Просто солдат.

1

23 июля 2027 года.

Бездонная синь безоблачного неба, яркая настолько, что глазам становится больно, стоит лишь поднять взгляд наверх. Висящий над нами огненно-жёлтый ослепительный шар солнца щедро поливает землю волнами жара. Мы идём по еле угадывающейся узенькой полоске старой дороги, разделяющей пёстрое море луговых трав, в котором без устали поют кузнечики. Когда- то широким трактом рассёкшая поле на части, сейчас, забытая и заброшенная, дорога умирает. Раньше здесь проходил торговый путь, соединявший города, но уже очень давно им никто не пользовался. Сотни лет. Природа без устали трудилась и, наконец, взяла своё: дорожное полотно заросло травами, его размыло талыми водами и дождём, разнесло ветрами. Камень для мощения, где он был, давным-давно разобрали на новое строительство, и лишь изредка под ногами можно заметить раскрошенный краешек каменной плиты, утопленной в землю. Ещё немного и поле совсем поглотит дорогу. Останутся лишь древние, источенные временем и стихиями, покосившиеся низенькие придорожные столбики с полустёртыми надписями, как напоминание о былых временах. Я и она, мы идём молча. Слишком жарко. Разговаривать совсем не хочется и каждый погружён в свои мысли. Я иду спереди, она — чуть позади. Мои шаги шире, и, чтобы держаться наравне, моей спутнице иногда приходится переходить на лёгкий бег. Бывает, она отстаёт, тогда я замедляю шаг, останавливаюсь и жду. С виноватой улыбкой она догоняет меня, и мы продолжаем путь. «Не устала?»- Спрашиваю я её. «Нет-нет, совсем нет».- Качая головой, отвечает она. «Давай, я понесу»- Киваю на сумки, которые она несёт на спине. «Они не тяжёлые, я сама. Но…но… Только если тебе не трудно, спасибо.» — Вяло сопротивляется она, когда я подхожу, снимаю их и перекидываю через правое плечо. Снимая сумки, я невзначай касаюсь крыла, и она едва заметно напрягается. «Что, болит? Не должно же».- Удивляюсь я. «Нет, уже давно нет, я так…»- она снова качает головой, расправляет крылья и несколько раз взмахивает ими,- « Видишь? Всё хорошо». Недавно она перенесла перелом крыла, но оно уже зажило и кости срослись. И рентгеновские снимки, и мои руки говорят об этом. Я не чувствую в ней боли. И, не смотря на это, она очень редко поднимается в воздух. Вот и сейчас, вместо того, чтобы взлететь в вышину, в прохладу воздушных потоков, идёт рядом со мной.

Дорога понемногу спускается в неширокую низину. Когда- то здесь был настил, но от него ничего не осталось и, судя по грязи, местами покрытой налётом тоненького слоя зелёных высохших водорослей, мы идём по дну огромной лужи. После таяния снегов весной и выпадения дождей летом, в ней подолгу застаивается вода. Но, похоже, дождя здесь давно не было, и солнце испарило всю влагу, превратив когда-то бывшую здесь жирную чёрную грязь в жёсткую сухую корку, испещрённую глубокими морщинами трещин и тоненькими четырёхпалыми следами птиц, прилетавших сюда напиться. От наших ног корка с еле слышным треском ломается и рассыпается, обнажая чёрный, ещё хранящий толику влаги, слой земли под ней. Я оглядываюсь – за нами протянулись две чёткие и крупные цепочки следов, спереди же грязевой панцирь нетронут, на нём не было ни малейших отпечатков, указывающих на то, что лужу переходили, когда она была наполнена водой. Прямо перед нами пробегает трясогузка. Я сдвигаю рукав, скрывающий наручные часы со встроенных в них термометром, и, подняв руку, держу их на солнце. Тридцать четыре градуса. Сколько в тени? А не важно, её здесь не было. Сильно хочется пить, не сказать, конечно, что я умираю от жажды, можно было бы и потерпеть, но я все же снимаю с пояса флягу с водой. «Будешь?»- Я отвинчиваю крышку и протягиваю флягу своей спутнице. «Да, спасибо».- Она аккуратно берёт её, садится на землю, делает несколько глотков и возвращает мне фляжку. Я отхлёбываю немного и перекатываю во рту этот крохотный глоток воды, чтобы смочить нёбо и язык. Терпеть не могу палящий зной. Жара изматывает, делает людей вялыми, путает мысли. Куда лучше зима, с её холодами, метелями и сугробами.

Вдобавок ко всему я чувствую признаки приближающегося приступа уже ставшей привычной острой головной боли- отголоска перенесённого ранения. Как будто множество маленьких злых молоточков впиваются в затылок, от чего он наливается тяжестью и тянущей пульсирующей болью. Уши заполняет тонкий противный звон, приглушающий звуки окружающего мира. Я останавливаюсь, сквозь стиснутые зубы набираю в грудь сухой воздух, опускаю взгляд на носки своих высоких военных ботинок, покрытых бурой дорожной пылью, и закрываю глаза.

— Макс. Максим? Ты слышишь? Ответь, ну пожалуйста…- пробившийся сквозь звенящую тишину голос выхватывает меня из плена боли, и я чувствую тяжесть прикосновения на своей руке.

Как можно медленнее я поднимаю взгляд от земли. Из незакрытой фляги, которую я продолжаю держать в опущенной руке, почти в такт учащённому биению сердца тоненькой струйкой льётся сверкающая на солнечном свету вода. Я выдыхаю.

-Ох. А? Прости, я отвлёкся. Голова пошаливает. Ну вот, ещё и воду пролил.- С досадой я вытряхиваю из почти уже пустой фляги последние капли, и, завинтив крышку, убираю её в чехол на поясе. Затем освобождаю руку от тяжёлой кевларовой перчатки, массирую виски, в которых стучит кровь, и легко провожу пальцами по векам. Я улыбаюсь, но улыбка выходит вымученной, и она наверняка это замечает. Всегда чутко чувствует моё настроение.

-Ничего, не переживай у меня в сумке ещё есть,- она с тревогой внимательно следит за моими манипуляциями,- Я не хотела тебе мешать. Но обычно я догоняю тебя, а не ты меня. А ты так внезапно остановился, ушёл в себя, и всё продолжал стоять, и тогда я решила, что что-то случилось. У тебя снова начался приступ?

-Всё в порядке, сейчас пройдёт. Хм, мне показалось, что прошло несколько мгновений.- Я прикусываю нижнюю губу, солёную от пота, и на зубах скрипит земля.

-Я сейчас, я быстро. Только осмотрюсь и вернусь, подожди немного.- Она расправляет крылья и поднимается в небо на несколько десятков метров. Зависнув в воздухе на несколько секунд, она спускается и жестом указывает на холм неподалёку,- Мы почти дошли. Только поднимемся на тот холм, и ты всё увидишь сам. Надеюсь, Зекора поможет тебе избавиться и от боли тоже. Идём.

Она торопит меня, что совсем на неё не похоже. Беспокоится? Не знаю. Через несколько минут мы переваливаем через вершину холма и невдалеке, искажённая маревом горячего воздуха, поднимающегося от земли, виднеется опушка большого леса. Ещё несколько минут, и мы достигаем его края. Лес как лес. Пока что я не видел в нём ничего необычного.

— Это очень опасное место и мы стараемся сюда не ходить. Будь настороже.- Напоминает она мне.

-Да, опасности на каждом шагу и всё такое, только я не понимаю, почему. Никто так толком и не объяснил мне. Главное, что там тень. Она — это всё, что мне сейчас нужно. Ну, а если мы найдём ещё и родник, я буду совсем счастлив,- мне не терпится зайти в спасительную прохладу леса, но моя спутница неловко переминается с ноги на ногу,- Ну что же ты, только что ты торопила меня, а теперь стоишь. Ну же, или мне придётся взять тебя на руки и понести, хочешь?

Я опускаюсь на колено и протягиваю ей ладонь.

-О, нет-нет, я сама.- Смущается она и, опустив голову, прячет глаза за пышной чёлкой.

-Тогда вперёд. Ножками: топ-топ.

-Сейчас, я сейчас…-Повторяет она всё тише и тише.

-Чего же ты? Боишься?

-Да… Давай постоим минутку, я сейчас…сейчас…- Она смотрит на меня делает несколько глубоких вдохов и выдохов.

Резкая, неожиданная боль пронзает голову, невольно гримаса страдания на долю секунды искажает моё лицо. Она замечает это и тот час же нерешительность как рукой снимает.

-Идём.- Она тянет меня за рукав.

-Не волнуйся, всё будет в порядке. Я смогу защитить тебя. Постараюсь. А, и ещё, если тут опасно, мне придётся освободить обе руки, так что придётся тебе снова нести свои вещи.

-Хорошо,- отвечает она. Я снимаю сумки с плеча и надеваю их на неё,- Для этого ты взял эту штуку?

Этой «штукой» оказывается мой штурмовой карабин калибра семь-шестьдесят два.

-Винтовку? – взглядом я кошусь на оружие, висящее на ремне за плечом.

-Да, винтовку.-И с нескрываемой неприязнью смотрит на неё.

-Она уже один раз спасла твою жизнь. Да и к тому же ты говорила, что здесь опасно. Я должен быть ко всему. Но я обещаю, что буду крайне осторожен и надеюсь, что не возникнет ситуации, требующей её применения.

-О да, ведь могут пострадать животные.- Моя спутница пристально и сосредоточенно смотрит на меня своими широко распахнутыми глазами цвета бирюзы, окаймлёнными длинными чёрными ресницами.

-Хм, ты специально? Это ведь Взгляд, да? Тогда можешь не пытаться, не сработает. Знаешь, если у меня будет выбор: пострадаешь ты, или пострадают животные, я, не смотря на твоё отчаянное сопротивление, всё-таки выберу животных. А теперь идём.

Лес. Высокие лиственные деревья, зачастую покрытые мхом, опутанные лианами и какими-то травянистыми мочалами, свисающими с ветвей. На многих видны громобоины — шрамы от ударов молнией. Мощные узловатые корни выходят из земли, почти полностью скрытой папоротниками. Редкие фруктовые деревья с висящими на них зелёными плодами круглой формы, похожими на яблоки. Мы входим, и нас накрывает зелёный полумрак. Он отступает лишь над дорогой, свободной от деревьев, да разбивается потоками солнечного света, проникающего сквозь густые кроны. Там, где пробиваются лучи солнца, листья становятся ярко-зелёными, с хорошо просматриваемыми на свету жилками. Стойкий аромат полевого разнотравья сменяется запахом земли и влаги, прелых прошлогодних листьев. И удивительная для дневного леса тишина, нарушать её, казалось бы, должны были голоса сотен птиц. Но лес молчит, словно удивлённый приходом редких гостей, и лишь лёгкий ветерок блуждает где-то в кронах. Возможно, вечером или ночью здесь будет оживлённее, но пока что меня всё устраивает. Прохлада и тень- это всё, что мне сейчас нужно. Несколько минут покоя, и боль уйдёт так же внезапно, как и пришла. Мы продолжаем свой путь и невдалеке от дороги среди тёмно-зелёного ковра папоротников я замечаю островок синих цветов, их тяжёлые закрытые бутоны склоняются к земле и напоминают колокольчики. Я касаюсь её плеча ладонью и киваю на цветы:

— Смотри. Пробовала такие? Собрать?

-Нет.- улыбается она, — ни в коем случае никогда не трогай, даже не касайся. Эти цветы — «ядовитая шутка». На тебя они, может и не окажут воздействия, но для всех прочих опасны. Я не могу объяснить, как это работает. Природная магия. Эффект временный и снимается специальным отваром, но готовить его умеет только Зекора.

-О, как скажешь.- Я пожимаю плечами.

Внезапно свет отступает. Зелёное царство меркнет. Один за другим гаснут лучи солнца, пробившиеся сквозь листву крон. На землю падает быстро бегущая тень от мгновенно налетевших из ниоткуда низких кудлатых тёмных туч. На дороге ещё остаются островки света, но они неуклонно уменьшаются, перебегают с места на место и вскоре совсем исчезают. Резкие порывы ветра поднимают в воздух палую листву, кружат по земле крошечные вихри их мелкого растительного мусора. По кронам деревьев пробегает волна шума. Затем ветер словно обрывается и вновь наступает тишина.

— Не понимаю, откуда взялись облака, но сейчас пойдёт дождь. Сильный дождь. – Я протягиваю перед собой ладонь, и на неё падает тяжёлая капля.

-Нужно найти укрытие, или мы вымокнем. Смотри, вон тот дуб. Может, спрячемся под ним? — Произносит моя спутница, с тревогой глядя на кипящее небо.

Я подмигиваю ей, и, скинув с плеч автомат и ранец, отстёгиваю от него скатанный в рулон лёгкий плащ-палатку чёрного цвета, пропитанный водоотталкивающим составом.

-Так, сейчас я тебя укрою. Иди ко мне. Кажется, тут даже деревья не помогут.

Вспышка молнии освещает тёмное от туч небо. Я начинаю отсчёт: Один- два — три- четыре- пять-шесть. Оглушительный раскат грома. Если всё правильно, то до грозы, надвигающейся откуда-то из глубины леса, всего пара километров.

-А как же ты?- Она колеблется в сомнениях.

-А не хочу. Хочу вымокнуть. Обожаю летние ливни. Я так давно не был под дождём, под настоящим сильным дождём, что скучаю по нему, как по старому другу. Давай поторопимся, сейчас начнётся.

Она подходит, я опускаюсь на колено и надеваю на неё плащ. Ослабив шнуровку на капюшоне, я закрываю её голову. Плащ великоват и немного волочится по земле, но это лучше, чем ничего. Как раз вовремя.

-Ну вот, так намного лучше. Розовое и чёрное — знаешь, неплохо смотрится. Ноги, скорее всего, замочишь, но в остальном останешься сухой,- я поднимаюсь и отряхиваю наколенники от прилипших травинок,- Пойдёшь под дерево или останешься со мной?

-А молния не ударит?- Сомневается она.

-Да вроде не должна, мы же не в поле. Да и полно тут куда более высоких целей

-Останусь.- Слышу в ответ её писк.

-Тогда держись ближе.- Я твёрдо упираюсь в землю ногами и она, прижавшись, встаёт сбоку.

Приходит. Первые редкие капли дождя сменяются упругими струями, бьющими по листьям, сгибающими тонкие ветви и тяжело разбивающимися об землю, отчего всё вокруг наполняется водяной пылью. Тихий шёпот дождя, сменившись шелестом, переходит во всеобъемлющий шум.

Неожиданно разряд молнии с треском ударяет в огромный дуб, тот, под которым хотела спрятаться моя спутница. Разряд проходит по стволу дерева, расщепляя его верхушку, срывая кору, и уходит в землю. Дерево мокрое и не загорается. Лишь густой пар окружает получившийся вертикальный шрам, указывающий на путь молнии. Она в ужасе смотрит на меня, находящегося в не меньшем шоке.

-Э-э-э…- Я не слышу сам себя и, оглушённый, не нахожу слов,- Зато теперь можно не бояться повторного удара. Молния не бьёт два раза в одно и то же место.

Тотчас же второй удар приходит по тому же самому дубу, ещё сильнее уродуя дерево. Оно загорается, но дождь быстро гасит редкие язычки пламени. Теперь на меня смотрят уже огромные глаза паники. Она закрывает глаза, стискивает зубы и сильнее прижимается ко мне. Я чувствую мелкую дрожь, пробежавшую по её телу.

-Только молния об этом не знает. Так, я и шагу с этого места не сделаю. Всё-всё, не бойся, третьего удара не будет. Я надеюсь.- Пытаюсь успокоить я её. Выходит плохо.

Воздух наполняет свежесть и густой запах влажной земли, не успевающей впитать столько воды. Земля захлёбывается, мгновенно появляются небольшие лужи, быстро разрастающиеся и заполняющие любые впадины. По дороге текут ручьи, сливающиеся в водяные потоки. Ветер вливается в буйство стихии, внезапным порывом в лицо заставляет перехватить дыхание.

-Ты как, нормально?!- Я не уверен, слышен ли мой голос, и, опустившись на колени в лужу, обнимаю её.

Сняв кепку, я поднимаю лицо к небу, и струи дождя хлещут по нему, змеясь, стекают за высокий, защищающий шею, ворот куртки. Восхитительно. Часть дождя на себя принимают непромокаемые бронежилет, разгрузка и наплечники, но я всё равно вымокаю. Но это не имеет совершенно никакого значения по сравнению с почти детской радостью, которую я испытываю. Я не могу заболеть, а высохнуть всегда успею.

Ветром из ближайшей кроны вместе с тяжело шлёпающимися на землю плодами выносит большую зелёную летучую мышь. Её несколько раз переворачивает в воздухе, но она сумела выровняться и теперь, отчаянно работая крыльями, стремится вернуться под какую-никакую, но защиту дерева. Где-то рядом трещит под напором воющего ветра мёртвая ветка. Боль, смягчённая дождём, ещё немного царапается, ворочается и затихает. Вместе с пылью дождь смывает с меня усталость. Я улыбаюсь своей спутнице, укутанной в плащ, и ещё сильнее прижимаю её к себе. Её сердце, бешено колотившееся после разряда, сейчас успокоилось, и мерно отбивает свой ритм. «Ой...»- Тихонько восклицает она. «Прости, прости, я не хотел».- Шепчу я и ослабляю объятия. Робкая и беззащитная, но такая храбрая, она сама вызвалась проводить меня. Ливень крепчает, и мне кажется, что прорвавшее небо ещё долго не иссякнет. Но я ошибаюсь. Проходит всего несколько минут и грозовое небо, словно устав, успокаивается. Я изумлённо смотрю, как ветер разрывает тучи в клочья и быстро разносит их. Пелена облаков рассеивается и вновь вышедшее солнце тысячами крошечных отражений сияет в каплях, висящих в столбах света. Везде вокруг на мокрой земле валяются сорванные ветром листья и сломанные мелкие веточки.

-Ух, до нитки. Отлично, но что-то он быстро кончился. Не понимаю, как так? И что? Тут так всегда?

Я отпускаю её, провожу ладонью по мокрым волосам и вытираю лицо. От формы идёт лёгкий пар- дождь здорово остудил меня. Моя спутница поправляет прядь, выбившуюся из-под капюшона и её лицо озаряет нервная улыбка.

-Ну да, это ведь Вечнодикий лес. Здесь всё растёт само по себе, погода непредсказуема, но самое страшное, что звери предоставлены сами себе. Жуткое место.- Она с сожалением качает головой.

-О, боже ж ты мой. Действительно, это же уму непостижимо, особенно насчёт животных. Ужас.- Я помогаю избавиться ей от ставшего ненужным плаща.

-Кто?- Спрашивает она, встряхивая волосы.

-В моём мире он вроде Селестии. Я надеюсь, ты знаешь дорогу, и мы идём правильно,- Я отворачиваюсь, чтобы не забрызгать её и встряхиваю плащ. Капли, сорвавшиеся с него, попадают под солнечный свет, на миг образуя крохотную радугу,- Погода тут странная и если местное зверьё ей под стать, то мы должны найти Зекору до наступления темноты. Мне совсем не улыбается гулять здесь ночью.

-Как ты это сделал? Радугу производят только на фабрике…-Её удивлению нет предела.

-Может, я всё-таки немного волшебник.- С помощью двух ремешков скатываю плащ в рулон и ,закрепив его на ранце, подбираю автомат.

Вскоре мы выходим на небольшой деревянный мостик. Он перекинут через неширокую, густо заросшую по берегам рогозом, речку так низко, что вода почти касается его настила. Мостик узкий, совсем старенький. Частью доски сломаны, а частью на их месте зияют провалы, через которые на солнце сверкает вода. Но всё же за ним кто-то присматривает: настил пытались ремонтировать и несколько новых, только недавно обструганных досок ярко выделяются на фоне остальных, потемневших и позеленевших от сырости. Время сыграло свою роль: от каждого шага мост угрожающе скрипит и трещит. Вдобавок он скользкий и мне приходится внимательно смотреть под ноги. Вода речки подо мной, совсем не взмученная недавним дождём, отличается спокойствием и чистотой. Её поверхность как зеркало, лишь иногда разбиваемое разбегающимися от падающих с моста капель кругами.

-Постой минутку, мне нужно кое-что сделать.- Предупреждаю я.

-Хорошо, только аккуратно.- Слышу в ответ.

Рискуя свалиться в воду, я приближаюсь к перилам, опускаюсь на колено и, погрузив пустую флягу в воду, чтобы наполнить её, смотрю на наши отражения. Рядом со мной, человеком, одетым в тёмно-синюю боевую броню, стоит пони-пегас нежно-жёлтого цвета с розовыми гривой и хвостом — Флаттершай.