Радуга после дождя

Радуга после дождя

Цок-цок… Копытца по мостовой. Непривычно. Неудобно. Глупо. Я всегда предпочитала летать, даже когда спускалась сюда, в Понивилль. А теперь… Бабуля Смит и та передвигается быстрее. Я, Рэйнбоу Дэш, которая на 20% круче, чем все пегасы Клаудсдэйла, теперь вынуждена передвигаться пешком. Как по-дурацки все получилось…

Я в который раз репетировала свою воздушную программу. Уж на сей-то раз Вандерболты меня заметят и примут в свои ряды!

С земли за мной наблюдали подруги. Блеск их глаз, полуиспуганный, полувосхищенный, придавал мне сил и будоражил еще сильнее, заставляя кровь течь по венам мощными толчками. В полете я вытянулась в струну, так, что превратилась в одну прямую линию от кончика носа до кончика хвоста. Быстрее, еще быстрее… Встречный ветер вышибает слезы из глаз… Выхожу на предельную скорость, и … вот оно – позади меня расцветает спектр Радужного взрыва. С некоторых пор он дается мне особенно легко.

Я – самое быстрое существо во всей Эквестрии. Да что там – во всем мире! Я – молния. Вы не успеете моргнуть глазом, как я пронесусь мимо вас и исчезну за горизонтом.

Вот только об одном я совсем позабыла — молнии часто попадают в деревья…

В общем, я не успела вовремя выйти из пике. Я видела, как на бешеной скорости приближается земля, слышала крики подруг – но ничего не могла сделать. Меня со всего размаха швырнуло оземь.

Я успела услышать наимерзопакостнейший хруст – хруст моих собственных костей.

Небо. Бесконечное и бескрайнее. Оно разбилось на осколки и осыпалось на меня, впиваясь в мое распластанное на траве тело. За что, небо? Ведь я любила тебя больше жизни…

А потом надо мной сомкнулась тьма.

Не знаю, сколько времени я провела в отключке. Но, когда сознание начало ко мне возвращаться, я была твердо уверена, что задремала на полуденном солнце где-то на ветке или на облаке. Голова болела немилосердно. Точно. Я заснула на самом солнцепеке, вот мне и напекло затылок…

Но тут я услышала звуки, которых никак не должно было быть, если спишь на облаке.

— Она очнется? Доктор, скажите, что она будет жить! Дэши, не лети на свет! Ни в коем случае не лети на свет!

— Пинки, прекрати! Ты её разбудишь…

— Прости, Твайлайт… эммм… я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, я только что видела, что у нее… вроде как дрогнули веки…

— Она просыпается! Сахарок, ты нас слышишь? Как ты себя чувствуешь?

— Ну и напугала же ты нас, дорогуша!

Я приоткрыла один глаз и тут же снова зажмурилась. Свет снаружи оказался нестерпимо ярким… А первые мои слова оказались содержательными до полной гениальности.

— Г-где… Ааауч! – произнесла я, попробовав пошевелиться. Все тело болело просто адски.

— Ты в больнице, сахарок, — наклонилась ко мне Эпплджек. – Ты что, ничего не помнишь?

Она тревожно посмотрела на пони-врача, который стоял по другую сторону кровати. Тот едва заметно кивнул.

— Нет-нет. Я помню. Я все помню.

То, что мне пришлось пережить, вернулось ко мне в виде воспоминаний. Я поспешно закрыла глаза… Мне хотелось плакать, ужасно, от страха и пронзительной боли – особенно невыносимой она была в области крыльев. Что теперь со мной будет? А вдруг я никогда больше…

В палату вошла медсестра со шприцем и ловко сделала мне какой-то укол – я даже охнуть не успела.

— Это твое болеутоляющее, оно же снотворное. Постарайся ни о чем не думать и побыстрее заснуть, — улыбнулась мне медсестра. – А вас, дорогие посетители, я прошу покинуть помещение. Вашей подруге сейчас нужен отдых. Через день-другой станет ясно, как часто вы сможете ее навещать, — обратилась она к девочкам.

— Выздоравливай, Дэши, дорогуша, быстрее вставай на ноги, сахарок, мы все очень тебя ждем, — попрощались со мной подруги нестройным хором и вышли из палаты. Только неугомонная Твайлайт задержалась, чтобы о чем-то переговорить с врачом. Они стояли за ширмой, свет падал так, что я видела их обоих – две фигурки из театра теней.

— Доктор, Рэйнбоу – спортсменка, каких поискать. Скажите, она сможет снова летать? – Твай в своем репертуаре, сразу задает вопросы по делу. Она старалась говорить как можно тише, и я сразу насторожила уши.

— Летать? Милая мисс, об этом крайне преждевременно говорить, — ответил док, тоже понизив голос. — Мы собирали ее крылья по кусочкам, как разбитую вазу. Кроме того, у нее сотрясение мозга, сломана пара ребер и сильно повреждена правая передняя нога. Об ушибах и ссадинах я вообще молчу… Только время сможет дать ответ на ваш вопрос.

Прогноз неутешительный, что и говорить. Но во мне взыграло мое природное упрямство. Я — Рэйнбоу Дэш, и я клянусь, что снова поднимусь в небо, сколько бы времени мне не пришлось потратить на это.

Тут, очевидно, начало действовать лекарство. Боль постепенно уходила, мне захотелось спать, спать, подушка казалась самым мягким и уютным облаком из всех, на которых мне доводилось дремать. Подумаю об этом потом, решила я, зарываясь в нее носом.

Каждая из моих подруг старалась как-то скрасить мое больничное существование. Эпплджек решила, что мне необходимо здоровое питание, и каждый день присылала корзинку свежих, только что с дерева, яблок. Рэрити и Флаттершай являлись вместе (как выяснилось, Флатти с жеребячества боялась больниц). Они чувствовали себя несколько скованно и уходили быстро. Пинки Пай попробовала закатить вечеринку прямо в больничной палате. Она не учла, что я почти целиком в гипсе и никак не могу не то что танцевать, но и даже играть в “пришпиль пони хвостик”. В конце концов примчался разъяренный врач и выставил розовую пони вон, невзирая на вопли о том, что смех полезнее для здоровья, чем все вместе взятые лекарства.

Твайлайт принесла мне целую кипу книг про бесстрашную авантюристку Дэринг Ду. Подмигнув, сказала, что мне понравится. Сначала я отнеслась к этой затее с опаской. Ведь всем известно, что чтение – только для таких заумных умников, как Твай. Но, открыв первую страницу, сама не заметила, как втянулась. Мы с Дэринг оказались чем-то похожи – я часто узнавала в ней себя. Тем более что в одной из книг отчаянная пегаска тоже повредила крыло и лишилась возможности летать, но это нисколько ей не помешало!

Но – книги книгами, а больница, скажу я вам, совсем не подходящее место для длительного проживания. Отвратительная еда, всякие процедуры, спать ложиться по расписанию, не шуметь, не мешать соседям по палате и еще сотня всяких “не”.

Меня выписали только через пару месяцев. Точнее не могу сказать – мне они показались годами. Выписали лишь потому, что я оказалась крайне неудобным пациентом – так выразился мой лечащий врач. Наверное, он был прав – стоило мне почувствовать себя чуть получше, и я всеми силами принялась нарушать больничную дисциплину. Тот, кто был в схожей ситуации, меня поймет: валяться в постели и болеть – это же так скучно!

В общем, по всей вероятности, все врачи и медсестры были рады, что наконец-то смогли от меня избавиться.

Уже на пороге больницы меня встречали подруги с огромным тортом, воздушными шарами и красочным плакатом: “С выздоровлением, Рэйнбоу”. Это, разумеется, Пинки постаралась – только она может додуматься устроить праздник на больничном крыльце. Да и о каком выздоровлении могла идти речь, если мои крылья все еще были в гипсе и привязаны к телу так плотно, что я вообще не чувствовала себя пегасом? Но все равно я была очень рада – и импровизированной вечеринке, и своим подругам, искренне пытавшимся меня развеселить, а самое главное – тому, что я наконец-то покидаю это унылое заведение. Бр-р-р! От всей души надеюсь больше сюда не попасть.

Что касается гипса – мне предстояло носить его еще несколько недель, пока все кости окончательно не срастутся. А потом некоторое время потребуется для того, чтобы отросли новые перья взамен сломанных… В общем, наверх, в Клаудсдейл, мне не попасть еще дискордову прорву времени.

Тут же встал вопрос – у кого из моих подруг мне временно остановиться.

у Эпплджек на ее ферме настала горячая пора сбора урожая – у нее не было возможности содержать выздоравливающую подругу, да и получить при этом лишний рот в придачу. Возможно, звучит несколько… грубовато, но в этом вся Эпплджек – всегда предпочитает сразу честно отказать, чем долго юлить и уходить от ответа.

Рэрити была с головой погружена в подготовку к очередному супер-пупер-важному показу своей новой коллекции и нервно огрызалась на всех. Ее я даже спрашивать не стала.

Флаттершай была бы рада принять меня и проследить за тем, чтобы я правильно выполняла все рекомендации врача. Как-никак, у нее есть врачебный опыт, ей же постоянно приходится лечить какую-нибудь приболевшую зверушку… Но и здесь было одно препятствие. Мне до жути не хотелось жить в зверинце, который представлял собой домик Флаттершай. К тому же еще и ее кролик в придачу. Энджел. Я терпеть его не могу. Он меня, кажется, тоже.

В “Сахарном уголке” все было перевернуто с ног на голову в связи с рождением близнецов у супругов Кейков.

Оставалась только Твайлайт с ее библиотекой. Сиреневая единорожка нисколько не возражала против моего заселения. Ну что ж, библиотека так библиотека. Кроме того, все книги о Дэринг Ду под боком…

Мысли о полетах не оставляли меня ни днем, ни ночью. По ночам я парила над облаками, мягкими, как свежевыпавший снег, наяву же составила для себя график тренировок. Мои мышцы сильно ослабли за время бездействия, поэтому для начала я принялась бегать по Понивиллю трусцой.

Передняя поврежденная нога ныла, я гнала себя вперед, превозмогая боль. Крылья, примотанные к телу, сбивали меня с толку, нарушали естественный баланс. Из-за этого меня то и дело подмывало завалиться на бок. День за днем, пробежки становились все длиннее, нога больше не болела, ко мне возвращалась былая сила. И я надеялась, что там уж и до полетов недалеко…

Я уже начинала скучать по своему облачному дому, когда гипс наконец сняли окончательно. Врач строго сказал мне, что мои крылья еще не окрепли, и что нагрузку надо дозировать. И в самом деле, они ослабели настолько, что едва могли поднять меня в воздух. Или это я виновата – чересчур много внимания уделяла все это время кулинарному искусству Спайка?

Я уже предвкушала момент, когда наконец-то смогу вернуться к моему привычному образу жизни. Но не тут-то было…

Это был первый раз, когда я вновь отважилась взлететь настолько высоко, чтобы увидеть сверху весь Понивилль. Но произошло что-то странное. В какой-то момент я почувствовала, что у меня кружится голова. Потом меня охватил жуткий приступ страха, и я вспомнила, как падала тогда с неба на землю. Это было давно, но чувство падения, как выяснилось, никуда не исчезло.

Я не помню, как, но каким-то образом все-таки смогла приземлиться благополучно. С меня градом лил пот, в ушах свистело, а ноги подгибались. Встревоженной Твайлайт, которая следила за мной все это время с балкона библиотеки, я сказала, что, видимо, переоценила свои силы. Мои крылья еще недостаточно окрепли. Сердце же грызла тревога – неужели я теперь не смогу летать никогда? И не потому, что крылья не срослись, а потому, что я теперь боюсь высоты?

Я попробовала подняться в небо еще несколько раз, когда никто на меня не смотрел. И все эти несколько раз я ощущала такой дикий, необъяснимый страх, что крылья, казалось, были готовы сложиться прямо в воздухе. Тогда я неминуемо упала бы снова… только не это!

Оставалось признать лишь одно. Отныне Рэйнбоу Дэш больше не встанет на крыло, потому что – ха-ха! — боится летать. Смысла в жизни я больше не видела и все глубже впадала в странное оцепенелое состояние. Я все чаще валялась у Твай в библиотеке с очередной книгой или уходила за пределы Понивилля, где устраивалась где-нибудь под деревом и лежала там часами, глядя на облака. О том, что на земле меня удерживает страх, я так никому не рассказала. И не раскрыла бы эту позорную тайну даже под угрозой смерти.

— Рэйнбоу Дэш, так больше не может продолжаться!

Я подняла глаза вверх, на подругу, нехотя отрываясь от чтения очередной книги про Дэринг Ду. Почему бы всему этому не продолжаться и дальше? Мне совсем не хотелось менять свой теперешний образ жизни… Все равно в небо мне больше не подняться… При этой мысли на душе заскребли кошки.

Твайлайт стояла напротив меня и, видимо, отчаянно пыталась собрать в копыта всю свою решимость.

— Мне кажется, твои крылья уже вполне окрепли и…

— Тебе кажется, — я с показным равнодушием опустила мордочку вниз и перелистнула носом страницу.

— Но ты пегас! Вспомни, ты и минуты не могла прожить без неба!

— Не могла. Слушай, Твай, если я тебе надоела, так и скажи…

— Нет, что ты. Ты не доставляешь нам со Спайком никаких неудобств.

Проходивший мимо дракончик хихикнул:

— Еще бы, ведь она не врезается в потолок и стеллажи…

Твайлайт строго зыркнула на своего помощника и пристукнула передним копытом:

— Я хочу вернуть тебя к нормальной жизни. Ты сама на себя не похожа, Рэйнбоу.

Короче, невзирая на мои яростные протесты, Твай потащила меня для начала обратно в больницу. "Ничего не понимаю", растерянно выдал врач, рассматривая мои снимки, вертя их и так и сяк, он их чуть ли на зуб не попробовал.

— Зекора обязательно тебе поможет, — уверенно заявила Твай, когда мы вышли на крыльцо ненавистного лечебного заведения. – Там, где сдается традиционная медицина, народные средства творят чудеса!

— Ты же сама не верила во все эти народные штучки! – фыркнула я. – И потом, может быть, это ты с Зекорой такие классные подружки, ходите друг к другу чай пить и болтать о магии, а меня просто оставьте в покое! Я вам не научный эксперимент и не подопытный кролик!

Я хотела было улизнуть – ноги-то меня не подводили, слава Селестии! – но Твай ухватила меня за хвост, а потом и вовсе пригвоздила меня к месту своей проклятой магией.

— Рэйнбоу, не заставляй меня тащить тебя туда силой, — вздохнула волшебница.

"А ты давай попробуй!" – хотела было сказать я, но в глазах сиреневой единорожки уже разгорался магический огонь. Чем Дискорд не шутит – возьмет да и использует на мне какое-нибудь заклинание типа мгновенного перемещения, после которого всегда жутко мутит и болит голова. Я вздохнула и подчинилась.

До хижины Зекоры мы добрались без приключений. В ней совершенно ничего не изменилось с тех пор, как я побывала там в первый и единственный раз. Огромный котел посередине, полки с какими-то загадочными баночками-скляночками, страховидные маски, которые так нас тогда напугали… В воздухе витал такой пряный аромат неизвестных трав, что я сморщилась и чихнула.

Сама хозяйка хижины, едва выслушав до тягомотины подробный рассказ Твай, заставила меня расправить крылья в стороны и зачем-то поводила вокруг них своим посохом с этими странными побрякушками. Глаза зебры расширились в изумлении:

Не знаю, что врачи вам говорят,

Но с крыльями порядок, на мой взгляд,

сообщила она. Стихами, как и всегда. И подозрительно на меня посмотрела.

— Врачи тоже ничего не находят, — поспешно ответила Твайлайт. – Но тогда…

Зебра кинула в котел пучок трав, дождалась, пока отвар не закипит, и подтолкнула меня к котлу, чтобы я туда заглянула. Я и заглянула. Ничего особенного. Все та же я. Да еще пара голов по бокам от моей – Твай и Зекора тоже уставились на булькающее варево, словно в раскрытую книгу.

Присядь, подумай лучше, не спеши

И загляни на дно своей души… -

нараспев произнесла колдунья.

— Не понимаю я этот твой шурум-бурум, — я встала и обиженно дернула хвостом. – Можешь как-нибудь понятней объяснить?

Зебра нахмурилась и ответила строгим тоном:

Ну что же, твой вопрос вполне оправдан.

Названье этому отвару – зелье правды.

Тому, кто честен, нечего бояться -
Ведь в нем, как в зеркале, все тайны отразятся.

Ты что-то же от нас скрываешь, верно?

Нам это зелье все покажет достоверно.

Чем каждый день юлить и отпираться,

Не проще ли себе во всем сознаться?

— Сознаться? В чем сознаться, Рэйнбоу? – Твай насторожила ушки, её пристальный взгляд неотступно следовал за моим, сколько бы я не отводила мордочку в сторону. Зекора молчала. Добилась-таки своего, проклятая ведьма!

— В том, что я… боюсь летать! Да! Я боюсь подняться в воздух! Я, одна из лучших летчиц Эквестрии! Ну что, теперь вы довольны?! – начав говорить тихо, в конце фразы я перешла на крик. Я готова была разреветься, как годовалый жеребенок.

После моего признания в хижине воцарилась тишина. Было только слышно, как булькает в котле не пригодившееся зелье.

— Вот оно что! Рэйнбоу, прости меня… — Твай осторожно приблизилась ко мне и потерлась мордочкой о мое плечо. – Я ведь даже представить себе не могла…

— Да. Не могла. Потому что ты никогда не летала. И не разбивалась. – Я зажмурилась, загоняя обратно непрошенные слезинки, и помотала головой. – Да ладно, проехали. Ничего страшного.

— Зекора, у тебя нет ничего подходящего, чтобы вернуть Рэйнбоу Дэш её прежнее бесстрашие? – спросила Твайлайт, осторожно косясь на меня. Я отошла в сторонку, делая вид, что рассматриваю прислоненные к стене маски.

Нет, дорогая, смелость не сварить,

Отвагу по сосудам не разлить.

И, как цветок в чащобе, не сорвать.

Ее в себе лишь можно отыскать,

немного грустно ответила зебра.

Надвигался ливень – здесь, в Вечнодиком лесу, погодные явления прогнозированию не поддавались, а у нас в Понивилле пегасы обещали проливной дождь с грозой во второй половине дня. Так что если мы не поторопимся, то рискуем попасть в полосу непогоды длиной во всю дорогу до дома.

Зекора предлагала остаться на ночь, но Твай вежливо отказалась. Мы быстро собрались в обратный путь, и Зекора вышла на крыльцо, чтобы проводить нас.

Не приговор – отчаянья темница.

Я верю – будешь снова ты летать, как птица,

тихо произнесла зебра мне вослед. Я не поняла и половины из того, что она сказала, — все-таки поэзия – это не мое, — но мне послышалось в этом что-то обнадеживающее.

Под ливень мы все-таки благополучно угодили. Слава Селестии, успели добежать до уличного кафе и спрятаться там под одним из зонтиков. Под соседним зонтиком так же, как и мы, пережидали непогоду пара земных пони – мать с жеребенком. Вид у матери был очень усталый, через спину у нее были перекинуты седельные сумки, битком набитые всякой всячиной с базара – из-под крышки сумки кокетливо свешивался зеленый морковный хвост, а судя по ее вздутым бокам, внутри полно было яблок. Энергии же в жеребенке, в противоположность матери, было хоть отбавляй.

— Хочу, чтобы закончился этот проклятый дождь! – упрямо твердил он.

— Нехорошо ругаться, милый, — рассеянно ответила мать, занятая одновременным удерживанием сумки на спине и своего чада – в пределах досягаемости.

— Мне надоело! Что хорошего в этом дожде! – продолжал свое её сын. Он был необычной масти – пятнистый, основной фон шкурки – белый, а по нему разбросаны кофейные пятна. Одно из пятен окружало глаз.

Я вспомнила его – видела на празднике Ночи Кошмаров. Кажется, его зовут Пипсквик.

— Но дождь нужен растениям. Ведь бывает так, что ты хочешь пить, верно? Вот и растениям тоже необходима вода… Кроме того, после дождя всегда бывает радуга.

Я вздрогнула и насторожила уши.

— Всегда-всегда? – переспросил малец.

— Всегда, — тряхнула гривой его мать. – Радугу для нас устраивают пегасы. Но настоящую радугу под силу создать только одной из них…

Малец слушал, не перебивая.

— …Её зовут Рэйнбоу Дэш. Она единственная и неповторимая в своем роде. Она может выполнить Радужный взрыв с закрытыми глазами…

Тут пони заметила меня и осеклась на полуслове. И без слов понятно было – весь Понивилль уже знает. О том, что знаменитая Рэйнбоу Дэш больше не может летать.

Я грустно усмехнулась. Вот я и стала народным героем, почти что легендой. Но почему это меня не радует?..

Твай давно уже смотрела на меня с подозрением. “Может, уйдем?” – шепнула она мне одними губами. Я отрицательно помотала головой.

— Где же Рэйнбоу Дэш? Дождь заканчивается…

— Она… пока не в состоянии выполнять свои обязанности, дорогой. Может быть, нам еще посчастливится увидеть ее за работой…

Пипсквик сморщил мордочку – по всему видать, готовился зареветь.

— Но я хочу увидеть НАСТОЯЩУЮ радугу!

Что-то внутри меня вздрогнуло. Какая глупая мечта – увидеть радугу. Неужели твоя короткая жеребячья жизнь столько потеряет без этой семицветной ленты в небесах?

— Пойдем, малыш, — подтолкнула его носом мать, опасливо посматривая на меня.

Но тот уперся в землю всеми четырьмя копытцами.

— Я хочу увидеть радугу! ХОЧУ! ХОЧУ! ХОЧУ! – при каждом своем “хочу” он, как мячик, подпрыгивал на месте.

Он почти наверняка не знал, что каждое его ХОЧУ впивалось мне в сердце, как шип. Его желание так идеально совпадало с моим, что…

— Рэйнбоу… — тревожно начала Твай.

Пипсквик больше всего на свете мечтает увидеть настоящую, фирменную радугу от Рэйнбоу Дэш. А я хочу всего лишь снова летать.

И исполнение двух желаний двух совершенно разных пони зависит только от меня…

Я выскочила под последние струи дождя, чувствуя, как прохладные капли сбегают вниз по шкурке. Расправила крылья. Я тренировалась все это время. Я сильная, я МОГУ летать. Все это время меня держал на земле мой страх.

Я глубоко вздохнула, распахнула крылья и взмахнула ими.

Мои копыта медленно оторвались от земли.

Только не смотреть вниз…

И не торопиться.

Я медленно набирала высоту, когда внезапно угодила в шальной воздушный поток. Меня закрутило и завертело.

Нет! Только не снова!

Но “снова” не будет. Будет так, как я захочу. Молния не бьёт дважды в одно и то же место…

Стиснув зубы, я вывернулась из этой круговерти и наконец позволила себе посмотреть вокруг. Тучи таяли прямо на глазах, среди них кое-где мелькали фигурки пегасов.

Небо. Как я скучала по тебе… Я иду к тебе, небо…

Я начала разгоняться. Медленно, постепенно наращивая скорость. После стольких дней бездействия нельзя приступать к работе резко…

Но на нужную скорость мне все же удалось выйти. Ветер заревел, завыл в ушах, и я поняла, что победила. Даже не оглядываясь, я знала, что сейчас за мной тянется разноцветный шлейф прекраснейшей в Эквестрии радуги.

Я не спустилась на землю сразу – наслаждалась чувством полета и никак не могла насладиться сполна. Так бывает, когда очень долго страдаешь от жажды и потом, добравшись до родника, пьешь, пьешь чистую, вкусную воду…

Но внизу меня ждала подруга… Я вздохнула и, сложив крылья, а затем раскрыв их у самой земли, плавно спикировала вниз.

Трот-трот – сначала задние копыта, а затем и передние звонко ударили о мостовую.

— Рэйнбоу Дэш! У тебя получилось! – подскочила ко мне Твай. – Но как ты…

Я немного помолчала.

Потом подмигнула Пипсквику, который смотрел, разинув рот, то на меня, то на небо, раскрашенное разноцветными полосами. И ответила:

— Просто, что бы ни случилось, после дождя всегда должна появляться радуга.