FO:E - В далеких песках юга
В далеких песках юга (Глава 5)
Глава 5
Солнце стояло высоко в небе. К городу из пустыни не спеша шел вооруженный отряд. Шерсть у бойцов была покрыта пылью и налетом соли, выражение морд было измотанным – видимо, им пришлось отшагать не один час под палящим солнцем. Колонна шла молча – усталость и жара не располагали к болтовне. В ее середине, поскрипывая колесами, катились две повозки, которые тащили по двое дюжих пони.
Во главе колонны шел высокий земной пони темно-коричневого с проседью цвета – глаза под беретом мрачно и зло смотрели вперед, морда была исполосована шрамами. На шее висели пылезащитные очки, на груди – перевязь с пистолетом, в подсумках на плечах – запасные обоймы. На боку поблескивали ножны кинжала.
Отряд медленно втянулся в узкие улочки поселка, двигаясь ко дворцу.
– Теймураз. – негромко обратился к пони в берете его спутник в перетянутом ремнями халате-накидке. – Я не вижу наших разведчиков. Они должны были ждать нас на выезде из города, но их нет.
– Скажи своим нукерам приготовить оружие и удвоить бдительность. И позови того пони, который был в пятерке Ибрагима, – сказал Теймураз. – Я хочу поговорить с ним.
Сарбаз коротко поклонился и отстал, окрикнув кого-то резким голосом. Курбаши [6] ханского отряда рейдеров продолжил шагать по пыльной утоптанной земле улицы, с подозрением косясь на окружающие дома.
[6] Курбаши́ (узб. korbashi) — полевой командир автономного небольшого партизанского отряда в период становления Советской власти в Средней Азии. Близкий синоним – «сотник», в общем значении – «вождь», «командир».
Вскоре к нему подошли его давешний собеседник и нукер с седельной пулеметной установкой. Боец припал на передние копыта, отдавая честь своему командиру.
– Встань, – процедил Теймураз и отошел в сторону, пропуская идущий отряд. – Когда ты уезжал, твои друзья из пятерки оставались в городе?
– Да, господин. – пони коротко кивнул.
– С ними всё было хорошо?
– Да, господин.
– Тогда где они?
– Господин… – рейдер замялся. – Возможно, они остались в дворце-музее на главной площади.
– Ты знаешь, что это нарушение моего приказа? – осведомился курбаши. – Они были должны встретить нас за пределами города!
– Знаю, – пони потупился.
– Ступай. Надеюсь он прав и они лишь халатно относятся к своим обязанностям. – повернулся он к своему помощнику. – Но всё равно Аристарх, будь бдителен. Веди отряд, я пойду в хвосте колонны.
– Есть, курбаши. – понимая, что в случае атаки на головную часть отряда падет первый удар, рейдер-офицер чуть нахмурился и поскакал в голову колонны. Проводив его взглядом, Теймураз стал дожидаться, когда отряд пройдет.
Отряд вышел на площадь перед дворцом. Выйдя с улицы и оглядевшись, командир рейдеров увидел в одном из концов площади суету. От кучки пони, собравшейся в одном месте, к Теймуразу подскакал Аристарх и бросил на плиты площади перед ним окровавленную папаху.
– Ибрагим и его подчиненные мертвы, – доложил он. – Оружие кто-то забрал.
– Занять дворец! – зло бросил курбаши. – Рассредоточиться, прочесать поселок! Окраины перекрыть, чтобы никто не смог выйти и войти без моего ведома. И искать, найти тех, кто это сделал, я с них живых ремней нарежу! Отдай приказ и иди за мной.
Пнув шапку, Теймураз иноходью направился к музею, зубами вытаскивая из нагрудной кобуры пистолет. За его спиной рейдеры начали рассредоточиваться, малыми группками углубляясь в проулки. Отдельная группа единорогов, главная сила отряда, настороженно водя оружием, пошла за своими командирами во дворец.
Стоявший на крыше глинобитной мазанки на краю площади, по случайности никем не замеченный Бутрыс отчаянно дергал зубами затвор заевшей винтовки, и шепотом бессильно ругался в их адрес.
Теймураз со свитой скрылся из виду.
Отдохнув, Луна решила вернуться в поселок. Надо было подумать насчет того, где встретить Теймураза и его банду. Покружив немного над старым аэродромом, она приметила отдельно стоящую на возвышении башню – старый колодец, построенный еще в то время, когда из пересыхавшего озера пытались извлечь хоть кружку воды. Башня была построена и как водонапорная, и как опорный пункт. Само собой, сейчас она была заброшена, вокруг нее на сотни метров тянулся сухой такыр [7].
[7] – Такыр – Ровное глинистое пространство в пустынях и полупустынях Средней Азии.
«Лучше места для обороны не найти», – думала кобылица, мерно шагая под горячим солнцем. – «Никакого укрытия на двести шагов вокруг, а в башне и на островке есть, где укрыться».
Ради интереса она заглянула в башню. В ее центре в полу было широкое и глубокое отверстие, перекрытое решеткой. В него уходила труба водяного насоса, и выстроенная по краю колодца винтовая каменная лестница.
«Отлично, заодно и есть где отсидеться детям».
Войдя в поселок, Луна увидела в проулке силуэты. Хватило секунды, чтобы узнать в них рейдеров. Вжавшись в стену глинобитной хибары, кобылица принялась наблюдать за ними.
«Проклятье… Я проспала».
Тихо вскочив на крышу, Луна задумалась, как ей проскочить к дворцу незамеченной. В такой ситуации Найтмэр бы обернулась туманом и прошла без помех, но у нынешней Луны не было магических сил, чтобы проделать такой трюк. Впрочем, на такой случай у нее имелось особое заклинание, не требующее много энергии…
Силуэт кобылицы растаял в воздухе. Тихо заскрипели доски, поднимая облачка были. На крыше отпечаталась цепочка следов, уходящих в сторону центра поселка, где стоял музей.
Сновавшие внизу рейдеры ничего не заметили.
– Где красные?! – рявкнул Аристарх, глядя на смотрителя музея.
– Не знаю! Они ушли! – корчась от боли, кричал Сван.
Теймураз молча смотрел на старика, сжимая в зубах пистолет.
Они находились в просторной комнате, окна которой выходили на восток. Хранитель подыскал для жеребят наиболее сохранившееся жилое помещение, в котором были кровати. Ради того, чтобы обеспечить комфорт, пришлось пожертвовать наиболее ценными экспонатами тканей на простыню и одеяла, но Сван решил, что в конечном итоге оно того стоит.
Сейчас же жеребята сбились в углу и со страхом смотрели на рейдеров. Аристарх навис над хранителем, лягая того копытом в бока. Старик лежал на каменном полу, застеленном коврами, и охал от боли.
– Хватит, – процедил наконец Теймураз, наблюдая за избиением. – Аристарх, спустись вниз и проследи за подчиненными. Бойцы анархистов могли спрятаться в музее в какую-нибудь хитрую щель. Я сам разговорю этого старого пердуна.
Выплюнув рукоять пистолета, курбаши с отвращением харкнул на пол – разговаривать с железом во рту было крайне неудобно. Аристарх почтительно откланялся и вышел за дверь.
Ощущая, как пистолет бьется о грудь, болтаясь на перевязи, Теймураз подошел к хранителю, всё так же лежащему на полу.
– Знаешь что это? – спросил он, указывая на пистолет копытом. Старик промолчал, буравя вожака рейдеров возмущенным взглядом.
– В магазине – шестнадцать патронов. Питается из обойм. Пробивная сила невелика, но по незащищенной цели работает отлично. Калечит конечности на раз.
Хранитель молчал.
– Сделаем так. Я возьму пистолет и стану считать до пятнадцати. На каждый счет я буду убивать по одному из этих недомерков. Последним патроном я отстрелю твои поганые яйца, если они у тебя еще остались, и растопчу тебя копытами, если ты не скажешь мне, где прячутся бойцы красных. Понятно?
В глазах Свана отразился ужас. Он с мольбой посмотрел на Теймураза, потом затравленно оглянулся на заплакавших от страха детей в углу комнаты.
Он бы конечно сказал, где находятся красные, чтобы спасти себя и жеребят, но он действительно не знал, где они сейчас.
– Жаль. – прошипел курбаши. – Раз…
От окна донесся щелчок взводимого курка.
– Брось оружие, – произнес чей-то негромкий голос.
Теймураз скосил глаза. В окне стоял крылатый силуэт пони. Командир рейдеров различил сверкание рога и направленный на него ствол оружия.
– Дернешься – убью, – пояснила Луна, удерживая захватом свой револьвер. – Брось!
Теймураз фыркнул и разжал зубы. Пистолет ударился о грудь. Телекинезом Луна оторвала его от перевязи и отбросила в сторону.
– Кинжал, – ласково произнесла кобылица, глядя на него.
Выдернув из ножен клинок, курбаши выплюнул его на пол.
– И пять шагов вперед, – улыбнувшись, добавила Луна.
Косясь на свою противницу, Теймураз шагнул вперед, готовый в любой момент воспользоваться моментом и перехватить инициативу. Но Луна зорко следила за ним. С сожалением командир рейдеров был вынужден признать, что с этим странным существом ему не справиться, по крайней мере, сейчас.
Внизу раздавались голоса рейдеров, обыскивающих дворец. Покосившись на входную дверь, Луна плавным и гибким движением соскользнула на пол, держа Теймураза в прицеле револьвера.
– Есть два типа пони, – произнесла она. – Те, кто убивает всех ради своей цели, и те, кто убивает только тогда, когда нет выбора. Ты будешь жить. Я отпущу тебя – но не сейчас.
Теймураз криво ухмыльнулся и сплюнул на пол перед Луной. Кобылица проигнорировала этот оскорбительный жест.
– Прикажи своим сарбазам убраться из города. Когда они улетят – ты будешь свободен.
– Так ты это знаешь? – без тени удивления в голосе спросил Теймураз.
– Да, – кобылица спряталась за высокой спинкой кровати у стены. – Командуй, и помни – я не промахнусь, если что. И постарайся быть убедительным.
– А если нет, что тогда? – фыркнул курбаши.
– Тогда мы умрем вместе. – флегматично отозвалась Луна.
– Ты не боишься умереть? – на этот раз Теймураз всё же удивился.
Луна промолчала. Рейдер вздохнул.
– Аристарх! – гневно закричал он.
В дверях показался его помощник.
– Направляйся со всем отрядом на старый аэродром. В одном из ангаров находится старый самолет. Найдите его, проверьте состояние, загрузите его и ждите меня. Я задержусь в городе ненадолго. Если я не вернусь через три часа – сожгите его до основания со всеми жителями. Приказ ясен?
– Так точно, – произнес Аристарх, недоуменно глядя на своего командира. – А что случилось?
– Выполняй! – рявкнул Теймураз. Аристарх кивнул и исчез за дверью.
– У тебя три часа, крылатая тварь. – прошипел курбаши, повернувшись и глядя на Луну. – Если ты со мной что-то сделаешь – мои ребята обратят в пепел это место. Они это сделают без колебаний, учти это, враг мой.
– Учту, – хладнокровно ответила Луна. – Но это вряд ли. За свою поганую жизнь и здоровье можешь, впрочем, не бояться – я не причиню тебе вреда. Сван, – обратилась она к поднявшемуся с пола хранителю. – Здесь есть запираемый подвал?
– Есть, Нэми. – кивнул старик.
– Хорошо. Веди. – Подобрав пистолет, Луна подтолкнула револьвером командира рейдеров. – Пошли, красавчик.
Теймураз промолчав, сжав до боли зубы.
Сняв халат, Спартак ожесточенно месил копытами глину в корыте. Стены старого домика, где жили его мать с отцом, нуждались в ремонте, а сами они были слишком стары для того, чтобы заниматься тяжелой работой.
На минуту остановившись, он протер пропитавшуюся потом шерсть на лбу и оглянулся вокруг. Да, давно он здесь не был… За те полгода, что он отсутствовал, дом сильно обветшал, забор вокруг их маленького участка местами обвалился, двор был завален мусором и засыпан песком – ощущалось отсутствие хозяйской руки. Работы было много.
– Сынок! – окликнули его. Спартак повернулся к дому.
Из входной двери на него смотрела мать. Поверх выцветшей, когда-то рыжей шерсти была накинуто ветхое покрывало, на голове был повязан платок, скрывавший поредевшую седую гриву и сморщенные старческие ушки. «Она же совсем старая», – подумал пони.
– Иди обедать, там тебя отец ждет, – сказала она.
– Сейчас, стенку тут подмажу и пойду, – ответил Спартак.
– Ну да, и будешь потом холодное есть. Иди сейчас, – ворчливо сказала она и улыбнулась. – Иди милый, никуда от тебя работа не убежит. И не смотри на меня так.
– Прости, мам. – Спартак смутился. – Просто я…
– Да, знаю, я уже не такая молоденькая как прежде, – мелодично рассмеялась старушка. – Ты идешь?
– Иду, – жеребец вышел из корыта и принялся ветошью оттирать копыта от грязи. Закончив с этим делом, он зашел в дом.
В доме была только одна комната. В одной половине была спальня, в другой – кухня и столовая, представлявшая собой расстеленный ковер на полу и несколько подушек. Сейчас там сидел старый единорог в поношенном узорчатом халате и не спеша пил чай из пиалы, поставленной на табурет.
Подойдя к нему, Спартак низко поклонился, затем лег рядом на подушки и подвинул к себе чашку с супом.
– Ты надолго, сын? – через какое-то время спросил старый единорог.
– Не знаю, отец, – помолчав, тихо ответил Спартак. – Сейчас время такое – ни в чем нельзя быть уверенным… Но я не хочу уезжать.
– Вот как... – задумчиво хмыкнул старик и коснулся губами пиалы, с шумом отпив горячего чаю. – А что твоя служба?
Спартак промолчал.
Отец прищурился и зорко глянул на него. Жеребец встретил его взгляд.
– Мой командир освободил меня от нее. – Наконец ответил он.
– Тебя выгнали? – резко спросил старик. Спартак мотнул гривой:
– Нет. Меня оставили умирать в пустыне.
Отец нахмурился.
– Это правда, – добавил Спартак, глядя ему в глаза.
– За что?
– За мою несдержанность.
– Это мой сын. – промолвил отец Спартака. По его тону было непонятно – огорчен он, или наоборот рад.
Спартак отвернулся и стал есть суп.
– Ты нагрубил своему курбаши?
– Да.
– Ты осудил его как воина?
Спартак поднял голову и перестал жевать.
– Из-за того случая в Ак-коле?
Жеребец резко повернулся.
– Ты знаешь?
– Да, – отец печально кивнул. – К нам прискакал гонец из соседнего с теми местами аула. Он рассказал о случившемся.
– Я всю жизнь слушался твоих заветов, отец, – глухо сказал Спартак. – Произошедшее там… отравило мой разум. Я сорвался, и наговорил всякого. Наверное, я глупец.
– Ты действительно глупец, сын, – старик наклонил голову. – Тебе не следовало говорить Теймуразу именно это. Тебе повезло, что он не заставил своих нукеров содрать с тебя шкуру и распять на песке под солнцем. Ты теперь изгой, а война еще не кончена. Хан может взять верх, а если даже и нет – Теймураз может встретить тебя снова и уже не пощадить.
Спартак кивнул, соглашаясь с его словами.
– Как ты добрался до Жаркента? – спросил отец.
– Я встретил караван в пустыне. Пони в том караване спасли меня. Вместе с ними я дошел до города.
– Кто они?
– Двое странников с детьми. Как раз из того поселка. Один – из красных солдат…
– Анархисты… – протянул старик. – Не люблю их… Впрочем, в беде не выбирают друзей. А другой?
– А другая – крылатый единорог.
Отец удивился.
– Крылатый единорог?
– Да. Я тоже был удивлен.
– Интересно… – пробормотал старик. – Я слышал об одной крылатой пони в наших местах… Сможешь описать ее?
– Черная. Зеленые глаза. Грива, на свету сверкающая как ночное небо…
– Достаточно. – старый пони-единорог поднял копыто, останавливая его. – Да… это она.
– Ты о ней что-то слышал? – спросил Спартак.
– А ты разве нет, сын? Хотя… возможно вам просто не говорят всего. Да и слухи, наверное. В общем, твои бывшие товарищи, – отец иронично усмехнулся, – боятся черного единорога с крыльями. Они зовут ее – «ночной кошмар», и я думаю, не без оснований. Если она в городе – значит, что-то будет…
С улицы послышались крики и резкие слова команды. В комнату вбежала мать.
– На улице сарбазы хана! – запыхавшись, произнесла она. – Что им здесь нужно?
Спартак вскочил, опрокинув чашку с супом.
– Ты спрятала винтовку, мам? – спросил он.
– Да, на крыше, – мелко закивала она. – Ох, что же это…
Спартак выглянул на улицу. По проулку шел патруль рейдеров, стучавшихся во дворы. До них было еще далеко, но…
– Я наверх, – коротко бросил жеребец. – Меня здесь не было. Если они причинят вам вред… они пожалеют об этом.
Старушка, охнув, опустилась на ковер. Спартак, не теряя ни секунды, вскочил на крышу, порывшись в куче настила, достал винтовку, и взведя ее, залег, обратившись в слух.
– Нет тут никого.
– Тихо. Нам сказал курбаши обыскать – вот мы и ищем.
– И наищем, на свою голову…
– Заткнись. Эй, хозяин! Открыть, быстро! – в дверь дома забарабанили.
– Что вам угодно? – ответил его отец
– Мы ищем красных, старик! – рявкнул резкий голос рейдера. – Они у тебя?
Спартак закрыл глаза
– Какие красные? – «удивился» его отец.
– Ты сам знаешь, какие! Обыскать подворье, живей!
Спартак тихо отступил, готовый перескочить на другую крышу или спрыгнуть в простенок. Впрочем, сарбазы не стали внимательно смотреть, удовлетворившись поверхностным осмотром.
– Ну ладно… Увидишь кого – сообщи нам. Мы на центральной площади, понял?
– Понял, – смиренным голосом ответил отец.
Зацокали копыта – рейдеры ушли. С винтовкой в зубах, Спартак спустился.
– Они ищут твоих приятелей из каравана, – сказал отец, увидев его.
– Я знаю.
– Не ходи туда! – взмолилась мать, бросившись к сыну. Спартак замер, стоя перед дверью.
Отец задумчиво смотрел мимо него. Затем взглянул в глаза.
– Слушай своё сердце. Оно не подведет. Но помни, что ты наш единственный сын, – наконец сказал он.
Спартак молча кивнул, сжимая винтовку. Нежно коснувшись шеи матери, он пошел к выходу со двора. Мать и отец проводили его взглядами – мать всплакнула, старик-единорог же был спокоен.
Негромко хлопнула калитка. Стук копыт вскоре стих вдали.
Закрыв Теймураза в подвале на висячий замок, Луна поднялась по лестнице на крышу и достала из тайника винтовку, пристроив ее на карнизе. Мелькнула мысль, что надо бы заняться перепуганными от всех этих ужасов детьми, успокоить их – и пропала. Кобылица вздохнула – и без того хватало дел, чтобы еще с жеребятами сидеть…
Теймураз не обманул – сарбазы уходили из поселка. Когда пыль от их колонны скрылась, с одной из крыш поднялась голова Бутрыса. Луна помахала ему. Увидев ее, молодой пони спрыгнул с мазанки и поскакал к дворцу. Через несколько минут он был уже наверху.
– Где пропадал? – строго спросила Луна.
– Нэми… у меня винтовка заклинала… я прятался… – запыхавшись, проговорил жеребец.
– Заклинила? – фыркнула кобылица-аликорн. – Ну-ка дай…
Взяв у Бутрыса его оружие, Луна отвела затвор, глянула в патронник…
– Еще бы не заклинила. Ты оружие когда чистил, боец? – возмутилась она. – В прошлом году? Или не чистил вообще, как со склада выдали?
– Н-нет… – замялся пони. – А надо?
– Болван! – рявкнула Луна. – Это чуть тебя не убило! Хотя еще как посмотреть, может наоборот спасло… – задумчиво добавила она. – Стрелял, значит?
– Пытался…
– Вдвойне болван. По городу рыщет банда в сорок голов, а он стрелять… Иди в подвал, охранять пленника, и глаз с него не спускай! И вообще не выходи из подвала, пока всё не закончится. Понял?
– А вы?
– А я делами займусь. Охраняй пленника, понял?
– Какого? – тупо спросил Бутрыс.
Луна зашипела.
– Командир рейдеров у нас в подвале. – медленно и зло произнесла она. – Поэтому иди охранять его, и не вылезай, пока я тебе не скажу. Теперь ясно?
– Ясно.
– Повтори.
– Охранять пленника, не вылезать, пока ты не скажешь.
– Да, пока я не скажу. Возьми, – кобылица выдернула из седельной сумки пистолет Теймураза и протянула Бутрысу. Тот взял его в зубы. – Кругом марш!
Пони с оружием в зубах пробормотал что-то похожее на «Есть», и побежал вниз, мотая неуклюже болтающейся на боку винтовкой. Луна покачала головой. Мальчишка… Но теперь он хотя бы не пострадает по своей глупости.
Взвалив винтовку на плечо, Луна спланировала на плиты площади и не спеша зашагала вслед за ханскими воинами к аэродрому. Надо было убедиться, что рейдеры погрузятся на самолет, взлетят и благополучно подорвутся. Тогда Теймураза можно будет отпускать, выполнив слово – один и без оружия он как змея с вырванными клыками. А когда в Жаркент подоспеет со своим отрядом Клементхуф, то он с ним разберется окончательно. Жаль будет, конечно, зараженный радиацией от взорвавшегося реактора песок и землю, но тут уже ничего не поделаешь…
Командир рейдеров сидел в темнице и напряженно думал. За дверью раздавались шаги часового – Бутрыс взялся ретиво выполнять свою обязанность, желая загладить допущенную при Луне промашку.
Взгляд Теймураза бегал по стенам и потолку подвала. Собственно говоря, это было отдельное запирающееся помещение – сам подвал был гораздо больше, занимая большую часть пространства под бывшим дворцом. Курбаши уже успел пять раз оглядеть своё новое жилье, но пока не придумал, как отсюда выбраться. Комната была абсолютно пуста – ни мебели, ни предметов быта. Единственный источник света – забранное сеткой маленькое окошко над дверью, в стене напротив – вентиляционная отдушина.
Встав, Теймураз принялся мерять шагами пол. Десять шагов в длину, восемь в ширину. По периметру тридцать пять – шагая, курбаши слегка срезал углы. От скуки он начал стучать по стенкам копытом – и отчасти потому что думал о скрытом выходе в стене.
– Прекрати! – крикнул часовой за дверью.
Назло ему Теймураз принялся стучать еще громче.
– Прекрати, а то пальну! Будешь знать! – крикнул часовой.
В ответ курбаши принялся со всей силы бить по стенке. С потолка стала сыпаться пыль, от ударов копыт падала штукатурка со стен.
Долбя по стенам, Теймураз оглядывался на дверь, ожидая когда часовой войдет чтобы наказать арестанта. Но тот не входил – несмотря на грозные окрики, Бутрыс всё же слегка побаивался своего подопечного.
Разочарованно фыркнув, Теймураз встал, напряженно прислушиваясь. Но всё было тихо. Часовой стоял за дверью и тоже прислушивался.
Заржав, курбаши ударил в дверь копытами. Затем прислушался. Никакой реакции.
Подождав, он продолжил бить в дверь.
– Что тебе нужно? – спросил часовой.
Теймураз молча продолжал бить по дереву. Вдруг он отпрянул – в двери показалось перекошенное отверстие. Грохнул выстрел. Командир рейдеров узнал звук своего маузера и сжал зубы от еле сдерживаемого бешенства.
Бутрыс выстрелил, не выдержав. Не желая причинить пленнику вреда, он пальнул в угол двери. В полумрак полетели отбитые щепки. Одна из них, самая длинная, упала рядом с копытом курбаши. Тот ухмыльнулся, взял ее ртом, и начал длинным концом скрестись в дверь, прячась за изгибом стены.
За следующие полчаса он успел довести молодого пони за дверью до белого каления. Утратив всякий страх перед рейдером, Бутрыс был готов войти в камеру и прибить провокатора на месте, лишь огромными усилиями сдерживая себя. В ответ на каждый раздраженный матюг Теймураз хохотал, что еще больше бесило жеребца, еще не успевшего приобрести выдержку опытного солдата.
…Тем временем в комнате, где поселили жеребят, шел жаркий спор. Трое жеребят постарше собрались в углу и тихо шушукались.
– Рейдеры вернутся. – говорил высокий чернявый подросток, рассеяно топча копытом рукоять дробовика, оставленного Луной. – А вернутся – всех убьют.
– Верно говоришь. – кивнул сидевший напротив него пони чуть помладше. – Если ничего не сделаем – так и будет. Драться будем, или прятаться?
– Прятаться будем – найдут. – ответил жеребенок с черной шерстью. – Драться надо!
– Как драться? – возразил самый младший, со светлой шерстью. – Нас всего ничего, а их полсотни! Размажут, если в открытый бой вступим!
– Их полста, а нас трое. А если с нашими взрослыми будем, то и вовсе пятеро. Или шестеро даже.
– Старик не в счет. Помнишь, как он тут соплями брызгал когда его били? Не поможет он. – презрительно фыркнул второй жеребенок, поправив ремень винтовки.
– Ладно. Давайте дождемся когда наши взрослые вернутся, и поговорим с ними. Темный, поговорим? – спросил пони со светлой шерстью.
– Поговорю. Кстати, тот пони-солдат, он ведь в подвале сидит, рейдера-курбаши сторожит. С ним можно сейчас поговорить.
– Он-то не главный. Главная та пони, с крыльями и рогом. С ней надо говорить, она командир, – покачал головой подросток с винтовкой.
– Да, Дозорный. Верно. Надо с ней говорить. – сказал Темный. – Светлый, что скажешь?
– Ждем. – подытожил пони со светлой шерстью. – А пока давайте почистим это барахло.
– Это не барахло, а оружие.
– Какая разница. Не будет патронов – станет барахлом.
– Лан.
…Стиснув зубы, Бутрыс надавил языком на спуск пистолета, выпалив в дверь.
– Оставь хоть патрон, красный! – насмешливо проговорил Теймураз. – Стреляться нечем будет!
Замычав от злости, Бутрыс отложил пистолет и начал зубами крутить ключ замка, отпирая дверь. У командира рейдеров екнуло сердце от радостного предчувствия.
– Сейчас… ты… пожалеешь… – бормотал пони-солдат. Замок лязгнул и открылся. Ударом копыта Бутрыс сбросил его на пол и потянулся за пистолетом.
В тот же миг Теймураз рванулся наружу, распахивая дверь. Получив по голове тяжелой деревянной плитой, Бутрыс попятился, не успев схватить оружие. Выскочив, курбаши схватил пистолет за рукоять – и замер, глядя на черное дуло винтовки.
– Ну вот ты и попался, – сказал Бутрыс сквозь сжатые зубы. – Надо было тебе сидеть в темнице, и не выеживаться. Теперь тебе кранты, сволочь…
Он нажал на спуск. Но нечищеная винтовка вновь заклинила. Не веря, Бутрыс нажал еще, и еще – оружие не стреляло.
Теймураз неторопливо повернулся к молодому пони и так же неторопливо нацелил пистолет ему в грудь. Бутрыс открыл рот, поняв в какое положение попал – спуск винтовки упал ему на грудь, пачкая шерсть слюной.
Командир рейдеров помедлил, иронично улыбаясь, и вдавил спуск пистолета.
– Хочешь стрелять – стреляй, а не болтай. – фыркнул он. Перешагнув через тело, он начал подниматься по лестнице наверх.
Бутрыс проводил его стынущим взглядом. Хрипя простреленным легким, он потянулся зубами к лестнице, собираясь встать, всхрапнул и, уткнувшись головой в ступеньку, затих.
Там его и обнаружила Луна. Вернувшись из разведки в поселок, она лишь по случайности разминулась со скачущим к своему отряду Теймуразом. По пути к ней присоединился Спартак, еще не до конца определившийся с тем, что он будет делать и как поступит. Рассказав ему свои новости, крылатая пони подошла к дворцу-музею и встретила у его входа детей. От них она и узнала страшную весть.
Глядя на остывающий труп, Луна чувствовала, как в ней закипает холодный гнев.
Она повернулась к Спартаку. Бывший ханский сарбаз стоял, прислонившись к холодной стене подвала и молча смотрел. За ним стояли старшие дети с оружием.
– Тебе нужно уходить, – наконец промолвил он.
Луна вздохнула.
– Теперь уже не могу. Теймураз убьет детишек.
– Теймураз убьет тебя. – Спартак покачал головой. – Ему плевать на детей. Он захочет рассчитаться с тобой – виновницей его позора. Уходи.
– Ты поможешь мне? – игнорируя его предложение, спросила Луна.
Спартак задумался.
Обезглавив рейдеров, у них был отличный шанс на победу. Теперь, когда Теймураз воссоединился с отрядом, и в любую минуту примчится сюда, жаждая мести – шансов на победу было очень мало.
– Если я умру – кто позаботится о моих родителях? – тихо спросил он, глядя Луне в глаза. – У них больше никого нет, кроме меня.
– Я рассчитывала на тебя, – произнесла кобылица.
Спартак отвернулся, уставившись в стену.
– Ты боишься? – хмыкнула Луна, понимая, что нарывается на грубость. Но Спартак лишь усмехнулся.
– Каждый воин боится, принимая бой. Но он на то и воин, чтобы уметь обуздать свой страх. Нет, Нэми, это другое.
– Что же ты решил?
Спартак задумчиво молчал, скребя копытом пол. Наконец он взглянул на Луну.
– Я буду драться вместе с тобой.
Луна кивнула.
– Спасибо.
Спартак развернулся и молча пошел наверх мимо жеребят.
– А вас кто сюда звал? – спросила их Луна.
– Товарищ командир… – начал один из них, с темной шерстью, и замялся, переступая с ноги на ногу.
– Мы хотим драться с рейдерами! – бойко произнес другой, светлой окраски.
– Идите наверх к остальным, – буркнула Луна. – Рано вам еще…
– Товарищ командир, мы никуда не уйдем! – возмущенно воскликнул жеребенок.
Кобылица с нарастающим раздражением уставилась на них. Внезапно она рассмеялась; жеребята недоуменно переглянулись между собой.
– Детишки… – горько усмехаясь, произнесла Луна. – Поймите – даже если вы собрали оружие от рейдеров и собрались воевать, это мало чем вам поможет. Опыта у вас нет, в бою вы погибнете почти сразу. Мне будет легче, когда я буду знать что вы в безопасности. Никакого героизма за моей спиной… пока это не будет необходимо, чтобы выжить. Понятно?
– Понятно… – потухшим голосом ответили жеребята.
– Я действую – вы смотрите. Я умерла – вы действуйте. Перед тем как умереть я предупрежу. Но я не умру никогда. – Луна игриво подмигнула детям. – А теперь идите наверх и успокойте остальных. Присмотрите за ними, скажите, чтобы не высовывались наружу. Задача ясна?
– Так точно! – гаркнул светлый жеребенок. Его более старшие друзья поддержали его нестройными голосами.
– Чудно. Кругом марш, красные дьяволята…
Жеребята развернулись и бегом помчались вверх по лестнице. Луна покосилась на лежащего Бутрыса, и подобрав его заклинившую винтовку, медленно побрела вслед за детьми. На душе у нее было пасмурно – только что погиб пони, к которому она уже успела привязаться. Кобылица спрашивала себя, не было ли ее вины в этом.
«Кто мог предполагать, что он сам выпустит его оттуда? Болван! Но до чего тяжело…»
Поднявшись на крышу дворца, крылатая пони не торопясь разложила на прогретых камнях парапета своё вооружение. Неисправную винтовку погибшего товарища она сразу отложила в сторону – в предстоящем бою толку от нее не будет. Достав из кобуры револьвер, она прокрутила барабан – семь патронов, заряжен полностью. Прикоснувшись к кинжалу Теймураза в ножнах на боку, она оставила его там же.
Наконец, она внимательно оглядела своё главное оружие – крупнокалиберную винтовку. Протерев краем плаща линзы прицела, она углубила упор в глину крыши, нацелив ствол на площадь перед дворцом. Дослала патрон в патронник, посмотрела в окуляр и удовлетворенно кивнула. Пойдет.
Разрядив револьвер, она разобрала его и принялась чистить – чтобы хоть чем-то занять себя. Пришел Спартак и лег рядом, глядя на площадь.
Они не разговаривали – не было смысла. Всё было ясно и без того. Луна осознавала, что шансов выстоять у них нет – даже два хорошо обученных бойца, с хорошим оружием, не остановят почти полсотни рейдеров, находясь в укрытии в тесном поселке. На равнине, со снайперским оружием – да. В городе – нет, здесь нужен не снайпер а пулемет со вторым номером... которого нет и не будет. Времени уводить жеребят тоже нет – банда Теймураза настигнет их, едва они выйдут из поселка. Плохо…
Луна с тоской посмотрела на солнце. Глаза слипались. Покосившись на Спартака, она решила, что можно немного подремать – случись что, напарник предупредит об опасности. А в ближайшие часы понадобятся все силы, и чем свежее она будет, тем лучше…
Кобылица собрала револьвер и легла на теплую крышу, опираясь щекой о камень парапета. Полежав так немного, она закрыла глаза.
Привет, милая сестра.
Снова пишу тебе, поскольку выдалось свободное время. Сижу я сейчас под местным жарким солнышком, заняться пока нечем, срочных дел нет, потому с чистой совестью отдыхаю, и ни в чем нужды не испытываю.
Сложилось так, что возможно скоро я с тобой встречусь, и останусь с тобой навсегда, милая сестра. Радость от грядущей встречи переполняет моё сердце – но полностью счастливой я назвать себя не могу, потому как придется мне оставить доверившихся мне пони в непростой для них ситуации. А может, оттого мне грустно, что окружали меня в последнее время товарищи очень даже хорошие, и прощаться с ними мне не хочется.
Но это всё пустяки. Обещаю тебе, милая, что если суждено нам встретиться вновь, то я больше тебя никогда не покину. Никогда.
До встречи, Тия.