Повелители Жизни

Глава 11

Глава, в которой темные силы стягиваются на шабаш

...Глубокая ночь. Дюжина, нет, две дюжины единорогов в темных мантиях и с белыми полумесяцами на боках выстроились вокруг ритуального камня. Сегодня принцесса Селестия ослабла, сказали их верные шпионы, а значит, сегодня тот самый день, когда им удастся вырвать небесное светило из её магических уз и направить его прямиком на землю.
Никто не называл здесь свои имена, многие даже ни разу до этого не встречались, но единая цель, к которой они все стремились, и без простых формальностей превратила их в лучших друзей на свете. Никто из них не говорил ни слова, но в душе благодарно обнимал своего соседа, за то, что их сегодня собралось так много. Каждый единорог увеличивал их шансы на успех. Сегодня Найтмер Мун вырвется из своей древней темницы.
Верховная жрица Темной Богини мотнула головой и сбросила с себя капюшон, явив всем свою темно-синюю шерсть на узком благородном лице и яркие белые локоны, подсвечивающиеся в темноте. Внешне она казалась очень хрупкой, но на самом деле колдунья легко могла бы одолеть любого из присутствующих. А он всегда стоял по правую сторону от неё, боясь прикоснуться к ней и яростно защищая от любых посягательств. Словно цербер, оберегающий своего господина. Его боялись не меньше чем её, в этом ему сильно помогла его жесткость и преданность своему делу, а также жуткая сгорбленная фигура и распущенные длинные волосы.
И вот луна достигает своей наивысшей точки, а значит принцессе сейчас тяжелее всего удерживать светило в небе. Настал их час!
Рог единорожки вспыхнул в темноте зловещим зеленым сиянием, следом зажглись всеми цветами радуги и другие. Словно рыцари, обнажившие свои клинки, единороги направили свои рога на кристалл, поставленный посреди круга, чтобы принять в себя всю их энергию и направить её в небо. И началось темное колдовство. Кристалл разрезал небосвод бьющей из него энергией, которая полетела еще выше и дальше, уцепившись за луну огромной призрачной лапой.
Движение её замедлилось. Спутник задрожал и стал медленно двигаться в обратном направлении, сантиметр за сантиметром приближаясь к земле. Собравшиеся скрежетали зубами от натуги. Не меньше, наверное, напряжена была сейчас и Богиня Света, стоя на дозорной башне кентерлотского дворца. Еще немножко и она сломается. Нужно лишь чуть-чуть поднажать и сопротивление исчезнет, после чего небесное светило в свободном полете столкнется с землей и Богиня Ночи вернется к своим верным сторонникам. Он чувствовал, как силы стремительно покидают его, а глаза заволакивает черная мгла. «Где же оно, обещанное облегчение?!» — думал единорог, но знал, что скорее умрет, чем отдаст принцессе контроль над луной снова. Он увидел, как из глаз его владычицы потекли слезы отчаяния. Она тоже не собиралась сдаваться, но уже сомневалась в успехе их миссии. Никто никогда не измерял силу принцессы Селестии в деле, и сопротивление оказалось куда сильнее, их самых пессимистичных прогнозов.
— Ну, поднажмите же еще немного! — прохрипел он собравшимся адептам.
Луна уже стала заметно крупнее и куда быстрее отклонялась от заданного курса, как вдруг кто-то из единорогов вскрикнул и сияние его рога погасло. Большая потеря, но они выдержат. Оставшиеся приняли на себя его ношу и равномерно разделили её между собой, но уже через секунду еще двое культистов упали от усталости. Луна остановилась. Замерло и его сердце. А затем сияющий шар двинулся к своему прежнему курсу, разорвав их магические оковы, словно сухие ветви. Единороги один за другим теряли сознание от перегрузки. Теперь это было похоже на попытку остановить копытом движущийся поезд. Ощущения сродни удару кувалдой по лицу и вот он уже лежит, уткнувшись мордой в холодную мерзлую землю.
В тот день они потеряли свою самую драгоценную мечту...

— Ту-ту, открывайте ротик Саддам, к вам едет кашка! — миленькая медстестра-сиделка в больничном чепчике и вечной улыбкой на лице медленно левитировала к нему ложечку полную овсянки. Её звонкий голосок вернул старика в реальность.
— Зачем ты мне это суешь!? — едва он договорил, как ложка влетела ему в рот и подслащенная каша десантировалась на язык. Хочешь, не хочешь, а придется съедать.
— Я что, по-твоему, совсем немощный и не могу сам себя покормить? — гневно спросил он, прежде чем ложка вновь наполнилась едой.
— Нет, просто вы опять спите во время ужина, — беззаботно улыбнулась медсестра, — так нельзя, у нас ведь с вами режим. А теперь будьте душкой и снова откройте ротик.
Старик проглотил кашу.
— Я не заснул, я просто ненадолго задумался. Только и всего!
— Вот видите. Будете много спать, и сами не заметите, как исчезните. А если начнете двигаться и хорошо кушать, то еще всех нас переживете, — единорожка рассмеялась и отправила ложку в миску.
— С чего это я пфм...вм... Перестань обращаться со мной как с ребенком! Я между прочим внебрачный сын самого Дискорда!
— Конечно-конечно. И Дискорд был бы очень недоволен, если бы узнал, что его любимый внебрачный сын так плохо питается. Скажите, А-а-а.
И какой смысл с ней спорить. Она даже не слушает, что он ей говорит. Еще бы, таких как он, у неё целое отделение. Старик зажег свой рог и выхватил у неё ложку. После чего стал быстро уплетать полезную пищу, попутно сверля взором сиделку. Та будто бы и не заметила его намека: дождалась, только, когда он все съест и, с доброй улыбкой забрав тарелку, поскакала к другим замешкавшимся едокам.
Проклятая жизнь. Казалось, совсем недавно он своим видом мог пугать прохожих, а по городу ползали слухи о Лунапоклонниках в темных плащах, и вот уже жизнь его подошла к своему закату, а культ так ничего и не сделал, чтобы увековечить себя. Это, пожалуй, было второе их поражение. Время само позаботилось о них, превратив могучих колдунов и волшебниц в больных стариков, которые, хотели они того или нет, отошли от своих дел и добровольно сдались тем, кого втайне презирали и долгое время желали поработить. Кто-то остался на попечении своих любящих семей, ну а большинство же обратились в одиноких обитателей домов престарелых, где и встречали свой конец под присмотром врачей и заботливых нянек. Они продолжали периодически встречаться, но в позапрошлом году в условное место пришли всего четверо, а в прошлом он был там в гордом одиночестве. Что стало с остальными? А разве не ясно, никто из них не пропустил бы собрание, Саддам еще лелеял надежду, что кто-нибудь из этих славных единорогов и единорожек жив и просто приболел, но в душе прекрасно понимал, что это не так. Все они обрели счастье где-то в другом мире.
Он тихонько поднялся и твердой походкой пошел к лестнице. Эта девчонка что-то говорила ему о крепости тела. Всю жизнь коренастый горбун с искривленной с рождения шеей считался силачом, и любой недостаток магической силы компенсировал прямым ударом копытом в челюсть. И по сей день никто не мог бы его упрекнуть в том, что он сдал. Редкий единорог смог бы похвастаться тягловой силой в две груженых телеги, даже будучи в расцвете лет. Он и идти то сюда не хотел, но его гражданская жена настояла на этом. Все-таки он действительно становился забывчивым и уже не мог заботиться о ней самостоятельно.
Старик устало улегся на кровать и закрыл глаза. Жаль, что она так и не узнала о том, что то, к чему они так стремились всю жизнь, все-таки свершилось. Ведь три с половиной года назад, Найтмэр Мун смогла высвободиться из своего заточения. Он узнал об этом чисто случайно, не было ни ярких вспышек, ни зловещей музыки просто в один прекрасный день Саддам увидел в окно, как принцесса Луна возвращается в свою резиденцию. А медсестрички пояснили, что её величество уже давно вернулась и даже более того, успела помириться со своей старшей сестрой.
Теперь у него даже не было мечты, а само существование их ордена потеряло смысл.
Его рог вспыхнул белым призрачным светом и в воздухе завис маленький серебряный кулончик в виде полумесяца с глазом. Сколько воспоминаний связывало его с этим знаком. Ритуалы, шабаши, бегства от стражи, темные помещения, расписанные странными письменами, и всегда рядом с ним был темно-синий бок и белоснежная грива их лидера. Он был с ней до самого конца.
— Пора спать! Ой, простите... — дверь в комнату на секунду приоткрылась и работница дома престарелых заглянула вовнутрь. Саддам убрал с лица длинные седеющие волосы, которые под страхом смерти запрещал состригать и сердито зыркнул на гостью. Интересно, а каково им ухаживать за отжившими свой век пони и наблюдать как они исчезают, отправляясь в мир иной. Они часто плакали, но также быстро умели забывать о своем горе. Может это действительно помогает и слезы уносят с собой скопившуюся внутри горечь? Но у церберов нет слез. У них есть только собачья преданность своему хозяину и своей идее.
Свет погас. Черриополь приготовился ко сну. Разве что обитающие в нем Лунные пегасы проснулись ото сна и готовились нести ночную вахту во имя своей Богини. Похожие на летучих мышей силуэты наполнили собой звездное небо и полетели вдаль, стеречь покой Эквестрии. Саддам повесил на шею кулон, тихонько поднялся с кровати и подошел к окну. Высоковато, но для него это не проблема, он не один раз уже спускался с этого окна. Единорог прикрыл глаза и, окруженные белым ореолом, с крыши соскользнули несколько крупных черепичных пластинок, которые медленно выстроились под окном наподобие ступенек. Он смело покинул свою комнату и спустился по сменяющим друг дружку платформочкам до самой земли. После чего его тайная лестница вернулась на свое законное место.
Свежий холодный воздух северного города расположенного высоко в горах заставил его немного поежиться от холода. Где-то здесь, под домом он берег свою темную старую мантию и другие символы своего членства. Схрон он нашел бы, даже забыв собственное имя, и через несколько минут по каменным улицам Черриополя уже передвигалась темная тень, стараясь не попадаться под белый свет ночных фонарей. Никто не окликнул его. Земные жители города спали по ночам, а ночные не задерживались в нем, когда наступало их время. Даже те, что оставались в поселении, предпочитали сидеть на крышах и длинных чугунных шпилях, а не бегать по земле. Привычка держаться как можно выше досталась им еще от пегасов. Но в отличие от последних, они не имели возможности ходить по облакам.
Путь был неблизким. Да и дело можно было назвать неблагодарным. Зажечь все свечи и прочитать мантры, дающие силы Найтмер Мун в её заточении. Что может быть бредовей, если учесть что она давно уже принцесса Луна. Но ритуал в любом случае никто не изменял и не отменял, а значит, он должен исполняться, пока жив хоть один член культа. Они приносили клятву.
Стук копыт о мостовую замедлился и Саддам остановился у невзрачной кованой ограды. Ключ как всегда идеально подошел и с тихим визгом калитка открылась. Далее была дверь, ведущая в подвал с надписью «Раддагам» и темный подвал. Где он снова был один. Раньше он, как правая рука главы культа, никогда не читал мантры самостоятельно, а лишь следил за тем, чтобы другие единороги читали их как положено, наказывая за любую ошибку в ударении, но теперь все изменилось и оценить «образцовое чтение» льющееся из железных легких уже никто не мог.
Первый стих. Кафизма. Второй стих. Прошло около четырех часов и ритуал подошел к концу. На этот год он снова свободен. Вот бы не дожить до следующего.
Саддам затушил свечи и покинул подвал. У самого выхода он вдруг остановился и по какому-то странному наитию открутил одно из заостренных наверший забора. Место тайной переписки культа. «А вдруг кто-то все-таки был здесь и оставил нам послание» — промелькнуло у него в голове. Он даже не удивился, когда из полости внутри колышка выпал белый свиток.

«Если ты меня читаешь, значит ты тот, кто и должен меня прочитать. Донеси его содержание до всех своих сторонников, ибо в последний день второго месяца лета на пустыре между Вечнодиким лесом и Кристальной равниной бессмертный лич будет набирать себе учеников для изучения тайны Мира Мертвых. Награда за старание — бессмертие...»

— Ха! Мучится в доме престарелых до конца времен?! Нет уж, увольте.

«... и возможность встречи со своими близкими, оказавшимися по ту сторону жизни».

А вот это уже интересней. Перед его мысленным взором предстали его товарищи. Неужели это возможно? До сих пор никто и никогда не заикался о путешествиях за грань жизни. Смерть всегда считалась разумным концом бытия и только глупцы верили что оттуда можно вернуться или как-то наладить контакт с умершими. Да и зачем, если достаточно было знать о том, что им там хорошо, чтобы успокоить себя... И вдруг такое странное предложение.
Саддам еще раз перечитал письмо. Изучение тайны Мира Мертвых... Набор будет вести бессмертный лич. Это ведь вроде как сказочные существа, разве нет? Причем далеко не самые добрые их представители. С другой стороны, почему бы не рискнуть всем что есть, если у него все равно уже ничего нет, кроме старого больного тела и жизненных принципов. А работать на кого-то он умеет, он всю жизнь этим занимался. Главное успеть. Очевидно, свиток лежал там уже не первый день, и времени у него оставалось совсем мало, да и переход обещал быть не самым простым.
Старый единорог спрятал свиток и, глубоко вздохнув, ушел, даже не заперев за собой чугунную калитку.

«Да я просто великолепен!» — с гордостью подумал Норд, глядя с площади на результаты своих трудов. И здесь действительно было чем гордиться, потому как разваливающееся логово ведьмы буквально преобразилось за эти две недели. В первую очередь это коснулось второго этажа, где напоминающая решето крыша приобрела наконец нормальный вид. Кроме того встали на место все оконные рамы и ставни, появилось некое подобие крыльца. Все дыры были тщательно залеплены глиной и смолой. Земной хотел еще покрасить это строение, но красок, как впрочем и других строительных и отделочных материалов ему никто не оставлял, а потому пришлось обходиться тем, что уже имелось в округе. Может оно и к лучшему, ведь свежий сруб слишком ярко выделялся бы на общем фоне, а это могло бы привлечь ненужное внимание к их с Арией жилищу.
Вдоволь насмотревшись, Норд решил-таки преступить к полуденной трапезе. Разнообразие рациона оставалось небольшим, но теперь он мог назвать себя экспертом в дикорастущих травах, а потому избирательно поедал только самые вкусные из растений.
Стояла прекрасная солнечная погода. Очевидно, принцесса Селестия сейчас была в прекрасном расположении духа и решила пронести солнце пониже над землей, дабы подарить больше тепла своим подданным. Где-то в глубине леса выводила свою однообразную трель кукушка. В поисках древесных жучков долбили старые сосны дятлы. Жужжали осы. А вот и лучшая на свете трава — клевер. После дождя к ней лучше было не притрагиваться, но в такую вот солнечную погоду она становилась прекрасным заменителем прохладному лимонаду или яблочному соку.
Норд наклонился к земле и собрался было поесть, как вдруг над ним нависла темная тень:
— Все жрешь? Я так и знала, — с издевкой произнес знакомый ему голос.
— Привет, Ария!
Норд обернулся и увидел перед собой ведьму. На фоне такого ясного дня, она смотрелась немного чужой, особенно если учесть вечно прищуренные глаза и сжатые в тонкую линию губы.
— Как слетала? Как принцесса Селестия?
— Ты сделал то, что я просила? — не останавливаясь, она неторопливо направилась к дому.
— Естественно! — как только они вышли на заброшенную площадь, Норд указал копытом в сторону хибары, — все как ты и сказала, и комнаты подготовил и даже сумел сделать стол на тринадцать персон... Тут весьма кстати пришлись старые стеллажи. А что, придет твоя исследовательская группа?
¬— Неплохо... — протянула Ария, проигнорировав вопрос.
— Кстати, а что там по поводу твоего обещания? — земнопони скромно потер одно копыто о другое.
Поняшка остановилась под тенью импровизированного крыльца и удивленно уставилась на земного:
— А я тебе что-то обещала?
«Ясно...Она забыла» — сокрушенно подумал Норд, хотя отсутствие сумок у неё на спине позволяло предположить такой исход.
— Ты обещала, что принесешь чего-нибудь пожевать с кентерлотского праздника, если я хорошо проведу ремонт.
— Я?.. А, ну да. Только ты ведь плохо его провел, а значит, ничего не заслужил, — пожала плечами его собеседница и зашла в дом. — Я ожидала увидеть здесь чудо, а не жалкое подобие ремонта. Ты явно схалтурил и не до конца выложился, но я так уж и быть возьму тебя с собой на другое мероприятие. Будешь помогать мне в выборе помощников. Заинтересован?
«В любом случае это должно быть занятно. Интересно, как она думает собрать в каком-то месте кучу народа, чтобы проводить отбор. Хотя, если только сама принцесса велит им туда прийти...»
— Угу.
— Тогда сядь где-нибудь в уголочке и дай мне немного отдохнуть с дороги и принять ванну.
Ведьма снисходительно улыбнулась ему и потопала на второй этаж.
— Кстати у нас над крышей осиное гнездо, — поспешил предупредить пони. — Они там настойчиво строят себе улей. Я уже не раз его сбивал, а они все равно возвращаются.
— Мм. Я это учту, — кивнула Ария и исчезла наверху.
На отдых ей действительно понадобилось совсем немного времени и как только земнопони, насидевшись в доме, вышел на улицу продолжить прерванный обеденный перерыв, Ария уже закончила все сборы, поменяла платье, ботинки и вновь не дала ему притронуться к молодым всходам клевера.
— Готов, обжора? — громко спросила она, едва он открыл рот. Черты её лица стали несколько живее, глаза сияли, а голос звучал куда добрее, чем час назад. Он не знал, прохладная ванная на неё так повлияла, или что-то еще. В любом случае он уже не первый раз видел такие перемены настроения у ведьмы.
— Да, наверное, — с сожалением глядя на травку, кивнул Норд.
— Тогда поспешим. До заката нам надо добраться до хребта, в противном случае мы рискуем нарваться на аборигенов. Сомневаюсь, что все они одинаково дружелюбно нас встретят.

Впервые Ария так часто использовала телепорт для преодоления труднопроходимых местностей этой рассыпающейся на глазах территории. Наверное, экономнее было бы воспользоваться крыльями, однако в небесах постоянно летали жутковатые всадники, что-то вынюхивая над всей безымянной территорией востока. Даже будучи на земле им частенько приходилось прятаться и избегать открытых участков, дабы не быть замеченными. Хотя в душе Норд все-таки желал увидеться с местными и узнать, что же сейчас происходит в этой стране, но ведьма возражала против таких встреч и даже более того, пообещала, что первой атакует заметившего их щупальцеротого пони, если земной попытается пойти с ними на контакт. По мнению Норда они куда больше сейчас походили на беглецов, чем на путников.
Когда солнце уже исчезло за горизонтом пони вышли из леса. В небе пока еще было светло, однако тени уже почти исчезли, став такими же мрачными, как и все окружение. Путники задерживались, и это тревожило нежить. Она все чаще стала оборачиваться назад, глядя на ярче и ярче разгорающиеся синие колонны из валунов, называемые у местных ретрансляторами. Возле них было особенно много виверн. Они к чему-то готовились. Особенно это стало заметно, когда Норд и Ария оказались на вершине хребта отделяющего восток Эквестрии от остального мира. Там же она и устроила привал, переведя свое внимание на запад.
— Устала? — негромко спросил земной присев рядом.
— Нет, просто проголодалась. Жаль, что осы не смастерили себе еще один улей где-нибудь неподалеку.
— Хе-хе, ты это к чему? — не понял пони.
Ведьма не ответила, только внимательно глядела на огни далеко внизу. Рассмотреть что-то еще было уже невозможно, все-таки наступила глубокая ночь. Однако на поселение это в любом случае не

особо походило, скорее на какую-то сходку или собрание. Уточнять чему она посвящена не потребовалось, зеленая поняша сама ему все объяснила в следующую секунду:
— Это всё мои возможные будущие сторонники, — горделиво произнесла она. — Темная рать со всех уголков Эквестрии. Когда спустимся, пойдешь первым и посмотришь что там да как. Потом все мне расскажешь, понял? Не хочу раскрывать все карты раньше времени.
— Темная рать?
— Колдуны, ведьмы, культисты разных мастей и просто опасные типы.
— Хм... Здорово. А они там меня в лягушку не превратят? — поинтересовался земнопони. В свете полученной информации эти огоньки стали казаться ему какими-то зловещими.
— Все зависит от того как ты себя преподнесешь. Я бы посоветовала тебе просто не попадаться им на глаза. Мало ли что взбредет им в головы, — очевидно поняше доставляло немалое удовольствие нагнетать обстановку.
Огоньки зашевелились, и возникло ощущение, что их владельцы принялись водить хороводы. Самые жуткие хороводы из всех, какие он только видел! До них было еще достаточно далеко, несколько часов полета, но с каждой секундой они будто бы становились ближе.
— Ну, ты как, готов?

— Хм. Наш лич определенно задерживается, — единорог в цилиндре глянул на часы, свисающие с его груди на серебряной цепочке, и нахмурился.
— Да ладно тебе, Пленник! — улыбнулась Кентаврина, — круто же. Лично я готова здесь и до утра его ждать.
— Круто?! Может, ты все-таки не будешь опускаться до таких выражений, раз уж ты с нами? — скривившись от отвращения, попросила стоявшая рядом единорожка с нарисованными черной тушью слезами на щеках. Она, как и все прочие пони культа, вечно придиралась к любому её слову, стараясь изобличить в «неготичности».
— Не учи меня жить. Я буду говорить те слова, которые мне хочется.
— Пленник!
— Что? — единорог смерил взглядом ссорящихся дам.
— Почему ты ей это позволяешь!?
— Потому что она права, — пожал он плечами, — в отличие от тебя, она прекрасно понимает саму суть ЭГО. Ты ведь не слушаешь, когда стадо говорит тебе: надень то, говори это, и живешь по своим законам.
— Но мы НЕ стадо!
— Нет. Но чем больше нас становится, тем сильнее мы его напоминаем. Сейчас мы — стадо белых ворон, а она среди нас единственная выкрашенная в черный. Это прекрасно.
— Да не выкрашенная она! — на белых щеках единорожки появился гневный румянец — Обычная вертихвостка, я то знаю!
— Теперь ты уже её оскорбляешь, — театрально вздохнул Пленник. — Она всего десять дней с нами и я так надеялся, что ты станешь для неё старшей сестрой и надежной опорой... Я разочарован. Сейчас в твоей душе полно неверных цветов.
— Я?! Да я!.. да... — теперь уже слезки стали не нарисованными. — Да пошли вы!
Соперница убежала, а Кентаврина поплотнее прижалась к главе кентерлотских готов и грустно улыбнулась ему. Тот по-отцовски приобнял её, давая понять, что малютке более ничего не угрожает. Так заканчивались почти все её диалоги с членами этого общества, особенно с женской его половиной. И как они до сих пор не уяснили, что бесполезно с ней тягаться? Красота — страшная сила, особенно если втираться в доверие это твой талант. Она прекрасно видела, что Пленник души в ней не чает и видит скрытый и обязательно очень глубокий смысл в каждом её слове и действии, а потому не боялась конфликтовать с любыми его сторонниками. Нужно было только знать, в какой момент следует остановиться, и дать «мрачному философу» возможность самому постоять за неё. А заодно подливать масло в огонь, поддевая их в каких-нибудь мелочах.
На шабаше, как метко выразился Ферстстар, лазурная единорожка действительно выглядела черной вороной среди белых и дело было даже не в черном платьице с бантиками и ленточками и не в розово-кремовых кудрях, а где-то в глубине её души. Она ощущала себя чужой в этом месте. Более живой, если можно так выразиться. Хотя здесь было много общего с виденным ею ранее маскарадом в Кентерлоте — почти каждый участник старался перещеголять всех других и одеться как можно мрачнее и суровее: одни раскрашивали лица, другие украшали бока черными перьями или цепями, третьи превращали свои прически в невесть что и самое главное — никто не задумывался о том, что во всем этом они попросту выглядят глупо. Большинство собравшихся веселились, ели и общались меж собой, порой пели, вспоминая душевные песни своих кумиров. Присутствовали, кстати, и сами кумиры. Были, правда, и другие: они скрывались под балахонами или же просто держались чуть-чуть в отдалении и все время молчали, а порой даже разговаривали сами с собой. От этих действительно исходила какая-то неведомая угроза, а потому Кентаврина старалась избегать любых контактов с этими личностями. А вот других вполне можно было пораздражать своим присутствием, все-таки яркая внешность буквально притягивала к ней местных кольтов, на зависть их вторым половинкам.
Единорожка оставила своего наставника и подошла к позолоченной чаше с кроваво-красным пуншем, который кто-то уже успел приготовить чтобы собравшиеся не умирали от жажды, затем налила себе стаканчик и отпила. Немного странный вкус, но в целом неплохо. В академии магии такие мероприятия были частым явлением, пусть и не настолько масштабные. Отличная возможность узнать много нового об Эквестрии, а заодно завести друзей во всех уголках страны. Вот только зачем ей ненужная информация и друзья, которым до неё неделю на поезде добираться.
— Ты зачем это пьешь? — грубо прикрикнула на неё какая-то старуха.
— Я сок пью, а тебе что? — не спасовала пони.
— Сок? — старая земнопони противно расхохоталась. — Дуреха, к нам придет лич. Это я для него приготовила. Заячья кровь с травами и драконьим когтем — амброзия для любой нежити! Они это обожают.
Сдержав тошнотворные позывы, Кентаврина скривилась и вылила «сок» в чашу.
«Интересно, а лич знает о том, что он это любит? Тем более если у него амброзия от этого...» — подумала единорожка, утирая кровь с уголков рта.
— А ты что-то о нем знаешь?
— Естественно! — старая ведьма гордо подняла голову. — Только тебе рассказывать не стану. Не хочу иметь конкурентов, бессмертие мне и самой пригодится.
— Не очень то и хотелось — фыркнула Кентаврина — я сюда вообще повеселиться пришла, а не с каким-то личам в ученицы записываться.
— Правда? — мутные глаза старушки сверлили единорожку. — А зря. Ты бы ему подошла, тем более что ты даже от крови не поморщилась. В тебе что-то есть, прям как у меня в молодости.
«Да ну её! Еще подумают что я с родителями сюда заявилась, — она ответила что-то невразумительное и поспешила покинуть общество вышедшей из ума земной. — Так... и где же мой Ферстстар?»
Кентаврина поискала глазами знакомый ей цилиндр но, так и не найдя его, внезапно столкнулась с еще одним земнопони. Он разительно отличался от прочих отсутствием косметики и ничем не прикрытой кремовой шерстью с белыми яблоками на боках. Странно, но, несмотря на возраст, на голове его проглядывалась седина, а одна нога и вовсе была белой как снег.
— Упс, простите — быстро извинился он и попытался улизнуть.
— Эй, постой! А ты что тут делаешь?
Земной остановился.
— Я? А я сюда ненадолго заскочил, уже ухожу.
Пони попытался было обойти её, но не тут-то было:
— Ну уж нет! — Кентаврина с серьезным встала у него на пути. — Я знаю, что ты что-то скрываешь, а ну выкладывай, пока я не применила заклятия.
— Не маловата ли будешь для таких угроз? — поинтересовался он.
— Я, между прочим, выпускница Кентерлотской Академии Магии и, несмотря на возраст, многое умею.
— Эм... извини, все равно не страшно, — улыбнулся странный гость, но задержался.
— Это просто потому, что я красивая, — ответила на его улыбку единорожка. — Тяжело вызвать в ком-то страх, если тебе самой природой предначертано украшать мир своим присутствием. Пойдем к столикам что ли?
— А вот о скромности природа явно позабыла, когда лепила тебя.
— Неправда! Я скромная.
Они подошли к столику, где уже расположилась какая-то компания. Поняша легко могла бы набрать два стаканчика пунша при помощи телекинеза, но позволила земному обслужить её.
— Сто лет не пил сока... — отхлебнув немного, пони закрыл глаза, чтобы полнее ощутить вкус напитка.
— Так долго? И где же ты пропадал? Меня, кстати, Кентавриной зовут.
— А меня Нордом. Очень приятно. Я э... путешествовал.
— Путешествовал? А где тогда твои большие сумки и шляпа? — единорожка с подозрением заглянула в его глаза. Понять, что он врет, было даже слишком легко. Глаза его бегали как жуки в банке.
— Пока сюда шел, потерял.
— Потерял? Как обидно... — вздохнула пони. — А где ты путешествовал?
— Вон за теми горами — Норд указал в сторону горного хребта отделяющего Эквестрию от остального мира.
— А что там, расскажешь? Просто мы с отцом когда-то собирались слетать на восток на нашем воздушном шаре, но в тот день началась миграция драконов и полет отменили, а потом он все отсрочивал, отсрочивал и отсрочивал...
— Конечно, расскажу. А если тебе повезет, и тебя возьмут в ученицы, то ты пойдешь с нами и увидишь все своими глазами.
— Попался! — Кентаврина застучала копытцами от радости. — Никакой ты не путешественник. Тебя лич прислал, да?
— Да, — ответил он, отпираться уже не было смысла, — если конечно лич это Ария.
— Да нет же, глупый, ария — это песня, которую один поет, а лич это какой-то тип, который нас здесь всех собрал!
— Кстати о типе, который здесь всех собрал...
Пони вдруг поставил стакан на место и быстро сиганул куда-то в лес, оставив Кентаврину в полном недоумении. Она хотела еще немного поразмышлять об этом, но её окликнули. Подошел Пленник и увел её «к своим», а буквально через четверть часа во вспышке алого пламени появился тот, ради которого они все здесь и собрались.