История, о которой забыли
Гибель дредноута
“Как я здесь оказался? Что я вообще тут делаю?», — мысли терзали мозг и сердце, но не могли вырваться наружу. Уайлд Ровер лежал на боку, поджав под себя ноги и, не моргая, смотрел в кромешную тьму. Он хотел сказать, закричать...Но вместо этого лишь бессильно замычал.
Сильный пинок копытом в спину прервал Уайлда.
-Заткни хлебало, дай поспать, уродец малохольный!, — прорычал грубый голос из-за спины. Пегас даже не поморщился от боли – он привык. Он лишь скрежетнул зубами – то ли от обиды на пинавшего, то ли от обиды на жизнь, то ли от злости на себя.
В ночлежке, где сейчас лежал на грязном истрёпанном матрасе на полу молодой пегас Уайлд Ровер, было особенно много пони. Гораздо больше, чем во всех предыдущих. Но радости от совместного пребывания в одном помещении с ними пегас не испытывал. Он ворочался на своей лежанке в тщетной попытке уснуть, но душный, вязкий воздух, в котором смешались запахи пота, грязи, общественного туалета, огражденного от «жилого помещения» невысокой тонкой перегородкой, перегара и затхлости, не давал уснуть некогда гордому пони. Но если с грязью, клопами и ужасной вонью можно было что-то сделать, то с тем, что творилось у Уайлда в голове, справиться было невозможно.
«Кем я был! Командир звена «Громовой Раскат»! Меня называли Изумрудным Смерчем! Моё звено наводило ужас на этих единорогов и земных…Как они трепетали, завидев меня и моих парней! А теперь всё…Всё ушло! И не просто ушло, а прихватив с собой мою жизнь… Сделав меня калекой. Оставив мне одно крыло да судьбу бродяги».
Всё это было действительно так. Уайлд Ровер был командиром звена «Громовой Раскат», элитного звена в составе второй эскадрильи тринадцатой штурмовой эскадры. Пять пегасов под командованием старшего лейтенант-коммандера Ровера наводили ужас на вражеские войска, одним лишь своим видом обращая их в бегство. В ту пору об этой смертоносной шестёрке ходили самые невероятные легенды – якобы они дышат огнём, голосом способны разорвать сердце, а шкуры их стальные. На самом же деле это были обычные пони, выделявшиеся лишь уровнем своей подготовки, дисциплинированностью и крайней беспощадностью. Воины единорогов и земнопони знали – если вовремя не скрыться – можешь считать себя трупом. Каждый из шестерых нёс на себе в бой по четыре «гром-камня» — металлические капсулы, начинённые пироксилином – открытием для тех времён революционным — и металлической же стружкой. При приближении к позициям врага пегасы выбирали приоритетные цели и с невероятной скоростью входили почти в вертикальное пике и с ювелирной точностью бросали бомбы, детонировавшие от удара и разносившие смертоносную начинку на несколько метров, превращая противника в агонизирующий фарш. Когда же боеприпасы подходили к концу – а случалось это весьма скоро – смертельное звено не возвращалось на базу. Они продолжали уничтожать. Теперь в ход шли их сильные ноги, которыми они, пикируя, подхватывали бежавших солдат и, взмывая почти до облаков, швыряли несчастных вниз.
Среди своих «Громовые Раскаты» считались элитой. Армия генерала Харрикейна разделилась на два лагеря – тех, кто хотел быть похожим на «Громовых» и тех, исполненных чёрной зависти, кто люто ненавидел этих воинов.
Феноменальная боевая эффективность поражала командование – ни одной проваленной боевой задачи, никаких потерь. Наоборот, потери после каждой встречи со «Звеном Смерти» несли их противники, теряя всякий раз воинов столько же, как при встрече с парой рот хорошо обученных единорогов.
Ходили слухи, что наград у этих пегасов было столько, что надевая их все, они могли с трудом оторваться от земли. Но это была неправда. Наград у этих пони было гораздо больше, но при том поднимались они в воздух с ними так же легко.
-Я обожаю войну!, — проревел жёлтый пегас, тряхнув чёрной, как дёготь, гривой, ударил копытом по столу и в два глотка осушил кружку крепкого сидра. –Ветер в ушах, ярость в крови, а эти козявки под тобой краснеют, визжат и дохнут! Медленно дохнут!
-А те, что пытаются бежать…,-промурлыкал, щурясь от удовольствия, тёмно-синий пегас с разноцветной всклокоченной не по Уставу гривой, -Как смешно они летят вниз. Как мешки сена!
Компания из шестерых пегасов за столом дружно захохотала и, чокнувшись кружками, мигом их осушили.
-Флатти и Дэши у нас как всегда, — заметил изумрудной масти с золотой гривой статный пегас, -самые гуманные!
-Уайлд, — прорычал жёлтый, -Я же просил не называть меня Флатти! Я Флаттеррейдж!, -он ударил себя в грудь копытом, -Если уж хочешь коверкать моё имя, зови меня Рейдж.
-А я не против Дэши. Звучит очень иронично, — хихикнул Шедоу Дэш, тёмно-синий пегас.
-А мне надоело, — буркнул красный пегас, положив голову на передние ноги, -Я не хочу больше воевать. Я устал. Я хочу, чтобы мы все -пегасы, единороги, земные — дружили, — он горестно шмыгнул носом и замолчал.
-Чё-то я тебя не понимаю, Бриз- прорычал Рейдж, -Ты сегодня вот этими копытами размозжил бошки пятерым рогатым! И ты бы прикончил их больше, если бы мог. А теперь ты их жалеешь?!
-Успокойся, Рейдж, — придержал его копытом Ровер, -Бриз перебрал, его потянуло на сентиментальщину. Отоспится он и всё придёт в норму.
-Нет, Уайлд, — помотал головой Бриз, -Я всерьёз подумываю уйти. Я не хочу больше проливать кровь и всякий раз отгонять от себя мысли, что вот этот полёт точно станет для меня последним.
-Мы не выбирали эту судьбу, — заметил Шедоу Дэш, -И уж точно не мы начали войну. Но мы в силах положить этой навозной куче конец. И валить сейчас, когда победа не за горами, не лучшая идея, дружище.
-Иксвинг, Энтерпрайз, вы-то чего молчите?, — командир обратился к сидевшим молча товарищам, братьям Сторм – самым быстрым пегасам среди всех.
-А что тут скажешь?, — ответил вопросом Иксвинг.
-Война – это хреново, — продолжил Энтерпрайз.
-Конечно, мы не хотим…
-…воевать и, тем более, рисковать…
-…своими шкурам, но раз такие обстоятельства, то…
-…что поделать, надо – значит, надо, приказ…
-…есть приказ.
Остальные пони довольно заржали над этой манерой братьев заканчивать фразу друг за другом. Эта синхронность и слаженность братьев была одним из основных тактических моментов в каждом бою.
-Парни, извините, мне надо продышаться, — сказал вдруг Бриз и, встав из-за стола, вышел из кабака в ночную темноту.
-А как думаешь, командор, — заговорил вдруг Дэш, -Скоро война кончится? Как по мне, бестолковое это дело. Я лично за то, чтобы все жили вместе. Ну, типа, дружно, а не как раньше. Когда собачились на каждом шагу. Вот и дособачились.
-Ты вспомни это дерьмо, когда будешь гром-камни кидать, — ехидно подметил Рейдж, -В такие-то моменты, небось, ни о каком единении не думаешь. А я тебе так скажу – никому не позволю воспринимать мой народ тупым агрессивным быдлом. Ни этим рогатым, которые на всё, как на навоз, смотрят, ни земным тупицам! Это вы здесь, может, потому, что так надо. А я потому, что сам хочу победить. Чтобы восторжествовала справедливость.
Уайлд не слушал их. Он знал, как должно быть. Он и не мог не знать – ведь он был командиром, а значит, отвечал за своих солдат. Уайлд знал, что война – это ужасно. И он был не против объединении. Но война…Это было единственное, что умел Ровер. Он был профессиональным солдатом, и конец войны значил бы конец его карьеры.
-Ну куда там Бриз запропастился!, — вдруг выпалил он, -Икс, Энтер, проведайте его!
Братья синхронно встали с мест и вышли на улицу. Меньше, чем через минуту оба с тревожными физиономиями ворвались в кабак. Иксвинг держал в зубах голубое перо – точь-в-точь как у Бриза.
-Всё, что нашли!, — воскликнул Энтерпрайз.
-Только перо и больше ничего!, — добавил Иксвинг.
-Громовые Раскаты! Ахтунг! На поиски Бриза!, — заорал на весь кабак Рейдж и бросился наружу, сметя дверь с петель. Остальные порядком захмелевшие солдаты помчались следом.
В кромешной темноте почти ничего не было видно. Даже Шедоу Дэш, обладавший одинаково хорошим зрением и днём, и ночью, теперь не видел ничего, что могло бы помочь. Он поднялся над кронами близстоящих деревьев и осмотрелся.
-Ничего не видно. И нико…
Глухой удар оборвал пегаса. Вскрикнув, он тяжело рухнул на землю. Встревоженные товарищи бросились к нему.
-Что произошло? Дэш! Что с тобой?, — пытался привести его в чувства Ровер. Радужная грива пегаса была мокрой на ощупь и Ровер с ужасом догадался, что это была кровь. Дэш лежал на его руках без движения. Дыхание его было слабым и чуть ощутимым.
-Его сбили вот этим камнем, — сказал Энтерпрайз, поднеся Роверу тяжёлый и влажный булыжник.
-Значит, эти мрази ещё здесь!, — взревел Рэйдж и взметнулся в небо. –Парни! Пойдём и уничтожим этих выродков!
-Икс, Энтер, тащите Дэша в кабак! Пусть ему окажут помощь. Проследите! Если через пять минут мы не вернёмся – возвращайтесь сюда. Если эти твари здесь, мы не дадим им сбежать. Флаттер, за мной!
С сумасшедшей скоростью взметнулись два воина, гонимые яростью и жаждой мести. В полёте каждый метр местности они просматривали привыкшими к темноте глазами, как вдруг неподалёку услыхали резкий и громкий свист. Спустившись на землю, они не сразу поняли, что за картина открылась их виду. И лишь разглядев всё точно, двое могучих и бесстрашных воинов остановились, как вкопанные. Сердца их бешено колотились и Ровер даже ощутил, что колени его задрожали. На небольшой поляне, освещённой несколькими факелами, стояло высокое дерево. Под деревом стояли трое высоких широченных земнопони, чьи налитые кровью глаза злорадно сверкали, предвкушая расправу. Но не поэтому дрогнули отважные пегасы. На одной из толстых ветвей дерева висел их боевой товарищ и близкий друг с детства – Найт Бриз. Глаза его, заполненные кровью, были навыкате, изо рта чуть высунулся язык. Сам же он обмяк и единственное, что приводило его в движение – колебания ветра.
-Ну вот и славно, — оскалился один из земных, -ещё двое подоспели. Не будем тянуть, парни, — обратился он к своим приятелям. Но это стало сигналом для пегасов. Заорав, что было мочи, вылив в этот вопль всю ярость и ненависть, пегасы применили свою старую тактику – поднялись высоко в небо и оттуда на высочайшей скорости начали пикировать вниз. Но что-то пошло не так на этот раз.
Рейдж, спикировав, схватил одного из земнопони, но тот оказался на удивление тяжёлым и здоровым. Флаттеррейдж не смог даже приподнять его. Под дружный хохот пегас упал на землю. Он попытался тут же встать, но два огромных копыта в мгновенье с размаху ударили его по голове. Для верности, а может, от крайней степени жестокости, те же копыта обрушились на хрипевшего Рейджа ещё несколько раз. После четвёртого раза они уже месили бездыханное тело героя.
В то же время Ровер попытался провести свою атаку, но уже на подлёте к земле был сбит крепким ударом задних копыт. Откатившись по земле, он попытался встать и поспешить на помощь Флаттеру, но сильные копыта земного не дали ему пошевелиться.
-Нет-нет, гнида, ты будешь смотреть, будешь!, — рычал конь и для верности несколько раз ударил Ровера. И Ровер смотрел. Он видел, как погибал его друг. Как погибало его звено.
-Сейчас сюда подоспеют…, — начал хрипло Ровер.
-Кто?! Те двое? Иксвинг и Энтерпрайз, если не ошибаюсь? Которые потащили вашу радужку в кабак?, — он ощерился и утробно захохотал, -Ну-ну. Удачи им. Да, кстати – мои парни уже должно быть добрались до кабака. Ты же не думал, что я оставлю твоих ублюдков без присмотра? И раз уж сам Уайлд Ровер не смог сладить с нами, то этих пятеро моих парней разделают твоих молокососов. К тому же в закрытом помещении.
Он ещё раз засмеялся тихо и зловеще. Роверу нечего было ответить. Он понимал, что враг прав. Прекрасно известно, что в ближнем бою и в ограниченном пространстве любой земнопони не оставит ни единого шанса. Поэтому тактику ведения боя с ними продумывали так, чтобы не подпускать их ближе, чем на сто метров.
-Что до тебя, командор Ровер, — прошипел земной и жестом подозвал одного из своих соратников, на спине которого был закреплён подготовленный ранее боевой топор, -сейчас ты понесёшь достойное наказание за содеянные злодеяния против моего народа.
Оруженосец выхватил топор и, удерживая его передними ногами, замахнулся, ожидая команды.
-Давай, руби! Ты убьёшь меня, но не сломишь. Тебе не победить меня, даже убив!, — гордо восклицал Ровер.
Но предводитель земных вдруг расхохотался.
-ты полагал, что я убью тебя?! Вот идиот! В чём же здесь смысл? Это не наказание. Если я убью тебя, тебе будет даже не всё равно. Тебе будет вообще никак. Нееет, это не наказание. Так ты просто не отделаешься. Нет, ты будешь жить! Теперь, Уайлд Ровер, ты будешь живым доказательством того, что на земных пони лучше бочку не катить.
Уставший стоять на задних ногах с занесённым топором пони наконец-то облегчённо вдохнул и опустил со свистом топор, отрубив пегасу правое крыло. Острая, тупая, жгучая, ноющая, воющая, тянущая, режущая — Ровер испытал в этот миг все виды боли. Исказившись, скорчившись и сморщившись, он принял этот удар, не издав ни звука.
-А ты стойкий. Мне это нравится, — злорадствовал предводитель земных. Он подошёл к тяжело дышавшему Роверу спереди и тот увидел в его копыте большой нож.
-Не волнуйся, летун, я только подкорректирую кое-что и отпущу тебя...
Ночь прошла. Не сомкнувший своего единственного уцелевшего глаза Уайлд Ровер с первыми лучами солнца проковылял к выходу, спотыкаясь о лежавших вповалку пегасов, по разным-чаще печальным-причинам оказавшихся здесь.
Выйдя за дверь, он вдохнул судорожно свежий воздух. С тех пор прошло уже достаточно много лет. Ровер не знал, сколько точно, но их хватило, чтобы привыкнуть жить с одним крылом, одним глазом и без языка.
Этих лет не хватило лишь на то, чтобы зажили раны на сердце. Напротив, казалось, что с каждым днём становилось лишь больнее.
У дверей ночлежки в луже грязи барахтался местный умалишённый Радужка. Его так назвали из-за цвета гривы. Поговаривали, что ему однажды ударили по голове, и, кажется, ограбили. Его подкармливали местные, а за это он исполнял какие-то нелепые, неуклюжие танцы. А сейчас он, кажется, принимал ванну.
Ровер отвернулся от него, закусив губу, и, хромая, поковылял отсюда. Так быстро, насколько мог. Так далеко, насколько мог.