Зов Ночи (сборник рассказов)
Ксенология
Это рассказ о тех, для кого знание было превыше страха.
Мистер Грегори Хорсмайнд был видным учёным из Кантерлота. Профессор прославился своими исследованиями в области биологии и генной инженерии, не в последнюю очередь своим трудом «семейство парнокопытных», изучающим генетически родственные связи между зебрами, коровами, козами, а также пони, бизонами и даже минотаврами. Кроме этого, он написал несколько статей о трёх расах пони, предположив в них, что все они произошли от некогда более крупного и не обладающего ярко выраженными магическими свойствами единого вида. У этой теории нашлось множество как противников, так и сторонников, а кто-то считал, что видный учёный украл некоторые идеи у своего жившего столетием ранее коллеги, единорога-генетика Менгеля. Но как бы там ни было, в общий школьный курс эта теория вошла как ознакомительная тема.
Грегори происходил из простой крестьянской семьи Хорсмайндов, что по большей части были странниками-пилигриммами, ныне поголовно осевшими в разных уголках Эквестрии. Детство будущего генетика нельзя было назвать безоблачным, но уже тогда в нём наблюдалась большая тяга к знаниям. Маленький единорог всегда задавал своим родителям вопросы, на которые у них просто не было достоверных ответов. Начиная от банальных «почему трава зелёная» и «почему светит солнце», заканчивая расспросами о смысле бытия и структуре мироздания. Ему всегда было интересно, из чего же состоит та или иная вещь, в чём же её истинная сущность. Почему сахар сладкий, камень твёрдый, а кислота щиплет. Уже тогда он получил свою кьюти-марку в виде скальпеля поверх линзы.
В школе он очень сильно увлекался естественными дисциплинами, вплоть до того, что всегда просил остаться на дополнительные занятия по алхимии для старших узкопрофильных классов. Когда он окончил старшую школу, а затем поступил в Кантерлотскую Академию Наук, то уже всерьёз начал заниматься химией, то бишь чистой наукой, без примесей магии, в отличии от алхимии. Но не забывал и о других естественных науках, таких как биология и крайне узкопрофильная тогда генная инженерия. К слову сказать, в той же академии, но на педагогическом факультете обучался его троюродный брат по линии матери – земной пони Ричард Хорсмайнд. Он был родом из маленького городка на окраине Эквестрии, Смолтауна, где также проживала малая часть семьи Хорсмайндов, и являлся весьма замкнутым в себе молодым жеребцом. Грегори так никогда и не смог наладить с ним отношений, особенно после того случая, когда тот чуть было не покончил жизнь самоубийством. Поговаривали, что всё из-за неразделённой любви. После окончания академии его в Кантерлоте не видели. Есть мнение, что он вернулся в отчий дом после долгих лет, проведённых в попытке забыть свою несчастную любовь.
Грегори претили такие сантименты, а попытку суицида своего брата он воспринял как крайне неразумное расточительство «жизненного материала» — под этим выражением он подразумевал квинтэссенцию внутреннего жизненного потенциала пони и возможностей, что перед ним открывались в этой жизни, а также биологического материала, которым он видел вокруг чуть ли не всех. Подобное отношение к другим вскоре развило в нём мизантропию и социопатию, выражавшуюся в крайне циничном поведении. Уже будучи молодым специалистом, юный Хорсмайнд не брезговал использовать для своих опытов тела несчастных погибших по тем или иным причинам животных, иногда даже не спрашивая ни у кого разрешения. А злые языки и вовсе вещали, что нерадивый учёный использует для своих исследований вырытые из могил или украденные из моргов трупы разумных существ. Подобная практика действительно имело место, но всё было проведено на законных основаниях и с письменного разрешения на эксгумацию тела, подписанного самими усопшими до этого.
Как бы там ни было, но все, в том числе и не совсем гуманные методы теперь уже профессора Хорсмайнда оправдали себя. Его детальное изучение структуры ДНК нескольких добровольцев из числа разумных видов парнокопытных, а также опыты с телами добровольно пожертвовавших их на благо науки личностей, позволили ему с гораздо большей уверенностью заявить, чем опередивший его на столетие коллега Менгель, что все эти виды существ являются друг другу гораздо более близкими генетическими родственниками, чем предполагалось ранее. За это ему даже выдали Ннобелевскую премию.
И всё же, учёный находился в постоянном конфликте с учёным советом Кантерлота. Он был, не смотря на свою принадлежность к расе единорогов, одним из немногих приверженцев идеи о том, что магия во всех отраслях тормозит развитие Эквестрии как государства. Особенно в областях естествознания и технического прогресса. Ему осточертело постоянно прилагать неимоверные усилия для создания концентрирующих зрение на магической линзе и обостряющих все чувства заклинаний, которые позволяли ему работать с материалами на клеточном уровне. Обычные линзы не были достаточно мощными для этого. Это не говоря уже о том, что объём работ из-за этого ограничивался пропускной способностью к магии отдельно взятого единорога и сводил на нет все шансы многих перспективных молодых специалистов, желающих работать именно в сфере генной инженерии, а не просто быть врачами в какой-то больнице, и которые были при этом пегасами или земными пони. Может именно из-за таких взглядов многие коллеги перестали его воспринимать всерьёз, когда он выпустил несколько статей о происхождении трёх рас пони. Кто-то даже обвинил профессора в расизме, но это было не обосновано.
В целом, нельзя сказать, что он был величайшим светилом своего времени, но ощутимый вклад в развитие генетики и науки он внёс. И хотя это и была работа всей его жизни, которая доказывала не только тесную связь всех парнокопытных как видов, но и наводила на идею об общих их предках, ближе к старости о нём начали забывать. Он не открыл больше ничего нового, лишь копался в старинных манускриптах своих предшественников, изучавших другие виды в прошлом.
Вероятно, что уже немолодой мистер Грегори Хорсмайнд таки нашёл что-то стоящее в груде исторического хлама. Серого цвета единорог внушительного по их меркам телосложения, с разросшейся щетиной и круглых корректирующих зрение очках заперся в своём загородном доме на окрание Кантерлота, и целыми днями не выходил оттуда. Иные говаривали, что он нашёл нечто подозрительное в древних записях, и это сподвигнуло его к новым исследованиям.
Неизвестно, что он там нашёл и что исследовал все эти годы. Да и не навещал его почти никто, кроме одного старого друга. Лишь один раз молодой почтальон во время утренней доставки в его удалённую и обособленную резиденцию корреспонденции, заметил одну подозрительную личность, пегаса с мужественными чертами лица, которые всё равно хорошо были видны под накрывавшим его капюшоном. Он что-то словно доставил для мистера Хорсмайнда, ибо дверь его дома была широко открыта, а мебель и вещи в прихожей отодвинуты к стене. Когда неизвестный пегас увидел почтальона, то бросил на него грозный взгляд из-под капюшона и оскалился. Молодой курьер стремглав бросился наутёк, поняв, что всё что здесь происходило, предназначалось не для его глаз. В почтовом отделении Клаудсдейла до сих пор ходит байка о том, что парниша вскоре погиб при загадочных обстоятельствах, а над его могилой, в день после похорон, видели устрашающую фигуру в капюшоне. Но такие истории не редкость для скучающих на работе пегасов – многие ограничиваются доставками лишь в самые близкорасположенные районы, а подобные рассказы позволяют скрасить досуг при не столь насыщенной жизни. Это лишь поначалу кажется, что доставка писем – увлекательное занятие.
Эта байка вскоре забылась, но всплыла вновь, после известия о том, что небезызвестный ранее учёный, профессор Грегори Хорсмайнд пропал. Иные полагали, что всё это враки и старый единорог просто решил немного отдохнуть где-то за рубежом от своих взысканий, о которых никому не поведал, кроме узкого круга друзей, среди которых был такой же некогда известный учёный – Абрахам Вавилов, земной жеребец родом из Сталлионграда, ныне занимающий должность ведущего руководителя Научного Кантерлотского Центра. Он то как раз и был тем самым старым и единственным другом, который навещал Грегори до его исчезновения.
Стражники всё же провели осмотр территории особняка, и даже расспрашивали господина Вавилова. Но тот лишь ответил им, что его друг был сильно расстроен из-за того, что его вклад в науку был так скоро забыт и что современное учёное общество крайне редко опирается на его труды. А потому старый и забытый всеми профессор решил съехать к себе на малую родину, некий Смолтаун, находившийся на самом краю Эквестрии городок. Вряд ли это было местом, где прошло его детство, но вроде как говорили, что именно там поселился его брат Ричард, для которого Смолтаун был родным.
Как бы там ни было, не найдя существенных доказательств для криминальной теории его исчезновения, стража вскоре перестала копаться в поместье Хорсмайнда и сняла оцепление. Дом был временно заперт другим замком, ключи от которого отправились на хранение в мэрию Кантерлота, т.е. непосредственно в замок. Если мистер Хорсмайнд и решит вернуться, то сможет забрать их на законных основаниях. А если нет – то что же, дом перейдёт в собственность государства, если в течении десяти лет после пропажи владельца никто из родственников не обратиться с требованиями передать его по праву наследства.
Но всё же… К чему было запирать на особый государственный ключ дом, и без того находящийся в самом безпоньном месте на расстоянии многих миль и обладавший своим и без того крепким замком? Зачем было заколачивать ставнями окна? Так ли уж власти страшились за сохранность антикварной мебели внутри? И действительно ли стражники ничего в нём не нашли?..
Но дом так и не стал собственностью государства, к великому сожалению чиновников, что желали прибрать его к копытам путём недолгих махинаций, не смотря на некую ауру мистики вокруг него. Это случилось через 8 лет, незадолго до того, как столицу Эквестрии потрясла ужасная новость о гибели подающего большие надежды модного дизайнера и модельера – Рэрити. Это была странная и запутанная история, нашедшая множество нестыковок в разных вариантах пересказа.
Но как бы там чего не случилось или должно было случиться в столице, нужда всё же заставила молодую пони-единорожку сиреневого цвета и такой же, только чуть более светлой гривой, по имени Мисти Дэлл потребовать предоставить этот дом ей по праву наследства. Она была двоюродной внучкой мистера Хорсмайнда, по линии матери. Мисс Дэлл оказалась в тяжёлой жизненной ситуации, когда умер её отец, и она не смогла больше оплачивать налог за аренду квартиры в Кантерлоте в одиночку. Мать оставалась в Сталлионграде, где находился дом их семейства, но Мисти не могла себе позволить туда вернуться – она приехала в Кантерлот учиться на биолога, эта была её давняя мечта.
Однако потому, что у неё там никого не было, кроме пропавшего деда, отец решил ехать вместе с ней. Юная пони не понимала, почему отец ей категорически запрещал упоминать о деде, и соответственно, она и слыхом не слыхивала о возможности переехать в целую резиденцию и платить вместо дорогущей аренды сравнительно невысокий налог. Когда же он умер, по воле несчастного случая, единорожка всё же получила письмо от матери, в котором та говорила, что ей не следует бросать свою мечту стать биологом из-за сложившихся обстоятельств и что ещё есть выход из этой ситуации – особняк старого мистера Хорсмайнда.
Отношение в семье к этому пони всегда было весьма странным, многие гордились им, но когда на общесемейных сборах речь заходила о его исследованиях, старшие члены семейства начинали нервно шушукаться и переводить тему. Отец Мисти Дэлл никогда не одобрял решение дочери идти по стопам своего деда, но мать настояла на том, что не нужно разрушать мечту ребёнка.
И вот, после похорон отца и долгих разбирательств в суде с бумагами, власти города, неохотно, выдали наследнице ключи от печально известного особняка. И нежелание их отдавать было слишком явно ощутимым и не могло объясняться только тем, что некоторые чиновники возжелали разбить себе садик на заднем дворе этого дома и прожить там остаток своих дней…
Первую ночь кобылка провела вместе с матерью, которая приехала на похороны отца. Тогда то они и сняли все заколоченные в спешке стражниками ставни с окон. Но вскоре она вернулась домой, и Мисти Дэлл осталась совсем одна в старом и неуютном особняке. Дед выстроил его во времена, когда находился на пике своей карьеры – так он мог успешно сочетать работу и досуг. Но прошло слишком много времени, хотя всё же недостаточно, чтобы стены и фундамент начали гнить и зарастать плесенью. Она, конечно, была, но не в таких огромных количествах. Было очень сыро, много пыли скопилось на полу, на полках с множеством книг, да везде. Убранство дома было шикарным и дорогим, чего только стоила хрустальная люстра в зале и редкая антикварная мебель, вырезанная из экзотических деревьев, какие росли в южных странах наподобие Зебрики.
Мисти совмещала уборку по дому с учёбой, а как известно, у будущих биологов, врачей и учёных – весьма напряжённый график и плавающее расписание. Поэтому уборка дома шла крайне медленно. Сегодня она вычистила и привела в божеский вид комнату, в которой спала, на следующий кухню, потом коридор, зал, и прочие комнаты, а также уборную. К концу недели осталось лишь одно помещение, которого не коснулось бы копыто любящей чистоту и порядок кобылки. Это был тёмный и ещё более сырой подвал. Во всём доме ещё не было полноценного освещения, будь то магического или из ламп, из-за чего вечерами тут было очень темно, а свечей хватало только для зубрёшки терминов и конспектов (чтобы не напрягать свой мозг во время заучивания ещё и заклинанием света), но никак не на шикарную люстру, поэтому он был последним в списке.
Мисти медленно спустилась по местами растрескавшимся ступеням в подвальное помещение и зажгла свой рог заклинанием света. Внизу был полный бардак и хаос – где-то обвалилась часть балок, держащих фундамент, где-то из полной трещин стены сочилась вода, на полу было полно мусора. Какие-то бумаги, книги с толстенным переплётом, а также упавший настенный шкаф. Но больше всего единорожку поразило наличие в центре помещения небольшого количества наваленных друг на друга валунов разного размера, но, несомненно, тяжёлых. Как они вообще попали в дом?
Сиреневая пони вздохнула и принялась за уборку. Она неплохо владела магией, но сдвинуть тяжёлые камни Мисти всё же не смогла одна. Да и куда их девать, по углам расставить? После нескольких попыток, она бросила это дело и сиреневое свечение, возникшее вокруг камней, потухло. Зато пони довольно быстро убрала всё остальное, по крайней мере, можно было понять, где и какая куча хлама лежит. Решив, что вряд ли ей ещё понадобиться подвал, она махнула копытом на продолжение уборки и отправилась наверх, заучивать конспекты остаток дня. Но недолго продлилась её подготовка.
В парадную дверь постучали. «Кто бы это мог быть? Почту уже утром доставляли.» подумала пони и с неохотой отправилась вниз, на первый этаж, чтобы посмотреть, кого это там занесло. Когда она открыла дверь, перед ней предстал зрелый жеребец в строгом белом костюме.
Он представился как Абрахам Вавилов, и поведал юной пони, что знал её деда, Грегори Хорсмайнда. Земной пони мельком бросил пару слов о том, что был родом из Сталлионграда и является по сей день не менее видным представителем науки, что и дед единорожки при жизни, но сразу же поменял тему разговора, когда Мисти объявила, что её семья тоже оттуда. Она видимо решила, что у того были некие проблемы с родственниками и понимающе к этому отнеслась. Мисти предложила ему чай и печеньки, скорее из вежливости, ибо ей самой частенько не хватало на еду с её мизерной стипендией и пособием по причине гибели отца. Но достопочтенный джентьлпонь отказался от трапезы, и сразу же поведал молодой особе о цели своего визита.
— Видите ли, моя дорогая Мисти Дэлл, если я правильно произношу ваше имя, ваш дед занимался в этом доме неким исследованием. Я до сих пор точно не знаю, каким именно, но это было очень многообещающее исследование, настолько я мог понять. Прежде чем он уехал, а я уверен именно в том, что он уехал – ибо сам не раз на это намекал, он взял с меня слово, что я продолжу его эксперименты. Но, к сожалению, стража оказалась быстрее меня – не смотря на все мои протесты, они запечатали дом своим каким-то особенно прочным замком и забрали от него ключи. Я так полагаю, что он был как-то зачарован, но это не важно. Главное, что теперь у меня есть возможность выполнить своё обещание. – чётко выговорил гость и поднялся из-за стола, за которым они беседовали. Молодой кобылке не нашлось, что на это ответить. Но ей было крайне интересно, чем же занимался её знаменитый дед, да знакомство со столь видной персоной – многого стоило. Поэтому она решила не перечить ему.
Мистер Абрахам, или господин Вавилов, Мисти не знала, как его правильно называть, быстрым шагом направился в подвал. Он шёл слишком уверенно и быстро в темноте, даже не нуждаясь в освещении, хотя кобылка понимала, что тот наверняка здесь не в первый раз.
— Мисти, будь добра, помоги-ка мне пожалуйста с этим. – услышала пони просьбу жеребца.
— Да, конечно, сейчас. – поняша напряглась и её рог слегка заискрился. К тёмно-зелёной ауре магии жеребца прибавилась и изменила окрас сиреневая – то была магия Мисти. Вместе им удалось оттащить эти валуны. Уставшая от напряжения единорожка перевела дух, и только потом зажгла свой рог, чтобы осветить помещение. Тьма уступила под натиском ровного мягкого света и явила взору кобылки нечто, довольно отвратное: в полу подвала был железный люк, сплошь и полностью запечатанный какой-то зеленовато-бирюзового цвета застывшей жидкости. Мисти, будучи от природы любознательной, как и её дед, собиралась было прикоснуться к ней. Но Абрахам её опередил. Он без тени страха и сомнения загрёб часть казалось до этого схожей по консистенции со смолой жидкости, и потеребил её в копыте, как студент пробу крови на занятиях по хирургии.
— Mucosa Telam – констатировал жеребец. Мисти Дэлл была не очень сильна в латыни, и не совсем поняла, о чём это он.
— Всё будет немного… Сложнее, чем я ожидал. Да, под этим люком находятся взыскания твоего деда… Но открыть его будет не просто. Эта такая фишка алхимиков, мы ещё в школе любили заклеивать шкафчики своим недругам. Но есть один способ, слишком простой, чтобы до него додумались. Соль. У тебя не найдётся пару щепоток, а лучше целой пачки? – мягко сказал учёный.
— Да, найдётся. Сейчас принесу. – ответила Мисти и пулей рванула на кухню.
— Можешь сильно не торопиться, я люблю порассуждать в темноте! – услышала она за собой возглас Абрахама.
Пони быстро поднялась наверх по ступенькам, забежала на не столь давно прибранную кухню и принялась искать пачку с солью. Она копалась на верхних полках, когда в дверь громко и как-то тревожно постучали. «Ох, да кто же это ещё может быть?» — немного сердито подумал Мисти, но всё же пошла открывать дверь.
Перед ней стоял пегас, крайне мужественного и даже немного страшного вида. Морда его была прикрыта объёмным капюшоном.
— Доставка почты. – мрачно, монотонно, словно робот, какие были на технических факультетах, сказал он.
— Но… Но ведь корреспонденцию уже доставляли сегодня утром. Я не думала, что мне так часто пишут… — немного растерянно сказала.
— Доставка почты. – всё таким же тоном проговорил пегас и протянул копыто с письмом. Мисти взяла его. На нём не было никаких данных, просто белый конверт, с красной печатью, на которой были изображены щит и два скрестившихся рога поверх него. Кобылка уже было собиралась распечатать его, но увидев, что пегас всё не уходит, передумала делать это при нём.
— Всего доброго… — спешно сказала она и закрыла перед ним дверь.
Сымитировав громкие отдаляющиеся шаги, потопав на месте с разной силой, она обошла дверь с другой стороны и мельком выглянула в маленькое окошко сбоку. Пегас и не собирался уходить. Он просто стоял перед дверью. Ничего не делая, словно манекен. Мисти Дэлл немного испугалась и решила рассказать об этом своему гостю, господину Вавилову. Она отпрянула назад от окна, не отводя от него взгляда, и попятилась назад, будто боясь, что незнакомец увидит её через тюль, если она отведёт взгляд. Но это прекратилось, когда она врезалась крупом во что-то мягкое… И холодное? Обернувшись, она увидела в темноте какой-то жуткий силуэт, который словно бы навис над нею, желая сотворить с бедной кобылкой нечто ужасное… Но не успела она испугаться, как неведомый иллюзорный монстр обрёл черты Абрахама. Видимо глаза единорожки ещё не привыкли к темноте, когда она потушила свой рог.
— Юная леди, что-то вы не слишком торопились с моим поручением. – с лёгкой язвинкой заметил тот.
— Ох, извините, я просто… Здесь пришёл один странный пони… Сказал, что почту принёс. Но вечером мне никогда не приносят почту… Это странно, но он до сих пор стоит у двери и не уходит… — поведала пони свои тревоги учёному.
— Хм… Это странно, действительно. Могу я взглянуть на письмо? – спросил жеребец.
— Да, конечно. Я ещё не открывала правда, да и снаружи ничего толком не написано. – Мисти протянула ему письмо и зажгла опять свой рог. Уже вечерело.
Абрахам внимательно осмотрел письмо. Взгляд его остановился на печати. Он тотчас положил письмо на стол, что был недалеко от него, но от корого Мисти отделял он.
— Что ж, думаю, негоже читать чужие письма воспитанному учёному мужу. – отшучиваясь сказал он. Но что-то в его голосе дало понять, что отнюдь не вежливость здесь была причиной.
— Пойдём лучше проследим за этим пегасов сверху. Если что, выйдем через чёрный ход и пойдём за помощью. – сказал он.
— Но… Вы ведь такой сильный на вид. И интеллигентный. Наверняка вы сможете с ним поговорить. – попыталась переубедить Абрахама кобылка. Но тот отрицательно помотал головой:
— Поверь мне, деточка, никто в такое время просто так не станет ходить по одиноким особнякам где-то в глуши, где-то на окраине Кантерлота. Не стоит нам с ним говорить. –
— Но вы ведь ходите… — не унималась Мисти.
— У меня была на то причина. Да и пришёл я заметно пораньше. – парировал господин Вавилов.
— Может лучше сначала прочитать письмо? – спросила кобылка, чувствуя, что ситуация начинает ей ой как не нравится.
— А что если он только этого и ждёт? Не думаю, что письма без отправителя и адресата стоит открывать… Когда я учился в академии, был случай, когда одному жеребцу прислали вот такое же вот письмо. Внутри оказался парализующий порошок, которые туда положили его недруги. Говорят… -
-… Его так и не откачали… — продолжила за него Мисти. Она знала эту байку.
— О, так эта история до сих пор гуляет по факультетам? Забавно. Ну что же, пойдём наверх… — молвил учёный и сделал реверанс, как бы приглашая даму вперёд. Та неохотно поплелась по лестнице наверх. Вскоре она вошла в свою комнату. За ней вошёл Абрахам и закрыл за собой дверь, прикрыв её тумбой.
— Так безопаснее. – откомменитровал он свои действия.
Мисти Дэлл потушила свой рог и выглянула в окно. Никакого пегаса перед дверью уже не было.
— Ушёл, слава Селестии. – облегчённо вздохнула она. В тот же момент она почувствовала прикосновение чего-то холодного к её телу. Она обернулась и бросила было взгляд в сторону раздражителя, но тут окно в комнату с треском разбилось и в него влетел тот самый страшный пегас. Он опустился прямо посреди комнаты, задев при приземлении все горевшие на тот момент свечи. Всё погрузилось во мрак, и послышалась какая-то возня, пегас что-то шипел, было слышно, как что-то хрустнуло, потом послышались какие-то хлюпающие и булькающие звуки и хлопок. Вскоре Мисти зажгла свой рог и увидела пегаса, покрытого какой-то мерзкой слизью, напоминающую увиденную в подвале, и нависшего над бедным господином Вавиловым. Он явно пытался убить последнего. Правая передняя конечность учёного была вывернута под неестественным углом, он отчаянно сопротивлялся. Мисти сконцентрировалась и подняв тумбу, которой Абрахам запер вход в комнату, обрушила её всем весом на пегаса. Тот отлетел вместе с нею в дальний угол комнаты. Напавший быстро пришёл в себя, поднялся и встал в боевую стойку. Было видно, что он был опытен в бою. Но вместо контратаки, он оскалился, бросил полный злобы взгляд на Абрахама Вавилова и выпорхнул в окно одним мощным прыжком.
— Господин Вавилов, как вы? – бросилась к пострадавшему жеребцу кобылка.
— Ох… Да всё… Всё хорошо. Просто небольшой вывих. – сдавленно молвил сталлионградец и попытался встать, но тут же споткнулся. Весь пол под ним был в какой-то мерзкой слизи.
— Что же это такое? За что он вас так? – спрашивала кобылка, между тебе помогая лечь пострадавшему на кровать. Вскоре она уже начала налаживать шину учёному.
— Да почём я знаю… Психопаты, они такие… Облил меня какой-то гадостью. Кто ж его знает, может и убийцу подослали, вон прыткий какой. Но ничего. Мы в Сталлионграде называем это вторником, хехе… Ах да, ты же тоже оттуда… Ох. – Абрахам пытался взбодриться. Мисти уже закончила с шиной.
Ночка выдалась так себе. Бедной кобылке пришлось везти пострадавшего в больницу, благо на дороге им попался добрый фермер, который согласился помочь им. Чего он там ночью делал, Мисти Дэлл не знала и знать не хотела, но он показался ей надёжным пони, поэтому она оставила его наедине с Абрахамом и на половине пути к Кантерлоту покинула их.
Вернувшись в частично разрушенный дом, Мисти устроилась в другой комнате и попыталась заснуть. Опасаясь повторного визита пегаса, Мисти придвинула к окну широкий шкаф и закрыла дверь той самой тумбой. Единственным утешением было то, что занятия завтра начинались не с утра, а после обеда и допоздна. Но сон всё никак не хотел идти к ней, а по дому из-за разбитого окна гулял сквозняк и довольно жутко завывал…
«Что же такого было в работе моего деда, что все эти чиновнички так запаниковали… И чтобы сам председатель совета, ведущий руководитель Научного Кантерлотского Центра нанёс мне визит из-за этого?» — эти мысли не давали Мисти Дэлл покоя. В конце концов, она не выдержала, взяла с собой свечи и спички, зажгла рог, и взяв банку с солью отправилась вниз, в подвал.
Спустившись, она увидела, что верхний слой покрывавшей железный люк субстанции стал словно желе. Он дрожал при каждом шаге единорожки. Мисти разложила по периметру свечи и зажгла их. Она попыталась убрать верхнюю часть слизи с помощью магии, но ничего не вышло. Тогда ей пришлось, пересиливая отвращение, соскрести его. Верхний слой поддался без труда, но снизу всё оказалось таким же окаменевшим, каким и показалось на первый взгляд. Кобылка достала пачку соли и высыпала всю без остатка… Эффекта ноль. Что же не так, быть может, её соль была какой-то не такой? Так как же мистеру Абрахаму удалось размягчить верхний слой, или он уже был таким? Хотя тогда на первый взгляд всё казалось будто застывшим. Может, у него нашлось в кармане его белого костюма, который теперь был безнадёжно испорчен, пара каких-то других сортов соли?
Расстроившись, Мисти поплелась наверх, чтобы наконец-то лечь спать.
Следующее утро началось для Мисти Дэлл с тяжёлого пробуждения. Она еле как доковыляла до кухни, при этом, спускаясь вниз, бросила взгляд в комнату, где вчера произошло то неприятное событие. Разлившаяся слизь до сих пор не высохла и жутко напоминала ту, что была в подвале. Может тот пегас тоже владел алхимией и пытался этим способом обездвижить жертву?
Вскоре постучались в дверь. Мисти после вчерашнего сначала не хотела открывать её, но вспомнила, что это принесли корреспонденцию. И действительно. Молоденькая серая пегаска с косыми глазами принесла несколько писем и газету. Мисти поблагодарила её и отправилась обратно на кухню, доваривать своё сено. Конечно, его можно было есть и сырым, тем более, что большинство студентов так и делает, но раз уж утро оказалось свободным, то почему бы себя не побаловать?
Кобылка отложила газету и письма, уведомляющие о непогашении задолженности по налогам, и достала письмо от матери. Она писала, что у неё всё хорошо, что жизнь налаживается и всё в таком духе, хоть она и скучает по мужу. А ещё она написала пару слов о деде:
…Твой дед был пони исключительного склада ума, он всегда докапывался до истины, во что бы ни стало. Конечно, его в семье невзлюбили за некоторые его тёмные дела, но, тем не менее, он остаётся великим пони, вписавшим своё имя в историю. Как жаль, что его друг со времён студенчества, Абрахам Вавилов, не дожил до того момента, когда в свет вышла его третья публикация о пегасах… Он постоянно говорил о нём на всех собраниях семьи. Мы первыми узнали о его трагической гибели во время катастрофы на железной дороге, ведущий к Сталлионграду. К сожалению, письмо с уведомлением дошло до Грегори слишком поздно, и он не смог приехать на похороны…
Мисти Дэлл осеклась посреди чтения. Она частенько любила читать вслух, когда рядом никого нет. Но прочитанное вызвало у неё диссонанс.
— То есть как это его трагической гибели? Может, это был другой Абрахам Вавилов, не столь известный… Иначе бы тут весь Кантерлот на ушах стоял. А может и стоял. Давно ведь это было… — прошептала она, успокаивая себя. Он написала матери ответ, где говорилось о том, что Вавилов не то что вовсе не погиб, если конечно мы говорим об одном и том же пони, но даже навестил её вчера вечером. О визите загадочного пегаса она умолчала в письме. «Положу в ящик, когда пойду на занятия» подумала кобылка и положила письмо на стол.
«Странно. Здесь же вчера лежало письмо того странного типа… Неужели его Вавилов забрал? Впрочем, может оно и к лучшему».
Позавтракав, пони уселась в старое пыльное кресло в гостиной и принялась за чтения газеты. Солнечный свет яркими лучами залил все помещения. Правда лучи были какими-то странными, будто преломлёнными.
Заголовок газеты пестрел не самой чудесной новостью – о том, что дело о некой Флёр Дис Ли, обвиняемой в убийстве модельерши Рэрити, до сих пор так и не раскрыто, хотя после её побега из темницы прошли уже целые сутки и все следы явно вели в сторону Понивилля. Новость не сильно порадовала Мисти, но всё же не сильно заставила её задуматься, ведь она пропустила вчерашний и позавчерашний выпуски, в которых была предыстория этой новости, из-за путаницы в почтовой службе. Эта серая пегаска действительно была не самым компетентным сотрудником. Мисти Дэлл зевая, перевернула страницу.
Там её ждал новый сюрприз. Статья гласила:
Сегодня утром в Кантерлоте введено чрезвычайное положение. Но не стоит беспокоиться, граждане, это всего лишь учения. Город будет накрыт защитным магическим куполом вместе окрестностями, усиляться кордоны стражи при входе на территорию, особенно на вокзале. Но существенных изменений в жизни горожан не предвидится.
Мисти, словно не веря прочитанному, встала и выглянула в окно. Если приглядеться, то действительно, можно было заметить, что лучи солнца словно преломляются на чём-то где-то там, наверху. Видимо, её дом тоже оказался под куполом. Кобылка в этом удостоверилась и вернулась в дом, к чтению.
Следующая статья заставила её удивиться:
Побег из кантерлотской больницы
Сегодня утром из кантерлотской больницы был совершён побег. Вчера ночью туда был доставлен немолодой жеребец с вывихом передней правой конечности. Кто-то уже оказал ему грамотную первую помощь, и врачам оставалось только разместить его в палате для дальнейшего лечения. Но утром, когда поступил сигнал о применении заклинания защитного купола, он словно ошпаренный выбежал из палаты и помчался к выходу. Врачи даже не успели понять, что произошло. Ведётся расследование.
Это было очень странно. Чтобы пони с таким вывихом мог так быстро передвигаться? Наверняка это были выдумки жёлтой прессы. Что ж, было жаль, что теперь она так и не проникнет в тайны взысканий своего деда, но что поделать. Кобылка отложила газету, собрала вещи и отправилась на учёбу, не забыв при этом положить в почтовый ящик письмо для матери.
Вернулась Мисти Дэлл уже затемно. В её почтовом ящике было письмо. Неужели почтовая служба стала работать как надо и мать уже прислала ответ? Но нет. На письме была та же печать, что и на том, который она так и не прочитала. И на конверте ничего не было указано.
«Не к добру всё это» — подумала Мисти.
День выдался тяжёлый, ей хотелось только одного – плюхнутся в кровать и заснуть. Но было ещё дело. Нельзя оставлять ту комнату в таком виде. Мисти скинула вещи в прихожей и нехотя отправилась в комнату, где произошло нападение на мистера Абрахама. Она зажгла свечи, несмотря на сквозняк, и принялась наводить порядок. Липкая и противная слизь всё ещё была здесь. Прошло немало времени, прежде чем последний её крупный сгусток оказался в ведре с помоями. Мисти Дэлл уже собиралась уходить, когда заметила нечто странное под кроватью: оторванный локоть от костюма Абрахама Вавилова. Кобылка наклонилась, чтобы поднять ткань, но с ужасом отпрянула, когда поняла, что это никакая не ткань – это оторванная конечность!
Мисти попыталась осмыслить происходящее, но никаких рациональных объяснений этому не было. Наконец, она решилась поднять это с помощью магии. На первый взгляд всё было весьма безобидно. Она даже не походила на живую. А может и не была таковой никогда.
— Неужели господин Вавилов носил всё это время протез? Но как тогда он так быстро успел заменить его тогда в потасовке? Да и зачем мы тогда ехали в больницу… Но это объясняет то, почему он смог убежать из больницы, если это конечно правда… — с небольшой дрожью в голосе сказала Мисти Дэлл.
— Может то письмо даст мне ответы? – задала она риторический вопрос и леветировала его к себе из прихожей (да, с мелкими предметами она и не такое могла). Мисти сломала странную печать и раскрыла его. Оттуда выпал серебряный ключ, помимо записки. Она была написана каким-то странным, каллиграфическим почерком с множеством закруглённых символов и гласила следующее:
Юная наследница дела Хорсмайнда. Мы делаем тебе предупреждение. Мы хотим лишь защитить тебя от угрозы, с которой мы боремся. От одной из многих угроз, с которыми мы боремся. Пускай теперь ты и в безопасности, под защитой, в недосягаемости для них. Но дом твоего предка хранит тайну, которую они пытались скрыть. Их тайну. Только тебе теперь решать, поведаешь ли ты о ней миру, или унесёшь с собой в могилу. Но помни: они вернуться. Если ты решишься, они будут искать тебя. И мы уже не сможем тебя защитить. Времени не так много.
Это ключ к тайнам этого дома. К тайне, раскрытой Грегори Хорсмайндом. Не спрашивай, откуда он у нас.
Решай же сама, что для тебя важнее – спокойно спать по ночам, или же истина.
Твой дед выбрал последнее.
Письмо породило у Мисти вопросов больше, чем ответов. Теперь путь был только один: она должна, должна докопаться до истины. Не важно, что там за угрозы были в письме. Теперь она точно не могла отступиться. Мисти взяла с собой «конечность» с ключом и спустилась в подвал.
Оно зажгла свой рог и постояла над запертым люком, дабы осмыслить, как убрать эту слизь. В странном нахлынувшем порыве она почему-то взяла телекинезом конечность и ткнула её в субстанцию. Та мгновенно рассосалась. Мисти бросила взгляд на «конечность» и ужаснулась. Ткань уже полностью сползла с неё, не также и намёка на светлую шерсть Абрахама. Только чёрная, влажная, и что самое странное, дырявая плоть осталась вместо них. Мисти с отвращением отбросила это в угол подвала. Теперь путь был свободен. Она досталась ключ, магией вставила его куда надо и повернула три раза. Щёлкнул механизм. Пошёл какой-то зловонный пар.
Люк открылся, освобождая проход куда-то ещё глубже вниз…
Кобылка с замиранием сердца спускалась в глубины. Рог высвечивал стены, сделанные сплошь из металла. Это была какая-то лаборатория. Казалось, годы назад это помещение было стерильно чистым и освещалось без всякой магии, но то было тогда. Теперь же стены покрылись ржавчиной, было сыро… Но совсем не было пыли. Ни грамма.
«Пыль – это по большей части отмёршие клетки живых существ» — почему-то вспомнилось Мисти. Здесь же никого живого могло не быть всё это время. Неудивительно. Неужели помещение было когда-то герметичным?
Вскоре Мисти Дэлл дошла до конечного пункта своего спуска. Тяжёлая стальная дверь. Кобылка с трудом открыла её. Раздался металлический скрип.
Это действительно была лаборатория. Посреди помещения стояло что-то большое, некий контейнер, накрытый чёрным брезентом. К этому овальному контейнеру или возможно сосуду, подтянули множество труб и проводов. У стены стояло что-то наподобие маленького реактора, моторчика. Единственный в помещении стол был завален кипой пожелтевших от времени бумаг. А за ними, на стуле…
Сидел скелет жеребца. Это был он, сомнений быть не могло. Это был дедушка Мисти Дэлл, великий Грегори Хорсмайнд. Сквозь старые, округлые, потрескавшиеся очки зияли пустотой глазницы в его черепе. В копытах он сжимал свою рукопись, свой дневник. И это был труд всей его жизни?..
Мисти робко подошла и осмотрела останки своего деда. Она не знала его при жизни, только по рассказам родственников. Кипы бумаг были ничем иным, как наблюдениями за чем-то… Какие-то графики и кардиограммы. Рисунки загадочных существ, отдалённо напоминающих скрещённых с каким-либо животным пони. Много, много формул. Слишком сложных, чтобы она могла понять.
Пони подошла поближе. Она аккуратно взяла из рук мертвеца его дневник. Посмертная хватка великого учёного оказалась сильна, но кобылка всё же смогла его достать. Её охватил страх перед тайнами, сокрытыми здесь, и в то же время разгорающееся любопытство. Она должна знать. Кобылка собралась духом и раскрыла рукопись.
1 сентября ххх года
Меня зовут Грегори Хорсмайнд. Я учёный. И я совершил чудовищное открытие.
Всё началось тогда, когда я впервые нашёл упоминания о них. Нет, не в устном фольклоре. Об этом я и так прекрасно наслышан. Слухам нельзя верить. Слова – ветер, время – песок.
Но упоминания об этом были везде. Я серьёзный учёный с мировым именем. Мне не положено верить в сказки. Но это далеко не сказки. Начиная от древних манускриптов Джапони, наскальных рисунков в Зебрике, и заканчивая хроникой лет Старсвилла Бородатого – везде говорится о них. Это не могло быть совпадением. Я искал лишь подтверждения тому, что все разумные парнокопытные существа связаны чем-то большим, чем совместной историей. И нашёл их. Их связывал ужас перед ними. Во всех культурах. С самых ранних времён.
Это просто не могло быть совпадением.
6 февраля ххх года
Сегодня я приехал в Седловскую Аравию. Я искал подтверждение их существованию. Но мне словно что-то или кто-то мешало весь путь. Поезд ушёл на час раньше. Затем караван оказался не в том месте. Что же здесь происходит? Но эти лишь означает, что я на верном пути.
25 октября ххх года
Поездка в Седловскую Аравию принесла свои плоды. Они действительно существуют, я точно знаю. Я даже кажется видел их… Но этого мало. Нужны веские доказательства. Я ведь учёный. Я ничего не боюсь. Только б мне удалось поймать кого-либо из них живым… Или хотя бы мёртвым.
30 декабря ххх года
Сегодня я узнал о существовании некоего тайного общества, борющегося со злом в мире и не дающим секретам… Бла бла бла бла. Антинаучный бред фанатиков. Но они действительно опасны и могущественны. Как оказалось, именно они мешали мне на первых этапах. Мне повезло, что мой труд оказался им во благо. Они видят во мне союзника. Они обещали покровительствовать мне… Даже приставили личного охранника. Чему я собственно не очень то и рад. И так у меня мало друзей осталось. Куда же запропастился Абрахам? Месяц его не видел… Впрочем, неважно. Теперь у меня есть союзники. Теперь я могу продолжить свои исследования. Скоро мы достроим лабораторию. Нужно лишь найти образец…
1 марта ххх года
Наконец-то этот день настал. Этот несчастный охранник таки приволок ко мне образец! Жаль правда, что мёртвый. Уже всё готово. Можно начинать. Я не просто смогу теперь доказать свою правоту… Я смогу устроить настоящую революцию в науке. Столько возможностей… Наверняка военные захотят прибрать к копытам мои творения. Ну уж нет. Я не допущу такого. Охранник сказал, что кто-то ворует мою почту. Это подозрительно. Очень подозрительно. Я приказал ему быть начеку.
13 мая ххх года
Получены первые результаты исследований. Я установил, что эти существа являются неким переходным звеном между копытным и насекомыми. От первых они получили способности к магии, от вторых способность к мимикрии. Причём в совокупности эти способности способны просто шокировать своим потенциалом исследователя…
Заметка А: анатомия
Строение тела внешне напоминает пони, идеально подходит для имитации их движений. Вскрывать образец я пока не решился. Однако ясно одно – внутреннее устройство у них абсолютно иное. Слишком много… Дыр. Конкретно у этого экземпляра, одна находится прямо в том месте, где должно быть сердце…
Глаза существа имеют фасеточное строение, как у насекомых. Смею предположить, что они способны видеть нечто большее, чем просто расширенную палитру цветов…
Крылья. Крылья похожи на крылья насекомых. Но они обладают такой же дырявой структурой что и всё тело… Пока не ясно, как они с помощью них летают и летают ли вообще.
Кожный покров похож скорее на хитиновый панцирь, способный становится во время роста эластичным, в отличии от простых насекомых. Может, в этом секрет загадочных дырок в теле? Кроме того, даже после смерти, тварь выделяет какой-то экстракт. Жидкую субстанцию. Я хранил её в формалиновом растворе, но вскоре заметил, что его процент в ёмкости с телом сократился до 20. Весьма загадочно…
Заметка Б: психология:
Изучить строение мозга и структуру их связей меж собой, их некую, «духовную» составляющую – пока что не видится возможным. Может, когда я вскрою образец, то получу больше ответов. Но уже сейчас могу судить о том, что имеет место быть явление коллективного разума – как у насекомых. Если эти твари действительно вобрали в себя всё лучшее из обоих видов, то мне даже страшно предположить, что где-то возможно дремлют целые улья этих существ…
Пока что я не установил, чем же они всё же питаются. Но мне очень хочется верить, что старые легенды врут… Хоть и не лгали мне вплоть до этого момента.
Очень хочется верить, что мимикрией их природа наделила для самозащиты…
И ещё кое-что. Оно почти не излучает тепла. Оно холодное... И это не потому, что оно мертво.
20 июля ххх года
Наконец-то встретился с Абрахамом. Говорит, он ездил по делам за границу. Конечно, ведь он то ещё востребованный специалист… Мы разговорились и я решился ему показать свой проект. Он вызвал у него смешанные чувства. С одной стороны, он понимал, что я желаю вновь произвести фурор, но с другой, ему эта затея казалась очень тёмной и опасной – и я его ни в чём не виню, ведь так оно и было. Он сказал, что будет приглядывать за мной, лишь бы чего не случилось. Почему-то охранник очень невзлюбил Вавилова. Но свои обязанности он выполнял как надо. Даже почту перестали воровать.
13 августа ххх года
Сегодня я наконец-то произвёл вскрытие. Структурный анализ тканей показал, что моя догадка была верна. Эта особый хитин. А субстанция, выделяемая существом – это своего рода защитный механизм от окружающей среды. Они могут выжить в лютом холоде, страшной жаре и даже без воздуха – и это поразительно! Кроме того, они могут использовать свои выделения как паутину. Что самое интересное, только сами эти существа могут разрушить её. Если она затвердеет, то станет твёрже камня и очень немногое в этом мире будет способно справиться с ней. Формалин – на счастье, оказался одним из тех веществ, что не дают субстанции застыть.
Вместо крови в них циркулирует некое её подобие, питательная жидкость. Однако поступает она в организм не через рот. Конечно, некое подобие атрофированного желудка у них есть, но обычная пища им нужна видимо только для имитации выделений других существ. Настоящие питательные вещества образуются у них вокруг этих самых дырочек… Не знаю, что в них поступает и как, но лимфоузлы тесно переплетены именно вокруг этих прорех в хитине.
Внутренние органы, такие как лёгкие и сердце – полностью отсутствуют. Каждая дыра отвечает за подпитку и прогонку собственного участка тела. Единой циркуляционной системы в организме нет. Но есть возможность перенаправлять вещества из одной части тела в другую. Это похоже на червей… Даже если отрезать одну часть тела, она всё равно некоторое время продолжит жить… Это очень сильно повышает их выживаемость. Также, у них весьма неплохие регенеративные способности – но всё же не сверхъестественные. Это компенсируется тем, что при мимикрии они могут, даже если они потеряли конечность, создать образ полноценного существа, но размерами не превосходящего их самих.
Мозг. Это отдельная тема. Наконец-то я изучил его. Он не похож на мозг пони. Вместо множества извилин у этого существа имеется лишь несколько, ответственных только за всё самое основное. Вся остальная память хранится у них вне тела – в своего рода Разуме Улья, едином для представителей всего вида. Не знаю, как это возможно – но это так. Для сообщения с ним у каждой особи есть некие антенны. Это видимо их уязвимое место. Лишённые связи с Разумом, они превращаются в тупых животных, и инстинкты берут своё. Индивидуальное поведение им совсем не присуще. Но они могут сохранять в памяти повадки того или иного разумного существа – и полностью его имитировать, даже оставшись без связи с разумом на долгое время.
Рог. Магия. Они пользуются магией. Не все, но некоторые, «опытные». Она всегда зеленовато-бирюзового цвета. Всегда. Теперь я боюсь этого цвета.
Клыки. У них есть клыки, как у хищних животных, но они не питаются мясом. По крайней мере, это не основной источник энергии, ибо их атрофированное подобие желудка годится лишь для хранения поступающих веществ, но вот с усвоением всё сложнее.
Скелет. У этого существа есть скелет. Он не такой прочный, как кажется, ибо помимо него есть ещё хитиновая оболочка. Но он есть.
И он слишком похож, буквально не отличим от скелета пони. Это меня пугает. Если эта тварь будет всю жизнь притворяться кем-то, а затем умрёт, то даже после её смерти обман не будет раскрыт – если конечно не произойдёт сбой в системе мимикрии.
Мне страшно. Сколько же погребённых на местном кладбище пони действительно ими были?...
28 сентября ххх года
Абрахам словно с цепи сорвался. Он требует, чтобы я прекратил свои исследования. Он говорит, что власти что-то пронюхали об этом. Охранник позже сообщил, что действительно, у Ордена возникли трудности, а посему он не сможет меня более снабжать ресурсами и оборудованием. Я был так зол.
Но не прекратил исследования. Сегодня я проник в тайны сетчатки этих тварей. Они видят мир в несколько ином диапазоне… Они видят чувства. Буквально. Он видят феромоны, которые мы испускаем, видят запахи, видят малейшие изменения в душах других существ… Они словно видят насквозь все наши эмоции. Им это нужно. Необходимо. Это их пища. Еда. Я наконец-то понял, как эти дырочки работают… Они незримо для нас питаются эмоциями других… Словно энерговампиры. Я понял, что мимикрия – это вовсе не способ защиты.
Это способ охоты. И добыча в ней – мы. Теперь-то я понимаю, какая угроза затаилась под носом у всего мирового сообщества.
Они веками проникали в него. Интегрировались. Меняли судьбы. Они делали так, чтобы бы мы испытывали самые разные чувства. Все они имеют разный вкус. Мы ведь тоже питаемся не одним сеном, хотя для существования его достаточно. Они разводят нас, словно скот, которым мы и являемся по сути. Для убоя. Для жатвы.
Также, я смог установить, что хранителем и своего рода мозговым центром Разума Улья является Королева- головная особь улья. Я не могу знать, одна ли она, или в каждом улье своя королева. Я не знаю, что будет, если она погибнет. Но знаю одно. Это не рядовой член общества. Она обладает индивидуальностью. Характером. И даже, мне страшно об этом говорить, но личностью. Она ведёт их всех, направляет.
Мне нужно поскорее закончить исследования. Я чувствую, что за мной наблюдают. В лесу я никого не вижу из окна, но знаю, что они следят… Мой товарищ-пегас тоже чувствует это. Ордену сейчас тоже приходиться не сладко… Скорее бы завезли то оборудование, что я заказал. Тогда я смогу наконец-то завершить исследование и выступить со срочным докладом в Кантерлотском Замке, перед Принцессой.
1 ноября ххх года
Абрахам в ярости. Они настойчиво требует прекращение моих экспериментов. Он даже попытался опрокинуть контейнер с образцом, но я ему не позволил. Больше я его не пущу в лабораторию. Он считает, что я переступил ту грань дозволенного, что проведена здравым смыслом.
Но я скажу больше. Все гении безумны.
Сегодня я закончил главное исследование. На это ушли месяцы исследований на клеточном уровне. Оборудование наконец-то прибыло. Я разгадал её. Способность этих существ к уникальной мимикрии. Она полностью имитирует и подменяет внешний вид существа под вид другого. Более того, имеет место полная имитация голоса. Это полностью переворачивает вверх дном все представление о современной науке.
Переворачивает. Какое интересное слово. Оно мне нравится. Я придумал, как назову их. Я назову их перевёртышами. Наверняка власти о них знают… Принцесса точно… Но почему никто не говорит о них? Что ж. Я буду первым, раз так.
А в чём суть… В том, что эти сущ… Перевёртыши. Они способны передавать друг другу образы увиденных ими существ. Многие заносятся в некую базу данных в Разуме Улья. Однако, на локальном уровне, это работает так. В пределах некоего радиуса, одна особь способна подать сигнал другой, а та уже третьей и так по цепочке. Но конечно же, непосредственно идеальная мимикрия достигается только теми, кто вживую наблюдал копируемый объект.
И это важно. Я смогу скоро узнать, кем был образец за свою жизнь и кем были те, кто находился неподалёку от него в момент гибели…
Теперь я понял, почему они холодные. Почему не излучают тепла. Потому что они могут только забирать...
23 ноября ххх года
Абрахам вышел из себя. Он ворвался сегодня в мой дом и потребовал прекратить всё это. В его копытах был арбалет… Он сорвался. Он выстрелил в моего охранника. Не знаю, смог ли он выжить. Я заперся у себя в подвале, в лаборатории. Никак не ожидал от него такого шага. Да, он был вспыльчив. Но всё же он был моим другом… Был.
Я взялся за работу. Не сидеть же, сложа копыта. Результаты меня шокировали…
Я подключил образец к аппарату. Аккуратно отделил глаз от тела, не прерывая связи с мозгом, и подключился к нему через магическую линзу. Я мог видеть образы. Образы пони и даже некоторых других существ. Я вздрагивал всякий раз, когда видел знакомое лицо…
Это была база данных. Базовая. Обновление её происходит только при соприкосновении с разумом улья. Настал черёд образов, виденных в последний раз. Теперь образы стали появляться медленнее. Один за другим. Я не узнавал этих морд. Пока не увидел последнюю.
Я осознал. Часть существа работает даже после его смерти… Ибо они коллективные существа. Ибо информация важна. Ибо знание превыше всего. И эта часть передавала и принимала образы… Передавала те, которые успела запечатлеть… И принимала те, которые к ней поступали. Автономно. Пока цел мозг, пока есть антенны, это неизбежно…
Каким же я был дураком… Всё это время, меня водили за нос. Я мнил себя великим учёным, но оказался лишь пешкой в чужих интригах… мой.. друг… Да… именно так. Мой друг.
Оно пришло за мной. Пришло, чтобы взять плату. Плату за знания. За истину. За мою дерзость.
Оно стоит за дверью. Там, над люком. Я чувствую это. И оно чувствует меня. Мой страх, моё отчаяние… Все эти годы…
Я не могу выйти. Оно зажало меня в тупик. Оно питается моими чувствами… Прямо через стальные стены лаборатории. Кажется это не преграда для него. Оно попыталось выбить люк. Но не вышло. И тогда. Оно просунуло в образовавшуюся щель их… Письма.
Письма, что были украдены у меня. Письма, которые принадлежали мне. Письма, в которых было столь много важного… Мой друг… Его больше нет… Его украли у меня, у семьи, у этого мира. Его заменили. Его подменили. Ужа давно.
Оно чувствует моё отчаяние. Чувствует мой страх. Оно пресыщается им. Испивает, словно сладкий нектар. Оно заперло меня здесь… Эта слизь просочилась сверху… Мерзость.
Мне не выбраться. Я чувствую, как оно меня опустошило. Испило до последней капли. Я ощущаю, как жизнь покидает моё тело, хотя оно физически совершенно здорово…
Я чувствую, как оно забирает мою жизнь.
Мне не выбраться.
Это конец.
Но зато… Зато я знаю.
Я знаю, что ты.
Я не боюсь тебя. Больше не боюсь.
Ибо знание превыше страха.
Мисти Дэлл была шокирована прочитанным… Теперь и она знала. Ибо знание было превыше страха. Но она должна была знать ещё кое-что… Теперь она вспомнила… Поняла… Зеленовато-бирюзовая аура магии… Но ведь он не был единорогом.
Мисти знала, что она увидит, когда приблизилась к магической линзе, так и оставшейся присоединённой к странному агрегату. Она сняла брезент. В жидкости сосуда-контейнера плавало чёрное существо, похожее на смесь пони с насекомым. В его теле везде были дырки. Оно было истыкано проводами, на нём было множество швов. Правый глаз был аккуратно вынут из глазницы, но не терял своей связи с чёрным и почти гладким мозгом, что виднелся из-под отрезанного скальпа. Он был соединён с магической линзой. Оборудование вряд ли работало, но небольшого магического усилия должно было хватить, чтобы активировать линзу.
Мисти знала, что она увидит. Но она должна была удостовериться. Она напрягла свой рог и выжала пару магических искр. Линза зажглась. Кобылка заглянула в неё.
Энергии хватило лишь на то, чтобы явить лишь один, самый свежий образ, который смог уловить мёртвый мозг существа. Но этого было более чем достаточно.
Там, в маленьком изображении, был он. Абрахам Вавилов.