Погибший Рай (Dead Paradise)
Глава 7. Лазарет под открытым небом.
Глава 7.Лазарет под открытым небом.
Я проснулся сразу по нескольким причинам. Во-первых, из-за боли, сверлящей пробитое накануне плечо. Честно сказать, это был первый раз, когда меня подстрелили. Поначалу, с непривычки, хотелось орать на всю промзону, особенно когда я пытался подвинуться или повернуться. Но затем я стал привыкать, боль воспринималась уже не как угроза, а как что-то обыденное, повседневное, и от этого раздражающее. Постепенно я научился выносить пульсацию в плече без стонов, но наступать на эту ногу всё равно было равносильно самоубийству. А во-вторых, из-за тёплой тяжести, покоившейся у меня на груди, тяжести, от которой веяло приятной смесью цветов и отработанного масла, тяжести, что щекотала мне ухо своим…носиком?
Я разлепил глаза. Солнце лениво поднималось за спиной, освещая стоявший рядом «Кастлгард» алыми лучами, от чего его корпус казался насыщенного красного цвета. Лёгкий ветерок шевелил растрёпанную гриву прильнувшей ко мне Скут. Она спала, тихонько посапывая и запуская мне в ухо своё щекочущее дыхание, и от этого напоминала маленького жеребёночка. Жаль, что выражения её мордочки я увидеть при всём желании не мог. Интересно, что ей снится? Наверное, мирное детство, школа, старые друзья и подруги, и Понивилль, целый, родной, обжитый, ещё ни разу в своей размеренной жизни не слышавший грохота автомобильных двигателей…
Нет, видимо, моя голова от всех этих приключений окончательно дала сбой, раз лезут в мозги подобные розовые сопли. Я, конечно, и сам тоскую по старой жизни, но предаваться ностальгии нельзя ни в коем случае. Есть более важные дела. Кстати, удивительно, что нас до сих пор никто не нашёл. Вроде и стоим на открытой местности, но нет, никто не выскакивает из засады, не рычит мотором в надежде превратить «Кастлгард» вместе с его экипажем в лепёшку. Не то, чтобы мне очень сильно хотелось ехать в поле на машине, но быть размазанным по шине, просто такая тишина как-то настораживала. Искренне хотелось верить, что мы убили уже всех боеспособных врагов.
Скуталу слегка повернулась во сне, сделав щекотку просто невыносимой. Я вытянулся в струнку, борясь одновременно с желанием рассмеяться и вновь подступившей резью в ране. Ушко пернатой мягко ткнулось в мой подбородок. Мне вдруг страшно захотелось поцеловать её. Не знаю, почему. Наверное, и впрямь в башне помутилось. А может, я просто стал относиться к ней не как к пулемётчику, а как к кобылке? Сложно было сказать. Так или иначе, я поддался своему желанию и осторожно сжал губами кончик этого ушка, тут же отпустив. Пегаска вздрогнула, потянулась и зевнула.
Я тут же притворился спящим, даже захрапеть хотел, но вовремя вспомнил, что не храплю. Мысленно ругал я себя последними словами за минутную слабость. Что если она почувствовала? Характер летуньи я с детства знал. Правда, последние годы его изменили, но не сильно. Стоп, чего я так испугался? Я же пережил пулевое ранение, разве нет? Подумаешь, вмажет пару раз, может, даже задними копытами с размаху. Мне уже всё нипочём.
Оставленные между веками щели позволили мне увидеть, как крылатая поднялась, щурясь от становившегося ярче света, взглянула на меня и осторожно, стараясь не разбудить, пошла к машине готовить завтрак. Притворяться дальше было бессмысленно. Я как можно громче зевнул, потянулся (ай, больно) и поднялся на три ноги, удерживая раненую на весу. Не очень удобно, но куда деваться. Только я занял устойчивое положение, как обнаружил себя опять валяющимся на земле. Скут смотрела на меня так грозно, что я невольно сжался в комок. Всё-таки она мне сейчас врежет, и, судя по всему, сильно. Я уже готовился к удару, когда голос пегаски поставил всё на место.
-Даже думать об этом не смей! Будешь лежать, пока рана не начнёт заживать. Слышал, что я сказала?
-Но… Не могу я валяться, надо ехать, а…мфпхфр…
Договорить мне помешало копыто между зубов.
-У тебя всё? Вот и прекрасно. Полежишь, отдохнёшь, тебе полезно. И да, вот ещё что: надо сменить повязку и промыть дыру. Не дёргайся.
Я пытался возражать, но куда там! Она и слушать не пожелала. Кстати, совет не дёргаться было довольно сложно исполнить. Холодная вода жгла так, что на глаза наворачивались слёзы, я сопротивлялся, крыл всё вокруг матом, а пернатая, крепко прижимая меня к земле, делала мне перевязку.
-Пожалуй, в следующий раз лучше использовать наркоз, да? – спросила она, выпуская меня из своего стального захвата.
-А у нас разве есть? – вопросом на вопрос отвечал я, всё ещё задыхаясь от боли.
Скуталу как бы невзначай окинула взглядом свои задние ноги, так, чтобы я это заметил.
-Ну, не то чтобы есть…
Зарычав, я откинулся на землю и уставился в небо. Никогда не любил вот так валяться в больницах, или дома, когда болел. Подождав, пока боль утихнет, я снова попытался встать. Пегаска и на этот раз помешала мне.
-Опять за своё?! Дождёшься ты у меня, баиньки отправлю, до вечера не проснёшься.
После такой угрозы мне волей-неволей пришлось присмиреть. И это её я утром хотел чмокнуть? Не верю. Весь этот день, несмотря на мои уговоры, мы провели на месте. Я готов был сгореть от унижения, когда спутница кормила меня, как маленького, и вытирала мне губы, совершенно наплевав на возражения и не самые красноречивые эпитеты, лившиеся у меня из глотки. Пернатая надзирательница почти не разрешала мне вставать, разве что иногда, чтобы размять затёкшую спину или отойти справить нужду. Не знаю, как я выдержал эти сутки и ещё одну перевязку. Желание отомстить всеми возможными способами разрывало меня изнутри на кусочки, единственным утешением оказалось переворачивание в голове всевозможных планов сладкого возмездия, но это быстро приелось. А то, что летунья дразнила меня, как могла, ещё больше ухудшало ситуацию. Ей не было дела до того, что я единорог и могу вести «Кастлгард» колдавайством, что я умею рулить и одним копытом, и так далее. Наконец, исчерпав аргументы, я заткнулся.
После ужина Скут опять улеглась рядом со мной. Не будь у меня в плече дырки, я бы отвернулся, а так всё, что я мог – это повернуть голову набок. Два передних копытца, взявшие меня за нижнюю челюсть, повернули её обратно.
-Не смей дуться. Я тебе шкуру спасла, если ты забыл, неблагодарная скотина.
Я вздохнул.
-Прости.
-Забыли, — просто ответила пегаска, глядя на потухавший огонь костра. В отсвете его пламени наша машина казалась небольшим драконом, прикорнувшим на земле. Минус сутки. А запасы, между прочим, с неба не упадут. Ладно, масло не расходуем, так на жратву налегли. Сам виноват. Не надо было зевать, тогда и пулю бы не словил. Словно прочитав мои мысли, крылатая строго взглянула на меня.
-Даже не вздумай обвинять себя в чём-нибудь. Ты замечательный, ты иногда нас из такого крупа вытаскивал…
-Ага. Но перед этим сам же туда и завозил, — с усмешкой отвечал я.
Скуталу захохотала.
-Ну, значит, точно поправишься, раз уже шутить начал. Завтра мы продолжим путь, но только при одном условии.
-При каком же?
-Ты ни разу не матернёшься при перевязке. Тогда поверю, что оклемался. Спокойной ночи.
Она снова зарылась носом мне в шею. Я ещё долго не спал, глядя на тлевшие угли и раздумывая, до каких глубин коварства способно опуститься это мирно похрапывающее чудо в перьях, тепло прижавшееся ко мне.
Конец 7 главы.