Томминокеры.

ЗЕРКАЛО ИЗ РТУТИ

Продолжаем наш марлезонский балет, джентльпони.
Теперь я буду пилить все по небольшим главам, такова моя воля.

Джеб уже который день подряд спокойно жил да не тужил. Разумеется, изменения он заметил сразу же: когда твоя метка из обычных деревянных счетов превращается в зеркало с каббалистической октаграммой — это не шутка. Возможно, это была цена того контакта с Найтбрингером, но... аналитический талант же никуда не пропал, и то хорошо.

В данный момент единорог сидел у себя в квартире и курил, смотря в окно. В дверь постучали.
— Открыто, входите, — Джебу было все равно, кто там был.
— А, эмм, эта, Почта Эквестрии, вам того, письмо.
Джеб повернулся и увидел заглядывающую в дверь серую пегаску. С раскосыми глазами.
— Письмо?
— Ну, тип того, — Пегаска почесала голову. — Забирать будете?
— Да, конечно, — зебр взял письмо у почтальона.Это был конверт подозрительно серого цвета, да и не бумажный, а из ткани. «Позер», — такова была мысль нашего единорога. Почтальонка же абсолютно спокойно смотрела на аквариум с рыбками. Рыбки смотрели на пегаску и недоумевали, ибо не моги понять, куда та смотрит.
— У вас есть еще что-то или... — Джеб не успел договорить.
— Красивые рыбки. Док таких же разводит.
— КХМ. Может, вы покинете мою квартиру?
— Ой, а я мешаю? — Мордочка пегаски приняла растерянное выражение. Один глаз по-прежнему смотрел в аквариум.
— Ну, это моя квартира, так что, наверное, логично бы вам уйти.
— Но рыбки же красивые, а ты всего-то курил у окна, чем я помешала? Посмотрю на рыбок и уйду.
Джеб пытался не уронить челюсть — подобной наглости он не ожидал. Впрочем, пегаска все равно не мешала. Поэтому он вскрыл письмо и прочитал. во-первых, письмо было от Найтбрингера, во-вторых, там была вырезанная из какой-то книги статья о доппельгангерах(перевертыши, если по-простецки). Пока единорог читал письмо, серая пегаска внимательно следила за рыбками.
Спустя пять минут она заговорила:
— А тебя же Джебедай Врэнч зовут?
Джеб оторвался от статьи.
— Да. На письме прочитала?
— Ты меня за дурочку держишь что ли? — Пегаска оторвала оба глаза от аквариума и посмотрела на полосатого. — Просто я твою маму знаю, она начальником моим была, вот вспомнила. Мы с ней друзья.
— И что мне это должно сказать? — Единорог вернулся к тексту. — Разве что это хоть немного приближает тебя к возможности подольше поглазеть на рыбок...
— Ну, про рыбок ты прав. Меня, кстати, Дерпи зовут. Дерпи Хувс.
— Оч приятно... чем я удостоился такой чести, мисс?
— Ну, я твое имя знаю, а ты мое — нет. Не дело, — Дерпи(да, та самая) улыбнулась, посмотрела на сосредоточенно читающего Джеба — Я же не мешаю?
— Нет.
Джеб продолжал читать, а пегаска глазела на рыбок.

Грим стоял на верхушке Останкинской башни. Москва, конечно, город красивый, но только если смотреть издалека. Стоит приблизиться, как тут же начинаешь замечать повсеместную гниль и жестокость. Возможно, именно это и заставило Одина устраивать Серые Марши один за другим — он был тем еще чистюлей.
Спустя пару минут Найтбрингер уже спускался в лифте. Люди были его подопечными и нравились своей жестокостью. Кодекс чести этих существ был прост: делай то, что приятно тебе, и плевать на остальных. Все действия этих существ сводились к самоудовлетворению. И Грим уважал их за это, ведь это делало их похожими на хаоситов.
А вот пони... с ними Несущий Тьму тоже часто контактировал. Пони очень похожи на людей, но почему-то добрее. Возможно, просто их не пытался выжечь злобный одноглазый старикан. А еще один пони теперь может почувствовать себя в шкуре человека, вот только не знает об этом пока.
Лифт остановился, и человек приятной наружности вышел из него, поправляя олимпийку. Вокруг никого не было, и человек просто стал облачком тумана.

Джеб дочитал статью и посмотрел в сторону аквариума. Пегаска была еще там.
— Кхм, — Он весело смотрел на гостью.
— А? Что такое? — Дерпи покрутила головой, осматриваясь. — Ой, засиделась я...
— Ага. Уже часа три как сидите и смотрите на моих рыбок, мисс Хувс, — Зебр сложил копыта на груди. — Не соизволите ли...
— Все, ухожу, спасибо, что не прогнал, пока! — И пегаска пулей вылетела через дверь, не забыв закрыть ее за собой.
Джеб достал сигарету, закурил.
— Мда. Зайти в чужую квартиру и хрен знает сколько сидеть, тупо пялясь на рыбок. Бывает же такое.
Потом единорог поднялся со стула, надел плащ и пошел прогуляться по городу.

Спустя полчаса он уже сидел на берегу паркового пруда и смотрел на рыб. Рыбы резвились в воде и плескались. А в водной глади почему-то отражался человеческий вариант Джеба. Он посмотрел на копыта — все нормально. А в воде — человек.
— Какого хрена? — Джеб почесал голову.
Проанализировав свои ощущения и вспомнив «послание» от Найтбрингера, закрыл глаза и сосредоточился. Спустя несколько секунд он сидел на корточках и смотрел на свои пальцы. На среднем был небольшой порез, ну да не беда, это еще с той бойни осталось. А что такого, ну, подрался с парой закованных в мифрил рыцарей в параллельном мире, бывает.
Сверху послышался звонкий голосок:
— Ага, я так и знала.
Джеб поднял голову и приложил ладонь козырьком ко лбу. Сверху, на небольшой тучке, сидела Дерпи.
— Вот любой пони меня бы прогнал, если бы я смотрела на его рыбок. А ты — не пони нифига, как я погляжу, — Пегаска весело засмеялась. — Ну ты не бойся, я никому не скажу, у меня много странных друзей.
Джеб смотрел на пони.
— М, понятно. А чего ты ко мне вообще привязалась?
— Э... не знаю. Попросил кто-то, а я его не увидела. Сказал, что его, это... черт, как же его зовут-то? Миша? Гриша? Грим? Да, точно, Грим, ага.
— Ах, Грим. И письмо тоже он дал?
— Ага.
— Понятно, ладно. Может, спустишься? Тут рыбки прикольные.
— Зна-а-аю, каждый день сюда хожу, — Дерпи спустилась с тучки и села рядом. К тому моменту Джеб уже снова был единорогом-зеброй, закутавшимся в плащ.
Пони сидели и мирно общались.
Впервые у Джеба появился друг.

Грим(в облике самого себя) висел в тишине междумирья. Рядом с ним вихлялся Дискорд, где-то рядом был Арес.
— Слушай, Грим, вопрос есть, — Дискорд почесал бок. — Чем же тебе все-таки тот зебр приглянулся, ну, который отец рогатого?
— Кан что ли? Ну, он гораздо сильнее похож на человека, чем все пони. Если максимум, на что может пойти обычный пони — украсть плюшку или побить кого-то, то этот полосатый может и убить, и труп съесть, если прижмет, — Найтбрингер мечтательно улыбался. — И сын у него... такой же. Они более человечные что ли.
Грим усмехнулся. Он-то знал истинное значение слова «человечность»