Иллюзия разума

Глава 1.

Бесконечно темная бездна света. Чудовищно, просто безгранично огромная бездна, сущность которой никак не укладывается в крохотном человеческом сознании. Сложно поверить, что параллельно с двухэтажным домом в Бёрлингтоне, аккумуляторной мастерской на противоположной стороне улицы и мамой, проживающей в Фримонте, штат Небраска, существует настолько страшная бездна. Это Космос. Вряд ли его величие можно будет вообще когда-нибудь себе представить, ибо настолько мал человек в этой безразмерной пучине. Мы даже не песчинка, которую еще можно рассмотреть невооруженным глазом, мы что-то гораздо меньшее. Человек настолько же невообразимо мал в сравнении с Космосом, как и Космос невообразимо огромен в сравнении с человеком. Верно, только рассматривая атомы в микроскопе, мы можем представить себе всю относительность своего маленького существа, делающего тщетные попытки осмотреть окружающее себя пространство. Стоит только глянуть на усыпанное пылью звезд ночное небо, увидеть в нем величаво растянувшийся Млечный Путь и представить, что эта россыпь целиком состоит из миллиардов светил, как сразу становится не по себе. А ведь по соседству существуют миллиарды галактик с точно такими же миллиардами звезд! От скуки человек придумал для себя грандиозные числа со множеством нулей, но и они вряд ли помогут пересчитать все то, что можно найти в Космосе. Даже солнечный свет, кажущийся нам настоящим чудом, пасует перед этими абсолютными просторами. Что говорить, если только для того, чтобы влиться в панели электрогенератора на крыше вашего дома, он тратит целых восемь минут. А ведь расстояние от Солнца до Земли это сущий пустяк – все равно что пройтись к холодильнику за банкой пива! Еще четыре года ему понадобится, чтобы добраться до Проксимы-Центавра — маленького красного карлика в сорока с хвостиком триллионах километров лету от Земли. Примерно на таком же расстоянии находилась бы для луча света автомобильная парковка, если бы он мог почувствовать себя современным человеком. Но уже одно только путешествие на другой край нашей галактики может вызвать у вас чувство беспомощности и панического беспокойства, ибо быстрейшему из быстрейших нужно всего лишь пятьсот тысяч лет для завершения этого тернистого пути. Например, сегодня на другой стороне Млечного Пути можно увидеть наше Солнце именно таким, каким оно было ровно в тот самый день, когда наши предки уже научились пользоваться огнем в благих целях, а их выдающимся открытием была трепанация черепа своих соплеменников. Даже наше Солнце – это всего лишь небольшая звездочка, висящая где-то на провинциальной окраине. И если вы хотите спать спокойно, то не стоит терзать себя и представлять VY Большого Пса, на фоне которого наше любимое светило подобно дырочке от булавки на рекламном щите. Бессонница еще никому не шла на пользу.

А еще Космос очень яркий. Вы даже не представляете насколько он яркий! Впрочем, ведь мы живем в самом захолустье, понятное дело, почему это сложно представить — все равно что воображать себе Лас-Вегас сидя ночью где-нибудь у Гранд Каньона в солнцезащитных очках. А была бы возможность переехать в центр, наверняка, можно было бы сэкономить на посещении соляриев из-за этого обилия света. От него просто не было бы никакого спасения! И потому если кто-то вам вдруг скажет, что Космос — это ужасная бездна тьмы, не верьте! Это ужасная бездна света, хаотично разбросанная в пространстве неизвестно кем и неизвестно зачем. И тем более не вздумайте рассуждать о том, откуда она взялась, и что было в то время, когда ничего не было — это может привести к депрессии. Ведь наше сознание слишком ранимо в своем величии, потому оно и подумать не может о том, как это, когда совсем ничего нет, поскольку вокруг человека всегда что-то есть. Одним словом, Космос — это масштабная и грандиозная штука, для выражения масштабности и грандиозности которой не хватит всех слов из всех возможных языков и диалектов. Поэтому Космос лишь молча взирает на восторженные возгласы человечества о покорении звездных просторов, скрывая при этом свою снисходительную усмешку миллиардов галактик.

«Я аплодирую великому американскому народу! Этот день достоин быть новой вехой, объединяющим все человечество, ибо впервые за многие годы поисков и надежд мы нашли жизнь на другой планете. Это поистине фантастика, ставшая частью нашей истории! От имени американской нации я поздравляю с этим грандиозным событием всех землян!»

Речь президента США Эдварда Уилсона 13 мая 2096 г.

«Еще вчера мы восхищались храбростью первого человека в космосе, наблюдали за людьми, впервые ступившими на поверхность Луны и Марса. Сегодня ботинок астронавта уверенно примял растительность другой планеты, и этот день – символ нового человечества.»

Радиопередача Говарда Миллера, командира миссии «Атлант-7», принятая 20 октября 2115 г.

Никто и предположить не мог, что когда-нибудь человек встретит хоть какую-нибудь толику жизни на планетах, во множестве вертящихся вокруг ближайших звезд. Конечно же, мы искали, мы жаждали найти хотя бы маленькие бактерии, забитые вглубь инопланетной породы или вовсе загнанные под километры льда. Мы посылали в далекие дали автоматические зонды с наивными надеждами, что когда-нибудь они найдут своего адресата, пытались поймать осмысленный радиосигнал из глубин космоса и просто занимались всяческой бессмыслицей. В сущности, ведь не было никакой разницы – есть ли жизнь в 10 световых годах от Земли или нет. Конечно, нам было одиноко в этом бесконечном мире, и мы хотели найти хотя бы какой-нибудь завалящий инопланетный микроб, чтобы рассказать ему о тяготах этого мучительного одиночества. Увы, в любом случае, увидеть эту жизнь воочию не представлялось возможным ни единому человеку, поэтому время шло, а мечты и фантазии начинали расплываться под воздействием непростой действительности. Сначала по нам ударил финансовый кризис, поставивший все с ног на голову, а затем незаметно подкрался и кризис энергетический. Впрочем, общими усилиями мы смогли побороть все эти напасти, хотя не обошлось без фактов совершеннейших глупости и скудоумия. Ведь всем было известно, чем эта история закончится, но каждый делал вид, что случившееся совершенно его не касается и вообще ничего такого вокруг не происходит. По всей вероятности, это были отголоски кризиса умственных начал. И когда все уже устали от постоянных упреков и компромиссов, откуда-то из Женевы громко постучали, требуя внимания. Мы с удивлением узнали, что пока мир занимался чепухой и заигрывал со ставшей популярной стабильностью, некоторые люди продолжали заниматься делом. Как результат, 15 августа 75-го каждый третий реднек из Алабамы, имевший неосторожность утром включить федеральные новости, вдруг узнал, что умеет передвигаться со скоростью света. Гипотетически, конечно. Эта сенсация мигом облетела планету, но настоящих результатов удалось достичь только через пяток лет упорных переговоров. Вначале было решено отправить какой-нибудь автомат к границам системы, что вскоре и было сделано. Государственная машина напряглась и пошарив рукой в налоговой кормушке выудила несколько миллиардов на освоение, результатом которого стал запуск аппарата «Импетьюосити», произведенный в мае 81-го со стартовой площадки Космического центра имени Кеннеди. На самом деле, никто особенно и не ставил себе цель более детально исследовать дальние планеты или, например, дать пинка «Вояджеру-2» — больше всего человечество хотело узнать ответы лишь на два вопроса: можно ли на самом деле разогнать хоть какую-нибудь рухлядь до скорости света и что из этого вообще получится. И в отличие от проржавевшего Шеви Сильверадо из все той же Алабамы, которому никогда не суждено было этого сделать, новый зонд стремительным росчерком пролетел до самого Плутона, потратив на это всего лишь пять с небольшим часов времени. Более чем результативный итог. Разумеется, удачный запуск тут же дал понять, что мы стоим на пороге чего-то нового, правда в то время никто еще не мог сказать, чего именно. Так началась эра новых космических свершений.

«- Как вы думаете, что даст нам новая планета? Будет ли на ней основано постоянное поселение для исследователей и насколько это реализуемо?

— Знаете, я считаю, нам важнее знать, что мы может дать новой планете. Вот главный вопрос, который мы должны решить.»

Фрагмент из интервью с Джейсоном Килпатриком, руководителем Центра космических исследований им. Линдона Джонсона.

Бездна… Пустота… Всеобъемлющая и грандиозная, она проникает в рассудок и расширяется в нем, сдвигая сознание куда-то на самый край. Лишь холодное ничто окружает тебя, липкими щупальцами поглощая мысли и превращая их в бесконечно малую точку. Очень страшно, когда вокруг ничего нет. Ни мыслей, ни образов, ни света, ни тьмы. Нет ни пространства, ни времени – совершенно ничего. Лишь абсолютная по своей сути пустота. Бесконечная пустота. Даже когда тебя окружает тьма — это не так страшно, ибо она все же существует, а раз есть она, то должен быть и свет. Тьму можно опасаться и бояться, гадать о том, что она в себе скрывает… Но бездна… В ней нет никаких эмоций — нельзя ужаснуться или закричать, есть только абсолютное безмолвие. И нет ни капли того, что мы привыкли видеть — лишь нечеловеческое ощущение неясной неотвратимости. Первое время пытаешься свыкнуться, заставить разум с ему свойственной расчетливостью поверить в эту пугающую реальность, но затем эти попытки сходят на нет, оставляя тебя наедине с ничем. Это похоже на то, как будто бы ты сошел с ума, но на самом деле это обманчивое впечатление. В бездне нет сумасшедших.

Отсутствие времени в этой бездне определяет вечное существование, которое спустя долгие мысли становится самой ужасной тяготой из всех возможных, самой страшной пыткой из существующих. Сознание не сразу заметило момент, когда где-то вдалеке, глубоко в самом центре пустоты появилась точка. Она была смутно различимой и настолько неясной, что поначалу казалось, будто это просто иллюзия. Но в бездне не может быть никаких иллюзий. Уверенный мерцающий блеск явно выделялся на фоне безмолвствующего пространства, приковывая к себе все внимание. От этого вновь появилось необъяснимое чувство беспокойства – лишь только разум привык к окружению из ничего, как в нем появилась пугающая своей пульсирующей белизной точка. Этот крохотный пузырек света буквально заполнял собой все мысли, настойчиво пробуждая оголодавшее чувство любопытства. Откуда взялась эта точка? Зачем она светится? Что с ней будет? Мысли вились вокруг несуществующих границ разума словно рой сонных пчел, с бестолковым упорством продолжая выдумывать все новые и новые вопросы, ответы на которые так и не находились. Ухватившись за эту спасительную нить, разум впервые за бесконечное существование начал обретать смысл. И когда измотанное рассуждениями сознание уже начало ощущать усталость, грянул свет. Это было похоже на беззвучный взрыв — за ничтожные доли мгновения маленькая точка разорвалась огромной, бесконечной вспышкой ярчайшего света, озарив пустоту своей силой и энергией. Обжигающая волна нестерпимого жара прокатилась по отступающей пустоте, порождая грандиозные облака пыли, которые огромными левиафанами начали заполнять собой все вокруг. Это было бесподобным по своей красоте и несравнимым ни с чем зрелищем, от которого в то же время становилось не по себе – настолько ничтожным казалось сознание в сравнении с этим вселенским катаклизмом. Но вспышка и не думала останавливаться – набирая скорость частицы света и материи мчались во все стороны, разгоняя пустоту и настигая наблюдателя. Огромная масса практически осязаемого света проникала повсюду, грозя испепелить любое препятствие, встреченное на пути. Сознание даже не успело осознать свой конец, когда белая стена захлестнула его и тут же превратила в часть себя, вселенским потоком устремляясь все дальше и дальше в бесконечные дали мироздания.

От яркой вспышки в глазах захотелось закричать, но из горла вылетел только лишь измученный всхлип. Резкий вдох, от которого я чуть не закашлялся, затем неровное дыхание и неистово колотящееся в попытках выпрыгнуть из груди сердце. Тьма и тишина. Подсознательные попытки пошевелить рукой или ногой ни к чему не привели, так что на мгновение стало не по себе – я их даже не почувствовал, словно меня вытащили из тела и уложили подальше, куда-то в темную коробку, ибо глаза отказывались что-либо видеть вокруг. Гнетущее ощущение беспомощности. О нем предупреждали, но вряд ли кто мог бы подумать, насколько пугающим оно окажется. Впечатление, будто ты уже умер, но почему-то продолжаешь мыслить. Однако на самом деле мой организм только лишь оживал после долгого периода забвения анабиотического сна. Я не мог шевелить конечностями, ничего не ощущал, не слышал и не видел — вероятно именно так ощущает себя человек в коме или после инсульта. Состояние полнейшего отчаяния. Но уже спустя несколько минут густая тишина начала разбавляться звуками медицинских приборов, которые из едва заметного ощущения переросли в оглушающее пикание. Это было невыносимым наказанием, но я не мог от него никуда деться и приходилось просто терпеть. Я знал, что вскоре на меня обрушится следующая пытка, по сравнению с которой рвущий черепную коробку звук покажется сущей мелочью, которая не стоит внимания. Мое тело еще не подавало признаков своего существования, однако вскоре это должно было исправиться. И мое предчувствие не оказалось напрасным – в следующие несколько минут меня начали пронизывать неумолимо накатывающие волны боли, за которыми пришло ощущение неприятной ватности и беспомощности, от которого хотелось растянуться во все стороны, только бы все это прошло. Но ослабленное тело лишь безвольно повело рукой куда-то в сторону, чем вызвало еще одну вспышку боли. Так я начал чувствовать себя.

— Раз-два-три. Как слышно? Меня уже слышно? Та-ак, момент…

Невнятное серое пятно вопросительно промелькнуло где-то сверху, затем развернулось и закрыло собой все поле зрения.

— Вы проспали две тысячи сто семнадцать суток и пятнадцать часов. Чувство сильной слабости, голод, головная боль, кратковременные проблемы с памятью и тошнота – это нормально. В ближайшее время вы не должны двигаться, так что пока оставайтесь на своих местах. – зависший над анабиотичеким блоком человек в сером комбинезоне, который что-то рассматривал на дисплее компьютера, вдруг усмехнулся и добавил в микрофон: – И да, добро пожаловать на Пандору, ребята!

Пандора… Отличное имя для планеты, которая приготовила человечеству целый ящик неизвестного и нового, целый горизонт неизведанных далей, которые дают шанс на превращение фантастических романов в исторические. Когда-то мы делали робкие попытки освоить орбиту родного шарика, а вот уже сегодня космический корабль с большой буквой «G» на борту встал на орбиту сказочной по своей красоте планеты. Фотографии, переданные Миллером на Землю, произвели настолько шокирующее впечатление, что долгое время многие и поверить не могли, что такое чудо может существовать в действительности. Мы всегда считали свою планету уникальным оазисом жизни, колыбелью, где в гармонии живут сотни и тысячи видов, но оказалось, что Космос не так прост, как кажется на первый взгляд. И дело было даже не в теоретической физике его существования — Пандора здорово напоминала Землю. Не ту Землю, что тщетных попытках старалась продохнуть сквозь плотный слой космического мусора на орбите и не менее плотные слои людей на своей поверхности, а другую, которая существовала сотни, если не тысячи лет назад. Зеленая и чистая, с приятным голубым отливом океанов и морей, новая планета была похожа на тот же рай, присутствие которого прямо под ногами люди когда-то даже не замечали. И если бы Алтон Говард Миллер не погиб во время приземления капсулы на просторы родного штата, то мир мог бы узнать гораздо больше уникальных фактов и сведений. Конечно, ученые многое знали еще задолго до первой миссии, когда правительством при содействии корпорации было решено отправить к звездной системе несколько зондов. Они, в общем-то, и передали все, что было необходимо для предварительных впечатлений. Но все же фотографии и видеозаписи для общественности были куда более ценным материалом, не говоря об образцах инопланетной живности. Одним словом, рай, который еще недавно казался чем-то недоступным и эфемерным, теперь требовал серьезной и скрупулёзной работы. Он требовал присутствия человека.

Лежать в неприятной вязкой субстанции, которая холодным желе обволакивает тело, пришлось довольно долго. Конструкция анабиотических блоков больше напоминала материнскую утробу в техническом представлении сумасшедших инженеров, потому единственным возможным занятием внутри могли быть лишь скромные попытки размять еще не отошедшие от онемения конечности. Точно тем же, вероятно, занимались и остальные четверо членов команды, которых я пока еще не мог видеть. «Оставаться на своих местах». Это чертовски хорошая шутка, учитывая, что без прохождения нескольких процедур и сторонней помощи из блока вылезти попросту невозможно. Согласно смутно припоминаемой инструкции, нам нельзя было выходить из этих утроб в течение около девяноста минут, пока организм не придет в себя, что, пожалуй, было заключительной частью этой пытки. Впервые в жизни хотелось активно действовать, двигаться, заниматься чем-то нужным, но только не лежать в безвольной позе мертвеца. Впервые в жизни я не мог этого сделать. И наверняка точно так же двум членам экипажа, которые не проходили процесс анабиоза и контролировали весь ход полета, хотелось прекратить всякую деятельность и заснуть на месяц-другой, не беспокоясь о всяких мелочах, вроде нас. Скорее всего жить в тесных увешанных всяческим хламом пространствах жилого модуля в течение нескольких лет было бы непростым делом даже для самых отъявленных хикки, так что эти двое ребят совершили самый настоящий подвиг. Ведь одно дело висеть на орбите где-нибудь в модуле станции, заниматься различной работой и передавать приветы в видеороликах, объедаясь банановыми тортами и арахисовым маслом, посылаемыми с Земли, и совсем другое – находиться в до предела набитом снаряжением жилом отсеке, практически ничем не занимаясь несколько лет, и при этом питаться по большей части ерундой из переработанной хлореллы. Разумеется, за это им платят, и более чем достойно, но… Черт, даже за деньги отважиться на такое может только тот, кто не боится сойти с ума. Таковы реалии безграничных космических пространств, на которые приходится тратить годы своего существования. Впрочем, на самом деле это наверняка не настолько страшно, как кажется — бесцельной тратой своей жизни в наше время никого не удивишь. Но ведь если бы не возможность замедлить человеческий организм до состояния глубокой спячки, когда удар сердца происходит раз в несколько минут, то нам бы пришлось значительно тяжелее — почти десять лет выброшенной на помойку жизни, прежде чем мы бы вернулись обратно на Землю. Десять лет отчуждения от всего привычного, десять лет в замкнутом пространстве, десять лет среди одних и тех же лиц… Это было бы куда хуже тюремного срока, а ведь мы еще даже никого не ограбили.