Время сменяется временем. Часть 1: Пересечение параллелей
Глава V. Решения в отчаянии
Основная проблема нашего времени в том, что
пони, на которых не лежит почти никакой
ответственности, решают, что отвечают
за судьбу всего сущего, а пони, на чьих плечах
действительно возложена очень значительная
ответственность, принимают решения,
что никому ничего не должны.
Кловер Премудрая
Сильверхуф пытался пересилить отчаяние и выглядеть смело и так же целенаправленно, чтобы поддерживать дух у других членов офицерского состава, но делать это гораздо сложнее, чем думается.
Буквально за пару дней ситуация полностью вышла из-под контроля — эквестрийцы раньше, чем надо узнали о планах Сталлионграда, параллельно с этим, видимо, планируется вторжение дыркокопытных, да и вот еще произошло нечто совершенно непонятное — основной опорный пункт и мощнейшее оружие пропали, причем просто так — средь бела дня. Никто не мог сказать, как это произошло, ибо свидетелей просто-напросто не было. Не нашли ни одного живого существа, которое могло бы поведать о произошедшем — пропало в никуда практически все в радиусе нескольких километров. И главное, совершенно непонятно, как из такой ситуации выходить — как бы генерал-лейтенант не напрягался, ни одной подходящей мысли в голову не приходило.
В общем, адаптироваться он умел, но к таким ситуациям его точно не готовили...
Но выкручиваться надо, иначе он подведет все государство. На него и на его товарищей по званию надеялось тысячи пони — а он не может придумать что-то подходящее, чтобы выйти из этой, казалось бы, безвыходной ситуации?
Ни в коем случае.
Поставив слегка приглушенный марш на граммофон, он уселся за карту и выпустил воздух из рта тревожным "пу-пу-пу", затем глубоко погрузился в размышления.
— Если основные ударно-воздушные силы были сосредоточены у Штормграда, у нас остались только гарнизоны у, собственно, Сталлионграда, у этой самой базы и еще незначительное количество штурмовых судов у окраин Кантерлотского хребта, ближе к югу. Если попытаться сосредоточить большую часть воздушного флота у межгорной долины, плюс поднять резервные воздушные войска в качестве около двадцати паропланов и пары ударных крейсеров из Сталлионграда, то мы сможем отбить первую атаку имперцев с минимальными потерями, ибо наше преимущество — это паропланы, даже боевые части Вондерболтов практически беспомощны против железных птиц, особенно если поднять в воздух последние модели с дополнительным стрелковым местом. Единственная возможная проблема — магические отряды Империи — судя по доступным данным, это прекрасно обученные маги-воины, и вот им нам практически нечего противопоставить. В принципе, чем меньше пехоты мы будем использовать, тем лучше — рельеф Захребетья совсем не изрезанный и легкопроходимый для бронетехники. В ближайшее время необходимо разработать более дальнобойные и, возможно, менее мощные электрические орудия, чтобы размещать их на танковые корпуса — тогда мы сможем кое-как противостоять магическим отрядам и даже может, если воздушные суда Империи будут лететь достаточно низко, нанести им неожиданный удар с земли. А снизить высоту мы можем вынудить их с помощью паропланов... Хорошая идея.
Решено. Размещаем электрические орудия на гусеницах, используем паропланы как инструмент для вынуждения вражеских кораблей снизить высоту. Затем наносим неожиданный удар основным штурмовым флотом по остальному военно-воздушному флоту Империи, неспособному атаковать наземные цели. В этом плане у нас есть неоспоримое превосходство, в том числе и численное, простите за тавтологию.
Главная задача — добиться того, чтобы паропланы успешно выполнили свою задачу, а затем мы уже получим доступ и к Кантерлоту. Но прежде надо облететь его окрестности и обосноваться на низменностях близ Понивилля.
Очень рискованный план из-за того, что если задумка с вынуждением судов опуститься не удастся, то вся операция провалится.
Хорошо хоть, что с пиратами мы покончили... Гм, да.
Необходимо подать заявку в генштаб. Посмотрим, что они на это скажут.
Если они откажутся, честное слово, я сам усядусь на ударный крейсер и полечу громить имперский флот. Хоть чем-то помогу Родине.
Плотно с утра позавтракав и осведомившись о том, поступил ли ответ из генерального штаба (а он не поступил, конечно), Александер отправился в свой кабинет, дабы чем-нибудь себя занять в ожидании ответа, как его бодрую походку прервал шумящий женский голос из ржавого репродуктора на высоком потолке, поддерживаемом массивными металлическими балками:
— Всем членам высшего офицерского состава просим пройти в зал совещаний! Повторяю — всем членам высшего офицерского состава необходимо пройти в зал совещаний!
Сначала вздрогнув, но придя в себя, генерал-лейтенант в мыслях, что бы это могло быть, направился по обширному коридору в сторону массивной двери зала совещаний.
Полковник Градуант, отвечающий за контроль Штормграда и отвечавший за его захват, быстро сориентировался в необычной ситуации и приказал немедленно найти ближайшую точку связи, дабы доложить командованию о непредвиденных обстоятельствах. Затем он собрал экипажи брошенных в панике дирижаблей заново, убедил всех, что все под контролем и принялся избавляться от любопытной деревенщины, которая тут же налетела на своих рваных шарах на владения Сталлионградского Союза. Им достаточно было пригрозить серьезным оружием, чтобы они тут же отказались от заманчивой затеи поближе разглядеть внезапно появившийся в небе массив.
В ближайшее время со штабом связались, командование, естественно, было шокировано и в то же время обрадовано. Ну, их можно понять — такая безнадега после того, как они потеряли Штормград и теперь такое облегчение. Единственная проблема — неизвестно где теперь "НОВА" находится, а без нее теперь все гораздо сложнее.
Нет, конечно, проблема в том, что жестяной город, которому следовало служить опорным пунктом и базой для сосредоточенных атак по имперским фронтам, находится теперь в каком-то крупе. И все планы рушатся.
Ну ладно, это не его дело. Его задача сейчас — правильно организовать контроль над Штормградом и как можно скорее вывести солдат из замешательства. А уж как эту хреновину будут перемещать, не касается таких, как он.
Кстати, что там с отрядом, занимавшим позиции в электрических орудиях у северной части города?
Градуант с довольной мордой уселся в блестящий отполированный автомобиль, поданный ему по новым офицерским обычаям, если так можно выразиться. Воодушевленный положенными ему почестями, чванливо принимая завистливые взгляды рядовых солдат, в котором виделись искры злости. Отвечая им фальшиво-добрым снисходительным взглядом, он сообщил водителю с удивительной осанкой направление поездки и откинулся на блестящее кожаное кресло.
Машина тронулась, оставив легкое облачко дыма, близко вытянувшиеся по струнке жеребцы в форме невольно пощурились. Сразу после того, как машина завернула за ближайший угол в узкую, вымощенную крупными камнями улочку, строй солдат рассосался на несколько весело гомонящих групп.
А расслабившийся в мимолетной роскоши офицер, прищурившись навстречу слепящему солнцу, которое так непривычно палило в обстановке серых домов жестяного Гайархаффена, отбивал копытом любимый его марш, всегда воодушевлявший его и подсказывающий как бы плюнуть на все проблемы и отдаться в объятия оптимизма и жизнерадости.
У каждого есть такая мелодия. Мелодия, ведущая его по жизни. У кого-то успокаивающая, погружая в умиротворенность, у кого-то бодрящая и задорная, поднимающая нос, слушая ее, хочется прыгать, бегать, излучать радость, светиться улыбкой.
Мелодия эта сливается с мелодией жизни, попадая в такт биения твоего сердца. Она придает тебе сил двигаться дальше, желания не сдаваться. Дает надежду, веру.
Иногда проигрыватель молчит. Тишина темнотой наполняет твою душу, заставляя ее тонуть в пучине безысходности и отчаяния.
Но тогда надо вспомнить эту самую мелодию — и сразу станет хорошо-хорошо, и как-то темнота сама из души вытечет.
И дальше по жизни плывешь, а точнее, по ее течению. До следующего момента, пока не прозвучит твоя мелодия.
Из странного оцепенения Градуанта вывел пугающе необычный шипящий звук, будто ворвавшийся в личное пространство офицера. Первое, что он увидел, это застывший на лице обернувшегося водителя ужас, затем его взгляду представилась некая черная физиономия с светящимися бирюзовыми глазищами.
Недолго думая, сталлионградец зарядил по ней мощным апперкотом передним копытом, затем выкинул его из открытого салона, открыл дверь и буквально сбил со своей бритой головы фуражку мощным магическим импульсом. Из блестящей кожаной кобуры, так напоминающей те кожаные кресла, озаренный алым сиянием, вылетел широкоствольный пистолет. Блеснув в ярких солнечных лучах, он высадил разящий заряд в переносицу внезапного нападавшего. Тот медленно грохнулся на бетон, голова его истекала кислотного цвета кровью.
Избавившись от неожиданной угрозы, Градуант сориентировался в пространстве и лицезрел картину, от которой у него вздрогнуло сердце.
Бледно-голубое небо прерии заполоняли черные точки. Сначала это было похоже то ли на какую-то крупную пыль, то ли на мохнатую чернющую тучу. Но когда офицер сфокусировал взгляд и полностью пришел в себя, он разглядел именно, лягать их в живот, доляга чертовых дыркокопытных. Они были просто повсюду! На облезшей стене низкого складообразного здания справа, на тонких металлических перилах, на стремящихся к ярко-голубому небу мачтах, на его автомобиле, Дискорд побери!
Единорог открыл уверенный прицельный огонь из пистолета по шипящим чейнджлингам, подбирающимся по блестящему капоту к перепуганному шоферу, который уже принялся в панике искать, видимо, какое-то оружие под креслом. Затем заметил среди нарастающих рядов насекомообразных тварей знакомые каски и расслышал сквозь гул крыльев отчаянные выстрелы. Собравшись с силами, он выпустил сгусток алой энергии в скопление противника с расчетом не достать до товарищей, и да, сработало — всегда надежное огненное заклинание расплавило черные панцири дыркокопытных, и в их рядах появился просвет. Устремившись сквозь него, параллельно мощно лягнув первого попавшегося перевертыша в голову, офицер махнул копытом отбивающимся из последних сил земнопони и присоединился вскоре к ним.
— Здравия желаю, товарищ полковник!
— Да отойди ты, сейчас будет жарковато!
Напрягшись и направив все свои энергетические потоки в одну точку на лбу, единорог сформировал сначала ярко-красный магический щит вокруг небольшого отряда, который принял на себя и изуродовал морды сразу семи-восьми дыркокопытным, затем начал медленно его расширять, концентрируя энергию на вершине купола, но не успел ничего сделать, как получил болезненный магический удар в висок, после чего щит сразу же испарился — перед глазами плавали кислотно-зеленые пятна — и чуть не свалился на бок, но тут же помотал головой и плотно уперся задними копытами в бетон. Увиденное заставило его вздрогнуть — на месте отряда земнопони в металлических касках стояли те же проклятые перевертыши.
— Чтоб тебя в круп вверх копытами!
Офицер оказался окружен невообразимыми полчищами черных жужжащих тварей — они медленно, скалясь острыми зубами, подбирались к нему, осторожно переставляли кривые копыта. Единорог попытался создать щитовой импульс, но понял, что силы совсем на исходе — появившиеся неясные очертания в воздухе заставили лишь немного шугануться неумолимо подступающих чейнджлингов, но как только они исчезли, заискрившись, они, зашипев, выжидая момент, подобрались к сталлионградцу уже на расстояние метра.
Градуант собрал последние силы, сформировал небольшой блекло-красный шарик на конце рога и пустил импульс в сторону ближайшего дыркокопытного. С пробитой насквозь головой и потускневшими бирюзовыми глазами он рухнул на серый, пыльный бетон.
На мгновение все твари замерли.
Полковник, напряженно дыша, внезапно поймал на себе взгляд одного из чейнджлингов. Он смотрел единорогу прямо в глаза с каким-то грустным выражением лица. Для офицера этот момент, казалось, длился вечно. А чейнджлинг просто смотрел на него странным взглядом. В его глазах виднелось какое-то отчаяние, тоска, и... жалость.
В следующий момент рой перевертышей жадно накинулся на сталлионградца.
— Эх... Куда уж хуже?
Императрица шумно выдохнула, протерев копытом правый глаз, левым упершись сонным взглядом в собственное изображение в зеркале.
— Не беспокойся, Твай. У нас все под контролем. Перевертыши сейчас грызут обескураженных сталлионградцев, а значит, у нас много времени.
Размяв затекшие копытца, Твайлайт подошла к тянущейся до потолка узорной двери, которую она видит каждый день, и заметила, что голова ее уже на уровне хитроумной завитушки, украшенной десятикаратным рубином, хотя буквально пару недель назад располагалась на уровне не менее закрученной ручки — а относительно завитушки она была примерно в двадцати сантиметрах.
Твай пощупала рог, и ей показалось, что он на самом деле стал значительно длиннее. Погрузившись в раздумья об увиденном, она отвлеклась от своей основной причины покинуть хоромы, и через несколько секунд моргнула, тряхнула головой, вернувшись в реальность, и уверенно толкнула обутым в золотое копытом дверь.
Так, сегодня у нас по плану сбор Министерства, посещение Понивилля для воодушевления граждан и речь на Центральной площади Кантерлота.
Взглянув на впечатляющих размеров часы, размещенные над высокой аркой коридора дворца, она отметила, что времени у нее еще много и она успеет прогуляться по придворному саду.
Давненько она не была в этом столь вдохновляющем месте. Наверное, как раз с того момента, когда начались волнения в северной части столичной Эквестрии, и у нее вообще не оставалось времени на подобное времяпрепровождение. Теперь, когда у нее выдался целый час полноценного досуга, она может уделить его себе.
Право сказать, свободного времени после становления правителем у нее не стало ни больше, ни меньше — просто тратится оно теперь по-разному. Разве что до взятия на себя вышеупомянутой ответственности Твайлайт сама организовывала себе распорядок дня, а сейчас, особенно когда в ее окружении существует такая вещь, как Министерство, то, чем она будет заниматься в течение дня, от нее почти не зависит.
Вот и остается подниматься пораньше и хоть как-то проветриваться в привычных местах в ожидании очередного тяжелого дня.
Твайлайт утешала себя тем, что когда Селестия вручала ей такую ответственность, она полностью понимала, что делает, и рассчитывала только лишь на свою верную ученицу. И долг бывшей единорожки — полностью оправдывать ожидания исчезнувшей правительницы.
Никто не знал, куда пропала Селестия — да, теорий было очень много, действительно много, но никаких оснований не было вообще. По словам стражей из личной королевской гвардии, белоснежный аликорн просто попросил их временно выйти из тронного зала, а затем, когда они подметили, что слишком долго нету предложения зайти обратно, и решили слегка заглянуть в дверь (кстати, что для гвардейцев считалось ужасной ошибкой и проявлением безответственности, Флэш Сэнтри их позже хорошенько отчитал), мудрой правительницы там уже не было — и никаких следов ее пребывания. Абсолютно.
А Твайлайт тогда находилась в конференц-зале, ведя переговоры с послами из Седельной Арабии.
А Луна и так слишком долго не появлялась, так что о ней почти все забыли... И насчет ее пропажи уже говорили, и говорили задолго до пропажи Селестии.
У самой Твай тоже было достаточное количество адекватных на ее взгляд предположений. После посещения тех мест, что находились по сторону злопамятного зеркала, она не считала подобную пропажу чем-то сверхъестественным — скорее всего, у белоснежного аликорна появились дела где-то совсем не в этой вселенной. Единственная по-настоящему странная деталь — это то, что Селестия не предупредила никого, даже свою синегривую избранницу. Хотя при таком условии это вполне может быть очередным испытанием — Твайлайт скорее воспринимает это именно так и старается справляться с ним.
Но чувствует, что все самое сложное еще впереди. И что надо готовиться к сложностям, которые ей уготованы.
Твай не верит в случайности. Она верит в обстоятельства и умение адаптироваться.
Она верит в благоразумие и расчетливость.
Она верит в себя.
Отворив легко поддавшуюся дверь в сад, не такую конечно высокую, как дверь в центральный арочный коридор, но не менее красивую, Твайлайт медленно сошла по мраморным ступенькам, вдыхая чистейший воздух.
Легкий горный ветерок нежно развевал ее темно-синюю гриву. Пони с наслаждением зажмурилась, ощущая его осторожное дуновение.
Затем она опустила копыто на рыжий наливной камень, коим была вымощена симпатичная дорожка, ведущая среди благоухающих разноцветных цветов и раскидистых ветвей наклонившихся деревьев.
Вот эта ива как будто прислушивается к тому, что шепчет ей на ухо ярко-красная роза. Может, это они обсуждают ее, Твайлайт? Но она уверена, что цветы не будут говорить что-то плохое о ней.
Улыбнувшись и хихикнув собственной излишней поэтичности, она медленно прошла по дорожке, осторожно переступая с камня на камень и изредка ощущая, как травинки щекочут ее копытца, а ласковые листья деревьев гладят ее по гриве.
Вдохнув аромат тянущегося к ней тюльпана, она глубоко вдохнула и выдохнула, наслаждаясь моментом.
А ведь уже через несколько десятков минут ей придется оказаться в душном зале Министерства, среди кашляющих и перешептывающихся министров...
Нет-нет-нет, не надо думать о плохом. Сейчас ей невероятно хорошо, и стоит сконцентрироваться на этом.
Да, действительно невероятно хорошо...
Присев на низенькую деревянную лавочку, Твай осторожна прилегла на бок и вскоре задремала.
— Ваше Величество, в чем дело?! Что вы тут делаете?! По расписанию сбор Министерства, вас нет уже полчаса, все жутко волнуются!
Ее Величество неохотно открыла глаза, увидев перед собой морду жеребца в золотом шлеме.
— В-в чем дело, Флэш?
— Ваше Величество, это я у вас и спрашиваю! Что-то стряслось?
Твайлайт Спаркл шумно выдохнула и почесала затылок.
— Уф-ф, я кажись задремала... Дискорд меня побери! Который сейчас час?!
— Ваше Величество, десять часов сорок две минуты! Вы опоздали на сбор Министерства!
— Вот же... блин! Я срочно там буду, Флэш, возвращайся на пост, все в абсолютном порядке!
— Есть, Ваше Величество!
Вот и замечталась. А дела-то не ждут... Нет, такого она себе точно не позволит. Срочно надевай корону и беги к Министерству!..
На полпути к двери в зал Твайлайт остановилась.
А, собственно, зачем все это?
Какие цели она преследует? Как будто она нужна там. Министры спокойно все решают без нее.
Не проще ли?..
Нет-нет-нет и еще раз НЕТ! Что вообще на тебя нашло? Это все похоже на проделки господина Дискорда. Нет, вряд ли, очень вряд ли, он сейчас в максимально надежном месте.
На ней лежит действительно значительная ответственность. Несмотря на обильную помощь министров, она все еще отвечает за целое государство.
С этим надо что-то делать.
Скуталу активно трясла голову чейнджлингу.
— А ну отвечай, тварь ты дырчатая, куда дела Ская?
Дэш похлопала разгорячившуюся пегаску по спине и произнесла:
— Да нет, он похоже совсем вырубился. То есть совсем-совсем. Но искусственное дыхание я ему не буду делать в любом случае, не-е-е, — Рэйнбоу невесело усмехнулась, затем поняла неуместность шутки.
Скут почесала лоб, убрав копытом фиолетовую челку.
— Но как еще узнать, куда пропал Скайберн, кроме как допросить вот эту штуковину?!
— Понятия не имею, Скутс. Был бы тут рогатый — он бы как-нибудь его оживил, у них наверняка есть на это заклинание, а так вроде у меня нет идей.
Оранжевая пегаска взглянула в сторону порозовевшего горизонта.
— Тем не менее, тебе, скорее всего, нужно возвращаться.
Дэш недоуменно подняла бровь и хихикнула.
— Да ты чего, малыш? Я же за тобой и прилетела. Черт, ты не представляешь, как я испугалась, когда обнаружила, что эти клювастые решили сжечь Гайархаффен! Как будто других способов бунт устроить нету, пфф. Но тем не менее, это сейчас нас не сильно заботит. Зафигачили его куда подальше — и хорошо. А Ская найдем, конечно! Куда он денется? Наверняка сейчас уже летит к нам. Интересно, это ударной волной Гайархаффен отнесло или мы какую-то магическую штуковину заделали? Но все равно, олягенно было.
Скуталу моргнула, посмотрела в глаза Рэйнбоу и улыбнулась.
— Да, олягенно. Ну так я с тобой лечу?
— Ну конечно, Скут! Спитфайр обещала сразу назначить тебя лейтенантом за храбрость. Круто, да?
— Просто супер. Стоп, а откуда она узнала о моих подвигах?..
Две пегаски взмыли в небо и устремились в закат, продолжая весело разговаривать и добродушно смеяться.
А то место, где раньше был Гайархаффен, слегка заблестело бледным туманом, переливающимся всеми цветами радуги.
— Поздравляю тебя, Рэйнбоу Дэш. Несмотря на все трудности и преграды, ты добилась своего. Возможно, тебя даже ждет повышение.
Спитфайр с доброй ухмылкой на лице повернулась к Скуталу, поправив темные очки.
— А тебя я поздравляю с возвращением, солдат! С верхов поступило разрешение мало того что на принятие тебя в наши ряды, так еще и на твое незамедлительное повышение.
Фиолетовогривая кобылка сначала уронила в улыбке нижнюю челюсть, затем тут же откашлялась и с героическим выражением лица приставила копыто к виску.
— Благодарю, мэм! Это большая честь для меня, мэм!
— А теперь передохните немного. Вот что действительно следует считать утомительным, так это путешествие к Гайархаффену и обратно.
Дэш вздрогнула.
— Мэм, я забыла вам кое-что сообщить. И это чрезвычайно важно.
Спитфайр сразу сделалась серьезной.
— Слушаю.
Рэйнбоу рассказала офицеру о пропаже города, и в частности о предполагаемой ее причине, а также о внезапно обнаружившемся чейнджлинге. Спит сразу сообщила, что это нужно срочно докладывать верхам и поблагодарила за предоставленную информацию, ну и еще приметила, что пропажа Гайархаффена даже им на копыто — Сталлионград лишается своей основной точки опоры.
Затем Рэйнбоу со Скуталу с чистой совестью отправились отдыхать, а Спитфайр поспешно направилась в связной пункт.
— Никогда бы не подумал, что мне когда-нибудь придется разводить костер на облакобетоне.
Крачинг кивнул, похрустев крылом.
— Проще сказать, что тебе бы никогда не пришло в голову, что тебя пошлют на Гайархаффен.
Кивнув и умяв румяную лепешку, Тровер постучал копытом по серому полу склада.
— Афа, имефо. Кфтати — вот вам, пегафам, нифего офобефого, — земнопонь проглотил лакомство, — ничего особенного ходить по вот таким вот сооружениям. В смысле, для вас и облака, и все остальное вроде как материально, а для нас тут полгорода — потенциальные дырки, куда можно провалиться. Но это уже дело навыка — отличать облачную субстанцию от обыкновенного бетона и металла, да, это в принципе легко. Но вот я чуть не провалился недавно, к чему я клоню. Все это довольно пугающе.
Пепельно-серый пегас кивнул во второй раз.
— И добавить нечего.
Тровер обернулся к угрюмому молчаливому единорогу, сидящему чуть поотдаль, цветом шкурки напоминающему ржавчину.
— Кстати, Вайлент, до сих пор не пойму, чегой-то ты заклинание не наложишь хоть на себя, чтобы как пегас мог по облакам вышагивать. И не парился бы.
Единорог поднял голову на земнопоня и вывел магией в воздухе слова:
"Это не так легко, как ты думаешь".
Земнопонь пожал плечами.
— Ну как скажешь. А вроде у вас это легко выходит.
Вайлент глухо хмыкнул.
Немного повозившись со спичками, Тровер шлепнулся на круп.
— Да чтоб тебя. Вай, наколдуй тут нам огонь, у меня ни черта не выходит.
Неохотно и со скептическим взглядом поднявшись, единорог направил рог на кучку дров и отправил в нее алую искру. В следующий момент погруженное в сумерки помещение озарилось приятным теплым светом.
— Угу, спасибо.
"Да без проблем".
Тут морда Трови мгновенно преобразилась, как будто отблеск от пламени костра превратил его из беззаботного и добродушного в настороженного и подозрительного.
— Ну-ка, ну-ка…
Крачинг вопросительно повернулся в его сторону.
— Чего ты там узрел?
Земнопонь раздраженно отмахнулся копытом от пегаса, как от надоедливой мухи и слегка привстал, сосредоточенно вглядываясь в темноту. Пегас закатил глаза и слегка приподнял крылья, тем не менее, встревоженный от реакции Тровера на что-то. Тот, в свою очередь, протер глаза перебинтованным копытом, им же почесал лоб и опустил его обратно на пыльный пол.
— Да ничего особенного. Просто вспышка в углу почудилась какая-то, или вроде того. От костра, должно быть, показалось.
— Ну и черт с ним. Садись у костра, довольно суетиться. Через полчаса примерно наша смена к концу подойдет.
— А кто, кстати, в смене после нас, м?
Сероватый пегас устремил взгляд на костер, и, подумав, сказал:
— Вроде бы Страйт и еще пару поней, их я не знаю лично. Один из них вроде такой рыжеватый, с темной гривой. А вторая кобылка, с зеленоватой шляпкой еще такая.
Тровер приподнял брови.
— Вот ее я вроде знаю, да. Как-то на “Э” ее зовут, то ли нет, запамятовал.
— На “А” же.
— Так ты же не знаешь ее?
— В списках видел мельком.
Земнопонь понимающе качнул головой и осторожно уселся рядом с костром, затем дружелюбно повернул голову в сторону одиноко стоящего у бетонной опоры единорога и окликнул его: “Да ладно тебе, хорош там мизантропничать! У костра же тепло, простынешь еще”.
Скучающий неохотно повернулся в сторону скромного кострового огонька, всем видом демонстрируя свою скептичность, оттолкнулся передним копытом от серой колонны и зацокал к своим товарищам.
— Ну вот а ты что там так пристально высматривал?
— Ничего особенного.
И Тровер, и Крачинг так и подскочили на месте, один из них задел дрова, из которых был сложен костер, и к потолку устремился густой сноп искр.
— Мне послышалось? — Дрожащим голосом спросил земнопонь.
Его собеседник не решился ответить и лишь с широко открытыми глазами начал отползать к противоположной единорогу бетонной стене.
Тро подскочил, схватил кобуру на боку неповрежденным копытом и угрожающе шагнул в сторону заговорившего вдруг Вайлента, который был немым столько, сколько его кто-либо знал:
— Стой на месте, гнида! Либо ты сейчас же возвращаешь нам Вая, либо я проделаю в тебе еще пару дырок в придачу к остальным!
Единорог повел головой и сделал скромный шажок назад.
— Что не так, товарищ? Что за бредни ты несешь?! Я и есть Вайлент!
— Не-е-ет, вот ты кто угодно, только не Вайлент. Стоять, сказал!! Ты думаешь, мы тут все такие дурачки, как за Хребтом? Ну уж нет, нашего солдата не обманешь просто так!
Уже явный чейнджлинг в облике Вайлента замер на месте и, как бы защищаясь, поднял переднее копыто. Тровер достал револьвер из кобуры и направил его на нежданного гостя. Крачинг тем временем уже поднялся и начал систематично всматриваться в темноту, стараясь найти еще потенциальных агрессоров — а дыркокопытные по одному не ходят.
— Вот, и не рыпайся. Крачи, в углу рюкзак лежит, там веревка — будь так добр, дай ее мне.
— Угу, без проблем.
Пегас суетливо подбежал к обшарпанному полевому рюкзаку, выудил оттуда моток веревки и вручил ее Троверу.
— Пасибушки. А теперь подержи эту тварюгу, да только не выпусти.
Перевязав чейнджлинга, они дополнительно примотали его к бетонному столбу и подключили рацию.
— Прием, пост, это третья смена, периметр три и пять, обнаружен потенциальный противник, повторяю — обнаружен потенциальный противник!
Динамик молчал.
— Повторяю, прием, пост, третья смена, периметр три и пять, у нас перевертыш нашелся, повторяю — чейнджлинга отко-па-ли! Прием! Да прием, мать вашу!
Помолчав секунд десять, радиоприемник издал режущий слух треск, и в эфир вырвался железный голос:
— Слышу вас, три и пять! Ждите подмогу, укрепляемся.
Лицо обоих поней озарилось улыбкой триумфа, и, стукнувшись копытами, они расположились у костра в ожидании помощи.