Planescape: сказка о Бестолочи

В тесном семейном кругу.

Молчи – за умного сойдешь.

https://www.youtube.com/watch?v=7jxvy7W9bqo

— То есть, несмотря на факт противоположности наших ответов, мы ОБА правы? – с сомнением и скрытым разочарованием в голосе переспросил юноша. – Разве оно не противоречит…

— Ни в малейшей степени! – уверенно отверг его поползновения старик, великодушно давая снующим вокруг рабочим проходить сквозь себя. – Потому как любому благоразумному мужу очевидно, что у всякого существа в подлунном мире имеется своя, особая и неповторимая в малом, однако же единая в великом роль. Обычаи честных купцов редко вменяются в обязанности прелестных дев, а должное быть сотворенным ученым вовсе чуждо делам солдата…

Доносившееся уже минут пять подозрительное шуршание за спиной наконец достигло апогея – и из-под слушателя самым бесцеремонным образом выхватили кресло, причем ни извинений, ни хотя бы злобной гримасы за сим позорным актом не последовало – вставший на ноги оруженосец увидел лишь спину уносящегося в даль простолюдина, видимо вовсе не заметившего за золоченной спинкой и стилизованными под львиные лапы подлокотниками сидельца.

— В общем, мне воистину печально лицезреть, как подававший такие надежды и неоднократно уже проявивший себя в лучшем свете ученик способен не понимать столь простых материй, — продолжил речь явно недовольный произошедшей только что сценой дух. – Ибо как Господь наш и Создатель в лице Отца свершал суд и справедливость над нечестивцами, а в бытии Христа нес мир и милосердие, так и обитатели земного мира в каждом звании должны поступать и мыслить соответственно оному. Твой соверен, пусть и являясь рыцарем по сути и существованию, ныне несет на себе возложенное Небесами тяжкое бремя ответственности за жизни и процветание поклявшихся ему в верности, а потому во всем и всегда ему прилично и верно следовать в первую и главную очередь цели вашего благополучия, пусть порой…

Юношу едва не зажало между двумя плечистыми и на редкость уродливыми грузчиками, определённо не принадлежащими к человеческой расе. Пришлось изворачиваться и проскальзывать в уже очищенный от шкафов и прочей гарнитуры угол, откуда вид стремительно пустеющей библиотеки нагонял еще большую тоску.

-…возблагодари же Спасителя и донью Марию Благословенную, — видимо старец не заметил за собственным вдохновением его временных трудностей, — за пронесенную мимо тебя чашу страдания и терновый венец долга, кои столь часто заставляют принявших их несчастных идти против собственной совести и чести ради блага других, — в голосе наставника послышалась искренняя грусть и сочувствие. – Ибо эта жертва опаснее и выше любой другой, потому как сама душа приносящего ее ложится под топор во славу любви к доверившимся ему. Всего один неверный шаг – и пред достойным Рая отворяются пламенные врата, но при этом и единственное недостойное колебание способно обратиться в смерть для дорогих его сердцу детей, — на плечо легла почти прозрачная от печали рука. – Итак возрадуйся, о сын мой в духе и истине, что нет пред тобой препятствий на пути милосердия и следования за Агнцем.

— Как прикажете, ваша Милость, — покорно склонил голову былой школяр, про себя досадуя по поводу столь…нежелательной для него развязки сей беседы.

А ведь всё так хорошо сложилось: спокойная, настраивающая на серьезный разговор обстановка (в смысле, наиболее подходящая из ныне доступных – без хозяина поместья, его подчиненных и отпрысков), умеренной удачности повод, благодушный и готовый выслушать ученика сэр Рыцарь…

Вот только чуть ли не сразу по началу разговора рабочие добрались и до сюда, а вместо мягкого разъяснения столь много пропустившему наставнику некоторых…неприглядных деталей касательно мистера Понта получилась еще одна лекция об ответственности и соразмерности, лишь укрепившая категорически идеалистическое восприятие седым мужем личности ангела смерти. Хотя конечно тему подмастерье и правда выбрал не самую вопиющую – всё же «на то и дан властям меч, дабы карали они всяческое беззаконие», а так и не назвавшийся рогоносец определенно заслуживал…

— Эй, берк! – вырос перед слегка увлекшимся размышлениями парнем прораб. – Ты это…бумажку-то отдай – нам всё сказали выносить.

Зеленоватый, будто бы являющийся одной гигантской трудовой мозолью палец указал на удерживаемую былым студентом книгу, ставшую час назад официальным поводом к посещению библиотеки. Причем не только формальным.

— Минуточку, — попросил он самым своим вежливым голосом. – Я сейчас буквально пару страниц прочту – и сразу верну.

Мягко говоря, не симпатичный, но вроде пытающийся быть более-менее учтивым работник окинул его недоверчиво-презрительным взглядом. Видимо не привык к подобным просьбам, ну или просто подозревает в попытке хищения. Лапа уже протянулась к переплету…

Грохот и дребезжание из коридора под бурные «овации» грузчиков.

— Сунешь в последний шкаф, — скривившись, рявкнул устремившийся к месту аварии руководитель. – И смотри…- конец фразы потонул в эмоциональном отклике касательно увиденного за порогом.

Бывший школяр кивнул, с сердечной грустью глядя на раскатившиеся по полу свитки разграбляемой сокровищницы знаний, и поспешил уделить внимание вырванному буквально из-под носа загребущих когтей рынка кусочку науки. Ну…как бы науки.

Небольшой желто-черный томик с выдержанной в черно-белых тонах картиной на первой странице, изображавшей несколько видов скелетов: человеческий, собачий и крысиный. Однако возможное предположение об анатомической природе сего труда в корне ошибочно, ибо принимаемые врачами для исследований останки обычно не склонны заниматься тяжким физическим трудом в шахте, охраной овец или проникновением в закрытые помещения.

Итак, что же может рассказать «Искусство смерти для несведущих» за оставшиеся полчаса? Быстро пролистав не очень-то вежливое обращение к читателю, содержащее в основном гневливые выражения касательно интеллектуального уровня, воспитания и происхождения всех противников данной дисциплины, а также маленькую приписку о просветительной цели сего издания, юноша погрузился в неожиданно спокойное и написанное хорошим энциклопедическим языком введение.

Нежить (не-мертвые, неупокоенные, второжилы, мертвяки, трупперы и т.д., далее Н) — категория существ, традиционно объединяющая в себе все вариации органической материи, повторно начавшей самостоятельное движение после его «природного» окончания. Включает в себя различнейших по функциональности, конфигурации, внешнему виду и происхождению созданий — от лишенных мяса скелетов до неотличимых от обывателей вампиров, от вполне материальных мумий до бестелесных призраков, от безмозглых зомби до могущественных волшебников-личей.

Первым, основным и определяющим отличием Н от т.н. «живых» является существование за счет альтернативного по отношению к наполняющему не выходящей за рамки «естественности» органическую материю источника бытия – негативной энергии, кою, к великому сожалению, непросвещенные массы и даже многие обладающие непрофильным образованием индивиды зачастую склонны воспринимать лишь как воплощение распада и энтропии, порой доходя до поистине кощунственных умозаключений об уравнивании сего аспекта реальности со «злом», что, разумеется, никоим образом не соответствует действительности. Само понятие нравственных ориентиров чуждо лишенным сознания объектам и процессам, а потому восприятие какой-либо их части с этических позиций говорит только о вопиющем обскурантизме оратора. Подробнее см. главу вторую.

На данный момент главный вывод из предыдущего параграфа заключается в очевидном определении: Н. – это в первую очередь создания негативной энергии. Тем самым из категории исключаются все горгульи, самодвижущиеся доспехи и прочие конструкты любой природы, включая костяных и плотяных големов, кои, несмотря на использование известных материалов, несомненно находятся в ведении артефакторов, а никак не некромантов. Аналогично с тем из рассматриваемой общности исключаются анимированные стихийной, природной и чуждой магией тела, как то…

Справа от текста располагалось четырех-панельное изображение, окаймленное направленной по часовой стрелкой: несколько десятков голых скелетов, движущихся к пасторально выглядящей деревушке на фоне теряющегося в утренней дымке мощного замка — «осуществленная после ряда провокаций и подлогов атака неизвестной мертвецкой орды при реке Бобры».

Черно-белая гравюра с видом на горящее трехэтажное здание и смазанную толпу яростно топчущих книги и людей в темных одеждах крестьян — «погром и изгнание местной гильдии Тьмы, приведший к массовой гибели преподавательского и студенческого состава, а также потери всей научно-производственной базы».

Красивый лесной грот со светящейся приятным, по-весеннему зеленым цветом лужей посередине, из которой медленно вставал полуобглоданный труп, опутанный сотнями тонких побегов. Вокруг него расположился с десяток воздевших жезлы к потолку странных крестьян, зело смахивавших на древних северных язычников. Также на полотне присутствовала наблюдающая за всем этим из-за угла тощая фигура — «финальный этап расследования случившейся трагедии — обнаружение эмиссаром Сандро заговора друидов».

Классическая сцена пламенного «акта веры» на площади посреди разрушенного будто при набеге норманов города, а также торжественного вида рукопожатие между рыцарем в усиливающем впечатление рогатом шлеме и стариком с увенчанным коровьим черепом посохом — «сожжение выживших после битвы лидеров «Пяты» и заключение Пакта с губернатором».

Задумавшегося над превратностями судьбы парня разбудил вновь донесшийся из коридора знакомый грохот – видимо и второй здоровенный стеллаж со стеклянными дверцами и серебряной инкрустацией постигла судьба предшественника. Критическое обозрение состояния библиотеки дало вывод о максимум пяти оставшихся у него минутах – а потому довольно длинный список не являющихся нежитью созданий (и споров касательно принадлежности той или другой аберрации) и последовавший за тем словарь определений пришлось пролистать. Увы, после сего деяния от введения остался лишь крошечный кусочек, на коий юноша, оценив буквально затопленное подозрительно выглядящими словами начало первой главы, и возложил свои надежды:

В завершение сего краткого вступления позволю себе обратить ваше внимание на главное – ту самую мысль, донесению которой посвящено сие издание: не важно, кто перед вами – безвольная кукла-скелет, поднятая начинающим некромантом в процессе первой практики или же вызвавший столько продолжительных дискуссий джинн смерти-гуль – в любом случае он обладает точно такими же правами на существование, как и сами уважаемые читатели. Отрицательная энергия – столь же неотъемлемая часть Мультивселенной, как и наполняющая всякую «жизнь» положительная и попытка вывести пользующихся ей за грань бытия на основании лишь их умозрительной «чуждости» является ничем иным, как проявлением отвратительной и бессмысленной для всякого цивилизованного существа дискриминации по энергетическому признаку.

Сторонники же не менее антинаучной «конструкторской» апологетики бессистемного насилия в отношении Н. в принципе не способны противопоставить что-либо очевидным доказательствам существования мыслящих и воспринимающих мир разновидностей, таких как личи, вампиры или «освобожденные», об условиях бытия которых см. в главе 5.

И наконец в качестве первого из несомненно великого множества могущих быть почерпнутыми внимательным читателем из сего труда выводов…

— Эй! – грубо вырванная из рук книжица оставила на прощание крошечную ранку на большом пальце.

— Время вышло! – пропыхтел аж сменивший цвет лица от натужного ора на подчиненных прораб и забросил томик в недра успешного погнутого еще до вынесения за порог дома шкафа. – Прощевай, баклан!

Зеленокожие варвары, разумеется, не могли уйти просто так и на прощание выворотили последним предметом фурнитуры косяк, не постеснявшись тут же его оприходовать вместе с дверью.

— Печально видеть мне данную картину, — внезапно отверз уста доселе молчавший из уважения к прочтению печатного слова старец. – Куда катится сей грешный мир, если кредиторы настолько лишились остатков своего невеликого вежества и уважения к благородным особам, что принудили к подобному самого принца Короны?

Лишенный шанса продолжить самообразование студент неопределенно хмыкнул и пожал плечами, после чего в последний раз окинул взглядом опустошенную буквально за час до состояния голых стен библиотеку и последовал за грузчиками. Снаружи всё выглядело еще хуже: половая плитка и стены нынче смахивали на лицо переболевшего оспой, потолок изрезали мерзкого вида трещины, а растоптанные в суматохе свитки и валяющиеся там и сям страницы стали последним штрихом к создавшемуся в голове стройному образу Александрийского погрома.

Стоило ему переступить порог, как поднявшийся из-за в очередной раз распахнутых настежь входных дверей сквозняк неожиданно поднял оставшееся от сокровищницы драгоценное крошево в воздух, да так удачно, что былой студент внезапно оказался буквально облеплен знаниями, кои тело тут же рефлекторно стало отторгать. Один особо удачливый кусок бумаги, лихо увернувшись от пронесшийся сантиметром ниже ладони, взвился на предоставленном воздушном потоке к потолку и уже оттуда со всего маху шлепнулся прямо ему на лицо.

— Сражаешься с листьями? – с неожиданно сентиментальными нотками в голосе изволил заметить учитель.

— Как видите, — ответил на его легкую улыбку своей оруженосец, машинально заталкивая порадовавший наставника объект в карман уже четвертого за последние пару дней одеяния.

— А нет ли у вассала каких-либо обязанностей? – хитро посмотрел на него старец.

— Есть, — мгновенно ответил мгновенно понявший, к чему идет дело, «воитель». – А именно соверен приказал мне посетить его за ужином.

— Однако посвятить часы до назначенного срока книгам у верного слову рыцаря…

— Времени ни на что не хватит, — быстро проговорил юноша, сам не заметив, как посмел взять и прервать своего благодетеля. – К тому же Понт официально запретил мне выходить на улицу.

Герой закрыл открывшийся было наверняка для предложения очередного безумного подвига рот и задумчиво кивнул.

— Думаю, самым разумным в данный момент будет посвятить внезапно освободившиеся крохи моей жизни подготовке к новым свершениям и верному служению идеалам нашего почтеннейшего Ордена, — поспешно зашагал к послужившей ему ночью каморке бывший школяр. – Не говоря уже о долге перед сюзереном быть всегда свежим и готовым к сражениям за его честь.

— Резонно, — склонил голову вбок собеседник и неожиданно снял шлем, явив кратко обстриженную седую макушку. – Кстати, тогда не успел сказать…

Речь неожиданно оборвалась.

Успевший положить ладонь на чудом не спертую рабочими металлическую ручку парень с удивлением оглянулся на прежде как-то не замеченного в частых потерях дыхания (да и вообще в потреблении воздуха) наставника.

— Я горжусь тобой, — с щемящими сердце отеческими нотками произнес ангел доблести, когда-то давным-давно посланный глупому мечтателю с Небес в неизреченном их милосердии. – За столь малый срок мой подмастерье достиг столь много и, как будто самого факта обретения господина мало, посвятил себя не кому-нибудь, а самому будущему королю – победителю Змея.

Охватившее «Бестолочь» ощущение счастья исчезло так же быстро, как и возникло, сменившись так хорошо знакомой горечью. Неужели он действительно настолько омерзительный человек, что и изменившему жизнь книжного червя посланцу Всевышнего осмелился лгать – пусть и в виде обманчиво чистой «полуправды»? Неужто и сейчас у него не хватит сил на вроде бы простое и возможно даже могущее не повлечь за собой сколь-либо значимых проблем признание?

— Ваша Милость…- на голову легла мозолистая ладонь.

— Но более всего сего старого воина Христова обрадовала не высокородность принявшего его ученика покровителя, а несравненно важнейшее и драгоценнейшее моему сердцу обстоятельство, — бесцветные просвечивающие глаза светились глубоким удовлетворением. – Мой духовный сын и наследник в подвигах и свершениях сделал следующий шаг на избранном им пути – дал присягу. Сам, без каких-либо подсказок и подталкивания со стороны своего учителя добровольно наложил на себя одну из самых тяжких, однако же и славных оков, звеньями которых проложена дорога к Городу-из-Злата.

Исполненный искренней радости вздох.

— Ты идешь правильно – и о большем не способен мечтать ни один любящий своих чад родитель, — мимолетные, но неожиданно теплые объятия. – Хотя конечно странно мне до сих пор не слышать от тебя молитвы святого Игнатия.

Парень вздрогнул и мучительно покраснел. Дабы хоть как-то выиграть время и собрать-таки силы на разбивание ангельских иллюзий, былой студент нажал на ручку и буквально ввалился боком в комнату. Постоял немного, приводя разум в порядок, наметил общее направление беседы и начал:

— Я не могу выразить, насколько…- так, лучше отвернуться – а то еще слова застрянут в горле, -…насколько СЧАСТЛИВ факту появления Вашей….ЧТО?!

Успевшая убедиться в верности закономерности «внезапные выкрики – побои» плоть поспешно захлопнула рот ладонью. Мозг впрочем ненадолго от нее отстал, а потому потребность в вопле отпала сама собой – но зато появилась страстная нужда в каком-то видимом проявлении восхищения.

На «его» кровати в свободной, однако отнюдь не фривольной позе расположилась девушка поистине внеземной красоты. Причем застигнутый врасплох парень быстро поймал себя на мысли, что почему-то не может даже осознать, чем конкретно вызван охвативший его священный трепет: вроде бы небожительница лежит прямо перед ним, никуда не бежит, не скрывается, не пытается как-то отвлечь от себя внимание…но разуму всё равно никак не получалось хотя бы описать находящееся перед самыми глазами чудо. Ни оттенок губ – лишь их соразмерность и полноту, ни цвет кожи – только ее благородную белизну и чистоту, ни длину ресниц с формой носа – и тем не менее сознание твердило об их совершенстве. Одеяние и то казалось чем-то едва возможным, не принадлежащим сему миру, хотя с другой стороны любому очевидно, что это обыкновенный длинный балахон…знакомый…

И без того сильно подточенный странной невозможностью создания мысленного портрета экстатический транс мигнул и распался подобно миражу в пустыне от четкого и недвусмысленного узнавания.

Первым актом проснувшегося человека стало закрытие всё это время удерживаемой двери. Вторым – исполненный эмоций вопрос чуть ниже уровня крика:

— Что ВЫ…– не смог сдержать яростных ноток чуть не съеденный вчера нежитью студент, за что тут же получил негодующих взгляд от нетерпящего подобного обращения с дамами наставника. Однако возмущение от расцветшего в голове обширнейшего букета многочисленных картин — как действительно имевших место произойти, так и принципиально возможных – на сей раз оказалось сильнее, -…здесь делаете?!

Прелестница (этого в любом случае не отнять), вздрогнула и проснулась – чтобы в следующий же миг явно практически рефлекторным жестом поправить съехавший верх одеяния, не дав тем самым должным образом разглядеть своих глаз, на кою оказию втайне надеялся юноша. Однако этим всё и ограничилось – следующие пару минут девушка недвижно и безмолвно полулежала на кровати, лишь только удерживая двумя руками скрывающий лицо капюшон. И что-то в данной позе внезапно заставило исполненного праведного гнева рыцаря устыдиться собственного поведения.

Возникло ощущение, будто он ни с того ни с сего накричал на ни в чем не виноватого котенка.

— В данный момент – просыпаюсь, — знакомый до боли в челюсти монотонный голос мгновенно превратил нарождающиеся муки совести во прах. – В целом же просто пыталась переждать поток грузчиков и в процессе незаметно для себя задремала. Всё же вчера мне пришлось лечь значительно позднее привычного времени.

— Неужели? – сами собой прорезались у него удивленно-издевательские понтовские интонации. – А этой самой ночью вы показались вашему покорному слуге очень даже свежей и цветущей, – таки дорвавшийся зубной скрежет, — особенно когда взяли и заманили меня в кишащие головами-демонами и кровожадными мертвяками катакомбы, да еще и в заботах о моей храбрости заперев единственный выход!

«Рыцарь» всё же сорвался на крик. И тут же получил подзатыльник от буквально пышущего негодованием наставника. Но вопреки ожиданиям, сия обычно отлично остужающая его недостойные порывы воспитательная мера лишь раздула внутреннее пламя пуще прежнего.

Объект же возмущения спокойно поднялась с кровати и вручила изображающему из себя закипающий чайник индивиду ранее не замеченную стопку знакомой одежды со словами:

— Постирана и заштопана, хотя использовать не рекомендуется – как-никак теперь вы часть организации, а не член банды, — будто говорит с малым дитем или скорей уж стеной. – Здесь, — на изящной ладони тихо звякнул маленький мешочек-кошель из рукава не пережившего встречи с Сигилом камзола, — найденные в карманах ценности. Отдельно хочется отметить…

— Буквально этим самым утром ты чуть меня не убила, — схватил ее за руку едва ли не трясущийся от бешенства оруженосец, от чего всего пару дней назад снятые со «случайного» трупа рогожные куртка и штаны упали на пол. С губ сорвалось почти драконье шипение. – Не объяснишься?

Небось глаза в данный момент сверкают не хуже понтовых. И даже приказы его ангела неожиданно перестали быть чем-то значимым.

На какое-то время комната погрузилась в насыщенную тишину, точь-в-точь как перед бурей. Неожиданная посетительница не ругалась, не вырывалась, не пыталась оттолкнуть его — вообще не шевелилась, будто окруженная сворой собак кошка, застывшая в ожидании конца. Несмотря на скрывающую ее лицо ткань, былой школяр неким шестым чувством четко осознавал – она смотрит на него. Напряженно. Оценивающе. И выжидающе.

Однако оруженосца в данный момент куда более интересовало иное ощущение, пляшущее на стиснувшей тонкую кисть ладони. Уже знакомая едва заметная прохлада и покалывание, подобное таковому от сведенных мышц – но приятное и медленно идущее вверх…

Рука внезапно разжалась, колени подогнулись, а глаза устремились к полу:

— Умоляю вас простить сию ужасающую неучтивость, о милосердная госпожа, — опять-таки без приказа мозга торопливо зашептали губы. – Слово чести: я бы никогда не осмелился поднять на вас свою нечистую конечность и лишь ополчившиеся на меня в этот самый миг полчища демонов преисподней…

Эй! – возмущенно прокричал более не владеющий собой ученик, но взявший контроль на себя учитель не обратил на болтающегося где-то позади оболтуса никакого внимания, продолжая изливаться от его имени извинениями, оправданиями и превозношении сей, теперь уже без малейшего сомнения, ведьмы. И никакие уговоры или вопли отстраненного от командования «рыцаря» не могли встревожить посланного, по идее, ему во вспоможение ангела доблести, до тех пор, пока последний не завершил исполненную горячечной куртуазностью речь.

И вот тогда-то подмастерье понял, насколько разумнее было бы желать, чтобы апологетика длилась вечно – причем не только по причине возможности наблюдать за работой маэстро. А заодно познал, что взгляд рассерженного Понта на самом деле не так уж и страшен – ведь Истина-то познается в сравнении.

Однако и находясь под таким напором блистающего грозовым золотом праведного гнева, юноша всё же не сразу дал согласие на выполнение поставленного требования, тем самым демонстрируя немалое утверждение его характера за прошедшие годы. Хотя конечно развиваться ему еще очень долго…

— Об-бещаю в-вам, — уже своим голосом и разумом продолжил обращение коленопреклоненный оруженосец, мечтая обернуть время вспять. – Более сей человек никогда и ни при каких условиях не посмеет поднять на вас руку или еще каким-либо деянием, словом, жестом или же их отсутствием оскорбить или обидеть вас. Даже пред лицом смерти и владыки Ада. Даю слово.

Объятый сверкающим облаком благородного негодования сэр Рыцарь удовлетворенно кивнул и отпустил недотепу, позволив поднять глаза к дочери сюзерена. Та молча смотрела на него сверху вниз поблескивающими в созданной капюшоном полутьме глазами и задумчиво протирая второй рукой место захвата. Странно – вроде бы за прошедшее время покраснение давно должно сойти, да и не настолько же сильно он ее сжал…

— Бестолочь, — со столь знакомой, явно унаследованной от родителя сердечной усталостью вынесла вердикт красавица, сверкнув белоснежными зубками. И продолжила вопреки обыкновению не монотонно, а с ничуть не скрываемой жалостью. – Я не принимаю сей вполне могущей стать тебе могилой клятвы. Более того, приказываю – раз уж кое-кому так хочется общаться именно в этом стиле – в случае возникновения с моей стороны угрозы твоей жизни оказать сопротивление вплоть до членовредительства…ну, если конечно получится, — грустная улыбка, в процессе которой четко обозначались крошечные клыки. – А также рекомендую в целом воздержаться от предоставления кому бы то ни было обещаний, тем более столь смахивающих на добровольно принимаемую казнь.

Вздох, буквально испаривший все накопившиеся в потенциальном дворянине недобрые чувства – столько в нем слышалось печали и сожаления. Отвлекшаяся от своей «раненой» товарки ладонь поднялась к лицу и попыталась еще сильнее надвинуть капюшон, а скрытые балахоном ноги одновременно сделали шаг назад.

Снова пауза – видно собеседница пыталась справиться с нахлынувшими на нее ни с того ни с сего эмоциями. Причем судя по их наличию в раздавшейся пару минут спустя фразе — ей оно не удалось:

— Должна признать: вы действительно редкий экземпляр, — чуть ироничная констатация факта. – Впрочем где еще, как не на Планах, возможно извлечь столько из обычного незнания?

Парень не отозвался, в надежде на риторичность непонятного им вопроса – и не прогадал.

— Официально заявляю об отсутствии у меня каких-либо претензий к вам, — с капелькой симпатии продолжила дочь хозяина поместья. – Во всяком случае, по поводу сегодняшних событий – всё же учиться вы могли бы и более эффективно, — специально чуть приподнятая ткань продемонстрировала чуть приподнятые уголки губ. – А также прошу прощения за свое деяние этой ночью, — легкая улыбка погасла, — и с безмерным сожалением вынуждена заметить, что скорее всего, подобное будет происходить и в дальнейшем – даже если вам достанет благоразумия не тревожить меня после антикульминации…впрочем, сейчас на крыле иные проблемы, — снова упал голос в строгую монотонность, а на руке появился временно исчезавший из виду мешочек. – Вы в курсе о наличии среди ваших личных вещей магических предметов?

Былой студент замотал головой, не размениваясь на объяснения – ему хотелось поскорее закончить данный разговор и заняться внутренними проблемами. Тем более учитывая вновь упавшую в район нуля человечность собеседницы.

— С монетами всё в порядке, — ссыпала она содержимое на раскрытую ладонь. – Хризопраз также подозрений не вызывает, — зеленый шарик и медяки отправились обратно, — но вот эти полудрагоценные камни определенно достойны пристального интереса, — девушка положила кошелек на тумбочку и освободившимися пальцами аккуратно подняла один из оставшихся на свободе в крайне незначительном количестве минералов. – Смотрите.

Серая загогулина с едва слышным стуком упала на пол – то бишь повела себя как самый что ни на есть законопослушный булыжник. Ожидавший чего-то немного более интересного оруженосец недоуменно оглядел результат и, подняв глаза обратно к лицу преподавательницы, вопросительно изогнул бровь.

Фаль недовольно проворчала чего-то себе под нос, сжала оставшиеся самоцветы в кулачок и подняла его над головой. Внимательно следивший за ней былой студент снова ничего не понял.

— Внизу, — с легким раздражением призвала его дочь хозяина. – Видите?

— Эм…что? – послушно перевел он взгляд на открывшиеся всему миру изящные кожаные сапожки кремового цвета. – У вас подол задрался?

Девушка вздохнула, опустила руку и отошла в угол комнатушки, жестом призвав парня переместиться ближе к двери. Тот безоговорочно подчинился, с удовольствием выйдя-таки из успевшей приестся коленопреклоненной позиции.

— Не моргайте, — как показалось рыцарю, с легким пренебрежением призвала его дама. И с силой бросила в него синий камешек.

Со стыдом необходимо признать, что веки таки на миг смежились – зато потом глаза расширились на всю доступную им от природы мощь.

Маленький самоцветик, медленно вращаясь, застыл в воздухе на расстоянии пары шагов от цели. А может на самом деле он и двигался – просто до неприличия неспешно. Уточнить сей вопрос подмастерье не успел: нарушитель закона всемирного тяготения внезапно будто одумался и попытался исправить свою ошибку, в итоге, как оно обычно и бывает, еще больше напортачив – упав по дуге в противоположную от парня сторону, да еще и прокатившись затем немного по полу.

— Эээээ? – обратился «Бестолочь» за разъяснениями к миру, не решаясь и шевельнуться.

Леди промолчала, вместо того снова медленно подняв кулак со сжатыми в нем камнями над головой. Преступник тут же продолжил свое черное дело, с особым цинизмом наплевав на всяческие положения и самостоятельно покатившись в сторону Фаль, а затем, окончательно обнаглев, даже посмел воспарить в воздух и застыть где-то на уровне ее щиколотки, на расстоянии половины ладони от балахона. Ранее же незамеченный из-за схожести цвета с тканью серый камешек висел по соседству с товарищем.

— Ыыыыы! – высокоинтеллектуально заметил юноша, не в силах отвести взора от неожиданно сильно впечатлившего чуда, по сравнению с которым каким-то таинственным путем меркли и ходячие скелеты и теневая лошадь.

— Истинно так, — с легким опозданием подтвердила Фаль, сгребая рецидивистов свободной рукой и делая шаг вперед. – Моих знаний, увы, не хватило для идентификации сего заклятья, а потому позвольте порекомендовать попросить экспертизы у более мудрого существа – например, мистера Понта. Ему это, скорее всего, будет интересно.

— Ааааа…- отозвался человек, проводив глазами канувшее в кошелек таинственное сокровище. И внезапно очнулся благодаря смогшему перешибить странную одержимость прекрасному звуку, буквально выбросивший разум из мира противоречащих физике формул в не менее противный вообще всему научному космос.

— Как тонко подмечено, — еще один смешок, к которому не стыдно дать аналогию серебряного колокольчика. – Надеюсь только, что вы не намерены откладывать беседу в долгий ящик – наличие в Шагающем Доме артефакта неизвестной природы и функциональности, мягко говоря, не приветствуется. Даже несмотря на современное положение.

Определенно долженствующая быть заполненной им пауза. Увы, внимание слушателя в тот момент безраздельно занял приступивший к нему старец, предложивший великолепный (по его мнению) путь к заглаживанию свершенной полчаса назад тяжкой ошибки, от которого по спине предполагаемого исполнителя пошли мурашки. Завязался безмолвный диалог, быстро перешедший в пламенный диспут, а затем вовсе выродившийся в нечто вроде ментального аналога процесса укрощения на редкость строптивого дикого осла столь же упертым погонщиком мулов, причем вопреки всем ожиданиям решивший сражаться до конца школяр не спешил уступать позиции прежде всесильному наставнику.

И неизвестно сколько могло бы продолжаться сие в кои-то веки выглядящее почти равным сражение, если бы поле внутренней битвы неожиданно не осветил раздавшийся во внешнем мире добродушно-снисходительный вздох.

Фаль стояла напротив него скрестив руки у груди на расстоянии немногим больше пары ладоней – настолько близко, что временно отвлёкшийся от борьбы за свое будущее парень чувствовал исходящий от нее аромат. Не духи, не розы, не пироги или березовые рощи – нечто куда более сложное для определения, как и всё в ней, однако же безусловно приятное и манящее. Впрочем, на ум почему-то настойчиво просился миндаль…

— Я совершенно точно уверена, что вы не видите ничего, кроме балахона, — неожиданно иронично заметила дочь хозяина. – Согласна, у него удачный покрой, хорошие материалы, а также он обладает рядом не заметных глазу свойств – но в целом на него не интересно смотреть больше пяти минут. А потому вам более нет смысла загораживать мне выход.

— Ыыыыы? – отчаянно краснея отозвался парень, будучи всё еще частично связанным битвой с покровителем.

Девушка пару секунд молча смотрела на него сквозь ткань, после чего запустила руку под капюшон:

— Повторяетесь, — едва слышное хмыканье. – Итак?

Последнее слово эхом отозвалось на устах поставившего окончательный ультиматум разгоряченного старца. И выбора у загнанного в угол «рыцаря» вовсе не осталось.

— О мудрая и прекрасная леди Фаль, дочь и наследница Принца Понта, — дежурное буханье на колени и протягивание рук к отшатнувшемуся объекту. – Не соблаговолите ли вы в проявлении божественной милости и благородства обратить взор на недостойного вассала вашего почтенного родителя и освятить собой мир для сего малого и недостойного воина Христова, позволив ему обрести величайшее счастье из существующих – возможность служить вам, как избранной моим сердцем и Небесами даме сердца? Даю…

— Хватит! – внезапно обратившийся в плеть мелодичный голос буквально разбил нашептываемую наставником речь вдребезги. – Встать! – он беспрекословно повиновался.

Неожиданно зазвучавшая точь-в-точь как ее отец девушка немного помолчала, видимо приходя в себя, а затем начала объяснять:

— Во-первых: нет. Не позволяю, — каждый слог будто гвоздь, забиваемый в крышку гроба. – Мне НЕ НУЖНЫ ваши услуги и я НЕ НАМЕРЕНА принимать ваше слово. Никогда, — она поправила слегка сбившийся капюшон и продолжила чуть спокойнее. – Во-вторых: не знаю, откуда Бестолочь успела услышать о титулах, однако в любом случае рекомендую забыть о них и никогда не произносить – особенно в зоне слышимости нашего руководителя. Будьте любезны, хотя бы в этом не портите ему настроения. В-третьих, — стиснувшая зубы собеседница цапнула с тумбочки рукав-кошель и швырнула ему в грудь. – Не забудьте захватить эти камни с собой, когда заявитесь на сегодняшний ужин – и лучше больше ни о чем там не говорите.

Глубокий вдох.

— И наконец в-четвертых, — ни с того ни с сего послышались нотки не то обреченности, не то обиды. – Не называй меня Фаль.

— Но вы же сами…-попытался оправдаться хоть в чем-то никак не ожидавший столь бурной реакции былой школяр.

— Не я! — со болезненной жесткостью оборвала апологетику красавица. – Она. Ночная. Не я…- ладонь поднялась к лицу и смахнула пот со лба, случайно откинув и капюшон.

Глазам растерянного потенциального дворянина предстало очередное чудо: и без того прекрасный лик неудавшейся (и слава Богу – не хватало еще такие решения делать в поспешности, несмотря ни на какие данные возможных «претенденток») дамы сердца излучал сияние, подобное исходящему от святых на иконах – вот только ни разу не нарисованное. И не грозное, как у спустившегося после личной встречи с Создателем на Сионе Моисея, от которого будущие израильтяне падали ниц и вопияли в ужасе, но напротив мягкое и успокаивающее, будто бы согревающее наблюдателя изнутри.

На краткое мгновенье искатель рыцарства оказался поглощен открывшейся ему красотой без остатка, однако в следующий же миг вдруг осознал, что стоящее пред чудное видение в это самое время находится в муках...

— Что с вами?! – ринулся ей на помощь не на шутку перепугавшийся юноша – чтобы секунду спустя полететь назад от свершенного с совершенно неожиданной для столь хрупкого на вид тела силой удара.

Точнее она просто-напросто без замаха оттолкнула его тыльной стороной предплечья – и тем не менее этого хватило, чтобы отбросить пусть не особо упитанного, но длинного парня к самой двери. Если б не стена, он бы вряд ли смог удержаться на ногах. А схватившаяся за грудь девушка меж тем тяжело осела на кровать и попыталась собраться в клубок, неразличимо шепча чего-то себе под нос.

Так продолжалось минут пять – пока таинственное существо наконец не успокоилось и не обратило внимания на всё это время упрашивающего ее о даровании возможности помочь «дочери моего сюзерена» оруженосца.

— Спасибо – вам и без того уже удалось добиться большего, чем абсолютному большинству бандитов Улья за многие годы, — сквозь зубы процедила леди, медленно распрямляясь. – Разве только позвольте вновь выразить удивление вашей удивительной способности приводить окружающих в нежелательное для них положение.

Постепенно гасшее сияние окончательно потухло, а лицо к немалому сожалению «Бестолочи» вновь скрылось под тканью. И от протянутой ей руки решившая встать с постели дама также отказалась.

— Если вы и правда желаете обитателям сего дома – да и себе самому кстати — добра, то рекомендую вам как можно больше молчать, — заявила она затем без малейшего признака злобы или раздражения. – И вновь искренне прошу вас не именовать меня преждеиспользованным идентификатором.

— Но как же тогда мне обращаться к вам, госпожа? – покорно склонил перед нею голову парень.

— Ну уж как-нибудь справитесь, — невесело усмехнулась девушка и вдруг покачнулась, к некоторому огорчению метнувшегося к ней подмастерья, самостоятельно выправившись мгновением после благодаря вовремя схваченной дверной ручке. – Впрочем, чего уж там: в случае крайней необходимости можете называть меня Парси – как-никак ее предположение касательно непродолжительности вашего существования определенно имело смысл. Прощайте.

Громкий хлопок – и «Бестолочь» наконец оказался в одиночестве. Ну, теоретически.

— Видит Господь, мало какое событие могло вызвать во мне большую печаль и разочарование, — вынес свой вердикт старец, сурово глядя на ученика. – И слава Святой Деве, что сему покорному слуге Небес удалось сгладить свершенный на его глазах недостойный акт. Приказываю тебе посвятить оставшееся до приема время размышлениям о своем позоре в целях не допустить подобного в будущем – мне же в данный момент необходимо отлучиться, дабы восполнить в беседе с товарищами по служению потерянные душевные силы.

-
Вопреки вроде бы установившейся традиции, в банкетный зал «почетного гостя» отвел не Ожд (он ушел в увольнительную), а один из одинаковых стражников, который неожиданно оказался вовсе не тем безэмоциональным големом, каковым представлялась сия братия потенциальному дворянину. Хотя конечно настойчивость его шуточек в сочетании с ограниченностью их тем топорными намеками на выставление «Бестолочи» в качестве главного блюда и смакованием процесса приготовления человечины определенно не пошло провожатому в плюс. А уж отказ от объяснения наличия пары десятков идентичных ему индивидов, коей информацией надеялся забить себе голову настрадавшийся за сегодня оруженосец, вовсе поставило крест на попытках юноши найти с солдатом общий язык.

Таким образом, подмастерью пришлось волей-неволей перевести внимание на окружающие их виды, чье состояние лучше всего описывалось двумя простыми словами – разграбление и вандализм. Иначе на самом деле и не скажешь: от совсем недавно буквально набитого добром поместья остались голые, исчерченные отвратительного вида трещинами и дырами стены, заляпанные всеразличными жидкостями и истоптанные грязными ножищами полы и внезапно закоптившийся буквально за одну ночь и полдня потолок. Представшей его глазам пару дней назад изящной постройки из розоватого мрамора и разноцветной плитки больше не существовало – вместо нее идущих окружало нечто среднее между пещерой и замком разорившегося еще при прадедах баронского рода.

Короче нет ничего удивительного в том, что по прибытии на место настроение приглашенного находилось даже ниже, чем по выходу из комнаты. Впрочем, по собственно входу оно чуть поднялось – пусть в обеденной также наблюдалась явная нехватка былой роскоши, однако факт отсутствия канделябров, оставивших после себя четко очерченные круги, здоровенных ваз и могучих диванов не мог затмить наличия вполне приличной банкетной мебели, камина и металлических (но вроде уже не серебряных) тарелок.

Несмотря на приличные размеры помещения, обретался здесь лишь сам хозяин, сидевший во главе стола и читавший обильно иллюстрированную газету, причем даже от лишившейся бронзового орнамента двери четко виделось движение на черно-белых картинках – однако такая мелочь ничуть не впечатлила успевшего слегка пообтесаться в этом сумасшедшем мире искателя знаний. Тем более при виде очевидной нормальности, а то и обыденности очередного чуда для Понта.

— Объект «Бестолочь» доставлен! – торжественно провозгласил приосанившийся и посерьезневший стражник, делая шаг от входа и вытягиваясь в стойку.

Ответ последовал не сразу – хозяин спокойно дочитал страницу, почесал себе бровь, неразличимо пробормотал чего-то себе под нос и только после этого посмотрел на них.

— Молодец, — судя по голосу, настроение если не доброжелательное, то по крайней мере ровное. – Свободен. Ясен…

— Хрен! – им явно доставляет удовольствие этот клич и использование своей груди в качестве барабана.

Естественно, сей весельчак не забыл на прощанье подмигнуть конвоируемому и скорчить соболезнующую рожицу с кивком на пустующий центр стола. Но вот створки искалеченной двери закрылись и вассал остался наедине с совереном.

— Ты тоже не стой, а проходи и садись, — забинтованное копыто указало на первый стул справа. – Сейчас накроют – кстати, по нраву ли тебе прошедший обед? Только без благоглупостей и уверток.

— Всё замечательно, — тактично отозвался былой студент. – Хотя возможно имеет место малюсенький избыток мяса и пилюль – как и прежде, — а заодно категорический недостаток всего остального, но это лучше держать при себе.

— Привыкай — поглощение овощей и прочих излишеств в сем доме не приветствуется, — вежливая и весьма острая на вид улыбка из-под сошедшей со страниц книги о венецианских фестивалях «маски процентщика». Широкополая черная шляпа и пейсы прилагаются. — Препараты же рекомендую смаковать подобно сладчайшей амброзии – без них мой маленький человечек давно бы сошел с ума…в смысле, еще дальше бы отдалился от «здравого» состояния, а также заболел бы всеми невозможными болезнями, перестал бы спать по ночам, а также мучился бы от непреодолимого языкового барьера. Уже сейчас на медикаментозный курс затрачено до половины годового содержания реестрового наемника – и это несмотря на исключительно скидочную, вследствие оптовости закупок и исчерпания срока годности, натуру поставляемых лекарств…в общем, цени. А то хуже будет.

— Как прикажете! – ударил себя кулаком в грудь слегка поплохевший от новостей рыцарь, садясь затем за стол.

Всего три набора посуды, сиротливо стоящих на самом конце могшей наверное вместить десятка четыре гостей столешницы. Выглядит грустно.

— Еда, увы, не спешит, — светским тоном продолжил жеребец, откладывая газету в сторону. – Вся обслуга успешно свалила, едва запахло жареным, поэтому качественного сервиса ждать не приходится. Однако сие несчастливое обстоятельство дает нам отличную возможность пообщаться. У тебя, естественно, тонны вопросов, но сперва позволь поинтересоваться: каким образом тебе удалось измордовать абишая при помощи первого попавшегося куска железа?

— Ээээээ? – постарался по возможности точно передать переполневшую его растерянность ничего не понявший потенциальный дворянин.

— Тощая, смахивающая на мелкого черного дракона тварь, чьей воистину омерзительнейшей на вкус и чрезвычайно вредной кровью мне пришлось по твоей милости напиться в день нашего знакомства, — без тени раздражения пояснил великий бандит. – Низший баатезу, солдат Кровавой войны, коему в принципе нельзя нанести вред немагическим оружием. И ты забил его до полусмерти обычной металлической палкой – как?

— Нууууу… — честно развел руками парень. – Я не знал, что ему не страшно…то есть…думал просто дракон…наставник сказал идти в бой…ну вот и…- по возможности скромное пожатие плечами.

Конь немного потерзал его испытующим взглядом, а затем хмыкнул:

— Итак, опять во всем виноват голос в голове, правильно?

Неуверенный кивок.

— Ну ладно, — откинулся монстр на спинку кресла. – В конце концов: какого еще ответа стоило ждать от Невежды? — он принюхался к доносящемуся от двери в противоположной стене зала аромату и произнес. – Кажется, пищу уже несут, а потому основное обсуждение оставлю на «после ужина». Можешь пока задать свой очередной глупый вопрос — только покороче.

Опять это ненавидимое всей школярской душой условие — пришлось вновь перестраивать весь список в поисках максимально быстрой в передаче и при этом не совсем уж бессмысленной загадки бытия. По счастью в мысленный фокус вовремя попался вид из глаз на спокойно усмехающегося в ожидании чужого любопытства ангела смерти:

— А что у вас с зубами? – Понт неожиданно вздрогнул и схватился за упомянутую область тела, торопливо затем проговорив:

— Ты не хочешь этого знать!

Увы, успевший списать жест господина за возмущение его невежливостью парень не успел осознать предупреждающе-угрожающий характер послания, зачастив с заранее заготовленной (к другому поводу, но и тут при небольшой поправке сойдет) апологетикой:

– То есть, они, конечно же, великолепны, белоснежны и заслуживают всяческого восхищения. Никогда прежде вашему покорному слуге не доводилось лицезреть столь блестящей улыбки и воистину нет ничего странного в том, что сему недостойному слуге интересно происхождение столь замечатель…- произнесенная хозяином фраза таки пробилась к мозгу и остановила летящую как из стреломета речь. Но было поздно.

Великий бандит корчился, зажав рот обеими копытами, из-за которых всё равно доносились стоны и скрежет, заставлявшие волосы на голове опешившего студента шевелиться в предвкушении чего-то поистине ужасающего…

Оно не заставило себя долго ждать – всего через пару минут победитель «Змия» издал обреченный вой и, схватив стоящее перед ним широкое блюдо, извергнул из себя маленькую окровавленную кучку камешков. После чего окатил подчиненного настолько многообещающим взглядом, что последний в ужасе отшатнулся и рухнул назад вместе со стулом, так и оставшись затем лежать на полу.

Подниматься подмастерье не спешил частично из-за воспоминаний о лежавших пузом к верху в знак покорности животных, но по большей части из банального желания оттянуть неизбежное. А потому доносящееся сверху таинственное щелканье, звяканье и звук катящихся по камням крошечных колес казались вдвойне более жуткими.

Но время шло и долго держать себя в состоянии предсмертного напряжения не получилось бы наверное даже у наставника. Не видящее подпитки воображение стихло, а лишившееся источника пугающих образов сознание быстро заскучало и начало требовать удовлетворения вспыхнувшего за место ужаса любопытства. Однако оруженосец мужественно преодолел сие недостойное готовящегося стать покойником человека чувство и продолжал отважное сидение на упавшем предмете мебели до тех пор, пока так и не собравшийся загрызть его сюзерен не рявкнул:

— Хаай уэ эыот! – недовольство буквально хлещет, тем не менее без откровенного гнева или жажды убийства.

«Бестолочь» поспешно встал – не по причине понимания таинственного послания, но просто от того, что выслушивать Принца в лежачем положении вообще ни в какие ворота не лезет – и обнаружил изменения в диспозиции. Во-первых: на противоположной стороне стола ныне стояла знакомая балахонистая фигура с небольшой нагруженной дымящейся посудой металлической тачкой. А во-вторых с тарелки коня на вставшего юношу смотрело улыбающееся человеческое лицо с мощными бровями, сделанное из нескольких десятков слегка запачканных внутренней жидкостью желтоватых обитателей ротовой полости.

Зубов у зубов, вопреки казалось бы очевидным ожиданиям, не имелось, как и глаз с волосами. То есть, по сути, сие есть не лик, а маска, вроде постоянно носимых хозяином дома…

Одна из пустых глазных впадин вдруг исчезла, появившись затем вновь. Отшатнувшийся с воплем ужаса парень запнулся о ножки поваленного стула и снова рухнул на камни, пребольно при этом ушибившись. Еще немного полежал, успокаиваясь и пережидая пока сердечный ритм придет в норму, после чего снова аккуратно перетек в вертикальное положение, предупредительно захватив с собой и предмет интерьера.

К тому времени Фаль-Парси успела сервировать стол привезенными кушаньями и в данный момент сидела точно напротив, сложив руки у груди. Жеребец также не спешил приниматься за трапезу, вместо того неласково и как-то ожидающе смотря на подчиненного.

Все молчали.

— Эээээ…-дабы хоть как-то развеять тишину начал своё традиционное вступление былой студент, силясь понять чего же от него хотят и стараясь не смотреть на всё так же ухмыляющиеся ему с тарелки кусочки кости. Тут в голову постучалась удачная мысль и руки поспешно сложились в привычном жесте, а голова склонилась к полу.

Так: глубокий вдох, выброс из головы всего лишнего, накачка нужного уровня пиетета, напоминания об окончаниях и поехали:

— Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем, и даруй, чтобы все люди имели хлеб насущный. Просим Тебя через Христа, Господа нашего. Аминь.

Хорошо получилось: насыщенно, четко, звучно и не слишком быстро, да и произношение в кои-то веки…вот только слушатели всё равно не оценили. Видимо его догадка касательно их ожиданий не оправдалась – реакцию закрытой капюшоном девушки, естественно не прочесть, но зато направленный на него из-под приложенного к лицу копыта взгляд жеребца буквально источал обманутые надежды.

— Эаах их, — с мученическими нотками в голосе обратился сверкающий пустыми окровавленными деснами ангел смерти к дочери. Та кивнула и встала.

— Подойдите ближе, — оруженосец немедленно послушался. – Отпустите стул, — и тут спорить не о чем. – И позвольте представить вам, сэр Бестолочь, Зубы, — белоснежная ладонь указала на шустренько принявший форму стилизованного человечка конгломерат обитателей конской тарелки. – Зубы, перед вами сэр Бестолочь – последнее на данный момент приобретение вашего носителя.

Смахивающие на кучку жучков из слонового бивня твари дружно подпрыгнули на пару миллиметров и споро изобразили снимаемую в приветствии шляпу.

— Оч-чень пррр-ят-тно, — отозвался пытающийся быть по крайней мере вежливым рыцарь.

Новое быстрое мельтешение – и перед ним знак вопроса.

— Так чего конкретно вы хотели о них узнать? – знакомым безэмоциональным голосом продолжила преподавательница.

— Хэ…ну…эээ…- растерялся ученик, не зная откуда начать, -...мммм…как? Что за…ух…

— Понятно, — кивнула красавица. — Вам представили могущественный артефакт, предположительно обладающий собственным разумом и волей, а также склонный существовать в качестве части пищеварительного аппарата различных живых существ. Природа его – или их – неизвестна, тем не менее наибольшее распространение получила теория неизвестного магического заражения некогда вполне нормальной костной ткани, приведшая к столь печальным последствиям как самозарождение сознания и разума, а также способность к метаморфозам.

— То есть, — неуверенно уточнил юноша, — Мистер Понт сам не уверен…

— Это протезы, — не стала дожидаться окончания его мямлинья леди. – Собственные зубы наш руководитель потерял в инциденте незадолго до знакомства с сим обществом/индивидом, согласившемся, по результатом длительных переговоров, заключить с ним контракт на бессрочное оказание жевательно-загрызательных услуг в обмен на предоставление приюта и надлежащего ухода…- ангел смерти чего-то прожамкал. – Наш господин просит заметить, что процессы выхода и слияния в единый трудовой коллектив проходят очень болезненно и передает отдельное спасибо за лишение его мощностей перед самым ужином. Еще вопросы?

Парень замялся: с одной стороны, спросить-то еще много хочется – от сакраментального «каково оно?» до «каким образом двигаются?» — с другой же стороны затягивать беседу в присутствии наверняка голодного Понта определенно не следовало. В итоге он пришел к очевидному выводу о превалировании обеспечения благополучия соверена над удовлетворением любопытства, каковой ответ сразу и озвучил.

За сим заявлением последовала крайне неаппетитная сцена оккупации пустующих десен непонятно как движущимися желтоватыми жуками под болезненное фырчание и бросаемые на причину данного стоматологического кошмара многообещающие взгляды. Но вот пасть заполнилась, скрежет трущихся друг о друга косточек затих и ангел смерти смог с чистой совестью и звучным клацом свести челюсти воедино, снова откинувшись затем на спинку.

Вымученный вздох и медленно закрывающиеся глаза…

— Вдобавок к немалой порции весьма болезненных ощущений некто Бестолочь наградил меня где-то получасовой невозможностью принимать пищу – и это когда я даже не обедал! – с усталой обидой заявил какое-то время спустя расслабленно развалившийся в кресле конь. – Искренне надеюсь, что впредь ты подобных глупостей совершать не будешь и станешь выполнять приказы сразу по мере их поступления.

— Разумеется, — тут же клятвенно пообещал вскочивший на ноги рыцарь, почуяв в монологе паузу. – И умоляю вас простить…

— Хватит терять теоретически оплачиваемые мной трудочасы, — резко оборвал апологетику великий бандит. – Сесть и есть – оба.

Бывший студент, естественно, тут же опустился на стул, а понаблюдав за спокойно накладывающей себе в тарелку пищу Фаль-Парси просто последовал ее примеру в ближайшее же время приступив к выполнению и второй части задания. Опять одно мясо, да еще и приготовленное явно не профессионалом – куски большие, сердцевина не пропеклась, специй с одной стороны много, а с другой мало…в общем, чувствовалась очередная грань постигшего сей дом бедствия.

— Ну а поскольку некий собранный из чужих деталей монстр всё равно не способен присоединиться к процессу насыщения, да еще и жаждет избежать в будущем повторения сегодняшнего чудного опыта, то позвольте просветить вас касательно части тех, безусловно, пронесшихся в вашей голове вопросов, кои мой маленький человечек вдруг с чего-то постеснялся задать, — он потер забинтованную ногу здоровой, поправил чуть сбившуюся маску и начал. – Первое: сей замечательный артефакт попался мне в ходе многолетних поисков информации о Болтливом Мертвяке – между прочим, самым продуктивном хобби из когда-либо овладевавших мной, заброшенном исключительно по причине появления в моей жизни финансового аналога Великого Пожирателя – присутствующего здесь ужасного чудовища.

Понт усмехнулся, идентифицируя шутку, однако пристально смотревший на свою сотрапезницу (так получилось) юноша успел заметить пробежавшую по ней быструю дрожь. Впрочем, ему вполне могло показаться – уже в следующий миг в уверенных движениях дамы никакой слабости не ощущалось.

Да и вообще парень скоро поймал себя на мысли, что куда большее внимание уделяет не полному ностальгии и откровенного хвастовства рассказу заседающей во главе стол лошади, а удивительно тихо и незаметно кушающей леди напротив. И дело даже не в чрезвычайной насыщенности повествования ровным счетом ничего ему не говорящими названиями и именами, сводящими информативность слов увлекшегося былым господина в ноль – уж к подобному-то студентам не привыкать.

Что-то почти волшебное присутствовало в этом стремительном и точном отрезании аккуратных кусочков мяса ножом, тщательно выверенных выпадах вилкой и молниеносной транспортировке захваченного объекта до места назначения. В голову само по себе забрело давнее воспоминание о великолепной модели сказочного замка – красе и гордости их преподавателя прикладных наук – и его так завораживающе действовавших на всех школяров обитателей – крошечных, с мышь, часовых человечков, денно и нощно трудившихся на благо родного дома с метлами и молотками в руках.

Каким образом ей удается демонстрировать ту же ритмичность и безошибочность при значительно большем количестве задач, отсутствии вделанных в ладони инструментов, да еще и не убирая капюшон? Как умудряется настолько быстро всё пережевывать? А главное: куда в нее столько лезет?

Разбуженный последним вопросом желудок намекнул на необходимость во время ужина не только бесстыдно пялиться на гипнотическое мельтешение тонких ручек, но и успеть урвать со стола побольше лакомых кусочков, раз уж посчастливилось дорваться до трапезы с хозяевами жизни. Несмотря на откровенную плебейскость и почти непристойность сего животного измышления, юноша был вынужден признать наличие в нем рационального зерна – хрупкая и изящная (теоретически) девушка и не думала останавливаться, напротив всё более увеличивая обороты и буквально опустошая всё вокруг себя.

Пришедший в гармонию с самим собой парень недолго думая потянулся к стоящему в центре и уже на треть объеденному представительницей прекрасного пола роскошному кушанью: мощный шмат неведомого, но наверняка немаленького и опасного зверя с хрустящей золотистой корочкой, высящийся из разлитой вокруг него коричневой подливы. Таким наверное представляют себе Гибралтар голодные поэты и мореплаватели…

— Ай! – по ладони вновь замечтавшегося школяра шлепнули длинной двузубой вилкой. Не больно, но неожиданно. С недоумением посмотревший в сторону внезапно напавшей на него преподавательницы, парень обнаружил что последняя как-то по-особенному сурово покачала туда-сюда капюшоном и, показав столовым прибором весьма небольшой спектр тарелок на ближней к нему части стола, ткнула двузубым инструментом в сторону его груди. Затем обвела всё остальное и воспроизвела неодобрительный жест.

Всё в общем-то очевидно – но от того не менее обидно. Полноценно же оценить сию несправедливость и надуться оруженосцу не дал сотрясший в следующую минуту столешницу громовой удар вернувшегося в боевую позицию Понта:

— И вот так мы в пятый раз спасли тот жалкий городок, заодно окончательно обобрав его до нитки, чем кстати оказали им услугу, несравненно превосходящие все прежние по полезности, — голос сверкает искренним самодовольством. – Сам понимаешь: всех идейных ненавистников нам удалось перебить, а бродящие в округе дикари всё же настолько глупы, чтобы лезть на буквально набитый суровыми мужиками и озверевшими от постоянных осад бабами форт ради одной только еды и оставшегося после выплаты нам гонорара бесполезной горы старого железа, — видимо ощутивший достаточную силу в зубах великий бандит одним махом опрокинул в себя целый кувшин красноватой жидкости и, довольно выдохнув, закончил уже не столь энергично. – Таким образом некогда бывший оплотом торговли и разврата деловой центр, никогда не упускавший случая насолить соседям, превратился благодаря нашей жадности в мирную и упорядоченную сельскохозяйственную коммуну к тому же имеющую четкое и неизменное желание решать свои проблемы исключительно самостоятельно – а уж насколько они теперь приключенцов-то любят…

Исполненный людоедского восторга оскал – и протянутое вдаль копыто опустилось на запретное блюдо, ничтоже сумнящиеся притянув его к себе целиком. Вдыхание полной грудью аромата, странно печальный вздох – и единомоментное вгрызание с истинно львиной грацией. По спине с чего-то пробежала дрожь.

— Впрочем, моя Большая Охота и сопутствующее веселое времяпрепровождение, — оторвался зверь пару минут спустя от почти исчезнувшего кушанья. – Определенно достойны более подробного и обстоятельного рассказа в рамках иного разговора. Вот положа копыто на сердце, — забинтованная конечность легла на живот, – никогда б от них не отказался, если бы не одно искалечившее меня чудовище, — дружелюбное подмигивание молча кивнувшей в ответ Фаль, вновь на мгновение сбившейся со своего впечатляющего ритма.

— В общем, из моего рассказа ты наверняка в полной мере осознал, насколько полезно иметь оружие, меняющее тип урона по первой же твоей просьбе, да еще и снабжающее укус неслабым магическим воздействием, — остатки главного блюда исчезли в окаймленной клыками пасти. – Ну и естественно сии малютки замечательно помогают и в прочих сферах жизни – от очевидных преимуществ в дипломатии, — наглядная демонстрация знакомой саблезубой улыбки, — и до наличия какого-никакого, а собеседника на случай крайней нужды. И ведь затраты на них, в отличие от некоторых, в общем-то неощутимы.

В который раз былого студента кольнуло ощущением неправильности. Причем сие чувство лишь усилилось при виде с чего-то резко сбросившей обороты девушки. А заодно почему-то вдруг стало стыдно.

— Таким образом, я ответил тебе на все сколь-либо важные стоматологические непонятности – во всяком случае больше в голову ничего не приходит — заодно прояснив и прочие мелочи вроде причины гибели того абишая, — опустошению подверглась следующая тарелка. – Так что рекомендую задать новый вопрос, причем желательно поважнее, потому как ест ваш любимый начальник быстро и следующий сеанс общения вряд ли произойдет раньше завтрашнего ужина.

Парень досадливо цокнул языком – видно всё-таки стоило вслушиваться в рассказ, а не заниматься неприлично пристальным разглядыванием сидящей напротив леди. Тем более учитывая ее почти полную закрытость от мира. Так или иначе, времени не обернуть вспять и за шагом, пусть даже и неверным, должен следовать второй:

— Скажите, ваше высочество…-перемалывающие плоть вместе с костями челюсти внезапно остановились, — то есть, мистер Понт, — тут же поправился клянущий себя последними словами юноша, с облегчением отмечая возобновление уверенного жевания. – Не подумайте, будто сей недостойный вассал смеет сомневаться в мудрости и дальновидности своего сюзерена или же тем более испытывать какую-либо неуверенность касательно наполняющих вас благих намерений и желания привнести в мир…

— Кое-кому ведь уже говорили завязывать с бессмысленным сотрясанием воздуха, — иронично глянул на него ненадолго отвлекшийся от пищи господин. – А поэтому будь лапой: не надоедай мне вычурными фразами. Лаконичность – вот твой ораторский идеал.

— Как прикажете, — с некоторым сожалением кивнул аж пятнадцать минут готовивший речь студент, на сей раз удержавшись от положенного по титулу обращения.

— И не беспокойся: за грубость я убиваю только при плохом настроении, — столь ярко проявившие себя полчаса назад зубы собрались на миг в намекающую улыбку, а затем впились в нечто на вид совершенно деревянное.

— Ясно, — сглотнул потенциальный дворянин, не очень-то поверивший в шутливость последнего заявления. Даже промелькнула мысль об отступлении, однако ее быстро забило ногами измучившееся любопытство. Да и вообще: жребий брошен! – По какой причине вы всё еще здесь? То есть…- заминка – непривычно говорить с вышестоящими без подготовки и изящных словесных форм, — вокруг же целые прорвы Планов между которыми, насколько ваш покорный слуга понял, можно легко перемещаться? Почему бы просто не сбежать из Сигила, если тут вам угрожает опасность?

— Эт ту, Валли? — недовольно закатил глаза жеребец, садясь ровно и вытирая губы платочком. – Неужели так сложно поверить, будто меня банально душит жаба бросать всё нажитое непосильным трудом на погибель? Я разве не похож на жадину?

От обращенного в следующий миг на него требовательного взгляда на лбу оруженосца мгновенно выступила испарина – как-никак один из Тех Самых вопросов. Слава Создателю, в этот раз пронесло:

— Во что превратился мой имидж: даже два дня знакомая со мной Бестолочь не верит…-окончание фразы скрылось за тяжким вздохом. – Ладно, вот тебе иной вариант: меня держат определенного рода обязательства перед партнерами.

— А разве они вас не предали? – не смогло удержать уточнение подточенное недавним облегчением внимание.

— У мистера Понта много партнеров и энная часть из них всё еще сохраняет подобие лояльности, — как-то нехорошо сузил глаза великий бандит. – Ты мог заметить сей факт на примере принимавших нас Плачущего и Молчаливой. И вот ради их-то, да и не только, благополучия твоему любимому властелину и приходиться оставаться в положении пришпиленной к окну бабочки.

Брови сами собой непонимающе поползли вверх.

— Понимаешь, ведь суть-то не во мне и не в них, — с тяжким вздохом постарался объяснить жеребец. – Просто так тут заведено, что предыдущего главаря должно отправить на покой – иначе тебя никто уважать не будет, да и вообще переворот – туфта. Зато если таки послать предшественника в Стикс, то всё сразу становится хорошо, чинно и благородно. Можем дальше счастливо прожигать свои жизни в разбое и бессмысленном скотском существовании, — сердитое фырчание и заглатывание пары ломтиков с ближайшего блюда. – Но если невезучий бандит оказался достаточно увертлив и успел сбежать – всё тут же начинает катится в Бездну. Порой буквально. Ячейки разваливаются, одни части группировки идут войной на другую, улицы заливаются кровью и так далее. И ведь еще ни одна местная банда не смогла достичь величия моей…

Он ненадолго замолк, погрузившись в определенно далекие от приятных мысли:

— Это понимают все. Стремление избежать разброда любым путем стоит аж вторым пунктом в программе любой кучки заговорщиков – сразу после раздела добычи. И если к моменту ее окончания бедолага не обнаруживается на месте, под нож идут заместительные жертвы: ближние и дальние родственники, друзья, собутыльники, посредники, покровители, а также любые имевшие с недостигнутой целью хоть какие-то контакты несчастные, — зелено-оранжевый взгляд поднялся от тарелки на лицо слушателя. – Я не могу так подставить всех тех, кто был честен со мной. Не говоря уже о том, чтобы дать всем моим трудам испариться в очередной бессмысленной междоусобице.

Парень вдруг заметил, как правая рука Фаль поднялась и потянулось к лежащему недалеко от нее на столе копыту…однако в ладони от него застыла, повисела немного в раздумье и вернулась на первоначальную позицию.

— И драгоценные бывшие партнеры отлично осведомлены о сей препятствующей подлинной эффективности черте моего характера – потому особо и не торопятся, — меж тем продолжил конь, не обратив внимания на движение дочери. – Да к тому же скажу честно: всегда считал, что предпочтительнее принять бой, нежели всю жизнь убегать.

«Даже безнадежный?» — по счастью, оруженосцу на сей раз хватило ума удержать уточнение за зубами.

— Ответ же на неизбежный следующий вопрос также довольно прост, – нога обличающе указала на представительницу прекрасного пола, — сие порождение ночных кошмаров банально отказалось облегчить и без того почти безнадежную задачу и свалить на время к своим возвышенным родственникам, — не очень-то приятная усмешка. – Впрочем, вероятно так оно и к лучшему – по крайней мере самое дорого обошедшееся мне сокровище будет под постоянным присмотром.

Жеребец хмыкнул и обрушился на окружающие тарелки, видимо идентифицируя окончание данной диалоговой арки. Судя по демонстрируемой им скорости поглощения продуктов питания, Фаль еще только учится. Вернее, в данный момент сидит и с каким-то удивительно грустным видом смотрит в пустую тарелку, повесив голову и спрятав руки под стол.

И до того…неправильно выглядела эта картинка на фоне свежайших воспоминаний о проворном едоуничтожающем механизме, что у оруженосца внезапно начал иссякать максимум наполовину утоленный аппетит. А потому остаток ужина он просидел лишь лениво ковыряясь в своей тушеной крольчатине, да задав теребящему его Понту с десяток мелких вопросов – по большей части, отписки ради.

Наконец собственно питательная часть закончилась, на прощанье подмигнув нарядным тортом, смогшим своей разделенной и удачно сделанной плотью слегка развеять нависшее над присутствующими гнетущее настроение. И тут уж пришло время Понту задавать вопросы – и он потребовал ни много ни мало, а историю их взаимоотношений с благородным идальго причем в максимально кратком виде.

В общем, та еще задача, коя, тем не менее оказалась достаточно успешно выполнена – пусть и с опущением множества неловких и просто неважных деталей – но вот последовавший за тем вопрос поставил рассказчика в тупик.

— В каком смысле «насколько реален мой ангел»? – справившись с собой, переспросил юноша, забыв от удивления даже постигшее его при виде собирающей тарелки дочери Принца Короны возмущение.

— В прямом: правда ли он вселяется в твое тело, управляет его движениями, руководит всеми твоими действиями и прочее, — не моргнув глазом отозвался пристально смотрящий на него жеребец. – То есть, на сто процентов ли ты уверен, что сие создание – не плод больного разума?

— Абсолютно! – не смог сдержать повышения голоса чующий себя оскорбленным до глубины души былой школяр. – Сэр Рыцарь совершенно реален и был послан мне Небесами в ответ на молитвы…

— Да-да-да, — взмахнул копытом конь. – Насколько в таком случае данная личность лояльна нашему делу? Только правду?

— Эм…- на мгновение смешался потенциальный дворянин – всё ж таки он и сам уже не раз успел задастся вопросом реакции древнего героя на те или иные пропущенные им виды. Хотя конечно пока…- Полностью! Скорее земля и небо прейдут, чем мой наставник предаст своего соверена!

— Но он ведь не мой вассал…впрочем не важно, — снова та же вызывающая внутри ощущение опасности ухмылка. – Решение принято и вряд ли какие-либо разговоры ныне способны повлиять на него, особенно после столь наглядной демонстрации деятельности сего фантома.

Он поманил подчиненного к себе:

— Данная сущность, пусть и обладающая некими преимуществами, является ничем иным, как нарушающей принцип единства командования ошибкой, а также фактором, снижающим и без того невеликую эффективность моей дорогой обузы. Следовательно — от него необходимо избавиться, — здоровая нога нырнуло в подшейный кошель. – Итак, о рыцарь водосточной трубы и палки, я предлагаю тебе самому выбрать собственную судьбу.

На вернувшемся из кожаных недр копыте обнаружились две красивые полупрозрачные пилюли:

— Возьми синюю таблетку — и можешь дальше верить во всё угодное твоей душе и бежать за личным белым кроликом, дабы в итоге познать прелесть глубоких нор, — медикамент лег на перебинтованную конечность. – В то время как красная освободит тебя от ужаснейшей из возможных в мире клеток, кою не учуять, не попробовать и не увидеть. Темницы разума.

— Эгхэ? – закашлялся застигнутый врасплох бывший студент. – Чего?

— Не люблю, когда моими подчиненными руководит кто-то еще – пример щекастиков в этом смысле особенно показателен, — мрачно усмехнулся Принц. – Да и право слово: неужели тебе самому не надоел этот вечно втравливающий своего подопечного в неприятности сумасшедший старик, видящий драконов в абишаях и способный в любой момент взять и потащить ученика в катакомбы ради извинений за никем неслышанные слова?

Парень резко захлопнул рот – причем не только из обиды за героя. Некая небольшая, но довольно влиятельная часть мозга неожиданно изъявила ни много ни мало, а согласие с сими безумными, позорящими любого рыцаря, а также просто благородного человека и христианина речами. Омерзительно.

Тем не менее, перед ним в любом случае его соверен.

— Простите, но вы совершенно не так меня поняли, – прокашлявшись и слегка успокоившись попытался оправдать учителя подмастерье. — И в страшных снах мне не привиделось бы заявить, будто посланный во вспоможение ничтожному студенту ангел доблести – помеха. Более того – и всей моей жизни не хватит, дабы достойно отблагодарить…

— Решение принято и обжалованию не подлежит, — жестко прервал его великий бандит. – Ты можешь либо согласится с ним, либо отвергнуть: и поверь, большинству подобного шанса обычно не предоставляется.

— А что будет, если…

— Глотку перегрызать не буду – не волнуйся. Всего-навсего обижусь и лишу моего маленького человечка сладкого, пока он наконец не сменит своего мнения на правильное, — закатил глаза к потолку собеседник. – И глотай давай уже – у меня много работы.

Ну что ж, оно определенно обнадеживает – и по сути лишает второй вариант всякого шанса быть выбранным.

— Так понимаю, эта пилюля лишит меня связи с наставником? – на всякий случай уточнил юноша, указывая на красную и, получив быстрый кивок, жадно спросил. – А каким образом? Он ведь ангел, а не какой-нибудь…

— Сейчас запихну в тебя обе и заставлю запить гномоядом, — клятвенно пообещал нетерпеливо смотрящий на дверь хозяин дома. – Уж в этих-то делах поверь своему куда дольше вращающемуся в местных реалиях дорогому соверену, который к тому же убил целые прорвы времени в попытках найти средство от – увы! – нисколько не мерещащихся голосов в голове.

Быстрая оценка возможных последствий.

— В таком случае позвольте от всего сердца поблагодарить вас за предоставление мне возможности выбора, — со всё-таки слегка ёкающим сердцем начал парень, беря синюю таблетку, — и выразить убеждение, что вы тоже согласитесь с сим вариантом, стоит вам только познакомиться с моим наставником и его деяниями поближе. Простите, — он потянулся за видимо специально для этого дела оставленной чашке с водой.

— Помни: всё сказанное мной – правда, — поднял ногу конь. – И ничего больше.

— Разумеется, — поклонился своему милостивому господину рыцарь и попытался залпом заглотить здоровенный продукт врачебного мастерства, чуть при этом не подавившись – видимо используемые великим бандитом лекарства предназначались отнюдь не для человеческого горла.

— Итак, я официально заявляю о своем недовольстве твоим решением, — торжественно заявил, указывая копытом в потолок жеребец. – Отныне и навеки – то есть, пока не признаешь мою правоту – тебе запрещено есть тортики.

— Как прикажете, — с улыбкой склонил голову оруженосец.

— И да будет сей эпизод тебе важным уроком: свобода – не более чем созданный для обеспечения всяким животным хорошего настроения миф, — неожиданно расцвел самой дьявольской улыбкой ангел смерти. – В конце концов, не настолько же маленький человечек глуп, чтобы решить, будто после всех потраченных на него средств и причиненных им неудобств мистер Понт позволю некой невидимой сущности продолжать болтаться вокруг его субордината?

Бестолочь отшатнулся и с ужасом взглянул на преобразившегося господина. Целый вал мыслей захлестнул его разум, однако первой наружу выплеснулась главная:

— Вы солгали? Но зачем? И…

— Я? Солгал? – взрыв довольного смеха. – Не дождешься: всё сказанное мной являлось чистой и незамутненной Истиной. Как обычно. Они обе обладают сходным функционалом – пусть и по разным медикаментозным принципам.

— Эээу…- слегка запутался в обрушившемся на мозг бардаке ученик. – То есть, выбора не было? А как же….

— Разумеется был! – поспешил усугубить ситуацию скалящийся конь. – Красные побочным эффектом имеют мощнейшее расширение сознания в прямом смысле ломая какие-либо созданные разумом препоны для фантазии. В то время как синие помимо прямого действия оказывают воистину впечатляющее влияние на пищеварительной тракт, придавая любому попробовавшему их мало уступающую кроличьей скорость в деле поиска хотя какой-нибудь дыры в полу.

— Так что же теперь? – былой студент схватился за внезапно подавший некий подозрительный сигнал живот.

— Мне – уверенность в отсутствии всяких полупрозрачных граждан на весь срок действия препарата – потом банально скормлю следующую дозу за завтраком, — мерзавец склонил голову набок и умильно взглянул на скрючившегося подчиненного. – Тебе же в ближайшее время предстоит пережить удивительнейшие и незабываемые ощущения – в прямом смысле слова познать себя и возможности собственного организма. И не расстраивайся: Сигил рано или поздно имеет всех.