Длань Мессии

Рассвет

В божий храм не пускайте меня на порог.
Я — безбожник. Таким сотворил меня Бог.
Я подобен блуднице, чья вера — порок.
Рады б грешники в рай — да не знают дорог.

Омар Хайям

Ранним утром 1005 года от заточения Луны в пределы тихого, маленького Понивиля вторгся необычный пони. У него была небольшая бородка вокруг рта. Он был светло-бежевого цвета с коричневой, длинноватой для жеребца гривой. Небольшая кожаная сумочка была перекинута через плечо и тихонько билась о кьютимарку пони при его ходьбе. Небольшое облачко яркого белоснежного цвета сильно выделялась на фоне блеклой окраски пони. Он шаркал своими копытами по раскаленному грунту, направляясь к центру города.

Шел за ним и Джошуа. Он был смольно-черным жеребцом с серой гривой. Умных мыслей от Учителя давно не поступало, поэтому тетрадка с пером покоились в сумке. Легкие шлепки по мешку с золотом раздавались при передвижении. Сам же пони вдыхал свежий воздух этих бескрайних просторов, наслаждался легким прохладным ветерком, дующим, стало быть, с юга, и краем глаза постоянно следил за Учителем. Тот шагал впереди, с усталой улыбкой разглядывая радужный и цветущий мир вокруг него. Учитель без устали брел по дороге от самого Хуфингстона до этого небольшого городка, по пути проповедуя свои идеи и помогая всем, кто в этом нуждался. Он не имел дома, но добрые пони пускали его к себе переночевать. Иногда их пускали двоих, но чаще всего Джошуа приходилось искать себе другое место для ночлега. Многие слушали его с упоением. А некоторые – с нескрываемым отвращением. Одно было ясно – никто никогда не оставался равнодушным после встречи с ним. Таким уж необычным и харизматичным был этот проповедник.

Джошуа не отступал ни на шаг от своего кумира. Хоть этот необычный пони с бородой никогда не называл его своим учеником, Джошуа всегда гордо говорил о нем: «Учитель». А ведь у него действительно было чему поучиться. На тот момент, когда Джошуа столкнулся с проповедником, он работал муниципальным сборщиком налогов с населения Эквестрии. С земных пони он брал немного денег, с единорогов – побольше. Пегасы налогами не облагались. Все по закону. Но речь, проникновенная речь Учителя перед немногочисленной толпой слушателей заставила порваться до этого сковывавшие Джошуа струны души и бросить свое жалкое дело ради общения с этим необычайным пони. И с тех пор он ни разу не пожалел о своем решении. Деньги, собранные с рядовых граждан, он оставил себе и тратил их очень редко и только на еду. Учитель же не использовал денег вообще и никогда не брал их из чужих копыт. Видимо, тем самым он проверял пони на способность быть щедрыми. Проповедник был бродягой, ел то, что ему давали просто так и делился своими мыслями взамен на хоть какое-то тепло дома. Но если такового не находилось, он мог спокойно ночевать на голой траве, под покрывалом из мириадов звезд. В такие моменты он оказывался где-то далеко, куда не мог попасть ни один рядовой пони, как бы он ни старался. Джошуа всегда пытался разгадать, что же на уме у его наставника, но за пеленой блестящих, живых глаз он не видел ничего, кроме нежного тумана меланхолии и какой-то безграничной чистоты и открытости. И он просто лежал, наблюдая за странным пони с бородкой, в каждом действии которого читалась какая-то высшая цель. Что-то необычное он видел в бездне ночного звездного неба. Но что?

По правде говоря, Учитель часто ограничивал себя и своего ученика во всем, заставляя спутника переносить неудобства, которые со временем переросли в неслабые страдания. Но смольный пони мужественно переносил любые невзгоды, считая это заданием свыше и проверкой на силу духа. Сам же пророк был будто бы непробиваем, но временами он проявлял невероятную чуткость и внимание к другим.

Эту ночь они прошагали без остановки. Сначала Джошуа стойко шел за своим учителем, стараясь не сбавлять хода и не думать о сне. Но потом его глаза стали слипаться, и часа в три ночи он чуть не рухнул на сухую землю проселочной дороги. Заметив усталость своего спутника, Учитель сжалился и сорвал с одного из лесных кустов несколько ярко красных ягод. Протягивая их Джошуа, он сказал с улыбкой:

— Ешь. На ногах тебя держит Цель. Ты же не потерял ее, дорогой мой друг?

Джошуа быстро замотал головой и моментально проглотил небольшие ягодки. Они были жутко кислые, но уже через пару минут он почувствовал бодрость и невероятный прилив сил. Теперь же, под утро, когда запас этих сил стал потихоньку иссякать, Джошуа начал чувствовать жжение на веках и неслабый голод. Да, первой его остановкой в этом городе явно будет таверна. И ночлежка. Или что-то еще в этом роде. Правда, было еще непонятно, куда решит отправиться его необычный наставник, который всегда выделялся неспешностью и расторопностью. Учитель разглядывал маленькие домишки с соломенной крышей и с интересом наблюдал, как просыпается этот маленький клочок жизни в бесконечном море зеленеющего простора.

Был ранний час, солнце еще не сильно поднялось над горизонтом, но особо ответственные работящие пони уже повыходили из своих домов, чтобы занять себя хоть каким-нибудь делом. Многие пони убирались на улицах – повсюду были разбросаны конфетти и хлопушки, оставшиеся, видимо, после вчерашнего праздника. Зевая, пони-продавцы выкатывали тележки со своими товарами и открывали свои немногочисленные лавки. Городок потихоньку оживал. А Джошуа потихоньку таял, пытаясь совладать с навязчивым и неуместном чувством сонливости. Где бы раздобыть кровать? Таверн в округе не наблюдалось. Хоть ночлежку бы какую-нибудь…

— Джошуа… — тихо проговорил его наставник. Смольный пони моментально с ним поравнялся и заинтересованно ответил:

— Да, Учитель?

Тот, не оборачиваясь к своему ученику, задумчиво сказал:

— Ты не хотел бы поесть?

Стук копыт в дверь небольшого милого домика. В принципе, у Учителя всегда имелись в сумке какие-то сухари, но после бессонной ночи лучшим решением было бы поесть нормально. Поэтому он включал свое обаяние и доброту, чтобы попытаться перекусить бесплатно. Постучать пришлось дважды. Дверь открыла сонная пони яркого бирюзового цвета. На ее боку красовалась кьютимарка арфы. Она удивленно смотрела на незваных гостей, которые всем своим видом старались показать свое добродушие.

— Чем обязана? – зевая, спросила молодая кобылица.

Устало улыбнувшись, Учитель посмотрел ей в глаза и ласково заговорил:

— Добрая пони. Мы – два путника-скитальца, и мы уже двое суток идем без остановки. Мы очень голодны. Мы бы были очень благодарны, если бы вы согласились поделиться с нами завтраком.

Бирюзовая пони с минуту посмотрела на них со смятением на лице и переспросила:

— Что?

— Я хотел сказать, что мы…

Молодой Джошуа прервал своего наставника, встав перед ним, чтобы быстрее и доходчивее объяснить суть дела этой медленно соображающей пони:

— У вас пожрать не найдется? Нам только чуть-чуть нужно!

Пони сделала шаг назад, испуганно глянув на гостей. Она пыталась что-то сказать, но лишь выдавила из себя:

— Я…. Я…

— Еду дай, говорю! Мы жутко есть хотим! Быстрее, говорю, я щас свалюсь!, — увеличивал свой напор Джошуа, медленно двигаясь в сторону кобылки.

Пони пискнула и нырнула в свой дом, захлопнув дверь. Послышался скрип замков. Джошуа почувствовал на себе взгляд Учителя. Черный пони почесал загривок и промямлил:

— Что ж я не так-то…

— Тебя когда-нибудь учили терпению?, — спросил Учитель спокойно.

Джошуа виновато поднял глаза на своего наставника, но в его взгляде он встретил лишь прощение и доброту. Так смотрят на жеребят, чинящих шалости. От этого Джошуа стало не по себе. Пытаясь разбавить ситуацию, он предложил еще более глупую идею:

— Может, это, я ей деньги предложу?

Учитель покачал головой, развернулся и пошел дальше. Джошуа поспешил за ним.

В следующий дом их уже пустили. И только благодаря тому, что смольный пони держал язык за зубами. Дом был странным, розовым и имел будто бы сахарную крышу. Дверь открыла в меру упитанная поняша, видимо, хозяйка заведения, которое на поверку оказалось кондитерской. Но не смотря на это, в домике нашлось полно нормальной еды, которая пришлась по вкусу новоприбывшим. Гости, поблагодарив хозяйку, уже собрались отведать тушеной капусты с морковью, как вдруг откуда-то сверху послышался стук копыт и шум падающей мебели. Через минуту сверху как с потолка слетела розовая пони с кучерявой гривой и завопила:

— Гости! Как же я люблю гостей! Привет-привет-привет, меня зовут Пинки Пай!

Пони радостно скакала вокруг гостей, обсыпая их неизвестно откуда взявшимся конфетти.

— Я обожаю заводить новых друзей! — Пропищала Пинки с нескрываемым восторгом, – Как вас зовут?

— Ну же, Пинки, дай гостям поесть, они очень устали, тем более что…, — начала хозяйка таверны, но ее прервал Учитель:

— Нет, ну что вы, добрая пони, если эта кобылка хочет нас поприветствовать, то пусть так и будет. Каждый вправе по-своему принимать гостей, — И, повернувшись к розовой пони, продолжил:

— Так, значит, тебя зовут Пинки Пай?

— Агась! И я обожаю устраивать вечеринки в честь гостей!

— Вечеринки – твоя страсть?

— Да, я думаю!

— А что самое главное в вечеринках?

Пинки почесала голову. Вопрос застал ее врасплох. Подумав немного, пони с готовностью выдала:

— Веселье!

— А почему ты веселишься на вечеринках?

— Эмм… Я… Потому что я разделяю свою радость с друзьями!

— Друзья. Дружба… Да, ты права… Дружба – величайшая сила на планете. И это действительно правда.

Помолчав секунд двадцать, Учитель посмотрел в окно и задумчиво протянул:

— Везет тебе, Пинки. Ты действительно знаешь цену дружбе. А большинство пони даже и не представляют, что это такое.

Пинки и хозяйка дома удивленно смотрели на странного пони с бородкой, а в это время Джошуа тщательно вычерчивал в своем блокноте какие-то записи.

Бородатый странник доел и коротко откланялся добрым пони, не жалеющим добра для других.

— Приходите на ночлег, если нужно! – с этими словами хозяйка лавки провожала своих гостей до двери.

— Нет предела вашей доброте, — с улыбкой произнес Учитель и толкнул входную дверь. Вся яркость полуденного солнца ударила в глаза. Прикрыв копытом глаза, Учитель пошел по улице вперед, в сторону понивильской площади. Вокруг было уже полно пони, в животе приятно теплился недавно съеденная капуста, а, значит, наступило время выступить перед народом.

Предусмотрительные пони в своих мало-мальски крупных городах всегда сооружали небольшие сцены для проведения общественных выступлений и разного рода собраний. Вскорости отыскав подобное сооружение, Учитель взобрался на него и, прокашлявшись, начал свою проповедь.

Это была его отнюдь не первая его проповедь, но каждый раз он умудрялся сказать что-то новое простым жителям Эквестрии. Джошуа, уже второй месяц пытающийся познать философию своего учителя, каждый раз открывал его для себя заново. Его блокнот полнился записями, которые вкратце передавали самые значимые изречения этого пророка. Учитель был необыкновенным оратором. Его слова давали надежду, позволяли переоценивать свою жизнь и смотреть на свои деяния под иным углом. Какое-то небесное тепло шло от его речей, заставляя каждую клеточку тела словно лучиться жизнью, было сложно оторвать взгляд от этих живых и добрых глаз, и весь его вид словно бы излучал мир и спокойствие. Чем-то он умел завлекать публику. А Джошуа так и вообще впадал в транс, когда его Учитель тихо, но верно наставлял на путь истинный простых непросвещенных пони. И Джошуа всеми силами старался следовать его заветам, но это было невероятно сложно. Тем не менее, в сердцах и глазах слушателей часто горел огонь страсти и внутренней силы, которую разжигал необычный пони со странной бородой.

Вот и сейчас, уже спустя пару минут с начала речи, вокруг Учителя собралось пару десятков пони, которые с интересом слушали то, о чем говорил пророк. А говорил он о многом. Он рассказывал, что пони скованы социальным неравенством, что дружба есть в каждой живой душе и что она дает невероятную силу, стоит лишь только ее ощутить. Что все пони равны и что нет таких преград, которые заставляли бы их жить в противостоянии. Этот пони уверял толпу в том, что пони являются рабами своей похоти и что истинное счастье кроется в душе каждого.

— А самое главное, что существует Бог, который смотрит на вас изнутри и дарует нам счастье и мир. И Бог этот милостив. Да, вы можете быть разными. Да, вас могут разделять возможности и потребности, но внутри, в самой сути, мы всегда будем единым целым. Бог всем воздает по заслугам и Он говорит нам, что мы равны. Равны и едины. Земнопони, единороги, пегасы, аликорны – все это исторически разные племена одного вида! Но внутри мы одинаковы. Бог создал нас такими. И Он дал нам в копыта мир, невообразимо большой, глубокий, красивый и девственный мир. И мы обязаны сохранять его таким. Бог дал нам дружбу – мощнейшую силу, способную вмиг изменить неуклонный ход истории. И он дал нам магию, дабы защитить дружбу в самих нас и облегчить нам жизнь. И мы должны быть благодарны ему за это.

Да, у вас есть принцессы, которые управляют вами. Да, они могут быть мудры и добры к вам, но разве дружба требует преклонения перед кем-то? Вы думаете, что обретете покой и гармонию, молясь за ваших предводителей? Это не так! Вглядитесь в глаза своих соседей. Видите ли вы в них ту Искру, которая способна заново разжечь огонь Истины? Она есть! Она всегда находится в сосуде вашей души. Ощутите силу дружбы в себе, она пронизывает вас, она наделяет вас мощью и она способна сделать вас безгранично могущественными, стоит вам только прикоснуться к ней. Обратитесь к своему сердцу и найдете в нем гармонию, ведь ее единственный источник – это вы сами! Так сорвите же с себя оковы рабства и освободите свою душу, ибо Бог примет ее с великим прощением и дарует вам безграничную свободу и покой!

С этими словами он кивнул и закрыл глаза, подставив лицо тихому летнему ветру. Что-то щелкнуло и тихое завывание воздушных масс оборвалось обрушившейся стеной топота копыт. Аплодисменты. Пони галдели и топали по горячей брусчатке, выдавая свое искреннее восхищение этим проникновенным оратором. Джошуа стоял, как вкопанный, не в силах оторвать своих глаз со своего кумира. Черт, каждый раз после его выступлений он чувствовал себя заново рожденным. Это ощущение не передать. Это надо слышать и видеть. С улыбкой помахав собравшейся крупной толпе пони, Учитель сошел с деревянного пьедестала.

Пони были поражены доселе неслыханными заявлениями. Никто раньше не говорил ничего подобного, и неискушенные разумы жителей Понивиля требовали добавки. Но Учитель дал им достаточно. Достаточно для того, чтобы обдумать свою жизнь. И многие пони остались в ступоре.

Толпа нехотя пропускала странного проповедника. Всюду слышались разные вопросы, пони было интересна философия Учителя, но он никому ничего не отвечал. Он хранил в себе тихую торжественность. Пробираясь через пеструю массу слушателей, в ворохе звуков он услыхал вопрос, заданный тоненьким голоском откуда-то из глубин толпы.

— А почему я не могу летать?

Учитель растолкал пони, чтобы найти говорившего. Им оказалась маленькая рыжая пони-пегас с фиолетовой гривой. Она сидела, печально глядя в глаза незнакомцу, демонстрируя необычно маленькие и недоразвитые крылья. Такое иногда случалось. Врожденные дефекты в мире пони случались редко, но иногда они могли приносить неслабые страдания. Учитель спокойно ответил пегасихе взглядом и спросил:

— Ты хочешь летать?

Рыжая пони коротко кивнула.

— И ты можешь летать.

На глазах жеребенка появились слезы:

— Но я не… Я старалась…

— Ищи силу не в крыльях, а в душе. Ты сможешь летать, если найдешь в своем сердце надежду. Надежду поддерживает дружба. И магия, которая призвана оберегать тебя, дарует тебе способность летать.

Пегасиха слабо затрепетала маленькими крылышками, пытаясь оторваться от земли, но у нее ничего не выходило.

-Послушай меня. Ты сможешь. Прислушайся к себе.

Пони честно пыталась прислушаться к себе, но не слышала ничего, кроме горькой досады и непонятной издевки со стороны незнакомца. Вокруг на нее таращились пони, словно выедая взглядом маленькую пони и ее еще более маленькие крылышки. От этого переизбытка чувств на ее глаза снова хлынули слезы, и пони убежала восвояси, рыдая на пути. Толпа застыла. Учитель поднял глаза и увидел перед собой фиолетовую единорожку со странной пурпурной челкой. Она серьезно смотрела на проповедника, то ли осуждая его, то ли просто внимательно разглядывая.

Проповедник заинтересованно глянул на нее. У этой пони явно было что сказать.

Оглянувшись, она спешно наклонилась к его уху и прошептала:

— Как тебя зовут?

— Хесус.

— Нам нужно поговорить. Сейчас.

И, прикоснувшись к его плечу, она прочла заклинание, в груди что-то закололо, вспышка, громкий хлопок – и двое пони бесследно исчезли с площади. Джошуа попытался взглядом изловить своего наставника в толпе, но тот словно канул в лету. Он телепортировался. Но куда?

Небольшая встряска лишь развеселила пророка, который, протирая глаза и лежа на холодном паркете, пытался понять, куда его занесла эта волшебница. Пахло озоном, грива заискрила – давненько он никуда не перемещался!

— Библиотека. Ты у меня дома. Мы примерно в сотне метров от площади, — ответила пони сразу на все возникшие в голове Хесуса вопросы. Наконец поднявшись на копыта, он огляделся. Вокруг него располагалось множество полок, выпиленных прямо из массива дерева, которым, по-видимому, и являлся сам дом. Очень интересное инженерное решение. Полки эти были заполнены различными книгами самых разных сортов литературы. В основном это были энциклопедии, проливающие свет на малоизвестные факты Эквестрии. Геология, зельеварение, ботаника, множество книг о истории магии – эта единорожка, похоже, действительно любила читать.

Пока Хесус с интересом разглядывал многотомные фолианты, единорожка успела накрыть на небольшой столик, разлить чай и разложить пирожные.

— Прошу, садись, — указала она путнику на небольшое креслице, — у меня есть много вопросов.

Хесус сел. Давненько он не чувствовал такого комфорта! Тихо потрескивал огонь в камине, перед ним дымилась кружка ароматного чая и все располагало к беседе. Единорожка, прокашлявшись, представилась:

— Меня зовут Твайлайт Спаркл. Я…

— Ученица принцессы Селестии?

— Да, но… Как ты…

— Умею читать мысли, — подмигнул Хесус, и, указав на рабочий стол единорожки, уточнил:

— Письмо. Ты начала его словами «Дорогая принцесса…», а так могут писать только ее ученики. Кстати, сколько их у нее было до тебя? Семьдесят, если не ошибаюсь. По-моему, Старсвил Бородатый был в их числе…

— Твоя речь, Хесус. До тебя никто не говорил ничего подобного. Это… великолепно и это… Ужасно.

— Я понимаю тебя, добрая пони. Но я лишь несу в себе спасение и надежду, ничего больше!

— Ты говорил о Боге. Ты веришь в одного бога? А как же элементы гармонии? Я ведь… я воплощение элемента магии.

— О, это безумно интересно. Я читал о вас. Вас всего шестеро, и вы воплощаете древние духи гармонии, которые якобы сотворили этот мир и населили его пони и другими существами, но… Что если я скажу, что это не так?

— А как же еще? Кто твой Бог?

— Мой Бог един. И он всесилен. Он говорит мне, куда идти и что делать. Это Бог мне поведал о том, что все пони равны и что нет никаких различий между пегасами, земнопони и единорогами.

— Но отличия налицо… На протяжении всей истории…

— На протяжении всей истории пони верили в то, что они разные с рождения. Так им говорила принцесса Селестия и ее сестра, Луна. Им лгали, заставляя поклоняться падшим идолам. Но все пони одинаковы. Зачем пегасам управлять погодой, если она меняется сама по себе? Зачем им убирать снег – он же тает, а животные сами просыпаются весной! А солнце – кто вам сказал, что им движет сила, которой управляет Селестия? Солнце – одно на всех, то же самое и с луной, а магический колпак над Эквестрией, наложенный тысячи лет назад, создает лишь иллюзию их движения. Что если я скажу, что ваши принцессы не всесильны?

— Это ложь!

— Я не лгу, я лишь передаю народу то, что сказал мне Господь. Вняв его учениям, я осознал, что аликорны – это древняя раса пони, наделенных необычайной силой. Когда-то их было много, и они жили наравне с остальными. Но теперь их осталось всего две особи – и они нам с тобой хорошо известны. Но я никогда бы не стал клеветать на принцесс. Каким бы правительство не было – пони всегда будут им недовольны. Поэтому я уважаю власть принцесс хотя бы за то, что они добросовестно исполняют свой долг. Они мудры и честны. Только они держат вас в неведении. Вы поклоняетесь им, как божествам, но зачем это нужно? Они – такие же, как вы, и если вы стремитесь сохранить порядок в Эквестрии, вы должны дорожить ими. Но не более. Ваш настоящий Бог – внутри вас. И он дарует вам силу дружбы. Ты и пять твоих подруг – выдающиеся адепты дружбы, если можно так выразиться. А с таким мощным магическим артефактом, как Элементы Гармонии, ваша сила возрастает в разы. Но, к счастью, на это способны множество пони, просто они не знают об этом. Если приложить лишь чуть-чуть усилий, то можно обрести огромную силу, будь то магия или способность летать, даже если ты земнопони, как я.

С этими словами Хесус улыбнулся и телекинезом, не используя копыта, притянул к себе чашку чая и отпил пару глотков.

— Хмм, сюда бы варенья… — протянул он задумчиво и перевел взгляд на пораженную Твайлайт. Та не могла вымолвить ни слова. Из ее раскрытого рта вылетали лишь обрывки фраз, из которых собрать целое предложение не представлялось возможным:

— Чт… Как… Это… Я не… Стой, ты же… Ты как это…

— Очень просто, моя дорогая, — сказал Хесус, размешивая сахар, — мне стоило только прислушаться к своему сердцу, открыть его для Истинной Дружбы – и я в полной мере овладел магией, быть может, не так искусно, как ты, но и я на кое-что способен.

Твайлайт :

— Но у тебя даже нет рога! Он ведь источник магии!

— Здесь ты не права, добрая пони. Источник магии находится в твоем сердце, а не в твоем роге. Рог – это лишь элемент управления массой.

Единорожка не знала, что ответить. Ей не верилось в происходящее. Ну как мог этот чудак использовать магию? Он потихоньку рушил все, во что Твайлайт верила, основные постулаты жизни, заложенные еще тысячи лет назад выдающимися мыслителями, медленно таяли у нее на глазах. Пони, сидящий перед ней, был уникален. Как физически, так и психически. Его нужно представить Селестии. Ей это будет как минимум интересно, а уж Хесусу так и подавно…

— Ты и летать умеешь?

— Я не пробовал. Но я уверен, что могу. Это легко, если ты познаешь дружбу. Нужно лишь…

— Хорошо. Допустим, дружба дает невероятную силу. Но мои подруги, символы элементов гармонии – среди них есть земнопони. Вот, например, одну из них зовут Пинки Пай и она…

— Ах да, я был в ее… заведении. Эти добрые пони славно накормили нас с другом, не попросив ничего взамен. Очень мило с их стороны, а Пинки… Она очень любвеобильная пони. Кажется, она одержима заведением друзей…

— Элемент гармони Пинки – смех! Почему она не умеет летать, если, судя по твоим словам, она является «мощным адептом дружбы»?

— Так и есть, но эта пони с детства уверовала, что летать не умеет. И творить магию – не умеет. Ей лишь стоит поверить, что она умеет колдовать, как вдруг она обретет силу, по мощности равную твоей. Вот тогда она сможет делать все что угодно. Это ведь так прекрасно – нужно лишь только поверить в свои силы!

Твайлайт насторожилась. Слова ее собеседника стали попахивать чем-то опасным.

— И ты хочешь сказать, что любой пони может летать и колдовать?

— Только если этого захочет.

Этого было достаточно.

— Хорошо. Я узнала все, что хотела.

Встав из-за стола, Твайлайт прошла на рабочее место и вернулась к написанию письма принцессе. Только теперь она сообщит ей не то, что планировалось сначала. Поистине – это вещь экстраординарное. Хотя раньше бывало всякое – огромные драконы, чудовища из пещер, Цербер и царство мертвых – обо всем этом белоснежная владыка светила узнавала из писем, любовни присланных ей сквозь вспышку драконьей отрыжки. Только вот где сам «почтальон»?

— Я так полагаю, наш разговор окончен, — попытался осведомиться гость, — Я могу идти?

— Да, я… Погоди, Хесус, ты уходишь из города?

— Да, но не сейчас. Сперва мне нужно отоспаться…

— А куда вы с вашим учеником собираетесь дальше?

— Да мы и сами не знаем, — проговорил бородатый пони, разглядывая полки, — Дальше, проповедовать. Может, изрядно побродив по небольшим городам, мы дойдем и до…

— Кантерлота?

— Да… Возможно…

— Отлично.

— Я пойду? В какую, кстати, сторону площадь?

— Выйдешь и налево. Там увидишь фонтан, а за ним – площадь.

— Спасибо. За чай и за беседу.

Кивнув на прощание, Хесус открыл деревянную круглую дверь и вышел на улицу. От усталости уже слипались глаза. Нужен ночлег. Погодите, был же день. Как тогда это называется? Дневлег? Улыбаясь абсурдности собственных мыслей, пони медленно побрел по цветущему городу вперед, искать своего ученика. Город пах розами и свежими фруктами.

А в библиотеке фиолетовая пони с необычной челкой спешно выводила первые строки своего письма, адресованного самой повелительнице солнца:

Дорогая Принцесса Селестия,

Сегодня наш город посетил самый странный пони, которого я когда-либо видела…

Дожидаясь ответа, она перекручивала в голове состоявшийся разговор. Твайлайт все никак не верилось в произошедшее. Этот земнопони мог двигать предметы, а слова его имели смысл и подозрительно были похожи на правду, отчего становилось жутковато… И черт возьми, речь Хесуса воистину воодушевляла и завораживала. Такой пони мог бы вести за собой армию…

Спайк, материализовав ответ, побежал в бутик к Рарити, дабы помочь ей с тканями. А единорожка осталась наедине с письмом принцессы.

А Селестия была в своем репертуаре. Она призывала Твайлайт не принимать никаких действий и списывала магический трюк Хесуса на небольшой фокус, направленный на создания неизгладимого впечатления. «А речи его,» — гласило письмо – «Хоть и интересны, но явно лишены всякой подоплеки. Не слушай подобные волеизъявления. Они могут смутить и задурманить тебя. Пусть этот пони себе гуляет. Это его дело».

Твайлайт обескуражено перечитала письмо и выкинула его в мусорную корзину. Селестия часто обманывает саму себя. Уже который раз она недооценивает своих маленьких пони. Как бы это не привело к беде… Несмотря ни на что, Твайлайт приняла решение следить за странным пони с бородой и собирать о нем всю информацию, которую найдет. Пусть даже это нарушит указ самой Принцессы.

Проснувшись утром следующего дня, Джошуа протер глаза. На секунду ему причудилась его старая жизнь, без путешествий, без долгих, мучительных размышлений и без переоценки ценностей. Вспышка отдала теплом воспоминаний, таких далеких и прекрасных. Но после он вспомнил, где он, и в нем снова загорелось чувство долга и верности своему Учителю. С полной готовностью он встал на копыта. Надо спускаться вниз. Отход из этого городишки явно будет скоро.

Хесус к тому моменту уже собрался и попивал чай на кухне кондитерской. Пинки Пай тихо щебетала что-то по поводу элемента смеха, раскладывая на столе новые порции пирожных. Хесус улыбался и вежливо отвечал поняше с набитым ртом. Завидев своего подопечного, Хесус воскликул:

— И фотни лет не профло! Давай ве, трапевничай! Фкоро мы уфодим!

— Дожуйте, учитель.

За совместным поеданием импровизированного завтрака Хесус решил поддержать разговор:

— Как ты спал, Джошуа? Все ли понравилось?

— Одна из лучших моих ночей.

— Замечательно. Насчет твоего Пинки-чувства, — обратился он к розовой пони, — Оно правда никогда тебя не подводило?

— Агась. Иногда у меня трясется ушко, иногда хвост, иногда щекочет в носу – и разные комбинации этих ощущений способны предсказывать будущее!

— У тебя фантастические способности. Во всей Эквестрии нет ничего подобное. Ты действительно счастливая пони. Давно ты такая жизнерадостная?

— С десяти лет!

— Очень интересно…

— Учитель! Смотрите! – воскликнул Джошуа, ненароком глянув в окно. Последовав его примеру, Хесус обнаружил нескольких пони, стоящих у входа в кондитерскую. Странно, но она открывается нескоро. Пони отчаянно топтались на месте, выжидая чего-то.

Пинки пошла открыть дверь. Скрип несмазанных петель… Завидев розовую пони, гости заявили:

— Мы к Пророку.

Пинки удивленно почесала голову и позвала Хесуса. Когда тот вышел, пони застучали копытами о землю, приветствуя его. Их всего было пятеро. Взглянув оратору в глаза, один из них сказал:

— Вчера ты пришел в наш город и произнес великую речь. Ты встретил Скуталу, маленькую пегасиху, потерявшую веру в себя, и дал ей надежду. Ты сказал, что она сможет летать, только если захочет этого всем сердцем. Сначала она не поверила тебе, но потом…. Она собрала всю свою силу и желание, предалась своей мечте… Никто не верил… Думали, что мертвый номер… Хесус, она взлетела. Ее маленькие крылышки вознесли преисполненную надеждой пегасиху ввысь. Я никогда не видел ее такой. Она рыдала от счастья. Она снова загорелась жизнью, и все благодаря тебе… Мы видим в тебе великого пони, Хесус. И мы готовы идти за тобой. Будь же нашем учителем!

Тишина. Сделав шаг назад, пони поклонились бородатому пророку. Шум ветра. Джошуа пораженно смотрел на подоных ему последователе й учения Хесус оглядел пятерых своих поклонников и сказал:

— Вставайте. Вы можете идти за мной. Но помните – мы все на равных, ибо в этом и есть моя весть народу, великому народу пони. Вставайте же.

И, обернувшись к Джошуа, он закончил:

— Отныне это твои братья, мой ученик.

В сердце смольного пони растаял лед непризнания. Он почувствовал невероятный трепет и восторг. Только подумайте: «ученик»… Хесус впервые так назвал Джошуа. И теперь у него есть с кем разделить свои мысли!

В то же утро семеро путников отправились в дорогу, оставив расцветающий дымкой рассвета Понивиль позади.

Это было начало великого пути. Великого по своему масштабу.

Полдень

Последователи Хесуса путешествовали с ним из города в город, набирая больше и больше новых сторонников. Правда пророк не решался брать с собой больше учеников, ведь и от шестерых было немало проблем. Джошуа, как самый доверенный из этих шести, начал заниматься организаторской деятельностью. Он оповещал город о приближении, как он говорил, «мессии», рассказывал о нем непосвященным пони и следил за проведением выступлений. В общем, дело Хесуса развивалось полным ходом, набирая неслабую мощь.

Ширилась и толпа слушателей. Каждый раз его выступления принимали все более масштабный характер. И если он начинал с выступлений в маленьких городах, до дальше его выбор падал на все более крупные поселения. В каждом посещенном городе он сеял Зерно, которое позже разрасталось и давало плоды. Но он долгое время оставался в тени, прежде чем Джошуа не посоветовал пойти ва-банк и посетить огромный мегаполис, коим являлся Мэйнхеттен. Хесус, движимый единственным желанием просветить как можно больше пони, немного подумав, согласился на предложение. А выступление было организовано смольным пони на главной площади, размеры которой были поистине огромными. И поскольку многие были уже наслышаны о похождениях пони, творящего чудеса, перед бородатым оратором скопилось несколько тысяч слушателей.

Учитель заготовил свою лучшую речь. Сзади него, стоя полукругом, находились 6 его приближенных учеников. Один из них держал наготове маленькую черную книжку, в которой он хранил свои записи. А слушатели, чувствуя приближение выступления, оживились. Удивительно было смотреть, как замолкает огромная толпа пони, и как она направляет взгляд на оратора. Их глаза полны интереса и надежды. Они хотели перемен, они хотели освободиться. И Хесус был тем, кто способен перевернуть этот мир. Не было во всей Эквестрии более подготовленной аудитории. Встав за стойку, Хесус прокашлялся, и, многозначительно глядя на аудиторию, начал свою речь:

— Добрые пони Мэйнхеттена! Я прошел через множество городов, видел множество пони и их быт. Но никогда не встречал такой аудитории, как эта. Вас здесь собралось несколько тысяч! В этой толпе передо мной стоят и земнопони, и пегасы, и единороги. И все мы были рождены в разных условиях, среди нас есть бедные и богатые, сильные и слабые. Нам с рождения вбили в голову наши различия. Земнопони с детства знают, что им неподвластна магия, единороги уверены, что они не смогут летать, а пегасы считают, что работать на земле выше их сил. И этим обусловлена неравенство пони. Грустно смотреть, как одни понукают другими. Если это вскоре не прекратится – мы задохнемся в пучине рабства и угнетения. Ты хочешь этого, житель Мэйнхеттена?

Толпа взбудоражилась. «Ни за что!» — слышался возглас, пони были задеты до глубины души, и Хесус нашел точки опоры, чтобы держать их на вытянутом копыте. Черт возьми, он ведь был превосходным оратором!

Джошуа спешно вычерчивал записи в черной тетради, стараясь не упустить ни одного слова учителя. Хесус же все сердцем чувствовал торжественный момент.

— Нас затопчут! – вошел в раж оратор.

— НЕТ! – скандировала толпа.

— Мы окажемся жертвами системы! Мы погибнем под копытами самих же себя! Я спрашиваю, вы хотите этого?!

— НИКОГДА!

— Отлично! – воскликнул Хесус с улыбкой, — Тогда я пришел туда, куда нужно! Вы не хотите рабства и уничижения? И я скажу вам – этого не будет! Этого не будет, если вы обратите взгляд на самих себя. Неравенство кроется в нас. Зачем все эти ужимки?! Крылья, рога, пони, вы серьезно? К чему все это? Бросьте! Рога не для магии, а крылья далеко не для того, чтобы летать! Это лишь украшения, искусственные отметины на вашем теле. Пони, поймите, мы все равны. Внутри мы – одно целое! И никто и ничто не мешает нам жить в согласии. Вспомните уроки прошлых лет – все беды идут из неравенства. И если вы поверите, что даже земнопони могут летать и что пегас с легкостью может пользоваться магией – то тогда вы разрушите оковы, столь долго державшие вас в неведении!

Толпа гудела. Эффект работал. Джошуа восторженно слушал и фиксировал мысли наставника. Остальные же ученики многозначительно смотрели на пораженную аудиторию. «Гордецы», — думал смольный пони, стачивая карандаш в труху. Выступление было величайшим из всех, что он видел. Но это было не все.

Речь длилась минут пятнадцать. За это время он по полочкам разложил свои идеи и пролил свет на многие отрасли понячьей жизни. Толпа была в экстазе. В конце своей мозгодробящей речи он воскликнул:

— Вы всесильны! Вы должны лишь поверить в это! Я ведь могу! – с этими словами Хесус поднял голову вверх, взгляну на небо и… взлетел. Он поднялся метров на десять без всяких крыльев, одаривая своих слушателей воодушевляющим взглядом. Это переполнило чашу. Некоторые пони в толпе попадали в обморок, другие же стояли и, раскрыв рот, были не в силах оторвать взгляд от такого чуда. Учиники пораженно смотрели на своего учителя, в очередной раз убеждаясь в его необычности.

— Вперед же, друзья! Порвите цепи лжи и победите, вы достойны этого!

Сказав это, Хесус приземлился на сцену, тем самым поставив точку в своей речи. Это выступление имело оглушительный успех. Пони аплодировали ему несколько минут, и все эмоции можно было прочесть на лицах слушателей: они были поражены и ошарашены, впрочем как и ученики Хесуса. Да и сам пророк, чего уж таить, не ожидал от себя такого. «Мда, возможно я и перегнул палку,» — думал он, спускаясь с высокой сцены вниз в окружении шестерых последователей. Эту кашу ему только предстояло расхлебывать.

Эта речь стала отправной точкой в дальнейшей деятельности Хесуса. В связи с вмиг возросшей популярностью ему пришлось стать более скрытным, на улицах впервые стали появляться плакаты с изображением пророка, о нем заговорили в газетах, и некуда было ему деваться от своей славы, за которой он, собственно, и не гнался особо. Очень многие пони пытались с ним встретиться, поговорить, даже иногда предлагая за это крупные суммы, но Хесус принимал гостей изредка и лишь по особым поводам. В основном пиаром своего наставника занимались шестеро учеников во главе с Джошуа. И поначалу перспектива популярности нравилась проповеднику, но в некоторые моменты она начинала досаждать. Все-таки иногда ему требовался покой для раздумий.

Поздним вечером в один из весенних дней 1006 года, когда мэйнхеттенский отель «Гритц» предоставил бесплатные номера семерым странникам, ученики Хесуса оставили своего учителя спать в отдельном номере, а сами при этом собрались в одном большом номере. Таким образом они проводили небольшое собрание учеников Хесуса. Инициатором этого собрания был, конечно же, Джошуа, который разработал небольшой план по развитию движения его наставника. Все собрались вокруг стола.

— Вот, — сказал смольный пони, хлопнув о столешницу своей черной толстой тетрадкой с записями.

— Что «вот»? – переспросили другие ученики, глядя на улыбку Джошуа.

К слову, их было пятеро, и они успели неплохо сдружиться со времен встречи в Понивиле.

Первым был Гольден, земнопони, работавший некогда на яблочной ферме. Этот пони не нашел себя в работе с яблоками долго искал свою цель в жизни. Философия Хесуса почти сразу пришлась ему по душе. Собрал пятерых учеников.

Вторым был Барт, который какое-то время работал в Понивильской больнице. Когда-то к нему обращались по поводу Скуталу, и тогда врач со всей уверенностью заявил, что летать пегасиха не сможет. Но когда это все-таки случилось, он поверил в силу слов проповедника. Земнопони.

Третьим был пегас по имени Люк, который работал на фабрике радуги в Клаудсдэйле, и именно во время выступления Хесуса в Понивиле пролетал мимо площади по поручению. Речь пророка потрясла его. Он так и не вернулся в родной город.

Четвертым был Левей, единорог-астроном, который сперва скептически отнесся к высказываниям Хесуса и не придал его словам особого значения, но после совершенного им чуда понял, что все сказанное на площади – правда.

А пятым был земнопони Эйфель, музыкант с разбившимися мечтами, которого очень задели слова Хесуса. Но позже, хорошенько обдумав слова пророка и обратившись к своему сердцу, решился поговорить с Хесусом. А после того, как он узнал о Скуталу, захотел следовать за пророком и быть свидетелем его чудес.

Все они были объединены одной идеей равенства пони. Мотивы у всех были разные, но их сплачивали речи Хесуса, ради которых они и шли за ним. Джошуа объявил себя предводителем их группы, за что они относились к нему с небольшим недоверием.

— И что ты хочешь этим сказать? – спросил удивленно Левей.

— Все, — ответил Джошуа, — Здесь. Находится. Все. Я записывал за Учителем задолго до понивиля, следил за развитием его психологии и понял, в чем особенность мышления Хесуса.

— Что ты несешь?

— Послушайте, дайте договорить. Нам нужно, чтобы об учении узнали как можно больше пони, так?

— Так.

— И я понял, как это можно сделать!

— Ну и как?

— Все очень просто! По мере того, как развивалось наше движение, речи Хесуса становились все более твердыми, уверенными, максималистскими, воодушевляющими! Я все записывал, не единого слова не упустил. Я понял – Учителя возбуждает толпа. От огромных скопищ пони у него в жилах начинает играть кровь, он начинает говорить не как пророк, а как профессиональный оратор! Способ управления толпой – черт возьми, Хесус гений! Он ловко улавливает то, что нужно толпе, он водит ею, управляя, заставляя с замиранием сердца запоминать каждое его слово. Вот почему важно расширять круг слушателей – так в городах наберется больше и больше наших сторонников. И когда-нибудь, даст Бог, наше мировоззрение станет основополагающим в Эквестрии!

Эйфель почесал затылок и сказал:

— Но наша же цель не в захвате власти!

Джошуа усмехнулся.

— Чтобы управлять пони, захват власти не нужен. Нам нужны сторонники. Для этого нужно их привлечь. А как их привлечь? Выступление на площади очень сыграло нам на копыто. Нужно закрепить успех, лишь немного преувеличив способности Хесуса. Допустим, я уже договорился о печати плакатов о нас. Казалось бы – мелочь, но какой эффект это произвело! Народ потянулся к нашему Учителю. Естественно, никто не требует изнурительной работы от Мессии. Пони нужно лишь несколько слов, надежда, что дарят его мысли! Ведь он способен разжечь пламя в сердцах жителей Эквестрии. А на что способны принцессы? Разве они даруют своим подданным желанную свободу? Нет! Они негодны! Как они могут править, если пони при них находятся под гнетом неравенства? Наша задача – донести это до масс. Не в этом ли смысл нашей миссии? Помянет Бог мое слово – скоро все изменится. Кардинально изменится.

Пятеро учеников ничем ему не ответили, но резкие высказывания их товарища посеяли в них зерна сомнения и заставили глубоко задуматься. Эта ночь была долгой. А утро – светлым.

Им предстояло путешествовать в следующий город по списку – Хуфингтон, который в размерах не уступал Мэйнхеттену. И что удивительно, по прибытии в город Хесус и здесь обнаружил плакаты со своим лицом. Это немало подивило его, а в городе один из крупных предпринимателей уже освободил свою квартиру для Мессии и его соратников.

Оглядывая роскошные владения с множеством картин и украшений, Хесусне не мог скрыть своего восхищения красотой.

— Джошуа.

— Да, учитель, — подскочил к нему наиболее преданный из учеников.

— Я знаю, это твоих рук дело. Как ты этого добился? Деньги? Где ты мог взять столько?

— Ну что вы, Учитель, — гордо отвечал смольный пони, — Это лишь исключительная сила слова.

Хесус удивленно посмотрел на своего последователя: в его глазах читалось любопытство.

— Удивительно. Что ж, я могу тебя только поздравить, если ты способен договориться с пони о таком акте щедрости. Сила твоего словесного внушения растет с каждым днем. Я могу тобой гордиться. Но пожалуйста, используй эту силу с умом.

Джошуа кивнул. Авторитет Хесуса был непоколебим. Для многих.

Специально для Учителя в квартире был оборудован кабинет, в который совершенно бесплатно мог прийти любой желающий и изложить свои размышления и горести пророку. Правда, к нему порой одновременно пытались обратиться десятки пони, поэтому его учениками был образован порядок живой очереди, которая, порой, растягивалась на несколько кварталов. И Хесус был доволен тем, что был способен хоть чем-то помочь пони, потерявшим смысл в жизни. К нему обращались покинутые и несчастные, одинокие и брошенные – и всех ему удавалось утешить.

— Ты был бы отличным правителем Эквестрии, — сказала и улыбкой одна старушка, покидая кабинет после беседы с пророком, — Пропадает твой талант.

— Ага, эм… Спасибо. Всегда приятно пообщаться с мудрыми пони… Хм… — Хесуса, видимо, сильно задело заявление старушки. Он встал с кресла и решил сделать перерыв.

Приказав никого к себе не пускать, он заварил себе кружку чая с вареньем и сел у панорамного окна в гостиной квартиры, пустившись в раздумья. Под ним, внизу, на площади копошились маленькие фигурки пони, спеша поскорее скоротать свои дни за ненавистной работой, зарабатывая на совершенно ненужный им хлам. Богатые пони с презрением смотрели на валявшихся в подворотнях бедняков, бренча золотыми монетами в своих карманах. Пегасы летали над облаками, занимаясь своими исключительно пегасовскими делами, а внизу, под ними, ползали самые обычные пони, не способные оторваться от земли. Да, в этом государстве что-то определенно нужно было поменять. Но как дать понять пони, разделенным угнетением со стороны самих же себя, что распри – это удел слабых, что революцию нужно совершить исключительно в них самих и что пони – величайший народ, который должен встать с колен, освободившись от пучины лжи.

— Господи, куда же мы себя загнали, — задумчиво протянул Хесус, глядя на своих соотечественников, — Почему же мы так безвольны?...

Тихо алел на горизонте закат, окрашивая небеса в рыжий цвет. Город превращался в театр теней, где каждый актер стремительно отыгрывал свою роль, желая лишь поскорей скрыться в пьянящем тепле дома. Но город не засыпал – нет, у него начиналась новая, особая, ночная жизнь, так характерная для больших мегаполисов.

— Учитель, вам нужно поесть, — сказал Барт, дотронувшись до плеча Хесуса, и тот вздрогнул от неожиданности, внезапно очнувшись от приятного оцепенения. На столике рядом с ним стояла нетронутая кружка ледяного чая. Хесус был накрыт пледом кем-то из учеников, хотя он сам не мог вспомнить, как это случилось. Протерев глаза, он обратился к Барту:

— Сколько я просидел так?

— Часов пять. Я следил за вами – как бы этот ваш ступор не был чем-нибудь серьезным. Вы меня здорово напугали, Учитель.

— Надо же, пять часов… Как же я так… Да, бывает же…

Тут забурчал живот пророка и тот с улыбкой проговорил Барту:

— Пожалуй ты прав, я голоден как волк.

Потихоньку встав, Хесус прошел мимо потрескивавшего камина в столовую, где уже вовсю трапезничали пятеро его учеников. Этот ужин они надолго запомнили.

Еще неделю принимал у себя гостей Хесус до того момента, как осознал, что пора делать большое выступление. Джошуа тут же засуетился и дал сигнал к началу рекламной кампании. Город обклеили вывесками, Хесус написал обращение в местную газету с просьбой прийти на выступление, для которого была выбрана лужайка перед зданием Народного Собрания. Все было обговорено с властями, поэтому Хесус мог беспрепятственно выступать, собрав перед собой толпы пони. Лужайка окаймляла огромную аллею, в начале которой, рядом со зданием собрания, была установлена большая сцена с трибуной, на которой были закреплены микрофоны. По бокам сцены находились крупные колонки. Этим была обеспечена почти идеальная слышимость почти в каждой точке лужайки.

Выступление началось в десять. Перед Хесусом столпилось тысяч пятнадцать – двадцать пони, которые заняли почти все пространство аллеи и сидели на лужайке, следя за речью. День был облачный и прохладный, но это никак не мешало слушателям и проповеднику. А у Хесуса было, что сказать. И он начал издалека. На этой речи он уделил особое внимание вопросам, связанным с принцессами и Богом. Объяснил, как появилась Эквестрия, и кем являются пони в этом мире. Еще раз он призвал пони прислушаться к своим внутренним ощущениям, открывая свое сердце для дружбы. Все ожидали, что выступление будет прекрасным. И оно было бы прекрасным, если бы не одно «но». Когда Хесус во второй раз затронул тему принцесс, указывая на их небожественное происхождение, из толпы выбежал пони, и, забравшись на сцену, выкрикнул:

— Ты лжешь! Ты должен умереть во имя Селестии! — и, вытащив нож, помчался к Хесусу с целью перерезать ему горло. Толпа ахнула. Ученики Хесуса, ни минуты не раздумывая, выскочили вперед. Разогнавшись в полете, Люк всем весом своего тела навалился на безумца, сшибая его с ног. Тот рычал и брыкался, брызгая слюной.

— Держите! Держите его! – кричал Левей что было мочи.

Четверо пони схватили четыре его конечности, пятым подошел Джошуа, и, влепив пощечину покушавшемуся пони, выбил из его зубов нож. Освободившимися устами безумец натужно прохрипел:

— Пустите! Вы не понимаете! Он… Должен быть… Мертв!

Подняв нож над головой, Джошуа вышел к народу и воскликнул:

— Вот! Смотрите, до чего доводит безумие! Не позволяйте машине современной жизни сожрать вас! Откройте свое сердце дружбе – и вы будете свободны!

Пораженная толпа зааплодировала, провожая взглядом несостоявшегося убийцу, ведомого под копыта со сцены. Этот пони чуть не убил Хесуса. Ученики пророка были потрясены случившимся. Сам же Хесус стоял как вкопанный и тихонько дрожал, не в силах вымолвить хоть что-нибудь. Барт обнял его и повел со сцены. Толпа разглагольствовала. Так закончилось самое необычное выступление Хесуса за всю его жизнь. И это сильно на него повлияло.

Как ни странно, покушение на Хесуса принесло ему еще больше славы. Пони восприняли это как акт мести со стороны государства и монополистов — угнетателей. Город буквально дышал этой новостью. Пресса глубоко затрагивала эту тему, и тут и там на крупнейших газетах города красовались красноречивые заголовки:

«ЗВЕРСКОЕ ПОКУШЕНИЕ НА ПРОРОКА БЫЛО ПРЕДОТВРАЩЕНО ВЧЕРА ДНЕМ! ТЕРРОРИСТ НА ДОПРОСЕ!»

«Сам Мессия отказывается от комментариев, находясь на психической реабилитации под просмотром личного врача. Официальные представители Хесуса заявляют, что виновные будут наказаны по всей строгости закона. Мотивы преступления все еще выясняются».

Хесус провел несколько дней в своей квартире, никуда не выходя и не принимая гостей. Все это время за ним следил Барт, исполняя любую его просьбу. Пророк всерьез задумался о своей роли в этом мире. Не то, чтобы у него была депрессия, но ему просто хотелось покоя, живительного покоя в тишине и относительном одиночестве. Чай с вареньем в данном случае неплохо помогал. Письмо, пришедшее с утра в субботу и адресованное мессии, Хесус отдал Джошуа с указанием «Разобраться с этим»

Разложив записку в своей комнате, Джошуа прочел ее:

Если вы хотите обеспечить безопасность себе и своим последователям, то я готов ее вам предоставить. Приходите в кафе «Аревуар» в воскресенье в полдень. Я буду в желтом шарфе. Мы все обговорим.

Ваш преданный поклонник.

Этот вопрос давно беспокоил смольного пони, поэтому он, недолго раздумывая, отправился на встречу с незнакомцем. Тот ждал его в прокуренном зале кафе, в самом углу, поедая несвежего вида штрудель с морковью и запивая это чашечкой кофе. Джошуа присел рядом, стараясь выглядеть непринужденно. Пегас с темно-синей гривой и странным полосатым шарфом перевел на него взгляд и вытер себе рот.

Джошуа представился:

— Я — один из учеников мессии. Мое имя Джошуа.

— Да. Я слышал о вас. Он вам всецело доверяет, не так ли? В общем, разрешите представиться: меня зовут Соарин. Я капитан отряда элитного боевого подразделения «Вандерболтс». К слову, ваши идеи очень популярны в наших рядах. В общих чертах, мы готовы предоставить вам охрану силами нашего отряда. Недорого.

— Знаете ли, мистер Соарин, мы не платим денег и не берем их…

— Да, я прекрасно об этом осведомлен. Но я говорю не о деньгах. Я говорю о времени. Я лишь прошу, чтобы вы разрешили моим людям иногда общаться с Хесусом. Вне очереди. Нам он очень интересен.

— Я, э…

— Подумайте же. Мы гарантируем надежную защиту совершенно бесплатно. Разве это так сложно – говорить с нами?

— А сколько вас?

— Всего подразделение «Вандерболтс» насчитывает 320 пони. Они работают в разных концах Эквестрии. В лично подвластном не отряде лишь 12 бойцов. Мы будем оберегать вас всеми силами.

— Ну, я думаю, 12 пони будет достаточно. Только… Мы скоро уезжаем.

— Куда?

— В Кантерлот.

— Когда?

— Как Хесус нам скажет. На следующей неделе, я думаю.

— Отлично. Мы полетим за вами. Надеюсь, мы договорились?

— Да, я должен сообщить Учителю.

И смольный пони, откланявшись, покинул заведение, оставив пегаса наедине с протухшим штруделем, который очень стремительно отправлялся ему в желудок.

Закат

Через три дня Хесус был готов отправляться в путь. Пони собрали все свои вещи, отблагодарили предпринимателя, что дал им квартиру и покинули ставшие почти что родными стены. За день до этого блещущий своей харизмой Джошуа договорился с начальником железнодорожного депо Хуфингтона о бесплатном проезде шести пони из свиты мессии. И снова Хесус подивился организаторским способностям своего ученика, но расспрашивать его по этому поводу уже не стал. Спустя пару часов они уже вовсю путешествовали внутри ревущего железного монстра, несущегося с неимоверной скоростью через поля и леса навстречу главной жемчужины Эквестрии, ее столицы – Кантерлота. Под грохот двигателей и лязг колес Джошуа сидел со своей книжкой в купе, оказавшимся пустым и, насколько это возможно, аккуратно выводил в ней свои мысли на равнее с мыслями Хесуса. Он осознал, какую неимоверную силу имеет сплав этих идей. Сплав, из которого можно сковать меч Свободы и Равенства и разрубить им оковы, в кои были закованы пони! Джошуа расписывал свои многочисленные планы, в которые входило, помимо всего прочего, создание храма в честь Хесуса! На это требовалось время – но его было предостаточно.

Хесуса на вокзале Кантерлота встречали с большими овациями. На небольшой площади перед ним скопилось множество пони с плакатами, которые гласили:

«Свободу пони и власть народа!»

«Бог един! И он ведет нас за собой!»

«Хесус – наш проводник в мире лжи и тьмы. Слава Хесусу!»

Сам пророк медленно, не без усилий протискивался сквозь толпу, которая неистово требовала от него произнесения речи. Немного подумав, он попросил одного из таксистов подогнать свою карету в центр площади. После того, как его просьба была выполнена, Хесус залез на крышу кареты, и взял слово, начав свою спонтанную и короткую речь.

— Добрые жители Кантерлота! Спешу вам сообщить, что я переехал к вам в город. Переехал окончательно и бесповоротно! Надеюсь, вы примете меня у себя. Зачем я здесь нужен? У меня лишь одна цель – просветить как можно больше пони. Вы хотите, чтобы я открыл вам глаза? Вы хотите узнать правду, что от вас скрывают? Тогда я пришел туда, куда нужно! Скажите, вы верите в себя? Я заставлю вас поверить, ведь вера дает силу, а сила – залог свободы. Будьте же свободны, жители Кантерлота! Я останусь с вами!

И, под продолжительные овации он сел в такси со своими учениками и отправился прочь от вокзала. В этот раз их принял у себя местный философ и писатель по имени Голден Мэйн, владелец небольшого поместья в пригороде Кантерлота. Туда они прибыли инкогнито, чтобы хоть какое-то время остаться в покое. Первые несколько дней Хесус с учениками лишь обживались, не решаясь двинуться дальше. А позже от амбициозного Джошуа поступило грандиозное предложение:

— Учитель, я предлагаю построить храм в вашу честь! Это будет место, где вы сможете принимать у себя всех желающих, место предназначенное исключительно вам и устроенное специально под ваши проповеди!

Хесус приподнял бровь.

— Храм в честь меня? Ты сдурел? Зачем? Я что, кто-то особенный? Я ведь обычный пони, пойми меня, друг мой, я не Бог и даже не приближен к нему. Я лишь одним из первых осознал Истину, которая кроется в нас самих! Зачем же строить храм в честь простого оратора? Храмы не строят для обычных пони. Я недостоин этого.

— Вы так правы, Учитель. Что ж, позвольте мне извиниться перед вами – я слегка оговорился. Бог. Ради Бога мы построим храм, Его именем он будет наречен и ради Него, ради веры будут сходиться туда пони. Как насчет этого? Разве Бог недостоин храма?

Хесус надолго задумался. Взвесив все за и против, Хесус осознал непрошибаемость аргументов своего ученика. Парнишка был прав – Бог достоин возведения храма.

— Хорошо, я согласен. Но как, как ты собираешься сделать это?

— Сторонники, учитель, и щедрость. Вы всегда были против денег, но, поверьте мне, иногда звонкие золотые монеты способны принести пользу. Давайте организуем вашу речь, как обычно, бесплатную для слушателей, но дадим пони возможность вносить пожертвования ради возведения Храма Господня. Щедрость даст нам власть, учитель. Толпа готова ради нас пойти на что угодно. Мы можем силой своего Слова заставить их помогать. И они пойдут добровольно, зная, что делают правильный выбор. Они создадут великое. И этим же возвеличат себя.

Хесус был поражен речью ученика, но где-то в закромах мировоззрений Джошуа он отыскал нить Истины, потянув за которую, он пришел к выводу, что это удачная идея. Выдохнув, Хесус умыл копыта и отдал всю финансовую инициативу Джошуа, наставив его при этом во всем совещаться с остальными пятью учениками.

В то время, как смольный пони вплотную занялся приготовлениями к первому выступлению Учителя, Хесус начал работу над своей речью, которую он, как обычно, долго и тщательно планировал, записывая наиболее удачные выражения, чтобы не забыть их. Ивсе ему давало вдохновение – и вечера в небольшом саду с фонтанами, и долгие беседы с Голден Мэйн, и прекрасные виды гор, которые открывались из южных окон дома. Особенно красиво было на закате – бесконечно прекрасным в это время был разлив теней в этом море скал и камня. И эта пучина блаженства и тишины безумно нравилась пророку, так много времени проведшему в шумных и грязных мегаполисах. Хесус работал не покладая копыт, а где-то наверху, над облаками, денно и нощно бдели пегасы из «Вандерболтс»…

Выступление состоялось на следующей неделе. Недалеко от сцены на площади были установлены ящики, приспособленные под сбор пожертвований. Речь была долгой и проникновенной. Она произвела своего рода фурор. Пони было много, и они буквально сбивались в кучу, стараясь отдать хоть немного денег своему кумиру. Деньги для благой цели. Источник лжи… Вошел в иное русло…

Но результат превзошел все ожидания. Денег было собрано столь много, что пришлось просить охрану помочь их донести – сами ученики не могли этого сделать в одиночку. В результате в гостиной дома Голден Мэйна в тот же вечер красовалось двадцать мешков, набитых золотыми монетами. На следующий день на эти деньги Джошуа выкупил крупный участок в центре Кантерлота и пригласил выдающихся архитекторов для создания проекта храма. На это ушла неделя. На бумаге красовалось помпезное здание с башнями – это сооружение воодушевляло Джошуа и других учеников, а когда проект был предоставлен Хесусу, то тот назвал его «Слегка вычурным, но очень хорошим». После этого был дан старт строительству храма. Большая группа из ста добровольцев во главе с профессиональной строительной бригадой заложила фундамент здания. Все были настроены на тяжелую работу, и среди пони наблюдалась удивительная самоотдача. Строительство шло в скором темпе.

Новость о создании храма Бога в Кантерлоте пришлась не по душе самой принцессе Селестии, которая в течении долгого времени следила за путешествиями самопровозглашенной мессии. Действия этого пони приняли угрожающие обороты. Нужно было срочно что-то предпринять – толпа его сторонников с каждым днем росла. И если это продолжится – авторитет принцесс сильно пошатнется. Именно поэтому в полдень одного из дней в поместье Голден Мэйна постучал почтальон и выдал хозяину письмо с золотой каемкой, адресованное Хесусу. Пророк, прочитав его, позвал к себе Соарина. Тот чинно вошел в гостиную, и, оглядев лежащее вокруг золото, спросил Хесуса:

— В чем собственно дело?

— Вот, — бородатый пони протянул ему письмо, — Пишет принцесса.

На белоснежном листе красовалась надпись:

Адресовано оратору и философу Хесусу.

Именем королевской крови и дружбы, я, принцесса Селестия, призываю тебя, Хесус, завтра утром явиться в Королевский Дворец затем, чтобы поговорить со мной. Я жду вас с нетерпеньем. Вы нужны мне в одиночку, без учеников. За вами вылетит карета.

Принцесса Селестия.

Почесав затылок, Соарин ответил на вопрошающий взгляд мессии:

— Ну что я могу сказать? Вы ее очень взволновали. Она хочет понять, чего вы добиваетесь и в случае чего – изолировать вас от общества. К сожалению, нам, «Вандерболтс», доступ в Королевский Дворец закрыт. Поэтому, отправляясь туда, вы можете надеться только на себя.

— Я понимаю, — протянул Хесус, — Но я должен пойти – иначе, зачем я здесь? Плюс мне интересно поговорить с самой повелительницей Эквестрии. Да и замок у нее – красота неописуемая. Поэтому я соглашусь на ее приглашение. Возможно, мы и сможем найти общий язык.

Соарин коротко кивнул и вышел из дома. Хесус тем временем начал обдумывать вопросы, которые он хотел бы задать принцессе. Их была целая уйма. Но пророк никак не мог предположить, что отвечать ему придется чаще, чем спрашивать.

В королевском замке царили полумрак и тишина. Было прохладно и влажно, от каждого шага исполинское помещение сотрясалось длительным эхом. Через витражи где-то в десятках метров над головой Хесуса, под самым потолком, проходил свет, переливаясь в разноцветных стеклах всеми цветами радуги. Было очень красиво, но это безграничное пустое пространство как-то давило на пророка, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке. Он ждал в огромном холле, пока его не пригласят в покои самой принцессы, что вскоре и случилось. Открыв перед ним многотонные металлические двери, королевский страж впустил Хесуса к Принцессе.

Она стояла на балконе, вид с которого охватывал весь Кантерлот, поэтому столь масштабная стройка храма была здесь как на копыте. Селестия задумчиво смотрела вдаль, изучая свои владения. Она была в два раза выше Хесуса, ее грива голубого, зеленого и кремово–розового цвета переливалась на солнце, искря и завораживая. Она была подкована золотом, а ее кьютимарка будто бы сама излучала свет. Пророк сделал пару шагов вперед, и тогда принцесса, не оборачиваясь, подала голос:

— Я ждала тебя. Ты тот самый оратор, что творит чудеса? Скажи, что привело тебя в Кантерлот?

Хесус также вышел на балкон, поражаясь необыкновенному виду, и тихо ответил:

— Долг. Я путешествовал из города в город, и всегда знал, что мой путь завершится здесь, в столице.

— Долг? Долг перед кем? – Селестия перевела взгляд на своего гостя. Была в этих глазах какая-то пустота и безмятежное спокойствие. Никаких эмоций.

— Перед собой, — ответил пророк, — И перед Богом.

— Перед Богом? Хм. И кто же он, твой Бог?

— Он – все. Он сущность, сосредоточенная в каждой живой душе. Он создатель и покровитель Эквестрии и всего живого мира. Он – тот, кто наставляет нас и ведет наш народ сквозь пучину лжи, предательства и покора. Он – тот, кто дает надежду и веру, он тот, кто в сердце каждого может найти дружбу. Нужно лишь принять его к себе.

— Твой Бог создал Эквестрию? Ты знаешь, о чем говоришь?

— А как, как это произошло?

— Весь мир, вся сущность мироздания была создана элементами Гармонии – высшими духами Вселенной. Они и породили пони и других существ. Они породили меня и других аликорнов, дав нам власть над народом Эквестрии!

— Власть… Вот в чем кроется ваша слабость… Вы ослепли от власти. Скажите мне, принцесса, для чего вам нужны ученики? Через вас прошли десятки… Вы наблюдали, как они растут и умирают, при этом оставаясь в стороне… Вы следили за ними, но для чего? Думаете, волю всех жителей этой страны может исполнить один пони? Это не так. Только народ может править народом, при этом открыв свое сердце дружбе, а вы держите их взаперти, в неведении реального положения дел. Вы – прекрасные правители, и я не оспариваю ваши способности. Но прошу вас, дайте пони понять, что вы равны, и что в вас лишь сосредоточена сила дружбы, которую вы можете направить на благо народа! Зачем же врать им?

— Я никогда не врала своим подданным. Взгляни на них – они счастливы, осознавая свою безопасность под крылом принцессы. А ты туманишь их разум своими высказываниями!

— Я выставляю их на путь истинный.

— Истина? Тебе ли рассуждать об истине? Кто ты такой, Хесус? Откуда в тебе эти мысли? И как тебе удалось так взбаламутить мой народ?

— Я обычный пони. И я постоянно это повторяю. Я происхожу из бедной семьи. Я был плотником долгое время, помогал отцу, работал день и ночь. А затем я однажды пошел в лес за дровами, и заблудился и плутал два дня. И знаете, за это время на меня… Снизошло просветление. Я осознал всю бренность жизни, всю неправильность неравенства пони. Я понял, что счастье находится не под крылом принцессы – я понял, что оно во мне, в моей душе. Я проникся великой силой дружбы – и я открыл в себе силу магии! Я был рожден рабочим, бедным земнопони. Но я могу летать и колдовать. Не это ли равняет меня с вами? Вот почему я такой популярный. Они думают, что я особенный, уникальный, и я пытаюсь это опровергнуть, доказать, что эта сила сокрыта в каждом пони… Но не всем доступно принять ее. Слишком долго они верили в ложь. Слишком долго они верили в божественность принцесс. Слишком долго Господь не давал о себе знать…

— Ты стремишься к власти, Хесус? Ты хочешь вести этих пони за собой?

— Я не собираюсь ни на что претендовать. Я лишь хочу дать пони надежду. Они просветляются со мной. Я обещаю, что ни во что это не выльется. Просто дайте мне шанс. Шанс просветить народ. Быть может когда-нибудь, через тысячу лет, пони поймут свое предназначение и совершат нечто великое. А сейчас мы лишь хоти построить храм – дом любви и дружбы. Вы разве против дружбы, принцесса?

— Я… Нет…

— Вот и я считаю, что пони достойны того, чтобы их слушали. И я готов их слушать. Просто дайте нам достроить храм, и я даю вам слово, что мы не пойдем дальше.

— Я. Согласна. Но я требую — не дурите мой народ! Он начинает слишком сильно волноваться! Мне важна гармония в моей стране. И я призываю вас поддерживать ее.

— Хорошо, принцесса. А я призываю вас переосмыслить смысл своего существования. Это все, что я хотел сказать.

Выходя из помещения, Хесус на секунду задумался и сказал на прощание:

— Запомните, Селестия. Величайшая сила в этом мире – это сила слова.

С этими словами он покинул Королевский Дворец, оставив принцессу наедине со своей думой.

А тем временем строительство храма шло полным ходом. Все больше пони жертвовали свои деньги, благотворительные выступления проходили все чаще и чаще и теперь уже даже ученики мессии брали на них слово. В Кантерлот стекались паломники, желая во что бы то ни стало увидеться с Хесусом. А он, в свою очередь, старался принять к себе как можно больше пони. Но на всех его, естественно, не хватало, и тогда его функции выполняли ученики, которые также стремительно набирали популярность. Особенно был знаменит Джошуа – амбициозный, яркий, молодой и такой расторопный. Он был готов вести за собой миллионы. В нем была заложена великая сила оратора – и Хесусу оставалось лишь со стороны наблюдать за ним, изредка поощряя его за высокие достижения. Но пророк одинаково любил всех своих учеников, поскольку знал, что они готовы на все ради своего учителя. И они любили его. Всем сердцем любили.

Через год после начала стройки храм был наконец-то завершен. Хесус медленно шел по его залу, разглядывая прекрасную резьбу по камню и монолитные колонны. Пахло лаком и цементом. Все было искусно украшено – за этот год в храме побывало множество различных специалистов-строителей, каждый из которых почел за честь внести свой вклад в создание храма. Внутри была сооружена специальная сцена, с которой можно было произносить речи. В храме была превосходная акустика, поэтому пони могли слышать его слова без всяких микрофонов. Также там было множество скамей, чтобы слушателям не приходилось толпиться во время речей, всего зал вмещал три тысячи пони. А над кафедрой, за спиной оратора, наверху было видно круглое окно с витражами. Очень уж понравились Хесусу переливы света, которые он видел в замке принцесс.

В день открытия перед храмом собрались тысячи пони. Произнеся небольшое приветствие, пророк впервые открыл двери своего святилища для обычных пони. Несмотря на огромное количество сидячих мест, храм был заполнен до отказа, и слушатели заняли собой все пространство пола в здании. Убедившись в том, что пони готовы для выступления, Хесус начал свою первую речь в новом доме Господа. На этот раз он много говорил о «новом обществе», к созданию которого так активно приближается население Эквестрии. На поступивший из толпы вопрос о том, собирается ли Хесус распространять свои взгляды за пределами страны пони, пророк ответил так:

— Если мое мировоззрение поддержит большинство населения пони, то, возможно, я и попытаюсь заинтересовать этим другие народы. Например, можно начать… с зебр!

Речь произвела отличное впечатление на слушателей, в связи с чем потребность в новых выступлениях только возросла. Тогда Хесус начал выступать каждое воскресенье, а в течении рабочих дней он принимал у себя пони для личной беседы. Но в связи с неимоверным количеством желающих, с которым не справлялись порой даже ученики пророка, был заведен порядок приема к мессии. Теперь простым жителям приходилось записываться на встречу с ним. Это, в принципе, не мешало многочисленным паломникам посещать Кантерлот, туристическое значение которого из-за этого возросло в разы. Так как среди прибывающих было множество пони из бедных слоев населения, между ними и элитой общества, жителями столицы, порой возникали конфликты. К счастью, вмешательство отрядов «Вандерболтс», теперь в открытую поддерживающих взгляды Хесуса, позволило предотвратить серьезные стычки.

Так началась долгая эра застоя, которая длилась без малого пять лет. За это время Хесус успел издать несколько трудов, которые разошлись огромным тиражом. Его популярность распространилась до самых дальних концов Эквестрии во многом благодаря тому, что его ученики несколько раз отправлялись в другие крупные города, чтобы выступать там со своими проповедями. Их всех принимали с большим радушием, и прибытие ученика самого Мессии было большим праздником для города. Повсеместно были образованы отделения великой школы учения Хесуса, в которой опытные последователи пророка проводили свои лекции и семинары. Позже вышла газета, посвященная взглядом Хесуса, главным редактором которой стал Гольден. В еженедельнике под названием «Длань мессии» он сообщал новости о последних выступлениях Хесуса, о его взглядах и о его движении как таковом. За короткое время газета стала очень популярной. Под воздействием главенствующих структур, которые в большинстве своем оказывали поддержку новомодному движению, Соарин и его отряды фактически заняли место органов правопорядка в Эквестрии. Поэтому так называемая «гармония» в стране поддерживалась исключительно по указаниям самого мессии.

В 1011 году стало известно, что в городах федерального значения, таких как Хуфингтон и Сталлионград начали возводиться храмы в честь пророка. Движение Хесуса стало самостоятельным и сложным по структуре организмом, сети которого опутывали всю страну. Но власть по прежнему была под мощным копытом Селестии. Осенью 1012 года она издала закон «О цензуре», который во многом ограничивал возможность пропаганды хесусовского учения. Тем самым принцесса сильно подорвала доверие рядовых жителей Эквестрии.

Полночь

С каждым годом дел у Мессии становилось все больше, но он не мог справляться со всем. Чрезмерное количество работы вызывало у него стресс, который сперва покалывал назойливыми иглами у висков, а затем перерос в серьезную депрессию. Не в силах с ней бороться, оставаясь на плаву, в 1013 году он перестал принимать у себя желающих и давать выступления, объявив себе тем самым неофициальный отпуск. Подозвав однажды к себе Джошуа, Хесус прошептал ему тихо:

— Мне нужно уехать…

— Куда, учитель?

— Подальше от этого шума, туда, где меня никто не узнает и не потревожит. Возможно, за океан. Куда-нибудь в Зебрику, я полагаю.

— Мы отправимся с вами!

— Нет, нет. Вы нужны здесь. К тому же, я не хочу чрезмерного внимания к себе. Хочу побыть странником, как в старые добрые времена. Заодно я изучу народ зебр, попытаюсь понять, кем они являются внутри. Возможно, это даст мне толчок на распространение своих учений на их землях. Но это все потом, а сейчас – отдых. Отдых, Джошуа, это то, что мне давно требовалось. Я уеду на пару месяцев. Но когда вернусь, я буду полон свежих идей. Так что… Организуй мне, пожалуйста, поезд до Стэйблслайда. Корабли в основном отходят от него.

— Я все сделаю, учитель.

Через неделю Хесус уже путешествовал через Океан Спокойствия на торговом судне, оставшись незамеченным среди матросов. Холодный ветер дул ему в лицо, брызги волн окропляли шерсть, и только теперь пони-пророк начал чувствовать спокойствие. Что ж, впереди его ждал отличный отдых.

А тем временем в Эквестрии Джошуа стал приводить в жизнь свой коварный план. Долгие годы он, изучая историю пони и учения своего наставника, понял, как можно окончательно и бесповоротно изменить сложившиеся порядки. Смольный пони, который столь долго и фанатично фиксировал каждое слово Хесуса, решил, наконец, положить конец «тираническому правлению принцесс».

В своих выступлениях он начал делать упор на революцию, которая позволит создать идеальное государство, основанное на дружбе и добре. Используя свой врожденный талант убеждения, он заразил своими идеями других учеников Хесуса, заставив их поверить в правильность свержения принцессы. Для демонстрации своей силы Джошуа начал проводить парады в честь себя, собрав сотни солдат подразделения «Вандерболтс» и простых пони-ополченцев. Ночные шествия с факелами производили неизгладимое впечатление. Стук копыт солдат о брусчатку был слышен также и в Хуфингтоне, и в Сэйнт Петерсхуфе, и в Филлидельфии и других городах. В ответ на демонстрации принцессы проводили меры по усилению охраны и ужесточению общественного порядка. Отныне каждый пони, выходящий из своего дома после восьми вечера, считался потенциальным террористом и преступником. Начались облавы и обыски, которые стали последней капелей в чашу несправедливости. На требования передать власть народу Селестия ответила категорическим отказом. Этим и пользовался Джошуа в своих речах.

— Вы видели, что происходит? Принцесса желает превратить вас в рабов! Взгляните – она обезумела, опьянела от власти, и теперь она жаждет наших страданий! Мы продолжим бездействовать, пока происходит тотальное уничижение народа Эквестрии? Нет, как бы не так! Мы должны встать с колен и пойти против своих мучителей! Народ, столь долго угнетаемый своим правителем, не станет больше терпеть подобные издевательства! Вперед же, за победой и светлым будущим!

После нескольких подобных речей по всей Эквестрии начали появляться революционные лозунги. Радикально настроенные пони начали вооружаться и готовиться к предстоящему действию. Вся страна начала дышать этим настроением перемен. Население было готово к новому витку истории.

Гольден по указанию Джошуа опубликовал в газете «Длань мессии» статью, в которой практически открытом текстом говорилось о будущем восстании. Ровно через неделю, двадцать пятого мая, в полдень, был дан старт Великой Эквестрийской революции.

Ураганная волна захвата власти пронеслась по стране. К небу повалили клубы дыма от многочисленных пожаров. Пони решились пойти против системы, выступив против самой Селестии. Сторонники Хесуса начали одно за другим брать в свои копыта важные государственные органы управления. В первую очередь под контроль брались вокзалы, затем почтовые отделения, оружейные и продовольственные склады. В связи с большим количеством пони, поддерживающих переворот, захват власти проходил относительно легко. Немногочисленные сторонники принцессы старались защитить свое достояние, но один за другим они пали под натиском революционной массы. Но Последним оплотом власти Селестии оставался Королевский Дворец — самое защищенное из созданных пони сооружений. В нем оставалось около 500 королевских стражников и магов и сами принцессы. Для захвата такого бастиона в Кантерлот были направлены батальоны из трех тысяч солдат, готовых сложить голову за своего Бога.

Войска революционеров выстроились перед входом во двор замка. Джошуа залез на ящик с провизией, и, оглядев собранную им армию. Взвесив все за и против, он пришел к выводу, что нападать следует именно сейчас, а не когда-либо еще. Глубоко вздохнув, он воскликнул:

— Великий народ пони! Готовы ли вы обрушить свою ярость на ваших мучителей?

— ДА!

— Вы готовы принести мир и спокойствие своей стране?

— ДА!

— Тогда, вперед, за Хесуса и Господа!

— УРРА!

И огромная толпа солдат понеслась сломя голову в самое сердце эквестрийской монархии. Началась одна из самых крупных битв за всю историю Эквестрии. Революционеры бросались вперед, давя защитников своей массы, а те, в свою очередь, отбивались, как могли. Но даже заклинания выдающихся королевских магов не могли спасти положение. Через четыре часа непрерывного и утомительного сражения Королевский Дворец пал. Стражники, не выдержав атаки превосходящих сил противника, сдались. Половина защитников принцесс была убита или ранена, потери революционеров же составили около 600 пони.

Принцесса Луна была найдена в своих покоях и тут же взята под стражу. Когда же солдаты ворвались в комнату Селестии, то никого в ней не обнаружили. Через полчаса поисков ее застали в галерее Государственного Архива, около хранилища. Она что-то писала на пергаменте и даже не обратила внимание на вошедших бунтовщиков.

— Вы пришли за мной?

— Да. Вы будете заключены под стражу.

— Изменники. Вы предали не только меня, но и самих себя. Время вас накажет, — и, отправив кому-то письмо, она сама вышла к захватчикам.

Власть была в руках у Джошуа. Окончательно заняв Королевский Дворец, он нарек это здание Дворцом Дружбы и провозгласил создание Народной Республики Пони. Жители нового государства ликовали. Но среди тех, кто оказался в новой среде, были индивиды, которые оставались недовольными совершенным переворотом. Некоторые из них были достаточно влиятельными пони, поэтому первые указы, изданные им на посту временного главы страны, были направлены на поддержание революционной власти. Это означало, что любые попытки поддержать старый строй, принцесс или дореволюционные принципы жизнеустройства жестко и бесповоротно пресекались Революционной Армией Эквестрии, которая всеми силами стремилась сохранить пошатнувшийся порядок этой страны. Дело часто доходило до казней. Но противников новой системы по прежнему оставалось немало.

«Видимо, прав был Хесус, когда-то давно заявивший, что народ будет недоволен при любой власти. Надеюсь, ему понравится сюрприз, который я ему преподнесу». – с такими мыслями Джошуа брался за новые законы и постановления.

В стране по-прежнему возникали конфликты. Но это имело уже второстепенное значение. Народ требовал руководства к действию. И Джошуа призвал пони начать восстановление былой мощи новой державы.

Однажды анонимный пони предложил за 30 монет информацию, которая якобы могла защитить власть в стране. Это был ветхий старик, уже давно поддерживавший взгляды мессии. Когда Джошуа принял его у себя, тот сказал ему тихо:

— В стране осталась лишь одна веешь, которая способна сокрушить вашу власть. И это – Элементы Гармонии и их хозяева. Не было еще у принцесс такого врага, против которого не сработали элементы. Если вы хотите обезопасить себя – то советую изолировать эти артефакты и их владельцев.

— Спасибо вам, — мрачно завершил беседу ученик мессии.

Старик получил свои тридцать монет, а Джошуа в скором времени издал приказ 77, который постанавливал заключить под стражу всех шестерых владельцев элементов. На них началась глобальная охота. За их поимку назначалось вознаграждение. Первой поймали Рарити, ведь она была здесь же, в Кантерлоте. Затем солдаты прибыли в Понивиль, где почти сразу были схвачены Пинки Пай, Флаттершай и Эплджек. Когда солдаты выбили дверь в дом Твайлайт Спаркл, они застали ее за чтением книг. Подняв удивленные глаза на взмокших революционеров, она лишь ойкнула.

— Именем Господа и Хесуса, ты арестована!

— Именем ХЕСУСА?

Единорожка даже не успела среагировать – ее тут же схватили и отправили в столицу. Сложнее всего было поймать Рэйнбоу Дэш – она была быстрейшей пегасихой в стране, и только лучшим из «Вандерболтс» удалось ее схватить. Через неделю охоты все шестеро уже сидели в темнице, а сами элементы находились в Королевском Хранилище, под постоянным присмотром революционных стражей. В стране снова был установлен покой. Относительный, шаткий, но все-таки покой.

Когда Хесус вернулся из Зебрики, в порту его встретил сам Джошуа на королевской колеснице, запряженной двумя бойцами «Вандерболтс».

— Как? Откуда это?

— Садитесь, учитель! Ваша страна ждет вас.

— Моя страна? Что ты пил, Джошуа?

— Нет, вы не поняли, учитель. Садитесь, я вам покажу.

Пораженный пророк последовал просьбе Джошуа и оказался в затяжном полете в сторону Кантерлота. Под ним раскинулась земля, которая теперь принадлежала народу. А от странной ухмылки ученика Хесусу стало не по себе. Они низко пролетали над несколькими селениями, и в одном из них наставник смольного пони увидел, как солдаты «Вандерболтс» избивали каких-то подростков. От этого у оратора помутилось сознание. Ученик же хранил торжественное молчание в течение всего пути, пока карета, наконец, не приземлилась в самом Королевском Замке.

— Джошуа, я ничего не понимаю! Почему мы здесь? Где принцессы? Что все это значит?, — сказал мессия, слезая с кареты на утрамбованную площадку заднего двора.

— За мной, учитель, — сказал смольный пони и проследовал в черный ход Дворца. Хесус отправился за ним. Пойдя на второй этаж, Джошуа остановился у выхода на балкон. Тут же были остальные ученики. Коротко кивнув им, наставник выжидающе посмотрел на смольного пони, стремясь получить ответы. Буквально сияя изнутри, Джошуа сказал:

— Вот оно и случилось, учитель. Теперь вы – единоличный правитель этой страны! Я долго изучал ваши труды, и понял, что нужно пони для полного счастья! Все зло исходит из неравенства – а неравенство исходит из принцесс! Когда, я понял это, я решил сделать вам подарок. Вы долго работали для своего народа, а теперь я поработал для вас. Вы бы знали, сколько сил я вложил в это революцию! Много пони погибло, я понимаю, но теперь в этой стране будет царить покой и порядок. Мы избавились от принцесс, которые так долго трезала народ в мучениях. И прямо сейчас на площади перед замком стоит огромная толпа и ждет вашей речи!

Потрясенное лицо Хесуса было невозможно передать. Он мелко задрожал и чуть не упал, но его успели подхватить остальные ученики. Они усадили его в кресло. Джошуа удивленно на него посмотрел, спрашивая:

— Что-то не так?

Хесус откашлялся и, потрясенно посмотрев на своего лучшего ученика, ответил:

— Что ты наделал… Я… Поражен. Это неслыханно. Что ты натворил… Я никогда не был против принцесс. Я всегда утверждал, что меняться пони должны изнутри. Главный враг пони – это они сами! Мы вместе так говорили! А что теперь? Ты разрушил все, за что можно было сражаться, ты уничтожил строй, который сохранял эту страну в гармонии тысячи лет... Ты отправил пони на верную смерть, натравив их друг на друга, хотя сам клялся, что нет ничего такого, что могло бы заставить пони враждовать… Я создавал философию мира – ты провозгласил философию насилия. Ты видел, что происходит в твоей стране? Солдаты избивают ни в чем не повинных пони – ты этого добивался? Прикрываясь моим именем, ты утолил собственную жажду власти… А теперь народу, которого ты обрек на гибель, приходится пожинать то, что посеял ты! Ты был мне братом, Джошуа! Я любил тебя! А ты… Предал меня! И вы, вы все, — он оглядел остальных учеников, — поддались ему, забывая о своей цели. Я потрясен… И мне больше нечего сказать.

Хесус опустил голову. Из его глаз текли слезы. Джошуа стоял, смотря в окно, и тоже не мог сдержать чувств. Промолчав немного, он гневно глянул на учителя и, всхлипнув, воскликнул:

— Да ты никогда не любил меня! Я делал все, чтобы угодить тебе! Ты не обращал на меня внимания! Сколько времени я пытался добиться твоего признания – и все без толку! Я так много пони переманил на нашу сторону – а ты лишь возненавидел меня за это! Я построил для тебя храм, который ты счел «неплохим», а я ведь вкладывал душу во все что делал! А ты никогда, никогда, не ценил меня! И даже теперь, когда я исполнил все твои мечты, разрушил оковы рабства, и освободил жителей этой страны, ты продолжаешь осуждать меня! Зачем пони такой правитель, как ты? Зачем мы верили в тебя, если ты отвергаешь всех нас сейчас, когда ты так нужен народу?

— Не этому народу я служил. Это – лишь зомби, которых ты вырастил, серая масса, в которую превратились бывшие пони. Ты опьянел от власти!

— Ты предал наше дело! Мой собственный учитель предал меня! Я не могу в это поверить! Вы видите, что он натворил?!

— Прости меня, Джошуа. Прости меня за то, что я дал тебе так низко пасть. О, Господи, куда я смотрел, пока рядом со мной росло такое чудовище…

— Ты обезумел, пока был в Зебрике! Ты сошел с ума, а я принял тебя таким! Ты ставишь себя выше всех! Ты – противник революции! Я не могу оставить тебя в живых!

Хесус засмеялся сквозь слезы. Смех перешел в кашель.

— Власть… Убила… Тебя… — прошептал он тихо.

— Стража! Схватить его и в темницу! Завтра мы его казним! – крикнул Джошуа стражам, — Ну что же вы стоите? Я кому говорю?

Стража переминалась с ноги на ногу, неуверенно глядя на пророка.

— Но сэр, мы не можем… Это же Хесус. Мы ведь подчиняемся ему.

— Хорошо, исполняйте, что он говорит. Прошу вас, — неожиданно произнес пророк.

Пораженные стражники переглянулись и подошли к нему. Хесус, вздохнув, встал с кресла и тихо сказал им:

— Я сам.

Два революционера медленно повели своего кумира, свою надежду и опору вниз, в темницу.

Ученики остались одни. Недолго подумав, Гольден спросил Джошуа:

— Мы что, правда его убьем?

— Народ должен понять, что ошибался в своем предводителе. И мы скажем им правду. Хесус был самозванцем. И они узнают об этом. Я не хочу обманывать тех, ради кого я старался столько лет. Завтра утром мы казним Хесуса.

Сказав это, Джошуа вышел на балкон, чтобы возвестить народу о предстоящем событии.

Темной ночью Хесус сидел в темной камере, размышляя о себе и своем предназначении. Смотря в маленькое окошко своей кельи, он видел небо, такое темное и далекое. А еще он видел луну, безразлично разливавшую свой свет на землю. Обратившись к Господу, пророк возвел копыта к небесам и прошептал:

— Прости меня, Господи, я не смог справиться со своим долгом. Надеюсь, когда-нибудь пони смогут переоценить свои поступки. А сейчас я гордо приму смерть от копыт собственного ученика.

Внезапно он услышал какой-то шорох, скрип и… топот множества копыт. В конце концов, кто-то обратился к пророку:

— Хесус, сюда. Это я.

Он обернулся и увидел в коридор Твайлайт Спаркл. Она стояла вместе со своими подругами, видимо, каким-то странным образом освободившись из темницы.

— Вы здесь! Сколько лет мы не виделись! — грустно улыбнулся пророк.

— Хесус, я знаю, что ты не повинен в этом. Мы можем тебя освободить!

— Я все понимаю, девочки. И я вам благодарен. Но дальше я жить не могу. Я просто больше не способен видеть неисправимую жестокость пони. Как я ни старался, я не смог ничего изменить. Я устал обращать жителей Эквестрии против их же сути. Я поставил себе слишком высокую планку… Быть может, после моей казни пони поймут, какое чудовище кроется за смольно-черной шерстью этого безумца.

— Брось, Хесус, мы еще можем…

— Я сказал свое слово. Больше я повторять не буду. Бегите, девочки, добудьте Элементы, и даст Бог, вы спасете Эквестрию. А мое место здесь.

Твайлайт, подумав немного, шепнула Хесусу со слезами на глазах:

— Прощай. Мы никогда тебя не забудем, — и с этими словами она скрылась за углом вместе с подругами.

Пророк вздохнул и улегся на холодный пол камеры. Впереди был остаток ночи – короткой, тихой и такой одинокой.

— Вставайте, Хесус! Пришло ваше время!

Солнечный свет резко ворвался под веки пророка, а резкий голос пронесся со звоном сквозь его голову. Хесуса подняли на ноги несколько стражников и поволокли по коридору темницы. Через метров пятьдесят он смог идти сам. Его вели через прекрасные залы, мимо так любимых им витражей, и наконец, пройдя сквозь огромные золотые ворота, он оказался в залитом солнце главном дворе Дворца. Он был заполнен пони, которые галдели и топали, не находя себе места. Хесуса вывели на большое деревянное возвышение, в центре которого красовалась виселица.

Она была деревянной и недавно собранной, сверху свисала новенькая петля, а внизу был люк со свежесмазанными петлями. Палач проверял все детали, чтобы как следует отладить работу машины смерти. Рядом с виселицей стоял Джошуа с учениками. Хесуса поставили перед народом, а он лишь потирал глаза, пытаясь хоть немного стереть с них пелену утра.

Тем временем Джошуа возвещал:

— Именем Господа я нарекаю тебя виновным за непринятие революции и предательство великого дела Божьего. Ты бросил народ, что так на тебя надеялся. Поэтому, чтобы очистить твою душу и облегчить жизнь своим подданным, я вынужден тебя казнить через повешенье. У тебя есть последнее слово?

Хесус, , посмотрел на собравшийся перед собой народ, на стоящих около него учеников и, взглотнув, начал свою последнюю, прощальную речь.

— Я так много сказал вам за эти годы. Я стремился пробудить в вас дружбу и добро, и вы приняли меня с раскрытыми объятьями. Я желал дать вам надежду и дал вам ее, при этом забыв о близких мне пони. Я слишком много времени отдавал народу, забывая о своих учениках. Я не видел в них проблем или просьб, я видел лишь преданные глаза и этого мне вполне хватало. Я не заметил, как мое учение отделилось от меня и превратилось в культ, разрушающий личность. Мне жаль, что все так вышло, и я надеюсь, что вы сможете меня простить. Вы умирали за меня. И сегодня я умру за вас. Отныне и вовеки моя душа связана с вашей душой. Возможно когда-нибудь вы и осознаете, кем я был для вас.

И, повернувшись к палачу, он с улыбкой кивнул:

— Я готов.

Подведя пророка на люк, палач бережно обвязал петлю вокруг шеи Хесуса, и, проверив ее на прочность, хорошенько затянул ее. В глазах палача стояли слезы.

Пророк прошептал, в последний раз окинув взглядом бесконечно глубокое небо:

— Прости меня, Господи, и прими мою душу к себе.

… А затем палач одел ему на голову черный мешок. Свет исчез. Больше он никогда его не увидит. Дыхание учащается… Секунды тянутся в вечность… Ведь неизвестно когда, этот пони-палач нажмет на рычаг и…

… Скрип

… Пол под ногами Хесуса исчез

… Секунда

… Хруст позвонков.

Тысячи и тысячи пони смотрели на безжизненное тело пророка, которое славбо болталось на толстой веревке. Его больше не было… И не будет никогда.

Все молчали. И вдруг небо застелилось простыней темных облаков, с которых тут же пошел дождь. Легкий, тихий, прохладный. Он как бы возвещал всему миру о потери мессии. О потери обычного пони с бородкой, который лишь хотел сделать пони счастливыми.

И он сделал. Они верили в него. Как никогда раньше.

Джошуа слишком поздно понял цену своей ошибки. Следующей же ночью кто-то задушил его в собственной постели подушкой. И ушел, оставив на столе короткую записку, написанную красными чернилами:

Ты получил то, к чему стремился.

Прощай.

Твой давний друг.

А дождь все так же шел, тихо стуча о красочные витражи в стенах замка. И свет проходил через них, разлетаясь миллионами радужных зайчиков, так весело скачущих под высоким потолком.

Наступил рассвет.