Ночная Радуга
Глава 2. Вынужденный поход
...Рейнбоу чувствует, что лежит. На животе. Мир немного раскачивается.
Везут? Несут?
— Она очнулась, — голос Блэк Винда.
Пегаска открывает глаза и видит мерно покачивающийся бортик повозки. Повозки?! Нет, стоп, это носилки из жердей. Грубо связанные лозой и накрытые многострадальным плащом Рэрити.
Впереди два хвоста – розовый и светлый. Пинки Пай и Эпплджек, очевидно. Впряглись и тащат. Друзья синхронно оглядываются и дарят Дэш ободряющие улыбки.
— С пробуждением, Рейнбоу, — говорит Эпплджек, — ты нас не на шутку напугала.
Пинки Пай добродушно улыбается, но ничего не говорит. Понимает, что для шуток не время.
— Нас всех, — уточняет голос из-за спины.
Бросив взгляд назад, пегаска встречается со взглядом... Блэк Винда. Ночной идет за носилками сзади, один. И не похоже, что сильно устал, даже после бешеной гонки. Флаттершай же с Рэрити поддерживают медленно бредущую Твайлайт Спаркл чуть позади. Встречаются глазами с Дэш, кивают.
Твайлайт изо всех сил старается казаться не уставшей, но наметанный взгляд спортсменки не обмануть. Пегаска понимает, что подруга еле держится, чтобы не свалиться прямо тут. Ох, дорого обходится эта гонка, даже слишком!
Хороши, нечего сказать. Крыло повреждено, Твайлайт еле жива, плащ испорчен, да и цель гонки не достигнута. Такая вот процессия в ночи. Гул водопадов Уинсом звучит уже довольно глухо, видимо, не успели еще далеко отойти.
«Это Твай должна быть на носилках, не я!» — сердито думает Дэш.
Она пытается шевелиться, но спину пронзает резкая боль. Очевидно, на мордочке отражается все, потому что Блэк Винд говорит:
— Лежи, пожалуйста, смирно, Рейнбоу Дэш. Этот булыжник, ухнувший на тебя со скалы, сильно ударил левое крыло, прямо в основание. Я наложил повязку, но сама понимаешь, до больницы лучше не беспокоить. Похоже, кости целы, но я не врач и могу ошибаться. Удар был очень сильный.
— Но идти-то я могу! – Восклицает пегаска, но даже движение передними ногами отдается в спину сверлящим буром.
— Полагаю, ты уже поняла, что нет. Вернее, что просто не стоит. Слишком много уже пострадавших из-за нашей гонки, не находишь?
Дэш морщится и не отвечает. Они с лунным пегасом явно подумали об одном и том же. И надо же было приключиться этому камню на пути!..
— Как только я поправлюсь, мы повторим наше состязание! – Резко произносит пегаска. Тон Блэк Винда раздражает, ведет себя с ней как с маленькой!
Она вдруг вздрагивает, вспомнив, как прервалось падение в сырую бездну... и еще раз, от отдавшей в плечи боли.
— Блэк Винд...
— ...Можно просто Блэк.
— Блэк, спасибо. Ты меня спас.
— Пожалуйста. Уверен, ты бы сделала то же самое для меня и любого другого пегаса.
Дэш вымученно улыбается.
Посещает мысль, что ночные пегасы, оказывается, вовсе не злые. И даже клыки почти не пугают больше. Подумаешь, четыре зуба заостренные слегка. Нехарактерно для пони, но не саблезуб же, в конце концов.
Интересно, а зачем ему? Неужели мясо ест?
Однако вслух лазурная пегаска произносит совсем другое:
— Вот же предстоит теперь поход! Не было печали, тащиться пешком!
— Все в порядке, Дэш, — отвечает Твайлайт, — я думаю, что к завтрашнему утру я буду в состоянии телепортировать нас всех прямиком в Понивиль...
Рэрити перебивает:
— Даже не думай об этом, Твайлайт Спаркл! Ты хочешь надорваться? Нет, нет и еще раз нет, как бы мне ни хотелось скорее оказаться подальше от всей этой... природы! И ты, Рейнбоу, не вставай и лежи спокойно! Это надо же было додуматься, попасть под единственный сорвавшийся камень!
— Хей, как будто это моя вина! – возмущается Дэш, но Рэрити не обращает внимания, продолжая рассуждать о дикости всего происходящего.
— Вы в курсе, что нам топать дня три? – Спрашивает Эпплджек, — Уже ночь, не помешало бы подумать о привале, а лучше ночлеге. И желательно сделать чего-нибудь пожевать. Мы как-то не предполагали застревать надолго, и ничего не взяли...
Раздается тихий голосок Флаттершай:
— Я взяла немного васильковых сандвичей с собой.
— А у меня есть кексики! – Пинки подпрыгивает, и Рейнбоу морщится от неожиданной боли, когда носилки резко дергаются, — Целых восемь!
— Вроде где-то у меня был летный паек, — говорит Блэк Винд, — только он ужасно невкусный. Спокойнее, Пинки.
— Похоже, мы временно решили одну из наших проблем, — вымученно улыбается Твайлайт, — осталось найти лишь место для привала.
Голос Рейнбоу с носилок еще несет в себе обиженные нотки, но говорит она не то, что собиралась:
— Эй-Джей, Рэрити, помните пещеру, в которой мы ночевали на вторые сутки похода?.. Мы не слишком далеко.
— Я тож думала об этом, Дэш, — отзывается Эпплджек, не отвлекаясь от дороги, — мы, собственно, потому и снялись с места. Ночью возле водопадов слишком зябко.
Рэрити соглашается:
— Да, и хотя пещера – вовсе не то, о чем бы я лично мечтала, все же лучше, чем вообще ничего.
Рейнбоу улыбается. Когда друзья вместе, ничего не страшно.
Пещера, безусловно, хорошее укрытие от промозглой ночи. Вот только плащ Рэрити – единственное, что более или менее подходит для ночлега. Ни палаток, ни спальников.
— Похоже, нам придется дежурить всю ночь по очереди и поддерживать огонь, — говорит Эпплджек. – Спать на земле – удовольствие на любителя.
— Я первая, — вызывается Рейнбоу, — все равно не засну.
— О, нет, дорогая, ты и Твайлайт будете спать и восстанавливать силы, — возражает Рэрити, — И даже не вздумай спорить!
Рейнбоу возмущенно возражает, лавандовая единорожка тоже. Но через пару минут дискуссии подает голос ночной пегас:
— Есть способ не замерзнуть ночью. Но мне понадобится кто-нибудь, чтобы нарвать много веток. И еще надо разжечь костер побольше.
— Чего за способ? – Спрашивает Эпплджек.
— Костер прогорит, оставив горячие камни, — поясняет Блэк Винд, — мы уложим на них ветви, ляжем все вместе сверху и накроемся другими ветками, поразлапистее. Так и сохраним тепло до утра...
...Через неполный час костер уже полыхает на заботливо разложенных камнях, а ветки сложены в огромную кучу и ждут своего часа.
В углу пещеры нашелся старый котелок, и вскоре по кругу идет походная пиала Флаттершай с горячим травяным чаем.
Сандвичи и кексы были поделены между всеми, хотя Блэк Винд пытался отказаться – дескать, совсем не проголодался. Правда, сдался быстро под укоризненными взглядами друзей и сжевал кекс с изюмом. Паек же общим решением было решено оставить на завтрак. Тем более, в контрасте с нормальной едой прессованный брикет выглядел совсем уж неаппетитно.
Твайлайт еле дожидается, пока соорудят подстилку из ветвей и плаща, после чего буквально падает с ног и мгновенно засыпает.
У остальных сна ни в одном глазу: все наработались, подготавливая ночлег, а Блэк Винд вообще не привык спать по ночам. Только Рейнбоу не прочь подремать, но в спине свила гнездо сверлящая боль и гонит сон.
— Как насчет страшной истории? – Хитро улыбается Дэш, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений, — Я недавно вычитала пару новых. Например, леденящая кровь история про подземных пони, похищающих жеребят темными ночами... как эта. И живущих в глубине темных пещер... таких как ЭТА!
Эхо разносит голос и возвращает зловеще искаженным. Несколько испуганных вскриков сменяются радостным хихиканьем. История продолжается, и удовольствие повторяется еще несколько раз.
Только Твайлайт даже ухом не ведет, провалившись в глубочайший сон.
Блэк Винд же на протяжении всего повествования только улыбается, стараясь не слишком светить клыками.
Истории следуют одна за другой. Рейнбоу кажется, что ночной пегас слышал каждую из них, но нет, интерес в глазах никуда не делся. Другое дело, страха нет и в помине. Поразительное спокойствие.
— Тебе не страшно? – Спрашивает пегаска ночного, чувствуя малоуместное чувство азарта.
— Нет, — отвечает Блэк Винд, — но не потому что они плохи. Я просто слышал все эти истории, хотя и отличающиеся в деталях. Много лет назад, когда еще был... маленьким.
— Тогда, может, сам расскажешь что-нибудь?
— Да, интересно послухать, что рассказывают на... день глядя лунные пегасы, — подает голос Эпплджек.
— Да пустяки. Вы наверняка слышали все...
— Ну уж нет, не отвертишься! – Восклицает Рейнбоу и даже вскакивает на ноги, поморщившись от боли, — Давай, гони нам настоящую страшную историю!
— Хорошо, — золотистые глаза блестят, отражая всполохи костра, — будет вам настоящая страшилка. Жуткая, леденящая кровь история, которую даже ночные пегасы пересказывают шепотом...
— Ух ты! – Если бы крыло было в порядке, Дэш взлетела бы от возбуждения, — Мне уже нравится!
— Это было давно и неправда. В маленьком городке... таком, как Понивиль. Жила в нем веселая пони, работавшая в кондитерской. И вот однажды она позвала одну из лучших подруг испечь немного кексиков...
Голос ночного пегаса звучит спокойно и бесстрастно. Но спустя всего пару минут друзья уже сидят в обнимку, словно испуганные жеребята, и пять пар расширенных страхом глаз смотрят на расхаживающего туда-сюда фестрала. Ни одного имени Блэк Винд не называет, говорит намеками и без подробностей, но от этого становится еще страшнее, потому что воображение рисует картины настоящего кошмара...
Только лазурная пегаска сидит отдельно, старательно загоняя вглубь леденящий ужас и судорожно прижав крылья к бокам. В спину отдается боль, но Дэш специально ее вызывает. Нет уж! Рейнбоу Дэш ни за что не покажет своего страха!
Блэк Винд тем временем приближается вплотную и, глядя прямо в расширенные от тщательно подавляемого страха глаза, говорит, оскалив острые зубы:
— ...и никакая пони не может знать, когда... ВЫПАДЕТ ЕЕ НОМЕР!
С последней фразой фестрал взвивается на дыбы и расправляет крылья, отчего на друзей и стены вокруг падает огромная неровная тень.
Многоголосый вопль ужаса разносится по пещере. Перепуганное эхо мечется между стен.
— Я не хочу стать кексиками! – Кричит Пинки Пай, подпрыгнув чуть ли не до потолка.
Лунный пегас снова садится рядом с костром, улыбается и говорит:
— Девочки, это выдуманная история. У нас ее, к слову, далеко не все любят. Хотя и рассказывают по-разному. Даже со счастливым концом.
— Вау, вот это было реально жутко! – Выдавливает улыбку Рейнбоу Дэш, первой приходя в себя, — Особенно в твоем исполнении!
— Спасибо, — Блэк Винд подмигивает, — не думал, что вы ее не слышали.
— У пони, который это придумал, явно не все дома, — неровным голосом замечает Рэрити, и Флаттершай, которую трясет мелкая дрожь, согласно кивает.
Блэк Винд разводит передними ногами. Дескать, за что купил, за то продаю. Спрашивает:
— Как там Твайлайт? Не разбудили?
Все взгляды тут же устремляются на лавандовую единорожку, но та все так же спокойно спит. Как будто не орали ей только что буквально в ухо.
— Я думаю, Твайлайт не проснется, даже если здесь начнет трубить в валторны весь королевский оркестр Кантерлота, — вполголоса говорит белая единорожка, — Поверьте, я-то знаю, как может измотать магия.
— А я и не знала, что ты тоже можешь сколдовать супербыстроперемещательное заклинание! – удивленно говорит Пинки, но Рэрити делает отрицательный жест.
— Ты права, Пинки, не могу. Но попробовали бы вы сшить двенадцать изысканных плащей за одну ночь!.. Как сейчас помню, ко мне в бутик тогда зашла сама...
— Рэрити! – Перебивает Рейнбоу, и единорожка замолкает.
В голубых глазах мелькает секундная борьба: обидеться или нет?
— Может, еще? – Хитро спрашивает Дэш, но глядя в расширившиеся глаза друзей, добавляет, — Только не такую страшную... Не то чтобы я боялась, конечно.
Блэк Винд кивает. Видно, что прячет улыбку.
— Ты ничего не боишься, Дэш, — говорит он, — Я могу рассказать еще одну историю. И хотя она, возможно, и не очень страшная, но зато длинная и полнится приключениями. Я читал целую книгу, но она осталась... в общем, я давно ее читал и могу только пересказать своими словами. Если наскучит, просто скажите. Идет?
— Идет!.. – Пинки Пай снова беспокойно подпрыгивает, но осекается на полуслове, покосившись на мирно спящую единорожку, — Ой...
Рэрити собирается что-то сказать, но видимо, искушение послушать занимательную историю из уст нового знакомого даже больше чем поделиться с подругами удачным визитом одного капризного придворного. Капризного, требовательного, но очень состоятельного.
Блэк Винд тем временем начинает:
— Эта история начинается, когда на исходе тысячелетнего заключения Найтмер Мун сумела мыслью дотянуться до маленького обиженного единорога...
Фестрал говорит долго. Глаза его делаются мечтательными, как будто он повествует о том, чему сам был свидетелем. И такие обычные, в чем-то даже знакомые вроде бы пони становятся героями невероятной истории о злобном заговоре и о настоящей любви...
...Когда Блэк Винд заканчивает, какое-то время завороженные рассказом пони молчат. В наступившей тишине слышно лишь потрескивание дров да тихое сопение так и не проснувшейся Твайлайт Спаркл.
Наконец, Рейнбоу Дэш говорит:
— Это потрясающая история, Блэк. Ты сам ее придумал?
— Нет, — ночной пегас качает головой, — не я...
— Погодь, а возлюбленная героя, это ж наша Дитзи Ду? Которая Дерпи, ага? — Спрашивает
Эпплджек, — Иль нет? Просто слишком многое сходится!..
— Да, и я не знаю других пони с такими смешными глазами, — добавляет Пинки, — а я знаю всех в Понивиле!
— В этой истории действительно немало правды, — говорит Блэк Винд, — И да, речь идет о Дитзи из Понивиля. Только не надо звать ее Дерпи. Это... очень ранит ее чувства, о чем большинство пони даже не подозревает. Все считают ее растяпой и дурочкой, а она вовсе не такая. Это не ее вина.
— Что?! – Подскакивает Пинки, — Как так? Погодите, все же зовут ее Дерпи! И даже когда все кричали поздравляшки с днем рождения! И она не возражает, улыбается и веселится!
— Не возражает, — кивает Блэк Винд, — и улыбается. А потом плачет по ночам, думая, что дочка не видит. Если помните, она отказалась от лечения магической травмы, потому что это означало бы забыть самого дорогого, особенного пони-друга. Отца Динки. Эта часть истории – чистая правда.
— Она что, стесняется сказать, чтобы к ней обращались по имени? – Тихо спрашивает Флаттершай, — Почему она никому не говорит?
— Этого я не знаю, — отвечает Блэк Винд, — может быть, стесняется. Может быть, просто забывает...
Рэрити качает головой:
— Ах, наверное, просто кто-то ее так назвал при всех, вот и начали повторять. А потом приклеилось. Не может же она ловить каждую пони и втолковывать, чтобы ее не звали Дерпи!
Рейнбоу Дэш чувствует, как сердце в груди тревожно прыгает. Вспомнился тот самый случай, когда Дитзи потеряла ориентацию в пространстве во время погодных работ, и собираемые весь день облака снова раскидало по небу Понивиля.
Громкие, злые слова, рвущиеся с языка.
Обидная кличка, прилипшая к серой пегасочке еще в летной школе, и которую Дэш впервые произносит здесь, в Понивиле...
Понурая Дитзи уходит пешком, провожаемая ехидным хихиканьем нескольких погодных патрульных: «Дерпи! Дерпи Хувс!»
И потом, когда чуть ли не весь город собирается на площади, Рейнбоу снова громко называет неловко уронившую груз пегаску старой кличкой.
Тогда, наверное, все присутствующие впервые услышали «Дерпи».
Дэш говорит, опустив очи долу:
— Девочки, это... Это, наверное, моя вина. Ведь я так начала называть Дер... Дитзи при всех.
— И теперь это повторяет весь Понивиль, – тихо шепчет Рэрити, — Селестия, как же никто не знал?
— Меня тогда настолько рассердила ее неловкость и забывчивость, — Рейнбоу хочется провалиться сквозь землю от жгучего стыда, но приходится идти до конца, — Если бы я только знала, к чему это приведет!
Блэк Винд берет копыто пегаски в свои.
— Не переживай так, Дэш. Ты не могла знать. А твой темперамент не в первый раз ставит тебя в неловкое положение...
— Эй! – Возмущается пегаска, вырвав ногу, — Тебе-то откуда знать?
— Я знаю многое, — говорит Блэк Винд, — равно как и про то, что «Дерпи» в первый раз прозвучало в Понивиле из твоих уст. И я рад, что ты нашла в себе мужество признаться в этом.
— Что?! Я никому не рассказывала!
В золотистых глазах мелькает тревога, что не укрывается от внимания пегаски.
— Колесница принцессы Луны иногда залетает во сны, — говорит фестрал немного поспешно, — а возят ее лунные пегасы, такие как я. Потом байки за кружкой сидра, обсуждение того что видели. Все равно большую часть снов пони забывают к утру... Кое-что я запомнил.
Рейнбоу переглядывается с Эпплджек. Судя по выражению лиц подруг, обе поняли. То что сказал Блэк Винд – если и не ложь, то точно не вся правда.
Пони еще долго болтают в свете костра. Рассказывают истории, страшные и смешные, потом доходит черед до песен. И хотя Твайлайт Спаркл все так же спит глубоким сном, поют вполголоса. У ночных пегасов, как оказалось, тоже полно песен про дружбу и любовь, борьбу со страхами. И что с того, что страхи маленьких фестралов таятся в слепящем свете, а не в кромешной тьме?
Из Блэк Винда, конечно, певец так себе. Но вскоре песня уже звучит в шесть голосов.
Любому пони знакомо это.
Когда чувства обитателей Эквестрии начинают переполнять мироздание, сам мир будто играет волшебную музыку. Слышимой не ушами, нет, а сердцем. Сколько раз Дэш сама отдавалась мелодии, раздающейся словно из ниоткуда, когда душа озаряется любовью или доброй печалью, и когда не сдержать рвущуюся с уст песню!
И совсем никого не удивляет, если все пони вдруг начинают петь, хотя не сговаривались, никогда не репетировали, и даже слов раньше не знали. Спроси кого из них, откуда все это – никто не ответит одинаково. У каждого – свои мотивы и чувства.
Но почти всегда – общая песня:
— ...Но это все – дурные сны!
Всего лишь сны дурные.
Их звонкий смех прогонит прочь,
И верить им нельзя!
В холодном сумраке Зимы,
Горят сердца родные.
И новый день сменяет ночь,
Когда с тобой друзья!..
Веселый смех вновь наполняет пещеру. Пещерная тьма не смеет подступать к ярко полыхающему огню, и страхи ночи сегодня держатся подальше...
— ...Давайте спать, — говорит ночной пегас, когда эхо последней песни смолкает, — кто-нибудь поможет мне с костром и камнями?
Выносливая рабочая пони тут же вскакивает на ноги.
— Конечно, здоровяк, — говорит она с готовностью, — давай-ка соорудим немного уюта здесь...
Какое-то время ушло на устроение подстилки, куда с неимоверной осторожностью была помещена и Твайлайт. Прижавшись друг к другу, пони и впрямь почувствовали, как в ворохе ветвей тепло сохраняется куда лучше, особенно если внизу прогретые костром камни...
...Рейнбоу Дэш долго ворочается, пытаясь как-то пристроить раненое крыло. Глаза слипаются, но боль так и не дает успокоиться и заснуть. В конце концов, удается устроиться более-менее удобно, накрыв больным крылом большого и теплого лунного пегаса.
Тот, видимо, тоже еще не спит. На мгновение даже дышать перестает, когда Рейнбоу обнимает его крылом.
«Не подумал бы чего... а, да пофиг!», — мелькает мысль.
У пегасов многие жесты крыльями затрагивают самую личную сферу, но Дэш слишком устала, чтобы заботиться о двусмысленности собственного поведения.
Наконец-то приходит сон. До того сдерживаемая болью усталость наваливается будто огромное мягкое облако.
Какой же пегас не летает во сне? Но в этот раз Рейнбоу снится ночь.
Полная звезд и бодрящей прохлады, на высоте превращающейся в хулиганский морозец...
...Пегаска резко просыпается. Неосознанное движение в полудреме сгоняет остатки сна: в крыле вновь отдается боль. Правда, уже не так сильно как вчера.
В завале из веток уже прохладно, видимо, за ночь камни успели остыть. Только греет сбоку теплая громада Блэк Винда.
— Проснулась? – Спрашивает фестрал, — Мне можно шевелиться?
Дэш сначала непонимающе моргает, потом убирает крыло и начинает хихикать:
— Конечно! А ты что же, лежал в одной позе, чтобы меня не разбудить?
— Вроде того. Доброе утро, — с улыбкой говорит лунный пегас, после чего встает и быстрым шагом удаляется вон из пещеры. Походка у него резковатая: очевидно, природа давно зовет в ближайшие кустики.
Нелепость ситуации подстегивает веселье, и Рейнбоу смеется уже в голос. Эхо вторит.
— С добрым утром, Дэш! – Доносится откуда-то рядом голос Эпплджек, — Горазда же ты дрыхнуть. На ферме в эт время давно работают!
Пегаска осторожно потягивается. Да, прав фестрал, нет перелома в крыле, только гематома такая, что не пошевелиться нормально. Хотя идти сегодня можно будет самостоятельно.
Высунувшись из кучи веток, Дэш видит Эпплджек и Твайлайт, сидящих у заново разожженного костра. Единорожка выглядит получше, но все равно вид у нее выжатый. Очевидно, требуется куда больше времени, чтобы восстановиться после такого перенапряжения магических сил.
— Извини, сахарок, завтрака почти нет, — говорит Эпплджек, показывая копытом на малоаппетитные куски чего-то черного, лежащие на больших листьях, — только вот это.
— Это...
— Полетный паек лунных пегасов, — кивает Твайлайт, на секунду высунув язык, — на вкус просто ужасно, фу. Но сил придает.
— Другого все равно ничего нет, — добавляет Эпплджек, — разве что пойтить и пощипать травку на улице. Толку чуть, конечно, но хоть брюхо набьешь.
— Рейнбоу, — говорит Твайлайт, — с вашей стороны было нечестно меня не разбудить. Полночи веселились без меня!
Пегаска переглядывается с Эпплджек и беспомощно разводит передними ногами:
— Твай, ты не проснулась, хотя мы орали тебе прямо в ухо, — говорит Дэш.
— Прям мои слова, — говорит земнопони, — Твайлайт, никто не пытался обделить тебя весельем. А самое интересное тебе уже пересказала Пинки.
— Ну ладно, — вздыхает волшебница, — просто обидно пропускать столько нового...
Эпплджек ободряюще похлопывает Твайлайт по спине и поворачивается к Рейнбоу, которая сонно трет глаза.
— Дэш, ты будешь есть... это? – спрашивает рыжая земнопони, показывая на неровные куски разломанного брикета.
— Дай попробовать, — протягивает копыто пегаска...
...Блэк Винд, возвращающийся к пещере, еле уворачивается от выбегающей Рейнбоу Дэш.
Та бросается к ближайшему ручью и начинает жадно пить, зажмурив глаза.
Блэк Винд подходит и говорит со знанием дела:
— Не пей. Просто прополощи рот и сплюнь.
Дэш приоткрывает глаз, косясь на ночного, но взгляд вновь натыкается на темные стекла очков. Она следует совету, и мерзкое послевкусие и вправду притупляется.
— Во имя всего съестного! – Она мотает головой, — Ну и пакость! В жизни не брала в рот ничего отвратительнее. И как вы это едите?!
— Полетный паек – самая невкусная штука на свете, — соглашается Блэк Винд, — но может дать тебе силы на ночь или день полета. Или часов восемь тяжелой работы. Если, конечно, найдешь в себе мужество удержать его в желудке достаточно долго. Его делают...
Слова прерываются копытом лазурной пегаски, спешно заткнувшей рот собеседника.
— Знаешь, я ни капельки не желаю знать, из чего ЭТО делают. Иначе точно вывернет.
Блэк Винд кивает.
Пегаска улыбается и спрашивает, убрав копыто:
— Скажи, ты когда крыло бинтовал... Что там, кроме ушиба? Чешется.
Ночной пегас ненадолго задумывается, вспоминая события прошлой ночи.
— Хм... гематома – однозначно, возможно, трещина. Несильно рассекло шкурку в месте удара. И еще сломало несколько перьев. Там и чешется, наверное. Я взял на себя смелость выдернуть черенки, пока ты была без сознания... Вот.
Он залезает копытом в один из карманов на разгрузочной сбруе, и вправду достает несколько сломанных маховых перьев голубого цвета.
— Ты сохранил?!
— Я знаю, что многие дневные пегасы придают выпавшим маховым перьям большое значение.
— Хм... Спасибо, Блэк, — Рейнбоу берет перья из копыта ночного пегаса и сует в поясную сумку, — И много там маховых сломалось и выпало?
— Совсем немного. Летать сможешь. Правда, лучше некоторое время обойтись без слишком сложных трюков, если я еще что-то в аэродинамике понимаю.
Дэш улыбается и пихает фестрала копытом:
— Ты меня не знаешь еще. Я с подвернутым крылом петли закладываю!
Блэк Винд качает головой:
— Ну и глупо. Заработаешь осложнение со связками, в «Вондерболтс» точно не возьмут.
— Эй! Откуда ты знаешь?!
Блэк Винд поднимает очи горе:
— Рейнбоу, ты об этом на каждом углу кричала, весь Понивиль и половина Клаудсдейла об этом знают. А Найт Фог не глухой и не глупый, и когда мы о тебе говорили, рассказал.
Лазурная пегаска подозрительно косится на ночного, но тот и ухом не ведет.
Рядом со входом Эпплджек занимается тем, что перевязывает понадежнее ремни на носилках.
— Вот так, — говорит она, — теперь можно укладываться и ехать.
— Пусть Твайлайт ложится, — говорит Дэш, — а я уже могу идти ногами.
Эпплджек раскрывает рот для возражения, но натыкается на взгляд темных очков и легкое покачивание головой. Не спорь, дескать.
— Окей, сахарок. Только под вечер не плачь, что разболелось.
Какое-то время уходит на то, чтобы привести себя в порядок. Рэрити больше всех повздыхала об отсутствии косметики и горячей ванны, но вскоре смирилась с неизбежным. Холодный ручей, немного песка и один кусок походного мыла на всех. Обсохнуть у костра.
Вскоре процессия возобновляется. К счастью, и Твайлайт, и Рейнбоу уже могут идти без посторонней помощи. Правда, общими усилиями единорожку уговорили лечь на носилки.
Блэк Винд и Флаттершай зацепились языками на почве чаепитий, в которых лунных пегас, оказывается, немало понимает.
Через час спора о том, что же в чае лучше – бутоны чайных роз, ароматные травы или сухофрукты, Рейнбоу Дэш не выдерживает:
— Во имя!.. Ребята, кроме чая, вам не о чем поговорить?!
Все раздражает сейчас, когда каждое движение отдается в верхние плечи и ушибленные маховые мышцы. Признавать правоту Эпплджек не хочется, да и не сгонять же Твайлайт, сладко позевывающую под мерное покачивание носилок.
— Мы утомляем? Извини... — произносит Флаттершай, опустив взгляд огромных глаз.
— Чай – бесподобный напиток, — говорит Блэк Винд, — особенно если предстоит набраться сил перед чем-то важным. Кроме того, нельзя недооценивать его культурную ценность для цивилизаций Эквестрии. Ему придавали большое значение еще до эпохи принцесс не только пони, но и верблюды, и зебры, и много кто еще.
— Для простого стражника ты довольно начитан, — замечает Твайлайт.
Ночной пегас улыбается уголками губ и произносит:
— Кто не любит время от времени прочесть хорошую историю?
Рейнбоу вздрагивает и снова переглядывается с Эпплджек. Обе моментально вспомнили тот случай, когда Дэш попала в больницу и первое время воротила нос от чтения...
Блэк Винд продолжает:
— На самом деле, у нашего народа не принято проводить много времени вместе. Небольшие группы друзей или клубы по интересам, ограниченный круг общения. Долгая изоляция накладывает культурный отпечаток. Собственно, поэтому нас и сейчас так редко можно видеть в Эквестрии. Книга, зачастую, единственный собеседник фестрала долгими предрассветными часами. Даже простого воина.
— Вас изгоняли вместе с Луной?! – Удивленно спрашивает Пинки, — Целый народ?
— Нет, конечно. Просто... У нас очень многие винили себя в поражении нашей Богини. И несмотря на то что Селестия не наказала никого из народа ночи за преданную службу Найтмер Мун, в скорби и отчаянии мы заперли свой город, Старспайр, в самой вышине. Далеко в небе, где даже днем небо черно и видно звезды, а крылья с трудом могут удержать.
— Там же неимоверно холодно! – Замечает Рейнбоу Дэш. Эта тема ей явно больше по душе.
— Ну да. Поэтому к нам почти невозможно было попасть без использования магии. На крыльях – только самым умелым летунам. Еще телепортацией или по Звездному мосту, но его лишь недавно восстановили. На время изгнания Луны он был разрушен. Мы вновь спустились в Эквестрию только после того, как принцесса Ночи вернулась. Видели бы вы, какое торжество, какой праздник был в Старспайре, когда она явилась нам после стольких веков! Столько ликования мы не видели больше тысячи лет. Мы приветствовали возвращение Луны, мы чествовали Селестию... даже в Кантерлоте теперь заступил на службу Ночной Патруль. После тысячелетнего перерыва! Это действительно было... грандиозно.
— А у нас мало кто вообще знал о существовании лунных пегасов вплоть до прошлого года, — говорит Флаттершай.
Блэк Винд кивает:
— Неудивительно. Если уж история самой Луны давно стала легендой. Что уж говорить о нас, добровольных затворниках? Уверен, из ныне живущих разве что Селестия помнила о том, что где-то в вышине еще парит Старспайр, крепость фестралов.
— Я читала, — говорит Твайлайт, — что это город из черных туч и острых камней. И что зеленое пламя горит на его стенах.
Блэк Винд улыбается.
— Я почему-то был почти уверен в твоей осведомленности, Твайлайт Спаркл. Да, стены Старспайра черны как звездное небо, а зеленый огонь... Должны же мы как-то обогреваться. На высоте холодно, а тот огонь может гореть очень долго. Веками.
— А как же еда? – Спрашивает Эпплджек, — На такой высоте ниче не вырастет, точно говорю!
— В теплицах вырастет. Кроме того, еще есть грибы и мох. Ну и... ладно, это не очень аппетитно звучит, так что не будем.
— Ты про паек? – Спрашивает Дэш.
— Не совсем. Про один из компонентов.
Естественно, любопытные пони сразу начинают расспрашивать о таинственном ингредиенте. Блэк Винд какое-то время отпирается, но против шестерых ему не выстоять. Вдохнув, фестрал говорит:
— Ладно, девочки, сами напросились. Еще пещерные слизни. Мы их едим. И так, и в пайках, и вообще много где. Иногда даже вкусно получается. — Он обводит взглядом все шесть кривящихся от отвращения мордочек и добавляет: — И да, я их тоже ел. В том числе сырыми.
Флаттершай издает нечленораздельный писк.
— Это... отвратительно! – Рэрити театральным жестом прикрывает лицо передней ногой, — Из всех вещей, которые можно было представить, это – самая худшая!
Рейнбоу фыркает:
— А я что-то такое и представляла. Пинки, Эй Джей, помните свои кексики с червями?.. Блэк, и ты этим хотел накормить нас!
— Только из лучших побуждений. Надо отдать пайку должное, сил он придает. Кроме того, продукты животного происхождения едят и пони. Те же яйца или сыр. Про молоко для выпечки вообще не говорю.
— Но не самих же животных, фу! – Позеленевшую Рэрити аж передергивает.
— Наверное, вам там наверху совсем-совсем несладко живется, — вздыхает Пинки Пай, — раз вы едите такое. Кстати, а сладости у вас есть?
— Сахар вырабатывают некоторые грибы. Правда, у нас его не столько, чтобы каждый день лопать конфеты.
Пинки весело хихикает:
— Как же можно без сладкого!
— Представь себе, возможно и такое. Мы не жалуемся. Кто грустит, может посмотреть на звезды и луну, которые будто бы висят у самых шпилей... сходить к друзьям. Магия дружбы доступна и нам, а ночь полнится покоем и добротой. И магии в ней не меньше, чем в сияющем свете дня. Столько, что хочется расправить крылья и взлететь к самым звездам!
— Ух ты! – Выдыхает Рейнбоу Дэш, — Вот бы посмотреть!
Блэк Винд на мгновение задумывается, потом говорит:
— Это можно. Только когда у тебя заживет крыло, договорились?
— Заметано. Когда?
— Я залечу за тобой. В самую волшебную ночь.
Рейнбоу улыбается.
За разговорами становится совсем не тяжело шагать, даже по лесам и холмам. Блэк Винд рассказывает несколько ночных историй специально для Твайлайт. Тех, что не успела утром пересказать Пинки Пай. Правда, сейчас приходится иногда прерываться на комментарии остальных пони. Лавандовая единорожка тоже удивляется правдивости книги про Дитзи Ду и спрашивает:
— Если ты не так давно спустился из Старспайра, откуда знаешь эту историю? Насколько я поняла, она произошла несколько раньше возвращения Луны.
— Я же говорил, что читал.
— А откуда автор знал?
Фестрал бросает на Твайлайт взгляд скрытых очками глаз и говорит:
— Не знаю. Книга старая была. Может быть, писатель – дневной пегас? Или даже участник тех событий? Я не выяснял, только видел записи на полях, где были отмечены правдивые строки. Кто их сделал и когда – мне неведомо.
— Между прочим, — вдруг замечает Твайлайт, резко сменив тему, — некоторые из нас могли бы и слетать за помощью. Или хотя бы за парой палаток.
Все взгляды обращаются на желтую пегаску, от чего та вся сжимается и подавляет желание снова спрятаться за кого-нибудь.
— Я имела в виду скорее тебя, Блэк Винд, — уточняет единорожка.
— До Старспайра далековато будет, — отвечает фестрал, — но я могу помочь донести груз из Понивиля, если не тяжело будет тащить носилки без меня.
— Да ладно, просто встанем на привал, — замечает Эпплджек, — Идея слетать за палатками, а еще за едой мне кажется очень здравой.
Начинается обсуждение, что же брать двум пегасам из городка, но, в конце концов, все приходят к мнению, что нужно просто одолжить в Понивиле достаточно вместительную повозку и перевести всех по воздуху.
— Ты не волнуйся, Флаттершай, — говорит Блэк Винд, — если возьмем достаточно вместительную арбу, я смогу один утащить всех.
— Я не волнуюсь... и вовсе не такая слабая, чтобы не помочь друзьям.
— Прости, не хотел тебя задеть.
— Ничего, я не обижаюсь... я действительно слабая, но повозку свезти могу, особенно если не одна.
— С ума сойти, — усмехается Рейнбоу Дэш, — я вернусь в город по воздуху, но не на крыльях!
— Селестия свидетель, не в первый раз и не в последний, — говорит Рэрити, — после очередных безумных гонок.
Дэш только довольно фыркает в ответ и говорит:
— Я считаю это комплиментом своей крутости!
Белая единорожка со вздохом возводит очи горе. Со спортивными чудачествами подруги приходится мириться, что поделать, но это ни в коем разе не умаляет ее достоинств и ценность дружбы в целом!
Носилки с Твайлайт осторожно опускаются на землю, и через короткое время Блэк Винд и Флаттершай исчезают за кронами деревьев, направляясь в Понивиль.
— Любопытная личность, этот Блэк Винд... – начинает Твайлайт, но Пинки перебивает:
— Замечательно, у нас появился новый друг! Надо будет ему все-все показать в Понивиле!
— Притормози, сахарок! – Прыгающую пони мягко останавливает копыто Эпплджек, — Во-первых, он днем спит. А во-вторых, что-то он недоговаривает...
— Я уверена, он просто еще не все успел рассказать, — говорит Рэрити, и Твайлайт согласно кивает.
— Даже если это не так, – говорит Рейнбоу, стукнув друг о друга передние копыта, — я знаю, кого еще можно спросить в случае чего!
Когда пегасы возвращаются, на выбранной для привала поляне горит костер, а в прихваченном из пещеры котелке булькает травяной сбор вперемешку с лесными плодами. Очевидно, пони решили не терять зря времени и подкрепиться перед возвращением.
Вместительная телега, запряженная двумя такими разными пегасами, опускается невдалеке. Флаттершай первая подбегает, и очевидно, что мысли ее шли в схожем направлении: в зубах она держит бумажный пакет с кексами из «Сахарного уголка».
Вскоре после долгожданного полдника вся бескрылая часть компании (и временно бескрылая тоже), наслаждается полетом над лесом. Впереди маячат крыши Понивиля, до которых пешком было бы еще шагать почти сутки. Пегасы же справляются с маршрутом меньше чем за пару часов.
После того, как повозка приземляется возле понивильского госпиталя, Рейнбоу сдается с копыт на копыта врачам («О, Рейнбоу Дэш, здравствуй, почти месяц не заглядывала, проходи!»). Но перед тем как исчезнуть в недрах госпиталя, пегаска успевает крикнуть:
— Блэк Винд! Дня через два я буду в порядке, и мы продолжим! Слышишь?!
— Слышу, слышу, буду счастлив, — говорит фестрал закрывающимся дверям, после чего поворачивается к остальным: — Девочки, это было чудесное приключение. Спасибо.
— Приходи в гости, обязательно! – подпрыгивает Пинки, — Мы устроим шикарную вечеринку, ты должен познакомиться со всеми в Понивиле!
— Только вечером, — смеется в ответ фестрал, — а то днем я сплю.
— Еще один соня, — беззлобно поддевает Эпплджек, — дрыхнут до полудня, а потом удивляются, чего ночью спать неохота!
Блэк Винд не обижается.
— Спасибо, что помог нам с Рейнбоу Дэш, — тихо говорит Флаттершай.
— Не за что. Я сам виноват – ведь это на соревновании со мной она поранилась.
— Пожалуй, здесь ничьей вины нет, — говорит Рэрити, вытаскивая из повозки смятый плащ и окидывая его тоскливым взглядом, — Рейнбоу почти всегда удивительно беспечно относится к собственной безопасности. Хорошо, когда кто-то может побыть рядом.
— Да, мы ведь ходим с ней на тренировки в том числе и поэтому, — поясняет Твайлайт, — Не только поддержать, но если вдруг что, мы успеем на помощь раньше всех.
Фестрал снимает очки и обводит присутствующих взглядом золотых глаз.
— Рейнбоу Дэш несказанно повезло, что у нее такие друзья, — говорит он.
— Ты ведь прилетишь на вечеринку, правда? – спрашивает Пинки, пристально всматриваясь в фестрала, — Не пропустишь?
— Обещаю, — кивает тот, — только давайте завтра вечером? Этой ночью мне нужно на службу к принцессе Луне.
— Какую службу? – спрашивает Твайлайт.
— Везти колесницу Ночи через сны и явь. Очень ответственная работа. И... увлекательная.
В фиолетовых глазах волшебницы разгорается любопытная искорка.
— Расскажешь как-нибудь? – спрашивает единорожка, — Магия снов такая малоизученная!..
— Хорошо. Только не всё, иногда сны – это слишком личное для пони. Даже если они и забывают их к утру. Договорились?
— Конечно!
Несколько прохожих оглядываются на ночного пегаса. Тот с улыбкой кивает в ответ, но пара кобылок опасливо ускоряет ход.
— Нерасполагающая у меня улыбка, — говорит Блэк Винд, пряча клыки, — ну да ладно. Хотя бы вы меня не боитесь.
Флаттершай вздрагивает, но ничего не говорит, только скосив взгляд на здоровенного фестрала.
— Ты совсем-совсем не страшный, — говорит Пинки Пай, — особенно если узнать тебя поближе.
— Я буду только рад. Даже не могу описать словами, насколько. Тогда до завтра?
— До завтра! Не забудь, что будет вечеринка. В «Сахарном Уголке», конечно. Знаешь, где это?
— Знаю. До встречи, девочки.
Фестрал отвешивает поклон и взмывает вверх, оставляя быстро тающий в воздухе сумрачный след.
— Вы видели? – Спрашивает розовая пони, обводя подруг пристальным взглядом, — Всем нужно обязательно приходить!
— Поясни, — говорит Рэрити, — что такого особенного?
— Он очень, очень одинок! После наших теплых слов у него в глазах загорелась такая надежда, такая радость... Мы не можем его подвести!
Твайлайт скептически склоняет голову на бок:
— Пинки, ты уверена, что это не твое воображение?
— Я разбираюсь в таких вещах, Твайлайт, так же хорошо, как ты в магии! Поверьте! И это – очень серьезно!
С этими словами розовая пони упрыгивает вдоль по улице, оставляя друзей в раздумьях.
— Твайлайт, иди, приляг, — говорит Эпплджек, — обсудим все завтра, когда ты отдохнешь. Сейчас хоть и не вечер, но все равно, это путешествие изрядно вымотало всех.
— Да, давай я тебя провожу, — вызывается Рэрити, — а то еще свалишься по дороге. И Спайк будет волноваться.
— А я тогда телегу верну на место, — земнопони поддевает копытом оглоблю и впрягается.
Твайлайт хочет возразить, но глянув в глаза подруг, только кивает. Да и дракончик будет рад лишний раз заглянувшей Рэрити...
Попрощавшись, пони расходятся по делам.
— Интересно, а откуда он знает, где «Сахарный уголок», если никогда раньше в Понивиле не был? – запоздало спрашивает Флаттершай, ни к кому в отдельности не обращаясь.
Ответить ей уже некому: подруги разошлись кто куда, а двери госпиталя закрылись. Желтая пегаска вздыхает и направляется к себе. Дома полно работы по уходу за друзьями-зверушками после больше чем суточного отсутствия.