Властелин Колец: Содружество - это магия
Глава II. Пони в "Гарцующем пони"
Эпплджек, Хранительница Элемента Честности, хоть и храбрилась, все же зажмурилась, входя в созданный принцессами портал, и выйдя из него, долго не могла заставить себя разожмуриться. Лишь, когда поняла, что не слышит голосов друзей, она открыла глаза и огляделась: пони стояла одна посреди пустой каменной мостовой, стремительно погружающейся в ночной мрак. «Дурное местечко, – подумала она, – совсем, как принцессы говорили». Невдалеке послышалось тихое ржание, и Эпплджек не придумала ничего лучше, чем пойти на звук: хоть порасспрашивает местных пони.
Стараясь идти так, чтобы копыта цокали по гладкому камню не слишком громко, она приблизилась к месту, откуда шел звук. Пони стояли там, но они отличались от тех, к которым привыкла Эпплджек: они были больше, а некоторые так и вообще огромными, и все тусклых мастей: вороные, серые, каурые, – к тому же, сильно смущало место их пребывания: они теснились в стойлах наподобие тех, где на ферме «Сладкое яблочко» держали крупный скот, и были привязаны. Ей-Селестии, они были привязаны!
– Здорово, друзья, – сказала им Эпплджек, – у вас тут, похоже, и впрямь жизнь не сахар. Ну да ничего, сейчас я вас освобожу.
Она приблизилась к толстобокому игреневому пони и зубами перетерла веревку. Пони, однако, остался на месте и не проронил ни слова.
– Не за шо, – сказала Эпплджек, переходя к другому. – Вы тут часом не видели еще четверых пони, они навроде меня: одна фиолетовая с крыльями и рогом, другая желтая с розовой гривой, третья вообще вся розовая…
Она резко замолчала, заметив, что пони никак не реагируют на ее слова.
– Вы шо, языки прикусили? – воскликнула она. – Да шо же с вами сделал это Темный Властелин, будь он неладен!
Освобожденный первым пони, наконец, покинул стойло, приблизился к Эпплджек и начал ее обнюхивать.
– Эй, какого сена? Своя я, своя!
Пони зашел к ней за спину, и Эпплджек насторожилась.
– Трутень! – раздался вдруг голос. – Ты что делаешь, негодник, ты как отвязался?
К стойлу, переходя на бег и шлепая по камню босыми ногами, приближался низкорослый человечек.
– Фу-ты, ну-ты, – выдохнул он, завидев Эпплджек и остановившись подле нее. – А ты откуда сюда забрел, чей будешь? И масти какой интересной.
– Я Эпплджек, верноподданная Эквестрии, а ты-то кто? Зачем добрых пони неволишь, шо они у тебя уж и речь забыли?
– Ноб я, Ноб Телепень, Лавра Наркисса подручный… Ой, это ты сказала?
– Отпусти пони, – грозно заржала Эпплджек, встав на дыбы и по-боксерки задвигав передними ногами.
– Спокойно, спокойно! – выставил вперед ладони Ноб. – Кто ж их неволит-то? Они завсегда здесь живут, кое-кто и родился здесь.
– Так это уже не первое поколение рабов? – яростно фыркнула Хранительница Честности. – А ну, живо развязал всех!
– Какие рабы, окстись! Я уж на что деревенщина, а знаю, что рабы – те, у кого разум есть, а животные-то… ну, разумны, конечно, но не так, чтобы очень. Праотцы наши приручили их когда-то, дали тепло да пищу, да приспособили помогать по хозяйству, чтобы без дела в округе не слонялись.
– Шо значит «неразумные»? – возмутилась Эпплджек и поймала взгляд бродящего вокруг них с Нобом толстого пони: в мутно-черных глазах его не читалось ни одной мысли. – В Средиземье пони – простые животные? – обомлела она: это было страшно – будто увидеть ходячего мертвеца.
– А я о чем толкую! Так ты, стало быть, разумная. Обожди тогда, сейчас к Наркиссу пойдем, он голова, с ним и поговорите за всякие чудеса да небывальщину, а мое дело маленькое, я вон лошадей кормить пришел. Ты, кстати, будешь? Овес нынче хороший уродился, сам бы ел.
«А паренек вроде неплохой, – смекнула Эпплджек, – да и говорит по-нормальному, темные властелины так не говорят».
Пока Ноб кормил лошадей и угощал Эпплджек, она узнала, что сам он не человек, а хоббит, и что, кроме того, есть в Средиземье и другие народы. «Это понятно, – приняла идею Эпплджек: – у нас земные пони, пегасы, единороги и аликорны, а у них люди, эльфы, гномы да еще хоббиты». Также Ноб сообщил, что находятся они в людском городе Бри, и никаких злобных магов тут отродясь не было (хотя разбойники в окрестностях шастают), и подруг Эпплджек тут тоже не объявлялось.
После ужина Ноб повел Эпплджек к своему начальнику – владельцу местной гостиницы. Мельком глянув на выцветшую и рассохшуюся деревянную вывеску, изображающую нечто, похожее на пляшущего пони, Эпплджек последовала за своим проводником внутрь помещения.
Внутри было душно, в полумраке коптящих свечей витали запахи горячей еды и кислого пива, кое-где за столиками сидели припозднившиеся гости. За стойкой стоял бритый толстяк с пышными усами, сосредоточенно протиравший глиняную кружку влажной тряпкой. Никто не обратил на вошедших внимания, Ноб с Эпплждек пролезли под стойку, и хоббит подергал хозяина за засаленный белый фартук.
– Ноб, чтоб тебя! – вздрогнул тот и посмотрел вниз. – Ты где пропадал, лошадей-то покормил, или тебе моя забывчивость передалась? Добро б, что хорошее от меня усвоил…, – взгляд Наркисса переместился на Эпплджек. – А жеребенка зачем сюда привел, заболел он что ли?
– Я не жеребенок, – ответила она, – а взрослая пони, и мне позарез нужно потолковать с тобой о том, шо тут у вас в Средиземье происходит.
– Эка невидаль, говорящая пони в шляпе, – удивленно хмыкнул Наркисс, – ну да я чего только не навидался, по молодости лет ажно в Вековечный Лес ходил. Ладненько, пойдем потолкуем.
Учтиво осведомившись, не желает ли гостья отужинать, и узнав, что Ноб уже ее накормил, Наркисс оставил хоббита присматривать за баром, а сам повел пони в свою комнату. Он расположился в глубоком кресле-качалке, а Эпплджек, тщательно вымыв копыта в тазике с водой, забралась на высокую кровать, застеленную теплым шерстяным пледом. И они начали рассказывать друг другу все, что знали о своих мирах. Наркисс, как оказалось, знал маловато, и почти ничего не прибавил к тому, кто Эпплджек успела узнать от Ноба.
– В общем, – подытожил трактирщик в конце беседы, – я, как видишь, человек маленький, в этих ваших магах да порталах не разбираюсь. Но знаю, кто может помочь – Гэндальф Серый, он хоть и волшебник, но старик толковый, много странствует, много знает. Он тут объявляется раз этак в пару месяцев, иногда чаще, иногда реже. Да вот третьего дня был здесь проездом в Шир на юбилей какого-то своего хоббитского приятеля по приключениям. Авось, и на обратной дороге сюда заскочит, да только не знаю, когда: Гэндальф Шир любит, может и на неделю там задержаться. А ты, коли хочешь, поживи здесь пока. Денег у тебя нет, но ты, говоришь, работящая, так работа у меня найдется.
– Идет, – сказала Эпплджек. – Спасибо большое, я не подведу, шо хочешь могу делать!
– Только это, – понизил голос Наркисс, – ты уж не обессудь, но лучше на людях помалкивай: говорящие пони у нас диковина, и мало ли чье внимание ты привлечешь. В город-то нехорошие люди пожаловали, вон у меня полный зал сидит: вроде, и не разбойники, и выгонять их не за что, а за лигу же видно, что лиходеи. А еще следопытов в последнее время много стало, ходят, вынюхивают, высматривают всякое. Гэндальф – тот с ними дружит, говорит, они защищают нас от чего-то. А по мне: что следопыты, что разбойники, – одна, извини за выражение, редиска.
Четыре дня Эпплджек работала у Наркисса на подхвате. Дела ее мало отличались от повседневных обязанностей на родной ферме: околачивать яблони (как раз поспел белый налив), задавать корму скотине (пони ограничивалась кормежкой свиней, овец и коров, оставив лошадей Нобу: ей было больно смотреть в пустые глаза собственных соплеменников), наводить порядок в подсобных помещениях.
Вечером пятого дня, когда они с Нобом, возвращаясь под мелким дождем с пастбища, подходили к южным воротам, она заметила приближающегося к городу пешего. Он был долговяз, закутан в прегрязный плащ с капюшоном и походил бы на обычного бродягу, но в его осанке и уверенном широком шаге виделась стать, подобная той, которой обладали принцессы Селестия и Луна.
– Не Гэндальф ли это? – спросила пони у Ноба. – Не тот ли Серый Скиталец, которого я поджидаю?
– Скиталец, да, но не Серый, – шепнул хоббит. – Это Странник, он же Бродяжник, он же Страйдер – вообще, у него много имен. Следопыт он, слыхала о них от Наркисса? Опасный народ.
– Шо-то он на злодея не похож, – усомнилась Эпплджек.
– Злодей – не злодей, а опасный. Ежели охота, пойди поговори с ним: он молчун еще тот, так что тебя не выдаст, только и вряд ли скажет что-то путное.
Эпплджек решилась, перешла на галоп и быстро нагнала Странника. Осторожно ткнулась мордочкой ему в ногу, привлекая внимание, и человек остановился. Почти минуту внимательно осматривал пони из-под капюшона, потом спросил:
– Ты подруга Пинки Пай?
– Агась, – просияла Эпплджек, обрадованная именем подруги и тем, что не придется снова объяснять, кто она такая, и почему умеет разговаривать.
– Правильный ответ: «нет», – сурово сказал Странник. – Откуда ты знаешь, что мне можно доверять – вдруг я слуга Врага?
– Я вижу, что ты не злодей, – ответила пони. – Так ты знаешь, где Пинки?
– В Шире, но скоро двинется сюда. Мне наказано ждать ее здесь.
– А остальные пони с ней?
– Нет, – покачал головой человек. – Сам я ее не видел, но Гэндальф сказал, что она одна, и что ищет своих товарищей.
– Значит, Пинки тоже потерялась, – вздохнула Эпплджек.
– Не все те, кто странствуют, потеряны, – глубокомысленно заметил следопыт. – Однако удачно мы встретились. Так удачно, что я забыл о манерах! Я Странник, а ты?
Эпплджек представилась и сказала, что уже знает его имена от Ноба.
– М-да, в Бри одни болтуны живут, да и я, похоже, от них заразился. Предлагаю ждать наших друзей не под дождем, а в тепле и в сухе.
Они двинулись к «Гарцующему пони», и по дороге Странник рассказал, что, по соображениям Гэндальфа, владычицам Эквестрии не хватило сил, чтобы создать врата так, как они задумывали, поэтому все пони оказались в разных краях Средиземья. «Этот Гэндальф, похоже, гений навроде Твайлайт, – рассудила Эпплджек. – Ежели он не ошибается, то… ой, бедная Флаттершай: остальные-то не пропадут, а каково ей-то одной в чужом мире будет! Ну да животные здесь почти такие же, как у нас, глядишь, они ей помогут».