← Глава 8. ДаймондРок Глава 10. Снова в путь →

Fallout Equestria: Снег и Ветер

Глава 9. Рутина

ДаймондРок впустил новых посетителей, но каждому из них пришлось заплатить свою цену. Пока Редлайн приходит в себя, Айсгейз продолжает искать ответы на вопросы прошлого.

Пони стояли на краю поляны, жадно хватая ртом колючий холодный воздух. Ютившаяся высоко в горах, она не превышала по площади и атриум обычного стойла, сверкая от свежевыпавшего снега. Из белого полотна возвышались обломки домиков и шалашей, благодаря постоянному холоду ставших вечными памятниками жившим здесь пони. Отвесный пик с запада, опоясанный скудным облачным кольцом, грозно нависал над ней, уходя ввысь к завесе. Справа же гора плавно уходила вниз, исчезая в тумане.

Пони прошлого даже для такого закуточка нашли применение, превратив его в подобие зоны ожидания для стойла. Убежища создавались не только под землёй. СтойлТек построила целый ряд проектов в горах ближе к вершинам, и их жителями часто становились пегасы. Бывали даже случаи, когда за толщей металла и камня прятались грифоны.

За два века большинство стойл открылись. Одни по желанию своих жителей или протоколам СтойлТек, а другие – в результате внешней агрессии или поломки. И Стойло Сорок Девять, расположенное западнее Гэллопинг Гордж, оказалось ярким примером такой трагедии. Почти сто лет назад оно впервые заявило о себе, и в тот же день исчезло со всех карт. Только дверь-шестерня, упавшая на поляну из-за облачной завесы, чуть выглядывая над слоем снега, напоминала о нём.

Первым шагнул вперёд единорог. Айсгейз покосился на неглубокие следы на снегу, но не подал разочарованного виду и острожно двинулся вдоль них к бронедвери. «И что они тут забыли?» Снегоступы, привязанные толстыми шнурками к ногам, избавляли пони от необходимости барахтаться в снежном море, хотя и сковывали движения.

— Чего стоишь? — Пройдя несколько метров, наёмник обернулся к застывшей позади кобылке. Напряжение, исходившее от рыжегривой пони, сразу же бросалось в глаза. «Неужели выстрелишь?» — Идём, Чумазая.

В ответ Редлайн сдержанно кивнула. Карабин трясся в хватке её магии, пока единорожка боролась с желанием направить оружие на Айсгейза. Наёмник стоял к ней вполоборота, и во взгляде его полуприкрытых гривой глаз читалось пренебрежение. «Нельзя. Не сейчас.» В конце концов, она еле слышно выдохнула, опустив оружие, и потопала за единорогом, неуклюже переставляя снегоступами.

Айсгейз не без труда вскочил на огромную шестерню – новый костюм до жути натирал и сковывал движения. Копытом единорог очистил центр бронедвери от снега и довольно хмыкнул, увидев число «49», еле заметное из-за облупившейся краски.

Кобылка обошла шестерню по широкой дуге, держась от наёмника на расстоянии и вглядываясь в пещеру впереди. Происходящее до зуда у хвоста волновало Редлайн – её буквально силком заставили идти неизвестно куда с пони, чьё отношение к ней нельзя было описать никакими словами, кроме неприязни и озлобленности. Но она прекрасно понимала причину такой реакции, ведь её прошлое поведение превосходно этому способствовало. Поэтому кобылку не покидало чувство, что, несмотря на все уговоры, её привели сюда, чтобы избавиться. «Может, покончить с этим сейчас?»

— Нам туда. — Бас единорога напугал Редлайн. Она вздрогнула и рывком повернулась к нему, на всякий случай обвив магией оружие. Жеребец же спокойно указывал копытом на темноту пещеры.
«Ты слишком нервничаешь». Айсгейз спрыгнул с другой стороны двери, скривив в улыбке уголки губ. Единорожка, прижав уши, следила за его движениями, ловя в них подвох.

— Хватит уже, Чумазая, — после выдоха проговорил наёмник. — Успокойся. Не для того тебя сюда привели, чтобы сейчас прикончить.
«Тогда зачем я тут?». — Редлайн насупилась и повернулась, чтобы озвучить мысль, но Айсгейз прервал её, тихо прошипев.

Единорог напрягся, не сводя глаз с пещеры. Красная метка на его Л.У.М.е мельтешила как ненормальная где-то впереди. «Ну, технологии, не подведите». Заранее подготовившись к головной боли, он потянулся магией к оружию. Тут же дало о себе знать неприятное покалывание в области рога. Вокруг кольца у его основания встали дыбом волосы, а на спине тихо зажужжали магосхемы. Облако магии, переливавшееся всеми цветами радуги, обвилось вокруг рукояти мачете и на пару сантиметров вытащило его из ножен.

— Что там? — Редлайн направила оружие в ту же сторону. ПипБак до сих пор игнорировал хозяйку, заполняя зону Л.У.М.а помехами.

— Кто-то идёт, — огрызнулся жеребец. — Недруг.

Словно в подтверждение его слов, из пещеры вылетел камень. Айсгейз попытался отбить его клинком, но замедленная реакция этого не позволила – камень ударился о грудь жеребца и упал под ноги, а мачете запоздало распорол воздух. «Никуда не годится». Стараясь не сводить глаз с пещеры, единорог магией выудил из снега и поднёс повыше необычайно лёгкий кусок природного кварца. Не прошло и секунды, а снег по всей поляне взорвался десятками фонтанчиков, большой дугой обойдя наёмника. Несколько камней взлетая подняли в воздух завизжавшую Редлайн. Куски кварца, такие же, как парящий около единорога, устремились к пещере. Редлайн ещё не успела упасть в снег, а все эти многогранные и разноцветные камни объединились в фигуру, напоминавшую огромную лапу. Айсгейз отпрыгнул к упавшей единорожке, но кристальная стена смела его в противоположную сторону вместе с окружающим снегом.

Треугольные лепестки сошлись как раз вовремя – сквозь исчезавшую щель в центре пробился необычайно яркий белый свет, сжигавший витавшую в воздухе пыль, а затем воцарилась тьма. Из-за толстой переборки донёсся низкий рокот, постепенно перераставший в сильную дрожь. Редлайн слышала его даже сквозь стук сердца и хриплое дыхание. Флари лежала рядом, трясясь и постанывая. За несколько секунд воздух здорово нагрелся и, кажется, и не планировал останавливаться.

Тем не менее, единорожка как дура улыбалась, готовясь вот-вот разразиться истерическим смехом – буквально пару минут назад они лежали в окружении мутантов, придавленные неизвестной силой, как вдруг произошло чудо. Створки за их спиной начали расходиться в стороны, а воздух стал менее гнетущим, позволив кобылке хотя бы нормально дышать. Величественно звучавший голос неизвестной пони не самыми лестными словами пригласил их внутрь, дав на всё про всё минуту. И если Редлайн не пришлось повторять дважды, то Флари подняться не смогла. Под вой сирен единорожка подползла к летунье и, стараясь не обращать внимание на кровь на мордахе пегаски, потащила её внутрь. Видимо, модуль ввёл ей что-то стимулирующее, так как она даже успела вернуться за оружием и упавшими сумками прежде, чем ворота начали закрываться.

— Ты цела? Мы смогли, Флари. — Редлайн подползла к пегаске и перевернула её на другой бок. Летунья часто и хрипло дышала, пуская носом пузыри, и не реагировала даже на тряску. — Флари, очнись.

Под высоким потолком вспыхнули редкие лампы, погружая всё в голубоватый полумрак. Пони оказались в подобии приёмного дока. Металлические плиты лишь местами закрывали бетонные каркасы стен; грузовые контейнеры, стоявшие друг на друге, и механизированные повозки, покосившиеся от старости, чередовались с залежами строительных материалов. Это место навсегда замерло на этапе неоконченного строительства. В противоположной от закрывшейся бронедвери стене светились красноватые контуры люка, не уступавшего ей размерами.

— Покиньте грузовой шлюз, — прогремел кобылий голос. Вместе с ним этот люк раскрылся. Пробившийся из проёма свет развеял темноту, оставив тени лишь в самых дальних уголках.

— Она не просыпается! — проорала Редлайн, глядя в потолок и до последнего надеясь, что её могли слышать. Ответом ей стала тишина. Единорожка начала нервничать, тихо подвывая.

— В основном помещении есть каталка. — Голос прогремел спустя пару минут. Вместе с ним на полу зажглись контурные огни, выделившие узкую дорожку. — Иди вдоль огней.

Вопроса о доверии не возникало. В тот самый момент, как таинственная обладательница голоса впустила их внутрь, единорожка дала ей вперёд сотню-другую очков веры. Поэтому Редлайн, напоследок глянув на летунью, неуклюже поднялась на ноги и порысила вдоль огней.

Помещение по ту сторону двери кардинально отличалось от приёмной зоны. Высокие своды сменились нависающими чуть ли не над головой решётчатыми потолками с длинными трубками гудящих ламп, а квадратное помещение уступило место широченному по меркам стойл коридору, окрашенному в серые неприветливые цвета. На стене справа виднелись несколько закрытых автоматических дверей.

Коридор вывел кобылку в просторный зал; будь она в стойле – подумала бы, что это атриум. Ряды мягких диванов уголков и диванов выстроились напротив рваного белого полотна, свисавшего с потолка; автоматы со Спаркл-Колой, светившиеся ещё не перегоревшими лампочками, и несколько картин с мигающей подсветкой, изображавших пони всех возрастов и мастей, выстроились вдоль стен. Редлайн на секунду задержалась, любуясь увиденным, но опомнилась и шатаясь порысила дальше по выделенной дорожке.

Тупиковый коридор справа, в который она поворачивала, заканчивался полуоткрытой автоматической дверью с изображением трёх бабочек. Табличка «Пункт Медицинской помощи» светилась над ней. И прямо в дверном проёме, мешая треугольной створке полностью закрыться, стояла блестящая медицинская каталка.

— Держись, Флари, — пробурчала единорожка под нос и ухватилась за одну из ножек с колёсиками.

— Привези пегаску сюда, — прогремела кобыла по ту сторону динамиков. — Дальше будет видно.

Со скрипом уставшего металла каталка освободила проём, и автоматика закрыла дверь.

Пара минут ушла на то, чтобы вернуться обратно. К моменту, когда Редлайн подкатила каталку к пегаске, тусклые лампы разгорелись и присоединились к десяткам других таких же, пролив на окружение привычный глазу дневной свет. Единорожка аккуратно подняла магией летунью и возложила на каталку. На месте, где лежала Флари, уже накопилась подсыхающая лужица крови.

Всё вновь погрузилось во тьму. Лишь блоки мэйнфреймов светились приятным голубоватым светом, да одинокий монитор перебирал строчками кода. Тишина, нарушаемая мелкой дрожью от подавления, продлилась недолго. Но этого единорогу хватило, чтобы окунуться в раздумья. «И почему я так поступил?» В последний момент он вбил команду на открытие врат. Было ли это мимолётным желанием, или та пони с самого начала ему приглянулась, и он не хотел увидеть её смерть – об этом наёмник и не думал. Одно было ясно: он только что спас от смерти пони, подставившую и, по сути, предавшую его.

Спустя пару минут мониторы загудели, и знакомый голос нагло прервал раздумья.

— Те дуры живы, — заявила Трибьют, и мониторы ожили. — Подавление прошло успешно.

— Что с энергией? — Айсгейз поднял голову к потолку, где одна за другой включались непривычно яркие лампы дневного света.

— После подавления навряд ли какие камеры в Грим Лэйре уцелели. Я увела энергию с третьего реактора на всяческие бесполезные мелочи, нужные живым: освещение, вентиляция. Третьего реактора хватит на восемь часов. За это время основные реакторы накопят энергию для нормального функционирования комплекса.
«Вот это щедрость».

Нижние мониторы обратились изображениями с камер, теперь уже внутрикомплексных. На одной из картинок наёмник увидел обессиленных кобылок. На их уровне энергия ещё не появилась, и камеры работали в ночном режиме. Редлайн (её единорог не спутал бы с пегаской, будь даже та без брони) тянулась к своей подруге из Анклава. После долгого засвета, обозначившего подключение аварийного питания, единорожка уже говорила с кем-то под потолком.

— Как пегаска? — спросил Айсгейз разглядывая летуню. Выглядела та паршиво даже сквозь ужасное качество съёмки.

— Обе получили среднюю дозу радиации. Но у неё странные осложнения. Без диагностики ничего не скажу. Твоя знакомая просит помощи.

— Ну так окажи ей эту помощь. — Единорог постарался не проявлять эмоций.

— Под твою ответственность. Отправила её в мед-пункт.

— На всякий случай изолируй уровень, чтобы не разбрелись в случае чего. Ты же можешь?

— Я это сделала сразу, как ты впустил их. Не собираешься спуститься к ним? Они прямо под нами.

— Нет. Пока нет. — Айсгейз следил за перемещением шатавшейся единорожки. Глядя на то, как она, несмотря на усталость и боль, шла к своей цели, наёмник понял – настало время решить и свои проблемы. — Трибьют, много ли посетителей было тут до меня?

— Странный вопрос, Айсгейз. Если бы тут было проходной двор, то давно бы всё растаскали.

— Но посетители всё же были? — Наёмник улыбнулся. — Более цивилизованные?

— Откуда такой нездоровый интерес?

— У меня на ноге ПипБак. Непростой. — Единорогу уже не было ни нужды, ни желания скрывать это. Он достиг одного из конечных пунктов, указанных в шаре памяти. — И ты это скорее всего знаешь. Предыдущим хозяином были указаны на карте два места, обязательных к посещению. И одно из них – этот Богинями забытый бункер.

— Мало ли меток оставил старый хозяин.

— Довольно, Трибьют. — Айсгейз стукнул копытом по боковой подушке. — Ты пару часов назад сказала, что поможешь снять его. Значит, знаешь, что просто так его не снять. И ты тогда починила его. Значит, ты знаешь о нём что-то ещё или знаешь его старого хозяина. И тебе известны причины, почему это место было для того пони так важно.

Повисла тишина. Единорожка на одном из экранов к этому моменту уже толкала медицинскую каталку обратно к пегаске.

— Это место было его домом некоторое время, — после долгой паузы заговорила машина. — Так же как и ты, он пришёл мне на помощь. Только вот он был умнее и дальновиднее тебя.

— И при этом он не отключил тебя полностью? — Айсгейз не скрывал иронии, широко улыбаясь.

— Это не его копыт дело. — Трибьют либо не заметила намёк, либо просто проигнорировала. Тем не менее, из динамиков донеслось подобие злобы. — Но он косвенно этому способствовал. Ты ведь не это хочешь узнать?

— Ты проницательна. — Единорог не отрывался от изображения единорожки. Она уже подняла магией свою знакомую на каталку и теперь наворачивала очередной круг по коридору. На месте остались валяться сумки и палка, напоминавшая оружие. — Я бы хотел знать, кто он такой, и ради чего это место было так важно ему. — Напоследок он процедил сквозь зубы: — И как снять этот ПипБак.

— Сделай для меня ещё одну вещь, и я всё тебе расскажу.

— Ты... ты просишь ещё об одном о-одолжении?! — Шокированный услышанным наёмник даже заикаться начал от такой наглости. — Я уже выполнил свою часть уговора, а ты меня нагло продинамила. И после такого ты хочешь ещё что-то?

— Ты лишил меня связи с внешним миром, выполняя элементарную задачу. Твой промах. Ты и должен его исправить. И ты обязан отработать за тех пони внизу.

— Справедливо, — с неохотой согласился единорог.

— Выше в горах есть аварийная вышка. Передатчик, отключенный и заброшенный во времена Великой Войны, а шестьдесят лет назад отключенный физически.

— Это ведь не не будет так просто? — огорчённо вздохнул единорог. — Как мне его найти?

Урчание в собственном животе напугало жеребца. Лишь сейчас единорог осознал, что не ел около суток, довольствуясь лишь водой и половинкой кукурузы во время ночного перекуса. Айсгейз сжался в кресле, хватаясь за живот.

— Поверь, ты его не пропустишь.

— Скажи, когда вернётся эта твоя связь, я смогу поговорить со своими? Смогу связаться с ними?

— Да. Безусловно. — На центральном мониторе появилась морда пони, судя по выражению, озадаченная чем-то. — Запустишь вышку и сможешь поговорить, с кем захочешь. Но... в твоём нынешнем состоянии тебе там делать нечего. Выглядишь паршиво. Отдохни несколько часов, поешь, и обсудим что к чему.

— Тут есть нормальные, жилые отсеки? В твоей компании мне не отдохнуть. — Пытаться узнать больше информации о таинственном пони Айсгейз не решился. Он не был уверен на все сто процентов, но попытки узнать у машины что-то, что она не хотела говорить, не имели смысла. А вот узнать ещё что-нибудь об этом месте было реальнее. — Покажи карту уровней.

— Может, тебе ещё и путеводитель выдать? — прорычала машина, но тем не менее выдала малопонятную, переполненную какими-то символами схему уровней, напоминавшую скорее записки пьяного врача в отведённых для этого квадратах.

Однако, Айсгейз всё равно разобрался в этих хитросплетениях. Согласно им, комплекс состоял из пяти уровней, выстроившихся аккуратной пирамидой с несколькими тонкими ответвлениями.

— Ты сейчас на верхнем уровне. Строители прозвали его «Куполом». Твоя знакомая на приёмном уровне сразу под нами. Жилой уровень «Улей» под ним. Два нижних – научный и технический. Они затоплены и тебя волновать не должны. — Машина умолкла на несколько секунд. Как понял единорог из картинок с камер, она отвлеклась на общение с Редлайн. — Пожалуй, я устрою тебе экскурсию. Не хочешь сначала зайти к ним? С пегаской дела плохи.

— Умрёт?

— Нет, но проваляется как минимум сутки.

— Тогда и зайду потом. — Тем не менее, единорог спрыгнул на пол, довернув кресло, и отвернулся, чтобы собирать свои вещи.

— А если я скажу, что в сумках одной из них я увидела нечто интересное для тебя? — Машина выдержала паузу, дав жеребцу надеть всё кроме плаща. — Шар памяти, такой же как и в твоей сумке.

Внимание эта фраза привлекла – единорог с нескрываемым удивлением покосился на мониторы.

— Да-да. Я в курсе про те блестящие шары, что хозяин ПипБака разбросал по Пустошам, — продолжила она. — Такой как раз лежит в куче того барахла, что они притащили с собой.

Изображение одной из камер увеличилось и показало прозрачный шар памяти с дымкой внутри, лежавший в окружении склянок и и консервов. На его поверхности, отражавшей свет от ламп, отчётливо виднелся нарисованный чёрной краской символ «А».
«Вопрос дня назрел: откуда он у них?» Единорог ничего не сказал. Он лишь криво ухмыльнулся и потопал к выходу, схватив зубами плащ.

— Куда же ты?

— Наведаюсь на уровень ниже, — закинув на спину белую ткань, ответил единорог.

— Лифт на этом же этаже направо. И захвати паука. Нечего ему тут валяться.

Айсгейз кивнул и, подхватив игрушку у ног, прошёл в открывшуюся дверь.

Как только Редлайн подкатила каталку к мед-пункту, его дверь послушно раскрылась, а лампы внутри поочерёдно зажглись. Каталка заняла своё место в просторном кабинете около своей ржавой копии и ярко-голубого операционного стола. Серую матовую краску помещения заменил белый глянец плитки. Три огромных шкафа, по одному на стену, были покрыты брезентом, и разглядеть, что в них, не представлялось возможным.

Под потолком тянулся прикреплённый к потолку рельс с медицинским дроидом. Десяток манипуляторов с различными хирургическими примочками свисали чуть ли не до пола. Подобные устройства были ещё той редкостью. По крайней мере, в таком почти идеальном состоянии. В основном причинами этому служили их общая ненадёжность и ценность деталей по отдельности. В стойле единорожки от двух подобных роботов остались лишь инструменты. Да и этот экземпляр при тщательном осмотре уже не вызывал доверия со своими разбитыми камерами и мелкими трещинками на круглом корпусе.

— Положи её на стол, — заявил кобылий голос.

Редлайн послушно перенесла окутанную магией пегаску на металлический стол. Ей всё с большим трудом удавалось передвигать подобные тяжести. Не помогала даже возможность облегчать груз.

— Что дальше? — С явным облегчением Редлайн отошла от стола и уселась прямо на пол, желая посмотреть на робота в действии.

Тот не заставил себя ждать, хотя увиденное и разочаровало единорожку. Дроид лишь подрыгал свисавшими как плети конечностями и снова затих.

— Сними с неё броню, — донеслось с динамиков. — Не могу провести диагностику.

— И я, по-твоему, знаю, как это сделать?

— Жизнь этой пегаски в твоих копытах, маленькая пони. — Голос лился из рупоров в углах комнаты. Единорожка вскочила на ноги и подняла голову к потолку. Она пыталась возразить, но голос не давал ей вставить и слово.

— Мне до лампочки, знаешь ты или нет. Будь моя воля – вас бы здесь не было. И сейчас я помогаю лишь по чужой просьбе.
«Кто-то за меня поручился? Значит, ты тут не одна.» Сказанного было достаточно. Редлайн, опустив уши, подошла к летунье и принялась осматривать броню. Заветные крепления и стяжки нашлись далеко не сразу. Большей частью они прятались между перекрывающими друг друга пластинами, но вездесущая магия половчее копыт избавилась от обуви и наголенников. Следующим с пегаски, часто и тихо дышавшей, слез шлем; не без труда кобылке удалось отсоединить клеммы проводов. На лбу летуньи красовался неглубокий порез. Снять броню с тела однако оказалось сложнее. Швы и провода, непонятные замки у крыльев и силовой блок на спине – единорожке пришлось повозиться с ними.

В конце концов изношенная броня из тёмного металла и плотной ткани оказалась на полу. Флари же осталась лежать в мокром от пота облегающем комбинезоне с контактными точками. «А она довольно стройная», — невольно засмотрелась Редлайн.

— А теперь отойди, — прогремел голос над головой.

Единорожка отскочила, не столько из-за просьбы, сколько от неожиданности. Казавшийся безжизненным робот сразу же ожил, прокатился туда-сюда по рельсу и принялся щёлкать ножницами на концах пары своих манипуляторов. Ловкими, но скрипучими движениями он разрезал комбинезон. В это время другая железная конечность с непонятной камерой обследовала кобылку.

— Что она принимала?

— Дэш, — тихо ответила единорожка. — Но это было полдня назад.

— Ну здесь твоя знакомая определённо не была честна. — Редлайн не без разочарования заметила нотки злорадства в голосе кобылы. — Она была под действием этого наркотика. И это возымело необычный эффект.

Робот деловито проехался к одному из шкафов и откинул прочь брезент. Сквозь облако поднявшейся пыли Редлайн увидела стеклянные шкафы с десятками разноцветных склянок. Прозрачная дверца из-за слишком резкого движения разбилась, но робот не обратил на это внимание. Он клешнёй достал из тазика и кинул в сторону единорожки странный пакетик с оранжевой жидкостью. Редлайн машинально зажмурилась, но поймала его, встав на задние копыта.

— Антирадин. Прими всё. И не мешайся.

Не дожидаясь ответа, робот устремился к другому крытому шкафу. Единорожке оставалось лишь пригнуться, чтобы не получить по голове манипуляторами (два из них всё так же свисали жгутами). Редлайн передвинула каталку, на которой везла пегаску, к открывшейся двери и запрыгнула на неё, принявшись жадно высасывать противную жидкость.

Несмотря на громкую возню робота, единорожка услышала грохот в коридоре. Встрепенувшись, она вскочила прямо на каталке и принялась всматриваться в тени вдалеке. Однако, ничего кроме тихого гула мерцающих ламп да противного визга нагревающегося металла стен она не услышала и не увидела. Когда она уже спрыгнула на пол и собиралась пойти проверить, стон пегаски тут же привлёк к себе внимание. Когда Редлайн обернулась, то чуть не обомлела: робот парой манипуляторов вкалывал в бок Флари какие-то препараты, а остальными приклеивал пяток липучек, тянувшихся к диагностическому монитору.

— Что ты творишь?!

— Кровь загустела, — спокойно заявил голос. — Передозировка дала скерьёзный побочный эффект.

— Она будет жить? — Единорожка подкатила каталку обратно поближе к столу, и взобралась на неё. — Как… как часто пони умирают от этого?

— Я не специалист, но думаю, что всего раз. Вам обеим повезло. Операция не понадобилась. Пролежит сутки и отойдёт.

— Спасибо тебе, — прошептала явно обрадовавшаяся Редлайн. Она почти в упор посмотрела на морду пегаски, но та не открывала глаза. Дверь в мед-пункт закрылась. — Позволишь вопрос?

— Я здесь не для поддержания беседы. — Наступила пауза, во время которой Редлайн умудрилась зевнуть, с трудом прикрыв копытом разинутый рот. — Хорошо, я слушаю.

— Кто ты? — тихо поинтересовалась единорожка. Сейчас, когда любая опасность была позади, она почувствовала резкий прилив усталости. — И почему? Почему ты впустила нас? По чьей просьбе?

— Моё имя Трибьют. И большего обо мне знать не стоит. А ваш спаситель… — Голос умолк на пару секунд. — Когда он захочет, тогда и покажется.
«Он?»

Редлайн задумалась. Она начала перебирать в голове имена пони, что могли ей помочь. Кто-то из Вальтов? Нет, те не стали бы действовать скрытно. Извращённые властью, нынешние их представители желали показывать её, но, будучи членами теневой организации, им приходилось хвастаться среди своих. Так что, если бы это был кто-то «высокий» из Колоды, он бы уже сообщил об этом. Возможно, за этим стоял кто-то из её бывших друзей. Но Редлайн не могла припомнить таковых жеребцов в здравии и своём уме. Да и мисс Блоу заявила, что сюда не сунулся ни один из Колоды кроме неё. Из знакомых жеребцов оставались лишь двое: Айсгейз, который попросту не мог сюда попасть, и Смоукстэк, покинувший Колоду давным давно. Последний раз падкого на приключения земнопони она видела во время первого посещения Синстола, и он в мимолётной беседе сообщил, что шёл на север. Но шанс того, что он добился такого успеха, всё равно был призрачно низким.
«И вообще… С чего я решила, что это жеребец». Погрузившись в раздумья, Редлайн незаметно для себя уснула.

После короткого спуска маленький лифт плавно сбросил скорость и остановился, мигнув нестабильным освещением. Когда створки разошлись в стороны, единорог вышел. Узкий и высокий, напоминавший скорее технический, коридор был загромождён пирамидами из пустых металлических ящичков и баллонов, возвышавшимися до самого потолка. Айсгейз цыкнул, чуть не задев первую же «башню».

— Грёбаные консервы, — огрызнулся он, увидев картинку хаотично лежавших консервных банок. Ни названий продукта, ни производителя на них не было. Лишь значок всё тех же скалы и кристалла. — Трибьют, ты тут?

— Да, я здесь. — Вместо рупора под потолком ответила игрушка у рога. — На этом уровне проблемы с наблюдением. Твоя знакомая в мед-пункте.

Дверь на противоположном конце открывалась при помощи незаметной кнопки. Чтобы найти её, единорогу пришлось обвалить закрывавшую её стопку металлических пустышек. Об этом он пожалел сразу же, сжав зубы от поднявшегося грохота. Пара коробок упали на жеребца, но ничего, кроме нелестных выражений, они не вызвали.

Окутанное тьмой помещение сильно контрастировало с ярко освещённым коридором. Немногими источниками света оказались пять-шесть точечных лампочек, искусно спрятанных за потолочными решётками, да массивный проектор, свисавший на цепях. Он светил простым белым светом на рваное полотно экрана, висевшее посреди комнаты перед рядком диванов. Небольшой столик меж ними утопал во всевозможном хламе.

Слева от двери щёлкнул, изрядно напугав единорога, автомат со Спаркл-Колой. Ещё дальше с того же направления доносился искажённый эхом голос Трибьют. Как догадался единорог, она общалась с Редлайн.

— Тебе налево в главный коридор, — пропищала игрушка.

Однако единорога больше интересовали коридоры справа. Они уходили в темноту, а карта ПипБака услужливо молчала об их продолжении.

— Твоя знакомая достаточно освоилась, чтобы задавать вопросы, — заговорила Трибьют. — И не нужно быть гением как я, чтобы знать, какой вопрос будет первым: «кто её впустил?».

— Пока не упоминай меня, — ответил Айсгейз, ступая по ржавому металлу. — Скажи, что просто добрый пони.

Он пробежал вдоль диванов и на цыпочках прокрался мимо коридора в мед-пункт. Автоматическая дверь, из которой он вышел, оказалась секретной и, закрывшись, слилась со стеной.

Рыться в чужих вещах Айсгейз не любил, хотя и не видел ни в этом, ни в мародерстве ничего плохого. Единорог неуклюжими движениями отсоединил магазин от древнего карабина и откатил шар памяти от остального хлама, рассыпанного по полу. Закинув их в сумку под плащом, он побрёл обратно.

— Теперь, думаю, можно и заглянуть к ним, — тихо проговорил Айсгейз.

— Можешь не таиться. Всё равно у тебя это не получается, — спокойным тоном пропищал паук. — Они обе спят. В их ситуации антирадин – лучшее снотворное.

Единорог, до этого сутулившийся и старавшийся двигаться как можно тише, вытянулся и заметно расслабился. Перейдя на неспешный и громкий бег, он направился к мед-пункту.

Обе кобылки остались на тех же самых местах. Пегаска лежала на боку, накрытая желтоватой простынёй. На маленьком столике (при его виде Айсгейза накрыло неприятнейшее дежавю) стоял тихо пищавший диагностический монитор, а на высоком шесте рядом покоилась капельница с мутноватой жидкостью.

Редлайн же лежала на животе спиной к выходу, сжавшись в комок на каталке рядом и прикрыв бок хвостом. Прозрачный медицинский пакет с остатками оранжевой жидкости валялся у головы. Айсгейз тихо выдохнул, увидев, в какое плачевное состояние пришёл его Модуль: металлические трубки помялись, а слабые резиновые и вовсе порвались. «Надо будет отнять эту игрушку у неё». Наёмник обошёл столы и остановился прямо у уставшего лица единорожки. Она мерно сопела, пуская из приоткрытого рта облачка пара. Желание будить её сошло на нет, и вместо этого Айсгейз зубами снял с себя плащ и не без помощи копыт, накинул его на единорожку. Ощутила ли она прикосновение, или же это была бессознательная реакция, но кобылка лишь сильнее сжалась и тихо промычала.

— Какой ты добрый, — съязвила Трибьют. — Хочешь, я разбужу её за тебя? Всего одна сирена...

— Нет, пусть отдыхает. — Последний раз оглядев кобылок, единорог направился к выходу. — Все вопросы потом. А сейчас я хочу узнать, что в нём.

Айсгейз вернулся в общий зал и плюхнулся на ближайший диван, перепрыгнув через спинку. Поднявшаяся пыль тут же проявилась в свете проектора. Гора хлама на столе, находившаяся годами в зыбком равновесии, осыпалась. Среди прочего мусора он заметил на полу десяток пустых корпусов от ПипБаков. Ногой единорог скинул с подушки ещё одну пустышку и полез в сумку за шаром.

— А у тебя хватит магии? — Паук перепрыгнул с головы на спинку дивана и уселся там.

— Да, — спокойным голосом ответил единорог. — У меня всегда есть немного магии.

Айсгейз улыбнулся. Будучи подростком, он осознал, что понятия «выгорание» в обычном смысле для него не существовало. Да, её не хватало, чтобы поднять что-то тяжёлое, но начеркать что-нибудь карандашом или, как в данном случае, погрузиться в шар памяти он вполне мог. Именно это и сделал единорог, поудобнее устроившись на диване. Когда рог пустил сиротливую искру, магия сработала, и мир вокруг Айсгейза резко потемнел.

<=======ooO Ooo=======>

Темнота долго не уходила. Айсгейзу оставалось лишь слушать какофонию из непонятных, искажённых звуков вокруг хозяина памяти. Сперва наёмник даже напугался, что угодил в ловушку, как до этого попалась Редлайн, но со временем звуки становились отчётливее. Явно выраженный скрежет металла сменился цокотом копыт и тут же перерос в неразборчивую речь. И только потом появилось «изображение».

Да, это был незнакомец из первого шара. Чувствовалась та же ноющая боль, волнами прокатывавшаяся по телу, та же переваливающаяся походка. Однако, в этот раз со зрением у него всё было в порядке. Пони что-то надел на голову, и от этой тяжести зудели мышцы на шее. Единорог двигался по узкому коридору, то и дело упиравшемуся в низкие двери перегородок. Жеребец белым облаком магии ловко прокручивал вентили и со скрипом отворял тяжёлый металл. Очередная дверь вывела его в небольшую комнатушку, напоминавшую аквариум – стена напротив состояла из рядов запотевших стёкол, отделённых друг от друга металлическими перемычками. Перед ними покоились аккуратные кресла да пульты управления с рычагами и кнопками. Единорог не заострил на них внимание и повернул влево к центру комнаты и стоящему там колесу штурвала. Позолоченный материал, выделявшийся из общего строгого стиля вычурными рисунками и надписями на непонятном языке, блестел в свете редких ламп под потолком.
«Он, что, на корабле?» Стой Айсгейз там по-настоящему, он словно ребёнок припал бы к этому колесу и обязательно пощупал и покрутил бы его, чуть ли не визжа от счастья. В детстве он часто читал сказку об отважных мореплавателях-первопроходцах (нормальных книг было мало, и приходилось мусолить их по несколько раз), изучавших неизведанные просторы морей, и мечтал стать одним из них. Однако Пустошь распорядилась по-другому.

К сожалению, хозяин памяти не питал подобных чувств к этому предмету управления. Проведя по нему копытом, он прошёл к дальнему из пультов и потянул за несколько покрытых пылью рычагов, причём настолько быстро, что Айсгейз даже не успел прочитать подписи у них. Единорог резко обернулся и встретил взглядом открывшуюся дверь позади, точно такую же, из которой пришёл сам.

Из теней коридора выбежал пони. Айсгейз бы уже отпрыгнул в сторону, кинув что-нибудь острое и смертельное в темноту, но этот единорог просто улыбнулся. Незнакомцем оказалась кобылка бледно-розового окраса, прикрывавшая тело облегающим болотным комбинезоном. Молодая земнопони с неухоженной красной гривой, скрывавшей фиолетовые глаза, улыбнулась единорогу в ответ и молча пробежала мимо.

— Энергии нет, — произнёс хозяин воспоминаний, смотря в след кобылке. Она резво бегала от одного пульта к другому и стряхивала с них пыль длинным, лоснящимся хвостом. Её неуклюжие попытки повернуть рычаги и нажать кнопки, сопровождаемые мычанием и тихим бормотанием, сильно забавляли единорога, и Айсгейз волей-неволей разделял его чувства. Судя по тому, на какую часть тела кобылки смотрел хозяин памяти, он явно положил на неё глаз.

— Хватит глазеть! — обиженно огрызнулась земнопони, глядя прямо в глаза носителю, и подошла к стёклам. — Попытка не пытка. Ты опять нацепил этот обруч. — Здесь кобылка добавила изрядную толику язвительности в голос. — Оставляешь послание следующему поколению?

— Да, милая, — тем же тоном ответил единорог, встав рядом и глядя ей в глаза. «А они на коротком поводке друг у друга». — И сейчас я должен сказать кое-что важное.

— Поняла-поняла, — согласилась пони и, мягко толкнув хозяина памяти в бок, отошла к штурвалу.

Единорог же тем временем посмотрел на запотевшее стекло.

— Здравствуй. — Жеребец сменил тон на безразлично-официальный. — Если ты видишь эти воспоминания, значит, ты нашёл Центр Авлида.

Волна дежавю, накатившая в этот момент на Айсгейза, способна была стереть с лица Пустоши даже целый город. Этот голос… Наёмник не мог его ни с чем спутать – именно таким голосом, выводившим Айсгейза из себя своей безразличностью, с ним общался пони из сна. Теперь наёмник прислушивался к любому слову и ловил каждое движение носителя, способное показать его внешний вид.

— Это место одно из нескольких, которые ты будешь обязан, ну, или обязана посетить. — Хозяин памяти пялился в серую муть на стекле. — У тебя возникает логичный вопрос: что я, а в последствии и ты здесь забыли? Вот тебе ответ.

Резким движением серой ноги единорог очистил стёкла от влаги. От увиденного мысли Айсгейза закружились в водовороте злости и изумления. И причиной стал не внушительных размеров ангар за стеклом, из-за темноты не имевший ни дна, ни потолка, и не огромный нос настоящего корабля, уходивший вперёд на пару десятков метров. Наёмник мысленно вопил от еле заметного отражения в стекле, из которого на него смотрел тот самый пони из сна. Обросший и неухоженный, с порезами и парой длинных шрамов, но это явно был Сейдж. И чем дольше хозяин воспоминаний смотрел на себя из-под нависавших по-старчески бровей, тем сильнее Айсгейзу не хотелось в это верить.

В ангаре тем временем начали зажигаться огни. Прожекторы под высоченным потолком и маленькие контурные лампочки на корпусе самого корабля развеивали тьму вокруг. Стена перед громадиной судна оказалась огромными воротами, испещрёнными ломаными балками жёсткости. Темнота перестала скрывать узкие деревянные палубы, придатками окружившие широкой нос. На одной из них стоял пони, одетый в полную броню Анклава. Расправив крылья с лезвиями, он смотрел прямо на носителя памяти. Единорог кивнул ему и перевёл взгляд на крышу корабля впереди.

На сером металле строители нарисовали красками цветов радуги два каких-то слова, но хозяин воспоминаний не заострил на них внимание. Он вновь развернулся к кобылке и улыбнулся.

— Добро пожаловать на «Семь Небес», — громогласно заявил он. — Красивейшее воздушное судно. Грандиозное творение военного времени, к сожалению, так и не увидевшее свет.

— И навряд ли когда-либо увидит. — В рубку (по-другому назвать это место у Айсгейза не поворачивался язык) ввалился спрайтбот, разукрашенный в красные и белые цвета. — Энергии не хватило даже на пробный запуск.
«Не мо-о-о-ожет быть», — протянул Айсгейз, услышав знакомый тон.

— Ну хватит тебе, Трибьют. — Розовая пони улыбнулась и вскочила на задние ноги, обняв передним парящего робота. — Ты запорола грандиозную речь нашего героя.

— Не висни на мне, — огрызнулась машинка.

— Молчите обе, — улыбнулся носитель памяти. — Я ещё не договорил.

В голове Айсгейза надолго засели два вопроса: какого сена тут забыла Трибьют, и в какую пропасть выкинул свои эмоции единорог перед тем, как попасть в сон. Айсгейз несколько раз мысленно ударил себя по лицу, чтобы выбить ненужные мысли, но те вцепились в его память крепко и надолго. «У меня будут к тебе вопросы, маленькая машинка».

— Как и сказал прелестный голосок в летающем роботе, этот корабль не поднимется в небо. — Хозяин воспоминаний повернулся обратно к стеклу. — У нас нет ни рабочей силы, ни ресурсов, ни времени, чтобы осуществить задуманное. Поэтому мы снова закрываем это место. Скроем его от остальных пони до лучших времён.

— Столько сюда лезть, чтобы поглазеть и свалить? — Айсгейз мысленно усмехнулся, услышав знакомую иронию Трибьют.

— Раз ты попал или попала сюда, а главное, смог найти его, то судьба этого места теперь в твоих копытах. — Носитель памяти не обратил на претензию внимание. — «Семь Небес» так или иначе должен подняться в небо.

Единорог опустил взгляд на пони в броне. Анклавовец стоял там же, опираясь боком об цепочные перила, но теперь общался с каким-то гулем, одетым в рваный плащ и шляпу с узкими полями. Даже на таком расстоянии Айсгейз заметил маленькие разноцветные лампочки на его шее.

— Весь этот балаган мало похож на поучительные воспоминания, — с сожалением произнёс носитель памяти. — Придётся делать дубль.

— Ладно тебе, Сейдж. — Розовая пони подошла сбоку и обняла жеребца. Ему это явно понравилось. — Этот Гуливер не такой уж и плохой пони, хотя и с закидончиками. Так, ладно. — Кобылка потянулась к обручу на голове, слабо отражавшемуся в стекле. — Потом оставишь свою записку.

— Нет-нет-нет, — успел лишь возразить единорог перед тем, как их голоса превратились в неразборчивое бормотание. Картинка на мгновение померкла, а затем и вовсе исчезла, сменяясь молчаливой темнотой.

<=======ooO Ooo=======>

Айсгейз открыл глаза, прищурившись от света проектора. Он перевернулся с бока на живот и привстал, потягиваясь и мыча от приятного хруста в спине.
«Ощущение такое, будто меня поимели в мозг».

— Ну что? Хорошо отдохнул? — Паук спрыгнул на сиденье и принялся катать лапками шар памяти.

— О чём ты? — Наёмник почесал подбородок передним копытом.

— Ты целый час бормотал что-то и мычал.

— Что?! — Айсгейз вскочил на ноги, чтобы скрыть слабое смущение. От этого и игрушка, и шар на подушках подпрыгнули и чуть не упали на пол. — Сколько времени я провёл в этом гадском шаре?

— Четыре часа тридцать семь минут, — полумеханическим голосом ответил робот.

Айсгейз посмотрел в строну коридора, ведущего к мед-пункту, и Трибьют подловила его на этом.

— Беспокоишься, что она проснулась и нашла тебя? Смею тебя огорчить. Они обе спят.

— Это хорошо. У нас будет время кое о чём поговорить.

Игрушка, до этого глупо пялившаяся своими бусинками на единорога, больно по-живому начала пятиться.

— Знаешь ли ты что-нибудь о Центре Авлида? — Айсгейз одним скачком перепрыгнул через паука и вжал его копытом в подушку.

— Комплекс по строительству кораблей близ разрушенного Фрипорта, — отозвалась придавленная машина. — С давних времён тот городишко славился своими верфями. Спускали на воду всё: от маленьких рыболовных шхун и галер до торговых галеонов и исследовательских фрегатов. А во времена войны по приказу Принцесс они перешли на более современные суда. В тени этого города и вырос комплекс по строительству экспериментальных подводных лодок.

— И? — Наёмник даже бровь приподнял от удивления – такого раскрытого ответа он просто не ожидал.

— Что «и»?

— Мне не нужна историческая справка. Ты лучше расскажи мне про своё знакомство с… — Айсгейз картинно задрал голову к потолку и промычал, подставив к подбородку копыто. — С Гуливером и неким Сейджем.

— Похоже, ты сейчас узнал много интересного.

— Да, — единорог кивнул. — Оказывается, вы все были друзьями. Не поведуешь об этом?

— Что мне помешает не рассказывать об этом?

— Моё нежелание идти чинить вышку? — улыбнулся Айсгейз. От разразившегося следом урчания в животе он лишь на секунду потупил взгляд и продолжил как ни в чём не бывало. — По мне, так весомый аргумент.

— Тогда лучше тебе самому всё увидеть, — ответила игрушка. — Возвращайся к лифту. И, ради Богинь, поешь уже что-нибудь или хотя бы попей воды.

Айсгейз послушался машину. На пути к лифту он остановился у автомата с напитками, где в лотке выдачи его уже ждала запылённая бутылка со Спаркл-Колой. Охладители до неё не доставали, и единорогу пришлось наслаждаться тёплым напитком во время очередной поездки на лифте. И надо признать, вкус его был донельзя противен.

— И где я теперь? — спросил наёмник, когда двери раскрылись, и его встретил всё тот же узкий коридор, утопающий в ярком свете. Однако, в этот раз он был пуст.

— Улей к твоим услугам, — ответил голос под потолком, и двери вдали распахнулись. — Проходи и сразу налево.

Единорог рассчитывал увидеть копию верхнего уровня, но, к собственному удивлению, ошибся. Его взгляду открылась огромная площадка, заставленная длинными металлическими столами и скамьями. О том, что единорог оказался в прекрасно освещённой столовой, недвусмысленно намекали многочисленные плакаты, развешанные по стенами.

Айсгейз прошёл мимо постера с зелёным земным жеребцом, выставившим копыто вперёд. Этим жестом житель прошлого отказывался от аккуратно отрезанного кусочка шоколадного торта с вишенкой наверху.

— «В здоровом теле здоровый дух». — Айсгейз прочитал вслух надпись у основания плаката и усмехнулся. — Сейчас бы вашу еду сюда, а не эти древние консервы. Я бы надолго за столом засел.

— Умереть от переедания на Пустоши? — заговорил паук над ухом. — Ну, думаю, ты на это способен.

— Что? — Айсгейз поднял удивлённый взгляд наверх. Он остановился у следующего постера с изображением множества пони, судя по всему, праздновавших чей-то день рождения. Выполненная из различной мишуры и конфети облаков фраза гласила: «Дорожите дружбой. Дорожите своей семьёй».

— Делать больше нечего. — Айсгейз несильно ударил копытом по стеклянному корпусу плаката, и тот разбился вдребезги.

— Давай, круши всё подряд. — заворчала игрушка. — Ты не у себя дома. Лучше двигай к буфетной зоне. Там в холодильнике много твоих любимых консервов. Набери их и иди вдоль огней.

Айсгейз глянул на возникшую тропинку из желтоватых маячков и прошёл в противоположном направлении – к отделённой низким заборчиком зоне самообслуживания. На небольшой вывеске над головой красовалась выцветшими буквами надпись «Порядок начинается с малого. Соблюдайте, пожалуйста, очередь». Единорог перепрыгнул через прилавок, повалив башню из металлических тарелок, и заглянул в морозильную камеру. С открывшейся дверцы свалился тонкий слой грязного льда. В его крепких объятиях покоились и консервы с кукурузой. При одном их виде, к великому отвращению жеребца, заурчало в животе. Единорог выбил копытом одну из самовскрывающихся банок и отправил её в сумку. Следом ушла и банка яблочного сока, сиротливо устроившаяся на нижней полке.

Айсгейз огляделся. Похоже, эта столовая была чем-то вроде сердца уровня. Бесконечные широкие коридоры разбегались во все стороны, изгибались и заворачивали в темноту. Тропинка из лампочек уходила в один из них. Привела она Айсгейза к вычурной, напоминавшей деревянную двери. По обе стороны от неё в свете голубоватых ламп виднелись многочисленные плакаты. «Понивуд Пикчерз представляет: Унесённая параспрайтами» – гласила строгая подпись вверху плаката с изображением молоденькой улыбавшейся кобылки. Её чёрная грива сильно контрастировала с салатовой шёрсткой, а глаза изумрудного цвета, казалось, смотрели прямо на жеребца. На заднем плане маячили множества существ. Среди них оказался минотавр – его Айсгейз узнал лишь по описаниям из книг (такие рога и огромное туловище сразу расставили всё на места). Так же там виднелись смесь пони и грифона в голубом небе и странное существо с непропорционально длинной шеей и коричневыми пятнами на жёлтой шкуре.

— Это что ещё за хрень? — От удивления Айсгейз даже и не понял, что произнёс мысль вслух.

— Это всего-лишь гиппогриф и жираф. Никогда не видел? — задала вопрос игрушка и, не дождавшись ответа, сразу продолжила: — Заходи внутрь и устраивайся поудобнее.

Наёмник принял приглашение и прошёл в открывшиеся двери, а затем еле удержался, чтобы не плюхнуться на круп. В темноте, развеиваемой лишь парой слабых лампочек, утопал приличных размеров зал с рядами кресел. Спрятанный под потолком проектор освещал огромный белоснежный экран перед ними. Комната оказалась настоящим кинозалом. В стойле единорога от подобного помещения осталась лишь строчка в старых документах – ещё до его рождения всё там растаскали на нужды города.

Наёмник спустился к первом ряду и из десятка кресел уселся в центральное, прокашлявшись от поднявшегося облака пыли. На экране появилось чёрно-белое изображение цифры «пять». Изобилующее пятнами, присущими древней плёнке, оно тряслось и раздваивалось. Игрушка спрыгнула с головы единорога на спинку соседнего кресла.

— Что же ты хочешь мне показать? Какое-то кино? — Айсгейз развалился в мягком кресле и достал банку сока.

— Я уже говорила, что нас было шестьдесят, когда прежняя жизнь закончилась. Пони, которого ты знаешь под именем Гуливер, был одним из них.

Роботу пришлось прерваться – Айсгейз зашёлся диким кашлем из-за сока, попавшего не в то горло. Он, конечно, ещё с первой встречи предполагал, что Трибьют не просто так путешествовала с одним из гулей Гуливера, но чтобы они знали друг друга почти два века… Такое единорог не мог предположить в принципе. Паук продолжил речь, лишь когда Айсгейз перестал давиться.

— Ни мы, ни комплекс совершенно не были готовы к изоляции. Каждый из нас разбежался по углам, чтобы заниматься своими делами и не впасть в депрессию. В определённый момент мы решили оставить сообщение о наших трудах. Ведь шансы, что мы выберемся живыми, стремились к нулю. Впрочем, просто смотри. Я перемотала на нужный момент.

Кадр наконец-то сменился отсчётом, и пошла трясущаяся картинка. Какой-то неумелый пони держал камеру то ли в копытах, то ли в хватке магии. В кадре за одним из обеденных столов сидели пони: трое жеребцов и восемь-десять кобыл. Все, как на подбор, в очках и халатах – истинные представители яйцеголовых. Айсгейз даже ухмыльнулся при их виде.

— Это безрассудство! — Одна из кобыл, белая единорожка с чёрной гривой, вскочила и со всей силы стукнула передними копытами по столу. Тарелки и стаканы высоко подскочили и звякнули металлом. — Радиация сожжёт вас. Вы вообще видели показания приборов?!

— Вы вечно паникуете, миссис Хоуп, — улыбнулся коричневый земнопони напротив неё. Ему пришлось копытом убрать часть еды с морды. — В конце концов, не вы же пойдёте туда, а мы.
«Вот значит, какой ты была, Трибьют». Айсгейз с любопытством разглядывал кобылу, закусившую нижнюю губу. Судя по всему, она сейчас искала причину ещё раз отказать им в чём-то.

— Но мы должны принять общее решение… — вновь заговорила Уайт Хоуп. — Должны оповестить другую смену.

— Мы вернёмся ещё до прихода этой смены, — произнесла какая-то кобыла за камерой, и снимающий пони повернулся к ней. Две молодых, не старше Айсгейза, единорожки держали в магических облаках комплекты странной брони. Кобылка непонятного голубого цвета вышла вперёд и продолжила свою речь. — Костюмы готовы, Браун Скрипт.

Жеребец кивнул, а оставшиеся пони зашептались между собой.

— Вы уже всё спланировали без нашего мнения? — В нескрываемом гневе Уайт Хоуп вновь ударила по столу, оставив на тонком металле две вмятины от копыт.

— Тише, миссис Хоуп. — Браун Скрипт спокойно подошёл к костюму, и кобылки прямо на глазах у всех принялись его одевать. — Вас выбрали главной в своей лаборатории и в своей компании, но здесь не ваша лаборатория. Здесь каждый занимается своим делом. А наша задача – узнать всё об этой радиации, и мы выйдем наружу, чтобы собрать материал.

Изображение сменилось серым кадром, изобилующим множеством помех.

— И всё? — усмехнулся Айсгейз. — Ты показала мне свою ссору с горсткой умников?

— Одно из мегазаклинаний выбрало целью Долину Надежды, — заговорила Трибьют. — Думаю, кто-то сдал врагам местоположение засекреченных объектов. Эта запись была сделана через год после падения мегазаклинаний. Браун Скрипт и ещё несколько учёных голов работали над средствами массового противодействия радиации.

— Антирадина и РадИкса вам было недостаточно?

— Речь шла о панацее, а не о лечении конкретного субъекта. — Паук спрыгнул на подлокотник и устроился в подстаканнике. — И ради своей цели он был готов на всё. В том числе, на испытания на самом себе. Уровень радиации даже спустя год был смертельным, но его это не смущало. Итог ты увидишь сам.

На сером экране вновь появилось изображение. В этот раз запись велась с обычной камеры наблюдения какой-то лаборатории. Мониторы, стеклянные шкафы, микроскопы и прочие непонятные приборы украшали это место. На трёх медицинских столах лежали пони в ярко-зелёных костюмах; двое из них шевелились. Вокруг них мельтешили кобылы и жеребцы в белых халатах.

— Стаскивайте с выживших костюмы, быстро! — Бодрый для своих лет старик-земнопони на своём примере показал, как надо снимать головной убор.

Однако, его пациентка оказалась мертва – вместе с шлемом слезла и часть шкуры с её шеи и затылка. Всё её тело словно поплыло. Старик с отвращением попятился, откинув испачканную вещь прочь. Лишь двое из пяти пони послушали его и поспешили помогать остальным, в то время как две кобылы замерли в страхе, разглядывая мертвеца.

— Вот что бывает, когда пони заходят слишком далеко, — начал комментировать паук, и Айсгейз повернулся к нему . — Они пробыли снаружи всего десять часов в антирадиационных костюмах, но всё равно одна из них умерла. И ведь достаточно умная кобыла и заботливая мать. Но судьба её помощницы была не менее трагична.
«Костюмы против радиации, значит». Наёмник вернулся к просмотру. Вторую кобылу (одну из тех, что притащили эти самые костюмы в прошлом видео) к этому времени уже раздели, и ей повезло больше. Шкура всё ещё держалась на ней, но грива уже выпадала прядями. Кобыла с трудом дышала, а её стоны прорывались даже сквозь общий гам. Один из единорогов что-то вколол ей и пристраивал датчики к телу, пока другой ставил капельницу.

— У неё нет пульса! — воскликнула кобыла, следившая за показаниями мониторов. — Она мертва.

Но пациентка явно проявляла признаки жизнедеятельности, вяло шевеля ногами и периодически что-то мыча.

— Гуль, — очевидную правду произнёс Айсгейз, наблюдая за мучениями кобылы. На самом дальнем от камеры столе подобные операции производили с жеребцом.

— Тогда мы этого не знали, — произнёс паук. — То, что мы там видели, было для нас ново. Сначала мы даже подумали, что нашли по сути способ стать бессмертными. И в какой-то степени это оказалось так.

— Ты меня слышишь, Шушайн? — Уайт Хоуп вбежала в помещение и устремилась к вроде бы живой пациентке. — Что с тобой?

Но формально мёртвая пони лишь шипела и кашляла кровью, пытаясь обнять единорожку ногами. Уайт Хоуп кое-как вырвалась из её объятий, окрасив свои одежду и шерсть в алые цвета.

В отличие от второй кобылы Браун Скрипт оказался более выносливым. Он даже смог сесть на своём столе, на что тут же негативно отреагировали мельтешившие вокруг него пони. Выглядел этот жеребец посвежее, хотя кровь изо рта и глаз явно намекала на серьёзные травмы.

— Как вы себя чувствуете? — спросил у него пони в медицинском халате. — По показаниям вы должны быть… мертвы.

— Я в порядке, — коротко ответил пони. После этого запись вновь прервалась, сменившись серым фоном.

— И он ведь тоже гуль?

— Да, и лучше бы он умер. Как позже он сам сказал, это он повредил костюмы своих помощниц, чтобы узнать действие радиации на них. — Наступила пауза, нарушаемая чавканьем единорога. — По сути, тогда был первый наш контакт с этими существами. Мы начали проводить исследования, эксперименты. Их тела изменились. Часть органов атрофировалась и подверглась аномально-быстрому гниению, прекратились некоторые процессы жизнедеятельности, но при этом система пищеварения ещё действовала. Но что бы мы не делали, обоим пациентам становилось хуже. В итоге кобылу мы потеряли. Она деградировала, с каждым днём лишаясь толики разума. Только через пару недель, когда она уже превратилась в глупое существо с низменными инстинктами, мы поняли, что её тело и разум разрушались, если не находились в естественной среде.

— Наполненной радиацией, — дополнил Айсгейз. Он уже доел банку консервов и скинул её на пол. Даже увиденная мерзость не смогла перебить его разгулявшийся аппетит.

— Да. К счастью, разум Браун Скрипта мы спасти успели, поместив его в реакторную поближе к источнику радиации, и выдали ему всё необходимое оборудование для дальнейшей работы. Всего за два года он смог найти способ управления этими существами. О том, что он творил с Шушайн, тебе лучше не знать. — Предвосхищая его вопросы, Трибьют продолжила:

— «Теория пустоты» – так он её назвал. Согласно ей, мозг жертвы в таком состоянии был пустым носителем информации. Не сразу, но он нашёл точки на теле, благодаря которым этот носитель можно было заполнить сигналами простейшего уровня. Но этот процесс требовал определённых ресурсов, которых у нас не было. В частности, он нуждался в кристаллах бесконтактной передачи данных, которые были лишь в ПипБаках и некоторых терминалах. Он сломал несколько десятков устройств, прежде чем достиг результатов. Его подопытная тогда напоминала праздничную гирлянду, но слушалась некоторых его команд. На общем голосовании его эксперименты признали негуманными и прекратили их. К тому моменту в живых остались лишь семеро из нас.

— И как вы остановили его?

— Убивать пони за его устремления тогда ещё не было общепринятой мерой, но и оставлять его на свободе было неприемлемо. Изначально мы решили поместить его в анабиоз, но последний из умеющих это делать пони умер за пару месяцев до этого. Поэтому мы просто понизили его температуру в одной из камер и погрузили в искусственную кому, благополучно о нём забыв. А уже через полгода я оказалась частью магических плат.

— Как же он оказался на свободе?

Серый экран сменился изображением камеры наблюдения, теперь уже цветным. На нём несколько пони, среди которых Айсгейз узнал и Сейджа, и его розовую подругу, кольцом окружили одну из множества синих металлических капсул. Серый единорог стёр изморозь с маленького окошка. После приближения камера замерла на изображении лишённой шкуры головы пони.

— Сейдж. Его появление здесь – ещё одно доказательство, что кто-то сдал местоположение основных комплексов Эквестрии и Империи. Он вместе со своей группой пришёл ко мне. Истощённая столетием одиночества и запертая в мощностях мэйнфрейма, я была рада любому общению. Сейдж нуждался в сильных союзниках, а я так сильно хотела отблагодарить спасителя, что в итоге рассказала ему о Браун Скрипте. Я и предположить не могла, что из-за поражения радиацией произошёл интереснейший феномен: тело его было заморожено, а разум – нет. Десятилетия заточения отыгрались на нём по полной. Очнулся Браун Скрипт уже другим пони, назвавшим себя Гуливером.

— Пустошь тесна, да? — расхохотался Айсгейз и разлёгся на сиденье, потягивая яблочный сок.

— Крайне. Он вышел из-под контроля через месяц. Устроил диверсию и исчез, чтобы вернуться через год. Тогда-то и настало трудное время. Комплекс тонул в водах озера-охладителя. Гуливер обманом лишил меня контроля над комплексом. — Сила ли привычки или специально, но Трибьют вложила в голос легко определяемую обиду. — Принялся годами собирать с пещер снаружи особых гулей и проводить над ними эксперименты. Для гуля нет понятия «времени». Итогом десятилетий работы стало появление контролируемых особей. Когда ПипБаки в комплексе кончились, он отправил свою армию на поиск новых устройств. Корпуса от них разбросаны по всему комплексу.

— И почему он до сих пор не тут? — Айсгейз спрыгнул на пол, готовый покинуть кинозал. — Это же настоящая цитадель.

— Предел, Айсгейз. На собственной шкуре он выяснил, что способен без необратимых повреждений для мозга удерживать под контролем лишь определённое количество гулей. Ему нужны были помощники, и он покинул комплекс полгода назад. — Проектор отключился, погрузив помещение в темноту. — На этом экскурс в историю закончен. Я свою часть выполнила. Мне нужно вернуть связь.

— И как я это сделаю? У меня нет магии для тонкой работы.

— Это не такая уж проблема. Иди вдоль…

— Да-да, я знаю, — перебил паука Айсгейз. — Идти вдоль огоньков.

— Музей? — возмутился наёмник, остановившись у очередной автоматической двери. — Ты издеваешься?

Он шёл чуть ли не в другой конец уровня, оказавшего ещё тем лабиринтом, надеясь увидеть что угодно (в том числе и маленький сосуд на пьедестале с огромной мигающей стрелочкой к нему и табличкой «Зелье магии»). Однако встреченная им табличка «Музей» явно не входила в этот список.

— Это то, что тебе нужно, — произнёс рупор под потолком. — Проходи к стенду 4.

Открыв кнопкой дверь, Айсгейз прошёл внутрь. Что-что, а музей он представлял совершенно по-другому. Когда тусклые лампы под потолком зажглись, вместо рядов аквариумов с различными предметами старины единорог увидел помещение, пережившее далеко не один погром. Да, тут остались несколько уцелевших стендов, но их количество было несоизмеримо с деревянными пьедесталами, лишёнными своих экспонатов.

— Что здесь произошло? — единорог переступил через поваленную табличку «Закрыто на профилактику».

— Сначала здесь побывал Сейдж с компанией, а затем и Гуливер со своей братией. Результат ты видишь перед собой.

Айсгейз подошёл к первому стенду. За треснувшим стеклом на тонких лесках с потолка свисал огромный алмаз идеальной формы. От многочисленных граней поверхности отражался тусклый свет. Вокруг него на таких же лесках висело кольцо из мелких кристалликов.

— Наш ответ Бэйлфайеру, — прокомментировал голос Трибьют. — К сожалению, дальше прототипа не ушёл. Стабилизирующие кристаллы не справлялись с задачей.

Война прошлого меньше всего интересовала единорога, и он прошёл дальше. У стенда с оружием непонятной формы он останавливаться не стал.

— Вот и он, — произнёс единорог, встав напротив большой диорамы.

На фоне гор, утонувших в дыму и огненных вспышках стояли лицом друг к другу два манекена пони в странной матово-чёрной униформе. В полностью закрывающие тело и ноги костюмы были вшиты разгрузочные карманы, а на спинах расположилось какое-то оборудование. Айсгейз насчитал на одном из них три гнезда для спарк-батарей, провода от которых скрывались в матовой коробке со знаком горы и кристалла. Грубо прикреплённый к ней вентилятор не внушал доверия. Заметил Айсгейз и ножны, встроенные в оборудование с помощью хлипких салазок. В них торчала рукоять простой резиновой дубинки, и странный провод из её торца устремлялся куда-то в ту же коробку. На месте кьютимарки на ткани виднелась нашивка Стальных Рейнджеров.

Дальше их сходство заканчивалось. У правого из экземпляров толстый жгут кабелей тянулся вдоль позвоночника к рогу, заканчиваясь компактным кольцом на нём. Также пара проводов оказались пришиты к рукаву правой ноги, на конце которой покоилось подобие ПипБака.

Айсгейз глянул на табличку у пьедестала. «Прототипы стелс-костюма поддержки».

— Один из немногих рабочих экспонатов, при этом не взятых мародёрами.

— И почему я вижу стелс-костюм, — Айсгейз выделил это слово, — на единороге и под знаком Стальных Рейнджеров?

— У этого костюма богатая история. Изначально это был прототип ранца пониции для разгона демонстраций. С помощью генераторов на спине он позволял заряжать специальные дубинки шоковым зарядом.

— Гуманизм так и прёт.

— Но до цели он не дошёл. Затем технология усовершенствовалась, и мы нашли способ с её помощью возвращать в строй единорогов, лишившихся по тем или иным причинам магии, даже полностью потерявшим рог.

В этот момент Айсгейз со звоном уткнулся лбом в стекло.

— Затем его объединили со стелс-костюмом для нужд армии, но к тому моменту… — Трибьют замолкла, а затем повысила голос: — Эй, ты меня вообще слушаешь?!

— Эта штука вернёт мне магию? — Айсгейз не отлипал от стекла, рассматривая причудливое снаряжение.

— Нет, — резко ответила машина, — но заменит её в каком-то смысле.

— Отлично, я беру. — Единорог посмотрел на потолок в поисках камеры. — Заверни мне один.

— Проблема в том, что ловкости твоих копыт не хватит, чтобы его надеть и снять. Отчасти из-за излишней сложности его и забраковали.

— Издеваешься? — Айсгейз вновь посмотрел на костюм. — Зачем пони без магии костюм, который не одеть без магии?

— Не твоё дело. Тащи его в мастерскую, чтобы подогнать под тебя.

Единорог представил, как будет тащить на себе всё это, и попятился, скривившись от отвращения.

— У меня другая идея, — улыбнулся он. — Как там наши сони?

Проснулась Редлайн так же незаметно для себя, как и уснула. Сонному взгляду открылся вид на сопевшую пегаску. Единорожка уселась прямо на каталке, сладко зевая, и не сразу обратила внимание на сползшую со спины ткань.
«Мантия? Плащ?» Магией единорожка подтянула простыню болотных цветов и брезгливо принюхалась. Как она и предполагала, от неё воняло тряпкой, пропитанной потом.

— Трибьют? — Редлайн аккуратно положила плащ у своих ног и подняла голову к роботу. — Трибьют, ты тут?

Однако и робот, и рупоры под потолком молчали. Ещё пару раз кобылка выкрикнула имя, стараясь не разбудить Флари, но не добилась успехов и умолкла.
«Ну что ж, сама себе экскурсовод». Единорожка спрыгнула на пол, спросонья пошатнувшись, поближе посмотрела на морду пегаски и, убедившись, что та крепко спит, прошла в открытую дверь.

Редлайн посетило странное чувство, когда она вышла в зал. Вроде всё и выглядело по-старому, но что-то изменилось. Единорожка заметила отчётливые следы на пыльном диване. Она просто смирилась с тем фактом, что кто-то здесь был, пока она спала, и немного смутилась от мысли, что на неё в это время могли пялиться. В порыве бессмысленной злости она пнула первый попавшийся на глаза мусор, оказавшийся пустым корпусом от ПипБака.

Следующей целью Редлайн наметила автомат со Спаркл-Колой, приютившийся около стены. Разукрашенный ящик приятно гудел, мигая монетоприёмником и кнопками выбора. Естественно, у Редлайн не было и намёка на деньги. Два удара задними копытами по боковой стенке, обычно приводившие в окончательную негодность любой автомат на Пустоши, сейчас не возымели никакого эффекта; шкаф лишь чихнул пару раз пылью из решёток и продолжил гудеть. Нажатия на кнопки так же ни к чему не привели. Зато Редлайн заметила разбитый замок у повреждённого основания автомата, чья собачка лишь с помощью честного слова цеплялась за крышку.

Злобно цыкнув, единорожка огляделась в поисках чего-нибудь длинного и острого. Кусок металлической трубы, когда-то служивший одной из ножек для покосившегося стола, сразу же погрузился в магическое облако. Редлайн воткнула его в замок на боковой грани, напрочь выбив недобитую собачку, и прошлась этой открывалкой по всей дверце. Мягкий металл легко поддался, и дверца, осыпая пол осколками подсветки, со скрежетом дёрнулась влево. Взгляду кобылки открылись внутренности машины; холодный воздух сразу же ударил ей в лицо. Стойки для бутылок не пустовали; две из них с тёмной жидкостью устояли на своих местах, пять или шесть пустовали, и ещё несколько либо взорвались от времени, либо просто разбились. Редлайн выхватила ближайшую бутылку, выбросив железяку, откупорила её об угол и с жадностью опустошила, оперевшись о стену. «Сушняк, как с похмелья».

Только она позволила себе на секунду расслабиться и насладиться вкусом, как тут же вскочила на ноги и напряглась; даже грива встала дыбом. А всё из-за грохота, резкого и продолжительного, возникшего, казалось, прямо за стеной. Редлайн стояла изваянием, так и не выпустив из хватки пустую бутылку, и ждала повторения услышанного, но наступила относительная тишина.

Единорожка тихо поставила бутылку на пол и, схватившись за трубу, прильнула ухом к стене. Услышав из-за неё отчётливо приближающийся цокот копыт, она поспешно отступила, чтобы спрятаться за открытой панелью автомата с высоко поднятой трубой.

В спешке Айсгейз всё же зацепил пирамиду из пустых канистр, и та с грохотом рассыпалась по полу. Поэтому оставшиеся пять метров узкого коридора единорог прошёл, бормоча под нос всевозможные ругательства. Теперь его точно услышали, и свежепридуманный план по тихому проникновению благополучно утонул в луже.

Единорог перебрал в голове кучу вариантов возможной встречи: от примитивной игры в прятки до приятных объятий давно не видевшихся «друзей». Но чего он не ожидал, так это произошедшего в следующий миг. Когда дверь отозвалась на нажатие кнопки и наёмник переступил через порог в темноту, сверху в него, сопровождаемая тихим магическим гудением, полетела металлическая трубка. Лишь машинально втянув шею и подавшись назад, Айсгейз избежал возможности проверить свою голову на прочность.

Дальше единорог действовал на инстинктах. Когда охваченная розовым облаком железяка стукнулась о пол, он просто наступил на неё и рванул в сторону агрессора. О том, что им на самом деле была Редлайн (да и жёлтая метка Л.У.М.а красноречиво на это намекала), наёмник и вовсе забыл. Прятавшуюся за крышкой автомата кобылку он настиг одним прыжком.

Единорожка, поражённая тем, что железку просто выбили из её хватки, не успела даже сгруппироваться, как получила сначала удар дверцей, а затем и толчок прямо в бок. Пару раз пол и потолок поменялись для неё местами, и в итоге она до искр в глазах приложилась затылком о холодный металл. Как бы кобылка не брыкалась и не бодалась, какими бы словами не материлась, Айсгейз положил её на лопатки и не давал подняться.

— Да успокойся ты, Чумазая! — процедил наёмник, пропустив вторую болезненную оплеуху, и окончательно обездвижил её.

Сказанного единорожке хватило. И голос, и эту оскорбительно-унижающую кличку она уже слышала и сразу узнала произносившего. Успокоившись и открыв глаза, кобылка посмотрела прямо на Айсгейза, прижавшего своим весом её передние ноги к телу и обхватившего шею. Единорог улыбнулся и слегка ослабил хватку.

— Айсгейз? — Редлайн не прекращала попытки вылезти из-под жеребца, но он не давал ей такой возможности. — Это и вправду ты?

— Нет. — Единорог улыбнулся ещё сильнее и наклонился поближе к её мордахе, закрыв один глаз. Посмотрев в другой, кобылка увидела вокруг расширенного зрачка сеточку лопнувших сосудов, которой мог позавидовать бы и заядлый полуночник. — Я посланник Богинь, явившийся, чтобы помочь тебе. Бу!
«Шутник сенов!» — подумала Редлайн, но мысль не озвучила.

— Слезь с меня, живо, — огрызнулась она вместо этого и тихо добавила: — У тебя изо рта воняет.

— У самой-то, — буркнул наёмник. — Я рассчитывал на объятия или хотя бы привет, а вместо этого чуть не получил в лоб.

Наёмник всё-таки поднялся, высвободив кобылку из объятий. Редлайн сразу же наградила его мягким, но неприятным толчком задних копыт. Айсгейз удар принял и с горечью покосился на автомат, отдавший концы.

— Зачем ты его разворотила?

— Жажда – наш главный враг. — Единорожка уселась напротив собеседника и уставилась на него. — Это ведь ты? Ты нас впустил?

— Да. — Айсгейз полез за последней бутылкой Спаркл-Колы, не ставшей жертвой времени. Увидев огорчённое выражение на лице кобылки, он не мог не поинтересоваться: — Что-то не так?

Нет, всё было прекрасно. Однако не в голове Редлайн – её мысли смешались. Она хотела увидеть, хотела поблагодарить (и, возможно, расцеловать) пони, спасшего её от смерти. Но факт, что спасителем оказался Айсгейз, смущал и путал кобылку. В памяти ещё свежо было его лицо за закрывающейся дверью, лишённое каких-либо эмоций. Видимо, единорожка ушла в раздумья на долгий до неловкости срок, раз очнулась лишь от толчка единорога.

— Чумазая, ты как? — Трибьют предупредила Айсгейза, что кобылка могла быть немного не в себе после приёма «коктейля».

— Спасибо, — тихо ответила кобылка, опустив взгляд к полу.

— Отлично. — Айсгейз поставил недопитую бутылку на пол и развернулся к двери, из которой пришёл. — Значит, ты готова отплатить за своё спасение. За мной.

— Ч-что? — Редлайн поначалу опешила, но сразу поспешила догнать неторопившегося жеребца. Поравнявшись с ним, кобылка пригнулась и посмотрела на него снизу вверх, опустив уши. — Какого р-рода оп-плата?

Сейчас, в свете ярких ламп узкого коридора единорожка увидела, как изменился Айсгейз. Под глазами появились хорошо различимые мешки. Сам взгляд, несмотря на весёлый настрой разговора, был уставшим и, как она посчитала, печальным.

Нервозность в голосе единорожки Айсгейз не мог не услышать. Когда пони остановились перед лифтом, единорог ответил:

— Не боись. Твоё тело мне не нужно. — От тихого визга, перешедшего в писк, он улыбнулся и пару раз в своей небрежной манере коснулся копытом её рога. — По крайней мере всё.

— А? — В недоумении Редлайн подняла глаза наверх, ещё сильнее смущаясь.

— Ага, — передразнил наёмник и посмотрел на маленькую камеру под потолком. — Трибьют, открывай.

— Погоди, а как же Флари? — возмутилась единорожка, когда за скрывшимися створками появилась кабина лифта.

— Кто?

— Пони, что была со мной.

— Она ещё несколько часов проспит. — Единорог спокойно зашёл в кабину и развернулся к кобылке. — Заходи. Чем быстрее закончим, тем быстрее ты вернёшься к своей подруге.
«Что же ты задумал, Айсгейз». Редлайн бросила короткий взгляд на темноту зала позади и с неохотой заняла место рядом с жеребцом.

— Опасная миссия, стрельба, гули, беготня по подвалам. Это ладно. Но таскать грузы, которые ты сам можешь донести…— Редлайн причитала на ходу, удерживая в хватке магии манекен со странной бронёй. Не то, чтобы ей это было тяжело, хотя и весил он немало. Нет, ей просто не понравилось такое обращение. Единорожка остановилась, демонстративно цокнув копытом, и поставила сбоку манекен. — Всё. Дальше не пойду.

Получив сзади толчок, она обернулась. В неё врезался Айсгейз. Жеребец о чём-то задумался, витая в облаках.

— Чего остановилась, Редлайн? — невозмутимо спросил он, вынырнув из мечтаний. Сейчас его волновала лишь возможность вернуть магию.

— Ты меня вообще слушал?

— Да, — соврал единорог, выйдя вперёд, и указал копытом на конец дорожки лампочек метрах в пяти впереди. — Чего остановилась?.

Редлайн лишь цыкнула, отвернувшись. Жеребец провёл её по заброшенному комплексу, не сказав ни слова, завёл в какой-то музей и ни с того ни с сего разбил стекло одного из стендов. А потом ещё и тащить эту тяжесть заставил, отвечая многозначным мычанием на все вопросы. Благо идти оказалось недалеко.

Пони прошли в открывшуюся дверь. Лаборатория, не превышавшая по размерам два кабинета Смотрительницы, приветливо заморгала яркими лампами освещения. Пол, столы, шкафы – всё было усыпано корпусами ПипБаков. На дальней стене висели выключенные на данный момент мониторы.
«Больше пустышек Богине пустышек?» — усмехнулся единорог и, ловко перепрыгивая через кучки мусора, добрался до ближайшего стола. Он поднял голову к потолку, но одобрения так и не дождался.

— Поставь тут, — проявил инициативу Айсгейз.

— Откуда их столько? — Редлайн аккуратно переступала через корпуса.

Айсгейз молчал, осматриваясь в помещении, и за него ответила Трибьют.

— Они принадлежали потенциальным жителям комплекса, — типично беспристрастным, как заметил единорог, голосом заявила машина. — Айсгейз, тебе придётся поискать в этом хламе спарк-батареи и медицинскую коробку с надписью «СБ-130». Ищи на полках. А ты, Редлайн начинай снимать с манекена костюм. Дроид ещё нескоро зарядится.

Если наёмник молча кивнул и с явным энтузиазмом начал рыться среди коробок и гор ПипБаков, то единорожка окончательно осела – её мнения здесь просто не спрашивали. «Ну ладно, быстрее начну, быстрее свалю».

Снять наспинный рюкзак костюма оказалось не таким плёвым делом, как рассчитывала кобылка. Даже броня Флари была податливее. Многочисленные провода и заржавевшие от старости клипсы пересекались с молниями. Единорожке пришлось даже придерживать или натягивать жёсткую ткань, чтобы проще доставать магией до непослушных замков.

Пока Редлайн, что-то бурча под нос, раздевала манекен, Айсгейз неуклюжими движениями скручивал спарк-батареи с пустой заряжающей станции. Нашёл он её рядом с когда-то стеклянным шкафом, а ныне простой полкой с медикаментами в дальнем из углов. Там же лежала и единственная не распечатанная коробка с нужным обозначением. Восковая печать на ней давно потрескалась, но, судя по всему, её ни разу не открывали.

В итоге спустя минуты кряхтения и потения оба пони закончили свои дела вовремя. Айсгейз поднёс нужные вещи к столу как раз, когда единорожка снимала массивное кольцо с рога манекена.

— И зачем тебе это? — Редлайн обуревало любопытство.

— Надо. — В отличие от собеседницы у Айсгейза не было особого желания говорить.

— У него выгорание, — ответила Трибьют, за что получила возглас возмущения от жеребца.

— Да ладно?! — Редлайн не на шутку испугалась, ведь так важность единорога для Колоды становилась нулевой.

— Всё равно она бы узнала, — оправдалась машина.

— А шары памяти ты читать можешь? — Единорожка подалась вперёд.

— Да. Что? Да, — с сомнением ответил единорог, получив в ответ вздох облегчения. — Всё, хватит.

— Ты прав, — согласилась Трибьют. — Раздевайся.

— А? — смутилась Редлайн.

Айсгейз тем временем скинул сумки и одежду прямо на пол, оставив лишь амулет Блю Стрип. Неизвестно, что сильнее бросилось в глаза единорожки: он или чёрное пятно вокруг шрама на плече. Прожилки, менявшие цвет шкуры, продолжали своё путешествие к шее. И если Айсгейза это мало беспокоило (не болит – не трогай), то Редлайн сразу же выразила своё «фе».

— Что это? — Она наклонилась поближе к шраму. — Ужасная рана.

— Это после нашего похода в то стойло. — Айсгейз вежливо оттолкнул кобылку и потянулся за костюмом. — Какая-то зараза, наверное.

Первая неприятность с костюмом всплыла сразу же – подобные вещи не предусматривали, что ПипБак не будет снят. Но решилась проблема сама собой: ткань, жёсткая на теле, на ногах прекрасно растягивалась. За пару минут единорог облачился в костюм, и Редлайн магией застегнула молнию на животе. На левой ноге ткань аккуратно свернули над ПипБаком.

— Ну? Как ощущения? — поинтересовалась Трибьют.

— Очень… — Айсгейз попытался пошевелиться и услышал характерный для залежавшейся резины хруст. — Очень сковывает.

— Ничего, привыкнешь. Редлайн, теперь помоги надеть модуль.

Единорожка кивнула и насупившись принялась вновь закреплять оборудование. «Я вам не служанка».

— Не нравится? — улыбнулся Айсгейз, смотря на мордочку Редлайн. — У тебя на лице всё написано.

Вместо ответа единорожка туже затянула последний ремень, выдавив из жеребца тихий «ух». Теперь оставалось лишь соединить все мелкие провода. Здесь Редлайн окончательно убедилась, зачем её позвали. В одиночку, без магии Айсгейз просто не смог бы дотянуться до некоторых проводов.

— Хорошо, — заговорила Трибьют, когда кобылка умаявшись подцепила последний провод. — Теперь надо надеть ему кольцо на рог.

Уже без претензий Редлайн подцепила со стола кольцо с проводами. Странное устройство заинтересовало её. С его внутренней стороны торчали четыре маленьких иголки, блестевших на свету.

— Чего замерла? — Айсгейз не сводил глаз с кобылки. — У нас ещё полно дел.

— Да-да, — опомнилась единорожка и осторожно опустила кольцо на рог. То оказалось мало и не доходило до его основания. Редлайн вызвала возглас неудовольствия, попытавшись магией надавить на него, и подцепила запутавшиеся в гриве кабели к модулю на спине. — Готово!

— Теперь надо подключить спарк-батареи, — произнесла Трибьют, и единорожка потянулась к нужным предметам.

— Чувствую себя куклой, — проворчал жеребец. — Как работает это устройство?

— Он определится ПипБаком, и в нём добавятся нужные меню.

— С этим могут быть проблемы.

— С этим у твоего ПипБака проблем не будет.

Редлайн со скрипом вкрутила последнюю батарею.

— Тут ещё есть гнездо, и не одно, — заговорила единорожка, проверяя все крепления.

— Костюм позволяет напрямую подключать СтелсБаки и дополнительные батареи, — буднично пояснила Трибьют.

Кобылка тем временем потянулась за ножнами с дубинкой, но наёмник остановил её.

— Эта бредятина мне не нужна. Где тут кнопка включения?

— Думаю, я знаю. — Редлайн просто ударила по кожуху модуля, и тот загудел. Точнее, так подумал Айсгейз, а на самом деле единорожка лишь вдавила маленькую кнопку под ним, которую заметила при разборе.

ПипБак пискнул, и наёмник взглянул на экранчик. Знакомое начало, которым ознаменовалось отключение его старых вещиц, переросло в совершенно новый текст, изрядно удививший единорога.
>Внимание! Обнаружено новое оборудование:

Комплекс поддержания дееспособности. Тип управления: мысленный. Модель: 173-К-2 «Марк 2». Производство: Кристальная Империя.
>Внимание! Синхронизация оборудования произведена. Производится калибровка оборудования.

Гудение становилось всё сильнее, к нему прибавился раскручивавшийся вентилятор, и вдруг всё это умолкло. Пони переглянулись в недоумении, когда кольцо вокруг рога зашумело. Оно расширилось, разделившись на четвертинки, и переместилось к основанию рога, где вновь сузилось и крепко обжало его. В следующий же миг Айсгейз взвыл, напугав кобылку, – что-то острое буквально вгрызлось в рог, причинив неимоверную боль, к счастью, длившуюся не дольше секунды. Единорог щурясь глянул на экран ПипБака.
>Внимание! Калибровка оборудования завершена. Переход оборудования в ждущий режим. Функционал персонального ассистента обновлён.

Окошко оповещения закрылось, уступив место обычному меню ПипБака с небольшими дополнениями. В левом нижнем углу появились две полоски с численными значениями. Одна из них, шкала заряда, судя по сокращению «зрд», показывала значение в тридцать четыре процента. А вот вторая, с неизвестным единорогу обозначением «снхр» покоилась почти у нуля – на семи процентах.

— Вот и всё, Айсгейз. — Голос Трибьют сейчас был последним, что желал услышать единорог. — Теперь попробуй поднять какую-нибудь вещь.

Наёмник кивнул и принялся осматриваться. Единорожка, явно не вдохновлённая произошедшим, поспешила отойти подальше. Цель Айсгейз нашёл почти сразу – внушительный кейс у стены, выглядевший достаточно тяжёлым, идеально подходил на эту роль.

Медленно выдохнув и, скорее по привычке, размяв ноги, единорог сконцентрировался на коробке. Небольшой гул на грани слышимости ознаменовал работу оборудования, но коробка даже не шевельнулась. Как бы единорог не тужился и не пытался, единственным, чего он достиг, стала вставшая дыбом грива вокруг рога.

— Нихрена! — от злости вскрикнул единорог и ударил передней ногой по ближайшему столу. Вот на это модуль на спине отреагировал незамедлительно – стол отлетел на пару метров, разбив стеклянную тару.

— Как я и думала, — заговорила машина. — Ты не можешь ей управлять. Низкий уровень синхронизации.

— Что?! — Айсгейз вскинул голову к потолку. — И что теперь?

— Открой коробку, — всё, что произнесла машина.

Приподняв бровь, единорог всё же подошёл к дальнему столу. Сбив копытом восковую печать с изображением кристалла (этот знак, видимо, был гербом корпорации, так как проглядывался везде), он поднял пластиковую крышку и присвистнул. В четырёх отделениях были плотно уложены стеклянные шприцы с мутноватой жидкостью, один из которых всё же разбился. В воздухе сразу запахло лекарствами. Выцветшие надписи на белых наклейках Айсгейз разобрать не смог.

— И что это? — спросил он, аккуратно достав из коробки шприц. Редлайн высунулась из коридора, в который незаметно отступила, и подошла к жеребцу. — Они не просрочены?

— Говоря ненаучным языком, это стимуляторы. Точнее прототип стимуляторов. Помогут тебе усилить мозговые волны, чтобы система считывания смогла их распознать. Гуливер крепко сидел на них, когда в одиночку пытался контролировать всех гулей. Тебе повезло, что эта пачка уцелела.

— Гуливер? — Редлайн, услышавшая знакомые слова, попыталась влезть в разговор, но её игнорировали. — Гулей?

— Я стану умнее? — Айсгейз невесело улыбнулся.

— Твои мысли станут «громче». Но есть побочные эффекты при использовании других препаратов во время его действия. Применяй на свой страх и риск.

Единорог замер, всматриваясь в шприц, и всё же решился – закрыв глаза, он размашистым движением ужалил себя в шею. Укол, как и его последствия жеребец почти не почувствовал, лишь небольшое головокружение пришло и ушло.

— Дубль два, — пробубнил Айсгейз и легонько оттолкнул кобылку. — Подвинься.

В этот раз модуль на спине загудел даже раньше, чем подумал об этом задержавший дыхание единорог. Редлайн даже отступила в испуге, увидев вокруг рога жеребца магию всех цветов радуги. Охваченный подобным же облаком кейс поднялся в воздух, но провисел так несколько секунд и с грохотом упал обратно.

— Да, да, да! — заорал от радости жеребец, наконец-то сделав дрожащий вдох. Ликуя, он обнял стоявшую рядом кобылку. — Она вернулась! Хотя и запоздало…

— Превосходно. — Трибьют прервала веселье. — Теперь быстрый инструктаж на тему дня. Время идёт, а мне надо вернуть связь с внешним миром.

— Связь? — Редлайн выскользнула из объятий. — Тут есть радиосвязь с внешним миром?

— Нет, — заявил Айсгейз, но его голос не смог перебить положительный ответ машины.

— И можно будет связаться с кем-нибудь? Я смогу связаться со своими?

— Да, — вновь произнесла Трибьют, — но на данный момент единственная вышка далеко наверху и отключена, а бездельник Айсгейз целый день ставит мне глупые условия.

— Я могу… — Редлайн уже хотела вызваться на это дело, но единорог нагло заткнул ей рот копытом.

— Думаю, тебе стоит вернуться к своей подруге, — кивая заговорил он. — Вдруг она проснулась?

— Я… Я, что?

— Айсгейз прав, — согласилась Трибьют. — Есть такие вещи, Редлайн, которые чужим ушам не стоит слышать. Приведи своё оружие в порядок.

— И заодно мой плащ, — добавил вдогонку наёмник. — Про модуль поговорим потом. Трибьют отметит тебе путь.

— Откуда ты знаешь моё имя? — обратилась она к потолку, но, не дождавшись ответа, задала вопрос жеребцу: — Ты сказал?

— Я услышала твоё имя в ваших разговорах. А теперь иди.

Редлайн хотела что-то возразить, но, увидев серьёзное лицо единорога, просто кивнула и удалилась.

Когда цокот копыт в коридоре затих, Айсгейз заговорил, не сводя глаз с прохода.

— Я слушаю. Каков наш план?

— Есть ещё один грузовой лифт. Он поднимается на высоту шестисот метров. После этого вам придётся подняться ещё немного наверх, прежде чем вы попадёте на плато.

— Всего один вопрос, — перебил её Айсгейз, — почему «вам»?

— Потому что в твоём состоянии ты не справишься с задачей. А вот Редлайн уже зарекомендовала себя как хороший грузчик и сборщик. Я покажу тебе схему, куда и что подключать, и как и что нажимать. Но мы отвлеклись. На плато может появится первая трудность.

— В чём проблема? — Единорог запрыгнул на небольшой ящик у одного из столов и уселся на нём. Пластмассовая конструкция хрустнула под весом, но не сломалась.

— Скажем так, в этих горах мы были не единственными затворниками. Одно из стойл было построено высоко над нашими головами. Жители покинули его при весьма интересных обстоятельствах. Часть из них остались жить на том плато. И особым дружелюбием они не отметились.

Лицо Айсгейза помрачнело от мысли о возможной встрече с очередным потенциальным противником.

— Не бойся. — Трибьют, как подумал единорог, увидела эту его гримасу и поспешила успокоить жеребца. — У нас было что-то вроде уговора, по которому мы помогли им с едой и одеждой, а они за это следили за контрольным пультом аварийной станции. Но полвека назад, не без помощи Гуливера, они покинули то место, отсоединив заодно и станцию.

— Тогда зачем ты мне всё это говоришь?

— Посмотри на мониторы.

Айсгейз повернулся к ожившим экранам. Все они показывали безмятежную картинку белой пустоши из глубины коридора, через который единорог нашёл вход в комплекс. Замершее изображение разбавило движение около левой стены – из-за угла высунулась голова белоснежной пони. Кобылка с миловидными чертами рассматривала с нескрываемым любопытством темноту под камерой. При её виде у Айсгейза слова застряли в горле. Возможно, единорогу лишь показалось, но очень похожая на неё пони восседала на нём близ Клевера. В определённый момент пони повела ушками и отвернулась. Из-за противоположного угла к ней вылетело маленькое существо. Кучка камней, напоминавшая небольшую собаку, радостно прыгала перед кобылкой прямо в проходе. Пони что-то говорила, подставляя ко рту копыто, но камера не передавала звук.

В конце концов, она просто скрылась за углом, и это существо убежало за ней.

— Раз одна из них здесь, значит, могут быть и другие. Будь к этому готов, Айсгейз. — Машина дождалась кивка единорога и продолжила: — А теперь перейдём к схемам.

Айсгейз ждал Редлайн в лифте. На просторной грузовой платформе без каких либо стен (лишь каркас из балок давал понять, где тут потолок) стояли несколько ржавых контейнеров. Вода ручейками стекала с них на решётчатый пол и исчезала в темноте внизу. Единорог посмотрел наверх: массивные бронедвери нависали метрах в пяти над ним, освещаемые лишь контурными маячками. Как предупредила Трибьют, платформа поднялась с нижних уровней – подтверждал это и низкий, почти фоновый уровень радиации, отдававшийся редким потрескиванием ПипБака. Айсгейз покосился на целую стопку снегоступов около контейнера. Трибьют обязала пони обуть их, чтобы не провалиться в снег. Тем не менее, наёмник сомневался в их пользе.

Цокот копыт оповестил о приближении Редлайн. Айсгейз ещё раз поправил сумку и ножны с родным мачете, на честном слове крепившиеся к костюму, и машинально отошёл в бок, несмотря на то, что места было более чем достаточно. Единорожка сбавила темп, когда до открытых дверей лифта оставалась пара метров, и уже не спеша зашла на платформу, кинув плащ в морду жеребцу. Оружие без магазина висело у неё на спине.

— Не в настроении? — Единорог поднял упавший плащ и протянул его кобылке. — Он тебе понадобится. Там похолодало. Скоро ночь.

— Флари ещё спит. — Редлайн приняла и накинула плащ.

— Трибьют, мы готовы, — заявил Айсгейз. — Поднимай.

Створки лифта закрылись, и платформа, изрядно скрипя и дёргаясь, начала подъём. Редлайн завороженно смотрела, как бронеплиты над головами одна за другой расходились в стороны, со свистом впуская воздух в щели.

— Я могу задать вопрос? — Первой после пяти минут молчания не выдержала Редлайн. В ответ Айсгейз просто кивнул, не сводя глаз с маленького табло на опорной балке, и она продолжила: — Куда ты дел шар памяти?

Это был настоящий сюрприз для кобылки: даже перевернув все свои шмотки вверх дном, она не нашла среди них сферу. Вопрос, кто именно его забрал, отпадал сам собой. Оставалось узнать, что он с ним сделал.

— Это будет долгий подъём, — пробубнил жеребец и повернулся к Редлайн, с серьёзным видом ответив: — Он у меня с собой.

— Ты его смотрел? — Кобылка подошла к единорогу поближе. — И что ты видел?

— Это не важно. — Единорог поднял взгляд к табло, где шла уже четвёртая сотня метров. — Сначала скажи, откуда его достала ты.

— Стойло, — созналась единорожка. — С которого всё началось.

— Уж не с твоей ли помощью этого стойла больше нет? — с прищуром поинтересовался жеребец.

— Откуда знаешь?

— Радио, подруга моя, радио, — улыбнулся единорог, глядя на пятую сотню на табло. Вмиг став серьёзнее, он отодвинул кобылку и подставил ей седельную сумку. — Достань оттуда два магазина и только.

Кобылка выполнила просьбу и нащупала магией их и шар памяти, однако последний доставать не стала. Магазины меньшего, чем у неё объёма, выглядели новыми, будто ими ни разу не пользовались. Ещё большее удивление вызвали патроны с ярким красным кольцом на гильзе. Пуля в них, казалось, была покрыта чешуёй.

— Что это? — спросила единорожка, но тем не менее зарядила ими карабин. Последняя бронеплита к этому моменту скрылась в стене, и взглядам пони открылся потолок верхнего этажа.

— Это от Трибьют, — ответил единорог. — Взрывные, так что лучше не стрелять в упор.

— А почему она сама не передала их?

— Потому что её нет. — Ограничившись лишь этим, единорог подошёл к снегоступам. — Одевай.

Редлайн так и не поняла, что произошло. Секунду назад она целилась из винтовки в пещеру, как вдруг уже подброшена в воздух неведомой силой. Кучка камней ударила, выбив дух, по самому незащищённому месту – животу. Единорожка даже взвизгнула от неожиданности и боли. Она отчётливо видела, как десятки камней и кристаллов, вылетевших из снега по всей поляне, приняли форму огромной раздутой лапы, и та незамедлительно отправила Айсгейза в полёт до дальней стены, добив попутно остатки какой-то палатки. Единорога засыпало упавшим сверху снегом, и каменное облако устремилось к кобылке. Но Редлайн не планировала так легко сдаваться – карабин тут же вылетел из снега, и она открыла огонь. Новые патроны сработали на славу, удивив кобылку: не долетев до первых камней пары десятков сантиметров, первая же пуля вспыхнула огненным конусом и вырвала из середины лапы кучу камней. Следующие мини-взрывы лишь закрепили успех.

Когда Айсгейз вынырнул из сугроба, лапа просто осыпалась. «И всё-таки эти патроны излишни». Тем не менее, единорог не пожалел о своём решении. Но радость эта была недолгой – с механическим свистом груда камней и кристаллов вновь превратилась в исполинскую конечность. Она тут же отомстила за свою предшественницу, без усилий впечатав Редлайн в стену снега. Прекрасно понимая, что шансы продержаться против подобной мощи оставались за гранью фантастики, Айсгейз покосился на пещеру, где Л.У.М. показывал жёлтую метку, и тут же метнулся туда. Это оказалось затруднительно в неудобных снегоступах. Вдобавок лапа вновь направила свои когти к единорогу, дав ему проковылять буквально пару метров.

Осознав, что добраться до цели не получится, Айсгейз отскочил в сторону. Облако камней пролетело перед его носом и раскрошилось о ледяную стену. Не успел единорог улыбнуться, отступая всё дальше в сторону, как из, казалось, уже неопасной кучи, бывшей только что лапой, вылетело тонкое щупальце из камней. Всё, что успел сделать наёмник, это запоздало выставить перед собой мачете и отпрыгнуть назад. «Эту штуку ещё калибровать и калибровать». К гигантскому его огорчению, щупальце просто обогнуло это препятствие и ударило жеребца в голову. Как будто этого было мало, но камни обхватили его рог и ноги прежде, чем Айсгейз приземлился. Единорога пару раз крутануло, лишь чудом не сломав шею, и откинуло прочь.

По невесёлому стечению обстоятельств приземлился он прямо на Редлайн. Кобылка только успела выбраться из сугроба и шатаясь отступить на пару метров, как снова кубарем прокатилась по снегу вместе с жеребцом. И уже во второй раз Айсгейз оказался сверху.

— Стреляй! — крикнул единорог прямо в ухо кобылке.

Не столько от испуга, сколько из-за нервов Редлайн направила карабин в сторону лапы и нажала на спусковой крючок. Три пули достигли цели и с тихим хлопком вновь превратили лапу в груду камней.

— Молодец, — кивнул единорог. «Ну хоть не в меня».

Редлайн молча столкнула жеребца, и он тут же провалился в снег по брюхо – снегоступы потерялись ещё во время полёта. Совершенно не обращая внимания на эту проблему, он наблюдал, как в воздух снова поднимались кристаллы. Они потихоньку прилипали к алому куску кварца, ненавязчиво светившемуся. Красная метка на Л.У.М.е перестала метаться и указывала точно на него.

— В пещере есть кто-то, — проговорил Айсгейз, безрезультатно пытаясь выбраться из снега. — И гривой чую, он управляет этой штукой. Мы должны пробиться к пещере.

И он, и Редлайн поняли, что под словом «мы» подразумевалась «ты», учитывая, что без снегоступов единорогу до туда добираться долго. Кобылка кротко кивнула, поймав одобрительный взгляд Айсгейза, и обвила его магией. Жеребец не успел возразить, а она уже вытащила его из ямы и уложила рядом.

— Подкинь тогда до шестерни, — улыбнулся единорог, разглядывая как лапа вновь обретала свою форму. Процесс теперь занимал гораздо больше времени; больших кристаллов стало поменьше, да и оставшиеся разваливались прямо в полёте. В итоге конечность вновь ринулась к ним.

— Держись! — рявкнула кобылка, откидывая единорога в нужном ему направлении, и сама отпрыгнула к пещере. Чего нельзя было отнять у кобылки, так это необычайно хорошего контроля над магией – единорог приземлился точно там, где хотел. О том, что в таком состоянии эта процедура выжимала из неё последние силы, давая взамен порцию головной боли, он и не догадывался.

В полёте единорожка выпустила последнюю пару пуль в лапу, прошедших вскользь и не добившихся особого успеха. Да груда камней, собственно, и не обратила никакого внимания на подобную агрессию. К счастью для Редлайн и сожалению для Айсгейза, она полностью сконцентрировалась на нём. Подтвердила лапа свои предпочтения молниеносным рывком к единорогу, сбив его с только что обретённой твёрдой опоры и отправив в сугроб. Груда мелких камней с особым усердием вбивала его в стену снега, пока вновь не распалась. Когда это произошло, красный кристалл вновь вылетел из кучи и начал стягивать к себе остальные камни.

— С этим надо кончать, — прошипел единорог. Он прекрасно видел, как Редлайн без каких-либо проблем проскользнула в пещеру. Пока фиговина вновь принимала исходное состояние, он вытащил непослушной магией пару инъекторов из сумки. Первый из них был родным для него Страйком, а вторым оказался тот самый стимулятор.

Даже после одной дозы Айсгейзу стало не по себе, но сейчас было необходимо максимально усилить контроль над непослушной системой. Стараясь не думать о последствиях, единорог вколол оба шаприца себе в шею. Вместе с оглушительным стуком сердца к жеребцу пришло спокойствие. Полоска синхронизации в правом углу ПипБака наконец-то вышла из опасной зоны, заняв отметку в сорок процентов. Затем подействовал и Страйк, привычно замедляя время. Айсгейз рывком вытащил из ножен мачете. Движение оставалось неуклюжим, но реакция и отзывчивость порадовали его. «Теперь я смогу хоть что-то сделать».

Пока Айсгейз отвлекал существо, кобылка нырнула в пещеру, на ходу перезаряжая карабин. Внутри царила духота, несмотря на влажный воздух снаружи; а о снеге не шло и речи. Если Л.У.М и домыслы единорога не врали, здесь где-то прятался «мозг» врага. Вновь Редлайн приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть хоть что-то в темноте. Единорожка пробежала мимо сиротливо устроившихся вдоль стены силовых установок, обмотанных проводами, и остановилась около подобия длинного шкафа-пульта управления напротив них. Именно такое название пришло ей на ум при виде скопления громоздких рычагов и потрескавшихся стёкол датчиков. Возможно, ей показалось, но из-за него доносилось хотя и тихое, но отчётливое дыхание. Когда Редлайн уже подошла к нужному углу, со стороны входы послышался оглушительный рёв.
«Что ты там творишь?», — промелькнула в голове кобылки мысль, когда она обернулась в сторону теней на площадке.

Лапа явно не ожидала подобной проворности. Не ожидал её и сам Айсгейз. Жеребец пользовался щедро рассыпанным по площадке мусором, прыгая по нему, как по кочкам над лужой, и ловко увернулся от следующего выпада. Решив не упускать момент, он устремился к той части конечности, где по его мнению парил красный камень. Догадка оказалась правильной, а вот возможность была успешно провалена. Единорог с мачете на перевес влетел в облако камней, но всего лишь чиркнул по кристаллу. Тем не менее, этим действием он вызвал вой и вибрации, исходившие из мерцающего камня. Лапа вновь превратилась к груду мусора, а наёмник улетел дальше и окунулся с головой в снег.

Всё-таки Л.У.М. Айсгейза не соврал – когда кобылка отвернулась на шум, неизвестный пони тут же рванул дальше вглубь пещеры.

— Стой! — Таиться больше не было смысла, и Редлайн просто направила оружие на силуэт.

Пони, естественно, проигнорировал её и продолжил нестись прочь. Будучи не особо терпеливой кобылкой, Редлайн не стала тянуть и сделала предупредительный выстрел в темноту над беглецом. Осыпавшиеся камни тут же остудили его пыл, и пони прижался к одной из стен. Редлайн нагнала его за пару секунд и, не особо раздумывая, наставила оружие на виновницу творящегося – какую-то маленькую пони. Единорожка не сразу поверила своим глазам, когда увидела прижатую к обрыву впереди кобылку. Молодая, минимум лет на пять младше её, белая земнопони лежала на полу, смотря прямо в ствол оружия. Даже в темноте её глаза ярко светились, а от вертикально вытянутых зрачков у Редлайн пробежали мурашки по спине. Единорожка покосилась на яму, но не смогла рассмотреть дна.

— Встань, быстро! — Редлайн сделала пару шагов назад. Несмотря на недавний опыт общения с подрастающим поколением, она всё же не решилась так просто без объяснения причин убить кобылку. Тем более что странная пони её послушалась и поднялась. — Ты кто?

Пони молчала. Теперь её грива, неухоженная и кудрявая, скопившая в себе грязи за далеко не одну неделю, полностью закрывала глаза.

— Ты меня понимаешь? — спросила Редлайн и получила кивок согласия. — Сейчас же отзови это существо.

Кобылка не шевельнулась. Единорожка повторила вопрос, но не добилась успеха.

— Быстро. Отзови. Его. — Она максимально доходчиво озвучила просьбу, использовав в этот раз аргумент – ствол оружия уткнулся белой пони в лоб.

Барахтаясь в снегу, Айсгейз добрался до бронедвери и залез на неё. Шкура и грива уже промокла, и единорога знобило, но он не замечал этого, довольный своими действиями. В этот раз он нанёс существу ощутимый урон. Красный кристалл больше не собирал вокруг себя камни; вместо этого он на бешеной скорости носился по поляне вокруг жеребца, издавая тихие звуки, напоминавшие лай животного. Айсгейз вернул мачете в ножны, но не стал выпускать рукоять из хватки магии. Заряд батарей не превышал и двадцати процентов, о чём неустанно сообщала мигающая полоска в нижнем углу ПипБака. Единорог просто следил за метаниями кристалла в ожидании, когда тот сделает первый шаг.

В конце концов проивник начать действовать: кристалл остановился прямо перед входом в пещеру и принялся поднимать из окружения один маленький камешек за другим. Однако в этот раз вся эта груда собиралась совершенно в другую форму – Айсгейз заметил отчётливо выраженную морду существа, напоминавшую собачью. Свет от кристалла вырывался наружу через пустые глазницы. К своеобразному туловищу уже прилеплялись короткие лапы и подобие хвоста. Единорог молча наблюдал, как на его глазах куча камней приобрела расплывчатую форму собаки. Огромной и, по-видимому, злой собаки. Животное не проваливаясь стояло на снегу и махало длинным хвостом, каждое движение которого отдавалось звуком перемалывающихся костяшек. Из подобия разинутой пасти вместе с паром вырывались мелкие кристаллы.

Айсгейз приложил массу усилий, чтобы собраться с духом и не рвануть от твари прочь. Не сводя с неё глаз, вытащил клинок. Нутро и здравый смысл подсказывали, что против неё у единорога шансов не было. Он ещё не пробовал нагружать «переходник» устройства магией такой силы, но, пока действовали стимуляторы, попытаться стоило. Волосы у рога ожидаемо встали дыбом, а батареи зашипели от натуги; наёмник этого не видел, но они засветились зелёным. Тем не менее, нужного эффекта он достиг, хоть и ценой сильнейшей головной боли. Вокруг мачете, заведенного за спину, с хлопком сжалась магия. Тварь тут же отреагировала на незнакомый звук воем и рывком в сторону единорога. Хотя Айсгейз и принял агрессивную стойку, наклонившись вперёд, применить магию он не успел. Как раз в этот момент из пещеры вышла Редлайн, ведя перед собой белоснежную пони.

— А ну стоять, щебёнка! — прокричала единорожка и осеклась, увидев явно не то, что ожидала. — Это что ещё за хрень?!

Прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, она просто сделала выстрел в воздух и вновь приставила оружие к затылку земнопони. Белая кобылка даже в такой ситуации не проронила ни слова, чем напугала единорожку до усрачки.

Остановившаяся тварь сразу же повернулась на звук и разразилась раскатистым воем, гордо подняв голову и осыпав местность каменной крошкой. Такой подарок судьбы Айсгейз не мог упустить. Его и существо разделяли лишь пара метров, которые можно было легко преодолеть в прыжке, а красный кристалл, выпиравший из затылка твари, манил его. И Айсгейз пошёл на риск.

Едва не подскользнувшись у края бронедвери, он запрыгнул на спину существу. Камни под ним сразу же разошлись в сторону, позволив жеребцу провалиться внутрь, а сама тварь подалась вперёд к кобылкам. Но было уже поздно – занесённый мачете с гулом пробился сквозь камни и разрезал красный кристалл пополам. Ослеплённый яркой вспышкой, Айсгейз упал в снег, прикрывая передними ногами голову от камнепада. Красная метка подёргалась и пропала с его Л.У.М.а, как, собственно, и приблизился к нулю заряд батарей.

— Не-е-ет! — завопила пони звонким голосом и ринулась к жеребцу. Она, к испугу и удивлению Редлайн, оказалась не немой. Там, где единорожка прошла лишь на снегоступах, а Айсгейз утопал в снегу по шею, эта пони спокойно бежала, проваливаясь лишь на пару сантиметров.

Пони подбежала к приходившему в себя Айсгейзу и крепко обняла одну из половинок кристалла. Её разразившийся плач привёл единорога в чувство, и он потратил остатки заряда на то, чтобы оглушить пони рукоятью. «Сначала ударь, а потом разберешься», — лучшая тактика в таких условиях. Кристалл выпал из копыт кобылки и провалился под снег.

— Это кто ещё такая? — Айсгейз осёкся, разглядев странную пони. Он находил в её внешности всё больше сходств с сидевшей на нём пони: те же белые шёрстка и кудрявая грива, те же подушки из непривычно длинной шерсти у копыт.

Редлайн магией окутала единорога и подтянула его к себе, опустив на твёрдую поверхность. Благодарностью ей стал сдержанный кивок жеребца, но радость в глазах ему скрыть не удалось. Айсгейз постучал кончиком правого копыта по промерзшей земле и, довольно хмыкнув, вернул то и дело пропадавшей магией мачете в ножны.

— Идём, — с максимальным безразличием заговорил единорог, последний раз окинув взглядом поляну.

— А что с ней? — В отличие от отвернувшегося наёмника, она не сводила глаз с кобылки в центре.

— Она в отключке, — спокойно ответил жеребец и сделал шаг в глубину пещеры. Действие Страйка закончилось, вызывая привычную ломоту в костях и усиливая головную боль. — Никуда не денется. А у нас есть дело.

— Но холод… — хотела было возразить кобылка, но Айсгейз просто ушел. Редлайн цыкнула, скривившись в гримасе отвращения, но всё же пошла за ним.

Следующие полчаса она под надзором единорога переключала тумблеры и рычаги, которые какой-то умелец расположил чуть ли не у самого верха обесточенных панелей управления. Пару раз ей приходилось дотягиваться магией до отсоединившихся кабелей в щелях между блоками и стеной пещеры, куда ногой попросту не добраться. Айсгейз же всё это время сидел напротив и клевал носом, время от времени давая указания.

— Ты не считаешь, что должно быть наоборот? — не выдержала Редлайн, когда единорог попросил её подтянуть из глубины пещеры к шкафам толстый, диаметром с десяток сантиметров кабель.

— Что именно? — Наёмник даже не поднял взгляд на кобылку, да и всё равно не увидел бы её в темноте. Побочный эффект от смеси препаратов всё-таки подействовал. Айсгейза клонило в сон: звуки доходили до него с отставанием, мысли путались, а тьма лишь сильнее способствовала сонливости.

— Кобылка должна сидеть и смотреть, как жеребец работает, а не наоборот, — обиженно заявила Редлайн, косясь на единорога.

— Ты ведь хочешь связаться со своими? — поинтересовался пони , и кобылка с интересом посмотрела на него. — Тогда делай, что говорят, и по возвращении получишь драгоценную связь.

Охваченный магией кабель к этому моменту с тихим хрустом замороженной оплётки подтянулся к нужному разъёму и плотно в него зашёл. Единорожка чуть не отхватила от одной из ярко-голубых молний, тут же пробежавших вдоль кабеля, но смогла вовремя отпрыгнуть. Тотчас же панели управления загорелись, освещая пещеру всевозможными лампочками, кристалами и экранами.

— Отлично, — без особого энтузиазма произнёс Айсгейз, осматривая ближайший стенд. На одном из его мониторов уже мелькали символы, означавшие, что Трибьют принялась за подготовку вышки. — Нам пора.

— И ни слова благодарности? — Редлайн подбежала к единорогу, неуклюже пытавшемуся подняться. Она этого не понимала, но каждое её слово отдавалось невыносимой болью в голове жеребца.

— Молчаливой ты мне больше нравилась. — Этой фразой Айсгейз поставил кобылку в небольшой ступор и побрёл на выход. «Нужно быстрее попасть обратно».

Очнувшись, она догнала его лишь снаружи. Единорог вяло пробирался по сугробам, словно позабыв о том, как полчаса назад вытряхивал снег из-за шиворота. «Вот упорный». Прикрыв глаза, Редлайн выдохнула и поспешила к жеребцу. Магией она не только подняла жеребца, вновь угодившего в снежную ловушку, но и отыскала ему три из четырёх снегоступов.

— Возьмем её с собой? — Единорожка указала копытом на кобылку, всё так же лежавшую среди камней.

— Не вижу смысла. — Айсгейз же, теперь крепко стоявший хотя бы на трёх ногах, смотрел на отвесную скалу. На толстом кабеле, устремлявшемся в небо, светились контурные голубоватые лампочки.

— Но она же ещё подросток. — Редлайн обежала жеребца и вытянулась, заслонив ему обзор. — Оставим её здесь?

— Делай, что хочешь, — огрызнулся единорог. — Отвечать за неё будешь ты. Пусть висит ещё одним грузом на твоей спине.

Айсгейз двинулся ко входу в комплекс, оставив Редлайн наедине с собой. Она секунду помедлила и подтянула к себе странную пони. «Там ты хотя бы не умрёшь от холода».

Когда пони вернулись в лифтовую шахту, ночь окончательно вступила в свои права. Айсгейз подождал, пока Редлайн с деланно спокойным видом заняла место рядом, и нажал кнопку закрытия дверей. Белая кобылка расположилась у единорожки на спине. Редлайн с трудом удавалось делать вид, что ей не тяжело, но наёмник всё равно это заметил.

Бронестворки сомкнулись, и с рывком кабина поехала вниз. Весь путь единорог стоял неподвижно, наблюдая за табло, отмерявшим пройденный лифтом путь, и, когда до этажа оставались два десятка метров, наконец-то заговорил:

— Трибьют, у нас тут лишний груз. Где его лучше разместить?

— В Улье есть карантинная зона. Огни укажут.

— А что насчёт связи? — встряла в разговор Редлайн. — Ты обещал.

— Что со связью, Трибьют? — После вздоха жеребец повторил вопрос.

— Подам энергию на пункт связи, и можно работать. — С каждым словом машины на лице единорожки ширилась улыбка. — Редлайн, отнеси вашу находку в палату и можешь идти туда.

— А как же Айсгейз? — удивилась кобылка. Ей не терпелось поговорить с Королевой, а тут вдруг надо кого-то куда-то тащить. — Он может это сделать.

— У него есть дела поважнее. — Трибьют стояла на своём. Платформа резко остановилась, выбив из спящей пони тихий стон. — Вам пора идти.

— Давай, — кивнул жеребец. «Наконец-то наступит тишина». — Увидимся позже.

И вновь Редлайн, бурча под нос всякие гадости про сговоры и начинающих рабовладельцев, поспешила удалиться.

— Что за дело ко мне? — Айсгейз вышел за кобылкой и дождался, пока она удалится в правый коридор. Игрушка, оставленная в лаборатории, упала ему на голову откуда-то с потолка.

— Я выполню последнюю просьбу Сейджа. — Ряд лампочек зажёгся в противоположном от кобылки направлении. — Иди вдоль огней.

— Можешь сделать одолжение? — Айсгейз послушался машину и зевнув побрёл по коридору. — Подслушай разговор Редлайн.

— Любишь шпионить за кобылками?

— Хочу узнать, кто за ней стоит.

Единорог вышел в столовую и остановился. Огни заворачивали в последний неизведанный им коридор. Табличка «Жилое крыло №27» слабо мерцала под потолком.

— Хорошо. Я сделаю.

Идти оказалось не так далеко – через пару десятков шагов темноту коридора развеивали лампочки на стенах, расположенные над многочисленными дверьми. Ряд огней на полу заворачивал в первую же из них.

— Здесь он жил? — Айсгейз встал перед жилым помещением, терявшимся среди десятков точно таких же комнат: кровать царских размеров, зеркало напротив неё, стол, пара тумб и шкафов, да автоматическая дверь, уходившая, скорее всего, в ванную. Обычная комната стандартного отеля, если бы не размеры, которыми она напоминала королевские комнаты в стойле.

— Да, — ответил паук на голове. — Думаю, это тебе будет интересно.

Единорог кивнул и с опаской прошёл внутрь – его смущала автоматическая дверь, застрявшая на половине пути из стены.

— Он не любил автоматику и выбрал этот номер из-за сломанной двери.

— Великолепно. — Айсгейзом овладело любопытство, и он побрёл к ближайшему шкафчику, но открыв разочаровался. «Пустой».

Размытое отражение комнаты в зеркале он узнал не сразу. Единорог подошёл к нему и первой попавшейся под копыто тряпкой стёр толстый слой пыли. Бурые пятна и разводы на нём мешали рассмотреть себя полностью, но даже так наёмник увидел, как ужасно выглядел. Под глазами появились мешки, а сетки лопнувших сосудов дотягивались до самых зрачков. Чёрные прожилки от раны на плече виднелись даже над низким воротником. Тут же о себе напомнила головная боль, нахлынувшая вместе с сонливостью.

Скинув сумку и ножны прямо на пол, единорог запрыгнул на запылившуюся кровать, насладившись неожиданной мягкостью, и, прикрыв глаза, пару раз перевернулся с бока на бок. Тут же он пожалел об этом, вскочив и только успевая откашливаться от поднявшегося облака пыли.

Брошенный в сторону взгляд выхватил необычную вещь. Из приоткрытого ящика другого прикроватного шкафчика торчала книжка. Учитывая редкость подобных вещей на Пустоши, Айсгейз сразу же потянулся к ней. Книжонка оказалась дорогим на вид блокнотом для записей. Поверх кожаной обложки крепилась петля для замочка-клипсы. Единорог положил книжку в сторону и полностью открыл ящик – из дальнего его конца выкатился шар памяти. Айсгейз подхватил копытом запылённую сферу и протёр об одеяло. Буква «Д» была выцарапана на поверхности, а внутри бушевала настоящая буря.
«И ради этого я должен был сюда придти?» Единорог откинул шар к книжонке и фыркнув распластался на кровати.

— Сообщишь, когда она закончит разговор, — произнёс он с закрытыми глазами, — а я пока вздремну. «И встречусь с Сейджем».

— … долбаный единорог. Вновь заставил меня делать грязную работу за него. — Редлайн ворчала всё то время, пока древняя аппаратура радиосвязи включалась и калибровалась.

Перед этим она заперла белую кобылку в комнате карантина, напоминавшую скорее палату психиатрической больницы: мягкие стены и не одного острого угла. Зато в таких условиях просто невозможно было пораниться.

В каморке радиосвязи, утопающей в разбросанной макулатуре, стояли четыре стола с одинаковыми комплектами старого военного оборудования, но по иронии судьбы в каждом из них какая-то деталь, но была сломана. Приёмная станция в одном, ретранслятор в другом. «Внимание! Противник подслушивает!» – гласила надпись на стене, написанная теперь уже выцветшей красной краской.

Собрав под руководством Трибьют работающую установку, единорожка ждала её настройки. Голос неустанно контролировал её действия, но отказывался разговаривать на темы, касающиеся Айсгейза или комплекса.

Пронзительный писк приёмной станции означал, что та наконец-то включилась. Усевшись на деревянный стул, Редлайн подтянула магией большие наушники, отряхнула их от пыли и надела. Услышав многообещающий шум статики, единорожка начала выполнять выученные за годы обучения операции: повернуть тумблер в режим передачи, вытащить на ноль показания шкалы шумов и добиться как можно меньше помех из динамика. Десяток промежуточных этапов она выполняла на автомате, не останавливая на них внимание. Редлайн ввела нужную частоту канала и, дождавшись наступления тишины, прильнула к микрофону. База была достаточно далеко для этой станции, но она надеялась, что ее хватит.

— Красный Десять вызывает Белую Пачку. — Заученная фраза вновь пошла в ход. — Повторяю. Красный Десять вызывает Белую Пачку.

— Белая Пачка на связи. Сигнал хороший, — ответил знакомый голос жеребца. Кажется, кобылка умудрилась попасть на того же дежурного, что и ранее. — Это уже вторая ваша попытка выйти на связь не по расписанию.

— Экстренный код…

— Мы знаем, — грубо перебил единорожку голос. — Код 3. Королева сейчас подойдёт. Ожидайте.

Либо этот пони встал не с той ноги, либо Редлайн уже достала их своим общением. Так или иначе, о приветливости речи и не шло. Не успевшая воцариться в эфире тишина прервалась механическим шумом – связист передал наушники другому пони.

— Слушаю тебя, Бейж Хорн. — В голосе Королевы слышалось напряжение.

— Я проникла в ДаймондРок, — полушёпотом, надеясь, что Трибьют её не услышит, заговорила единорожка. — Не считая пары инцидентов, всё прошло удачно. Сейчас занимаюсь поиском шара.

— Второй раз ты нарушаешь режим радиомолчания из-за простого доклада. Бейж Хорн, это неприемлемо. — Королева замолкла и после выдоха добавила: — У нас сейчас тяжёлое положение.

— Тут носитель, — начала оправдываться кобылка. — Он жив. Комплекс не разрушен, как мы ранее считали. И на связь я вышла из его центра связи.

— Хорошо. — Королева замолкла, и единорожка услышала неясный шёпот. Затем голос вернулся. — Твоя задача прежняя: как можно скорее привезти на базу носителя и найденные шары памяти.

— Не думаю, что это возможно, — нелепо хихикнув, произнесла Редлайн. — Он неконтролируемый. Не вижу возможностей повлиять на него. Он не поддаётся гипнозу.

— Это твои проблемы, Бейж Хорн. — Королева вышла из себя. — Примени смекалку. Примени своё обаяние. Войди в доверие. В конце концов, очаруй его. Ты же не ослица какая-нибудь. Колода просто так потратила на тебя столько сил?

— Нет, мисс Бло… — Релайн осеклась, опустив уши и поникнув. «Не хватало ещё имена выдать». — Я сделаю это, Королева.

— Вот и хорошо. Даю тебе неделю. Мы отправим навстречу вам ещё одну Десятку. — Тон кобылы смягчился. — И, Бейж Хорн, ты молодец. Я горжусь тобой. Конец связи.

— Конец связи, — пробубнила единорожка и в раздумьях откинулась на стуле, отбросив наушники. «Почему она не удивилась, когда я сказала про ДаймондРок?»

— Колода, значит? — Голос Трибьют напугал кобылку. — Давно я не слышала про эту организацию. А ты доросла аж до Десятки.

— Что? О чём ты?

— Бесконтрольный поиск шаров памяти, глупая иерархия, основанная на неполноценной карточной колоде, натянутое превосходство единорогов над остальными видами, захваты чужих стойл. Мне продолжать?

— Но откуда? — Ошарашенная пони вытаращила глаза на камеру. — Кто ты вообще такая?

— Я та, без чьего наставления этой организации не существовало бы.

— Но, но… — Редлайн прикинула примерный возраст Колоды. — Прошло больше полувека. Я не помню, чтобы в нашей истории хоть раз упоминалось твоё имя.

— Для Сансет Блис я всегда была бельмом на глазу. Нежелательной собеседницей. Я смотрю, вы перебрались в новое стойло. Теперь паразитируете на Триста Восьмом? Всех убили или кого-нибудь оставили в живых? — Видимо, удивлённое лицо кобылки, было заметно даже для камеры, и Трибьют продолжила: — Я отследила сигнал.

— О чём ты говоришь? — Взгляд единорожки метался по всей комнате. — Какое ещё паразитирование?

— Ты слишком молода и ничтожна, чтобы тебе доверяли правду. Со временем тебе всё расскажут. Возможно. Важнее сейчас другое. Тебе нужны эти шары. Нужен Айсгейз и его ПипБак. Проблема в том, что у меня на них свои планы.

— Я не понимаю, о чём ты. — Редлайн спрыгнула со стула и поспешила удалиться из комнаты. Однако автоматическая дверь закрылась прямо перед её носом. Редлайн пару раз нажала на кнопку открытия, но та противно пропищала.

— У молодёжи нет никаких правил приличия. Хватит строить из себя умственно-отсталую. Ваша основательница мне должна, и долг этот перешёл на Колоду. Тебе выпала честь вернуть его.

— И что для этого нужно? — Редлайн уселась спиной к двери.

— Айсгейз должен найти одно важное для меня место, но у него в приоритете совсем другие цели. И ты поможешь мне переубедить его. Потом можешь везти его в Стойло 308.

— Выбора у меня нет?

— А разве не заметно?

— И как я это сделаю?

— Твоя королева дала тебе дельный совет. Айсгейз одинок и недоверчив. Воспользуйся этим. И начнёшь ты… — Голос прервался, и дверь открылась. Редлайн вывалилась в коридор, но тут же поднялась на ноги. — ...сейчас. Иди к нему. У меня есть идея, как дать тебе толчок. Огни укажут.

Когда единорожка вышла из пункта связи, автоматическая дверь закрылась, и табличка «В эфире» погасла. Кобылка закусила нижнюю губу, борясь с возникшим нервным тиком, и порысила вдоль лампочек на полу.

Когда Редлайн зашла в комнату, единорог спал, развалившись на кровати. Осматриваясь, кобылка осторожно подошла к кровати. Модуль на спине жеребца тихо гудел, а по рогу бегали радужные отливы. Странная книжонка рядом с ним, напоминавшая потёртый ежедневник в твёрдом переплёте, была закрыта на символичный замок-клипсу. Около неё блестел шар памяти.

— Буди его, — пропищал паук на подушке. Единорожка с вытаращенными глазами уставилась на странного робота. — Начнёшь с малого. Можно было бы ещё сок в кровать, но это будет слишком.

— Трибьют? — Кобылка неуверенной походкой подошла к Айсгейзу.

— А кто ещё. Действуй.

Единорожка кивнула и пару раз ткнула копытом в правый бок.

— Айс, встава-ай, — протянула она, однако жеребец на это никак не отреагировал, продолжая мерно дышать. Редлайн повернулась к игрушке, ожидая дальнейшего наставления, но та молчала и перебирала лапками.

Теперь кобылка была настойчивее: она без остановки тыкала в бок единорога, прося его проснуться, пока не почувствовала усталость в ноге.

— Он не просыпается, — пробубнила Редлайн и запрыгнула на кровать, чтобы трясти его уже двумя ногами.

— Странно. Такого не должно быть, — проговорила игрушка. Вот теперь кобылка всерьёз заволновалась. — Проверь его ПипБак.

Редлайн перепрыгнула через жеребца и подтянула к себе его левую ногу. К этому моменту паук уже устроился на голове Айсгейза, рассматривая устройство. Сдув непослушную прядь, вновь упавшую на глаза, она принялась перебирать меню ПипБака, пока не напоролась на отдел мониторинга жизнедеятельности. Судя по данным, с жеребцом всё было в порядке, разве что слегка завышенные показатели мозговой активности насторожили Трибьют.

— Его надо срочно разбудить. — Игрушка словно взбесилась. — Я уже видела такое раньше.

— Что с ним? — Редлайн напряглась. Ситуация всё меньше походила на старт для доверительных отношений. — Это всего лишь сон. Сам проснётся.

— Он может уже и не проснуться. Или проснётся не он. — Вместе с пауком проговорили и рупоры в коридоре, придавая голосу агрессию. — Действуй.
«Тряска тут не поможет».

— Есть у меня один способ, — с неохотой призналась кобылка, — но он мне не нравится.

— Мне до лампочки, нравится или нет. Пробуй.

Нелепо хихикнув, единорожка потопталась на кровати и вытерла рот ногой. Подобным образом она часто будила Бастлер, которая по тем или иным причинам умудрялась приходить в состояние некондиции как раз перед очередным заданием. И если её подруге такой действенный способ был по нраву, то сама единорожка терпеть его не могла. Тем более противно было применять его против кого-то не настолько близкого.

Редлайн нависла над головой жеребца и, обречённо выдохнув, укусила того за за ухо. Не сильно, но чувствительно, чтобы обеспечить заряд бодрости. «И что мне сказать, когда он проснётся?» Однако единорог даже не шелохнулся, оставив единорожку сводить с языка волосы.

— Очень странный способ будить, — подытожила игрушка. — Думаю, испытывать другие методики народного пробуждения не стоит. Что-то не пускает его.

— И что делать? — Редлайн приоткрыло веко жеребца и посмотрела на суженный зрачок.

— Есть у меня идея. Его рог светится, хоть и слабо. — Паук поскрёб по кольцу у основания. — И стоит этим воспользоваться. Коснись его рога своим и подумай при этом, что погружаешься в шар памяти. Если тебе повезёт, то ты окажешься у него во сне.

— А дальше что?

— А дальше помоги ему проснуться. Заодно очки доверия заработаешь. Возможно.

С прищуром покосившись на игрушку, Редлайн всё же сдалась – она прилегла напротив жеребца и коснулась рога Айсгейз своим. В следующий же миг кобылка погрузилась во тьму и отрубилась.

~ ~ ~

Жеребёнок до последнего надеялся, что всё это – один сплошной кошмар. Даже когда сильная боль пронзила голову, он всё ещё махал головой, отрицая происходящее.

— Отстань, Блоссом, отпусти, — завопил малыш, наконец открыв глаза. Его сестра прижала жеребёнка к стене одного из домов. На небольшой ссадине на лбу, получившейся после неудачного падения, собиралась капелька крови. Именно на неё дула сестрица, не давая брату вырваться из объятий. — Отпусти, я хочу к маме!

— Больно? — К малышам наклонился Спидхувз. Свет ночных фонарей отбрасывал зловещие тени на его лице, и жеребёнок испуганно закрыл глаза. — Потерпите. Вам туда нельзя. Взрослые сейчас разберутся, и все мы пойдём спать.

Когда малыш вновь открыл глаза, страшный дядя уже стоял посреди улицы рядом с сутулившимся синим единорогом. Седая грива на немолодом пони стояла небольшим ирокезом, а короткий хвост плёткой свисал вниз. Кьютимарка в виде одинокой искры светилась даже в темноте.

— Дядя Стонч? — изумился малыш. За появлением этого пони в конфликтах всегда следовало неминуемое примирение, и жеребёнка это часто спасало во время задираний сверстников. Поэтому он обрадовался увиденному и прошептал: — Дядя Стонч пришёл.

Ред Блоссом однако не разделяла его эмоций, молча наблюдая за взрослыми.

— Ты этого хотела? — спросил Спидхувз, сделав шаг вперёд и ударив копытом по земле. — Что тебя здесь не устраивало?

— Вы стоите на месте! — Голос своей мамы, стоявшей под одиноким уличным фонарём у закрытых выходных ворот, малыш сразу же узнал. — У нас же есть такой потенциал. Мы могли бы управлять Пустошью.

Малыш попытался вырваться из объятий сестры, но Блоссом и не думала его отпускать. Вместе с голосом мамы к жеребёнку вернулось и осознание последних минут, также поубавившее его пыл. Он вспомнил, как вместе с сестрой они убегали из дома, как на выходе их подсторожила охрана, и как его случайно ударили и скинули со спины мамы на землю.

— Ты слишком много общалась с этими сектантами. — Вперёд хромая вышел Стонч. — Ты хочешь променять нас на них?

Вокруг места заварухи начали собираться зеваки, минуту назад спавшие в кроватях. Они высовывались из окон и выходили на крыльцо, освещая погружённую в темноту улицу. Несколько прожекторов с охранного периметра так же перевели на улицу, направив конусы света точно на участников разговора.

— Я всего лишь хочу, чтобы у моих детей было лучшее будущее, чем у нас. — Мотл Блоу опустила голову так, чтобы тени от прожекторов прикрыли её морду. Лишь слабо светившиеся глаза, полные злобы, смотрели на двух жеребцов. — Они и так многого натерпелись.

— Их будущее здесь. — Стонч замолчал, словно обдумывая произошедшее, и затем произнёс: — Но не твоё. Тебе придётся покинуть это место.

— Но Стонч, — тут же начал Спидхувз. — Её нельзя отпускать. У неё данные.

— Пусть забирает их. Если они для неё важнее, чем собственные дети.

— Этому не бывать, — брызнув слюной, огрызнулась Мотл Блоу.

— Спидхувз, — обратился к помощнику Стонч, не сводя глаз с кобылы, — уведи жеребят отсюда.

Земной пони кивнул и пошёл к малышам. Он не дошёл до них всего полметра, когда мать молниеносным рывком преодолела несколько метров и откинула жеребца прочь вдоль домов. Спидхувз разбил хрупкий прилавок одного из магазинов и затих. Жеребят же окатило запоздалой волной ночного воздуха, наполненного пылью и мелким мусором. Блоссом от испуга ослабила объятия, и её брата, подхваченного ветром, отнесло к Спидхувзу. Жеребёнку повезло, что земнопони успел поймать его, но он всё равно разразился плачем. Относительная тишина тут же сменилась криками зевак и топотом копыт – все спешили убраться подальше от выходившей из-под контроля ситуации. Мама схватила Блоссом за копыто и потянула за собой, пытаясь спрятать дочь за спиной.

— Не стрелять! — прокричал в темноту Стонч. — Я сам.

Казавшиеся слабым и сутулившимся, пони тут же выпрямился; его рог замерцал магией алого цвета. Молния, сопровождаемая отстающим громом, ударила в землю между ним и Мотл Блоу. На секунду погасло освещение; несколько уличных лампочек взорвались. Ослеплённая вспышкой кобыла не успела сообразить, как ударилась мордой о землю, а её передняя нога с ПипБаком, охваченная враждебной магией, потянулась к жеребцу. Всего через секунду она уже висела в паре метров перед единорогом, бессмысленно болтая ногами в воздухе. Заревевшая дочь тут же бросилась к маме, но крохотного язычка пламени от её рога не хватило, чтобы привлечь внимание на себя. Малышка просто ударилась о невидимую стену и упала наземь. Спидхувз же не давал повторить такое её брату.

— Ты не заберёшь эти данные с собой, — громко, чтобы слышали все вокруг, заявил единорог.

Вокруг его рога обернулась яркая магия, и разряд молнии, прилетевший откуда-то сбоку, ударил прямо в ПипБак кобылы. Крик Мотл Блоу затмил собой последовавший гром. Пони упала на землю с опалённой ногой и светившимся от перегрева устройством. Лишь сейчас невидимая стена вокруг них спала, и Ред Блоссом пробилась к своей маме. Как бы её брат не брыкался, Спидхувз малыша не выпускал.

— Наружу её и выдайте еды. — Единорог даже не посмотрел на труды своей магии и спокойно пошёл обратно в центр поселения. — Жеребят обратно в койки.

Несколько пони появились из темноты переулков. Двое земных жеребцов тут же схватили Мотл Блоу и потащили на выход, а третий закинул обессилевшую и рыдавшую Блоссом на спину и порысил за единорогом.

— Ну хватит плакать, — ласково произнёс Спидхувз, чтобы хоть как-то успокоить малыша. — Всё уже закончилось.

— Отвечаешь за них, Спидхувз. — Стонч лишь на пару мгновений остановился у пони. Жеребёнок же не сводил глаз с удалявшейся мамы.

— Так точно, — тихо произнёс земнопони, и малыш наконец-то обратил на него внимание, подняв взгляд и перестав плакать.

— А что теперь будет с мамой?

— С ней всё будет хорошо, Блю Блум. — Спидхувз не верил собственным словам. — Всё будет хорошо.

Облако, занимавшее всю стену, поплыло и развеялось, оставив Айсгейза любоваться серым туманом сферы.

— А на утро моя сестра сбежала, — спокойным, будничным голосом заявил наёмник и развернулся к центру, где сидел серый единорог. — И зачем ты мне это показал, Сейдж?

— Я ничего не показываю, — в привычной манере без эмоций ответил жеребец. — Всё это видишь ты сам.

Десятки кристальных часов, ведущих свой ускоренный ход, медленно крутились вдоль дымчатых стен. Некоторые из них выбивались из общей массы и по крутой траектории пролетали между жеребцами. Увернувшись от очередного «летуна», Айсгейз подошёл и уселся напротив жеребца.

— Ну, о чём поговорим сегодня? — ехидно улыбаясь, спросил наёмник.

— О доверии. Твоё имя действительно Блю Блум? — спокойно спросил Сейдж, разглядывая застывший у его ног циферблат. Тот с обычной скоростью отсчитывал несколько минут.

— А? — Айсгейз попросту не ожидал, что единорог реально начнёт беседу. — Ну да, но от этого имени я отказался.

— Несмотря на то, что это последнее, что осталось от матери?

— События той ночи показали, как мать относилась ко мне и сестре. — Айсгейз опять заводился от одной лишь мысли о тех временах. — Мне не хотелось оставлять воспоминаний от такой матери.

— Она вас любила.

— Не думаю, — буркнул наёмник.

— Она желала вам добра.

— Она желала свалить из места, где её заставляли кому-либо подчиняться. — Айсгейз потерял контроль. — Она всё это давно спланировала. И те данные были её билетом в мифическое общество с непонятными целями. Мы были лишь балластом, о котором стоило заботиться.

— Такую точку зрения тебе внушили Стонч и Спидхувз?

— Что? — скривился Айсгейз. — Нет.

— Ты был ребёнком. Прислушивался к ним. Это нормально. Доверял ли ты им? И доверишься ли теперь?

— Да. — Злость сменилась неуверенностью, и на мгновение Айсгейз притих. — Я встречался с матерью и сестрой пару раз после того инцидента. Тогда я окончательно убедился в доводах Стонча и понял, что той семьи для меня больше нет.

— Тем не менее, ты не отрицаешь, что те два пони повлияли на твоё мышление.

— К чему ты клонишь? — Айсгейза замолк из-за нахлынувшего головокружения, будто пол уходил из-под ног. Но слабость исчезла так же резко, как и появилась, и он продолжил: — Говори прямо.

— Реальность может отличаться от того, что ты видел детскими глазами.

— Знаешь, я перестаю понимать, зачем ты здесь. Недавно ты ставил меня перед вопросом о желании расправиться с выжившей сестрой, а теперь пытаешься меня на некий истинный путь?

— Все свои выводы делаешь ты сам.

— Ой всё, хватит, — Айсгейз фыркнул и поднялся, демонстративно махнув хвостом. — Сейчас опять пойдёт речь о том, что ты лишь часть моего сознания. Но мне вот интересно, почему ты так похож на жеребца из шаров памяти. Голосом, внешностью, именем.

— Твоё сознание хочет видеть меня таким.

— Ага! — воскликнул обрадовавшийся Айсгейз, направив копыто на собседника. — Я внешность настоящего Сейджа увидел лишь сегодня, а ты мне уже с неделю мерещишься. Тебе не отвертеться. Колись.

Единорог посмотрел на него с недоумением и не проронил и слова.

— Отлично, — на выдохе произнёс наёмник. От этого пони что-то выбить было невозможно. — Где Скай? Я хочу с ним поговорить.

— События в Синстоле истощили его. Он нескоро появится. И на данный момент не он – твоя проблема.

— Что на этот раз? — Игра в загадки начала утомлять. Айсгейз отыскал среди часов те, что отсчитывали наименьшее время – минуту – и радостно выдохнул.

— Ты вновь увиделся с Бейж Хорн. Ты же понимаешь, что у неё есть планы на ПипБак и собственный взгляд на всё происходящее? Что будешь делать дальше?

— Ничего, — отмахнулся единорог. — Пока пущу на самотёк. Почему ты так резко сменил тему?

— Вопрос доверия, Айсгейз. Рано или поздно тебе придётся кому-то довериться.

— И с чего довериться ей? — Единорог взвыл от резкой боли в левом ухе. Жеребец коснулся его копытом, и боль тут же исчезла. «Что происходит?»

— Думаю, она лучший вариант. Пока что. — Сейдж указал ногой на тот самый циферблат. Цифра ноль мигала на нём. — Скоро сам решишь.
«Хорошее прощание». Айсгейз по привычке закрыл глаза, готовясь вот-вот проснуться, но ничего не почувствовал. А когда он открыл их, по стенкам пробежала волна, окрасившая серый туман в ярко-белые цвета. Единорог вопросительно уставился на Сейджа.

— Встречай. — Жеребец кивком указал за спину наёмника, откуда послышался тихий звук удара.

Айсгейз медленно, с нескрываемым интересом развернулся в указанном направлении и обомлел. У стены лежала окутанная белой дымкой кобылка. Не сразу, но Айсгейз узнал в ней Редлайн. Цвет её хвоста и длинной гривы сменился с грязно-красного на чистый оранжевый. Кобылка с ужасом в глазах оглядывалась по сторонам, боясь подниматься.

— Фиговая шутка, — обратился к серому пони наёмник, не сводя глаз с единорожки.

— Это не я, — замахал головой Сейдж. — Она сама вторглась в твой сон.

Редлайн услышала знакомый голос сквозь стук сердца. Ещё секунду назад она смотрела на леденящую кровь сферу, будто пришедшую из того кошмара памяти, как вдруг оказалась лежащей среди тумана. Подняв голову она не поверила своим глазам, увидев перед собой Айсгейза. Никаких шрамов на нём не было, как не было и кьютимарки; лишь ПипБак на левой ноге. Жеребец просто стоял в нескольких метрах перед ней и разговаривал с неизвестным пони.

— Айсгейз? — тихо спросила единорожка. — Это ты?

— Думаю, что да, — цыкнув ответил жеребец. — А...

— Где мы? — перебила его кобылка, поднимаясь. Лишь сейчас она осознала, что на ней так же не было ничего: ни шрама на боку, ни краски на гриве.

— Лично я в своём сне, — огрызнулся наёмник и начал махать на кобылку, как будто собаку прогонял. — Где нет места тебе, Бейж Хорн. Уходи.

Сейдж молча следил за происходящим, чем ещё сильнее выбешивал жеребца.

— Я… Я не знаю, как. Я просто коснулась твоего рога...

— Убери её отсюда, — хотел обратиться к Сейджу единорог, но, когда повернулся к нему, увидел лишь поднявшееся облако тумана.

— Не могу. — Серый жеребец появился около Редлайн и принялся вокруг неё расхаживать. — Вот значит, как она выглядит без своей косметической скорлупы. Она мне кого-то напоминает.

— Что? — Редлайн тут же отбежала от непонятного пони. — Кто это, Айсгейз?

— Без понятия, — почти правду произнёс наёмник. «Меня ты так же рассматривал?» — Объясни мне, Бейж Хорн, зачем ты сюда залезла?

Вокруг единорожки начали собираться летающие часы. Пролетая мимо неё, они меняли цвет подсветки с зеленоватого на тёмно-красный. При этом и сами цифры заменялись на непонятные иероглифы. Происходящее сильно пугало Редлайн. Лучшим решением в этой ситуации кобылка посчитала необходимость держаться рядом с Айсгейзом.

— Ты не просыпался. — Единорожка заговорила полушёпотом, встав сбоку от жеребца. — Я и трясти пыталась и... кусать, но ты всё равно не реагировал. Тогда я решила...

— Залезть ко мне в сон. Чтобы в случае чего мы вместе тут застряли, — съязвил единорог. — Это единственное место, в котором при всей его ужасности я могу отвлечься от окружающего хаоса. — Айсгейз повернулся к Сейджу. — Пожалуйста, скажи, что этот кошмар скоро закончится.

Серый пони топнул копытом по полу; сфера отозвалась небольшой дрожью, и из тумана под ногами выплыли очередные прямоугольные часы. На зависшем в полуметре над землёй циферблате шёл отсчёт тридцати секунд.

— Хвала Богиням, — воскликнул Айсгейз, потом глянул на недоумевающую единорожку и добавил: — Чутка тебе гостить здесь осталось.

— Айсгейз, — окликнул единорога Сейдж, присев у циферблата. — Совсем скоро тебе придется сделать выбор, куда двигаться дальше. Будь к этому готов.

Наёмник лишь кивнул и улыбнулся, взглянув на обнулившийся счётчик. Подступившая темнота ознаменовала окончание этого бредового сна.

~ ~ ~

Очнулась Редлайн от приятного дуновения – дыхание Айсгейза щекотало шёрстку у её носа. Сам наёмник лежал с закрытыми глазами, видимо, пребывая в сновидении. Их рога ещё соприкасались, и кобылка, не желая повторить погружение, отодвинулась от жеребца. Этим она, похоже, и разбудила единорога – Айсгейз завозился и открыл глаза.

— Чего же ты добиваешься, Чумазая? — спросил жеребец сразу в лоб, смотря на кобылку.

— Не поняла.

— Ты же до сих пор следуешь указаниям своих хозяев? — Айсгейз старался не смотреть ей в глаза, хоть это и было трудновато, учитывая всего десяток сантиметров до неё. — Тебе всё ещё нужны те шары памяти?

— Да, — кротко кивнула единорожка, прижав уши. Сейчас её целью было любыми способами войти в доверие к жеребцу. Поэтому она проглотила и кличку, и «хозяев».

— Значит, и ПипБак?

— Да. — Редлайн снова кивнула.

— И ты в курсе, что получишь его лишь, как минимум, вместе с моей ногой?

— Я всё прекрасно понимаю, Айсгейз. — Редлайн начала осознавать, к чему клонил единорог. К счастью, она уже подготовила ответ.

— И что ты планируешь делать?

— Буду держаться как можно ближе к тебе, — честно ответила кобылка и начала медленно, буквально по миллиметрику пододвигаться к собеседнику, нацепив при этом глупую улыбку. — Рано или поздно ты снимешь ПипБак, и тогда я его заберу. А пока ты ведь будешь мне рассказывать, что видишь в тех шарах?
«Иж чего захотела». Вместо ответа Айсгейз дунул на единорожку и усмехнулся. Редлайн тут же подпрыгнула и принялась чесать копытом нос. Уязвлённая кобылка хотела что-то сказать, но треск динамиков под потолком привлёк внимание обоих пони.

— Пегаска очнулась раньше времени, — произнесла Трибьют и вновь замолкла.

— Тебе надо к твоей знакомой. — Айсгейз спрыгнул на пол и указал копытом в сторону двери. — Я расскажу, что видел. А сейчас оставь меня, Редлайн.

— Хорошо, — с неохотой согласилась единорожка. Так легко пробить стену неприязни меж ними она и не рассчитывала. — Увидимся позже.

— Да уж, этот Айсгейз больно трудный пони. Я пыталась ему помочь, а он… — Редлайн рассуждала вслух, рассматривая табло лифта. — Тяжело с ним будет.

— Не торопись. — Голос Трибьют прогремел как гром. — Будь настойчивей.

— Я и без тебя это знаю, — огрызнулась единорожка и замахала головой, выбивая из головы лишние мысли. — Позволь последний вопрос. Почему Айсгейз сказал, что тебя нет?

— Это долгая история.

— Время есть.

— Наверное, он так сказал, потому что я мертва. Почти два века.

Ошарашенная кобылка так и осталась стоять в лифте, даже когда его двери раскрылись. Тут же до её ушей донёсся грохот разбитого стекла.

— Беги к своей знакомой, — вновь подала голос Трибьют, — пока она не перебила все медикаменты.

Редлайн пришла в себя и неспешной походкой, всё ещё переваривая услышанное, вышла из кабины.

Единорог уселся на край кровати и прислушался к затихающему цокоту в коридоре. «Приставучая дура».

— За что мне всё это? — Айсгейз взлохматил гриву передними ногами, пока не достиг результата – боль вышибла все плохие мысли прочь из головы.

Единорог откинулся на спину и посмотрел в сторону металлической тумбы. «Ну что ж, добью себя ещё одной порцией информации». Борясь с усталостью, Айсгейз перекатился к ящику и достал из него шар памяти. Паук на подушке проявил признаки жизни.

— Ну. — Единорог подтащил игрушку к себе. — Она связалась со своими?

— Да, я послушала их разговор.

— И что интересного узнала?

— Ничего важного. Она общалась кобылой, приходящейся ей матерью или наставницей, на достаточно обыденные темы. О тебе или ПипБаке не было и слова.

— Она использовала такую сложную систему, чтобы поболтать о жизни?

— Да.

— Прекрасно, а адресата-то смогла отследить?

— Северо-запад Эквестрии. Используется выделенная частота. Разговор был коротким, и я не смогла узнать точнее.

— Просто великолепно. — Айсгейз цыкнул и, подтащив поближе шар памяти, вгляделся в отражение. «Слабо в это верится». — Спасибо, Трибьют. Не могла бы ты оставить меня одного?

— Хорошо, — согласился паук.

Дождавшись, когда машинка скроется в ящике тумбочки, Айсгейз коснулся рогом шара и вновь погрузился в память.

<=======ooO Ooo=======>

Безмолвная темнота ещё не успела смениться воспоминанием, а невыносимая боль уже завладела единорогом. Айсгейзу казалось, что вся его голова горела, а кожа плавилась и будто стягивалась, давя на череп. И самое главное – от этой боли нельзя было скрыться или убежать. Оставалось лишь терпеть её.

Сколько времени длилась тьма, наёмник не знал. Для него всё казалось вечностью. Боль немного утихла, лишь когда темноту заменила размытая картина. Открыл ли носитель воспоминаний глаза или же всё это было лишь хитроумной защитой шара – Айсгейз этого не знал.

Правый глаз хозяина воспоминаний жутко болел, будто в него воткнули десяток раскалённых игл. Сейдж (в том, что это был именно он, наёмник не сомневался) несколько раз проморгался; по щеке скатилась слеза. Лишь после этого Айсгейз увидел, на что смотрел единорог.

Пони стоял перед зеркалом в той самой комнате, где сейчас валялся сам наёмник, и глядел на своё отражение. Правая половина головы и почти вся шея были туго стянуты бинтами, намокшими из-за крови. На правой ноге красовался сильный ожог, а верхняя часть ПипБака около него была оплавлена. Остатки белой гривы окрасились в алые цвета, блестевшие при слабом освещении. Вокруг рога светилась кристаллами странного вида диадема, а внутри шара памяти, покоившегося на её вершине, проскакивали искорки.

— Здравствуй, пони, — хриплым голосом начал единорог и закашлялся. Его горло саднило так, будто по нему прошлись наждачной бумагой. Естественно, эта боль передалась и Айсгейзу. — Раз ты видишь эту память, значит ты нашёл комплекс ДаймондРок. И значит, ты не добрался до МегаПервого.

Сейдж покосился на отражение кровати. Поначалу Айсгейз не понял причины, но, приглядевшись, заметил, что там кто-то лежал. Впрочем, наёмник не удивился, когда распознал в неизвестном пони ту самую земнопони розового цвета. Она валялась на боку спиной к Сейджу и лениво махала красным хвостом. «Значит, они всё таки вместе».

— Как бы я хотел найти другое время для этого шара, но ситуация изменилась в корне. — Единорог откашлялся в поднятое копыто, оставив на нём пятно крови, и поднял взгляд к потолку. Посмотрев пару секунд на камеру, он вернулся к своему отражению. — Ещё неделю назад я назвал бы это место своим домом. Но теперь тут нельзя надолго оставаться. Всё медленно выходит из-под контроля.

Сейдж вновь зашёлся кашлем и поднял правую ногу, чтобы вытереть слюну и кровь.

— Если ты оказался здесь, — продолжил он, смотря на красное пятно, — получается, уже познакомился с голосом. Не знаю, открыла ли она тебе свою сущность или нет, но это не пони. Не живой пони. Её зовут Трибьют; она и есть ДаймондРок. Крайне эгоистично настроенная особь. Она может угрожать тебе или, наоборот, попытается задобрить. Её не стоит злить, пока ты здесь. Но с ней можно договориться, в отличие от второго жителя.

Единорог окинул помещение взглядом, будто боясь, что его могут подслушать.

— Его имя Гуливер. Вот он твой настоящий враг. — Упоминание о нём вызвало у жеребца боль в ранах, которая тут же передалась и Айсгейзу. — Не знаю, дожил ли он до твоих времён, но он гуль, хитрый гуль, и скорее всего всех нас переживет. Я совершил ошибку, выпустив его, и поплатился за неё. Если он сейчас здесь, то у тебя лишь два варианта: убить его, если ты силён, или убежать, поджав хвост, в противном случае.

Повисло молчание.

— Так или иначе, тебе нужно добраться до МегаПервого. Ты должен найти местное отделение Имперских Рейнджеров. Их лидер, Грэфайт, ну, или его наследник, поможет тебе. Поможет выполнить оставшиеся задачи или же безболезненно снять ПипБак, если хочешь от всего этого избавиться. — Пони покачнулся. Айсгейз же почувствовал, как сонный холод помаленьку сковывал тело носителя памяти. — Тем не менее, не спеши необдуманно покидать это место. Здесь ты найдёшь и медикаменты, и снаряжение, и крышу над головой, хоть и не на долгий срок.

Голос единорога становился всё выше, а из глаза потекли слёзы. Учитывая это и нараставшее першение в горле, Айсгейз готов был поспорить, что единорог разразится кашлем.

И оказался прав. Ещё чуть-чуть, и он выкашлял бы свои лёгкие – по крайней мере, ощущения были соотвествующие.

— Ну всё, хватит! — Подруга не смогла долго выслушивать душераздирающий кашель. — Сейдж, быстро иди в кровать. Такие раны легко не заживают.

— Ещё минутку, Сансет Блис.

— Никаких минуток. — Кобылка спрыгнула с кровати и уже тянулась к диадеме, но единорог мешал ей целой ногой.

— И главное, — успел сказать он шёпотом перед тем, как кобылка всё же добралась до шара памяти. — Не доверяй голосу. Не доверяй её подачкам. Не доверяй Трибьют.

Заметка

Редлайн:

Ошибка. Потеряна связь с носителем. Идёт восстановление данных.

Айсгейз:
75% до нового уровня

А дружба - это магия!

Руки

Бессонница

Мечты в небесах

Погрешность генотипа

Восхождение к вершине

Дорогая Хула

Stargate: Shangri-La / Звёздные врата: Шангри-Ла

Первый полёт

Награда за предательство

Fallout Equestria: Снег и Ветер

Глава 9. Рутина

Глава 9. Рутина

Осторожно, экстремальные фетиши!