Fallout of Equestria: Патриоты

Мой красный день календаря

Патриотизм не в том, чтобы служить своей родине, а в том, чтобы служить её идеалам

Мой Красный День Календаря

Двести лет назад наш мир был ввергнут в адское пламя мегазаклинаний. Эквестрия не выдержала эту ужасную войну. Войну долгую и кровавую, смысла в которой никогда не было. Причины войны? Истинные причины давно забыты всеми во имя общего блага и сохранились лишь в старых книгах, а те, что нам рассказывают на уроках истории, даже близко не похожи на настоящие. Нам говорили что жадные, кровожадные, глупые зебры развязали эту войну. Из-за чего? Из-за каких-то глупых камней.

Но это ложь. Нельзя всю вину перекладывать на зебр. Ибо виноваты были все. Каждый, кто воевал, старался привести свою расу к победе, но в конце концов привёл мир к гибели. Не было победителей. Были лишь проигравшие. Но как бы то ни было, сейчас думать о причинах войны не имеет смысла. Произошедшее не изменить. Важно то, что всё-таки случилось. Наш мир теперь лежит в руинах, а мы, «счастливчики», спрятались в убежищах. Хотя, можно ли это назвать счастьем? Жить в замкнутой клетке лет двести, прожигая запасы старого мира, как-то не очень способствует возрождению Эквестрии, думается мне.

Я жил в Стойле 13. Не самый счастливый номер для убежища, как вы считаете? Хотя, учитывая произошедшее в нашем стойле и лично со мной, он даже символичен.

Я — Сэнсе Флеммард. И мне «повезло» оказаться единорогом в нашем «прекрасном» стойле. Почему я недоволен, думаете вы? Сейчас расскажу.

Наше стойло весьма необычно. Не в плане архитектуры или технологий. Мы смогли построить наше мини-государство! Со своими законами. Со своим правительством. И со своими изъянами.

И главный из них – мы угнетали своих же граждан. Земных пони, если конкретнее. Почему? Всё просто. Потому что они не единороги. Лишь поэтому они не имели никаких прав, но у них была куча обязанностей. Удивительно? Мне тоже так кажется. По крайне мере сейчас. Раньше всё это воспринималось как само собой разумеющееся.

И такое общество не могло долго продержаться. В конце концов, земные пони восстали. Начав резать всех единорогов и других несогласных. Безумцы. Как можно было что-то исправить, убив несколько десятков, а то и сотен пони? Я не понимал. И вряд ли пойму когда-нибудь.

Но как мы докатились до такого? Пожалуй, стоит начать с того дня, когда всё началось.




Очередным прекрасным утром, когда я всё ещё гордо нежился в удобной постели, наслаждаясь привилегиями сержантского чина, мой сон бы совершенно бесцеремонным образом прерван деликатными постукиваниями чьего-то копыта о металлическую дверь. Кое-как разлепив один глаз, я дотянулся до кнопки, открывающей врата в мою маленькую цитадель, и уже был готов произнести гневную и грозную тираду своим сонным и уставшим голосом, как мои слова застряли у меня в глотке.

В дверном проёме стоял полковник. А дерзить старшим по званию чревато определёнными, вовсе не приятными последствиями.

 — Вставай, сегодня для тебя великий день! – Радостно произнёс стоявший у открытой двери жеребец лет пятидесяти. В его густой, строго уложенной чёрной гриве уже начала проблескивать благородная седина. Тёмно-красная шерсть была гладкой и лоснящейся, словно по ней прошлись утюгом, а бакенбарды на лице аккуратно подстрижены. Его бок украшала кьютимарка в виде книги с фиолетовой закладкой.

— Великий день именно для меня? Кака-а-а-ая честь, — протянул я, едва не вывихнув челюсть во время зевка. — Смотрительница наконец-то набралась смелости открыть эту чёртову многотонную дверь? О! Нет, наверное, наши чудо-инженеры изобрели автоматическую чесалку спины и мне дадут первый экземпляр? Это даже лучше, чем расконсервация стойла!

На мою «остроумную» шутку он ответил укоризненным взглядом. Если бы эталон укора во взгляде существовал, то именно сейчас я его лицезрел. Этим взглядом можно было детей наказывать. Я стоически выдержал эту пытку. Когда он отвёл взгляд, я наконец рискнул выдохнуть.

— Приведи себя в нормальный вид и собирайся, — с укоризной в голосе произнёс полковник. Я бросил взгляд на зеркало на противоположной стене, из которого на меня глядело унылое, уставшее и весьма потрёпанное лицо. — Сегодня ты, возможно, станешь заместителем начальника Отдела Надсмотра. Если, конечно, не опоздаешь на собеседование.

Быть работником Отдела Надсмотра означало выполнять самую скучную из возможных в Стойле работ. Вся суть работы – следить за настроениями населения и докладывать об отклонениях от патриотической нормы. Несмотря на общую унылость и безблагодатность, это была практически не требующая каких-либо усилий должность, одна на десятки, что меня весьма привлекало. Хотя, мало кто догадывался о существовании этого отдела. Все пони, имеющие должность надсмотрщиков, по факту были лишь охранниками. С почти безграничными правами и никакой ответственностью. Идеальная работа для меня!

Я сел на кровати и зевнул, громко щёлкнув челюстями.

Из динамика на стене заиграл довоенный гимн.

«Доброе утро, Стойло 13, да здравствует очередной серый день! И да здравствует тот пони, что придумал проигрывать при начале каждой смены этот надоедливый гимн. Ей богу, убил бы его»

— У тебя ровно 5 минут, — сурово отрезал полковник и строевым шагом вышел в коридор.

Я устало посмотрел ему вслед, снова зевнул и встал с кровати. Первым делом я достал из небольшого отделения шкафчика бутылочку сарсапарели, одну из тех, что хранились у меня на какой-нибудь особенный случай, и медленно выпил её до дна. Не каждый день меня могли назначить заместителем начальника Отдела Надсмотра. Аккуратно положив бутылку на соседнюю полку (у меня были свои причуды), я направился к умывальнику. Снова взглянув в зеркало, я ужаснулся, пару раз провёл расчёской по гриве, слегка ополоснул лицо, и, удовлетворённый своим внешним видом, пошёл одеваться. Я не был неряхой, но мыться холодной водой я не любил, а другую на умывальники не подавали.

Я наспех выгладил и одел синюю рубашку с номером 13 на спине, одел поверх неё бронежилет и, прихватив электрошокер и дубинку, уже было поспешил к выходу, как вдруг вспомнил про одну важную вещь.

— Возьми ПипБак, — прозвучал голос в моей голове.

ПипБак. Устройство, ведущее контроль за состоянием организма и вещей в сумках, навигатор и поисковик в одном корпусе. Перечисление всех возможных функций займёт не один час, а у меня и одного нет. Стоит лишь упомянуть, что большей частью известных среднему пони функций практически никто не пользуется, а об остальных знает пара-тройка энтузиастов. Это техномагическое изобретение далёких предков было чуть более, чем совершенно неудобным, так что каждый раз перед тем, как лечь в кровать, я снимал его. Да, это было долгим, нудным и муторным делом. Но благодаря постоянно бессонницы и наличию доступа к набору Пип-Бак (проще говоря, я его стабильно забирал из мастерской без разрешения) я научился сводить время его выполнения к минимуму. Нацепив этот увесистый агрегат, я подошёл к полковнику и, натянув на лицо самую правдоподобную из фальшивых улыбок и приподняв грудь, отдал честь.

— К несению военной службы готов, полковник Экитебль Кёх!

— Сержант Сэнсе Флеммард, приступить к несению военной службы. Сегодня вы патрулируете тех. помещения, вторую секцию. Кругом! Шагом марш!

Под военно-патриотическую мелодию я зашагал на выход. И стоило мне сделать лишь шаг за пределы своих апартаментов, как меня тут же сбили с ног.

— Простите! Прошу прощения, только не… — С испуганным видом попятилась назад земная пони серого цвета. В сравнении с ней даже стена выглядела куда красочней.

Стараясь как можно меньше кряхтеть, я поднялся на ноги. Пока я вставал, мне на глаза попался серый свёрток, который, вероятно, выронила эта самая пони.

— Ничего страшного. В следующий раз будьте внимательней. — С как можно более серьёзным видом сказал я. — Кажется, вы что-то уронили. — Я магией подал ей оброненный пакет.

В её глазах быстро промелькнул непонятный страх, но она быстро отвела вгзляд.

— Да, спасибо… — почти шепотом пробормотала она и, прихватив с собой оброненное, исчезла за углом так же внезапно, как и появилась.

«— И почему все пони меня шугаются?

— Может, потому, что у тебя есть тазер, дубинка, ты носишь униформу охранника и можешь арестовать кого-нибудь за просто так и избить?

— Не неси ерунды. Никто не имеет права просто так избить другого пони.

— Да ты что? Мы оба знаем, что прецеденты были, и их немало.

— Просто… давай забудем.»

Дойдя до пункта назначения, я приступил к дежурному обходу по направлению к талисманам очистки воды. На дверях там и тут мелькали пожелтевшие от времени бумажки, сообщающие о том, что помещения опечатаны. Некоторые из них были закрыты ещё первыми поколениями, некоторые же я даже опечатывал сам. В основном за всеми этими дверьми были неисправные насосные станции и очистные конструкции, с которых периодически снимали различные детали, необходимые для ремонта другой техники. Как только снимать становилось нечего, помещение опечатывалось.

Дежурство здесь – самое скучное занятие из всех возможных, которому лишь едва уступает караул в атриуме. В атриуме никогда ничего интересного не происходит, а максимум, что вы можете написать в отчёте под конец дня, так это: «3-я дверь слева начала заедать, просьба в кратчайшие сроки исправить поломку», либо «Был предотвращён дежурный конфликт между двумя земнопони-уборщиками. Материальный ущерб — одна швабра. Пострадавших нет». При дежурстве в технических помещениях я был лишён даже такой радости.

Через полчаса ходьбы туда-сюда я от скуки привалился к стене и небольшой кучкой гаек начал медленно строить различные фигуры в воздухе. Неожиданно я краем уха услышал разговор двух вошедших техников. Я быстро прекратил своё медитативное занятие и весь обратился в слух:

— … И да, кто-то опять стащил набор ПипБак-техника. На этот раз из 3-й мастерской. — Равнодушно констатировала факт земная пони.

— На кой дискорд он вообще кому-то нужен? — поинтересовалась вторая земнопони, после чего раздался металлический скрип.

— Но это ещё не всё, кроме набора пропали пара десятков тюбиков супер-клея, три спаркл-батареи, ПипБак, куча металлолома и пилочка для копыт, — земнопони цокнула копытом по полу. — Откручивай быстрее.

— Дай двенадцатый, — земнопони кинула ключ своей напарнице, а та умудрилась схватить его в полёте зубами.

«И как ей зубы не выбило? Как хорошо, что я единорог… ещё бы зубами брал всякие вещи… как они вообще умудряются так ловко обращаться с мелкими предметами?»

Земнопони ловко начала откручивать гайки. Разобравшись с последней, она выплюнула ключ на пол и глубоко вздохнула.

— Та-дам! Всё готово, снимай. И кстати, пилочка? Какая ужасная утрата… — с наигранной досадой произнесла земнопони.

Я продолжал патрулировать секцию. Из головы не вылезала мысль о пропавших вещах.

И если я как никто другой знал, кто стащил набор ПипБак техника, то о том, кто стащил остальное, я мог лишь догадываться.

Пару десятков тюбиков супер-клея? Ну, возможно кто-то сломал игрушку своей любимой дочери. Пару раз. Вдребезги. Нет, всё равно слишком много клея.

А ведь ещё пропало 3 спаркл-батареи, и это уже серьёзно. Хотя из них и можно изготовить медленно-переливающуюся лавовую лампу, но на это хватило бы и одной, уже отработанной. А тремя заряженными можно было осветить весь атриум.

ПипБак? Кому он понадобился-то? Кто-то стащил его взамен разбитого? Да его нельзя было не то что разбить, но и поцарапать. Скорее вы разобьёте им бетонную стену или сломаете себе копыто, чем ПипБак. Хотя, может, какой-нибудь жеребёнок решил поиграться. Но вряд ли жеребёнок мог украсть что-то из закрытого ящика в охраняемой мастерской, не попавшись кому-нибудь на глаза.

Куча металлолома. Куча бесполезного металлолома. И пилочка для копыт. Что-то в этом было странное.

Кем бы ни был этот грабитель, у него были странные представления о ценности вещей. Если бы я грабил мастерскую, я бы украл совсем другое. Например – паяльник, которому я бы нашёл тысячу и одно применение, от разогревания еды до допросов первой степени. В очередной раз обойдя по кругу всю секцию и не увидев ничего интересного, я взглянул на ПипБак. Почти тринадцать часов, а это значит лишь одно.

Время обеда!

---

И почему именно в час дня? Почему не в полдень или в без тридцати час? Глупое расписание.

Я подошёл к стойке, где раздавали обед. Стоя в длинной очереди, я вслух рассуждал о том, что же нам сегодня подадут.

— Интересно, и что же у нас в очередной раз на обед? Может быть, тарелочка сантэ, а на десерт свежевыпеченный пирог Тарт Танет, который можно запить вином двухсотлетней выдержки? — размечтавшись, я не заметил, как подошла моя очередь.

— Пюре, макароны, сок и два яблока, — С усталым видом произнесла земная пони, накладывая еду на поднос. Посмотрев на неприглядное кушанье, я огорчённо вздохнул.

Не сказать, чтобы я был сильно разочарован этим. Во всяком случае, я уже давно к этому привык. Но всё же когда изо дня в день тебе подают одно и то же, а попробовать хоть что-нибудь, обладающее вкусом, считается великой радостью, поневоле задумаешься о безысходности. Ну или о скудном наполнении продовольственных складов. Хотя у нас и были генераторы пищи, но большинство предпочитали употреблять натуральную еду. Мало ли что могло попасть в котлы по переработке отходов?

— Следующий! — От оглушительного крика я дёрнулся, оглянулся на начинающего кипеть единорога за моей спиной и поспешно удалился в шумную толпу, подыскивая себе свободный столик. Вокруг стояла какофония различных звуков — цоканье копыт о железный пол, стук подносов о стол, чьи-то разговоры, сливающиеся в неразборчивую мешанину. Кто-то общался с друзьями, кто-то, как я, подыскивал себе укромный уголок, а некоторые умники игрались с едой, посчитав, что употребить её внутрь не лучшее применение оной; в общем — пони шумели, а шум я не любил.

Столовая была рассчитана лишь на три сотни душ. Работала она круглосуточно, и каждые восемь часов объявлялся “обед” для очередной рабочей смены: в 13:00 для первой смены, 21:00 для второй и 5:00 для третьей.

Усевшись за столик, находящийся в дальнем от выхода углу столовой, я начал поедать ужасную вязкую массу, гордо именуемую “пюре”.

— Как насчёт игры в карты, сегодня в одиннадцать вечера у меня? — жизнерадостно и громко произнесли мне в ухо. Я слегка дёрнулся от неожиданности, смахнув копытом яблоки со стола. Быстро остановив их полёт магией, я уложил их на место и с сердитым выражением морды лица обернулся к интервенту. Рядом со мной стояла жизнерадостная молодая кобылка светло-серого цвета с жёлто-зелёной полосатой гривой и лучезарно улыбалась. Она подсела ко мне и с грохотом, заставившим меня снова содрогнуться, стукнула подносом об стол.

— Не горю желанием, Клэир. — раздражительным тоном ответил я.

— Ну, перестань! Я честно-пречестно не буду в этот раз жульничать! Я даже не буду подтасовывать карты, — жалобно простонала она.

— А дополнительная колода?

Она даже едой подавилась. Но всё же я не тот пони, которого она могла обмануть таким образом. Я слишком много играл с ней в карты.

— Какая? — картинно ахнув, спросила Клэир.

— Та, которая лежит под ковриком у стола. — Я обличающе ткнул копытом в её сторону. — И не говори мне, что ты понятия не имеешь о ней.

— Честно говоря, понятия не имею, — улыбаясь, произнесла кобылка.

— Хватит притворяться. Ты же всё время жульничаешь! — едва ли не вскричал я.

— Конечно, а иначе как бы я победила? Ты вообще правила знаешь? Это игра в дурака! А дурак, стало быть, ты, раз сам не можешь жульничать, — Клэир самодовольно откусила яблоко, — И вообще, у тебя же собеседование.

— Ну, да.

Я смог есть лишь часть порции. Холодная еда из отвратно приготовленных ингредиентов двухсотлетней выдержки не обладала хоть какими-то вкусовыми качествами. Почуяв, как очередной кусок еды начинает проситься наружу, я решил не продолжать заниматься самоэкзекуцией и отодвинул поднос.

— И что с того?

— А что главное в собеседовании? – резко встав и наклонившись в мою сторону, спросила она.

— Опрятный вид и хорошее личное дело.

«— Ни того, ни другого у тебя нет.

— Спасибо за напоминание, а теперь заткнись и не мешай — скомандовал я своему внутреннему голосу.»

Я вновь ушёл в размышления о том, как бы было хорошо, если бы можно было изменить своё прошлое лишь по одному желанию. Только представьте: никаких ошибок, и никакого сожаления о них! Никаких бессонных ночей, проведённых в раздумывании о совершённом, никаких размышлений о том, как всё могло бы быть, ведь то, что могло бы быть, наступит по одному твоему желанию! Правда, в этом методе есть небольшой просчёт — он не избавляет от возможности совершения новых ошибок.

— Сэнс, ты меня слушаешь вообще? — мне в нос уткнулось копыто.

— Убери, пожалуйста. Мало ли, где оно побывало, — брезгливо поморщился я.

— Не бухти. В общем, ты ответил неправильно. Главное на собеседовании — настрой. И я знаю, как его можно поднять. Скажем, бутылочкой вина марки Бурконь Пастугрен? — В её глаза мелькнула искра.

— Лучше Круг Гранд Кюви, схож с Бурконьским, но с лёгким ароматом орехов и поджаренного ржаного хлеба.

«— Который ты никогда не пробовал.

— Так на этикетке было написано.

— С каких пор ты любишь читать этикетки?

— С тех самых пор, когда я обнаружил, что прочитал каждую книгу в стойле по три раза.

— Не занимайся самообманом.

— Ладно, почти каждую. Но не стану же я женские детективы читать.»

— С каких это пор ты разбираешься в винах? Неужели ты все-таки вскрыл склад №32? — Её до этого невинный взгляд вдруг сменился искрой, а глаза расширились от предвкушения радостной новости.

— Он вскрыл склад №32? Там были твинки? — Неожиданно ворвался в наш разговор внушительного вида пони. Он, кажется, был… заведующий арсеналом? Плоховато помню.

— Нет, но~

— Чёрт возьми! Ну почему их там не было! — Топнув копытом, разочарованно произнёс жеребец.

— Я~ — Так и не дав мне договорить, меня вновь перебили.

— Не расстраивайся, думаю, что наш маленький друг просто соврал тебе. Или сам съел их, — подавив хохот, произнесла Клэир. Я вытолкнул из под неё лавку, отчего она упала, всё же захохотав.

— Тогда я его заставлю вскрыть каждый склад, и если там их не будет, то ему хуже.

— Гражданин, вы что себе позволяете! — я стукнул копытом по столу — Вы понимаете, что незаконное вскрытие склада является серьёзным проступком и карается заключением сроком до тридцати суток, по третей части предписаний Стойл-Тек главы два пункта триннадцать?

— Извините, сержант, — потупив взгляд, земнопони вернулся с небес на землю и вспомнил об основах взаимоуважения.

— Устное предупреждение.

Он встал и пересел на другой столик, подальше от меня.

— Отлично, ты отпугнул ещё одного пони от себя. Доволен?

— Вполне.

— Уже почти два часа. Не пора ли тебе уже готовиться к собеседованию?

— Как-нибудь потом.

— Тебе меньше 3-х часов осталось, какое “потом”! Тебе нужно привести себя в порядок. Ты только глянь на свою гриву! Это же преступление против приличия. Шагом марш в душ!

— Есть, мэм, — с усталым видом произнёс я.

Я встал из-за стола и пошёл обратно в свой жилой сектор. К сожалению, в нашем стойле не было отдельных душевых кабинок в каждой комнате. Да и умывальники тоже. Однако мне повезло. Из-за того, что я был охранником, мне полагалась отдельная комната со всеми возможными удобствами. Исключая горячую воду и звукоизоляцию. Поэтому о какой-то личной жизни можно было забыть. Ну или быть готовым краснеть каждый раз, когда тебя спрашивают, что за шум был у тебя в комнате прошлой ночью.

Пройдя в душевую и зайдя в одну из кабинок, я принялся крутить кран с горячей водой. Сначала меня обдал поток ледяной воды, постепенно сменяющийся на более тёплый, ещё теплее...

— Установил? — произнёс холодный, но в тоже время приятный бархатный голос.

— Да.

— Тебя заметили?

— Нет.

— Хорошо… — натяжно протянул голос. Через несколько секунд он продолжил, — не бойся. Скоро, совсем скоро мы будем там, где светит Солнце. Иди в назначенное место.

Я сел на круп, облокотился о стену кабинки и полудремал, поливаемый струями воды.

Но коварные краны коварно коварны. Стоит тебе на пару миллиметров ошибиться с поворотом ручки, и тебя либо обдаст холодной водой, либо ошпарит струёй кипятка.

Я заорал благим матом и мигом выскочил из кабинки. Приплясывая на холодном полу, я вдруг услышал деликатное покашливание за спиной. Я оглянулся и увидел двух земнопони в углу, один из которых нервно смотрел на меня, переминаясь с ноги на ногу.

— С вами всё в порядке? — вежливо спросил желтоватый земнопони

— Да… а почему вы не на рабочем месте? — конечно, в тот момент я уже не был надсмотрщиком, но разве я мог отказать себе в удовольствие смотреть на объясняющихся и смущённых земнопони? Многие из них могли придумать сотни причин чтобы не выполнять свои обязанности, но все они почему-то таяли под бдительным взглядом охранников.

— Мы чиним регулятор давления, знаите ли, ани вечна барахлят, — уставше произнёс земнопони. Я их пристально глядел. Обычная форма, обычный, туповатый взгляд и такой же ужасный говор, будто они никогда не держали ни один учебник по грамматике.

— А где тогда ваши инструменты? — Лицо жёлтого, небритого земнопони сменилось с слегка туповатого на озадаченное, а стоящий сзади сглотнул в ожидании очередного выговора, — Устное предупреждение, быстро за работу, бездельники! — рявкнув уже давно выученную фразу с привычной лёгкость, земнопони тут же убежали.

Даже учитывая то, что устное предупреждение было своего рода освобождением от наказания, они сильно испугались.

Пора вывешивать табличку у меня на шее “Пугаю пони! Недорого! Постоянным клиентам скидка!”

В очередной раз разочаровавшись в своей работе, я оделся и направился в свою комнату. Собеседование должно было начаться ровно в 17:00.

“— Хм... Я не думаю, что меня примут на пару часов раньше. Пойду посплю.

— А я бы подготовился к собеседованию.

— Именно. Поэтому я и иду спать.“

---

Через минут двадцать после назначенного часа я уже был в кабинете Смотрительницы. В кабинете пони, в чей власти были все наши жизни и от которой зависело наше будущее. Будущее Стойла. Эквестрии. И, как бы я не хотел обратного, и моё тоже.

Пока она внимательно изучала моё личное дело, я внимательно изучал её кабинет. Полукруглый стол был заставлен макулатурой различной степени важности. Настольная люминесцентная лампа приятно гудела, напоминая, что пора бы проверить её на предмет испорченной проводки. На стене висели картины, явно нарисованные непризнанными гениями живописи. На одной из них был изображён дивный пейзаж весеннего леса, а на другой красовалась прекрасная радуга, протянувшаяся над... Кантерлотом? Вдоволь налюбовавшись картинами, я стал глядеть в окно, выходящее в Атриум.

— Судя по вашему личному делу, вы вполне подходите на должность заместителя начальника по надсмотру. Чего не скажешь о рекомендациях. Есть, конечно, и положительные отзывы. Но больше всего мне понравился один из них.

— Надеюсь, тоже положительный?

— Что характерно, нет. Разгромный отзыв, согласно которому я должна немедленно тебя разжаловать в рядовые, а то и вовсе заставить выполнять работу земнопони. — Она подняла в воздух очередную бумажку, и, прочистив горло, начала зачитывать текст. — …Самый безответственный, ленивый и неэффективный работник... Ужасает своим неуважением к старшим и недисциплинированностью... И наконец, моё любимое: “Аморальный тип с манией величия”. Что можете сказать по поводу этих... высказываний? — Она улыбнулась.

Похоже, мне не светит ничего хорошего в моём будущем.

— Тот, кто написал эту рекомендацию, слишком высокого обо мне мнения. — Я пытался пошутить при Смотрительнице? Я идиот. — Хотя, меня самого заинтриговал этот отзыв. И если с вашей любимой цитатой я согласен, то вот по поводу “самый неэффективный” я мог бы поспорить. А вы не могли бы сказать, кто написал эту кляу... бумажку?

Для того, чтобы я мог этому рекомендателю высказать много воистину красочных прилагательных и хитросплетённых метафор, которым не нашлось бы место даже в соответствующих словарях.

— Это не имеет значения. Вы всё равно приняты. По-факту, я уже издала приказ о вашем вступлении на эту должность вчера.

От этих слов в моей голове пронёсся ураган эмоций. От счастливых возгласов и бурной радости до осознания того, что теперь мне всё же иногда придётся работать.

— То есть, вы приняли меня несмотря на то, что рекомендации совершенно к этому не располагают? Я вас не совсем понимаю.

— Ваше личное дело говорит об обратном. Сержант, вы что, недовольны? Я могу отменить свое решение.

— Нет, нет, не надо, все нормально.

— Раз все нормально, так чего вы спорите? Вы приняты, и это не обсуждается. Все ваши инструкции в этих файлах. Всё, что вам нужно, указано там. — Я протянул свой ПипБак, и уже через пару секунд он запищал, оповещая о передаче данных. — Можете быть свободны.

— Так точно.

Выйдя на верхний этаж Атриума и окинув взглядом статую Принцессы Луны, я, сгорая от нетерпения, начал читать файл.

Помимо обычных рекомендаций к действиям и ещё кучи ненужных правил, описаний, стандартов и правил оформления документов, я обнаружил одну занятную вещь... Приказ. Об организации разведгруппы. В которую входил я...

Я вернулся в приёмную.

— Можно.

— Приём закончен. — Произнесла с усталым видом секретарь.

— Это срочно. Мне нужны кое-какие разъяснения. И если я их не получу, то я буду очень зол. И я её буду вымещать свою злость на том, кто эту самую злобу у меня вызвал! Так что спрашиваю ещё раз. Можно?

— Смотрителя нет на месте.

— Да что б вас...

Раздался отдалённый взрыв.

Если это было исполнение моего желания разнести к чертям эту приёмную, то тот, кто его исполнил, ошибся местом.

Включилось аварийное освещение, красный свет которого привносил хоть какую-то красочность этим блёклым, серым стенам.

Вместе с аварийным освещением включились и интерфоны, по которым начали крутить всё время повторяющуюся фразу:

“Объявлен режим чрезвычайной ситуации. Просьба всех жителей Стойла пройти в свои жилые комнаты или другие безопасные зоны и не препятствовать работе службы безопасности.”

Какой успокаивающий голос...

— Эм... А теперь можно?

Второй взрыв, последовавший сразу же после моего вопроса, отправил нас в недалёкое путешествие в ближайшую стену. К сожалению, секретарь отправился в полет вместе со своим столом, который её и придавил. Я же отделался ушибом спины и сотрясением того, что у меня должно быть вместо мозгов.

— Проверь секретаря!

— А, что?

— Ты охранник или нет? Выполняй!

— С каких пор охранники должны этим заниматься?

— Не перечь себе!

Лёжа у стены, я откинул телекинезом стол. Разбитая голова пони свисала вниз неестественным образом. Я надеюсь, она умерла сразу. Я надеюсь…

Пыль начала оседать, давая мне разглядеть получше комнату. Передо мной валялись осколки битого стекла, слетевшие картины и разбросанная мебель. Я подошёл к окну. Судя по тому, что я увидел, бомбу заложили прямо под статуей принцессы Луны. Почему я подумал, что именно там? Да потому что статуи уже не было. Каменные осколки лежали везде, куда могли долететь. Разорванные и изрезанные тела... чьи-то оторванные конечности... измазанные кровью колонны... ползущий без задних ног охранник... Нет, я не хочу это вспоминать.

Пропали 3 спаркл-батареи... супер клей... куча металлолома.

Я попятился назад в ужасе. Это точно не лучший день в жизни.

— Приготовь оружие. Проверь радиочастоты. Делай уже хоть что-то, а не стой как истукан!

— Ч... Что...?

— У тебя ПипБак. Проверь каналы на короткой частоте.

За разбитым окном были слышны стоны раненых и крики испуганных пони. Прислонившись к стене, я судорожно начал рыться в Пипбаке. Не успев добраться до нужного меню, сквозь вопли я услышал неестественно размеренный цокот копыт.

— Давай просто уйдём...

— Нет.

Прозвучал выстрел. Один из многочисленных воплей оборвался. С каждым выстрелом многоголосие становилось всё менее разнообразным.

Стрельба? Да они совсем спятили.

Я медленно подошёл к окну. Двое земнопони шли по Атриуму и стреляли во всех, кто ещё мог двигаться.

— Что они творят?!

— Угадай с первого раза. Включи Локатор.

Я включил Л.У.М. и увидел на экране ПипБака две красные метки и ещё несколько синих. Всё плохо. Я продолжил копаться в меню ПипБака в поисках какого-либо сигнала о помощи, но на всех частотах меня встречали лишь треск и шипение.

— И всё же! — Раздался протестующий голос — Я не думаю, что это всё правильно. Мы могли бы их просто связать и...

Ещё один выстрел. На Л.У.М.е стало на одну синюю метку меньше.

— Мы должны это делать. Забыл, что нам говорили? Скоро мы будет там, где нет невзгод, где нету угнетателей, а есть лишь яркое небо над головой! — Голос говорящего явно звучал несколько фанатично.

Яркое небо? Они собирались выйти наружу? Как?

— Что-то мне во всё это слабо верится.

— Не будь трусом, ведь скоро настанет лучшая жизнь, лучшая жизнь для всех нас! Ладно... пошли проверим верхний этаж и приёмную. Нам повезёт, если смотритель ещё жива. — С азартом в голосе сказал второй нарушитель.

Замечательно. Я едва остаюсь в сознании, с трудом дышу и хожу, и в целом абсолютно небоеспособен, а ко мне быстро поднимаются двое весьма бодрых и вооружённых земнопони.

Bordel de merde...