Там, где кончается мир: Последняя луна

Последняя луна

Средь окаменевших, покрытых тонкой изморозью стволов величественных сосен проносилась с бешеной скоростью одинокая, взлохмаченная фигура. Без устали работали все четыре лапы, с хрустом взбивая грязно-белые снежные сугробы под заунывные, стонущие завывания метели, бушующей уже несколько дней подряд. Пронзительно свистящий и пробирающий до костей ветер, гуляя между могучими стволами деревьев, в очередной раз нещадно окатывал уже начинающее остывать, но всё ещё разгорячённое тело. Беснующиеся в дикой пляске снежинки как будто нарочно залепляли глаза и забивались под шерсть, потихоньку начиная неприятно обжигать кожу морозом.

Столетние, седые сосны-великаны, устремившие свои вершины в высоту свинцовых небес, кажется, словно с угрюмым осуждением взирали на бегущую внизу крохотную фигурку. Весь северный лес застыл в ничем не прерываемом суровом молчании и отстранённом наблюдении. Лишь гуляющий в занесённых снегом хвойных лапах деревьев студёный ветер дико завывал да насмехался, отдалённо подражая дикому хохоту безумца. Сквозь толстую пелену пепельно-серых облаков, застилавших всё небо от горизонта до горизонта, не проникал ни один лучик тусклого зимнего солнца, погрузив землю в мрачную сизость.

Некогда белоснежная шкура бегущего теперь находилась в не самом лучшем состоянии: взлохмаченная, спутанная, покрытая многочисленным колтунами, а местами даже приобрётшая грязновато-серый цвет, она представляла собой жалкое зрелище. Взъерошенный хвост, слегка трепыхавшийся в воздухе, был похож на тощую хвойную лапу, неаккуратно ощетинившуюся во все стороны. Небольшие бутыльки с самым разнообразным содержимым приглушённо дребезжали от тряски быстрого бега, будучи не очень хорошо закреплёнными в чехлах прочного кожаного ремня, несколько раз опоясывающего мускулистое тело. В то время как клыкастая пасть тяжёло обдавала окружающее пространство потоками пара, два холодных голубых глаза в очередной раз выискивали наиболее безосные пути. Крупный волк умело путал следы среди множества древних сосен.

Где-то вдалеке послышался неразборчивый вой, заставивший древние древа и словно бы сам воздух задрожать от пронзительного вопля, острым клинком прорезавшегося сквозь снежный плач бури. По мощному, мускулистому телу невольно побежала еле заметная морозная волна словно бы сковывающего движения льдом страха. Но воля несущегося была сильна, и, не снижая темпа, волк с удвоенной силой неуловимым силуэтом заскользил меж промёрзших деревьев, устремляясь всё далее, сквозь глухие дебри леса. А тихо звенящий в пространстве неестественный крик последовал за ним, сопровождая каждый шаг.

Северная ночь вступала в свои права, пядь за пядью поглощая лес и погружая унылую, занесённую снегом чащобу в мрачную тень будто тёмным саваном, укрывшем тело мертвеца. Угрюмые тени, еле различимые в полумраке сумерек, длинными очертаниями сосен переполняли лес, где каждый уголок словно бы становился прибежищем жутких тварей, прячущихся и выжидающих. Стальная тёмно-серая пелена облаков безразлично нависла над поверхностью, наконец, прекратив низвергать с небес безумные потоки морозного ветра. Редкие грязно-белые снежинки, кружась в невидимых вихрях и исполняя причудливый танец, медленно падали на навеки заледеневшую землю, укрытую толстым ковром окрашенного в безрадостные тона снега.

Мягко ступающая лапа вновь опустилась, еле слышно захрустев сугробом под тяжестью тела. Одинокая фигура осторожно брела меж застывших стволов елей, незаметно проходя в тьме теней. Лишь глухие вдохи да скрип снега под шагами нарушали мёртвую тишину, словно звенящую по всему лесу. Крупный волк из последних сил переставлял лапы, скорее стараясь не запнуться о собственные заплетающиеся ноги. Нещадно болевшие мышцы отдавали тупой болью во всём теле, словно моля сдаться и повалиться на землю. Забыться вечным сном средь покинутой и всеми позабытой глуши. Не вовремя подвернувшийся ледяной камень, будто специально спрятавшийся под глубокой толщей снега – и косматый силуэт, неловко кувыркнувшись, полетел на землю.

Видар безразлично лежал в огромном сугробе, холодно взирая кристально-голубыми глазами на практически до конца почёрневшее небо. В такт тяжёлому и частому дыханию горячий, клубящийся пар мгновенно остывал и исчезал в морозном воздухе. Мощные мышцы, было вновь напрягшиеся, свело резкой судорогой, словно сковав тело ледяными оковами. Усталость навалилась с новой силой. Захотелось спать. Провалиться в смертельные объятия вечного сна. Надо всего лишь расслабиться. Сдаться.

Одиноко кружащая в своём танце холодная снежинка приземлилась точно на его нос.

Сдаться? Сдаться… Нет.

Ослабевшим движением челюстей волк ухватил один из бутыльков на ремне и выдернул его из чехла, от неожиданности выронив колбу их хватки. Маленький сосуд беззвучно упал на снег. Ещё несколько неуверенных движений из последних сил, и, помогая себе лапами, Видар выдернул пробку из бутылька. Вязкая мутно-жёлтая жижа полилась в зубастую пасть, оставив после себя неприятное горьковатое послевкусие. Спустя пару мгновений крупный зверь опрокинул в себя ещё одно снадобье, имеющее ярко выраженный ало-красный цвет и источающее приторно-сладкий запах, что-то неуловимо напоминающий.

Тёплая волна внезапно нахлынула и приятной волной прошлась по всему волчьему телу. Словно нехотя, ледяное оцепенение начало отступать, когда кровь в уже немолодом организме зациркулировала с утроенной силой. Скрутившиеся в неестественном спазме мышцы быстро расслабились, прогоняя усталость и наливаясь энергией. Холодный сон, как бы он не старался удержаться в разгорячённом теле, таял в считанные мгновения. Встрепенувшись, Видар с мелкой дрожью по всему телу кое-как поднялся на все четыре конечности. Надо продолжать путь во что бы то ни стало.

Шатаясь, крупная фигура вновь неуверенно зашагала сквозь лесные дебри, таясь в длинных тенях и не издавая ни единого звука.

Он стоял на вершине занесённого снегом холма, величаво вздымавшегося над окружавшими его хмурыми белоснежными лесами, и отстранено наблюдал за непроходимой чащобой. Ночь полностью приняла бразды правления на себя, погрузив всё в непроглядную тьму, и лишь небесно-голубого цвета глаза позволяли Видару хоть что-то различать в глухой темноте. Еле заметные очертания деревьев безмолвно чернели в огромных горах снега, словно бы тихо дремля этой тёмной ночью. Снег в конце концов также перестал сыпаться с небес, так же погрузившись в туманные сновидения. Гробовая, чуть ли не звенящая тишина укутала всю лесную чащу своими сладостными объятиями. Ни единый звук не нарушал воцарившее в этом месте мёртвое спокойствие.

Кроме одного.

Среди закованных в лёд толстых стволов деревьев было различаемо практически неслышимое похрустывание снега под чьей-то тяжёлой поступью. Слегка поведя ухом в сторону распознанного звука, Видар даже не успел повернуть голову в том направлении и просто понять, что происходит. Ужасающе отвратительный вой буквально разорвал сонное царство леса на мелкие клочки, словно бы разбив хрустально звенящую тишь. Первобытный страх во мгновение ока зародился в душе волка, заставляя того мелко задрожать от пронзающего само сознание крика. Неприятный холодок прокатился по всему мускулистому телу, сковывая ледяными цепями мышцы Видара и не давая тому даже пошевелиться. Гигантский силуэт, утопающий в черноте ночи, замаячил на границе древних деревьев и подножия величественного холма.

Снежная тварь всегда находила свою добычу, сколь умела бы та ни была. Снежный зверь, морозный тролль, йети. Как не называй это ужасное создание, оно всегда будет одним и тем же. Трёхметровая сгорбленная фигура отродья вздымалась рядом с высоченными елями, неспешно пробираясь к своей оцепеневшей от ужаса жертве. Горящие во тьме холодным светом глаза волка различали гладкую, без единой морщинки или изъяна голубовато-серую кожу и клоки грязно-желтого меха, защищавшего брюхо и голову зверя от страшного мороза. Но в этом Видар всё же сомневался – стихия твари и есть неестественный холод и сковывающий движения лёд. Длинные и раздутые от килограммов мышц передние лапы, чуть ли не достававшие до земли и бывшие не менее крепкими, чем само тело, медленно перебирали снежные завалы холма, помогая троллю перемещаться. Огромные крюкообразные когти, достигавшие чуть ли не длины самой пасти волка, вместе с кривыми пальцами были сжаты в невообразимых размеров кулаки. Шею зверюги, если она вообще существовала, не было видно за длинным меховым покровом и массивной головой, растущей практически прямо из туловища. Из огромной пасти, полной десятками бритвенно-острых клыков, в предвкушении капала слюна, словно бы предвещая скорый обед свежим мясом. Увенчанная загнутыми вперёд рогами морда снежного отродья, не отрывая взгляд своих наполненных неутолимым голодом зелёных глаз, смотрела прямо на уже кажущуюся карликом фигуру волка.

В свою очередь, не отводя взгляда от взора тролля, Видар преодолел ледяное оцепенение души и тела. Медленно поведя мордой и не совершая резких движений, он потянулся к одному из многих дюжин своих пузырьков с разноцветной жидкостью.

Дальнейшие события просто пронеслись мимо глаз волка стремительным калейдоскопом событий и движений, выполняемых практически на инстинктивном уровне. Резко перенеся вес налево, крупногабаритное тело волка завалилось на бок и, кувыркаясь, полетело с вершины холма, где спустя доли секунды уже оказался йети, глухо рыча от недовольства тем, что добыча пытается сопротивляться. Приминая снег, сгруппировавшийся в дикой скачке по склону Видар подмял под себя ноги, быстро затормозив о сугробы, и вскочил на все четыре лапы. Ещё несколько выигранных у тварюги секунд – и вязкая кислотно-зелёная жидкость полилась в пасть волка. Немного странное и непривычное ощущение полной свободы приятно тянущей волной прокатилось по напряжённым мышцам. Алхимическое снадобье его сына не подвело, сколь бы не сомневался на этот счёт Видар.

На обдумывание ситуации ушли считанные мгновения. Обострившаяся реакция незамедлительно проявила себя, вовремя подсказав направление атаки чудовища. Практически не ощущая всей гнетущей тяжести тела и словно бы паря, волк как будто бы буквально проскользил по снежной поверхности, ловко уходя с того места где тут же грузно приземлилась многотонная туша йети, сиганувшего с вершины холма в огромном прыжке.

Недовольно заворчав, чудище поймало взглядом свою жертву и на удивление быстро для своих размеров сократило дистанцию, как безумное порождение кошмаров скача из сугроба в сугроб. Ещё немного – и полная дикой ярости атака намертво сжавшегося кулака поразила пустое место, где только что стоял волк, лишь сметя с него слой грязного снега. Видар, ощущая внутри себя подобную ветру скорость и ловкость, хитро ушёл от страшного удара йети, поднырнув под его серую лапищу. Удивлённый вой снежного зверя в очередной раз прорезал толщу морозного воздуха.

Мерцающие во тьме зелёным глаза тупо уставились на пустующее место, где только что была добыча. Медленно покачиваясь, порождение льда и холода обернулось через правое плечо, предполагая найти её там.

Видар только и ждал этого момента. Низко припав к щекочущему шерсть живота снегу, крупный волк изготовился к своей атаке. Все мускулы наполненного странной и неестественной лёгкостью тела напряглись для единственного, решающего нападения. Слегка приоткрылась зубастая пасть, выпуская изо рта облачко горячего пара. Холодно сверкнули голубые глаза, внимательно следившие за всеми движениями монстра. У него есть только один шанс. Единственный шанс. И он просто не может его упустить. Вот показалась массивная голова с удивлённо-разозлённым выражением на глупой морде. Вот на мгновение мелькнула открытая и не защищённая меховым покровом шея тролля. Один шанс. Он его не провалит, ни за что. Мощное движение задними ногами – и большое тело крупного волка несётся навстречу трёхметровому ужасному созданию, целя в единственное уязвимое место. Ещё считанное мгновение – и челюсти Видара сомкнутся на открытой шее чудовища, а острые зубы разорвут жёсткое мясо и кровеносную артерию, положив конец жизни снежного монстра.

Но что-то не так. Долгожданный момент всё не наступает. Удивлённый волк оказывается сжатым в мощнейших лапах тролля, безвольно повиснув в смертельных объятиях.

Ошибка. Она случилась. Но её не должно было произойти, недолжно. Никогда нельзя недооценивать снежного зверя.

Доли секунды – и смертоносная хватка чудовища начинает смыкаться вокруг беспомощно затрепыхавшегося Видара. Ещё мгновение – и мощные лёгкие оказываются сдавленными с ужасной силой твари, не в состоянии совершить хотя бы ещё один небольшой глоточек такого свежего и прохладного воздуха. Ещё мгновение – и Видар слышит обречённый и глухой треск своих рёбер и костей, заунывно стонущих под напором первобытной силы. Ещё мгновение – и жизнь начинает медленно утекать из умирающего тела волка, всё ещё старающегося сохранить хотя бы капельку. Сознание уже оставляет его, а под невыносимыми спазмами тела закатываются глаза, устремляя последний взгляд в тёмное небо. Сейчас. Именно сейчас густая пелена хмуро-чёрных облаков расступилась, явив всему уже начинающему засыпать северному лесу полную луну.

Невозможным усилием заставив себя сконцентрировать взор на серебряном диске и теряя последние силы, Видар насмешливо искривил морду и тихо прохрипел в пустоту:

– Прости, что подвёл тебя. Я иду, Мунен, я иду…