Заметки путешественницы

Глава 1. С людьми что-то не так

Зрение ещё не вернулось после яркой вспышки, сопровождающей телепортацию, а мой желудок уже пожелал вывернуться наизнанку. Я сделала глубокий вдох, сухой воздух обжег горло, вызвав удушливый кашель. Все четыре ноги охватила крупная дрожь, они подогнулись, и я плюхнулась на живот. При попытке подняться у меня закружилась голова, в глазах потемнело, и я повалилась обратно. Класс! Вот только этого мне не хватало! Нет, ну а чего собственно я хотела? День полный волнений и беспокойств, вечеринка по поводу Празднования Летнего Солнцестояния с незнакомыми мне пони, тревожный разговор с принцессой Кейденс, часов двенадцать длительного бессонного ожидания и, как апофеоз перенапряжения, телепортация в соседний мир. Соседний мир! С ума сойти, я находилась в месте недосягаемом обычными способами перемещения.

Одна эта мысль моментально поставила меня на ноги, и я во все глаза стала осматриваться вокруг. Впрочем, меня ждало разочарование, тут были точно такие же руины из крупных потрескавшихся каменных блоков, как и со стороны Эквестрии, ну может быть, ещё более заброшенные и заросшие, если это вообще возможно. А ещё лес – редкий, хвойный, явно малообитаемый, в нем не должно водиться хищников. Зато должны водиться люди, хотя бы уже потому, что деревья рядом с руинами Предтеч аккуратно спилены. Я бы сразу же отправилась на поиски этой удивительной цивилизации, создавшей восхитительные струны, найденные на раскопе, но усталость, усиленная наступлением в этом мире вечера, буквально раскатывала меня, лишая сил и слепляя веки. Подыскивая подходящее места для ночлега, я обошла три полуразрушенные стены, образовывавшие некогда величественный храм, но всё тщетно: холодные гладкие камни, влажная и прелая трава, желтая колючая хвоя, нападавшая на землю за долгие годы. Пожалуй, хвоя была бы лучшим вариантом, но я заметила невдалеке на опушке чем-то неуловимо знакомые кусты. Подойдя ближе, я расплылась в торжествующей улыбке: передо мной толстым пучком двухметровых мягких темно-зеленых метёлочек росла спаржа. Просто замечательно! Мой рог засверкал и тут же погас – телепортация отняла у меня почти все силы, мне требовался отдых и, чем скорее, тем лучше. Пришлось ломать побеги копытами, а потом откусывать, иногда сплевывая горчащий уже сок растения. Зато прямо здесь же я отыскала и молодые побеги, которые объела все. Бескультурно, не так вкусно, как тушёные, но не самый плохой ужин, если задуматься.

Оттащив приличный пучок спаржи в руины, я собрала импровизированную лежанку, достала из седельной сумки теплый плед, а саму сумку положила в изголовье и, ухмыльнувшись, прыгнула на мою новую кровать. Как же это было чудесно! Мягкая подстилка забавно пружинила и пахла свежестью, плед из овечьей шерсти согревал и успокаивал своим уютным теплом, а уставшие мышцы приятно ныли, принося удовольствие, как после отлично проделанной любимой работы. И хотя засыпать на закате считалось не самой лучшей для здорового сна идеей, для меня, не спавшей более суток, это было единственным разумным решением. Я закрыла глаза, шепнула себе «Спокойной ночи, Лира» и провалилась в небытие сна.

Первые лучи солнышка, проникшие сквозь дыру от вывороченного каменного блока, защекотали мне нос и нежно пробудили ото сна. Я перевернулась на спину и вытянулась как струнка. Сладкие утренние потягушки! Что может быть более приятным? Я открыла глаза и улыбнулась. Солнце всегда напоминало мне, как заботливо и нежно принцесса Селестия обнимала ещё маленькую тогда Твайлайт Спаркл. Вот только сейчас я находилась в таком месте, где солнце вставало и садилось само. Необычно и очень интересно.

Свернув плед, я собралась позавтракать и уже достала бутерброды с маслом и ромашкой, завернутые в плотную бумагу, как вспомнила, что термос с кофе остался в Эквестрии. Что ж, придётся жевать всухомятку. Ромашка подвяла, а хлеб подсох, но всё равно завтрак получился вполне недурственным. Звонко процокав копытцами, я вышла из-под полуразвалившегося строения и увидела на полянке забавных существ. Я не сильно разбираюсь в грызунах, но эти были больше всего похожи на короткоухих кроликов. Увидев меня, они замерли, навострили свои круглые пушистые ушки и зашевелили длинными белыми усами, похожими на кошачьи.

– Какие же вы милые! – сказала я, подняла ближайшего зверька телекинезом и, поднеся его к себе, потёрлась щёчкой о его мохнатый бок.

Кролик при этом возмущенно урчал и забавно мяукал. Магия все ещё давалась мне с трудом, поэтому я поспешила положить зверька на землю, а он моментально задал деру. Все остальные его родственники последовали за ним. Я опять улыбнулась. Этот мир был почти таким же чудесным, как и Эквестрия, разве что воздух тут был сухим, заставляя моргать чаще.

Мне до сих пор не верилось, что я находилась в другом мире, казалось, что я всего лишь очутилась на соседнем материке. Интересно, а где физически находятся все эти параллельные миры? Где-то далеко в небе или принципиально в другом месте? Навряд ли кто-то вообще может сказать точно. В любом случае, моей самой первой целью являлся поиск воды и цивилизации этих удивительных двуногих существ. От принцессы Кейденс я знала, что где-то рядом с руинами находится город Виндховер, но в какой именно стороне, не знал никто. Рядом с ним должен жить маг Грегори Как-То-Там-Дальше Хэвэнсинг, который уже имел дело с пони и возможно мог помочь мне в секретном задании от самой принцессы Селестии. А скорее всего он ещё и знаком с технологией производства превосходных струн, которые полностью раскроют мой талант!

Воду я нашла быстро, просто услышала журчание и вышла к ручью. Проложивший себе путь сквозь лесную почву, он уже нес живительную влагу пышным кустам жимолости и огромным дубам, росшим по обе стороны от него. Ручей окаймляла полоса мягкого зелёного мха, в котором утопали мои копыта. Я не смогла отказать себе в желании тут же поваляться и посмотреть на небо сквозь небольшие просветы в кронах деревьев. Вода оказалась бодряще холодной и необычайно вкусной, её было очень приятно пить прямо из ручья. Я даже умылась, после чего пригладила непослушную чёлку. Ручей обязательно должен был впадать в реку или озеро, так что, отправившись вдоль него, я просто обязана была найти людей, а там и Виндховер. Но мне повезло ещё больше – я нашла дорогу пересекавшую ручей! Здраво рассудив, что люди, скорее всего, живут не в лесу, а на его окраинах, я отправилась в ту сторону, где деревья стояли реже, и света проникало больше. В одном месте вдоль дороги я нашла поляну земляники. Маленькие красные ягодки пахли лесом и сладостью так сильно, что мой рот моментально наполнился слюной. Я сглотнула и аккуратно сорвала пару штук телекинезом. У них почти не было вкуса, но аромат усилился так, что я зажмурились от удовольствия, наслаждаясь каждой секундой. Если бы я была сейчас в Эквестрии, то непременно собрала бы всю землянику, чтобы уже дома, посыпав сахаром, съесть её, закусывая ароматным свежим белым хлебом. Впрочем, даже и без всего этого ягода была превосходна.

Но на этом приятные неожиданности закончились, я шла всё дальше, а следов людей не было вообще, к тому же вдоль дороги появился сплошным ковром папоротник, не дающий расти землянике. Свежий лесной воздух, насыщенный кислородом и запахом смолы наполнял меня энергией. Мне хотелось смеяться и играть на лире, но использование магии всё ещё вызывало неприятное онемение кожи около рога, особенно после сбора ягод. Что ж, хоть мой голос был при мне. Я начала напевать песню о весенней уборке снега, которой научила меня ещё моя мама, когда пыталась объяснить, почему в Понивилле не используют магию в начале весны. Где-то на куплете о пробуждении из спячки зверушек, я услышала за спиной какой-то странный звук возни. Обернулась и увидела их. Людей! Один из них пытался вытащить другого из кустов, где они, видимо, прятались от меня.

– Люди! – воскликнула я, опрометью бросившись в их сторону. – Наконец-то люди!

Двое человеков, одетые в странные потрепанные одежды из кожи тут же громко заорали и ломанулись прочь от меня в лес.

– Стойте! – закричала я им вслед. – Я вам не враг, я безобидна! Не убегайте так быстро!

– На дерево! На дерево! – скомандовал тот, что был потолще. – Оно не достанет нас на дереве, – он быстро перебирал всеми четырьмя конечностями, забавно цепляясь за ствол и сучки.

– Эй! Ну вы что, действительно меня испугались? – я укоризненно нахмурилась. – Или вы меня разыгрываете? Слезайте, я не кусаюсь, – я засмеялась детской шутке.

– Сгинь! Сгинь, нечистая сила! – крикнул полный; у него с ноги слетел башмак, и я увидела забавную заднюю ступню, оканчивающуюся маленькими пальчиками.

– Погоди, Гладкий, – сказал второй, который был более худым, и посмотрел на меня, всё ещё карабкаясь на дерево. – Ты же просто единорог, верно?

– Ага, – отозвалась я. – Пони-единорог, если быть точным. А вы – люди, таких как вы, я и ищу.

– Каких это таких? – обеспокоенно спросили они почти хором.

– Людей, которые знают, где находится Виндховер! – воскликнула я. – Вы же знаете где он?

– Так ты направляешься туда? – спросил меня полный. – Слу-у-ушай, у нас к тебе есть предложение...

Вот так я и оказалась в приятной компании двух товарищей, решивших показать мне, как добраться до Виндховера, в обмен на помощь в переноске некоторых их вещей и тяжелых кожаных мешочков. Я думала, что там находились монеты, но свёртки были уж слишком тяжелыми и совсем не звенели. Полный и худой попутчики представились как Гладкий и Мутный и называли себя авантюристами. Мне это слово ни о чём не говорило, но объяснять значение они мне отказались, пробурчав, что я и так всё пойму. В струнах и музыкальных инструментах они не разбирались, но где и за сколько я могу продать свою лиру, рассказали сразу. Вообще они сильно напоминали того единственного человека, которого мне посчастливилось видеть ещё в Эквестрии два года назад. Примерно такой же рост, цвета гривы, глаз и кожи. «Наверное, когда я поживу рядом с людьми подольше, – думала я, – то смогу их различать».

Даже неспешная дорога утомила меня за день, и это учитывая постоянные передыхи и привал на обед. Мои новые приятели явно торопились, а я, несмотря на мою медлительность, всё же неплохо увеличивала их скорость. В пути меня посетила замечательная догадка насчёт тяжёлых мешочков. Я сразу же спросила товарищей, а не золото ли они тащили. Люди опять переглянулись, видимо это был такой жест, и худой ответил, что я была права, это золотой песок, который они намыли в горных ручьях. Я рассказала им, что на моей родине золота не так много, и что человеки – просто молодцы, раз занимаются старательством.

Вечером мы разбили лагерь, где собирались заночевать. Мутный разжег костер, а Гладкий, получивший своё прозвище из-за гладко выбритой головы, достал овощей и принялся их нарезать в котелок. Он добавил туда и вяленое мясо. Я никогда раньше не пробовала его, но знала, что люди постоянно употребляют животную пишу подобно хищникам. Похлебка благодаря мясу имела странноватый привкус и не самый приятный запах. Но я так оголодала, что была готова терпеть и это. Слава Доброте, что мои приятели положили мне в миску только репу и картошку. Пока мы ужинали, я получше рассмотрела моих попутчиков, их умилительные мордочки, когда они жевали, их странную одежду из грубой ткани и дублёной коровьей кожи, их снаряжение. Поев, я вызвалась сыграть на лире и спеть что-нибудь весёлое. Однако стоило моим приятелям только увидеть магию единорогов, как они напряглись, как будто бы заметили хищника. Я заверила их, что опасаться нечего, и начала играть. Честно говоря, зря я исполняла «Весеннюю уборку», песня их явно не впечатлила, хоть они и тактично не стали перебивать меня.

– А что-нибудь более интересное, чем разгребание снега ты знаешь?

– Э-м-м… – замялась я. – Ну, знаю песню про сбор урожая, гимн дружбы, солнечную сонату, ну и так, по мелочи.

– И ничего про героев и битвы? – на лице Мутного читалось разочарование.

– Ну-у-у, тогда про то, как уговорили дракона не есть овец, – мордашки людей стали ещё более разочарованными, и мне пришлось сдаться. – О том, как принц Сильварум разгромил армию грифонов.

Мои приятели тут же поддержали идею радостными гортанными возгласами. Я вздохнула, взяла в копыта лиру и начала играть, подпевая:

Вероломных грифонов большая орда

Из-за моря весною вторглась тогда.

Индре, подвиги древних героев воспев,

Закричал: «наглецы познают мой гнев!»

Словно в подтверждение этих слов, кто-то закричал, и в ствол дерева в нескольких метрах от меня воткнулась стрела. Я разинула рот от удивления. Это действительно была стрела, именно такими пользовались на охоте минотавры, и такие же использовались давным-давно в войнах. Я попыталась себя убедить, что это ошибка, что меня просто приняли за животное. И уже хотела крикнуть, что это не так, но мои приятели резко поднялись с места и выхватили из-за поясов длинные ножи.

– Лови разбойников! Вяжи их! Хватай! – послышался крик множества людей со всех сторон.

– Беги отсюда! – гаркнул на меня Гладкий.

Я хотела спросить у него, что происходит, но рефлексы оказались сильнее, и ноги сами понесли меня прочь от костра. Среди деревьев мелькали тени людей, послышался ещё один свист стрелы. Я прижала уши к голове и перешла на галоп, лавируя между деревьями. И внезапно выскочила прямо на человека в кожаных клёпаных одеждах с мечом в одной руке и факелом в другой. Я совершенно не представляла, что же мне делать, но останавливаться даже и не подумала. Увидев меня, человек застыл на месте, наверное, от удивления, поэтому я просто обогнула его как очередное дерево. Мы ещё около секунды провожали друг друга взглядами, и из-за этого я чуть не влетела в ствол старого ясеня. Заложила такой вираж, что свалилась на бок, тут же поднялась и побежала дальше.

Бежать в темноте было опасно, и даже свет от двух лун этого мира не сильно помогал мне, приходилось пользоваться магией. Не знаю, сколько времени я, спотыкаясь, пробежала, только чудом не вывихнув себе ноги, но мне на пути попалась недавняя вырубка. Голые пеньки спиленных деревьев напоминали кочки на болоте, и огибать их было сущим удовольствием по сравнению с бегом в лесу, полном сухих веток и засыпанных старой листвой впадин. Неожиданно передо мной оказался ручей, пересекающий вырубку, я не стала его перепрыгивать, а просто свернула и побежала вдоль него. Вырубка закончилась, начался густой лес. Я перешла на шаг, пытаясь отдышаться. Не знаю, сколько часов длился бег, но слабость и внезапно появившаяся сонливость подкашивали ноги. Я дождалась пока остыну, напилась из ручья и, найдя полянку из мха, свалилась спать.

Глава 2. С людьми не всё в порядке.

Говорят, что если тебе не нужно идти в школу, то жизнь – это череда приятных пробуждений. И в то утро я не могла с этим не согласиться, хотя мышцы ног ныли от вчерашней нагрузки. Но раз школа закончилась для меня несколько лет назад, я могла валяться на мху и любоваться радужными переливами тысяч и тысяч крохотных капелек росы на хвое под самыми первыми лучами ещё не взошедшего утреннего солнышка. Но буквально через полминуты я вспомнила, что произошло вчера, и резко вскочила. Сердце часто забилось, я начала оглядываться по сторонам, тщетно пытаясь понять, что же мне делать дальше и как помочь новым знакомым, если это вообще было возможно.

На ум пришло только одно: добраться до Виндховера и там попросить помощи. И вот я вновь отправилась на поиски людей, которые знали бы, где находится этот таинственный город. Вернувшись на вырубку, я перешла ручей по наспех сделанному дощатому мостику, который не увидела ночью, и продолжила путь. Вскоре мне встретились выжженные участки леса, а за ними змеящаяся дорога, с обеих сторон окруженная золотистым полем поспевающей озимой пшеницы. Желудок моментально напомнил о себе протяжным урчанием, и я не стала отказывать ему в просьбе. Пшеница была тут потрясающе вкусной, хотя возможно мне это просто казалось с голоду. Твердые сладковатые зерна приятно хрустели на зубах, и я, не прекращая класть в рот новые колосья, лишь сплевывала плохожующиеся плевела. Поле явно принадлежало кому-то, но я не смогла оторваться от пшеницы, пока не набила полное брюхо. Пообещав себе извиниться перед хозяевами при удобном случае, я отправилась по дороге дальше.

Утро все ещё не закончилось, когда я добралась до деревни людей. Точнее до временного поселения, ведь не могут же пара дюжин покосившихся и чёрных от старости бревенчатых домов считаться деревней. Жить в таких подолгу просто невозможно, только провести пару месяцев сбора урожая и всё. Из-за покосившихся кривых и гнилых заборчиков на меня с удивлением и опаской смотрели местные жители, одетые в рабочую ветошь. Я вспомнила, что люди побаивались магии, поэтому колдовать даже не пыталась. Зато я увидела людских жеребят! Они оказалась такими милыми, низенькими и забавными, что мне сразу же захотелось потискать их и покатать на спине.

– Привет! – я остановилась и помахала им копытом.

Увидев это, матери заохали, похватали своих детенышей и унесли в дома. Мне оставалось лишь удивляться такой подозрительности и недоверию, хотя их тоже можно было понять – они беспокоились за потомство. Но вот почему остальные люди меня сторонились, мне было решительно не ясно. Я пыталась заговорить с некоторыми из них, но все местные жители стеснительно прятались во временных лачугах. Может быть, неправильно начинала разговор с ними? В отчаянии я стала спрашивать, где находится Виндховер, но реакция людей не изменилась. Ответил мне лишь один старый и сгорбленный человек, живущий на самой окраине деревни.

– Виндховер? Я сам собирался туда сегодня продать кое-что на рынке.

– Хотите, я вам помогу довезти ваш товар? – тут же спросила его я.

Глаза человека блеснули, он улыбнулся и сразу же согласился, радостно потирая руки. Я уже думала, что раз утро выдалось замечательным, то и день будет не хуже. Правда, выяснился один неприятный момент – меня пришлось запрячь. Оказывается, никаких сумок, вьюков или седел у старика не было, зато была упряжь, оставшаяся от ослика.

– А что с ним случилось? – спросила я.

– Умер он, – крестьянин пожевал губу и добавил: – От старости. Погоди, принесу уздечку.

Видимо потеря верного друга оказалась тяжела для моего нового знакомого, раз он решил отнести все личные вещи ослика из дома в этот маленький и покосившийся сарай. Мне стало жалко старика – уже вторая неприятность за утро. Третья тоже не заставила себя ждать. У крестьянина не было привычного для нас полууздка, который в Эквестрии остался только как декоративный элемент одежды для некоторых церемоний. А была самая настоящая уздечка с металлической штукой, которую мне пришлось держать во рту. Я отнекивалась, пыталась убедить, что можно обойтись и без этого, но, в конце концов, согласилась. Было очень неприятно, порой меня мутило, и я не могла нормально разговаривать. К тому же вся упряжь была мне великовата. В самый разгар подгонки ремешков под мой рост, к нам подошли трое других жителей деревни.

– Чо эт ты затеял, Сыч? – спросил старика один из них, мужчина с самой длинной бородой; меня немного удивило, что моего попутчика называют хищной птицей.

– А то не видно? – ответил тот. – Запрягаю вот единорога, в город поеду.

– Эт, а тебе животинку-то не жалко?

– Вот не твоё дело, борода! – проворчал старик.

– Мже же шложно, – дурацкая уздечка мешала говорить, но я решила потерпеть немного. – И же такоэ ташкажа.

Трое односельчан Сыча неодобрительно покачали головами, пробурчали каждый что-то своё и стали расходиться. Сам Сыч положил на повозку последний мешок с зерном, не обращая на них внимания, проверил упряжь и скомандовал: «Трогай!». Я хмыкнула и послушно потащила нетяжелую тележку. Дорога шла под горку и тянуть можно было совершенно не напрягаясь. Вспомнить только какие тяжести мне приходилось таскать с раскопок, да и привычка поддерживать себя в хорошей форме, давала о себе знать. Я всегда держала своё тело в форме и была одной из самых привлекательных музыкантов в нашем маленьком богемном кружке.

Поднявшееся солнце разбудило самых разнообразных птиц, и теперь воздух наполнялся веселыми трелями всех мастей. Настроение взлетело до небес. Это забавное выражение появилось, когда кто-то из единорогов заметил, насколько счастливы пегасы, играющие среди облаков. И я точно так же радовалась каждой минуте жизни! Ничто не могло омрачить этот чудесный день: ни потеря лиры, ни противная уздечка, ни тем более тележка. На дороге порой встречались колдобины, но я заранее разгонялась и, озорно покрикивая, с легкостью пересекала их. Поля пшеницы сменились на лиственный лесок, тот сменился на поля подсолнухов, а те – на огороды, засаженные тыквами. Медленно, но верно мы подбирались к оплоту людской цивилизации в этих краях.

Когда я первый раз увидела Виндховер, я даже не поверила своим глазам. Неужели вот эта огромная замызганная деревня может быть тем самым легендарным Виндховером? Первое, второе и последнее, что бросалась в глаза была грязь. Она была тут повсюду. Серый, насыщенный сажей жирный дым, идущий из кирпичных труб на окраине города. Заляпанные засыхающей коричневой глиной стены мрачных двухэтажных домов с маленькими окошками, в которых ютились люди. И дороги, больше похожие на озера черной жижи.

– Ожет жайдём ш дружой штороы?

– Нет, там за въезд берут деньгу, – Сыч сплюнул. – Вымогатели.

Я вздохнула и приготовилась тащить тележку по грязи. Это оказалось куда тяжелее, чем мне думалось на первый взгляд. Ноги увязали в противно чавкающей мокрой глине, колеса проворачивались, приходилось напрягаться так, что появилась одышка. Пока мы добирались до ворот города, я несколько раз поскальзывалась, но каждый раз каким-то чудом ухитрялась не падать. Тащила тележку изо всех сил, но всё равно очень и очень медленно. Когда мы въехали в город, Сыч начал покрикивать на меня, подгоняя, но это только мешало, отвлекало. Я хотела сделать ему замечание, но решила потерпеть, в конце концов, оставалось совсем немного.

Беда приключилась, когда мы проехали на пару кварталов вглубь города. Здесь жижа была такой глубины и густоты, что тележка, скатившись в колдобину, полную грязи, застряла окончательно и бесповоротно. Я тянула на пределе возможностей, теряя скользящую опору под ногами, но не могла сдвинуть колеса и на сантиметр. С самого нашего въезда за нами образовывался небольшой хвост из зевак, видимо из-за меня. Но теперь, когда повозка встала, нас буквально окружила толпа праздношатающихся людей, пришедших просто поглядеть. Они улыбались, что-то говорили друг другу и показывали пальцами то на меня, то на крестьянина.

– Тяни давай, чо встала? – закричал на меня Сыч.

– Я тяну! – отозвалась я и потянула поводья изо всех своих сил, которые стремительно убывали.

– Тяни сильнее, курвина дочь! – заорал он.

– Я увязла! Колёса не поддаются, – я наконец-то избавилась от отвратительной железки, и остановилась, пытаясь отдышаться. – Нужно попросить...

– Я тебе покажу, как отлынивать!

Не успела я и слова сказать, как раздался хлесткий звук, и мой круп обожгла резкая боль от удара. Я закричала и оглянулась, не понимая, что же произошло. Не могла поверить собственным глазам: Сыч ударил меня вожжами! Ударил меня за то, что я устала!

– Эй, ты в своём уме?! Мы так не договаривались! – возмутился я. – Что ты себе позволяешь? Вот он Виндховер, дальше тащи сам свою тележку, а я иду по своим делам.

Жилы на шее Сыча вздулись от напряжения, а лицо покраснело, едва он услышал мой ответ. Крестьянин резко вдохнул и что есть силы взревел:

– Ты у меня всю жизнь будешь тележку таскать, дерзкое животное! – он хлестанул меня поводьями по другому боку. – Ты теперь моя, и я буду делать с тобой, что захочу!

От страшной боли, обиды и понимания, что я попалась в ловушку, у меня из глаз брызнули слёзы. Сыч ещё раз занес вожжи для удара.

– Хватит! – плача, крикнула я и магией перехватила руку человека.

Толпа, стоящая до этого практически молча, тут же дала о себе знать возмущённым ропотом, улюлюканьем и гневными выкриками. Окружающие нас люди тут закричали что-то про колдовство, а какой-то подросток даже бросил в меня огрызком. Из-за слез я плохо видела, и жестокому погонщику удалось вырваться из телекинетической хватки и хлестануть меня ещё раз. Я зарыдала по-настоящему и просто толкнула Сыча магией от себя. Люди в страхе закричали и попятились прочь от нас. Я в спешке попыталась выкарабкаться из упряжки, но только запуталась в постромках. Внезапно гомон толпы смолк, и послышался громкий низкий возглас:

– Кто это тут про магию говорил?

Я стряхнула слёзы и подняла голову. Буквально раздвигая столпившихся людей, сквозь толпу двигался здоровенный человек. Он был куда выше и шире любого другого и, наверное, раза в два выше меня. А ещё я увидела первого человека, кто был в нормальной одежде, а не в этих ужасных серых от грязи обмотках. И даже больше, в его одежде прослеживался стиль.

– Забавная у тебя зверушка, пейзант, – голос здоровяка, нечто среднее между басом и баритоном, был властным и уверенным. – Пожалуй, я куплю её у тебя, скажем, за десять серебряных монет.

Я чуть было не ляпнула, что мной нельзя торговать, но вовремя удержалась. Что угодно, но только не рабство у моего бывшего попутчика! Я не знала, когда смогла бы сбежать. Одна только мысль, что я по-настоящему могла тут сгинуть, быть убитой и возможно съеденной, вызвала новый поток слёз. А Сыч, тем временем, пожевал губу и надменно ответил:

– Двадцать золотых монет, единороги так часто не встречаются.

–Ха-ха, – рассмеялся здоровяк. – Да мне проще тогда убить тебя, простолюдин, забрать единорога и заплатить штраф, – с этими словами он положил ладонь на рукоять меча, который висел на поясе, и с тихим скрежетом стал вытаскивать блестящее лезвие; Сыч отшатнулся в испуге, но все же попытался сохранить самообладание.

– Я бы с радостью, но она сама не захочет быть купленной вами. Так же? – спросил он, показав мне кулак таким образом, чтобы не увидел высокий.

– Я ни за что не останусь с тобой! — закричала я, высвобождаясь от упряжи. – Ты чудовище!

Мой покупатель вновь хмыкнул, кинул старику мешочек с монетами и командовал мне: «Пойдём». Я, выбралась из чавкающей грязи, и на ослабевших ногах последовала за ним. А он на ходу ухватил мою гриву, не позволяя вырваться, и таким образом вывел из города. Мы направились по вымощенной булыжником дороге к виднеющемуся невдалеке замку. Но, не пройдя и ста метров, человек остановился, присел рядом со мной и, улыбаясь, почесал за ухом.

– Ты – пони из Эквестрии, так? – сказал он, глядя мне прямо в глаза

– А как вы... так вы тот самый маг! Вы – сэр Грегори! – догадалась я. – Наконец-то я нашла вас!

– Для тебя просто Грэг. И я тоже рад, что нашёл тебя до того, как начались настоящие неприятности, – он потрепал мою гриву. – Долго же мне пришлось ждать гостей из вашего мира.

Глава 3. Со мной что-то не так

Говорят, что есть пони, жизнь которых – одно сплошное приключение. За эти неполные три дня, начиная с празднования летнего солнцестояния и заканчивая сегодняшним утром, я убедилась, что такая жизнь не для меня. Уставшая, вымотанная, голодная, я, едва переставляя ноги, тащилась за сэром Грегори. Сам же великий маг шел не спеша, осматривал окрестные покрытые сочной зеленью холмы и змеящуюся дорогу к его замку. С его длиннющими ногами это было не сложно, а мои устали и запинались о любую неровность. Я хотела попросить его сделать привал, но в ту же самую секунду, как я открыла рот, мою заднюю левую ногу свела судорога. Кошмарная острая боль пронзила мышцы бедра, которые сжались со всей силы, я закричала и провалилась на бок. Сэр Грегори моментально оказался рядом, схватил мою ногу и стал разминать сведенные мышцы. Боль при этом усилилась раза в два, я сжала зубы, и заставила себя претерпеть следующие несколько секунд, растянувшиеся для меня на часы. Боль отступила так же резко, как и появилась, я расслабилась и сморгнула выступившие слёзы.

– Идти сможешь? – спросил мой спаситель.

– Не знаю, – честно призналась я.

Маг кивнул, поднял меня в воздух телекинезом. Я аж ахнула от неожиданности, хотя бы уже потому, что никакой светящийся ореол, сопровождающий любую магию единорогов, не появился. Я вновь поразилась, до чего странными в мире людей были обычные для нас вещи.

Зато я наконец-то получила возможность перевести дыхание, расслабиться и просто насладиться окружающими меня пейзажами, полностью вверив себя в руки сэра Грегори. Впрочем, скрывавшееся за облаками солнце и размеренное покачивание укачали, и меня стало склонить в сон. Я смежила веки и, наверное, заснула бы, если бы не голод, до колик сжимающий мой желудок.

– Ты как?

Я резко открыла глаза. Мой попутчик ощупывал мою голову.

– Все в порядке.

– Сознание не теряешь? Потерпи немного, мы почти прибыли.

– Можно, я пройдусь тогда? – спросила я.

– Конечно, – маг аккуратно поставил меня на землю.

Последние несколько сот метров я прошла сама. Уставшие ноги немного дрожали, я пару раз споткнулась, но сэр Грегори каждый раз меня поддерживал, не давая упасть. Мы все же добрались до массивных деревянных трехметровой высоты дверей замка. Маг хлопнул в ладоши и створки распахнулись. Подхватив меня на руки, он вошел внутрь и бодрым шагом направился куда-то. Мне оставалось лишь наблюдать за закрывающимися дверями и любоваться мраморной отделкой стен коридоров, узорами на паркете из красного дерева и благородного ясеня.

– И вы здесь живёте, сэр Грегори? – сказала я, рассматривая расписанный батальными картинами потолок.

– Мы вроде как договаривались, что ты зовёшь меня Грэг, – напомнил он. – И да, я тут живу.

– Чем-то напоминает дворец принцессы Селестии, – заметила я и тут же вспомнила о поручении самой солнечной принцессы. – Красиво.

– Ещё бы! Я два столетия копил деньги на строительство замка в этом заокраинном мире. Зато тут спокойно, – последнюю фразу маг сказал скорее себе, а не мне.

Только тогда я задумалась, а куда он меня несёт. Мозг сразу же нарисовал несколько жутких вариантов вроде чулана или свинарника, где мне придется жить, но всё оказалось куда проще и в разы лучше. Грэг принес меня в ванную, и поручил двум служанкам в платьях тёмного цвета и белых кружевных передниках вымыть и высушить меня. И здесь был душ! О большем я не могла и мечтать. Хотя это будет не совсем честно, я ещё мечтала о еде. Впрочем, голод отступил, стоило только упругим струям горячей воды коснуться меня. Незабываемое ощущение. Я позволила служанкам смыть с меня дорожную грязь, наслаждаясь тем, как их ловкие пальцы массировали мне голову и вычищали комки высохшей грязи из гривны и хвоста. А после купания меня вытерли мягкими и ворсистыми полотенцами, пока я вдыхала приятный цветочный аромат, который подарил мне шампунь.

– Кладите её на стол и брысь отсюда, – скомандовал хозяин замка, служанки быстро выполнили его приказ и удалились. – Ложись на живот, Лира, вытяни ноги и расслабься. Я просто сделаю тебе массаж, чтобы ногу больше не сводило.

– Ой, вы и так слишком добры ай-яй-яй! – я просто не была готова к медвежьей хватке Грэга и тому, с какой силой он стал разминать мне мышцы.

Грэг как-то ухитрялся балансировать на самой границе действительно болезненными ощущениями, зато после его жестких прикосновений я чувствовала приятную расслабленность, и получала тонну удовольствия. Наконец, он размял задние ноги и дотронулся до кьютимарки.

– Что же это такое, – задумчиво произнес Грэг. – Я и в прошлый раз хотел рассмотреть подробнее, но не успел, – с этими словами он стал разглаживать шерстку на моем бедре. – Это изменение цвета случаем не результат химического ожога?

– Нет, совсем нет, – внезапно для меня мое сердце забилось чаще, а щеки стали гореть огнём. – Это кьютимарка, она проявляется сама.

Я заметила, что часто дышу. Тут хозяин замка хмыкнул, перенёс меня магией со стола на пол и заявил, что мы идём обедать. Мой желудок моментально припомнил мне все обещания еды и болезненно сжался. Я не замедлила отправиться вслед за Грэгом по просторным коридорам замка. Случайно глянув в сторону, я резко остановилась и открыла род от изумления: на стене в два ряда висели гитары самых разнообразных форм и цветов. За это время маг свернул куда-то в сторону. Опомнившись, я рванула за ним и выскочила на пересечение коридоров как раз вовремя. Грэг стоял спиной ко мне, а перед ним находилась юная девушка, но не служанка. В ее взгляде, выражении лица и позе не было ничего общего с теми кроткими созданиями, наводившими порядок в замке. Девушка целиком была одета в кожу: высокие сапоги, наколенники, короткая юбка, странный облегающий костюм. К её бедру тремя ремешками крепились ножны с кинжалом, а на голове находились очки с толстыми стёклами, какие носили обычно Вандерболты. Девушка придерживала одной рукой не менее странное металлическое бревно и дерзко смотрела на моего сегодняшнего спасителя.

– Так-так, – произнес он. – Анна-Мария Грегордоттир ван Хэвэнсинг, я же говорил вам не брать мой ховерборд.

– Пап, не начинай, ты всё равно на нём не катаешься.

– Ну это уже наглость, доча, – маг слегка наклонил голову вбок. – Я собирался сделать тебе подарок, а ты решила отплатить мне безобразным поведением?

– Подарок? – дочь Грэга из всей его речи обратила внимание только на это слово.

– Ага, я купил тебе единорога.

С этими словами он сделал шаг в сторону, открывая меня любопытсвующему взору своей дочери. Я застыла пораженная таким ходом вещей. Неужели я попала из огня да в полымя? Неужели в этом мире я всего лишь чья-то собственность? Не более чем вещь. Первой моей мыслью было бежать отсюда, но я не смогла даже пошевелиться. Интерес на лице девушки сменился на скуку.

– Пап, мне уже четырнадцать! Я уже слишком взрослая, для... этого, – она показушно закрыла ладонью свою мордашку.

– Ха-ха, повелась, – Грэг расплылся в торжествующей улыбке. – На самом деле это мой гость, она разумна и не может быть подарком. Её зовут Лира Ха... как там тебя?

– Хартстрингз, – сказала я, отходя от потрясения, как же просто этот человек шутит вещами, которые едва не довели меня до слёз.

– Лира Хартстрингз. И она действительно разумна, хотя я и вправду выкупил её из рабства у какого-то пейзана. Уверен, вы подружитесь. А пока верни ховерборд на место и присоединяйся к нам в столовой.

Я была зла на Грэга, но за один только обед простила ему всё. Жареный козий сыр с ломтиками какого-то овоща был восхитителен, а целая тарелка риса с кусочками помидоров и зелени показалась мне до безобразия маленькой. Тут готовили такую вкуснятину! И это при том, что никто не ждал гостей, а рис был всего лишь гарниром к рыбе в белом соусе, которую ели сам маг и его дочка. За обедом он пил белое вино, наливая его и дочери, сильно разбавляя виноградным соком, а мне пришлось довольствоваться местным чаем.

– Лира, – Грэг вытер рот салфеткой. – Я вижу, ты очень устала, поэтому отдыхай, чувствуй себя как дома, а о делах будем говорить самое раннее послезавтра, – он пригубил бокал. – Я распорядился, чтобы твою кровать поставили в комнату Анни, чувствуй себя как дома.

– Па-ап! А меня ты ни о чём не забыл спросить? – тут же крикнула его дочка, её голос после тишины был таким громким, что я прижала к голове уши.

– Анни, – Грэг принял назидательную позу. – Тебе пора учиться ответственности. И вообще, невежливо так говорить в присутствии гостьи, – он поставил бокал встал из-за стола, показав, что разговор окончен.

Анни всё оставшееся время, пока мы доедали обед, молчала, а на мои попытки начать беседу реагировала лишь общими фразами или односложными ответами. Она явно была не в духе, и я не стала на неё давить.

Замок Грэга оказался замечательным местом! Даже просто погулять по нему уже было увлекательно. Гулкие коридоры, комнаты с каминами и резной мебелью, библиотека с тысячами книг и забавной винтовой лесенкой, широкие кровати с балдахинами в спальнях. Но больше всего поражало то, что хозяева создали тут ощущение домашнего уюта. Все эти кресла-качалки перед каминами, паркетные полы из древесины теплых цветов, масляные лампы, пушистые ковры, мягкие диваны и даже аккуратная форма одежды служанок. Поваляться после сытного обеда и подремать было настолько замечательной идеей, что я не поддалась на предупреждения разума об опасностях, а просто развалилась на софе и смежила веки. Не то чтобы это был настоящий сон, а скорее послеобеденная дрема. Где-то через полчаса, как мне показалось, я открыла глаза, потянулась, размяла ноги, и отправилась гулять. На этот раз я постаралась запомнить расположение столовой, выхода из замка, стенда с гитарой, а так же библиотеки.

Ближе к вечеру меня нашла Анна-Мария и позвала ужинать. По пути она аккуратно прикоснулась к моей гриве и отдернула руку, стоило только мне обернуться. Девочка выглядела смущённой, и мне пришлось заверить её, что ничего страшного, если она погладить меня, не произойдёт. Анни осторожно зачесала мою гриву назад, пользуясь пальцами как гребнем, улыбнулась и погладила по спине. Я улыбнулась в ответ, чувствуя, что лёд между нами затрещал и стал таять.

Ужин прошел бы замечательно, если бы Грэг вновь не стал спорить со своей дочкой, но на этот раз о моих вещах. Я уже пожалела о том, что ляпнула про лиру, которую оставила после бегства из леса. Не знаю, почему эти двое спорили по каждому пустяку, но мне было обидно, что я со своими глупыми желаниями стала причиной ещё одного неприятного вечера. Остаток ужина прошел в молчании, а доев, я пожелала Грэгу спокойной ночи и отправилась вслед за Анни в её спальню. Там мне уже подготовили достаточно просторную и чересчур длинную для пони кровать. Но вместо того, чтобы ложиться спать, Анни попросила меня расчесывать её длинные волосы. Я согласилась и подняла телекинезом гребень из сандалового дерева. Как оказалось, волосы у людей куда тоньше и мягче наших, они похожи скорее на нечто шелковистое. Потом настал мой черед, девушка усадила меня перед зеркалом и стала расчесывать гриву. Я зажмурилась от удовольствия и позволила поухаживать за собой. Эти два дня показались мне несколькими неделями, столько всего произошло со мной. Да и сама реальность не казалась мне по-настоящему реальной. Вот что значит «другой мир». Он и вправду другой, тут в один день с утра тебя бьют, а вечером мягкие гибкие пальчики, нежно массируя, заплетают гриву в косички. М-м-м-м-м...

– Стой, ты что, действительно заплетаешь мне гриву в косу? – спросила я, резко отрыв глаза.

– Ну да, – ответила Анни. – А что?

– Мне просто не идут косички, – я помотала головой, высвобождая гриву из рук девушки. – У меня короткие волосы, вот моей подруге Эпплджек косы всегда были в самый раз.

– Это у тебя-то короткие? А длинные тогда что, волочатся по земле?

– Ага, – кивнул я. – У моей знакомой Флаттершай волосы, то есть грива и хвост, именно такие, поэтому ей приходится летать, – я поймала удивленный взгляд Анни. – Флаттершай – пегас.

– А-а-а, – протянула девушка. – Понятно. Тогда можно мне сейчас просто расплести и лечь спать, я очень устала за этот день.

– Конечно, – только и ответила я, снова вспомнив, насколько тяжелый был день у меня.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я забралась под своё одеяло. О, Доброта, как же это было восхитительно! Свежие, немного похрустывающие простыни на удобнейшем матрасе, мягкое и невесомое одеяло и пружинистая подушка. Я завернулась в одеяло, устроилась поудобнее и сразу же уснула.

А вот спалось мне плохо, я проснулась среди ночи от кошмара, в котором меня хотели съесть огромные подземные черви. Я открыла глаза и совсем не сразу сообразила, где я нахожусь. Но даже когда поняла, не сразу убедила себя, что я в безопасности и можно спокойно спать дальше. Под утро мне приснился ещё один кошмар, на этот раз я убегала через лес от людей, звала Грэга на помощь, и он отзывался где-то впереди. Но люди догнали меня раньше и стали хлестать прутьями. Я закричала и проснулась.

В том, что я проспала почти до обеда, не было ничего удивительного. Тяжелые шторы надёжно защищали полумрак комнаты от ярких солнечных лучей, прорывавшихся сквозь окно. Анни уже давно покинула спальню, так что умываться мне пришлось самой. Немного поэкспериментировав с кранами, я всё же добилась нормальной для меня температуры воды. Магией изменила течение струи из-под крана и умылась, брызг было, конечно, ужас как много, зато отличное настроение с утра того стоило.

На завтрак я опоздала, впрочем, к ланчу все же успела, а учитывая, что завтракали тут одним-двумя яблоками, я ничего и не потеряла. Зато после ланча, Грэг сделал мне сюрприз, он принёс мою лиру! Я ошарашено осматривала музыкальный инструмент, с каждой секундой убеждаясь, что это именно моя лира.

– Где ты её нашёл?

Мы сидели на закрытом пушистым чехлом диване, и я пыталась вновь настроить инструмент.

– Купил, когда продавали вещи тех двух бандитов, от которых ты сбежала, – спокойно ответил Грэг.

– Это они тебе рассказали? С ними всё в порядке? – спросила я, забеспокоившись.

– С этими отморозками? – он скривился. – Тебе лучше не знать.

– Ты, то есть вы…

– Ты, – тут же поправил меня он.

– Хорошо. Ты уже два раза произнес слова, которых я не знаю. И ещё презрительным тоном, а ведь они хорошие люди, не то что тот вредный старик, который меня побил.

– Ха-ха, это они-то хорошие? Ты и вправду не разбираешься в людях, – с грустью в голосе сказал маг. – Эти двое зарезали бы тебя и спилили бы рог, чтобы продать. Так же как они зарезали трёх старателей и забрали их золото, – от неожиданности я раскрыла рот. – Причём бросили своего раненого товарища. Он и сдал их городскому сыску.

– Но... Но... – у меня не нашлось слов. – Они же...

– Именно так. Тебе действительно очень повезло тогда в лесу. Даже больше, чем вчера в Виндховере. Рано или поздно я всё равно нашёл бы тебя и выкупил из рабства.

– В смысле «из рабства»? Я бы дотащила тележку, и Сыч бы меня отпустил.

– Ты сама веришь в то, что только что сказала? – Грэг скептически поджал губу. – Этот пейзан никогда тебя не отпустил бы. Да ещё загнал бы до смерти, заставляя таскать его тележку. Тебя бы ждала ужасная жизнь полная мучений и страданий, а в конце крх-х-х, – он провёл пальцем по горлу и закатил глаза.

– Это неправда! – в сердцах закричала я, прекрасно понимая, что всё сказанное было правдой. – Это кошмарно!

На глаза навернулись слёзы, я едва сдерживалась, чтобы не зарыдать. Маг ухватил меня, посадил на колени и обнял. Я прижалась к нему и моментально успокоилась. Я могла ни о чём больше не волноваться и не бояться в объятиях Грэга, он защитил бы меня от любой опасности, от любой беды. Его большие руки нежно обхватывали моё тело. А его принадлежность к таким опасным существам, как люди, только придавало притягательности, добавляло риска и азарта, заставляло сердце биться чаще. Я улыбнулась, наслаждаясь моментом, и подумала, как бы мне было бы приятно, если бы он овладел мной. И тут же вздрогнула, настолько внезапной оказалась эта, мягко говоря, странная мысль. Откуда у меня в голове вообще возникло подобное? Мне стало не по себе. Как же хорошо, что Грэг разжал объятия, и я спрыгнула на пол.

– Огромное спасибо за лиру и за то, что спас меня, – получилось немного черство и не очень искренне. – Мне нужно подумать, встретимся за обедом.

– Не за что, – ответил хозяин замка мне вслед, когда я чуть ли не опрометью бросилась из зала.

Добежав до комнаты Анни, я остановилась, чтобы отдышаться. Никак не могла взять в толк, что же на меня нашло. В конце концов, решила, что это просто наваждение или что-то в этом духе. Просто случайная мысль, ни с чем не связанная. Ведь все мы, стоя у обрыва в горах, думаем: «а что будет, если я прыгну?» Но ведь никто не прыгает.

Весь день я побаивалась даже приближаться к Грэгу, играла на лире, помня, что без постоянных тренировок быстро растеряю навыки. А ещё, достала примеченную ещё вчера гитару и даже немного побренчала на ней, оценивая струны. За этим занятием меня застала Анни, сказала, что после ужина можно сходить на крышу любоваться звёздами и петь, аккомпанируя себе. Вечер и вправду выдался чудесным, а ночное звёздное небо – невообразимо красивым. Мириады звёзд сливались в один огромный местами синеватый, местами красноватый пояс, охватывающий весь купол. Огромная туманность, похожая на причудливую рыбу застыла и, казалось, была готова нырнуть в глубины космоса. Мы уже начали зевать и тереть глаза, как внезапно моя новая подруга сказала, что хочет спеть одну из своих любимых песен, которую будет исполнять тому, кого полюбит. Я закивала головой и уселась слушать, но к своему сожалению так сильно устала, что плохо восприняла текст про сгоревшие мосты и робких возлюбленных.

Следующее утро выдалось очень насыщенным. Послушав Анни, я собиралась попросить Грэга сыграть на его любимом музыкальном инструменте – клавишной скрипке. Но после завтрака маг сам пригласил меня в свою лабораторию, находившуюся в подвале замка. Спустившись в прохладное помещение, стены которого были покрашены в белый цвет, я зажмурилась: с потолка от ламп странной формы шёл яркий и ровный свет. В сочетании с гулким светло-серым кафелем, он создавал ощущение чистой пустоты и тревоги. Грэг уселся за стол, уставленный стеклянными колбами, странными коробками и стальными инструментами. Я примостилась на краешек стоящего рядом стула и с опаской покосилась на шприцы. Не самое весёлое воспоминание из детства.

– Не бойся, – улыбнулся Грэг. – Ничего ужасного, просто решил узнать о вас немного больше, а лучший способ для этого – взять немного крови на анализ.

– Это как укол, да? – заерзала я на стуле.

– Не так болезненно, – он взял в руки мою переднюю ногу и потер шерсть ваткой, пахнущей чем-то резким. – После инъекции препарат может довольно долго вызывать неприятные ощущения, а когда берут кровь, то это как укус комарика, – Грэг взял толстый стеклянный шприц.

Я вздохнула и постаралась расслабиться, отвлечься, пустив мысли на самотёк. Не в первый раз делают укол и не в последний. В конце концов, боль может и не быть неприятной. Вот, например, судя по росту Грэга, у него должен быть впечатляющий размер, и если он войдёт в меня, то сначала будет больно, зато потом... Я вновь поймала себя на подобных мыслях, но на этот раз решила не останавливать их. Это не более чем забавные мысли, они сладки и привлекательны, хоть и странны. Чересчур странны и, пожалуй, неправильны. Пообещав себе, что обязательно разберусь с их первопричиной, я расслабилась. А потом лишь несильно сжала зубы, почувствовав укол иглы.

– Ты вида крови не боишься? – спросил у меня маг.

– Н-нет, – я глянула и увидела, как в стеклянное пузо шприца набирается темно-красная кровь, моя кровь; я поспешила отвернуться.

– Вот и всё, – сказал он, легко вытащив шприц, и зажал ранку клочком ваты.

– Грэг, – обратилась я к нему. – Можно у тебя спросить, а почему ты... ну... не такой, как другие люди?

– Хех, – усмехнулся он. – Другие это кто? Те, с которыми ты сталкивалась, пока не попала ко мне?

– Да, – ответила я.

– Тут всё просто и сложно одновременно, – начал рассказ Грэг. – Видишь ли, люди резко делятся на две группы, это наиболее чётко видно в нашем варварском мире на отшибе. Я, Анни, верхушка местной знати, все мы полноценные, цивилизованные люди. А есть чернь, пейзане, простолюдины. Грубые, необразованные и недоразвитые. У них не раскрыт весь потенциал человеческого мозга и разума. Но они такие не потому, что родились такими, а потому что никто не позаботился о таких вещах в их детстве. Родители посчитали, что в нашем мире детям будет жить проще именно так, практически без разума, без кругозора и без сострадания. А до них так же считали их деды и так далее. Улавливаешь смысл?

– Нет, – я замотала головой. – Я не понимаю, как это связано с их поведением.

– Все просто. Эти люди почти не способны увидеть большее, чем возможность пожрать, перепихнуться и поспать, не могут и не хотят думать головой, не пытаются сопереживать, поэтому в тебе видели лишь раба или еду. Такие, конечно, не все. Иногда появляются вполне смышленые индивидуумы, но зачастую их свои же бьют по голове до тех пор, пока не искалечат. Более того, появляются неформальные институты, занимающиеся именно таким «выправлением», обязательная военная муштра, например. И очень редко ряды нашего высшего общества пополняются каким-нибудь новым, действительно разумным человеком, чаще всего купцом. Вот у этого уже есть возможность развить своих детей, вырастить людей, а не простолюдинов. В цивилизованных мирах этот процесс поставлен на поток, но не здесь.

– Как это? – удивилась я, пытаясь переварить и осмыслить вышесказанное. – Неужели родители ничему не учат? А школы? А книги?

– Я смотрю, у вас как раз цивилизованный мир. Родители пейзан работают на полях, школ в Пограничном мире нет, а книги, за исключением бухгалтерских гроссбухов, есть только у меня и у мэра Виндховера.

– И ты ничего не пытаешься сделать?

– Я воспитывал Анни, это было дико сложно, но я научил её думать, размышлять, видеть лес за деревьями. Что же касается мира, то со временем он разовьется сам и не стоит ускорять этот процесс. Пробовали, знаем.

– Всё равно это ужасно! Даже если раньше подобное заканчивалось плохо, то это не повод не пробовать новые подходы.

– Какая же ты сообразительная, – внезапно Грэг протянул руку и погладил меня по голове. – Ты уже многое понимаешь. Что ж, можно начать проводить политику расширения торговли, поднять экономику и получить деньги на обустройство обязательного образования, но и это процесс не быстрый. И даже после получения результатов, система образования требует внимания, иначе она быстро деградирует.

– Я знала, что ты что-нибудь придумаешь, – я заулыбалась, потянулась, и мы с Грэгом первый раз обняли друг друга.

Всё-таки не смотря ни на что, он был просто замечательным! Умным, обворожительным, заботливым. Мне показалось, что я ощущаю к нему не только влечение, но и некую привязанность. Некое болезненное желание, рвавшееся наружу из глубин моего разума, где обретают начало все наши эмоции и внутренние чувства.

Глава 4. Со мой не всё в порядке

Говорят, что ищущий всегда найдёт то, что он ищет, но не в том месте, где рассчитывает. И я на своей шкуре убеждалась в этом. Полные опасностей приключения, пришедшие на помощь новые друзья, спокойный отдых и потрясающие струны! Большего требовать от путешествия просто невозможно! Грэг хорошо разбирался в материалах, но не в самих струнах, во всяком случае, не так хорошо как я. А мне достаточно было внимательно осмотреть людские струны, чтобы понять принцип их создания. Я была по-настоящему счастлива.

В обед Грэг был весел, несколько часов в подземной лаборатории, где царила тишина, непонятным мне образом подняли ему настроение. Он улыбался и шутил больше обычного, естественно, Анни не замедлила воспользоваться этим, тут же выпросила ключи от шкафа-сейфа, где маг хранил ховерборды – забавное средство передвижения цивилизованных миров. Я же попросила Грэга сыграть на его любимом инструменте.

– Можно, но после ужина, сейчас не то время, чтобы петь древние баллады. Только сумерки и камин годятся для этого. Тем не менее, у нас есть что обсудить, Лира.

– Да? – его слова и серьёзный тон меня взволновали. – И о чём мы будем говорить?

– О тебе, конечно же, – он поднялся из-за стола. – Пойдём в мой кабинет.

– Конечно! – улыбнулась я в ответ.

Пока мы шли, моё сердце выстукивало польку, подгоняемое мыслью: «Ведь возможно именно сейчас, закрывшись в кабинете от посторонних глаз...» Я зажмурилась в блаженной улыбке и тут же запнулась. Хорошо хоть не упала. Обругав себя за несобранность, я продолжила путь, с замиранием ожидая, когда мы придём. Третий этаж, коридор, а вот и смежная комната с мягким кожаным диванчиком, и тяжёлая звуконепроницаемая дверь в рабочий кабинет.

– Садись, – сказал маг, указывая на резное кресло за круглым столом.

Стол, конечно же! Есть нечто особенное в том, чтобы заниматься этим на столе. Я тут же взобралась на кресло и почти легла на стол, призывно улыбаясь и глядя Грэгу в глаза. Он тоже на меня посмотрел, нахмурился, положил на стол красную папку с бумагами и плюхнулся на стул.

– Не видел ничего подобного уже много сотен лет, да и тогда это были искусственно созданные существа, – начал он. – Ваш геном это нечто, ничего не понятно, мусорная часть ДНК огромна, причём похоже, что часть её заблокирована намеренно...

Я тяжело вздохнула и села ровно, едва не зарычав от разочарования. Чувствовала себя обманутой, хотя винить кого-то другого было глупо. И с чего я взяла, что интересна Грэгу? Со мной явно было что-то не так.

– Лира?

– А? – я отвлеклась от своих мыслей и обнаружила, что маг уже приличное время молчит, ожидая от меня чего-то. – Прости, я задумалась.

– Нет, это ты меня прости, стоило обойтись без этих терминов. Они могут быть непонятны...

Он так привлекательно улыбался, что всё моё внимание было сосредоточенно на его губах. Опять. Это странное противоестественное влечение к Грэгу стало меня раздражать, а я так и не поняла, почему оно возникло. Неужели мне так сильно не хватает любви? Или хочется разрядки после месяцев подготовки к битве с Найтмэйр Мун? Может всё разом? Видимо мне пора возвращаться в Эквестрию, найти пару, а навещать Грэга уже вдвоём, иначе я и дальше буду пропускать мимо ушей то, что он говорит.

– Лира, ты меня слушаешь?

– Ой, – я испуганно посмотрела на него. – Прости, я... ну... задумалась?

– Серьёзно? – в голосе Грэга слышалось снисхождение. – Я старался объяснить тебе попроще, а ты... Ладно, – он махнул рукой. – Проехали. Просто скажи, помимо пегасов и единорогов есть ещё вид пони?

– Да, – я закивала головой. – Земные пони, у них нет рога или крыльев, но они сильны, уравновешены, и у них получается растить еду. Во всяком случае, лучше остальных.

– А это многое объясняет, – Грэг почесал подбородок. – Ты знаешь, что в тебе самой есть информация о том, какой бы ты была, если бы была пегасом или наземным пони?

– Что? – я сразу же оживилась. – Но зачем? Для чего?

– Для потомства, для чего же ещё? – развёл он руками. – А вдруг твои дети будут не единорогами? Так вот эта информация симулирует ситуацию, когда ты не единорог.

– Подожди-подожди, – я тут же вспомнила секретное поручение принцессы Селестии. – То есть я вроде как пегас, единорог и земной пони разом, но развилась только как единорог?

– Не совсем. Ты с самого зачатия была единорогом, хотя информации в тебе достаточно для любого вида. Просто она спит, не активна, белки не синтезируются.

– А можно как-то пробудить это всё? – я затаила дыхание, если сейчас Грэг скажет «да», то я вернусь в Эквестрию со спокойной душой; да не просто со спокойной, я буду гордиться тем, что выполнила поручение.

– Можно внести коррективы при искусственном оплодотворении, и тогда твои дети будут такими.

– Родить аликорна? Ух ты! – у меня закружилась голова.

– Прости, кого? – Грэг навострил уши.

– Аликорна. Принцессу или принца Эквестрии. Вечномолодого пони, сочетающего в себе все три начала и высокий, больше нашего рост. Прямо как правительница Селестия, или Кейденс, моя учительница Истинной Речи.

— Вечная молодость? Рост? Правительница? – Грэг пододвинулся ко мне. – Расскажи-ка поподробнее.

Как я могла ему отказать? Правильно, никак. Мой рассказ о мудрых и вечных правителях Эквестрии длился так долго, что пересохло и заболело горло. Грэгу пришлось достать мне из сейфа газировку, которой он разбавлял нестерпимо крепкие напитки. Кисловато-сладкая, колючая от пузырьков жидкость помогла, и я продолжила рассказ. Грэг внимательно слушал, иногда задавая уточняющие вопросы, иногда улыбаясь. Я аккуратно перевела разговор с аликорнов на его исследования.

– Нет, аликорна мы не получим, но с помощью магии Информации чисто теоретически можно вырастить недостающие рог, крылья или развить чувство эмпатии, необходимое для того начального уровня магии Жизни, которым вы выращиваете еду.

– Правда? – я не верила своим ушам, если он скажет «да», то я...

– Да.

– Возвращаюсь в Эквестрию! – крикнула я. – Замечательно, – глянула на Грэга, он недоумённо косился на меня. – Никому ничего не говори, ладно? Я в твоём мире не только из праздного любопытства, но ещё и по поручению принцессы Селестии. То, что ты только что сказал необходимо принцессе, не знаю зачем.

– Хех, – хмыкнул маг. – Написать книгу Изменений для нечеловекообразного разумного существа? Было бы интересно, но мои услуги не дёшевы.

– Уверена, принцесса Селестия заплатит тебе. Возможно, даже золотом, – последнюю фразу я произнесла шёпотом.

– Что значит «возможно, даже золотом»? Вы обычно ракушками и бусами платите? – Грэг снова усмехнулся, а у меня комок встал в горле от страха, что сейчас всё сорвётся.

– Обычно, э... мы платим, ну... столько меди тебе не унести, хе-хе-хе, – промямлила я и нервно засмеялась. – Но можно и драгоценными камнями, во-о-от, – я потупила взгляд, сделав вид, будто рассматриваю свои копыта.

– Дай угадаю, наверное, турмалин или цитрин? Или агат с ониксом?

– Нет-нет! – тут же запротестовала я, мотая головой. – Не эта мелочь, а настоящие камни: топаз, сапфир, аметист, рубин, алмаз, изумруд и даже волшебный сапфир! – пока я говорила, интерес Грэга рос с каждой секундой, а под конец он даже едва заметно дёрнулся.

– А вол... кхм, у вас чистые изумруды тоже ценятся дороже бриллиантов?

– Ага, – я кивнула.

– А почему тогда золото у вас ценится выше?

– Его мало и оно прекрасно, никогда не тускнеет и очень удобно при ковке. В Эквестрии нет ни золотых рудников, ни золотоносных рек, весь жёлтый металл привозной и безумно дорогой. Его мало и хватает только на украшения для знати. Раньше так было и с серебром, но потом когда в Толл Тейле открыли шахты, серебро потекло рекой и обесценилось.

– Тогда просто замечательно. Тогда я согласен, – Грэг довольно улыбнулся. – Знаешь, можно даже поступить лучше. Скажем, я буду у вас покупать драгоценные камни в обмен на золото, а книгу Изменений напишу как подарок.

– Классно! – обрадовалась я. – Просто замечательно. Я думаю, смогу взять взаймы у друзей и родных денег и купить тебе побольше камней, – я представила, сколько смогу получить денег за такую сделку и присвистнула; там не то, что до конца жизни можно было бы о них не думать, там чуть ли не консерваторию можно было бы купить!

– Нет, Лира, ты не поняла меня, – маг всё ещё улыбался, хотя его голос звучал абсолютно серьёзно. – Я собираюсь купить камни у Эквестрии, много камней. Столько, сколько лишь государство сможет мне продать. У меня достаточно золота.

– А... – от обиды у меня перехватило горло, я срочно начала искать и придумывать отговорки. – Я не уверена, что это стоит делать. А вдруг золото обесценится? А вдруг пони начнут копать горы во вред экологии? Может лучше оставить всё как есть?

– Какая же ты умница, – Грэг протянул руку и погладил меня по голове. – Столько понимаешь всего, широко мыслишь. Не то, что большинство людей в этом мире, и если мы не наладим тут экономику, то ничего не изменится. А драгоценные камни ускорили бы этот процесс раз в двадцать, не меньше, – он посмотрел мне в глаза. – А я ведь не прошу многого, всего лишь поговорить с вашими правителями.

– Но... – и тут я вспомнила о тех крестьянах; бедные и глупые, они не знали, что значит жить, когда твой разум открыт мыслям и восприятию прекрасного, вспомнила и о том, как они, сами того не ведая, лишают и своих детей того же. – Я согласна.

– Вот и замечательно, – лицо Грэга вновь стало доброжелательным. – Ты можешь поговорить на счёт свой личной сделки с Анни. У дочки есть немного своих денег и желание получить множество безделушек с камнями.

– Шикарно! – улыбнулась я в ответ и спрыгнула со стула.

Ах, если бы я тогда задумалась о том, как хитро Грэг убедил меня познакомить с принцессой Селестией, как он ловко манипулировал мной, зная мои желания. Тогда, ослеплённая собственными чувствами я не увидела в нём того, кто привык добиваться своего любым способом. Возможно, всё пошло бы иначе. Возможно. А тогда я просто остановилась перед дверью кабинета и посмотрела на Грэга, сладостные волны тепла сразу же стали подниматься из глубин души.

– Мне нужно возвращаться в Эквестрию, – скорее себе, чем ему сказала я. – И чем быстрее, тем лучше.

– Угу, – только и ответил маг, погружённый в свои мысли.

За ужином приключился настоящий скандал. Я была занята жареной цветной капустой, и не обратила внимания, как Грэг сказал Анни что-то о завершении праздной жизни, та ответила нечто резкое, маг вставил язвительным тоном какое-то замечание, а буквально через минуту они уже кричали друг на друга. Я прижала к голове уши, но всё равно слышала практически всё. Здесь были обвинения во лжи, угрозы здоровью и наследству, прямая брань, а когда речь зашла о покойной матери Анни, я не выдержала и стукнула копытом по столу. Оба человека разом замолчали и уставились на меня, словно только что вспомнили о моем присутствии. Первой отреагировала Анни, она просто встала из-за стола и быстрым шагом вышла, хлопнув дверью. Грэг вздохнул и, поджав губы, развел руками. Я сказала, что пойду посмотрю, что с его дочерью, после чего тоже покинула зал, где мы ужинали.

Я вбежала вслед за девушкой в её комнату и закрыла магией за собой дверь. Анни плакала, сидя на кровати и закрыв лицо подушкой. Я осторожно подошла к ней и хотела дотронуться, но передумала. Просто постояла и подождала, пока дочка Грэга успокоится. Она ещё пару минут всхлипывала, потом посмотрела на меня заплаканными глазами, потом, не говоря ни слова, опустилась рядом на колени и обняла меня за шею.

– Прости, что тебе пришлось увидеть такое, – сказала Анни. – Это было совсем негостеприимно.

– Ничего страшного, – ответила я, несколько приукрашивая своё мнение по поводу их перепалки.

– Ты вовремя нас остановила, ещё чуть-чуть и я бы сказала то, что не имею права говорить.

Я лишь промолчала, ожидая услышать, что именно, но девушка не спешила рассказывать.

– И что...

– Давай ложиться спать, – перебила меня она. – Уже поздно, а завтра много дел.

Я лишь кивнула головой. В этот раз Анни сама расплела свои косички, надела пижаму и легла в кровать. Мне лишь оставалось последовать её примеру. Впрочем, засыпать никто из нас и не думал. Лёжа в темноте, я услышала, как девушка вновь начала плакать. Я не выдержала и подошла к её кровати.

– Анни, – начала я.

– Лира, залезай сюда, мне... – она шмыгнула носом. – Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Да? – ответила я, забираясь на мягкое одеяло.

– У тебя есть родители? – спросила она, тоже садясь.

– Конечно! Мама и папа живут в Понивилле, а ещё у меня есть сестра и брат.

– Папа говорит, что они с мамой расстались, когда мне было два года, но я не помню этого. А когда мне исполнилось восемь, в нашем мире началась война, и тогда маму убили! – Анни обняла меня и заплакала, уткнувшись своим маленьким носиком мне в шею.

– Мне очень жаль, – только и смогла сказать я. Никакие другие фразы просто не приходили на ум.

– Спасибо, – хлюпая носом, ответила она. – Сразу же после смерти мамы на меня навалились все остальные беды: голод, грязь, усталость. Я тащилась вместе с беженцами, меня, как сироту обижал чуть ли не каждый. Я с лихвой хлебнула горя. А потом меня разыскал папа, я радовалась этому, но и плакала, потому что он опоздал.

– Но Грэг успел спасти тебя, – тихо произнесла я.

– Да, – согласилась Анни. – Увез меня из кошмара сюда. Но есть одна вещь, которая не дает мне покоя.

– Какая же?

– Папа испытывал, а возможно и сейчас испытывает холодное презрение к памяти мамы. Хоть и заявляет обратное. А ещё он генерал, и привык в своих планах жертвовать людьми. Порой мне кажется, что он не случайно появился именно в тот момент, что он позволил маме умереть, – Анни посмотрела мне в глаза и тут же добавила: – Всё это чушь, конечно же, не мог он этого предвидеть.

– Я не верю, что Грэг так безжалостен, – я в сомнении поджала губу, совсем как сам маг.

– Ты не знаешь папу, впрочем, не важно, – она посмотрела в окно и несколько секунд помолчала. – Моя жизнь резко изменилась с тех пор, стала куда более сложной, чем была до войны. Папа не дает мне спуску, но он прав: я – ван Хэвэнсинг, и я не должна позорить нашу фамилию слабостью! – на лице девушки светилась гордость. – Хотя это порой так тяжело, – с этими словами Анни повалилась на кровать. – Пора ложиться спать. Лира, можно мне ещё один раз попросить об одолжении?

– Ну, да, – от её рассказа и попытки придумать решение проблемы у меня начала болеть голова, у меня самой не осталось сил.

– Можно ты поспишь сегодня рядом со мной? Мне... Мне просто сегодня очень одиноко и тоскливо.

– Конечно! – обрадовалась я; честно говоря, я ей сочувствовала и с радостью сделала бы что угодно, чтобы Анни стало хоть немного легче.

– Спасибо, – она укрыла меня одеялом и обняла. – Знаешь, за эти двенадцать лет папа так и не женился снова, хотя у него были... фаворитки. Я думаю, что он всё ещё любит маму. И одновременно ненавидит её за то, что она неправильно меня воспитывала.

– Думаешь? – спросила я.

– Не знаю. В любом случае, спасибо тебе огромное, что выслушала.

– Да не за что, это не сложно для меня. Спокойной ночи.

– И тебе.

Анни почти сразу же заснула, а меня сон все никак не забирал. Его отгоняли мысли о людях и их взаимоотношениях. Почему они такие, какие цели преследуют, зачем ведут себя так?

Утром я проснулась от того, что Анни пыталась вытащить из-под меня свою руку. Я зевнула, потянулась, разминая ноги, и улыбнулась новому дню. Кажется, уже начала привыкать к новому образу жизни. Между приемами пищи по расписанию можно было погулять по замку, полистать книжки, буквы в которых были полны завитушек и больше подходили для написания руками. И всё же я уже была готова к тому, чтобы вернуться назад, в Эквестрию. Домой. Мне и самой не верилось, что я отсутствовала там всего несколько дней.

Послеобеденный сон сморил меня на мягком диванчике в библиотеке. Обычно мне снится всякая муть, но изредка, как и в этот раз, приснилось прошлое. Тот самый день, когда Шайнинг Армор с друзьями безобидно пошутили над юной Твайлайт Спаркл, и когда она в слезах примчалась ко мне жаловаться. Не то что я была её настоящей подругой, у неё вообще друзей не было, но с таким вопросом она не решилась обратиться ни к родственникам, ни к принцессе Селестии. Твайлайт попросила меня научить её целоваться. И мне снился её первый робкий ученический и застенчивый поцелуй со мной. Нервная дрожь её губ, мягкое прикосновение, неуверенный язык. Кобылка приобняла меня за плечо и несильно потрясла. Я открыла глаза. Тряс за плечо меня Грэг, вплотную сидящий рядом со мной.

– Прости, что разбудил тебя, – ласково произнёс он, или мне это только показалось.

Я улыбнулась в ответ, всё ещё не до конца проснувшись. Приподнялась, чтобы обнять Грэга и приоткрыла рот для поцелуя, нежного и страстного.

– А-а-а, я понял, – внезапно сказал маг, развернулся, поднял со столика стакан с водой и поднёс к моим губам. – В жаркий сезон после сна всегда хочется пить, бывает, рот и горло пересыхают так, что слова сказать не можешь, только хрипишь.

Не то что я действительно хотела пить, но холодная вода отрезвила меня, прочистила мозги от этих глупых и наивных мыслей.

– Спасибо.

– Да не за что, – отмахнулся Грэг. – Я хотел у тебя узнать одну вещь. К сожалению это не терпит отлагательств, особенно если ты решила завтра вернуться в Эквестрию.

– Э... конечно. Что тебя интересует?

– В нашем вчерашнем разговоре ты упоминала волшебные сапфиры, – он взял в руки мои копыта. – Эти сапфиры искрят?

– Смотря от чего, – моё сердце забилось сильнее. – Сами по себе нет, но от некоторой магии начинают потрескивать и светиться, – я вспомнила сон. – А ещё я и моя знакомая Твайлайт, взявшая у принцессы Кейденс такой сапфир, пугали им брата Твайлайт – Шайнинга. Он мастер защитной магии, а синие кристаллы сильно искрились и мешали ему поддерживать магические барьеры. Шайнинг как огня их боялся.

– Торидий, – сорвалось с губ Грэга.

– Что-что? – переспросила я.

– Торидий. Так мы называем этот минерал. Он часто у вас встречается?

– Нет, совсем нет, – я замотала головой. – Это крайне редкий вид камней, цена их огрона. В общем, дорогая штука.

– Понятно, – кивнул маг. – Если хочешь поспать ещё, я могу усыпить тебя магией.

– Нет, спасибо, – я вновь покачала головой. – Я выспалась.

– Ну и хорошо, – он поднялся с дивана.

– Грэг, – я тоже поднялась на ноги.

– Да? – он остановился и повернул голову.

– Мы же сыграем вечером? – с надеждой спросила я.

– Конечно, сыграем, настраивай лиру, – ухмыльнулся он.

Настраивать музыкальный инструмент мне не требовалось, я и так держала его готовым к игре. А вот поискать книжку про музыку и музыкантов было бы лучше всего. Я пыталась найти такую уже несколько раз, но всегда отвлекалась на фолианты, названия которых заставляли забыть о музыке. Так вышло и в этот раз, том «Взаимосвязь между информационной природой магии и божественным происхождением Вселенной» привлёк меня. Пока я листала страницы, пытаясь понять, что же значит слово «божественный», Грэг и Анни, громко споря, прошли мимо библиотеки. Конечно, подслушивать чужой разговор было неправильно, но я не сумела удержаться.

– Ты не понимаешь, что теряешь, – раздражённо говорил Грэг.

– Что мне до этих денег! – презрительно отвечала Анни. – Куда их ещё? Чтобы не знать как их проще прожечь на ненужное.

– Ты ничего не понимаешь, есть деньги, а есть деньги, – он сделал ударение на последнее слово. – И вторые служат не для того, чтобы их тратили. Один факт обладания ими наделяет тебя статусом. Прожигать деньги – вульгарно и глупо, их нужно инвестировать. Например, в себя.

– Эликсир вечной молодости? – Анни резко остановилась и развернулась, я моментально юркнула за стоящее в коридоре кресло. – Обречь себя на кошмар бессмертия? Нет, я не хочу жить вечно.

– Никто не говорит тебе о том, чтобы жить вечно, – Грэг положил руку ей на плечо. – Ты сможешь жить столько, сколько хочешь. И быть молодой, красивой и здоровой. Свобода выбора жизни – пожалуй, самая главная свобода в жизни. Такой вот каламбур. Одна из твоих старших сестёр стала друидом, отреклась от рода, от меня, её отца, от всего, только ради возможности вернуться в Круг тогда, когда сама захочет, а не через жалкие семьдесят лет. И знаешь что? Я простил её.

– Я…

– Я говорю всё это потому, что я желаю тебе только хорошего, пойми. А хотя… – он повернулся к дочери боком. – Подумай сама и реши. Только решай на основе того, к чему пришла в своих умозаключениях, а не утверждении, что все мои идеи – априори плохие.

В ответ Анни ничего не сказала, она просто обняла своего отца и молча ушла. Маг постоял некоторое время, хмыкнул и отправился следом.

Вечером мы всё же сыграли вместе. Анни не пришла, и на мой вопрос, чем она занята, Грэг ответил, что собирает вещи и готовится отправиться вместе со мной в Эквестрию уже завтра утром. Я лишь тяжело вздохнула, считанные часы и я вернусь домой, считанные часы и я покину этот удивительный мир. Первой играла я, просто закрыла глаза и позволила магии течь в знакомый для меня такт. Я почти не слушала своей музыки, весь мой мир сократился до такта и мыслей, текущих под него. Я вспомнила, как тряслась целую ночь, заменившую день, как радовалась солнцу, которое могло и не взойти, как отправилась сюда, как добиралась до Виндховера, как жила в замке. Открыв глаза, я поняла, что сбила дыхание и мне не хватает воздуха.

Грэг играл вторым. Сначала он достал из футляра нечто странное – гитарообразный музыкальный инструмент с целым рядом клавиш снизу грифа, ими можно было прижимать струны. А потом он достал смычок, и у меня глаза на лоб полезли от удивления. Как вообще можно было играть на этом жутком гибриде, я просто не представляла. Но Грэг умел, смычок извлекал то протяжные, берущие за душу ноты, но резко срывался в лихой пляс, перескакивая со струны на струну. А потом маг запел на каком-то своём языке, слов я не понимала, но слушать балладу было здорово! Мне даже стало обидно, когда песня закончилась, и Грэг отложил инструмент вместе со смычком.

– Сыграл бы ещё, но остальные весьма… – он ухмыльнулся. – Жалостливые вещи, и не подходят для сегодняшнего настроения.

– Не знаю, настроение у меня и так подавленное, – я поднялась с кресла и подошла ближе. – Хочется погостить ещё немного и в то же самое время хочется домой, – я поставила передние копыта на ногу Грэгу, он подхватил меня и усадил на колени; всё шло по плану, созревшему у меня в голове за доли секунды.

– Твоё состояние мне знакомо, – спокойно и уверенно сказал он, а я приготовилась. – Дело в том, что…

Когда он на слове «что» открыл рот, я поняла: момент настал! Насколько возможно быстро я слилась с Грэгом в поцелуе, обхватив его шею. У него были потрясающе нежные, чувственные губы и тёплый язык. Его зрачки расширились, я издала едва слышный стон и вдохнула. Лучше бы я этого не делала. Мерзкий, жуткий, отвратительный запах разлагающегося мяса ударил мне в нос, заставив желудок сжаться с такой силой, что я едва сдержала себя, и этот запах шёл изо рта Грэга! Я хотела было уже оттолкнуться, как маг сам разорвал наш поцелуй, буквально оттащив меня. Я резко спрыгнула на пол, пытаясь отдышаться, но куда там! Запах, вместе со слюной Грэга остался, я закашлялась, постоянно сплёвывая и морщась от отвращения. Наконец, мне почти удалось избавиться от этой мерзости. Я посмотрела на Грэга, его лицо тоже приобрело землистый оттенок.

– Что это было? – спросила я.

– Это ты мне ответь, что это было, – он нахмурил брови.

– Что это за ужасный и отвратительный запах разложения? – продолжала я. – Как будто бы какой-то зверёк умер.

– Корова. Просто на обед был стейк, – язвительно произнёс Грэг. – Наверное, кусочек жилы застрял между зубами. От тебя, кстати, тоже пахнет не лучше: прелой травой и… удобрениями. И всё же, что это было, Лира?

– Ну… – я посмотрела в пол, пряча глаза и спешно придумывая, что сказать. – Я хотела поблагодарить тебя за всё. Мы так выражаем особую, личную благодарность.

– Надеюсь, что только поцелуем, – не слишком добро ухмыльнулся он, а у меня загорелись щёки, в голове пронеслась мысль, сказать «не только» и продолжить уже без поцелуев, но я не решилась. – В любом случае, всегда пожалуйста, вот только не делай так больше хорошо?

– Хорошо, – кивнула я, подумав, что в любом случае вернусь в Эквестрию на следующий день.

С этими мыслями я и отправилась спать, но сон не шёл ко мне. Я ворочалась с боку на бок, переворачивала подушку, потом пришла Анни, а я сделала вид, что уснула. Разбудило меня солнце, проникавшее в комнату сквозь окна, толстые шторы были раздвинуты, а из ванны доносился звук текущей воды. Завтрак был безвкусен, настолько сильны были мои волнения, впрочем, нервничала не я одна: ни Грэг, ни Анни не проронили за едой и слова. Молча собрались и отправились напрямик через поля и лес к руинам Предтеч. А те всё так же возвышались грудой каменных блоков, в которой лишь немного угадывалось былое величие сооружения. Войдя внутрь, мы остановились.

– Прежде чем вы отправитель, я хотел бы сказать вам напутственное слово, – начал Грэг. – Лира, – обратился он ко мне. – В плане путешествий ваш мир особенный, я не решался отправляться туда сам или посылать кого-либо из страха не вернуться. Но теперь я точно уверен, что это возможно, поэтому я доверяю тебе свою дочь.

– Я не подведу вас, сэр! – выкрикнула я, вытянувшись по струнке.

– Анни, – он повернулся к дочке. – Постарайся не дать себя убить и… – маг сделал паузу, – Привези мне кристалл торидия.

Девушка в ответ ухмыльнулась, кивнула и обняла отца.

Именно так я первый раз и побывала вне Эквестрии.

Глава 5. Послесловие

– Вот так вот и закончилось моё путешествие в соседний мир, – сказала Лира. – Я вернулась в Эквестрию и сразу же отправилась к моему бывшему. Вот только утром мы оба поняли, что действительно бывшие друг другу. Впрочем, я считала, что путешествие прошло просто отлично, если бы не последующие за ним события.

Лира Хартстрингз, Бон-Бон и Рэйнбоу Дэш навещали свою подругу Эпплджек, которая проходила курс реабилитации в больнице Понивилля. Она лежала на животе в своей палате, укрывшись простынёй, и слушала гостей, уперев копыто в подбородок. Лира и Бон-Бон сидели в креслах для посетителей, а Дэш развалилась на пустующей койке, хмурилась и, время от времени, постукивала копытами.

– Под последующими событиями ты имеешь в виду Кризис Вторжения, сахарок? – спросила Эпплджек.

– Не только, совсем не только, – покачала головой Лира. – Были вещи и похуже.

– Похуже?! – восклицает Рэйнбоу, рывком вставая на ноги. – В этом проклятом Кризисе я потеряла друга! Хотя… – пегаска вновь валится на кровать. – Кому есть дело до убитой по случайности черепахи.

– А что тогда произошло? – внезапно спросила Бон-Бон, но тут же поняла, что сказала довольно бестактную вещь и потупила взгляд. – Прости.

– Ничего хорошего, – вздохнула Дэш. – Спустя пару месяцев после того, как Мэри Энн, дочь Грегори Хэвенсинга, вернулась от нас домой, в Эквестрию проник отряд людей, возможно не один. Они хотели добывать драгоценные камни, пони были не против, но люди были убеждены, что мы будем сражаться или что-то типа такого. А всё после того, как к ним прилетела Дитзи Ду и попыталась познакомиться, что-то им сломала, а они разозлились, возможно, ещё испугались, и посадили её в клетку. Конечно же, пони решили отправиться на переговоры и объяснить, что Дитзи – особенная, посольство возглавила я. Ну и Танк увязался следом. Я ему никогда ничего не запрещала, хочет – пусть делает, он был вполне сообразителен. Ну и вы помните, что он был не слишком аккуратен на своём летательном аппарате, иногда врезался в пони. И тогда, видимо, произошло то же самое. – Рэйнбоу Дэш на некоторое время умолкает, она закрывает глаза, глубоко дышит, потом продолжает рассказ. – У меня до сих пор перед глазами стоит эта картина: толпа людей шарахается, и кто-то из солдат чисто рефлекторно отмахивается алебардой, я закрываю глаза, зная, что сейчас произойдёт, пони кричат, меня кто-то подхватывает. Не помню как я и Тандерлайн смогли выбраться из той переделки, всех остальных пони схватили и бросили в клетки, – повисает молчание.

– Я сожалею, – дрожащим голосом говорит Бон-Бон.

– Даже Флаттершай, похоронив Танка, выкинула из головы этот случай и подарила мне горного орла.

– Не стоит винить Флаттершай, сахарок, – Эпплджек укоризненно посмотрела на нахмурившуюся Дэш. – Она имеет дело с больными животными, и те иногда умирают. Если бы Флатти переживала по поводу каждого, она бы не выдержала. Кстати, как она?

– Нормально, – пожимает плечами Рэйнбоу. – Ухаживает за Рэрити и Пинки.

– Вот видишь, – улыбается ей Эпплджек. – Мы всё преодолели и многому научились. И все мы сожалеем о Танке, но в то же время радуемся, что никто из пони не погиб, и нам помог Грегори, в одиночку уладив конфликт.

– Помог? – презрительно переспрашивает Лира. – Ты не знаешь его, Грэг никогда и ничего не делает из благих намерений, хотя со стороны выглядит именно так. Он просто использовал меня, играл на моих чувствах, а сам в это время стоил планы! О! Он умеет продумывать их на много ходов вперёд, и всегда добивается того, что он хочет. Если бы не Бон-Бон, я далеко не сразу поняла бы это, – она поворачивается к своей подруге. – Скажи им.

– Как знаешь, – отмахивается та. – Я как кондитер, работающий на заказ для других городов, немного соображаю в бизнесе. Первое правило предпринимателя: защищайте свои инвестиции.

– Вот! – Хартстрингз поднимает копыто вверх. – Именно поэтому Грэг самостоятельно уладил Кризис Вторжения, а не потому, что мы милые, но беззащитные.

– Эт просто очередная твоя теория заговора, – отмахнулась Эпплджек.

– Поступок вполне в духе людей, – внезапно высказалась Дэш, все посмотрели на неё, но она не стала продолжать.

– Вот, – повторила Лира. – Ещё не известно, что Грэг сделал с теми вторженцами, может быть, убил. Кому нужны конкуренты? Теперь-то он единственный покупатель драгоценных камней у Эквестрии. А Дискорд? Во время Кризиса его развоплотили, пусть и ненадолго. Но в следующие три-пять лет ждать его не стоит. А кому это выгодно?

– Эт гадание на кофейной гуще, сахарок, – отмахнулась Эпплджек.

– Верно, – внезапно согласилась единорожка, – Но есть вещи, которые не являются предположениями и домыслами. Например, то, как ловко Грэг купил наших правителей. Достаточно было несколько раз поговорить с одним о Судьбе и предназначении, чтобы у другой появилась пара. Хоп, и полдела сделано! Третьей помочь сделать эликсир вечной молодости для её жениха, и вот уже открыты шахты в Кристальной Империи. А историю с последней вы все знаете.

– Лира, – обеспокоенно зашептала ей Бон-Бон. – Нельзя так говорить о принцессе Селестии!

– А что ещё остаётся? Чтобы предотвратить развитие Кризиса Вторжения принцесса Селестия собралась при помощи Твайлайт Спаркл запечатать врата в Эквестрию. И наша Твай стала бы аликорном. А вот Грэгу нужен был канал для поставки камней, и маг стал врать, лгать и извиваться как уж на сковороде, всё для того, чтобы Эквестрия осталась незапечатанной.

– Вот только не надо этого, – прервала её Рэйнбоу. – Ты сама прекрасно знаешь, что принцесса Селестия питала и питает материнские чувства к Твайлайт. И наша правительница была уверена, что будет лучше, если она сделает Твай бессмертным аликорном. А кто из родителей не хочет для своих детей лучшего?

– Книга Изменений это лучшее?

– Да, – хмуро ответила Дэш. – Это лучше, чем, если бы Твайли беспомощно смотрела, как мы старимся и умираем. Грегори Хэвенсинг просто раскрыл принцессе Селестии глаза на это.

– Да что ты говоришь, – язвительно произнесла Лира.

– Эт так вы пришли подбодрить меня? Ну, спасибо! – сказала Эпплджек и повернулась к окну.

– Ой! Прости нас, – единорожка стыдливо опустила глаза.

– Да уж, извини, пожалуйста, – Рэйнбоу Дэш слезла с койки и подошла к своей подруге. – Мы как-то не удержали себя в руках.

– Конечно, прощаю, сахарки, – ухмыльнулась больная. – Просто, Лира, ты считаешь, что совершила ошибку и теперь пытаешься её исправить. А никакой ошибки нет. У нас с Грэгом есть договор, а это такое дело, что всем приходится идти на уступки. Виноваты тут скорее мы, подруги Твай.

– А что нам оставалось делать? – развела копытами Рэйнбоу. – Нам же никто ничего не сказал. Принцесса Селестия просто прислала Твайлайт книгу, та прочла её и поставила на полку и всё. Никто ничего не замечал, Твай просто стала есть больше самой разной еды, потом у неё начала кружиться голова, появился жар.

– Инто… интоки… – Эпплджек не выдержала: – короче такое бывает при беременности.

– Именно! – ухмыльнулась Дэш. – Мы так и подумали поначалу, поэтому ничего не предприняли. А потом жар усилился, и Твайлайт стала жаловаться на непрекращающуюся боль в спине. Спайк написал письмо принцессе Селестии и через пару часов летучий экипаж с пегасами-гвардейцами забрал нашу подругу в Кантерлот. Естественно, мы все рванули туда ближайшим полуночным экспрессом, только бестолку, Твай поместили в лазарет при дворе и нас туда не пускали, сколько мы не упрашивали. Вместе мы победили Найтмэйр Мун, Дискорда, Кризалис и Сомбру, но нас разделили! Селестия неотступно находилась рядом с Твайлайт, остальные аликорны лишь пожимали плечами, Грэг как назло вернулся к себе домой. Что мы могли делать?

– Мы стали искать докторов, – ответила Эпплджек на этот, казалось бы, риторический вопрос. – Но выяснили, что принцесса Селестия уже побеспокоилась, и всех самых умелых уже вызвали к ней. Мы неделю с ума сходили, не зная что делать, нам никто не говорил, что наша Твай просто превращается в пегакорна!

– Именно! – подхватила Дэш. – Тогда Рэрити предложила провести медицинское расследование. Это почти, так же как и обычное: искать улики и опрашивать случайных свидетелей, разве что придумывать мотив нет необходимости. И мы вслед за ней перерыли вверх дном дом Твайлайт и выяснили, что она ела, где была, с кем общалась и даже что читала. Но оказалось, что от той же самой еды больше никто не заболел, равно как и пони, с которыми общалась наша подруга. Все логические цепочки отслеживала Рэрити, голова от этого у неё просто кипела, и единорожке приходилось пить обезболивающее. Рэрити была уверена, что виной всему грибок в сыром подвале, но Твай ни разу не кашляла, так что даже эта версия отпадала. Правда, оставались ещё книги. Спайк принёс все те, что читала Твайлайт перед болезнью, я пролистала их всех – ничего необычного, за исключением совершенно бредового содержания, что-то вроде «Бесцветные мысли неистово спят, а кирпичные шурупы летают вдоль старости». Расследование зашло в тупик. Но надо было же что-то делать, поэтому мы проанализировали всё снова, и опять остались ни с чем. Правда, на этот раз подозрение насчёт Книги Перемен появилось у каждой из нас.

– И что же вы сделали? – в нетерпении воскликнула Бон-Бон.

– Собрались вместе и прочли её от корки до корки, – Рэйнбоу Дэш почесала кожицу вокруг рога, растущего на её лбу. – Зудится ужасно! Эйджей, у тебя так же?

– Ой, сахарок, когда у тебя режутся крылья, – простыня, закрывающая Эпплджек, подёргалась, – это так невыносимо больно, что ни о каком зуде у растущего рога ты даже не думаешь. Я вот даже попросила перевести меня в другую палату, у меня нервы сдавали слушать бесконечные истерики Рэрити и видеть беззвучно плачущую Пинки Пай. Это вам, пегасам, повезло.

– Флаттершай – может быть, но не мне, – скривилась Дэш. – Я всё равно не родилась магом и никогда не смогу пользоваться магией, а этот рог только будет мешать летать. Бесполезная штука.

– Кому как, – ухмыльнулась Эйджей. – Я же маг Жизни. Конечно, я умела пользоваться всеми этими друидскими приёмами и без рога, но теперь смогу ворожить как мой учитель, – пони мечтательно улыбалась, но внезапно улыбка слетела с её губ. – Эй, Дэш, не смей спиливать свой рог! Ты помнишь, что нам сказала Селестия, когда мы рассказали ей, что тоже прочли книгу? Мы – Хранители Элементов Гармонии и должны оставаться пегакорнами.

– Да помню я, помню, – отмахнулась Рэйнбоу.

– Видишь, Лира? – Эпплджек повернулась к единорожке. – И всё благодаря тебе. А ты себя упрекаешь невесть за что.

– Я себя корю не за это, а за то, что ошиблась в Грэге, – Хартстрингз тяжело вздохнула. – Понимаете, люди делятся на два типа: те, кто ещё сохранил доброту и порядочность в себе, и те, кто продал это за личную выгоду. Я думала, что Грэг относится к первым, а он…

– Пха-ха! Ты ничего не понимаешь в людях! – безапелляционно заявила Рэйнбоу Дэш. – Ты ставишь им в вину их природу. Тоже мне антрополог, – с этими словами Дэш развернулась и подошла к двери. – Прости, Эйджей, но мне пора. Надо бы потренировать Твайлайт летать.

– Что это с ней? – удивлённо спросила Лира, глядя на пустующий дверной проём палаты.

– Это её прошлое, – тихо ответила Эпплджек. – Во всяком случае, так утверждает Твайлайт, а она знает Дэш дольше нас. Но я думаю, что когда-нибудь мы соберёмся всемером и послушаем историю жизни Рэйнбоу.