, снаружи вокруг цитадели, расхаживали сплошными рядами треножники.

-Пошли со мной — сказал Механ, отодвигаясь от экрана

— Я с вами — сказал подошедший к ним Док — Демидович будет следить за реактором, а нам нужно вывести из строя треножники и снять купол.

Стена просто разъехалась, когда Док нажал пару кнопок на панели. За ней оказался лифт, состоящий из одной платформы и уводивший верх и вниз. Когда двери закрылись, лифт поехал наверх.

Лифт привёз троицу в следующий отсек, который состоял из продолжения винтовой лестницы и большой пятиугольной платформы со съездами вниз. Лифт остановился, а затем вновь поехал вверх. Непонятно было, что удерживает платформу на открытом пространстве.

-Отсек телепортации — начал Док — отсюда можно транспортировать технику в любую точку планеты.

Этот отсек был не самым маленьким по высоте. Затем дальше последовала лифтовая шахта. После шахты лифт вывез троицу в заводской корпус. В нем на автоматических станках собирались треножники. Не один треножник ещё не сошёл с конвейера и поэтому не мог навредить лифту. Затем вновь последовала лифтовая шахта, а затем лифт остановился.

Троица оказалась в помещении с невысоким потолком чем-то напоминавшем кабину управления реактором. За большим стеклом было видно странную конструкцию из металла белого цвета, по которой бегали искры. Док припал к панели и в течение нескольких минут, что то набирал. Макс и Механ стояли около лифта и ждали. Наконец старик сказал «Поднимайтесь без меня», нажал пару кнопок, и лифт закрылся, уводя пони вверх, на верхние ярусы цитадели.

— А все-таки одноглазый обманул нас — заговорил Механ

-Почему это?

-Сам посуди, если бы он был единственным кто способен управлять реактором, разве мы стали бы его запускать, тогда бы ему пришлось остаться тут навсегда и непрерывно следить за реактором. Скорее всего, когда мы снимем купол, толпа учёных придёт сюда и будет управлять, а Демидовичу достанутся все лавры.

-Ты что ему завидуешь?

-Нет…просто он, какой то странный. И вообще, что мы о нем знаем? Его дед руководил цитаделью и городом. Но так ли он верен партии как мы? Где он был во время великого путча? Не переметнулся ли он в СШЗК и теперь не шпионит ли за нами.

-Он конечно странный тип, но я бы не стал записывать его в шпионы — Макс сомневался в собственных словах, ведь он и сам не доверял одноглазому.

Дальше ехали молча.

Лифт остановился уже на крыше цитадели. За время поездки не было видно ни одного помещения. Крыша представляла собой площадку внутри шипастой короны на вершине башни. С этого расстояния антенны короны казались огромными и ужасающими. Через невысокие перила открывался прекрасный вид на разрушенный город, и на куб накрывший его. Как и в любой точки цитадели, то тут, то там стояли панели с тумблерами и кнопками. Из одной такой панели доносился голос Дока. Пони подошли к нему и нажали на кнопку приёма

-Отлично, теперь слушайте. Я отключил всех треножников города. Пока не наладиться энергоснабжение во всех зданиях, нужно послать сигнал в Москву о выполнении задания и снять этот куб. С вершины цитадели это будет сделано лучше всего. Механ, я думаю, что сообщишь весть генеральному секретарю ты.

-Так точно товарищ Доктор — отдал честь и вытянулся.

-Отлично. Митяй! Мы с тобой займёмся силовым полем. Отойди к соседней панели, я выйду на связь.

-Хорошо Док.

После того, как Макс отошёл к соседней панели, Механ громко выкрикнул « товарищ генеральный секретарь ЦК КПСРП! Задание о взятии под контроль цитадели АТЧС успешно выполнено!», а на панели около Макса появилась морда Дока.

-Знаешь, я разберусь со всем сам, ты только смотри хорошо — сразу сказал он

— А зачем ты позвал меня сюда?

-Понимаешь… тут такое дело… — говорил он медленно, делая большие паузы -… Демидович с Механом не ладят. Если ты сможешь сделать так, чтобы они не перегрызлись и сохранили нашу группу до окончания операции, ты очень поможешь нам всем.

-И как ты представляешь, я это сделаю?

— Они будут клеветать, и обвинять друг друга, я почти в этом уверен. Старайся отрицать и доказывать их неправоту. Я знаю их обоих лично, и знаю что они — не предатели. Справишься?

-Да куда я денусь — отмахнулся Макс — давай уже уберём этот куб, а то мне глаза этот зеркальный цвет режет.

-Хорошо — сказал Док и щёлкнул пару тумблеров.

Небо над городом дрогнуло и пошло волнами. Начали расплываться контуры зданий внизу, да и сама цитадель как будто стала расплавленной. От серого, стального куба пошли всполохи, направленные к короне цитадели, всполохи тянулись, и в том месте, откуда они отходили, появлялось синее, рассветное небо зимнего СРП. Вскоре куб начал разваливать и лететь к цитадели целыми кусками, причём нижние части проходили через здания, и даже рушили некоторые из них. Прилетая к короне цитадели, всполохи образовывали шар такой же зеркальный, как и куб. Удивительно, но шар вырос до определённого момента и больше не увеличивался, несмотря на постоянно прибывающие новые части.

Когда последние пласты бывшего куба поместились в серый шар, цитадель загудела, и этот шар начал сжиматься, и вскоре исчез. Пропало и освещение из непонятного источника, а на смену ему пришёл тёплый луч восходящего солнца. Макс заглянул вниз и увидел, как снег заметает улицы города, неся хоть какой-то отблеск жизни сюда. А со стороны восходящего солнца летела большая группа вертолётов, скорее всего везущая учёных для управления в этом городе, который вновь был под властью живых.

Через час учёные с сопровождением военных заняли собой цитадель, а четверо пони, ужасно уставших и измученных сели в вертолёт и полетели обратно в Москву.

Город проигравшего социализма

Следующая часть задания выданного партией Максу заключается в освобождении старого научного городка

Май согревал столицу. Зима, длившаяся в этом году дольше чем обычно, наконец, закончилась. Всесоюзный субботник, проведённый по приказу партии в марте, помог не сильно — через несколько дней зима вернула себе свои владения и продержалась так до середины апреля.

Макс сидел на скамейке в парке перед дворцом советов, грелся в лучах майского солнца и ждал. Когда они вернулись с задания в Череповке, их пригласили в кабинет генерального секретаря. Глава государства был доволен проделанной работой и отправил группу на подготовку к продолжению задания. Подготовка затянулась. Взятая под контроль цитадель вместе с городом требовали капитального ремонта и новых кадров. Одноглазому пришлось вернуться и лично руководить процессом восстановления. Продолжить выполнение задания оказалось невозможно, поскольку вторым пунктом задания оказался ещё один научный город. Попросту не хватало кадров для восстановления даже одного города, и было решено отправить группу в отпуск, до восстановления полной боеспособности АТЧС.

Все время, которое прошло с момента возвращения, Макс потратил на Вику. Он водил её по музеям и выставкам, знакомил с тем миром, который был ей неизвестен. Она впитывала информацию как губка, кинутая в раковину с водой, и казалось, не уставала вовсе.

Сегодня утром она решила, что никуда не пойдёт, а останется дома и проведёт уборку. Трудолюбие этого пони иногда поражало. Она выставила всех за дверь, и Макс решил, раз она сегодня никуда не пойдёт, прогуляться к дворцу советов.

И вот теперь он сидит и ждёт. Ждёт неизвестно чего, но, по его ощущениям, это что-то должно произойти и притом в ближайшее время и непременно в парке у дворца советов.

Вокруг по парку гуляли пони. Их было не очень много. Это было связано с тем, что большинство ещё было на работе. В парке были только молодые пары и старики, которым прогулки были полезны. Макс работал на государство, и государство обеспечивало Макса всем необходимым.

-Товарищ, закурить не найдётся?- раздался сзади до боли знакомый голос.

Макс обернулся и увидел Саню, стоявшего у изголовья скамейки. Стукнувшись копытами, они сели и Саня продолжил:

-Ты как думаешь, долго нам ещё Ваньку гонять в ожидании того, что АТЧС восстановят, а нас отправят выполнять задание дальше.

Сидящих на скамейке двух пони никто не подслушивал. Каждый был занят своими делами.

-Не думаю, что мы не успеем все сделать до конца лета. Ты ведь сам помнишь, что АТЧС мы освободили за несколько часов. Мы свою работу сделаем, а уж как долго партия будет делать все остальное — не наша проблема.

В ответ Саня ухмыльнулся.

-В общем, ты как хочешь, а я шёл сюда с целью попросить генсека продолжить выполнение нашей миссии. Пошли со мной я тебя проведу.

-Я с вами!- раздался сзади такой милый Максу голос.

Как Вике удалось подойти к скамейке незаметно осталось загадкой. Но она стояла и слышала разговор, и теперь ей захотелось поучаствовать.

-Ты уверена?- Саня помнил ту пони, которая так гостеприимно приняла их на первом собрании.

-Да — ответила Вика — Я даже взяла твой пропуск Макс.

В доказательство она вытащила из кармана небольшой кофты, которая не мешала крыльям, пропуск в кабинет генсека.

-Ты же решила сегодня остаться дома.- Макс, конечно, был рад видеть Вику, но он не хотел ввязывать её в предстоящее дело.

-Я почувствовала, что то нехорошее и решила проверить – её доводы всегда действовали на Макса безотказно и через пару минут они входили во дворец советов.

Подняться к кабинету было довольно просто. Солдаты, заметив пропуска, любезно отходили в стороны. Вика взяла и свой пропуск, поэтому не пришлось говорить, что она пришла вместе с Максом и Саней. Около кабинета генсека пришлось подождать, видимо, троица не была единственными клиентами вождя. Когда из кабинета вышли семь пони, в которых каждый в СРП мог узнать того или иного министра, их впустили.

Кабинет генсека теперь не был тёмен, как при первой встрече и после прилёта из Череповки, а освещался громадным окном, с выходом на балкон, выходившим на площадь. Вдоль стен, находившихся достаточно далеко друг от друга, стояли стеллажи с книгами, особенно среди которых выделялась полка с трудами вождей СРП и других социалистических стран, закрытая за стекло. Ближе к входу стоял тот самый стол, за которым глава государства принимал их двумя месяцами ранее, а за ним стоял ещё один стол, длинный, обитый зелёным сукном и с приставленными красивыми стульями.

Генсек стоял у книжных полок. Теперь главу государства можно было рассмотреть во всей красе. Был он высокого роста, бардовой масти, с карими глазами и чёрной как смоль гривой. Проседь, которую Макс заметил во время первого визита, отсутствовала, видимо имел место зрительный обман. Сквозь гриву выступал длинный острый рог, а на спине располагались крылья немалых размеров. Довершала картину кьютимарка в виде подковы и молота — герба СРП — охваченная ярким пламенем.

Товарищ Кириченко читал газету, держа её в воздухе с помощью рога. Было странно, почему он делает это стоя, а не находясь в своём кресле. На первой полосе «Правды» большими буквами было написано, что «КиевДирижаблестрой» даёт сверх нормы. Когда за тремя пони закрылась дверь, глава государства сложил газету и жестом пригласил сесть за большой стол.

-Я понимаю, зачем вы сюда пришли.- Начал он, когда все сели на кресла — И я с радостью предоставлю вам возможность продолжить выполнение вашего задания.

-Товарищ Кириченко, с чем связано изменение вашего решения?- спросил слегка сбитый с толку Саня

-Сегодня я получил отчёт Демидовича с АТЧС, в нем говорилось о завершении плановых работ по восстановлению и об отправке дополнительного персонала обратно в Москву. Мы готовы продолжить выполнение государственного задания. Вертолёт со всем необходимым будет ждать вас сегодня в шесть вечера на аэродроме за городом.

-Товарищ генеральный секретарь — поднялся на два копыта из-за стола Макс — Мы не можем продолжить выполнение задания, так как Демидович находиться на АТЧС и не успеет добраться в назначенный срок на аэродром.

-Об этом не беспокойтесь — Вставая, сказал генсек — Пройдёмте я вам кое-что покажу.

Все встали из-за стола, и подошли к стене с книгами, находившимися слева от входа в кабинет главы государства. Генеральный секретарь переставил местами несколько книг на полке, и в стене что-то зажужжало. Немного пожужжав, стена отъехала, и всем четверым открылся проход, достаточно широкий, чтобы по нему могли пройти двое пони. Макс и Саня шли позади генерального секретаря и Вики. Вскоре коридор уперся в комнату, уставленную всевозможной аппаратурой. В одном из таких аппаратов Макс узнал уменьшенную копию пятиугольного телепортатора из цитадели и экран такой же, как и там.

Генсек надел на копыта протезы и нажал несколько кнопок на экране. Экран покрылся рябью и ничего не показывал некоторое время. Но потом на экране появилось изображение, и открылся канал видеосвязи. По ту сторону экрана был, какой то кабинет, а напротив экрана стоял Демидович, весь собранный и подтянутый

-Здравия желаю, товарищ Кириченко — отозвался он как обычно, не выражая никаких эмоций.

-Оставим любезности товарищ Демидович. — Ровным строгим голосом сказал генсек — Вам необходимо явиться в Москву для продолжения выполнения вашего задания.

-Так точно товарищ генеральный секретарь. Я немедленно открою портал по вашим координатам.

После этих слов экран потух, а генсек повернулся к стоявшим рядом с ним товарищам и сказал: «Все отчёты о продвижении миссии передавать мне лично в копыта» и, дождавшись утвердительного кивка, нажал на несколько кнопок на странной панели, точащей из стены, и снял протезы. Комната наполнилась гудением — это начал работать телепортатор. Из сильной вспышки появилось облако того же цвета, что и куб накрывший цитадель двумя месяцами ранее. Облако приняло сначала форму шара, а затем растянулось, коснувшись потолка и основания телепортатора. когда облако коснулось телепортатора из него начал проступать зеркальный силуэт пони. Когда силуэт выбрался за пределы растянутого облака, зеркальная оболочка, покрывавшая его, лопнула и ушла обратно, в комнату вошёл одноглазый.

-Ой — только и выдавила из себя Вика, когда оболочка лопнула

-Я тоже рад вас видеть.- Сказал одноглазый и повернулся к генсеку — Товарищ генеральный секретарь, все системы цитадели и города функционируют в штатном режиме, системы охраны города требуют персонала для управления роботами на случай новой чрезвычайной ситуации.

-Мы создадим специальный комитет по управлению АТЧС, а сейчас пройдёмте обратно в кабинет, где я выдам вам интересующую вас информацию.

Возвращаясь в кабинет генерального секретаря Макс размышлял: «Откуда генеральный секретарь знает, как обращаться телепортатором? Чем он занимался до избрания на пост генсека? Откуда он знает Дока и почему лично даёт нам необходимую информацию? Надо будет поискать о нем информацию хотя бы в сплетнях».

Вернувшись в кабинет Макс, увидел протирающую стол молодую кобылку в комсомольской пилотке и с кьютимаркой в виде стопки книг-сочинений Ильича. При виде того, что генеральный секретарь с сопровождением выходит из-за стены она подпрыгнула и принялась извиняться за то, что, не спрашивая разрешения начала уборку.

-Ничего страшного Зина — сказал ей Кириченко — но я надеюсь, что эта маленькая тайна не покинет стен моего кабинета.

-Конечно товарищ Кириченко — сказала Зина и поспешила удалиться.

Когда молодая кобылка-комсомолка в пилотке приблизилась к двери, все присутствовавшие жеребцы обернулись и ненадолго засмотрелись. Макс не был исключением, поэтому практически сразу получил тычок под ребра от Вики, которая, хоть и была добра, была жутко ревнива. Генсек опять пригласил всех сесть за большой стол и сев, куда-то стукнул под столом. Сразу после этого из стола выехал странный экран, который при ближайшем рассмотрении оказался радаром. Генсек посмотрел на радар, встал из-за стола, подошёл к полке с книгами, взлетел, расправив большие крылья, вытащил одну из книг и вернулся, держа в воздухе какой-то маленький предмет, вытащенный из книги.

-И вот так каждый день — сказал он, усаживаясь обратно за стол — эти подслушивающие жучки мне приходиться вытаскивать из книг, причём неизвестно как они попадают сюда, камеры ничего не засекают.

Макс вспомнил о кобылке-комсомолке, которая начла уборку без разрешения: «Может быть, эта Зина и есть шпион? Нет, генсек не пустил бы в свой кабинет того, кому не мог бы доверять».

Генсек тем временем нажал ещё на несколько кнопок под столом, после чего из него выехал слайдовый проектор, а шторы на окнах закрыли солнечный свет.

-Итак, товарищи, следующей целью вашего задания станет научный город Демидовск, основателем которого является ваш дедушка Сергей – Начал он, запуская проектор и обращаясь к одноглазому.

-Не думаю, товарищ Кириченко, что эта информация является необходимой для задания – ответил тот, не моргая.

-Хорошо — продолжил вождь – город был основан ещё при отце народов и был главным источником секретных разработок СРП до самого закрытия.

На показываемых слайдах мелькали фотографии красивых высотных домов, учёных, работающих в какой-то лаборатории, странных приспособлений, установок и прочее. А генсек продолжал свой рассказ:

-Десять лет назад в одной из лабораторий, занимавшейся физиологическими коррекциями путём облучения, произошёл взрыв установки излучателя, в результате чего город накрыло мощным модификационным полем. Большинство жителей погибло на месте, остальные подверглись ужасным мутациям сопровождавшимися сумасшествием. Мутации оказались очень устойчивыми и схожими, благодаря чему город был разделён расами мутантов. За все десять лет мы не смогли проникнуть в город глубже сотни метров, однако нам удалось поймать и исследовать несколько мутантов…

Фотографии изменились. Теперь на слайдах показывалась карта города с разноцветными секторами и уродливые существа с пометкой в углу обозначавшей сектор. Существа лишь издалека напоминали пони, и смотреть на них было столь противно, что Макс закрыл глаза.

-… Ваша задача пробраться в лабораторию коррекций и второй раз запустить излучатель. Если излучатель уничтожен, в лаборатории должны быть его прототипы. Вернуть жителям их прежний облик мы не в силах, однако в наших силах прекратить их страдания. Весь город окружён заградбарьерами, мы высадим вас на ближайшем к лаборатории блокпосту, откуда вы пойдёте между домами и выйдете к железнодорожному вокзалу. Там располагается электродрезина, на которой вы доберётесь до одного из входов в лабораторию. Нам не известно состояние железной дороги, но иногда в рапортах пишут, что слышат стук колёс о рельсы по ночам. В крайнем случае, пойдёте вдоль рельс. Так же мы подготовили несколько обходных путей, маршруты которых вам выдадут при экипировке. На этом у меня все. Будут, какие ни будь вопросы?

-Какова вероятность того, что мы не вернёмся назад?- спросил, вставая из-за стола, Саня.

-Довольно велика, если учитывать то, что о городе мы ровным счётом ничего не знаем. Однако вам удалось выжить там, где правили роботы убийцы, поэтому я уверен, что вы выполните свою работу.

Больше вопросов ни у кого не возникло и генсек, пожелав всем удачи, выпустил четырёх пони из своего кабинета. Перед лифтом уходящим встретился министр иностранных дел, бежавший с маленькой бумажкой в зубах в сторону кабинета вождя. Добежав до двери, он приказал охранникам никого не впускать до его ухода, а затем вошёл.

Выйдя из дворца советов Макс, отправил Вику домой, чтобы она сообщила отцу важную новость, а сам предложил товарищам сесть на скамью и обсудить происходящее.

-Здесь нечего обсуждать — сразу сказал Саня, садясь — Разбираться будем на месте что и как, а сейчас надо идти проверять снаряжение.

-Не согласен — сказал ему Демидович – я настаиваю на том, чтобы взять ещё двоих бойцов в группу на момент отправки в город.

-По-твоему мы сами не справимся?

-В отличие от АТЧС об этом городе ничего не известно. Мы не знаем, с чем нам придётся столкнуться, поэтому стоит взять с собой пару стрелков.

-Я тоже об этом думал — встрял в их разговор Макс — Если там действительно все так плохо нам понадобится дополнительная огневая мощь.

Макс посмотрел на одноглазого. Тот победным взглядом смотрел на Саню и ухмылялся. Макс встал на два копыта и сказал что больше вопросов относительно дела у него нет. Демидович тоже слез со скамьи и сказал, что полетит собирать данные для задания, после чего порхнул вверх и скрылся за облаками. Саня никуда не собирался, лишь исподлобья смотрел на Макса. На вопрос о том, что случилось, он медленно ответил: « Дополнительная мощь? А что если он берет дополнительные стволы, чтобы убить нас, пока мы будем подальше от посторонних глаз?».

-Думаешь ему это надо?

-А ты сам подумай. Трое бойцов специального назначения уже привели в порядок одну из самых сильных военных опор СРП, боевая мощь страны повысилась, и теперь, если удастся привести в порядок целый город с военными разработками, военная сила СРП заткнёт за пояс все капиталистические страны. Разумеется, ему не надо этого допустить, поэтому он берет дополнительных бойцов в группу, чтобы убить нас в городе, списать все на несчастный случай, а затем убить генсека, оставшегося со шпионом в дружеских отношениях и доверяющего ему. Не нужно его слушать и идти на поводу его идей.

Макс задумался: «действительно, как я раньше не додумался. Но что теперь делать? Если отказаться от его идеи, он может что-нибудь заподозрить, тем более нам действительно нужны дополнительные стволы», а затем спросил: «что теперь делать?».

-Брать в группу тех, кому можно доверять. Возьмём Дилю, поскольку она профессиональный ходок и дочь Дока. А у тебя есть кто-нибудь на примете?

Макс мысленно перебрал всех, с кем имел дело за последнее время. Из всех с кем он виделся, могли подойти только Федя и Вика. О своей семье Макс старался не вспоминать и теперь, задумался над тем, что будет с его матерью, если Федя, притворяющийся Максом, не вернётся. Вернуться назад в свою семью Макс не мог, так как для себя решил, что полностью отдаст себя защите родины, тем более что Федя его прикрывает. Оборотень-перевёртыш, выпускник лётного училища, отпал, поэтому Макс озвучил второй вариант. Саня недоумевающе посмотрел на него, а затем в форме монолога озвучил своё отношение: «Дитя Пустоши, рождённая в аду, дочь пустоты и смерти, тем не менее, никогда в жизни не стрелявшая из автомата и не приученная к войне. И как я должен реагировать? Что мне ответить? Но раз других вариантов у нас нет, то мне придётся согласиться» при этом смотря Максу прямо в глаза. Макс лишь улыбнулся в растерянности. И тут к ним подошёл Док, Диля и Вика.

Старик очень бурно реагировал на то, что они хотят взять Вику с собой в город, полный мутантов и психов. Но ему пришлось согласиться, так как оставлять дочь одну в столице он не хотел. Вика была не против, при условии, что она всегда будет находиться рядом с сестрой или отцом. Макс сильно жалел о том, что предложил это, ведь Вика была для него дороже всего на свете, а теперь он берет её на задание, даже не зная вернётся ли оттуда живым. Ему оставалось лишь надеяться, что Диля сможет защитить сестру.

---

Блокпост №23 города Демидовск производил впечатление настоящей крепости: по всей высоте блокпоста располагались пулемётные отверстия, на высоких стенах стояли ракетные и противовоздушные системы, толщина стен была настолько велика, что ей бы позавидовали стены противоядерных бункеров. Расположившийся в сердце сооружения начальник блокпоста не сильно обрадовался, когда ему доложили, что из столицы прилетел чёрный вертолёт с бойцами на борту, сказав: «Будто нам тут обычного мяса не хватает», однако, лично встретил бойцов и показал им их комнаты, больше похожие на вагоны купе, затем проводил в свой кабинет двух бойцов, один из которых оказался одноглазым, а второй – стариком, и показал им старую карту города со свежими пометками, обозначающими опасные и очень опасные места. Вообще весь отряд, по мнению начальника блокпоста, был очень странным, ведь состоял он из старика, одноглазого, двух кобылок, стоящего на двух копытах жеребца и единственного более мене похожего на бойца черногривого. На странное предложение старика оставить одного из членов отряда, а именно — светло синего пегаса, ему пришлось согласиться, поскольку он смекнул тайную ревизию. Разобравшись с маршрутами, было решено впустить отряд в город ранним утром, когда уже светит солнце, но ещё не пробудились дневные жители.

Максу досталась казарменная комната вместе с Саней. Расположившись на верхней койке, он заснул практически моментально — сказался долгий и утомительный перелёт. Снился Максу странный сон. Сначала он видел вершины городских высоток, среди которых выделялась огромная красная звезда, висящая в воздухе, затем, медленно опустившись на площадь, он увидел парад, с яркими красными знамёнами и транспарантами, на которых было написано «да здравствует светлое будущее». Однако участники этого парада были весьма странными — они не имели голов. Вместо них у жителей города — сна были белые облачка. Макс осознал, что стоит напротив одного из таких жителей с облачком вместо головы. Когда он потянулся, чтобы дотронуться до облачка, раздался сильнейший грохот, небо налилось кроваво красным цветом, и прямо над головой Макса появилась та самая звезда, что он видел, смотря на вершины зданий. Макс опустил голову и увидел что теперь перед ним не житель с облачком вместо головы, а скелет, с лицом без кожи и проступающими жёлтыми костями. Макс попытался оттолкнуть скелета, но он старыми деревянными протезами перехватил его копыто и швырнул о стену. Макс почувствовал физическую боль от удара, начал озираться по сторонам. Скелет был не один — такими же были и остальные жители города и несли они уже не транспаранты, а довоенные винтовки. Увидев переулок, Макс побежал в него, а позади слышались выстрелы и рычание. В переулке стены вырастали прямо перед мордой Макса, и ему приходилось быстро реагировать, чтобы не врезаться и не разбить себе нос. Скелет позади истошно рычал, и эхо его рыка многократно усиливалось стенами переулка. Наконец Макс увидел железную приоткрытую дверь в стене переулка и ломанулся к ней, что хватало сил. Но как только до двери оставалось несколько метров, Макс рухнул, схваченный за задние копыта скелетом. Тварь заползла на Макса так, что тот не мог даже пошевелиться. Перевернув его на спину, скелет достал откуда-то из-за спины странный маленький пузырёк, открыл его и начал выливать содержимое прямо на глаза Макса. Последнее что Макс видел это разлагающаяся морда скелета на фоне большой красной звезды, а затем все залило красным. «Кровь! Он льёт мне в глаза кровь!» подумал Макс и не в силах пошевелиться закричал, а затем проснулся.

С неба капал крупный дождь. Макс лежал на краю стены блокпоста №23, а сверху его придавил Саня с растрёпанной гривой и разбитой челюстью и испуганными глазами смотрел на Макса. А Макс не мог ничего сказать, лишь пялясь, не моргая в чёрное небо и ловя на глаза дождевую воду. Только когда в ухо прилетело копыто испуганного товарища, Макс застонал.

-Макс! Ты чего вытворяешь?! Заехал мне по морде, разворотил блокпост и чуть не сиганул со стены! Предупредил бы, что лунатик, прежде чем спать ложиться!

-Он здесь не при чем — ровно сказал подошедший к ним военный — это на него Тварь воздействовала.

-Какая ещё Тварь?

-Я не знаю, но она тут каждый месяц кого-то к себе уводит. У нас двое жеребцов месяц и два месяца назад точно так же ни с того ни с сего ночью вскочили с кроватей и спрыгнул вниз со стены, а ещё раньше четверо дозорных побросали посты и ушли в город. Дошли до заминированной зоны и… — солдат замолчал, перед этим растянув «И».

-И как вы с этим боретесь?

-Когда спасть ложимся, напарник дежурить остаётся. Иногда просим привязать к кроватям. Меня в своё время тоже утащить пытались, и если бы я не привязал себя к кровати, то сейчас бы не разговаривал с вами.

-Спасибо за информацию. – Сказал он солдату, а затем обратился к Максу – Ты уже адекватный?

Макс кивнул. Но когда попытался подняться, по голове будто ударили кувалдой и он снова рухнул на бетонный пол. Вторая попытка встать была более удачной и Макс, встав на четыре копыта, пошатываясь, пошёл в свою комнату.

---

Утро было пасмурным и печальным. Радостное утреннее солнце весны затянули серые свинцовые тучи. По полю округ блокпоста бегал холодный осенний ветер.

-По-моему самая обычная погода. — Говорил земной пони с камуфляжного цвета гривой, уплетая выданный в столовке завтрак протезированным копытом с ложкой, сидя напротив Макса, а затем добавил — У нас другой не бывает.

-Слушай – Доев свой завтрак, спросил Док — что ты можешь рассказать о городе? Расскажи все что знаешь, нам это очень важно.

Солдат слегка поперхнулся, отодвинул пустую миску, изменился в лице и начал тихо говорить:

-У нас не принято говорить об этом, тем более за столом, но раз вам интересно то слушайте. В общем, никто из наших, и, если верить слухам, вообще никто, не знает что происходит за сотым метром города. По полю идёшь — все спокойно, только иногда со стороны колхозного элеватора слышится работа локомотива. Но там уже территория двадцать четвёртого блокпоста и мы туда не лезем. Ну не суть в этом, суть в том, что все спокойно в поле. Дальше идёшь, на дорогу выходишь — тоже все гладко вроде, а вот когда к городу подходишь — труба дело. Там эхо какое-то нехорошее и каждый в этом эхо что-то своё слышит: кто то музыку, кто то громкую речь, а кто-то вообще чертовщину разную. Но это тоже не всегда бывает. Это ещё что, когда в сам город входишь, на тебя как будто здания наваливаются. У нас один в одном из таких заходов застрелился от этого, всё кричал: «Они меня раздавят, я больше не могу!» там тварей ещё много, но в основном одиночных, стай нету. Если жизнь будет благодарной то можно и до сотого метра дойти, ну а дальше – баста. Там свалены баррикады и установлены камеры слежения, по которым иногда можно увидеть стаи тварей, шныряющих через главную дорогу в переулки. Твари страшные, а главное — уродливые, как только выживают — загадка. Но самое интересное, когда какой-нибудь отряд пойдёт через сотый метр и будет в поле зрения камеры, пяти секунд не пройдёт и камеры сгорают. С концами. А куда пропадает отряд, никто не знает. Мы пробовали держать радиосвязь с отрядами, а камеры отключать на время пересечения сотого метра. Камеры потом обратно включались и прекрасно работали, а вот радио... Мы всем блокпостом слушали эти радиопереговоры. Когда отряд пересёк сотый метр, наступило полное радиомолчание. Вообще эти поломки распространяются на все приборы, что хотят пробраться за сотый метр. Радиомолчание кстати потом прекратилось, но по ту сторону рации были уже не наши жеребцы. Они сопели, рычали, плакали, кричали, в общем, с ума сошли, или стали такими же тварями. Мы на той частоте с тех пор иногда слышим странные звуки — возможно бойцы инстинктивно на рацию жмут, чтобы мы могли что-то услышать, но ничего такого, что могло бы привлечь наше внимание, там не было. Пытались город со спутника просматривать, но город как будто стеной окружён и все что внутри сотого метра — сплошные помехи. Раньше ещё слух ходил, что власти хотели на город бомбу сбросить, но передумали. А буквально перед вашим прилётом из города вернулся один из наших солдат, что пропал полгода назад. Мы поняли, что это он, потому что он носил с собой значок со своими данными. Не знаю, что стало с ним в городе, но кожи на лице у него не было, и, кстати, не только на лице, он весь как наизнанку вывернутый был. Он принёс на блокпост записку со странными каракулями, ну мы эту записку вместе с ним и сожгли. На следующий день после сожжения на блокпост был крупный гон со стороны колхоза. Может он нас предупредить хотел, а может в городе кто-то управляет и вот так показывает свою власть…

-Вилен! — Вскричал влетевший в столовую пегас с погонами сержанта. Обращался он явно к рассказчику — Где тебя носит?! У нас сбор на плацу через две минуты!

-Уже бегу — ответил ему Вилен и вновь обратился к слушателям.- Единственное что могу для вас сделать, это дать совет. Слушайте, никогда не пытайтесь понять их речь. Если вы выживете после сотого метра, то не слушайте их.

После этого солдат по имени Вилен соскочил со скамейки, выронил из протезированного копыта ложку, и побежал в сторону выхода, оставив группу бойцов из столицы совершенно одних в столовой. Первой голос подала Вика:

-Жуть какая. – В её голосе был неприкрытый страх.

-Вика – обратился к ней Док — если вдруг что-то случиться, и мы не вернёмся…

-Отставить пессимизм! — Рявкнул на него Саня, хотя и в его голосе читалось негодование – давайте лучше подумаем, с чем нам придётся столкнуться за этим самым сотым метром.

-Устойчивое пси поле — ответил Демидович твёрдо, хотя сам был чернее тучи.

— Для того чтобы поддерживать такое поле нужно много энергии – опроверг его довод Док — город не располагает такими ресурсами. Я думаю, что это направленная пси атака.

-А камеры?- парировал одноглазый.

-Энергетический перегруз, тоже направленный.

-Вы главное скажите, можно ли от этого защититься?- нарушил их дискуссию Саня.

-Пси атаку можно отвести от себя — неожиданно подала голос Диля – но понадобиться несколько проводников единорогов, чтобы создать достаточно сильный щит.

-Хорошо — сказал Саня, поднимаясь — тогда подъём и бегом экипироваться.

Через несколько минут все шестеро пони стояли в оружейной и получали бронежилеты и оружие. Док отвёл Вику в сторону и объяснил ей, что она должна остаться, и что в случаи провала операции она должна будет доложить все генеральному секретарю. Вика, не выдержав, заплакала, но согласилась. Потом, когда отец ушёл получать оружие, она кинулась на шею Макса, обняла его, и долго, сквозь слезы говорила что любит его. Макс посмотрел в её заплаканные зелёные глаза, и тихо, но твёрдо сказал: «Мы вернёмся, ты только жди» после чего она кивнула и ушла из оружейной, но уже не в слезах, а с маской скорби на мордочке. На душе у Макса и так кошки скреблись, а теперь было ещё тоскливее. Он сделал глубокий вдох и отвернулся от той, за которую был готов сделать все что угодно.

Оружие выдали такое, будто оно только что сошло с конвейера — на деталях была густо нанесена смазка. Бронежилет оказался очень тяжёлым, все из-за того, что в нем было немереное количество дополнительных рожков к автомату и гранат. Потом инструктор объяснил, что необходимо надеть на себя дополнительную пару копыт, чтобы все время держать автомат наизготовку. Дополнительные копыта оказались гидравлическими протезами, и действительно, закрепившись немного позади передних копыт, позволяли эти самые передние копыта поднять и держать ими автомат. Макс от дополнительных копыт отказался, встав на два задних и ошарашив оружейника. В общем, через полчаса полностью экипированная группа выдвинулась в сторону города. Солдаты в пулемётных точках не смотрели в сторону уходящей группы, чтобы не особо привязываться к новой партии покойников, или мутантов, или других кого захочет создать город.

---

Шли следующим порядком: первым в группе шёл Макс, встав на два копыта и держа автомат наизготовку, за ним через два метра шёл Саня, держа автомат поперёк тела, за ним шла Диля, то и дело взмахивая своими механическими крыльями, что не сильно раздражало, но, тем не менее, мешало, за ней шёл Демидович, которому прогулка пешком тоже мало нравилась и который не взмахивал своими крыльями, а распрямлял их. Замыкал группу Док, которому пришлось вдыхать пыль создаваемую группой впереди.

Дорога, ведущая в сторону города, была пустынна и тиха. По правую сторону от дороги вдалеке виднелись исполинские зерновые элеваторы даже издалека наводившие страх своими размерами. Слева вдалеке виднелись корпуса крупного завода, почему то затянутого густой туманной пеленой. Прямо же, по дороге, уходящей к горизонту, виделись высокие здания города с красными точками на макушках. Блокпост остался далеко позади, и высокая стена с пулемётами скрылась за небольшим пригорком.

Погода была самая паршивая для выполнения задания, которую только можно себе представить — пасмурно и темно. Несмотря на раннее время, было темно как осенним вечером и так же холодно. В темноте Макс и не заметил скользких рельс и рухнул на асфальт. Группа среагировала моментально: Док развернулся и прикрывал сзади, Демидович и Диля сиганули вверх и просматривали сверху левую и правую сторону дороги с воздуха, а Саня подскочил к Максу и помог подняться. Поднявшись, Макс жестом подозвал всех к себе и указал на рельсы, которые блеснули в свете зажжённого фонарика закреплённого на автомате.

-Десять лет прошло, а они как новые. — Сказал, всматриваясь в рельсы Саня.

-По ним ездят, причём регулярно – ответил на незаданный вопрос Док.

Перешагнув через странные рельсы, группа двинулась дальше. Позади остались и колхозные элеваторы и корпуса завода затянутые странным туманом. Крыши высоких зданий стали ближе — до города оставалось несколько километров.

-Стойте! — скомандовал вдруг Док, и все остановились — что то здесь не так.

Вскинув автоматы, группа заняла круговую оборону и стала прислушиваться. Высокие кусты, росшие по окраинам дороги, мешали обзору на большие поля, некогда засеваемые зерновыми культурами. Кусты эти, под небольшим ветром раскачивались и шуршали листвой, однако два куста в метре впереди группы не раскачивались на ветру, а стояли не двигаясь. Макс и Саня, не сговариваясь, взяли эти два куста на мушку, а Демидович выщелкнул из автомата патрон, замахнулся и швырнул его в куст. Патрон пару раз прокрутился в воздухе, долетел до странного куста и отскочил, как только коснулся листвы.

В этот же момент куст встал на высокие трёхпалые ноги, вытащил из-под заросшего листвой тела голову на высокой шее, вскинул гребень, больше похожий на плащ, выставил вперёд перепончатые крылья, сведя их вместе, открыл клюв и закричал. Короткая очередь из автомата Макса прошла по клюву и не принесла никакого эффекта, лишь раззадорив гигантскую птицу. Второй куст в это время тоже поднялся и, как и свой собрат, кинулся на группу пони, которая открыла огонь из пяти автоматных стволов.

Видя, что автоматные пули не берут гигантских лиственных птиц, группа разбежалась в разные стороны, чтобы вести огонь с разных позиций. Одна из птиц выбрала своей целью Дока и ломанулась к нему, а вторая побежала к Сане, расправив свои перепончатые крылья, закрыв тем самым пути отхода для жёлтого пони. Та птица, что выбрала Дока своей добычей, не реагируя на пули из автомата Макса, подбежав к старику, крыльями создала своеобразный угол и замахнулась клювом для удара. Но странная птица недооценила старого единорога. За то время, пока птица замахивалась клювом, Док развернулся к перепончатому крылу, оттолкнулся и рогом проткнул его, тем самым обескуражив птицу и прервав её атаку. Птица вновь попыталась клюнуть старика, причинявшего ей боль, но вновь получила острым рогом по крылу и вновь промахнулась. После третьего удара рогом крыло разорвалось, и Док выбрался из перепончатого угла. От боли птица захрипела и, замахнувшись, ударила мандаринового единорога костями здорового крыла. От полученного удара Док отлетел в кусты. Птица двинулась к кустам, не замечая непрерывно стреляющего в неё Макса. Когда птица подошла к кустам, на неё сверху налетела Диля, уперлась в шею задними и механическими копытами и вогнала птице в глаз протезированное когтями переднее копыто. От боли, тварь завизжала, что не свойственно птицам, изогнула когтистую лапу, ухватила ей Дилю и занесла над головой для того, чтобы ударить обидчика о землю. Макс к тому времени престал стрелять в птицу, разбежался на двух копытах и с разгону врезался во вторую птичью лапу. Потеряв равновесие от столкновения в Максом, птица рухнула, выпустив Дилю, и забрыкалась на земле, не в силах подняться. Выскочив из объятий монстра, Диля оббежала его и вонзила свой рог во второй глаз, после чего её рог засветился и выстрелил пучком энергии прямо в его голову. Птица дёрнулась и обмякла. Макс развернулся к тому месту, где должна была быть вторая птица вместе с Саней и Демидовичем, и обрадовался когда увидел птицу, пытающуюся клюнуть Саню, но все время промахивающуюся из-за врезающегося в неё одноглазого. Направив на птицу мутанта свой рог, он напрягся и выстрелил энергетическим пучком прямо в её крыло. Столкнувшись с крылом, пучок лопнул и разорвал перепонки, причинив птице немалую боль. Воспользовавшись этой заминкой противника, Саня прыгнул в образовавшееся отверстие и в считаные секунды оказался позади птицы. Развернувшись к своим врагам, птица издала клич и побежала в новую атаку. Но не успела она сделать и несколько шагов, как её сбил с ног и протащил несколько метров по старому асфальту булыжник, размером практически с птицу-мутанта. Придавив птицу сверху, булыжник взлетел в воздух и приземлился на голову птице-кусту. Птица дёрнулась несколько раз и остановилась. Все уставились туда, откуда прилетел булыжник.

Док стоял посредине дороги, весь помятый и побитый, без протезов, на глазу красовался большой синяк, а из разбитой челюсти капала кровь. Старик медленно подошёл к группе и спросил: «Все целы»?

-Мы-то да, а вот у тебя вид не важный — ответила Диля, становясь рядом с отцом.

-Ерунда — отмахнулся он — до свадьбы заживёт. Ладно, построимся и двинем дальше.

-Постойте — сказал Макс — что это за существа, раз их пули не брали?

-Куры это – ответил подошедший Демидович – после взрыва мутировали не только пони, но и зверье вокруг города. Я только что посмотрел — у них кожа толстенная, я даже нож сломал.

В доказательство одноглазый показал всем переломленный пополам нож больше похожий на топорик.

Построившись, группа двинулась дальше. Дока поставили в середине группы, чтобы подстраховать, если что случиться. Но старик и не думал плохо себя чувствовать и шагал, не показывая явную боль.

Дальнейшая дорога в город проходила спокойно. Когда лента дороги прошла мимо пятиэтажного одно подъездного дома, эпохи строящегося социализма, группа остановилась.

-Город? — Спросил Саня, на всякий случай, взяв входную дверь дома на прицел.

-Дом номер один проспекта революции — ответил Демидович и добавил – первый дом города Демидовск, обитель всего научного персонала будущего города.

-А после того как с него съехали учёные что с этим зданием стало?- поинтересовалась Диля.

-Сначала типография, а потом музей города – сказал одноглазый со странной ноткой ностальгии в голосе.

Дом не выглядел как обитель страшных тварей, поэтому, немного отдышавшись, бойцы двинули дальше.

Подобные дома стали попадаться через каждые сто метров вдоль дороги. Железные решётки окон и балконов были загнуты в форме герба СРП, такими же были и проступающие из стен колонны. Каждое здание украшалось картинами на стенах показывающих различные отрасли или эпохи становления СРП. Если бы, какой ни будь заграничный турист, случайно попал бы сюда, он бы сразу догадался, в какой стране находится. Когда просвет между зданиями уменьшился до размера переулка и в эти переулки были видны другие здания и переулки, все пятеро остановились около поржавевшей железной таблички, на которой свежей красной краской было выведено слово «Демидовск».

Встроившись перед этой табличкой в ряд, все замерли и прислушались к городу, находившемуся за ней. За табличку как будто не задувал ветер, и звуки как будто не просачивались из города во внешний мир. Здания значительно выросли по сравнению с первым зданием города, но их пустые окна не наваливались и не давили, как говорил солдат на блокпосте, а лишь тихо смотрели куда-то в пустоту. От таблички примерно через сотню метров просматривались сваленные в кучу мешки и торчащая из этих мешков арматура.

Взглянув сначала на Саню, а потом на Дока, и не увидев в их глазах никаких вариантов развития событий, Макс, собрав волю в кулак, высказал то, что знал каждый член группы, но боялся или не хотел сказать вслух:

-Нужно идти. От нас, возможно, зависит дальнейшая судьба СРП.

-Если и помрём, то не за просто так, а за родину нашу, за страну советов, и за великую компартию.- Подхватил Саня, и все остальные в группе заметно оживились.

-Куда там помирать, нам ещё воевать и воевать за светлое будущее — поддержал Док.

-Мы уже доказали, что можем выжить в городе полным противников, почему же сейчас мы не можем сделать, что то подобное?! – в общем порыве даже голос одноглазого звучал ободряюще

-Давайте просто сделаем это – завершила позитивную подзарядку Диля и засветила свой рог.

Пессимизм, царивший в группе, сменился готовностью противостоять любым преградам. Док тоже засветил свой рог, создавая пси барьер для группы, и Максу тоже ничего не оставалось, кроме как помочь товарищам создать защиту.

Ещё в Пустоши, когда Макс ходил в свои первые ходки, Док научил его ставить пси блокады против тварей способных затуманивать разум. Подобные блоки не раз спасали жизнь Максу в опасных вылазках за драгоценными камнями.

И вот теперь Максу опять приходиться ставить пси блокаду, но теперь ещё и на других членов группы. Результатом стараний трёх единорогов стал небольшой купол тёмного цвета, но при этом абсолютно прозрачный изнутри. Ещё раз, переглянувшись между собой, группа, взяв автоматы наизготовку, шагнула за табличку.

Купол пси защиты лопнул сразу же, издав тихий свист и открыв вооружённым пони все звуки мёртвого города. Загулял ветер, издавая жуткие звуки в окнах и водостоках, заскрипели рамы окон, застучали ветки выросших из асфальта кустов по железу.

-Все-таки направленная пси атака – сказал Док, сменив режим стрельбы в автомате на одиночный.

В этот же момент с балкона пятого этажа сорвалось тело и рухнуло на асфальт. Поднявшись, тело оказалось пони в сварочной маске и сваркой вместо одного копыта. Из спины пони торчал винт, сваренный из подручных материалов. Пуля, пущенная Доком в лоб винтокрылого психа, отскочила от железной маски и ударилась в стену здания. Взмахнув в воздухе сваркой, пони закрутил винтами на спине и взлетел, намереваясь атаковать чужаков. Загрохотали пять автоматов и, поймав в незащищённый корпус несколько пуль, винтокрылый сварщик упал на асфальт.

Когда тело винтокрылого перестало дёргаться, с крыш домов в сторону центра полетели другие подобные ему пони. Некоторые все же взлетев, остановились и начали снижение в сторону чужаков. Огонь одиночными патронами давал больше результатов, чем беспорядочная стрельба очередями. Тела падали без дыхания на асфальт, не пролетев и половины расстояния от крыш до земли. Когда последний отважившийся сварщик рухнул на асфальт, все стихло. Приблизившись к ближайшему трупу сварщика и убедившись, что он мёртв, одноглазый попытался передними копытами снять сварочную маску. Результата это не принесло, и одноглазый стал подробно осматривать мёртвое тело. Остальные в это время заняли оборону вокруг осматриваемого тела и ждали.

-Мутант это скрещённый с механизмом. Маска у него прямо на кожу приварена, а винт прикручен прямо к позвоночнику, причём никаких признаков заражения крови или тканей я не вижу. Не представляю кто, а главное, зачем создал таких монстров. — Сказал он, закончив осмотр.

-Ну их хотя бы пули берут — как то спокойно сказал Саня и добавил – пошли отсюда быстрее пока новых гостей не нанесло.

Дальше шли в линию, выстроившись поперёк дороги. Выстраиваться, так как шли в город не стали, чтобы не подставлять идущих впереди. Максу досталось место ровно посредине дороги и, целясь то в одни окна, то в другие он медленно со всеми остальными подошёл к куче сваленных мешков — сотому метру.

Картина за мешками была удручающей: вдоль тротуара стояли старые, послевоенные машины, иногда придвинутые к стенам домов вплотную, тротуар и дорога были изрыты воронками от взрывов гранат и пуль, углы домов, уходившие в переулки, были сбиты до арматуры фундамента, рамы в окнах отсутствовали полностью, покатые крыши, которые оказались в городе преобладающими в фасадах, сыпали на дорогу ржавую труху, рисунки на стенах были изуродованы и смыты в большинстве своём, а витые железные решётки на балконах давно пожелтели и рассыпались от ржавчины и коррозии.

— Как-то странно — сказала Диля, опершись на один из мешков — Почему все здесь выглядит так старо, а то, что позади нас – нет.

-Это не просто сотый метр города – сказал как бы самому себе одноглазый – это линия фронта между внешним миром и миром города. Здесь очень плохая энергетика, оттого и старее здесь всё.

-Странно слышать от тебя про плохую энергетику — усмехнулся Саня.

-За свою службу мне пришлось работать с такими видами энергии, о которых официальная наука зачастую предпочитает молчать, поэтому не стоит здесь задерживаться, нужно решать, что делать дальше.

-А что там по карте?

-Через полкилометра будет арка во внутренний двор института оборонной промышлености. Оттуда легче всего увидеть состояние железнодорожного вокзала. С высокой крыши мы сможем увидеть обширную часть города и выберем лучший маршрут к вокзалу или лаборатории.

-Нам бы для начала пересечь этот метр – прервал общее обсуждение Макс. «Действительно, если это метр такой не пересекаемый, то нечего и продумывать маршрут» подумал он.

Все посмотрели на мешки. Если смотреть на асфальт, то он ничем не отличается ни на сотом метре, ни на девяносто девятом. Конечно, за импровизированной баррикадой начиналась «зона плохой энергетики», но никаких видимых препятствий на пути не было.

-Подождите — вдруг сказала Диля — Я что-то слышу.

Случается так, что при частых вылазках в Пустошь у ходоков вырабатывается своего рода чутье на опасность. У Дили было такое чутье, и оно было развито очень сильно. На полях физических завихрений она спокойно ориентировалась и доставала оттуда достаточно ценные камни. Доверять Диле можно было без опаски, поскольку чутье её никогда не обманывало.

-Откуда идёт опасность?- спросил, подходя к дочери Док.

Диля лишь молча ткнула когтём протеза в одно из зданий по ту сторону баррикад. На вопрос о том, что там за опасность она ответила «Там то, что нам мешает». Тогда Док встал на мешок и его рог начал светиться. В этот же момент стена здания, в котором находилась опасность, стала прозрачной и показала все, что внутри себя.

В доме не было квартир. Вместо них от подвала и до чердака стояла большая, сжатая и расширенная в нескольких местах железная бочка, от которой отходили отовсюду провода и трубы. Стены дома были увешаны приборами, которые были похожи на конусы со сферами на вершинах, направленных в сторону бочки. Между бочкой и конусами постоянно пробегали электрические заряды.

-Пси установка, как я и подозревал — прокомментировал Док.- Она не позволяет пересекать сотый метр.

Старик вообще редко когда ошибался. Но в данной ситуации информация о том, что мешало прохождению через сотый метр, не давала возможности решить проблему. Старик перестал просвечивать стену, и установка скрылась за кирпичной кладкой.

Макс оперся на один из мешков и задумался. Пересечь этот самый метр оказалось весьма трудной задачей. Пока работает установка дальнейшее продвижение вглубь города невозможно. Так же невозможно приблизиться к установке, чтобы отключить её. Оставалось только взорвать установку, и Макс озвучил эту версию вслух.

-Если закинуть гранату в окно, то можно попасть в трубу охлаждения или другую важную часть установки. — Согласился с идеей Макса Саня.

-Главное не повредить транслятор пси поля, иначе может произойти взрыв и все в огромном радиусе погибнет от угнетения мозговой активности – насторожил всех одноглазый.

Все-таки было решено взорвать установку. Каждый достал из бронежилета гранату и приготовился к броску. Диля и Демидович поднялись в воздух, так как решили бросать гранаты оттуда, Док и Макс поднесли гранаты к окнам при помощи рогов, а Саня просто вырвал чеку и швырнул гранату в окно. Следом сверху полетели гранаты одноглазого и Дили, а потом в окно залетели гранаты Макса и Дока.

Взрывы ухнули практически одновременно, видимо взрыв первой гранаты повредил оболочки остальных. С крыш ближайших зданий на асфальт полетел шифер и железные листы, посыпалась штукатурка. Внутри здания с установкой, что то зашипело. Раздался тяжёлый лязг металла, и стена здания повалилась на асфальт вместе со странной бочкой установки. Бочка рухнула на асфальт, издав жуткий грохот. Затем внешняя обшивка бочки начала покрываться крупными вмятинами, заставив всех пони на улице спрятаться. Макс Док и Саня спрятались в ближайшем подъезде и поднялись на второй этаж в дальнюю квартиру. Двери в квартиры были вырваны с петлями, и зайти в них не составляло труда. Забежав в квартиру, и свернув из коридора в дальний конец здания, все трое попадали на пол и прикрыли головы копытами.

Взрыв, раздавшийся на улице, сотряс стены здания, в котором прятались пони. Посыпались оставшиеся окна, рухнули тяжёлые шкафы, на пол упал большой кусок штукатурки. Дом дрогнул и накренился в сторону центра взрыва. Прижимаясь к полу, Макс ожидал дальнейшего развития событий, но все стихло. Поднявшись на два копыта, он оглядел своих товарищей. Док отряхивал себя от пыли и штукатурки, а Саня ковырялся ножом в стальном протезе, стараясь избавиться от застрявшего в ней горлышка бутылки, на которую он так неосторожно упал. При помощи магии Макс раздробил горлышко в мелкую стеклянную крошку и, подняв автомат, вышел из квартиры.

Взрыв установки поднял сильную пыль, которая мешала обзору даже в подъезде. Почтовые ящики в пролёте между первым и вторым этажом попадали на пол, а в стенах образовались новые трещины. Дом накренился, и выбраться через парадную дверь было невозможно, поэтому было решено выйти через окно квартиры первого этажа. Войдя в квартиру через вырванную дверь и проходя в единственную комнату, выходящую на проспект, Макс как глава временного отряда старался выбирать те места, где можно за что-нибудь ухватиться или опереться, чтобы не упасть на наклонённый пол. Опираться пришлось на большой бельевой шкаф, стоявший у накренившийся стены. Сразу за шкафом была дверь в комнату, свет из которой разгонял тьму внутри дома. Встав на два копыта, Макс оперся на дверной косяк и медленно вытянул шею, чтобы рассмотреть комнату.

У комнаты отсутствовала стена, в которой обычно находятся окна и именно в это отверстие на улицу занесённую пылью выпала вся мебель. В комнате остался только красный ковёр, висящий на стене с оторванной левой частью. Штукатурка с потолка попадала полностью, и кусками видимо тоже съехала из дома, оставив после себя много белой пыли

Дверной косяк под копытами Макса развалился в труху, и синий единорог упал на наклонённый пол и покатился вниз, пытаясь уцепиться за что-нибудь. Его автомат съезжал рядом, однако Макс не замечал его, так как не в силах удержаться покатился кубарем и вылетел из квартиры в проем в стене.

За стеной оказалась большая яма, на дне которой кучей лежала мебель, выпавшая из дыр в стенах. Выпав из дома, Макс покатился по склону ямы и, приблизившись к её дну, упал спиной на пружинную кровать. Рядом упал автомат и труха от дверного косяка. Макс открыл глаза и увидел, что прокатился кубарем метров десять ко дну ямы. То есть дно ямы было напротив соседнего дома, то есть того, что от него осталось, ведь это был дом, в котором находилась установка. Осознав это, Макс сразу же вскочил с кровати, схватил автомат и огляделся.

Пыль, поднятая взрывом, до сих пор оседала на дно ямы. По краям ямы находились накренившиеся здания и в каждом здании отсутствовали стены квартир. Вместо стен в домах красовались дыры наподобие той, из которой выпал Макс. Стены подъездов не выпали, однако все в них было оплавлено и смазано, как будто стену достали из печи. Дома медленно, но уверенно кренились в яму и Макс решил побыстрее выбраться оттуда.

Док и Саня выбрались более удачно, и уже стояли наверху склона, постоянно осматриваясь вверх. Склоны у ямы были ровные, но наверху оставались торчать куски асфальта, и выбраться из неё самостоятельно было проблематично. Протянув Максу копыто Саня вытащил его из ямы и, улыбнувшись задал вопрос: « Ну как там за сотым метром?».

— Я ничего не почувствовал.

-Значит, мы уничтожили установку. Можно идти дальше.

-Вот только где Диля и Демидович?- спросил Док.

Действительно ни одноглазого, ни Дили в поле зрения не было, поэтому, не находя других вариантов, набрав в лёгкие побольше воздуха, Макс крикнул изо всей силы: «Диля! Сергей! Вы где!»

-Здесь мы!- раздался сверху голос Дили.

Они сидели на крыше накренившегося дома, расправив крылья и балансируя. Когда троица внизу позвала их к себе, они одновременно спрыгнули и быстро опустились на асфальт.

-Нужно уходить отсюда — сказал одноглазый, меняя рожок в автомате – со стороны центра города движутся противники. Мы сверху увидели, что их много. Шансов у нас мало, если сейчас не займём позиции.

-Сколько их там?- спросил Саня и тоже заменил рожок в автомате.

-По улице идёт десятка два и ещё столько же летит по воздуху.

-Сколько у нас времени?

-Они двигаются с разной скоростью, сложно сказать.

-Тогда бегом на крышу. Пройдём верхом.

После этих слов одноглазый и Диля порхнули обратно наверх, а Макс встал на край ямы и присмотрелся. На дне ямы загорелась мебель и разглядеть, что находится по ту сторону ямы, было невозможно из-за дыма, однако стук большого количества копыт и когтей по асфальту не внушал доверия. Пришлось вернуться к тем домам, которые не накренились от взрыва, спрятаться в подъезд и завалить дверь всяким хламом.

Снаружи затарахтели автоматы, послышались рык и визг. Пока Док Саня и Макс поднимались на крышу, рыку и стрельбы прибавилось. Макс шёл по лестнице последним и слышал, как завал подъездной двери ломается, и как кто-то влетает в квартиры, вышибая собой оконные рамы. Рык и стоны заполнили старый дом.

Дверь на чердак, состоящая из гнилой сетки открывалась внутрь, а за ней стоял различный мебельный мусор. Завалив дверь изнутри Док приказал: «Митяй держи дверь», и вышел на крышу. Сразу застрелял его автомат, а через секунду к общей канонаде подключился Саня. Через завал полезли когтистые лапы, напоминающие собачьи и Макс начал отстреливать эти конечности. Стрельба на крыше не стихала, по крыше зацокали новые копыта. Противник не пожалел живой силы для уничтожения группы. Со стороны лестницы кто-то начал наваливаться на баррикаду, но тут же полетел вниз, получив мощный толчок от Макса. Док снаружи закричал «Уходим! Бегом!» и не прекращая стрелять, побежал по крыше в сторону центра. Оставив баррикаду, Макс тоже побежал.

Гнилые железные листы на крыше не позволяли бежать быстро, а подлетающие монстры со сварочными масками на мордах только усугубляли положение. Бегущий на двух копытах Макс отстал от группы, и винтокрылые выбрали его своей целью. Патроны в рожках кончались слишком быстро, а врагов было слишком много. И когда Макс добежал до накренившегося дома один из винтокрылых камнем рухнул на крышу и пробил собой ржавые листы прямо под копытами Макса. Перепрыгнув через дыру, Макс не удержал равновесия и растянулся на крыше. Одна из тварей тут же схватила его за гриву и начала взлетать, но выстрел с соседнего дома утихомирил психа с винтом в спине. Снова рухнув, Макс увидел, как на крыше следующего накренившегося дома стреляют по винтокрылым четверо его товарищей. Встав на два копыта, Макс побежал к ним, что хватало сил, маневрируя между живыми снарядами в виде винтокрылых пони.

Перепрыгнув на соседнюю крышу к товарищам, Макс вновь снял автомат и помог добить оставшихся в воздухе винтокрылых. Те в свою очередь, перестали бомбардировать собой крыши, и полетели куда-то вниз. Стрельба стихла, но стоны и рык внутри покосившихся зданий не прекратились. На крышу дома, в котором прятались Док Саня и Макс повылезали страшного вида собаки: облезлая шерсть показывала ржавые механизмы, подключённые к задним лапам, уши отсутствовали полностью, а нижняя челюсть была железной. Псы незамедлительно побежали к чужакам, вооружёнными автоматами. Псов было не меньше двух десятков, и все они были агрессивно настроены. Но как только когтистые лапы вступили на крышу накренившегося дома, поднялся жуткий визг и псы не в силах удержать равновесие начали падать вниз. Те псы, которым удалось удержать равновесие, везло не больше – их лапы не могли удержаться на покатой крыше и они все равно падали. Но те псы, что находились сзади и не думали останавливаться и продолжали бежать, спотыкаясь друг о друга и падая вниз. Пока все псы не упали, у группы была небольшая передышка.

Когда последняя собачья тушка рухнула вниз, все стихло. Лишь изредка внизу кто-то скулил и шуршал винтами. После такой крупной битвы, все пони в группе не могли стоять на ногах и сели на крышу покосившегося дома. Сил разговаривать ни у кого не было, поэтому все просто тяжело дышали, перезаряжая автоматы. Наконец, отдышавшись, заговорил Док:

-Сами бы они никогда бы так на рожон не полезли. Кто-то управляет ими.

-Главное что все закончилось и что мы все живы — сказал Саня.

-Нужно уходить, чувствую, они не оставят в покое — продолжая тяжело дышать, сказал Макс.

Как будто ожидая этих слов, внизу что-то гулко ухнуло, и дом дрогнул. Вскочив, группа не сговариваясь побежала дальше, чувствуя что пол под копытами уходит куда то вниз. Затрещал чердак, и дом начал заваливаться к центру ямы, которая по-прежнему осталась внизу. Находясь позади всех, Макс видел, как крыша следующего дома уходит вверх и в вправо и как, взлетая, одноглазый хватает Саню, а Диля – Дока. Макс продолжал бежать, когда его товарищи поднялись в воздух и летели к соседней крыше. До стены оставалось около пяти метров, но допрыгнуть до крыши, даже будучи стоя на двух копытах Макс не мог. Неожиданно для себя, как только до стены оставалось совсем ничего, он увидел небольшое окно, быстро уплывающее вверх. Сделав два больших шага и оттолкнувшись от падающей крыши, Макс выбил своим телом окно и провалился внутрь целого, не накренённого здания. А затем последовал громкий звук рухнувшего дома, и в окно залетела пыль. Сразу за этим звуком последовало ещё несколько подобных – рухнули остальные здания, находившиеся около ямы.

Кафельный пол, устилаемый пылью, был белого цвета. Такими же были и стены, и вдоль них стояли стеклянные шкафы с пробирками, склянками и другой медицинской утварью. Так же вдоль стены стояло несколько каталок, на которых обычно перевозят больных на операции. Единственное что напрягало в небольшой комнате, были пятна крови и кровавые следы копыт. Комнату использовали, причём недавно.

Макс поднялся и подошёл к шкафчику со стекляшками. Среди пробирок и мензурок так же обнаружилась плотно закупоренная бутылка мутной жидкости, сверху заткнутая маленьким кукурузным початком. В голове Макса была полная неразбериха, и он еле стоял на ногах, поэтому он достал бутылку из шкафчика, с громким хлопком выдернул початок, и, не задумываясь о том, что может быть подмешано в странную жидкость, сделал большой глоток.

Самогон прошёлся по горлу оставив во рту привкус гнили, но эффект был достигнут – мысли в голове Макса прояснились и выстроились ровными рядами. Подняв автомат с пола, Макс прислушался. Где то вдалеке по крыше цокали копыта. Видимо, решив, что Макс погиб при обрушении, группа двинулась дальше, даже не попробовав найти или хотя бы разглядеть его тело в обломках. «Видимо мне придётся нагонять их» с грустью подумал про себя Макс, а затем усмехнулся «главное чтобы не выстрелили с перепугу».

Запихнув бутыль в пустой карман бронежилета, Макс вышел из кабинета. Здание, в которое он попал, явно было из разряда госпиталей и больниц, потому, что стены и пол длинного коридора, в который Макс вышел, были отделан белым кафелем с пятнами крови, и повсюду стояли каталки, так же измазанные кровью. Справа от кабинета, из которого вышел Макс, была открытая дверь на лестницу. На одной из каталок кто-то лежал, отвернувшись к стене и тяжело дыша под простыней. Взяв на прицел каталку с неизвестным, Макс задним копытом закрыл дверь и прочитал на ней надпись «процедурная». Копыта громко цокали по кафельному полу, но тот, кто был на передвижной койке даже и не думал как-то на это реагировать. Набравшись смелости, Макс подошёл к лежащему и приоткрыл простыню.

Скелет, который приснился Максу ночью на блокпосте лежал, закатив глаза вверх и выпуская из ноздрей странный тёмный пар. От неожиданности Макс отпрыгнул от каталки, громко цокнув копытами, и взял голову скелета на мушку. Лишь в последний момент, когда коготь протеза почти вдавил спуск, Макс передумал, решив, что выстрел породит сильное эхо и поднимет на ноги всех кто внутри, если таковые присутствуют. Решив не рисковать, и больше не приближаться к скелету, Макс попятился к лестнице. В других кабинетах по пути к лестнице шла какая-то тихая возня, но никакого рыка или другого агрессивного звука.

Выйдя на лестницу, перед Максом предстала закрытая дверь из железных прутьев преградившая спуск вниз. Решив не открывать стрельбу в месте, где полно противников, Макс пошёл наверх, надеясь, что дверь на чердак будет открыта.

Следующий этаж отличался от того, в который упал Макс. Отличие было в том, что этаж уходил не только вперёд, к окну на проспект, но и вправо через все здание. Но в основном все оставалось по прежнему — тот же кафель с пятнами крови и те же каталки, только теперь на них никто не лежал. «Видимо здесь находятся палаты» подумал Макс и не решил заходить на этот этаж, чтобы не пересекаться с местными пациентами.

Следующий этаж был таким же, как и предыдущий, однако был более заселённый, потому что храп и тяжёлое сопение сотрясали стены. Макс начал подниматься дальше, но на середине пролёта услышал цоканье копыт откуда-то сверху. Решив, что боя не избежать, Макс занял середину пролёта, и, прикинув, где будет находиться голова противника, прицелился туда. Цоканье стало ближе, и вскоре Макс заметил краем глаза четыре копыта в белом халате спускающиеся по пролёту вниз. Макс уже приготовился выстрелить, но остановился, когда увидел, кем был предполагаемый противник.

Медсестра несла какие-то пробирки, но увидев Макса, остановилась и поставила их на пол. Выглядела медсестра как самый обычный пони в медицинском халате: светло фиолетовая грива, без каких либо проборов была очень неплохо уложена, белое тело закрывал белый халат, так же закрывавший постоянно движущиеся под ним крылья. Никакой крови на халате не было. Медсестра не носила протезов, однако свободно оперировала с пробирками зубами. Макс пытался подавить желание не стрелять, но не смог – медсестра выглядела как обычный гражданский работник медучреждения.

-Вы к нам недавно поступили — спросила она обычным голосом, какой и должен быт у молодой кобылки.

Хоть Макс и не видел опасности в этом пони, задерживаться в больнице ему не хотелось.

-Я на выписку. — Ответил он как можно спокойнее.

-Тогда вам нужно вниз — сказала медсестра, опять пошевелив крыльями и подобрав пробирки в зубы – пройдёмте, я оформлю вас.

Пришлось послушаться. Спустившись вниз, обратно к закрытой двери, медсестра попросила Макса подождать, пока она отнесёт пробирки. За время спуска, Макс даже проникся симпатией к медсестре и поэтому доверился ей. Медсестра действительно вернулась через несколько минут, неся в зубах связку ключей и ручку. Открыв дверь, она выпустила Макса, а затем вышла сама, закрыв дверь изнутри.

Внизу оказался большой холл со скамейками, тумбами около стен и деревянной стойкой с бумагами. В противоположной от Макса стороне холла была большая дубовая дверь со стеклянными окошками, за которыми виднелся проспект разрушенного города. Прижимаясь к Максу, медсестра повела его к стойке, и, встав за неё, достала ручку и листок бумаги, пожелтевший от времени.

— Какое у вас имя?- спросила она, написав что-то на листке.

-Максим – ответил Макс. Забыв об опасности, он даже повесил автомат на плечо, потому что рядом с этой медсестрой он чувствовал себя спокойно.

-А меня Катя – ответила медсестра с нотками кокетства в голосе, явно заигрывая с Максом. Медсестра была весьма и весьма симпатична и если бы не Вика, Макс бы сводил её в кино.

-Очень приятно — ответил Макс дружелюбно.

— С какой вы болезнью поступили к нам? – продолжила она спрашивать, смотря Максу прямо в глаза и положив ручку на стойку.

-Да я вроде бы случайно сюда попал. Я здоров – Макс надеялся, что отсутствие болезни в нем не приведёт к плохим последствиям, однако это только подстегнуло медсестру.

-А я вижу — сказала она поставив передние копыта на стол, таким образом сократив расстояние между собой и Максом.

-Значит, я могу идти?- спросил Макс, уже собираясь делать шаг от нависающей со стойки Кати, которая между тем уже полностью залезла на неё и свисала перед.

-Пошли вместе – резко спросила она, и неприлично приблизилась к Максу, упёршись в его рог своим лбом.

-Куда? – спросил Макс от неожиданности.

-А куда ты хочешь – переспросила она, а Макс стоял на месте, смотря в её миндальные глаза, горевшие желанием что-то получить.

-Да у меня вроде как дела – Макс попятился, но надоедливая медсестра спрыгнула со стойки и пошла за ним. Рост Макса на двух копытах не позволял ей достать до его глаз, однако она шла за ним в сторону выхода.

-Какие у тебя могут быть дела кроме меня — хищно вглядываясь в Макса, быстро говорила она.

-Меня ждут в институте, мы родину спасаем — Макс не знал, что ответь напирающей пегасу-медсестре, поэтому стал говорить как есть.

-Забудь о них, пошли ко мне, у меня есть хороший пружинный матрас – она двигалась все быстрее, и энтузиазма в её голосе прибавилось — она явно намеревалась получить то, что хочет.

-Катя, я конечно ценю твою помощь – оправдывался Макс пятившись все быстрее и наконец врезавшись в дверь выхода. Попытка сдвинуть дверь успехом не увенчалась, хотя такие двери должны открываться в обе стороны. – Но я не могу…

-Молчи – перебила она его, вновь навалившись на него передними копытами и вновь уткнувшись в его рог лбом

Её глаза горели миндальным огнём, она тяжело дышала и облизывалась, а крылья изнутри распирали халат в попытках выбраться наружу. Она прижала Макса с такой силой, что ему стало трудно дышать, и в конечном итоге он начал задыхаться под пылающем от страсти теле. Последнее что Макс успел сказать перед смертью, которую себе запланировал, было «я люблю другую».

Тяжесть с груди в тот же момент спала, Макс вновь мог дышать, и, избавившись от темноты в глазах, он посмотрел прямо перед собой. Катя, которая секунду назад чуть не задушила его в порыве страсти стояла на кафельном полу и на глазах её были слезы.

-Ты не любишь меня? — бросая слезы на пол и сделав несколько шагов назад сев, сказала она.

-Поверь мне, для тебя есть и лучшая кандидатура, чем я – Макс не хотел её обижать, но и становиться для неё близким тоже не хотел.

Но медсестра продолжала ронять на кафельный пол слезы. Все это время Макс пытался открыть дверь, которая не поддавалась ни в какую сторону. Вдруг Катя резко перестала плакать и подняла на Макса тяжёлый, полный ненависти взгляд. Поднявшись, она оскалила на него зубы и сказала: «если не мне, тогда никому»

Автомат оказался в копытах Макса менее чем за секунду, но стрелять в гражданское лицо, которое к тому же помогло ему спуститься и практически выбраться, он не мог. А медсестра так и стояла, тяжело смотря на него и оскалив зубы. Крылья её в это время вновь поднялись в халате, но теперь Максу казалось, что они стали больше. А потом халат на ней порвался.

Гигантские, достающие до потолка, костлявые, суставчатые крылья опустились на пол и подняли маленькое по сравнению с собой тело медсестры на уровень потолка, а затем согнулись, становясь похожими на букву М. с телом пони в середине. То, что оказалось Катей, было ещё живо и по прежнему смотрело Максу в глаза с ненавистью. Не задумываясь, Макс дал очередь прямо по морде страшной твари. Пули разлетелись в пыль, даже врезавшись в глаз, не принеся никакого результата и лишь больше разозлив монстра. Страшный монстр закричал вполне себе нормальным голосом и замахнулся крылом для удара. Макс успел отпрыгнуть, когда костлявое крыло, врезавшись в тяжёлую дверь, разломало её и вошло глубоко в бетон. Макс побежал обратно на лестницу, но почувствовав сзади, что к нему что-то приближается, упал на пол и увидел, что крылатое тело пролетает через большой зал, врезается в лестницу, ломая бетон и, как будто не чувствуя боли. Лестница разлетелась на части и Макс, развернувшись побежал обратно к двери, надеясь выбежать на улицу до того как страшная тварь нагонит его. Но дверь наружу оказалась не одной — за первой дверью была вторая, так же закрытая. Развернувшись спиной к двери Макс прицелился и вновь дал очередь по твари, которая уже развернулась, и набирая ход двигалась к Максу. Набравшись смелости, Макс разбежался и прыгнул прямо под летящее на него тало. Не в силах развернутся, тварь выбила входную дверь, пролетела через проспект и врезалась в здание напротив. Стена рухнула до перекрытия и завалила собой крылатого монстра, оставив снаружи только хвост. Выбежав, Макс для проверки выстрелил в круп монстра, но пули опять рассыпались в пыль, даже не ранив крылатую медсестру.

Не задумываясь, Макс побежал по проспекту в сторону центра города, в надежде добежать до нужной арки пока крылатая бестия не заметит его убегающим. Но когда голос бестии закричала «Сестры! Меня бросили!» душа Макса ушла в задние копыта. Он обернулся и увидел, что стены больницы ломаются и из них вылетают такие же « медсестры» как и та, что выпустила Макса. Макс прибавил прыти, но убежать от летящих в него бестий он не мог. Дорожное полотно города состояло из брусчатки, и бежать по нему на большой скорости было очень тяжело. Виляя между машинами и перепрыгивая через небольшие препятствия в виде пожарных гидрантов, слыша как сзади в них что-то врезается, Макс бежал, ловя сзади бранные слова и угрозы. Наконец, нырнув в нужную арку, пользуясь преимуществом в манёвренности, Макс выиграл для себя несколько секунд для того, чтобы добежать до другого конца проезда. На выходе из проезда располагался большой сад с грушами яблонями и кустами, и Макс быстро нырнул в листву и затих.

Крылатые твари облетели проезд сверху и начали кружить над территорией института, ругаясь и зовя Макса к себе, уговаривая тем, что с ними ему будет хорошо. Оставаться на месте Макс не хотел, поскольку боялся встретиться с другими жителями города. Медленно, находясь в тени деревьев, он двинулся в сторону главного входа в институт, который проглядывался через сотню метров от кустов. Подойдя к краю затемнённой территории, Макс уже собрался бежать, но неожиданно услышал сзади шёпот «не надо».

Шептал Максу пони с винтом на спине. Когда Макс взял его на прицел, тот ткнул копытом в небо и сказал «услышат». Макс опустил автомат и шёпотом начал разговор с сумасшедшим:

-Что ты тут делаешь?- спросил он строго.

-Я тут прятаться — сказал винтокрылый, тыкая копытом в небо, слова явно тяжело довались ему – валькирии… убивать…не хочу.

-А что их никто не может победить?

-Тварь может победить, военные, охраняющие мэра, могут, и ещё четырёхглазые… сильные… валькирии больно любить… не хочу.

-Что значит больно любить?

-Любить… обнимать любить… целовать любить…постель любить… больно… ломать кости жеребцам…не хочу.

-А чего ты вообще хочешь?- спросил с усмешкой Макс, смотря, как крылатые твари не перестают кружить над территорией института.

-Умереть хочу — вполне серьёзно ответил винтокрылый – я давно умереть…десять лет умереть…но не весь. Мне не дают… от этого больно… не телу больно… другая боль… мэр говорит, что светлое будущее… не так… я умереть…но работать…крыс стерегу… не светлое…не коммунизм…другое…хуже смерти…хуже забвения…не даёт умереть… но меня мало… больше просто умереть…совсем…куклы мэра…а я не умереть но очень хочу… я как валькирии…не кукла… только хочу умереть… ты убьёшь меня?

— А ты не хочешь стать прежним, можно ведь попробовать вернуть всем жителям прежний облик?

-Нет. Тело умереть… гнить… часто гнить… менять на запчасти…не хочу запчасти, хочу умереть…забвение…лучше, чем боль… не боль от пули, не боль от любовь валькирии…другая боль… убить…спасти.

-Ты так сильно хочешь умереть? Не боишься, что ТАМ ничего нет?

-Мы не знать… забвение… новая жизнь… главное без боль… без мэр… без крыс. Когда валькирии улететь… мэр взять меня под контроль. Убей меня… винт острый… убей, пока я не убил.

Стараясь не шуметь, Макс приблизился к винтокрылому и начал откручивать хорошо смазанные болты винта. Одна из лопастей отсоединилась и воткнулась в землю, показывая свою острую заточку. Взяв лопасть в копыта, Макс подошёл к голове винтокрылого.

-Убить — сказал тот, подставляя часть шеи не скрытую сварочной маской – помочь мне…а потом город… помочь город… убить таких как я… помочь…убить мэра…помочь… убить валькирий…помочь… убить Тварь…помочь…вся страна помочь.

Макс ничего не ответил, лишь поднёс лопасть к шее и сделал резкий рывок. Брызнуло алым.

-Спасибо — сказал мутант и обмяк.

-Спи спокойно — ответил Макс тому, кто уже не слышал его.

Те, кого называли валькириями, большой своей частью улетели обратно, осталась только та, что назвалась Катей и ещё две, видимо её подруги, если у таких существ могут быть подруги. Было слышно, как Катя рыдает, выкрикивая «я люблю его» и визжит, давя Максу на перепонки. Наконец, видимо устав от поисков она закричала так сильно, что задрожали и даже в нескольких местах треснули стекла: «ты многое потерял Макс!», и улетела. Ее подруги скрылись следом. Макс громко выдохнул и вышел из кустов. Провожая крылатых бестий взглядом, он перезарядил автомат и направился к входу в институт.

Со стороны главного входа институт напоминал древний храм, в которых обитали языческие боги: треугольная крыша, квадратный фасад с белыми колоннами и украшениями на стенах. Вот только украшения на стенах были из другой эпохи — эпохи строящегося социализма. В некоторых местах на высоких ступенях института оборонпроышлености лежали скелеты с торчащими из позвоночника винтами, или скелеты с довоенными винтовками, или половины собачьих скелетов. Несмотря на светлый материал, институт при пасмурной погоде, царившей в городе, выглядел мрачно и становился похожим не на обитель богов знаний, а на обитель богов смерти.

Крепкие и толстые двери были открыты, и Макс вошёл внутрь института, водя автоматом по царившему внутри полумраку. Фонарик на автомате моргал, поэтому Макс стал освещать помещение своим рогом.

Казалось, что здание функционировало все эти годы: в просторном холле располагалась раздевалка, с целыми, висящими на крючках одеждами, диваны для отдыха, доски с белой, не пожелтевшей бумагой на которой были расписания занятий и информация для студентов. Под потолком холла висели портреты каких-то учёных, инженеров, видимо, знаменитых выпускников института. Большее пространство холла занимали колонны, подходившие к просторной лестнице, которая разделяясь, уходила на второй этаж. В углах первого этажа располагались запасные выходы, а на середине лестницы, в том месте де она разделялась, находилось большое окно, которое, к сожалению, не давало большого освещения.

Аккуратно, просматривая пространство между каждой колонной, Макс подошёл к лестнице. Копыта цокали по полу, пусть и не так громко как в больнице, однако не услышать их было невозможно. Поднявшись на середину лестницы, Макс заглянул в хмурое утреннее небо мёртвого города через окно. По ощущениям Макса сейчас было то время, когда обычно начинаются занятия в школах и других учебных учреждениях, однако солнечного света было так мало, что ощущение позднего вечера сохранялось.

Лента красного ковра расстеленного на лестнице привела Макса на второй этаж. Вправо и влево по этажу уходили аудитории, некоторые с выломанными дверями, некоторые заливающие коридор темным утренним светом, а некоторые закрытые, однако все без признаков жизни. По центру от лестницы с первого этажа была другая лестница, ведущая выше, на остальные этажи. Не увидев для себя ничего интересного, Макс продолжил свой подъем наверх. Бронежилет натёр и сильно отягощал продвижение наверх, однако снимать его Макс не рискнул. Третий этаж не отличался от второго ничем, кроме балкона, с которого можно было увидеть большую лестницу из холла. Четвёртый этаж был очень маленьким и мел всего две двери, на одной из которых была табличка «Библиотека» а надпись на второй была сорвана. Как раз из-за двери без надписи доносились какие-то голоса, без намёка на речь. Слегка приоткрыв дверь и заглянув внутрь, Макс увидел весьма странную и в то же время пугающую картину.

Мутанты самых разных мастей сидели за стульями большого актового зала и о чем-то переговаривались. Из всех присутствующих Макс узнал скелетов в шапках-будёновках, винтокрылых в сварочных масках и большую валькирию, превосходившую размерами всех тех, которых Макс видел при побеге из больницы. Так же в зале сидели странные зелёные существа, разглядеть которых со стороны затылка было трудно, и стояли странные существа лишь издалека напоминавшие пони, с большими гипертрофированными передними копытами и маленькими задними копытами. Тело этих существ напоминало бочку, а на голове без шеи красовались целых четыре глаза. Все присутствующие в зале были празднично одеты: скелеты — в шинели, винтокрылые — в дырявые рубахи, зелёные – в толстые куртки, здоровяки с большими передними копытами – в засаленные майки и треники. Даже валькирия была одета в новый халат, как будто со специальными вырезками для больших крыльев. На сцене актового зала стояла трибуна, а около трибуны стояли два здоровых, но вполне пропорциональных пони в военной камуфляжной форме. Смотря на всех присутствующих, Макс вспоминал слова уже мёртвого винтокрылого из кустов « военные, охраняющие мэра, и ещё четырёхглазые… значит, вот как они выглядят. Учту».

Между тем из-за кулис актового зала вышел бирюзовый пони, вполне гражданского вида и даже чем-то напоминающий комиссара, одетый в чёрный пиджак с галстуком. Встав за трибуну и взмахнув жёлтой гривой, он привлёк к себе внимание и угомонил всех сидящих в зале. Когда все присутствующие стихли, он оглядел зал, не заметив Макса, успевшего спрятаться за дверью и уже подслушивающего действие в актовом зале.

-Здравствуйте товарищи – громко начал свою речь бирюзовый в пиджаке.

В зале поднялся настоящий бардак. Тот, кто владел речью, кричал что-то вроде «здравия желаю», а остальные просто орали и выкрикивали что-то вроде буквы «Ы». Когда ор стих бирюзовый продолжил.

-Спасибо – голос его был приятным и спокойным – для начала поздравим товарищей валькирий с появлением новой особи в госпитале.

После этих слов зал наполнился топаньем и восторженными криками. Видимо, мутанты видели в бирюзовом своего предводителя и начальника и радовались любым его словам.

-Однако – продолжил голос из-за трибуны – появление новой особи в госпитале связано с более печальной новостью. Сегодня утром была уничтожена установка подавления и в город прошла группа из-за периметра.

Зал наполнился гневными криками и недружелюбным ором. Было ясно, что мутантам не хотелось, чтобы в их город кто-то проходил.

-Нам известно, что они пошли в сторону Великой лаборатории. Если им удастся туда пройти, то они найдут Великую установку, и тогда прекратиться наше светлое будущее, которое они хотят разрушить. Мэр передал нам указание найти их и доставить на главную площадь, где они публично сознаются в том, что хотят разрушить так неожиданно пришедший к нам коммунизм. Повторяю, всех их надо доставить живыми на главную площадь, не один не должен пострадать.

-Ы.! – выкрикнул кто-то из зала с недоброжелательными нотками в голосе.

-Мы понимаем вашу озабоченность, поэтому по городу объявлена общая мобилизация.

-Даже диких районов? – громом прошёлся по залу голос валькирии.

-Нет. Существа Диких районов — изменники родины, одичавшие звери, им плевать на светлое будущие, им бы лишь бы сожрать наших цивилизованных собратьев. Надеюсь, ваша раса, которая хоть и не подчиняется законам города, но радеющая за светлое будущее, поможет нам?

-Безусловно. — Ответила валькирия.

-Тогда немедленно всем предупредить как можно больше товарищей и поднять как можно больше сил для поимки империалистов. — Заключил бирюзовый и по залу прошёлся гул довольного рычания.

Мутанты начали подниматься из-за своих мест, а Макс рванул обратно на лестницу и побежал выше — на чердак. Однако дверь на чердак, состоящая из железных прутьев, была заперта на замок. Слыша, как множество копыт уже приблизилось к двери, Макс, уже не боясь раскрыть себя, приставил автомат к замку и выстрелил. Эхо разлетелось по зданию института, а замок разлетелся на части. Топот копыт в актовом зале прекратился на секунду, а потом перерос в рык и крики, усиливая эхо. Не закрывая двери, Макс побежал по лестнице, слыша как дверь актового зала ломается, и злой рык начинает подниматься по лестнице.

На чердаке было темно. Подсветив обстановку рогом, Макс заметил дверь на крышу, заваленную тумбами и книжными шкафами. Напрягшись всем телом, Макс поднял весь крупный мусор в воздух и завалил им дверь. Сразу же послышался стук о дерево, видимо первые преследователи были уже практически на чердаке. Разглядев при входе на чердак старые деревянные подпорки, Максу пришла в голову идея завалить вход, чтобы обеспечить себе фору для отступления. Вытащив две оставшиеся гранаты и создав с помощью рога тонкую магическую нить, Макс соорудил растяжку и поставил её около входа на чердак. Мутанты с той стороны начали двигать шкаф, но их сил не хватало, видимо потому, что более крупные существа передвигались медленнее, и по головам более мелких мутантов. Поставив растяжку, Макс за несколько секунд добежал до двери и открыл путь на крышу.

Крыша оказалась покатой и Макс аккуратно, бочком, двинулся в левую сторону, надеясь выйти к нужной части здания, с которой можно было увидеть вокзал. Карниз, на который выходила дверь, был очень узким, как раз для одного пони. Вдоль всего карниза были лестницы наверх, но ни одна из них не была достаточно крепка, чтобы выдержать вес Макса. Сзади послышался взрыв и крышу затрясло. Было слышно, как рушиться потолок чердака, погребая под собой мутантов, сломавших баррикаду из мебели. Рык позади стих, однако возвращаться назад, чтобы поискать другой выход Макс не рискнул. Наконец, Макс достиг края крыши, с которого было видно город, но не было видно вокзала. Крыша ближайшего здания оказалась слишком низко, чтобы на неё спрыгивать, однако, нашлась крепкая, закреплённая глубоко внутрь крыши лестница, по которой Макс забрался наверх.

Поднявшись наверх Макс огляделся. Со стороны больницы приближалось около десятка крылатых тел, внизу, по узким улочкам бегали собаки, а прямо, туда, куда не мог заглянуть Макс, находясь на карнизе, стояла большая железнодорожная цистерна и в её сторону двигались четверо вооружённых пони. Не зная, как привлечь их внимание, Макс начал беспорядочную стрельбу одиночными. Это подействовало. Две фигуры мандаринового цвета поднялись в воздух и полетели в сторону крыши. Макс ещё раз огляделся. Валькирии были ещё достаточно далеко, а на самой крыше больше никого не было. Две мандариновые фигуры приближались к крыше быстрее, чем крылатые твари со стороны больницы, и вскоре на крышу встали Док и Диля, которая доставила своего отца на крышу по воздуху.

-Как?- только и спросил старик, подходя к Максу

-Везение и немного патронов — улыбаясь, сказал Макс, а затем добавил – за нами объявили погоню по всему городу. За нами уж вылетели твари не восприимчивые к пулям.

После этих слов Макс указал Доку и Диле на летящих валькирий. Старик нахмурился, а затем сказал Диле: «Быстро лети к Демидовичу. Мы отвлечём погоню на себя, а вы доберитесь до лаборатории», после чего как будто прощально обнялся со своей дочерью, и та улетела, не смея нарушать приказа отца. Валькирии к тому моменту набирали высоту над территорией института, изготавливаясь к атаке. Видя это, Док начал пускать искры из своего рога. Искры собирались в группы и создавали силуэты пони. После того, как силуэты приняли нужные очертания, они окрасились и превратились в Демидовича, Дилю и Саню при полной экипировке и вполне себе подвижных.

-Ого – удивился Макс, трогая клонов – а меня научишь?

-Если выберемся – ответил старик, беря на прицел одну из валькирий.

В этот момент на крышу приземлилась первая валькирия, в которой Макс узнал Катю. Рухнувшая стена сильно потрепала крылатую бестию, лишив глаза и исцарапав лицо. Пуля, пущенная Доком, попала в переносицу и рассыпалась, однако, оставила после себя кровяное пятнышко.

-Ты же говорил, что их пули не берут. – Сказал Док, обходя Катю со своего бока.

-Честное слово не брали — оправдал себя Макс, тоже обходя валькирию и смотря ей прямо в глаза. А валькирия смотрела в глаза Максу, видимо не забыв того, кто бросил её в госпитале.

В этот момент к битве подключились клоны. Запрыгнув на валькирию и сбив её с толку, они принялись бить её своими ненастоящими копытами, не причиняя ей боли, но закрывая обзор. К тому моменту на крышу приземлились остальные валькирии и принялись помогать своей «сестре» не замечая ни Дока, ни Макса, к тому моменту обошедших их сзади.

-И что теперь? — спросил Макс, глядя как валькирии безуспешно пытаются оторвать клонов, проходя через них своими копытами.

-Это не просто клоны Митяй — ответил ему Док – если перегрузить их энергией, они взорвутся с достаточной силой чтобы уничтожить наших крылатых соперниц. Проблема в том, что я не могу одновременно поддерживать их и заряжать. Передавай им энергию так же как делал это раньше в цитадели.

Макс кивнул и принялся настраиваться на энергетическую волну клонов. Найдя её, Макс напряг все свои мысли и принялся накачивать клонов энергией. Это было сложнее, чем передавать энергию по проводам, и виски от непривычки сдавило со страшной силой. Почувствовав, что клоны заряжены достаточно, Макс закричал, потому что не слышал никаких звуков вокруг: «готово». Рог Дока перестал светиться, и старик упал, зажав уши копытами и открыв рот. Макс повтори его действия практически одновременно с ним.

Взрыв, созданный перегруженными клонами, уничтожил крышу, чердак и часть фасада здания, попутно спалив десяток валькирий очистив крышу от опасности. Когда произошёл взрыв, у Макса прекратилось сдавливание висков и головная боль. Вернулись звуки, и первым звуком, что он услышал, был визг предсмертной агонии валькирий. По крыше прокатилась волна жара, нагрев тело Макса до боли, но лишь на секунду, после чего жар отпустил, а на его месте пришёл холод, всегда царивший в мёртвом городе.

Поднявшись на два копыта, Макс открыл глаза и увидел то, что осталось от валькирий, а именно – обугленные тела на горящем полу чердака. Начинался пожар. Макс подошёл к Доку и помог ему подняться.

-Чердак загорелся – сказал Макс, когда старик поднял в воздух свой автомат.

-Значит надо уходить – Док явно расходовал свои силы сверх нормы и теперь еле стоял на ногах.

Подняв свой автомат, Макс двинул в противоположную сторону от пожара — туда, где взорвалась его растяжка. Док следовал сзади, тяжело дыша и кашляя.

Растяжка выполнила свою задачу более чем полностью, она не только обвалила крышу, но и погребла под завалом одного из четырёхглазых. Макс понял это, когда увидел огромное переднее копыто под кучей железных листов.

Спустившись обратно на чердак, который уже был забит дымом, Макс и Док пошли к другой стороне образовавшегося провала. Но как только они оба стали забираться обратно на крышу, завал дрогнул, и громадное переднее копыто поднялось и оперлось на пол. Док забрался на крышу первым и протянул Максу свои копыта. Пока туша четырёхглазого выбиралась из-под завала, оба единорога снова оказались на крыше. Отбежав от провала, они заняли позиции для стрельбы, и стали ждать пока огромный мутант выберется из-под завала и пойдёт их ловить.

Туша четырёхглазого выбралась на крышу и сразу была атакована огнём из двух автоматов. Пули вязли в толстокожем монстре, и он в свою очередь злился. Когда рожки в автоматах опустели, монстр побежал в сторону своих обидчиков. Но не успел он сделать и двух шагов, как крыша, не выдержав, рухнула, не давая четырёхглазому завершить атаку. Воспользовавшись форой, Док и Макс побежали дальше, приближаясь к противоположному краю крыши.

Крыша заканчивалась лестницей ведущей на крышу соседнего здания. Док начал спускаться по лестнице первым, а Макс начал спускаться следом. Но когда они достигли середины лестницы, в стену чердака кто-то очень сильно ударил, в результате чего лестница накренилась, чуть не опрокинув спускающихся в переулок между зданиями.

-Поднимай лестницу — крикнул сзади Док, продолжая спускаться.

Лестница была не самой лёгкой, однако выбора у Макса не было, и он поднял лестницу в воздух, чтобы избежать падения. Поставив лестницу вертикально, Макс продолжил свой спуск и вскоре оказался на соседней от горящего института крыше. Удары в стену не прекращались, однако убедившись, что добыча ушла, толстокожий монстр решил оставить погоню и спасаться от пожара. Макс только увидел, как тяжеля туша спрыгивает с крыши горящего института, с грохотом и треском падает на землю и убегает в арку, уходящую на проспект из которой когда-то выбежал Макс, прячась от валькирий. После манипуляций с лестницей у Макса жутко болела голова, и он предложил Доку отдохнуть. Тот не возражал и растянулся на крыше во всю длину. Макс лёг рядом и стал смотреть в пасмурное небо, готовое в любой момент разразиться дождём.

-Так все-таки, как ты выбрался – спросил Док, почёсывая усы когтями протезов.

-Запрыгнул в окно больницы, там встретил этих крылатых тварей, которых, кстати, тут зовут валькириями, прибежал к институту, выбрался на крышу, ну а дальше позвал вас.- Максу хотелось выговориться после всего что случилось, и он с радостью отвечал на вопросы Дока.

-Что-нибудь узнал о городе?

-Узнал, что здесь правит Мэр, который непонятно каким образом держит большинство населения под контролем. Именно он превратил пони в винтокрылых. Именно он объявил охоту на нас, передав, чтобы нас доставили к нему живыми. Ещё узнал, что тут есть Дикая зона, которая Мэру не подчиняется. Ещё я в кустах познакомился с одним винтокрылым, который сказал, что все жители давно мертвы, или что они куклы Мэра, я так до конца и не понял.

Стрик ничего не ответил. Голова Макса уже прошла, и он осведомился как дела у Дока.

-Значит, весь город это всего лишь кукольный театр, где посредством пси установок главный кукловод создаёт собственную страну, с коммунизмом и валькириями. То есть, если мы убьём Мэра, мы убьём всех подвластных ему кукол, и все будет кончено.

-Ты думаешь нам под силу его найти?

-Если на нас объявлена охота, и если нас велено доставить живыми, то он найдёт нас быстрее, чем мы его.

-Предлагаешь идти сдаваться?- поднимаясь, спросил Макс.

-Ни в коем случае – ответил Док – наша первостепенная задача – отвлечь преследователей от остальной группы. Пойдём в центр города и будем надеяться что они успеют сделать все что нужно до того как мы найдём Мэра.

-Ну, тогда пошли — согласился Макс.

Поднявшись, Док кивнул и начал спускаться внутрь здания. Чердака у этого здания не было, поэтому они оба сразу вошли на лестницу. Однако, услышав внизу какую-то странную возню, вернулись на крышу. Здание, на котором они находились, соединяло здание института со зданиями на проспекте. Пришлось перепрыгивать через переулок и вновь идти по крышам. Железные листы ходили под копытами ходуном, но лучшей инициативы не было. Док заглядывал в подъезд каждого дома, но возвращался обратно, слыша там разного рода звуки, не внушающие доверия. На высоте пятого этажа было слышно, как со всех сторон города собираются и ходят маршем мутанты. Отовсюду доносился стройный топот, эхом раздающийся по всему городу. Док шёл первым и вовремя дал команду прятаться, когда небо начали рассекать винтокрылые. Мэр не жалел ни сил, ни мяса для поимки «внешней угрозы».

Долго ходить по крышам не получилось – маленькие здания закончились рядом с высохшим каналом, мост через который рухнул. По ту сторону канала здания значительно выросли, стали высотными, а у тех зданий, что были шпили, наверху торчали красные звезды. Между высокими зданиями дальше по проспекту просматривалась большая площадь, на которой было много мутантов. На середин площади стоял огромный памятник Вождю, на который взбирались и садились винтокрылые. От моста до начала площади было не больше сотни метров, поэтому всё на ней просматривалось достаточно хорошо.

-Нам туда?- спросил Макс поражаясь размерам статуи Вождя, которая была намного выше того места где он сейчас находился. Крыша здания была немного покатой, поэтому Максу и Доку приходилось удерживать равновесие, чтобы не упасть

-Пойдём по каналу – ответил Док и начал спускаться в подъезд.

Крыса, которую Док не заметил при входе и на которую наступил, запищала и цапнула обидчика за копыто, сломав зуб и завизжав ещё больше. От этого, что то внизу, в квартире зашевелилось и вышло на лестничную клетку. Оказалось, крыса своим писком разбудила спящего в квартире четырёхглазого, который решил проверить, что заставило маленькое существо так громко о чем-то заявить. Выйдя на лестничную клетку, сломав остатки дверного косяка, здоровенная тварь огляделась и увидела двух единорогов, стоящих при выходе на крышу. Узнав в них чужаков, здоровяк зарычал и ломанулся наверх.

Оттолкнув ничего не понимающего Макса в сторону, Док отпрыгнул от входа в подъезд и упал, скрипнув железными листами. Четырёхглазый между тем разломал будку выхода и выбрался на крышу, прокручиваясь на месте и высматривая цель. Огромные передние копыта продавливали тонкие железные листы, поэтому здоровяк всем своим весом создавал себе опору, чтобы не упасть. Повернувшись головой к Максу и увидев его всеми четырьмя глазами, монстр рассвирепел и побежал ему навстречу. Макс выстрелил и попал в глаз здоровяку, однако остановить его не смог. Макс оттолкнулся и попытался отпрыгнуть в сторону, но огромное копыто задело его, и Макс раскрутился в воздухе, потеряв ориентацию в пространстве. Четырёхглазый разозлился ещё больше, однако длинная очередь в спину отвлекла его от синего единорога. Макс тем временем с грохотом упал на крышу и покатился вниз, уволакивая за собой листы железа и пытаясь за что-нибудь уцепиться. Железные протезы скользили по крыше, не позволяя хоть как то замедлить движение в сторону края.

Наконец Максу удалось вцепиться в твёрдую балку на краю крыши, однако задние копыта свисали вниз и самостоятельно забраться обратно Макс не мог. Между тем, стрельба и рык не утихали, а даже наоборот усилились. Старик сцепился с монстром в неравной борьбе, однако видеть подробностей Макс не мог – мешала уходящая вверх крыша и подвешенное положение тела. Четырёхглазый рычал, беспорядочно ударяя по крыше и сотрясая её. От его беспорядочных ударов балка, на которой висел Макс, мелко задрожала и громко скрипнула, как будто собираясь падать. Стрельба и удары приблизились, и Макс услышал рядом голос Дока: «Митяй ты живой?».

-Живой, только ненадолго.- Крикнул ему Макс.

-Потерпи, я почти справился!

Послышались щелчки – кончились патроны в автомате Дока. Автомат Макса куда-то отлетел, когда владельца закрутило в воздухе. Неожиданно Макс услышал странные звуки, похожие на те, которые сопровождались энергетическим разрядом, вроде того, что Диля ранее выпустила в голову курицы мутанта, и которые Макс пускал в крыло другой курицы. Макс попытался подтянуться, но балка дрогнула, предупреждая висящего на ней пони. Тогда Макс задрал голову вверх и увидел, как в небо вылетают оранжевые молнии. Звуки, издаваемые молниями, слышались часто, однако сами молнии было видно намного реже. Максу было ясно, что эти молнии создаёт Док, и те моменты, когда молнии вылетают в воздух, являются моментами промаха по здоровой твари. Послышался треск кости и раздался крик Дока. Сердце Макса сжалось от услышанного. Но крик старика не оборвался, а перерос в гневный клич, после чего, больше от страха, чем от боли, зарычал четырёхглазый и топот мощных копыт максимально приблизился к краю крыши.

Макс не увидел, как четырёхглазый слетает с крыши на огромной скорости и падает вниз. Он лишь услышал, как грузное тело падает на землю, ломая ветви маленьких деревьев и кустов. Когда труп четырёхглазого коснулся земли, балка дрогнула и начала медленно сползать низ. Макс оттолкнулся от балки в надежде допрыгнуть до крыши, но балка сорвалась ещё до момента отталкивания и сила притяжения потянула Макса вниз. Макс уже собрался издать свой последний в жизни крик, но протезированное копыто в последний момент схватило его и удержало от падения.

Док выглядел ужасно: со скулы капала кровь, глаз был подбит, грива и усы были растрёпаны, вся морда была в синяках, а хрящи уха были сломаны. Вершиной покалеченного старика был сломанный рог, испускавший маленькие искры. Но, несмотря на это, он продолжал держать Макса, перевалившись через край крыши.

-Никогда не думал — говорил он напряжено — что вот так вот буду спасать тебя.

-Отпусти меня — сказал Макс, видя как тело его спасителя, само медленно двигается вниз.

-Ага, чтобы Вика меня потом убила? – улыбнулся выбитыми зубами Док.

-Что? – не понял такого комментария Макс.

-Думаешь, я такой дурак, что я не вижу, как вы с Викой любите друг друга – голос Дока сорвался на хрип от напряжения.

-Ты меня не удержишь – тело старика уже опасно перевалилось через край крыши, и Макс хотел, чтобы Док выпустил его, чтобы спастись самому.

-Ты главное не кричи – сказал Док и слегка оттолкнулся от крыши.

Не выполнив просьбу Дока, Макс заорал что было сил, чувствуя, как быстро приближается к земле. Мысленно простившись со всеми, особенно с Викой, Макс закрыл глаза в ожидании столкновения. Неожиданно воздух вокруг Макса перестал свистеть и Макс начал подниматься обратно вверх. «Что произошло? Я уже умер?» думал Макс боясь открыть глаза. Звуки вокруг него не изменились, он по-прежнему слышал эхо от топота множества копыт, однако добавился звук взмахов крыльями вблизи. Все же рискнув, Макс открыл глаза и увидел под собой медленно приближающуюся крышу высотки. Попытка взглянуть по сторонам не принесла результата — кто то держал его новыми, блестящими протезами за копыта, не давая глядеть по сторонам.

Шпиль высотки остался наверху, а Макс приземлился на небольшой балкончик для верхолазов, которые поднимаются на крыши, чтобы проверить состояние шпилей с красными звёздами. Сразу поднявшись на два копыта Макс обернулся, чтобы увидеть того, кто спас его, и увидел Дока, правда теперь вместо сломанного на лбу рога, на его спине красовались два больших крыла. Побоев не было и в помине, даже усы казалось стали пышнее и ярче, хотя оставались седыми.

-Я же просил не кричать – сказал он, как будто ничего не произошло.

-Как ты… как это вышло? – вопросы давались Максу тяжело, и он просто пялился на крылья, выпучив глаза и открыв рот.

-Стоит быть более доверчивым к слухам – увильнул от вопроса старик, складывая крылья.

Макс сразу вспомнил все байки об этом пони, ходившие в Пустоши. «Способности королевы оборотней… да, старик явно знает больше чем говорит» подумал Макс и, решив больше не пялится на крылья, спросил:

-Значит всё, что о тебе рассказывают — правда?

-Не всё, но многое. – Док отвечал уклончиво, видимо не хотел дальше раскрывать своих тайн, несмотря на то, что только что раскрыл одну из них.

-А, кстати насчёт Вики…- неожиданно вспомнил Макс

-Успокойся — перебил его Док – я не против ваших отношений. Да и думать нам сейчас надо не об этом. Глянь, что твориться внизу.

Отвернувшись от Дока и перевалившись через перила балкона, Макс увидел сверху площадь, затянутую пеленой облаков. Мутанты, выстраиваясь квадратами как древние легионеры, расходились в переулки и по проспектам во все концы города. Со статуи Вождя поднимались в воздух винтокрылые и валькирии, которые летали над домами и высматривали цели с воздуха. У постамента статуи стоял хор, не слаженно и неразборчиво орущий какой-то марш.

Макс пригляделся, чтобы рассмотреть поющих внизу, но в этот момент старый балкончик задрожал и скрипнул. Боясь нового падения, Макс отошёл от перил и развернулся, чтобы уйти, однако, как только он развернулся, он увидел двух гигантов в военной форме, которые были выше Макса даже когда он стоял на двух копытах. Один гигант держал за горло Дока, который вырывался, но не мог даже шевельнуться в копытах вояки, а второй стоял в упор к Максу и как только Макс увидел его морду, замахнулся протезированным копытом и выписал Максу щелбан. После этого Макс выпал из окружающего мира.

---

Когда Макс очнулся, первая мысль в его голове была уйти с линии атаки. Но как только он попытался сдвинуться с места, жуткая головная боль пронзила виски насквозь и Макс застонал.

Открыв глаза Макс увидел что находиться в клетке, в каком то тёмном помещении. Клетку Макс увидел потому, что она была окрашена светлой краской выделявшейся даже в кромешной темноте. Из-за стенок помещения доносились неясные звуки, понимать которые у Макса не было ни желания, ни возможности. Медленно попытавшись встать, Макс оперся на прутья и обнаружил что все обмундирование, включая протезы пропало. Превозмогая боль, Макс засветил рог и огляделся. Клетка была просторная, явно рассчитанная на крупного зверя, из железных прутьев, окрашенных в кислотно лимонный цвет, на колёсах, чтобы было легче двигать. Стены помещения были бетонные без всякого мусора или какого-нибудь интерьера, по которому можно было бы судить о назначении занимаемого клеткой пространства. Пространство внутри клетки устилало сено, после сна на котором у Макса зудело все тело. В дальнем от Макса конце клетки кто-то лежал. Макс подошёл поближе и увидел Дока, связанного за крылья, и так же лежащего без сознания. При помощи рога Макс развязал крылья и стал будить старика. Старик очнулся практически сразу же, застонав при попытке двинуться. «Лежи Док, не торопись» сказал ему Макс, продолжая осмотр помещения вокруг клетки. Помещение было просторным, однако от клетки до стены было не больше полутора метров. Дверей у помещения не было, и сразу на ум Максу пришёл вопрос о том, как он попал внутрь. Вернувшись, Макс помог Доку подняться и осведомился о том, не сломали ли ему чего.

-Нет, все кости целы — ответил он, опираясь на Макса.- Где мы?

-В клетке. Точнее сказать не могу.

-А что это за звуки снаружи?

-Сам был бы не против узнать.

-Тогда нужно выбираться. Ты когда-нибудь работал рогом как сваркой? – старик поднялся и подошёл к прутьям решётки.

-Когда на самолёте служил, меня учили.

-Тогда подходи и выпускай нас отсюда.

Макс подошёл к решётке и прикоснулся к одному из прутьев рогом. Вспомнив обучение в лётной академии, Макс накалил прут клетки и толкнул его копытом. Прут разломился пополам и выгнулся наружу. Расстояние между прутьями было слишком маленьким, чтобы через них можно было пролезть. Принявшись за второй прут, Макс слегка отвлёкся на головную боль, но вскоре вновь принялся за работу. Когда второй прут нагрелся, и Макс собрался его толкнуть, в бетонную стену кто-то сильно ударил. В потолка помещения посыпалась мелкая пыль, а Макс промазал копытом мимо прута и тот остыл, вновь став твёрдым и несгибаемым. В стену ударили повторно, и на этот раз по одной из стен пошла трещина. Удары продолжались, и трещина росла в своей длине. Наконец, трещина достигла потолка и пола помещения, после чего начала расширяться. Через расширяющийся разлом стал пробиваться солнечный свет и звуки. Когда разлом стал больше, сквозь него Макс увидел ту самую площадь, с которой во все стороны города расходились группы мутантов. Трещина продолжала расширяться, и Макс увидел мутантов, стоящих на площади и выкрикивающих странные звуки, явно гневного содержания. Стена, разломленная пополам, отлетела в разные стороны, и в помещение вошёл здоровяк военный, тот самый, что вырубил Макса щелбаном. Подойдя к узкой части клетки, военный нырнул вниз и клетка начала подниматься. Макс попытался схватиться за прут, но отсутствие протезов не позволило ему это сделать, и он покатился к противоположному краю клетки. Упав рядом с Доком, Макс попытался подняться, но клетка начала разворачиваться и он снова упал, решив подождать, пока клетку развернут и опустят. Когда военный развернул клетку и опустил её, Макс поднялся и подошёл к тому месту, где был военный, чтобы рассмотреть, что он соберётся делать дальше.

Здоровенный вояка вцепился протезированным копытом в днище клетки и потащил её на площадь. Все это сопровождалось гневными выкриками толпы. Вояка вытащил клетку на площадь и покатил её на противоположный её конец, игнорируя всех, кто стоял на пути. Под здоровыми копытами трещали кости не успевших уйти с дороги движущейся клетки, однако те, что находились впереди, даже и не думали отходить, и просто стояли, ожидая, когда придёт их черёд быть раздавленными.

Под треск костей и гневные крики толпы, вояка протащил клетку через всю площадь и остановил её напротив небольшой сцены с трибуной, после чего удалился. Макс с Доком отошли от краёв клетки, в которые сразу же потянулись копыта жителей, выкрикивающих непонятные фразы и злобно рыча. Неожиданно откуда-то сверху послышался голос, громом прошивший площадь: «Мэр города Демидовск идёт!»

Рык и выкрики разом прекратились, и в наступившей тишине чётко и ясно было слышно размеренный цокот копыт, приближающийся к трибуне. Покрутившись на месте, Макс увидел, как расступаются монстры, создавая небольшой проход, и как по этому проходу движется худой пони болотного цвета без гривы и кьютимарки, зато со странной антенной, торчащей из спины и подключённой к голове проводами. Мутанты не оборачивались на мэра и не приветствовали его, они лишь расходились в стороны, создавая ему проход к сцене. Но мэр не стал подниматься на сцену, он лишь бросил взгляд на военного около неё, и тот оторвал от сцены несколько кусков и положил около клетки, создав импровизированную лестницу. Мэр поднялся по маленькой лесенке и к нему подошли двое военных, чтобы защитить своего предводителя, если враги народа кинуться к нему и начнут буянить.

-Добрый день – начал мэр сиплым низким голосом. – Вижу, вы очень сильно хотели меня видеть, раз сожгли институт и разворошили гнездо валькирий.

При ближайшем рассмотрении пони оказался не просто худым и с антенной на спине: тело его было настолько худым, что наружу проступали внутренние органы и кости. Казалось, что мышцы у мэра отсутствуют полностью, видимо так и было. Передвигался мэр при помощи железного скелета, закреплённого поверх тела, а большая антенна, закреплённая на спине, действительно проводами уходила в его голову.

-мы ждали этого дня все десять лет – продолжал мэр – мы ждали, что кто-нибудь придёт в наш город и расскажет обо мне всему миру.

-Кто ты такой? – спросил Док не двигаясь, чтобы не волновать лишний раз охрану мэра, способную разорвать двух находящихся в клетке пони.

-Ах да, простите, мы не представились – шевельнул копытом, видимо, пытаясь приставить его ко лбу, мэр.- Мэр города Демидовск. Не спрашивайте нашего имени, у нас их слишком много, чтобы говорить их вам. Мы очень рады, что вы соизволили прийти, чтобы послушать то, что мы вам сейчас расскажем.

-Ты притащил нас сюда насильно – огрызнулся Док.

-А мы уверены, что вы пришли сюда сами – спокойно ответил мэр. – Мы уверены, что после того как мы расскажем вам о построенном лично нами коммунизме, вы передумаете нас убивать.

-Ты в любом случае будешь мёртв.

-Десять лет назад – начал мэр, проигнорировав слова Дока – в Демидовске жил один маленький учёный. Это были будущие мы. Так вот, этот учёный очень хотел, чтобы его страна как можно быстрее пришла к коммунизму. Учёный работал в лаборатории…да да, вы может мне не верить но он работал в лаборатории. Лаборатория занималась психологическими и физиологическими коррекциями и учёный работал там на установке которая эти коррекции проводила. Учёный очень хотел коммунизма, поэтому предложил при помощи установки создать один большой коллективный разум, чтобы коммунизм было легче строить. Учёного выгнали и поместили в специальную лечебницу, где его кололи препаратами и делали очень больно. Учёный плакал, но твёрдо решил, что построит коммунизм с помощью коллективного разума. Выйдя из лечебницы, учёный тайно проник к реактору и запустил программу объединения разума. Учёный не предполагал, что когда появимся мы, нам понадобиться жизненная оболочка, в которой мы будем жить. Учёный создал нас, объединив всех жителей города в своей голове. Мы стали жить внутри него, однако, жить одному, учёному не хотелось, и он стал брать убитых им пони, поселяя в них частичку себя и нас, создавая подвластных ему психически жителей. Но учёный не выдержал и умер, когда мы стали говорить ему, что надо делать. Нас слишком много чтобы поместиться в одной здраво работающей голове, однако, нами всеми движет общая цель — построить коммунизм. Так вот, когда учёный сошёл с ума и умер, он оставил нам город, полный жителей, которые не могли долго существовать и умирали без контроля. Тогда мы вернулись в лабораторию, где родились и создали специальную установку, которую вы сейчас видите на нас. Прикрепив установку к голове учёного, мы вновь вернули себе контроль над городом. Но когда в город пришли военные, жителям стало страшно, и они попросили нас помочь. Тогда мы нашли в городе другие лаборатории и начали изменять жителей, чтобы защищаться от военных. Военные ушли, и жители были рады. Мы тоже были рады, потому что город стал полностью под нашим контролем. Тогда мы продолжили строить коммунизм. Мы захватили колхоз и стали разводить там кур, которыми питаются все в городе. Таким образом, мы убрали из оборота деньги и построили коммунизм. И уже десять лет мы живём и видим, как остальные города и страны станут такими же, как и мы и будет всем счастье. В общих чертах это вся наша история.

-А почему тогда вы не убили нас сразу? – спросил Макс

-Понимаете, когда житель города умирает та часть, которую мы ему когда-то дали для жизни возвращается, а мозг учёного уже слишком слаб, чтобы вместить в себя всех жителей города, нам нужны новые тела, которые могли бы получить такую же власть, объединив в себе разумы всех жителей. И именно один из вас станет вместилищем нас и всех жителей города.

-Да у тебя просто дробление личности на фоне сумасшествия – сказал Док, когда мэр закончил свой рассказ – твои жители просто куклы и части тебя, а не отдельные личности, которые способны жить самостоятельно.

-Тогда синий примет наши начинания. – Потеряв к Доку всякий интерес, сказал объединённый разум в теле болотного цвета.

Макс не выдержал. После истории повествующей об объединении разума и после мысли о том, что ему придётся стать чьим-то вместилищем, он рванул к краю клетки и при помощи рога схватил один из проводов, прикреплённых к голове мэра. Военные, видя это, вырвали прутья и вошли в клетку. Тогда Макс мотнул своей головой, и провод выскочил из бывшего учёного.

Военный, первый пошедшим в клетку, остановился, лишившись контроля, и замотал головой, выкатив глаза наружу. Теперь это была не военная машина получившая приказ, а зверь, простое животное, которое только что лишилось контроля пастуха. Всех мутантов на площади постигла та же участь. Лишившись контроля, над ними возобладали животные инстинкты, ставшие единственным разумом, который ими управлял. Военный попятился, испугавшись замкнутого пространства клетки, и вышел обратно на площадь. Площадь тем временем начинала превращаться в большую грызню, так как одичавшие некогда жители города стали грызть тех, кто был не похож на них.

Макс лишь почувствовал, как Док хватает его сзади и вылетает прочь из клетки. Грызня перерастала в кровавую баню – каждый видел противника в каждом кроме себе подобного и шёл в атаку, движимый лишь инстинктом охраны территории. Военные просто давили своими большими копытами боле мелких существ, четырёхглазые молотили военных своими передними конечностями, скелеты винтокрылые и зелёные просто запрыгивали на все что движется и в общей суматохе скрылся труп мэра, бездыханно лежащего на площади.

Взлетев на ближайшую крышу девятиэтажки, Макс и Док решили полюбоваться более чем эпичной битвой мутантов.

-Такое сейчас наверное по всему городу происходит – сказал Макс глядя на то, как в воздухе роем кружат вокруг валькирий винтокрылые.

-Мэр наделил их способностью жить, но не дал им разум – прокомментировал происходящее Док

-Нужно уходить. Долетим до лаборатории, а там уж и остальные ждут нас.

Неожиданно воздух наполнился треском, который обычно бывает перед раскатом грома. Макс огляделся и увидел, как со стороны железнодорожного вокзала приближается дрожание воздуха, сопровождаемое треском и гудением. Док тоже увидел это дрожание и закричал сквозь гудение: «психотропный вихрь! Ставь защиту!».

Не в силах оторваться от зрелища, Макс начал создавать защиту. Когда дрожание воздуха достигло площади, защитный купол был готов и принял удар излучения страшной силы. От силы прущего вала излучения у Макса заложило уши и пересохло во рту. Излучение нарастало, и защитный купол пошёл мелкими трещинами, пропуская через себя смертельные лучи. Стараясь поддержать состояние купола, Макс видел перед собой танцующие тени и силуэты, напоминающие всех, кого Макс видел раньше. В бешеном танце крутились и копии товарищей Макса по группе и сгоревшая в огне валькирия Катя и сумасшедший мэр с вышкой на спине. Все их танцы сопровождались неизвестно откуда взявшейся музыкой, которую пытался перекричать знакомый голос: «Они прожигают город насквозь! Будем надеяться, что одной большой волной»

Купол защиты треснул ещё в нескольких местах, и у Макса из ушей потекла кровь. Бешеная пляска вокруг его сменилась рёвом турбин невидимых самолётов, гудящих прямо над ушами и не дающие сосредоточиться на поддержании купола. А Док рядом выпал из окружающего мира и выкатив глаза, кричал на кого то: «Я уйду! Но я вернусь, и мы ещё вернёмся к этой теме! Пусть даже пройдут тысячи лет!» купол защиты трещал по швам и к старым галлюцинациям прибавлялись новые. Перед глазами Макса всплыл момент падения в самолёте, затем страшная морда гидры, затем треножник, а затем Макс увидел себя под защитным куполом в сильном психотропном излучении. Видя себя под куполом, Макс попытался закрыть глаза, но галлюцинация нашла его и там. Силы были на исходе, и Макс опустился на крышу, уменьшая радиус защищаемой территории. Купол уменьшился и сузился, создав небольшой пяточек на крыше в котором прятались Макс и Док. Уменьшение купола позволило залатать некоторые большие дыры, но полностью избавиться от излучения внутри Максу не удалось. Излучение усиливалось, и защитная оболочка вновь пошла крупными трещинами. Чувствуя, как немеют конечности и как слабеет шея, Макс прикинул время до того момента как излучение убьёт его или сведёт с ума и принялся считать: «Восемь, семь, шесть, пят, четыре, три…»

Волна исчезла неожиданно. Сразу после этого голова Макса упала, и купол разлетелся на миллионы частиц и растворился в чистом, безоблачном небе, обновлённого после все убивающей психотропной атаки города Демидовск.

Королевы тоже плачут

Полтора месяца прошло с момента инцидента в Демидовске, после которого Макс Сено впал в кому...

Тёплый день июля нагревал городской асфальт и поднимал в городе страшную духоту. Города летом превращаются в настоящие гигантские сковороды, существовать на которых сложно, но необходимо.

Столичная больница №1 всегда была полна клиентов. Возможность встретить в ней как высокопоставленных членов партии, так и собственных соседей, была довольно велика, так как больница, какой бы номер она не носила должна оставаться больницей и обслуживать больных вне зависимости от социального статуса.

На приём к терапевту как всегда выстроилась длинная очередь. Две кобылицы преклонного возраста сидели рядом на скамье, и чтобы более-менее приятно провести время завели разговор:

-А вы слышали новость – спросила одна из кобылиц бурого цвета с кьютимаркой в виде небольшой книги – будто все недавние преобразования, проведённые в нашей стране, связаны с какой то секретной правительственной операцией.

-Да вы что – удивилась вторая старая кобылица жёлтого цвета с кьютимаркой знака, которые обычно вешают перед спуском в метро, одетой в шляпу с цветочком.

-Честное слово – приложив копыто к груди, сказала первая. – Я это поняла, когда в марте провели субботник. После этого я на вокзале когда к сестре ехала, видела освинцованные и опломбированные вагоны, новые, тихоходные. Их когда увозили, никто даже не услышал. Потом «КиевДирижаблестрой», по радио передали, вновь открылся и стал выпускать большегрузные аэростаты. А вчера у моих соседей снизу, у Сено, сын милиционер сказал, что готовят специальный летний призыв из-за недобора. Вот только я читала в газете, что в этом году призывников сколько нужно. Да ещё и эти трёхмесячные учения…

-Неужто вы думаете, что СРП воевать с кем то будет?

-У меня сын майор, ветеран войны в Афганистане, сейчас служит в танковой дивизии под столицей, но он мне тоже ничего не говорит, лишь отмахивается и ругается, что панику развожу. Видимо, и в правду кто-то офицеров просит молчать. Кто-то властный и могущественный.

-Ваш сын прав — встрял в разговор интеллигентного вида престарелый жеребец белой масти и с кьютимаркой в виде шахматной ладьи – вы разводите панику из воздуха и пугаете население.

Бабульки замолчали, но через несколько минут вновь заговорили, на этот раз об урожае огурцов, выведенных на юге и востоке страны. Когда старушки стали говорить о самых продуктивных колхозах, с лестницы на этаж выпал молодого вида темно синий единорог с синей в жёлтую полоску гривой, без кьютимарки, зато на двух копытах. Одет единорог был в накидку, которые вешают на больных после операций. Медленно перебирая копытами, он подошёл к сидящим старушкам и спросил их, которое нынче число. Бабушки переглянулись, а затем назвали ему точную дату и время. Единорог поблагодарил их, а затем вернулся на лестницу, повторяя себе под нос: «полтора месяца, полтора месяца…» и продолжил свой спуск.

---

-Никогда бы не подумал, что ты сам выйдешь нас встречать – сказал, поправляя вой халат, Саня.

-Я и сам никогда бы не подумал, что ещё буду топтать эту землю – так же улыбаясь, отвечал Макс.

Диля, Саня и Вика были рады тому, что Макс наконец-то очнулся от полуторамесячной комы, в которую его вогнала пси атака в Демидовске. Особенно Вика, ведь она прижималась к Максу и не отпускала его к себе ни на шаг. Они вчетвером так и сидели на втором этаже первой столичной больницы, тихо радуясь и наслаждаясь встречей.

-А где Док и Демидович – спросил Макс, поглаживая Вику по гриве.

-Проверяют данные о последнем объекте – ответила Диля, так же пристроившись к Максу с боку и пытаясь развязать завязанную на нем рубаху.

-А Док снова единорог?- Макс надеялся, что не пропустил чего-то важного за эти полтора месяца.

-Чего? – одновременно спросили присутствующие.

-Да не важно – отмахнулся Макс и вновь принялся поглаживать Вику по гриве, про себя думая: «Откуда Доку знать такие мощные заклинания, да ещё и потом оборачивать их действия? Надо будет спросить, только когда останемся наедине».

-Думаю нам пора уходить – заключил Саня и развернулся к лестнице, добавив – ты Макс, наверное, голоден.

И действительно, находясь под препаратами полтора месяца, Макс чувствовал в желудке непривычную пустоту. Поднявшись и скинув с себя надоевшую рубашку, он в сопровождении товарищей спустился вниз, и незаметно для охраны и персонала вышел из больницы.

---

Комната для совещаний вновь была занавешена и темна, а под абажуром горела единственная лампочка. На столе вновь лежали какие-то бумаги, а Макс вновь находился в окружении знакомых.

-Формально – сказал Док глядя на Макса – вернее по нашей просьбе, ты не числишься ни в какой больнице, так что о справке выписки можно не думать.

Непонятно как, но старик вернул себе рог до того, как все остальные увидели его с крыльями.

-Самое главное – сказал одноглазый с еле заметной улыбкой но по-прежнему без эмоций в голосе – что наша группа восстановила свой состав до того как мы завершили задание и отправились на переговоры.

-Какие переговоры? – удивлено спросил Макс.

Одноглазый молча достал из стопки бумаг папку и положил перед Максом. В папке лежали две записки, одна из них на иностранном, прописью, а вторая видимо перевод, машинной печати. Взяв бумагу-перевод, Макс стал читать:

«Для создания дипломатических отношений между нашими странами и для обмена опытом, предлагаю вам и вашему ближайшему окружению прилететь в Эквестрию с дипломатической миссией. Подпись: П. Селестия».

-Ого – только и выдавил из себя Макс, отложив лист с переводом.

-Генсек получил это письмо два дня назад, после чего урезал сроки выполнения задания и сказал, что возьмёт нас в Эквестрию для переговоров.- Прокомментировал реакцию Макса Демидович.

-Странно, что Селестия, которая за все время существования Эквестрии не пускала к себе ни одного дипломата, вдруг решила пустить к себе такую державу как СРП, да ещё под предлогом создания дипломатических отношений. – Добавил Док.

-Действительно странно. А насколько нам урезали сроки? – Макс не ожидал такого поворота событий и был слегка ошарашен.

-На завершение задания нам дают неделю. – Грустно сказал Саня.

-Значит, нам не стоит тут рассиживаться. Давайте перейдём к обсуждению задания.

Выудив при помощи рога из стопки нужную папку, Док открыл её и разложил на столе фотографии и документы. Макс взял одну из фотографий и стал её рассматривать.

На фотографии был занесённый песком вход в бункер, больше похожий на ДОТ, позади которого красовались пригорки из глины, песка и засохшей земли. Макс сразу узнал Пустошь и знаменитый «Чёртов бункер», в который можно было войти, но невозможно было выйти живым. Лучшие ходоки-авантюристы уходили в этот бункер, потом вблизи него появлялись скелеты со следами зубов и поломанное обмундирование. Даже мутанты не подходили к чёртовому бункеру, поджимая хвосты и убегая прочь. На одной из стоянок ходок по кличке Плёнка рассказывал, что когда убегал от гигантских змей сбился с пути и вышел к чёртовому бункеру, что и спасло его шкуру, поскольку змеи сразу уползли от странного сооружения. Чёртов бункер находится на востоке от города-призрака, в месте, где обычно не бывает камней и физических завихрений, поэтому ходоки не заходят туда.

Мысль о том, что придётся вернуться в Пустошь, да ещё и заглянуть в непроходимое место, заставила Макса вздрогнуть и почувствовать холодок по всему телу. Он поглядел на Саню и заметил у него ту же реакцию. Док и одноглазый сохраняли спокойствие и читали какие-то документы.

-Чёртов бункер? – спросил как бы в пустоту Саня.

-Объект «ИскИнт» — поправил его одноглазый.

-Да мне плевать, как его называют по документам! Неужели вы не знаете, что там ходоки мрут как мухи неизвестно от чего? – Саня явно не хотел спокойно принимать эту информацию.

-То, что там умирают ходоки, ещё ничего не значит.- Спокойно ответил одноглазый и положил перед собой ещё один лист.

-Мало того, что пройти туда у нас получиться только через мёртвый город или стоянку гидр, так ещё и нет гарантий, что нас не убьют на входе на объект! — продолжал гнуть своё Саня.

-Будто у нас есть выбор — встрял Док и Саня замолчал, усаживаясь на место и тяжело, от злости, дыша.

-Саня прав – вступился за товарища Макс – на данный момент нам ничего не известно об объекте, поэтому нет смысла тащиться туда без подготовки.

-Кое-что нам все-таки известно – тихо сказал Демидович и выудил из стопки одну папку, пожелтевшую от давности, и отдал её Максу.

В папке оказались чертежи бункера на синей бумаге. На чертежах в углу были пометки обозначающие этаж, а на самих чертежах были длинные коридоры и комнаты. На одном чертеже был план бункера в разрезе, и по нему было видно, что у бункера было семь стандартных ярусов и один большой, видимо, хранилище или подземный полигон.

-Ну, предположим у нас есть план этого объекта – Листая чертежи, сказал Макс — но что там сейчас никто не знает, поэтому я останусь при мнении, что нам туда лучше не ходить.

-Есть предположение, что то, что там находиться, напрямую связано с проходящими там работами. – Одноглазый не смотрел на Макса, а был увлечён изучением документов.

-Не понял.

-До закрытия, объект «ИскИнт» занимался созданием машин наделённых разумом. Отсюда и название. Технологии этого объекта позволили учёным создать треножников, которых мы видели при АТЧС. Видимо некоторые разработки все же были завершены, но данные о них не были переданы вышестоящим органам, и они, после смерти персонала начали развиваться, и взяли власть на объекте под свой контроль.

-То есть, нам опять придётся сражаться с роботами?

-Это лишь версия. Может быть в бункере обитают простые мутанты и в узких неосвещённых коридорах у ходоков нет шансов против зверей, и поэтому из объекта никто не уходил.

-Тем более если там мутанты, то шансов у нас ещё меньше – буркнул Саня, рассматривая фотографии и чертежи.

-В любом случае – сказал Док, вставая со стула — вертолёт и снаряжение уже готовы. Полетим сегодня ночью, к утру будем там и к следующей ночи доберёмся до объекта. Я понимаю твою озабоченность, но у тебя нет другого выбора, это твоя и наша работа.

Саня поднялся, прошёл к двери, и, обернувшись, спросил: «во сколько нужно быть на аэродроме?»

-В час ночи – ответил Док, а Саня вышел, тихо клацнув дверным замком.

---

Утро на заградбарьере как всегда началось с построения на плацу широкой стены с пулемётными точками. Однако в это утро построение всех солдат принимал лично начальник блокпоста – майор Шилов. После построения солдат пустили в столовую завтракать. Подавали непривычную для Пустоши еду – свежие фрукты.

-Как можно так трястись за своё место, чтобы даже бойцам затыкать рот свежей едой – проглатывая яблоко, сказал один из бойцов.

-Почаще бы прилетали сюда проверки, а то я и забыл какой вкус у бананов – прокомментировал сидящий напротив него.

-И ведь после этого никто даже и не подумает сказать плохо о том, кто сбывает камни за периметр.

-Ну, если надо заткнуть рот солдатам чтобы не болтали, значит так надо. Командованию виднее.

-А что если…

-Заткнись и ешь.

Солдаты продолжали есть, а вертолёт с пассажирами из столицы уже сел на площадку, и майор проводил в свой кабинет четырёх пони, больше похожих на гражданских, чем на военных.

Кабинет майора располагался в сердце блокпоста, после длинного коридора с казармами. В кабинете был большой стол красного цвета и много стульев, видимо, майор принимал гостей часто и помногу. Майор был круглый и толстый, светло синего цвета, и постоянно носил плащ закрывавший тело практически полностью.

-Итак, товарищи, с какой целью вы собираетесь пройти на территорию Пустоши, да ещё и через мой КПП?

-Дело государственной важности — переговоры решил вести Док, а остальные устроились у стены на стульях.

-А не положено пускать, даже если сам генсек прилетит. Вы читали положение о Пустоши?

Майор ехидно улыбался, своим молчанием сводя разговор к получению на копыто «борзых щенков».

-От этого зависит судьба СРП – Док либо притворялся, что не понимал, куда клонит начальник КПП, либо действительно не понимал.

-А если вы шпионы и хотите разведать стратегическую информацию для войны, вы ведь знаете, что все в СРП готовятся к войне после весенних учений. – Майор расплывался в ехидной улыбке, и казалось что он просто большой шар с водой, растекающийся в кресле.

Саня молча встал со своего стула, подошёл к майору, и, перевалившись через стол, навис над его головой.

-А если я припомню, что ты у ходоков с бара «Штурвал» постоянным потоком скупаешь камни и перепродаёшь за валюту на большую землю?

-Механ? – только и смог просипеть тонким голоском Шилов, вдавливаясь в своё кресло.

-Ты выдашь нам снаряжение и дашь сводку на миграцию мутантов за последние три дня. – Продолжал Саня, наваливаясь на майора. Тот лишь молча кивал.

Через полчаса в полной экипировке группа стояла на шоссе, а позади находился заградбарьер отделявший внешний мир от Пустоши.

-А откуда ты узнал, что Майор сбывает камни за валюту? – Демидович шёл третьим в цепочке, позади Сани и Макса, поскольку в Пустоши был первый раз.

-Шилов – самая продажная морда среди военных на заградбарьере, это каждый ходок знает. Я ещё в Москве составил заявление о том, что он валюту хранит, так что вскоре этот поток сбыта будет перекрыт.

На такой оптимистичной ноте группа сошла с шоссе и двинулась по растрескавшейся глине на восток в сторону заброшенного города, за которым находился чёртов бункер.

---

Солнце нагревало асфальт и нанесённый на асфальт песок ясно давая понять, что город не лучшая точка на маршруте четверых вооружённых пони. Крупные физические завихрения перекрывали собой дорогу и ещё больше затрудняли продвижение на восток.

-По-моему, этот аквамарин ничем не отличается от остальных – со скептицизмом в голосе говорил одноглазый, покручивая в копытах найденный на дороге прозрачный камень с голубым отливом.

-Ага – саркастично согласился с ним Саня – только уронить не думай. Электроэнергия камня превратит нас и улицу в пепел.

Демидович был в Пустоши в первый раз и Саня пользовался этим, несмотря на то, что одноглазый спас его на крышах Демидовска. Все-таки Саня продолжал думать что одноглазый – шпион. И сейчас положение дел давало ему преимущество.

-Стоять. – Скомандовал Макс и замер на повороте во двор двух девятиэтажек.

Ничем не примечательный двор с площадкой для жеребят давно зарос сухой травой и вьюнами, которые давно поубивали деревья. В центре двора пульсировало гравитационное завихрение и приминало траву в радиусе своего действия.

-Ты кого-то увидел? – спросил Док, развернувшись и оглядевшись на улицу позади.

-Кажется, в доме кто то есть.- Ответил Макс и достал бинокль из бронежилета.

Квартиры в бинокль просматривались хорошо, однако увидеть то, что находиться внутри них с того места, где находился Макс было сложно. В темных квартирах пульсировал свет от термических и электрических завихрений, однако их свет был ровный и постоянный в отличие от странного белого пятна, постоянно выпрыгивающего в окнах второго этажа. Подняв копыто и дав команду прятаться, Макс спрятался в траву и взял дверь подъезда на прицел. Прежде чем продолжать движение, нужно было убедиться, что тот, кто находиться внутри здания не представляет угрозы, или сделать его таким. В Пустоши понятие милосердия местами отсутствует полностью.

Лёжа в траве и видя, как белое пятно скачет по квартирам в сторону подъезда, Макс решил взглянуть, где спрятались его товарищи.

Ещё одна девятиэтажка, стоящая вдоль дороги, имела около одного из подъездов автобусную остановку и аппарат с газированной водой. На автомате с газировкой сидел одноглазый и просматривал двор через снайперский прицел, а из-под остановки торчали два автомата.

Вернувшись к просматриванию светового пятна, Макс отчётливо услышал цоканье копыт по лестнице и замер у прицела.

Первым из подъезда вылетел наполненный всяким барахлом рюкзак, и выпавшая из него кастрюля покатилась по асфальту, издавая звон, эхом проходивший по пустому двору. Затем из подъезда вышел и обладатель рюкзака.

Оборотни-перевёртыши вообще для Пустоши явление редкое, да и на большой земле их не так много, однако то, что видел Макс, лёжа в сухой траве, было именно оборотнем-перевёртышем. Был он вполне обычный: маленькое, дырявое в копытах тело, зелёные глаза, рваная оранжевая, больше похожая на колючки, грива и гнутый в нескольких местах рог. Единственное, что было странным в этом существе — он носил тельняшку, которая была ему на много размеров больше и которая висела мешком. В маленьком протезированном копыте оборотень-перевёртыш держал пистолет, который обычно выдают милиции на патрулировании. Как только Макс увидел тельняшку, в голове все перевернулось. Мысль о том, что в Пустоши оказался его боевой товарищ, а следовательно этот товарищ бросил свои обязанности, пусть и необязательные но обязанности, прошила Макса молнией до кончика хвоста. Копыта мелко задрожали, и прицел ушёл в сторону. Макс надеялся, что все это лишь глупое совпадение, но совладать со своим телом уже не мог. Нужно было проверить эту догадку. В этот момент со стороны остановки донёсся крик одноглазого: «Ствол на землю морду туда же!».

Это подействовало. Без лишних движений, оборотень-перевёртыш лёг на землю, откинув пистолет подальше от себя, и заложил копыта за голову. Макс поднялся и направился в сторону подъезда. Позади послышалось цоканье копыт и вскоре, когда Макс подошёл к лежащему, его догнали Саня и Док.

-Кто такой? – начал сходу Саня.

-Тебе-то какая разница – огрызнулся лежащий, таким знакомым Максу голосом.

-Ты сейчас не в том положении, чтобы огрызаться. – Разозлился Саня и замахнулся, чтобы врезать лежащему по рёбрам.

-Погоди Саня – остановил его Макс. – я уверен, он на нашей стороне.

Лежавший Федя убрал копыта от головы и посмотрел наверх, туда, где стоял Макс. Глаза без зрачков изогнулись таким образом, что вся его морда застыла в удивлении.

-Ты его знаешь? – спросил Саня, на всякий случай, беря наизготовку пистолет.

-Более чем. — Ответил Макс и протянул Феде копыто. Тот, взял копыто и поднялся, не переставая удивляться тому, что встретил Макса.

-Что ты здесь делаешь? – спросил Федя после того как поднялся.

-Я хотел бы задать тебе тот же вопрос. — Макс был немного разозлён тем, что Федя отправился в Пустошь, оставив родителей Макса одних.

-Знаешь Макс, — начал Федя, смотря Максу прямо в глаза — я тебе не рассказывал, но здесь находиться улей, из которого я ушёл. Здесь моя родня, мои братья и моя королева. После того, как ты рассказал мне о Доке, который забрал силы королевы оборотней, я не на шутку перепугался. Я прилетел в Пустошь и хочу вернуться в улей, чтобы попросить прощения за то, что ушёл.

-А мои родители? Что ты им сказал?

-Сказал, что в командировку уезжаю. Знаешь Макс, у меня ведь тоже семья, хоть по нашим обычаям меня убьют, если я вернусь. Но я не могу без тех, с кем я рос. Если мне удастся задобрить нашу королеву тем, что мне удалось найти, то я вернусь к твоим родителям.

-И где же твой улей?

-Ходоки его «чёртовым бункером» называют. Тут от города недалеко.

Макс обернулся и увидел, что Саня и подошедший Демидович были явно ошарашены данной информацией, а Док как был сосредоточен, так таким и остался. Повернувшись обратно к Феде, Макс сообщил ему:

-По странному стечению обстоятельств мы направляемся туда же.

-Тогда я думаю, нам стоит идти одним путём.

После этого, поставив Федю ведущим в группе, пони двинулись дальше.

Весь город состоял из дорог, вдоль которых располагались дома. Главными в городе были четыре параллельных друг другу шоссе, сходящихся у города и вновь разбегающиеся за его пределами, соединяя собой все места Пустоши. Шоссе были самыми безопасными местами, так как на них не гнездились мутанты и были видны физические завихрения. Дома находящиеся вдоль дороги за долгое отсутствие хозяев стали пристанищем мутировавших тараканов и прочих начальных обитателей квартир и подъездов, поэтому соваться в дома было слишком опасно, даже при полном обмундировании.

Солнце перевалилось за середину дня и медленно, но уверенно катилось к вечеру. Горячий песок, наметённый на дороги, и бетонные строения нагревали воздух до такой степени, что дышать было трудно. Гуляющий ветер залетал в дома и наполнял город звуками, но не приносил никакого облегчения от духоты.

Шоссе разрезало город бетонной змеёй и показывало поверхности бугры старых, проржавевших машин, а так же торчало над землёй ещё уцелевшими надземными переходами.

-Откуда ты знаешь этого оборотня? – шёпотом спросил Макса подошедший сзади Док.

-Мы вместе учились в лётном – так же шёпотом ответил Макс.

-То есть он покинул свой улей и теперь возвращается, чтобы попросить прощения?

-Насколько я понял – да.

-Он просто псих. Его убьют ещё до того, как он доберётся до королевы.

-Разве плохо то, что он хочет извиниться?

-Ты не понимаешь. У них другие обычаи, хотя у нас нет другого выбора. Ладно, будем разбираться.

-Что ты имеешь ввиду?

-А ты напряги память. – После этих слов Док вернулся назад.

Лента шоссе вилась далеко за горизонт, и все на ней было как на ладони: то там, то тут вспыхивали извилистые молнии «разрядников» или ходили маленькие торнадо «блудного ветра» рядом с которыми блестели на солнце различные камни, в зданиях вдоль шоссе была слышна какая то возня, явно не принадлежавшая разумным существам, а там где заканчивался город было пусто и тихо, без каких либо намёков на жизнь. Асфальт крошился под копытами, и всем в группе было трудно идти, чтобы не шуметь. Пользуясь тем, что находится вторым в группе, Макс задумался над словами Дока:

«Напряги память, что он имеет ввиду, что значит «будем разбираться»? После того, что дед сделал в Демидовске, я ничему не удивляюсь. Стоп! Демидовск! Крыши! Старик стал пегасом и спас нам жизни! Почему я сразу не додумался? Способности королевы оборотней. Если эти способности можно забрать только при смерти королевы то… то теперь в улье новая королева, которая скорее всего не знает Федю, или знает, но что из этих вариантов лучше? Надеюсь, эти двое знают что делают».

Шоссе тем временем пересекло черту города и сразу из поля зрения пропали выжженные и покорёженные деревья, а на их место пришли песок и засохшая глина. Песчаные барханы нависали над шоссе, отчего казалось, что оно идёт по тоннелю из песка. Солнце по-прежнему нагревало и душило, однако за стеной песчаного бархана идущего вдоль дороги можно было насладиться тенью и прохладой. Среди ходоков это место называли романтичным названием «тоннель любви», однако, если в этом тоннеле кому то приходилось прятаться от мутантов, то его участь была весьма печальной. В отличие от мутантов, пони не могли передвигаться по зыбкому песку и «тоннель любви» нередко становился местом кормёжки.

Высокие песчаные стены не позволяли заглянуть за пределы «тоннеля» и ощущение опасности не покидало никого из группы. Разговаривать тоже никто не отваживался, так как боялся последствий, пусть и не видимых, но явно опасных. Под ссыпавшимся песком цоканье копыт несколько приглушилось, но по-прежнему гуляло вокруг и не позволяло услышать тех посторонних звуков, которые предупредили бы об опасности. Три опытных ходока в группе знали, какие монстры могут жить в песчаных насыпях, но каркать никто не хотел, потому что жизнь была дороже любых предположений.

Стены «тоннеля» шуршали и сыпались песком на дорогу, однако опасности обрушения не было. В гнетущем молчании даже дыхание товарищей давило Максу на мозг. Даже цоканье копыт которое он привык слышать нагнетало и без того неспокойную обстановку. Ещё на входе в «тоннель» ему вспомнились рассказы о песчаных землеройках, поселившихся под городом и которые свободно роют как твёрдую землю, так и рыхлый песок, не боясь обвалов своих ходов. Так же Макс вспомнил рассказ о жуках-медведках, которых вроде бы полностью истребили военные, но о появлении которых все ещё говорят на стоянках. Когда Макс в последний раз останавливался около «тоннеля любви» на ночь, ему удалось увидеть, а главное выжить после увиденного, как из бархана выбирается гигантский жук и уползает куда-то от города. Была ли это медведка, или какой другой мутировавший жук, Максу не удалось узнать и теперь это неведение заставляло гриву вставать дыбом.

Федя как ведущий в группе поднял копыто, командуя остановку, и все замерли. Когда стало тихо, все прислушались. До конца «тоннеля» оставалось совсем немного, если побежать, то можно будет оказаться за его пределами менее чем за полминуты. Однако, что то было нечисто вокруг и это сразу почувствовали все. Песок по прежнему мелкими крупицами сыпался на асфальт и двигался вдоль него, подвластный залетевшему в «тоннель» ветру. Сконцентрировавшись и даже закрыв глаза, Макс прислушался к происходящему, и услышал то, что было причиной беспокойства.

На границе слуха было слышно нарастающий гул, который быстро приближался. Макс открыл глаза и огляделся. Видимо, все присутствующие тоже услышали этот странный звук.

-Побежим? Единственное, что спросил одноглазый?

-Если это то, о чем мы думаем, нам не убежать. — По-прежнему прислушиваясь, ответил Саня.

-А что тогда?

-Сделаем отвлекающий манёвр. Достань-ка тот камень, что ты нашёл по дороге сюда.

Одноглазый открыл карман для гранаты и вытащил оттуда округлый, прозрачный, с голубым отливом аквамарин. Протянув камень Сане, он скептично посмотрел на своего товарища. Словив этот взгляд на себе, Саня нахмурился и спросил одноглазого.

-У тебя есть идея получше?

-Ты ведь сам говорил, что нарушение целостности камня ведёт к взрыву. Ты хочешь нас всех угробить?

-Если создадим ложный ориентир, у нас будет время добежать до конца тоннеля, а там уже будет место спрятаться от взрывной волны.

-А ты подумал что будет, если мы не добежим?

-Так у нас больше шансов выжить. Хотя если будешь и дальше ослушиваться приказов, мы не доберёмся до места назначения.

Одноглазый оглядел всех присутствующих и видя, что поддержки он не найдёт, молча кивнул.

-Отлично – продолжил Саня – надо катнуть камень как можно дальше отсюда. Это создаст вибрацию и переключит внимание нашего гостя. У нас будет время, чтобы убежать. Когда тварь выскочит на этот ориентир, Демидович, ты выстрелишь в камень. Все готовы?

Все кивнули, а Демидович буркнул что-то вроде «угу» и снял с предохранителя висящую на спине СВД.

Гул в песке тем временем приблизился, и песок начал сыпаться на асфальт в намного большем количестве. Саня передал аквамарин Максу. Макс замахнулся и стал ждать команды. Саня поднял копыто и ждал, когда тварь подойдёт поближе. Песок сыпался со стен «тоннеля» большими пластами и всем пришлось отойти от краёв, чтобы не оказаться погребёнными заживо. Песчаный гость тем временем шуршал песком все ближе и ближе, подбираясь к своим жертвам. Уже было слышно, как тяжёлые лапы раздвигают песок и толкают крупное тело в направлении добычи. Когда копыта Макса стали подкашиваться от страха, Саня скомандовал и аквамарин покатился по асфальту, подпрыгивая и отскакивая от маленьких ухабов.

Находившийся в песке монстр остановился. Новая жертва, которая бежала вглубь «тоннеля любви» была глупа и быстро замедлялась. Развернувшись, монстр стал рыть в сторону катящегося аквамарина. Монстр даже услышал, как один из пони закричал «бежим», однако был слишком увлечён жертвой бегущей вглубь тоннеля.

«тоннель любви» обрывался слишком резко, поэтому выбежавшим из него бойцам стало немного дурно от неожиданно открывшегося свободного пространства. У Макса закружилась голова, и он не в силах удержать равновесие встал на четыре копыта, Док и Федя сделали несколько шагов в сторону и упали набок, а Саня оттолкнулся от асфальта и упал в бок, оказавшись за насыпью. Лишь одноглазый, будучи устойчивым к воздушным перегрузкам как пегас, развернулся, и, сняв СВД начал целится в камень, уже остановившийся и лежащий на песке.

Землеройка превосходила любого из группы по росту. Огромные сросшиеся передние лапы были больше похожи на лопаты, а задние имели крюкоподобные когти. Тело землеройки тоже было похоже на рыболовный крючок, и начиналось с огромной головы, явно не соответствовавшей размерам тела. Длинный ряд мелких зубов в пасти истекал слюной, а короткий хвост, больше похожий на обрубок, распушался и сжимался в непонятных конвульсиях. В полете тело землеройки не вытянулось, а скорее совсем наоборот, скрутилось ещё больше. Ещё не осознав, что её обманули, она летела в сторону камня, как и пуля, выпущенная из СВД одноглазым.

Взрыв, созданный при повреждении заряженного камня, озарил небо тысячами молний и оглушил Пустошь раскатом тысячи громов. Тысячи молний рванули из «тоннеля любви» во все возможные стороны, поражая песок и землю разрядами необычайной силы. Лежавшие на песке за насыпью бойцы вжимались в стены и закрывали глаза копытами от нестерпимого света. Взрыв длился всего несколько секунд, но тем, кто прятался за насыпью, это казалось вечностью.

Наконец громовые раскаты стихли, однако те, кто ещё несколько секунд назад вжимались в насыпь с надеждой, что все обойдётся, не могли этого понять, так как уши и глаза ещё не восстановились после произошедшего.

Макс лежал на песке и пытался понять, жив он или уже умер, поражённый разрядом в несколько тысяч вольт. Зрение по-прежнему не адаптировалось и показывало лишь белизну, чистую, как новая скатерть, и даже чище.

Но вот зрение начало проступать и Макс стал различать в белизне линию горизонта, верх которой был явно светлее, чем низ. Понемногу начали проступать очертания облаков и песчаных барханов, что позволило точно отделить низ от верха. Вскоре черты окружающего мира начали наполняться цветом, и мир стал приобретать тот вид, каким видел его Макс до взрыва.

Слух возвращался не так скоро как зрение. К тому моменту, как стали видны рухнувшие фонарные столбы вдоль дороги, гул в ушах не изменился и даже не думал исчезать.

Когда зрение полностью вернулось к Максу, он попытался подняться, и после нескольких неудачных попыток ему это удалось. Автомат Макса лежал рядом, но он решил пока его не трогать, все равно, если противник решит напасть то Макс его не услышит. Вставать на два копыта смысла не было, так как организм ещё не полностью отошёл от встряски.

Оглядев всех присутствующих, Макс увидел, что все лежали с открытыми глазами, растянувшись на земле. Ближе всего к Максу лежал одноглазый, который вовремя успел уйти от взрывной волны, но который не успел сгруппироваться и был контужен больше остальных, и теперь лежал, уставившись в песчаную стену. Он тяжело дышал, шерсть стояла дыбом, а повязка сползла с глаза, открыв пустоту глазницы. Макс потянулся и дотронулся до его спины. Демидович напрягся и завертел головой во все стороны, стараясь понять, кто его только что тронул. Не в силах увидеть того, кто это сделал, он открыл рот и что-то прокричал, но Макс не услышал его, так как слух ещё не восстановился. Тогда Макс аккуратно, стараясь раньше времени не беспокоить его, сдвинул повязку обратно на глаз. Демидович опять что-то прокричал, на Макс его вновь не услышал. Оставив одноглазого, Макс двинулся дальше осматривать своих товарищей.

Федя и Док лежали рядом с открытыми ртами и всматривались в песчаную даль Пустоши. Усы старика были засыпаны песком, а челюсти Феди пытались сомкнуться, но постоянно натыкались на маленький камушек и раздвигались. Когтём протеза Макс убрал камень, и боевой товарищ смог сомкнуть челюсти, однако, почувствовав странный привкус во рту, скривился и сплюнул. Посмотрев на старика и убедившись, что он дышит, Макс огляделся и увидел Саню, вжимающегося в стену насыпи по другую сторону дороги. Макс стал переходить через дорогу и решил глянуть на то место, где раньше был «тоннель любви».

О том, что здесь когда-либо был песок, можно было догадаться только по его наметённым остаткам. От взрыва песок оплавился и превратился в стекло, создав зеркальный «тоннель любви» который выглядел явно красивее, чем его песчаная версия. Стены нового «тоннеля» были вогнуты внутрь, отчего зеркальное изображение в них растягивалось и приобретало причудливые формы. На том месте, где была землеройка, не было даже пепла от мутанта, а было новое, молодое физическое завихрение называемое «разрядником». Когда ни будь этот «разрядник» создаст из подручных минералов камень и зарядит его своей силой увеличенной в сотни раз, возможно даже превышающей силу того взрыва что когда то породил его самого, чтобы его могли продать ходоки или взорвать, точно так же как это сделали бойцы группы «Сокол» и оборотень-перевёртыш.

Протезы Сани сжимали автомат со всей силы, и Макс даже побоялся приближаться к нему, боясь, что тот начнёт стрельбу. Макс не ошибся. Видимо сосредоточившись на тактильном ощущении мира, он стал чувствовать окружающее его пространство посредством вибрации как та землеройка, когда находилась под грудой песка. Как только Макс сошёл с асфальта, Саня встал и направил ствол на невидимую в белизне цель. Ожидая подобной реакции Макс при помощи рога поставил автомат на предохранитель и продолжил движение к Сане. Тот попытался когтём протеза нажать на спуск, но ничего не вышло, и он стал искать предохранитель. Максу этого было достаточно, чтобы выдернуть из автомата рожок и вытащить уже поданный патрон из патронника, передёрнув затвор, тем самым обезоружив напуганного товарища. К тому моменту, как затвор был передёрнут в боевое положение, Саня лишился вставленного рожка и всего боекомплекта, закреплённого на бронежилете. Осознав, что ничего невидимому противнику он сделать не может, Саня что-то прокричал, но оглушённый Макс опять ничего не услышал. Решив, что придётся ждать, пока к товарищам вернётся хотя бы зрение, Макс вернулся за своим автоматом, и встал в дозор.

Солнце перекатилось за вечер и теперь уверенно катилось к закату, а Макс сидел на обочине асфальта с висящим в воздухе автоматом и размышлял:

«Почему я отошёл от взрыва быстрее всех? Саня более подготовленный боец чем я, и гораздо более физически развитый. И если я чем то отличаюсь от остальных, то почему у меня восстановилось только зрение? Надо будет спросить Дока, не проводил ли он надо мной каких либо экспериментов, прежде чем поставить на два копыта»

Когда солнце приблизилось к горизонту настолько, что окрасило небосвод в красный цвет, товарищи Макса стали подниматься с земли. Первым поднялся Саня, который сразу стал что-то орать. Слух Макса к тому моменту немного восстановился, и он смог разобрать речь товарища. Саня матерился на Макса благим матом, пытаясь сказать, что оставлять товарищей лежать на песке очень опасно. Макс решил не надрывать связки и не отвечать почти оглохшему товарищу. После Сани на копыта встали Федя и Док, которые, никак не прокомментировав ситуацию, стали рассматривать местность.

Наконец, поднялся Демидович. Для того, кому досталось больше остальных, он держался молодцом. Зрачок глаза сузился, не то от страха, не то от каких либо других эмоций появившихся в его голове после взрыва, и бегал из угла в угол глаза, пытаясь что-то разглядеть. Увидев стоящих неподалёку товарищей, он подошёл к ним и закричал: «Я кажется, оглох!». В ответ на его крик, Док повернулся к стоящим и жестами стал просить всех встать в ряд. Повинуясь, все встали спиной к насыпи и, переглядываясь, думали каждый о своём. Никто не знал, что старик предпримет и почему он попросил всех встать в ряд.

Вопреки странным предположениям, Док не стал расстреливать своих товарищей, а подошёл к ближайшему от себя Феде и соприкоснулся своим рогом с его рогом. Рог засветился, и небольшой пучок света перешёл на рог Феди и ушёл вглубь его головы. После того, как пучок вошёл внутрь головы оборотня-перевёртыша, тот видимо что-то почувствовав, дотронулся до неё копытом, поморгал и начал топтаться на месте, стараясь издать как можно больше шума. Следующим в ряду стоял Саня и как-то странно поглядывал на топчущегося Федю. Однако когда пучок света вошёл в его голову, он снял автомат и стал стучать по нему протезами, как и оборотень, стараясь сильнее шуметь, чтобы проверить восстановившийся слух. Макс был следующим.

Приятное тепло разлилось по голове Макса, когда пучок света вошёл в неё и восстановил слух. Первое что сделал Макс, когда почувствовал что вновь окреп, это встал на два копыта и стал раскачивать головой из стороны в сторону, проверяя состояние вестибулярного аппарата.

Одноглазый сидел на песке, не в силах самостоятельно подняться. Когда к нему подошёл Док, Демидович поднял голову, и, придерживая её копытом, стал что-то жалобно шептать. Старик склонился над ним и повторил ту же операцию, что и с остальными. Через несколько секунд на асфальт вновь встал тот одноглазый, которого Макс знал, а именно сосредоточенный и не выражающий эмоций.

-Ну что? Мы задержались. Двинули дальше если все в норме — единственное что он сказал, выбравшись на асфальт.

-Быстро же ты меняешь свои маски.- С ухмылкой сказал Саня, разворачиваясь на восток.

-На что это ты намекаешь? – голос одноглазого резко изменился и приобрёл агрессивные нотки.

-А на то, что ты только притворяешься таким спокойным и непробиваемым. Как только мозги тряхануло так ты сразу на землю и не двигаешься.

-Во-первых, меня контузило больше чем остальных и я рад, что не ослеп на второй глаз, а во-вторых, я что-то не видел, что ты сразу поднялся и принялся помогать.

-Да ты ничего и не видел, потому что валялся на песке беспомощным.

-Повторюсь, что меня контузило больше остальных. Если тебе не на ком срывать злость, то просто помолчи.

В ответ Саня лишь фыркнул носом и пошёл вперёд. Его сразу стал догонять Док, затем на восток выдвинулись Федя и Макс. Замкнул колонну недовольный Демидович, который всю остальную дорогу тихо бормотал себе под нос: «да я ему жизнь спас, а он даже спасибо не сказал…»

---

Солнце перевалилось за высокий бархан, и Пустошь погрузилась во тьму. Однако даже на фоне беззвёздного неба чёртов бункер был виден за сотню метров. Возвышаясь над пустыней защитным бункером, напоминающим ДОТ и будучи огороженным колючей проволокой, он производил впечатление дремлющего титана, готового в любой момент пробудиться и уничтожить любого, кто потревожит его сон.

Входом в бункер служили большие заваренные ворота с рисунком черепа и приоткрытая толстая дверь с вентильным замком. Перед воротами и перед дверью вдоль небольшой тропинки стояли таблички с разными изображениями, но с примерно одним содержанием, указывающим ходокам на необходимость вернуться.

Из всех пятерых копыта не ходили ходуном только у Демидовича, который перестав бормотать, успокоился и больше не произнёс ни звука. Будучи напуганным неизвестностью того, что происходит внутри чёртового бункера, Макс встал на четыре копыта, но даже тогда удержать равновесие ему было трудно. Макс надеялся, что в бункере по-прежнему живут оборотни-перевёртыши, и что им придётся столкнуться с более-менее цивилизованными существами. Однако не давали покоя слухи, ходившие вокруг этого места. Из головы Макса не выпадали фотографии скелетов, которые часто находили неподалёку от бункера и рассказы о том, что даже мутанты обходят это место стороной. Впервые за свою карьеру ходока Макс захотел попасться на переносе камней через заградбарьер вместо того, чтобы стоять рядом с самым неизвестным местом в Пустоши.

Видимо, такие же мысли не давали покоя и остальным. Саня протезами царапал песок и прерывисто дышал. Федя прижал к телу крылья до такой степени, что казалось, они продавливали кожу. Док даже не старался скрыть своего страха и дрожал как осиновый лист. Каждый думал о своём, но мысль развернуться и удрать, провалив возложенное партией задание, посетила каждого неоднократно.

Первым на тропинку к двери вступил одноглазый. «Блаженное неведенье!» пронеслось в голове Макса, и поскольку он стоял следующим в образовавшейся линии, он двинул следом, превозмогая дрожь в коленях.

«Разворачивайся», «здесь нечего ловить», «не глупи, жизнь дороже» и подобные таблички торчали из песка, ещё больше пугая и напрягая. Однако выбора не было. Словно маленькие жеребята, во главе с бесстрашным одноглазым, вооружённая автоматами группа двигалась в сторону открытой двери с вентильным замком

Расстояние до двери сокращалось быстро, несмотря на то, что воздух вокруг становился ватным и замедлял все происходящее вокруг. Чтобы унять дрожь в коленях Макс вдохнул поглубже и передёрнул затвор автомата. Как не странно, холодная сталь висящего в воздухе автомата придала уверенности и помогла Максу ненадолго унять дрожь в коленях.

Дрожь и испуг вернулись, как только Макс дошёл до двери, около которой уже стоял одноглазый. Дверь была приоткрыта, и Макс заглянул внутрь. На несколько метров вниз уходила лестница, а дальше наступала кромешная тьма. Оглянувшись и увидев, что товарищи готовы пропустить его вперёд, Макс засветил свой рог и стал протискиваться в щель. Дверь не двигалась и даже не издала никакого звука, когда Макс попытался открыть её пошире.

Лестница вела глубоко вниз и когда группа спустилась на первую лестничную площадку, дверь на улицу была уже не видна. Рога Макс и Дока давали слишком скудное освещение в кромешной темноте, и чтобы держаться в освещённой зоне приходилось иногда практически прижиматься вплотную друг к другу.

На лестничной площадке обнаружилась дверь, но не такая как та, что впустила группу в бункер, а обычная деревянная, набухшая и бугристая от влаги и времени.

-Нам сюда? – спросил Макс Демидовича, пока Док и остальные брали оборону на площадке.

-По плану здесь находится бухгалтерский отдел. Здесь должны лежать отчёты о том, что происходило с объектом в последние его часы. Вернёмся сюда, когда пойдём назад.

-Если пойдём вообще – ответил из темноты голос, который Макс не смог отнести ни к одному члену группы, однако который точно принадлежал кому то из них.

Группа продолжила спуск, и ведущим в ней стал Док, рог которого давал большее освещение, нежели синий рог Макса.

Эхо от копыт по бетонному полу расходилось во все стороны и если в бункере кто то жил, то он точно уже услышал идущих к нему гостей. Следующая лестница была направлена в противоположном направлении той, которая вела от входа. Перила лестницы давно растрескались и сыпали краской, когда кто-то случайно задевал их хвостом. Стены заплесневели, и от их влажности было трудно дышать. Однако ничего необычного или страшного пока не происходило.

Вторая лестничная площадка так же имела дверь, однако эта дверь была железной со старым карточным замком.

-Второй ярус – прокомментировал Демидович – места собраний персонала. Точки послерабочего отдыха, казармы, квартиры, столовая, арсенал. Ничего нужного нам. Пошли дальше.

-А что, учёные не покидали бункер и жили тут – поинтересовался Федя.

-Бункер способен существовать даже в условиях ядерной зимы. Если бы на современную Пустошь сбросили бы обычную ядерную бомбу, то нам бы не пришлось сейчас сюда спускаться.

И все вновь начали спускаться дальше, и Макс вновь стал ведущим. Подобная «чехарда» давала передышку тому, кто был раньше ведущим от давящей обстановки бункера.

Копыта Макса громко хлюпнули в странной массе, и он растянулся на лестнице, в последний момент ухватившись за перила, и не продолжив падать.

-Что случилось? — сразу донеслось сзади.

-Все нормально — ответил Макс, поднимаясь, а потом добавил – что это?

В тусклом свете рога было видно, как бетонные ступени пропадают в чёрной хлюпающей массе, которая устилает пол дальше насколько хватает взгляда.

-Приехали – сказал Федя. – Гнездо. Они уже знают, что мы здесь. Лучше опустить автоматы. Если откроем пальбу — не успеем даже крикнуть, как умрём.

-Надеюсь, ты не ошибаешься – поднимаясь и вешая автомат на спину, ответил Макс.- будьте осторожны, эта масса скользкая.

Под копытами захлюпало так, будто странная чёрная масса состояла из теста. Тусклый свет рога Макса, так же как и его копыта завязал в чёрной массе и уменьшал просматриваемую дистанцию ещё сильнее. Стены так же были покрыты чёрной массой, и приближаться к ним было как минимум противно. Как ведущий Макс постоянно проверял каждую ступеньку на наличие нежелательных поверхностей и скорость спуска заметно снизилась. Несколько раз обернувшись и увидев, что состав группы по-прежнему полон, он продолжал спуск в старый бункер.

Наконец лестничная площадка с дверью была достигнута. Вот только на площадке не было двери как на прошлых двух, а была чёрная стена, уходящая высоко вверх.

-Ничего не понимаю – сказал одноглазый, подходя к чёрной стене – здесь должен быть вход в производственный отсек. Где дверь?!

-Нам разве сюда надо? – так же подходя к стене, спросил Макс.

-Нет. В производственном отсеке находиться все, что необходимо для выживания бункера. Там теплицы и сады с селекционными лабораториями. Мне просто интересно, куда делась дверь?

-Дверь никуда не делась – встрял Федя – она находиться за биомассой. Мы используем её для размягчения породы, чтобы было легче её рыть.

-Если нам здесь ничего не нужно, то давайте спускаться дальше – сказал Док, становясь ведущим на краю площадки.

-Не надо нам дальше – ответил Федя с облегчением в голосе.

-Что ты имеешь ввиду?

-А вы прислушайтесь.

Все прислушались к тишине бункера. Ветер не нарушал гробового молчания, и было слышно лишь дыхание. Никто из присутствующих не понял, о чём говорит оборотень-перевёртыш. Все были готовы уставиться на Федю с непониманием, как вдруг нашло озарение.

Дышащих на лестничной площадке было слишком много. Тихое, почти неслышное дыхание доносилось от стен и снизу, оттуда, куда уводила лестница. Тех, кто дышал было в разы больше чем тех которые пришли сверху. В свете рога Макса на углу площадки блеснул белый оскал, и сверху стало слышно частое хлопанье маленьких крыльев.

-Ну всё! — прошептал Саня — Баста!

Оборотни-перевёртыши рванули на группу со всех сторон, и через секунду свет от двух единорогов скрылся во тьме. Первое, что почувствовал Макс – это то, что на голову натянули мешок, и стало тяжело дышать. Макс пытался сопротивляться и даже встал на два копыта, но резкий толчок маленького тела в живот повалил его на пол, лишив возможности продолжать бой.

Преимущество было явно на стороне атаковавших, и в результате бой продлился не более полуминуты. Когда все стихло, когда пленным связали копыта, послышались голоса очень похожие на голос Феди:

-Такие же, как и все – говорил один голос – с чего бы королеве просить доставить живыми всех. Может, шлёпнем одного?

-Я тебя сейчас шлёпну — отозвался точно такой же голос – если королева сказала надо, значит надо! Отдадим ей сначала синего, он вроде бы молодой, ей должно понравиться.

-А этот вроде бы наш. Вы чего его связали – встрял ещё один оборотень-перевёртыш с Фединым голосом.

-Ты ещё в капсуле был, когда он покинул гнездо. Не представляю, какие ужасы могут быть там наверху, что он решил вернуться. Он ведь знает, какие у нас порядки.

-Какие у нас порядки я прекрасно знаю — раздалось глухо около Макса – мы пришли к королеве добровольно! У нас задание от генерального секретаря! От этого зависит судьба СРП!

-А ну заткнись! – крикнул на Федю один из говоривших и послышался звук ломающихся костей. – Если бы не приказ королевы, я бы прямо тут тебя сожрал бы. Ладно, потащили их.

Кроме стонущего Феди, никто из присутствующих не подавал голоса, когда их потащили вниз по лестнице. Постоянное ударение о ступени, пусть и покрытые биомассой не давало Максу сосредоточиться и подумать. Да и постоянное дыхание оборотней-перевёртышей больше похожее на шипение не позволяло задуматься над происходящим, поэтому Макс стал считать ступеньки. Но и в этом случае, сбившись на тридцатой, Макс решил не забивать голову тем, что ждёт его перед смертью, или что там придумала для него королева чёрнотелых воинов.

На следующей лестничной площадке шуршание мешков о мягкий пол прекратилось, и оборотни-перевёртыши вновь заговорили:

-Вот почему для этих целей не взяли здоровяков из шахт биомассы. Они-то точно бы не мучились, таща такой груз.

-А ещё я хотел бы узнать, почему нам не выдали командира, и почему это бойцы охраны королевы ноют, как будто только что из капсулы вылезли?

-Понял-понял, молчу. Но может, хотя бы через шахту их спустим? На повозке все быстрее.

-Ладно. Потащили их к линии сообщения. Только аккуратно, нас не должны заметить.

И пятерых пленников вновь потащили по чёрной массе в глубины бункера, только не пол лестнице, а через дверь на лестничной площадке. Макс рёбрами почувствовал, как его перетаскивают через порог, а через секунду услышал стон Феди. Тот, что врезал ему по рёбрам явно не пожалел сил и ненависти для того, кого раньше называл братом.

Помещение, находившееся за дверью, насквозь пропахло бензином и это чувствовалось даже сквозь плотный мешок. Помещение было наполнено звуками, в нем что-то постоянно скрипело и жужжало, но не громко. Звуки были машинного происхождения — на этаже располагался транспортный узел бункера.

Пленников вновь оставили в покое, когда принесли их к большому, но не видимому из мешка механизму, который булькал и хрипел, выдавая наружу отвратительный запах разбавленной солярки.

-Эй, там, на транспорте! – заорал один из оборотней-перевёртышей, стуча копытом по железной конструкции — у нас срочный груз к королеве!

-Надеюсь что это действительно что-то важное, иначе я заставлю вас лично толкать машину обратно! – отозвалось откуда-то из недр дребезжащей машины.

-Рабочий! Ты не борзей! Мы — солдаты её величества и ты обязан нас слушаться!

-Я – рабочий линии сообщения! Надеюсь вам не надо объяснять, что станет с гнездом, если доверенные нам территории встанут!

-Ладно! Не наезжай! Просто это действительно очень важный груз!

-Кидайте их в кузов и держите покрепче! шестой уровень встретит вас через несколько минут!

Макс почувствовал, как отрывается от пола и двигается ещё ближе к пыхтящей машине. Не особо церемонясь с «ценным грузом» его швырнули в кузов транспорта, а сверху набросали остальных. Рухнувший на Макса Федя закричал от боли, но его крик сорвался на хрип.

Машина тронулась и, развернувшись, поехала под уклоном вниз. Тряски не было, однако все лежавшие с мешками на головах разлетелись по углам кузова. Запах разбавленной солярки опускался вниз, вследствие чего дышать в кузове было просто нечем. В первый поворот водитель вошёл, не сбрасывая скорости, и в кузове все вновь слетелись в кучу около борта. Неожиданно машина сбросила скорость и поехала накатом, постоянно притормаживая. Вокруг неё сразу же послышались разговоры и вопросы. Плотная толпа обступила машину, и та остановилась. Один из конвоиров стал кричать:

-Братья и сестры! Срочный груз для королевы! Расступитесь, пожалуйста! повторяю! срочный груз для королевы! Расступитесь и позвольте машине проехать.

-Хватит врать! — закричал кто-то из толпы.- Когда народ увидит настоящие чувства?! Когда нас перестанут пичкать этой синтетической дрянью?!

-Мы делаем всё возможное для налаживания подачи чувств в гнездо! Сохраняйте спокойствие и дайте машине проехать!

-Долго ли мы ещё будем терпеть голод!? Когда нам позволят самим выходить на поверхность?! — не унимался кто-то из толпы.

-Братья и сестры! Если бы королева была уверена в безопасности поверхности, вас бы давно выпустили! Мы вместе должны перетерпеть бесчувственное время. Вернитесь на свои рабочие места и дайте машине проехать.

Больше никто из толпы не кричал. Толпа отступила от машины и вновь стала слышна обычная возня. Машина покатилась дальше.

Придавленный товарищами, с мешком на голове, Макс задумался над тем, что услышал:

«Ничего себе. Народу здесь не сладко. Голод, монархия и матриархат. Не представляю, какую власть может держать королева, что при её упоминании рассасываются все митинги. И меня ещё первого к ней кидают. Наедине с тираном… если она так обращается со своим народом, мне страшно представить, что она сделает со всеми нами».

Машина вновь круто повернула, но на этот раз сначала, полностью остановившись. По сторонам от машины по-прежнему переговаривалась толпа, видимо, ехали через заселённую часть гнезда. Кто-то переговаривался, кто то насвистывал музыку, а кто-то громко что-то жевал, отчего создавалось впечатление, что машина катиться по обычной улице обычного города.

Наконец машина остановилась. Всех стали вытаскивать из кузова и снова сваливать в кучу на чёрную биомассу. Один из конвоиров отдал приказ: «так, этого стонущего — в лазарет, подкрасьте мордочку, чтоб перед королевой не стыдно было, а этого синего — к королеве. Остальных в камеру ожидания. Выполнять».

Макса сразу же схватили за копыта и, оторвав от противного пола куда-то понесли. Вокруг уже не было толпы, а стояла мертвенная тишина, которую нарушали только хлопанье крыльев несущих и их тяжёлое дыхание. Несколько раз они останавливались, чтобы перевести дыхание, но это происходило молча, и ничего интересного от них Макс не услышал. Он уже мысленно подготавливал себя к встрече с королевой, мысленно перебирая все возможные варианты развития событий. Не представляя, как должна выглядеть королева, воображение Макса строило самые причудливо-уродливые варианты, основываясь на внешности Феди. Перед глазами появлялись и огромные черные черви с щупальцами, и паукообразные пони и даже непонятные куски массы растекающиеся по полу и липнущие к потолку. Обязательным атрибутом королевы были дыры, покрывающие всё тело.

Но вот несущие остановились, и некоторое время просто висели в воздухе, видимо чего то ожидая. Через некоторое время скрипнула стальная дверь, и несущие немного пролетев дальше, опустили Макса на пол, после чего удалились. Дверь скрипнула во второй раз, после чего тишина поглотила все вокруг.

Лёжа уже не на биомассе, а на бетонном полу Макс ждал, что кто-нибудь поможет ему выбраться из мешка, однако никто не подходил к связанному единорогу. Полежав несколько минут и осознав, что никто не придёт на помощь, Макс стал брыкаться и пытаться распутать верёвки на копытах. Верёвки были перевязаны слишком туго, и Макс решил оставить это дело. С помощью рога Макс снял мешок с головы и огляделся.

Помещение было большим, круглой формы с двумя рядами колонн, затемнённое ближе к стенам и освещённое ближе к центру. В центре помещения стоял трон, состоящий и белого металла и обитый в центре мягкой тканью, закреплённой на биомассе. Позади трона, между колонн проглядывались предметы интерьера: туалетный столик, раковина, стулья, стол и большая двуспальная кровать. На столе в корзинке лежали фрукты, и стояла ваза с красными розами.

С помощью рога Макс развязал узлы на копытах и, поднявшись, огляделся, ища в помещении кого-либо кроме себя. Чувства, что кто-то следит за ним, не было. Макс обошёл помещение по периметру, заглянул за каждую колонну, прислушался, но никаких признаков жизни не нашёл. Подойдя к столу и взяв в протезированное копыто яблоко из вазы, Макс сел за стол и повертев в руках плод, сказал куда-то в пустоту я издёвкой, зная, что никого в помещении нет:

-Что-то вы гостей совсем не встречаете. Стол накрыли, цветы поставили, а выйти поздороваться не хотите. Я кстати пожаловаться хотел, у вас к гостям плохо относятся.

-А мне может быть нравиться за вами наблюдать. – Донёсся сверху ответ.

Занесённые для откусывания челюсти остановились, зрачки сжались до размера булавочной головки, сердце заколотилось, как отбойный молоток, а на лбу проступил пот. Макс забыл, как говорить и просто сидел с открытым ртом и яблоком в копытах.

Чёрная тень кляксой сползла по колонне немного правее от трона и скрылась за ней.

-Что же вы замолчали? Что вас смутило? — донёсся из-за колонны приятный голос.

Макс лишь медленно повернул голову на голос и выронил яблоко из копыта. В ответ из-за колонны послышался звонкий смех, разлетевшийся по помещению многогранным эхо. Этот смех вколотил сердце Макса в задние копыта и туда же отправил все остальные органы.

-А я думала, что у нас получится более объёмная беседа – расстроенно сказала хозяйка помещения и вышла из-за колонны.

Вопреки воображению Макса королева оборотней-перевёртышей выглядела вполне естественно: на длинных и тонких копытах располагалось худощавое тело с оранжевыми мушиными крыльями и длинным оранжевым хвостом. На длинной шее располагалась голова с рогом, оранжевой гривой и оскаленной пастью, внутри которой сияли белизной клыки. Дыры присутствовали, но только на копытах. Единственное что в королеве было странным – это наличие вместо левой части морды белой железной маски с красной лампочкой на уровне глаза.

-Я вижу, что вы не очень настроены на разговор. – Заговорила она, высунув длинный язык и облизнувшись – Тогда думаю, что нам стоит сделать все по быстрому и умертвить тебя.

Сказанное королевой вывело Макса из ступора и заставило заговорить:

-Простите – начал он сбивчиво – что вы имеете ввиду под словами «сделать всё»?

-А ты сам-то как думаешь? — ответила она, состроив гримасу удивления, и красная лампочка странно моргнула. – Наши жизненные силы зависят от постоянной подпитки эмоциями других существ. Разумеется, мы выживаем благодаря тому, что питаемся мясом, но эмоции – это нечто неземное и великолепное. Я заполучу твои эмоции и раздам их своему народу, а твоё тело либо съем, либо отправлю в инкубатор, чтобы забрать ненужные мне эмоции.

-Вы так заботитесь о своём народе, а они ругают вас, говорят, что при вас живётся плохо.- Уверенность понемногу возвращалась к Максу, и он даже пытался смотреть королеве в глаза.

-Это все потому, что в Пустоши не так много глупцов, отваживающихся соваться в наше гнездо. Но всё же благо, что есть такие как ты и твои друзья. Мы насытимся на некоторое время, и мне этого хватит, чтобы вся Пустошь склонилась передо мной.

Говорила она спокойно и уверенно, медленно приближаясь к столу.

-Пятерых пони вам достаточно для того, чтобы подмять под себя Пустошь?

-Ты ведь недавно был за периметром? – вдруг спросила она.

-Откуда вы это знаете?

-Я даже отсюда чувствую, как от тебя пышет эмоциями. Ходоки так не могут. У них одни деньги на уме. А у тебя по-другому. Ты с Большой Земли, где правят другие законы и где эмоции наполняют мир.

-На всей территории СРП действуют одинаковые для исполнения законы СРП… — начал было Макс.

-Молчи! – оборвала она его и в два прыжка оказалась около стола.- Не слова больше. Приступим!

Макс со свей силы оттолкнулся от пола и, слетев со стула, пополз в сторону колонны. Это только раззадорило королеву, и она снова залилась своим звонким смехом.

-Все вы сначала боитесь. Не бойся, больно не будет!

Стараясь не оборачиваться, Макс завернул за колонну. Но как только он оказался за гранью колонны, сразу пересёкся взглядом с ожидавшей его там королевой.

-Неужели ты думаешь скрыться от меня в моём доме? – оскалив зубы, сказал она.

-У нас к вам дипломатическая миссия. Нам нужны разработки, создаваемые в этой лаборатории. Это прямой приказ генсека.

-Генсек получит разработки, однако только один из вас отнесёт их ему. Я не собираюсь отпускать такой подарок.

Макс оттолкнулся назад, насколько хватило сил, и упёрся в стену. Королева сделала несколько шагов вперёд и вновь заглянула вставшему на два копыта Максу в глаза:

-Зачем ты убегаешь? Сбежать отсюда тебе не удастся, а оттягивать неизбежное всё время тебе не под силу.

Будучи прижатым к стене и не имея дальнейшего плана действий, Макс испытывал неимоверный страх перед дальнейшими действиями королевы. Красный глаз-лампочка сквозь темноту глядел прямо в душу, сковывая и выедая органы. Макс закрыл глаза, когда зубастая пасть стала приближаться, и стал ждать.

Неожиданно страх отступил. Холодные внутренности перестали чувствовать на себе чей-то страшный взгляд, и наступило даже некоторое блаженство. Макс открыл глаза. Королева по-прежнему смотрела на него в упор, но страха не было, напротив, Макс удивился своим прошлым действиям.

-Что вы сделали?

-Забрала твой страх. Очень сложно забирать чувства, когда цель постоянно убегает.

Макс от услышанного должен был испугаться, однако он ничего не почувствовал, лишь какая-то непонятная пустота внутри занимала место, где был страх.

-И что теперь – спросил Макс слегка удивлённо.

-Буду забирать остальные твои чувства, и поскольку ты теперь не бегаешь, предлагаю присесть и поговорить.

-Ага, спешу и падаю! Товарищ королева, может сначала вы передадите генсеку интересующую его информацию, а потом заберёте мои чувства?

-А ты я смотрю хам. Ну, это мы исправим. А насчёт своего задания не волнуйся, генсек получит всё необходимое.

-А где гарантии? – лишившись страха Макс, был готов лишь копытами сцепиться с королевой.

-А тебе они не понадобятся, когда твой труп будут доедать мои подданные.

Макс собрался сказать, что то очень язвительное в сторону королевы, однако желание спорить неожиданно пропало, уступив место такой же пустоте, какая уже была на месте страха. Королева глядела на Макса пытающегося что-то сказать и смеялась своим заливающим все помещение смехом. Глядя в оскаленную пасть королевы, Макс стал злиться на то, что она просто играет с ним, как с игрушкой.

-Если тебе так хочется забрать мои эмоции, то делай это без издевательств. – Огрызнулся он, стиснув зубы.

-Какой же ты скучный – протянула она – ты и в правду такой зануда как я думала.

-Ты что, всё про меня знаешь, чтобы так говорить?

-Я знаю всё про тебя и про твоих друзей. Знаю, что ты ищешь шпиона в своей группе, и на кого падают твои подозрения. Спешу тебя обрадовать, что твои опасения ложны.

-Если ты и правда все знаешь, расскажи мне кто шпион!

-А у тебя красивые глаза.

-Прекрати увиливать!

-А что ты мне сделаешь, если я не прекращу? – с издёвкой спросила королева, и взглянула на Макса прищуренным взглядом.

Злость наполнила все существо Макса, и он перешёл в активное наступление. В несколько прыжков оказавшись у стола и схватив стул за спинку, Макс вбежал на середину помещения и замахнулся для того, чтобы ударить королеву. Стул разлетелся вдребезги о пол, не найдя цели. В последний момент королева взлетела под потолок, растворившись в его не освещённости, и пропав с глаз Макса. С остатками спинки стула в копытах Макс стал искать королеву на потолке, но та абсолютно сливалась с фоном.

-Покажись! – закричал Макс, истерично размахивая спинкой от стула и озираясь.

Пулей вылетев из темноты потолка, королева за секунду оказалась за спиной Макса. Нутром почувствовав неладное, Макс резко развернулся, чтобы наотмашь ударить противника, однако получил мощный тычок в грудь и рухнул на пол, выронив в полете остатки стула. Королева встала над Максом и, опустив свою голову к его уху прошептала: «Ты дерзкий и наивный, если вправду надеялся победить меня стулом».

Злость исчезла, как исчезли ранее остальные чувства. Пришла полная апатия. Макс разжал протезы, после чего взглянул на королеву. Здоровый её глаз светился от радости победы и даже истончал непонятное оранжевое сияние. Ещё раз взглянув на Макса, она закатила глаза и поднялась в воздух быстро перебирая крыльями.

-Ты не представляешь, какое блаженство я сейчас испытываю – летая по кругу спиной вниз с закрытыми глазами, говорила она.

-Рад за тебя – потеряв всякое желание сопротивляться, ответил Макс. – может теперь убьёшь меня.

Королева остановилась, опустилась на пол, подошла к Максу и взглянула на него сверху добрым и успокаивающим взглядом.

-Конечно, я убью тебя, но сначала я заберу у тебя последнее нужное мне чувство.

-И какое же? – пустота внутри Макса заставляла его относиться к своему будущему безучастно.

Королева вновь наклонилась к уху Макса и прошептала:

-Любовь.

Макс резко поднялся. Пусть чувства покинули его, но желание бороться появилось вновь. Любовь было последним, что Макс хотел отдать, и именно это заставило его вновь вступить в борьбу. Королева взглянула на него сверху вниз и вновь стала говорить:

-Видимо, добровольно ты мне ничего не отдашь?

-Любовь – всё, что у меня осталось. Тебе не удастся её забрать. – Голос Макса не выражал эмоций, но сжатые протезы говорили о готовности к борьбе.

-Пока ты пытаешься меня остановить – глаз королевы странно блеснул – я уже забралась в глубины твоей памяти и выведала самые сокровенные твои секреты о любви.

-Ты врёшь!

-А ты сам посмотри – сказала королева, и свет от её рога стал заполнять помещение. Макс закрыл глаза, а когда открыл, очутился совсем в другом месте.

В обычном московском дворике стояла тёплая августовская погода. На площадке для жеребят было практически пусто, лишь около песочницы на скамейке сидели два жеребёнка-пионера – синий единорог и жёлтый пегас — и о чём-то беседовали:

-Как думаешь – говорила она – что будет, если советское правительство проиграет? Что станет с нами, и со страной.

-Думаю, что ничего хорошего – отвечал он – отец говорил, что наша страна не способна встать на капиталистический путь развития, хоть и теперешнее советское правительство не старается что-то сделать. Я надеюсь, что всё обойдётся.

-Я тоже надеюсь. Стой! Ты слышишь?

Единорог прислушался. Со стороны шоссе в их сторону что-то двигалось, лязгая металлом и ревя дизельным двигателем. Пегас соскочила со скамейки, оставив на ней свой рюкзак, и побежала к шоссе. Единорог соскочил и побежал следом.

По шоссе в сторону центра ехали танки. На них развивались красные знамёна, однако едущие на броне солдаты были напуганы и не понимали, что происходит. Редкие машины, проезжающие по шоссе отъезжали на обочину, видя на пути стальных исполинов. Один из солдат, сидящий на броне, покрутил головой и увидел рядом с дорогой двух пионеров, наблюдавших за движением танков. Пионеры тоже заметили солдата и взглянули ему прямо в глаза. Их взгляды были похожи, потому что в них не было понимания происходящего. Всё вокруг куда-то двигалось, но толком объяснить никто ничего не мог. Смотря в глаза двух пионеров и не находя ответы на их немые вопросы, солдат молча отвернулся и вскоре скрылся из виду, уехав к центру столицы.

-Они вводят в столицу танки – тихо проговорила пионерка после того, как последний танк пропал из виду – что же теперь будет?

-Я не знаю – ответил ей стоящий рядом товарищ – но все будет хорошо, я уверен.

И сразу после этих слов, он почувствовал, как её копыто перекинулось через его плечо и крепко прижало к себе.

-Мне страшно – сказала она – не отпускай меня, пожалуйста.

Так они простояли ещё некоторое время. Лишь когда на шоссе начал выходить народ и толпами идти в сторону центра, объятие двух жеребят окончилось, и они побежали обратно за портфелями.

Тот день, когда было создано ГКЧП, остался в памяти Макса надолго. Ничего о произошедшем он не знал до следующего дня, когда по телевизору объявили, что благодаря одному неизвестному оратору из толпы, народу удалось призвать к ответу буржуя, основавшегося у белого дома и восстановить положение советской власти. Так же по телевизору объявили, что президент СРП объявил о своей досрочной отставке и что власть переходит Государственному Комитету по Чрезвычайному Положению.

-Я смотрю политикой ты начал интересоваться с малых лет – раздался из неоткуда голос королевы.

Макс открыл глаза. Он по-прежнему находился в тронном зале гнезда. Он стоял на полу, напротив трона, в котором расположилась королева.

-Страна была на грани гибели. Мы все рано повзрослели – ответил Макс, когда заглянул в глаза королевы, требовавшие ответов.

-Вы ведь больше не виделись?

-Её отца перевели во Владоград после ГКЧП. С тех самых пор я её не видел.

-О, как же это мило – растянула последнее «о» королева – но это не то, что я ищу. Ты любил её, но эта не та любовь. Давай заглянем в менее далёкое твоё прошлое.

Оранжевый свет вновь стал заполнять помещение. Макс силился не закрывать глаза, но свет был нестерпимо ярким и он сдался.

Над западным Берлином сгущались тучи. Весна была очень пасмурной, и поэтому на улицах практически никого не было, лишь изредка по улице пробегали пони, спеша домой или, готовясь к дождю.

Со стороны стены, по улице шёл молодой синий единорог, одетый в светло зелёный комбинезон и с пикающими под комбинезоном часами.

В то же время, весь западный Берлин патрулировался солдатами. Солдатам дали приказ найти в западном Берлине сбежавшего из СРП учёного, располагавшего стратегическими данными о секретных разработках страны советов.

Единорог проскочил мимо патрулей у стены и уверенно двигался в сторону небольшой кофейни, отмеченной на карте, выданной в штабе, вместе с угрозой расстрелять за невыполнение.

Кофейня «эйнхейт» вмещала в себя небольшую гостиницу на втором этаже. Именно в этой гостинице должен был остановиться учёный для выхода на связь со спецслужбами Штатов.

Единорог вошёл на первый этаж и сел около окна. Кофейня насчитывала с десяток столиков, занятых из которых было два: одно занял вошедший в комбинезоне, а второе заняла жёлтая кобылица с длинной темно зелёной гривой, в чёрной кожаной куртке и в сапогах. В зале так же имелась барная стойка, за которой стоял старый пегас и протирал бокалы. Единорог в комбинезоне подошёл к стойке, и на немецком попросил сдать комнату в аренду. Выдав бармену необходимую сумму и получив ключи, единорог поднялся наверх по широкой лестнице, расположившейся за барной стойкой.

Узенький коридор с шестью пронумерованными комнатушками. Встав напротив нужной двери, единорог достал ключи и стал открывать дверь.

Она оказалась сзади неожиданно. Та кобылица, что сидела внизу за столиком прижала его к стене сзади и стала шептать на ухо:

-Вы верите любовь с первого взгляда?

-Нет, простите – отвечал он, стараясь открыть дверь и спрятаться от надоедливой незнакомки. Но незнакомка оказалась не так проста. Резко развернув объект своих воздыханий, она во всей силы прижалась к нему и старалась заглянуть ему в глаза.

Полгода Макс не видел противоположного пола и теперь, заглянув в хищные карие глаза незнакомки, он невольно забыл о возложенном на него задании. Предательски щёлкнул замок, и дверь открылась, увлекая двух заведённых пони в комнату.

Незнакомка знала что делает, советский диверсант был обезврежен и учёный, прячущийся в соседней комнате, может беспрепятственно покинуть отель-кофейню. Учёный открыл дверь и, взяв небольшую сумку в зубы, пошёл к лестнице. Но когда он пытался перешагнуть через лежащего на полу диверсанта, занятого кобылкой, он споткнулся и упал на пол.

Макс моментом вышел из состояния возбуждённой удовлетворённости и вспомнил, зачем пришёл. Спихнув с себя целующую его незнакомку, он поднялся и увидел лежащую на полу сумку, к которой пытался незаметно вернуться взъерошенный учёный. Увидев цель, Макс при помощи рога вытащил из кобуры под плащом пистолет и собрался выстрелить. Промазать с такого расстояния невозможно, но когда пистолет практически навёлся на морду учёного, на Макса сзади с криками запрыгнула та самая незнакомка, и пережав горло копытами стала душить. Учёный тем временем поспешил удалиться, прихватив сумку.

Не потеряв контроль над висящим в воздухе пистолетом, Макс отправил его туда, где по его мнению должен был находиться висок атакующей. Глухо ударился об её голову приклад пистолета и тело на спине Макса обмякло. Не желая смотреть на ту, что сыграла на его положении, Макс пулей рванул к лестнице, чтобы догнать учёного.

Изменник родины уже находился на улице. Макс прицелился, чтобы выстрелить, но тут перед ним возник хозяин кофейни и стал спрашивать: «что произошло?». Макс оттолкнул его, но учёный заметил своего убийцу и побежал дальше по улице. Макс спрыгнул с лестницы и в несколько быстрых прыжков оказался вне кофейни.

Учёный убегал. Макс несколько секунд прицеливался и выстрелил. Убегавший упал, получив пулю в бедро. Макс подбежал к нему и сделал ещё несколько выстрелов в голову. В этот же момент из-за угла соседней улицы вышел патруль. Не задумываясь, Макс побежал влево и ворвался через дверь в небольшую пивную.

Посредине большого зала, за откинутым ковром был деревянный люк, в который с сумками влезал народ. Увидев бойца с пистолетом, хозяин заведения попытался закрыть люк, однако его прижали пистолетом в лоб, и он заговорил: «Этот люк ведёт не в восточный Берлин, он соединяет мою пивную с первым зданием на улице. Народ пошёл сюда, чтобы спрятаться от проверок».

Не произнося не слова, Макс прыгнул в люк и с помощью рога закрыл его. Внизу было трое беженцев и Максу пришлось их растолкать. Времени разбираться с дезертирством из восточного Берлина не было. Туннель, в котором Макс оказался больше походил на шахту: на деревянных сваях поддерживался свод, земля была устлан деревянными досками, а на стенах через каждые три метра висели керосиновые фонарики. Туннель действительно куда-то вёл, и Макс побежал по деревянным доскам, стараясь не вспоминать об убитом учёном.

Туннель привёл Макса к небольшой лесенке ведущей наверх. За ней располагалась небольшая квартира. Как только Макс выполз из люка, позади взвизгнули. Это была хозяйка квартиры. Попросив её не волноваться, Макс вышел через дверь на улицу.

Патруль уже бежал по улице в сторону первого дома. Заметив Макса, они приказали остановиться, но тот уже бежал в сторону КПП у стены.

Патруль открыл огонь. Из стены посыпались крошки бетона. На соседних КПП взвыла сирены, а на КПП к которому бежал советский диверсант никого не было. Подкупленные солдаты ушли в самоволку. Макс нырнул в приоткрытые ворота и оказался на нейтральной территории.

С западной стены затрещал пулемёт, видимо, кто-то из преследователей успел залезть на стену. Пули крупного калибра взрывали землю и грозились разорвать бежавшего к восточной границе диверсанта в клочья. Диверсант продолжал бежать, задыхаясь и спотыкаясь. Нейтральная полоса была пересечена практически наполовину, когда на восточном КПП стали открываться ворота. Из ворот выбежали двое, со странными приспособлениями, похожими на винтовки, и начали стрелять из приспособлений в сторону запада. Из приспособлений вылетали странные бирюзовые лучи, и улетая за спину бежавшего диверсанта стали издавать странный гул. Макс увидел, как из-за ворот вышел важного вида генерал и наперебой с матом, требовал от Макса бежать быстрее.

Пулемёт на западной стене затих, однако сирены продолжали визжать. Из последних сил Макс рванул к воротам, чувствуя, как гул сзади нарастает. Когда он пробежал мимо стреляющих из странных винтовок солдат, большая толпа солдат, находившихся за воротами, радостно закричала. Задыхаясь, Макс рухнул на асфальт и стал жадно глотать воздух. Солдаты подняли его и стали подбрасывать в воздух, крича «да здравствует советский диверсант!». Когда его опустили, первым делом Макс глянул в открытые ворота и увидел нечто.

В воздухе, в центре нейтральной полосы по всей длине стены висели гудящие шары, которые казалось, состояли целиком из молний. Молнии вырывались из шаров и бились об землю беззвучно, как будто и не было никаких молний. Солдаты перестали стрелять из винтовок и вернулись за ворота. Зрелище было завораживающим и Макс не мог от него оторваться. К нему сзади подошёл генерал и тихо сказал: «поздравляю солдат. Ты спас страну советов и показал западу наше новое оружие. А теперь нам придётся тебя расстрелять за поднятие такого шума».

-Простите товарищ генерал?- недоуменно ответил Макс.

-Не волнуйся, мы тебя расстреляем для прессы. Скажем, что искренне сожалеем, что все так вышло. Они нам не смогут ничем ответить и этот скандал замнётся. А теперь смотри, какую мощь мы сегодня покажем загнивающему западу.

Через минуту обе стороны Берлина увидели, как облака молний соединяются в одну сплошную линию и опускаются на землю. Опустившись, электрическая линия стала подниматься, а из неё стала появляться новая стена, толстая, во всю ширину нейтральной зоны, из чёрного металла, с торчащими отовсюду пулемётными гнёздами и электро катушками. Скандал вокруг стены не затухал полгода. Даже извинение советского руководства и предъявление западу доказательств расстрела диверсанта, не принесли нужного эффекта. Через полгода после появления новой стены, альянс совместно с СШЗК объявив войну СРП, вошёл в западный Берлин. Однако, ответный огонь со стены уничтожил несколько прилегающих к ней кварталов города и заставил армию «по неизвестным причинам» бежать от стены со страхом, побросав оружие и технику. Войска отступили от всех границ СРП. Ядерная кнопка не была нажата благодаря большой удаче и хладнокровию обоих сторон. Третья Мировая Война закончилась быстро и с минимальными потерями. Главы альянса с позором для себя подписали акт о прекращении боевых действий, отвели войска и публично извинились перед СРП. Вернувшийся в свою роту, случайно вовлечённый в политические интриги Макс, продолжил свою срочную службу, как будто ничего не случалось.

-А ты когда-нибудь думал о том, что ты стал причиной появления НоваБерлинска и третьей мировой? – спросила королева, не скрывая удивления в голосе.

-Меня чисто случайно выбрали из роты для этого задания, сроки выполнения не позволяли вызвать кого-то из Москвы. – Сидевший на полу Макс немного дрожал от этого воспоминания, однако смотрел королеве в глаза.

-Ага, чисто случайно выбрали тогда, чисто случайно выбрали для партийного задания над Пустошью, чисто случайно выбрали теперь для приведения военных объектов в порядок. Сам-то в это веришь?

Макс задумался: «Действительно. Случайно ли то, что я все время выполняю партийные задания особой важности? Случайно ли Док спас меня тогда, или же преследовал какие то свои цели? Королева знает все о нас. Нужно расспросить её и если выживу, то хотя бы буду знать всё о тех, с кем воюю».

-А кобылок у тебя было немного за всю жизнь – продолжала меж тем королева, растянувшись на троне, и добавила с сарказмом – посочувствовала бы, если бы не знала, что ты у нас все силы отдаёшь своей родине.

-Если ты знаешь всё о нас, то предлагаю тебе сделку. — Сказал Макс, проигнорировав её остроту — Ты расскажешь мне кто из нашей группы – шпион, а я взамен открою тебе все свои сокровенные чувства.

Королева вновь оскалилась в улыбке.

-Перед тем как тебя сюда привели, я прочла эмоции каждого из вас. Да, я знаю всё про каждого из твоей группы. О ком ты хотел бы узнать сначала?

Макс задумался на несколько секунд, а потом сказал:

-Расскажи про Демидовича.

-Странный тип, не так ли?

-Не знаешь, как он потерял глаз?

-Нет. Он не считает это большой потерей, не думает и не испытывает к потере эмоций.

-Тогда что тебе о нём известно?

Королева слезла с трона и подошла к Максу, вытягивая тело и демонстрируя себя. Она по-прежнему заигрывала с Максом, стараясь отвлечь его от расспросов.

-Родился в СРП, рос в интеллигентной семье, всегда ставил в пример дедушку, которого видел крайне редко. Много учился. Вместе с отцом создали домашнюю лабораторию, в которой заканчивал начатые дедом эксперименты. В юном возрасте призван генсеком на службу, где и работает по сей день. Замкнут, мрачен, всегда сосредоточен, однако лишь старается выглядеть таким, из-за того, что всегда избегал общения, и не умеет вести себя в компании. Я бы такого не взяла к себе, всегда старается спрятать свою истинную морду.

-Он может быть шпионом?

Всё это время королева обходила Макса по кругу, как бы случайно задевая его хвостом и притираясь к его телу. Но убедившись, что почти опустевший единорог твёрдо решил получить ответы, вновь села на трон и продолжила:

-До того как его позвал к себе генсек он был более открытым. Что-то заставило его стать замкнутым, возможно предложение работать на запад. Он – светило науки, благодаря ему в СРП появились протезы, но не стоит исключать, что он может сбывать технологии на запад.

Макс задумался: «ставил в пример деда, который тоже работал на генсека, создал протезы… нет, одноглазый не может быть шпионом. Ладно, не буду делать поспешных выводов, проверим, что она знает об остальных».

-Саня мне всё это время втолковывал, что одноглазый – шпион. Выходит он не прав?

-Саня? Ты серьёзно веришь этому параноику? Единственный кого он ни в чем не подозревает – это он сам.

-С чего ты это взяла?

-Это началось, когда он ещё учился в школе. Всю свою юность он проводил с соседом, который был намного старше него. Они весело проводили время и молодому тогда Сане казалось что они будут неразлучны. Сосед научил его обращаться с оружием и многим военным приёмам, сделав из неприглядного пони настоящего наёмника и солдата.

Королева откинулась на спинку трона и, закинув копыто на копыто, глубоко вздохнула.

-Но время шло. Перед тем, как молодого Александра забрали в армию, он пришёл к своему соседу, чтобы проститься с ним, перед своим отбытием. Когда он пришёл в его квартиру, то обнаружил своего взрослого приятеля за метанием ножей в портреты глав верховного совета. Оказалось, что сосед во время Путча ГКЧП состоял в рядах антикоммунистов-террористов, тех, которые ещё пять лет после путча устраивали насконаскоки на заводы и убивали офицеров милиции. На предложение пополнить ряды террористов Саша ответил отказом. Тогда сосед, которого он считал своим лучшим другом предпринял попытку убить его. Однако, ученик превзошёл учителя, и через несколько часов, не уехавший на службу призывник давал показания милиции. Террорист остался жив, несмотря на то, что несколько месяцев лежал в реанимации. После допроса удалось выяснить, где располагается вся верхушка банды, и Саша изъявил желание помочь спецназу разобраться с террористами. Главари банды предпочли застрелится, чем сдаваться властям, лишь одному удалось сбежать. С тех пор Александр, получивший уважение и принятый на работу в комитет по борьбе с терроризмом, неустанно искал сбежавшего главаря. Ну, когда он его нашёл, ты уже знаешь, ведь ты тоже принимал в этом участие. К тому моменту Александр достиг звания командира батальона специального назначения.

Макс вспомнил и террористах на заводе и вспомнил того бородатого грифона, а затем спросил «А что же сам Саня?».

-После того предательства у него развилась жуткая паранойя, которая не отпускает его по сей день. Он видит в каждом предателя и изменника, а каждое его действие – запаривание мозгов. Даже кьютимарку закрыл от посторонних глаз. Я его понимаю. Невообразимая потеря, когда твой лучший друг, с которым ты провёл всю свою юность, оказывается предателем и злодеем.

— А как он попал на службу к генсеку?

-Верховным руководителям доложили о появлении молодого борца с терроризмом. После того, как почти все главы банды были убиты, будущий генсек взял Александра на личное рассмотрение. А после того как появилась Пустошь, молодой борец с террористами выступил с просьбой отправится туда для предотвращения возникновения террористических формирований. Он прослужил на заградбарьере полгода а затем получил секретное задание от будущего генсека и ушёл в ходоки. На самом деле в Пустошь он отправился чтобы заполнить свою внутреннюю пустоту от пережитого разочарования. В принципе, остальное ты должен знать.

Макс стоял, в лёгком удивлении. «Неужели Саня пережил такое? Может быть, он сам шпион и мстит советской власти за друга? Тогда зачем ему брать меня на уничтожение последнего главаря? нет, Саня верный солдат СРП и шпионить ему не резон…»

-Курить будешь? — прервала его размышления королева.

Макс непонимающе взглянул на неё, а потом, поняв, что от него хотят, кивнул. Королева слезла с трона, подошла к тумбочке и через несколько секунд вернулась с коробком спичек и сигаретами. «гвоздь» заполнил лёгкие дымом и Макс немного расслабился от нависших мыслей. Королева меж тем вновь села на трон и закрыла глаз, нюхая табачный дым. Макс глянул на красную лампочку и сразу получил ответ:

-Да, я тебя вижу. Курить закончил? Перейдём к твоей части сделки?

-Постой, а про Дока ты ничего рассказать не хочешь?

Королева открыла глаз, оскалилась и наклонилась в сторону Макса.

-А что, у тебя есть подозрения на его счёт?

-Просто мне хотелось бы знать о нём побольше. Он хранит много секретов.

-О да, секретов у него не счесть. Однако, я не лучший помощник в этом деле. Дело в том, что Док – старик, и его эмоции скрыты за годами и опытом. За тот короткий промежуток времени, что я смотрела его эмоции, мне удалось узнать не так много.

-Расскажи всё, что знаешь.

Глаз королевы зло посмотрел на Макса, видимо хозяйка гнезда не любила, когда ей приказывали. Однако, успокоившись, она заговорила:

-Всё, что я выяснила, так это то, что он не родился в СРП. Он родился и вырос за океаном, однако что-то его заставило уйти оттуда. Я чувствовала какие-то разногласия между ним и кем то ещё. Он до сих пор очень зол. Это всё, что я могу тебе о нём сказать.

Окурок выпал из копыт Макса и затух, упав на пол. Дыхание Макса приостановилось и дым медленно стал выходить из его рта. «Неужели, Док шпион? Неужели, рождённый за океаном и покинувший свою страну, он продолжает работать на разведку и помогает уничтожить СРП?»

Вопросы влетали в голову Макса один за другим, а королева, потянувшись на троне, встала и подошла к нему.

-Итак, Ты узнал что хотел?- она заглянула Максу в глаза сверху и облизнулась, предвкушая поглощение такой важной для неё эмоции.

-Да, неожиданно как-то вышло – выдавил из себя Макс.

-Мне все равно что у тебя там вышло – напирала королева – я свою часть сделки выполнила, теперь твоя очередь.

Макс оторвался от земли и, просвистев в воздухе между колонн, рухнул на кровать. За время полёта с него странным образом слетели бронежилет и протезы. Через секунду над ним оказалась королева. От предвкушения с неё капала слюна. Она склонилась над ухом Макса и стала быстро шептать:

-Не тормози. Думай о той, для которой открыто твоё сердце, я сделаю всё остальное.

И Макс сдался. Он вспомнил о Вике. Он вспомнил, когда в первый раз увидел её после крушения, вспомнил, как впервые обнял её, смотря на Закат солнца, вспомнил, как они заперлись у неё в комнате, когда Док ушёл за камнями. Почувствовав это, королева блаженно протянула «о да!» и облизнула нос Макса своим длинным языком. Закрыв глаза, Макс тихо готовился принять свою участь и лишиться такого важного для него чувства. Её тело меж тем плавно скользило вперёд назад, подготавливая Макса к основному действию. Дотянувшись до уха, она стала покусывать его, как это делала Вика в ту ночь, когда отец не вернулся. Макс всё время думал о Вике, представляя её на месте королевы. Видимо, с помощью своей магии, королева заставила Макса отдаться ей. Лежащий под её копытами единорог, был полностью готов первым вцепиться в ту, которую принял за свою любовь. Закончив тереться об Макса, королева вытянулась, чтобы начать основное действие и на секунду застыла в таком положении.

Макс лежал, открыв рот и видя перед своими глазами Вику, которая стояла над ним, опустив свою длинную и растрёпанную гриву на подушку. Как и в ту ночь, она очень сильно волновалась, отчего сильно тряслась и вспотела. Она была молода и неопытна, и Макс тогда казался ей неким интересным объектом из другой реальности, который мог бы удовлетворить её потребность в противоположном поле. Она облизнула губу и стала спускаться вниз. В ожидании соприкосновения с её телом Макс открыл рот от блаженства.

Капля влетела в рот Макса и это вырвало его из блаженного сна. Он тряхнул головой и почувствовал, как во рту становиться солёным. Это были слёзы. Королева по-прежнему стояла над ним, полусогнув копыта, но из глаза её стекали солёные капли, и, срываясь, падали на Макса. Увидев, что лежащий под ней очнулся, она слезла и села на край кровати, продолжая плакать. Макс поднялся и сел рядом с ней:

-Что случилось?

-Я не могу – сквозь всхлипывания сказала она. – Я другого люблю.

Макс пристроился рядом с ней и непонимающе взглянул на неё. Она ответила, не поворачивая головы.

-Ты не знаешь наших порядков, не так ли?

-Прости нет.

-Видишь ли – глубоко вздохнув, чтобы унять слезы, начала она – нам, королевам, всегда нужно искать эмоции для своих подданных. Каждая эмоция имеет определённую степень важности для народа. Любовь — очень сильное чувство и мы ставим его выше остальных. Однако, взяв на себя бремя кормилицы, королева так же подписывает негласный договор, по которому не должна ни в кого влюбится. Понимаешь, если оборотень-перевёртыш влюбляется, то только один раз. Наша любовь идёт до самой смерти. Если влюбляется королева – то она становится не в силах забирать любовь. Можешь смеяться, но когда чувствуешь, как кто-то любит, и при этом хочешь забрать это, чувствуешь боль утраты, усиленную во сто крат. Невольно ставишь себя на его или её место, и становится невозможно тоскливо. Это сложно объяснить тому, кто не умеет читать эмоции других.

И она разревелась с новой силой. Макс почувствовал как от каждой её слезинки комната наполняется вселенской тоской и унынием. Макс вообще не мог терпеть женских слёз и, видя плачущую королеву, несмотря на то, что она хотела его убить, выкачав эмоции, в его груди образовалась чёрная дыра, в конец убившая остатки радости, и погрузив всю комнату во тьму. От того, что заплакала королева, Максу самому захотелось плакать и он подсел поближе к королеве и, надеясь успокоить, тихо обнял её, прижав к себе. Она дрогнула, а потом, прижавшись к Максу спросила:

-Хочешь узнать, как я получила эту железку на морду?

Прижавшись к Максу, она затихла.

-Конечно — ответил Макс, чувствуя, как вновь возвращаются те немногие эмоции, что у него остались.

-Это случилось, когда ты ещё не родился. Тогда ещё не было Пустоши, не было мутантов, было хорошо. Моё племя только поселилось в этой области. Нас было мало и нам хватало пропитания от маленькой деревушки, что стояла неподалёку. Моя мама — наша королева, была мудрой, но была очень консервативной и отвергала возможность сотрудничества нашей расы с расой пони. Вскоре о нас прознали в КГБ и направили на переговоры группу. Мы ответили жестоко. Тогда к нам послали спецназ и стали расстреливать всех, кто сопротивлялся. Перебили практически все гнездо. Я осталась последней самкой, но мне выбило глаз шальной пулей. Я лежала и умирала, пока мои братья боролись. Именно тогда пришёл тот, кому я бесконечно благодарна. Он отозвал спецназ, созвал моих братьев, а меня отнёс на себе в этот бункер и на этом самом месте заменил мне глаз на эту железную маску. Он выходил меня, управлял гнездом пока я не поправилась, а когда я встала у власти остался со мной. Мы полюбили друг друга. Помимо того, что он добровольно дал начало новому поколению оборотней-перевёртышей, он нашёл новое место для гнезда и замял это дело так, что к нам больше никто из власти не наведывался.

Она сидела на краю кровати и прижималась к Максу, который поглаживал её и, выслушав рассказ спросил:

-Что случилось потом?

-Он ушёл. Он не выдержал того, что я — бессмертна и ушёл. Скорее всего, он остался в ближайшей деревне и умер, оставив двух наших дочерей без матери. Но я никогда его не забуду. Он спас мне жизнь, возродил наше племя и оставил после себя поголовье в двадцать тысяч оборотней. Вот только как я теперь буду? Дочерей у меня нет, а кто-то должен продолжать пополнение гнезда. Как думаешь?

Несколько минут назад она пыталась его убить, а теперь сидит и разговаривает с ним на равных и даже просит совета. В голове Макса никак не укладывалась эта информация, но он смирился, и продолжая по-дружески поглаживать её, ответил:

-Может, стоит поискать твоих дочерей. Есть же вероятность, что они не погибли во время взрыва природной бомбы.

Королева поднялась с кровати, и придя к трону, крикнула:

-Там, за дверью!

Колесо двери стало прокручиваться, и вскоре из-за него появилась голова оборотня-перевёртыша в каске:

-Слушаю, моя королева!

-Приведи ко мне всех остальных! Всех и сразу.

-Слушаюсь, моя королева!

Дверь захлопнулась, и вентиль провернулся, а королева меж тем обратилась к Максу:

-Ты напоминаешь мне о нём. Я отпущу тебя и предоставлю нужную информацию.

-А как же остальные?

-Их поместили в инкубатор. В инкубаторе насильно забирают эмоции. Оттуда никто не возвращался живым, во всяком случае, эмоции больше у них не появлялись.

Всё нутро Макса вновь сжалось и ушло в какую то бездну. «Неужели, все они умрут? Мне придётся возвращаться отсюда одному? Что я скажу Вике?» думал, подходя сзади к трону. Королева сидела в задумчивости.

Через несколько минут вентиль двери прокрутился, и в комнату ввалились трое бледных как известь пони и один перетянутый зелёной жижей Федя, в сопровождении конвоиров. Морды всех вошедших не выражали эмоций, а глаза смотрели в пустоту.

-Хорошо. А теперь спуститесь на архивный ярус и принесите мне на электронной карточке все чертежи, проводимых здесь разработок. И быстро!

Дверь вновь закрылась. Макс не выдержал и рванул к стоящим у двери «пустышкам».

-Макс — простонал Саня без эмоций в голосе — я ничего не чувствую.

-Беги – как будто зомби подхватил Демидович.

-Пока несут информацию, можешь с ними прощаться. – Сказала королева, не меняя положения в кресле.

-Что с ними сделают?

-Пустят на мясо. Радуйся, что я выбрала именно тебя. Хотя, не представляю как ты теперь без своих товарищей будешь.

-А ты совсем не изменилась. – Промычал Док.

Королева за секунду переменилась. Глаза её вспыхнули, морда исказилась, зубы оскалились. Она слетела с трона, и по воздуху рванула к старику.

-А ну повтори, что ты сказал?! – прорычала она.

Но старик стоял тих и молчалив, уставившись в пустоту. Глаза королевы пылали, но этот огонь не мог прожечь безразличие Дока. Королева сделала несколько шагов назад и её рог загорелся. От оранжевого свечения оторвался небольшой оранжевый огонёк, и разделившись на четыре части направился к «пустышкам». Влетев внутрь ртов полуживых пони, он лопнул и растворился во тьме ртов. В этот же момент в глазах стоявших блеснул первый прообраз какой-то эмоции. Они одновременно моргнули.

-Поздравляю – раздражённо сказала королева – я заложила в вас заново основу эмоционального фона. Вы заново родились. А теперь повтори, что ты сказал старик!

-Я всего лишь сказал, что с момента нашей последней встречи ты совсем не изменилась.- Повторил Док, и после сказанного его зрачки сузились, если не от страха, то от его прообраза.

Алая лампочка моргнула, как будто наливаясь кровью, а в здоровом глазу уже пылал пожар. Королева громко зарычала и рванула вперёд, открыв пасть и готовясь вонзить свои зубы в Дока. Старик прочувствовал атаку, и за секунду до рывка королевы, забежал за колонну. Королева рванула следом и стала накручивать круг по комнате за стариком. Оставшиеся четверо только открыли рты, глядя как королева гоняется за Доком по комнате, снося мебель и выкрикивая вдогонку брань.

Дверь скрипнула практически неслышно и в комнату вошли конвоиры с автоматами. Увидев, что королева вне себя, они не задумываясь повалили четверых неподвижно стоящих на пол, и прижав их сверху автоматами стали наблюдать за действием.

Посмотреть было на что. Догнав Дока среди мебели, королева стала швыряться в него всем, чем попадётся в поле зрения, при этом выкрикивая «как ты мог от меня уйти, после всего, что между нами было! Я любила тебя!». Старик отмахивался стулом, отвечая: «после всего, что между нами было, меня как минимум не надо было засовывать в инкубатор!». Это лишь больше злило королеву и когда закончилась мелочёвка с туалетного столика, в Дока полетела мебель. Тумбочку и туалетный столик единорог смог перехватить, а вот от взмывшей в воздух кровати ему пришлось отворачиваться.

Кровать разлетелась вдребезги. Испугавшись, вошедшие конвоиры легли на землю рядом с остальными, и один из них стал расспрашивать: «вы чем так могли разозлить королеву? Мы её такой давно не видели».

-Макс, внеси ясность – подхватил общее непонимание Саня.

Макс вкратце рассказал, что услышал от королевы.

-М-да – протянул Саня после того, как Макс закончил. – А наш старичок, не такой уж простой.

Док меж тем носился между колоннами, отворачиваясь от летевших в него предметов. Королева уже ничего не выкрикивала, а только рычала и шипела. Старик вбежал на середину зала и поднялся на два копыта, стараясь стать вышел, чтобы заглянуть в глаза королевы. Док стал похож на тупой угол. Встать на два копыта не получилось, и он опустился. Королева оказалась около него за несколько секунд, и, смотря сверху вниз, грозно рычала. Док смотрел ей в глаза, как будто зная, что сейчас произойдёт.

Королева резко перестала рычать и сомкнула пасть. Она подняла своё копыто, и проведя его по скуле Дока, тихо прошептала: «а ты постарел». Она опустила свою голову к нему и их рога соприкоснулись. Они обняли друг друга.

-Я думала, что больше тебя не увижу – говорила она, не сдерживая слезы.

-Я же сказал, что не оставлю тебя – отвечал он, поглаживая её протезом по гриве.

Лежавший на полу Макс получил тычок с боку. Он глянул, и увидел, что конвоир молча кивает ему на дверь позади, намекая на уход из тронного зала. Ползком, чтобы не потревожить обнимающихся, трое пони и пять оборотней-перевёртышей покинули тронный зал.

Конвоиры отвели их в небольшое помещение, похожее на маленькую комнату, в которой стоял накрытый стол и в которой на стенах горели красивые лампы. Конвоиры извинились за то, что так обошлись с друзьями королевы и в качестве извинений пригласили за стол. Саня молча подошёл к столу, налил в небольшую кружку мутной жидкости из бутылки, осушил её, а затем проговорил: «извинения приняты, но пока наш дед там с вашей королевой прошлое вспоминает, предлагаю вам побыть с нами».

За час, что они провели в комнате со столом, было произнесено немало дружественных речей, и была высушена не одна бутыль мутной жидкости. Но самое главное, информационный носитель, похожий на чёрную коробочку, отягощал карман бронежилета Демидовича и все эмоции, похищенные в инкубаторе, понемногу возвращались обратно.

-А что Федя – проговорил пьяный Саня – что если у тебя появятся ещё двадцать тысяч братиков после сегодняшнего?

-Не не не – протянул Федя – лучше мне сестричку. Братья у меня злые, расстрелять хотят, а сестры у меня красавицы, будущие королевы.

-А вот я бы не был против новых братьев – встрял один из конвоиров, которого развезло раньше остальных – нам на заводах биомассы не хватает рабочей силы.

На этом разговор о новом поголовье был закончен, потому что хмельной Демидович затянул песню про ту, что есть у него, и через минуту, дружный пьяный вой разносился по комнате. Певший вместе со всеми Макс про себя думал: «пару часов назад они нас чуть не убили, а теперь мы пьём и поём вместе. Как же странно распоряжается судьба».

Вскоре в комнату вошли Док и королева. Увидев пьяных в хлам пони, они ненадолго вышли, а затем вернулись, после чего Док объявил:

-Сегодня ночуем здесь, а завтра выйдем обратно. Вставайте, я проведу вас до ваших комнат.

-А как вы там провели время? – спросил пьяный Саня, после чего икнул и, рухнув со стула, захрапел.

---

Солнце только поднялось над Пустошью, а около Чёртова Бункера уже шла тихая возня. Это провожали бойцов группы «Сокол» и одного оборотня-дезертира жители подземного укрепления. Оружие им вернули, а так же выдали обновлённую карту полей физических завихрений и миграции мутантов. Но самое главное было то, что вся информация о производимых на объекте «ИскИнт» исследованиях находилась на носителе в кармане Демидовича. Большая толпа вывалилась через грузовые ворота на песчано-глинистую почву, чтобы попрощаться со своими ночными гостями.

Королева и Док стояли поодаль от основной толпы, и тихо переговаривались:

-Ты ведь ещё вернёшься?

— Я обещаю, мы скоро увидимся. Скоро тебе придётся ненадолго оставить гнездо, чтобы помочь нам в поиске стратегической информации об Эквестрии.

-Ты всегда думаешь только о работе – обижено ответила она.

-Если бы от этого не зависела Судьба СРП, я бы всё время отдавал тебе.

-Ладно. Давай не будим портить момент расставания новыми ссорами.

И они крепко обнялись, после чего Док вернулся к группе, а королева отдала приказ спускаться обратно в бункер. После того, как железные ворота закрылись, группа развернулась в сторону ближайшего КПП заградбарьера и, перебирая копытами по сухому песку и глине, пошла обратно в большой мир.