Винил и Октавия: Университетские дни
Глава 2
{[НЕИЗВЕСТНЫЙ АБОНЕНТ]}
> Йо, это Винил, как решим нашу проблему?
Вздохнув, Октавия неохотно добавила номер в список контактов.
> Один на один на рассвете?
Виолончелистка усмехнулась собственной шутке.
{[ВИНИЛ]}
> Назови время и место и не умничай.
Ответ последовал быстро.
> Таверна Блю, в семь.
Итак, когда часы пробили семь, Октавия уже сидела в дальнем углу заведения, глядя на приближавшуюся ненавистную единорожку. Глаза той, скрытые за тёмными стёклами очков, смотрели в ответ с не меньшим презрением.
И хотя вокруг царила жизнерадостная обстановка, обе кобылки были равнодушны к всеобщему веселью. И та и другая считали, что впереди их не ждало ничего, кроме нескольких часов утомительных споров, адекватность которых будет уменьшаться с увеличением количества выпитого.
Но всё, как всегда, пошло не так, как ожидалось.
«Ну», — начала Винил, усаживаясь напротив. Вся эта ситуация была более чем нелепа, поэтому ди-джей решила начать разговор так, как делала это обычно – «Как дела?»
«Абсолютно ничего, что касалось бы тебя», — последовал короткий ответ.
Закатив за очками глаза, Винил перенесла нетронутый бокал с соседнего стола, за которым мирно спал какой-то жеребец: «На вот, выпей. Может это поможет тебе избавиться от занозы в крупе».
Октавия помотала головой, даже не коснувшись напитка: «Мне ещё не положено пить по возрасту».
«Ты что, шутишь? Как же ты прошла сюда?»
«Они не спросили, я не сказала. Кроме того», — она сложила копыта вместе – «Ты не можешь быть намного старше меня. Мы ведь обе поступили в университет сразу после школы, верно?»
«Вообще-то… Я вроде как вылетела на год раньше», — было похоже, что Винил не особо хотелось делиться этой информацией.
«Это многое объясняет», — усмехнулась виолончелистка.
«Эй! Я над тобой не стебалась, когда ты отказалась пить из-за того, что ещё по возрасту не положено, хоть это и невероятно тупо. Так может, ты тоже не будешь таким снобом?»
«Хорошо», — уступила Октавия – «Но как ты смогла поступить не закончив среднюю школу?»
«Я весь прошлый год занималось по этой специальной программе. Нисколько не жалею, что бросила школу. Но я знала, что должна делать что-то, иначе стану одной из тех пони, которые всю жизнь живут на пособие».
Октавия подняла бровь: «Но зачем бросать школу, если знаешь, что это может плохо тебе откликнуться в будущем?»
Неуютно заёрзав, Винил отвела взгляд: «На то были… причины, ясно? Давай поговорим о чём-нибудь другом».
«Ладно…»
«Ну, когда твой день рождения?»
«Через пару недель».
«Круто».
«Действительно».
Повисло неловкое молчание, разделив их словно кирпичная стена. Однако, ди-джеи для того и созданы, чтобы ломать подобные стены.
«Ну и дурацкое же это задание», — пробормотала Винил. К её удивлению Октавия согласно хохотнула – «Эй, не знала, что ты умеешь смеяться!»
«О, очень смешно. Я не такая зануда, как ты считаешь».
«Серьёзно?» — ухмыльнулась Винил – «Докажи. Выпей».
«Я… Нет, я не могу».
«Ну давай же! Не будь такой… собой!»
«Винил, я не шучу».
Ди-джей вздохнула: «Ну, конечно же, ты не шутишь. Ладно. Будь необщительной. Мне всё равно».
Октавия наградила её недовольным взглядом: «По-моему, глупо считать, что я не могу быть общительной без алкоголя».
«В случае с тобой это именно так», — Винил смерила бокал печальным взглядом, затем вернула его на соседний столик. Повернувшись, она заметила немой вопрос в глазах Октавии – «Что?»
«Почему ты не стала пить? Тебе же уже можно».
«Поверь, пить в одиночку совсем не весело».
«Не стоит сдерживать себя в моём присутствии. Я надеялась, твоя адекватность возрастёт пропорционально количеству алкоголя в крови».
«Я же не чокнутая… ведь так?» — единорожка выглядела такой беззащитной, что Октавия решила ответить ей честно.
«Нет, полагаю, что нет. Должна признаться, что сделала ряд выводов относительно тебя на основе нашей… довольно оживлённой дискуссии во время занятий. Далеко не все из них носили положительный характер», — она на секунду умолкла, затем продолжила – «Но раз уж мы пытаемся поладить, позволь спросить… я и правда зануда? Только честно».
«На самом деле, нет, по крайней мере, не теперь. Во всяком случае, с тобой здорово спорить», — с улыбкой ответила Винил.
Виолончелистка ответила ей тем же: «О да, и какой же это был спор».
«Когда ты назвала меня ‘оторвой’, это было жёстко, но реально круто».
«Спасибо. А мне понравилось, как ты акцентировала внимание на том, что твоя музыка гораздо сильнее продвинута в техническом плане, когда я назвала её примитивной».
«Без понятия, как это у меня получилось».
Кобылки разом рассмеялись. Напряжение, наконец, спало, уступив место куда более приятной атмосфере.
«Эй, слушай, если ты не против, давай прикинемся, что ужасно провели сегодняшний вечер?» — спросила Винил, поудобнее устраиваясь на стуле.
«Зачем?»
«Я не особо хочу, чтобы Псих думал, что был прав, когда сказал, что всё будет не так плохо. Так и вижу, как он скажет ‘Ну, что я вам говорил’, понимаешь?»
«Должна с тобой согласиться. Хорошо, на занятиях будем вести себя так, будто ничего не изменилось. Договорились?»
«Договорились. А что насчёт остального времени?» — на щеках Винил выступил лёгкий румянец – «Просто я тут никого ещё не знаю, и было бы круто с кем-то потусоваться».
Октавия тепло улыбнулась: «В таком случае, я рада, что Псих сейчас не здесь, ведь я снова с тобой абсолютно согласна».
«А как же твои школьные друзья? Неужели, никто из них не поступил?»
Теперь настала очередь серой кобылки почувствовать себя неуютно и заёрзать на стуле: «Нет», — было её ответом.
«Печаль. Так ты живёшь на кампусе?»
«Да, в студенческом городке. А ты?»
«Не, я снимаю паршивенькую квартирку неподалёку».
«Должно быть, жутко неудобно каждый раз добираться до университета, когда у тебя занятия».
«Ага, прошла всего неделя, а меня это уже просто бесит».
«И?» — Октавия выжидающе посмотрела на собеседницу.
«Что и?» — озадаченно ответила ди-джей.
«Что ты собираешься с этим делать?»
Единорожка пожала плечами: «Без понятия. Я могла бы поискать место поближе к универу, но, думаю, их уже не осталось».
«Определённо. Вообще, думаю, если ты поговоришь с теми, кто оплачивает твоё обучения, они помогут найти тебе решение этой проблемы».
«Серьёзно? Звякну им завтра», — она хохотнула – «Отличная идея, Октавия».
Виолончелистка засмеялась в ответ: «Похоже, чтение тысяч рекламных буклетов не прошло зря».
«Походу, тебе не терпелось поступить».
«Ну, что тут сказать? Я так долго об этом мечтала. Все эти новые пони, с которыми я познакомлюсь, новые друзья, и все будут относиться друг к другу с пониманием и уважением, ведь это взрослая жизнь. И прочие глупости в таком роде».
«С пониманием и уважением, а? Пожалуй, я испортила твою первую неделю, хах».
Октавия с усмешкой помотала головой: «Не волнуйся, ты уже загладила вину».
«Уже? Но мы всего лишь поболтали», — Винил нахмурилась.
«Да, но… Я тебе как-нибудь потом расскажу. Это всё равно не так интересно», — виолончелистка поправила прядь тёмных волос, упавшую на глаза, и отвела взгляд.
«По-моему, у нас разные понятия о ‘не интересном’, так почему бы тебе не рассказать?»
«Это вроде как… личное».
«О», — последовала небольшая пауза. Однако, в ней не чувствовалось неловкости, скорее понимание – «Да всё норм, не хочешь – не рассказывай».
«Нет, наверное, тебе стоит услышать. В конце концов, сказала ‘а’, скажу и ’б’».
«Ты уверена?»
«Да», — она набрала побольше воздуха – «До поступления, до нашей группы, мне было довольно… одиноко».
«Со всеми такое иногда случается».
«Боюсь, ты и представить себе не можешь, насколько одиноко мне было».
«Ладно, ладно. И как так вышло? У кобылки вроде тебя должна быть целая куча друзей».
Октавия покраснела и опустила взгляд: «Не совсем».
«Оу», — Винил даже не знала, что сказать в ответ на такое откровение.
Через пару мгновений Октавия тихо продолжила: «У меня не было кучи друзей. Или хотя бы парочки. Или… хотя бы одного», — она по-прежнему не поднимала взгляд.
«Это…», — тут ди-джей замялась в поисках подходящего слова.
«Именно», — серая кобылка с глубоким вздохом потёрла мордочку, словно пытаясь смахнуть несколько последних секунд – «Извини», — она выдавила смешок – «Это было совсем не к месту. Мне жаль, что я тебе рассказала».
«Нет, всё нормально. Н-не то, что у тебя не было друзей, я хочу сказать… эх…»,
«Пожалуйста, просто забудь. Давай поговорим о чём-нибудь другом».
«Ладно…», — Винил на мгновение задумалась – «Раз ты поделилась со мной чем-то личным, теперь моя очередь. Так тебе не придётся беспокоиться, что я могу тебя подставить, рассказав всем твой секрет».
Губы виолончелистки изогнулись в лёгкой улыбке: «Спасибо».
«Погоди благодарить», — какое-то время единорожка собиралась с мыслями – «Итак, стыдно признавать, но в школе я училась так себе. Я типа не сдала… ничего. Поэтому я так отреагировала, когда ты начала смеяться над тем, что я бросила школу», — она опустила подбородок на сложенные на столе копыта – «Каждый год я старалась изо всех сил, но ничего не выходило. На каждом уроке я была хуже всех. Единственное, что заставляло меня двигаться дальше, это моя музыка», — и хотя глаза единорожки были скрыты за тёмными стёклами, всё остальное тело выдавало возбуждение, охватившее её при этих словах – «Я не умела анализировать тексты или решать уравнения, но за диджейским пультом никто не мог со мной тягаться. На уроках музыки я была богом, а качающие басы были моей библией»,- улыбаясь, она подняла голову – «Я играла, где только могла и столько, сколько могла. Другие тряслись за результаты тестов и оценки, но всё, чего я хотела, всё, что мне было нужно, это моя музыка».
Октавия сдержала ухмылку. Она тоже чувствовала тепло музыки, согревавшее её в этом холодном мире. Но серая кобылка ничего не сказала, ибо рассказ ещё не был окончен.
«Но…», — улыбка Винил исчезла – «Остальным было всё равно. Мне был нужен хороший аттестат, чтобы поступить в универ, но негде было его взять. В конце года мне сказали, что они вынуждены оставить меня на второй год, так как я ничего не сдала, кроме музыки. Всё, что мне оставалось, это бросить школу и попытаться найти другой способ поступить. Так я и сделала».
Октавия коснулась копыта ди-джея: «Спасибо, что поделилась. Учитывая то, какой грубой я была с нашей первой встречи, я удивлена, что ты мне доверилась».
«Как я уже сказала, это лишь гарантия, что я не раскрою твой секрет. Или… да, пожалуй, доверие звучит куда лучше».
«Но мой рассказ и рассказом-то не был. Просто печальный факт. Ты же… В тебе скрыто куда больше, чем я думала».
Земная пони так пристально смотрела, что Винил покраснела и отвернулась: «Ну, эм, спасибо».
Тут виолончелистка осознала, как повела себя, и, тоже покраснев, вернулась на своё место: «Прости, пожалуйста. Я просто заслушалась».
«Да всё в порядке. Абсолютно».
«Тем не менее, такое поведение было неподобающе, и я прошу прощения».
Винил хохотнула: «Мы сидим в дальнем углу бара. Это местечко видало вещи и похлеще простого касания копытами».
«Что?!» — при виде испуганного выражения мордочки Октавии, пристально разглядывающей стулья и стол, ди-джей расхохоталась.
«Да расслабься. Они тут убирают каждый вечер. Наверное», — Винил явно доставляло удовольствие то, с каким отвращением её собеседница заёрзала на стуле.
«В любом случае, думаю мне пора возвращаться. Не хочу сбить режим», — она аккуратно опустила ноги на пол.
«Ну-у», — простонала Винил, не успев даже осознать, что делает.
Виолончелистка глянула удивлённо: «Не думала, что тебе так приятно моё общество».
«Давай сделаем вид, что я этого не делала. Значит, увидимся в понедельник?»
«Именно», — Октавия немного помолчала, задумчиво прикусив губку, но потом просто развернулась и ушла.
Винил провожала её взглядом до последнего мгновения. Даже чуть было не взобралась на стол, чтобы увидеть, как локоны тёмной гривы исчезли в дверном проёме. Затем снова опустилась на стул.
«Именно», — пробормотала она.