Безвестные Жертвы

Глава 4

Глава, в которой Норд находит подземелья не таким уж и плохим местом, а Её Величество Принцесса Луна несет свое тяжелое бремя правителя на Великом Совете.

– Не то чтобы я не доверял новичкам, тем более своим соотечественникам, – пони с неуместным для глухого подземелья именем Найтмун подошел к столу и задумчиво потер повязку, под которой скрывался поврежденный глаз, – Однако, я боюсь, что ваших сил может оказаться недостаточно для такого ответственного задания.

Норд сглотнул. Он чувствовал себя немного неуютно, в окружении пони именующих себя «борцами за свободу»: больно уж сердитыми они выглядели, особенно те, которые держали при себе оружие. Не армия – нет, а какие-то разбойники, единственной общностью которых была белая тряпка на правой ноге. Даже Дипхоуп, несмотря на свой возраст и симпатичный внешний вид, теперь казалась бандиткой. Повстанцы, что с них взять. Никто из них, конечно, так себя не называл – в их рядах плотно прижилось слово «освободители» – и не желал открыто выступать против принцессы Луны, но внутренне, каждый из них понимал, что делая вызов её указам, они делают вызов и самой Богине Ночи.

А вот Саддама работа с подобными организациями, очевидно, нисколько не смущала. Он был спокоен как кремень и смотрел на их лидеров с чувством собственного превосходства, но, к сожалению для своего товарища, наотрез отказался с ними разговаривать, предоставив эту возможность Норду.

– Мы справимся, – твердо заявил он двум жеребцам, стоявшим перед ними.

– Мне бы вашу уверенность… – с улыбкой протянул Найтмун, – Видите ли, Норд, Я давно разрабатывал этот план, и для того, чтобы всё прошло удачно, там требуется левитировать взрывчатку к самому основанию опор железной дороги. Это достаточно далеко, чтоб вы знали, и если ваш друг не сумеет сделать этого, то почти сто килограмм взрывоопасной смеси просто улетит в пропасть, после чего другую возможность остановить разграбление нашей страны нам вряд ли предоставят. И я уже молчу о том, что предупрежденные о готовящейся диверсии охранники поезда вполне могут обнаружить его и схватить еще до того, как он дойдет до места.

– Поверьте, Саддам сильный маг, даже несмотря на преклонный возраст, – тут же вступился за него бывший почтальон, – Сильный и выносливый. Не так давно он сумел без магических крыльев, пользуясь одной лишь левитацией, перетащить собственное тело через горный хребет на востоке Эквестрии, а это не каждому единорогу по силам.

– Может, дадим им шанс? Все-таки мы и так слишком затянули с выполнением этого задания, – предложил второй лидер, по имени Эроуз, внешне почти ничем не отличавшийся от первого земнопони с чуть более крепким телосложением и повязкой с другой стороны лица. У них даже взъерошенные челки на голове выглядели одинаково.

– Обязательно дадим, – согласно кивнул его компаньон, – Но не сейчас. Сначала мы проверим способности этого единорога.

– Вам что недостаточно моих заверений? – удивился Норд.

– Нет, определенно нет, – рассмеялся кольт, – ведь и вас, и вашего Саддама я вижу в первый раз в своей жизни и поэтому до тех пор, пока я лично не удостоверюсь в его способностях, я не доверю ему эту миссию.

– Хорошо. Сколько времени это займет?

– Ну, я думаю проверить его, а после потренировать в выносливости и умении оставаться в тени. Если он действительно способный жеребец, то всё это займет дня два-три, если же не очень – гораздо больше.

– А мы не опоздаем? Насколько мне известно, поезд отправляется уже в начале следующей недели.

– Можем и опоздать, но лучше мы дождемся следующего рейса, и сделаем все как полагается, чем пойдем на бессмысленный риск сейчас.

– Но ведь в следующий раз поезд придет только по завершению очередного рабочего сезона, а это целых три месяца!

– Вы неплохо просвещены.

– Мы не можем ждать так долго!

– Соболезную – пожал плечами Найтмун, после чего посмотрел на Саддама и спросил – Ну так… Вы придете на проверку?

Горбун долгое время молчал, как будто вопрос его не касался, но потом, когда пауза уже достаточно затянулась и пони открыл было рот, чтобы повторить вопрос, он кивнул головой и прогудел:

– Я постараюсь.

– Ну, вот и замечательно. Подходите завтра к этому месту, сразу после второй смены факелов. Мы будем ждать вас здесь, после чего отправимся в нижние штольни. Ясно?

Саддам еще раз кивнул головой.

– Так, а мне что делать? – поинтересовался Норд.

– Изучайте город, приобщайтесь к традициям, знакомьтесь с местными жителями, – в общем, весело проводите время.

– Вы хотите сказать, что мне не потребуется тренировка?

– Конечно нет, вы же не единорог. Вам и в диверсионной операции не придется участвовать.

– То есть как это?! Выходит, что я остался не у дел? – возмущенно спросил кремовый земнопони.

– Выходит, что так, – безразлично кивнул Найтмун, – Нам нужен только ваш молчаливый друг и то, только потому, что других единорогов в шахтах Охапека попросту нет.

– Понятно…

– Ну, раз понятно, значит, на сегодня собрание можно заканчивать. Выходите маленькими группами через разные ходы и до завтра забудьте про это место.

Все начали расходиться. Саддам решил задержаться в секретной комнате и поэтому составить Норду компанию и проводить его до их временного обиталища – одного из заброшенных собачьих жилищ, – согласилась Дипхоуп. В молчании, они поднялись по длинной винтовой лестнице, после чего прошлись по тесному коридору и, отодвинув в сторону измазанную каким-то вонючим раствором занавеску, оказались в обычном помещении, откуда смогли выйти на улицу. В преображенный ровно на четыре дня Охапек – шумный, веселый, обвешанный разноцветными гирляндами и утопленный в выпивке город алмазных псов.

– Чем думаете заняться? – спросила кобылка, глядя на танцующее на площади тряпичное чучело.

– Не знаю, – буркнул Норд, – Спать пойду.

– До самой диверсии? – хихикнула пони.

– А почему нет? Я же… ой, простите, – извинившись перед псом, в которого он случайно врезался, кольт продолжил, – Я же никому не нужен.

– Ну и что? Меня тоже не будет на этой операции, я ведь не жалуюсь.

– А мне обидно. Мы с Саддамом вместе отправились в это путешествие, а тут получается, что он будет на важном задании, а я просто проторчу всё это время в дурацком шалаше.

– Ага, а если Найт решит, что ваш друг слишком слабый или старый, то торчать в нем придется не меньше трех месяцев.

– Проклятье! – в сердцах выругался пони, – Да с такими задержками нам и всей жизни не хватит, чтобы добраться до Кентерлота и найти Принцессу Селестию!

– Угу… Ладно, не переживайте. Я не дам вам заскучать. Под землей тоже есть уйма красивых мест: светящееся озеро, кристальная пещера, древние галереи с окаменелостями; даже спящий вулкан имеется, но там опасно, потому как в нем обитают злые элементали.

– Звучит угрожающе, – пробурчал все еще расстроенный кольт, – Может что-нибудь попроще есть?

– Давайте на торговую площадь сходим! Перекусим чего-нибудь, а заодно с первопроходцами поболтаем, как вам? – предложила пони, указав копытцем в сторону цветастых шатров, вокруг которых собралось больше всего местных жителей.

– Давай, только у меня денег нет.

– Я заплачу, – поняша показала ему кошелек с монетами, которые только сейчас обрели свою ценность, и повела его за собой – Кстати, а почему вы в Кентерлоте именно Принцессу Селестию искать собрались, там ведь…

– Принцесса Луна? – договорил за неё кольт.

– Да.

– Я знаю. А еще я знаю, что Принцесса Луна единственная кто сможет рассказать нам, где находится её сестра. Она ведь Богиня, да еще и владычица Эквестрии. Ей сейчас всё обо всех известно.

– Кому, Луне известно??? – искренне удивилась Дипхоуп, – Да ей вообще ничего не известно о происходящем в Эквестрии. Тоже мне владычица: небось, уже мхом заросла в своем замке.

– Может не надо так? Она все-таки Богиня.

– Да дура она, а не «Богиня»! – сердито воскликнула пони…

…– Апчхи! – Принцесса прикрыла рот копытом и громко чихнула. Загудевший было, после долгой и утомительной речи паучьего султана совет тут же затих и уставился на Повелительницу Ночи. Без промедления, с разных сторон подлетели слуги-грифоны в расшитых золотом мантиях и щепетильно протерли ей белыми полотенцами нос и губы, после чего также быстро удалились. На Великом Совете не должны присутствовать посторонние.

– С вами всё в порядке? – обеспокоенно спросил огромный паук, клыки которого заросли белой шерстью, настолько длинной, что те теперь напоминали усы. Как и все прочие царственные особы в этом зале восьмилапый султан носил на брюхе множество золотых украшений, головогрудь же его венчала белая чалма с павлиньим пером.

– Все хорошо, – севшим голосом ответила Луна, поудобнее расположившись на расшитом красным бархатом троне. Через мгновение, померкший было волшебный рог, вновь засиял прежним светом – можете продолжать.

– Как прикажете, – поклонился паук и вновь развернул длинный список, – Вопрос номер двадцать три, который мы сегодня рассмотрим, касается статуи установленной в городе Ньюпони таун. Дело в том, что по заверению местных властей она является символом жестокости и насилия…

– Мы разве устанавливали такие? – удивилась принцесса.

– Очевидно, да, Ваше Высочество. Статуя олицетворяет пегаса, который зверски убивает паука и при этом не проявляет ни капли сострадания к своей жертве. В нашей единой и многорасовой стране, – паук указал лапой на огромную карту обновленной Эквестрии, границы которой простирались от северного океана, минуя лишь территорию Кристальных пони, до Зебрианских границ и далее до самой пустыни, – такие памятники недопустимы, поэтому они предлагают демонтировать его и воздвигнуть на его месте другой: паук и пони, которые поддерживая друг друга, смело смотрят вдаль – макет будущей статуи, кстати, прилагается.

– Хм, звучит интересно, – произнесла Луна, после чего велела передать ей небольшую глиняную статуэтку, – Пожалуй, такой памятник действительно будет лучше. Он добрый и многообещающий.

– То есть вы принимаете их предложение?

– Да, я приним…

– Кхм-хм. Прежде чем ты совершишь ошибку, Луна, я бы тоже хотела высказаться – нежно-розовый аликорн сидящий почти на самом краю большого позолоченного стола, поднялась с места. Губы её были плотно поджаты, а глаза нахмурены. Принцесса Каденс вообще часто хмурилась в последнее время, – Насколько мне известно, памятник, о котором идет речь, был установлен в честь победы эквестрианцев в «Паучьей войне». Он символизирует собой вовсе не зверство, а отвагу и доблесть твоего народа и конкретно жителей Ньюпони тауна. Сомневаюсь, что они обрадуются, если ты так просто возьмешь и снесешь его.

– Сносить? – театрально удивился султан, – Никто не собирается его сносить. Мы только немного переделаем его, чтобы он своим видом не задевал чувства моих соплеменников. Только и всего!

– Жители Ньюпони тауна вправе сами решать, как увековечить свою победу и если они выбрали памятник, на котором пегас убивает паука, значит, так тому и быть. Они победили в той войне, а не вы.

– А если бы они решили развешать отрубленные паучьи бошки по всему городу, это тоже было бы их право, как победителей? – хитро прищурившись, поинтересовался крупный грифон с телом белого тигра. Как и все сидящие за столом, он имел на голове украшенную драгоценностями корону, символизирующую его статус, а также алый плащ.

– Да, было бы! – сведя брови, ответила Каденс, прекрасно осознавая, что за этим последует.

Реакция не заставила себя долго ждать, и зал загудел как пчелиный улей. В адрес аликорна посыпались упреки, мол, Богиня Любви совсем позабыла свое предназначение и опустилась до уровня кровожадного варвара. Причем собственно из уст варваров это и звучало громче всего, хотя возможно причиной тому послужило то, что правитель Зебростана в изгнании – Оцтелоп, пока еще оставался зеброй и в силу традиции старался перекричать всех остальных, даже в тех вопросах, которые его, казалось бы, совершенно не должны были волновать.

– Тише-тише, цари и царицы, – Принцесса Луна постучала копытом по столу, призывая к тишине, – Ни к чему спорить. Каждый член совета имеет право на собственное мнение, в том числе и моя дальняя родственница Каденс. И если мы не можем придти к согласию, давайте просто проголосуем: кто за то, чтобы переделать статую в Ньюпони тауне?

Копыта, лапы и руки одновременно устремились вверх.

– А кто против?

Никого.

– Принцесса Каденс? – на всякий случай спросила Богиня Ночи.

– Я воздержусь от такого голосования, – сухо ответила она.

– В таком случае, восемь «за», один воздержался, следовательно, статую следует демонтировать и переделать. Султан Альмар – обратилась она к пауку, – ставьте королевскую печать на прошении.

– Как прикажете, – с едва заметной улыбкой поклонился ей восьмилапый.

Неожиданно для всех розовый аликорн, не сказав ни слова, поднялась с места и решительным шагом покинула зал для заседаний. Двустворчатые двери с грохотом закрылись за её крупом, заставив спрятавшихся в тени слуг удивленно повысовывать пернатые головы, с немым вопросом на устах: «Что случилось?». Никто не решился комментировать этот поступок. Подождав какое-то время Принцесса Луна наконец махнула копытом и произнесла:

– Переходите уже к следующему пункту, я не хочу торчать здесь до самого утра.

– Как прикажете, О, Богиня. Итак: под пунктом двадцать четыре ходатайство со стороны садоводов Кентерлотского городского парка. Дело в том, что…

Ночь. С такой высоты древняя столица Эквестрии выглядела великолепно. Крохотные огни сотен и тысяч уличных фонарей, фигурные и пестрые от обилия цветов окна прекрасных домов, в которых обитала знать, и аккуратные маленькие оконца в домах горожан. Грозные статуи врагов понячей расы в освещенном бирюзовыми светляками саду: иные просто как память о былых временах, а иные и являлась этими самыми врагами, заключенными в каменную темницу на веки вечные.

А далее простиралась Эквестрия. Удивительная и прекрасная страна – вторая родина всех пони. Благодаря высокогорному расположению города и самого дворца у неё была возможность взирать на свои земли с огромной высоты и охватывать, казалось, едва ли не половину всего мира. Отсюда Принцесса Луна могла каждый день видеть, как красива её Эквестрия. Такая же зеленая и яркая даже при свете луны.

Разве что магия не мерцала более в ночном небе Кентерлота, потому что члены совета, которые в большинстве своем не обладали какими-либо мощными магическими способностями, на одном из собраний проголосовали за то, чтобы запретить единорогам кастовать заклятия в пределах столицы. Исключительно из соображений безопасности, дабы избежать диверсий со стороны чейнджлингов, война с которыми уже несколько лет не давала покоя Повелительнице Ночи. Из тех же соображений Кентерлот стал еще и недоступен для пегасьих полетов с некоторых пор, ведь эта ветвь расы пони также участвовала в войне, а случаи того, что перевоплотившиеся в пегасов чейнджлинги пытались атаковать принцессу во время её бдения на обзорной башне, уже имели место быть. Благо грифонская стража вовремя среагировала и всё обошлось.

Она почувствовала, что под стеклянным куполом башни появился кто-то еще. Капитан стражи всегда приходил бесшумно. Особая способность перепончатокрылых пегасов – её личных телохранителей, расу которых можно было встретить исключительно в ночное время суток.

Принцесса обернулась.

Не угадала.

– Встретиться с тобой наедине в последнее время становится даже слишком сложно, Луна – негромко произнесла нежно-розовая кобылица. Не Лунный пегас, а Принцесса Каденс.

– Почему ты так говоришь? – удивилась собеседница, – Я всегда открыта для посещений.

– Именно поэтому грифоны пытались не пропустить меня в башню? – с долей иронии спросила Богиня Любви.

– От того что ты не стала проходить проверку, я так полагаю. Это их работа – защищать столицу от чейнджлингов и они прекрасно с ней справляются.

– Просто великолепно, если учесть, что со времен моей битвы с Кризалис в Кентерлоте больше не появлялось ни одного представителя её улья. Тем не менее, я пришла поговорить с тобой не об этом.

– А о чем же? – приподняла бровь синий аликорн.

– О твоей затее. С Великим Советом, с альянсом, с открытыми границами… – заметив, как сильно напряглась Принцесса Луна после этих слов, Каденс сначала осеклась, но потом все-таки продолжила, – Они загубят Эквестрию, Луна! Ту Эквестрию, которая принадлежала пони. Растопчут, и сделают это с удовольствием.

– Тебя что, так сильно задел тот вопрос со статуей? – устало улыбнулась ночная кобылка. Почувствовав, что теряет контроль над огромным спутником, Её Величество болезненно поморщилась и заставила рог сиять еще ярче.

– Дело не в статуе, – покачала головой собеседница.

– А в чем тогда? Почему ты снова приходишь ко мне и снова оспариваешь мои указы? Ты считаешь, что я не могу принять правильное решение?

– Это было не твое решение.

– Да, это решил совет, но я с ним согласна. Я считаю, что мы должны быть гуманны к восьмилапым эквестрианцам ибо первая наша цель – дружба и единение разных народов. Я не делаю разницы между моими подданными и люблю их всех одинаково. В отличие от Тии.

– Глупая…

– Это я глупая?! – вспылила Луна, – Между прочим, ты единственная кто постоянно недоволен мной. Ни псы, ни бизоны, ни пауки еще ни разу не высказывались против меня или моих решений. Одна ты всегда все воспринимаешь в штыки. Почему так происходит? Почему остальные монархи добровольно отказались от своих земель и склонились передо мной, а ты – та, которая всегда была моим другом и союзником Эквестрии, – вдруг отказывается от объединения?

– Может потому и отказываюсь, что я твой друг и союзник?

– Ха! А, может, дело в другом? Может, ты просто завидуешь, что я – такой же аликорн как и ты, – всего за пять лет правления добилась куда большего чем ты за полвека? Эквестрия переживает небывалый подъем: развивается наука, строятся новые города, наши границы в кои то веки расширились, причем в разы, а враг, которого сотни лет не могли одолеть ни ты, ни Селестия в скором времени падет. Это ли не показатель моего успеха?

– Это твой советник Альмар тебе так говорит? Открой глаза, Луна. Все, что происходит в этом дворце – ложь. Они просто пускают тебе пыль в глаза, а сами давно уже поделили твою страну на части. Покинь дворец. Выйди на улицу и посети любой город Эквестрии. Посмотри, что делают твои новые разномастные подданные с твоей землей.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу этого сделать. У меня не хватит сил двигать Солнце и Луну, находясь у земли.

– Собери побольше магов и пусть они делают это вместо тебя, – фыркнула Каденс, – в конце концов, Тия оставила тебе приемников способных этим заниматься.

– Это слишком трудное и ответственное дело. Я не могу доверить его кому-то другому.

– Трудное и ответственное дело, дорогая Принцесса Луна – управлять огромной страной, а двигать объекты по заданной траектории сможет даже безмозглый механизм. Послушай меня хотя бы один раз: поинтересуйся, как сейчас чувствуют себя пони в Эквестрии и, может быть, это заставит тебя задуматься.

От гнева принцесса закусила губу. Речи Каденс казались ей ужасными. Никто и никогда не смеет называть её плохим монархом, после того, чего она сумела добиться. Это несправедливо! Она уже не настоящая Богиня, чтобы успевать быть везде одновременно и поэтому чем-то ей приходится жертвовать. Да, она не успевает посещать торжества и праздники, как делала это Селестия, не летает в дальние страны, и не контролирует каждый шаг своих подданных. Но ей этого и не нужно! В Эквестрии и без того царят гармония и порядок.

– Ты всё сказала? – тихо спросила она.

Каденс кивнула головой и, сделав несколько медленных шагов в сторону стеклянного купола, также тихо исчезла, оставив после себя горсть лепестков розовых цветов.

– Стража! – крикнула они своим безмолвным слугам, – Немедленно приведите ко мне паучьего султана! Я должна с ним поговорить.

Как и обещала маленькая Дипхоуп, скучать Норду в этот день не пришлось. И дело было вовсе не в хорошей закуске – при правильном приготовлении и сдобренные пряностями подземные грибы оказались отличным кормом одинаково приятным и для хищников псов и для вегетарианцев пони, – а в последующем походе в кристальные пещеры, от которого он первое время так рьяно отказывался.

Они пошли туда не вдвоем. Вместе с ними исследовать это волшебное место направилась целая свора детворы, а также старый алмазный пёс по имени Сидоррик, выступивший проводником. Веселый и бойкий старичок, хоть и совершенно слепой. Он всю дорогу рассказывал байки о своих приключениях в глубоких недрах земли. Таких глубоких и темных, что там водились демоны тартара похлеще самого Дискорда, ведь на такой глубине грань между Верхним миром и Нижним практически отсутствовала, и темные сущности могли беспрепятственно бродить по тысячелетним разломам в поисках заплутавших шахтеров. Там же он и продал свои глаза…

Не то, чтобы Норд слушал его истории, все-таки у него и возраст был уже не тот, однако вся эта атмосфера здорово помогала отвлечься от забот. Вспомнить приятные моменты прошлой жизни. В замке гремлина ведь было также темно, как и в заброшенных подземельях. Темно и пусто. Иногда ему даже казалось, что за очередным поворотом они наткнутся на обитую железом дверь, за которой располагалась когда-то спальная комната Арии. Его самой любимой ведьмы.

Через пару часов – для жителей подземелий время считалось сгоревшими факелами, – они оказались в огромной подземной галерее. Понять, что это та самая пещера, о которой ему рассказывала Дипхоуп, было совсем нетрудно. Несмотря на то, что более пяти лет назад кристаллы навсегда потухли и перестали источать ровное магическое сияние, это место до сих пор оставалось прекрасным. Достаточно было всего одного фонаря, чтобы тысячи граней на всей протяженности галереи вспыхнули желтоватым огнем, вбирая в себя весь свет, а после с троицей возвращая его, распространяя всё дальше и дальше…

Здесь он вновь подумал о том, что зря отказался от идеи стать путешественником. Весь свет полнился дивными вещами, одного взгляда на которые хватало, чтобы зарядиться духовной энергией на несколько лет вперед. Следовало лишь не сидеть на одном месте. Не спать, блуждая лишь по собственному опустевшему воображению.

Большую часть времени он провел в этой пещере в одиночестве. То тихо плача, то также беззвучно смеясь. Среди отражений он постоянно видел моменты из прошлого, где больше всего было двух цветов: зеленого и фиолетового. Они были дороги для него. Когда пришло время уходить, – все-таки дети устали и начали проситься домой, – Норд с сожалением оставил это место.

– Вот видишь, а собирался проваляться всё это время в пастели, – улыбнулась болотно-зеленая кобылка. Все её друзья, вместе с которыми они несколько часов гуляли по заброшенным шахтам под Охапеком, уже разошлись по своим домам и они остались наедине, получив возможность немного поболтать.

– Угу, – хоть внутренне его распирало от радости, Норд не торопился высказывать свои мысли, – Завтра сходим еще куда-нибудь? У тебя вроде как было еще много пунктов в списке.

– Хех. Если родители не найдут мне какую-нибудь работенку, то обязательно. Ты куда больше хочешь?

– Туда, где спокойно.

– Хорошо, – земнопони вновь улыбнулась чему-то и надолго замолчала. Видимо, она и сама не успела заметить, как перешла на «ты».

Вскоре впереди показалась его временная лачуга, в которой Норд должен был обитать в ожидании окончания диверсионной операции. Они уже почти дошли до неё, как вдруг кобылка спросила.

– А как выглядит Ария?

Норд удивленно посмотрел на собеседницу:

– Откуда ты про неё знаешь?

– Ну… может даже я слышала, как ты называл её имя, – Дипхоуп густо покраснела, – Я случайно, честно!

– Да, ладно. Она красивая зеленая пони, с длинной фиолетовой гривой и красными глазами.

– Тоже из подземных что ли?

– Что? Нет, скорее из загробных, – Норд криво усмехнулся, – Хочешь верь, хочешь не верь, но Ария – нежить. Была ей, по крайней мере.

– Шутишь? – недоверчиво спросила пони.

– Не-а, даже не думал, – искренне ответил кольт.

– И что же с ней случилось?

– Тоже что и со всей нежитью. В общем, долгая история…

– Расскажешь?

– Обязательно. Но позже.

– Договорились. Тогда до завтра, а то к тебе уже твой приятель идет.

– До завтра. Стоп, кто идет?

Вместо ответа кобылка указала копытцем в сторону его дома. Саддам быстрой походкой направлялся прямо к ним.

– Иди за мной – коротко сказал старый горбун, одним своим взглядом дав понять кобылке, что ей пора уходить.

– Привет, Саддам. А ты почему не на тренировке?

– Я туда не ходил, – ответил старик, – Живее, земной, я и так слишком долго тебя ждал!

– Ладно-ладно! Я иду.

Ничего более не сказав, Саддам повел его куда-то к выходу из Охапека. Идти пришлось долго, еще хуже было то, что Норд совсем не понимал, что происходит. Бывший культист умел создавать напряжение. Дойдя до очередного поворота, он еще раз активировал рог, и повернул куда-то в сторону, где рядом с ни чем не отличающейся от других лачугой стояла старая проржавелая дрезина.

– Мы эм… – начал было Норд.

– Эй, собака, просыпайся! – не дав ему закончить, крикнул единорог.

Спустя полминуты занавеска одернулась и из дома, одарив поней обвиняющим взглядом, появилась какая-то заспанная алмазная собака с выкрашенной в синий цвет челкой. Она кое-как обмотала себя посеревшим от времени покрывалом и явно не собиралась здесь с ними задерживаться.

– Че орешь, старичок? – проворчала она.

– Вот твои сто монет, – Саддам стянул со спины один из трех одинаковых на вид тяжелых мешочков и бросил его собаке. К немалому удивлению земнопони, в нем действительно оказались золотые монеты, – А теперь вези нас отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Увидев золото, алмазная собака сразу оживилась, а на лице её появилась довольная улыбка:

– Вот это другой разговор! Дай мне две минуты: одеться и подготовить транспорт, а потом только держись крепче на платформе и жди, когда появятся Кентерлотские башни.