Два одиночества

Романтика.

Средина лета. Сумерки. Луна уже подняла спутник, но закат еще пятнает багряными верхушками деревьев. Ночные птицы начали распевать свои романтические трели. Вдалеке заухал филин. Чувствительное черное ухо весьма необычного, рослого пони уловило писк летучих мышей, что черными молниями гоняли мошкару. Запах дыма, от горящего передо костра, забивал острый нюх, но мне все равно от чего-то казалось, что я ощущаю запах ночной свежести. Так пахла Луняшка.

Я лежал на небольшой лесной поляне, неподалеку от Кантерлота, освещаемой костерком: рядом валялись седельные сумки с замком в виде моей кьютимарки, сверху лежала массивная инкунабула стянутая серебристой цепью. Любимый плащ был потерян еще на арене колизея, а серая грива, похожая на облако пепла, развивалась под слабыми порывами ветра. Пламя костра отражалось в глазах с красной радужкой, его блики играли на черной коже перепончатых крыльев, сложенных на спине, и на таком же черном роге. Я взглянул на свою кьютимарку — алая пентаграмма заключенная в круг на фоне иссиня-черной шерстки. Мой особый талант весьма необычен — я охочусь на зло и уничтожаю его. Это выглядит особенно странным на фоне того, что моей спутницей в приключениях является, хоть и самая молодая, но, все же высшая чейнджлинг. меня с ней связывают чрезвычайно странные и запутанные отношения. Я широко зевнул, уже привычно прикрыв рот копытом. В сгущающемся мраке блеснули чрезвычайно странные для пони зубы: острые, с длинными клыками, они подходили скорее всеядному, чем травоядному.

Скучно. Я лежал на траве и бездумно смотрел на пламя. Однажды огонь убил меня. Точнее я совершил самосожжение, спасая ту, которую люблю больше жизни — принцессу Луну Эквестрийскую. И в последствие переродился в жутковатого аликорна. Потом было еще много опасных приключений: чейнджлинги, Кризалис, ключ аликорнов, замок Полуночи, знакомство с Пэс, пониномикон, минотавры, колизей, сердце лабиринта…

Вернувшаяся из Кантерлота Пэс, чейнджлинг, что сопровождала меня, отдала мне продукты и тут же улетела куда-то по делам. Она выглядела какой-то растрепанной, взволнованной, даже подавленной. Чрезвычайно необычно для гордой, самовлюбленной и острой на язык чейнджлинг. Увы, я так и не успел спросить ее о том, что же с ней случилось в Кантерлоте, но ее точно не раскрыли, иначе бы она не вернулась из столицы. Я же сам туда не пошел бы, хотя мог, денег на гостиницу хватает. Но я летать не умею, телепортироваться тоже, пешком долго, да и не люблю я толпу пони. Хотя нет. Вру сам себе. Самое главное, что я одновременно боюсь и жажду встречи с Луной.

Шум крыльев за спиной. Я вскочил на ноги, телекинез уже готовится распутать цепь с пониномикона, которой я неплохо научился работать в том же колизее. Это могла быть Пэс, мог быть кантерлотский стражник привлеченный светом костра, мог быть просто чересчур любопытный пегас. Но мог быть и один из моих многочисленных врагов. Тот же чейджлинг. На поляну опустился высокий пегас. Наверное, лишь чуть-чуть ниже меня. Он был одет в серый плащ, капюшон был накинут. Но запах. Запах выдал пони с головой. Ночная свежесть. Принцесса Луна.

— Добрый вечер принцесса Луна, — я низко склонился перед ней, пряча лицо в клубах своей гривы. Не дай Творец она увидит мои зубы.

— Как ты догадался? — растерянно спросила темно-синяя аликорн откидывая капюшон. Ее гордый и властный профиль контрастно вырисовывался отблесками костра.

— Запах, ваше величество. Путешествуя, учишься обращать внимание на мелочи, — я вновь замолк, не зная, что ей сказать. Теперь мне была понятна причина, по которой Пэс так быстро улетела. Похоже, Луняшка ее вычислила и заставила рассказать, где я остался ночевать. Но только зачем это принцессе?!

— Раньше ты был менее раболепным. В бытность двуногим, — насмешливо сказала Луна. Я испуганно вздрогнул. Она знает. Хотя не удивительно. Тоже имя, тот же акцент.

Повисло неловкое молчание. Луна как то странно смотрела на меня, я же откровенно и жадно смотрел на ее фигуру. В голове снова пронеслись еретические мысли на тему ее крупа скрытого плащом, и я тут же постарался прогнать их. Но не тут-то было: мое больное воображение играло со мной плохую шутку. Крылья начали предательски приподниматься. Едва я усилием воли успокоил разбушевавшийся организм, как мой рог предал меня, засияв слабым красным свечением. Я не мог контролировать одновременно и рог и крылья. О, Творец, почему быть аликорном так сложно?! Мои мольбы уже в который раз были проигнорированы высшими силами. Я понятия не имел, что сказать кобылке, но молчание стало настолько невыносимым, что я не выдержал:

— Принцесса Лу… — неожиданно охрипшим голосом начал я.

— Просто Луна. — перебила меня аликорн. — Как в то время.

— Луна. Может, пройдешь к костру?

Темно-синяя пони облегченно улыбнулась, похоже, это молчание тоже напрягало ее. Она грациозно села у костра, почти касаясь меня плечом, и телекинезом скинула свой плащ. Мои глаза невольно пробежались по ее фигуре, задержавшись на кьютимарке, расположенной на ее крупе. Крылья вновь предательски дрогнули, а рог чуть заметно засветился. Порыв ветра развернул божественную гриву принцессы, и я ощутил запах ночной свежести. От осознания того, что мой кумир сидит в считанных сантиметрах от меня, по моей шкуре пронеслась волна мурашек.

— Луна… — все так же хрипло начал я. — Что вас… то есть тебя привело сюда?

— Ты, Ван, — с придыханием ответила принцесса. Она выглядела растерянной и немного напуганной. Наверно и я сейчас сидел с таким же выражением морды. Странно это все. Кто я, а кто она? Бродяга и принцесса. Жутковатый пони и прекрасная аликорн. Мне год с копейками от перерождения, ей больше нескольких тысяч лет. Мы же не можем быть вместе. Но все равно сидим рядом, почти касаясь друг друга плечами.

— Эта чейнджлинг, Пэс, почему ты с ней? — в голосе принцессы была заметна плохо прикрытая… ревность?! невозможно! — ты с ней встречаешься? — на этих словах голосе принцессы предательски дрогнул.

— Встречаться?! С чейнджлингом?! Фу! Ни за что! — я был возмущен подобным предположением. Уж кому, как не мне, с моим особым талантом охотиться на зло, ощущать истинную природу суккубы. — В замке Полуночи, я случайно призвал ее прямо из улья и смог наложить на нее печати подчинения. Но впоследствии она не раз спасала мне жизнь, так что сейчас у нас просто партнерские отношения. Она всегда может спрятаться за моей спиной, я же могу надеяться на то, что она меня вытащит из неприятностей.

— То есть, просто друзья и ничего более? — я услышал в голосе кобылки недоверие и затаенную надежду.

— Да, ничего больше, — и вновь повисла неловкая тишина. Я краем глаза любовался точеной фигуркой принцессы, стараясь не давать воли своему больному воображению.

Я нарушил мерзко висящую тишину:

— Но почему именно я? Почему ты тратишь свое время на меня?! Есть же пони достойнее меня, которые наверняка жаждут твоей аудиенции, — я никак не мог понять мотивов принцессы, — да и внешность у меня не ахти… — я кивнул в сторону своих перепончатых крыльев и аккуратно улыбнулся, обнажая острые зубы. Реакция принцессы разительно отличалась от уже привычной. Луна даже не вздрогнула, наоборот я заметил сочувствие и какой-то необычный интерес.

— Увы… — Луна очень тяжело вздохнула, мне даже показалась, что в уголках ее изумительных глаз сверкнули слезинки. В ее голосе было столько горечи, столько страдания, что мне невольно захотелось ее обнять, но я подавил сей кощунственный порыв.

— С момента моего мятежа мало что изменилось. Пони до сих пор помнят мое безумие в облике Найтмер Мун. Да и так же предпочитают спать по ночам. Поэтому я постоянно чувствую себя одинокой. Ты же ворвался в мою жизнь, перевернул ее вверх ногами. Показал, что я могу что-то и без сестры. А потом спасал меня и Трикси. Дважды. И после этого ты говоришь, что есть пони достойнее тебя?..

Я молчал вспоминая, какой совершил огненное аутодафе ради спасения Эквестрии. Нет. Вру. Я делал это ради Луны. И, похоже, она об это знает. Копыто принцессы коснулось моего плеча. На этот раз я не могу устоять и подхватив его своим копытом и поцеловал. Мы испуганно замерли, боясь даже дышать, но принцесса не спешила вырвать свое копыто и обрушить на меня гром и молнии. Мордочка ее выражала замешательство и… радость?! Я взглянул в глаза кобылки и неожиданно понял, что слова сейчас не нужны, наоборот, они будут лишними. Мне было ужасно стыдно и одновременно приятно. Все также молча я провел своим копытом по ее бархатистому плечу. Она еле ощутимо вздрогнула, обняла, крепко прижавшись, и зарылась носом в мою гриву. Я слышал невнятные всхлипывая и почувствовал, как начала намокать моя шерстка. Осмелившись, я обнял принцессу, поглаживая ее по спине, и прижал к себе, словно стараясь защитить от всех и вся. Я чувствовал тепло ее тела, возбуждающий аромат ее шерстки, взволнованный стук сердца, что билось в унисон с моим. Крылья предательски раскрылись. Но не у меня одного, изящные крылья Луняшки тоже распушились, а рог отсвечивал голубым, в тон ее глазам. Сначала я накрыл спину поняшки своими перепончатыми крыльями, затем и ее легли поверх моих, даря блаженственное ощущение мягкости ее перьев. На поляне посреди леса, крепко обнявшись и сжавшись в нерушимый комочек, сидели два одиночества, наконец нашедшие себе половинку.