Радуга иного окраса/ A Rainbow of a Different Color

Глава 1: Павший ангел

Башня повреждена. Последние порывы шторма, что прошел здесь прошлой ночью, что-то насвистывали через дыры в крыше и играли рваными шторами, выдувая их из окон, наполненных осколками стекла. Деревянные доски не сидели на положенных им местах, а щепки валялись на полу. Нервный крик сердитых хищных птиц эхом отражался от холодных, мокрых стен.

Сосны кольцом стояли вокруг башни, словно непоколебимая стена вечнозеленых часовых. Они пережили куда более сильные бури, в отличие от башни, и остались невредимы, за исключением пары сломанных веток и рассыпанных игл. Слабые, молодые саженцы, когда-то боровшиеся за свет под гнетущей тенью вечнозеленых, теперь устилали землю скрюченными стволами и голыми ветвями. Немало крупных веток пересекало размякшую грунтовую дорогу, по которой шли два пегаса.

— О, Богини. — пробормотал тот, что был выше, выходя на поляну. Он был темно-коричневого цвета с красными гривой и хвостом. Перья его сильных крыльев имели множество оттенков бурого цвета с темными пятнышками. Взгляд его карих глаз точно подмечал все повреждения сооружения. На боках его красовалось изображение ястреба, несущего в когтях свиток.

Маленькая пегаска, светло-серая кобыла с серо-голубой шипастой гривой и хвостом, подбежала поближе к высокому. Ее крылья дрожали от волнения, и взгляд золотистых глаз осматривал все окрестности. Она ловила ушами каждый звук леса и птиц в башне перед ней. Чистящий перья сокол на ее боках сместился, когда она вытянула задние ноги.

— Ого, знатная была буря прошлой ночью, — сказала она. — Или почтовый пост всегда так плохо выглядит?

Жеребец закатил глаза и щелкнул кобылу по затылку кончиками перьев.

— Лана, не моя вина, что отец велел взять тебя с собой после самой сильной бури за последние пятнадцать сезонов.

Лана показала брату язык и подлетела ближе к башне.

— Хок Тейл, мой день рождения был на прошлой неделе. Что я должна была делать? Слоняться по дому, как маленькая кобылка?

— Ты и есть маленькая кобылка. — возразил Хок Тейл.

— Не-а! Мне шестнадцать! Я взрослая!

— Вела бы себя подобающе, и, возможно, кто-нибудь тебе и поверил, сестренка. — глядя на башню, Хок Тейл вздохнул и поднялся на крыло. — Сперва надо проверить птиц. Убедиться, что все с ними хорошо.

Лана взволнованно закружилась в воздухе.

— О-о-о, а сколько их? Обычно я их не вижу, после того как вы с отцом забираете их всех на обучение. Я люблю и ястребов, и соколов, и орлов! Они такие величественные!

Хок Тейл усмехнулся.

— У нас пятнадцать ястребов и десять соколов. К сожалению, у Наречья нет средств содержать собственных орлов. Мне приходилось работать только с теми, которые прилетали из самой столицы.

— Звучит интересно! — радостно прощебетала Лана. — Рикки, Фолко и Георг здесь? Они были моими любимцами!

— Да, Рикки и Фолко здесь, а Георга нет, — ответил Хок Тейл, приземляясь на верхнем ярусе. — Иногда птицы не возвращаются или из города их направляют куда-то еще. Каждые несколько сезонов мы должны готовить им замены.

Верхний этаж башни был наполнен пронзительными криками хищных птиц, и Хок Тейл привычно проверял клетки. Сейчас здесь было много обломков, застилающих паркетный пол, и присутствовал мускусный запах дождевой воды, все клетки выглядели целыми. Ястребы и соколы взволновано ходили взад и вперед по своим насестам, пока смотритель все тут проверял.

— Почисти клетки и убедись, что гнезда сухие. — не оборачиваясь велел Хок Тейл, возившийся с парой клеток. Он быстро осмотрел ряд прежде, чем посмотреть через плечо на Лану, трущуюся носом с одним из соколов. — Лана!

Лана подскочила на месте и быстро заперла сокола обратно в клетку.

— Да, сэр, мистер Хок Тейл, сэр!

— Ты меня не слушала? — спросил Хок Тейл.

Улыбка Ланы вызвала у него протяжный стон.

— Ну да. Как я сказал, почисти клетки и проверь на сухость гнезда. Надеюсь, ты сможешь это сделать, не дав им разлететься?

— Конечно, смогу! — заметила Лана, несколько удивлённая, что брат смеет в ней сомневаться. — Ты же знаешь, что я половину этих малышей воспитала?

Хок Тейл посмотрел на ближайшего сокола, “малыша”, чей размах крыльев был минимум три фута.

Пока его сестра ходила мимо клеток, чистила лотки и ворковала с птицами, Хок Тейл снял с пояса почтовую сумку и высыпал ее содержимое на стол. Затем он начал сортировать почтовые конверты по регионам и провинциям. Несколько небольших писем он связывал бечевкой, прежде чем положить их в коробку с подходящей провинцией, и поглаживал их, чтобы убедиться в целости печатей. Повторяя этот процесс, он отложил несколько коробочек для ястребов — местной доставки, и пару больших пакетов для соколов — посылки в ближайшие города.

Доставая ястребов по одному за раз, Хок Тейл повязывал им связки писем вокруг шеи. Каждый ястреб был обучен путешествовать в определенный пункт назначения, и как только он надевал на них посылки, то подталкивал крылом с башни, откуда они взмывали в высь. Совершая над башней один-два круга, они определяли направление и с пронзительном криком улетали в пункты назначения.

Он вздохнул, глядя им вслед — ему было немного грустно смотреть, как они улетали. Он работал на почте сколько себя помнил. Отец впервые взял его на станцию, когда ему было семь, он едва научился летать, и он возвращался сюда почти каждый день вот уже пятнадцать лет. Птицы были ему как дети, и он хотел провести время с каждой перед отправкой. Забавно, он тоже провел свою первую смену на станции после сильного шторма. Когда он спросил отца почему, тот ответил: “Если ты берешься за самое трудное, то дальше будет гораздо легче.” До сих пор это казалось правдой.

И тем не менее, пока Хок Тейл относился к делу со всей серьезностью и мастерством — ведь это было его призвание, отпечатанное на боках, для Ланы это была скорее экскурсия и забава. Она с удовольствием прохаживалась от клетки к клетке, балансируя со стопкой газет на одном крыле и кувшином с водой на другом. Она покачивала бедрами, будто полу-шла, полу-танцевала от одной клетки к другой, и напевала какой-то мотивчик, к которому Хок Тейл особо не прислушивался. Иногда, она бормотала пару строчек из песни, что играла у нее в голове. Хок Тейлу оставалось только закатить глаза и вернуться к работе.

— Продолжай, Лана! — бросил он через плечо. — Уверен, соколам это нравится.

Лана нашла время показать язык брату прежде, чем вернуться к клеткам. Хок Тейл вздохнул, но внутри тихонько улыбнулся. Несмотря на тотальную неспособность Ланы воспринимать вещи всерьез, она всегда была активной. Она была “настоящим пегасом”, говорили соседи, живущим полной жизнью, быстрая в порывах и начинаниях. Она могла быстро найти друзей, рассмеяться, даже быстро разгневаться, но и быстро простить. И если это определяло дух Пегаса, то Хок Тейл был земным пони с крыльями.

“Мама гордилась бы ею”, — подумал он.

Хок Тейл вернулся к сборке посылок для соколов, как вдруг услышал шум за спиной. Он обернулся и увидел Лану, которая, попискивая, пыталась помешать вылететь соколу. Махая копытами словно щитом, она защищалась от когтей сокола. Неожиданно он вырвался из клетки и улетел из башни.

— Богини, только не сегодня. — пробормотал Хок Тейл. Он подлетел к Лане и помог ей подняться. За исключением пары ссадин и царапин, она не пострадала, скорее больше испугалась. После беглого осмотра он убедился, что порезы неглубокие и первая помощь не требуется, Хок Тейл подошел к открытой клетке и проверил куда был натренирован летать этот сокол.

— Вау, что с ним не так? — пробормотала Лана, стряхивая выпавшие перья с крыльев. — Я просто открыла клетку, а потом вух. И он рванул наружу.

— Ты читала бирку на клетке? — спросил Хок Тейл, указываю на бумажку с надписью “Рикки”. — Ты знаешь, он всегда был самым агрессивным соколом. И это хорошо, потому что он мог долететь до столицы и обратно. — Он посмотрел за край башни и прищурился на быстро уменьшающееся пятнышко, которое было соколом. — И мы не можем позволить себе потерять единственного посланника, натренированного летать в столицу.

— Так пошли ловить его! — крикнула Лана, спрыгивая с балкона. — Вперед, Хок Тейл! Время не ждет!

Убедившись, что оставшиеся клетки надежно заперты, Хок Тейл спрыгнул с балкона и полетел за сестрой в восточном направлении. После пары секунд оглядывания, Лана неожиданно прибавила ходу, оставив Хок Тейлу возможность двигаться только по ее воздушному следу. Жеребец не возражал. Он не сомневался в зрении Ланы.

Позволив воздушному потоку от перьев Ланы вести себя, Хок Тейл нашел время расслабиться и оглядеться. Это, безусловно, прекрасная земля. Он любил здесь летать один и просто думать о своем. В свежести зелени и спокойствии земли было что-то, чего не было в Наречье или вблизи от крупных городов Нумерии. Он был в столице Нумерии, Мамисе, всего один раз в жизни, но даже тогда спиралевидные башни из золота и серебра не произвели на него такого впечатления, как спокойствие и уединение сельской местности. Ни одно сокровище короля никогда не сравнится с простой зеленью леса.

Деревья внизу раскачивал слабый ветер, рассеивая опавшие листья и детрит* по всей земле. Трава была высокая и мерцала, когда ветер струился по ней, и Хок Тейл с удовольствием наблюдал танец его тени на земле. Температура воздуха немного упала и жеребец мог поклясться своими перьями, что они приближались к реке.

Ярчанка была главным притоком реки Эмеральд, которая текла почти через всю Нумерию, снабжая несколько крупных городов водой, в которой они нуждались. Тут, далеко на севере страны, немного южнее гор, отделяющих ее от неизведанных земель, Ярчанка была прекрасной и идеального размера: не настолько широкая, чтобы служить препятствием, но и не настолько узкая, чтобы ее красота осталась незамеченной. Течение здесь было слабое, как в озере. В нескольких местах река и правда превращалась в озера. Похоже, Рикки собирался пролететь мимо любимой рощи Хок Тейла: участок, где вода делилась двумя холмами в форме полумесяца, украшенные деревьями по обе стороны.

Подняв глаза, он увидел, что Лана догоняла непослушного сокола. Возможно, его сестра молода и наивна, но ее скорость сравнима с самыми быстрыми хищными птицами Наречья. Через пару секунд она будет у Рикки на хвосте. Хок Тейл усмехнулся, представив Лану, сцепившуюся с соколом, таким же непреклонным, как она.

Когда он посмотрел на воду снова, что-то привлекло его внимание. Это был мазок цвета, точнее всех цветов, лежащих наполовину в водах озера.

Прекратив погоню, Хок Тейл медленно соскользнул вниз к берегу. Это было красивое место, наполненное кваканьем лягушек и жужжанием цикад. Где-то вдалеке плескались рыбки, а над головой щебетали птицы. Запах водорослей и влажной почвы смешивался с радостным теплом Солнца над головой. Это было очень хорошим местом для пикника.

Эти мысли выветрились из головы Хок Тейла, когда он увидел всю картину. Это была кобыла-пегас. Её голубая шерсть промокла, а радужная грива и хвост были растрепаны. Её крылья были раскрыты в обе стороны и одно было повернуто под неестественным углом. На её боках была изображена трехцветная молния, бьющая вниз из облака. Дыхание было слабым. След от взрыхленной земли тянулся с севера, прерываясь видимо всякий раз от подскоков и тяжелых падений.

— Ого! — испуганно воскликнул Хок Тейл, когда он подошел поближе. — Хей! Мисс, вы меня слышите? Вы в порядке?

Взяв кобылу под плечи, он вздохнул и оттащил ее от берега, чтобы вода не омывала ее морду. Когда она была на безопасном расстоянии от озера, он сунул копыто под её бок и перевернул на спину. У неё была пригожая шерстка и Хок Тейл был уверен, что она, примерно, его возраста, но кто она и откуда родом понятия не имел. Он знал всех пони в Наречье, ну, по крайней мере, мог их опознать. Эта кобыла, однозначно, была не из города, что странно, учитывая направление откуда она прилетела. След подсказывал ему, что она упала с севера, но Наречье был самым северным городом в Нумерии. Может быть, она пришла из-за гор?

Трепетание крыльев и раздраженная ругань позади указали ему на присутствие Ланы. Его сестра была покрыта царапинами от когтей, перья в крыльях были растрепаны и она недовольно уставилась на него.

— Ты не говорил мне, что Рикки будет драться, как Тартарская летучая мышь. — проворчала Лана, подходя ближе. — Я рассчитывала на твою помощь, знаешь ли. — тут она увидела, кобылу позади Хок Тейла и ее глаза расширились. — Какого?! Хок, что ты сделал с этой кобылкой?

— Что?! Я… нет! — опешив, крикнул он. — Я увидел, что она лежит мордой в воде вдоль берега. Вот почему я прекратил погоню и поспешил помочь ей.

Немного волнуясь, Лана подбежала и посмотрела на кобылу. — Как думаешь, откуда она? Из города?

Хок Тейл покачал головой.

— Думаю, с такой-то безумной гривой, мы бы хоть раз её заметили. Готов спорить, что она прилетела из-за гор.

— Из-за гор? Разве там не живут йети или им подобные?

— Нет! — воскликнул Хок Тейл. — Любой пегас, кто поднимется на несколько миль вверх скажет тебе, что там только бесплодные земли, расстилающиеся настолько далеко, насколько видит глаз. Там не может быть йети.

— Пустынные йети?

— Лана…

— Йети-кочевники!

— Лана!

— Ладно! Извини! — крикнула Лана. — Серьезно, если там пустыня и бесплодные земли, то откуда она взялась? В смысле, бесплодные земли не звучит, как отличное место для проживания пони.

Кобыла между ними застонала, прерывая их спор. Наклонившись, Хок Тейл прижался ухом к ее груди.

— Похоже, от падения у нее сломано ребро или два. — сказал он. Подложив под нее крыло, он мощными мышцами поднял кобылу и устроил её так, чтобы она лежала на его спине. — Мы должны отнести её домой.

Волнуясь, Лана посмотрела в небо. — А что насчёт Рикки?

— Думаю, придется отправиться в Мамис и вернуть его.

— Так просто позволишь ему улететь?

— Это не моя вина. — сказал Хок Тейл, застенчиво взглянув на сестру через плечо. — Ты упустила его.

— Так надо было предупредить меня! — воскликнула Лана. — Откуда мне было знать, что он сошел с ума?

— Разве не ты говорила, что воспитала большинство этих малых, когда они были еще птенцами?

— Да, но… заткнись!

— Отец будет рад услышать это. — засмеялся Хок Тейл, пробираясь через рощу.

— Почему-то всегда виноваты младшие. — проворчала Лана ему вслед.

Хок Тейл покачал головой.

— Почему бы тебе не пойти вперед и не предупредить отца? Заодно приготовите гостевую спальню для неё.

— Отлично, — сказала Лана, поднимаясь в воздух. — А еще я скажу, что это твоя вина.

— Если он тебе поверит. — возразил Хок Тейл, неуклюже ступая на упавшее дерево. — Особенно после того случая с “Буги-Кобылкой”.

— Я думала, что мы договорились никогда не вспоминать об этом!

Хок Тейл усмехнулся, но осёкся, когда почувствовал, как кобыла на спине пошевелилась и застонала.

— Просто отправляйся, сестрёнка. Чем скорее мы уложим её в кровать, тем лучше.

Бросив последний взгляд и кивнув, Лана метнулась вверх и быстро полетела на запад, пробив пару облаков по пути.

Хок Тейл посмотрел через плечо на красочную кобылу. Он все не мог поверить, что пони могут быть столь яркими.

— Не беспокойтесь, мисс. Я позабочусь о вас. — Глядя вперед, он нашел маленькую тропинку примятой травы, ведущую обратно в город и медленно двинулся в путь, чтобы не тревожить кобылу на спине. — Чего бы это не стоило, я помогу вам снова летать.

И, когда они покинули озеро, позади на солнечном свете в грязи блеснул кусочек забытого золота.

---

Детрит* — совокупность мелких неразложенных частиц растительных и животных организмов или их выделений

Глава 2: Знаки

Хок Тейл пыхтел и фыркал, пока поднимался на холм и спускался с него. Его ноги болели, и пот густо выступил на лбу. Воздух был влажный, плотный, болезненный и, вообще, пробираться через чащу было то ещё удовольствие. Мухи кусали его в шею, бока, бёдра, и он сердито отгонял их хвостом.

Ярчанка была хорошим местом, чтобы остановиться и расслабиться, но дороги тут были ужасные, неудобные для путешествий пешком. Тем более с кобылами на спине. Она молчала уже несколько миль, что он прошел, за исключением случайных хрюков и стонов. Иногда, она словно рычала во сне. Чаще всего, просто хныкала. Чтобы ей ни снилось, это точно был кошмар.

После двух часов ходьбы по лесу, Хок Тейл, наконец-то, вышел к одной из семейных сторожек, стоящей на самой границе их территории. У него были очень холодные воспоминания о ее постройке в изнуряющую жару девять лет назад, под наблюдением его отца — Ред Тейла. Почему отец всегда выбирал самые жаркие дни в году для тяжелого труда, Хок Тейл никогда не знал, но присутствие сторожки его обрадовало. Это означало, что до дома оставалось не больше мили.

Именно в этот момент, кобыла на спине Хок Тейла ахнула и зашевелилась, сбросив ноги с его спины и чуть не упав. Жеребец быстро сменил положение и успел подхватить её крылом оглядываясь назад с немалым беспокойством.

— Держитесь, мисс, Вы в поря…?

Он остановился. Ее страдальческие глаза были широко раскрыты. Суженные зрачки, утопая в рубиновом море, слепо уставились на него. Веко дергалось.

Хок Тейл обошел кобылу и аккуратно уложил на траву.Она часто дышала и ее взгляд бешено метался по небу, ничего не видя.

— Исчезли! — визжала она во всю глотку. Это был странный голос: очень высокий и ужасно надтреснутый. — Нет, нет, нет! Пропали!

— Пропали? — повторил Хок Тейл, наклоняясь над ней. Он пытался обратить ее внимание на себя, но ничего не получалось. — Что вы имеете ввиду под “пропали”? Что пропало? Кто пропал?

Кобыла только корчилась от боли, слезы текли из её глаз.

— Они исчееееееееезлииииии!!! — причитала она. — Пропали, и это все моя вина!!!

— Что пропало? — умолял Хок Тейл, слегка встряхивая её за плечи. — Пожалуйста, я пытаюсь вам помочь!

Дыхание кобылы замедлилось и наваждение, казалось, отступало. Взгляд ещё метался поверх деревьев, но гораздо медленнее. Все ещё тяжело дыша, она немного повернула голову и посмотрела на Хок Тейла.

Без сомнений, в этот раз она его увидела. Он почувствовал, как она изучает его не более трех секунд, но это были самые долгие три секунды в его жизни.

— Кто… кто я та…?

Слова оборвались, глаза её закатились. С продолжительным вздохом голова завалилась назад, а тело обмякло. Красивые синие крылья мягко ударились о землю, рассеивая несколько выпавших перьев по земле. Хок Тейл все еще смотрел на нее, встревоженно расправив крылья. Он не сводил глаз с лица кобылы, ожидая, что она хоть что-нибудь скажет или сделает. Он не знал, печалиться или радоваться, что она, тихо дыша, оставалась без сознания.

Он бы не сказал, во сне что она выглядела мирно, скорее тяжелый груз мыслей освободил её голову. Наклонившись, он скользнул под неё крылом и снова погрузил на спину. После пары прыжков он убедился, что надежно её держит, и продолжил путь.

Всю оставшуюся дорогу к его дому она тихо дрожала и стонала от боли.

Вскоре, деревья начали редеть, и Хок Тейл очутился на краю открытого поля. Лес закончился у основания пологого холма с широким плоским гребнем. На его вершине стоял дом, точнее, коттедж, более подходящим словом.

Он не был большим и, конечно, не был новым в любом понимании этого слова. Обесцвеченные и блеклые деревянные панели снаружи, старая черепица, но, несмотря на его внешний вид, это был крепкий дом. За исключением пары ремонтов, которые необходимо было делать время от времени, Хок Тейлу никогда не приходилось замечать протечки в крыше или ощущать сквозняк.

Поднявшись в гору, Хок Тейл оглядел окрестности. Его семейный коттедж стоял один, окруженный лесом с севера и небольшим ручьем с южной стороны холма. Несмотря на обилие земли, лишь на плоской равнине на востоке было небольшое поле, которое оставалось не паханым столько, сколько он себя помнил. В последний раз там что-то выращивали непосредственно перед рождением Ланы. Хок Тейл помнил, как пробирался сквозь стебли пшеницы и кукурузы, воображая лес, так как родители не пускали его играть в настоящий. Но эти дни давно прошли. Время и судьба украли их у него.

Вокруг южной стороны холма, едва заметный над гребнем, когда Хок Тейл поднимался наверх, стоял городок Наречье. Верный своему названию, он был построен на группе подковообразных изгибов на Ярчанке, к северу от которого на реке открывались цепи порогов. Город был старым, но, по сравнению с сердцем Нумерии, это был всего лишь ребенок. Старые здания, стоящие более трехсот лет, были пустыми напоминаниями о былых днях. Прогресс обошел их стороной, и классические дома в изгибах реки, чередующиеся с универмагами и магазинами вдоль мощенных дорог, были обычным делом. В Наречье проживало около пятисот пони, но это только укрепляло дух единства между ними.

Вне центра города, расположенного на самой большой “подкове” на реке, было множество коттеджей, построенных на больших участках земли, не сравнить с обителью Хок Тейла. В большинстве они одиноко стояли с амбаром или стойлом в качестве пристройки, но были и такие коттеджи, что разделяли один холм или стояли в седловинах. Хок Тейл знал всех его дальних соседей; жители окраины часто собирались вместе, чтобы помочь обработать поле, построить амбар или, возможно, просто отпраздновать знаменательное событие. Они заботились друг о друге, как семья, и были рады новым лицам.

Благодаря такому воспитанию и гостеприимству, Хок Тейл принес таинственную кобылу в свой дом. Он проследит, чтобы ей было комфортно, и позаботится о ней прежде, чем отвести на прием к врачу. Она казалась сильной кобылой: кроме ссадин и царапин, после такого падения она повредила лишь крыло. К счастью, Лана умела заботиться о сломанных крыльях. Во всех птичьих вопросах у нее было природное чутье, которое делало ее потрясающим специалистом. Вот почему Хок Тейл и его отец отдавали птенцов и раненых ястребов Лане, хоть ей едва стукнуло шестнадцать.

Хок Тейл открыл калитку, аккуратно толкнув её носом, в низкой ограде, окружавшей дом. Перед ним было большое крыльцо, опоясывающее северную и восточную сторону дома, украшенное четырьмя креслами-качалками и вереницей жердочек для соколов. Не удивительно, что все жердочки стояли возле качалки Ланы.

В небольшой сетке на двери было полно дыр, и теперь она выполняла лишь одну функцию: отделяла старую террасу от интерьера дома. Схватив дверную ручку ртом, Хок Тейл распахнул непрочную дверь и, поддерживая её крылом, вошел внутрь. Он оказался в большой комнате, или гостиной, по крайней мере, это была самая большая комната в доме.

Тут могло вместиться с десяток пони, но только для половины нашлось бы сидячее место. Тут был трехместный диван, стоящий по середине внешней стены с окнами, обращенными к крыльцу и размещенными непосредственно над подголовниками. Слева стояло одноместное кресло у вырезанной вкопытную деревянной стены, отделяющей небольшую гардеробную от ведущего к террасе коридора, что вел дальше во внутрь дома. Справа от дивана была впечатляющая раскладная софа — любимое место Ред Тейла. Когда он не работал по дому, его, обычно, можно было застать здесь за чтением книги, газеты или просто ни с чем. Но сейчас его там не было.

Отец Хок Тейла стоял спиной к входной двери и смотрел на портреты. Молодой жеребец заволновался, его отец стоял там, когда хотел обсудить, что-то важное со своими детьми и ловил их тут, как только они возвращались домой. Он повернулся на стук двери, захлопнувшейся за его сыном.

— Хок, — позвал он, когда увидел Хок Тейла. В его голосе не было эмоций, насмешки, похвалы или чего-то еще и эта черта отца сводила Хок Тейла с ума. Ну, эмоции, конечно, были, но отец прилагал большие усилия, чтобы никто не смог истолковать иго слова не так, как хотел он.

Хок Тейл не стал ходить вокруг да около.

— Лана приготовила кровать?

— Да, всё готово. — Ред Тейл приблизился к кобыле и внимательно изучил её. Ред Тейл был высоким пегасом с серой шерстью и тёмно-бордовой гривой и хвостом, мускулистый и очень сильный. Годы тяжелой работы оставили на нем бледные пятна, места, где со временем заживали шрамы. Его правое крыло покоилось под неестественным углом — напоминание о юношестве в Нумерийской Королевской Армии. Тогда он служил в чине капитана полиции Наречья, и та битва с лидером бандитов, кроме победы, также принесла ему раздробленное крыло и чуть не стоила правого глаза. Глаз зажил, остался только оскорбительный шрам, изуродовавший его лоб и морду, но перелом крыла был очень сложный и оно так и не зажило должным образом. Кости окрепли, и Ред Тейл мог неплохо летать, но далеко не так изящно.

Ред Тейл, должно быть, думал об этом, когда увидел раненую кобылу. Он испытал её крыло копытом, нащупывая трещины и расщепленные кости.

— Лана сказала, что вы нашли ее на берегу озера?

Хок Тейл кивнул.

— Мы гнались за Рикки, после того, как Лана случайно выпустила его на свободу. В этой дикой гонке он увел нас на восток и я случайно посмотрел вниз, когда мы пересекали озеро. — Он взглянул на радужную гриву кобылы и усмехнулся. — Если бы она не была такой красочной, то я бы даже и не заметил её.

Его отец не улыбнулся и никак заметно не среагировал на это замечание. Он аккуратно вернул крыло на спину Хок Тейла и прислушался к ее дыханию.

— Она сломала крыло между гребнем и плечом. — указал Ред Тейл. — Также не удивлюсь, если сустав вывихнут. Лане надо будет взглянуть на неё. Я не врач.

Он вышел в коридор, что ответвлялся от гостиной, но вместо того, чтобы повернуть направо и подняться по лестнице, он толкнул дверь и кивнул в сторону большой кровати внутри, в центре комнаты.

Хок Тейл нахмурился.

— Твоя кровать, отец? Почему не гостевая спальня наверху?

Старый жеребец пожал плечами.

— Судя по тому, как комфортно она устроилась на твоей спине, гостевая кровать будет для нее слишком маленькой и гораздо неудобней. Кажется, она нуждается в комфорте больше, чем я. К тому же, — сказал он, прервавшись на печальном вздохе. — эта кровать для меня велика вот уже шестнадцать лет.

Хок Тейл кротко коснулся крылом отца и медленно подошел к кровати. Комната была хороша, и в жеребячестве он всегда завидовал ему. Это был уголок, чудно расположенный в доме, обтекаемый крыльцом, с видом на деревянную раму террасы и пейзаж за её пределами. Из убранства в комнате было только несколько фотографий семьи и друзей, комод, полный одежды, которую Ред Тейл редко носил и оружейная стойка, на которой покоились пара мечей и главная ценность Ред Тейла: старая черная винтовка, что он носил на службе в армии.

Кряхтя, Хок Тейл соорудил помост из крыла и аккуратно скатил красочную кобылу со спины на кровать. Сбросив ношу с плеч, Хок Тейл облегченно вздохнул. Он снова посмотрел на кобылу, что растянулась без чувств на покрывалах, и сложил её крылья.

— Она приходила в себя с тех пор, как вы нашли ее? — спросил Ред Тейл.

— Практически нет, — ответил Хок. Он закусил губу и бросил на нее беспокойный взгляд. — Лишь однажды по пути домой.

Ред Тейл поднял бровь.

— Да, — тихо сказал Хок Тейл, почти про себя. — Я только добрался до сторожки на краю территории и… она неожиданно очнулась.

— Она что-нибудь говорила?

Хок Тейл пожал плечами.

— Бредила. Она выла, что кто-то пропал и что это её вина, но я не мог добиться прямого ответа. Она выглядела сбитой с толку, когда увидела меня, а потом снова потеряла сознание.

— Хм. А я и не знал, что ты производишь такое впечатление на кобыл.

— Папа! — проворчал Хок.

Ред Тейл слегка улыбнулся и коснулся плеча сына.

— Иди, чего-нибудь поешь и отдохни. Уже полдень и, я думаю, ты сегодня достаточно потрудился.

Хок Тейл кивнул.

— Кстати, где Лана?

— Она вышла. — ответил Ред Тейл. — Я отправил её на рынок. Теперь у нас есть еще один голодный рот, и, кто знает, как долго она будет с нами.

— Всё будет хорошо. Я дам ей столько времени, сколько потребуется. — сказал Хок и быстро прибавил. — в смысле, ради неё. Её крыло повреждено, а я понятия не имею откуда она.

— Возможно, она живёт в соседней деревне. Может быть, она с Зари или Золотистой Полянки? Они не так далеко от Наречья.

Хок Тейл пожал плечами.

— Не знаю. Мы — самая северная деревня, и если она не отсюда, то я понятия не имею, что ей там было делать. Думаю, она пришла из-за гор.

Глаза его отца сузились.

— Там творятся плохие вещи, Хок. Надеюсь, что она не оттуда.

Без дальнейших объяснений, Ред Тейл взмахом крыла попросил Хок Тейла уйти.

— Я послежу за ней, пока ты ешь, не волнуйся. Я вижу, как ты переступаешь с копыта на копыто, пока стоишь. Успокойся, она никуда не денется и даже если это случится, то ты снова сможешь ее найти, я уверен.

— Ладно. — ответил Хок Тейл, покачав головой, выходя из комнаты. Он посмотрел в последний раз через плечо на отца, натягивающего покрывала на кобылу. Потом, Ред Тейл перетащил стул к окну, чтобы сидеть и ждать. Красочная гостья вздохнула, почувствовав покрывала на себе, перед тем, как провалиться в более глубокий сон.

Хок Тейл надеялся, что ей было комфортно. Это меньшее, что они могли сделать.

Кухня находилась на противоположной стороне гостиной, где единственный диван стоял поперек стены, разделяя обеденный стол и застекленный шкаф, находившейся на противоположенной стороне. Сама кухня тянулась вдоль центральной стены дома, огибая ее периметр. В центре комнаты стояла печь с плитой сверху и множеством ящиков, расположенных вокруг. Резьба на деревянных шкафчиках была старинной, потертой и неокрашенной, слегка покрытой тонким слоем лака. Окна вдоль правой стороны комнаты выходили на просторный внутренний дворик, который заканчивался оградой в тридцати футах от стены. Дверь в этот дворик располагалась между кухней и обеденным столом.

Как только Хок Тейл стал обследовать буфет, дверь отворилась и тут же послышался грохот падающих сумок. Он обернулся на писк Ланы, которая пыталась удержать полную корзину яиц на задней ноге.

Улыбаясь, Хок Тейл поспешил к ней и освободил от грозящего беспорядка. Аккуратно поставив корзину с яйцами, он стал собирать продукты, которые его сестра заботливо разложила на полу.

— Я так понимаю, решила всё сама унести? — дразнил он её.

— Тилефки тпля шлапкоф! — заявила Лана.

Хок Тейл вытащил мешок с картошкой, что она стиснула между зубами, и отложил его в сторону.

— Тележки для слабаков! — крикнула она, прочищая горло.

— Это была бы позорная смерть: первая пегаска, погибшая, потому что не хотела бросить мешок с картошкой. — пошутил Хок Тейл.

— Заткнись! — и тут же. — Как она?

— Судя по всему, лучше, — объяснил Хок Тейл. — Отец позволил ей остаться в его комнате на время.

— Она проснулась? — спросила Лана. Её глаза наполнились волнением.

Хок Тейл печально покачал головой.

— На обратном пути, она проснулась и что-то сказала, но…

— О-о-о! Чтоонасказалачтоонасказала!?!

- Но! — подчеркнул Хок Тейл, убедившись, что Лана больше не перебивает его. — она не многое сказала. В основном бредила. Я все еще не знаю, кто она или откуда родом. Она снова потеряла сознание.

Энтузиазм Ланы упал.

— Оу… Ну мы просто должны подождать, когда она проснется, так? Как долго ждать?

— Не искушай Богинь! — сказал Хок Тейл, с немного большим значением, чем намеревался. — Я понятия не имею, когда она проснется снова. Я даже не знаю, проснется ли.

— Это было бы ужасно, — прямо заявила Лана. — Ну, тогда просто надо дать ей время. Уверена, она скоро проснется!

— Мы можем только надеяться. Так, — сказал Хок Тейл, приступая к сортировке продуктов. — иди и скажи отцу, что ты дома, а потом отнеси молоко, яйца и масло в кладовую.

— Ладушки! — прощебетала Лана. Раскрыв крылья (и случайно шлепнув Хок Тейла по затылку), она перескочила бардак и скрылась за углом. Хок Тейл слышал приглушенные голоса отца и сестры, потом она вернулась, собрала скоропортящиеся продукты и вышла на улицу к кладовой.

Хок Тейл смотрел на нее, пытаясь нашарить чистую тарелку в шкафу, чтобы приготовить себе обед, пока она не вылетела из поля его зрения.Он нашел одну у самой стенки со свежими продуктами и отобрал ингредиенты, для приготовления огуречного сандвича. Сложив все вместе, он не смог удержаться и откусил кусочек прежде, чем сесть за стол.

Через окно Хок Тейл видел слабое мерцание радуги на юге горизонта. Буря окончательно удалилась от Наречья, забрав с собой все неприятности и оставив приятный подарок.

Он не был суеверным пони, но почувствовал, что это — добрый знак.

Глава 3: Взгляд

— С тебя пятнадцать кир, Хок.

Хок кивнул и отсчитал пятнадцать золотых монет на столе продавца. Лавочница, кобыла-единорог средних лет, улыбнулась и при помощи магии сложила монеты в свой мешочек на боку. В свою очередь она достала новую ястребиную клетку. В комплекте шел насест и клобук для молодых птиц. Схватив верхнюю часть клетки зубами Хок Тейл повернулся и закрепил её на спине.

— Спасибо, мисс Свитпенни. Из-за бури, что прошла пару дней назад, теперь нам нужны новые клетки для ястребов. Я так рад, что они все её пережили.

Мисс Свитпенни наклонила голову и улыбнулась как-то по-доброму, по-матерински.

— Это хорошие новости. Я бы никому не доверила заботу о них, кроме тебя, Хок Тейл. Ты так потрясающе работаешь с тех пор, как твой отец повредил крыло много лет назад.

— Правда, я потерял нашего единственного сокола-почтальона до Мамиса два дня назад. — проворчал он. — Это был первый рабочий день Ланы. Я должен был предупредить её, но…

— Я чувствую связь, — задумчиво произнесла лавочница. — Но всё-таки буря была неслабая. Говорят, это был сильнейший шторм за последние пятьдесят сезонов, но скорее всего за пятьдесят лет. В последний раз ветра завывали так сильно, когда я была маленькой кобылкой и жила в крохотном фермерском домике на открытой всем ветрам вершине холма. Я каждый день благодарю Богинь, что у меня теперь есть бизнес в городе, где от штормовых ветров мой дом защищают другие, но иногда я все же скучаю по своей старой лачуге. — тоска по давно минувшим дням отразилась на её лице, и Хок Тейл слегка улыбнулся ей. В его доме жить было непросто, но от восхитительного пейзажа и уединения он ни за что не откажется.

— Ну, не знаю, — признался Хок Тейл, пожимая плечами. — Я сидел дома и смотрел в северное окно и точно знаю, что никакого торнадо не было видно. — он сделал паузу. — Знаете, это странно…

— В чем дело, дорогой?

Хок Тейл покачал головой.

— Ничего. Просто мысли вслух. В любом случае, — заявил он, кивнув мисс Свитпенни. — я должен идти. Надо отнести клетку на почтовую вышку. Эрин и Людмила явно не будут в восторге делить одну клетку еще какое-то время.

Лавочница мило улыбнулась, когда он отвернулся, собираясь уходить.

— Конечно, конечно. Береги себя!

— И вы тоже! — бросил Хок Тейл через плечо.

Хок Тейл проходил мимо ларьков и слушал шум окружающей его суеты, обыкновенный для раннего утра. Рыночные прилавки Наречья располагались на острове, где много тысяч лет назад был крутой подковообразный изгиб на Ярчанке. Вода и время проели берег и отрезали этот клочок земли, имеющий примерно стометровую длину и вдвое меньшую ширину. Во время бури остров часто оказывался отрезанным от остальной части города, да и сейчас улицы после шторма, что был здесь пару дней назад, раскисли от воды. И тем не менее, этот клочок земли, песка и брусчатки был экономическим сердцем Наречья, и назывался он Кир-Айлендом.

Прогуливаясь по каменному мосту, соединяющему Кир-Айленд с Наречьем, Хок Тейл оказался в крошечном промышленном центре города, хотя “промышленным” его можно было назвать с грубой натяжкой. Кузнецы, стеклодувы, плотники и другие пони-ремесленники работали над своими товарами на улицах или в тени своих каменных домов, наполняя остров всеми видами товаров на продажу. Он быстро прошел мимо них и потрусил прочь от скромненьких магазинов и жилых домов, заполняющих все пространство Наречья еще около четверти мили от реки.

— Эй, Хок Тейл! Как дела?

Хок Тейл улыбнулся и посмотрел направо, где рядом с ним шагала белоснежная кобыла с ледовым оттенком в гриве и хвосте. Крылья её трепетали, когда она устраивала маховые перья морозного цвета вдоль боков, позволяя непослушному оперению немного растрепаться там, где синие кончики растворялись в белизне её крыльев. Она улыбнулась и потерлась о щеку Хок Тейла так, что он покраснел и отстранился. Когда она открыла глаза, они были радостными и ярко-синими, словно озёра под зимним небом.

— Привет, Фларри, — ответил Хок Тейл. — все лучше и лучше. Вот, прикупил кое-что для почтового отделения. Мы с Ланой были заняты пару дней назад.

Фларри хихикнула и подошла к нему по-ближе. Так близко, что их крылья почти касались друг друга.

— Могу представить: шторм, всё такое. Как прошел первый день Ланы?

— Ну… пожалуй, неплохо.

— Скольких же она выпустила?

— Одного, — засмеялся, Хок Тейл. — но самого важного.

— Так, что? Скольких он стоит: шестерых или семерых ястребов?

— Примерно стольких он и будет стоить, если нам будет нужно что-нибудь отправить в Мамис. — сказал Хок Тейл. — Мне нужно лететь туда и вернуть его в ближайшее время.

— О-о-о, — промурлыкала Фларри. — звучит весело! Я всегда хотела увидеть Мамис. Только мне нужен кто-то, кто устроил бы мне экс...

Хок Тейл усмехнулся и покачал головой.

— Я был бы более чем счастлив взять тебя с собой, если бы это не был вопрос бизнеса. Я просто улечу туда, заберу Рикки и вернусь обратно.Когда Лана научиться выполнять свою работу, то я смогу отправиться туда ради веселья. — Он поднял голову и попробовал воздух, позволяя крыльям предсказать погоду на сегодня. — До тех пор, я должен управлять почтовым отделением Наречья.

— Хорошо, — надулась Фларри. — Хотя бы привези мне оттуда что-нибудь клёвое, лады?

— Конечно, — ответил Хок Тейл. — Я всегда забочусь о моих друзьях.

На последнем слове, Фларри изобразила кислую мину, но если Хок Тейл и заметил это, то он ничего не сказал.

Они шли, обсуждали прошедшую бурю, хвастались покупками с Кир-Айленда и рассказывали друг другу о личных проектах. Фларри была художницей, которая работала в основном со льдом и снегом, что неудивительно. Кроме дома на набережной, у неё была небольшая мастерская высоко в облаках. Она создавала удивительные ледяные скульптуры, используя снег, что она собирала с перистых облаков, и воду, которую замораживала на большой высоте. Она часто занималось благотворительностью и не жалела ни одну киру для менее удачливых пони Наречья, но если она продавала свои работы, то они расходились по удивительным ценам. Излишне говорить, что она с лихвой окупала содержание двух домов.

— Порой мне становится одиноко, когда я жду замерзание воды. — проговорила она. — После того пожара…

— Я знаю, что ты чувствуешь, — сказал Хок Тейл.

— Да, но у тебя все еще есть отец, не говоря уже о Лане, — вздохнула Фларри, пытаясь успокоить дрожь в крыльях. — отстойно быть единственным ребенком.

Хок Тейл положил дружественное крыло на плечи Фларри.

— Хочешь купить сестру? Я продам те Лану задешево!

Фларри закатила глаза.

— Я её, конечно, люблю, но ты не смог бы заплатить мне достаточно, чтобы я опекала… эту… хотя бы сутки.

— А что не так? — спросил Хок Тейл, игриво приподняв бровь.

— Ну, понимаешь, — размышляла Фларри. — я зарабатываю деньги за счет продажи ледяных скульптур.

Хок Тейл усмехнулся, отлично зная к чему она ведёт. Он собрался с мыслями.

— Возможно, ты захочешь попробовать свои силы в камне. — улыбаясь, предложил он.

Фларри слегка ударила его копытом.

— Камень также легко сломать, как и лёд, дурачок. Это всего лишь вопрос правильно поставленного удара, который, я уверена, Лане удастся выяснить рано или поздно.

— Я всегда могу дать ей совет — тренировочные колёса, так сказать.

— Ага, прекрасно. — ответила Фларри с оттенком сарказма. — Так она будет еще буйней. Прямо как жеребячья игрушка, Уилли Боппер, помнишь?

Хок Тейл усмехнулся.

— Хорошо. Подумав еще раз, я беру свои слова обратно. Лана на колёсах — это страшно.

Они немного посмеялись и пошли дальше, спускаясь по одной из северных дорог, удаляясь от центра города.

— Итак, — пропела Фларри, когда они проходили мимо единорога-музыканта, который что-то бренчал на гитаре, удерживая её магией. Она бросила несколько медных кир в шляпу и продолжила. — Лана сказала, что вы нашли пони из-за гор.

Хок Тейл вздохнул.

— Что она сказала?

— Сказала, что ты заметил её довольно скоро, когда вы вдвоём летали на днях. Естественно, она не сказала, что упустила сокола.

— Естественно, — согласился Хок Тейл.

— Еще она сказала, что она похожа на незаконнорождённого жеребенка пегаса и радуги…

— Л-а-а-а-дно! Она красочная, надо отдать ей должное, — вздохнул жеребец, качая головой. — С кем Лана гуляет, что нахваталась всего этого сленга…

Фларри улыбнулась.

— Что ты так волнуешься о ней? Ей же шестнадцать. Она достаточно взрослая, чтобы самой разобраться.

— Если бы она могла сосредоточиться на чем-то более пяти минут за раз…

— Дай ей время, Хок. Она просто наслаждается жизнью. Когда тебе шестнадцать, нет времени стоять и нюхать розы. Только вперёд, вперёд, вперёд — что-то делать, что-то видеть, где-то быть.

Хок Тейл пожал плечами.

— Наверное. Просто мне хочется, чтобы она была немного серьезней. Инцидента в почтовом отделении можно было избежать, если бы она обращала больше внимания на клетки, когда чистила их.

— Верно. Но если бы она была такой, вы бы никогда не нашли эту таинственную кобылу на берегу озера, если бы вы несколько миль не преследовали сокола по сельской местности.

— Да. — согласился Хок. Он посмотрел на вершину восточного холма. — Как думаешь, Ренглер занята?

Фларри покачала головой.

— Я думаю, она пасёт крупно-рогатый скот, но кроме этого, совсем нет.

— Круто! Мне нужна её помощь в ремонте почтового поста. Может, она и брата возьмёт с собой, это было бы здорово.

Кобыла согласно прогудела, и вместе они свернули на просёлочную дорогу, покидая город в направлении фермы на холме. Как и многие холмы вокруг Наречья, это был пологий, но впечатляющих размеров возвышенность, покрытая степной травой и твердой, здоровой почвой.

— Ну, а что еще вы знаете об этой кобыле? — спросила Фларри, когда они поднимались в гору.

Хок Тейл пожал плечами.

— Совсем немного. Знаю только, что она, примерно, нашего возраста, она красочная и что она разбилась возле Ярчанки с северной стороны. Я даже не знаю её имени или откуда она.

— Ты думаешь, она из-за гор?

— Это единственное объяснение, которое я смог придумать. — сказал Хок Тейл. — Кроме Мировых Зубьев нет ничего севернее Наречья. Помнишь, как мы летали туда три или четыре года назад?

Фларри кивнула.

— Да. Там нет ничего, кроме пустынь и бесплодных земель, насколько может видеть глаз. Как пони может выжить за горами, не говоря уже о такой красочной пони. Я не могу представить никого, кто захотел бы жить там.

— Может, она и не хотела? — предположила Фларри, — Кто знает, что привело её сюда? — спросила она и пожала плечами. — Что угодно.

Хок Тейл хмыкнул в задумчивости.

— Наверное, ты права. Я бы спросил её сам, но она все ещё без сознания. Она не приходит в себя уже три дня или может быть больше. Кто знает, сколько времени она пролежала на берегу озера прежде, чем я нашел её?

Фларри крылом коснулась Хок Тейла.

— Если есть тот, кто мог бы помочь ей, то это ты, Хок. Я бы не доверила её заботу никому другому.

— Блин, совсем никакого давления.

— Тише, — хихикнула Фларри. — Ну признай, что это большое совпадение, что ваш сокол вырвался из клетки и привёл вас к ней. Богини хотели, чтобы вы нашли её.

— Ну, тогда давай молиться, чтобы я им ничего не испортил. — съязвил Хок Тейл.

— Ой, да ладно, Хок, ты справишься. Помнишь, как Лана болела пернатым гриппом?

— Она болела пернатым гриппом два или три раза. — ответил Хок Тейл, глядя в сторону.

— Ты знаешь, какой раз я имею ввиду. — вздохнула Фларри. — Тогда, когда она была больной больной.

Хок Тейл хмыкнул, но ничего не сказал.

Фларри остановила его копытом.

— Хок, она была на грани смерти, ей было очень плохо в ту зиму. Ты не отходил от неё целую неделю. Мы все думали, что ты тоже сляжешь. Тартар, да ты слег под конец, но ты спас её. Я знаю это.

— Я ничего не делал, только носил еду и воду. — настаивал Хок. — Я не врач.

— Тот факт, что ты был рядом помог ей, Хок. Не важно, что ты сделал или не сделал. Тебе было пятнадцать. Это невероятно добрый поступок для такого возраста. — с этими словами она отвесила ему подзатыльника, заставив вздрогнуть. — И перестань уже быть кислым. — отругала она его.

— Я постараюсь. — ответил он, потирая ушибленное место. Когда они пошли дальше, он иногда пробегал рысью на трёх копытах, чтобы потрогать место, где Фларри приложила своё копыто. Для такой маленькой кобылы, она могла нанести сильный удар.

Они, наконец, поднялись на вершину холма, где размытая тропинка делилась на несколько пыльных, ведущих к разным зданиям, венчающим землю. Старый амбар, красная краска на котором выцвела и шелушилась, стоял слева. Двери были открыты настежь и внутри можно было увидеть несколько стойл для скота. Все они были пусты, Ренглер, должно быть, вывела их на пастбище. Несколько стогов сена с вилами в одном из них дополняли картину.

Справа от амбара стоял простой двухэтажный дом. В целом это был крепкое, квадратное здание со старой черепичной крышей и белыми стенами. Некоторые окна были открыты, противоборствуя ранней летней жаре. Перед домом торчало простое крыльцо, деревянные полы которого были пропитаны сидром и спиртом за многие ночи, проведенные снаружи дома. Тяжелый гвоздь над дверной рамой поддерживал не зажжённую лампу, которая, несомненно, освещала крыльцо ночью. Именно к этому зданию тяготели Хок Тейл и Фларри. Стряхнув пот с крыльев, два пегаса поднялись по деревянным ступенькам и постучали в раму затянутой сеткой двери

— А? Кто это? — спросил писклявый старческий голос.

— Здравствуйте, миссис Эмбер Грейн! — ответил Хок Тейл. — Я и Фларри пришли увидеться с Ренглер. Вы не возражаете, если мы войдем?

— О-о, конечно, входите, входите! — ответила Эмбер Грейн, медленно ковыляя к двери. — И в который раз я вам говорю, что вы можете оставить все эти формальности. Я простая старая кобыла, а не какая-нибудь благородная особа из Мамиса.

Посмеиваясь, Хок Тейл открыл дверь и жестом крыла предложил Фларри пройти внутрь. Кобылица улыбнулась ему и шагнула внутрь, где она тут же приветственно обернула в крылья Эмбер Грин. Пока Хок Тейл входил, поддерживая подпружиненную дверь задней ногой так, чтобы она не стукнулась о косяк, они обменялись любезностями.

— Я так рада снова видеть вас, — сказала Грейн Фларри, когда та её отпустила. — Ренглер постоянно работает, и я рада, что у неё есть такие друзья, как вы, которые вытаскивают её время от времени.

— И все же, мне кажется, мы не так часто видимся. — ответила Фларри. — Мы все были заняты в последнее время. А тут еще город хочет, чтобы я украшала площадь на фестиваль в День Ликования.

— Правда? — недоверчиво спросила Эмбер Грейн. — Ух, ты. Большое дело. Готова спорить, тебе много заплатили.

Фларри кивнула.

— Пять тысяч кир. Кое-как уговорила их сбросить плату с десяти тысяч. — сказала она, смущенно потирая гриву копытом. — Я днём и ночью переживаю, достаточно ли хорошо у меня получится..

— А что ты делаешь? — спросил Хок Тейл.

— Пока что я не могу тебе сказать. — улыбнулась Фларри. — Тебе придётся дождаться фестиваля Ликования, как и всем остальным в городе.

Хок Тейл скорчил обиженную мордочку и Фларри хихикнула. Поставив клетку рядом с дверью, он шагнул вперёд, заключив Эмбер Грейн в объятия.

Кобыла, верная своему имени, имела янтарную шерстку и белую гриву, которая когда-то имела пшеничный цвет. Цвета пропали из её меха так же, как и её плечи поникли, а колени стали шишковатыми с возрастом. Её глубоко посаженные синие, почти серые, глаза пропадали под морщинами на её высохшем лице. Её копыта были сколоты и исцарапаны, а ноги дрожали, поддерживая её лёгкое тело. Никто не знал, как стара Эмбер Грейн, а она только улыбалась, когда её спрашивали. Несмотря на это, бытовало общее мнение, что в её возрасте было три цифры.

— Хок Тейл, я так рада тебя видеть. — сладко проворковала она. — Как почтовое отделение?

— Могло быть хуже. — сказал Хок, отходя в сторону. — Буря сорвала крышу и мы, случайно, потеряли сокола. Мы пришли увидеться с Ренглер и попросить помочь с ремонтом.

— Ты хотел сказать, ты пришел просить. Я просто увязалась с тобой, потому что у меня нет никаких дел. — заметила Фларри, с дразнящей улыбкой на губах.

Хок Тейл закатил глаза.

— Верно. В общем, когда Ренглер вернется?

— Не могу сказать наверняка. — сказала Эмбер Грейн. Ковыляя к кухне, покачивая головой. — Оооох, мои внуки — работяги. Ренглер и Комбайн еще на рассвете ушли в поле пасти скот. Я думаю, они скоро вернуться к обеду.

Пока Хок Тейл садился за стол, Фларри помчалась галопом к маленькой кухонной кладовой и просунула голову в дверь.

— Есть что попить, миссис Грейн?

Эмбер Грейн закатила глаз при звучании титула, но только села во главе стола.

— Да, Фларри. Есть лимонад и сидр. Правда они немного теплее, чем вы, пегасы, привыкли. У нас, земных пони, нет возможности использовать перьевые облака для охлаждения напитков.

— Перистые облака. — поправил Хок Тейл, слегка посмеиваясь.

Старушка махнула на его коррекцию копытом.

— Это не важно, когда ты такой же старый, как я. Никогда не понимала порыва жить на высоте двух миль над твёрдой землёй. Всего одна судорога в крыле отделяет тебя от неминуемой гибели.

— Всегда можно парить по воздуху с судорогой в крыле и, обычно, вокруг полно облаков, где можно приземлиться. — гудела Фларри у кладовой. Осторожно схватив кувшин зубами, она налила два стакана лимонада, которые она схватила крыльями и понесла к столу.

— Хм. Я все же лучше буду продолжать твердо стоять на земле на всех четырёх копытах до скончания дней. — пробормотала Эмбер Грейн, принимая лимонад от Фларри.

Хок Тейл смотрел, как она села и стала пить из своего стакана.

— Что, ничего для меня?

Фларри коварно улыбнулась.

— Богини, ты вредная кобыла. — сказал он, нехотя встал и пошел наливать себе собственный напиток. — Сегодня слишком жарко, чтобы вот так вот подставлять друг друга.

— Естественный отбор благоволит сильным. — размышляла Фларри.

— Сильным, значит? Вот, погоди, когда Ренглер вернется. У этой кобылицы злобные передние ноги. — Хок подсознательно размял правое плечо. — Никогда больше не буду играть с ней в хуфреслинг.

— Кто-то сказал Хуфреслинг?

Все трое обернулись к выходу и посмотрели на кобылу в двери. У Ренглер была бежевая шерстка и каштановая грива, которой она позволяла свободно виться по её плечам. Повязанная на лбу простая коричневая бандана подчеркивала её карие глаза и оберегала их от длинных волос. Грязь и пот покрывали её тело и копыта, особенно копыта, и частично скрывали изображения лассо на её бёдрах. Она также носила настоящее лассо на боку, крепящееся на простом ремне.

Хок Тейл улыбнулся и подошел к ней. Они приветственно стукнулись копытами.

— Я рассказывал, как мы мерились силами. — сказал он.

Спортивная усмешка смазала лицо кобылы.

— Да? Хочешь реванш? Ты же знаешь, у тебя нет шансов.

— Э-э, не особенно. Я бы хотел чувствовать свою переднюю ногу, когда завтра буду работать на почтовом посту. — Ренглер что-то пробормотала, соглашаясь, и Хок Тейл дал ей время обменяться копытопожатием и парой слов с Фларри.

— Рада, что ты понимаешь это. — сказала она, обнимая бабушку. — По еще спит?

— Нет. Он ушел в город. — ответила Эмбер Грейн. — Сказал, что собирается купить семена для осеннего урожая.

— Богини, не прошло и двух недель от начала лета, а он уже о зиме заботится. — повернувшись к кувшину лимонада, она быстро налила себе стакан и осушила его в считанные секунды. Наливая второй, она повернулась к Хок Тейлу и Фларри. После пары секунд тишины, разбавленной пересохшими глотками Ренглер, она отложила полупустой стакан и откинулась на столешницу. — На чём мы остановились?

Почтовое отделение, — напомнил Хок Тейл.

— Ах, да. Точно. И что с ним? Слышала, Лана виновата в этом.

Хок покачал головой.

— Нет, сам пост повредил шторм. Лана только упустила сокола.

— Судьба и призвание… — пропела Фларри, делая еще один глоток из своего стакана.

— Так это призвание Ланы единокопытно разрушить почтовое отделение? — спросила Ренглер. Глаза её улыбались, глядя на стакан. — Я постоянно говорю, тебе надо посадить эту кобылку под замок. Когда-нибудь она что-нибудь сломает.

— И я склонен согласиться с тобой, — сказал Хок Тейл. — Но, как Фларри тут напела, я нашел кобылу выше по течению Ярчанки.

Ренглер с энтузиазмом кивнула.

— Ага. Слышала об этом на днях на Кир-Айленде. Лана жужжит губами быстрее, чем шмель, я считаю. Кажется, весь город знает об этом. Рано или поздно её рот до беды доведёт.

— Последнее, что нам нужно, это сотни любопытных пони, желающих взглянуть на радужного пегаса.

— Хм-м-м. — задумчиво напела Ренглер. — Ну, если тебе что-нибудь понадобится. Ты знаешь, я рада помочь.

— Спасибо. — Хок Тейл кивнул. — Кстати, потому я и пришел. — подчеркнул он, глядя на Фларри, которая просто улыбнулась ему в ответ. — Можешь помочь с ремонтом почтового поста?

Глаза Ренглер загорелись.

— Что же ты молчал? Я всегда рада небольшой стройке! Просто дай мне знать, где, когда, и я буду там.

Хок Тейл улыбнулся.

— Я знал, что могу рассчитывать на тебя. Я хотел бы начать работу на днях. Сперва нужно запастись пиломатериалами. Нужно поменять всю крышу. Думаешь, Комбайн сможет помочь?

— Не беспокойся об этом, уверена, он будет только рад. — заверила его Ренглер. — Как только он вернётся с по…

Тут дверь в дом распахнулась. Все четыре пони бросили свои дела и повернулись к Лане, стоящей в дверях. Крылья её были прижаты к бокам, с неё тёк пот, а сама кобылица сгорбилась, тяжело дыша.

— Вот ты где… я… искала тебя… везде!

Хок Тейл встал.

— Лана? Что ты здесь делаешь? Что случилось?

Лана сделала еще несколько вздохов, а затем посмотрела прямо на Хок Тейла.

— Хок… она проснулась!

Глава 4: Потрясённая и потерянная

— Что?

Вот и всё, что смог пробормотать Хок Тейл. Его мозг с трудом понимал, что Лана только что сказала. Тем не менее, он был на одно слово впереди остальных, которые просто замерли в оцепенении: кто с забытым напитком в копыте, кто просто сидя за столом.

Лана сделала глубокий вдох и вошла в комнату.

— Она очнулась, Хок. Я… просто сидела, наблюдала за ней, пока отец выносил мусор к таре для сжигания отходов, когда она, внезапно, села прямо в постели. Она за-задыхалась и схватилась за простыни, и, когда она посмотрела на меня, я запаниковала, и я не знала что делать, поэтому я побежала искать тебя, но я понятия не имела, где ты и, я охотилась за твоим следом по всему городу, и…!

— Лана! — позвал её Хок Тейл, положив копыто на морду сестры. — Успокойся. Дыши глубже. Всё в порядке, всё хорошо.

Кобылица отстранилась от Хока и сделала несколько шумных вдохов. Когда она закончила, то снова повернулась к брату.

— Верно. Я… просто не знаю, что делать. Что мы должны сделать? Я оставила её дома в полном одиночестве. Она, наверное, напугана или растеряна, или еще что-нибудь!

— Лана, успокойся. — велел её брат. Положив копыта ей на плечи, он посмотрел в её глаза. — Отец всё еще там, так ведь?

Кобыла кивнула, но паника на её лице никуда не собиралась уходить. Хок Тейл сделал глубокий вдох.

— Видишь. С ней всё будет в порядке. Она… сказала что-нибудь, когда проснулась?

Лана энергично покачала головой.

— Нет, совсем ничего. Она вроде как ахнула и стала задыхаться, потом она посмотрела на меня, а я испугалась и убежала.

— Ты хотя бы предупредила отца прежде, чем улететь?

Лана закусила губу вместо ответа. Вздохнув, Хок Тейл кивнул.

— Хорошо. Я разберусь. — повернувшись к Фларри, Ренглер и Эмбер Грейн, он отвёл Лану к ним. — Оставайся здесь и постарайся успокоиться. — сказал он сестре, прежде чем обратиться к остальным взрослым. — Ребята, последите за ней, пока я позабочусь об этом, ладно?

Все кивнули, и Фларри приняла на себя руководство над Ланой.

— Давай, садись. Ренглер нальёт тебе лимонада.

— Если он еще остался. — сказала Ренглер, прикончив третий стакан и повернувшись в поисках нового.

Эмбер Грейн была очень рада.

— Почему нет, садись с нами! У меня есть куча историй! — она улыбнулась. — Ах, романтическая трагедия молодости. И почему в своё время мы…

Глаза Ланы расширились от ужаса.

Хок Тейл, решил, что самое время их покинуть.

Ему потребовалось не более двух секунд, чтобы добраться до двери и оттолкнуться от крыльца на полном скаку. Расправив крылья, он ощутил упругий удар, пока его подъемная тяга преодолевала гравитацию. Несколько взмахов, и он просто плыл над склоном холма и, обнаружив воздушный поток, вновь вознёсся над Наречьем. Растянув перья так далеко, насколько это было возможно, Хок Тейл направлял их вниз, взмывая к центру города, сложив крылья под небольшим углом.

Иногда делая пару взмахов, чтобы ускориться, Хок Тейл миновал Наречье и начал резко спускаться к своему дому. Сверху с северной стороны холма он увидел отца, сидевшего на камне, положив ногу на ногу, в шляпе, низко натянутой на лоб. Это был его камень раздумий и, судя по всему, он был там уже приличное время. Хок решил сказать отцу о пробуждении гостьи после того, как поговорит с ней. Он полагал, что более чувствительный пони, чем его отец, произведёт хорошее первое впечатление.

Ну, второе впечатление. Он был уверен, драматический уход Ланы достоин внимания.

Хок Тейл приземлился на ступеньках крыльца своего дома и его сердце забилось еще сильнее. Что он скажет? Что она ответит? Он с минуту переживал, что ляпнет или сделает что-нибудь нелепое и напугает её. Или еще что-нибудь. Он не был уверен. Несмотря на неслабую тревогу, он вошел в дом и свернул в левый коридор.

Дверь была приоткрыта, как если бы она сначала ударилась о стену, а потом остановилась. Без сомнений, это Лана в панике убегала из комнаты. Через щелку в двери он увидел несколько локонов радужных волос на подушке, а потом и кобылицу, лежащую спиной к нему. Хок Тейл остановился у двери, гадая, спит ли гостья, или снова потеряла сознание, как вдруг она повернулась и посмотрела на него.

Два рубиновых озера приморозили его к месту с зависшем в воздухе копытом, которым он тянулся к двери. Хок Тейл не мог отвести взгляд. Два пони смотрели друг на друга, не зная, что им делать, а секунды тикали, . Хок заметил, как уголок рта кобылы едва дёргался, а лицо никак не могло решить, на каком выражении остановиться.

Она моргнула, и транс был прерван. Немного дрожа, Хок Тейл стряхнул с себя чары и встал всеми копытами на землю. Когда он открыл дверь, кобыла отвернулась, нервная и стеснительная, она сильнее прижала одеяло к груди. Подойдя ближе, Хок Тейл заметил, что она дрожит, и услышал её неглубокое дыхание, похожее на хныканье. Она смотрела на свои задние копыта, торчащие из-под покрывавшего её ноги одеяла.

Сложив крылья, которые украдкой раскрылись в коридоре, Хок Тейл вошел в комнату и сел на стул. Он оставил дверь открытой. Он не хотел напугать кобылу или еще чего. Когда её дыхание успокоилось, а сердце перестало бешено колотиться, Хок Тейл слегка постучал копытом о копыто и подался вперёд.

— Что ж… — неуверенно попробовал он, не зная с чего начать. — вам… вам уже лучше?

Красочная пегаска ахнула при звуке его голоса, прижав одеяло в области живота. Она поджала колени под передние ноги, и посмотрела на него широкими, рубиновыми глазами. Хоку понадобилась вся сила воли, чтобы воспротивиться ее очарованию.

Сложив крылья в знак доброй воли, Хок Тейл попытался снова.

— Надеюсь, вам было удобно всё это время? — Он сделал паузу. — Эмм… так ведь?

Кобыла испуганно бегала по нему взглядом: вверх, вниз и снова вверх. В конце концов, она что-то пробормотала. Хок Тейл не смог разобрать.

— Извините, вы не могли бы повторить? — он изо всех сил старался звучать как можно дружелюбнее и успокаивающее. Кобыла молчала, и он занервничал, что перестарался и хотел извиниться, но кобылица опять заговорила.

-М-мне… мне удобно… — с задумчивым взглядом, она добавила почти машинально. — Спасибо.

В комнате вновь всё затихло, за исключением тикающих часов в углу. Потирая копытами колени, Хок Тейл наклонился снова.

— Приятно слышать. Да... очень приятно. — еще одна неловкая пауза. — Вам удобно? Может, вы хотите есть или пить или… еще что-нибудь? Если вам что-нибудь нужно, то просто попросите, и я буду рад услужить вам.

Радужногривая пегаска задумалась, потирая передние копыта друг о друга. В конечном счете, она покачала головой.

— Нет, спасибо… я… не голодна. Правда. — Хок Тейл заметил, как копытом она погладила живот, и нахмурился, но пока воздержался от комментариев.

Тик. Так. Тик. Так.

— Итак… думаю, я должен рассказать что произошло, — сказал Хок Тейл, который больше не мог хранить молчание. — Моя сестра, Лана — как я слышал, она была здесь, когда вы очнулись?

Пегаска слегка кивнула.

— В общем, она и я нашли вас на берегу Ярчанки около трёх дней назад. Вы были без сознания, и, кажется, упали с неба. Мы не могли вас там оставить, и я принёс вас с Ярчанки сюда.

Глаза кобылицы слегка расширились, изучая лицо Хок Тейла.

— Да-а… т-ты… я… помню…

Хок Тейл облегченно опустил голову.

— Вы проснулись на обратном пути и… ну, начали кричать что-то. Помните?

Она пробежала глазами по комнате и прикусила нижнюю губу.

— ...Нет…

Пожав плечами, Хок Тейл слегка откинулся назад.

— Всё в порядке. Вы вели себя довольно лихорадочно. Я не удивлён, что вы этого не помните. Вы что-то говорили о “них” и что они исчезли. Ничего не вертится на языке?

Красочная кобыла ответила пустым взглядом, который она дополнила лёгким покачиванием головы.

Почесав морду копытом, он спросил.

— Вы знаете кто “они”? Был ли кто-то в беде, когда вы улетели?

Она только глубже закопалась в покрывала.

— Я… я не знаю. Я не помню.

Хок Тейл поднял бровь. От этой кобылы было трудно добиться ответа.

— А что вы делали так далеко на севере?

— Не на севере, на юге. — пробормотала кобыла.

— Простите? — спросил Хок с подлинным смятением на лице. — Как это на юге?

— …Я не знаю…

Хок Тейл сделал глубокий вдох, начиная испытывать разочарование.

— Нет ничего севернее Ярчанки, кроме гор. Как это может быть юг?

Кобыла вся дрожала, но по-прежнему смотрела прямо в глаза Хок Тейла.

— Какая… какая Ярчанка?

— Вы слышали о реке Эмеральд? — спросил он её.

— Нет… — её ответы становились всё более и более робкими, и своего рода первобытный страх пробуждался в её рубиновых глазах.

Постукивая копытами, Хок Тейл пытался скрыть своё разочарование за натянутой улыбкой.

— Подумайте, я уверен, вы слышали о ней где-нибудь. В конце концов, это река, которая течет через Мамис, и…

— Через что? — перебила его кобыла и смущенно добавила. — Извини…

— Мамис, — повторил Хок. — Столица Нумерии? Дом короля Ригала II и его семьи? Это примерно в сотне милях к югу отсюда, безусловно, вы слышали об этом раньше?

Она энергично замотала головой.

— Нет, нет, нет! — встревоженная собственным голосом, она будто отстранилась и обняла себя передними копытами. — Нет, — бормотала она. — Никогда. Никогда не слышала об этом.

Хок Тейл пододвинул стул ближе к кровати. Кобыла отстранилась немного, но продолжала не сводить с него глаз.

— Вы не из Нумерии? — спросил он, понизив голос.

Её ответ был столь же тихий.

— Нет.

Ну, это было уже что-то. Хок Тейл опёрся передними копытами о край её кровати.

— Так откуда вы?

Взгляд кобылы заметался по комнате.

— Почему ты задаешь так много вопросов?

— Я просто хочу помочь тебе. — нахмурившись сказал он. — Я пытаюсь выяснить, откуда ты родом и что с тобой случилось. Ты можешь сказать, откуда ты, если не из Нумерии?

Когда она ответила молчанием, Хок Тейл вздохнул.

— Ты из Ройлы на западе? Я встречаю несколько пони оттуда время от времени. Или, возможно, Кальтерии? — он постучал копытом по подбородку. — Нет, это бессмысленно. Это к югу от Нумерии. — остановившись, он задал вопрос, который мучил его уже нескольких дней. — Ты с севера? Из-за гор на краю цивилизации?

Кобыла пожала плечами.

— Может быть. Я не знаю. Правда, не знаю.

Хок Тейл нахмурился. Он задался вопросом, а только ли крыло повредила кобыла при падении.

— Ты можешь сказать мне своё имя? Может, я смогу выяснить, откуда ты и что с тобой случилось?

Она только смотрела на свои копыта пустым взглядом.

Хок Тейл обеспокоенно коснулся её.

— Ты… ты ведь знаешь своё имя.

Кобыла резко отстранилась от Хок Тейла.

— Я не знаю! — закричала она. Слёзы потекли по её щекам. — Я ничего не знаю! Я ничего не помню! Я так растеряна! Я не знаю, кто я и как сюда попала, и что со мной произошло! Я… я… — её крики заглушали слёзы и хныканье. — Я напугана и одинока!

С этими словами она обняла край одеяла и повернулась на бок, спиной к Хок Тейлу. Он мог видеть, как её плечи дрожали, когда она рыдала в тихой агонии.

— Я э-э… эм, прости. — сказал он ей. Он чувствовал себя плохо. Что, если он оттолкнул её слишком далеко? Он должен был быть более понимающим к её тяжелому положению, но он только хотел знать… Теперь он опасался, что она боялась его.

Встав, Хок Тейл спокойно поставил стул напротив стола в углу комнаты. Он пошел к выходу, но остановился у двери прежде, чем выйти.

— Если что-нибудь понадобиться… просто выходи и спроси мою сестру или моего отца, или меня. Мы сделаем всё, что нужно.

Кобыла ничего не ответила, с печальным вздохом, Хок Тейл ушел, закрыв за собой дверь.

Глава 5: С высоты птичьего полёта

— …туда и обратно было где-то сто двадцать миль через гору, иногда шёл дождь, лившийся из облаков, как из ведра. Хи-хи, в те дни я часто приходила домой с рубцами по всему телу. На следующее утро эта миловидная золотистая шёрстка была пятнисто-розовая.

Лана тихо застонала, дослушав очередную историю Эмбер Грейн. Она была уверена, что её копыто стало неотъемлемой частью лица, которое она так долго поддерживала. Картины жизни, наполненной ходьбой на трёх ногах и необходимостью следить за левым локтем всюду, куда бы она ни пошла, наполнили голову кобылки-подростка, всё более опиравшейся на конечность уже сомнительного назначения.

В следующей историии, входившей в Колесо Пыток этого дня, было что-то там про первую работу Эмбер Грейн и карикатуры на жеребцов, с которыми она работала от рассвета до заката. Зажмурившись, Лана попыталась блокировать слова, но они вновь и вновь рушили стены и перепрыгивали рвы, окружающие её сознание, наполняя его своей ужасной скучностью. Нахмурившись, Лана совершила мысленное самоубийство и, вернувшись, стала считать лучинки на доске у себя над головой.

Пока Эмбер Грейн лепетала что-то о себе, что, по мнению Ланы, было признаком старости, Фларри и Ренглер бросили её ради других занятий. Фларри, извинившись, улетела через пять минут после ухода Хока, заявив, что должна позаботиться о своей художественной лавке (Лана была уверена, что Эмбер Грейн не знала, что сегодня воскресенье). Вскоре Ренглер ушла на поля пасти стадо, и Лана до сих пор слышала из дома её гиканье. Впечатляюще мускулистый брат Ренглер, Комбайн, пришел на короткий пит-стоп, но, пообедав и обменявшись парочкой пикантных шуток с Ланой, тоже исчез, оставив старую кобылку наедине со старой кобылой.

Дверь открылась на девять тысяч шестьсот сорок первой лучинке. После нескольких резких движений передними ногами, она сумела оторвать левое копыто от щеки, тем самым избавив себя от того, чтобы стать посмешищем. Там стоял её брат с выраженным беспокойством на лице. С радостным кличем, Лана вскочила с места, перепрыгнула диван и очутилась рядом с братом.

— Уж вернулся? — Спросила Эмбер Грейн со своего места. Видимо, она пропустила заходящее Солнце в окне позади неё. — А я как раз добралась до… колоритной части, — Хок, побледнел и старушка, глядя на его реакцию, рассмеялась, словно несушка. — Ох, детишки, мы ведь тоже были молодыми, — Качая головой, она медленно поднялась с кресла и, ковыляя, подошла к ним. — Не волнуйся, я позаботилась о ней. Что ж, дорогая Ланочка, думаю, мы должны общаться как можно чаще! Я сегодня так много узнала о тебе.

Лана, проигнорировав тот факт, что она не сказала ни единого слова в течение нескольких часов, пробыв в плену весь день, повисла на передних ногах Хок Тейла. Вытянув шею, она посмотрела на него сверкающими глазами, беззвучно, одними губами умоляя его о спасении. Также в них можно было прочесть пару смертельных угроз. Лана знала, что Хок плохо читает по губам.

Пытаясь стряхнуть сестру с голени, Хок Тейл благодарно кивнул пожилой кобыле.

— Уверен, мы так и поступим, если будет нужно оставить её где-то на время, — он взглянул на Лану, чтобы убедиться, что угроза дошла до адресата. Кобылица пискнула и протиснулась за спину Хока, желая, чтобы между ней и Эмбер Грейн кто-то был.

Старая земная пони улыбнулась и подошла к ним поближе.

— Я была бы более чем счастлива, — прищурив глаза, она посмотрела на угасающий дневной свет. — Ох, уже так поздно? Время бежит быстрее, чем я думала.

Если бы среди приличных пони бодание дверной рамы не считалось грубостью, то Лана тут же так бы и поступила.

Вместо этого, она натянула лучшую из своих фальшивых улыбок и ответила, пытаясь подавить раздражительный стон в голосе:

— О, ничего страшного, миссис Грейн. Я бы… с удовольствием погостила у вас в следующий раз.

Под словом „удовольствие“ в своей фразе Лана подразумевала тот самый тип удовольствия, что несколько веков назад сподвиг Кривокрыла Грозного развязать три войны и учинить кровавую резню, унесшую жизни тысяч пони из племен Фетлока.

Вытолкнув одним крылом Лану из двери, Хок махнул другим на прощание.

— До скорого.

— До встречи, детишки! — крикнула бабушка Ренглер им вслед.

Когда их копыта коснулись земли, два пегаса расправили крылья, поднялись в воздух и полетели в сторону юго-запада. Отметив это, Лана подняла бровь и повернулась к брату.

— Почему мы летим в этом направлении?

Хок Тейл какое-то время молчал, пытаясь поймать воздушный поток и собраться с мыслями.

— Я думаю наша гостья окончательно пришла в сознание.

Лана волнительно заколотила крыльями по воздуху, пролетая над Хоком.

— Обалденно! Что она сказала, а? Как её зовут? Откуда она, оу, готова спорить она рассказала офигенные истории, может быть, она настоящая…

Хок стукнул крылом её по подбородку, заставив кобылку замолчать. Следующие несколько секунд она отплевывалась и щелкала челюстью, пытаясь избавиться от боли на кончике языка.

— Она ничего не сказала, — поспешил сказать Хок Тейл прежде, чем сестра успела забросать его новыми вопросами.

Лана склонила голову.

— Ничего? Да ладно, она должна была сказать хоть что-то. Не мог её разговорить? Или может у неё память отшибло?

— Так и есть, надо полагать.

Потребовалось дурное чувство тяжести в желудке, чтобы Лана вспомнила, что в полёте стоит махать крыльями.

— Стоп, что? Ты ведь не серьёзно?

— Абсолютно серьёзно, — Хок невозмутимо посмотрел на неё. — Я пытался с ней говорить по-доброму, как мог. Я задал ей кучу вопросов, пытаясь выяснить, как мы можем ей помочь, но она не ответила на большинство из них. А те, на которые она ответила, только ещё больше всё запутали. Она… сильно расстроилась, — вздохнув, он посмотрел на заходящее перед ними Солнце. — О, Богини, она даже не знает, как её зовут. Я не могу… я даже не могу представить, каково это.

Лана, задумавшись, посмотрела на город внизу. Назвать своё имя, когда тебя спрашивают — почти подсознательная реакция, но лишиться даже этого…

Она вздрогнула в полёте.

— Что мы будем делать, Хок? — её голос был медленным и неуверенным.

Хок Тейл вздохнул.

— Эх, Лана, хотел бы я знать. Это грустно, ведь я действительно хотел бы ей помочь, но ничего не могу поделать, — плюнув на землю, он взмахнул крыльями еще сильнее. — Богини, что я могу?

— Мы можем позаботиться о ней. — спокойно предложила Лана. — С памятью или нет, тебе не кажется, что сейчас ей кто-нибудь нужен более, чем когда-либо? В смысле, — она пожала плечами в полёте. — не знаю, что она тебе сказала, но мне кажется, отстойно проходить через это в одиночку.

Тяжело вздохнув, Хок Тейл кивнул.

— Могу представить. Что бы ни случилось, мы должны приглядывать за ней. Думаю пару дней она не будет вставать с кровати, кроме как… ну, понимаешь… но потом мы можем помочь ей восстановить память?

— Может она сама вернётся?

Хок пожевал губу.

— Может быть, со временем. Может быть. А что, если нет? Что, если прошлое со свистом улетело от неё прямо в окно?

Лана махнула копытом.

— Мы что, не можем попросить Дану помочь? Она же всё-таки разбирается в магии и прочей ерунде, даже если она немного…

— Того? — закончил Хок Тейл.

— Ага. Если выражаться вежливо..

— Я даже не знаю, получится ли у неё, — подумал Хок вслух. — Я даже никогда не слышал, чтобы такое раньше практиковали.

Лана махнула копытом.

— Пффф. Очевидно, что ты никогда не читал “Вспомнить обо всём”. Там они делают это постоянно.

Со стоном Хок Тейл ударил себя копытом по лбу.

— Лана, ты же понимаешь, что это просто книга?

Лана дважды закатила глаза.

— Доо. Если что-то публикуется, как “Научная” книга, то это чистая правда.

— В словосочетании “научная фантастика” есть слово “фантастика” не без причины.

Этого было достаточно, чтобы Лана тихо задымилась за несколько взмахов крыльями. Они повернули к их хижине.

Хок Тейл усмехнулся, но в итоге, разговор затих на мрачной ноте.

— Лана, мне не хочется рушить твои ожидания, но жизнь — это не сказка. Я буду стараться изо всех сил, но… — он опасливо посмотрел на свою младшую сестру. — она может никогда не восстановиться.

Правда его слов заглушила обычную болтовню Ланы. Она вдруг обнаружила, что смотрит на север, где бежала Ярчанка, то скрываясь, то снова возникая за деревьями. Она знала, что откуда не была бы эта кобыла родом, этом место было намного севернее. За лесом, за Краем Мира, за пределами самой пустыни… может быть. Она, должно быть, где-то оттуда.

Может быть.

Если она сама не знает, откуда она, откуда это знать Лане? Она не могла исключать, что это просто пегаска из какого-нибудь соседнего города, с которой произошёл странный несчастный случай, пока она путешествовала по северу и заблудилась. Когда возникла буря, она, вероятно, попыталась долететь до ближайшего города, Наречья, и ветра впечатали её в землю. Здравый смысл подсказывал ей, что что-либо ещё было невозможно.

Сомнение шептало иное, но Лана была слишком занята, чтобы уделить ему много внимания. Перед ними был их дом, и свет горел на всём первом этаже. Даже в комнате кобылы.

— Полагаю, отец знает, что она проснулась? — спросила Лана, когда они приземлились в пару шагах от крыльца.

— Да, но я сказал ему, что ей нужен покой. Будет лучше, если мы сперва дадим ей время восстановиться, прежде чем он забросает её вопросами, особенно если у неё не будет на них ответа.

Лана вздрогнула.

— У неё вскоре может вернуться память. Мы не знаем.

Хок Тейл покачал головой.

— Не знаем. Мы можем только надеяться, — быстро поднявшись по ступенькам, он постучал по дверной раме и открыл дверь для Ланы. Она кивнула ему и поспешила пройти мимо, вытерев копыта о коврик перед входом в гостиную.

— Ты вернулась, — Ред Тейл встал из своего кресла. — А я гадал, когда же это произойдёт. Твой брат сказал, что наша гостья проснулась, когда ты была дома.

Лана потёрла копытом коврик.

— Прости, папа. Я просто испугалось и сперва подумала о Хоке…

Ред Тейл поднял пол-брови, так как одна из сторон справа от шрама отказалась сдвинуться с места.

— Ты могла позвать меня. Я работал на заднем дворе, — Лана не смогла ответить. Он вздохнул и отложил газету. — Ладно. Мы это позже обсудим, — он повернулся к Хоку. — Ты сказал, что она не смогла ничего ответить, когда ты с ней разговаривал.

Хок Тейл покачал головой.

— Я думаю, она потеряла память. Она даже имени своего не помнит.

Ред Тейл поджал губы.

— Может, она вспомнит что-нибудь завтра. Тем временем, я прослежу за ней.

— Зачем? — спросила Лана. — Что она может сделать? Зачем ей что-то замышлять против нас после того, как мы спасли ей жизнь?

— Лана, это всего лишь мера предосторожности, — сказал Ред Тейл. — она может быть опасной.

— Она не преступница, отец, — сказал Хок Тейл по пути на кухню. Схватив буханку хлеба из кладовой, он занялся приготовлением трёх сандвичей. — И даже если так, не думаю, что она сейчас в том состоянии, чтобы навредить нам.

— Хок, я и не говорил, что она — преступница, — пояснил Ред Тейл. — Опасность в её прошлом, мы не знаем кто она и откуда. Она могла бежать от чего-то: проблем, плохих пони, не важно. Мы берём на себя риск, оставляя её здесь.

— Это то, что мы должны сделать, — запротестовала Лана.

— Я знаю, — сказал Ред Тейл, опустив глаза на свою дочь. — Именно поэтому мы и будем заботиться о ней. Но я держу пистолеты и порох при себе, на всякий случай. Скажите своим друзьям: пусть стучат в дверь, если захотят прийти в дом ночью, слышите? Я не хочу нести ответственность за несчастные случаи.

Хок и Лана согласились. Ред Тейл кивнул и откинулся на спинку кресла, снова зажав газету между копыт. С того места, где он стоял, Хок заметил полированные деревянные рукоятки пистолетов на боках Реда.

Взяв свой сандвич, Хок рысцой подошел к дивану и сел.

— Лана, — сказал он, покосившись на сестру. — отнеси один для нашей гостьи. Второй — твой. Так и вижу, как захватывающие истории Эмбер Грейн пригвоздили тебя к одному месту на весь день.

Справа от него Ред Тейл подавил смешок кашлем и продолжил читать газету. Однако, кажется, Лана этого не заметила. Она направилась к столу, схватила один сандвич и расправилась с ним в два укуса. После довольной отрыжки, она потянулась за вторым сандвичем.

— Лана…

Кобылица поймала себя на месте преступления. Она поникла, потянувшись к блюду под сандвичем, и подняла его на крыло.

— Извини, я просто голодная.

— Посмотрим на тебя, когда полу-пережеванный сандвич застрянет у тебя в кишечнике, — не отрываясь от газеты, прокомментировал её отец.

Лана закатила глаза и отправилась в спальню, по пути показав ему язык.

— Коли ты не целуешься, держи язычок за зубами.

Этот отличный комментарий заставил Лану светиться пурпуром, и она поспешно покинула комнату.За спиной она слышала, как Хок пытался подавить смех.

— Прекрати ржать. Тебе двадцать три, и у тебя даже шанса не было засунуть его хоть куда-нибудь.

Смех очень быстро затих. Лана покачала головой и постучала в дверь. Её отец редко шутил, и это были случаи, которые Лана предпочитала избегать, чтобы не стать объектом для насмешек

Желая уйти от вот-вот назревающего нового спора в гостиной, Лана снова постучала в дверь, на этот раз быстрее. Когда тихой “войдите” достигло её ушей, она попыталась прошмыгнуть в комнату без лишнего шума.

Она быстро распахнула дверь, галопом проскочила в комнату и захлопнула её за собой. Пронесло.

Лучащаяся спасением её улыбка быстро пропала с её лица, когда, обернувшись, Лана поняла, что лежащая в постели кобыла встревоженно сжимала покрывала в копытах и дрожала, раскрыв здоровое крыло. Другое всё еще было зафиксировано бинтами, которые Лана сама наложила в тот самый день, когда они её нашли.

— Эмм... привет...

— ...Привет?...

Две кобылы стояли в неловком молчании в течение нескольких секунд. В конце концов, Лана нервно пробежала копытом по своей короткой гриве, играя с некоторыми волосатыми шипами, что росли из её головы и шеи. Взглянув на сандвич, она смущенно улыбнулась, подошла к тумбочке у кровати и поставила на неё блюдце.

— Я, эм, достала немного еды для тебя. Голодна?

Она улыбалась так, будто выпила стакан масла вместо воды. Хотя с ней такого и не случалось.

Радужная кобыла посмотрела на сандвич, оценивая своё чувство голода. В конце концов, она перегнулась через кровать и схватила блюдце копытами. Держа его прямо у морды, она лениво рассмотрела компоненты. Её рубиновые глаза мерцали, глядя на Лану, и ласковая улыбка коснулась её губ.

— Спасибо.

Лана улыбнулась в ответ. Оглядевшись, она нашла стул, на котором сегодня сидел её брат, и вытащила его. Скрестив ноги, она ждала, пока красочная кобылица догрызет свой сандвич. Вскоре, обгрызания перешли в укусы и уже через несколько минут сандвич полностью исчез.

Кобыла поставила блюдо на тумбочку и, откинувшись на подушки, облизала лазурную морду.

— Ммм… спасибо. Это было… вкусно, — на этот раз улыбка была искренней.

— Не за что, — засияла Лана в ответ. — Мой брат их сделал. Ты ведь уже его видела? Бурая шерсть, короткая красная грива?

— Да, видела, — ответила кобыла прежде, чем какое-то хищническое мерцание промелькнуло в её глазах. — Он задавал мне… вопросы…

Лана махнула копытом.

— Он рассказал мне об этом, и тебе не стоит беспокоиться. Я не буду утомлять тебя тем же. Я только хочу… ну знаешь, поговорить, может быть, узнать друг друга получше.

— Звучит неплохо, — согласилась гостья. Её рубиновые глаза затуманились, когда одна мысль пришла ей в голову. — Всё же я не могу много рассказать о себе.

— А, не парься. Так или иначе, мы поможем тебе вернуть память!

Казалось это немного утешило кобылу, она тихо улыбнулась.

— Спасибо.

— Нет проблем! — прощебетала Лана. Успокоившись, она постучала по подбородку. — Ну… с чего начать. Меня зовут Лана и я живу в этом доме с моим братом и отцом. Кстати, это его кровать.

Кобыла тут же стесненно осмотрелась вокруг.

— О, гм, если она ему нужна обратно, то я абсолютно не против. Я просто... понимаешь… проснулась здесь.

— Пфф, не парься по этому поводу. Мой отец, Ред Тейл, впустил тебя сюда. Я наверху уже приготовила кровать для гостей, и когда вернулась обратно, то обнаружила тебя, укрытую одеялом, и его, наблюдающего за тобой, здесь, — она посмотрела через плечо, откуда сквозь дверь доносился приглушенный разговор, и закатила глаза. — Его сердце в нужном месте, просто он… не знаю, строгий? Суровый? И то и другое сразу?

— Он еще не заходил ко мне, — сказала кобыла. — Я бы… хотела его увидеть как-нибудь. Уверена, он хороший жеребец.

— Когда хочет им быть, — отметила Лана.

После нескольких мгновений тишины, в течение которых кобылица играла своими копытами, она подняла голову и спросила.

— Так… чем вы здесь занимаетесь? — Она указала на своё перебинтованное крыло и пожала плечами. — Вы все врачи, что-ли?

— Нет. Совсем нет, — сказала Лана. — Хотя доктор-пегас — это мне довольно близко. В смысле, врач для больных пегасов, а не врач, который сам пегас, просто у нас есть один или двое из тех… — она моргнула и прочистила горло, возвращаясь к теме. — Ах, да. Мы заведуем почтовым отделением Наречья, заботимся о ястребах и соколах, которых используем для доставки почты по всей стране. Мой брат — эксперт по соколам, он заботится о них и тренирует летать туда, куда нужно. Сама я, — сказала она, покачивая боком, чтобы обратить внимание кобылы на её кьютимарку. — отвечаю за воспитание новорожденных птенцов, пока они не становятся готовы к дальнейшему обучению. Понимаешь, каждый ястреб летает только в определённый пункт назначения, а соколы летают даже дальше, а это значит… Я утомляю тебя всем этим птичьим помётом, не так ли?

Кобыла хихикнула. В волнении крылья Ланы беззаботно трепетали.

— Вовсе нет, — сказала она. — В смысле, мы же пегасы — наполовину птицы или как-то так?

Лана нахмурила брови. Она задумалась, как именно у пони вырастают крылья? Неужели они… нет, это сомнительно... и это означало, что ее предки были очень, очень своеобразные пони.

Она вздрогнула и её едва не стошнило от таких мыслей, но, к счастью, радужная кобыла, кажется, не заметила этого, так как она уже задала половину следующего вопроса.

—... на птицах и всем в этом духе?

Лана покачала головой.

— Прости, я задумалась. Что ты сказала?

— Оу, — сказала кобыла. — Я спрашиваю, вы, ребята, специализируетесь на птицах и всем в этом духе?

— Пожалуй, — ответила она. — В конце концов, меня зовут Лана, что также значит “самка сокола”. И моего брата и отца зовут в честь краснохвостого сарыча, так что… да.

Солнце уже скрылось на западе и, глядя в окно, выходящее на восток, Лана видела всю черноту наступающей ночи. Она подняла копыто к морде, пытаясь подавить зевок, но это ей не удалось.

— Устала? — спросила кобыла в постели.

Лана лениво кивнула.

— Да… я весь день слушала рассказы старой кобылы… ох, пристрели меня. — она повернула стул и облокотилась на его спинку. — А завтра понедельник и мне надо рано встать, чтобы приготовить птенцов к обучению и я, скорее всего, не управлюсь до полудня, если не встану в шесть, а потом еще дом убирать… а-а-ах, — она покачала головой. — Ненавижу домашние заботы!

Кобыла тихо засмеялась.

— Не знаю, что моя жизнь представляла из себя раньше, но не думаю, что она была намного лучше. С возрастом работы становится только больше.

— Точно, — Она хотела уйти, но потом остановилась и прислонилась к дверному косяку. — Итак, первый шаг по возвращению тебя к норме: мы должны придумать тебе имя.

— Имя? — кобылица подняла бровь.

— Да, имя! Уверена, что постоянно называться “кобылой” тебе рано или поздно надоест, — Лана жестом показала кавычки и закатила глаза. — Итак, как тебя называть?

Красочная кобыла потёрла копытом висок и посмотрела вниз.

— Я даже не знаю. Я не думала об этом…

— Келор Спрей! — выпалила Лана.

— Нет, — последовал немедленный ответ.

— Хорошо, — фыркнула Лана. — Как на счёт чего-нибудь более необычного? Хрома Кей!

Кобыла нахмурилась.

— Нет. это звучит… странно.

Лана постучала копытом по подбородку.

— О, придумала! — она тихонько подпрыгнула, немного зависнув в воздухе. — На что похожа твоя кьютимарка?

Пегаска спустила покрывала так, чтобы Лана могла увидеть изображение на её боку.

— Хм… эм… ну, давай посмотрим. Она похоже радужного… вида.

— Ага… — согласилась кобыла.

— Но и еще и что-то быстрое. Молниеносно быстрое. Готова спорить, ты была быстрым летуном до крушения.

В задумчивости Лана не заметила, как лицо гостьи содрогнулось.

— Ага! — воскликнула кобылка захлопав в копыта. — Придумала!

— Что? — спросила кобыла, наклоняясь ближе.

— Спектрум Спринт! — с гордой улыбкой, провозгласила Лана.

В этот раз у “нет” был привкус удара копытом по лбу.

— А что? — спросила Лана. — Это офигенное имя! Точно нет?

— Абсолютно, — настаивала кобыла.

Лана закатила глаза.

— Всё, у меня нет идей. Вернусь завтра после хорошего сна. Мы с братом отведём тебя к какому-нибудь эксперту по магии, — зевая, она толкнула дверь и бросила через плечо. — Увидимся утром.

С этими словами она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Если бы она обернулась, то увидела бы, как кобыла хватается дрожащими копытами за покрывала, но с искрящимся блеском в глазах.

Глава 6: Как её ни назови

Хок Тейл со вздохом откинулся на спинку стула, позволяя теплу только что съеденного им завтрака распространиться по всему телу. Похлопав копытом по животу, он довольно улыбнулся и зевнул. Было раннее утро, и капельки росы цеплялись за оконные стёкла напротив кухонного стола. Солнечный свет, проходя сквозь них, рассеивал золотые лучи, которые танцевали на лице Хока и отражались от чипсов, окрашивая тарелку в яичный цвет.

Отец Хока сидел напротив его и расправлялся со своим завтраком, лениво орудуя вилкой на сгибе одного копыта и перелистывая газету другим. Ред Тейл ел, как всегда, медленно и методично. Когда Хок Тейл встал из-за стола и отнёс свою тарелку к раковине, его отец съел только половину завтрака.

На кухне Лана, погрузив копыта в заполненную мыльной водой раковину, мыла тарелки. Она всё утро летала с молодыми ястребами, и её лоб всё еще был покрыт потом. Несколько красных царапин покрывали её лицо и передние копыта. Несмотря на это, она во время работы пела популярные в Мамисе песни, наполняя дом чистым, мелодичным голосом.

Fine knacks for fillies, cheap, choice, brave and new,

Good pennyworths but money cannot move,

I keep a fair but for the fair to view,

A beggar may be liberal of love.

Though all my wares be trash, the heart is true.

— Удивительно, что с таким вокалом ты до сих пор не сбежала и не стала певицей, — похвалил её Хок, поставив тарелку на край раковины. — Тебя бы ждал успех в Мамисе.

Лана крылом плеснула воду в лицо Хок Тейла, пытаясь скрыть румянец на щёчках.

— Не-а. Мне больше нравится работать в смышлёной компании, например в соколиной, а не петь песни для жирных дворян Мамиса.

Взяв тряпку, Хок усмехнулся и начал помогать Лане с сушкой столового серебра.

— Таких, как Лорд Хатбёрн, который проезжал через город пару месяцев назад?

Лана вздрогнула при этом воспоминании.

— Такой жирный… — пробормотала она себе под нос. — и что эти дворянки находят в таких жеребцах?

— Деньги, вот что. — прокомментировал Ред Тейл из-за стола. — Не важно кто ты, что ты сделал или какие проблемы у тебя с кишечником, пока у тебя есть монета на новый золотой ночной горшок всякий раз, как приспичит.

Хок Тейл закатил глаза, но не стал отрицать правды в словах отца.

— В любом случае, спасибо за завтрак, сестрёнка. Было вкусно, как всегда.

— Кто-то же должен готовить для вас, ребята, хотя я не понимаю, почему бы отцу этим не заняться. — с вызовом сказала Лана.

— Ты же помнишь, я готовил для вас лет пять тому назад, — ответил Ред. — Я перестал это делать, как только понял, что вы не сожжёте весь дом без моего контроля.

— То есть когда я стала достаточно взрослой, чтобы готовить за тебя. — проворчала Лана. Хок засмеялся, Лана нахмурилась и ткнула в него копытом. — Эй! Если бы ты был кобылой, ты бы тоже этим занимался!

— Одна из причин, почему я рад, что это не так. — ответил Хок Тейл. Его беззаботный смех перешел в тихий болезненный стон, когда Лана наступила копытом на его заднюю ногу. Шипя, ему удалось подавить крик и, хромая, он оставил Лану ухмыляться ему вслед.

Ред Тейл вздохнул.

— Дети… — предупредил он, используя свой отцовский голос для полного и немедленного эффекта.

— Прости. — ответили они в унисон. Хок и Лана быстро переглянулись прежде, чем заняться своими делами.

— Пойду, проведаю нашу гостью. — сказал Хок своему отцу. Тот кивнул. — Узнаю, не голодна ли она.

— Спроси, умеет ли она готовить. — крикнула Лана. — Если да, то я смогу больше времени проводить с птицами и меньше за кормлением ваших морд.

— Будет сделано. — соврал Хок Тейл и свернул за угол. Он уже знал, каков будет ответ. Добравшись до двери в спальню, Хок заметил, что та приоткрыта. Тихо постучав, он вошел внутрь.

— Здравствуйте, мисс! — сказал он и подошел к кровати. Кобыла повернулась и кивнула, резко оборвав мелодию, которую напевала. Хок опустил брови, пытаясь распознать незнакомый мотив, но, в конце концов, сдался. — Эта мелодия, которую ты напевала… что это?

Кобыла пожала плечами.

— Понятия не имею. Я напевала первое, что пришло мне в голову, в надежде, что что-нибудь вернётся.

Хок Тейл замер на мгновение.

— И как?

Она покачала головой.

— Ничего. Но кажется таким знакомым. — Глядя вдаль, она тихо прошептала. — Я так мечтала встретить…

Оставив кобылу наедине со своими мыслями, Хок исследовал её тарелки с завтраком… или точнее тарелки без завтрака. Посмотрев на них, он удивился, не увидев ничего, кроме белого фарфора.

— Э-э,- начал он. — Лана что, принесла тебе пустые тарелки?

— Нет, на них была еда. Я была очень голодна. — краснея, сказала она и отвернулась.

— Хочешь ещё? — спросил Хок, убирая тарелки под крыло. — Кое-что осталось специально для тебя.

На короткий миг кобыла заёрзала копытами.

— Нет, всё в порядке. Спасибо.

— Ага, конечно. — с издёвкой в голосе сказал Хок Тейл, предлагая ей своё копыто. — Ты не очень хорошая врунья, знаешь ли. Ну же, тебе будет полезно встать с кровати.

Глядя то на него, то на его копыто, кобыла вздохнула и аккуратно приняла его. С некоторой боязнью, она выскользнула из постели, позволив копытам коснуться пола. Её ноги дрожали, когда полный вес тела вновь взвалился на них после столь длительного отдыха. Хок заметил, что её крыло медленно раскрывается из-за волнения и он коснулся её плеча, чтобы поддержать. Она слегка подскочила и отступила, широко раскрыв глаза.

— Всё нормально. — заверил её Хок Тейл. Он открыл дверь. — Кухня прямо за углом. Уверен, ты чуешь запах оттуда.

Даже если кобыла и хотела скрыть ответ, то желудок сдал её с потрохами. С громким урчанием, которое почти сотрясло комнату, он изложил свои требования чётко и ясно.

Нервно посмеиваясь, радужная кобыла улыбнулась и прошла мимо Хок Тейла, направившись на кухню.

Робко шагая, опустив голову, кобыла осмотрела комнату. Всё было новым и непривычным. С тех пор как она пришла в себя, кобыла не покидала кровать (разве что ночной горшок сменить), а тем более спальню. Проход за дверью, когда та была открыта, — вот то немногое, что она видела из спальни. Однако, её нос не ошибся, она добралась до кухни и осторожно заглянула внутрь.

Она тут же отскочила назад, когда оказалось лицом к лицу с Ред Тейлом.

Хок галопом подскочил к ней и протянул копыто.

— Всё нормально?

Кобыла неуверенно кивнула.

— Д-да… — обращаясь к Ред Тейлу, она нервно улыбнулась. — Простите.

— Не нужно извинений. — сказал он, делая шаг назад. — Это хорошо, что ты, наконец, поднялась на ноги. Мы приложили для этого все наши усилия. Надеюсь, ты довольна.

Его ровный и авторитетный тон заставил кобылу отступить немного назад.

— Оу. Ага. это, э-э… всё хорошо. То есть прекрасно. Большое спасибо вам, мистер…

— Ред Тейл. — сказал он с невозмутимым видом. — А ты…

— …ненаю… — пробормотала она.

— Странное имя для пони. — сказал Ред Тейл и отошел в сторону.

Жестом крыла он провёл кобылу на кухню, где она нервно взглянула на стол, прежде чем сесть в кресло. Хок Тейл шел за ней следом, но остановился, чтобы сказать пару метких слов отцу.

— Отец, я говорил тебе, что она абсолютно ничего не помнит! — прошипел он.

Ред пожал плечами.

— Как еще она собирается вспоминать, если мы не будем стимулировать её?

— Агх, — застонал Хок. Он хотел еще что-то сказать, но заметил, что кобыла смотрит прямо на него. С фальшивой улыбкой на лице он хотел войти в кухню и принести еду для неё, но серое пятно врезалось в его подбородок и опрокинуло на спину.

— Ты проснулась! — крикнула Лана, бросив огромную тарелку яичницы и семян люцерны перед красочной кобылицей. — Как ты себя чувствуешь?

— Ничего. — начала она, потянувшись за едой. — Грудь побаливает и крыло…

Лана махнула копытом.

— Не парься о нём, тебе очень скоро будет лучше. Просто не снимай повязку без меня. В конечном итоге, твоё крыло не должно загнуться вверх, как у нашего отца.

Уши Ред Тейла повернулись, и он на мгновение посмотрел на Лану, прежде чем вернуть своё внимание к газете.

Потирая голову копытом, Хок поднялся с пола. Его глаза какое-то время разбежались, пока он не тряхнул головой, возвращая себе нормальное зрение. Он хмуро посмотрел на Лану:

— Спасибо за это, между прочим.

— Всегда пожалуйста! — прощебетала Лана, гордо улыбаясь ему в ответ.

Хок обошел стол и сел напротив своего привычного места, на котором сейчас сидела загадочная кобылица.

— И как только тебе удаётся не калечить других пони и птиц, для меня остается загадкой, сестрёнка.

— Оооу, Хок Тейлу нужен кто-нибудь, кто посмотрит на его бо-бо? — спросила Лана с самым снисходительным тоном, на который только она была способна. Хок Тейл что-то проворчал и, оперевшись подбородком на копыто, стал смотреть на кормушку снаружи. Он понятия не имел, зачем нужно было следить за наличием свежего корма в ней. Все певчие птицы давно облетали одинокий дом стороной, ведь полеты возле него грозили верной смертью от хищных птиц.

Кобыла хихикнула и взяла вилку в копыто. Она сразу же набросилась на еду. Только маломальская скованность позволила ей сохранить достоинство и не испачкаться. Обуздав голод, она, наконец, замедлила темп до более-менее культурного.

— Что ж, — начал Хок, какое-то время смотревший, как она ест. Кобыла тут же перестала кушать и парализовано посмотрела на него. — Мы с Ланой поговорили, и я думаю, мы знаем кое-кого, кто мог бы помочь тебе с твоими воспоминаниями.

Проглотив еду, она робко уставилась на вилку.

— Правда? — пискнула она. — Это…

— Фантастика! — воскликнула Лана за неё. — Дана — величайший единорог в городе! Она знает всё о магии. Если она не поможет тебе, то никто…

Хок Тейл закашлял в копыто, прервав её.

— Гм. Верно. Если есть кто-то, кто может тебе помочь, так это Дана. Она невероятно сильна в магии. По-началу она может показаться немного эксцентричной, но у неё доброе сердце.

— Хорошо, — сказала кобыла. — н-наверное это может сработать.

Лана нахмурилась и схватила кобылицу за плечи.

— Хей, выше нос! Мы вернём тебя в норму, слышишь? Нет никаких причин хмуриться. — сев обратно на место, она подняла бровь. — Конечно, если ты хочешь вернуть себе память.

— Нет! — воскликнула радужногривая. — В смысле, да… то есть, не знаю! — она немного отшатнулась и вернулась к тарелке. — Я хочу вспомнить. Правда хочу. Но мне страшно.

— Ты ничего не узнаешь, если не рискнешь. — заметил Хок. Он встал и обошел стол, положив копыто на плечо кобылы. — Я знаю, тебе страшно, но я буду всегда рядом. Ты здесь в кругу друзей. Здесь никто не желает тебе вреда.

-...Х-хорошо, — в итоге прошептала она. — Где эта… Дана? — спросила она, обернувшись к Хок Тейлу. Глаза расширились, когда её осенило. — Она ведь не в городе?

Хок покачал головой.

— Нет. Она не была в городе с того пожара, восемь лет назад. Она утверждает, что слишком много плохих воспоминаний навевает Огненный район, слишком много призраков посещают её по ночам… — Заметив, как кобыла переменилась в лице, он откашлялся и улыбнулся. — Ну, это история для другого раза. Дана живёт к западу отсюда, на опушке леса. Мы не будем заходить в город вообще.

Плечи кобылицы расслабились и её свободное крыло облегченно обмякло.

— Хорошо. Это… хорошо.

— Как только расправишься с завтраком, мы пойдём повидаться с ней. — сказал Хок Тейл, отходя от стола. Повернувшись к кухне, он увидел, как Лана пыталась держать равновесие с ложкой на носу, и нахмурился. — Лана, это круто и всё такое, но положи ложку прежде, чем ты что-нибудь сломаешь.

— В смысле: “что-нибудь сломаешь”? — парировала Лана. Она быстро опустила голову вниз и наклонилась в сторону, чтобы удержать ложку, и расправила крылья, чтобы не упасть самой. — Это всего лишь деревянная ло…

Хок Тейл и радужная кобыла вздрогнули, когда Лана крылом сбила несколько фарфоровых тарелок на пол. С оглушительным грохотом они разлетелись на сотни осколков, покрыв собой каждый сантиметр кухни. Лана стояла неподвижно и ложка с тихим стуком упала с её носа.

— Эм... — сказала она оглядываясь по сторонам. -...Упс?

Ред Тейл вздохнул и опустил газету. Лана не видела его из-за угла кухни, но всё равно чувствовала прожигающий взгляд на своей шкуре.

— Я собираюсь встать из кресла, посетить уборную во дворе и вернуться. Если к тому времени этот беспорядок не исчезнет, Лана, я тебя придушу.

Хоку и кобылице удалось сдержать смех, пока Ред не вышел и не закрыл за собой дверь. Лицо Ланы было ярко-малиновое, и она всё еще стояла парализованная по среди кухни.

— Тебе лучше поторопиться. — сказал Хок Тейл, вставая, и пнул пару осколков в её сторону. — Если ты, конечно, не хочешь пару месяцев помогать отцу по дому. Ты же знаешь, он всегда держит парочку идей в голове, как раз для таких случаев. — взглянув на хохочущую кобылу, он кивнул в сторону двери во внутренний дворик и открыл её. Закрыв глаза, он почувствовал, как летнее Солнце греет его лоб.

Смех кобылы резко оборвался, и она быстро огляделась, прежде чем пойти за ним, оставив Лану искать совок и метлу. Она прищурилась и прикрыла глаза здоровым крылом, когда Солнце опалило её. Хок Тейл остановился возле калитки во внутреннем дворике и смотрел. Её радужная грива и шёрстка небесного цвета были прекрасны под летним Солнцем, словно они были частью самого неба. Сам воздух вокруг неё, казалось, приобретал радужный блеск, отражаясь от её цветов. Она вздрогнула, почувствовав нежную ласку открытого неба и тёплого бриза.

— Здесь намного лучше, правда? — прокомментировал Хок со стороны.

Кобыла моргнула и слегка улыбнулась.

— Ага. — сказал она, рысцой подскакивая к нему. — Намного… точно. Снаружи куда лучше, чем дома. — её взгляд блуждал по облакам и уголки губ печально опустились. — Небо зовёт меня. Я чувствую это перьями. Я должна быть там.

Хок снова взглянул на её перевязанное крыло, отметив место трещины, зафиксированное бинтами.

— Я понимаю твою боль. — сказал он, выходя из дома. Радужная кобыла последовала за ним, идя немного позади. — Однажды я сломал крыло, когда был жеребенком. Паршивое было время. Я почти месяц не мог летать.

— Эм… э-э-э… — кобыла побледнела и взглянула на своё крыло.

Хок Тейл остановился и оглянулся на кобылу, осознав свою ошибку.

— Не волнуйся. Твоё крыло только треснуло. У меня был конкретный перелом. Неделя, может две и будешь как новенькая.

— Очень надеюсь на это. — пробормотала она. — Не думаю, что смогу продержаться на земле так долго.

Кивнув, Хок продолжил спускаться вниз по склону. Оставив дом позади и лес по правую сторону, они держали свой путь к западной окраине Наречья. Лес медленно редел, переходя в толщи непроходимых болот. Двигаясь вдоль края, двое пегасов вскоре нашли путь сквозь заросли вереска. Через несколько минут они вышли к окруженной частоколом деревянной лачуге, стоящей между двумя аномально толстыми деревьями.

Хижину будто в спешке сколотили. Доски на крыше плохо стыковались и были различной длины, а передние окна наклонены под странным углом. Щели между бревнами были забиты старой газетой, защищавшей дом от сквозняков. Нестриженая трава заполоняла двор по обе стороны от грязной тропинки и только несколько камней брусчатки по краям украшали её. Бесформенный куст, который давно перерос все позволительные меры, соседствовал с ветхим крыльцом, на котором стоял импровизированный стул. И только совершенно чистый коврик перед дверью с надписью “Добро пожаловать” не выглядел сырым или грязным.

Кобыла остановилась у калитки.

— Выглядит немного… ну-у…

Хок вздохнул.

— Дана жила лучше, чем сейчас, но пожар… изменил её. Когда дым рассеялся, это уже была другая пони. Мы с Ланой пытались убедить её вернуться в город, но ей спокойнее живётся здесь.

— Что произошло на этом “пожаре”, о котором ты говоришь? — спросила кобыла.

Хок поджал губы и уперся копытами в край забора.

— Восемь лет назад, Дана жила в центре наречья в Огненном районе, как и большинство единорогов. В то время этот район назывался Магическим, так как почти все аптекари и алхимики проживали там. Дана была одной из них и, хотя ей было всего тринадцать, была одной из лучших.

Кобыла кивнула. Она нашла чистое место на траве и присела, давая ногам немного отдохнуть.

— Она была очень прилежной кобылкой. — сказал Хок. Мысленно он вернулся в счастливые дни молодости. — Бьюсь об заклад, не существовало той книги по заклинаниям или магии, которую она не читала. Всегда пробовала новые заклинания, всегда удивляла нас — детей. Когда ты молод, единорожья магия казалось… ну, волшебной.

И всё же было одно заклинание, которое она никак не могла освоить. Я думаю, это было своего рода заклинание вечно горящего факела. Создание потока огня из чистой магии, никогда не умирающего или что-то вроде того. — он почесал затылок перед тем, как продолжить. — Она работала над этим заклинанием до поздней ночи. Аптекарь доверял ей и позволил остаться у него. Ей, правда, и не к кому было идти.

— Значит, она сирота? — спросила кобыла.

— Да. Её родители пропали почти сразу после её рождения. Никто толком не знает ни её родителей, ни куда они направились. Она переходила из одной семьи в другую, пока, наконец, не оказалась у аптекаря.

— Хм.

Хок постучал копытом по забору, вспоминая.

— Она работала над заклинанием поздно ночью. Аптекарь лег спать. Дана тоже должна была лечь, но работа с магией её очень сильно увлекает. И когда она была уверена, что аптекарь заснул, то собрала ингредиенты и пробралась к небольшому столику в магазине, что она использовала для выполнения домашних работ и так далее. Там она попыталась применить заклинание ещё раз, но безуспешно.

Было три или четыре часа утра, она не добилась положительного результата, но была близка к цели. Посреди одной из попыток, она задремала, буквально на пару секунд, но этого было достаточно. Когда она очнулась от дрёмы, её стол был охвачен огнём. Вместо того, чтобы разбудить аптекаря и в последствии получить заслуженное наказание, Дана поступила как любой подросток — решила исправить всё сама.

Кобыла съежилась, догадываясь, чем закончится история.

— Что было дальше?

— Это был настоящий кошмар. — продолжил Хок. — Я помню, мой отец выбежал в коридор, хлопнув дверью. Его топот разбудил меня. Я выглянул в окно и увидел гигантское пламя, устремленное в небо, и чёрные силуэты пегасов, пытающихся разместить дождевые тучи над ним. Я разбудил Лану и мы наблюдали, как пожарники-добровольцы, среди которых был мой отец, пытались контролировать огонь.

Казалось, что им это удаётся. Дана рассказывала о пони, который вытащил её из здания. Он говорил ей, что всё будет хорошо, что это не её вина, что они почти справились с этим. Тогда… — он сглотнул. — Я помню огромную вспышку света и громкий взрыв, который сотряс дом. Огонь и дым был повсюду. Когда мы с Ланой вновь обрели способность видеть, казалось, весь город полыхал.

— Ах… — прошептала кобыла. — Ничего себе.

Хок Тейл кивнул.

— Это была цепная реакция, огонь добрался до лавки с зельями. Никто не ожидал такого взрыва. Он разбросал пожарных и выжившим пришлось просить остальных жителей города помочь бороться с новыми очагами возгорания.

Уши кобылы поднялись.

— Стоп. Вы… выжившие?

Вздрогнув, Хок неуверенно кивнул.

— Да… да, оставшиеся в живых. Пожарные находились близко к зданию, когда оно взорвалось. Нет пони в Наречье, кто не знает кого-нибудь, кто… погиб тогда. — Он посмотрел в небо, его крылья немного опустились. — Моя подруга, Ренглер, потеряла маму, а другая подруга, Фларри… она потеряла обоих родителей. Они были в числе добровольцев и оказались в эпицентре, когда всё это случилось.

— Это… это ужасно.

— Так и есть.

— А что случилось с Даной?

— Взрыв отбросил её, и она разбила голову. — сказал Хок. — Когда всё закончилось, она с трудом могла связать два слова вместе. Она была растеряна и сбита с толку. Она дождалась, чтобы врачи её осмотрели, но потом она покинула город и переехала сюда. — он поднял копыто и обвёл им лачугу с деревьями. — Она чувствовала ответственность за всё произошедшее, и до сих пор считает, что весь город её ненавидит за то, что она принесла столько смертей.

— Вы не пытались заставить её поговорить с пони? Чтобы она узнала, что её не винят в этом?

Хок Тейл покачал головой.

— Мы пытались её вернуть. Я, Лана, даже Ренглер с Фларри, — все мы пытались убедить её, что никто не винит её в случившемся, но…

— Но что? — кобыла подняла бровь.

– Но некоторые винят, — заключил Хок. – Она их боится, и поэтому живёт здесь. В конце концов, мы решили, что так будет лучше, и сдались. Я всё еще регулярно навещаю её. Она отказывается посещать город, так что я обычно закупаю для неё продукты каждое воскресенье. — он потёр основание крыла, когда еще одна мысль пришла к нему в голову. — Столько произошло за последние дни, что я совсем забыл забрать вещи для неё вчера.

— Уверена она… в порядке. Это очень любезно, с твоей стороны. — сказала кобылица. — Не говоря уже о щедрости.

Хок пожал плечами.

— Я никогда не задумывался об этом. — глянув на дом, он махнул головой. — Пошли, давно уже стоим. Просто не упоминай при ней о пожаре, и всё будет в порядке.

Радужная пегаска, задержав дыхание, кивнула и последовала за Хоком через ворота, направляясь к двери.

Хок Тейл рысью подбежал к двери и постучал по ней копытом.

— Дана? Ты дома? Это я, Хок Тейл.

Кобыла заметила какое-то движение за окнами и почти сразу услышала голос кобылы.

— Хок Тейл? Ждала тебя вчера. Не сегодня. Занята экспериментами. Это важно?

Голос говорил на удивление быстро, выпалив все предложения почти на одном дыхании. Это застало кобылу врасплох, но Хок привык к этому.

— Да, Дана, это важно. Я привёл пони, которой нужна твоя помощь.

— Помощь? — голос за дверью прозвучал обвинительно. — Помощь для чего? Пони не приходят ко мне за помощью. В любом случае, очень занята. Приходи позже.

Хок вздохнул.

— Дана, это важно. Сделай это ради меня… пожалуйста.

За дверью воцарилась тишина. Через пару секунд, пегаска переступила с ноги на ногу и беспокойна посмотрела на Хока.

— Может нам пойти…

Громкий щелчок засова достиг ушей кобылы и дверь отворилась. Хок Тейл сделал шаг назад, уступая место вышедшей на крыльцо кобыле-единорогу, которая сузив глаза устремила взгляд на радужную пегаску. В её шерсти преобладал ярко-золотистый оттенок желтого, а жёлтые и оранжевые локоны гривы рассекал рог. Правую сторону лица от уха и далее вниз по щеке рассекал шрам. Кажется, её челюсть была сломана и срослась немного неправильно. Её острый взгляд изучал лицо и тело кобылки, особенно перелом крыла.

— Никогда не видела её раньше, — заявила Дана Хоку, не отрывая взгляда от кобылы. — Путешественница из столицы? Заблудившийся ремесленник или бард… встречала таких раньше, ненавижу, когда они натыкаются на мой дом и вторгаются в личную жизнь… или, может быть, дворянка на экскурсии в деревне? Нет, не дворянка, отсутствие украшений, одежды и высокомерного высокомерия. К тому же большинство дворян — единороги, за исключением нескольких личностей, связанных с Алмазным Крылом, с другой стороны, почти все они гемофилики и редко выезжают за пределы Мамиса…

— Она не из тех и не других. — прервал её Хок, к большому облегчению кобылы. — Мы с Ланой нашли её к северу отсюда без сознания. Мы надеемся ты поможешь исцелить её…

— Говорила же, что Аркан-единорог неспособен лечить телесные раны. — отрезала Дана, хмуро глядя на Хок Тейла. — Перелом — нет, трещина — да. Крылу понадобиться время, чтобы зажить самостоятельно. Ничего не могу поделать. Разве что сделать новую шину? Но я бы думала, что Лана об этом позаботится. Умная кобыла, хотя немного буйная и эксцентричная. Ей нужны лекарства? В таком случае, могу приготовить что-нибудь. Для Ланы, не для радужной.

— Э-э… Что? — спросила кобыла, склонив голову на бок.

— Спортивный голос, сильная черта — убежденность, — озвучила свои наблюдения Дана, переключив внимание на кобылу. — Хотя, чего-то не хватает. Решительности? Ноги дрожат, крылья наклонены примерно на пятнадцать градусов относительно плеча и медленно растущие основные перья. Подсознательное подёргивание уха. Нервничает? Да. Не уверена, напугана, растеряна. — она помолчала, обдумывая симптомы в голове, прежде чем резко спросить. — Как тебя зовут?

— Э-эм... — ответила кобыла.

— Так и думала. Амнезия. — Скорее всего, после удара нижней стороной черепа, усугублённое переломом крыла и синяки… упала с неба, но генетический механизм пегасов, который должен был раскрыть крылья и замедлить падение, не сработал. Любопытно…- она отвернулась и постучала копытом по подбородку. — Весьма любопытно.

Хок Тейл потёр копытом лоб.

— Ага… Дана, ты случайно не знаешь, какого-нибудь заклинания от памяти?

— Знаю много заклинаний от памяти. — ответила Дана. — И зелий много знаю. Как правило, очень эффективны при удалении воспоминаний у субъектов. Полезно использовать на болотных крысах перед повторным экспериментом. Не хочу, чтобы они “обманули систему”, как это бывало. Очень умные создания.

— Нет я имел ввиду восстановления памяти, — уточнил Хок Тейл. — Мы думали, ты сможешь помочь ей.

Дана поднесла копыто к подбородку.

— Хмм… Никогда не пробовала восстанавливать память пони. Крысы достаточно просты, маленький мозг, требуется небольшое количество магии. Мозг пони намного сложнее, больше, нужно… — её речь перешла в бормотание. Повернувшись, она зашла в хижину. — Возможно, кое-что я смогу сделать.

Посмотрев друг на друга, пегасы медленно последовали за единорогом в дом. Хок взмахом крыла пропустил радужногривую вперёд. Кобыла кивнула и перепрыгнула через порог и внимательно осмотрелась вокруг.

Если снаружи лачуга выглядела ветхой и неопрятной, то внутри этого и в помине не было. Аккуратные ровные столы опоясывали однокомнатную хижину, их содержимое было аккуратно сложено и упорядочено. Несколько кожаных переплётов хранили бесчисленные организованные листы бумаги, на каждом была напечатана аккуратная и красочная символика. Деревянный пол был гладким и отполированным, а нижняя часть стен были покрыты ровными панелями. Возле окна висело несколько маленьких картин, а в дальней стене комнаты была ниша для кровати, оборудованная книжными полками и тумбочкой.

— Тут… на удивление мило, — сказала кобылица. Она медленно вошла вглубь комнаты, изучая удивительную чистоту и порядок внутреннего убранства. — Никогда бы не подумала, что…

— СТОЙ! — рявкнула Дана из другого конца комнаты, приковывая кобылу к месту. Единорожка подошла и опустила голову на уровень глаз пегаса. Они напряженно смотрели друг на друга в течение нескольких напряженных секунд. Наконец, Дана сделала глубокий вдох и отступила. — Пожалуйста, вытри копыта прежде, чем войти.

Затем она вернулась к своим записям, оставив ошеломленную кобылу вытирать свои копыта о коврик. Хок Тейл позади неё усмехнулся и сделал тоже самое.

— Э… эм… прости. — извинилась кобыла.

— Извинения приняты. Однако, сохраняй пол в чистоте. Ненавижу работать в грязных и неорганизованных условиях.

— Тогда почему твой дом выглядит, как…?

Дана фыркнула, продолжая просматривать несколько книг и журналов.

— Необходимые меры предосторожности. Защищает от нежелательных личностей, воров, бродяг. Бедное жилье обычно считается признаком бедственного финансового и социального положения. А еще пугает слабонервных. — она сделала глубокий вдох через нос и достала еще несколько книг. — Конфиденциальность — это хорошо.

Кобыла одними губами прошептала “оу” и стала просто наблюдать за манипуляциями Даны. При помощи магии она подняла со стола все её записи и книги, расположив их, казалось, в случайном порядке. Затем она уперлась передними копытами в край стола и, левитируя записи перед носом и читая их, что-то напевала.

Тем временем, Хок занялся изучением различных предметов в комнате. Странные скульптуры, древние руны и незнакомые артефакты стояли на маленьких полках между книжными шкафами и столами. Он протянул копыто, чтобы получше изучить тотем тимбервульфа.

— Будь добр, не трогай. — не оборачиваясь, сказала Дана. — Конечно, если ты не хочешь призвать живого тимбервульфа, тогда пожалуйста. Но будь готов уносить ноги.

Хок Тейл сглотнул и отошел в другой угол комнаты, настороженно глядя на тотем. Он подошел к радужной кобыле и подождал, пока Дана закончит организовывать свои записи.

— Вот! То, что нам нужно! — воскликнула Дана. Она быстро схватила палку древесного угля и стала чертить линии на полу, что-то всё время бормоча. Радужная кобыла непонимающе взглянула на Хока. Она не нашла ответа в его глазах, лишь такое же озадаченное выражение лица.

В считанные секунды, Дана начертила круг призыва и два десятка рун по краю, связав их линиями, образующими звезду в центре. Сменив свечение рога, Дана разбросала по кругу лепестки роз и облако белого порошка.

— Эм… что всё это значит? — спросила кобыла.

— Обыкновенный арканный круг. — как ни в чем не бывало, ответила Дана. — Усиливает Аркан-единорога и стабилизирует сложные заклинания при их применении. Никаких демонических кругов, которые часто рисуют в театрах Мамиса. Божественная магия — интересная концепция, но неправдоподобная.

— Ты не веришь в Богинь?

— Конечно верю! — огрызнулась Дана так, что кобыла отшатнулась. — Магия не является частью науки, отсюда и термин магии, так как не в состоянии её объяснить традиционными научными методами, следовательно её принесли в мир сами Богини. Тем не менее, — продолжила она, грубо схватив и бросив кобылу в круг своей магией, в результате чего пегаска только пискнула. — думать, что магия это божественное благоволение абсурдно. Богини справедливы к тем, кто пытается связаться с ними, потому они и Богини и выше наших простых смертных похвал. Теперь стой и не двигайся.

— Ээ… — ответила кобыла, восстанавливая равновесие, после скорострельной речи Даны.

— Хорошо?

— Хорошо.

Тут же рог Даны засветился, и сорвавшийся ослепительный луч ударил прямо в лоб кобылы.

Кобыла закричала. Хок Тейл от неожиданности подпрыгнул, тревожно раскрыв крылья. Несмотря на очевидную боль, кобыла не могла двигаться. Её веки были сильно сжаты, а усиливающийся крик вырывался из широко раскрытой глотки. Напротив неё, Дана закрыла глаза, концентрируясь. Капельки пота блестели на её лице. Луч магии, соединяющий двух кобыл, мерцал и пульсировал разными цветами, и лицо Даны становилось всё более и более недовольным. В конце концов, луч приобрёл тёмно-красный цвет, и Хок Тейл, волнуясь, перешел на другую сторону комнаты.

— Эм… Дана? — позвал он, стараясь перекричать визг радужной кобылы. — Дана, что происходит? Всё в порядке?

Дана не ответила, только еще больше нахмурила брови. К тому времени конечности кобылы были широко расставлены и недвижимы, и Хок заметил, что перевязанное крыло пытается раскрыться под бинтами.

— Дана, ты делаешь ей больно! — закричал Хок Тейл. — Он подошел ближе к единорожке и коснулся её плеча. С визгом он отдёрнул его. Несколько Аркан-искр прошли через его конечности, тряхнув его, словно от удара электричеством. — Серьёзно, прекрати!

Внезапно Дана открыла глаза, и Хок Тейл был потрясён, не увидев в них ничего кроме разрывной белой энергии. Затем последний крик сотряс лачугу, и магия рассеялась в окружающую среду, зарядив перья Хока статическим электричеством. Дана моргнула один или два раза и встала на дрожащие копыта, ее оранжевые глаза вернулись в норму. Напротив неё кобыла со стоном рухнула на пол.

— Какого сена ты сделала? — нервно крикнул Хок Тейл, прислонившись к стене. — Ты её чуть не убила!

Дана, тяжело дыша, рухнула в кресло рядом с ней.

— Необычно. Весьма… необычно.

Хок поднял бровь и, прижимая к себе копыто, заковылял к кобыле.

— В смысле, необычно? Что случилось?

— Я… Я не знаю. — скептически ответила Дана. — Это не простая амнезия. Дурная энергия. Тёмная энергия. Сражалась со мной всё это время.

— Сражалась... ты?

Дана кивнула.

— Потеря памяти не случайна. Эта кобыла была проклята.

— ...Проклята? — только и смог повторить Хок Тейл.

— Без сомнений. Что-то украло её воспоминания. Мне кое-что удалось выяснить, прежде чем меня раскрыли.

Хок снова волнительно посмотрел на кобылу.

— И что ты выяснила?

— Её имя.

— И всё? — спросил он, недоверчиво. — Только имя?

— Имя и дату рождения, хотя вероятно, летосчисление отличается от нашего. Иначе, ей восемьдесят пять.

Хок вздохнул и встал.

— И как же её зовут?

— Рейнбоу… Деш… — послышался голос кобылы позади него. Хок Тейл подпрыгнул и обернулся. Кобыла начала вставать, хотя сил ей явно не хватало. Хок Тейл быстро наклонился, взяв её за подмышки, помог подняться и держал, пока она не смогла стоять самостоятельно.

— Что ты сказала. — спросил он, впервые заметив радостную искру в её глазах.

— Рейнбоу Деш, — улыбаясь, сказала она. — Моё имя — Рейнбоу Деш.

Глава 7: Новая жизнь

— Рейнбоу Деш! Рейнбоу Деш! Ха-ха-ха, обалденно!

Улыбаясь, кобылица кружилась на полу Даны, свернувшись калачиком. Она заливалась радостными криками, и даже Хок Тейл заметил, что улыбается, глядя, как кобыла весело напевает своё имя:

— Рейнб-о-о-о-оу Де-е-е-е-еш!

Дана, тем временем, не обращала на Рейнбоу Деш никакого внимания. Нахмурившись, она отвернулась и стала изучать свои записи. Вокруг её рога засветилась оранжевая аура, она доставала книги и старые свитки с разных полок по всей комнате. Она слеветировала их в кольцо вокруг головы и скользила по ним внимательным взглядом. Хок не заметил одну из книг, которая, пролетев через всю комнату, врезалась ему в затылок и полетела к Дане. Недовольно потирая голову, он подошел ко всё еще стоявшей у стола единорожке.

— Спасибо, — пробормотал он, невольно бросив взгляд на парящие записи Даны.

— Всегда пожалуйста, — ответила Дана, даже не обернувшись.

Хок оглянулся через плечо. Рейнбоу Деш лежала на кровати Даны и просто хихикала. Уголок его рта дернулся вверх, расползаясь в легкую улыбку, которую он всё-таки сбросил, повернувшись к Дане.

— Что ты ищешь?

Дана щелкнула зажимом на планшете и быстро начала записывать:

— Контр-заклинание, сглаз, своего рода отречение контр-проклятия. Ничего подобного. Неизвестный вид магии, нет-нет-нет-нет-нет. Гораздо темнее. И еще свет? Путаница. Баланс двух, но никак не третьего. Хмм…

— Э-э… что?

— Неважно, — заявила Дана. Она быстро отвернулась, изучая то, что осталось от призывного круга. — Или, наоборот, чрезвычайно важно. Это как посмотреть. Неважно, Аркан или нет, только единорог, скорее всего, способен снять проклятье, поэтому это важно мне. И ей, по вполне понятным причинам. Слегка важно тебе, судя по твоим разнообразным… — она подняла голову и глубоко вздохнула… — репликам.

Хок Тейл покачал головой. Он не был уверен, болела ли его голова из-за книги или быстрой болтовни Даны. Возможно, и то и другое.

Рысцой он подбежал к кровати и посмотрел на что-то напевающую Рейнбоу Деш.

— Кажется, у тебя хорошее настроение.

— Хе-хе-хе, о да! — воскликнула Деш. Она села. — Я выяснила кто я! Разве это не обалденно?

Хок усмехнулся.

— Ну да. Мы движемся в правильном направлении.

Рейнбоу улыбнулась и вскочила с кровати. Она подошла к нему и предложила своё копыто для копытопожатия.

— Спасибо за всё, Хок. Даже не знаю, что бы со мной было без тебя.

— Скорее всего, была бы мертва, насколько я слышала. — прокомментировала Дана.

Хок и Деш одновременно посмотрели на единорожку, но та была слишком занята своими записями, чтобы обратить внимание ещё и на них.

Хок вздохнул и слегка стукнул копытом о копыто Деш, от чего та вздрогнула.

— Без проблем, Рейнбоу Деш. — он слегка улыбнулся, глядя как засияла Рейнбоу, услышав своё имя. — И Лана, и отец, и я, — все мы готовы присматривать за тобой столько времени, сколько потребуется. Для меня честь видеть тебя за нашим столом и под нашей крышей.

Рейнбоу покраснела и быстро отвернулась.

— О-о-о, ребята, вы не обязаны заниматься всей этой ерундой для меня. Я и так обременяла вас достаточно. Уверена, со мной всё будет в порядке.

Хок Тейл нахмурился и многозначительно посмотрел в глаза Рейнбоу Деш.

— Рейнбоу, я знаю, ты счастлива, что вспомнила своё имя, но мы еще не вышли из леса. Ты, ведь, понимаешь это.

Улыбка кобылы дрогнула, и она отвернулась. Фальшивая бравада быстро сошла на нет. Она вздохнула и снова села на кровать.

— Ты прав. Просто я не хочу быть как, не знаю, нахлебницей что-ли.

Хок сел рядом с кобылой и протянул копыто, чтобы коснуться её плеча, но передумал. Вместо этого он похлопал её крылом по спине.

— Я говорил тебе не беспокоиться об этом. Я буду с тобой, пока мы не восстановим твою память. Если потребуется и дольше. Мы всё еще не знаем, откуда ты родом и почему ты здесь.

— Да…

У Хок Тейла всё съёжилось внутри, когда он вновь услышал подавленные ноты в её голосе. Он толкнул её в плечо и улыбнулся.

— Эй, не волнуйся. У нас всё получится. Если уж Дане удалось добиться определенного прогресса, то, я уверен, она сможет восстановить всю твою память в кратчайшие сроки.

В другом конце комнаты, Дана подняла голову и взглянула на Хок Тейла. Она открыла было рот, но, не найдя подходящих слов, просто отвернулась к своим записям. По привычке она со свистом махнула хвостом.

Тем не менее, его слова возымели эффект. Её свободное крыло немного расслабилось, а на лице появилась робкая улыбка.

— Я рада, что не должна проходить через это одна. Я не люблю быть одна.

Встав, она пересекла всю комнату и посмотрела в окно. Хок соскочил с кровати и было направился к ней, но голос Рейнбоу приковал его к месту.

— Странное чувство — ничего не помнить. Это… я не знаю. Будто мира не существовало, пока я не проснулась вчера. И теперь я, взрослая кобыла, двадцать с чем-то лет, помню только последние несколько дней в моей жизни.

Хок Тейл подошел к ней и прислонился к стене.

— Остальные воспоминания спрятаны где-то здесь. — сказал он, слегка постучав по её голове копытом. Она игриво посмотрела на него и попыталась щелкнуть его по носу кончиком здорового крыла. Смеясь, Хок отмахнулся копытом. — Так или иначе, мы просто должны докопаться до них.

Рейнбоу Деш закрыла глаза и слегка дрожала.

— Я… я закрываю глаза и чувствую их. Я ощущаю их где-то у меня в голове, но они будто покрыты тяжелым одеялом. И не важно, как сильно я… сражаюсь, — подчеркнула она, представляя при этом борьбу с собственным разумом. — они ускользают от меня. И когда кажется, что мне удалось за что-то уцепиться копытами, оно уходит, — глядя в окно, она положила голову на передние ноги. — Отстой.

— Хей, мы больше ничего не можем поделать, но продолжай пробовать, — сказал Хок. Затем, улыбаясь, он добавил. — Ты, похоже, очень быстрая кобыла. Не думаю, что воспоминания смогут убегать от тебя чересчур долго.

Рейнбоу усмехнулась.

— Вот только подожди, когда я избавлюсь от этого вонючего каркаса на моём крыле.

— Тебе повезло, что это перевязь, а не каркас. — поправил её Хок.

Кобылица закатила глаза.

— Какая разница! Я по-прежнему не могу летать.

Хок Тейл улыбнулся и направился к двери.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, цокая копытами по деревянным половицам. Он повернул ручку двери и открыл её. Дана, мы ещё нужны тебе? — спросил он, прежде чем выйти на улицу.

— Нет, нет. Мне надо подумать. И поработать. И, возможно, поесть. Не уверена на счет последнего. Неважно.

— Я собираюсь зайти к тебе сегодня вечером, — предупредил Хок. — и если ты не поешь за это время, клянусь…

— Пустые угрозы, — заметила Дана, уткнувшись носом в старый фолиант. — Могла бы превратить тебя в апельсин, если бы захотела. Простое заклинание, даже жеребенок справится. — оттуда, где он стоял, Хок видел дружескую улыбку на морде единорожки.

— Конечно, мы тогда пойдем. Дай нам знать, если найдешь что-нибудь!

Выйдя на улицу, он оставил дверь открытой для Рейнбоу Деш. Однако, кобылица остановилась у двери и, повернувшись, махнула копытом Дане.

— Спасибо за всё, Дана. Ты ужасающе удивительная пони.

— Некоторые из них так и сказали, — отметила Дана, с примесью юмора в голосе.

— Хех, рада, что не я одна так думаю. — сказала Рейнбоу и отвернулась. — Увидимся позже.

Дана только кивнула, решив не поправлять Рейнбоу.

Снаружи два пегаса не спеша удалялись от дома Даны. Они шли бок о бок по грунтовой дороге к Хоку домой. Осматривая окрестности, они чувствовали, как ветерок слегка щекочет их крылья, пролетая сквозь перья. Этот день был яркий и красивый, но восторг Рейнбоу, казалось, делал его ещё лучше.

— Это прекрасное место. — прокомментировала Деш, оглядываясь вокруг. — Практически нетронутое пони.

— На днях свожу тебя к озёрам, — сказал Хок. — Они, безусловно, прекрасны в летний день, как этот. Или, возможно, на бескрайние южные равнины Наречья. — его глаза блестели, когда он вспоминал каждую деталь. — Высокая трава, земля такая ровная, что видно все окрестности на мили вокруг, северо-западный ветер рассеивает лучи света среди льняных растений, просто… — он счастливо вздохнул. — Красота.

— Ты и правда любишь свою страну?

Хок Тейл пожал плечами.

— Возможно, это и твоя страна тоже, мы не знаем. И… что же, я люблю эти земли, пони и историю. Если всё это вместе составляет страну, то да, можно сказать, я люблю Нумерию. Здесь хватает проблем, Благородный Двор Мамиса к примеру, но здесь, на границах Нумерии, мы не соблюдаем рьяно эдикты из столицы. Здесь это довольно популярное высказывание.

— Да? — спросила Рейнбоу.

— Да. — сказал Хок, хитро улыбаясь. — Мамис далеко. Если бы не соколиная почта, то у нас не было бы никакой прямой связи со столицей. Вельможи оттуда редко посещают дальний север, и Наречье, разделенный двумя провинциями.

— Это как?

— Ну, во-первых, сам город разделен на две части рекой, — сказал он. Открыв крыло, он указал на небольшой ручей, бегущий рядом с ними. — На месте где все притоки Ярчанки собираются вместе, стоит Наречье, а южнее Ярчанка впадает в реку Эмеральд. По обе стороны Ярчанки расположились две провинции, которыми управляют губернаторы, назначенные королем в Мамисе. Когда встал вопрос, к какой провинции присоединить Наречье, дворян Мамиса одолела лень и они просто разделили город на две части, по половинке для каждой провинции.

Рейнбоу усмехнулась.

— Отличное решение, не поспоришь.

Хок улыбнулся.

— Как ни странно, да, — когда Рейнбоу недоуменно подняла бровь, он объяснил. — Понимаешь, сложно соблюдать законы провинций двух разных губернаторов одновременно в одном городе. К счастью, оба дворянина, управляющих провинциями, понимают это, но, к лучшему или к худшему, слишком упрямы, чтобы уступить половину города другому и слишком ленивы, чтобы скоординировать свои законы друг с другом. Поэтому, они дозволили нам разбираться с управлением самим.

— Серьёзно?

— Ага. Так как мы не считаемся отдельной провинции, то у нас нет назначенного губернатора, но наш мэр отлично справляется. Он получил образование в Мамисе и знает как добиться прогресса, даже несмотря на вечные пляски Благородного Двора. — Хок усмехнулся. — Как сказал мой отец: “Только из задницы устрицы рождается жемчужина”.

— Похоже, твой отец не высокого мнения о Мемасе, — заметила Рейнбоу.

— Мамисе, — поправил её Хок, — и да, с тех пор, как его уволили из Королевской Армии. По сей день, он всё еще считает, что не должен был быть отправлен домой из-за его ран. Я склонен согласиться с ним. Он был не хуже любого солдата-земнопони и его бесценный боевой опыт был бы полезен рекрутам.

— Так это ваш “Благородный Двор” избавился от него?

— Да. Они называют это “отставкой”. Но ветеранская пенсия, безусловно, помогает бороться с расходами, — добавил Хок. — Содержание почтового поста не очень выгодная профессия. Ну, дела у нас всё же лучше, чем у некоторых ремесленников и городских фермеров, но особо сильно не разгуляешься.

— Должно быть тяжелая работёнка, — сказала Рейнбоу. — Я бы не стала… в смысле, я не знаю, чем занималась раньше… и я не уверена, что хорошо зарабатывала, если вообще зарабатывала. Но складывается ощущение, что вы ребята неплохо живёте. Ваш дом не так уж и плохо выглядит.

Хок Тейл улыбнулся.

— Стоит благодарить моего прадеда и его братьев. Они построили этот дом с нуля много лет назад. Пошли в лес, нарубили деревьев, притащили стволы на гору и сложили их вместе, бревно к бревну. Говорю тебе, прадед Кестрель был гением своего времени и он строил на века. Дом стоит по крайней мере столько же, сколько живёт Эмбер Грейн, а это немалый срок.

— У тебе ещё есть родственники?

Хок покачал головой.

— Ну, по крайней мере, в Наречье больше нет. Моя бабушка, дочь Кестреля, переехала с детьми в Мамис. Оттуда её дети, мои тёти и дяди, разъехались по Нумерии. Мой отец единственный, кто отправился далеко на север.

Они свернули с дороги и пошли вдоль ручья, что вился среди крепких дубов и протекал под зарослями папоротника, всё дальше углубляясь в лес. Лесная сень, сквозь которую пробивались к почве мерцающие лучи солнечного света, и зелёное очарование зелёных листьев и высоких деревьев манили двух пони к себе. Рейнбоу Деш подняла голову и наблюдала за парочкой щебечущих птичек, порхающих с ветки на ветку. Это были радостные звуки, принёсшие с собой чувство спокойствия, что ей так не хватало с тех пор, как она проснулась.

В конце концов ручей превратился в небольшой пруд, где еще несколько небольших ручьёв встречались, чтобы потом дальше на востоке слиться в единый поток Ярчанки. Берега бассейна заросли травой, плоские камни купались в солнечном свете. Деревья стояли на почтительном расстоянии от воды, открывая чистое голубое небо. Прохладный ветерок гнал кристально чистую воду. Шум всплеска от где-то рядом прыгнувшей в воду лягушки достиг ушей Рейнбоу. Двое пони неторопливо шли по краю пруда, позволяя ленивым водам омывать их щётки. Они добрались до скал и легли на них. Камень приятно грел им желудки. Хок Тейл закрыл глаза и закатил шею, вызвав приятный хруст в позвонках. Рядом с ним, Рейнбоу Деш с блаженным стоном развалилась на всей скале.

Они безмолвно лежали довольно долгое время, позволяя летнему Солнцу и звукам природы свободно заполнять тишину между ними. Оглянувшись на Хок Тейла, Рейнбоу Деш заметила, как хорошо он вписывался в окружающий их лес и сколь сильно выделялась его красная грива и хвост. Уединенность леса была присуща им, и она не могла не заметить, что не может оторвать взгляда от этих диких цветов. Тем не менее, она чувствовала себя как дома на этом маленьком пруду в лесу, в отдалении от всех пони.

Уши Хока внезапно оживились и он начал изучать кроны деревьев с новым интересом. Рейнбоу лишь не понимающе смотрела куда-то между ним и прудом.

— Что? Я ничего не слышу.

— Тогда слушай лучше, поддел её Хок Тейл, опустив голову на уровень глаз Рейнбоу Деш, и указал копытом на большее дерево грецкого ореха на другой стороне озера. Рейнбоу пыталась следить за его копытом, но видела только ветки и листья. Она нахмурилась и её выражение лица только рассмешило Хока. — Нет, выше. Вон там, на ветке слева. Видишь её?

— Кого? — спросила Рейнбоу. Единственные “она”, что пришли на ум, были Лана или Дана, и она не ожидала найти Дану на середине высокого дерева. — Я её не вижу.

Улыбнувшись, Хок Тейл встал и смотрел на дерево. Сделав глубокий вздох, он раскрыл крылья, наклонился немного вперёд и издал птичью трель в сторону дерева. Он смотрел на дерево, подождал немного и повторил клёкот снова. Это была странная имитация брачного зова ястреба, и он оставил Рейнбоу Деш полностью впечатленой.

— Это обалденно, — сказала она, вставая рядом с Хок Тейлом. — Где ты этому научился? Ты должен научить меня делать также сегодня же.

— Ты не смотришь на дерево… — пожурил её Хок. Когда Рейнбоу закатила глаза и посмотрела на дерево, он за клекотал в третий раз, добавив короткие трели к концу. Рейнбоу Деш хотела уже перестать смотреть, как, вдруг, раздался ответный клич.

Она резко повернула голову назад к источнику звука и улыбнулась. Там. среди тёмных стволов и ветвей деревьев, сидел довольно большой красный ястреб. На секунду он метнул взгляд своих янтарных глаз на неё, прежде чем свист Хока снова не привлёк его внимания. Выждав несколько секунд, ястреб ответил и встав на крыло, полетел в их сторону.

В полёте он казался еще больше. Пролетая над озером, его крылья оставляли удивительно большие тени на поверхности воды. В довесок ко всему, он с кличем парил прямо на Деш. Кобылица вздрогнула и попятилась, а ястреб в последний раз взмахнув крыльями, резко ушел вверх и сел на вытянутое копыто Хок Тейла.

— Ого! — воскликнула Рейнбоу Деш. Она осторожно подошла к ястребу. — как ты это сделал?

Хок пожал плечами.

— Это просто естественно для меня. Как мне кажется, укрощение хищников — это нечто естественное для моей семьи. Я всегда так умел, как только научился говорить. Бывало, я пугал мою маму до полусмерти, когда созывал на заднем дворе соколов размером с себя самого.

Рейнбоу Деш засмеялась, но вскоре затихла. В её уме назрел серьёзный вопрос.

— Скажи, где твоя мама? Я её не видела с тех пор, как проснулась.

Уши Хока немного опустились.

— Моя мама умерла много лет назад.

Она стыдливо прижала уши и посмотрела в пруд.

— Извини, я не знала.

— Всё нормально, — сказал Хок Тейл, — Я научился жить с этим, Лана никогда её не знала, так что мы в порядке. — Отпустив ястреба прочь, он улыбнулся и похлопал Деш по спине. — Довольно об этом. Сегодня день большого начала.

Уши кобылки оживились и она повернулась к Хок Тейлу.

— Начала для чего?

Хок улыбнулся и двинулся прочь от пруда обратно к дому.

— Всего лишь начало твоей новой жизни! Пока память к тебе не вернётся, ты пони Наречья. И пусть меня проклянут Богини, если я позволю сидеть тебе сложа копыта и чахнуть в доме. Сегодня мы пойдём в город. Так или иначе у меня есть несколько дел, и было бы неплохо тебе встретиться с некоторыми местными жителями. Я знаю, что мои друзья хотят с тобой встретиться и уже сгорают от нетерпения.

Рейнбоу беспокойно улыбнулась.

— Звучит... весело.

Хок подтолкнул её локтем.

— Не волнуйся, в Наречье живут дружелюбные пони. Никто не будет тебе докучать, если ты не захочешь. Но всё же тебе стоит поговорить с некоторыми пони. Кто знает, может кто сможет тебе помочь.

— Хе-хе. Может быть. Ну, если ты настаиваешь.

— Вот это дух! — поддержал её Хок, продвигаясь к дороге, ведущей в город. — поверь мне, будет весело. Я даже позволю тебе послушать пару историй Эмбер Грейн.

Улыбаясь, Рейнбоу Деш поскакала за ним. Её здоровое крыло дрожало в нетерпении старта новой жизни.

Глава 8: Достойное короля

Наречье казался Рейнбоу Деш потрясающим. Виды, запахи, звуки, даже фактура мощенных улиц и дорог, — всё заставляло её весело трепетать крыльями, и благоговейная улыбка не исчезала с её лица. Хок Тейл скакал рядом, указывая на все достопримечательности города, к ещё большему восхищению Рейнбоу.

— В этом здании был когда-то свалка-ломбард, в котором работали два брата, — говорил он, указывая крылом на большое здание с огромным пустырём за ним. — Звали их Вейст Нот и Вонт Нот. Если тебе нужно было что-нибудь отыскать, и под “что-нибудь” я имею ввиду буквально всё, то у тебя были все шансы отыскать это в куче хлама у Вейста Нота, а Вонт Нот всегда был рад приобрести что-нибудь тебе ненужное. Они аккуратно вели дела, но обычно мэр связывал им копыта, когда приходилось мириться с тем фактом, что это была свалка посреди города.

— Что с ними случилось? — спросила Рейнбоу, поравнявшись с табличкой “продано”, воткнутой в землю перед дверью. — Мэр выгнал их?

Хок Тейл решительно покачал головой.

— Нет, хотя и угрожал пару раз, когда летом дурной запах со свалки усилился вдвое. Нет, Вейст Нот и Вонт Нот продали свой бизнес и поехали в Мамис открывать новый магазин, ещё больше прежнего. По слухам, дела у них идут хорошо, и я желаю им удачи. Они были хорошими пони, пусть и немного эксцентричными.

Вскоре два пегаса оставили старый ломбард позади и завернули за угол на Гривную улицу. Модные витрины тянулись вдоль прямой линии по обе стороны вымощенной булыжником улицы, украшенной аккуратно подстриженной живой изгородью. Все дома были недавно покрашены, а небольшие заборы были безупречно белыми. Пони всех рас и расцветок шли по тротуарам, и кареты, все недавно смазанные, проезжали мимо них по улице. На некоторых домах висели патриотичное знамя Нумеранского Королевского Герба: увитое ветвями и кистями оливы копье и зеленовато-голубой щит на фоне золотой короны.

— Блин, тут всегда так оживлённо? — заметила Рейнбоу, проходя мимо парочки сплетничающих кобылиц.

— Обычное дело в канун Дня Ликования, — прокомментировал Хок. — Это не только самый важный праздник в Наречье, но еще и самый уникальный. В других городах ничего подобного не проводится, а если и пытаются провести, то у них не выходит ничего столь же грандиозного. Пони со всей Нумерии приезжают сюда, посмотреть на празднество и… ну, ликовать.

Рейнбоу кивнула, в то время как взгляд её рубиновых глаз блуждал поверху, где множество пегасов вешали знамёна на уличные фонари и чистили кровельный гонт.

— И что же это за День Ликования такой?

Хок Тейл, глядя на Рейнбоу, насмешливо поднял бровь.

— Урок истории?

Ответом кобылы был не-особо-благоприятный оскал.

— Как на счёт быстрой версии?

— Никто не ценит историю в наши дни. Не то, что раньше, — сетовал он. Деш закатила глаза, и он, усмехнувшись, продолжил путь. — Это главный праздник освобождения Наречья.

— Освобождения? От чего?

— От правления несправедливого короля, — закончил Хок. — Несколько сотен лет назад жил единорог по имени Рачес Майт. Дело в том, что он не был справедливым монархом. Он обращал внимание только на себя и вельмож из своего окружения.

Они всё еще шли по Гривной улице, пока Хок Тейл не потянул Рейнбоу к памятнику в центре города. Это была отлитая из железа статуя жеребца-единорога, одетого в тяжелый жилет. Рядом с ним в земле был воткнут флаг, с изображенным на нём копьём и щитом, такими же, что и на Нумерийском королевском гербе, украшавшем стены зданий по всему городу. Единорог стоял на задних ногах, одной передней ногой он держал флаг, а другой указывал в сторону южного горизонта.

— Это Онор Баунд Завоеватель. Он возглавил армию недовольных и разъяренных пони Нумерии против короля. В конечном счёте он одержал победу. К сожалению, несколько десятилетий спустя, его ждал трагический конец, но это уже тема для лекций, — указав на табличку под статуей, Хок прочитал вслух: “Онор Баунд Завоеватель, Освободитель Лангелии (так более двух веков назад называлась Нумерия, пока предки Короля Регала не переименовали страну), Защитник Народа и гордый сын Наречья. Память о нём хранится в сердцах каждого из нас.”

— Теперь я понимаю, — сказала Рейнбоу Деш. — Так этот Онор Баунд родился в Наречье?

Хок Тейл кивнул.

— День Ликования — это день, когда он взялся за оружие и восстал против Рачес Майта. Тогда, четыре века назад, Наречье представляло из себя несколько домиков у реки, но всё началось здесь. Скорее Тартар замерзнет, чем кто-либо из нас забудет об этом.

— Он был верен тем, о ком заботился, — прокомментировала Деш. Её глаза заволокло тёмное свечение. — Верность — одно из лучших качеств, что связывает друзей друг с другом. Потеряешь верность, потеряешь…

Её голос затих, и она, задумавшись, опустила голову. Хок нахмурился и опустил голову вниз к ней, накрыв её спину крылом для поддержки.

— Ты что-нибудь вспомнила? — тихо спросил он.

Рейнбоу Деш только покачала головой.

— Нет. Я думаю у меня было что-то… — она вздохнула и выпрямилась во весь рост, ещё раз взглянув на гордую статую перед ней. — Верность важна для меня. Не знаю почему, но я знаю, что была хорошей подругой для моих друзей... Кто они и где они, — она пожала плечами, — не знаю.

— Я уверен, они думают о тебе, — успокаивал её Хок. — И очень скоро мы отправим тебя к ним. — дёрнув за переднюю ногу, он повёл её обратно на улицу. — Пошли. Мэр Легислат будет читать речь сегодня, и ты определённо должна послушать его. Он превосходный оратор.

Два пегаса влились в поток пони, направлявшихся к городской площади. Через несколько минут, они оказались на внешних окраинах большой толпы, окружившей трибуну на высокой платформе. За трибуной стояло роскошное здание из берёзовой древесины и мрамора, балкон поддерживали жемчужно-белые мраморные колонны. Пока они пытались пробиться вперёд сквозь толпу, из дверей вышел земной пони, одетый в прекрасный, но заниженный костюм, и встал на своё место на трибуне. Его шерсть серой масти не была зализана до совершенства, но всё же за этой простой и милой элегантностью чувствовалось здравомыслие и образованность. Когда он заговорил, наступила тишина, и Рейнбоу Деш была абсолютно очарована харизмой этого пони.

— Мои друзья, моя семья! — радостно воскликнул мэр широко расставив передние ноги. — Как приятно видеть вас всех снова! Надеюсь, ваши дела налаживаются после шторма?

Счастливое “Да” и топот копыт были ему ответом. Деш заметила, что Хок стоит рядом с ней и улыбается, слегка опустив голову.

Легислат позволил себе весёлую улыбку.

— Хорошо, хорошо! Это я и хотел услышать. Вы в курсе, что День Ликования уже не за горами, ведь так? Осталось всего две недели. Я надеюсь, вы все проявили трудолюбие в подготовке к такому замечательному событию? В конце концов, это праздник, который по всей Нумерии не отмечается столь ярко, как у нас.

И снова ликующие крики и топот заполнили площадь города, и снова это сделало мэра еще счастливее.

— Вот это дух! И этот год будет особенным.

По толпе стал блуждать оживлённый шепот, в то время как Хок Тейл склонил голову в бок и поднял бровь. У Рейнбоу было похожее выражение, хоть и вызвано оно было замешательством, нежели любопытством.

Мэр активно закивал головой.

— Именно. Чем этот год такой особенный, спросите вы? Что ж, в этом весь смысл моей речи. В этом году Наречье на нашем празднике будет приветствовать не кого-нибудь, а самого Регала Второго, нашего доброго короля!

Наступила тишина, впрочем, длилась она недолго. Рейнбоу лишь успела моргнуть, а толпу снова охватили крики ликования и топот аплодисментов. Пони повернулись друг к другу, обмениваясь возбужденными возгласами и удивлёнными взглядами. Хок, моргнув несколько раз, поймал себя на том, что раскрыл крылья от удивления и поспешил сложить их. Единственная пони, что не проявляла сильных эмоций, была Рейнбоу Деш. Кобылица просто стояла рядом с ним, склонив голову на бок.

Мэру потребовалось приложить немало усилий, чтобы угомонить толпу.

— Знаю вы взволнованы, друзья, я тоже! Но теперь, когда вы знаете новость, спросите себя: “Готово ли Наречье к приёму нашего короля?”

Сомнение сменило эйфорию, и пони, посмотрев друг на друга, стали бормотать свои мнения. Легислат, очевидно, ожидал этого и спокойно продолжил свою речь.

— Трудно готовиться к приходу короля, скажу я вам. Неважно, как сильно большинство пони стараются, им всегда будет казаться, что их труды не достойны королевской семьи. — он сделал паузу, а затем решительно отошел от трибуны и встал на передний край платформы. — Но позвольте мне сказать вам кое-что. Мы не какие-нибудь пони. Мы пони Наречья. День Ликования начался здесь, а это значит, что никто больше не может провести его лучше, чем мы. Я знаю, что мы можем сделать праздник, достойный короля! Если мы будем усердно трудиться и работать вместе, то это будет самый лучший День Ликования на свете!

Толпа подхватила его энергию, и мэр Легислат вновь встал за трибуну и улыбнулся с гордой решительностью.

— Помните, жители Наречья: у нас осталось всего две недели. И я буду стараться изо всех сил потратить их с пользой, и, я знаю, вы поступите также. Так что ищите друга или соседа, что нуждается в помощи, и работайте вместе. Вместе мы прославим этот День Ликования на века!

Удовлетворенно наклонив голову, мэр Легислат улыбался и какое-то время махал копытом всем пони, что собрались вокруг него, прежде чем вернуться в мэрию. Пони наречья возвращались к своей повседневной жизни и толпа быстро рассеивалась, и Рейнбоу Деш с Хок Тейлом шли по переулку вниз к реке. Где бы они ни шли, всюду пони обсуждали и трепетно рассказывали объявление Легислата.

— Значит, ваш король приезжает сюда, да? — спросила Рейнбоу, когда они были на приличном расстоянии от центра города.

— Похоже на то, — ответил Хок. Он несколько раз моргнул и покачал головой. — Это просто… хех. Никогда бы не подумал, что король прибудет сюда. За эти две недели город погрузится в то еще безумие.

Деш усмехнулась.

— Просто подожди, когда Лана услышит новости.

— Хах, она получит хороший повод для болтовни, когда узнает, — сказал Хок Тейл. — Надеюсь ты не планировала спать парочку следующих ночей.

— У меня нет ничего, кроме отдыха, — застонала Рейнбоу. — У меня слишком много энергии и нет возможности высвободить её, — она распахнула здоровое крыло и взмахнула им, но когда она попыталась сдвинуть с места сломанное, то была вознаграждена острой жалящей болью, что заставила её вздрогнуть. — Да, это уже начинает раздражать.

Хок Тейл быстро отскочил с пути парочки жеребят, которые неслись вниз по улице и, визжа от восторга, играли в пятнашки среди рыночных прилавков.

— Ну, на земле есть, чем заняться. Прогулка по магазинам, созерцание достопримечательностей, сено, даже чтение книги. У меня есть парочка любимых. Можешь взять, если хочешь.

Рейнбоу закатила глаза.

— Чтение для яйцеголовых. Я бы лучше летала каждый день недели, — она зевнула. — Либо полёты, либо сон, но я уже достаточно проспала за эти дни здесь.

Хок Тейл пожал плечами.

— Как хочешь. Моё дело предложить.

Спустившись еще через парочку улиц, двое пони вышли к Ярчанке. Они спрыгнули с небольшого уступа и проторили тропинку сквозь заросли камышей и поросли, прежде чем они вышли к кромке воды.

Река текла, как слегка волнистая стеклянная простынь, накрывшая кровать из слоя ила и гальки. Река, казалось, была нетронута копытом пони, если не считать моста через реку по правую сторону от них. Несколько стрекоз гудели около тростника, одна из них приземлилась на нос Рейнбоу Деш. Скосив глаза, она смотрела на неё несколько секунд, прежде чем согнать, сморщив морду.

— Я думала, что река, текущая посреди города, должна быть намного грязнее, чем эта, — сказала Деш. Она подошла к самой кромке воды. — Ударом копыт она выровняла на галечном берегу место для сидения и опустила щётки в воду.

— Мы заботимся о реке. — сказал Хок Тейл и сел рядом. С улыбкой он добавил: “Как никак, она упоминается в названии города”.

Рейнбоу Деш задумчиво кивнула.

— Знаешь, у нас была небольшая речка, которая протекала через наш город. Но она была намного меньше этой.

Хок поднял бровь.

— Вспомнила что-нибудь?

Рейнбоу посмотрела на воду.

— Ничего важного. Из всех вещей, что я помню о месте, где я жила, это беззвучный ручей. Не помню, как он назывался, или похожие места, или где он есть. Я просто помню, как смотрела, однажды, на его воды свесившись с перил моста. Тогда я об этом никогда не думала, но теперь — это первое воспоминание, что возвращается ко мне, — она вздохнула. — Тупость… — пробормотала она и вновь посмотрела на реку.

Сфокусировав свой взгляд на воде на несколько секунд, Рейнбоу Деш изучала своё отражение. В нём, она видела запутавшуюся кобылу, встревоженную кобылу. Кобылу всех цветов радуги, но потерявшую искру. Это была не Рейнбоу Деш. Это была только оболочка, пустая шелуха, та, которой она когда-то была, та, кем она должна быть. Она нахмурилась, глядя на воду. Она сразу поняла, что ненавидит испуганную кобылу в отражении. Рейнбоу Деш была храброй, уверенной и самой лучшей, без сомнений. Это она не увидела в отражении.

Словно по щелчку выключателя, Лицо Рейнбоу стало беспристрастным, а кобыла в воде исчезла. Она не могла быть в своей тени. Она была Рейнбоу Деш и что с того, что у неё не было воспоминаний? Ей не нужна память, чтобы быть обалденной, быть собой. Ей просто нужно делать то, что она умеет лучше всего.

Она нуждалась в полёте.

Хок заметил перемену в поведении Рейнбоу.

— Эй, Рейнбоу, в чём проблема?

Хитрая и уверенная улыбка рассекла лицо Деш.

— В облаках.

Хок Тейл поднял бровь.

— Прости, что?

Рейнбоу Деш повернулась, чтобы посмотреть на него. В её лице читалась решимость.

— Проблема в том, что они сверху, а должны быть с низу. Я должна летать над ними.

Взглянув на перевязанное крыло Рейнбоу, Хок подвинулся ближе к ней.

— Но ты всё еще не можешь летать. Тебе нужно время, чтобы поправиться.

— Я знаю, но на это не уйдет много времени, — настаивала Деш. — Кроме того, я знаю, как могу помочь вам с Днём Ликования.

— Что, правда? — спросил Хок. Тон его голос был полон скептицизма. — И что ты собираешься сделать?

Рейнбоу больше не могла сидеть на месте, и, с ворчанием, она вскочила на копыта. Она подняла голову, посмотрела на небо и раскрыла функциональное крыло.

— Я собираюсь показать королю авиашоу. В стиле Рейнбоу Деш.

Глава 9: Бег на месте

Воздух покинул лёгкие Ренглер, когда она врезалась спиной в глинистый грунт. Хрипя, она катилась кубарем по сухой земле, небо и всё вокруг смешалось в одно сине-бурое пятно перед её затуманенным взором. С тяжелыми вздохами, она скользнула в сторону, наконец, остановившись у заборного столба, собрав с собой всю осевшую в меху пыль и глину. Вспышка боли мелькнула на её лице.

Напротив неё молодой бык завершал поворот и фыркнул на Ренглер. Он копал землю раздвоенным копытом и скосил на неё свой взгляд кроваво-красных глаз. Один из его небольших рогов был окрашен красным, как и, соответственно, царапина на плече Ренглер.

Поморщившись, Ренглер встала и подавила слабость в ногах. Осторожно перемещаясь вдоль края забора, она не сводила глаз с быка и пыталась добраться до своего лассо. Бык смотрел на неё, сердито фыркая, и отгонял от боков мух своим хвостом. Сплюнув кровь, Ренглер спокойно нагнулась и подняла лассо зубами.

— Так, — сказала она, держа верёвку во рту. — Напористый, ха? Ты может молод и горяч, но у меня есть опыт, — Она подняла копыта ко рту и растянула лассо. Пощёлкивая путовым суставом, она начала медленно раскручивать верёвку в ожидании следующего шага быка. — Ну, чего же ты ждешь? Ты уже пустил кровь и заставил меня прикусить язык. Вот она я! Приди да возьми!

С диким храпом, бык поднял голову и неистово бросился на Ренглер. Кобыла расставила ноги пошире и начала вертеть лассо высоко над головой. Когда бык был буквально в нескольких футах, Ренглер развернулась в сторону и бросила на него лассо. Набросив петлю на один из рогов быка, и сильно дернув его голову, она получила удар плечом от зверя и кубарем полетела в сторону, повиснув на лассо, как на буксире.

Рейнбоу Деш и Хок Тейл достигли вершины соседнего холма за усадьбой Ренглер, как раз, чтобы увидеть скачущую галопом вдоль кольцеобразного загона бежевую кобылу с разгоряченным быком на копытах. Рейнбоу ахнула и поспешила к Ренглер, но Хок остановил её.

— Расслабься, Рейнбоу, — сказал он. — Это территория Ренглер. Просто смотри.

— Но…!

— Смотри, — настаивал Хок, указывая крылом на зрелище.

Тут-то Ренглер и перехитрила быка. Она стояла на противоположном краю кольца. Одним движением шеи она сбросила лассо с рога быка и обратила его внимание на себя. Давясь веревкой, она раскрутила лассо и побежала на зверя.

Опешив от внезапного наступления, бык на мгновение замешкался. Этого Ренглер было достаточно, она бросила лассо и надежно закрепила петлю на шее молодого бычка. Бык взревел и бросился на неё, но Ренглер была быстрее. Оттолкнувшись сильными задними ногами, она перепрыгнула ярого вола и, спустя мгновение, потянула его голову вниз. Верёвка натянулась и бык резко застонал от боли в шее, пока не повалился на спину, тяжело дыша. С торжествующей ухмылкой, Ренглер быстро навернула круг, и связала его ноги остатком верёвки от лассо, не давая ему сбежать.

— Хорошая работа, малыш, — сказала Ренглер быку, который пытался освободиться от лассо. — Давненько я хорошенько не потела. Мы позаботимся о наших “делах” позже, если тебя это утешит, — сделав глубокий вдох, Ренглер вытерла лоб и поправила бандану.

— Отличные трюки, Ренглер, — похвалил Хок Тейл. Он подошел к забору и опёрся на него передними копытами. Взглянув на быка, он кивнул в его сторону. — Чем он это заслужил?

— Ничего особенного, просто он — ценное рабочее животное. — ответила Ренглер, подбегая к ограде. Пони обменялись копытопожатием и тут Ренглер заметила Рейнбоу Деш на фоне. Улыбнувшись, она двинулась в сторону, чтобы опереться на забор и получше рассмотреть радужную пегаску. — Так ты и есть та загадочная кобыла, а?

Рейнбоу Деш была слишком зациклена на борющемся быке:

— И по какой причине ты держишь его против воли?

Ренглер бросила взгляд через плечо и пожала плечами.

— Скоро он будет тягловым животным. Всё просто.

— Но он разумный! — протестовала Рейнбоу Деш. — Он ведь говорить может!

Хок и Ренглер в замешательстве посмотрели друг на друга.

— Прости, что ты сказала? — спросила Ренглер, почёсывая голову.

Рейнбоу склонила голову.

— Что? Они разговаривают. Спроси у него.

Хок спустил ноги с забора и рысцой подбежал к Деш.

— Эм… Рейнбоу, не знаю на счёт тех коров, что обитают в твоих краях, но здесь они не разговаривают. Это просто животные.

— Но… но… — протестовала Рейнбоу. — Я запуталась. Ребят, вы ведь не… не едите их, правда?

— Зачем? — спросила Ренглер. Быстрым толчком она перескочила забор и поравнялась с Рейнбоу. — Мы, земные пони, выращиваем достаточно еды для города, да еще и на торговлю с южными городами остаётся. Главная причина, почему нам это удаётся — это тягловые животные, как этот вол… ну, он пока ещё не вол, но этим я займусь позже.

Хок Тейл тихо усмехнулся, глядя на побледневшую Рейнбоу.

— Что ж, пожалуй стоит вас представить. Ренглер, это Рейнбоу Деш. Рейнбоу, Ренглер.

Ренглер улыбнулась и протянула копыто в знак приветствия.

— Приятно познакомиться, Рейнбоу Деш. Богини, ты самая фруктовая пони, что я когда-либо видела. Вы там все такие?

— А, я… эм… — она покачала головой, не придумав ответ. — Взаимно?

— Хе-хе, извини, Дешка. Я думала ты быстрее ответишь. — Встав рядом с Рейнбоу, Ренглер ударила ей по спине, в результате от мощного удара Деш охватил приступ кашля. — Так откуда ты? — продолжила земная пони.

— Мы еще не выяснили это, — ответил Хок за Рейнбоу, которая пыталась побороть кашель. — Она ничего не помнила, когда проснулась. Даже имени своего не знала. Я водил её к Дане, надеясь, что она поможет, но ей удалось лишь раскрыть её имя. Но мы ещё знаем, что причиной потери памяти было проклятие.

— Я… вообще-то здесь, типа. — проворчала Рейнбоу, вставая в полный рост.

— Да ладно, — заметила Ренглер. Она почесала подбородок и задумчиво посмотрела в небо. — Как Дана поживает? Всё норм?

— Она в порядке, — сказал Хок. — Мне кажется проблема Рейнбоу пойдет ей на пользу. По крайней мере, ей будет, чем заняться. Богини знают, она нуждалась в этом.

Ренглер кивнула.

— В следующий раз, когда увидишь это кобылу, передай, что мы её очень ждём на празднование Ночи Ликования со всеми членами семьи. Мы все очень сильно ждём её. Это полезно в её состоянии.

— До тех пор, пока её не назвали сумасшедшей, как в прошлый раз, когда она в кой-то веке вышла из дома, — серьёзно сказал Хок Тейл.

— Тьфу, — Ренглер звучно стукнула копытом по лбу. — В миллионный раз говорю тебе, Хок, мы понятия не имели, что Дядя Реднек объявится в городе именно в этот день. Я извиняюсь за то, что произошло, и он получил от меня на следующий день. Теперь, пожалуйста, мы можем забыть об этом?

Рейнбоу смотрела то на возмущенного Хока, то на дымящую Ренглер.

— Эм… По-моему, Дана обалденная кобыла.

— О, я знаю это, — сказала Ренглер. Со вздохом, она положила передние ноги на забор. — Но Дядя Реднек так не считает. Он ужасный расист и от него просто смердит. Как бы я хотела, чтобы моя семья не знала его.

Рейнбоу подняла бровь.

— Подожди… что? Я думала, он — твой дядя?

— Я скорее с разбегу сброшусь со скалы, чем буду жить, зная о родственных узах с этим ублюдком, — Ренглер сплюнула. — Его зовут Дядя Реднек. Никакого родства. Чудак, оставшийся без семьи, ну или просто никто не готов признать в нём родственника. Он живёт далеко к востоку от города, работает непонятно где и приходит в город только когда нуждается в провизии или в покупке крупного рогатого скота и тягловых животных с нашего ранчо. Если бы я его видела чаще, то упаковала бы вещички и двинула бы на юг, — она махнула копытом в сторону южного горизонта. — Дворяне остановят такого олуха, как он, прежде, чем его копыто ступит за ворота. Если бы они были по-настоящему добрыми, то запихнули бы этого дурака в такое место, где он не смог бы больше никому докучать.

— Тебе не кажется это немного… суровым? — спросила Рейнбоу.

Ренглер закатила глаза.

— Чистую правду тебе говорю. Есть пони, без которых мир стал бы лучше.

Неловко почесывая голову, Хок Тейл прочистил горло и попытался перевести разговор в другое русло.

— Это… В этом году на День Ликования король прибывает.

Ренглер посмотрела на Хока и лишь моргнула.

-...Чего-чего?

— Пока ты тут боролась с быками, Легислат выступал с речью в городе, — сказал Хок Тейл. — Король Регал Второй собирается прибыть в Наречье на День Ликования.

Ковпонька ахнула.

— Не может быть! Это… это невероятно! Почему, почему так много дел и так мало времени. О-о-о-о-о-о-оу! — застонала она, дергая копытами свою бандану. — Что мне теперь делать? Я ничего не планировала, если только взять пару быков для представления и постараться продать некоторых животных, но этого явно маловато будет для короля! Это просто ранчо, что я должна сделать?

Рейнбоу беспомощно пожала плечами.

— Я э-э... да. Я хотела бы помочь тебе, девочка, но... да, вот только понятия не имею как.

Хок Тейл покачал головой.

— Уверен, ты придумаешь что-нибудь. Тебе не впервой.

— Да-да, проще сказать, чем сделать, — трое пони стояли в молчании, прежде чем Ренглер снова заговорила. — А зачем ещё вы, ребят, проделали весь путь досюда?

— Оу! — оживилась Рейнбоу, подпрыгнув в воздух. — Это легко! Я покажу королю авиашоу, когда он появится.

Ренглер критическим взглядом оценила перевязанное крыло Рейнбоу.

— А я королева Ройлии.

Деш хмуро посмотрела на земную пони.

— Ну, погоди! Я буду в воздухе в мгновение ока! Полёт — моё призвание! Не зря меня называют Рэйнбоу Дэш!

— Давай будем честными, Рейнбоу, — усмехнулась Ренглер. — Готова спорить, что есть всего три пони в этом городе , кроме тебя, кто знает твоё имя.

— О, они узнают, когда увидят. — заявила Рейнбоу. Однако, она попятилась и постучала копытом о копыто. — Есть, правда, крохотная проблема.

— Ты не можешь летать. — предположила Ренглер.

— Нет! В смысле да, это раздражает, но мне будет лучше к тому времени! Мне нужно вернуться в форму, это — проблема! — улыбаясь, она согнула переднюю ногу и показушно поцеловала свой тренированный бицепс. — То есть это тело и так изумительно, но я позволила ему отлежаться в постели три или четыре дня. Мне нужно бегать, чтобы привести его в форму.

— Но что тебе нужно от меня? — спросила Ренглер. Со взмахом хвоста она облокотилась спиной на забор. — Я работаю со скотом всё время. Ты хочешь поработать за меня или что?

Радуга покачала головой.

— Нет, и не мечтаю! Я просто хочу, чтобы кто-нибудь бегал со мной. Это просто не интересно, если у тебя нет кого-то, кого можно сделать!

Ренглер махнула бровью и посмотрела на Хок Тейла.

— Что насчёт твоего ангела-хранителя, хм? — спросила она Рейнбоу.

— Я должен работать теперь, когда ей стало лучше, — ответил Хок за неё. — К тому же я предложил ей узнать пони в городе получше, и я решил начать с тебя, потому что ты можешь ей помочь с этим авиашоу, которое она так отчаянно пытается осуществить.

Ренглер ухмыльнулась.

— Хе-хех, ладненько. Я могу помочь, — повернувшись к Рейнбоу, она схватила её за ногу и подтянула невысокую кобылу к себе. — Так ты хочешь бежать со мной, да? Будет весело. Ты, возможно, и быстрая, но я надеюсь, что у тебя хватит выносливости, чтобы не отстать. Мы будем бегать весь день.

Рейнбоу освободилась от ноги Ренглер и вернула уверенную ухмылку.

— О, её у меня более чем достаточно, чтобы идти нога в ногу с тобой. Ты такого еще никогда не видела.

— Отлично! — воскликнула Ренглер и пожала копыто Деш. — Увидимся в пять завтра!

— Правда. — спросила Рейнбоу. — почему так поздно?

Хок Тейл усмехнулся на фоне.

Ренглер изумлённо моргнула.

— Поздно? Ой, прости, ты, должно быть, не вставала раньше Солнца. Я имела ввиду в пять утра. Надеюсь, это не слишком рано?

Ухмылка пропала.

— Эм… да! То есть, конечно, нет! Подожди, я буду здесь завтра рано утром! А потом я покажу тебе на что способна Железная Пони!

---

— О-о-ох… — застонала Рейнбоу, ковыляя к большому валуну на земле. Она схватилась за бок передней ногой, шипя от боли и глотая воздух. Пот лился с её лба и боков и требовались немалые усилия, чтобы просто стоять прямо. Позади неё скот жевал траву, а Ренглер можно было заметить гуляющей на краю стада. Однако, вскоре она заметила Рейнбоу у валуна и поскакала в её сторону.

— Хе-хе, набегалась, Дешка? — подбегая, подразнила её Ренглер. Вытерев пот со лба, она улыбнулась задохнувшейся пегаске. — Я думала тебе хватит на немного большее.

— Я… могла! — выдыхала слова Рейнбоу между вдохами. — Ну.. первые пару часов… я не думала… что мы будем бежать… тысячу миль на ускорении! — со стоном, она села и завалилась на бок на камень, поморщившись. — Девочка, ты не слышала о перерывах?

Ренглер села рядом с Рейнбоу и пегаска заметила, что она тоже тяжело дышит.

— Я хотела проверить, смогла бы ты жить на ранчо, поэтому и загоняла тебя так.

Рейнбоу подняла бровь.

— Правда? Ну, и что думаешь?

Посмеиваясь, Ренглер слегка толкнула Рейнбоу.

— Дай-ка подумать… не-е-е, — Она игриво улыбнулась своей напарнице, но улыбка пропала, когда заметила, что Рейнбоу всё еще сжимает ушибленное место. Беспокоясь, она положила корыто на плечо Деш. — Эй, ты как? Я ведь не больно, правда?

Перетерпев боль и раскрыв глаза, Рейнбоу слабо покачала головой.

— Ха… это… не ты, — сказала она сквозь зубы. — Хок сказал, что у меня треснуло ребро во время падения… я думаю, это оно болит.

На лице Ренглер появилась тревога.

— Треснутое ребро? И ты бегала так четыре часа? — она покрутила копытом у виска и покачала головой. — Зачем… с одной стороны, ты меня впечатлила, что продержалась так долго, но с другой — какого сена, Рейнбоу, о чём ты думала? Ты же себе делаешь хуже!

Рейнбоу через силу пожала плечами.

— Я должна подтолкнуть себя, если собираюсь выступить перед королём, Ренглер. Я не могу сидеть без дела и позволять моим перьям просто выпадать. Кроме того: “что нас не убивает, то делает нас сильнее”, — ведь так?

— Звучит хорошо, но, девочка, ты однажды уже обманула смерть. — ругала её Ренглер. — Во имя мира, почему ты так сильно хочешь устроить это авиашоу? Тартар, почему Хок позволил тебе даже пытаться это сделать? Кажется, ты говорила, он знал, что у тебя треснуто ребро!

Рейнбоу опустила взгляд на землю.

— Ну, я вроде как убедила его, что он чересчур сильно заботится и что это просто ушиб, вот и всё.

Ренглер свела брови.

— Любой пони, кто потрогает копытом твою грудь, будет знать, что это ложь.

— Я не позволила ему. — сказала Рейнбоу. Смеясь она тихо добавила. — Я недавно с ним знакома, но он не похож на пони, который продолжает приставать к кобыле, после того как она сказала “нет”.

Ренглер покачала головой.

— Тебе, право, не стоило так делать. Тебе повезло, что я не отправлю тебя домой прямо сейчас.

Рейнбоу склонила голову на бок.

— Почему нет?

— Потому что ты так и не сказала мне, почему ты не хочешь провалиться на авиашоу? — сказала Ренглер с улыбкой.

— Ха. Пожалуй, это честно, — откинувшись назад, Рейнбоу, наконец, смогла оторвать копыто от своего ребра и посмотрела в небо. — Я… я не знаю. Я чувствую, что хочу быть своей. Я хочу быть своей, Ренглер. Ты… Ты...- её сотрясало от сухих слёз, застрявших в горле. — Ты не знаешь, что такое б-быть мной. У меня нет н-ничего, к-кроме имени. Я н-не знаю ни одного пони, я не знаю откуда я родом, и я понятия не имею, что я должна делать со своей жизнью. Я знаю моё имя… — она повернулась к земной пони, и та увидела отчаяние в её глазах. — Я знаю, мое имя, но я не знаю, кто я, — она со вздохом вновь легла на камень. — Я чувствую перьями, мне нужно летать. И я хочу летать быстро. Быстро и опасно. Может быть тогда… тогда я узнаю, кто я. Но если нет… — легкая улыбка коснулась её губ. — надеюсь, я заставлю некоторых пони улыбаться. И тогда, я стану своей, даже если не узнаю, кто я.

Ренглер постучала копытом по земле, переваривая услышанное.

— Я… я понимаю о чём ты говоришь, — сказала она, глядя на Рейнбоу. — И я не могу винить тебя. Всё пони хотят быть любимыми и в своей тарелке. Они могут и не знать этого, но это у них есть в глубине души. И поэтому я тебя понимаю. Но… — она молча встала и повернулась к Рейнбоу.

Лазурная пегаска вытерла призрачную слезу на щеке и посмотрела на стоящую кобылу перед ней.

— Н-но что?

Ренглер протянула копыто Рейнбоу и помогла ей аккуратно подняться.

— Но мы еще не закончили, Дешка. Мы должны отвести скот на новое пастбище, слышишь?

Рейнбоу моргнула.

— Но… подожди, ты не собираешься рассказывать Хоку? Ты не собираешься заставлять меня вернуться домой и прекратить бег?

— А зачем мне это делать? — спросила Ренглер. -Ясно, что надолго это тебя не остановило бы, и пусть уж лучше рядом с тобой кто-нибудь будет, когда ты занимаешься этим, на случай, если ты пострадаешь. Кроме того, кто я такая, чтобы останавливать тебя на твоём пути становления? Делай то, что считаешь лучшим, при одном условии.

Улыбаясь, Рейнбоу поравнялась с кобылой и они вместе пошли к стаду.

— О, да? И каком же?

— Я хочу место в первом ряду на твоём авиашоу, — сказала Ренглер, подмигнув.

Рейнбоу хихикнула.

— Замётано. Это будет самое лучшее шоу, что ты когда-либо видела.

— Ловлю на слове. Теперь, — сказала она, потуже затянув бандану и пускаясь в галоп. — Давай отведём это стадо на следующий холм! И-и-ха!

Рейнбоу Деш перешагнула через себя и размеренно побежала обратно к стаду вместо того, чтобы радостно подпрыгнуть в воздух.

Глава 10: Честное слово и одно крыло

Рейнбоу Деш резко заскользила копытами по глине, и раскрыла здоровое крыло, замедляя свой галоп. В её радужных прядях блестел пот, и он цеплялся за короткий мех её шерстки на лице, шее и спине. Подпрыгивая и хромая, она по-инерции дошла до кучи сена и плюхнулась в неё. Тяжело дыша, она легонько коснулась ребра.

Она лежала на сене несколько долгих минут и наблюдала за плывущем над головой солнцем. Прошло около недели, как она стала бегать с Ренглер, и за это время она только набирала силу и скорость. Она всё еще не могла летать. Хотя кости срослись и окрепли, Лана по-прежнему настаивала, что её крыло ещё слишком слабое, чтобы держать её вес в воздухе. Поэтому она всё еще носила повязку. Это раздражало Рейнбоу, но она была уверена, что сможет летать до прибытия короля. Обычно она всякий раз игнорировала скептические выражения лиц Хока и Ланы, когда она заводила с ними разговор на эту тему.

В ожидании часа, когда крыло окончательно окрепнет для полётов, Рейнбоу продолжала бегать, пытаясь не обращать внимания на сомнения, возникающие на задворках сознания, что она всё же не успеет восстановиться вовремя. Она была уже довольно неплохой бегуньей; в последний раз, когда она водила с Ренглер скот на поля, пегаска без проблем выдерживала темп земной пони. Вздохнув, она снова коснулась ребра и поморщилась от тупой боли. Она не была уверена: то ли шла на поправку, то ли попросту привыкла к мучениям. Она не хотела признавать это, но на ускорениях у неё всё ещё сбивалось дыхание, а тело пронзала боль.

Сейчас можно было только ждать, но именно этого Рейнбоу Деш и не хотела больше всего. Вместо этого, она наращивала нагрузку, бегая одна после утренних пробежек с Ренглер. Дорога от дома Хока через город, на вершину холма к дому Ренглер, была для неё любимым маршрутом для пробежки галопом туда и обратно. Обычно, на полпути она отдыхала у дома Ренглер, устраиваясь в куче сена прямо за амбаром. Вздохнув с облегчением, она, наконец, позволила своим тяжелым векам опуститься.

Она проснулась через час от того, что кто-то толкал её в бок. Со стоном она повернулась на другую сторону и уткнулась лицом в сено.

— О-о-огх… еще пять минут, мам.

Её уши повернулись на звук хихиканья, а ещё через мгновение она получила очередной несильный толчок в спину.

— Проснись, Рейнбоу. Я проделала весь этот путь в поисках тебя, а ты будешь просто игнорировать меня?

Со вздохом, Рейнбоу Деш развернулась и открыла глаза. Перед её перекошенным лицом стояла кобыла, в белоснежной шерсти которой были оттенки светло-голубого. Перемещая вес из стороны в сторону, Фларри щелкнула крылом по носу Рейнбоу и улыбнулась. Фларри мягко усмехнулась, когда радужная пегаска отпрянула.

— “Мама”? Серьёзно? Готова поспорить, что мы ровесницы.

Более или менее проснувшись, Рейнбоу встала и потянулась, разминая ноющие конечности.

— Правда? Мы… мы раньше встречались?

— Уверена, Хок рассказывал обо мне, — ответила белая пегаска. Она протянула ногу для копытопожатия, которую Рейнбоу приняла. — Я — Фларри.

Глаза Рейнбоу Деш расширились

— Фларри… оу. А! Ты художница, подруга Хока! — она смущенно засмеялась и пробежала копытом по гриве. — Как же так вышло, что я не встретила тебя раньше?

— Оу, ну понимаешь, — сказала Фларри. — Я была занята. Когда я услышала, что король прибывает к нам на День Ликования, то сразу же полетела в один из ближайших торговых городов и купила новый набор долот и точил, чтобы закончить свой проект. Тартар, теперь, когда я знаю, что к нам приедет король, я забраковала целую композицию и начала новую, более подходящую случаю.

— Вау, все пони словно на взводе из-за этого прибытия короля в Наречье, — заметила Рейнбоу. — Мне кажется, вы все чересчур сильно стараетесь..

— Сказала кобыла, которая хочет устроить авиашоу с перевязанным крылом, — отметила Фларри.

Рейнбоу закатила глаза.

— Хорошо, может быть, я тоже заразилась вашим общим трудовым настроем. Хотя я солгала бы, если б сказала, что это было обдуманным решением. Меня просто… ударила в голову эта обалденная мысль: я покажу какие-нибудь воздушные трюки и тем самым сыграю свою роль во всеобщем празднике, — она нейтрально пожала плечами. — В том плане, что раз уж я не знаю, откуда я, то, может я тоже родилась в Наречье, так как это единственное место, которое я знаю. Следовательно, я должна жить по местным традициям, верно?

Фларри уклончиво повела плечами.

— Полагаю, это один из вариантов. По крайней мере, ты хоть чем-то занята, и можешь как-то адаптироваться здесь, — сев на сено, Фларри весело вздохнула и раскрыла крылья, подставив перья под солнечный свет. — Итак, как тебе здесь всё? — спросила она через несколько минут молчания.

— Что? — спросила Рейнбоу, волнующие веки выдавали её изнеможение.

— Я пытаюсь наладить диалог, дурашка, — упрекнула Фларри. — Тебе здесь всё нравится? Наречье хорошее место, правда?

— Да, тут здорово, — сказала Рейнбоу. — Все пони славные и участливые, и они дали мне место, пока я стараюсь пройти через всю эту… хрень. Меня всё устраивает, но восстанавливать память совсем не весело, — она лениво пнула камешек рядом с собой на несколько ярдов вперёд. — Воспоминания приходят случайно, но по-настоящему важные вещи тут же ускользают до того, как я могу их осознать. Как… как…

Она коснулась копытом губ и нахмурила брови, погрузившись в свои мысли, а Фларри просто сложила копыта за головой и смотрела на Рейнбоу. Через несколько секунд лазурная пегаска хмыкнула и снова откинулась спиной на амбар.

— К примеру, возьмём Ренглер. Или даже Дану. Каждый раз, когда я смотрю на них, я нутром чую, что они напоминают мне кого-то, кого я знала. Но всякий раз, когда я пытаюсь выяснить, кого же, то перед лицом будто захлопывают дверь. То есть, она была приоткрыта, но как только я тянусь к ручке, она захлопывается на замок. Это… в этом есть хоть какой-то смысл?

Фларри развела копытами и покачала головой из стороны в стороны.

— Наверное. Ты говоришь, что что-то мешает тебе восстанавливать память, иначе ты бы уже всё вспомнила, так?

— Да. Да, похоже, что так, — с очередным глубоким вздохом, Рейнбоу повернулась к Солнцу, которое продолжало двигаться по ранее намеченному пути. — Я не знаю. Ну да ладно, что ты здесь делаешь?

— Кто, я? — спросила Фларри. — Я только хотела поговорить с таинственной кобылой, о которой так много слышала. И мне кажется, немного высоты сотворит чудо.

Рейнбоу подняла бровь.

— Высоты? Что эт значит?

Фларри поднялась и подмигнула Деш.

— Пошли, нам надо посетить почтовую вышку, — она сделала несколько шагов в северном направлении и повернулась к Рейнбоу, покачивая бровью. — Ну, что? Ты идешь или нет?

Переборов изнеможение, Рейнбоу встала на копыта и рысью последовала за Фларри.

— Да, да, уже иду. Просто подожди секунду.

В несколько широких шагов Рейнбоу поравнялась с Фларри, и вместе два пегаса оставили ферму Ренглер позади. С Фларри во главе они скоро пошли по усыпанной гравием дороге, что бежала через лес и петляла среди высоких деревьев, продвигаясь на север. Дорога вела всё глубже и глубже в лес, где они, в конце концов, добрались до каменного моста, что соединял берега небольшого притока Ярчанки. Фларри остановилась на его середине и счастливо вздохнула, положив копыта на изогнутые каменные перила.

— Я люблю это место, — певуче произнесла она. Потирая копытом камень, она улыбнулась. — Оно очень особенное для меня. Мой отец построил этот мост давно, когда я была ещё совсем маленькой кобылкой. — Она тихо засмеялась и покачала головой, глядя на поток воды под ней. — Никто не знал, почему он хотел построить мост такого высокого качества посреди леса, но я знаю ответ. На этом месте, двадцать четыре года назад, он сделал моей маме предложение. Он даже оставил небольшое сообщение в кладке. Видишь?

Она указала на мраморный блок, установленный в белокаменной кладке моста. Чтобы прочитать послание, Рейнбоу пришлось наклониться и прищуриться. Надпись была выгравирована узористо, со сложными деталями, кроме имени в конце.

— Для тебя, Бруция. Не важно, как бурно или как тихо будет течь вода, наша любовь навсегда объединила два берега. Твой, во веки веков, Кейстоун (и Фларри), — прочитала Рейнбоу вслух. Последняя надпись, похоже, была нацарапана молодыми копытами Фларри, но не было видно сколов вокруг имени. Должно быть, её отец, Кейстоун, помогал ей это выгравить, когда она была маленькой.

Фларри кивнула, когда Рейнбоу закончила читать послание.

— Мой отец был очень любящим жеребцом. Он был архитектором и инженером, одним копытом он тянулся к математике и наукам, а другим — к красоте и искусству. Он построил этот мост восемнадцать лет назад и не показывал его маме, пока работа не была закончена, — она счастливо улыбнулась, её взгляд сфокусировался на какой-то момент в далёком прошлом. — Папа оставил меня ждать на мосту, а сам ушел за мамой. Она была единорогом, так что мне пришлось подождать, пока они не вернутся. Как только я их увидела, то вскочила с места и бросилась к ней. Наверное, это был первый раз, когда я видела, как она плачет.

Экспрессивная Фларри задремала в счастливых воспоминаниях, и Рейнбоу ощутила укол своих собственных чувств. Спустя несколько секунд, она шагнула вперёд и положила копыто на плечо Фларри.

— Похоже, они были замечательными пони, — тихо произнесла она. — Мне… жаль твою потерю.

Она была уверена, что почувствовала дрожь, прошедшую через плечи Фларри, но белая кобыла быстро взяла себя в копыта.

— Спасибо. Это произошло восемь лет назад, но мне всё еще больно. Ни один ребенок не должен потерять родителей.

— Я могу только представить, что ты чувствуешь, — сказала Рейнбоу. — Ты хотя бы провела с ними большую часть жизни, ведь так?

Фларри кивнула.

— Но в один день это станет только частичкой моей жизни. Мне двадцать два, а они погибли, когда мне было четырнадцать. Когда мне стукнет тридцать, то уже проживу дольше без них, — её плечи поникли, но она покачала головой, пытаясь избавиться от грусти. — Я научилась жить… без них, и осталась лишь тупая боль где-то глубоко в сердце. Но она там, никуда не делась. Такое не забывается.

Лицо Рейнбоу Деш стало медленно принимать хмурое выражение, и она начала дрожать. Теперь пришел черёд Фларри поддержать подругу.

— Эй, Рейнбоу. Ты в порядке?

— Я… я кое-что вспомнила, — прошептала она. — Моя мама… она умерла, когда мне было шесть. Я помню, как плакала у кровати в больнице, когда это случилось. Тогда они хотели унести её, но я н-не хотела отпуск-кать… — она сглотнула, и её губы дрогнули. — Мой отец оттащил меня от неё. Я не спала в ту ночь. Думаю, он тоже не спал, — она наклонилась над краем моста, одинокая слеза стекла с её морды и упала в проточные воды. — В последний раз я видела её на похоронах три дня спустя. И это… это всё.

Она вздохнула и оттолкнулась от перил, отодвинувшись от Фларри и встав отдельно посреди моста.

—Забавно, что все мои воспоминания – грустные или бессмысленные. Кажется, давно пора, чтобы что-то это уравновесило.

Фларри глубоко вздохнула, думая о том, что делать дальше.

— Рейнбоу, не только хорошие времена делают из нас тех, кем мы являемся, — начала она. — Плохие вещи также определяют нас. Ты бы не стала той пони, коей являешься сегодня, если бы всего этого не произошло.

— Пони, коей я являюсь сегодня, не есть та пони, коей я была где-то с месяц назад, — подчеркнула Рейнбоу. Она раскрыла крыло и посмотрела на размах перьев — привычка, что по каким-то причинам появилась у неё после посещения Даны на прошлой неделе. — Когда моя мама умерла, я не хотела больше грустить. Я не хотела больше страдать. Я сказала себе, что стану лучшей во всем, за что ни возьмусь, как будто это могло исправить то, что её нет рядом, — она посмотрела на перевязанное крыло и прижала связанную конечность. — Похоже, старые привычки — те ещё крепкие орешки, да?

Фларри улыбнулась.

— Если ты так уверена в своих лётной удали, то я не могу дождаться момента, когда увижу это, — сказала она. — Хотя осталось меньше недели. Это короткий срок для практики, если ещё учитывать то, что твоё крыло всё ещё связано.

— Если праздник в эту субботу, то повязку я сниму в среду, — заявила Рейнбоу. — К тому времени крыло достаточно окрепнет для полётов, не важно, что говорит Лана. Я просто буду налегать на него поменьше, если её это так волнует.

— А что ты собираешься конкретно сделать?

Рейнбоу пожала плечами.

— Сальто, петли, спирали и прочее. Всё, что выглядит круто и очень быстро.

Фларри усмехнулась.

— Верно! — Она раскрыла крыло и положила его на спину Рейнбоу. — Пошли, почтовый пост не так далеко отсюда. Если будешь внимательно слушать, то может быть, услышишь, как Хок свистит по-соколиному.

Рейнбоу навострила уши, но ничего не услышала.

— Серьёзно? Я не слышу.

— Просто подожди. Я не раз уже слышала, как он рассказывает птицам историю своей жизни. Это на самом деле смешно.

Рейнбоу фыркнула в предвкушении забавы.

— Что за чушь!.

Фларри кивнула, в её глазах мелькнул озорной блеск.

— Одно слово: пауки.

— Пффф! — Рейнбоу плюхнулась на спину и стала гоготать. — Серьёзно?

— Правда! — ответила Фларри, подмигнув.

Поднявшись, Рейнбоу смахнула слёзы с глаз.

— Здорово. Я должна достать его как-нибудь.

— Если ты положишь одного ему в кровать, могу гарантировать, что следующие два дня он будет спать на диване, — улыбнулась она, озорно блеснув зубками. — Только он не должен узнать, что это была ты.

— Правда? — спросила Рейнбоу после того, как они с Фларри перешагнули упавший ствол дерева. — Почему это?

Фларри склонила голову в сторону и фыркнула.

— Потому что, когда он застукал меня в последний раз, то я проснулась на следующий день без гривы и хвоста. Ворвался в кобылий дом под покровом ночи, хотя я как бы заслужила это, — она застонала и ущипнула бровь копытом. — Я и не думала, что он может быть таким тихим, чтобы сделать то, что он сделал, при этом, не разбудив меня.

— Кгхм… хе-хе-хе…

Белая пегаска посмотрела на Рейнбоу, которая пыталась подавить смех, скрыв морду за передней левой ногой. Оправившись, она махнула копытом Фларри.

— Прости, прости, это просто очень здорово.

Фларри собиралась что-то ответить, но пронзивший кроны деревьев свист прервал её. Пегасы навострили уши и повернули их в сторону шума. Через несколько секунд они снова услышали свист, на этот раз ответил ястреб откуда-то слева. Бурое пятно спорхнуло с дерева, лишь на мгновение показавшись пегаскам, прежде чем исчезнуть в листве.

— Хок созывает своих птичек, — заметила Фларри.

— О, да! — воскликнула Рейнбоу Деш. — Он показывал это мне на прошлой неделе. Потрясно! Мне надо узнать, как он это делает!

Фларри похлопала Деш копытом по спине.

— Расслабься, цветастая. Твоя метка — не хищная птица. Я никогда не слышала ни одного пони, кроме Хока и его семьи, кто пародировал бы этих хищников так похоже, — её уши повернулись в сторону, где она слышала свист, который превратился в серию коротких звуковых сигналов. — Пошли, давай посмотрим, что он затеял!

Они пошли дальше по тропинке и вскоре вышли на поляну, на которой стоял почтовый пост. Рейнбоу подняла брови, оценивая здание перед собой. Дверей в башне не было, и внешне она состояла из очень большого количества рядов, прибитых к каркасу деревянных панелей. Новые доски помогали поддерживать единственную большую круглую комнату на вершине башни, откуда был слышен многоликий шум от хищных птиц. Кроме этой комнаты и опор, наверху ничего не было, если не считать низких стен вокруг комнаты, соединяющих гнездовье вместе. Иногда по комнате танцевала тень бродящего внутри пони.

— Треклятая пегасья конструкция, — проворчала Рейнбоу, в поисках способа подняться наверх башни. Не обнаружив такого, она пробормотала что-то невнятное и захлопала здоровым крылом, несмотря на ожидаемый результат. С раздражением она повернулась к Фларри, которая просто подмигнула ей и полетела наверх к башне.

— Хок Тейл! — проворковала белая кобыла в полёте. — Мы пришли к тебе в гости. Надеюсь, ты не забыл, как минимум, о приличии.

Снизу Рейнбоу увидела, как Хок Тейл вышел к краю платформы и помахал Фларри.

— Хей, Фларри! Что привело тебя сюда?

Она пожала плечами, в результате чего провалилась в воздушную яму.

— Оу, ну знаешь, у меня появилось свободное время на копытах, и я решила, что могла бы поглядеть, как у тебя тут дела.

— Да? Так ты закончила свою скульптуру? — спросил Хок Тейл. Положив правую ногу на левую, он прислонился к одной из опор на краю платформы.

— Пффф! Да ну! — Фларри махнула копытом на Хока. — Единственное, что остановит меня, это дефицит времени и даже тогда я буду думать, что она не получилась как следует, пока её не поставят посреди городской площади… особенно на виду короля.

— А, — прокомментировал Хок. Посмотрев назад на своих птиц, он просто пожал плечами. — Не думаю, что буду что-то делать, чтобы произвести на короля впечатление. Я просто работаю на почтовом посту. В этом нет ничего особенного.

— Ты бы мог что-нибудь показать со своими птичками, — предложила Фларри. Ты умеешь ладить с ними, как никто другой. Ты должен получить хороший отзыв от короля.

— Пожалуй, — смягчился Хок. — Я сделаю это, если он попросит, не то чтобы я ожидал этого, или чего-то еще.

Там внизу, Рейнбоу вырыла небольшую ямку в земле, в ожидании момента, когда её заметят. Когда ей показалось, что этого в ближайшем времени не произойдёт, она зарычала и встала на дыбы.

— Я тоже рада тебя видеть, Хок!

Брови Хока взлетели на лоб, и он быстро глянул вниз к основанию башни.

— Рейнб… Оу! Привет! Прости, я не видел тебя там внизу! Я привык, что пегасы поднимаются поговорить со мной сюда, лицом к лицу, как Фларри, — он застенчиво улыбнулся Рейнбоу Деш. Фларри выглядела довольной.

— Да, спасибо, что сказала ему, Фларри, — пробормотала Рейнбоу.

Фларри захихикала и невинно подняла копыта.

— Я как раз собиралась это сделать.

— Не важно, — Рейнбоу закатила глаза и села на землю. — Готова поспорить, у вас там наверху потрясающий вид. Как же досадно, что мне этого не увидеть. Это самое, пожарные еще не видели это место? Уверена, они бы обязательно отметили отсутствие аварийного выхода.

Хок Тейл усмехнулся и спрыгнул с платформы, расправив крылья во время падения.

— Ладно, ладно, Я помогу тебе подняться, — Тихо приземлившись, он подмигнул Рейнбоу и низко наклонился, раскинув крылья. — Садись.

Рейнбоу приподняла бровь.

— Серьёзно?

— Садись или оставайся, мисс Привередливость, — сказал Хок, закатив глаза. Вздохнув, Рейнбоу вскарабкалась к нему на спину и тут же прокляла его, так как чуть не упала. Хок Тейл был уже в воздухе и поднимался к платформе, не уделив Рейнбоу много времени ухватиться за его плечи. Несмотря на дополнительный вес, его дыхание было спокойным, а полёт ровным, и это впечатлило Деш. Она не думала о Хоке, как о сильном летуне.

Все закончилось очень быстро для Рейнбоу. Ощутив вкус напора встречного воздуха и слабые рывки её тела с каждым взмахом крыльев Хока, она обнаружила себя недвижимой на платформе. Она неохотно слезла с его спины и направилась к центру башни. На краткие мгновения её сердце трепетало от знакомого ощущения полёта, которое теперь быстро улетучивалось. Когда оно прошло, она почувствовала пустоту в душе, куда большую, чем за минуту до этого.

Но она успела проникнуться моментом, так как Хок Тейл уже отвернулся к Фларри, которая тоже приземлилась на дощатый пол. Сложив перья по бокам, она присвистнула и зашла в помещение.

— Много времени прошло с тех пор, как я была здесь в последний раз. Похоже вы с Ренглер неплохо залатали это место после шторма.

Хок скромно пожал плечами.

— По большей части, я только доски держал, пока Ренглер их прибивала, а её брат сделал большую часть тяжелой работы.

Фларри хихикнула.

— Комбайн — громадный земной пони, не так ли?

— Это уж точно, — переключив своё внимание на Рейнбоу Деш, он увидел, как кобыла вглядывается в одну из клеток, стоящих вдоль стены. Она и сокол смотрели друг на друга почти в состоянии транса, как вдруг птица внезапно зашипела на неё. Рейнбоу отпрыгнула и отползала назад, пока не шлепнулась на спину. Она была уверена, что видела, как птица в клетке торжествующе улыбнулась.

— Полоумные птицы, — прокомментировала она. Встав на копыта, она заметила, как Хок и Фларри давятся от смеха. Нахмурившись, она скрестила передние ноги на груди. — Что?!

— Они охраняют свою территорию, если ты не знала, — заметил Хок Тейл. Пройдя в центр комнаты, он расправил крылья и жестом очертил круг вокруг себя. — Итак, что думаешь? Оправдала ли реальность твои ожидания?

Рейнбоу Деш огляделась, как будто только сейчас нашла время осмотреться. Ряды клеток стояли ровно друг на друге, и все птицы выглядели здоровыми и сытыми. Их перья не были растрепанными, и птичья часть Рейнбоу подсказывала ей, что они были счастливы. В остальной части башни также было чисто и опрятно, в том числе стол, за которым Хок Тейл надевал свитки на птиц и отправлял их на место назначения.

— У тебя тут довольно чисто, — заметила Рейнбоу. — Да, классно, как ни крути.

— Спасибо, — ответил Хок, толкая задней ногой кучу газет в укромный уголок под столом. — Я стараюсь держать это место в чистоте. Шторм две недели назад дал мне повод задуматься о смене обстановки. Будет чем заняться в ближайшее время.

— Тут гораздо лучше, чем у меня, — она просунула кончик крыла в кипу бумаг и пролистала их, слегка покачивая головой. — Материалы и заготовки валяются у меня по всей мастерской. Хорошо еще, что я использую мой облачный дом только для моих скульптур, в противном случае этот бардак был бы для меня той еще головной болью, — она вздохнула и тихо пробормотала. — прямо, как у меня дома.

Рейнбоу отошла от них к краю платформы, где не было стен, закрывающих её взору открытое небо. Шторм приближался с северо-запада; она чувствовала ветер, раздувающий её крылья. Инстинктивно она открыла здоровое крыло, позволяя воздуху поиграть с её оперением. Она чувствовала, как оно трепетало на ветру, который, разбиваясь о гребень крылышка, скатывался вниз по перьям. Лицо ее овевал влажный, пощипывающий кожу бриз, и она, закрыв глаза, слегка подалась ему навстречу. Отдалённый грохот грома сотряс воздух, и она успела раскрыть глаза прежде, чем наклониться вперед слишком сильно и свалиться с башни.

— Эй, Фларри. — сказала Рейнбоу, не оборачиваясь.

Уши Фларри взметнулись и повернулись в сторону Деш.

— А? Чего, Рейнбоу?

Деш ответила не сразу, она мысленно отвлеклась на теребивший её гриву ветер.

— Что ты тогда имела ввиду про высоту, когда сказала, что это было бы неплохо для меня?

Белая кобыла пару секунд изучала дощатый пол, прежде чем в её глазах загорелись искры сознания.

— А! Точно! — повернувшись к Хок Тейлу, она прислонилась к его плечу, застав жеребца врасплох. — Эй, Хок, ты ведь очень хочешь перевезти Рейнбоу в мою мастерскую? Бедная девочка должна больше дышать свежим воздухом.

— А еще я не хочу, чтобы она упала. — заколебался Хок.

Фларри покачала головой.

— Хок, она уже большая девочка. Не так ли, Деш?

— ...Да-а! — Рассеянно ответила Рейнбоу. Она моргнула, наконец, осознав, что сказала Фларри, и нахмурилась. — Эй, погоди!

Фларри уже хихикала.

— Оу… Люблю тебя, Рейнбоу, — тут она повернулась и косо посмотрела на Хок Тейла. — Ну же, Хок! Даже если она не помнит, кем была прежде, я уверена, что в прошлой жизни она провела достаточно много времени среди облаков, чтобы справиться с ними сейчас.

Всё ещё неуверенно Хок Тейл посмотрел на Рейнбоу, стоящую на краю платформы. Её глаза были блаженно закрыты, и она ловила малейшее дуновение ветра. Он видел как мышцы в её конечностях подёргиваются и изгибаются, как если бы воспоминания о полётах нашли свой путь на поверхность. Ветерок ловил пряди её радужной гривы и развевал их позади её головы, но больше всего его внимание привлекало крыло Деш. То, как она изгибала его на ветру, мастерски играя с потоками воздуха, что омывал гребень крылышка, закручивая воздушные потоки в тугие спирали на кончике её крыла...

— Ты права, Фларри, — сказал он, наконец. Сделав несколько медленных шагов в сторону Рейнбоу, он слегка коснулся крылом её шеи. Её глаза распахнулись и легонькая улыбка пробилась сквозь маску угрюмости на её лице.

— Я тут наслаждаюсь собой, типа, — без энтузиазма проворчала она. Тем не менее, она позволила крылу Хока задержаться на её шее секунду или две, прежде чем стряхнуть его.

Хок Тейл указал глазами на небо.

— Ну? Хочешь полетать, Рейнбоу Деш?

Рейнбоу взглянула на небо и стала изучать облако. Вскоре её губы расплылись в яркой улыбке.

— Похоже, только таким способом кобылка сможет полетать, — сказала она, шагнув к нему. Хок опустил плечи к земле, позволяя Рейнбоу вскарабкаться к нему на спину и ухватиться покрепче, прежде чем он спрыгнул с платформы.

Фларри последовала прямо за ними, и что-то непонятное промелькнуло у неё на лице.

Снова знакомый поток воздуха ударил в лицо Рейнбоу, и вернулась слабая тошнота из-за побега от гравитации. Она почувствовала, как сильные плечевые мышцы Хока поднимали их двоих всё выше и выше. Вскоре башня стала представлять из себя не более, чем тёмную площадку под ними, которая всё уменьшалась и уменьшалась, пока стала неразличимой среди окружающих её деревьев. Они приближались к одеялу слоисто-дождевых облаков, стремительно двигающиеся с северо-запада. Закрыв глаза, Рейнбоу склонила голову к шее Хока, поскольку они прорывались через облачный покров.

Через мгновение всё закончилось, и эту радостную секунду Рейнбоу запомнила надолго. Ощущение водяного пара на морде, пронзительный холод, когда вода цеплялась за её перья на крыльях, мягкая пружинистость облака, что в конце концов, уступила их напору, — все знакомые ощущения проснулись в её полых костях и её крылья наполнились острым желанием собственного полёта. Она вздрогнула, когда энергия и азарт потекли по её венам.

Когда она открыла глаза, то снова увидела яркое и золотое солнце над штормом, что шел там, внизу. Она жадно глотала воздух лёгкими, несмотря на то, что он был разреженный и холодный. Нигде на земле больше не было такого свежего воздуха, как здесь, на огромной высоте. Он был настолько чистый и пустой, что воспринимался как полностью новый стихийный элемент. Она услышала тяжелое дыхание Хока и поняла, что прижалась к его шее слишком сильно. Как кошка, она вытягивала свои ноги, одну за другой, чувствуя в них оживление и новый импульс.

— Ну как? — спросил Хок через плечо, поворачивая голову так, чтобы посмотреть на лицо Рейнбоу. Увидев её изумлённое выражение, он улыбнулся и подмигнул, планируя к парящему зданию, виднеющемуся вдали. Слева от них, Фларри поднялась из-под облаков, держа кусок кучевых под её правым крылом, который оставлял спиралевидный след, когда она выполняла штопор, пока они, наконец, не закончились.

— Вау! — воскликнула Рейнбоу, когда Фларри подлетела поближе. — Это просто офигенно! Как ты это сделала?

Фларри хихикнула и пожала плечами во время полёта.

— Всё очень просто. Когда летишь сквозь облако, расправь свои перья, а затем сложи их прямо перед тем, как прорваться сквозь облако. Тогда ты ухватишь часть облака с собой, и оно продолжит рассеиваться, пока ты летишь, — она откинула голову назад и улыбнулась. — Это длится недолго, но, правда, очень красиво смотрится.

— С точки зрения художника, а, Фларри? — усмехнулся Хок Тейл. — Вам двоим надо бы объединиться и придумать трюки высшего пилотажа.

— Художник? Да. Сорвиголова? Это про неё, — заметила Фларри, указывая на Рейнбоу протянутой ногой. — Мне нужны мои копыта для работы над моими скульптурами, и я не хочу сломать их при какой-нибудь аварийной посадке. Ей-то они не очень нужны, — добавила она, подмигнув.

— Верните мне мои крылья, чтобы я могла заботиться о копытах еще меньше, — парировала Рейнбоу. — Я пегас, а не земная пони.

— Верно, — сделав два-три взмаха, Фларри метнулась вперед, обогнав Рейнбоу и Хок Тейла. — Смотрите, что там? Это мой облачный дом, правда я его использую, только когда работаю над скульптурами. Это позволяет сохранять ледяные скульптуры целыми, — она коснулась губ копытом, и запоздало добавила. — Надеюсь, вы ничего не имеете против холода.

Хок Тейл тихо засмеялся, а Рейнбоу поёжилась. Так или иначе, она считала себя летней кобылой. Несмотря на это, она наклонилась к шее Хок Тейла, чтобы лучше видеть дом, когда они приблизились к его ровным облакокаменным стенам.

Дом не был особо примечательным; сделанный полностью из облачного камня он сейчас слегка выделялся на фоне и был бы едва ли заметен в ясную солнечную погоду. Но шторм и плывущие серые облака, что его образовывали, выделяли строение высоко над Наречьем. Рейнбоу предположила, что в доме было три или четыре этажа, хотя он не был очень широк. Скорее всего, на каждом этаже было по две, а то и по три комнаты. А еще она заметила металлическую конструкцию, которая образовала крышу дома. Она имела форму воронки, а центральная колонна проходила через центр крыши внутрь дома, где она пропадала из виду за белоснежными стенами.

— Что это такое? — спросила Рейнбоу, указывая на металлическую штуковину копытом.

— Так я собираю лёд для моих скульптур, — ответила Фларри. — Периодически я взлетаю и тяну кучу перистых облаков вниз из верхних слоёв атмосферы. Затем я загружаю их в эту штуковину, конденсатор, где они превращаются в отдельные кристаллики и машина сжимает их в бруски льда, с которым я уже могу работать.

Чтобы добраться до входной двери, им пришлось облететь устройство сверху, и у Деш появился шанс рассмотреть хитрое приспособление повнимательней.

— Небесный лёд намного чище обычной замороженной воды и его намного проще обрабатывать, — продолжала Фларри. — Он придаёт моим скульптурам блеск и прозрачность, ничего подобного у других ремесленников, которые работают на земле, попросту не получается. Плюс, я могу придать льду какой угодно цвет на любой стадии процесса, просто нужно добавить немного красителя на третьем этаже.

— Ого, твои работы должно быть продаются с бешеной скоростью! — заметила Рейнбоу.

— Когда я их продаю, то да, — сказала Фларри, скромно пожимая плечами. — Я стараюсь делать всё бесплатно для тех, кто в этом нуждается больше всего, и для большинства моих проектов я не беру денег.

— Деш, не позволяй скромности Фларри ввести тебя в заблуждение, — сказал Хок, когда они приближались к парадной двери. — Ей платят тысячи и тысячи кир за самые впечатляющие работы. Она практически всегда при деньгах.

Фларри покраснела.

— Хок, ну ты же знаешь, обычно я стараюсь отговаривать их, даже если знаю свой абсолютный минимум для жизни… комфортной жизни.

— Поразительно, что другие скульпторы до сих пор ничего не предприняли, — сказала Рейнбоу, когда они втроём, наконец, приземлились на облачную террасу.

— Да, но дело в том… — заколебалась Фларри, её щеки стали ещё пунцовей, и это было ещё отчетливей видно на её белоснежной шёрстке. — Ну, у меня нет никаких конкурентов. Я как бы… давным-давно вытеснила их из бизнеса.

Рейнбоу Деш моргнула.

— Оу.

— Такое случается, — добавил Хок, подмигнув. Опустив свои плечи к облаку, он позволил Деш ловко спрыгнуть с его спины.

— Естественно, но-о-о-о-о-о-о-о-о…, — промурлыкала Рейнбоу, когда её копыта коснулись мягкого облака и увязли в нём. Ощущения были неземные и приятно знакомые, словно обуваешь старые добрые две пары подков. Восторженно вздохнув, она открыла здоровое крыло и стала наклоняться вперёд, пока не приземлилась лицом в облако и осталась лежать там.

Хок Тейл и Фларри изо всех сил старались удержаться от смеха.

— Эм… Рейнбоу? — спросил Хок, тыкая её копытом. — Ты в порядке?

— Такое мягкое! — был приглушенный ответ Деш, не утруждавшей себя хоть немного приподнять голову из облака.

Фларри не смогла больше сдерживать себя и разразилась громким смехом.

— Пфф! Ха-ха, Рейнбоу, если бы я могла это зарисовать прямо сейчас, то клянусь твоим цветастым задом, я бы сделала это.

Мурлыкая, Рейнбоу перевернулась на спину и медленно пошевелила ногами в облаке.

— М-м-м-м-м-м… Я так давно не витала в облаках, — одним ударом задней ноги она отправила белый кучевой кусочек облачка в свободный полёт, оно лениво поплыло по воздуху, пока его не развеял легкий ветерок. — Я чувствую себя, как дома.

— Рада это слышать, — сказала Фларри и встала рядом с Рейнбоу. Улыбнувшись довольной пегаске, она протянула копыто, чтобы помочь ей подняться. — Хочешь посмотреть дом изнутри?

Рейнбоу моргнула, но в итоге её плечи только ещё глубже погрузились в облако.

— Извини, Фларри, я загляну немного позже. Хочу насладиться моментом подольше.

Фларри закатила глаза.

— Как скажешь. Просто позови, когда войдёшь внутрь, и я к тебе выйду. Хотя сомнительно, что ты заблудишься в таком доме. У него простая планировка, — обращаясь к Хоку, она изящно указала крылом в сторону двери и поклонилась. — Только после вас, сударь мой.

— Как по-рыцарски! — пошутил Хок, шагая к двери. — Хотя я могу лучше! — добавил он с игривым блеском в глазах. Схватив дверную ручку, он открыл дверь для Фларри и вернул поклон. — Только после вас, миледи.

— Тьфу. То есть теперь ты открываешь для меня мою собственную дверь? — в шутку проворчала она и вошла внутрь. — Это чересчур по-джентелькольтски даже для тебя, Хок.

Хок вернул игривую ухмылку.

— Стараюсь.

Они оба вошли в дом, оставив за собой приоткрытую дверь. Рейнбоу, со своей стороны, похоже, даже не заметила этого. Она была слишком очарована впечатлениями, что давало ей облако под спиной и окружавшее её тело. Оно было такое мягкое, что с ним не могли сравниться даже лучшие перьевые матрасы и подушки. Она не могла вспомнить, когда в последний раз она была в облаках, но это только заставляло её чувствовать себя намного лучше.

Рейнбоу незаметно для себя задремала на пару минут. Она проснулась от постоянного зуда возле плеч, который, в конце концов, стал невыносимым. С ворчанием, пегаска села и почесалась. Она поняла, что зуд идёт из её крыльев; оба слегка дрожали, будто ожидая головокружительный полёт.

Вздохнув, она встала и подошла к краю облака, только чтобы лечь обратно на живот и свесить с края передние копыта. Было очень больно находиться высоко в небе и быть полностью не в состоянии использовать свои крылья по прямому назначению. Это противоречило самому природному инстинкту; у неё было сильное желание лететь от облака к облаку, какие только она бы встретила, и прорываться через них насквозь. В тщетной попытке утихомирить крылья, она встала, раскрыла здоровое крыло настолько, насколько это было возможно. Когда высотный ветер подул ей в морду, она закрыла глаза и стала воображать, что летает.

Для Рейнбоу это было достаточно похоже на настоящий полёт; она почти чувствовала, что движется, пока не видела, что это не так. Ветер колыхал её перья, грива развевалась сзади, когда ветер с рёвом пролетал мимо, тянущее ощущение в животе, когда её копыта оторвались от облака, и она упала вниз…

Рейнбоу раскрыла глаза слишком поздно. Прежде, чем она успела среагировать, её задние копыта покинули поверхность облака. Она махнула копытами наугад, надеясь ухватиться за кусочек облачка, но она хватала только разреженный воздух. С испуганным криком покалеченная пегаска начала свой смертельный спуск навстречу твердой земле.

Она махала ногами во все стороны, надеясь, что это как-нибудь восполнит её неспособность летать. Ей крики подхватывал ветер и она легко догоняла их, пока падала. Выше не было ничего, что она могла достать, и Рейнбоу открыла своё здоровое крыло достаточно, чтобы уйти в штопор, пока она смотрела вниз.

Если бы она нашла дождевое облако для приземления, то она бы спаслась. Дождевое облако не такое мягкое, как кучевое, но такой вариант был намного лучше, чем твёрдая земля. К сожалению, шторм не продвигался так быстро, как она надеялась. Ближайшие облака находились еще в доброй миле и единственное, что её с нетерпением ожидало, были соломенные крыши Наречья прямо под ней.

Что-то ей подсказывало, что солома не смягчит её падения так, как хотелось бы.

— А-а-а-а-а-а-а-х!! — падая, кричала она. Между ней и землёй оставалась всего лишь тысяча футов и это расстояние стремительно сокращалось.

Рейнбоу знала, что у неё есть всего несколько драгоценных секунд, прежде чем её красочно размажет по земле, как на какой-нибудь картине художника-модерниста. Она снова открыла здоровое крыло, надеясь изменить угол падения к реке, но без левого крыла она не могла выровняться.

Рейнбоу перестала кричать и моргнула. Её левое крыло…

На ум пришло решение. Либо снова сломать крыло, пытаясь смягчить падение, либо сломать шею на мощённых улицах. Как бы она и ценила свои летные способности, Деш знала, который из этих вариантов значительно хуже.

Свернувшись в калачик, пегаске удалось зацепиться зубами за перевязь вокруг её связанного крыла. Она сделала резкий рывок, но ткань не спешила поддаваться. Неважно какой материал использовала Лана, но он был высокого качества.

— Давай, — прошипела она сквозь зубы. — давай, давай, давай...

Разрыв. Его было трудно увидеть, а тем более услышать, но Рейнбоу почувствовала мельчайший надрыв ткани, появившийся под натиском её зубов. Она тянула снова и снова, каждый раз увеличивая надрыв на несколько миллиметров. Она открыла глаза и краем бокового зрения увидела шпиль церкви, быстро приближающийся снизу.

— Ради любви к овсу…

Её разрыв добрался до края узла в повязке и остановился. Потея, Деш яростно потянула узел, медленно разрывая его.

— Рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись, рвись…

Внезапно, ткань уступила, и дрожащее крыло Рейнбоу распахнулось во всей своей красе. Перья были тонкие и перекошены из-за долгого неиспользования, но это было крыло, а это значило подъём. Почти сразу же она направила левое крыло вниз, а правое — вверх, заставляя себя свернуть в сторону.

Кончик железного креста на вершине колокольни сильно полоснул её щёку, когда она пролетала мимо, вызвав слабое кровотечение.

Щелкнув плечевыми мышцами, Деш удерживала крылья натянутыми и раскрытыми, направив перья вниз, чтобы создать подъёмную тягу. Она пролетела над улицами достаточно низко, чтобы пробежаться копытами по земле, но уже через мгновение она вернулась в воздух и набирала высоту. Её движение по инерции закончилось, но она возобновила его новым взмахом крыльев. Её левое крыло немного саднило с непривычки, но это было терпимо, и вскоре боль и вовсе исчезла после последовательных взмахов крыльями, когда её мышцы снова привыкли к постоянной работе.

Моргнув несколько раз, Рейнбоу, наконец, поняла измотанным разумом, что она в безопасности. Она вновь посмотрела на крылья и землю, которую она оставила под собой. Она летела. Она взаправду летала сама, и это было круто. Она была в восторге и на лету стала выкручивать петли и спирали, как если бы это было привычным делом.

— Я сделала это! — кричала она в небо, прорываясь сквозь облако и оставляя за собой радужный след. — О да, я сделала это! Я могу летать! Ха-ха, я могу летать! У-у-у-х-у-у-у-у-у!!! Привет, небо! Я дома!

Она легко могла бы добраться до дома Фларри за пару секунд, но вместо этого она проводила своё время, кружась и летая вокруг дома так быстро, как только могла. Весь её стресс и проблемы, казалось, растаяли в этих драгоценных моментах. Она забыла об амнезии. Она забыла о тайне своей личности. В это мгновение она была Рейнбоу Деш, и она летала. Только это имело значение.

— Рейнбоу? Рейнбоу, ты… ты летаешь?!

Деш замедлилась и зависла перед домом Фларри. Там она увидела Хок Тейла и саму Фларри, которые стояли на облаке и раскрыли свои рты от изумления. Повернувшись на месте несколько раз, Рейнбоу засмеялась, глядя на них.

— Однозначно так! Я однозначно летаю! Это величайшее событие в истории!

— Это… это удивительно, — пробормотал Хок Тейл.

— Да-а-а! — протрубила Рейнбоу, приземляясь к ним. Оттолкнувшись ногами от облака, она снова полетела по спирали вокруг дома. — Да-а-а! Однозначно, это так!

---

Серый. Головокружение. Смех. Желтый. Красный. Смятение. Отчаяние.

Страх.

Сильный страх.

Страх движет мной. Беспокойство. Тревога. Скрываю это под маской бравады. Не даю им знать.

Лечу. Лечу вверх. Лечу.

Падаю. Почему я падаю? Не чувствую крыльев. Падаю на землю с болезненным мычанием.

Молния. Гром. Я прыгаю. Остальные тоже. Голоса. Их голоса. Мой голос. Его голос.

Заблудилась. Где они? Не знаю. Влево, вправо, влево, вправо, прямо. Тупик. Назад. Влево, вправо, влево, вправо…

Злость. Вызов. Ожидание. Я жду. Я останавливаюсь. Запуталась. Головокружение. Снова лечу.

Его смех. Преследует меня. Преследует меня, пока я лечу. Постоянно меня преследует.

Гармония разрушена.

Рейнбоу проснулась от звука своего собственного крика и обхватила свои ноги. Её шерсть покрывал пот, а раскрытые крылья словно одеревенели. Стук сердца отдавался в ушах, и она практически не могла глотать. Она поняла, что дрожит, но в то же время по её телу стекал пот. Положив копыто на грудь, она прислонилась к подголовнику и попыталась утихомирить стук своего сердца.

Видения из ночного кошмара стремительно покидали её разум. Слишком поздно она поняла, что должна удержать как можно больше голосов и картинок. Но вскоре все они покинули её, кроме пары вялых эмоций и страхов.

Гармония разрушена.

Деш вздрогнула, когда последние слова вновь прозвучали в её сознании. Она не знала, почему они застряли в её голове. Она не знала, почему они вызывали дрожь в спине и заставляли сердце останавливаться всякий раз, когда она шептала их про себя. Они просто делали это, безо всякой видимой причины. Но кое-что пугало её ещё больше.

Это был не сон. Это было воспоминание.

Глава 11: Сохранить мгновение

Хок Тейл сполз с кровати и протёр сонливые глаза. Пробившийся сквозь открытое окно небольшой луч света был едва различим среди обступающей его черноты, что было неудивительно в пять часов утра. Постоянно вздыхая, он размял все шесть конечностей, после чего похлопал крыльями, расправив перья. Затем, почесав гриву и подавив зевок, Хок толкнул дверь и побрёл в коридор.

В коридор выходило всего три комнаты: его собственная спальня с краю, комната Ланы посерёдке и гостевая спальня в дальнем конце, которую в настоящее время занимал его отец. Главная лестница находилась между спальней Ланы и гостевой комнатой и вела вниз к прежним покоям Ред Тейла на пути к центру дома. Подавив очередной зевок и пытаясь прогнать усталость энергичным морганием, он остановился у приоткрытой двери Ланы и заглянул внутрь. Он увидел тёмный силуэт сестры, которая вальяжно развалилась под покрывалом. Каждое дёрганье её спутанной гривы сопровождалось сочным всхрапом. Хок прижал уши к черепу, когда особо громкий звук настиг его и, покачав головой, закрыл дверь. Лана брала от своего выходного всё самое лучшее.

Спустившись по лестнице, Хок Тейл заметил широко раскрытую дверь в комнату Деш, и это сильно удивило его. Любопытства ради, он подошел к двери и заглянул в спальню. Кровать была устлана, а вся комната была прибрана. Ему показалось странным, что она уже проснулась. После того, как она, наконец-то, спустилась вниз после первого счастливого полёта, она побежала к Ренглер, чтобы поблагодарить кобылу за то, что та продолжала бегать с ней каждый день и сказать фермерше, что она собирается практиковаться в воздушной акробатике для авиашоу. Хок думал, что в своё первое вновь свободное утро Рейнбоу будет высыпаться до полудня.

— Рейнбоу, — позвал он в пустоту дома, оставив спальню позади. В гостиной комнате был ненарушенный порядок, как и на обеденном столе. — Рейнбоу Деш? Ты встала?

Он вошел в кухню и завидел во внутреннем дворике светло-синие пятно на фоне серого неба. Копыта сами понесли его к двери, и через окно он увидел облокотившуюся на ограду дворика Рейнбоу Деш. Она замерла, словно статуя, а взгляд застыл на севере; даже хвост её невольно повис; даже крылья её почти не дрожали под мановением утреннего бриза.

Положив копыто на дверь, Хок отодвинул щеколду и толкнув её открыл. Легкий щелчок заставил Рейнбоу заметно вздрогнуть, и её крылья на пару секунд странно задрожали, пока несколько глубоких вздохов не успокоили. Оглянувшись, она бросила на Хока утомлённый взгляд и снова отвернулась. Хок Тейл поджал губы. Её глаза опухли и покраснели, как если бы она плакала долгое время в одиночестве у холодной ограды.

— Рейнбоу? — мягко спросил Хок. Он подошёл поближе к расстроенной кобыле и протянул копыто. — Рейнбоу, в чем дело?

Деш напрягало его протянутое копыто, но она смогла слегка расслабить плечи, когда он прикоснулся к ней. Она тихо вздрогнула и закрыла глаза, обернув себя крыльями, словно защитным слоем. Она было открыла рот, чтобы ответить, но тут же передумала, в очередной раз, всхлипнув, и покачала головой.

— Хок, прошу, не сейчас.

Хок Тейл моргнул, он хорошо понимал её чувства. Воспоминания о ночи шестнадцать лет назад, которые должны были раствориться в течении времени, нахлынули на него. Его отец был холоден и сломлен, да и сам Хок не хотел ни с кем говорить. Тишина дарила ему успокоение. В этих безмолвных мгновениях он, наконец, смирился с тем, что мама больше никогда не вернётся домой. Горько вздохнув, он облокотился на ограду и посмотрел вдаль вместе с Рейнбоу.

— Я… понимаю, – сказал он ей, не оборачиваясь. Краешек губ Рейнбоу дёрнулся, но она ничего не ответила.

Прошло довольно много времени, прежде чем Рейнбоу заговорила снова. Её голос был чуть громче робкого шёпота.

— Хок, я видела сон прошлой ночью.

Он поднял бровь.

— Что за сон?

Рейнбоу сделала глубокий вздох, и её тело вновь сотрясло.

— Пожалуй, я бы даже не назвала это сном. Скорее это… это определённо был кошмар. Только...— она заколебалась и постучала копытом по ограде. Её глаза были напуганы, а зрачки расширены, Хок чувствовал её дрожь по всему телу. — Только это не был сон. Я знаю это точно. Я помнила это.

Одним копытом Хок почесал подбородок, а другим погладил Рейнбоу по спине.

— И что… что ты помнила? — осторожно спросил он. Последним делом он хотел сейчас вогнать Рейнбоу в истерику, как тогда при их первой беседе. Богини, казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она была больной напуганной привязанной к кровати кобылой.

Она надолго прикусила губу, но всё же ответила.

— Я не знаю, что мне снилось. Нет, знаю. Типа, небольшие фрагменты целого: голоса пони, ощущения и прочая лабуда, — но я не знаю, как сложить эти кусочки вместе. Я не знаю, что там тогда произошло. Я даже каких-то картинок или образов не видела. Это был просто черный сон, полный голосов и эмоций, и большую часть из которых я уже забыла.

Тут она моргнула, и её взгляд стал твёрже.

— Нет, я бы не забыла этого, если бы не оно, — решительно сдвинув брови, она посмотрела на Хока. — Проклятие, проклятье, не важно, оно снова пыталось стереть мою память и мне удалось спасти всего несколько фрагментов. Я уверена, что вспомнила бы больше, но теперь… — она пожала крыльями. — Теперь у меня почти ничего не осталось.

Хок испустил задумчивый вдох.

— Есть что-нибудь, что запомнилось больше всего? Что-нибудь, что укажет нам на ключ к твоему прошлому?

Рейнбоу Деш молчала несколько секунд.

— Гармония разрушена, — наконец, прошептала она. Эти слова в сочетании с кротким всхлипом заставили её тело трястись, Хок быстро обнял её за плечи и прижал к себе.

— Гармония разрушена? Что это… ты знаешь, что это значит, Рейнбоу?

Она покачала головой.

— Понятия не имею. Но это важно, Хок, это важно. То есть, я не могу… я не знаю о чём это. Я не знаю, если уж на то пошло, что за пони сказал это. Просто... — она вздохнула и покачала головой. — Кажется, теперь у меня больше вопросов, чем ответов. Всё усложняется ещё больше, — она отвела взгляд и тихо пробормотала, — и пугает меня.

Хок продолжал массировать ей спину.

— Всё хорошо, Рейнбоу. Всё хорошо. Не волнуйся, — раскрыв крыло, он обернул её плечи и прижал к себе, успокаивая её дрожь. — Возможно, это и не имело большого значения. Может, это твой разум пытается просто придумать для тебя какое-нибудь новое прошлое, пока ты спишь. У тебя нет ответов сейчас, и что? — он пожал плечами. — Ответы придут со временем. Я знаю, это страшно. Я даже не могу представить, через что тебе сейчас приходится проходить. Но знай, — добавил он, подняв подбородок Рейнбоу Деш так, чтобы встретиться с ней взглядом. — Чтобы ни случилось, я буду здесь. Мы все будем рядом. В этом можешь быть уверена. Лады?

Улыбнувшись, Рейнбоу опустила голову и слегка кивнула.

— Я… ага. Спасибо. Спасибо, Хок, — она прижалась к нему и пробормотала. — Почему ты такой обалденный?

Хок усмехнулся, и Деш услышала его дыхание в груди.

— Стараюсь.

Рейнбоу хихикнула и была рада сидеть в тёплых объятиях под восходящим Солнцем, которое, наконец, спалило последние отростки её ночного кошмара.

---

Полёт. Ничто не сравнится с полётом. Свобода, порывы воздуха над перьями, равномерные взмахи крыльями то вверх, то вниз. Азарт, адреналин и всякие другие мелочи, что делали полёт таким удивительным, притекали к парящей в небе Рейнбоу Деш. Она решительно нахмурила лоб, и начала двигаться снизу вверх по спирали вокруг облака. Она стремительно кружилась вокруг белоснежного кучевого сгустка капелек воды и кристалликов льда, оставляя за собой зигзагообразный радужный след, пока, наконец-то, не покинула нижние слои атмосферы и поднялась выше тонких перистых облаков.

Ненадолго зависнув в воздухе, Рейнбоу спокойно приземлилась на перистые облака и вздохнула. Она посмотрела на Солнце, что поднималось над горизонтом на востоке, и ей пришлось хорошенько проморгаться, чтобы уберечь свои рубиновые глаза. Ранний утренний свет отразился от облаков и практически ослепил её, Деш пришлось прищуриться и наклонить голову, чтобы разглядеть землю далеко внизу. Тихо зевнув, она наклонилась вперёд и посмотрела вниз, положив подбородок на край облака.

Её сердце трепетало, так высоко она была. Просто закрыв глаза, она знала, что под ней было шестнадцать тысяч футов, высота, на которой образуются перистые облака, подобные тому, на котором она сейчас находилась. Она чувствовала себя намного свежее, находясь среди разреженного холодного воздуха. Сделав глубокий вдох, Рейнбоу встала и подошла к краю облака.

Оно было таким тонким, что магия пегасов, что держала Деш на облаке, грозилась подвести её. Она должна была быть осторожной и смотреть, куда ставит свои копыта, которые могли внезапно прорвать облако и отправить её в полёт, прежде чем она будет готова к прыжку. Раскрыв крылья и сделав ими пару крепких ударов по воздуху, она испытала свои перья на гибкость. Затем, присев на краю облака, она откинула свою гриву с лица назад и дерзко ухмыльнулась.

— О, да! Сделаем это!

Оттолкнувшись что есть мочи, Рейнбоу прыгнула вверх, и облако под ней развалилось. Скрестив передние ноги на груди, она закрыла глаза, сложила крылья и стала падать головой вниз по направлению к земле. Лёгким поворотом задних ног, она отправила себя в жёсткий штопор, оставив за собой несколько перьев.

Рейнбоу продолжала прижимать крылья и передние ноги к телу и не открывала глаз, пока падала. Она точно знала на какой высоте находилась, подсказывала разница давления в воздухе. Её грива и хвост трепетали позади, словно рекламные баннеры на ветру. Только на высоте в десять тысяч футов она открыла глаза и, немного раскрыв крыло, вышла из штопора.

Она раздвинула гребни крылышек всего на два дюйма от плеч, но этого хватило, чтобы прекратить двигаться по спирали и достичь удивительно высокого показателя подъёмной тяги. Это чуть не сбило Рейнбоу с курса, но она, не задумываясь, выровняла себя при помощи передних ног и хвоста, сохранив контроль над полётом. Деш моргнула и улыбнулась. Даже несмотря на то, что она давно не летала, её тело точно знало, как правильно вести себя в воздухе.

На высоте в восемь тысяч футов Рейнбоу расправила крыло и крутанулась вправо, оставив за собой спиральный радужный след. Опрокинувшись ногами вверх, она стала грести крыльями, словно плавала на спине по воздуху, и посмотрела на оставшуюся после её спуска радужную колонну, которая теперь медленно исчезала. Вновь ухмыльнувшись, она перевернулась обратно и, вытянув крылья, сделала резкий рывок, уходя в широкую спираль.

Рейнбоу сформировала широкий и ленивый радиус, несколько секунд ощущая, как падала её выдержка в копытах, когда она резко разворачивалась обратно в воздухе, чтобы завершить петлю. Она вышла из неё ниже своего радужного следа, продолжая набирать скорость. Отлетев на сотню футов от края первой петли, Рейнбоу развернулась и сформировала петлю поменьше. Она делала петли всё уже и уже, пока последняя из них получилась не больше длинны её тела.

Рейнбоу что есть мочи махнула крыльями и завершила последнюю петлю с намного большей скоростью, чем рассчитывала. Изо всех сил разводя крылья в разные стороны, она едва увернулась от плоской вершины кучевого облака. Вместо того чтобы позволить внезапному препятствию остановить её, Рейнбоу накренилась в сторону и ушла в серию петель и поворотов. Её призматический след сверкал в небе, словно ослепительный гобелен красок.

Закрыв глаза и вырвавшись из самой узкой спирали, Рейнбоу направилась к земле. Она затаила дыхание, её крылья хлопали, а высота скоротечно падала. Три тысячи футов. Две тысячи. Одна. Когда земля была так близко, что заслоняла горизонт, Рейнбоу полностью раскрыла крылья и полетела над дорогой на максимальной скорости. До земли едва ли оставалось десять футов. Левое крыло неустанно напрягало её легкой болью и чуть не вынудило её упасть с неба, но ей удалось справиться с болезненными ощущениями и сохранить равновесие в воздухе. Вскоре, постепенно расширяя крылья, она медленно спускалась, пока её копыта не коснулись земли, и она, галопируя, не побежала по дороге, ведущей к Наречью с юга.

— Ох… глупые кости, — проворчала Рейнбоу про себя, она села на ближайшем холме и распахнула перед собой левое крыло. Рейнбоу прикусила и крепко держала кончик оперения во рту, пока своими копытами нажимала на кости крыла, тщательно всё проверяя и разминая. После пары минут бережного массажа, ей, наконец, удалось заставить боль утихнуть. Последние капли адреналина покинули её сердце, и она, сделав глубокий вздох, сложила крыло и спокойно легла на траву.

В отличие от лесистого севера Наречья, юг представлял собой широкую равнину, растянувшуюся на пологих холмах до бесконечного горизонта. Ширина Ярчанки в этом месте составляла восемьдесят футов, её питали впадающие в неё притоки, разделяя равнину на восток и запад так же решительно, как и проведённая на карте линия. Подняв глаза, Рейнбоу видела цветные пятна далёких городов, скрытых летним туманом, и ведущие к ним тонкие петляющие линии дорог. На юге стали постепенно вырисовываться изборожденные холмы, наползающие на древние изломанные горные пики, лежащие к северу от столицы – Мамиса. Однажды Хок пообещал взять Рейнбоу с собой, чтобы она увидела столицу во всем её великолепии. То, как он её описывал, не оставляло сомнений, что это, однозначно, будет настоящее приключение.

Рейнбоу не могла сказать, сколько времени она пролежала на склоне холма, но, когда она вновь открыла глаза, уже был день. Моргая под ярким Солнцем, Рейнбоу перевернулась на бок и сфокусировала своё зрение на приземистой флоре возле морды в течение нескольких минут. В конце концов, она нашла в себе силы подняться и сделать растяжку всех конечностей одной за другой. Она довольно вздыхала, когда с каждым выпадом её окостеневшие ноги и крылья слегка потрескивали и похрустывали. Расправив перья и сложив крылья, Рейнбоу перебросила гриву на другое плечо и, не торопясь, направилась в город.

На обратном пути Деш встречала пони, которым она весело махала ногой, проходя мимо. На своих ежедневных пробежках через город она успела познакомиться с множеством жителей Наречья, кроме семейки Хока и его друзей, и некоторых знала поимённо. Вот Айрон Шод, сапожник, а через улицу, неподалёку от рынка, стоял Хет Трик, местный художник. Он добавлял последние штрихи к городскому пейзажу Наречья и держал цветовую палитру на кончике крыла, которую он часто навещал с кисточкой во рту. Когда Рейнбоу проходила мимо, он слегка наклонил поля шляпы в знак приветствия, правда кисть в зубах помешала бросить ему одну из своих обычных острот.

Она направлялась к местной пекарне, чтобы быстренько перекусить чего-нибудь на обед, и, повернув за угол, она буквально столкнулась носами с Хок Тейлом и отскочила назад. В изумлении, теряя равновесие, она расправила свои крылья в разные стороны и отступила на несколько шагов назад. Рейнбоу чувствовала, как её щёки запылали, но поражённое выражение лица Хока было просто бесценно, и она глупо захихикала. Она прошла вперед, щелкнула его маховым пером по подбородку и, вся краснощёкая, улыбнулась ему.

— О, привет, здоровяк. В следующий раз, тебе стоит смотреть, куда идешь. Мне бы не хотелось, чтобы ты врезался в какого-нибудь пони больше меня, — поддразнила она его, толкая в бок. — Я не очень уверена, что ты смог бы справиться с этим.

Хок моргнул.

— Ой, привет, Рейнбоу! — поставив на землю небольшую корзину, он переминался с копыта на копыто и неловко махнул хвостом. — Я направлялся в пекарню, хотел купить чего-нибудь поесть. Пойдёшь со мной?

Деш улыбалась, рыхля землю копытом.

— Хок, как мило с твоей стороны. Я как раз сама направлялась в пекарню, чтобы чего-нибудь перекусить.

Её желудок заурчал так громко, что привлёк внимание проходящей мимо парочки. Хок Тейл усмехнулся, а Рейнбоу положила копыто на живот, пытаясь его утихомирить.

— Кажется, тебе одного перекуса будет маловато, — взгромоздив корзину обратно на спину, он махнул головой в сторону реки. — Пошли, купим чего-нибудь поесть. Я угощаю.

Среди всего разнообразия пиши, Рейнбоу Деш, прежде всего, выделяла для себя основные три вида: горячая пища, свежая пища и бесплатная пища. И Хок Тейл предлагал ей сразу все. Хихикая, она захлопала крыльями и быстро поравнялась с Хоком.

— И что мы возьмём? Это пахнет здорово.

— Думаю буханку белого хлеба и парочку яблочных пирожных, — ответил он. — А еще масло и сыр. Возможно, я возьму чуточку мёда для тебя. Я знаю, он тебя искушает.

— Эй! — огрызнулась Рейнбоу, слегка толкнув его в плечо. Нахмурившись, она проскакала на несколько шагов вперёд, оставив жеребца тихо хихикать позади. Он вспомнил, как однажды Деш почти опустошила целую банку мёда за обедом. Лана нашла это забавнейшей вещью в мире, и теперь она дразнила Рейнбоу всякий раз, когда радужногривая кобыла намазывала немного мёда на хлеб. Хок мог поклясться, что, рано или поздно, Деш в неё чем-нибудь запульнёт.

После быстрой остановки у пекарни, откуда они захватили свой обед, два пегаса, шагая бок о бок, снова отправились к реке.

— Итак, — начал Хок, глядя на небесно-голубую кобылу. — Сегодня из почтовой вышки я видел, как ты тренируешься.

— Правда? — спросила Деш, поднимая бровь, взглянув на жеребца.

Он кивнул.

— Ну, ты не такая уж неуловимая, когда выполняешь… любые трюки, как бы они не назывались. Как бы трудно не заметить радужную размытую в небе полосу. Ума не приложу, как такое вообще возможно. Никогда не видел ничего подобного, — толкнув Рейнбоу в бок, он добавил. — Там, откуда ты родом, вам что, в воду что-то особенное добавляют?

— Блин, если б я знала, — сказала Рейнбоу. — Может я просто обалденнее, чем вы, ребята? — добавила она, покачивая бровью.

— Твоей скромности нет предела, — заметил Хок. Рейнбоу показала ему язык. Обнаружив берег реки, где они вместе сидели после пламенной речи мэра Легислата, Хок провел их двоих к нему и положил корзину на ровный участок травы рядом с кромкой воды. Жестом приглашая Деш ложиться, он сел на траву в футе от её бока и начал доставать еду из корзины.

Когда аромат свежих продуктов достиг ноздрей Рейнбоу, у неё тут же потекли слюнки. Голодными копытами она рылась в корзине, пока не достала белый хлеб, масло, мёд, и яблочные пирожные. Большую часть обеда она изо всех сил старалась не налегать на мёд, и вместо этого вплотную взялась за масло и сыр. Вдыхая дымок небесного запаха, Рейнбоу утопила зубы в тёплом хлебе и восторженно вздохнула.

— Та-а-а-а-ак вку-у-у-у-усно, — промурлыкала она, прожевав. — Ваши ребята из пекарни делают лучший хлеб, что я когда-либо пробовала.

— Уверена? — насмешливо спросил Хок. — Насколько нам известно, твоя память началась с нашего городка.

Кобыла закатила глаза.

— Да-да. Пофиг. Я не ошибусь, если скажу, что это лучший хлеб на моей памяти, верно?

— Верно-верно, — усмехнулся Хок.

Они ели и болтали, а минуты уходили в прошлое, пока в итоге у них не закончились и слова, и еда. Вместо того чтобы встать и уйти, два пегаса остались у края воды, наблюдая, как журчащая река текла на юг, и слушая нежный гул городской жизни за ней. Когда они устраивались поудобней, пегасы случайно коснулись друг друга крыльями. От неожиданности они быстро прижали их к себе и смущённо отвернулись друг от друга. Хок пробежал копытом по гриве, что он обычно делал, когда испытывал неловкость, а Рейнбоу смотрела в сторону дерева и изо всех сил старалась свистеть беспечно.

Она совсем не умела свистеть.

Когда прошла добрая минута, Хок Тейл повернулся к Рейнбоу. Она заметила это краем глаза и слегка навострила уши.

— Рейнбоу? — тихо спросил он. — Можно задать тебе кое-какой вопрос?

Деш колебалась. Пока она не была уверена, что хотела бы слышать вопрос Хока.

— О чём? — осторожно спросила она.

— Об этом, — ответил он, указывая копытом на окружающий город.

— Конечно? — осторожно ответила Рейнбоу, она была всё ещё не совсем уверена, что понимает, к чему он клонит.

Хок Тейл постучал копытом о копыто и сделал глубокий вдох, прежде чем, наконец, задать вопрос.

— Что ты будешь делать, когда это всё закончится? Когда ты вернёшь свои воспоминания и узнаешь, кто ты и откуда ты? Ты оставишь нас? Продолжишь жить здесь? Что-нибудь ещё?

Рейнбоу закусила губу.

— Я… я не уверена, Хок. Я не знаю, что я… что я буду делать, — она беспокойно двигалась, лёжа на месте, и стала скрести грязь копытом. — Что, если прямо сейчас я нужна где-то в другом месте, и единственная причина, по которой меня там нет, это тупое проклятие, что не даёт мне знать, где я должна быть? Что если я кто-то особенная, а я не знаю этого? Что если, я должна сделать что-то, а я не знаю что? Что если… — её голос затих, и она посмотрела на землю. — Что если я улечу, и никогда не вернусь назад, Хок? Что тогда?

Хок Тейл крепко задумался. Наконец, он сказал:

— Чтож, до конца ещё далеко. Нам пока не стоит задумываться об этом, но… — поднявшись, он улыбнулся ей, когда она вытянула шею, глядя на него. — Если что-то случится завтра, я бы, мы бы все хотели что-то, чтобы помнить о тебе, — оглядевшись, он заметил знакомого пегаса в шляпе, шагающего вдалеке вниз по улице. — Никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Хлопая крыльями, Хок Тейл быстро летел по улице, оставив позади растерянную Деш. Несколько раз, споткнувшись после его слов, она, наконец, поднялась и недоуменно раскрыла крылья.

— Хок? Ты куда?

— Сохранить мгновение! — крикнул он и, наконец-то, догнал Хет Трика.

---

— Мы всё ещё не закончили? — спросила Рейнбоу с места, где она лежала на траве с очень хмурым видом. — Я не двигаюсь уже часами!

— Оставьте ваши жалобы при себе, прошло всего три часа, — заметил Хет Трик, стоя в стороне и анализируя свою работу. Что-то бормоча под нос, он потянулся к цвету на палитре и добавил несколько мазков на своей картине.

— Я всё ещё не могу поверить, что ты втянул меня в это, — пробормотала Рейнбоу Деш, обращаясь к Хок Тейлу, который лежал, прислонившись спиной к ближайшему дереву.

— Да ладно. Тебе нравится, я же вижу, — дразнил её Хок. Зевнув, он положил копыто за голову.

— Подруга, а я мог бы вздремнуть. Это было бы здорово.

Рейнбоу покосилась на него, но Хет Трик постучал кистью по мольберту.

— Эй, глаза на меня, ведро краски. Мы бы закончили час назад, но, так как ты не можешь усидеть на месте, мне трудно правильно наложить тени. Поэтому, ради любви к овсу, просто смотри на меня хотя бы пять минут.

Кобыла дважды моргнула, но всё же нашла время показать Хоку язык, прежде чем вернуть своё внимание Хет Трику.

— Вот так. Просто сиди ровно ещё немного…

Через несколько минут он закончил, и художник, сделав шаг назад, стал снова собирать свои рисовальные принадлежности.

— Вот. Можешь теперь встать. Если тебе нравится, то мы закончили, если нет… то можешь устраиваться поудобнее.

Хок Тейл встал со своего места под деревом и подошёл к Рейнбоу. Вместе оба пегаса повернулись к работе Хет Трика, которую художник развернул к ним, чтобы им лучше было видно.

— Выглядит неплохо, да, Рейнбоу? — похвалил работу Хок Тейл и слегка толкнул Деш в плечо. — Как по мне, он отлично справился. Что думаешь?

Рейнбоу нахмурила брови, рассматривая картину. Это был её портрет, где она лежала в траве с безмятежным выражением на лице, которое было трудно удерживать, пока Хет Трик над ним работал. Это был незамысловатый портрет, полный изящных линий, чистых красок и небольших, но эффектных деталей. Рейнбоу решила, что он ей понравился, пусть даже ей и не понравилось позировать.

— Круто, — подтвердила она, кивая головой для большей выразительности. — И я точно больше не готова сидеть на месте ради ещё одного портрета. К тому же… — добавила она, указав крылом на Хок Тейла. — это была его идея. И, очевидно, он доволен.

— Хорошо, — заявил Хет Трик, — Напомните мне, чтобы я больше никогда не делал портреты неусидчивым кобылам. Овчинка выделки не стоит, — протянув копыто к Хок Тейлу, он сказал. — Как я понимаю, твоя идея — ты и платишь?

— Конечно, — сказал Хок. — Оно того стоит.

— Только самое лучшее, — заверил его Хет Трик, пряча монеты под свой одноимённый головной убор (Hat Trick — фокус со шляпой). Затем он вручил Рейнбоу Деш её портрет, сложил мольберт и засунул его под крыло. — Уверен, ещё увидимся. Наслаждайтесь картиной. Говорят, что рисунок сам по себе стоит трёх-четырёх воспоминаний.

— Обязательно, — ответила Рейнбоу. — Береги себя!

— Береги себя, — также добавил Хок.

Хет Трик повернулся и ухмыльнулся ему.

— Вы двое, берегите друг друга. Особенно ты, Хок. Ты получил нечто особенное.

Хок усмехнулся.

— Верно, верно, — он ещё раз махнул Хет Трику и повернулся к Рейнбоу, которая занималась изучением портрета. — Итак, ты готова вернуться?

Она кивнула и осторожно водрузила сохнущую картину на спину.

— Готова, если ты готов.

И вот два пони отправились вместе к дому Хок Тейла, невинно касаясь друг друга шкурками и крыльями, и каждый расслаблялся в компании другого.

Глава 12: День Ликования

— Кто тут хороший птенчик? Кто тут хороший птенчик? Это ты! Да-да-да, это ты!

Лана потёрлась носом с молодым соколом и, ярко улыбнувшись, угостила его полоской мышиного мяса. Счастливо и пронзительно крикнув, молодая птица быстро клюнула угощение и, запрокинув голову, проглотила целиком. Встряхнув головой, птенец наклонился к деревянной жердочке и стёр кровь.

Шум гнездовья эхом повторялся вокруг неё, и Лана повернулась к следующему птенцу на очереди. Всего у неё проходило обучение работе на почте семь птиц, и это была забота Ланы: направлять их. Подняв кожаный мешочек с мышиным мясом, она пересела к следующей птице, молодому ястребу, и раскрыла крылья.

— Ну же, Матильда, покажи мне свои крылья, девочка. Я хочу посмотреть на твои пёрышки.

Она склонила голову набок и уставилась на Лану. Нахмурившись, Лана тоже наклонила голову и дважды хлопнула крыльями, стараясь донести сообщение до адресата. Пронзительно крикнув, ястреб повернул голову на своих плечах и уставился на стену позади него.

— Ради любви к овсу, Матильда, — проворчала Лана, осторожно подталкивая голову ястреба копытом. — Может нам не надо каждый раз петь и танцевать?

Матильда повернулась к Лане, несколько секунд изучала её полное надежды лицо, а затем зашипела и отвернулась всем телом.

— Мне надо спеть? — вздохнула Лана.

Ястреб моргнул.

Закатив глаза, Лана прочистила горло и начала медленно раскачиваться в ритм мелодии.

Once a jolly swagmare camped by a billabong

Under the shade of a coolibah tree,

And she sang as she watched and waited till her billy boiled:
“Who'll come a-waltzing Matilda, with me?”

Матильда медленно оглянулась, когда она закончила первый куплет. Лана тут же улыбнулась. Это была любимая песня Матильды с тех пор, как Лана стала петь её для неё в начале года и, как правило, под неё птица лучше слушалась команд. Даже теперь, она взглянула на свои крылья и,оглянувшись на Лану и проклохотав на своём языке, чуть-чуть расправила их.

Улыбнувшись, Лана прикрыла глаза и, глядя на Матильду, продолжила петь:

Waltzing Matilda, waltzing Matilda

You'll come a-waltzing Matilda, with me

And she sang as she watched and waited till her billy boiled:
"You'll come a-waltzing Matilda, with m—

В этот момент крыша гнездовья разрушилась, когда цветастая фигура провалилась сквозь неё. Лана подпрыгнула, а птицы залились тревожным криком. Быстро посадив Матильду обратно в клетку, Лана подошла к краю завала и заглянула в него.

— Рейнбоу Деш? Что ты тут делаешь? Я думала, ты занимаешься высшим пилотажем!

Со стонами Рейнбоу удалось сесть на ноги, а затем она стёрла с морды сочащуюся из множества мелких царапин кровь.

— Ых… Я… этим и занималась… трюк слегка вышел из-под моего контроля.

Лана протянула копыто и помогла Рейнбоу выбраться из под древесного мусора.

— День Ликования, завтра, дурочка. Разве не надо дать крыльям немного расслабиться?

Отряхивая пыль вышеупомянутыми крыльями, Рейнбоу пожала плечами.

— Я сейчас не могу прекратить тренироваться! Я должна быть безупречной к завтрашнему шоу! Все пони в городе знают, что я собираюсь сделать, и я не хочу никого разочаровать, особенно короля. Я до сих пор не отточила кое-какие петли из моего выступления, а это значит, что мне нужно продолжить тренировки! — поднявшись, она взмахнула крыльями в попытке подняться в воздух, но зашипела от чрезмерной боли в левом крыле.

— Э-э… Рейнбоу? Ты как? — Лана обеспокоенно коснулась плеча Рейнбоу. После нескольких глубоких вздохов, Деш пересилила боль и сложила крыло. Смущенно махнув вторым крылом, она шагнула в сторону, оказавшись вне досягаемости Ланы.

— Просто небольшая боль в мышцах, ага, — ответила ей Рейнбоу. — Всё будет в порядке. Бывало и хуже.

— Откуда ты знаешь? — Лана нахмурила брови.

— Эм… хе-хе… просто поверь мне, — заверила Деш, потирая гриву.

— Рейнбоу… — начала Лана, её голос стал чем-то схожим с голосом матери, что даёт нагоняй своему ребёнку. — Именно поэтому я и говорила, чтобы ты оставила крыло в покое, пока я тебе не разрешу летать. И что ты сделала?

Глаза Рейнбоу забегали взад и вперёд.

— То, что должна была сделать?

— Нет! — разочарованно воскликнула Лана. — Ты должна была ждать как минимум ещё два дня после этого падения с дома Фларри. Ты, скорее всего, снова сломаешь крыло, если продолжишь держать его под нагрузкой, не давая окрепнуть. И знаешь, как говорят: “Сложно починить то, что сломано дважды”, — сказала она Рейнбоу, и взяла ноющее крыло в свои копыта. — Особенно, полые кости, как у нас с тобой.

Рейнбоу вырвала своё крыло и сложила его на место.

— Без обид, но я думаю, я знаю, что делаю!

— А я имела дело со сломанными крыльями птиц большую часть своей жизни, — парировала Лана. — Я знаю, что я делаю.

Рейнбоу сделала шаг назад.

— Так ты хочешь приковать меня к земле, да? Ты знаешь, насколько это важно для меня?

Лана вздохнула и кивнула.

— Я знаю, Рейнбоу. Поэтому я не буду тебе препятствовать, но прошу, прошу-прошу-прошу-прошу-прошу будь осторожна со своим крылом. Я не хочу, чтобы ты его сломала снова, а то…

Рейнбоу склонила голову, когда Лана, внезапно, запнулась на полуслове.

— А то что?

— А то, возможно, ты никогда не сможешь больше летать, — закончила Лана. Беспокойство на её лице читалось вполне отчётливо.

---

— Птичий помёт! Когда Наречье стал таким огромным?

Рейнбоу Деш таращила глаза на красочные улицы и шумные табуны пони, что пытались вписаться в тысячи раз меньшее пространство. Стенды, вывески, сцены и уличные артисты, — всё это заполняло каждый закоулок города, который не был готов к оживлённым улицам. Продавцы за прилавками стояли буквально локоть к локтю, сражаясь за мельчайшие торговые пространства, что у них имелись, а над головой развевались гордые знамёна и лился душ из конфетти. На земле было практически не протолкнуться, поэтому в небе было множество пегасов, которые постоянно летали с места на место. Их становилось так много, что Рейнбоу Деш, Хок Тейлу, Фларри и Лане было трудно летать.

— Просто удивительно, как этот город вырастает за ночь перед Днём Ликования, — заметила Фларри, зависнув в воздухе. — И в основном это однодневные туристы. Всех домов в Наречье и близлежащих деревнях не хватит, чтобы разместить всех этих пони.

— Однажды я потерялась в толпе, когда была крохотной кобылкой и не умела летать, — прощебетала Лана. — Я, должно быть, целый час блуждала по улицам, разглядывая ларьки, пока не поняла, что папы и Хок Тейла не было рядом, — она клацнула копытами и захихикала. — Ох, видели бы вы их лица, когда они меня нашли. Бесценно!

— Видела бы ты своё лицо, когда на следующий день отец в наказание посадил тебя на поводок, чтобы ты больше никуда не убегала. Вот это бесценно! — парировал Хок, за что заработал гневный удар в плечо. Фларри и Рейнбоу Деш едва не опрокинулись, так сильно они смеялись.

— Стопстопстопстопстоп, серьёзно?! — воскликнула Рейнбоу Деш, хлопая себя по бедру. — Это потрясно!

Лицо Ланы стало красным, как пурпурная грива её брата.

— Ни фига, не потрясно! Это было ужасно! Я думала, что мы… ты обещал… ты… Ы-ых! — с жаром она распылялась на Хока, пока, в конечном итоге, отчаянно не треснула его второй раз по голове.

Сдерживая свой смех, прикрыв рот копытом, Фларри повернулась к Рейнбоу и коснулась её плеча.

— А если без шуток, каждый год в этот день город впадает в безумие. Я думаю, что по самым точным подсчетам в этот день население Наречья увеличивается в пять раз. Любое расстояние ничтожно по сравнению с возможностью отметить исконный праздник в исконном городе, и пони приезжают сюда со всей Нумерии.

— В первую очередь, царский двор, — добавил Хок Тейл, подталкивая Рейнбоу в бок и указывая на один из перекрёстков. Чтобы разглядеть всё получше, Рейнбоу взмахнула крыльями посильнее и поднималась до тех пор, пока ясно не увидела шагающую по улице огромную процессию пони. Толпа расступилась, освобождая место веренице карет, а потом прижалась к бокам главной кареты — по крайней мере, насколько её подпустили пони в фиолетово-бирюзовых доспехах, что формировали охранный периметр вокруг экипажей.

— Это... и есть король? — удивлённо спросила Рейнбоу Деш. — Вау, у него большая свита.

— Все эти пони — неотъемлемая часть королевского распорядка дня, — сказала Фларри, покачивая бровями. — По крайней мере, так они нам говорят. Вероятнее всего, с ним приехала вся его семья, шеф-повар, личный менестрель и полный личный состав королевских солдат, что берегут ему жизнь. Можешь мне поверить, здесь станет немного шумно, когда в сумерках выкатят бочонки.

— Это просто улётно, — присвистнула Рейнбоу. — Как ты думаешь, мы сможем с ним встретиться? Я как-то отсюда сверху не могу разглядеть его внутри кареты.

— Сегодня попозже, Рейнбоу, подождём пока толпа немного поредеет, — сказал Хок Тейл. — А то тебе придётся сражаться за место с этим табуном внизу, — он постучал копытом по подбородку. — Ты же говорила с мэром о своём выступлении?

— Ага! — воскликнула Рейнбоу Деш, крутанувшись над головой Хока и зависнув рядом с ним с другой стороны. — Я со всеми обо всём договорилась. Шоу будет сегодня в три над Холмами Клячи. Я так волнуюсь!

— Если ты договорилась об этом с мэром, то король, скорее всего, там будет, — сказала Фларри. — Если ты выступишь на отлично, то у тебя будет шанс поговорить с ним.

— Давление, — пропела Лана себе под нос.

— Не беспокойтесь обо мне, — Рейнбоу отмахнулась копытом. — Я буду в порядке. Полёт — это мой элемент, или типа того.

Никто не заметил, как у неё судорожно дёрнулась задняя нога.

— Я и не сомневаюсь, что ты будешь в порядке, — сказал Хок Тейл, опуская копыто на плечо Рейнбоу. — Ты в воздухе всего неделю, а уже летаешь лучше, чем все мы вместе взятые.

— Это правда, — добавила Фларри. — Я пробовала кое-что повторить из того, что ты ежедневно вытворяла в воздухе неподалёку от моего облачного дома, и у меня просто-напросто не получилось, — в поддержку своих слов, она помассировала одно из своих крыльев. — Я не знаю, как ты это делаешь. Я утомилась, просто пытаясь сымитировать твои трюки.

Комплименты Фларри были вознаграждены покрасневшими щеками Рейнбоу Деш.

— Ну знаешь, это ведь просто практика?

— Практика и твоя натура! — закричала Лана, тряся Рейнбоу за плечи. — Я думаю, можно абсолютно точно сказать, что ты этим занималась раньше, прежде чем ты очутилась здесь. Ты — профессиональный воздушный акробат!

— Профессиональный воздушный акробат? — эхом повторила Рейнбоу. Её зрение сконцентрировалось на пробегавших в её голове ментальных картинках.

— Ну конечно! Кто же ещё может так уверенно держаться в воздухе! Я бы платила деньги за твои выступления!

Рейнбоу моргнула, и, на кратчайшие мгновения все её друзья-пегасы оказались одеты в сине-жёлтые лётные костюмы. Она моргнула ещё раз, и видение исчезло.

Хок Тейл заметил побледневшее лицо Рейнбоу, и его безмятежное выражение морды стало беспокойным.

— Эй, ты как?

Встряхнув головой, Рейнбоу прогнала призрачные воспоминания из своих мыслей.

— Просто что-то померещилось. Я... я потом тебе расскажу.

— О-о-оу! — воскликнула Лана. Трепещущие от будоражащего восторга крылья потянули её тело вверх. — Что ты видела? Я хочу знать!

— Лана... — сказала Фларри, и предупреждающий тон в её голосе был всем предельно ясен.

Ушки Ланы прижались к голове.

— Прости...

— Всё нормально, — снисходительно сказала Рейнбоу Деш. — Эти... вспышки случаются время от времени. Ничего особенного. Ведь это прогресс, да? — оптимистично добавила она. Деш посмотрела на друзей в поиске их одобрения.

Хок Тейл кивнул первым.

— Ну конечно. Не волнуйся, мы исцелим тебя со временем, — он ещё раз успокаивающе похлопал Рейнбоу по спине, после чего сменил тему. — Не хочешь спуститься побродить среди прилавков? У нас есть примерно два часа до твоего шоу.

Рейнбоу было открыла рот, чтобы ответить, но Лана оказалась быстрее.

— Давно пора! Серьёзно, мы пропустили всё ранне-утренние мероприятия, потому что латали гнездовье, и всё, чем мы сейчас занимаемся, это просто зависаем над городом! Я готова праздновать! А вы нет?

Фларри кивнула.

— У меня есть около часа свободного времени, потом мне надо подготовить скульптуру к транспортировке в город на большое открытие. Я полагаю, что покину свой дом как раз, во время твоего выступления, Рейнбоу. Оттуда должен быть прекрасный вид.

Рейнбоу ткнула Фларри крылом в плечо.

— Я отыщу тебя во время своего выступления и подмигну, или типа-того.

— Хех. До тех пор пока ты, пролетая мимо, не разобьешь мою скульптуру, мы будем ладить. Серьёзно, — сказала Фларри, намеренно поворачиваясь к Хок Тейлу. — вы будете в восторге.

Хок Тейл моргнул и собирался что-то сказать, но тут к нему подлетела Лана и стала яростно трясти его за плечи.

— Да ёлки-палки! Неужели мы будем тупо медлить весь день?! Если вы, ребята, не идёте, то я иду одна!

— Я с Ланой, устроим вечеринку! — воскликнула Рейнбоу. Вместе две кобылы спустились в город и совершили посадку на Гривной улице, оставив Хок Тейла и Фларри недоуменно трясти головами.

— Кобылки, — пробормотала Фларри, не предпринимая никаких усилий, чтобы скрыть весёлую улыбку на лице. — Думаю, нам стоит последовать за ними?

Хок Тейл кивнул и сделал изящный жест крылом.

— Дамы вперёд.

— Так по-рыцарски, — сказала Фларри с мягким тоном в голосе, проследив, чтобы, пролетая мимо, слегка коснуться шерсти бурого жеребца. Хок Тейл слегка помедлил, а потом двинулся за ней следом.

Первое, что заметил Хок Тейл, когда его копыта ударились о брусчатый камень, был шум. Второе — это огромное количество пони, пытавшихся уместиться в пространстве одной улицы. Под воздействием этих факторов было практически невозможно двигаться и невозможно думать. Они с Фларри сложили крылья и двинулись в толпу. Хок был благодарен дальновидности мэра Легислата, который организовал на улицах посадочные зоны для пегасов, что летали от одного мероприятия к другому и могли спокойно, никому не мешая, приземляться.

Яркую гриву Рейнбоу Деш было трудно пропустить в толпе, и он, слегка раздвинув крылья, чтобы расчистить путь себе и Фларри, двинулся прямо к ней. В скором времени, они протиснулись к противоположному краю улицы, Рейнбоу Деш и Лана шли к ним навстречу с висящими в зубах пончиками в сахарной пудре. Две группы пони несколько секунд молча смотрели друг на друга, пока Фларри не приложила копыто к лицу и не начала смеяться.

— Что? — осуждающе спросила Рейнбоу. — Кобыле надо поесть перед большим шоу!

— Вы смотритесь очень нелепо с этими пончиками в зубах, — сказала Фларри, всё ещё хихикая. — У вас у обеих вся морда перемазана чем-то белым!

Когда её щеки запылали, Рейнбоу решила, что больше не любит свою лазурную шерсть.

Двусмысленность пролетела мимо над головой Ланы.

— И что? Это просто пончики в сахарной пудре. Полезный, порошкообразный сахар!!! — с этими словами она откинула голову назад и в один присест заглотила последний кусочек пончика.

Хок Тейл закатил глаза, а Фларри шлепнулась на землю и пыталась отдышаться.

— Я так понимаю, вы уже вкусили самое лучшее, что День Ликования может предложить?

Вытерев оставшуюся часть сахарной пудры с морды, Рейнбоу Деш облизала губы и улыбнулась.

— Эй, они обалденные. Я точно уверена, что куплю ещё, перед своим выступлением.

— И сразу после этого попроси дегустации вин у продавцов для поднятия настроения, — предложила Фларри. — В магазинчике, что неподалёку от фонтана, есть один жеребец, что всегда готов угостить бокальчиком. У него самые сладкие и крепкие вина, что ты когда-либо пробовала. Мммм... — она моргнула, уплывая в мыслях обратно в далёкое место. — Нет ничего лучше жара алкоголя после долгого праздничного дня.

— Буэ... — Рейнбоу Деш высунула язык. — Я не люблю вина. Я — кобыла, что предпочитает крепкий сидр.

— Крепкий сидр? — Фларри дразняще подняла брови. — Да ладно тебе, Рейнбоу, эту ерунду мы наливаем Лане, чтобы она не чувствовала себя обделённой.

— Эй! — пронзительно воскликнула Лана. — Я достаточно взрослая, чтобы пить спиртное, как настоящая кобыла!

— Всё нормально, Рейнбоу, — сказал Хок, закрывая тему прежде, чем она переросла в настоящий конфликт. — В городе есть хорошие продавцы сидра. Мы возьмём для тебя у них пару бутылок после твоего шоу.

— Это хорошо, — сказала Рейнбоу, доедая последний кусочек своего пончика. Она приложила все усилия и копыта, чтобы оттереть белый сахар с морды и губ, после чего довольно облизнулась. — Итак, — начала она, осматривая друзей. — Куда дальше?

— Ну, у нас есть множество игр, продавцов еды, искусств и ремёсел, рыночные стойла и всё такое, — сказала Фларри. — Лично мне нравится идея купить кучу сандвичей и выпивки и просто устроить пикник у реки на весь день. Но только не у мостов, там, как правило, собирается больше всего туристов.

— Пфффф, это скучно! — Лана закатила глаза. — День Ликования подразумевает под собой веселье! Как игры в игры и всё такое! Пойдёмте, дальше в городе есть по-настоящему классные карнавальные стойла, и там всё очень дёшево, очень!

— Насколько дёшево? — спросила Рейнбоу.

— Эм, не знаю, типа за пару кир и хлам! — воскликнула Лана. — Но это полностью того стоит!

Хок Тейл покачал головой.

— Если ты собираешься сорить деньгами за переоценённые игры, то это твоё дело. — он повернулся к Рейнбоу и взмахом крыла указал в глубину города. — Я предпочитаю просто гулять по городу и наслаждаться видами. Знаешь?

Рейнбоу кивнула.

— Звучит весело. Ребят, а вы что думаете?

— Нормально, как по мне, наверное, — Фларри пожала плечами. — У меня только час, так что давайте проведём его поинтереснее.

— Пофиг, сойдёт, — вздохнула Лана. — Я поиграю там позже.

— Ну что, тогда выдвигаемся? — спросил Хок Тейл у группы.

— Давай! — крикнула Рейнбоу, взмахнув при этом передними копытами. Лана с Фларри кивнули, и вся четвёрка друзей двинулись вдоль по главной улице.

— Вы только посмотрите, чего здесь только нет! — воскликнула Лана, подпрыгивая практически на каждом ходу. — Кольцеброс, кукурузная дыра, бочче, да всё что угодно!

— Здесь есть бочче? — спросила Фларри.

— Не здесь, дурашка, но ниже по реке! — ответила Лана. — Ну знаешь, где поверхность ровная и трава короткая? Пошли!

— Э-э-э... — начала Рейнбоу, её глаза устремились к Хок Тейлу. — Что за бахче?

Лана словно замерла в воздухе во время очередного подскока.

— Погоди, ты раньше никогда не играла в бочче? — она быстро развернулась, положила копыта на плечи Рейнбоу и начала яростно её трясти. — Из какой же ты бедной, нецивилизованной страны здесь очутилась?!

— Лана! — строго крикнула на неё Фларри. Оттолкнув молодую кобылицу, белая пегаска повернулась к Рейнбоу. — А если серьёзно, то она права.

— Я не знаю! — воскликнула Рейнбоу. Готовясь обороняться, она прикрыла копытом грудь. — Я никогда не слышала об этой игре раньше! Ну, в том месте откуда бы я не была родом, я помню такие виды спорта, как хуфбол, соккер, но я никогда не слышала о бочче.

Теперь начали недоумевать её подруги.

— Соккер? — спросила Фларри.

— Хуфбол? — Лана прижала оба копыта ко рту, чтобы не заржать. — Что за странный вид спорта?

— Странный? Да в него играть легче легкого, — сказала Рейнбоу. — Смотри, есть две команды...

— Замолкни, женщина! — воскликнула Лана, практически ударив Рейнбоу поднятым копытом по лицу, вынудив её замолчать. — Мы тебя научим самым прекрасным видам спорта в мире, таким как бочче. Вперёд! — расправив крылья, она полетела к реке, не оставив Рейнбоу никаких шансов возразить. В раздражении Деш повернулась к Хоку, который только пожал плечами.

— Это весёлая игра, поверь, скучно не будет, — сказал он. Потирая крыло на её боку, добавил он. — Я буду играть в твоей команде, а против нас будет Лана и Фларри.

— Может правила расскажешь, хотя бы? — спросила Рейнбоу.

— Всё довольно просто, ты разберёшься по ходу игры. — отмахнулся Хок. — Кроме того, кое-какие пони говорят, что я довольно неплох в этом.

— Буэээ… — отозвалась Фларри и сопроводила свою ремарку характерным жестом. — Не дай ему одурачить себя, это просто пустая болтовня жеребцов. Если ты хочешь увидеть настоящего профи, то наблюдай за мной.

— Эй! — крикнула Лана с ближайшей крыши. — Копуши, вы идёте или нет? Там есть свободная площадка, и если вы, ребята, будете торчать тут с хвостами на своих задницах, то и её тоже займут. Андэрстэнд?

Фларри закатила глаза и взлетела, оставив Хок Тейла и Рейнбоу Деш следовать за ней. Лавируя в оживлённом воздушном пространстве Дня Ликования, четверо пегасов стремительно спустились к искрящейся реке и расположились на кусочке открытой зелени. Вокруг них слонялись пони, что наслаждались едой у края воды или просто подолгу гуляли вдоль берега. Даже вдали от центра города, в атмосфере был слышен тихий гул.

— Сюда, сюда! Вот сюда! — воскликнула Лана, метнувшись к открытой плоской площадке песка и грязи. Трава была коротко пострижена, а на песке был выложен вытянутый прямоугольник. В центре лежало восемь больших шаров: четыре — фиолетовые, и четыре — бирюзовые, — между ними лежал маленький белый шар.

— Иди на ту сторону, Рейнбоу, — сказал Хок Тейл, указывая копытом на дальний край площадки. — Фларри, иди с ней. Лана и я будем стоять на этой стороне.

— Что? — вскинув копыто, Рейнбоу остановилась. — Хок, я думала мы с тобой играем в одной команде!

— Так и есть, — засмеялся Хок. — Каждая сторона по очереди бросает мячи, поэтому пони из одной команды встают на противоположных сторонах. Фларри тебе объяснит подробнее, а я с Ланой начнём первые, — толкнув Рейнбоу в плечо, Хок Тейл улыбнулся. — Всё просто. Я уверен, что ты научишься.

Фларри обернула его крылом и притянула к себе поближе.

— Не волнуйся, Хоки, я её научу. Она будет учиться у самых лучших.

Хок Тейл закатил глаза и, выскользнув из под крыла Фларри, быстро побежал к центру площадки, где Лана катила носом шары к ближайшей стороне. При помощи крыльев, он быстро перетащил оставшиеся шары к своему краю, а тем временем Фларри и Рейнбоу Деш заняли свои места на противоположной стороне площадки. Через пару мгновений, Хок и Лана разделили свои шары по цветам: Хок взял себе бирюзовые шары, а Лана — фиолетовые.

— Кто ходит первым? — спросила Рейнбоу, со своей стороны.

Лана повернулась к своему брату.

— Выборы?

— Конечно, — ответил Хок, вытягивая крыло. Лана повторила его движение, и они одновременно начали ими трясти.

— Раз-два-три-оп!

Оба пони раскрыли крылья в одно и тоже время, показывая разное число распущенных маховых перьев. Лана показала два, а Хок — одно. Молодая кобылица радостно вскрикнула и схватила белый шар.

— Чего? — Рейнбоу скосила глаза.

Фларри хихикнула.

— Похоже, что там, откуда бы ты ни была, не знают что такое "выборы".

— Это что-то вроде игры?

— Полагаю, что так, — Фларри снова захихикала. — Правда в неё играют только пегасы. Смотри, ты можешь показать одно, два или три крайних пера на своем крыле, а потом вы смотрите, кто победил. Два пера сильнее одного, три пера сильнее двух, а одно перо сильнее трёх. Это полезно, когда надо выбрать, кто ходит первый.

— Оу, — сказала Рейнбоу. — Это прямо как "камень, ножницы, бумага".

— Ээм... конечно. Не знаю что это, но, наверное, да, — снова взглянув на поле, Фларри немедленно пригнулась, увернувшись от маленького белого шара, который чуть не ударил её по лицу. Повернувшись к Лане, она уставилась на хихикающую проказницу и сердито распахнула крылья. — Смотри, куда бросаешь эту хрень, иначе в следующий раз я забью тебе его прямо в глотку голыми копытами! — вытянув крыло, она подхватила мяч и бросила его обратно Лане.

— Что это? — спросила Рейнбоу, пока Лана подбирала мяч и бросала его мимо центра площадки.

— Это паллино, — сказала Фларри. — Ты должна добросить до него бочче-шары настолько близко, насколько это возможно. Чем больше твоих шаров ближе к паллино, чем шаров противника, тем больше ты получишь очков.

Две пегаски присели, пока Лана делала свой первый бросок. Подняв шар зубами, она уложила его на копыто и метнула его к паллино. Шар ударился в грязь с гораздо более громким стуком, чем Рейнбоу ожидала, и покатился вперёд пока не остановился примерно в двух футах от паллино.

— Неплохо, неплохо, — бросил Хок со своей стороны площадки. Он поднял свой собственный шар и также метнул его в сторону паллино. Снаряд отскочил от земли и покатился к белому шару, но потом он отскочил от камешка и остановился дальше шара Ланы. — Блин.

Лана высунула язычок и показала его Хоку.

— Тоже недурно, — парировала она. Симулируя скуку, она откинулась на спину и положила копыта за голову. Хок Тейл потянулся за очередным шаром.

— Почему Хок снова бросает? — спросила Рейнбоу, прищурившись со своей стороны площадки.

— Игрок, чей шар дальше от паллино ходит до тех пор, пока не бросит свой шар ближе, чем другой игрок, — ответила ей Фларри. — ты либо бросаешь шары, пока не добросишь свой шар ближе к паллино, или у тебя они заканчиваются.

— И что будет, когда они кончатся? — спросила Рейнбоу.

— Затем, второй пони бросает оставшиеся у него шары и уже не беспокоится о том, что ты можешь его обскакать. Чем больше твоих шаров ближе к паллино, чем ближайший шар другого пони, тем больше очков ты получаешь. Мы обычно играем до одиннадцати, — зевнув, Фларри усмехнулась, когда следующий снаряд приземлился далеко за паллино. — Фиолетовый всё ещё ближе, — крикнула она.

Хок сделал пару шагов в сторону и улыбнулся.

— Ненадолго, — заведя переднюю ногу назад, он метнул шар прямо в паллино. Бирюзовый шар лоб в лоб столкнулся с маленьким белым и толкнул его назад ко второму шару, возле которого паллино остановился всего в нескольких дюймах. — Два бирюзовых, — отметил он со своего края площадки.

— А так можно? — спросила Рейнбоу Деш.

Фларри кивнула.

— Ты можешь ударить по паллино или по другим шарам, чтобы попробовать их сместить от шаров противника, чтобы в итоге самой оказаться ближе, именно об этом сейчас стоит сильно призадуматься фиолетовым! — она повернула голову к Лане, а та лишь закатила глаза.

— Я не чайник, Фларри! — воскликнула Лана, поднимая свой снаряд. — Я умею играть в эту игру!

— Просто даю тебе маленький совет, — пробормотала Фларри с лёгкой улыбкой на лице.

Ворча под нос, Лана бросила шар. К сожалению, отскок получился не очень хорошим и её шар проскочил мимо двух бирюзовых шаров и паллино. Кряхтя, Лана взяла свой третий снаряд и метнула его, на этот раз ей удалось поразить снаряд Хок Тейла и отодвинуть его от белого шара. Но паллино всё ещё оставался ближе к бирюзовому снаряду, поэтому Лана подобрала последний шар.

— Постарайся не промахнуться, — дразнил её Хок, встав сбоку.

Лана нахмурилась.

— Прекрати пытаться играть со мной в игры разума! — наморщив лоб, она подготовилась к последнему броску

— Игры разума? Я даже никогда бы не подумал об этом, — усмехнувшись сказал Хок, прямо во время броска Ланы. Его слова отвлекли её внимание в самый последний момент, и шар неуклюже покинул её копыто. Проплывая высоко по воздуху, он срезал более острый угол, чем планировала Лана, ударился о землю с массивным грохотом и скатился в другую сторону. Разочарованная Лана застонала и неоднократно ударила Хок Тейла.

Хок Тейл усмехнулся, подготовившись к своему последнему броску.

— Полегче, сестрёнка, незачем так срывать своё негодование на мне, — непринуждённо и раскованно он ловко метнул шар так, что он прокатился рядом с паллино и остановился.

— Что ж, давайте подведём итоги первого раунда, — прокомментировала Фларри, подходя ближе, чтобы изучить площадку. — Похоже, что два бирюзовых шара впереди нашего ближайшего фиолетового.

— Два очка? — спросил Хок с другого конца поля. — Я согласен.

— Засранец, — пробормотала Лана себе под нос. Вместе четыре пегаса отнесли бочче-шары на сторону Рейнбоу Деш и Фларри, и Фларри передала паллино Рейнбоу.

— Делай бросок, — сказала она, махнув крылом. Зажав маленький белый шар между перьями, Рейнбоу подняла крыло и сделала случайный бросок в поле. Фларри повернулась к ней и удовлетворённо кивнула. — Победители последнего раунда ходят первыми.

Рейнбоу Деш осторожно подняла бочче-шар и почувствовала его вес. Он оказался на удивление плотным и тяжелым, чем мог показаться.

— Верно... мы начинаем, — балансируя с этой штукой на копыте, она бросила шар к паллино. Шар ударился об землю и прокатился несколько футов вперёд, пока не остановился на приличной дистанции от цели.

— Не волнуйся. Ты вскоре поймёшь, как это делается, — заверила её Фларри и потянулась за своим шаром. Ловко подняв один снаряд, она раскрыла крыло и расположила шар на гребне. Кряхтя, она всем телом пришла в движение и метнула шар вперёд, где тот, ударившись о землю покатился в направлении паллино.

Рейнбоу моргнула несколько раз, прежде чем осознала, что у неё отвисла челюсть.

— Что это было?

Фларри улыбнулась и щёлкнула Рейнбоу по носу.

— Ты и не думала, что у такой маленькой пегаски как я, могут быть такие сильные крылья, да? — указав в поле, она добавила. — Как бы там ни было, твой ход.

— Эм... точно, — осторожно ответила Рейнбоу, шагнув вперёд и поднимая шар. Продвинувшись к линии броска, она раскрыла крылья и наклонилась вперёд. — Этот полетит, словно ракета!

Подняв шар в воздух, она со всей силы метнула его в шар Фларри.

Он ударился в грязь, отскочил от земли один-два раза и пролетел мимо фиолетового шара и паллино.

— Это была ракета, ага, — заметила Фларри. — Возможно, толика точности тоже не помешала бы.

Кряхтя, Рейнбоу подняла очередной шар и метнула его в сторону паллино.

— Это сложная игра!

— Это игра на ловкость и точность, — возразила Фларри. — тебе просто надо пару раз проиграть, чтобы набраться опыта, прежде чем ты действительно поймешь что да как.

— Я покажу тебе проигрыш, — проворчала Рейнбоу, потянувшись за последним шаром.

Когда последний снаряд Деш пролетел мимо, Фларри подняла свои оставшиеся шары и, один за другим, мастерски перекинула их, легко заработав ещё три очка.

— Четыре-два, фиолетовые ведут, — сказала она со своего края поля, когда Лана и Хок Тейл пошли собирать шары. Затем, зевая, она села на траву и откинулась назад, наблюдая за одиноким жеребцом издалека.

— Эм... Рейнбоу... — начала Фларри, пока Хок Тейл готовился к своему первому броску.

— Хмм? — Рейнбоу Деш навострила уши.

Белая кобылица повернула шею и прочистила горло.

— Как тебе Наречье?

— Очень неплохое место, да. Я наслаждалась им все эти пару недель, что я здесь, — Рейнбоу прищурила глаза. — Почему ты спрашиваешь?

Фларри пожала плечами.

— Просто пытаюсь наладить дружескую беседу, — она остановилась, когда Лана метнула паллино и приготовилась к первому броску. — Я рада видеть, что ты поладила с местными пони.

— Всё потому, что вы, ребята, такие обалденные, — кивнула Рейнбоу. — Серьёзно, без тебя или Хок Тейла, или Даны, или Ренглер, я бы никогда не оказалась там, где я теперь, — она пожала плечами, когда шар Ланы с резким глухим стуком врезался в землю. — Если бы не эти двое вон там, то я, наверное, уже была бы мертва.

— Лана наивна, но она старается, как может, — сказала Фларри. — Хок Тейл просто старается быть милым со всеми пони, и, кажется, его это устраивает, — она толкнула камешек на земле и пробормотала. — Иногда я думаю, что это ослепляет его и он просто не видит, как сильно о нём заботятся другие.

Рейнбоу Деш внезапно почувствовала жар на щеках, который только усиливался от близости Фларри.

— Скажи, как ты думаешь, Ренглер или Дана придут сюда? — спросила она, быстро сменив тему.

Фларри покачала головой.

— Если Ренглер и появится, она будет где-то неподалёку от фермерских шоу. Дана... — Фларри постучала копытом по земле и просто пожала плечами. — Ты же знаешь, она не собирается показываться на таких крупных мероприятиях, как это. Она чувствует себя неуютно, когда видит больше ни одного незнакомца в одном месте. А это совсем для неё перебор.

— Наверное, ты права, — ответила Рейнбоу. Она вытянула левое крыло и стала его изучать, отметив маленькую шишку вдоль гребня, где оно было раньше сломано. Взмахнув им, она быстро сложила крыло и посмотрела в сторону игры. — Я хочу пойти увидеться с ней сегодня, когда всё закончится. Это хотя бы на немного отдалит меня от отца Хока.

Фларри усмехнулась.

— Всё потому, что Ред Тейл — есть Ред Тейл. Он защищал свою семью с тех пор, как умерла мать Хок Тейла. А тут ты свалилась на голову из ниоткуда, — сказала она, ткнув Рейнбоу в грудь. — Я бы тоже немного так сомневалась принять кого-то без прошлого к себе домой.

— Наверное, — вздохнула Рейнбоу. — Да, в этом есть смысл, — она наблюдала, как Хок Тейл готовится к очередному броску, а потом повернулась к Фларри и спросила. — Что случилось с мамой Хок Тейла?

Фларри моргнула.

— Хок тебе не рассказывал? — когда Рейнбоу покачала головой, она моргнула снова и пожала плечами. — Она умерла шестнадцать лет назад, когда она рожала Лану. Возникли осложнения... — она вздохнула, и её плечи поникли. — Никто ничего не смог сделать. Семье ещё повезло, что удалось спасти Лану, — постучав копытом по подбородку, Фларри склонила голову. — Если подумать, то... в общем, ты чем-то похожа на неё.

— Да ну? — удивлённо спросила Рейнбоу. — Как она выглядела?

— Я не очень хорошо её знала, в то время мне было всего шесть лет, — начала Фларри. — Ну, она всегда была милой и доброй. Она заботилась о Хоке и Ред Тейле и она была в какой-то мере спортивной. У неё была светло-синяя шерсть, прям как у тебя, вот только грива у неё была простая жёлтая, а не... ну, радужная. Райзинг Сан (Восходящее Солнце), так её, кажется, звали.

— Я ожидала какой-нибудь птичий каламбур, — усмехнулась Рейнбоу.

Фларри удивлённо фыркнула.

— Она вышла замуж и стала частью семьи, Рейнбоу. Мне кажется, в другом случае это было бы немного странно, не находишь?

Рейнбоу Деш закатила глаза.

— Эй, я не имела ввиду ничего такого...

— Знаю, знаю, просто шучу, — уверила её Фларри. — Похоже, я сказала больше, чем стоило. Тебе следует поговорить с Хок Тейлом, если тебе это интересно.

Рейнбоу кивнула.

— Может быть, завтра, — затем, поднявшись на копыта, она подошла к центру площадки как раз, когда последний шар остановился. — А пока, у нас есть игра!

— Это ненадолго, — улыбнулась Фларри.

---

Рейнбоу Деш ходила взад и вперёд по промежуточному облаку, высоко над перенаселённым городом. Она мысленно повторяла своё выступление и старалась успокоить свои нервы после последней игры в бочче, настоящего копытоборства, которое закончилось с финальным счётом 11-6 в пользу фиолетовых. Ужасный проигрыш задел её соревновательный дух, и она утешала себя, что проиграла только потому, что играла в первый раз.

Вскоре после окончания игры, Фларри улетела заниматься последними приготовлениями её художественной работы, и она оставила Рейнбоу, Хок Тейла и Лану весь следующий час любоваться городом. Они провели время за едой, карнавальными играми, а иногда они натыкались на знакомых пони, с которыми незамедлительно начинали общаться. Вскоре — час пролетел незаметно — Рейнбоу рассталась со своими друзьями, чтобы размяться и подготовиться к выступлению.

Стоя на краю облака, Рейнбоу, прищурившись, видела, как огромная толпа пони собралась на вершине холма неподалёку от Наречья. Народу было гораздо больше, чем она ожидала; должно быть, молва распространялась очень быстро. Вместо зелёной травы, холм был покрыт разноцветными пони, словно радуга упала с неба и растеклась по земле. В центре всего этого была небольшая поляна огороженная для избранных пони, терпеливо ожидающих представления, которое должно было вот-вот начаться.

— Верно, — сказала Рейнбоу сама себе, сгибая крылья. — Там всего несколько тысяч пони внизу, в том числе сам король этой страны, ждут твоё полное лётных трюков соло. Плёвое дело, — сглотнув, она моргнула и сделала шаг назад. — Плёвое дело, — повторила она.

Взглянув на Солнце, она смотрела, как приближаются три часа.

— Ещё пять минут, — напомнила она себе, в ожидании сгибая крылья. — Сперва нырок и три петли, затем поворот вправо и перед подъемом пике на толпу...

Всё оставшееся время она от тарабанила всё шоу у себя в голове, убеждаясь, что всё помнит, и мысленно концентрировалась на выступлении. Затем, открыв глаза, она зажмурилась, когда лучи послеполуденного Солнца ударили ей в лицо. Рев ожидания, пробившийся сквозь несколько тысяч футов небесных просторов, достиг её ушей, и вызвал до жути знакомую дрожь в позвоночнике.

— Готовься, — прошептала она себе. Встав на краю своей стартовой платформы, Рейнбоу в последний раз проверила свои очки и согнула крылья. Они были сильными, как никогда; она была готова.

Она не знала почему она сказала так; она даже не знала, что это значит; но когда она спрыгнула со своей платформы и сложила крылья по бокам, она выкрикнула первые слова, что пришли ей в голову:

— Вандерболты, посмотрите на меня теперь!

Хор переливающихся, радостных криков разрывал воздух за ней, а она набирала скорость. Позади радужный след рассекал воздух, заставляя воздух вибрировать энергией. Закрыв глаза, Рейнбоу считала секунды своего падения. Пять, четыре, три, два, один...

Рейнбоу Деш распахнула крылья и глаза с громким звуком сродни удару хлыста. Воздух жёстко давил на крылья, но это нисколько её не замедлило. Наклонившись назад, она быстро ушла в большую петлю, почувствовав на её вершине момент невесомости. Взмахнув хвостом, она ускорилась и двинулась вниз по петле, где она получила полное представление о собравшейся внизу толпе.

Крики и топот зажгли её глаза, и она впитала всю энергию толпы. Они были в полном восторге, а это было только начало её выступления. Её лицо захватила уверенная усмешка, и она пронеслась через вторую петлю быстрее, чем изначально планировала.

— Ха! Если они любят это, давайте покажем что-нибудь по-настоящему потрясающее!

Выполнив третью и последнюю петлю, такую узкую, что её голова почти оставалась на месте, Рейнбоу забила крыльями и взлетела под углом в сорок пять градусов. Она резко повернулась назад и пролетела параллельно земле, оставляя за собой густую радужную полосу. Прочертив сверкающую полумилевую ленту она оглянулась назад, убедившись, что всё идёт как надо, и сделала глубокий вздох.

Напряжённо мыча, Рейнбоу резко изогнула крылья назад и перевернулась на спину, внезапно убив всю свою скорость полёта до нуля и почти неподвижно зависнув на полсекунды. Когда её радужный след добрался до неё, она закрутилась на месте штопором и со стремительным ускорением помчалась прямиком в полосу красок.

— И-И-И-И-И-И-И-И-Х-Х-Х-Х-А-А-А-А-А! — кричала она, проносясь сквозь собственный след. Когда её новая радужная волна встречалась со старой, цвета расщеплялись при столкновении. Краски смешивались вместе, пока не оставляли позади себя ослепительно-яркий белый свет, вспыхивая со слышимым свистом и треском. Лучи света разрывали воздух и распространялись во все стороны, заполняя небо энергией и восхищением.

Рейнбоу усмехнулась, оглянувшись на результат своей работы.

— Пиратский пожар, леди и джентельпони! Зацените!

Толпа одобрительно заревела.

Сменив угол крыльев, Рейнбоу нырнула к толпе, посылая себя в тошнотворный штопор. Когда она набрала скорости и несколько перьев оторвались от крыльев, она раскрыла их и сделала ими рывок сверху-вниз, поднимаясь вверх как раз вовремя, чуть не став частью холма. Она видела пони, что нырнули и отскочили в сторону, когда она пролетала мимо, и как только она снова вернулась в небо, то бросила быстрый взгляд через плечо, чтобы посмотреть, как они встали и аплодировали.

После выполнения смелых пике и вращений, изгибов и поворотов, а также вызывающих "чёрную пелену" петель, Рейнбоу вдруг устремилась в высь так быстро, как только могла. Она махала крыльями всё сильнее и сильнее, всё более напрягаясь, воздух вокруг неё редел, а крылья начали болеть. Только когда воздух стал студёным и холодным, она остановилась и посмотрела на землю внизу, до которой было несколько миль.

Призрак старого ощущения коснулся задней части её разума, и Рейнбоу знала, что хочет сделать дальше. Эмоции и ощущения поднялись из под завесы памяти, даже если она не могла вспомнить почему. Но одно она знала точно: она хотела лететь быстро, быстрее чем раньше.

С воплем сродни боевому кличу Рейнбоу перевернулась в воздухе и ракетой полетела вниз, постоянно хлопая крыльями. Облака проносились невероятно быстро, и если бы не очки, то ветер ослепил бы её. Вытянув копыта вперёд, она сформировала из себя наконечник стрелы, тем самым только увеличив ускорение.

Сперва, Рейнбоу думала, что глаза обманывали её. Там, как раз прямо перед её копытами, воздух мерцал и переливался, чертя полосы мимо её головы. Но вскоре свет стал расширяться и становиться всё более плотным, и чем быстрее она летела, тем острее становился конус света, что формировался вокруг её вытянутых копыт и накрывал её тело. Она чувствовала, что он толкал её назад, отчаянно пытаясь удержать её от дальнейшего продвижения. Вытягивая крылья на всю длину, Рейнбоу махала им сильнее, пытаясь пробиться сквозь него и сохранить скорость. Она махала и махала, но вдруг, острая вспышка боли поразила её левое крыло, прямо в месте недавно зажитого перелома.

— А-А-А-А-А-Х-Х-Х!!! — закричала она, её скорость дрогнула. Конус стал давить сильнее и начал сводить на нет её кинетическую энергию. Кости в её крыле пылали и болели. Но она была так близко, конус почти сплюснулся до острия иглы...

— Ты не остановишь меня теперь! — крикнула Рейнбоу, и, не обращая внимания на боль в принципе целом крыле, поднажала ещё сильнее на конус. Она шевелила крыльями быстрее, чем прежде, и она быстро навёрстывала потерянную скорость. До вершины холма оставалось всего несколько тысяч футов. Сейчас или никогда.

С последним, триумфальным воплем Рейнбоу пробилась сквозь конец конуса. Крутые края света сложились и, вдруг, взорвались, а Рейнбоу устремилась вперед в несколько раз быстрее, чем до этого. Когда конус стал сворачиваться на себя, свет, из которого состояли его стены, разрушился в видимом спектре. Над городом раздался громовой раскат, а вместе с ним по небу разлилось кольцо красок.

Толпа ахнула. А потом толпа взревела. Над ними проявилась самая удивительная радуга, что они когда-либо видели, настолько яркие цвета, распространившиеся на многие мили вокруг над сельской местностью, они никогда не видели прежде. Радужное кольцо расплывалось, колебалось и пульсировало, окуная городок внизу во множестве цветов. Воздух за спиной Рэйнбоу разразился серией оглушительных громовых раскатов, и даже когда шум затих, а сияние поблекло, казалось, будто видение навечно отпечаталось на небосводе.

Вдруг, кто-то начал кричать. Они указывали на одинокого воздушного акробата, что приближался к земле. Пегасы неподалёку начали торопиться, осознав, что что-то пошло не так.

В воздухе, в сознании Рейнбоу взад и вперёд мелькали какие-то мысли. Она ни на чём не могла сосредоточиться, кроме ужасной боли в крыле, которое свободно трепыхалось, пока она падала. Земля двигалась к ней навстречу, но в таком состоянии она едва могла что-либо сделать.

Но что-то ещё давило на её разум. Имена. Лица. События. Она окунулась в бассейн воспоминаний, когда в небе над ней рассеялся радужный удар. Вся жизнь промелькнула у неё перед глазами, и это принесло с собой жизнь другой пони из прекрасного далёка.

— Твайлайт... — прохрипела она. Земля была невероятно близко. Она задней мыслью понимала, что не переживёт эту встречу.

— Я... сожалею.

Но в тот момент, когда она закрыла глаза и приняла свою судьбу, белая ракета рассекла воздух и с криком прервала её падение.

Глава 13: Это лицо у меня в голове

……

……

……………

…………………………...Деш!

…...боу Де…………… ……….. ……...Рейнбоу Деш! Проснись!

………

...Спасибо, Твайлайт! Спасибо всем…

Проснись!

Богини, она в порядке?

Двигайся! Живо! Посторонись! Мне нужно место! И не трогай!

...Повороты и изгибы — вот мой план…

Что насчёт тебя? Как ты?

Нормально, Хок! Нормально! Только…

Прости.

Нет, всё нормально. Прости.

...Тяжёлый выбор, выпавший тебе, ошибкой может стать в твоей судьбе…

Что она бормочет?

Я не знаю. В этом нет смысла.

Не волнуйся. Просто разум флиртует с Тем Светом. Сделаю всё возможное, чтобы вернуть её в стабильное состояние.

...А выберешь неверный путь, твой дом родной уж будет не вернуть…

Что?! Что ты имеешь ввиду? Она не может умереть!

Ни разу не сказала, что она умирает. Сказала, что её разум флиртует с Тем Светом.

Я не вижу разницы!

...Хорошая попытка. Понивилль — это ваша проблема, не моя…

Что это был за подскок?! Дана, что ты делаешь!

Помогаю.

...Если ты не поймаешь её, Дискорд победит! …

О, есть турбуленция. Но близко. Последнее усилие…

Держись, Рейнбоу Деш!

Не потеряй её!

… последняя верёвка! Постарайся!...

……………

…………

………

……

…

































— Рейнбоу Деш?

Воспалённые фуксиновые глаза Рейнбоу замерцали, когда она услышала своё имя. Мир перед ней слился в одно размытое пятно болезненно ярких огней и смешавшихся красок. Она застонала и закрыла глаза. Она ощущала мягкую подушку, которая аккуратно поддерживала её голову. Ужасная головная боль грозилась расколоть череп надвое, и, стиснув зубы, она застонала снова.

Но как только она закрыла глаза, тут же начали возвращаться преследующие её видения и голоса. Она тихо захныкала, когда лица и воспоминания мелькали перед внутренним взором и вновь исчезали во тьме подсознания. Дрожа она хотела повернуться на бок и схватиться за подушку, но тут же закричала от острого приступа боли, что прошел по её крылу.

Кобыла дёрнулась вперёд и открыла полные страданий глаза, только чтобы увидеть мутное бурое пятно перед собой. Сильные копыта коснулись её плеч и мягко удерживали в лежачем положении, пока она корчилась от боли. Скоро появился искрящий оранжевый свет, погружая Рейнбоу в свою ауру, и боль стихла, уступив место успокаивающему оцепенению.

— Лежи спокойно, Рейнбоу, — услышала она голос Хок Тейла. Моргнув и неоднократно протерев глаза, она, наконец, смогла сконцентрировать зрение на его лице. Она смогла разглядеть за ним знакомые контуры её комнаты в доме Хока. У него были мешки под глазами, а красная грива слиплась от пота, но уголки его губ были слегка оттянуты назад, складываясь в крохотную улыбку. — Добро пожаловать обратно в мир живых.

Оранжевое пятно, что оказалось Даной, фыркнуло.

— Вообще-то она не умирала. Не позволила бы этому случиться. Слишком высококвалифицированна, чтобы допустить это. Просто была на волоске из-за проклятия в своей голове.

— О, правда? — выдавила Рейнбоу Деш между болезненными вдохами. — И как всё прошло?

Дана пожала плечами.

— С трудом, сомнений нет. Едва не потеряла тебя несколько раз. Однако, никогда бы не потеряла. Но тем не менее, твой разум... замечательный.

— Мой... разум?

Заметив как Рейнбоу борется со своими онемевшими конечностями, Хок Тейл аккуратно обхватил её за плечи и помог сесть. Она благодарно кивнула ему, и он слегка улыбнулся.

Тем временем Дана начала ходить взад и вперёд перед кроватью.

— Да, итак, во время твоего небольшого "несчастного случая" проклятие, что держит твои воспоминания запечатанными, мгновенно потеряло власть над твоим разумом. В ответ оно попыталось остановить твой разум и снова взять его под свой контроль. Интересное проклятие; оно живёт и действует словно живое; определённо с таким раньше не сталкивалась.

К счастью, я наблюдала издалека за твоим маленьким шоу. Увлекательное зрелище, в особенности звуковой взрыв ближе к концу. Хотя не стоило заходить настолько далеко, — она махнула на левое крыло Рейнбоу, которое было загипсовано и подвешено. — Причины достаточно очевидны. Но не имеют значения. А может имеют. Вполне возможно, что боль и околосмертное состояние вызвали процесс обзора жизни, что большинство называют это, как “жизнь промелькнула перед глазами". Процесс обзора жизни настолько силён, что мог поколебать контроль проклятия над тобой, позволив тебе кое-что вспомнить.

Она остановилась и, внезапно, наклонилась к Рейнбоу Деш, едва не столкнувшись с ней носом.

— Что ты помнишь?

Рейнбоу Деш отпрянула, поморщившись, когда её сломанное крыло задело раму кровати, но успокаивающее заклинание Даны смягчило боль.

— Что я помню? — моргнув, повторила она словно эхо.

— Да, до того, как проклятие вновь заявит о себе и скроет твои воспоминания, я пыталась раскрыть их, — сказала Дана. Она изучала лицо Рейнбоу несколько секунд, потом, возможно, заметив её дискомфорт, сделала несколько шагов назад, освободив пространство. — Как в первый раз, когда я пыталась восстановить твою память, по сути, только на этот раз я понимала, с чем имею дело. Думала, что могу снять его окончательно; почти получилось, несомненно, но проклятие стало намного агрессивнее.

— Агрессивнее? — спросил Хок Тейл. — Как оно вообще работает?

— Если бы я знала больше о природе этого проклятия, то ответила бы, — сказала Дана. — Однако использованное заклинание вне моих способностей к копированию и затем обратному воссозданию. Но, когда проклятие стало более агрессивным, оно попыталось стереть часть разума Рейнбоу. Её личность, так сказать, ну или столько, сколько она успела восстановить со встречи с нами, — она покачала головой и вернулась обратно к изучению диаграмм и формул на планшете, что лежал на прикроватной тумбочке. — Пришлось отказаться от снятия проклятия ради твоего же блага. Однако, прежде чем отступить, мне удалось спасти от него несколько воспоминаний. Что возвращает нас к первому вопросу, — она бросила на Рейнбоу косой взгляд. — Что ты помнишь?

Рейнбоу закрыла глаза и подумала несколько секунд. Голоса и лица вновь замелькали перед глазами, но теперь она понимала, что происходит, и постаралась успокоиться, несмотря на бешеное сердцебиение. Сосредоточившись, она стала различать небольшие детали.

— Я помню... замок, — сказала она, нахмурив брови. — И лабиринт. И этот... — она вздрогнула, вновь вспомнив его хохот. — Этот жуткий, злобный смех. Он наводит на меня ужас.

Она не замечала, как её трясло, пока Хок Тейл не положил копыто ей на плечо.

— Что-нибудь ещё? — мягким тоном спросил он.

Лазурная кобыла медлила, у неё перехватило дыхание в горле. Она помнила лицо, помнила ясно как день. По непонятной причине оно наполняло её дивным, блаженным счастьем и в то же время страшной, тяжелой грустью. Более того, она помнила имя владелицы этого лица. Оно звучало в голове Рейнбоу так же отчётливо, как выделялась розовая прядь в её короткой гриве цвета индиго.

— Твайлайт, — прошептала Рейнбоу. Как только она произнесла имя подруги вслух, что-то колыхнулось внутри неё, но не была точно уверена что именно. — Я помню моего друга Твайлайт Спаркл. Она, наверное...нет, точно самая умная пони, которую я знала, — она бросила взгляд на Дану и слегка улыбнулась. — Ты напоминаешь мне её, Дана. Типа, очень.

Дана замерла на секунду, затем кивнула.

— Дивно. Непременно, надеюсь с ней познакомиться однажды. В этом городе не так-то просто найти другой эрудированный ум, с кем можно вести дискуссию.

— Ну спасибо, — закатив глаза, пробормотал Хок, но всё же улыбнулся.

— Твайлайт была одной из самых близких мне подруг, — продолжила Рейнбоу. — Правда, наши взгляды на вещи не особо сходились, потому что она была вроде как заучкой и любила читать всё свободное время, но она, без сомнений, тот самый клей, что держал наш круг друзей вместе, — ощущение тепла заставляло её улыбаться несмотря на то, что ей хотелось свернуться в клубок и выплакаться. Хуже всего было то, что она абсолютно не имела понятия почему.

— Ты помнишь ещё кого-нибудь из друзей? — спросил Хок. Пока он наблюдал безнадёжную борьбу Рейнбоу с внутренним смятением, выражение его лица стало беспокойным.

Деш прикусила губу и уставилась на тонкие покрывала, в которые она была укутана. Она их знала; имена вертелись на языке. Всего-то нужно вспомнить их. Это не должно быть очень сложно; надо только представить их лица.

Она хлопнула в копыта. Вот они! Она их увидела. Она... ну, может она и была слегка размыта, а ещё... но она определённо помнила... её шерсть была зелёного цвета... или розового?

В конце концов, Рейнбоу крепко обняла себя.

— Нет, — пробормотала она. — Больше никого не могу вспомнить. Только Твайлайт.

Хок Тейл и Дана обменялись взглядами, и он кивнул.

— Хорошо, Рейнбоу, — сказал он. — Мы поработаем над этим в другой раз.

— Вызвать умственный рецидив весьма нежелательно, — добавила Дана. Хок неодобрительно посмотрел на неё, давая понять огромную ценность сего комментария.

Рейнбоу была рада сменить тему.

— Всё, что я хочу знать, это что произошло и почему я не мокрая лепёшка где-то на земле.

Хок Тейл вытянул копыта назад и подвинул кресло к кровати Деш.

— После того красочного взрыва...

— Звуковой Радужный Удар.

— Звуковой Радуж... чего? — спросил Хок, не очень уверенный, о чём она говорит.

— Это Звуковой Радужный Удар, — сухо ответила Рейнбоу. — Это самый сложный в исполнении трюк на свете, — она слегка улыбнулась. — Я единственная в целом мире достаточно быстра, чтобы его выполнить.

— Правда? — спросил Хок, скептически. — Откуда ты знаешь?

Рейнбоу пожала плечами.

— Просто знаю, — Хок посмотрел на Дану, но к его удивлению она не выглядела озадаченной. Дана поймала его взгляд и кивнула.

— Видела. "Звуковой Радужный Удар" был достигнут при преодолении звукового барьера. Поэтому в названии присутствует слово "Удар", а также "Звуковой", — она осмотрела Рейнбоу с ног до головы, особо тщательно изучая её крылья, ну, как минимум то неповреждённое крыло, что у неё ещё осталось. — Нужно невероятное мастерство, чтобы выполнить этот трюк. При такой высоте звуковой барьер находится примерно на скорости шестьсот, семьсот миль в час. Большинство пегасов во время пикирования могут развить скорость только до ста миль в час. Может быть до двухсот. Значение варьируется.

Отвязная летунья самодовольно улыбнулась, глядя на Хок Тейла.

— Я же говорила.

— Оу. Ладно,— брови Хок Тейла слегка подскочили.— В общем, после твоего Звукового Радужного Удара, ты стала падать. Лана и я видели, что ты едва ли была в сознании; я думаю, в тот момент ты и сломала крыло, — добавил он, махнув в сторону перевязанного крыла Деш. — Мы поднялись в воздух и пытались добраться до тебя, но ты была слишком далеко и падала слишком быстро.

— И всё равно я ещё не получила ответа на мой вопрос, — сказала Рейнбоу.

— Я как раз веду к этому; цыц. Так вот, как я сказал, мы были слишком далеко, чтобы добраться до тебя вовремя, — продолжил Хок. — Но, прежде чем ты ударилась о землю, тебя поймала Фларри, и она сумела слегка смягчить удар.

— Фларри? — Рейнбоу вытаращила глаза. — Что она там делала?

— Она забрала свою ледяную скульптуру, которую она готовила специально для Дня Ликования, и несла её обратно в город. Тогда-то она и увидела твоё падение. И она отцепила свой груз, мухой спикировала к тебе и поймала прежде, чем ты успела разбиться об землю, — его губы скривились в едва заметную улыбку. — Она приняла на себя основную тяжесть твоего падения, но вы вошли в землю под углом, так что она более-менее не пострадала. Только пара царапин и ушибов. Первым делом она спросила о целости её скульптуры.

Рейнбоу моргнула.

— Ё-маё... где она? И... ээ, как она?

— Во время аварийной посадки Фларри растянула связки на ноге, изодрала левый бок, и получила сотрясение мозга, — ответила Дана. — В остальном она в полном порядке. Прописала ей пока что не напрягаться и не отрываться от земли. Не хочу, чтобы она летала с сотрясением; неизбежно потеряет координацию и врежется в здание.

Хок кивнул.

— Сейчас она с Ланой в соседней комнате. Наверное, моя бедная сестра сейчас злится на тебя за то, что ты вляпалась в неприятности, — он похлопал Рейнбоу по плечу. — Так что в следующий раз, когда доктор говорит не летать и не усердствовать, слушайся.

— Ага, — пробормотала Деш. — Урок получен.

— Хочешь с ней поговорить? — спросил Хок. — Готов поспорить, она была бы рада узнать, что ты уже проснулась.

Рейнбоу потёрла голову, словно это как-то могло избавить её от головной боли, но, даже когда это не помогло, всё же кивнула.

— Да-а, конечно. По крайней мере, я должна сказать её спасибо за то, что спасла мою шкуру, — она задумалась. — Как долго я была без сознания?

— Около суток, — сказал Хок. — Ты была в плохой форме, когда Фларри поймала тебя, я думаю, из-за этого твоего проклятия, и после попыток Даны его снять, ты просто отключилась. И вот, ты очнулась, — он улыбнулся и мягко подтолкнул её. — Хорошо, что ты вернулась. И на этот раз ты не паникуешь и не отмалчиваешься как при первом нашем разговоре.

На лице кобылы промелькнула улыбка.

— Да уж, на этот раз я, вроде как, не чистый лист. Я хотя бы помню всех вас, ребята, — она пожала плечами. — Наверное, я помню даже больше, чем когда разбилась в последний раз.

Всё это время Дана переводила взгляд между двумя пегасами, держась в стороне в углу спальной комнаты. Вдруг она моргнула несколько раз и направилась к двери. На её лице читалось осознание.

— Я позову Фларри. Вероятно, потом пойду домой. Много работы, — она задержалась рядом с Хок Тейлом. — Тебе нужно зайти ко мне, когда освободишься.

— Эм... а зачем? — удивлённо спросил он, но Дана уже была за дверью, которая закрылась за ней с тихим щелчком.

Рейнбоу Деш огляделась и поджала губы. В конце концов она исподлобья посмотрела на Хока.

— Спасибо, что заботишься обо мне... снова... — сказала она. — Я твой должник уже не в первый и не во второй раз.

Хок улыбнулся и потёр гриву.

— Не за что. Так ведь и должны поступать друзья.

— Хех, наверное... — кобыла переключила своё внимание на другую стену комнаты. Она молчала какое-то время, прежде чем снова заговорить.

— Эй, Хок?

Жеребец подпрыгнул, словно его ударили и убрал копыта назад.

— А... что? Что такое?

Рейнбоу колебалась, её губы дрожали, не в состоянии сформулировать ничего внятного. Она облизалась и постучала в копыта, не решаясь взглянуть Хоку в глаза. В конце концов она тихо произнесла.

— Хок... спасибо.

— За что?

— За то, что был так добр ко мне.

Тело Хок Тейла напряглось, и в течение очень долгого времени он был не в состоянии что-либо сделать, он мог лишь смотреть Рейнбоу в лицо. Её глаза скользнули в глазницах, взгляд её скользил по простыням, пока она застенчиво не встретилась с его взглядом. Пони моргнули и отвернулись, и Хок слабо закашлял, прикрыв лицо сгибом ноги.

— Это просто только... — он остановился, пытаясь подобрать слова. — Так поступить было правильно.

— Но почему ты? — спросила Рейнбоу. Она отвернулась, и задорная улыбка появилась на уголках её губ. — Продолжишь в том же духе, и среди пони пойдут слухи.

Хок выдавил слабую улыбку.

— Что, тебе не нравится, что я о тебе забочусь?

Рейнбоу покачала головой.

— Нет, не в этом дело. Просто... Я к чему, я также знаю Лану. Она была бы счастлива сидеть со мной вместо тебя, если бы ты был чем-то занят. Так что я хочу знать... — она заломила копыта и поджала губу. — Почему?

Бурый жеребец потерял дар речи. Сердце в его груди бешено колотилось, и, хотя его рот постоянно открывался и закрывался, он не мог выдавить из себя ни слова. Рейнбоу наблюдала за ним сквозь свою радужную чёлку, её подбородок был наклонен вниз, как если бы она волновалась, что сказала что-то неправильное, чего не стоило говорить.

— Рейнбоу, я... — он дышал, не в силах закончить предложение. Он остановился и собрался с мыслями, приготовившись попробовать снова, и тут открылась дверь.

— Тук-тук! — просунув голову в дверь, весело сказала Лана. Рейнбоу и Хок быстро отвернулись друг от друга, а щёки их слегка порозовели. Увидев бодрствующую Рейнбоу, серая кобыла пискнула и прыгнула на кровать. — Рейнбоу Деш! Ты проснулась! Вотэтода, лучшее событие на свете!

— Эк! — крякнула Рейнбоу от неожиданно плюхнувшейся на её грудь пони. Стиснув зубы, она с трудом подавила в себе желание шипеть от боли.

— Я... тоже рада тебя видеть, Лана. Только... прошу, осторожней с крылом... или грудью...

Уши Ланы поникли, и она сползла с Деш.

— Прости... — пробормотала она, нервно ёрзая копытами. Не прошло и секунды, как она уже снова подскочила. — Но ты жива и выглядишь супер! Когда ты сделала эту взрывную штуку, и раздался "вжууууууух", и ты стала падать, мы все думали, что ты покойница. Но Фларри спасла тебе жизнь!

Невысокая белая кобыла только входила в комнату, когда Лана указала на неё. Её голова была перевязана бинтами, которые не выделялись на фоне белой шерсти, что нельзя было сказать про её гриву ледово-синего окраса. Она выглядела самую малость рассеянной, но всё же, увидев, что Рейнбоу не спит и смотрит на неё, улыбнулась. Фларри протянула дрожащее копыто и положила Рейнбоу на плечо.

— Привет, я рада, что ты проснулась.

Рейнбоу поморщилась от слабого давления и дрожи в передней ноге Фларри.

— Ага, как-будто во второй раз умерла. Не то чувство, которое хотелось бы повторно испытать, — она закатила глаза, но с беспокойством посмотрела на Фларри. — Как ты держишься? Хок сказал мне, что ты спасла меня после того безбашенного трюка.

Фларри грустно улыбнулась.

— Ага, я была неподалёку, когда увидела твоё падение. Бросила всё и поймала тебя в нескольких футах от земли. Потом, я типа приняла удар на себя, — она указала на повязку на её голове. — Я не сильно помню детали, честно. Наверное, земля вышибла их из меня, но я помню достаточно, чтобы сказать: с тебя причитается новая ледяная скульптура для Наречья.

Отвязная летунья нервно засмеялась и провела копытом по гриве.

— Да-а, я просто возьму и сбацаю им одну. Что страшного может случиться?

Фларри покачала головой.

— Ты срежешь себе копыто зубилом?

— Зная мою удачу, вполне возможно, — пробормотала Рейнбоу. Тут она просияла. — Ну ты хотя бы на ногах, и у тебя нет переломанных костей?

— Агась, — кивнула белая кобылица. — но Дана сказала, что у меня сотрясение. Если честно, мне немножко трудно думать, — она скривила лицо и моргнула несколько раз. — Словно мой мозг погружён в воду, но я поправлюсь.

Рейнбоу улыбнулась и хлопнула её по плечу.

— Тяжело быть обалденной?

Фларри вздохнула и прислонилась к косяку.

— Это значит быть тобой, да? — её губы скривились в форму задорной улыбки. — Тогда я пас.

— Салага, — поддразнила её Рейнбоу. — Если серьёзно, это круто, что у вас всё хорошо. Вы отличные друзья.

Лана радостно захлопала крыльями.

— Рейнбоу, ты тоже отличный друг. И твои трюки и пируэты были обалденны! По крайней мере, пока они не закончились, — тут в Лане проснулся доктор, и она нахмурила брови. — Серьёзно, если ты опять будешь летать до своего полного выздоровления, я пришью твои крылья к телу.

Посмотрев на выражение её глаз, Рейнбоу не сомневалась, что она говорит серьёзно. Но серую кобылу уже понесло дальше.

— А король нашёл твоё шоу обалденным! Ну, если не считать ту часть, где ты едва не погибла. Король! Можешь в это поверить?

Рейнбоу моргнула.

— Правда? Это было настолько хорошо?

— Рейнбоу, "хорошо" даже близко не подходит, чтобы описать это, — сказал Хок. — Ты была удивительна.

— Но стоит поработать над приземлением, — подмигнув, добавила Фларри.

Все тихо засмеялись. Они делились маленькими историями Дня Ликования и просто всем, что с ними произошло. Рейнбоу узнала, что король хотел поговорить с Даной и Фларри и поблагодарить их от имени Рейнбоу за спасение её жизни, но Дана запаниковала и исчезла прежде, чем он смог приблизиться. Им удалось убедить короля и собравшийся народ отойти немного подальше, чтобы нервная кобыла могла спокойно продолжать работать с Рейнбоу Деш.

Более того, король дал Рейнбоу Деш личное приглашение в Мамис, как только она поправится, и если пожелает его принять. Со слов Хока, король был так сильно впечатлён, что захотел познакомиться с ней лично.

— Он сказал, что когда тебе станет лучше, если ты захочешь спуститься вниз по реке до Мамиса, он будет более чем счастлив принять тебя в замке на день или два, — сказал Хок. Он улыбнулся и легонько подтолкнул её в плечо. — Кое-кто продвигается в мире.

Рейнбоу закатила глаза.

— Я бы охотнее путешествовала бы по миру на крыльях, а не в лодке, да неважно, — она улыбнулась ко всеобщему удивлению. — Да уж, это очень круто и всё такое. Я думаю, после того как ты произвёл впечатление на короля государства, то выше ведь уже особо некуда? — её самодовольную улыбку прервал кашель и долгий зевок. — Хе-хех... но ведь есть новый день, за который можно ухватиться? Я думаю, что сделала достаточно, — она снова зевнула и слабо улыбнулась всем. — Я хочу немного вздремнуть. Борьба с магическими проклятыми ерундовинами, определённо, отнимает много сил.

— Могу представить, — сказала Фларри. Вытянув крыло, она накрыла край двери и раскрыла её. — Идея вздремнуть, в принципе, мне очень даже нравится, — она слегка покачала головой. — Мне немного тяжело заснуть. Когда я ложусь, перед глазами возникают мерцающие огоньки, быть может, изнеможение рано или поздно поможет мне справиться с этим.

Лана похлопала её по спине.

— А ты пробовала считать овец?

— Будто это работает, — закатила глаза снежная кобылица.

— Ты удивишься.

— Точно, — пробормотала она. Подняв бровь, она добавила. — Ты представляешь, как тяжело ясно мыслить с сотрясением мозга?

— Откуда мне знать, — пропела Лана, выходя за дверь из комнаты. — Я ни обо что не билась головой в последнее время.

— Это потому что ты ещё будучи маленькой кобылкой все мозги себе отшибла.

— Ха, ха. Неплохо, — пробормотала юная кобылица. — Так весело, что я чуть не забыла посмеяться.

— Стараюсь, — улыбаясь, сказала Фларри.

В ответ Лана пнула Фларри, отчего та зашипела от боли.

— Ай... Кто тут пострадавший?

Лана вытолкнула её за дверь.

— Это всё твоя голова, девочка. Расслабься, — она выглянула из-за дверного проёма и послала Рейнбоу улыбку, которая в одно и то же время была ободряющей и смертельно угрожающей. — Спи и отдыхай, Рейнбоу! Для тебя это полезно.

Когда за дверью стих свист её синего хвоста, Хок Тейл подошёл к Рейнбоу.

— Что-нибудь принести? — спросил он. — Может, стакан воды?

Рейнбоу покачала головой.

— Не. Я в порядке. Только... — она зевнула, сильно зажмурившись и широко разинув рот. — Мне только надо немного... немного вздремнуть.

— Хорошо, — сказал Хок, наблюдая, как кобыла закрывает глаза и погружается в соломенный матрас и пуховые подушки. — Спи крепко.

— Ты тоже, — пробормотала Рейнбоу, скорее всего, по привычке, потому что было близко к полудню, и Хок не собирался спать в ближайшее время. В последний раз похлопав её по плечу, Хок Тейл собирался уходить, но тихий голос Рейнбоу остановил его. — Хок?

— Да, — сказал он, наблюдая, как Рейнбоу ворочается под покрывалами.

— Я... рада, что не забыла тебя, — пробормотала она. Её рубиновые глаза приоткрылись, но Хок не был уверен, что она могла хотя бы сфокусироваться на нём, она была такой уставшей. — Всех вас. Вы, ребята — наверное, единственная вещь, что поддерживает меня.

Жеребец слегка улыбнулся.

— Ты много для нас значишь, Рейнбоу.

Небольшой намёк на ухмылку промелькнул на лице голубой пегаски.

— Хех... могу поспорить. Но у вас есть другие пони. А у меня есть... только ты.

Хок Тейл стоял у двери и молчал, молчал долгое время. Слова в его голове формировались в предложения и рассыпались снова. В конце концов, он нашёл то, что хотел сказать. Бросив взгляд на вздымающуюся и опускающуюся грудь Рейнбоу, он понял, что она уже уснула.

— Спасибо, Рейнбоу, — прошептал он. Хок в последний раз грустно улыбнулся спящей кобыле и тихо вышел из комнаты. Дверь закрылась за ним с негромким щелчком, и комната погрузилась в полную тишину.

Глава 14: На седьмом небе

В тот же день Хок Тейл спустился к хижине Даны. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил пони снаружи дома. Она сидела на стуле, и удерживаемое магией перо что-то тихо царапало в журнале. Хок ожидал, что кобыла должна была вернуться в дом к своим рутинным занятиям... что бы это ни было. Хок прикусил губу; он знал удивительно мало о личной жизни собственной подруги, несмотря на долгие годы их знакомства. Он подозревал, что такой расклад Дану вполне устраивал.

Могучими взмахами он замедлил свой спуск в нескольких шагах от Даны, и ветер от крыльев поднял маленькое облако пыли. Не оглядываясь, Дана подняла оранжевый магический барьер и отбросила пылинки в сторону. А перо знай себе царапает что-то по бумаге, хотя взгляд кобылы был сосредоточен на чём-то ещё.

— Привет, — поздоровался Хок, ступая к ней. — Ты хотела меня ви...!

Оранжевое мерцание магии Даны окутала его морду и закрыла рот на замок.

— Тихо, — велела кобыла. — Ты спугнёшь её.

Кольцо магии, окружавшее его морду, исчезло, и Хок закрутил челюстью влево и вправо, вверх и вниз, разминая суставы. Ступая более осмотрительно, он подкрался к Дане и аккуратно заглянул ей за плечо..

— Что ты делаешь? — спросил он сиплым шёпотом. Дана ничего не сказала, но он увидел ответ в книге, в которой она работала. Вместо привычных записей он с удивлением обнаружил поразительно детальный набросок малиновки, склонившейся к своему птенцу. — Ты умеешь рисовать? — изумлённо спросил он.

Дана кивнула.

— Порой скучно ждать результатов эксперимента. Природа разнообразна. Изобилие для практики, — она переставила ноги в более удобное положение, прищурилась, всматриваясь в кроны деревьев, и продолжила рисовать. Она даже не смотрела в альбом.

Хок захлопал глазами. Чем дольше он наблюдал за тем, как Дана наполняла набросок деталями, тем больше он чувствовал, что думать о рисунке малиновки как о наброске означало оскорблять её. Проследив за взглядом единорожки, Хок увидел на ветке высоко на дереве малиновку и её птенцов. Мама — он предположил, что это была мама, опираясь на остережение Даны — пыталась подбодрить своих деток покинуть гнездо, видимо, побуждая их сделать свой первый прыжок и скачки к полёту. Дана рисовала сразу чернилами, и количество деталей на наброске просто поражало воображение.

Вскоре малиновка улетела. Вздохнув, Дана посмотрела на свою работу в первый раз за всё время, пока Хок был здесь. Интересно, она с самого начала ни разу не бросила взгляд на бумагу, подумал он.

— Придётся добавить детали по памяти... — пробормотала она под нос. Аккуратно поставив этюдник к дверной раме, она расположила его так, чтобы чернила равномерно сохли на солнце. — Потом закончу.

— Чего? — воскликнул Хок Тейл. — Что тут заканчивать? Это потрясающе!

Но Дана только покачала головой.

— Надо добавить детали на фоне и тени на оперении. Птенцов тоже нужно нарисовать в больших деталях. К тому же мне не нравится как получилась ветвь. Сконцентрируюсь на этом позже, — Оглянувшись через плечо, она посмотрела на Хока. — Заходи.

— Э... конечно, — промолвил Хок, и поспешил зайти за кобылой в дом. Подняв бровь, он начал спрашивать. — Так зачем ты хотела меня виде... Богини всевышние! Тут проходил ураган, что ли? Или ты решила устроить Армагеддон, но нам не сказала?!

Повсюду царил бардак. И это мягко сказано. Казалось, что кто-то сломя голову носился по дому, собирая всё содержимое полок и складывая его на несколько составленных вместе рабочих столов в центре комнаты. Планшеты и свитки были разбросаны повсюду, а несколько огромных драгоценных камней грузно лежали на кипе журналов. Сломанные перья валялись там, где они пришли в негодность, а посреди бумаг стояло множество флаконов с чернилами в той или иной степени опустошения. Здесь творилось безумие, которое лишь безумцу могло быть по нраву, и, кажется, Дана чувствовала себя как дома.

— Была занята, — буркнула она. Её рог вспыхнул, и после ослепительной вспышки всё вдруг вернулось на свои места. Беспорядок пропал в одно мгновение. Единственными признаками царившего хаоса были сломанные перья и чернильные пятна на деревянных столах.

Хок остановился, от удивления вскинув крылья.

— Как ты...

— Организаторское заклинание, — махнув копытом ответила Дана. — Очень полезно для пони, которые периодически разбрасывают вещи. Например, для меня. Перед сном помогает быстро освободить кровать от всего лишнего.

— Вот только не придётся ли тебе потом снова всё разбрасывать? — спросил Хок. — Не стоило из-за меня всё здесь убирать; Я совсем не против небольшого беспорядка.

Дана лишь пожала плечами.

— Никаких проблем. Заклинание может работать в двух режимах: "домашний", как сейчас, либо "сохранённый". Если я снова применю заклинание, все вещи вернутся в точности на своё место, потому что я их там оставила, когда физически переместила из “домашнего” состояния, — она потрусила к печке в углу комнаты, наполнила чайник водой и зажгла под ним огонь. — Чаю?

— Оу, эм, конечно, — ответил Хок. Он сел на обнаруженный под столом стул. — Так о чём ты хотела поговорить? Мне показалось, это что-то важное.

— Ах. Да. Это, — Дана, тихо напевая, собирала листья и травы, необходимые для заваривания чая. — Позвала я тебя поговорить не ради собственного развлечения или выгоды. Тебе ли не знать, как я ненавижу общение. Всё же полагаю, наш разговор всем пойдёт на пользу.

— Поговорить со мной о чём? — Хок вопросительно поднял бровь.

— О тебе и Рейнбоу Деш, — ответила Дана. Она доставала две кружки и проверяла, не кипит ли вода, потому не заметила, как Хок удивлённо моргнул.

— Обо мне и... что это значит?

Дана посмотрела на него и хитро улыбнулась, словно ей было что-то известно.

— Ты знаешь, что это значит.

Хок покачал головой и махнул копытом.

— Ты ошибаешься. У нас ничего не будет.

— Нет? — спросила кобыла, склонив бровь. — Почему?

— Не знаю, просто нет.

— Почему?

— Потому что.

— Потому что почему?

Хок, вскинув копыта воскликнул:

— Не знаю! Потому чт…

— Потому что она слишком хороша для тебя? — вскинув бровь, насмешливо промолвила Дана. Чайник закипел и стал свистеть, и при помощи магии она быстро сняла его с плиты и налила две кружки чая. Смешав содержимое, она оставила чай на столе настаиваться.

Хок прикусил губу и взял кружку в копыта. Он беспокойно двигал её туда-сюда по гладкому дереву, но ничего не сказал.

— Не принижайся, — сказала Дана, размешивая содержимое кружки силой одной только магии. — Ты привлекательный. Внимательный. Работящий. Умный и неравнодушный. Чего не хватает? — Хок хотел возразить, но Дана остановила его ткнув в рёбра. — Уверенности в себе, вот чего. Без этой малой толики уверенности возможности порою... ускользают.

Хок покачал головой, тихо про себя посмеиваясь.

— Я не верю тебе.

— Поверь, — сказала Дана. — Это тебе говорит кобыла, у которой не было этой самой самоуверенности уже восемь лет. Я не знаю, как говорить с пони, но я научилась их читать, — кивнув, она сделала глоток из своей кружки с чаем, наблюдая за Хоком ленивым рассеянным взглядом.

— Что если она скажет “нет”? — со вздохом спросил жеребец. Его голос звучал робко и нерешительно. Наконец, оторвав взгляд от кружки, Хок посмотрел на Дану, и в его глазах был проблеск неуверенности и тревоги. — Что тогда? Будет ли всё когда-нибудь по-прежнему? Я... не хочу потерять нашу дружбу. Я не хочу её потерять, — его взгляд вновь упал на кружку чая в его копытах.

— Хок Тейл, — услышав своё имя, пегас поднял голову и увидел скромную твёрдую улыбку Даны. — Ты слишком много беспокоишься. Как и я.

Хок вопросительно выгнул бровь.

— Как и ты? О чём ты говоришь?

Пони вздохнула и повернулась к окну. Она посмотрела на своё слабое отражение в стекле.

— Ты знаешь, что я натворила, и почему я не могу вернуться.

Хок беззвучно одними губами повторил её слова. Нахмурившись, он строго посмотрел на рыжую кобылу.

— Дана, ты знаешь, что это неправда.

— В самом деле? — не глядя на Хок Тейла, спросила она. Покачав головой, она продолжила: — Я понимаю твой страх, тревогу, и так далее. Сначала я пряталась из-за страха. Потом смирилась. Теперь привыкла. Немного жалею об этом, — она отвернулась от окна и твёрдо посмотрела Хоку в лицо. — Вот как вижу это я: ты действуешь сейчас, пока ты не надумал себе что-нибудь ещё. Не каждый пони получает второй шанс.

Хок молчал почти минуту. Он смотрел на чай, но по сути ничего перед собой не видел. В конце концов он повернулся лицом к Дане с нерешительной уверенностью в глазах.

— Хорошо, — ответил жеребец, кивнув один раз. — Что мне сказать? Что мне сделать?

Дана сделала глоток чая из кружки.

— А ты пробовал спрашивать? — спросила она с лёгкой усмешкой.

Он покачал головой.

— Откуда мне вообще знать, что ей это интересно?

— Ей интересно, — ответила Дана. — Это видно, когда вы вместе. Пусть вы оба — слепые, неуклюжие идиоты, но взаимное влечение между вами есть. — Хок нахмурился, и она не сдержала улыбки. — Серьёзно. То, как она на тебя смотрит, То, как она разговаривает, когда ты рядом. Не веришь?

— Нет, верю, — сказал Хок.

— Ты сомневаешься.

— ...Немного.

Дана села напротив него.

— Как Рейнбоу Деш себя ведёт с нами?

Хок пожал плечами.

— Ну, не знаю... Шумно? Дерзко? Нахально? Лихо?

Единорожка кивнула.

— Именно. А теперь скажи, как она ведёт себя наедине с тобой?

Прежде чем ответить на вопрос Даны, он уже понял, куда Дана клонит,.

— Спокойнее... застенчиво, пожалуй, — он снова посмотрел на неё. — Ты и вправду всерьёз?

— Конечно, — Дана махнула копытом. — Ты просто был слеп, но, благодаря мне, прозрел, — она опустила глаза на кружку Хока. — Ты не притронулся к чаю.

Хок Тейл тут же поднял кружку в воздух.

— Прости, — сделав глоток, он кивнул и хлопнул крыльями. — Хороший чай. Спасибо, — сделав ещё один глоток, он поставил кружку обратно на стол. — Так что мне сказать? Ты — девушка; так подскажи мне.

— Что? Ты хочешь придумать что-то поэтическое и романтическое, от чего она упадёт в обморок и прыгнет в твои распростёртые объятия? — Дана тихо усмехнулась. — Мудришь, Хок. Такого ждут высокие особы, баронессы, графини и им подобные. Эти игры на публику устраивают пони, что считают себя и свое окружение более возвышенным, устраивают ради собственной утехи и общества таких же эгоцентристов.

Жеребец нахмурился.

— Серьёзно? И что, мне тогда просто пойти и пригласить её?

Дана вскинула копыто.

— Нет, нет, нет, я совсем не об этом говорю. Хотя...хмм. В каком-то смысле. Если сравнивать, этот вариант лучше, — она замолчала, задумчиво потирая подбородок. — Лично я дала бы от ворот поворот любому жеребцу, который пришёл бы ко мне ни с того ни с сего с цветами и признанием в любви. Рейнбоу поступила бы так же в похожей "ситуации". Поэтому да, пригласи, но без принятых церемоний или какой-то другой "романтики". Поужинайте вместе, только ты и она. Просто и со вкусом.

Хок кивнул.

— Хорошо, я понял. Посмотрим, захочет ли она сегодня после пробуждения пойти в "Огни".

— "Огни"? — спросила Дана, вскинув бровь. — Никогда не слышала. Хороший ресторан? Кафе?

Хок улыбнулся и похлопал Дану по плечу.

— Тебе правда нужно чаще выходить наружу.

— Я выхожу; почти каждый вечер отдыхаю в гамаке на заднем дворе.

— Нет, тебе надо выбираться в город время от времени.

Дана поджала губы и уставилась на свою кружку.

— Хороший чай, — пробормотала она, уклоняясь от прямого ответа на комментарий Хока.

Жеребец покачал головой, решив закрыть тему.

— "Огни" — это милый ресторан на Ярчанке в северной части города. Столики там стоят практически прямо на воде, и у них есть большой выбор блюд прямиком из столицы. Когда солнце садится, это место освещают масляными лампами и складывается чувство, что звёзды спустились с неба и плывут по воде, — похлопав Дану по плечу, он добавил. — Когда-нибудь ты, Лана и я обязательно туда сходим вместе.

— Да... звучит... мило, — Дана поморщилась. Она замолчала, разглаживая волосы и прогоняя нежеланные мысли. — С другой стороны, — начала она, потирая подбородок. — Не думаю, что она скажет то же самое об этом месте. По крайней мере, не сразу. Может, Деш и не самая поэтичная пони, но малая её часть, крохотная толика её "Я", погребённая под атлетической выдержкой и мальчишеской ухваткой, хочет, чтобы за ней ухаживали. Но не так.

Хок склонил голову на бок.

— Тогда как?

Дана задумалась.

— Возможно, что-то менее формальное. Более личное. Расслабляющее. Воздушное. Ты знаешь, как сильно она любит небо.

— Пикник?

— Звучит неплохо, — кивнула она.

Просияв, Хок поднялся и обнял единорожку.

— Спасибо, Дана.

Тело Даны окаменело, словно в неё ударила молния.

— Хок! Пространство!

Жеребец отошел от рыжей кобылицы, но он всё ещё весело улыбался.

— Прости. Я забыл.

Дана косо посмотрела на него.

— Ладно. Больше не забывай, — расслабившись, она болезненно улыбнулась пегасу в ответ. — Всегда пожалуйста. Полагаю, что сделала всё возможное, чтобы вы сдвинулись с мёртвой точки.

— И я благодарен тебе за это, — кивнул Хок. — Я дам тебе знать, как всё прошло сегодня. Лады?

— Хорошо. Конечно. Ты можешь найти меня здесь, — сказала Дана, махнув копытом. — Так, на чём это я... — с яркой вспышкой комната вернулась к первоначальному состоянию, и груды заметок заполонили стол, за которым мгновение назад два пони разделяли искреннюю беседу за кружкой чая. — Надо продолжать работу над контр-заклинанием проклятия Рейнбоу. Надеюсь получить кое-какие результаты в конце недели.

Жеребец молча наблюдал за ней.

— Тебе нужно наведаться в город, когда-нибудь. Мы могли бы встретить тебя и повеселиться.

Дана закатила глаза, но ничего не сказала. Хок подумал, что она устала повторяться.

Хок аккуратно закрыл за собой дверь, оставив Дану заниматься исследованием. Наполнив легкие свежим лесным воздухом, Хок не мог не сдержать улыбки. Сомнений нет, у Даны был прекрасный дом. Хок думал, будь это его хижина, то он реже посещал бы город, пусть даже у него и не было такой паранойи, как у Даны. К тому же она уже давно вела отшельнический образ жизни, и неподготовленный поход в город может обернуться сильным шоком.

Его взгляд упал на скетч-бук, который лежал практически на пороге её дома. Чернила на солнце уже высохли. И тут к Хоку в голову пришла идея, как отплатить Дане за помощь и, возможно, помочь ей найти в себе мужество вернуться в город. Наклонившись, он аккуратно вырвал рисунок из скетч-бука и очень аккуратно свернул его. Затем, так же аккуратно зажав свёрток между подбородком и грудью, он расправил крылья и полетел в сторону центра города.

Конечно, Дана сперва разозлится на него, но то, что он задумал, в итоге ей должно понравиться.

---

Когда Рейнбоу Деш открыла глаза, оранжевый диск солнца уже опускался к горизонту. Она чувствовала себя на удивление отдохнувшей. В отличие от предыдущих ночей, у неё не было никаких ужасных видений или обрывистых воспоминаний, из-за которых она просыпалась в холодном поту и, стараясь перевести дух, гадала о смысле своих снов. На этот раз Деш разбудили лучи янтарного солнца, которые били ей в лицо, проходя сквозь полупрозрачные шторы.

Зевая, она села прямо и попыталась расправить крылья, но боль в левом крыле заставила её содрогнуться и вспомнить о переломе. Пегаска вздохнула и посмотрела на перевязанную конечность как на предательницу. Казалось, она только-только освободилась от оков гравитации, и теперь снова забыть о полётах в небе? Не круто.

Но она и вправду была сама виновата, хотя ей и не хотелось этого признавать. Не послушав советов Ланы, она перенапряглась, выкладываясь на все сто перед многочисленными гражданами Нумерии, которые пришли посмотреть на неё. Теперь она получила свою награду.

Ну, всё было не так уж плохо, размышляла Рейнбоу. Ладно, это самообман, но она всё ещё могла бегать. Ренглер, наверное, будет рада снова увидеть её на ферме. К тому же Рейнбоу знала, что была скорее спринтером, нежели марафонцем; может теперь пришло время наверстать упущенное.

Со стоном она перекатилась с кровати на пол и с глухим стуком подков о деревянный пол приземлилась на копыта. Она шла мимо зеркала и краем глазом заметила, что грива у неё вся спуталась. Ворча, Деш резко наклонилась вперёд, скинув волосы на глаза, и затем энергично потрясла головой. Посмотрев ещё раз в зеркало, пони убедилась, что радужные локоны вновь разделились по цветам, а чёлка зависла перед ней в привычной дерзкой манере. С ухмылкой на лице она порисовалась перед зеркалом и, наконец окончательно проснувшись, вышла из спальни.

Этим вечером в доме было тихо. Певчий голос Ланы нигде не было слышно, и Хок Тейл не лежал на диване и не читал книгу и вообще никак себя не развлекал, ввиду своего отсутствия. Даже на кухне было пусто, и, похоже, никто ничего не готовил на ужин. Наверное, все пошли куда-нибудь перекусить, подумала Рейнбоу.

Зевнув в который раз, Рейнбоу Деш вернулась в гостиную, насвистывая мелодию себе под нос. Она пошла было к входной двери, решив прогуляться по городу и поискать Хока или Лану, но блеск картинной рамки привлек её внимание. Не препятствуя любопытству, кобылица повернулась и подняла фотографию здоровым крылом.

Это был портрет Ред Тейла и кобылы с шерстью цвета голубого льда. Они стояли бок о бок перед домом. Крыло Ред Тейла лежало на спине кобылы, которая склонила голову к нему так близко, что их щеки соприкасались. Надо лбом у неё свисала чёлка, состоящая из красных, синих и зелёных локонов, а с шеи падали грубо подстриженные пряди волос, что сильно напоминали Рейнбоу собственную причёску, только длиннее. Наслаждаясь моментом, пегаска на портрете приоткрыла левое крыло. Пони здесь были очень молоды, едва ли им стукнуло двадцать, но Рейнбоу не могла представить более истинного выражения счастья и любви в мужественных спокойных глазах Ред Тейла и в жизнерадостной улыбке кобылы.

Рейнбоу Деш поднесла к глазам следующую фотографию, которая стояла рядом. Это был более формальный снимок, где Ред Тейл в военной форме стоял рядом с той же кобылой. От тревоги на лбу у пони были видны небольшие морщинки, уши слегка поникли, и в целом вид у неё был усталый, хотя она и старалась выглядеть спокойной, решила Рейнбоу. Её живот слегка округлился, и она держала ноги так, чтобы это не сильно бросалось в глаза.

Поставив фото на место, Рейнбоу обратила внимание на последнюю фотографию, на которой была та же пони. Правда, пони там было уже не два, а три. На маминых плечах сидел не кто иной, как сам Хок Тейл. На снимке ему примерно было три-четыре года. Его родители стояли рядом крылом к крылу, их внимание было обращено на жеребёнка. Кажется, мама Хока было абсолютно счастлива, её глаза горели, когда она протянутым крылом помогала жеребчику сохранить равновесие.

— Она была хорошей пони.

Рейнбоу вздрогнула и чуть не уронила фотографию, поймав её в самый последний момент. Аккуратно поставив рамку на место, она повернулась и увидела Ред Тейла в коридоре. На его лице была едва уловимая улыбка, что удивило Рейнбоу. Она не могла вспомнить, чтобы до этого он хоть раз при ней улыбнулся.

Жеребец подошел ближе, сохраняя молчание. Тишину нарушал лишь приглушенный стук копыт. Он остановился рядом с Рейнбоу Деш, радужная пони почувствовала себя неловко, но не сделала ни шагу в сторону, чтобы не обидеть отца Хока. Она наблюдала, как он бережно взял последнюю фотографию и поднёс ближе.

— Мне жаль, — пробормотала Рейнбоу. — Хок сказал мне, что она умерла много лет назад. Наверное, она была очень клёвой пони. Когда что-то такое случается с такими пони, это как-то... — она сделала круговые движения копытом, подбирая правильное слово. — Как-то неправильно.

Ред кивнул.

— Возникли осложнения при родах Ланы, и Джетстрим умерла спустя минуты после её рождения. Доктора ничего не могли сделать; она потеряла слишком много крови и очень быстро, — он горько вздохнул и прижал фотографию к груди, и Рейнбоу буквально видела, как воспоминания обрушились на него. — Она любила своих детей, хотя ей не удалось увидеть, как Лана растёт. Ей хватило времени только чтобы взять дочку в копыта... приласкать, сказать, как она её любит... — он проглотил комок в горле и отвернулся. — ...и попрощаться перед смертью.

Невольная дрожь прошла по телу Рейнбоу, и ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдержать эмоции.

— Да уж, та ещё... история, — неловко ёрзая крыльями, она рассматривала фотографию с Ред Тейлом и Джетстрим, стоящих перед домом. — Какой она была? Эм... можете не отвечать, если не хотите.

— Счастливой, — ответил Ред и поставил фото на место. — В ней не было ни капли пессимизма, и она почти никогда не сердилась. За это... За это я её и полюбил, — от волнения его голос дрожал, и у Рейнбоу мелькнуло желание утешительно приобнять его крылом, но почти сразу решила, что этот жест, скорее всего, не оценят.

— Я бы хотела с ней познакомиться, — наконец ответила Деш, оглянувшись на фото. — Если верить вашему описанию, то, пожалуй, я никогда не встречала более счастливую пони... по крайней мере, я такую не помню, — она кротко и грустно улыбнулась.

— Мне кажется, ты с ней знакома лучше, чем ты можешь себе представить, — улыбнулся Ред Тейл. — Лана очень похожа на неё, — Раскрыв крыло, он указал на фотографию, где счастливая Лана висела на ветке дерева. — Иногда мне кажется, что дух Джетстрим живёт в Лане. Эта кобылка такая же счастливая, какой была её мама, и даже более чем, — усмехнувшись, он покачал головой. — Мне нравится думать, что если бы Джетстрим была здесь, то она была бы неразлучна со своей дочкой.

— Уверена, что так бы всё и было, — тихо согласилась Рейнбоу.

Ред Тейл кивнул, задумавшись. Неожиданно он положил крыло на спину Рейнбоу, отчего кобыла напряглась.

— Пошли, прогуляемся, — сказал он и повёл Рейнбоу к двери. Пегаска попыталась высвободиться, но в итоге ей пришлось семенить за более высоким жеребцом.

Заходящее солнце на секунду ослепило Рейнбоу, и она подняла крыло, защищая глаза. Когда слепота наконец прошла, пегаска сделала глубокий вдох, наслаждаясь теплым ветром летнего заката, который обдувал её шёрстку. Наконец Ред Тейл убрал крыло и повёл их вниз по ступеням, который вели на дорогу в город. Они двигались тихим кентером. Рейнбоу, осматривая окрестности, бежала немного в стороне.

На полпути к городу, Ред Тейл снова завязал разговор:

— Рейнбоу, тебе понравилось жить с нами?

Вопрос застал Рейнбоу Деш врасплох.

— Эм... ага, Мистер Тейл. Было весело... — она усмехнулась. — Если не считать потерю памяти, сломанные крылья, ночные кошмары...

Жеребец хмыкнув кивнул. Рейнбоу видела, как он бросил на неё взгляд через плечо.

— Хок был искренне рад пригласить тебя в дом. И Лана тоже, — он издал звук, похожий на кашель, который Рейнбоу распознала как тихий смех. — С мальчиком случилось чудо, честно. Он привык вести затворнический образ жизни; большую часть времени проводит на почтовой станции. Но он искренне переживал за твоё здоровье, и был рад показывать тебе достопримечательности в городе и за его пределами.

Радужная пони склонила голову.

— Хок — затворник? Серьёзно? Он мне показался очень общительным.

— Да... у него есть свой круг друзей, и они могли бы видеться чаще, но реальность такова, что они редко вместе проводят время, — сказал Ред Тейл. — Подсознательно или нет, ты сплотила их вокруг себя. Помнишь День Ликования? — он покачал головой. — Я был счастлив услышать, что они отмечали его вместе с тобой. К несчастью, он закончился так, как закончился, но оно случается.

Рейнбоу робко кивнула.

— Да, но мне нравится с ними общаться. Они отличные пони и друзья. Так они же мои единственные друзья!.. по крайней мере, единственные, которых я помню. — не считая одну.

Жеребец смотрел на горизонт, его глаза следили за чем-то далёким и давно прошедшим.

— Я рад. Хорошо, когда в жизни есть пони, с которыми ты можешь поделиться радостями и невзгодами.

Щёки Рейнбоу покрылись багрянцем, и она задумчиво сжала губы. Между двумя пегасами опустилась тишина, никто не хотел делиться своими мыслями вслух. Затем Рейнбоу подошла ближе к Ред Тейлу и аккуратно протянула крыло, чтобы полуобнять его.

— Спасибо, — сказала она, не глядя на Реда. — Ну... за беседу.

Ред Тейл просто кивнул, обнимая её в ответ. Так они и стояли несколько секунд.

— Я, эм, — Рейнбоу прочистила горло, убирая крыло на место. — Пойду, побегаю, — и с этим простым оправданием она повернулась и поскакала обратно к дому.

Грустно улыбнувшись, Ред Тейл покачал головой и продолжил свой путь в город.

---

Когда Рейнбоу Деш добежала до дома, Ред Тейл превратился в маленькую точку на склоне холма. Её щеки всё ещё горели, но она хорошо разогрелась во время галопа. Если бы кто-нибудь спросил, что с ней, то она легко бы смогла списать это на небольшую тренировку.

Рейнбоу не ожидала увидеть Хока в кресле-качалке на веранде. Опустив подбородок на копыто, он смотрел на что-то далекое над линией горизонта. Он бы не заметил Рейнбоу, если бы не услышал стук копыт по изношенным деревянным ступеням. Его уши навострились, и он улыбнулся уставшей кобыле, которая неспешно приближалась.

— Кто-то бегал? — спросил он, махнув копытом в сторону свободного кресла-качалки рядом с ним. — Утром мне казалось, ты смертельно устала.

— Так и было, — призналась Рейнбоу. Её копыта стучали по деревянным доскам, и со стоном она рухнула в качалку рядом с Хок Тейлом. — Но для этого ведь сон и нужен, да?

— Ммм, полагаю, что так, — хмыкнул Хок. — Только я ожидал, что ты будешь валяться в кровати, когда я приду домой.

Рейнбоу засмеялась.

— Ты думаешь, что я из тех пегасов, которые весь день могут сидеть на одном месте? Я, конечно, люблю подремать, но у меня начинает свербеть в одном месте, когда долго сижу спокойно, — для выразительности она потрясла крупом, закапываясь поглубже в кресло-качалку. Зевнув, она вытянула передние ноги в стороны, пока не услышала хруст суставов и затем расслабилась. — Я думала, раз я не могу летать, то хотя бы могу бегать.

Хок кивнул.

— Ренглер обрадуется. Она мне говорила, что ей нравится с тобой бегать.

— Она мне постоянно об этом говорит, — сказала Рейнбоу. Она закрыла глаза и оттолкнулась от земли, заставив кресло мерно покачиваться вперёд и назад. — Если бы она не была так занята на ранчо, то мы бы могли ещё чем-нибудь заняться. А так я могу выловить её только рано утром или в перерывах на еду, не считая тех случаев, когда мне удавалось с ней поболтать, пока она пасёт скот.

Хок Тейл кивнул и тоже запустил свою качалку в движение. Так эти двое пегасов и сидели в креслах, наблюдая, как золотой свет раннего заката растворялся в ярко-оранжевых и розовых тонах. Облака над головой, словно прозрачная вуаль, заслонившая небо, окрашивались в прекрасные оттенки цвета заходящего солнца, тогда как с запада начали мерцать первые вечерние звёзды. В скором времени наступили сумерки, бросая длинные тени на крыльцо и наполняя воздух свежим холодом ночи. Несомненно, пегасы могли бы сидеть так намного дольше, но у желудка Рейнбоу были другие желания, которые стали понятны двум отдыхающим пони под сумеречным небом.

Рейнбоу вздрогнула. Она посмотрела на свой живот, как если бы хотела убедиться, что это она издаёт эти звуки, а затем смущенно улыбнулась Хоку.

— Так... есть перекус в планах? — спросила она с нервным смешком.

— Ну, эм, нет. Не планировал, — ответил Хок Тейл. — Хотя, пожалуй в моём графике найдётся место для ужина. Хочешь куда-нибудь сходить?

Рейнбоу Деш пожала плечами.

— Да, конечно, наверное...

Хок на секунду задумался, а потом торжествующе топнул по веранде.

— Ага! Придумал! — улыбаясь Рейнбоу, он вскочил с места и поднялся в воздух. — Никуда не уходи, я скоро вернусь.

Рейнбоу моргнула, а от жеребца и след простыл.

— А... ладно? — сказала Рейнбоу коричневому пёрышку, которое, вращаясь, медленно падало на землю. Прикусив губу, она оттолкнулась от веранды и снова раскачала кресло. В ожидании Хока она напевала себе под нос незамысловатую мелодию.

Когда Хок Тейл вернулся, убаюкивающее покачивание кресла-качалки, темное сумеречное небо и стрекочущие в луговой траве кузнечики унесли Рейнбоу Деш в теплые объятия сна. В общем, Рейнбоу изо всех сил старалась не закрыть глаза, когда с навеса над крыльцом неожиданно спустилась голова Хока, прямо как летучая мышь, и не привела Деш в чувство.

— Привет! — Хок практически щебетал. Увидев, как Рейнбоу вздрогнула от внезапного пробуждения, он глуповато улыбнулся. — Оу... Я тебя разбудил?

Рейнбоу улыбнулась в ответ и, смеясь, покачала головой.

— Не, Я просто немного устала... и мне было скучно, — она зевнула и выгнула спину, отчего её позвоночник издал три удовлетворительных щелчка. — Перелом крыла выматывает сильнее, чем я думала.

Хок улыбнулся. Его висящая верх тормашками грива придавала ему такой нелепый вид, что Рейнбоу приходилось бороться с собой, чтобы не засмеяться.

— Ничего страшного, я тоже ломал кости один или два раза, — ответил он, то ли не замечая, как кобыла давится от хохота, то ли не обращая внимания. — Конечно, Лана вылечила меня в кратчайшие сроки. Вот почему тебе стоит к ней прислушиваться.

Рейнбоу закатила глаза, махнув копытом.

— Ну да, ну да. Урок получен, я уже говорила, — желудок Деш снова заурчал, она бросила взгляд на свой голубой пушистый животик и потом обратно на жеребца. — Так куда ты бегал?

— Искал место для ужина, — ответил он. Крякнув, он соскользнул с крыши и завис по другую сторону перил крыльца от Рейнбоу. — И нашел: тихое, воздушное и примерно в одной миле над землёй.

— Над землёй? — нахмурившись, спросила Рейнбоу. — Тут есть одна проблема.... смекаешь? — она выразительно махнула здоровым крылом.

Хок только улыбнулся.

— Ага, я в курсе, — сказал он, взметнувшись вверх, исчезая из поля зрения Рейнбоу над навесом. Она слышала стук его копыт по деревянной крыше. — Но я нашёл решение!

— Если ты можешь вылечить моё крыло, то пожалуйста, — крикнула ему Рейнбоу. — Но если даже Лана ничего не может поделать, кроме как заставлять меня ждать, то у меня есть большие сомнения, что ты-

Слова застряли у неё в горле и были забыты, когда пушистое белое кучевое облако опустилось с навеса и зависло над лестницей. Хок спрыгнул с крыши и с глухим шлепком приземлился на облако. Под его весом оно опустилось до уровня земли. Сойдя с облака на крыльцо, он взял Рейнбоу за переднюю ногу и поднял её на ноги.

— Это, конечно, не карета, но я решил, что тебе больше понравится облако, чем твёрдое дерево.

Рейнбоу всё ещё стояла в оцепенении от внезапного появления облака. Когда она наконец овладела своими чувствами, то повернулась к Хоку. Лицо её сияло.

— Понравится? Да это же потрясно! — На последнем слове она практически бросилась к Хоку в объятия, совсем ненадолго, а потом она нырнула в облако. Блаженно вздохнув, она перевернулась на спину в пушистом белом конденсате. — Аххх... Как раз то, что мне нужно.

Махнув крыльями, Хок Тейл подлетел и придавил облако передними ногами.

— На этот раз постарайся не упасть, — сказал он и подмигнул.

Засмеявшись, Рейнбоу села прямо.

— Ну я бы не хотела, чтобы ты заскучал, — её дерзкую ухмылку, сменила более спокойная улыбка. — К тому же, я готова биться об заклад, что ты бы меня поймал.

— Возможно, — сказал Хок, застенчиво улыбаясь в ответ. — Ты уверена, что доверяешь мне?

— Пффф. Ты бы и мухи не обидел, даже если б они кусались.

— О чём ты? Я ненавижу мух.

— Ага, — Рейнбоу закатила глаза.

— Я серьёзно. Чтоб они все передохли, — со стоном, Хок взмахнул крыльями, толкнул облако, и они неспешно поплыли прочь от земли. Медленно, двое пегасов поднимались ввысь к сине-фиолетовому небу. Слабые городские огни под и мягкий белый свет луны над ними освещали путь. О солнце напоминало лишь пробивавшееся из-под линии горизонта слабое янтарное мерцание далеко на западе, которое уже практически поглотила тёмная синева ночи.

— Тут наверху намного лучше, да? — спросил Хок, когда они были примерно в тысяче футах над городом и продолжали набирать высоту.

— Ты себе не представляешь, — восторженно выдохнула Рейнбоу. — Я чувствую себя настоящим пегасом, а не какой-то земной пони.

Она заметила мерцание над ними, кажется, на облаке. Она повернулась к Хоку с вопросительным выражением на лице.

— Что это?

— Пункт нашего назначения, — ответил жеребец.

Рейнбоу моргнула.

— Ты не...

Хок улыбнулся в ответ.

— Как я уже говорил, я понял, что ты хотела бы перекусить где-нибудь высоко и уединённо, особенно после той весьма драматичной концовки на авиашоу.

— Ну, — начала Рейнбоу, наклоняясь вперёд, — ты не ошибся.

Через несколько мгновений Хок и Рейнбоу наконец добрались до уровня огней, и жеребец плавно остановил облако с пони. Быстрым ударом крыльев Хок поднялся и приземлился напротив Деш на центральное облако, на котором покоилась плетённая корзинка меж двух горящих свечей. Рейнбоу шагнула вперёд к краю своего облака и понюхала корзину. Аромат теплого хлеба и свежих фруктов нахлынул на обоняние Рейнбоу, и её пустой желудок практически свернулся в трубочку.

— Кое-какая простая и собранная на скорое копыто еда, которую мне удалось найти за пару кир, — признался Хок, хватая крышку зубами и откладывая её в сторону. — Зато хлеб из лучшей пекарни в городе, а фрукты сорвали сегодня утром, так что было трудно найти что-нибудь лучше, — порывшись в корзине, он передал Рейнбоу теплую буханку хлеба, яблоки с апельсинами и маленькую бутылку сидра. Достав свою еду из корзины, он устроился на облачной подушке и улыбнулся ей. — Наслаждайся!

— Тебе не придётся просить меня дважды! — воскликнула Рейнбоу и откусила большой кусок от хлеба, утоляя свой зверский голод. Проглотив, она с наслаждением выдохнула и закрыла глаза. — Мммм... идеально, — она снова немедленно набросилась на хлеб. Слоённая корка трескалась, и крошки оставались в шерстке на мордочке Рейнбоу.

Хок Тейл, напротив, жевал медленно и старался не смеяться, глядя, как Рейнбоу успешно справлялась с едой. Только когда Деш умяла половину булки, она сделала короткий перерыв и осмотрела окрестности.

Далеко внизу в Наречье мерцали желтые огни бесчисленных фонарей и свечей. Деревянные дома были практически неотличимы друг от друга. Огни отражались от речной глади и мерцали, когда волны проносились мимо них по руслу реки и вокруг острова Кир-Айленд. Казалось, что под ними лежал маленький кусочек ночного неба.

— Какой вид, — пробормотал Хок. — Надо чаще летать по ночам.

Рейнбоу посмотрела на него.

— Хочешь сказать, что ты так не делаешь?

— У меня много дел, — Хок пожал плечами. — Почтовая станция, гнездовье и разные хлопоты в городе и дома, — всё на мне, — он открыл бутылочку сидра и сделал глоток. Пегас весело улыбнулся и посмотрел на Рейнбоу. — Кстати, ты входишь в список этих забот.

Рейнбоу показала Хоку язык и откусила кусочек яблока, которое она достала из корзины. Яблоко было сладкое, свежее, хрустящее, но едва ли безупречное. Задумчиво пережёвывая мякоть, она изучала фрукт в своих копытах. Её выражение на лице немного омрачилось, а здоровое крыло напряглось.

— Что-то не так? — спросил Хок, заметив её взгляд, — Хочешь другое яблоко?

Рейнбоу покачала головой.

— Нет, это... дело не в этом, — она нахмурилась, глядя на яблоко. — Это вкусное яблоко, но я пробовала и лучше.

Хок изогнул бровь.

— Это лучшие яблоки, какие можно достать в этих краях. Самые лучшие яблоки везут в столицу; тебе они наверняка понравятся.

— Они всё равно не сравнятся с теми яблоками, что я пробовала, — настаивала Рейнбоу. — Моя подруга из... где бы то ни было... выращивала лучшие яблоки, которые я когда-либо пробовала, — она улыбнулась. — Они были настолько хороши, что расходились по всей стране. И если мне хотелось яблочка, то мне всего лишь надо было быстро долететь до её садов.

— Ты помнишь её? — спросил Хок. Его голос был тихий, мягкий и обеспокоенный.

— Только крохотные кусочки, — призналась Рейнбоу. — Я не знаю, как её зовут... как она выглядит... какой у неё голос... — она снова подняла яблоко перед собой. — Она была фермером, и занималось яблоневыми садами вместе со своей семьёй. Мне кажется, она похожа на Ренглер, — Рейнбоу задумалась на секунду. — Она всегда носила шляпу — стетсон, если быть точной. Это всё, что я помню, — она горько засмеялась. — Забавно, это всё, что я помню. Дурацкая шляпа. Как если бы это была самая важная черта в ней.

Глядя, как Рейнбоу разочарованно скрежещет зубами, Хок покинул облако и перелетел к ней. Он гладил её по спине между крыльев, стараясь успокоить.

— Всё нормально, Рейнбоу, — сказал он, его голос был полон тревоги. — Не волнуйся. Всё образуется со временем.

Рейнбоу кивнула, но промолчала. Он погладил её по спине ещё несколько раз, а потом просто устроился поудобнее рядом с ней. Вместе два пегаса смотрели на Наречье внизу, где пони, похожие на крохотные пятнышки, пересекали многочисленные мосты или просто гуляли по берегу.

— Поверить не могу, что вчера был День Ликования, — покачав головой, промолвил Хок. Он улыбался, пока наблюдал за городским пейзажем внизу. — Почти все пони, что отмечали здесь праздник, уже уехали.

— Пышшш... я смотрю, вы тут быстро перемещаетесь? — спросила Рейнбоу.

— Только когда приходит время праздников национальной важности, — ответил Хок. Он сделал глоток сидра и посмотрел на отражение звёзд в реке. — Обычно мы неторопливые и беззаботные. Ну ты уже в курсе, — сказал он. Он бросил на Рейнбоу быстрый взгляд.

— Ага, наверное, ты прав, — ответила она. Пегаска раскрыла здоровое крыло и посмотрела на изнашивающиеся перья; надо бы немного почистить крылья. — Я обычно не из тех, кто всё делает приземлённо и медленно, но у вас тут отличная обстановка.

Хок засмеялся.

— Я благодарю вас от имени всего Наречья, — сказал он, саркастически поклонившись. Рейнбоу засмеялась и покачала головой.

— Ты иногда такой странный, — сказала она, неожиданно приглушённым голосом.

Жеребец вскинул бровь.

— Оу? Это плохо?

Рейнбоу отрицательно помотала головой так, что её чёлка метнулась взад и вперёд.

— Нет, нет! Вовсе нет! Просто... не знаю... — в поисках выхода она схватила свой сидр и сделала глоток, выигрывая время, спешно подбирая верные слова. — Я не против. Мне это даже нравится, — её рубиновые глаза встретились с карими глазами Хока. — В общем, с тобой не соскучишься.

Хок улыбнулся.

— Хех, спасибо. С тобой тоже, — его задние копыта ёрзали по облаку. — Честно, последние недели, с тех пор как я нашёл тебя, заляпанную в грязи на берегу озера, были одними из лучших в моей жизни. Напряженными, да, но также весёлыми, — его улыбка стала грустной. — Мне только хочется, чтобы твои воспоминания скорее вернулись к тебе. Наверное, где-то там есть и другие пони, которым тебя ужасно не хватает.

— Да... — сказала Рейнбоу, глядя на свой напиток. Она пожала крыльями и снова посмотрела на Хока. — Но в то же время мне здесь было весело... конечно, если забыть тернистое начало, — Она закусила губу и подняла взгляд на луну. Прошла пара секунд, и она продолжила: — На самом деле, я совсем не спешу убраться отсюда... Я счастлива с тем, что я знаю сейчас и помню сейчас.

Жеребец наблюдал за ней.

— Я рад, — мягко сказал он. Его копыто дернулось в направлении Рейнбоу, но он остановился и прижал уши к голове. Поджав губу, он вздохнул и отвернулся. — Но мы сделаем всё возможное, чтобы поставить тебя на копыта... и вернуть к пони, которые тебя любят.

Рейнбоу хмыкнула, она изучала окружающий их пейзаж внизу.

— Я знаю, — сказала она. — Потому что доверяю вам, всем. Но сейчас...

Прикосновение плеча Рейнбоу застало Хок Тейла врасплох, он оглянулся и увидел, что кобылица придвинулась к нему ближе. Их глаза встретились всего на секунду, но потом так же быстро разошлись.

— Сейчас я хочу наслаждаться ночью.

Хок счастливо улыбнулся, а Рейнбоу испустила вздох и устроилась поудобнее. Он обнял её правым крылом, придвигая ближе. Они наблюдали, как луна плыла по ночному небу всё выше и выше.

— Как и я, — тихо промолвил Хок. — Как и я.

Глава 15: Пони честности

Эмбер Грейн сидела в кресле-качалке и напевала веселую мелодию песенки, слова которой затерялись в анналах историю семьдесят или восемьдесят лет назад. Половицы крыльца мерно скрипели всякий раз, когда кресло старушки раскачивалось вперёд-назад, вперёд-назад. Между на удивление ловкими и подвижными копытами плясали спицы, связывая нить в яркий шерстяной плед.

Морщинистое ухо Эмбер вздрогнуло и повернулось на звуки цокота подков, приближающиеся со стороны калитки. Оторвав взгляд от дел копыт своих, она улыбнулась небесно голубой кобылице, которая шла по грязной дороге.

— Ну здравствуй, Рэйнбоу! Рада видеть тебя на своих четырех!

Рейнбоу Деш улыбнулась, услышав радостный голос старушки.

— Ага, хожу тут и чувствую себя живой. Я за этот месяц на целую жизнь вперёд в постели навалялась. Но сейчас всё просто замечательно, — она бросила взгляд на крыло, всё ещё плотно привязанное к боку. — ну может почти. Могло бы быть и лучше.

— Это уж точно, — ответила Эмбер, сочувствующе. — Я видела некоторые штуки, что ты вытворяла в воздухе на том фантастическом авиашоу. Ба, да такая земная пони как я может только мечтать повторить финты, что ты там показывала. Эх, если бы у меня были крылья... и скинуть груз хотя бы девяноста лет.

— Ха, — засмеялась Рейнбоу нервно. — Не могу сказать, что закончила на мажорной ноте, — она скривилась и отвернулась. — Лучше бы послушала Лану. Дура.

— Конечно, дура, — сказала старая кобыла, удивив Рейнбоу своей прямотой. Пегаска обернулась и удивилась еще больше, ведь Эмбер смотрела на нее не осуждающе, а скорее напротив: благосклонно и понимающе. — Хотя никто не прожил свою жизнь, не совершая ошибок. Ты слушаешь сердце, не разум, и хотя разум умнее, с ним не так весело, — старушка оттолкнулась от земли, раскачивая кресло, и спицы в копытах Эмбер Грейн вновь пустились в пляс. — Слушай своё сердце; тебе это к лицу.

— Я... спасибо, — проницательность старой кобылы застала Рейнбоу врасплох, но она взяла себя в копыта. — Я попробую. Но только если мой доктор меня не остановит, — Она покачала головой. — Лучше бы послушала Лану... — пробормотала она.

Эмбер улыбнулась и вернулась к своей работе.

— Так что привело тебя сюда? Ищешь работу? Хочешь послушать историю? Может выпить чего-нибудь свежего?

— Нет, нет, спасибо, — Рейнбоу протестующе махнула копытом. — Я только хотела заскочить, узнать как дела у Ренглер. Я её не видела с того момента, как я... ну вы знаете.

— Целовалась с землёй? — предположила Эмбер, лукаво улыбаясь. Рейнбоу вздрогнула, раскрыв здоровое крыло, а старушка лишь покачала головой. — Я ведь тоже была молодой. Не думай, что мой разум одного возраста с телом, — она махнула головой в сторону. — Ренглер на заднем дворе вместе с Комбайном. Они там играют в подковы, когда выпадает свободная минутка. Их даже отсюда слышно.

Рейнбоу навострила уши и, конечно, услышала приглушённую болтовню и звон металла где-то за домом.

— Пойду посмотрю. Было приятно поболтать, миссис Грейн, — Деш махнула крылом Эмбер на прощание и сошла с крыльца.

— Конечно, конечно! — ответила старушка, лучезарно улыбаясь Рейнбоу. — Приходи в любое время. Ты знаешь, где меня найти; нынче я не часто выбираюсь в город. Для этого у меня есть внуки.

— Естественно! — отозвалась Рейнбоу уже на ходу. Копыта привели её за дом, и вскоре она уже спускалась с холма на ферму за усадьбой в поисках Ренглер и Комбайна.

Долго искать не пришлось; гиканье Ренглер и огромного Комбайна было прекрасно слышно и видно среди потемневшей пшеницы. Они стояли у вбитого в землю кола и по очереди лягали тяжелые железные подковы на добрые тридцать футов в сторону кола на противоположной стороне, почти каждый раз попадая в цель. Рейнбоу стояла и наблюдала за ними издалека, пока у них не закончились подковы; насколько пегаска могла судить, Ренглер имела преимущество: три попадания против двух попаданий Комбайна.

Отпинав свои красные подковы в кучу, Ренглер наклонилась и стряхнула пот с гривы, Солнце палило нещадно весь день. Копытом она заправила выбившиеся каштановые пряди обратно под бандану; Рейнбоу заметила, что сегодня бежевая земная пони носила красную бандану, вместо привычной коричневой. Когда Рейнбоу продолжила спускаться с холма, Ренглер увидела её радужную расцветку и поспешила поприветствовать.

— Ничего себе, посмотрите кто пришёл! — радостно воскликнула Ренглер наперёд, направляясь к Рейнбоу твёрдым широким шагом. Две кобылы стукнулись копытами и похлопали друг друга по плечу, после чего они вместе пошли к колу. — Я думала, что после этого трюка, когда ты вошла в землю, ты и носа не покажешь в городе.

Рейнбоу закатила глаза.

— Народ считает, что это было потрясно, — сказала она. — Я могла вызвать инфаркт у кого-нибудь от такой чистой потрясности, как Звуковой Радужный Удар, но за это меня пригласили на ужин к королю... или типа того.

— Теперь ты стала самой смазливой благородной кобылой, которую я только встречала! — воскликнула Ренглер, дружески пихнув Рейнбоу под рёбра. Она озорно улыбнулась, глядя на Комбайна и добавила: Спорим, ты уже через час пребывания в Мамисе расшибешься в лепёшку, лишь бы свалить оттуда.

— Не сравнивай меня с собой, — парировала Рейнбоу и показала ей язык.

— Я и не сравнивала; Я бы и на десять минут не осталась в столице, — она усмехнулась и стала изображать копытом вращающийся вентилятор. — Воздух там полон смрада духов и возвышенного эгоизма. Я б хотела, чтобы кто-нибудь из этих аристократов пришел и попробовал пожить как я день или два, а я бы на них посмотрела. Уверена это было бы уморительно.

— Я тоже, — согласилась Рэйнбоу. Она посмотрела через плечо Ренглер на Комбайна и улыбнулась. — Как идёт игра?

— Могло быть хуже, — неторопливым тоном ответил Комбайн напомнив Рейнбоу... кого-то. — Отстаю на два очка.

— Два? — Рэйнбоу посмотрела на попавшие в цель подковы. — И какой счет?

— Пятнадцать, но мы обнулили счет. Иначе сейчас бы было где-то сорок или сорок два.

— Оу, — поморщилась Рэйнбоу, — Я думаю, что не стану с вами играть. Перво наперво я бы сломала себе копыто, если бы попробовала.

— Салага, — усмехнулась Ренглер. Она вернулась к Ренглер и запустила красную подкову в воздух, топнув по ее основанию. Целясь через плечо, она запустила подкову вперед мощным ударом задней ноги ровно в тот момент, когда она оказалась на уровне хвоста. С железным звоном подкова столкнулась с колом, несколько провернулась вокруг него и упала в пыль. Ренглер кивнула брату. — Твой черёд.

Пока Комбайн неторопливо готовил подкову, Ренглер вернулась к разговору с Рейнбоу.

— Так как твои дела?

— Нормально, — пожала плечами пегаска. — Крыло уже не болит, но летать не могу, что отстойно. Воздух на земле тяжелый.

— А вот я люблю наш тяжелый воздух, — возразила Ренглер. — и оставаться на земле. Но я понимаю тебя. Для тебя жизнь без полетов то же, что для меня жизнь без бега.

Железный гул колышка раздался по лужайке, привлекая внимание кобыл. Подкова Комбайна прогремела на всем своём пути вниз, пока не упала на подкову Ренглер, Жеребец кивнул сестре. Ренлер потребовалось не больше трех секунд, чтобы ответить очередным броском и вернуться к Рейнбоу Дэш.

— Еще я слышала, что вы с Хоуком неплохо провели ночь?

Рейнбоу покраснела и поспешила скрыть это здоровым крылом.

— Эт-то не твое дело! — пробормотала она, сердито глядя на фермершу. Ренглер же спокойно махнула копытом и вернулась к игре. Поле погрузилось в тишину, не считая звона железа, пока Рейнбоу ее не нарушила.

— Да, это был отличный вечер...

— Рада слышать, — поглаживая плечо Рейнбоу, сказала Ренглер. Услышав звон подковы Комбайна, Ренглер вернулась к игре и сделала свой последний бросок, который точно попал в цель. — Вы вместе такие милые.

— Замолчи, — огрызнулась Рейнбоу, смущенно глядя в сторону. — Я собиралась позвать тебя на пробежку, но пожалуй побегу одна.

Рэнглер сделала шаг назад и повернула голову на бок, радушно улыбнувшись.

— Эх, Рейнбоу, я не хотела ничего такого сказать. Не унывай! Я с удовольствием составлю тебе компанию, когда закончу игру с Комбайном.

— Нет нужды ждать, — подошел к ним Комбайн с победоносной улыбкой. — Игра окончена.

— Как? — удивилась Ренглер, поворачиваясь к игровому полю. — Ты никак не мог выиграть. Ты был на две подковы позади, а я больше не прома... хивалась...

Рейнбоу пришлось наклонится и посмотреть за плечо Ренглер, чтобы увидеть почему та осеклась. Рядом с колом одиноко лежали две синие подковы. За игровой зоной находились красные подковы Ренглер, прижатые к стене синими подковами, наполовину увязшими в грязи. Рейнбоу подняла глаза и подобно Ренглер удивлённо уставилась на Комбайна.

— Ненавижу, — едва слышно пробормотала Ренглер. — Жалкий жулик...

— В правилах не запрещается выбивать подковы противника, — парировал Комбайн. — Смирись, сестрёнка, ты ещё не готова со мной соперничать.

Ренглер ударила его в плечо и пошла прочь. Большой зеленый пони даже не вздрогнул и просто направился в поле откапывать и собирать подковы.

— Желаю тебе не скучать за работой завтра в пять утра!

— Побежали, Рейнбоу, теперь я свободна, — сказала Ренглер, глядя на брата. Покачав головой, фермерша ускорила шаг, быстро переходя на галоп.

Рейнбоу, не теряя времени, быстро поравнялась с ней.

— Сильно припекло после такого поражения? — улыбаясь Ренглер, спросила она.

— Лучше молчи, — огрызнулась Ренглер. Некоторое время они бежали молча. — Ненавижу проигрывать, — буркнула земнопони.

— Ха. Знаю я одну пегаску, которая говорит точно так же, — усмехнулась Рейнбоу, бортонув Ренглер плечом.

— Так ты любишь соревноваться? — улыбнулась Ренглер. — По тебе не скажешь.

— А ты меня знаешь? — пегаска закатила глаза, — Я имею ввиду, откуда тебе знать?!

Ренглер резко остановилась на вершине холма. Рейнбоу чуть не пробежала мимо, ей даже пришлось воспользоваться здоровым крылом как аварийным тормозом. Ренглер ехидно улыбалась, помогая Рейнбоу встать на ноги.

— В последнее время, ты много болтаешь. Готова к гонке?

— Что? Хочешь проиграть дважды за день? Могу помочь, сестренка, — уверенным и дерзким был ее ответ.

— Громкие слова для кобылы, что встала с постели пару дней назад, — парировала Ренглер. Она указала на удаленный подлесок. — Кто первый добежит до Ивовой Рощи — победил. Смотри, не поранься.

Рейнбоу только показала язык.

— Постарайся не глотать пыль из под моих копыт. Готова?

— Внимание, — сказала Ренглер, низко пригнувшись. Не прошло и секунды прежде чем фермерша ракетой не устремилась вперед. — Марш!

Рейнбоу проморгала момент, а затем сердито бросилась за ней.

— Эй! Не честно!

---

— Давай, Дашка! не отставай!

Рейнбоу бежала галопом стиснув зубы и наклонив голову. Копыта отбивали устойчивое стаккато по равнинным землям под ногами. На ближайших деревьях пели птицы, и их песни дразнили галопирующую голубую пегаску, мчащуюся за мерцающим рыжеватым хвостом всего в нескольких футах перед ней.

— Грр... будь я полностью здорова после падения, то была бы уже пятнышком на горизонте! — тяжело дыша, сказала Рейнбоу. А сейчас она выкладывалась на полную просто чтобы не отстать больше чем на длину хвоста Ренглер. В боках болело, но она не могла отступиться из-за какой-то слабости. Она должна ускориться, должна выиграть...

Голубая пегаска взвизгнула, когда внезапно ветка шлепнула ее по щеке. К счастью это были небольшие деревца, ветки которых оставили небольшие царапины под шерстью на лице. Рейнбоу потрясла головой и сделала глубокий вздох, сконцентрировавшись на исчезающий в листве каштановый огонек.

— Почему мы не остались в поле?! — крикнула Рейнбоу, с каждым шагом приминая траву под ногами. — На пути полно кустов и мусора!

— Ну, если бы ты навязала темп, тогда и путь до Рощи выбирала бы, — эхом донесся голос Ренглер где-то впереди за деревьями. — Я думала, что ты будучи проворным пегасом не отстанешь от меня на этой разминке.

— С двумя крыльями запросто! — крикнула Рейнбоу в ответ. Перепрыгнув через упавшее бревно, она жадно втянула воздух. Выдохнув ртом, она продолжила следовать за хрустом травы и случайным проблеском красной банданы в листве. В скором времени, благодаря природной ловкости она вновь оказалась в двух шагах от Ренглер и фермерша усмехнувшись снова увеличила темп.

— Впереди ручей! Осторожней! — крикнула Ренглер, перепрыгивая папоротник и скатываясь по галечному склону холма. Сбивая с себя грязь, Ренглер перекатилась через плечо по кустам ежевики. Быстро выпрямившись, фермерша прыгнула в прозрачный поток, вступив в схватку с течением, она продвигалась вперед.

Рейнбоу хотела повторить за Ренглер, но тут заметила низко висящую ветку над зарослями папоротника. Решительная улыбка украсила ее лицо, и вместо того чтобы бежать вперед Рейнбоу прыгнулаи вверх . Она налегла всем своим весом на ветку и та содрогнулась. Балансируя, Рейнбоу оттолкнулась от ветки в момент, когда ветка перестала сгибаться и позволила пегаске прыгнуть еще выше на сук другого дерева.

Оттуда путь был прост. Пара аккуратных прыжков по ветвям и вот ликующая пегаска перебралась через ручей, пока Ренглер пыталась забраться на противоположный склон берега. Вскоре Рейнбоу вновь оказалось на земле тем же путем, которым она забралась на деревья. Спрыгнув с дерева, она послала воздушный поцелуй Ренглер, которая только что вскарбкалась на склон, и понеслась вперед сломя голову.

— Эй! Не честно! — воскликнула Ренглер. Земная пони стрясла всю воду, что могла и устремилась за Рейнбоу Дэш, втаптывая в грязь следы более легкой пегаски. — Никто не говорил, что можно карабкаться.

— А никто и не запрещал! — смеясь, парировала Рейнбоу. — Мою потрясность нельзя ограничить двумя измерениями!

Ренглер встряхнулась и устремилась вперед за пегаской, не обращая внимания на жар в легких.

— Как только тебя догоню, сделаю двухмерной!

Угроза ничуть не смутила Рейнбоу. Она галопировала и смеялась. Деревья и кусты сливались в зелено-коричневое пятно и пролетали мимо. Грязь и трава смягчали шаг и словно толкали Рейнбоу вперед. Впереди за деревьями виднелся светло-коричневый просвет, ведущий обратно в поля. Ивовая Роща была уже за холмом и, чувствуя как адреналин распространяется по венам, Рейнбоу еще больше ускорилась, не думая что это было еще возможно.

Позади Ренглер кричала всевозможные ругательства, но Рейнбоу не слушала. Вместо этого ее губы скривились в победной ухмылке, тени деревьев плясали по ее синеей морде...

Вспышка.

С каждым вздохом свежий осенний воздух наполнял легкие Рейнбоу, которые умело вытягивали из него кислород, питая конечности. Сердце работало в ускоренном темпе, но это ей не мешало; скорее, напротив, придавало прыти. Льняная веревка вокруг ее живота натирала крылья, но она не могла отвлекаться; это была гонка, и ей нужна была победа.

Оранжевое пятно медленно проникло в периферию Рейнбоу. Пегас уделила секунду на взгляд в сторону оранжевой земнопони, скачущей рядом, копыта которой били землю в унисон с копытами Рейнбоу. Она одарила пегаску мимолетным взглядом зеленых глаз и, удвоив усилия, устремилась вперед. Несколько секунд они шли нос к носу, стараясь вписаться в поворот по наименьшей траектории. Воздушные потоки из под копыт срывали бурые, красные и золотые листья с деревьев.

Рейнбоу не оглядывалась. Не теряя времени, она сосредоточилась на удлинении шага на дюйм. Дюйма должно быть достаточно. Она уже чувствовала, как из ее суставов и мышц пробиваются малейшие нагнёты, но она не обращала на них никакого внимания. Она была спортсменкой, и ей было бы странно, не чувствовать дискомфорт от превозмогания. Не обращая внимания на кобылу рядом, Рейнбоу сосредоточилась на извилистой дорожке впереди. Она минимизировала радиус разворота и выжала все свои силы на прямой. У нее не было причин беречь выносливость до конца; Она была спринтером, и ей нужно было увеличить преимущество, чтобы иметь шансы во второй половине гонки.

Дополнительных усилий было достаточно; вновь морда Рейнбоу вырвалась вперед, и она вернула себе незначительное лидерство в гонке. Дышать стало тяжелее, конечно, но Рэйнбоу контролировала дыхание, не позволяя себе сбить ритм.

— Хех, — выдохнула рядом бегущая кобыла. — Сложно без крыльев? — скромная усмешка в ее изумрудных глазах дразнили внутреннего спортсмена Рейнбоу сильнее, чем быка красная тряпка. Земнопони снова наклонилась вперед, ускоряя шаг, проверенный годами стетсон как-то умудрялся удержаться на ее голове, несмотря на бушующий в гривах бегунов ветер.

Рейнбоу собралась и попыталась выжать из себя еще немного скорости, но почувствовала, как всё тело взвыло от напряжения.

— Ну же, Рейнбоу! — пробормотала она про себя. Покажи, на что ты способна!

Земная пони упрямилась, но было ясно, Рэйнбоу на волосок, но все же быстрее. Строение тела и легкий вес пегаски позволяли ей рассекать в воздухе, выжимать максимум из каждого шага ей давалось намного легче, чем более крупной и плотной земной пони. Секунда — и Рейнбоу впереди на нос, пять — уже на голову. Улыбнувшись, пегаска бросила через плечо: "Ты же не думала, что я сдамся без боя?"

Вне себя от радости, Рейнбоу помчалась вперед еще быстрее, оставив оранжевую пони глотать пыль. Она услышала крик и треск дерева, но в этот раз не стала тратить время и оборачиваться. Она сосредоточилась, отбросив все мысли кроме одной: что ждет ее за новым поворотом...

Хрясь!!!

Рейнбоу быстро очнулась от боли в плече, которым она встретила землю. Поврежденное крыло не заставило себя долго ждать и Рэйнбоу зашипела, зарывшись лицом в траву и грязь, сдерживая крик. Так она и лежала, дрожа всем телом, не в силах даже пошевелить конечностями.

— Рэйнбоу!, — слабая, сбитая с толку пегаска попыталась встать, но Ренглер не позволила, прижав плечо Рейнбоу копытом. — Лежи, Рэйнбоу! Что произошло? Ты со всего маху врезалась в это дерево!

Рейнбоу едва видела куда показывала Ренглер. Она потерла висок в надежде прогнать мерцание перед глазами, наконец она сказала:

— Всё нормально... — с усилием, шипя от боли, она села. Заметив волнующейся взгляд Ренглер, она смахнула ее копыто с себя. — Серьезно. Просто... в какой-то момент я ушла в себя.

Ренглер тупо уставилась на пегаску. Рейнбоу снова попыталась встать и фермерша, подхватив ее за живот, помогла ей подняться. Подставив Рейнбоу плечо, Ренглер повела подругу к старой иве где они сели передохнуть. Оперевшись на ствол дерева, Рейнбоу благодарно кивнула Ренглер. Так они сидели какое-то время, переводили дух. Только когда дрожь унялась в плечах Рейнбоу, она осмелилась говорить.

— Всё хорошо... спасибо.

— Не за что, — ответила Ренглер.Лежа на траве, она усмехнулась. — Ха, а ты ведь победила. Ты добежала до Рощи первой и побежала дальше, пока дерево не остановило тебя. — Она подмигнула Рейнбоу и перевернулась на спину. — Хорошая пробежка. Фух! Хорошо снимает стресс.

— Да... — тяжело дыша, Рэйнбоу плюхнулась на траву. — Хороша пробежка... не лучшая в моей жизни, но всё же.

Она смотрела вдаль, как меняется линия горизонта долины пока ее взгляд не остановился на контурах гор на севере. Она закрыла глаза, мечтая оказаться среди белоснежных вершин, но этого, конечно, не случилось. Тогда она опустила голову в копыта, трава щекотала ей подбородок.

— Эпплджек... девочки, что произошло?